|
Николай Артёмович Седых
Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы«О храбрые, мужественные сыновья русские,
постарайтесь сохранить свое отечество,
Русскую землю, не пощадите своих голов,
да не увидят очи пленения и разграбления
домов ваших, и убиения детей ваших, и
поругания над женами и дочерьми вашими…»
Из летописи «Стояние на Угре»
«Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду
и при всех случаях потребны, токмо тщетны
они, ежели не будут истекать от искусства…
Воюют не числом, а уменьем».
А. В. Суворов
ПредисловиеЗа послевоенные годы вышли в свет тысячи книг, сотни кинофильмов, огромное число телепередач, посвященных Великой Отечественной войне.
Казалось, к настоящему времени все события этой войны, ход её многочисленных сражений, операций и битв, включая их результаты и уроки, должны быть уже достаточно подробно описаны и изучены. Однако это не совсем так. Хуже того – совсем не так.
Нападая на Советский Союз, Гитлер сильно ошибся при оценке устойчивости и мощи нашей страны, нашего народа, нашего общественно – политического строя, нашей армии, ума и организаторских способностей нашего вождя, организатора и вдохновителя Великой Победы – И. В. Сталина.
Не смотря на то что Великая Отечественная война, в конечном счете, закончилась невиданной в истории человечества величайшей Победой Советского Союза, вместе с тем уроки, полученные нашим народом и его Вооруженными Силами, особенно в первые часы, дни и месяцы войны, были настолько тяжелыми, кровавыми и одновременно настолько поучительными, что их забвение каждым из нас, наследников Великой Победы, не только недопустимо, но и преступно.
Чрезвычайная актуальность извлечения уроков из событий Великой Отечественной войны не подлежит сомнению. Причем не столько в историческом плане, сколько с целью недопущения подобных ошибок в будущем; для сохранения нашей страны, без которой все мы, коренные жители России, будем убогими сиротами, легкой добычей, рабами для победителей – устроителей нового порядка мира.
Уже только поэтому усвоение уроков Великой Победы является священной обязанностью всех граждан нашей многострадальной Родины. Без этого, вообще говоря, каждого из нас нельзя считать полноценным гражданином своей страны. Опасно доверять подобным Иванам, не помнящим своего родства, решение вопросов непосредственно связанных с обеспечением безопасности нашей Родины. Поскольку это в свою очередь, без всякого сомнения, вопрос жизни или смерти каждого из нас, ныне живущих, а также еще не родившихся поколений наших соотечественников.
Если мы задачам безопасности нашей страны в самое ближайшее время не уделим должного внимания, если мы не сделаем должных выводов из уроков Великой Победы, то всех нас, а также будущие поколения наших соотечественников, ждут испытания несоизмеримо более тяжелые, чем те, которые выпали на долю наших отцов и дедов, оказавшихся на пути немецких захватчиков в годы Великой Отечественной войны, начиная с 4–х часов утра 22 июня 1941 г.
Но для того чтобы усвоить кровавые уроки прошлой войны, требуется, как минимум, хорошо знать как сами события: битвы, операции и сражения, так предысторию и условия в которых они происходили. Однако, несмотря на то, что с тех пор утекло много воды – прошло уже более 70 лет – объективной оценки событий Великой Отечественной войны, как считают многие серьезные историки, до сих пор нет, как и нет глубокого анализа этих событий, а также причин, породивших эти события.
Особенно много непонятного и поучительного, загадочного и спорного таит в себе период войны, включающий три кампании: летне – осеннюю 1941 г. (июнь – ноябрь), зимнюю 1941–1942 гг. (декабрь 1941 г. – апрель 1942 г.) и летне – осеннюю 1942 г. (апрель – ноябрь 1942 г.).
Итак, знаем ли мы, если и не всю, то хотя бы главную правду о Великой Отечественной войне, особенно её начального этапа?
Приведем ответ на этот вопрос весьма осведомленного в военном деле человека – В. Н. Лобова, генерала армии, бывшего начальника Генерального штаба Вооруженных Сил России, доктора наук, профессора:
«К великому сожалению, события того года нами до конца так и не изучены. На первоначальном этапе войны в боевых действиях участвовали три фронта. Опыт, какого из них обобщен и проанализирован? Нет такого, нигде не найдете. Десять армий участвовали в боях первых месяцев, десять! И боевой опыт только трех из них в послевоенный период более – менее подвергнут анализу! Это уже наше с вами отношение к событиям тех дней. Если бы мы попытались это сделать, то обладали бы сегодня, по крайней мере, объективной информацией о первоначальном периоде войны, о самом трагическом ее периоде…
По многим другим фактам войны в различных научных исторических кругах идут если не ожесточенные, то определенно горячие споры. Одни подсчитывают количество танков, участвовавших в битве под Прохоровкой, и не могут прийти к общему знаменателю. Другие рассуждают о целесообразности обороны Ленинграда и несоразмерности потерь Красной Армии при достижении успеха в оборонительных и наступательных операциях. Одни отстаивают то, что писалось о войне в предыдущие десятилетия в условиях тотальной загрифованности документов о войне. Другие настаивают на пересмотре ныне существующих положений во взглядах на этот период нашей истории. До сих пор историки не могут ответить на основной вопрос: почему советский строй не уберег страну от трагедии 1941 года?
Не ясны все причины крупнейшего окружения наших войск под Киевом, взятия немецкими войсками Минска на шестой день войны, вниманием ученых обойдены крупнейшие операции первых двух лет войны – под Вязьмой, под Харьковом, Ржевско – Сычевская операция…
До средины 90–х годов прошлого века операции под Ржевом официальная историческая наука рассматривала как бои местного значения. Участники тех событий, фронтовики выдвинули свое понятие: «Ржевская битва». Один из главных аргументов: все операции имели общую цель – разгром армий «Центр», ликвидация плацдарма, освобождение Ржева. И не вина участников операций в том, что эти операции оказались не завершенными.
О масштабах и напряженности боевых действий говорят цифры потерь. Как отмечается в официальных источниках, общие потери Красной Армии под Ржевом составили 1 325 823 человека.
Здесь, под Ржевом, происходили уникальные события. В ходе сражения зимой 1942 г. был выброшен крупнейший за всю войну парашютный десант – свыше 10 тысяч человек; в августе 1942 г. состоялось одно из крупнейших танковых сражений начального периода войны, в котором участвовало с обеих сторон 1500 танков. В течение нескольких месяцев Ржев был городом – фронтом. Летнее наступление под Ржевом в 1942 г. было единственным успехом советских войск в тот период…
Несмотря на то, что после окончания войны прошло более 60 лет, мы до сих пор не имеем ее полной и объективной истории. Воссоздать же достоверную картину событий тех лет – чрезвычайно трудная, но актуальная и благородная задача. Очень важно правдиво показать, из чего на самом деле складывалась наша Победа. А рождалась она, как известно, не только в выигранных сражениях, но и в поражениях. Вместе с тем существует и острейшая необходимость противостоять попыткам фальсификации итогов Великой Отечественной и Второй мировой войн, исходящим, к сожалению, и от иных наших деятелей, не говоря уже о представительных некоторых кругов бывших братских республик» (из газеты «Красная звезда», № 79 (25322), 2009 г.).
Таким образом, по нашему мнению, Владимир Николаевич Лобов, генерал армии, начальник Генерального штаба, как и положено человеку такого уровня ответственности за страну, достаточно смело и объективно указывает на «темные», а если сказать прямо – на позорные места истории Великой Отечественной войны, одновременно предлагает «воссоздать достоверную картину тех лет». Действительно, для наших современников и наследников это трудная и чрезвычайно актуальная задача.
Заключает В. Н. Лобов свою беседу с корреспондентом газеты «Красная звезда» очень правильным выводом: «Мы должны помнить уроки той войны. Каждый день предпринимать меры, чтобы такие трагедии не повторялись». Золотые слова.
Однако вместе с очень правильными словами Владимир Николаевич «забыл» указать поименно фамилии «иных наших деятелей» и «представительных кругов бывших братских республик», которые фальсифицируют итоги Великой Отечественной и Второй мировой войн. А он-то, как доктор наук, профессор, автор ряда научных трудов, этих субъектов и их «дела» прекрасно должен знать.
Кто мешал начальнику Генерального штаба, при его огромных генеральских возможностях, подготовить полную и объективную историю Великой Отечественной войны, воссоздать достоверную картину событий 1941 года?
Почему наши учебники истории с начала 1990–х годов пишутся и издаются на деньги различных заграничных благотворительных фондов?
Можно подумать, что история нашей страны и воспитание молодого поколения наших соотечественников, будущих защитников Отечества, – это частная лавочка американца Сороса.
Кроме того, В. Н. Лобов забыл указать главных организаторов и вдохновителей фальсификации прошлой войны – идеологов Запада, типа пресловутого Бжезинского. Это именно они, реально владея всеми видами массовой информации, в том числе и нашими, так называемыми «независимыми» российскими, доводят истоки и уроки нашей Великой Победы до абсурда.
В связи с тем что живых настоящих участников Второй мировой войны, непосредственных свидетелей тех событий, с каждым годом остается все меньше и меньше, поэтому попытки фальсификации событий и уроков этой войны становятся все более частыми, все более нахальными и лживыми. Надо отдать должное современным фальсификаторам истории: деньги эти профессиональные шулеры получают недаром. Результат их работы налицо.
Вот рассказ (по материалам газеты «Дуэль», главный редактор Ю. И. Мухин) одного из наших соотечественников, оказавшихся по делам в Канаде, где ему пришлось беседовать, в общем-то, с доброжелательным к России молодым человеком этой благополучной страны. Когда пошла речь о событиях Второй мировой войны, канадец, на полном серьёзе, задает весьма оригинальный для русского человека вопрос:
– А Россия что, тоже принимала участие во Второй мировой войне?
Вопрос был настолько неожиданным, что наш соотечественник на некоторое время потерял дар речи. В первый момент ему казалось, что собеседник выкинул дурацкую шутку.
Однако канадец не шутил, он несколько мгновений ждал ответа, затем по физиономии русского понял, что слишком, что называется, «загнул». Ему и без ответа стало ясно, что Россия, оказывается, все-таки принимала участие во Второй мировой войне. Но, чтобы окончательно закрыть эту тему, он решил все же уточнить у редкого гостя не до конца понятный для себя вопрос, и продолжил:
– А на чьей стороне, Германии или Соединенных Штатов Америки, воевала Россия?
В данном случае невольно приходит на ум известное выражение: «Если из истории убрать всю ложь, то это не значит, что останется одна только правда, скорее всего, – от неё ничего не останется».
Вот нам результат идеологической обработки населения в весьма благополучной в материальном отношении Канаде. Здесь особенно нечему удивляться: жители этой страны, как и их соседи в США, мало что помнят о прошедшей войне. Ведь на эти страны за всю Вторую мировую войну не упала ни одна бомба, ни один житель этих стран не голодал и не мерз зимой без отопления. А общие потери этих стран за всю Вторую мировую войну были меньшими, чем потерял один Ленинград, причем, не считая даже бойцов Красной Армии, погибших отстаивая этот Великий город.
Однако это еще не все. В последнее время, в начале февраля 2011 г., так называемыми «демократами», окопавшимися не где-нибудь, а при президенте Российской Федерации Д. А. Медведеве, был обнародован план современной инквизиции – так называемой план «десталинизации» России. Согласно этому плану, предлагается признать всем, кто находится на государственной службе, что советская эпоха – это преступное время, а Советский Союз и Сталин является такими же злодеями, как фашистская Германия и Гитлер. Тем, кто не согласится с данным утверждением, запретят работать на госслужбе.
Таким оригинальным образом, среди группы членов президентского «Совета по содействию и развитию институтов гражданского общества и правам человека», заявила о себе очередная пятая колонна врагов нашей станы, провокаторов – десталинизаторов.
В этой связи очень забавно выглядят слова из речи Президента Российской Федерации Д. А. Медведева, высказанные им 25 марта 12010 г. в Волгограде: «Мы обязаны… сделать всё, чтобы мы знали о войне как можно больше… Мы не вправе допустить реабилитации нацистских пособников, не можем закрывать глаза на героизацию тех, кто, по сути, воевал против своего народа. Мы должны также защитить поколение победителей от циничной лжи, которая периодически появляется в самых различных местах ».
Сегодняшняя «десталинизация» нашими вечными противниками готовилась основательно и нацелена прямо против России. Для этого были истрачены огромные деньги в средствах массовой информации, чтобы создать отталкивающий облик советского общественного строя и его самых видных представителей, авторов Великой Победы.
Казалось, данный проект направлен на борьбу с историческим прошлым, однако его реализация может привести к тяжелейшим для нашей страны последствиям уже в самом ближайшем будущем.
Речь идет о том, чтобы поставить «вне закона» советскую эпоху и тех, кто от нее не отрекся в настоящее время. Советская эпоха – это, мол, ошибка. Наряду с прочим, десталинизаторы навязывают нашему народу тезис о «равной ответственности» СССР и гитлеровской Германии за развязывание Второй мировой войны. Но это уже вопрос не только идеологии, но материального благополучия наших соотечественников и их военной безопасности.
Если согласиться с таким подходом десталинизаторов, то это будет означать: немедленное изгнание России, как правопреемника СССР, из постоянных членов Совета Безопасности ООН; запрещение нашей стране, как агрессору, подобно Германии и Японии, иметь ядерное оружие – единственное средство защиты нашего народа от новых претендентов на мировое господство.
Таким образом, наш ядерный щит окажется вне закона, и у НАТО, во главе с американцами, будут все «законные основания» уничтожить имеющимися у них средствами остатки советского ракетно – ядерного потенциала, который с 1949 г. надежно гарантировал мирную жизнь и безопасность нашего народа.
Одновременно это вдохновит «на подвиги» всех, кто вынашивает территориальные претензии к России. Появятся «законные» требования выплаты компенсаций за счет нашей страны почти у всех государств Европы, бывших сателлитов гитлеровской Германии, якобы «пострадавших» от Красной Армии во время Второй мировой войны. Таким образом, своими действиями десталинизаторы не только перечеркивают нашу Великую Победу, но и реабилитируют фашизм.
Понятно, что пятую колонну наших провокаторов – десталинистов активно поддерживает и Запад. Дело дошло до того, что недавно Парламентская ассамблея ОБСЕ поставила знак равенства между нацизмом и сталинизмом. Европейским парламентом предложено объявить 23 августа, то есть день подписания Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом в 1939 г., общеевропейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма. И это притом, что в некоторых странах НАТО в настоящее время открыто маршируют по улицам городов бывшие эсэсовцы, уничтожаются памятники советским воинам – освободителям.
Сравнительно недавно бывший самостийный президент бывшей советской республики Ющенко удостоил высшей степени отличия за личные и коллективные заслуги перед государством, связанные с совершением героического подвига, звания героя Украины Степана Бандеру, бандиты которого оказывали вооруженное сопротивление продвижению советских войск на запад.
Так, бандеровцы смертельно ранили одного из наиболее выдающихся военачальников Красной Армии, генерала армии Николая Федоровича Ватутина, командующего войсками 1–го Украинского фронта. До этого войска ряда фронтов под командованием Н. Ф. Ватутина успешно сражались в Сталинградской и Курской битвах, участвовали в освобождении Левобережной Украины, блестяще провели наступательные Киевскую, Житомирско – Бердичевскую, Корсунь – Шевченковскую и другие операции. Именно войска Н. Ф. Ватутина внесли решающий вклад в освобождении советской Украины от немецко – фашистских захватчиков. Похоронен, кстати, Н. Ф. Ватутин в Киеве.
Бандеровцы убили и выдающегося советского разведчика Николая Ивановича Кузнецова, Героя Советского Союза, разведывательная информация которого позволила вовремя определить начало немецкой наступательной операции на Курской дуге, что в немалой степени решило исход этой битвы, а также обеспечило успешное освобождение Украины от немецких оккупантов.
Выстрелом из-за угла бандеровцы серьезно ранили Героя Советского Союза Дмитриева Ивана Ивановича, написавшего предисловие к данной книге.
Присвоение высоких государственных наград пособникам Гитлера – это надругательство над нашими героями, творцами Великой Победы.
Великую Отечественную войну обычно условно делят на три периода:
первый – с 22 июня 1941 г. по 18 ноября 1942 г.;
второй – с 19 ноября 1942 г. по 31 декабря 1943 г.;
третий – с 1 января 1944 г. по 9 мая 1945 г.
Войну СССР против Японии (с 9 августа по 2 сентября 1945 г.) рассматривают как особый период Великой Отечественной войны.
Первый период характеризовался тяжелыми поражениями советских Вооруженных Сил, наиболее крупными потерями в личном составе и в боевой технике. Тогда наша страна была, действительно, на грани гибели.
Вместе с тем, как уже было отмечено выше, события первого периода Великой Отечественной войны сих пор остаются наименее изученными, вокруг именно этих событий наворочены горы лжи так называемыми «независимыми» и «объективными» отечественными и зарубежными исследователями, хотя и совсем по разным причинам.
Внешние враги России и их «пятая» колонна внутри нашей страны стараются увести нас от истины, чтобы мы не извлекли должных уроков из наших горьких поражений. Это для Запада очень важно. Ведя полномасштабную подготовку к новой войне за мировое господство, продвигаясь на восток, НАТО рассчитывает повторить «подвиги» Гитлера, совершенные им в начальный период прошлой войны. А успехи у немцев в этот период войны, действительно, были впечатляющими.
Наши отечественные составители многочисленных официальных «историй», «энциклопедий» и не менее многочисленных «воспоминаний» о Великой Отечественной войне были, к сожалению, тоже далеко не всегда объективными, но уже по другим причинам. Многие данные, например, об уровне боевой подготовки нашего командования, численности наших войск и боевой техники накануне войны замалчивались, оставаясь до самого последнего времени под грифом «секретно».
Кроме того, некоторые авторы мемуаров, как правило, бывшие уже в начале Великой Отечественной войны крупными военачальниками Красной Армии, во многих случаях несли личную ответственность за поражения и крупные потери наших войск в операциях и сражениях начального этапа войны. Поэтому и они не могли быть до конца объективными в своих воспоминаниях. В советское время мемуары (воспоминания) могли писать только маршалы и генералы. Для простого солдата или офицера подобное творчество было невозможно, их никто не печатал. Именно по этой причине много бесценного материала о Великой Отечественной войне, по мере ухода из жизни непосредственных участников войны, было утеряно навсегда.
Кроме того, сразу же после войны, при жизни И. В. Сталина, было не принято распространяться о допущенных ошибках и тяжелых потерях, что, скорее всего, было оправдано по ряду причин. Тогда наша страна, разрушенная немцами, едва закончив войну с гитлеровской Германией, вынуждена была готовиться к новой войне с Западом, но теперь уже во главе с США. Американцы к этому времени не только изготовили и испытали на японцах атомную бомбу, но и занесли над Советским Союзом свою ядерную дубину. От нашей страны требовался адекватный немедленный ответ, чтобы лишить новых претендентов на мировое господство иллюзии безнаказанности своих преступных действий. Тогда нужно было думать о будущем, а не о прошлом.
А прошлое и так тогда все достаточно хорошо знали. В армии и на флоте в то время служили сотни тысяч непосредственных участников войны, которые передавали молодому поколению наших солдат и офицеров свой богатейший опыт Великой Отечественной войны непосредственно, не заглядывая в учебники и пособия. Для всех фальсификаторов, типа Резуна – Суворова, стремившихся преднамеренно исказить ход прошлой войны, тем более принизить роль Советского Союза в той войне, подобные упражнения могли окончиться плохо, в лучшем случае – нарами, причем надолго.
Кроме того, у наших маршалов и генералов был «строгий контролер», Генералиссимус И. В. Сталин, который не давал даже заслуженным военачальникам расслабиться и после Великой Победы, заставляя их верно и честно служить Родине. Причем после каждого нарушения советских законов и партийной дисциплины немедленно следовало наказание, невзирая на должности, звания и прежние заслуги. Так, в числе «пострадавших» оказались и многие известные люди, например, сам «Георгий – Победоносец» Г. К. Жуков, певица Л. А. Русланова и многие другие.
Зато после смерти И. В. Сталина «кукурузник» Хрущев и его гвардия открыли шлюзы для так называемой гласности, а вместе с ней – и откровенной лжи. Следующие за борцами с культом личности «верные ленинцы», типа Горбачева, так увлеклась гласностью и процессом перестройки, что сами, в конечном счете, переродилась в откровенных предателей Великой Победы и врагов Советского Союза. Гобачев лично подтвердил этот факт, прочитав публичную лекцию в Турции: «Целью моей жизни было уничтожения коммунизма».
Фидель Кастро как-то очень оригинально высказался о Горбачеве «Я-то думал, на Кубу высадился отряд недобитых контрреволюционеров, а это Горбачев примчался со своей свитой».
Всего только два высших военачальника военного периода Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский и Главный маршал авиации А. Е. Голованов не унизились и не опустились, в угоду Хрущева, до клеветы на своего Верховного Главнокомандующего, под руководством которого наш народ одержал Великую Победу.
Что же касается так называемых профессиональных историков, находящихся на содержании у власти, то в их трудах искать истину бесполезно, поскольку их точка зрения всегда менялась со сменой официальной власти, генеральных секретарей и президентов нашей страны. Философия учит, что правда одна, а ложь многолика.
Из изложенного следует, что объективные и субъективные причины до сих пор не позволяют нашим современникам в должной степени усвоить уроки Великой Отечественной войны, особенно крайне неудачного её начала. Хотя именно эти события, обусловленные в первую очередь крупными ошибками наших маршалов и генералов, самым отрицательным образом сказались на дальнейшем ходе войны, существенно затруднили достижение Великой Победы над гитлеровской Германией.
Кроме того, надо признать как неоспоримый факт, что и наш враг был необычайно силен. Сама гитлеровская Германия была очень сильным в военном отношении государством, кроме того, ей досталось оружие, боеприпасы и снаряжение 30 чехословацких, 92 французских, 12 английских, 22 бельгийских, 18 голландских и 6 норвежских дивизий.
Помимо германской промышленности на оснащение фашистского вермахта работали промышленные предприятия Австрии, Бельгии, Франции, Чехословакии, Венгрии и других оккупированных Гитлером стран.
В целом, база тяжелой индустрии гитлеровской Германии и оккупированных ею стран превосходила базу тяжелой индустрии СССР примерно в 2–2,5 раза.
Война длилась 1418 дней и ночей. В этой войне общее число безвозвратных (демографических) потерь в советских Вооруженных Силах, как уже было отмечено в первой части нашей книги, составило 8 668,4 тыс. человек, а санитарные потери (ранеными, контуженными, обожженными, обмороженными и заболевшими) составило 22 326 905 человек.
Вообще-то, как считает В. П. Занин в своей книге «Незнакомая экономика России», когда речь идет о числе погибших искалеченных в войне, термин «потери» не точно отражает суть дела. К потерям можно отнести умерших людей в результате природных и техногенных катастроф: землетрясений, наводнений, эпидемий и других событий, независимых от воли человека событий.
В данном же случае так называемые «потери» являются следствием преднамеренных действий агрессоров, немцев и их официальных и неофициальных сателлитов. Они преднамеренно убивали советских людей и разрушали нашу страну. Поэтому более правильно говорить, не о потерях Красной Армии в Великой Отечественной войне, а о числе убитых и искалеченных немцами и их сателлитами наших соотечественников.
О точных статистических данных, в части количества, государственной и национальной принадлежности непосредственных убийц и палачей нашего народа говорить сложно – нет таких данных. Однако можно достоверно утверждать, что в уничтожении советских людей отметились практически все европейцы и даже некоторые азиаты. О данном факте можно судить по составу военнопленных, оказавшихся в СССР в результате войны (табл. 1).
Таблица 1 Состав военнопленных в СССР в 1941–1945 гг.
Тем не менее, несмотря на вполне справедливое замечание В. П. Занина, практически все авторы многочисленных историй и справочников по войнам предпочитают пользоваться в подобных случаях термином «потери», затушевывая преступную роль агрессора, конкретных людей – убийц в войнах.
Чтобы не выходить за рамки традиционной терминологии, ниже мы будем называть убитых и искалеченных в войне людей также именовать «потерями».
Еще большими были потери среди нашего гражданского населения – более 17 400 000 человек. Огромный ущерб был нанесен народному хозяйству. Сначала лавина смертоносного огня катилась от нашей западной границы до Москвы, Волги и Кавказа, а затем с еще большей разрушительной силой двигалась назад, на запад, к Берлину.
Подобное допустить снова, если Запад развяжет очередную мировую войну, никак нельзя. Уже поэтому ошибки, допущенные нашими маршалами и генералами в 1941–1942 гг., следует отнести к одним из важных уроков Великой Отечественной войны и даже Великой Победы. Ведь известно, что учатся не только на победах, но и на ошибках, и даже на поражениях, когда из них делают правильные выводы.
Кроме того, очень важно учиться на ошибках быстро. По этому критерию можно безошибочно определить степень гениальности или бездарности того или иного военачальника. Так, о гениальности Петра I говорят его победы, полученные им после крупного поражения от шведов под Нарвой. Гениальность И. В. Сталина, его маршалов и генералов, усвоивших уроки собственных поражений к концу 1942 г., подтверждает Великая Победа.
Но для нас, современных, а также будущих жителей России, да и бывшего Советского Союза усвоение уроков Великой Победы – это задача задач. Чтобы всегда помнить об этом, вполне достаточно одного Гитлера, с его сюрпризом, преподнесенным нам 22 июня 1941 г.
История мировых войн предупреждает: вооруженные конфликты не рождаются сами по себе, их заранее и основательно готовят потенциальные агрессоры. Ленин в свое время писал, что «военная политика, как и всякая политика, – это концентрированное выражение экономики». В мире всегда были и будут субъекты, желающие хорошо жить не за счет своего труда, а за счет других людей, населяющих целые государства и континенты.
Но в то же время, понятно, что никакая политика не может ставить своей целью порабощения кого-либо ценой собственного уничтожения. Поэтому, подготавливая Гитлера к войне против Советского Союза, Запад рассчитывал на крупную, но в то же время легкую добычу. Поднять такую отсталую и разоренную страну, как СССР, после революции до уровня передовых стран мира, тем более в течение каких-то 20 лет, многим казалось тогда совершенно нереальным делом. В неспособности И. В. Сталина решить подобную задачу, безусловно, уверен был и сам Гитлер.
Именно: уверенность в своей личной безнаказанности и перспектива захвата огромных материальных ресурсов чужой страны малой кровью – были те факторы, которых оказалось достаточно Гитлеру, чтобы начать войну с Советским Союзом. Руководствуясь этими же соображениями, США, скорее всего, начнет ядерную войну с целью уничтожения России.
До последнего времени, рассматривая события Великой Отечественной войны, наши историки, как правило, отвечали на вопросы: что, где, когда? Значительно реже – кто виноват в наших поражениях. И совсем редко – чем и как объяснить огромные потери наших соотечественников в этой войне?
А без ответа на указанные вопросы полноценного анализа прошлых событий не получится. Следовательно, при таком подходе не будут сделаны и должные выводы из кровавых уроков прошлого. Значит, у нас и у будущих поколений наших соотечественников будут все шансы допустить те же ошибки, которые уже были допущены нашими отцами и дедами накануне и в годы Великой Отечественной войны, причем с последствиями неизмеримо более тяжелыми, чем в те годы. Сейчас у наших вероятных противников оружие несопоставимо более многочисленное и разрушительное, по сравнению с тем, что было у Гитлера.
Величайший писатель всех времен и народов, автор бессмертного «Дон Кихота» Сервантес предупреждал: «С историей нельзя вольно обращаться. История – это свидетельница прошлого, пример для настоящего, предупреждение на будущее».
Ведь в данном случае самое главное – не наступить на те же «грабли», на которые наступили наши военачальники в первые минуты, часы, дни и месяцы Великой Отечественной войны.
Вместе с тем, решая эту чрезвычайно важную задачу для нашего народа, мы не будем подробно описывать ход и результаты всех многочисленных сражений и операций прошлой войны. Данная задача, особенно в части касающейся первого года войны, под силу только крупным коллективам военных историков, имеющим доступ ко всем архивным материалам. А многие из них до сих пор закрыты.
Одновременно, нам не следует слишком переоценивать достоверность архивов. К сожалению, за пошедшие годы кто только их не «пропалывал»: и скрытые троцкисты, и непримиримые борцы с культом личности, и, наконец, демократы – десталинизаторы. Все они – непримиримые враги советской власти и Советского Союза, явные или скрытые, которые уже только поэтому, в принципе, не могут не фальсифицировать историю, рассматривая истоки и уроки Великой Победы – это величайшее наше достояние советского народа, руководителей коммунистической партии и Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами нашей страны – И. В Сталина.Для десталинизаторов все они – как красная тряпка для быка, идейные и классовые враги. Последний факт необходимо подчеркнуть особо, поскольку дела и результаты деятельности коммунистической партии сильно зависели, начиная с октября 1917 до 1991 г., от личных качеств её руководителей, начиная, конечно, с генерального секретаря.
В результате изложенного многие подлинные документы после войны были преднамеренно уничтожены, но хуже всего – появились новые, якобы «абсолютно подлинные», подделанные фальсификаторами истории, чтобы дискредитировать нашу страну и непосредственных творцов Великой Победы, в первую очередь И. В. Сталина.
Кроме того, само собой разумеется, что более – менее объективную картину Великой Отечественной войны могут получить лишь добросовестные исследователи, независимые от «ценных указаний» и денег власть предержащих, не говоря уже от фондов разных там соросов.
Мы же сконцентрируем свое внимание преимущественно на уроках Великой Победы: где и когда руководством нашей страны и Красной Армией были допущены главные ошибки, приведшие к тяжелым потерям наших соотечественников в прошлой войне? Без ответа на этот вопрос невозможно разобраться в истоках, приведших к тем или другим событиям и последствиям грандиозных сражений на земле, в воздухе и на море во время невиданной ранее битвы народов.
Уроки Великой Победы бесценны, они добыты большой кровью, в них опыт подготовки Советского Союза и его армии к войне, опыт проведения оборонительных и наступательных операций, проверенных не в тепличных условиях различных учений в мирное время, а, что ни есть, в реальных, самых жестких условиях войны против сильнейшего противника.
Как будет показано ниже, только усвоив уроки тяжелых поражений первых месяцев войны, Красная Армия коренным образом изменила ход событий на советско – германском фронте. Без этого не было бы ни Великой Победы, ни нашей страны, да и нашего народа, как и многих других.
До настоящего времени Россия остается, как кость в горле, для претендентов на мировое господство. Нам не прощали и никогда не простят ни загадочную «русскую душу», которая отвергает их «общечеловеческие ценности» в виде зеленой бумажки, доллара; ни их примитивную «американскую «культуру»; ни того, что у «русских слишком много территории и природных богатств»; ни того, что мы всегда били их «непобедимых», включая Карла XII с самостийным Мазепой, Наполеона с его «Великой армией», включавшей в себя войска почти всех европейских наций, и даже Гитлера с его сильнейшим вермахтом и сателлитами, официально и не официально представлявшими практически все нации и армии европейских государств.
В настоящее время ситуация усугубляется еще и тем, что тяжелейший мировой энергетический кризис неминуем. Согласно исследованиям Американского института нефти (American Petroleum Institute), 95 % разведанных запасов нефти истощатся в ближайшие 56 лет. В историческом масштабе времени – это ничто.
Россия – крупнейшая держава мира, обладающая мощной минерально – сырьевой базой (две третьих ресурсов планеты): разведано более 20 тыс. месторождений широкого спектра – от нефти, газа, угля до практически всех металлических и неметаллических полезных невосполнимых ископаемых. Больше половины наших территорий еще не тронуты хозяйственной деятельностью (Арктика, Восточная Сибирь, север Дальнего Востока и высокогорья). Две трети территории России – природные ландшафты, оценочная стоимость которых составляет 25–54 трлн долларов США.
Из России вывозится 41–45 % добываемой в стране нефти и 30–34 % производимых нефтепродуктов, 30–33 % газа, 85–90 % меди, до 97 % никеля, до 99 % алюминия. Минерально – сырьевая продукция является главной составляющей российского экспорта. В 1992–2001 гг. экспорт минерального сырья и продуктов его переработки обеспечивал 65–70 % всех валютных поступлений в Россию. Имея всего 3 % населения мира, Россия располагает 13 % территории планеты. На каждого жителя в России приходится 11,7 условных единиц ресурсов, в США – 2, Западной Европе – 0,67. Каждый россиянин в 6 раз богаче американца, в 17 раз богаче европейца.
Однако это еще не все. В ближайшие 10–15 лет, по прогнозам экспертов Римского Клуба, возможны глобальные природно – климатические изменения, которые приведут к увеличению плодородия земель Урала, Сибири и Дальнего Востока в 2 раза. В этом случае получится, что мы из достаточно холодной и бесплодной Центральной России как бы переедем на юго – запад Украины.
В условиях острого недостатка энергии и природных ископаемых агрессивность Запада резко возрастет. Вот поэтому Россия, как независимое государство, должна быть уничтожена. Как говорится, овчинка выделки стоит. Мы всегда будем виноваты лишь только потому, что им хочется кушать.
Хотим мы, или не хотим, но Россия, чтобы выжить, должна готовиться к новой мировой войне. Только страх перед неминуемым ядерным возмездием может остановить потенциальных агрессоров от нападения на нашу страну.
Ход и последствия новой предстоящей войны должны прогнозироваться на научной основе, которая, прежде всего, должна включать опыт Великой Отечественной войны с учетом, разумеется, современных реалий: ракетно – ядерного и высокоточного оружия, космических средств разведки, существующих военных блоков и границ, а также собственных возможностей и возможностей наших вероятных противников.
На основании этих прогнозов должна быть разработана научно обоснованная военная доктрина, направленная на сохранение нашего Отечества в случае развязывания новой мировой войны.
Уже в связи с этим уроки Великой Победы Советского Союза над гитлеровской Германией были и останутся для нас навсегда бесценными.
Великая Победа советского народа – исторический факт, который никто и никогда не отменит, что бы там ни говорили и ни писали, что бы там не делали, как бы мы сами, наши друзья и враги не называли нашу страну.
Великая Победа – убедительнейший пример живительной силы социалистического общественного строя. Убедительнейший пример всем жителям бывшего Советского Союза необходимости единства и дружбы народов: как надо жить, работать, готовиться к войне и защищать свое Отечество. И если мы сделаем правильные выводы из уроков Великой Отечественной войны, то нам всем, наследникам Великой Победы и нашим потомкам, не будет страшен никакой враг. В этом случае, даже если наши вечные враги и посмеют развязать новую войну против России, наша страна будет непобедима, победа вновь будет за нами!
Ничего нет удивительного в том, что это прекрасно понимают и наши вечные враги, новые претенденты на мировое господство и их пособники, направляющие огромные усилия и средства на дискредитацию нашей Великой Победы. Более удивительно, что этого якобы не понимали руководители позднего КПСС во главе с Горбачевым и Ельциным, когда разрушали Советский Союз.
Ведь все они были «верные ленинцы» и «идейные». Других, неидейных, там, в Политбюро ЦК КПСС, по определению, казалось, не было и не могло быть. Однако «идейные» – оказались предателями. Причем – все!!! Как же могло случиться, что все руководители страны оказались предателями собственного государства – Советского Союза, с его мощнейшей системой безопасности и, действительно, непобедимой и легендарной Советской Армией?
Вот – загадка века, а, скорее всего, – не одного века.
Не далеко ушли от Горбачева и Ельцина и современные руководители нашего государства, а также их подручные, разрушающие экономику, науку и вооруженные силы, теперь уже нынешней России, уничтожая военно – научные школы и ее военно – промышленный комплекс, постоянно сокращая численность армии и флота. Аппарат защиты государства от внешнего врага стал уже меньше полиции и внутренних войск.
Складывается впечатление, что нынешняя российская власть больше боится не НАТО, не исламского радикализма и терроризма, а возможности духовного и социального возрождения Советского Союза. Хотя необходимость такого возрождения – это естественная реакция людей на вполне реальную и чрезвычайно опасную угрозу, исходящую из стран Запада и их пятой колонны внутри нашей собственной страны.
Если судить по так называемому российскому радио, то создается впечатление, что мы уже живем в оккупированной Западом стране: все на иностранный лад: музыка, песни, реклама.
Примерно та же картина на телевидении. Например, по кинофильмам «Штрафбат», «Диверсанты», «Ржевская битва» и другим подобным «шедеврам» можно сделать вывод о том, что в нашей стране, наследнице Великой Победы, делается все, чтобы в максимальной степени дискредитировать как сам советский народ – победитель, так и его Вооруженные Силы, не говоря уже об организаторе и вдохновителе Великой Победы – И. В. Сталине.
Создается впечатление, что современным власть предержащим уж очень хочется, чтобы уроки Великой Победы как можно быстрее были забыты. Наши учебники истории, разработанные с начала 1990–х годов ущербны, поскольку писались на деньги представителей различных так называемых научных и благотворительных американских фондов. А ведь давно известно: кто платит, тот и заказывает музыку.
Сейчас при оценке итогов Великой Отечественной войны многими исследователями, нередко со злорадством, особенно часто поднимается вопрос о цене Великой Победы. Из-за больших человеческих потерь Советского Союза ставится под сомнение не только значимость для нашего народа Великой Победы, но и ее целесообразность.
Безусловно, тяжелы утраты были в Великой Отечественной войне. Но итоги войн оцениваются их конечным результатом. Конечный результат этой войны – Великая Победа, включающая, прежде всего, полный разгром врага, и его безоговорочную капитуляцию; спасение Родины, избавление нашего народа от иностранного порабощения и уничтожения. И прежде чем кощунствовать и злорадствовать по поводу наших потерь, необходимо задать и ответить честно себе, хотя бы на следующие вопросы:
Что бы было с нашей страной и со всеми нами, если бы наши отцы и деды не победили, а проиграли гитлеровской Германии?
Мог ли И. В. Сталин и наш народ в тех условиях, имея к тому же перед собой такого сильного во всех отношениях противника, добиться Великой Победы, триумфа, невиданного в мировой истории, с меньшими потерями?
Может быть, 26 миллионов наших соотечественников полегло в землю, в том числе 1 миллион наших солдат за освобождение других оккупированных Гитлером стран Европы, напрасно? Может быть, нам надо было, как французам и другим «умным» европейцам из 11 стран, не сильно сопротивляясь, сдаться в течение двух – трех недель на милость победителю, и все советские люди были бы живы и здоровы?
Может быть, действительно, город – герой Ленинград, как убеждал нас известный писатель, кавалер многих правительственных наград и лауреат многих премий, покойный ныне В. П. Астафьев, нужно было сдать немцам так, как, например, французы сдали свой Париж, без боя, и не было бы страшной и мучительной 900 дневной блокады Великого города, с её огромными человеческими жертвами, превосходящими общие потери Англии и США во всей Второй мировой войне?
Некоторые субъекты, перестроенные демократами на «общечеловеческие ценности», до сих пор не могут простить И. В. Сталину то, что он победил Гитлера, лишив их баварского пива и сосисок. Все эти надежды на «халявное» пиво и сосиски, конечно, бред сумасшедших, точнее – дураков, которых, как известно, не сеют, не жнут…
В действительности, с нападением фашистской Германии на Советский Союз, все было неизмеримо трагичнее. История в очередной раз поставила со всей однозначностью ответ вопрос: быть или не быть нашей стране и нашему народу.
С каждым годом все меньше становится свидетелей и непосредственных творцов Великой Победы. В современных многочисленных источниках правда о Великой Отечественной войне все чаще перемешивается с полуправдой, а то и откровенной ложью русофобов всех мастей, внешних и внутренних врагов нашей страны, типа Суворова – Резуна и ему подобных.
Вместе с тем значение уроков Великой Отечественной войны для нас и следующих за нами наших будущих поколений, наследников Великой Победы, особенно с существенным ослаблением экономической и военной мощи России со временем не только не уменьшается, а, наоборот, значительно возрастает. Ведь никогда после окончания Великой Отечественной войны наша армия не была слаба, как сейчас. Ведь незапамятных времен известно, что нападают только на слабых, или на того, кого считают слабым. А, следовательно, никогда наша страна не стояла так близко к началу новой, Третьей мировой войны, как сейчас.
Если мы хотим выжить в этом враждебном для нас мире, русские должны зарубить у себя на носу слова своего Императора Александр III: «У России имеется только два союзника – это ее армия и флот». Если не будет у России мощных Вооруженных Сил, способных нанести неприемлемый ущерб любому противнику (или коалиции противников), нас непременно уничтожат. Повод для нападения на Россию всегда найдут, а впрочем, это могут сделать и без всякого повода, как это сделал Гитлер. Под русскими в данной книге автор хотел бы понимать, если не все народности Советского Союза, то, по крайней мере, – славян. Позиция некоторых: «моя хата с краю» – очень опасна и гнилая. Тем более что мы уже подобное проходили неоднократно. Татаро – монголы и немцы учили нас основательно и очень жестоко. Умные учатся на чужих ошибках, а тот, кто не учиться на собственных – дурак в квадрате. Учитывая современный уровень военной техники, третий раз извлекать уроки будет уже некому.
Поэтому положительный и отрицательный опыт нашего народа в Великой Отечественной войне сейчас актуален как никогда.
Итак, наряду с невиданной в истории человечества Великой Победой, как же мы могли допустить гибель 26 миллионов наших соотечественников? Однако – такие жертвы были. А раз такая трагедия произошла, то, значит, это событие вероятно; следовательно, оно снова может произойти, разумеется, только в новых исторических условиях. Вероятность его неоднократно возрастает в связи с ослаблением нашей армии.
Тем более в настоящее время, когда супостат с невероятным нахальством снова лезет к нашим границам, его уже не устраивают даже те рубежи, которые занимал Гитлер 22 июня 1941 года. Наши потенциальные противники, как и тогда Гитлер, ведя активную подготовку к войне, убеждают нас в миролюбии, устанавливая ракеты и радары в Польше, Чехословакии и Румынии, летая с бывших советских аэродромов в Литве, Латвии и Эстонии.
Таким образом, проблемы изучения последствий начала Великой Отечественной войны, как никогда, становятся актуальными. И только до конца честный анализ тех событий поможет нам избежать крупных ошибок в будущем. Тем более что явных и скрытых наших врагов, охотников затемнить ответы на до сих пор не до конца ясные вопросы начала прошлой войны хоть отбавляй. Они упрощают все до предела: во всем виноват Сталин. Сейчас Сталина нет, поэтому якобы и врагов нет. Всё хорошо, все вокруг друзья.
Тем не менее, как ни крути, а полностью уйти от неприятных вопросов начального периода войны в любом более – менее серьезном исследовании не удается, особенно о самых главных из них – почему и кто виноват в огромных наших потерях?
Нам сегодня необходимо избежать новой мировой войны, поэтому очень важно знать, как это сделать.
Как известно, любой поиск решений – это перебор либо опробованных в истории вариантов, либо тех вариантов, которые дает нам научное предвидение. Однако даже для самой высокой науки нужен исходный материал для строительства вариантов хода и исхода будущей войны. Наиболее подходящим материалом для этих целей, опять-таки, является исторический опыт, особенно собственный, проверенный в самых тяжелых условиях реальной войны с сильнейшим противником.
Иначе говоря, истоки и уроки Великой Победы являются незаменимым материалом для разработки планов, обеспечивающих безопасность России и братских нам стран в обозримом будущем.
Одновременно, конечно, при этом нам следует учитывать и опыт последующих войн в Корее, Вьетнаме, Югославии, Ираке, Ливии, однако нам не следует забывать, что масштаб и цели этих войн несопоставимы с весьма вероятной в настоящее время Третьей мировой ракетно – ядерной войной.
Следует особо подчеркнуть, что в изучении военной истории есть большая трудность – ложь. Многие лгут, чтобы снять с себя ответственность за те или другие проигранные сражения, а современные историки по более тривиальной причине – за деньги, обслуживая интересы власть предержащих. Как же быть, когда по одному и тому же вопросу делаются, нередко, прямо противоположные выводы?
Прием, по сути, один – сопоставление интересов авторов разных точек зрения и самое главное – логика. Логика – это научный способ мышления, который при правильных исходных данных чаще всего позволяет предсказать правильный конечный результат.
Вместе с тем актуальность извлечения правильных выводов из уроков Великой Отечественной войны в настоящее время – чрезвычайная, причем не столько из-за поиска истины при анализе прошлых событий, сколько для недопущения подобных ошибок в будущем при разработке мероприятий, обеспечивающих безопасность нашей страны от внешних и внутренних врагов. Характер устремлений этих врагов в свое время очень точно в поэтической форме выразил М. А. Волошин:
А вслед героям и вождям
Крадется хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и продать врагам:
Сгноить ее пшеницы груды,
Ее бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды…
Прошло почти сто лет с тех пор, как написал эти строки прекрасный русский поэт Максимилиан Александрович Волошин, однако актуальность истины, заложенной в этих строках, не только не уменьшилась, но стала еще более очевидной.
Так в чем же состояли главные уроки Великой Победы, что необходимо сделать, чтобы извлечь из этих уроков правильные выводы? Ответ на этот вопрос мы постараемся ответить данной части книги.
Глава 1. Начало войныИтак, гром грянул. Смертельной схватки с Западом, в лице гитлеровской Германии и ее официальных и неофициальных сателлитов, нам избежать не удалось, поскольку эта схватка в тех условиях была исторически неизбежной.
Война, которую всеми способами И. В. Сталин стремился, если не совсем избежать, то хотя бы отодвинуть на год – два, и за это время должным образом подготовиться к защите Отечества – началась.
Развернулась невиданная ранее в истории человечества по степени ожесточения и бескомпромиссности битва народов – Великая Отечественная война, которая длилась 1418 дней и ночей. С обеих сторон в этой битве участвовало одновременно от 8 млн до 12,8 млн человек, от 84 тыс. до 163 тыс. орудий и минометов, от 5,7 тыс. до 20 тыс. танков и самоходных орудий, от 6,5 тыс. до 18,8 тыс. самолетов и много другой военной техники.
На рассвете 22 июня 1941 года, в 4 часа утра по московскому времени Германия, нарушив вероломно договор о ненападении, внезапно, без объявления войны, нанесла по Советскому Союзу удар огромной силы: десятки тысяч немецких орудий и минометов обрушили шквал огня по нашим пограничным заставам и мирно спящим частям Красной Армии. Затем в дело вступили бронетанковые и мотопехотные дивизии вермахта.
Еще раньше, когда еще было темно, с бывших чехословацких и польских аэродромов, захваченных Гитлером, в воздух поднялись 1200 бомбардировщиков и более 700 истребителей. Немецкая авиация нанесла внезапный удар по нашим аэродромам, складам боеприпасов и горючего, узлам связи, штабам приграничных округов, военно – морским базам, железнодорожным узлам в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии.
Основной авиационный удар агрессор нанес по ближним целям, на глубину до 250–300 километров от границы. Одновременно часть немецкой бомбардировочной авиации была нацелена на дальние стратегические цели и крупные города. Так, уже в 3 часа 07 минут первого дня войны немцы пытались авиационным налетом сначала заблокировать, а затем уничтожить Черноморский флот в бухтах Севастополя. Примерно в это же время немецкая авиация бомбила Киев, Житомир, Минск, Одессу, Смоленск, Ригу, Мурманск, Каунас и другие города Советского Союза.
Лишь после того, как вермахт в максимальной степени использовал эффект внезапности нападения, Гитлер дал указание своему министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу официально объявить войну Советскому Союзу. Это указание фюрера Риббентроп выполнил, разумеется, с немецкой пунктуальностью.
Накануне советский посол в Берлине В. Г. Деканозов всю вторую половину дня 21 июня звонил по телефону в министерство иностранных дел Германии, добиваясь приема у его руководителя, чтобы вручить Риббентропу протест по поводу продолжающихся нарушений немецкими самолетами советской границы. Одновременно советский посол надеялся получить разъяснения в связи интенсивной концентрацией частей вермахта в непосредственной близости от нашей границы.
Сотрудники немецкого министерства врали, что министра нет в городе, и где он находится якобы им неизвестно. Однако в 2 часа ночи 22 июня Риббентроп, наконец, сам появился в своем министерстве и пригласил советского посла к 4 часам утра в свою резиденцию на Вильгельмштрассе для передачи ему срочного официального сообщения.
Озабоченный резко ухудшающимся отношением Германии к СССР и в надежде хоть что-то исправить, Деканозов, естественно, прибыл вовремя. По воспоминаниям сотрудника немецкого посольства доктора Шмидта, присутствовавшего на этой встрече, далее произошло:
«Я никогда не видел Риббентропа столь возбужденным, как за пять минут до прибытия Деканозова. Он нервно ходил туда и обратно по своему кабинету, подобно загнанному в клетку зверю…».
Нам трудно верится в то, что обычный смертный человек способен предвидеть события, в том числе – свою судьбу. Если бы это было так, то люди не делали так много трагических для себя ошибок и вели себя совсем иначе. Что касается Риббентропа, то, похоже, он чувствовал, что эти действия для него лично кончатся трагически. За свои «заслуги» в вероломном нападении на нашу страну Иохим Риббентроп был удостоен «высокой чести» взойти первым на помост виселицы в специальной камере нюренбергской тюрьмы в 1 час 11 минут ночи 16 октября 1946 г.
Но это все еще впереди, а пока (снова, по словам доктора Шмидта):
«Деканозова ввели в кабинет, и он, вероятно, ни о чем не догадываясь, некстати протянул руку. Мы сели и… Деканозов по поручению своего правительства начал излагать конкретные вопросы, требовавшие разъяснения. Однако едва он заговорил, как Риббентроп, с окаменевшим лицом, прервал его: «Теперь это неважно…».
Таким образом, в то время, когда немецкая авиация уже наносила удары по аэродромам и другим объектам нашей страны (то есть, после того, как немцы наилучшим образом для себя использовали эффект внезапности нападения) в 4 часов утра, 22 июня 1941 г. в Берлине министр иностранных дел Германии И. Риббентроп выполнил формальную юридическую процедуру: от имени своей страны он передал советскому послу Деканозову В. Г официальное заявление (ноту) об объявлении войны Советскому Союзу.
В этот же день, рано утром, в Москве германский посол в СССР граф Фридрих Вернер фон Шуленбург настоял на срочном приеме у наркома В. М. Молотова. На этом приеме в 5 час. 30 мин., высказав личные сожаления, официальный посол Германии продублировал своего берлинского шефа: через советского народного комиссара иностранных передал советскому правительству меморандум, по сути, заявление о нападении немцев на нашу страну.
В этом меморандуме, в частности, было написано: «Ввиду нетерпимой угрозы, создавшейся для германской восточной границы (как мы видим, восточную польскую границу немцы к этому времени считали уже своей, германской. Ник. Сед. ), вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры…».
В то раннее утро, 22 июня 1941 г., В. М. Молотов, принимая меморандум от Шуленбурга и зная уже, что в четыре часа германская армия осуществила нападение на Советский Союз, никак не хотел верить в самое худшее, поэтому все же спросил немецкого посла: «Что означает этот меморандум?»
Шуленбург ответил, что, по его мнению, это – начало войны.
В. М. Молотов, видя всю абсурдность и несправедливость выдвинутых Германией Советскому Союзу обвинений и понимая, что его и все советское правительство немцы надули по полной программе, пытался разъяснить немецкому послу, что никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось; что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству.
Далее наш министр иностранных дел пытался показать высокопоставленному немцу незаконность и преступность действий Германии. Страны, которая, несмотря на подписанный ею договор о ненападении, срок действия которого заканчивается только в 1949 г., осуществила агрессию в отношении Советского Союза без всякого повода и причин, а поэтому всякие попытки со стороны немцев обосновать факт нападения на СССР – следует считать ложью, провокацией и преступлением.
На все разъяснения В. М. Молотова, о безосновательности каких-либо претензий к СССР с германской стороны, граф фон Шуленбург ответил, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Короче говоря, советский министр иностранных дел в эти минуты оказался в положении турецкого султана, прочитавшего заключительные строки знаменитого письма – ответа запорожцев на его предложение перейти им под власть Турции: «Дэнь ткый, як у вас, поцилуй в ср. у нас».
Разговаривать дальше с немецким послом было бесполезно. И Молотов отправился докладывать И. В. Сталину о том, что нападение Германии на нашу страну, это – не какая там провокация, на что тогда еще надеялись в Кремле, а настоящая война, причем всерьез и надолго. Необходимо принимать срочные меры по спасению страны.
Таким образом, ничем не спровоцированная агрессия Германии против Советского Союза после указанных дипломатических процедур стала уже не только историческим, но и юридическим фактом, который никто и никогда не сможет опровергнуть, в том числе всякие там резуны – суворовы, заграничные и отечественные «десталинизаторы».
Совершив нападение на СССР, Гитлер и другие руководители Германии, а также ее сателлиты, тем самым, возложили на свои страны всю ответственность за последствия и потери (ущерб), которые будут нанесены Советскому Союзу и другим государствам в результате этой войны. Это чрезвычайно важно, поскольку попытки Запада переложить вину на нашу страну за все, что было связано с Великой Отечественной войной, не только со временем не утихают, а становятся в последние годы все более и более наглыми.
Разумеется, тогда, 22 июня 1941 г., начиная войну против нашей страны, Гитлер, его генералы, да и, надо прямо сказать, немецкий народ в своем абсолютном большинстве, будучи уверенными в безусловном успехе этой преступной авантюры, о последствиях своих действий, в случае поражения в войне, не особенно задумывались. Хотя планы их действий в отношении Советского Союза, мягко говоря, были самыми радикальными.
Эти планы в самом сжатом виде были выражены словами их фюрера, Гитлера: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться ». То есть, задача уничтожения многомиллионного народа, огромных культурных и материальных ценностей, а также сопутствующая этой задаче жестокость, неподдающаяся рассудку нормального человека, не казалась немцам чем-то необычной, тем более – преступной ни с юридической (международного права), ни с моральной точки зрения. Реально, якобы культурная и образованная западная нация превратилась в кровожадных цивилизованных людоедов, и они начали войну с целью уничтожения нашей страны вместе с ее народом.
Таким образом, 22 июня 1941 г. наша многонациональная страна оказалась на острие удара сильнейшего и кровожадного врага. Нападение гитлеровской Германии на СССР не смогли предотвратить ни стремление советского правительства к миру, ни международные договора, ни производственные и торговые связи, ни стремление нашей стороны всячески избегать любых осложнений с немцами, даже, нередко, в ущерб собственным интересам.
Так, приведенный ниже Договор о ненападении между СССР и Германией, заключенный 23 августа 1939 г., не смог остановить агрессора. В лучшем случае этот договор отодвинул начало войны только на незначительное время (год и десять месяцев). Тем не менее, договор о ненападении между СССР и Германией сыграл положительную роль. Благодаря этому договору, нашей стране удалось лучше подготовиться к войне. Однако наличие указанного договора породила у руководства нашей страны, в том числе у И. В. Сталина, иллюзии, что войны с Гитлером можно будет избежать, по крайней мере, в ближайшие годы. Эти иллюзии, как будет показано ниже, дорого обошлись нашему народу.
Чтобы показать разницу между словом и делом, истинную цену международных договоров, приведем текст данного юридического документа дословно.
Договор о ненападении между СССР и Германией
23 августа 1939 г.
Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 г., пришли к следующему соглашению:
Статья 1.
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья 2.
В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Статья 3.
Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
Статья 4.
Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-либо группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Статья 5.
В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.Статья 6.
Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья 7.
Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине.
Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве, 23 августа 1939 года.
По уполномочию Правительства СССР: В. Молотов
За Правительство Германии: И. Риббентроп
Договор ратифицирован Верховым Советом СССР и рейхстагом Германии 31 августа 1939 г. Обмен ратификационными грамотами произведен в Берлине 24 сентября 1939 г.
Из изложенного вытекает первый урок Великой Победы.
Мы должны себе зарубить на носу, что международные договора, клятвы, заверения и прочие письменные и устные обещания выполняются до тех пор, пока это выгодно нашим явным и скрытым врагам. Когда речь идет о безопасности страны, необходимо верить только делам, реальным действиям наших потенциальных противников. И никак не иначе.
Не прореагировав должным образом в конце тридцатых годов на продвижение гитлеровской Германии восток, не приняв должных мер на сосредоточение немецкой армии в июне 1941 года, руководство нашей страны, во главе с И. В. Сталиным, допустило крупнейшую ошибку. Своим стремлением к миру, во что бы то ни стало, оно не только не остановило агрессора, а, наоборот, дало врагу дополнительные аргументы и иллюзии на легкую победу.
В результате, немецкие генералы, вдохновленные напутственной речью Гитлера, с которой он выступил перед ними 14 июня 1941 г., приступили к делу: «освобождать путь для истинного социального подъема немецкого народа». А если проще и понятнее: Запад, на этот раз в лице гитлеровской Германии и ее многочисленных сателлитов, опираясь на ресурсы практически всей Европы, очередной раз приступил к уничтожению России и славян.
В первый же день войны основные события развернулись в приграничных районах от Балтики до Карпат. На этих участках границы, переправившись через реки Неман, Буг и Сан около 4–00 утра, на нашу страну двинулись три группы немецких армий.
Наступление в Прибалтике осуществляла на группа армий «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба в составе двух полевых армий и одной танковой группы (4–й танковая группа генерал – полковника Гёппнера). Всего в этой группе армий, самой слабой из трех групп немецких армий, было двадцать пехотных, три моторизованные и три танковые дивизии.
Планировалось, что группа армий «Север», разгромив советские войска в Прибалтике, захватит Кронштадт и Ленинград, и тем самым одновременно уничтожит Балтийский флот, лишив его баз. Эту группу армий поддерживал 1–й воздушный флот под командованием генерал – полковника Келлера.
В направлении на Минск действовала группа армий «Центр» фельдмаршала фон Бока в составе двух армий и двух танковых групп (2–й танковой группы генерал – полковника Гудериана и 3–й танковой группы генерал – полковника Гота). В общем, данная, наиболее сильная немецкая группа армий, насчитывала тридцать одну пехотную дивизию, семь моторизированных, одну кавалерийскую и девять танковых дивизий.
Перед группой армий «Центр» была поставлена задача, ударами сильных группировок обоих крыльев этой группы уничтожить советские войска в Белоруссии, выйти подвижными соединениями севернее и южнее Минска и, как можно быстрее, захватить ими Смоленск. После этого подвижные силы группы армий «Центр» должны были повернуть на Север, чтобы ускорить решение вопроса захвата Ленинграда.
Эту группу армий поддерживал 2–й воздушный флот под командованием фельдмаршала Кессельринга. Этот флот был самым крупным. В него входила почти половина имеющихся сил немецкой авиации.
Южнее Припятских болот наступала группа армий «Юг» фельдмаршала фон Рундштедта в составе трех армий и одной танковой группы (1–й танковой группы генерал – полковника фон Клейста). В общей сложности в группе армий «Юг» насчитывалось двадцать шесть пехотных, четыре моторизованных, четыре егерские и пять танковых дивизий.
Главный удар эта группа наносила своим левым флангом в направлении на Киев, с первоочередной задачей уничтожить советские войска западнее Днепра и захватить переправы на этой реке для продолжения операций на Востоке Украины и на Кавказе. Эту группу армий поддерживал 4–й воздушный флот (около 1 тысячи боевых машин) под командованием генерал – полковника Лёра.
Южнее, от Карпат до Черного моря, с территории Венгрии и Румынии активные наступательные действия против советских войск начались несколько позже – с 1 июля. Первоначально немецко – румынской группировке на южном фланге советско – германского фронта отводилась лишь второстепенная роль. Эта группировка получила задачу оборонять румынскую территорию, а в ходе наступления северного крыла своей группы армий – сковывать противостоящие ей силы противника; а в случае благоприятного развития событий, организовать во взаимодействии с авиацией преследование частей Красной Армии, препятствуя их организованному отходу.
На данном участке фронта действовали: часть группировки армий «Юг» в составе 7 немецких пехотных дивизий, а также войска сателлитов Гитлера: 3–я и 4–я румынские армии (13 пехотных дивизий и 9 бригад) и 8–й венгерский корпус (так называемый Карпатский корпус, состоящий из 4–х бригад), который в дальнейшем был дополнен личным составом и техникой, после чего преобразован во 2–ю венгерскую армию.
На территории Норвегии и Финляндии были развернуты войска немецкой полевой армии «Норвегия» и две финские армии, всего: 21 дивизия и 3 бригады. На границе с Финляндией основные боевые действия начались только 29 июня 1941 г.
Все дивизии Гитлера были полностью укомплектованы личным составом, вооружением и боевой техникой, а также автомобильным транспортом. Поэтому немецкие дивизии, в отличие от советских войск, обладали исключительно высокой подвижностью.
Начало войны для Германии было исключительно удачным. Группа немецких армий «Центр», используя на флангах 2–ю и 3–ю танковые группы Гудериана и Гота, при поддержке крупных воздушных сил, прорвала приграничную оборону советских войск и начала быстро двигаться на восток.
Уже на второй день войны 2–я танковая группа немцев была в районе Слонима, а 3–я танковая группа – в районе Вильнюса. 27 июня 2–я танковая группа Гудериана достигла южной окраины Минска, где встретилась там с 3–й танковой группой Гота. В результате такого быстрого наступления немецких танкистов были образованы два крупных «котла» в районе Белостока и западнее Минска. В этих котлах оказалась окруженной большая часть войск Западного фронта под командованием генерала армии Д. Г. Павлова. Сам Павлов и его заместители, естественно, вовремя ушли на восток.
После первого крупного успеха, в соответствии с принципами немецкой военной науки, обе танковые группы, не давая нашим войскам закрепиться на новых рубежах, начали без какой-либо временной паузы преследовать советские войска, избежавшие окружения, в направлении на восток и юго – восток.
4 июля 3–я танковая группа немцев, захватив плацдарм на восточном берегу Днепра, западнее Витебска, вскоре достигла Ярцева, а к 10 июня остальные войска немецких армий группы «Центр», форсировав Березину и Друть, также вышли к Днепру.
11 июля 2–я танковая группа немцев также форсировала Днепр и достигла реки Сож. 16 июля ее передовые отряды ворвались с юга в Смоленск. При стремительном наступлении немцев в районе городов Могилев, Орша, Полоцк, Невель и Мозырь вновь образовалось ряд котлов, что привело к новым значительным потерям советских войск в живой силе и технике.
С августа, за счет подхода резервов, сопротивление советских войск заметно усилилось, темпы наступления группы немецких армий «Центр» несколько уменьшились, однако, в общем, успехи продолжали сопутствовать фашистам. Но все же прошел почти месяц, пока бои на Смоленском направлении закончились. До последних дней августа советские войска предпринимали сильные контратаки в надежде вернуть себе район Смоленска. Хотя эту задачу советским войскам полностью решить не удалось, все же так называемый Ельнинский выступ немецкие войска потеряли.
Весьма успешными для немцев в первые месяцы войны были и боевые действия их группы армий «Север», наступавшей в Прибалтике с целью захватить балтийские порты, а затем крупнейший промышленный, научный и культурный центр нашей страны – Ленинград.
Так, утром 22 июня эта группа немецких армий, начиная наступление, встретила только позиции пограничников. Наши позиции повсюду были быстро прорваны, и 4–я танковая группа Гёппнера двинулась вперед, севернее нижнего течения реки Неман, переправилась через Дубису, чтобы выйти к Западной Двине на участке Даугавпилс, Екабпилс. Не встречая серьезного сопротивления, танковые и моторизованные дивизии немцев достигли указанных целей и захватили плацдарм на правом берегу Западной Двины.
Дивизия полковника И. Д. Черняховского (9300 человек, 250 танков Т-27 и БТ-7) в 23.00 18 июня выступила из Риги, места постоянной дислокации, и за два ночных перехода прошла 400 км, к утру 20–го июня сосредоточилась в 15–20 км севернее литовского города Шауляй, в 130 км от государственной границы с Восточной Пруссией. Утром 22 июня она уже вступила в бой. Во встречно – лобовой удар она собралась без должного запаса горючего и понесла тяжелые потери.
29 июня немцы захватили Ригу. 9 июля их войска достигли северной окраины Пскова, а 10 июля они уже были южнее Опочки. К этому времени, наступая в Эстонии, немцы вышли на рубеж Тарту – Пярну.
13 июля немецкая группа армий «Север» начала наступление непосредственно на Ленинград. 15 июля немцы достигли своими передовыми отрядами нижнего течения реки Луга, в районе юго – восточнее города Нарва.
К 10 августа после чрезвычайно ожесточенных боев немцы захватили Старую Руссу, и их войска вышли к реке Ловать, в месте ее впадения в озеро Ильмень. 17 августа 4–я танковая группа овладела Нарвой, и пространство между Чудским озером и Финским заливом оказалось в руках немцев.
20 августа фашисты ворвались в Чудово, 25–го – захватили Любань, перерезав железную дорогу, связывающую Ленинград с Москвой.
29 августа финны взяли Выборг, 30 августа – Рощино, 31 августа – Зеленогорск. 1 сентября командование Ленинградского фронта вынуждено было приять решение об отводе советских войск на рубежи Карельского укрепленного района. Эти рубежи проходили по старой границе между СССР и Финляндией, в непосредственной близости от Ленинграда. После этого наша оборона вдоль реки Сестра к Ладожскому озеру оставалась неизменной до 1943 г.
Уже 8 сентября 1941 г., после взятия немцами Шлиссельбурга, все пути к Ленинграду на суше оказались в реках немцев. Началась невиданная в истории по героизму и трагичности 900–дневная блокада Великого города.
12 сентября командующий группой немецких армий «Север» фон Лееб получил приказ от Гитлера: «Ленинград штурмом не брать, а горожан заморить голодом»; не позже 15 сентября начать переброску 4–й танковой группы Гёппнера и 8–го корпуса люфтваффе в группу немецкий армий «Центр» для проведения запланированного генерального наступления на Москву.
Таким образом, к середине сентября группа армий «Север», не выполнив задачу по захвату Ленинграда, лишилась своей ударной мощи.
Несмотря на это, и после 15 сентября 1941 г. командование этой группой немецких армий сделало еще ряд попыток захватить Ленинград. Однако после десяти дней чрезвычайно кровопролитных боев оно пришло к выводу, что оставшимися силами им город не взять. 25 сентября немцы прекратили атаки и начали основательно окапываться, то есть перешли к позиционной войне. Тем не менее, бои вокруг Ленинграда не прекращались в течение всех 900 дней блокады, и велись они с исключительной ожесточенностью.
На востоке группа немецких армий «Север» продолжала наступать. 20 сентября гитлеровцы прорвали оборону советских войск и двинулись на Будогощь, Тихвин и Волхов, ставя перед собой цель – окончательно замкнуть кольцо окружения вокруг Ленинграда. 8 ноября советские войска оставили Тихвин.Немецкая группа армий «Юг», имеющая в своем составе 1–ю танковую группу фон Клейста, наносила главный удар в направлении на Киев. Задача этой группы состояла в уничтожении главных сил советских Юго – Западного и Южного фронтов в Западной Украине, западнее Днепра, а также в захвате целыми переправ через Днепр для продолжения наступления своих войск на восток.
Немецкая 17–я полевая армия этой группы должна была прорвать советскую оборону юго – западнее Черновиц и действовать в направлении Винницы и севернее. 6–я полевая армия должна была прорвать оборону по обе стороны Луцка и наступать в направлении Житомира. Но основная задача была возложена на 1–ю танковую группу, которая должна была прорвать позиции советских войск между Равой – Русской и Ковелем, затем, двигаясь через Бердичев и Житомир, достигнуть Днепра в районе Киева и ниже. Далее, повернув на юго – восток, преградить отход советским войскам за Днепр.
На этом участке фронта немцы встретили ожесточенное сопротивление. Но все же после двенадцатидневных боев группа немецких армий «Юг» достигла района, западнее среднего течения реки Случь. Однако 1–я танковая группа не смогла выйти на оперативный простор. Таким образом, задача, поставленная Гитлером командованию этой группы армий, широкого охвата советских войск и создания огромного котла западнее Днепра, в целом, не была выполнена, хотя ряд менее масштабных операций им удалось провести.
Так, 27 июля совместными действиями немецкие 17–я полевая армия и 1–й танковая группа окружили в районе Первомайска, Новоархангельска и Умани крупную группировку советских войск (пятнадцать стрелковых и пять танковых дивизий). Немногим советским солдатам и офицерам удалось выйти из этого котла.
К 20 августа 1941 г. группа немецких армий «Юг» захватила всю излучину Днепра, от Черкасс до Херсона. К 25 августа 1–я танковая группа немцев захватила два плацдарма на восточном берегу Днепра в районе Запорожья и у Днепропетровска. Вместе с тем к началу сентября советские войска еще продолжали удерживать сильно укрепленный плацдарм на правом берегу Днепра со столицей Украины – Киевом.
К этому времени, несмотря на впечатляющие успехи немецкой армии, для нее наступали не лучшие времена. До начала зимы Гитлеру необходимо было захватить Москву, которая была не только столицей Советского Союза, но и крупнейшим железнодорожным узлом, а также важнейшим экономическим районом нашей страны. Потеря Москвы, по убеждению фюрера (и это, действительно, было так), самым отрицательным образом сказалась бы на устойчивости нашего государства.
Но двинуться на Москву немецкая армия не могла, пока в тылу ее, в излучине Днепра, существовал Киевский плацдарм, насчитывающий около миллиона советских солдат и офицеров. 22 августа Гитлер вынужден был отдать приказ о прекращении наступления на Москву и об уничтожении советских войск Юго – Западного фронта, обороняющих Киев. Для этого, согласно директиве фюрера, с севера, из района Почеп, в направлении Новгород – Северский, Конотоп, Ромны должна наступать 2–я танковая группа, а с юга, из района Кременчуга, – 1–я танковая группа в направлении Миргород, Лохвица, Ромны. Таким образом, в излучине Днепра и Десны должна оказаться в огромном котле и погибнуть почти четверть Красной Армии.
Во исполнение этой директивы Гитлера, 25 августа наступление в южном направлении начали 2–я полевая армия и 2–я танковая группа немцев. В боях, которые продолжались более двух недель, 2–й полевой армии удалось продвинуться до Десны и форсировать ее. В то же время 2–я танковая группа Гудериана, отбивая атаки советских войск одним танковым корпусом с востока, двинулась на юг. 14 сентября эта группа передовыми частями достигла города Ромны.
Чтобы замкнуть кольцо окружения советских войск, 10 сентября, внезапно для Красной Армии, из района Кременчуга начала наступление 1–я танковая группа фон Клейста вместе с 17–й полевой армией, которые, продвигаясь вперед, 16 сентября в районе Лохвица соединились с танковой группой Гудериана. Советские войска начали отступать на восток, но уже было поздно. Все попытки деблокировать наши войска оказались безрезультатными.
Прошло всего две недели и необычно крупные силы Красной Армии, сжатые в котле, лишенные боеприпасов и других видов снабжения, были уничтожены или взяты в плен. От советских войск Юго – Западного фронта практически ничего не осталось. Образовалась огромная брешь, которую пришлось закрывать, снимая дивизии и армии из других участков огромного советско – германского фронта, ослабляя эти участки.
Тяжелые потери советских войск породили новые надежды у Гитлера на скорую победу, и он принял решение о новом генеральном наступлении немецких войск по всему фронту с 2 октября, чтобы окончательно добить Красную Армию. Москва вновь стала первейшей и важнейшей целью наступления немцев. Одновременно ставились задачи: на юге – захватить Крым, Донбасс, лишить Советский Союз кавказской нефти; на севере – овладеть Ленинградом и соединиться с финнами.
К началу октября 1941 г. немецкие войска были уже готовы к генеральному наступлению на Москву. Танковые дивизии были пополнены новой техникой, а старая техника – капитально отремонтирована. Наличие многочисленной самоходной артиллерии, а также сильная поддержка авиацией с воздуха придавали немецким пехотным дивизиям большую ударную силу и подвижность. Все это, вместе взятое, по убеждению германского командования, гарантировало им успех.
Операция с целью захвата Москвы была начата 2–й танковой группой Гудериана 30 сентября наступлением из района Путивля на северо – восток. Уже к 3 октября передовые части немецких танкистов, быстро продвигаясь вперед, захватили Рыльск, Севск и достигли района Орла. Одновременно левый фланг этой танковой группы повернул на север и вышел в тыл 3–й и 13–й советских армий, которые оборонялись в районе Брянска.
Другие войска группы немецких армий «Центр», включая 3–ю и прибывшую из-под Ленинграда 4–ю танковую группу, при поддержке 2–го и 4–го воздушных флотов люфтваффе, 2 октября двинулись на восток со стороны Смоленска и Рославля на Вязьму.
В стыках советских армий указанные немецкие танковые группы прорвали фронт обороны и, обойдя малоподвижные соединения Красной Армии, вышли на оперативный простор. К 7 октября головные части обеих охватывающих немецких танковых групп встретились в тылу 19–й, 20–й, 24–й и 32–й советских общевойсковых армий восточнее Вязьмы. В новом огромном котле оказались почти все войска, оборонявшие с запада столицу нашей родины – Москву.
К этому времени работы по созданию Можайской линии обороны на ближних подступах к Москве не были завершены, да и занимать даже недостроенную эту линию после огромных потерь стало некому.
Из воспоминаний о тех днях Г. К. Жукова: «К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты. В 2 часа 30 минут ночи я позвонил Сталину. Он еще работал. Доложив обстановку на Западном фронте, я сказал: «Главная опасность сейчас заключается в том, что почти все пути на Москву открыты, слабое прикрытие на Московской линии не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника. Надо быстро стягивать войска, откуда только можно, на Можайскую линию обороны».
К 14 октября четыре советских армии, оборонявших с юго – запада Москву, также были окончательно окружены севернее и южнее Брянска.
Таким образом, в течение всего двух недель почти все советские войска, оборонявшие Москву, оказались в трех огромных котлах. Немцам сопутствовал новый потрясающий успех. Казалось, что защищать нашу столицу после таких крупнейших поражений Красной Армии уже некому, да и нечем.
Тяжелое положение к этому времени сложилось и на юге. После окончания боев за Киев группа немецких армий «Юг» примерно с 20 сентября начала наступление на восток с Бериславского и Херсонского плацдармов. Отбросив советские войска в район Мелитополя, немцы крупными силами повернули на Перекоп, чтобы овладеть Крымом.
Одновременно 1–я танковая группа немцев, сосредоточившись после захвата Киева на левом берегу Днепра, начала наступление в юго – восточном направлении. Две советские общевойсковые армии, которые пытались не допустить немцев, прорвавшихся со стороны Каховки, в Крым, запоздали с отходом, и к 5 октября в районе Черниговки оказались сами в котле. Что привело к новым огромным потерям Красной Армии в личном составе и боевой технике.
27 октября группа немецких армий «Юг» частью своих сил прорвала оборону советских войск на Перекопском перешейке, а к 16 ноября немцы захватили почти весь Крымский полуостров, за исключением главной базы Черноморского флота – Севастополя.
1–я танковая группа немцев, переименованная к этому времени в 1–ю танковую армию, продолжала продвигаться в восточном направлении. 20 октября этой танковой армией был захвачен город Сталино, а 21 ноября – Ростов. В период между 24 октября и 2 ноября немцы захватили Харьков, Белгород и Курск.
9 октября начальник имперского управления информации Германии, разумеется не без согласования с верховным командованием и самим Гитлером, на весь мир заявил: «Исход войны решен, и с Россией покончено».
Однако вернемся на Московское направление. После окружения советских армий в районах Брянска и Вязьмы, не имея перед собой сколько-нибудь крупных сил Красной Армии, войска группы немецких армий «Центр», быстро продвигались вперед, за 10 дней наступления достигли рубежа Калуга – Можайск – Калинин.
К 12 октября 1941 г. под командованием Г. К. Жукова в составе Западного фронта, защищавшего Москву, было не более 90 тыс. человек.
Непосредственно для захвата столицы нашего государства Гитлер выделил огромные силы. В начале октября 2–я, 3–я и 4–я танковые группы немцев были также преобразованы в танковые армии. С учетом изложенного немецкая 2–я танковая армия должна была окружить Москву с юга и юго – востока, а 3–я и 4–я танковые армии – с севера и северо – востока, 4–я полевая армия – вести фронтальное наступление. Остальные войска группы немецких армий «Центр» получили задачу обеспечивать фланги наступающих армий.
Глава 2. Битва под МосквойК этому времени успехи немецких армий были насколько внушительными, а потери Красной Армии были настолько тяжелыми, что практически до начала зимы 1941 г. ответ на вопрос, о возможности удержания Москвы, был далеко неочевидным. Поэтому уже в середине октября руководством нашей страны было принято решение об эвакуации из Москвы в тыл наиболее важных государственных учреждений, включая Генеральный штаб РККА. Это решение было оформлено в виде Постановления Государственного Комитета обороны (ГКО):
15 октября 1941 г.
Об эвакуации Столицы СССР г. Москвы
Ввиду неблагоприятного положения в районе Можайской оборонительной линии ГКО постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС – т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД – т. Берия организовать охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство с заместителем Председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позже, смотря по обстановке).
3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в г. Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы, поручить НКВД – т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).
Председатель Государственного Комитета обороны
И. В. Сталин17 октября 1941 г. советское правительство эвакуировалось в Куйбышев, а с 20 октября в Москве введено было осадное положение.
Таким образом, к концу октября столица нашего государства стала прифронтовым городом. Западный фронт, непосредственно защищавший Москву, продолжал разваливаться под натиском гитлеровцев. Немецкие войска ворвались в Калинин, захватили Малоярославец, Можайск, Волоколамск, а 3 декабря 1941 г. передовые части немецкой армии овладели Красной Поляной и создали плацдарм на восточном берегу канала Москва – Волга. Их южный фланг отделяли от столицы нашей страны всего 34 км. Но самым опасным участком был центр Западного фронта. Наступавшая здесь 4–я немецкая полевая армия фельдмаршала фон Клюге вышла в район Голицыно, в 40 км к западу Москвы, а в некоторых местах противник подошел к нашей столице на расстояние 25–30 километров. Из одиннадцати железных дорог, соединяющих Москву со страной, семь были перерезаны немецкой армией, поезда могли ходить только в восточном направлении.
Обстановка на фронтах Великой Отечественной войны в ноябре 1941 года была, пожалуй, самой сложной и тяжелой за весь период войны. Гитлер, пытаясь добиться своей главной цели – разгрома Красной Армии и уничтожения нашей страны, продолжал сосредотачивать силы вермахта для захвата Москвы и московского промышленного района.
Высшее командование немецкой армии понимало, что от исхода невиданных по своему размаху и ожесточению сражений на московском стратегическом направлении будет непосредственно зависеть будущее Германии. Именно здесь решался главный для Гитлера вопрос: устоит ли Советский Союз, получит ли немцы в ближайшем будущем крайне необходимые им ресурсы, такие, как кавказская нефть, продовольствие Кубани и другие богатства нашей страны?
Наличие указанных жизненно важных ресурсов относилось к тем решающим стратегическим преимуществам, которые обеспечат фюреру и немецкой нации победу в борьбе за мировое господство. После захвата природных богатств России самые сильные в экономическом плане государства, в том числе США, а тем более Англия были бы уже для Гитлера не противники.
Тогда, как говорится, все висело на волоске. Причем не только наша страна, но и весь мир стоял на грани гибели. Конечно, для многих наших современников такое утверждение покажется в настоящее время чрезмерным, но это было именно так.
В подтверждение этого приведем точку зрения по этому вопросу весьма компетентного военного и политического деятеля, начальника штаба армии США во время Второй мировой войны армии, генерала Маршалла, изложенную им в декабре 1945 г. руководству своей страны в отчетном докладе: «О победоносной войне в Европе и на Тихом океане», где им было буквально сказано следующее: «Мы до сих пор не осознали, на какой тонкой нитке висела судьба Объединенных Наций! Насколько были близки Германия и Япония к установлению мирового господства! И мы должны признать, что американская позиция в то время не делает нам чести».
Действительно, тогда наш смертельный враг, Гитлер и его вермахт, не только обладал самыми мощными в мире вооруженными силами, но и одновременно в моральном плане был организован, уверен в своей победе, и что особо следует подчеркнуть – был беспощаден, поэтому устоять перед такой армией было чрезвычайно трудно.
Немцам, действительно, было что показать и чем гордиться: и силу своего оружия, и высочайшее свое воинское мастерство, которое они неоднократно демонстрировали на Западе и теперь вновь весьма убедительно подтвердили его на Востоке.
Тогда, после огромных потерь Красной Армии, многим нашим соотечественникам, а тем более – руководителям стран Запада, гибель России казалась неминуема.
Вот, например, точка зрения военного министра США Г. Стимсона (из его меморандума президенту США Ф. Рузвельту 23 июня 1941 г.): «За последние тридцать часов я почти все время размышлял о германо – русской войне и о ее влиянии на нашу политику в ближайшее время. Чтобы прояснить свои собственные взгляды, я провел сегодняшний день в совещании с начальником штаба и с сотрудниками отдела внешнего планирования генерального штаба. Я рад сообщить, что нашел значительное единодушие относительно основ политики, которую, по их мнению, нам следует проводить. Я испытал большее облегчение, увидев, что их взгляды столь полно совпадают с моими.
Первое. Вот их оценка основных факторов:
1. Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России.
2. В течение этого времени Германия должна совсем оставить или отсрочить:
а) всякие планы вторжения на Британские острова…».
Американский президент, в части сроков победы Гитлера, в главном, согласился со своим военным министром, однако показал себя несколько большим оптимистом, правда, при условии – если наша страна (Советский Союз) устоит до начала дождей, снегопадов и морозов: «И если немецкая армия будет сдержана до этого времени, Россия будет спасена, по крайней мере, до весны».
Вот сколько, по мнению Запада, нам оставалось жить.
Это потом, после разгрома немцев под Сталинградом и Курском, все стали оптимистами, а тогда, в октябре и ноябре 1941 г., даже сам И. В. Сталин не был уверен в благополучном исходе войны с гитлеровской Германией.
Так, в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Г. К. Жуков приводит такой эпизод: «Не помню точно, какого числа – это было вскоре после тактического прорыва немцев на участке 30–й армии Калининского фронта – мне позвонил И. В. Сталин и спросил:
– Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.
– Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и хотя бы двести танков.
– Это неплохо, что у вас такая уверенность. Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце ноября. Танков пока дать не сможем».
По тексту книги, эти слова Жукова якобы сильно вдохновили самого И. В. Сталина и вселили в него уверенность в неизбежность победы над немецкими фашистами под Москвой. Думается, что это далеко не так. Ведь сколько раз до этого наши маршалы и генералы, во главе с наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко и начальником Генерального штаба генералом армии Г. К. Жуковым (занимавшим этот пост до 29 июля 1941 г.), командующими фронтами, в том числе, например, генерал – полковником М. П. Кирпоносом, генерал – полковником А. И. Еременко и многими другими крупными военачальниками, проявляя чрезмерный, необоснованный оптимизм, неоднократно обещая в самом ближайшем времени разгромить гитлеровские войска, особенно «подлеца Гудериана», мягко говоря, вводили в заблуждение руководителя нашей страны.
А ведь у Жукова, как начальника Генерального штаба, к началу войны, было не две армии и не двести танков. Только в Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах было 11 общевойсковых армий и более 10 тыс. танков. Поэтому, даже если и разговор такой и был, принимать очередное заявление бывшего начальника, проигравшего практически все сражения начального периода войны, за исключением мало что решавшей тогда операции по ликвидации Ельнинского выступа, всерьез у И. В. Сталина не было никаких оснований.
Как уже было сказано, в особо тяжелом положении к тому времени оказался и Ленинград. После 8 сентября, когда немцами был занят Шлиссельбург и все пути к городу на суше оказались в руках врага, в Ленинграде начался мучительный голод. К декабрю 1941 г. суточный паек суррогатного хлеба на человека снижался 5 раз, и на 74–й день блокады он составлял всего 250 граммов на рабочую карточку, 125 граммов – для детей и остальных категорий населения. Однако и в этом случае суточный расход муки в городе составлял 510 тонн. Жизнь ленинградцев стала непосредственно зависеть от эффективности легендарной Дороги жизни, которая постоянно была под воздействием немецкой артиллерии и авиации, поэтому её возможности были весьма ограничены.
На советско – германском фронте безвозвратные и санитарные потери наших войск за шесть месяцев и девять дней 1941 г. составили 4 млн 473 тыс. 820 человек. Из них убито и умерло на этапах санитарной эвакуации – 465,4 тыс., а 2335,5 тыс. советских военнослужащих (52,2 % общих потерь) пропали без вести или оказались в плену.
Безвозвратные потери основных видов вооружения и боевой техники Советских Вооруженных Сил в 1941 г. тоже были огромными:
– стрелкового оружия всех типов – 15,47 млн ед.;
– танков и САУ – 20,5 тыс. шт.;
– орудий и минометов – 101,1 тыс. шт.;
– боевых самолетов – 17, 9 тыс. шт., из них боевые потери – 10,3 тыс. шт.
Вследствие стремительного наступления немецкой армии, значительная часть складов, созданных еще до войны в приграничных округах, была захвачена врагом или уничтожена нашими войсками при отступлении. Все сильнее ощущалась в Красной Армии нехватка вооружения, боеприпасов, автотранспорта и горюче – смазочных материалов.
На фронтах не хватало даже винтовок, о чем, например, свидетельствует начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал – полковник Ф. Гальдер в своем «Военном дневнике», запись от 27 июля 1941 года: «Часть пехоты противника, участвовавшей в наступлении в районе Рославля, не имела винтовок».
Поскольку в дальнейшем в этой книге мы неоднократно будем ссылаться на дневник Гальдера, приведем краткие биографические данные об этом, в свое время весьма влиятельном и осведомленном генерале Гитлера.
Гальдер Франц (1984–1972) – генерал – полковник немецкой армии. Окончил Баварскую военную академию (1914). Участник Первой мировой войны. С 1938 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Германии. Активный сторонник Гитлера. Принимал непосредственное участие в подготовке и осуществлении вооруженной агрессии с целью уничтожения Советского Союза.
В связи с провалом так называемого «блицкрига», этот генерал, как и многие его коллеги, попал в немилость к Гитлеру, стал «козлом отпущения». В сентябре 1942 г. он был снят с должности и отправлен в отставку. После разгрома фашистской Германии оказался в американском плену, избежав, таким образом, заслуженного наказания за преступления, в том числе за массовое истребление советских военнопленных и гражданского населения на территории нашей страны.
Ф. Гальдер является автором, по нашему мнению, обстоятельной и более – менее объективной книги, названной им – «Военный дневник». В этом дневнике он ежедневно записывал основные события Второй мировой войны с 1939 по сентябрь 1942 г. «Военный дневник» был переведен на русский язык и издан «Воениздатом» в 1968–1971 гг. На данный источник довольно часто ссылаются историки, поскольку отечественных исследований, касающихся анализа событий начала Великой Отечественной войны, особенно 1941 года, очень мало, а имеющиеся материалы представлены в крайне сжатом виде, причем – не всегда объективно.
Так, например, советский, если можно так выразиться, коллега Гальдера С. М. Штеменко (1907–1976), прослуживший всю войну в Генеральном штабе Красной Армии: с мая 1943 г. – начальник Оперативного управления, а в 1948–1952 гг. начальник Генштаба, генерал армии (1868), также изложил свои воспоминания о наиболее важных событиях Великой Отечественной войны. Эти воспоминания он изложил в книге «Генеральный штаб в годы войны», в 2–х томах, на 948 страницах. Однако из указанного объема материала только 21 страница (Глава 2. В дни огорчений и надежд) посвящена событиям 1941 года. Причем эти события Штеменко представлены традиционно неполно, в самом общем виде. Это не позволяет современному читателю разобраться в том, что же в действительности произошло в начале войны, и кто, действительно, был виноват в величайшей трагедии нашего народа.
Поэтому при анализе истоков и уроков Великой Победы мы не от хорошей жизни вынуждены пользоваться не совсем доброкачественными источниками (других нет), авторами которых являются битые немецкие генералы, в том числе, например, Гальдер, Типпельскирх, Гудериан и другие.
Однако вернемся к состоянию советских Вооруженных Сил к концу осени 1941 г. В то время острый недостаток оружия и боевой техники наблюдался не только на фронте, но и в тылу, в процессе оснащения вооружением новых формирований.
Из воспоминаний генерал – лейтенанта Д. И. Рябышева, на которого в то время Генеральный штаб возложил формирование 57–й общевойсковой армии: «Трудности обучения новой армии состояли в том, что даже винтовками ее личный состав был обеспечен только на 20 процентов. Артиллерийские полки в соединениях имели по 3–4 орудия противотанковой артиллерии, полковых и батальонных орудий в частях не было вовсе».
Недостатки в вооружении и в боевой подготовке приходилось восполнять стойкостью, вплоть до самопожертвования, наших солдат, нередко вооруженных против многочисленных немецких танков только бутылками с горючей смесью и связками гранат.
Но и в этих тяжелых условиях мужество и стойкость советских военнослужащих поражали даже бывалых немецких генералов. Вот строки из дневника того же Гальдера: «Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами…
Русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где большой процент монгольских народностей. Бросается в глаза, что при захвате батарей и т. п. в плен сдаются немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян».
Таким образом, даже в крайне невыгодных условиях окружения, нередко без боеприпасов и тяжелого вооружения, советские войска сражались с невиданным, по меркам войны в Польше и Франции, упорством, нанося максимально возможный в тех условиях ущерб немецкой армии в живой силе и технике.
Потери немцев, по данным генерала Ф. Гальдера, с 22.06 по 31.12. 1941 год: ранено 19 016 офицеров, 602 292 унтер – офицера и рядовых; убито – 7120 офицеров, 166 602 унтер – офицера и рядовых; пропало без вести – 619 офицеров, 35 254 унтер – офицера и рядовых. Всего немцами было потеряно 26 755 офицеров и 804 148 унтер – офицеров и рядовых.
Таким образом, общие потери немецких сухопутных войск на Восточном фронте за указанный период составляли 830 903 человека, то есть 25,96 процентов численности всех сухопутных сил на Востоке.
Конечно, к приведенным немецким данным следует относиться критически. Некоторые современные историки считают, что они занижены. В принципе, это не исключается, но – маловероятно, поскольку генерал – полковник Ф. Гальдер, не доктор Й. Геббельс, и писал свой «Военный дневник» не для целей пропаганды.
Даже если и результаты боевых действий своей армии немецкий генерал и приукрасил, тем не менее, действия германских войск, и особенно немецкого генералитета, до конца ноября 1941 г. были для фашистов весьма успешными. В непрерывных наступательных операциях у немцев собственные потери оказались только в личном составе более чем в пять раз ниже, чем у обороняющегося противника, то есть – чем у Красной Армии. Обычно бывает наоборот: потери наступающих войск существенно превосходят потери обороняющегося противника.
Однако это еще не все. Внезапное нападение фашистской Германии поставило народное хозяйство и военно – промышленный комплекс нашей страны в исключительно тяжелое положение. Вторжение агрессоров было осуществлено в экономические районы, где до войны производилась значительная часть военной, промышленной и сельскохозяйственной продукции.
В результате крупных поражений и отступления Красной Армии военно – экономический потенциал Советского Союза существенно снизился, выпуск военной техники катастрофически падал. Одной из наиболее сложных проблем стала проблема обеспечения народного хозяйства трудовыми ресурсами.
Так, к концу 1941 г. из 94 доменных печей действующих осталось 35; из 232 мартеновских печей – 113; из 222 прокатных станов –119. По сравнению с июнем 1941 г. выплавка чугуна составила менее 30 процентов, выплавка стали – 40 процентов, выпуск проката сократился в три с лишним раза, производство шарикоподшипников в 21 раз!
До начала Великой Отечественной войны на захваченной гитлеровцами территории проживало около 60 миллионов человек, добывались 64 процентов угля, 67 процентов железной руды; выплавлялись 71 процент чугуна, 57 процентов стали и 60 процентов алюминия; собиралось 38 процентов валовой продукции зерна и вырабатывалось 84 процента сахара, было около половины поголовья скота.
За вторую половину 1941 г. объем валовой продукции промышленности СССР уменьшился в 2,1 раза (табл. 2).
Как уже было сказано выше, с 8 сентября 1941 г. лишился сухопутной связи с Большой землей Ленинград, где находилось около 1000 промышленных, в том числе и оборонных предприятий.Таблица 2 Производство важнейших видов промышленной продукции в 1941–1942 гг.
Прекратили работу крупнейшие оборонные предприятия Украины. Захваченный немцами Донецкий бассейн давал до войны две трети общей добычи угля. Вместе с Украиной наша страна потеряла также три четверти областей с крупнейшими залежами железных и марганцевых руд.
Существенно сократились государственные закупки продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Важнейшие сельскохозяйственные области также перешли в руки врага. В результате значительно сократились производительные силы сельского хозяйства нашей страны. Основные фонды сельского хозяйства (без скота) к концу 1941 г. составили 65 процентов уровня 1940 г. К концу 1941 г. число трудоспособных мужчин в колхозах тыловых районов уменьшилось почти на 3 млн. В колхозах и совхозах не хватало людей, техники, запасных частей, тягловой силы. Места призванных в армию мужчин заняли женщины, подростки и инвалиды. Сократилось поголовье лошадей.
Практически все заводы сельскохозяйственного назначения были переведены на выпуск военной продукции, в том числе на изготовление прославленных реактивных минометных установок БМ-13 (катюш). Полевые работы велись главным образом с помощью простейших машин, живой тягловой силы (коров) и вручную.
Тем не менее, надо особо подчеркнуть: далеко не все, что было ранее на захваченной территории, досталось немцам. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР уже 24 июня был создан Совет по эвакуации. Он определял перечень предприятий и учреждений, подлежащих эвакуации, районы их нового размещения, выделял необходимые транспортные средства, осуществлял общее руководство налаживанием работы предприятий на новых местах.
Благодаря огромной организационной работе руководства страны, и, прежде всего, И. В. Сталину, основные заводы оборонного назначения вместе с 30–40 процентами рабочих, техниками и инженерами были своевременно эвакуированы на Восток.
Так, в течение второго полугодия 1941 г. удалось из оккупированной немцами территории и прифронтовой зоны перебазировать на Восток оборудование 2593 промышленных предприятий, в том числе 1523 крупных (на Урал – 667, в Западную Сибирь – 224, Восточную Сибирь – 78, в Поволжье – 226, в Среднюю Азию и Казахстан – 308). В первую очередь перебазировались предприятия танковой, авиационной, моторостроительной промышленности, промышленности боеприпасов и вооружения.
Эвакуацией населения занималось созданное постановлением ГКО от 26 сентября 1941 г. «Управление по эвакуации населения при Совете по эвакуации». Всего за 1941 г. вглубь страны было эвакуировано около 10 млн человек, около 14 млн голов крупного рогатого скота, 11 тыс. тракторов и многое другое.
Работа в тылу велась под боевым лозунгом «Все для фронта! Все для победы!». Преодолевая неимоверные трудности и лишения, работники эвакуированных предприятий вместе с местными кадрами работали круглосуточно, делали все, чтобы в кратчайший срок начать выпуск так необходимой фронту военной техники. Урал и Сибирь становились стержнем военной экономики нашей страны. Только в течение четырех последних месяцев 1941 г. в этих районах были развернуты 8 танковых, 6 корпусных и 3 дизельных завода. Однако не все они, разумеется, к концу 1941 г. могли быть введены в действие.
В результате потерь таких крупных центров танкостроения, как Харьков и Ленинград (по существу), и перебазирования оборонных предприятий на Восток, план второго полугодия по танкам был выполнен только на 61,7 %. Особенно резко снизился выпуск наиболее необходимых фронту танков Т-34. Если в третьем квартале 1941 г. их было выпущено 1121, то в четвертом – лишь 765. А выпуск самолетов за этот период сократился в два с лишним раза.
В связи огромными потерями тяжелого вооружения в первые месяцы войны и вынужденной сдачи немцам крупных промышленных центров, наша военная промышленность к концу 1941 г. была уже не в состоянии удовлетворить растущие потребности фронта, а также создававшихся в тылу новых формирований в вооружении и боевой технике. В критических условиях осени 1941 г., чтобы хоть как-то сохранить боеспособность наших Вооруженных Сил, руководство нашей страны вынуждено было произвести существенные организационные изменения в структуре Красной Армии.
В течение июня – сентября 1941 г. наши войска потеряли более 10 тыс. танков. Так, из-за отсутствия в должном количестве техники были расформированы механизированные корпуса и танковые дивизии. Также были расформированы стрелковые корпуса. Пересмотрены штатные структуры стрелковых, кавалерийских и авиационных соединений. Из стрелковых дивизий исключались танки и бронемашины, их личный состав сокращался на 30 процентов, артиллерийские средства – на 52, а автотранспорт – на 64 %.
В бронетанковых войсках основным тактическим соединением стала бригада. На 1 декабря 1941 г. всего в Красной Армии было 68 отдельных танковых бригад и 37 отдельных танковых батальонов, использовавшихся главным образом для непосредственной поддержки пехоты. К этому времени в вермахте на базе танковых групп были уже созданы танковые армии.
В авиации, вместо смешанных трёхполковых авиадивизий, вводились двухполковые, с уменьшением в полках самолетов с 60 до 30, а затем – до 22. В артиллерии расформировывались противотанковые бригады и создавались полки пятибатарейного, а затем и четырехбатарейного состава. Вместо корпусной и армейской артиллерии, формировались части резерва Главного Командования (РГК). В частях тяжелой артиллерии РГК из-за нехватки орудий переходили к созданию двухорудийных батарей.
В целом, несмотря на вынужденные организационные преобразования и заметное снижение численности и маневренности отдельных частей и соединений нашей армии, эти мероприятия, однако имели и определенный положительный момент. Сосредоточение значительной части боевой техники в руках Ставки Верховного Главного Командования (ВГК) позволяло более эффективно использовать артиллерию, оперативно усиливать огневыми средствами войска на наиболее угрожаемых участках фронта.
Несмотря на то что немецким фашистам к декабрю 1941 г. план «Барбаросса» полностью выполнить не удалось – к этому сроку не был взят ни Ленинград, ни Севастополь, а к 29 ноября немцам пришлось отдать обратно уже захваченный ими 21 ноября Ростов – на – Дону, – эти неудачи казалось тогда Гитлеру и его генералам только лишь временными издержками, которые всегда неизбежны при выполнении грандиозных планов.
Масштабы поражений Красной Армии и потери нашей страны были огромными. Немецкие генералы были далеко не дилетанты в военном деле, поэтому их оценки ситуации, сложившиеся в первые дни и месяцы войны с Советским Союзом, нельзя рассматривать как неуёмное хвастовство.
Так, например, определенные основания у начальника генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера все же тогда были для утверждения: «Задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена, поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель».
Под впечатлением несомненных успехов немецкой армии сам фюрер 4 июля еще более определенно заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно – воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить». Осенью 1941 г. Гитлер был настолько уверен в своей победе, что приказал значительную часть немецкой промышленности переключить с работы для военных нужд на гражданские цели.
А вот еще один пример более чем оптимистического обращения к своим подчиненным перед наступлением на Москву командующего группы немецких армий «Центр» фельдмаршала фон Бока:
«Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!»
Глава 3. Причины наших пораженийК началу войны гитлеровская Германия имела сильнейшую армию в мире. Силу своего оружия и высочайшее свое воинское мастерство вермахт неоднократно демонстрировал на Западе, а в октябре – ноябре 1941 г. еще раз очень убедительно подтвердил на Востоке.
Одновременно второй фронт в Европе, несмотря на принятые на себя обязательства лидеров США и Англии, не только отсутствовал, но даже и не предвиделся. Япония на дальневосточной границе с СССР к этому времени сосредоточила многочисленную (до 1 млн человек) Квантунскую армию, которая в любой момент могла напасть нашу страну с востока. На юге весьма вероятным было нападение со стороны Турции.
Таким образом, в октябре – ноябре 1941 г. военно – политическая обстановка в мире, в том числе ситуация на советско – германском фронте, складывалась так, что не только Гитлеру и его генералам, не только руководителям нейтральных стран, но и нашим так называемым союзникам гибель Советского Союза казалась неминуема. Тогда казалось, что спасти нашу страну может только чудо.
Вместе с тем, чтобы рассчитывать на успех, по законам военного искусства, наступающий должен иметь тройное превосходство в живой силе и технике, однако такого превосходства, даже в условиях наших огромных потерь, у Гитлера никогда не было.
Тогда непонятно, как же могла случиться катастрофа такого масштаба, и это при том особом внимании и огромных средствах, которые И. В. Сталин собирал с нищего народа по копейке, но все же направлял на укрепление науки, экономики и боевой мощи Вооруженных Сил нашей страны? Казалось, ничто не предвещало большой беды. Результаты укрепления боевой мощи Красной Армии были налицо: ни одна армия мира не имела такого количества личного состава (с учетом резерва), танков и боевых самолетов.
И при всем этом как объяснить огромность потерь, более 26 млн человек, которые понесла наша страна в Великой Отечественной войне, в том числе около 17 млн человек среди гражданского населения? А ведь гражданское население – это дети, старики, женщины, которое непосредственного участия в боевых действиях на фронтах войны не принимали. Ведь практически все здоровые мужчины с территорий, оккупированных немцами, были призваны в Красную Армию.
Потери Советского Союза оказались несопоставимы с потерями ни одной воюющей страны, включая даже проигравшую сторону – гитлеровскую Германию, вместе с ее сателлитами.
Более того, потери нашей страны в людях (военнослужащих и гражданских лиц) превышают общие потери всех остальных 60–и стран, принимавших участие во Второй мировой войне, которая, как известно, длилась с 1 сентября 1939 по 2 сентября 1945 г., то есть почти на два года дольше Великой Отечественной войны Общепринятым считается, что в годы Второй мировой войны общее число погибших составляет около 50 млн человек.
Кто виноват в этой величайшей трагедии нашего народа?
Как объяснить тот факт, что Красная Армия отступала от немецкой армии практически без задержки от границы до самых окраин Москвы? А неоднократно предпринимаемые тогда попытки остановиться, тем более – перейти в наступление, кончались каждый раз, как правило, окружением советских войск с потерей десятков и даже сотен тысяч наших солдат и офицеров, а также многих тысяч единиц боевой техники.
Только под Москвой произошло чудо. Красная армия (если не считать еще ряда поражений в 1942 г., тяжелых, но не таких уже критических для страны, как в 1941 г.), не только остановилась, но и погнала в обратную сторон ту же, ранее «непобедимую», немецкую армию, уничтожая ее, вместе с сателлитами по пути.
Удивительно то, что первый перелом в войне прошел во время, когда для этого, казалось, не было никаких условий. Наша страна к декабрю 1941 г. по всем показателям была в положении значительно худшем, чем в начале войны. К этому времени Красная Армия, проигрывая сражение за сражением, только виде безвозвратных и санитарных потерь лишилась около 4 млн человек личного состава и почти всей тяжелой техники и авиации, имевшейся у неё к началу войны в западных военных округах. В условиях, когда Советский Союз потерял около половины своего экономического потенциала и человеческих ресурсов.
В то время, когда, одерживая победу за победой, немецкая армия за этот же период, потеряв не более 800 000 человек (в пять раз меньше, чем наша армия), захватила огромную территорию Советского Союза с полезными ископаемыми и с населением большим, чем в самой Германии.
Кроме того, военно – экономический потенциал гитлеровской Германии уже к июню 1941 г. опирался на ресурсы почти всей порабощенной ими Европы и уже тогда превосходил советский в 2–2,5 раза.
Откуда в условиях декабря 1941 г. взялись силы у нашей страны? Почему их раньше не было? Может быть, опять-таки произошло чудо?
Нет, в таких делах чудес не бывает! В войне всегда, в конечном счете, побеждает сильнейший.
Таким образом, следует признать как неоспоримый факт: мы отступали до Москвы, потому что до декабря 1941 г. Красная Армия была слабее вермахта; немцы побежали из-под Москвы обратно, на запад, потому, что к указанному сроку вермахт, несмотря на свои многочисленные победы, материальные и территориальные приобретения, стал слабее Красной Армии.
Тогда напрашивается вопрос: что происходило с нашей страной и ее Вооруженными Силами в начале Великой Отечественной войны? Куда делась сила немецкой армии к концу 1941 г., в условиях ее блестящих побед и сравнительно небольших потерь? Откуда появилась мощь Красной Армии после непрерывных, без преувеличения, катастрофических поражений, с огромными потерями в личном составе и технике? Не могли же воскреснуть наши бойцы, погибавшие сотнями тысяч летом и осенью 1941 г.?
Вопросы, вопросы, вопросы…
Так в чем же причины того чрезвычайно тяжелого и опасного положения, в котором оказалась наша страна к началу ноября 1941 г.?
Абсолютное большинство официальных и неофициальных (авторов мемуаров) исследователей объясняют крупные поражения нашей армии и огромные потери советских людей, особенно в первые месяцы войны, следующими причинами:
1. Внезапностью нападения Германии на Советский Союз.
2. Просчетами в оценке возможного времени нападения на нас гитлеровской Германии.
3. Запозданием приведения в полную готовность тех войск приграничных военных округов и гарнизонов укрепленных районов, которые должны были вступить в сражение с первых минут нападения противника.
4. Значительным преимуществом немцев в живой силе и технике, особенно в новых танках и самолетах.
5. Наличием у Германии большого числа союзников: Италии, Румынии, Финляндии, Венгрии и других, которые в качестве сателлитов официально воевали против Советского Союза. Кроме того, Германии помогали Япония, Чехословакия, Болгария, Испания, Турция, Швеция и другие страны. В распоряжении Германии находились все ресурсы оккупированных ею стран Европы.
6. Отсутствием второго фронта в Западной Европе, в результате чего немецкое командование могло направить против нашей страны подавляющую часть своих вооруженных сил.
7. Необходимостью СССР держать крупные силы на Дальнем Востоке и в Закавказье, опасаясь нападения Японии и Турции.
8. Некомпетентностью и грубыми ошибками Сталина в выборе стратегического пути развития нашей страны: в преждевременной индустриализации, особенно коллективизации сельского хозяйства, со сопутствующими им голодоморами.
9. Кровавым террором в отношении высших военачальников Красной Армии.
10. Грубыми ошибками в международной политике, прежде всего – в недооценке возможностей международного коммунистического движения.
На все поставленные вопросы постараемся ответить и мы, не претендуя на истину в конечной инстанции. Ведь любой научный факт, утверждал известный французский геохимик А. Бернар, – только аппроксимация, то есть приближение.
Глава 4. Внезапность нападения на нашу странуВ первой части книги было уже показано, что И. В. Сталин накануне войны делал все, чтобы защитить Советский Союз от военных угроз, особенно исходящих с запада (Германии) и востока (Японии), причем основательно, не жалея при этом ни себя, ни подчиненных, ни, тем более, противников, стоящих на этом пути. Международная и внутренняя обстановка требовала немедленных и эффективных решений, обеспечивающих безопасность нашей страны. И такие решения принимались.
Сталин не верил, что Германия отважится вести войну на два фронта. Кроме того, он знал, что на границе с СССР была только половина германской армии. (Ее танковые соединения были переброшены на исходные рубежи только накануне атаки).
Не только Сталину, но и многим тогда казалось, что, несмотря на все слухи о предстоящей войне, Гитлер не посмеет в ближайшее время нарушить действующий договор между нашими странами о ненападении, срок действия которого заканчивался только в 1949 г.
Вместе с тем, когда речь идет о безопасности государства, верить нужно не словам и бумагам, а только реальным делам. Отход от этого золотого правила в отношениях между государствами закончился тем, чем и должно все это было закончиться, – нас жестоко надули. Нападение гитлеровской Германии на нашу страну в тактическом плане оказалось, более чем внезапным, что повлекло за собой крупные материальные потери, многочисленные человеческие жертвы, а также потерю инициативы в войне на длительное время.
В настоящее время американцы, непрерывно увеличивая свой военный бюджет до запредельных значений, создавая новые образцы крылатых ракет и систему противоракетной обороны своей страны, продвигая НАТО на восток, размещая военные базы в непосредственной близости от границ с Россией, объясняют нашему руководству, что это они делают для уничтожения террористов типа Бен Ладена. Удивительно, но, похоже, что наши руководители этим сказкам верят.
Обстоятельства и в какой-то степени последствия такого неудачного начала Великой Отечественной войны нами уже были рассмотрены в первой части книги. Кроме того, там же были рассмотрены вопросы, связанные с просчетами советского командования при оценке возможного времени нападения Германии на Советский Союз, а также были указаны конкретные виновники запоздалого приведения в полную готовность наших войск.
Указанные обстоятельства практически во всей исторической литературе относят к главной причине наших тяжелых поражений в начале войны.
Так, историки Института военной истории Министерства обороны СССР, Института марксизма – ленинизма при ЦК КПСС, Института всеобщей истории Академии наук СССР, Института истории СССР Академии наук СССР (см. книгу «Вторая мировая война. Итоги и уроки» – М.: Воениздат, 1985) утверждают, что «неудачи Советской Армии в начале войны связаны, прежде всего, с внезапностью нападения врага».
По нашему мнению, такой вывод не совсем точен. По крайней мере, он требует ряда принципиальных уточнений. Слова «прежде всего» в данном случае не совсем уместны, хотя бы потому, что агрессор, начиная войну, использует «внезапность», лишь в той степени, в какой ему позволяет противник.
Все неудачи нашей армии, связанные с внезапностью нападения, порождены были, прежде всего, не теми, кто нас обманывал, а нами самими, позволившими врагу себя обмануть. То есть, в данном случае надо пенять не на Гитлера, а на себя. А самое главное – сделать из случившейся ошибки должные выводы.
Последствия внезапности нападения 22 июня 1941 г. – это результат предыдущих событий, следствие ряда причин, большинство которых, в конечном счете, как будет показано ниже, связан с упущениями руководства нашей страны. Но, прежде всего – это результат низкой профессиональной довоенной подготовки советских маршалов и генералов.
Вместе с тем авторы многочисленных трудов, посвященных Великой Отечественной войне, последствия «внезапного нападения», непосредственно связывая их с началом войны, не объясняют, что они понимают под «началом войны». Например, одно дело, если речь идет только о первых часах и, может быть, днях войны. Но нельзя же считать, что немцы внезапно на третий месяц войны захватили Киев, а на четвертый месяц – Вязьму и, наконец, внезапно подошли непосредственно к столице нашей Родины – к Москве.
Наряду с «внезапностью» ряд уважаемых авторов из весьма авторитетных научных учреждений (например, Института военной истории Министерства обороны СССР, в книге «Великая Отечественная война» М.; Политиздат, 1973 г.), основную причину всех наших неудач и тяжелых потерь в 1941 г. объясняют «запозданием приведения в полную готовность тех войск приграничных военных округов и гарнизонов укрепленных районов, которые должны были вступить в сражение с первых минут нападения противника».
Что, в принципе, конечно, верно. Если бы своевременно наши войска были приведены в боевую готовность, то немцы не достигли бы существенного эффекта от внезапности нападения на нашу страну, или, по крайней мере, этот эффект был бы не сопоставим с реально достигнутым.
Кроме того, возвращаясь к этому чрезвычайно болезненному вопросу, по нашему мнению, обстоятельства крайне неудачного начала Великой Отечественной войны следовало бы рассматривать не в свете «запоздалого приведения в полную готовность наших войск», а более точно – в связи с не приведением наших войск, не то что в полную боевую готовность, а хотя бы в какую-нибудь готовность.
Как показано в первой части книги, это преступление высшего командования Красной Армии подтверждается многочисленными свидетельствами. В том числе и тем, что даже войска, находящиеся в сотнях метрах от границы, например, в Брестской крепости, в момент нападения на нашу страну мирно спали: солдаты и сержанты в казармах, офицеры на квартирах за пределами территорий воинских частей. А более высокие командиры и начальники: одни были в театрах и смотрели спектакли, другие – ловили рыбу и так далее.
Тогда руководство нашей страны искренне надеялось, что сможет оттянуть начало войны с Западом, по крайней мере, на год, и за это время закончить перевооружение Красной Армии на современные виды оружия. И нужно сказать, что для этого у нас в то время были все возможности, кроме времени.
Такое перевооружение Красной Армии превращало Советский Союз в сильнейшее государство мира, что делало все устремления претендентов на мировое господство, в том числе и Гитлера, бесперспективными и даже опасными для самих агрессоров.
В нашей же стране при сохранении мира обеспечивалось дальнейшее развитие экономики, науки и культуры, а народу – счастливое будущее чуть ли на все времена. Овчинка, как говорится, выделки стоила. Понимая это, И. В. Сталин стремился исключить военное столкновение с Германией в 1941 г. всеми возможными способами.
К сожалению, понимал это и Гитлер, поэтому он свои обязательства выполнял, а заключенные договоры соблюдал только до тех пор, пока это выгодно было Германии, в его, разумеется, понимании. Через год – два фюреру Советский Союз был бы уже не по зубам. Гитлера такая перспектива никак не устраивала. Его цель жизни, его голубая мечта: обеспечить на тысячелетия безбедную жизнь немцам путем уничтожения славян и захвата нашей земли – теряла всякую надежду на воплощение. Для этого Гитлеру необходимо было начинать войну, причем, чем раньше – тем лучше. И он ее начал 22 июня 1941 г., даже не подготовив собственную армию к боевым действиям в зимних условиях. Используя эффект внезапности, этот авантюрист рассчитывал уничтожить Красную Армию, если не течение нескольких недель, то уж до начала зимы – точно.
Но, чтобы усыпить бдительность руководства нашей страны и добиться уже в самом начале войны решающего преимущества, как было показано в первой части книги, Гитлер к внезапному нападению на СССР готовился основательно, годами. Он лукавил и нередко многим рисковал, например: поставлял новейшую боевую технику и оборудование для наших научно – исследовательских институтов и оборонных заводов; подписывал явно ущербные для себя договоры. Гитлер писал письма И. В. Сталину, с клятвенными заверениями в самых лучших чувствах к нему и к нашей стране, якобы на деле показывая свое миролюбие к Советскому Союзу.
Чтобы не было разгадано истинное намерение фюрера, при разработке плана «Барбаросса» он потребовал принятия дополнительных мероприятий для дезинформации советской стороны. Так, с этой целью были разработаны операции «Изабелла» (захват Гибралтара), «Аттила» (оккупация Южной Франции), «Гарпун» (вторжение в Англию с территории Норвегии). В действительности, эти операции предназначались для отвлечения советского руководства от переброски немецко – фашистских войск на восток, к нашей границе.
Вместе с тем, если в данном контексте мы сосредоточим только внимание на Гитлере, как носителе самых ужасных пороков, какие когда-либо были присущи человеческому существу, то мы сильно ошибемся: стремление внезапно напасть на свою жертву было свойственно завоевателям всех времен и народов. Знаменитые слова киевского князя Святослава: «Иду на вы» уже давно к тому времени канули в вечность.
Уже много столетий, начиная войну, противники стремились, стремятся и будут стремиться в будущем напасть друг на друга внезапно. Более того, сам принцип внезапного нападения на противника вошел в каноны военной науки в качестве основного приема для достижения победы над врагом.
Так что в устремлениях Гитлера напасть внезапно на нашу страну, казалось, не было ничего нового. Именно точно так же фюрер начинал войны с Польшей и Францией в сентябре 1939 и в мае 1940 г., соответственно. Тогда, в результате внезапного удара и активных наступательных действий немцев с самыми решительными целями, упомянутые государства уже в самом начале войны теряли свои армии, а, следовательно, лишались всяких надежд на сколько-нибудь благоприятный исход войны. Польша и Франция вынуждены были, по существу, в течение нескольких дней прекратить сопротивление и сдаться на милость победителя. Точно на такой же сценарий рассчитывал Гитлер, начиная войну с Советским Союзом.
Уже тогда, после публичной, неоднократной и очень убедительной демонстрации всему миру использования немецкими генералами эффекта внезапности на своих зазевавшиеся жертвах в Польше, Франции и других странах (вместе, разумеется, с другими своими не менее эффективными новыми разработками в военной науке), на подобную «удочку», казалось, могут попасться только очень наивные люди, если не сказать круче – круглые дураки.
Однако же попались, не только французские и английские, но, к сожалению, и наши, советские, маршалы и генералы. Вместе с тем, прослужив в армии 35 лет, могу заверить читателя, что дураков, тем более – круглых, среди генералов не бывает. Однако неподготовленные к выполнению тех или иных конкретных задач встречаются достаточно часто, особенно в наше перестроечное время, начиная, например, с нынешнего министра обороны, бывшего директора мебельного магазина.
Однако и здесь не все так просто. Увидеть новое, перспективное в любом деле, тем более в военном, не всегда могут даже и профессионалы. История нам неоднократно демонстрировала тот факт, что сила инерции мышления человека подчас сопоставима с силой инерции огромных космических тел и планет. Чтобы поменять точку зрения человека на что-то, необходимо, действительно, необычайные усилия, события и факты. Как мы знаем, что даже сам богочеловек Иисус Христос не мог справиться с подобной задачей, и был распят на кресте. Чувство нового далеко не всем по плечу.
Таким образом, мы видим, что трагедия начала Великой Отечественной войны была связана не только с внезапностью нападения на нашу страну гитлеровской Германии, не только с просчетами нашего командования при оценке возможного времени нападения на Советский Союз и, следовательно, с запоздалым приведением в полную готовность войск наших приграничных военных округов, а, прежде всего, – это результат нерешенности кадровых вопросов, отсутствия в Красной Армии к военачальников высшего звена, способных предвидеть ход предстоящих событий, в данном случае – предвидеть начало войны и принципиально новый характер вооруженной борьбы с немецкой армией.
Следовательно, наши поражения и огромные потери были связаны не столько с беспечностью и безответственностью наших командиров и военачальников, не столько с плохой организацией связи в Красной Армии, это – результат слабой военно – теоретической подготовкой советских маршалов и генералов. Уровень подготовки военных кадров в нашей стране после революции по ряду важных причин, на которых мы остановимся ниже, не соответствовал требованиям того времени.
Из-за отсутствия необходимых знаний и навыков, даже высшие военачальники в необычной обстановке терялись, не зная что делать. Драгоценные часы и минуты уходили на так называемую техническую обработку полученных свыше документов. Каждый старался уйти от ответственности за отдаваемый приказ, сославшись на указание вышестоящего начальника, и в дополнение к Директиве № 1 требовал бесконечных пояснений и инструкций по ее исполнению, от дачи которых начальники всех уровней всячески увиливали, поскольку сами не понимали, как её надлежит выполнять. Тем более что некоторые пункты этой директивы, в принципе, выполнить было невозможно.
Именно поэтому Директива № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность с ограничениями, маскировке войск, готовности ПВО» так и не была доведена до войск. Что позволило Гитлеру и его генералам эффект внезапности использовать в максимальной степени. А, в конечном счете, это стало одной (подчеркнем еще раз – только одной, наряду с рядом других не менее важных причин) из причин крупных поражений и огромных потерь личного состава и боевой техники советских Вооруженных Сил в течение первых часов, дней и месяцев войны.
Уже первые минуты и часы нападения на Советский Союз показали Гитлеру, что его решение использовать еще раз внезапность, как один из эффективных приемов военного искусства, теперь уже против Советского Союза, себя более чем оправдало. Интуиция фюрера не подвела, «навар» от его трудов по подготовке внезапного удара получился волне приличным.
Тогда, утром 22 июня 1941 г., немецкая армия действовала чрезвычайно активно и решительно; Гитлер, как никогда, излучал оптимизм, все шло как по маслу, до краха Германии было еще очень далеко.
Вот свидетельства эффективности принятых немцами мер по дезинформации советской стороны. Начнем с немецкого генерал – полковника Ф. Гальдера и его знаменитого «Военного дневника», где было записано:
«22 июня 1941 г. (воскресенье) 1–й день войны:
Утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11–й (на правом флаге группы армий «Юг», в Румынии), перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по – видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.
Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном положении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате быстрого продвижения наших подвижных частей, для чего в настоящее время всюду есть полная возможность. Военно – морское командование также сообщает о том, что противник, видимо, застигнут врасплох. За последние дни он совершенно пассивно наблюдал за всеми проводившимися нами мероприятиями и теперь сосредотачивает свои военно – морские силы в портах, очевидно опасаясь мин».
А вот как описывает события последних дней, часов и минут накануне своего вторжения в Советский Союз генерал – полковник немецкой армии Гудериан Х. В. (1988–1954), в дальнейшем командующий 2–й танковой армией и начальник генерального штаба (с июля 1944 по март 1945 г.) сухопутных войск Германии:
«Марш на место сосредоточения и окончательная подготовка к наступлению прошли достаточно гладко. 17 июля я провел за изучением реки Буг – первого рубежа, который мы должны преодолеть… 20–го и 21–го я находился в передовых частях своих войск, проверяя, все ли полностью готово для начала наступления. Подробное изучение поведения русских говорило о том, что им о наших намерениях ничего неизвестно. План Брестской крепости был у нас как на ладони, и мы видели, как они весь день маршируют повзводно под музыку военного оркестра. Ключевые позиции на берегу Буга оставались незанятыми. Признаков строительства дополнительных укреплений за последние несколько недель мы тоже не видели. Наша атака явно должна была застать их врасплох, и было неясно, нужна ли на самом деле запланированная часовая артподготовка. В конце концов, я решил не отменять ее, чтобы какие-нибудь неожиданности со стороны русских не причинили нам ненужных потерь…
В 3.15 наша артиллерия открыла огонь, в 4.15 авангард 17–й и 18–й бронетанковых дивизий приступил к форсированию Буга. В 4.45 первые танки 18–ой бронетанковой вышли на тот берег».
Таким образом, перед нами достаточно подробное и правдоподобное описание начала агрессии против нашей страны, представленное весьма известными немецкими генералами и непосредственными соучастниками этой же агрессии. В свете изложенного всякие измышления некоторых так называемых историков, типа Суворова – Резуна, на тему, кто на кого напал 22 июня 1941 г., просто неуместны, ввиду абсолютной очевидности ответа на данный вопрос.
Кроме того, представленные свидетельства немецких генералов – это еще одно убедительное доказательство, но теперь уже со стороны врага, того, что приказ И. В. Сталина (Директиву № 1), о приведении советских войск в боевую готовность, наши генералы во главе с наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым не выполнили. Высшему командованию Красной Армии не хватило для этого 5 часов 40 минут (Директива № 1 была утверждена И. В. Сталиным не позже 22 часов 20 минут 21 июня 1941 г.), хотя подобные приказы в армии должны выполняться немедленно. Уже только за это Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и генерал армии Г. К. Жуков могли на всех основаниях пополнить «список безвинных жертв сталинизма». Тогда С. К. Тимошенко и Г. К. Жукову крупно повезло, скорее всего, потому, что подходящей замены им не было.
Особенно важно, используя внезапность, нашему противнику было (как, кстати, в Польше и во Франции) буквально с первых минут войны захватить господство в воздухе.
Первый день войны был для нас самым драматичным днем всей Великой Отечественной войны. Удар врага получился внезапным по спящим мирным сном воинским частям гарнизонов приграничных округов. И это притом, что немцы уже к 3 часам и 07 минутам успели долететь без каких-либо себя последствий до Севастополя и даже пытались приступить к его бомбардировке, а затем и других упомянутых выше городов.
Так, только в течение первых 18 суток войны безвозвратные и санитарные потери Северо – Западного, Западного Юго – Западного фронтов составляли: 588 598 человек, танков – 18 703 единицы, орудий и минометов – 18 794 единицы, свыше половины складов с боеприпасами, горючим и продовольствием.
Только на Западном фронте в первую неделю боевых действий (22–29 июня) было потеряно:
– 10 артиллерийских складов,
– 25 тыс. вагонов боеприпасов,
– 25 баз с горючим, 50 тыс. тонн (50 % запаса),
– 14 складов с почти 40 тыс. тонн продфуража (50 % запаса).
Особенно сильный урон был нанесен авиации наших приграничных округов. Всего за первые 18 суток войны немцами было уничтожено 3985 самолетов. Немецкая авиация бомбила в первую очередь те аэродромы, где располагались новейшие типы советских истребителей и бомбардировщиков ЯК-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, Пе-2.
Для этого немцы заблаговременно, начиная с февраля 1941 г., совершали облеты всей западной части территории Советского Союза, вплоть до Крыма, ведя аэрофотосъемку советских аэродромов и других военных объектов. Так, только за первую половину 1941 г. было 324 случая вторжения германских самолетов в воздушное пространство нашей страны.
Такие разведывательные полеты давали немецкому командованию подробные сведения о расположении советских воинских аэродромов; о количестве и типах самолетов на этих аэродромах, а также о средствах нашей противовоздушной обороны.
Советское командование сделало крупную ошибку, что оно, стремясь не обострять отношения с Гитлером, не пресекало такие полеты. Таким образом, для немецких летчиков еще до начала войны все цели были хорошо известны, чем они и воспользовались в полной мере уже в первые минуты нападения на нашу страну.
Рано утром 22 июня воздушному нападению подверглись практически все аэродромы наших приграничных военных округов. А указанных аэродромов было немало: 26 – в Западном, 23 – Киевском, 11 – Прибалтийском и 6 аэродромов в Одесском военном округе.
Катастрофа развивалась самым стремительным образом: множество немецких бомбардировщиков, воспользовавшись внезапностью, пересекая границы летных полей аэродромов, устремлялись к длинным шеренгам, стоявших на стоянках, как на параде, советским самолетам. При подлете к нашим самолетам, из люков немецких бомбардировщиков, как из рога изобилия, сыпалось авиационные бомбы.
Эти бомбы были хотя и небольшой мощности, но применялись в огромных количествах. При взрыве они превращались в тысячи мелких раскаленных осколков, которые, разлетаясь, превращали в решето все, что попадало на их пути, в том числе и бензобаки советских самолетов. Горящий бензин, растекаясь по летному полю, окончательно уничтожал то, что еще оставалось от наших самолетов.
Для советских аэродромов первый налет немцев был совершенно неожиданным, поэтому летчики люфтваффе, отбомбившись практически без потерь, уже к 4.30 вернулись на свои аэродромы, где наземные команды спешно готовили их к повторному вылету. Хотя при втором ударе фашистам пришлось уже встретиться с небольшим числом дежурных советских истребителей и понести первые потери, однако, в целом, и второй вылет был для немецких летчиков также вполне удачным.
В результате внезапности к полудню первого дня войны, 22 июня, советские Военно – воздушные силы потеряли 1200 самолетов, из них 900 было уничтожено на аэродромах и 300 – сбито в воздушных боях. Особенно тяжелые потери понесла авиация Западного особого военного округа, на территории которого 525 самолетов было уничтожено на земле и 210 – в воздухе.
Потрясенный масштабами потерь подчиненных авиачастей, понимая свою меру ответственности за происшедшее, командующий ВВС Западного особого военного округа, Герой Советского Союза и герой Испании И. И. Копец застрелился.
Очень жаль этого, безусловно, не только вдающегося летчика, но и исключительного порядочного человека. По крайней мере, в отличие от многих генералов и даже маршалов, Иван Иванович Копец не искал виновников происшедшей трагедии среди подчиненных, а свою и чужую вину принял полностью ее на себя. Оставаясь живым, он мог бы внести весьма существенный свой личный вклад в дело достижения Великой Победы. Хотя в то время, скорее всего, у него такой возможности могло и не быть, за такие дела тогда не прощали.
Вместе с тем, чтобы представить читателю масштабы общих потерь нашей авиации, приведем некоторые статистические данные. В начале войны советские авиационные дивизии состояли из 3–5 авиаполков, а уже с августа 1941 г. состав каждой такой дивизии уменьшился до двух авиаполков. Следовательно, количество самолетов в авиационных дивизиях за это время сократилось в несколько раз: с 150–180 до 40–50 единиц.
Таким образом, используя эффект внезапности и беспечность наших военачальников, немцам в течение 7–8 часов удалось уничтожить около 20 полнокровных авиационных дивизий ВВС Красной Армии.
Однако это еще не все. Как известно, одна беда не приходит. За огромными потерями истребителей последовали и крупные потери в бомбардировочной авиации. И это несмотря на то, что она была расположена сравнительно далеко от границы, поэтому ущерб, нанесенный ей в первые минуты и часы войны, был значительно меньшим, чем истребительной авиации.
Советское высшее командование, стремясь хоть как-то реабилитировать себя за провал начала войны в глазах И. В. Сталина, совершает очередную крупную ошибку: издает Директиву № 2, подписанную Тимошенко, Маленковым и Жуковым. Указанные лица, из-за потери связи абсолютно не представляя себе реальной ситуации на границе, однако в 7 часов 15 минут первого дня войны отдают приказ Ленинградскому, Прибалтийскому
Западному, Киевскому и Одесскому военным округам: «мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель».
Таким образом, указанный удар должен был наноситься немедленно, то есть в светлое время суток и без прикрытия истребителей, поскольку к этому времени почти вся истребительная авиация, расположенная близ границы, уже была уничтожена немцами.
В результате многие наши тихоходные бомбардировщики ТБ-3, ДБ-3ф и СБ всех приграничных военных округов стали легкой добычей для «мессершмиттов» и зенитной артиллерии немецких частей ПВО в первые часы и дни войны.
Однако и это еще не все. Потеряв в самом начале войны практически всю фронтовую штурмовую авиацию (к тому же тогда еще не многочисленную: всего 100 самолетов), советское командование решило использовать бомбардировщики в качестве штурмовиков для уничтожения проникших глубоко на нашу территорию танковых колонн немцев.
Поскольку бомбить с большой высоты малоразмерные цели бесполезно, чтобы повысить эффективность своих ударов, наши летчики вынуждены были снижаться до предельно низких высот. Но на таких высотах не имеющие никакого бронирования бомбардировщики были весьма уязвимы от всех средств ПВО противника, включая даже пуль обычных армейских винтовок, при попадании их в наиболее ответственные части самолета, например, в бензобак, мотор и т. д.
В результате такого применения нашей бомбардировочной авиации гибли не только дорогостоящие самолеты, но и, что самое главное, – высоко – подготовленные экипажи боевых машин.
Так погиб капитан Гастелло Николай Францевич (1908–1941), Герой Советского Союза (1941, посмертно), который, будучи командиром эскадрильи 207 авиаполка, 42–й бомбардировочной авиадивизии, 26 июня 1941 г. получил задачу нанести удар по танковой колонне немцев на участке дороги Молодечно – Радошковичи, Западный фронт, Белоруссия.
Бомбардировщик Гастелло Н. Ф. при заходе на цель был элементарно, по указанной причине, подбит. Возник пожар, и командир, предпочитая смерть плену, направил горящий огромный самолет на вражескую технику. Вместе с командиром бомбардировщика погиб его весь экипаж: лейтенанты А. А. Бурденюк, Г. Н. Скоробогатый и старший сержант А. А. Калинин.
Вот что пишет о масштабах потерь бомбардировщиков в начальный период войны будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов (с февраля 1941 г. командир 212–го дальнебомбардировочного авиаполка) в своих мемуарах: «К концу дня 29 июня 1941 г. из 72 осталось только 14 машин».
Таким образом, уже в первые часы и дни войны ВВС наших западных военных округов потеряли почти всю свою не только истребительную, штурмовую, но и бомбардировочную авиацию.
Огромные потери наших самолетов и летчиков в начале войны, безусловно, явились одной из главных причин, что советская авиация, несмотря на самолеты, сохранившиеся в восточных и южных военных округах страны, надолго, примерно до лета 1943 года, потеряла господство в воздухе. А это, в свою очередь, самым отрицательным образом отразилось на ходе боевых действий не только в воздухе, но и на земле.
Так, например, уже на другой день войны, 23 июня, в районе Луцк – Броды – Ровно развернулось самое крупное в начальный период войны встречное танковое сражение. По количеству участвующих этом сражении танков оно сопоставимо с Курской битвой.
Тогда, с целью разгрома немецкой группы армий «Юг» генерал – фельдмаршала К. Рундштедта, включая 1–ю танковую группу (по существу – танковую армию) генерал – полковника Э. Клейста, командующий Юго – Западным фронтом генерал – полковник М. П. Кирпонос вместе с генералом армии Г. К. Жуковым организовали контрудар. (К этому времени Г. К. Жуков как представитель Ставки Главного командования был направлен И. В. Сталиным на Юго – Западный фронт для оказания помощи в начальный период войны, когда было потеряно управление войсками). Для решения поставленной задачи, включающей также и захват стратегической инициативы, указанными военачальниками, наряду с советскими общевойсковыми соединениями, было привлечено большое количество танков – 6 механизированных корпусов.
Однако стремление, как можно быстрее отличиться, разгромить крупную группу немецких армий в условиях сильной распыленности собственных сил, привело к тому, что наши корпуса не смогли сосредоточиться к установленному сроку для согласованного удара по противнику. Поэтому советские войска вступали в сражение неорганизованно: по частям, в спешке, без должной разведки, и особенно – без налаженной связи.
По штату механизированный корпус должен был иметь 36 080 человек личного состава, 1031 танк (в том числе 420 Т-34), 268 бронемашин, 172 орудия, 186 минометов, 5165 автомашин, 352 трактора и 1672 мотоцикла. Однако на 22 июня 1941 г. из двадцати мехкорпусов Западных приграничных округов только три было укомплектованы согласно штату. Формируемые мехкорпуса были обеспечены материально – технической частью всего на 30 процентов, особенно острый недостаток ощущался в транспорте: не хватало 300 тыс. автомобилей и 43 тыс. тракторов. Этот транспорт предполагалось получить из гражданских организаций после начала войны. И все же не это, как будет показано ниже, было решающим в тех событиях начального этапа войны.
Беспрекословно повинуясь, как и должно быть в армии, срочным приказам вышестоящих военачальников, огромные массы наших людей и техники, прежде чем вступить в бой, вынуждены были совершать длительные марши, на расстояния до 500 километров, в самых не благоприятных условиях. Конец июня, время самых коротких ночей года, когда темного времени в течение суток по – настоящему и не бывает. В этот период года на скрытное передвижение войск рассчитывать было нечего.
Кроме того, танки и другая гусеничная техника на маршах при движении поднимала огромные облака пыли, поэтому для немецкой авиационной разведки не было никаких проблем определить: где, когда, сколько, куда и какая техника движется.
Таким образом, в условиях полного господства в воздухе немецкой авиации, марши наших механизированных корпусов осуществлялись под контролем немцев и, следовательно, при активном их противодействии.
А из этого следует, что о внезапности наших ударов по немецким войскам не могло быть и речи. В указанных условиях наши механизированные корпуса каждый раз при соприкосновении с противником наталкивались на сильную, заранее подготовленную немцами противотанковую оборону, включая минные поля, неся при этом огромные неоправданные потери танков.
Кроме того, по указанным причинам, еще до контакта с противником, советские войска на маршах подвергались самым жестоким бомбардировкам. Особенно большой урон нашим войскам наносили немецкие фронтовые пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ю-87. Шасси у этого самолета в полете не убиралось, каждое колесо имело аэродинамический обтекатель. Эти обтекатели в советской армии получили название «лапти», а сами самолеты Ю-87 в нашими солдатами назвались – «лаптежниками».
Этот самолет выпускался в Германии с 1935 г. и имел в горизонтальном полете скорость всего 310 километров в час. Однако во время пикирования Ю-87, как бы падая с высоты на цель, развивал очень большую скорость, поэтому указанный самолет во время атаки очень сложно было сбить.
Следует при этом также учитывать, что механизированные и танковые части (полки, бригады, дивизии, корпуса) имели в своем составе множество обычных (грузовых) и специальных автомобилей: связных, медицинских, продовольственных, заправщиков горючим, подвозчиков боеприпасов, передвижных ремонтных мастерских, и т. д. Общее число таких автомобилей почти на порядок превышало численность танков и другой бронированной техники. Именно эти автомобили, не имеющие никакого бронирования, уничтожались авиацией противника на маршах в первую очередь.
Однако последствия таких, казалось бы, не совсем боевых потерь самым отрицательным образом сказывались на боеспособности наших танковых частей. Лишившись материального снабжения, например горючего, командиры Красной Армии вынуждены были сами уничтожать исправную боевую технику, чтобы она не досталась врагу. Это, кстати, одна из причин огромных потерь нашей техники.
Глава 5. Трагедия генерала ПавловаТаким образом, хотя «внезапность нападения» сказывалась отрицательно на ходе боевых действий от первого до последнего дня Великой Отечественной войны, однако, касаясь крупных поражений Красной Армии, нельзя сказать, что внезапность – была их главной причиной.
Это подтверждается и тем, что за катастрофой 22 июня 1941 г. следовали не менее тяжелые катастрофы: под Киевом в сентябре 1941 г., под Вязьмой в октябре 1941 г., под Любанью в апреле – мае 1942 г., под Керчью и Харьковом в мае – июне 1942 г. Эти поражения уже невозможно объяснить внезапностью нападения или несвоевременным приведением наших войск в боевую готовность.
Вместе с тем, самым тяжелым нашим бедствием начала войны стало потеря управляемости войск, что особенно характерно было для войск Западного фронта.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но, как будет показано ниже, такая возможность тогда была только в теории, на практике ее не было.
В целом, отвечая на вопрос: ошибся ли И. В. Сталин в оценке возможного времени нападения Германии на нашу страну? За нас на этот вопрос ответили самый объективные судьи: время, сам ход событий Великой Отечественной войны и Великая Победа:
«Да, безусловно, ошибся и И. В. Сталин, но в частных вопросах. Страну он подготовил к войне в исключительно тяжелых внешних и внутренних условиях, в целом, более чем успешно. Запас прочности нашей страны и ее армии был огромен. Чтобы сохранить нашу страну, И. В. Сталин сделал все, что мог; на пределе, можно сказать, человеческих возможностей. Причем так, как никто из наших соотечественников сделать был не в силах.
Если искать тех, кто действительно допустил катастрофическую (смертельную для себя и собственного народа) ошибку в начале войны, то это – Гитлер и его генералы, начавшие войну против нашей страны. Они существенно переоценили свои возможности и сильно недооценили наши. В некоторых источниках утверждается, что в данном случае Гитлера ввели в заблуждение, что вполне вероятно, тайные агенты Запада, весьма заинтересованные в военном столкновении и взаимном уничтожении Германии и Советского Союза (России), одновременно.
Таким агентом был сам руководитель внешней разведки Германии адмирал Вильгельм Канарис, за что этот адмирал и был повешен на рояльной струне по приказу Гитлера в конце войны. Но к этому времени исход войны был очевиден, и фюреру пришлось вскоре самому отправляться в ад вслед за бывшим своим подчиненным, только в более комфортной обстановке, вместе с любимой женщиной. Подробно об этом будет сказано ниже.
Несмотря на изложенное, включая мало нас волнующую личную трагедию Гитлера, Канариса и других пособников фюрера, сами причины просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на нашу страну представляют для нас исключительно важный материал. Это также один из важнейших уроков на будущее, повторение которого мы должны исключить во всех случаях
Вместе с тем почти все исследования, касающиеся запоздалого приведения в полную готовность войск приграничных военных округов, связывают часто с деятельностью и личной трагедией Дмитрия Григорьевича Павлова.
Личность Д. Г. Павлова заслуживает особого внимания, поскольку он был типичным крупным военачальником того времени; в его положении мог оказаться любой генерал или даже маршал Советского Союза. Его ошибки были типичными для советского генералитета, поэтому эти ошибки заслуживают особого анализа, так как они в концентрированном виде показывают причины наших неудач начала войны на всех участках огромного советско – германского фронта. Эти ошибки очень поучительны, поэтому остановимся на них более подробно.
Павлов Д. Г. – генерал армии, командующий приграничным Западным особым военным округом, Герой Советского Союза (с 21.06.1937), отличившийся в Испании и советско – финляндской войне. В июне 1940 г. этого видного в то время военачальника специально откомандировали в Белоруссию для наведения порядка в одном из запущенных еще со времен Уборевича округов.
Примерно за две недели до начала войны Павлов лично доложил И. В. Сталину, что переданная нашей заграничной агентурой информация о скоплении немецкой армии вдоль советских границ является очередной провокацией. Поэтому, мол, нет особых оснований для чрезвычайных действий. Свидетелем такого доклада был будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов.
Таким образом, Д. Г. Павлов, будучи крупным военачальником, вводил в заблуждение не только себя и своих подчиненных, но и И. В. Сталина.
Кроме того, находясь в Минске, Павлов не побеспокоился о создании себе защищенного командного пункта, оборудованного надежной связью с подчиненными ему частями и с центром. Что представляет защищенный командный пункт, приведем на примере так называемой немецкой штаб – квартиры в Цоссене, примерно в 30 километрах южнее Берлина. Штаб – квартира состояла из двух сооружений «Майбах-1», где помещались отделы генштаба командования сухопутных войск, и «Майбах-2» (на 300 метров южнее), где размещалось верховное командование вооруженных сил Германии.
Каждое сооружение состояло из 12 двухэтажных бомбоубежищ, построенных в виде подковы. Все убежища сообщались друг с другом подземным ходом. Сооружения имели автонономные источники электроснабжения, инженерные сети и другие системы жизнеобеспечения. Толщина железобетонных крыш бомбоубежищ составляла от 1–3 до 8 метров. В последнем случае бомбоубежище выдерживало прямое попадание 7–тонной авиабомбы.
Кроме того, штаб – кваритра имела в своем составе самую крупную в Германии телефонную станцию, расположенную на глубине 200 метров. Здесь сходились все провода для военных и важнейших гражданских сообщений, связывающие телефонные узлы всей Германии и других городов Европы. Все эти сооружения были закончены строительством еще в 1939 г.
Мощный защищенный пункт управления немцами был создан в Восточной Пруссии под названием «Вольфшанце» («Волчье логово»). Уже в ходе войны на оккупированной территории гитлеровцы успели построить подобные подземные защищенные командные пункты в районе городов Ровно и даже Смоленска.
Ничего даже подобного в Минске не было. Именно по этой причине, не имея надежной связи, Павлов уже в первые минуты войны надолго потерял управление подчиненными войсками округа. За что был, несмотря на свои прежние заслуги, очень сурово наказан.
Якобы за самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, за развал управления войсками командующий Западным фронтом генерал армии Павлов уже к началу июля был снят с должности, арестован и после скорого суда 28 июля 1941 г. расстрелян вместе со своими ближайшими помощниками: начальником штаба фронта генерал – майором Климовских В. Е., начальником связи фронта генерал – майором Григорьевым А. Т., а также бывшим командующим 4–й армией генерал – майором Коробковым А. А.
С нашей современной точки зрения, при всех ошибках Д. Г. Павлова и его помощников, с высшим командованием Западного особого военного округа обошлись неоправданно жестоко. Вредителями, тем более – врагами народа, они, безусловно, никогда не были. А результаты их действий – это следствие не только их слабой личной военной подготовки, но и вышестоящих начальников, которые обязаны были видеть недостатки подчиненных и принимать меры по устранению этих недостатков, вплоть до снятия таких лиц с занимаемых высоких должностей. Однако ни Тимошенко, ни Жуков этого не сделали. Более того, они еще больше усложнили положение командования Западного фронта своими несвоевременными и ошибочными приказами.
По нашему убеждению, личная трагедия Д. Г. Павлова и его товарищей по несчастию произошла потому, что они оказались на острие удара немецкой армии, их двух танковых групп.
С ними обошлись слишком жестоко. Разжалованные и пониженные в должностях и воинских званиях, бывшие генералы могли принести огромную пользу, командуя менее крупными воинскими объединениями и соединениями или даже отдельными частями.
Вместе с тем существует версия, подтверждающая якобы вопиющую личную безответственность командующего округа и его заместителя по политической части (более правильно – члена Военного совета округа). Согласно этой версии, вечером 21–го июня 1941 г., в то время как высшее военное руководство страны беспрерывно сообщало о нарастании активности немцев по ту сторону границы, командующий Западным особым военным округом Д. Г Павлов позволил себе, вместе с членом Военного совета округа корпусным комиссаром А. Ф. Фоминых и членами своих семей, отправиться в Дом офицеров на «Анну Каренину», в представлении гастролирующего тогда в Минске МХАТа.
При этом Павлов якобы приказал установить телефон ВЧ в коридоре театра и дважды в ходе спектакля отвечал на звонки из Москвы так, словно отвечает не из театра, а из штаба военного округа, где в тот момент ему полагалось находиться для управления войсками округа и координации своих действий с вышестоящими начальниками.
Поэтому, мол, стоит ли удивляться, что Директива № 1 «О приведении войск в боевую готовность» так и не поступила в подчиненные генералу армии Павлову войска.
Откуда известно об этих «подвигах» командующего округом? Якобы из переданных мемуарных записей его заместителя генерал – лейтенанта Фоминых, бывшего в то время членом Военного совета Западного особого военного округа. Кроме того, эти же сведенья также получены от А. Н. Колесова – офицера отдела культуры политуправления этого же военного округа. Именно этот офицер якобы в те часы дежурил у павловского ВЧ и приглашал генерала из ложи к аппарату.
В реальность подобного трудно поверить. Но, с другой стороны, нам доподлинно известно из текста мемуаров «Солдатский долг» одного из самых выдающихся военачальников Великой Отечественной войны Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, что он, будучи в то время командиром мехкорпуса и находясь в приграничной зоне, вместе со своими подчиненными, командирами дивизий, собирался утром 22 июня, на рассвете, на рыбалку. Только случай, появление на нашей стороне границы немецкого перебежчика, испортил удовольствие будущему Маршалу Советского Союза и его подчиненным половить на зорьке рыбу.
Так что нельзя сказать, что потеря бдительности в то время была характерна только для отдельных командиров и начальников, например, того же Д. Г. Павлова. Она, к нашему несчастию, носила массовый характер.
Но поход в театр, это – не рыбалка. По нашему убеждению, не мог командующий округом так демонстративно, при наличии огромного числа свидетелей, показывать свое легкомысленное отношение к выполнению своих весьма ответственных обязанностей. Если эта история, действительно, и имела место, то она была бы известна не только А. Ф. Фоминых и А. Н. Колесову, но и многим другим.
Но все же генерала армии, Героя Советского Союза Д. Г. Павлова расстреляли, причем, разумеется, это не могли сделать без согласия на это наркома обороны С. К. Тимошенко, или Начальника Генерального штаба Г. К. Жукова, а также самого И. В. Сталина.
Скорее всего, тогда, в условиях непрерывных, тяжелых поражений и крупных потерь, как никогда, сразу проявилась некомпетентность и слабая профессиональная подготовка крупных военачальников. В тех условиях эти качества командиров легко было принять за их личную недисциплинированность и недобросовестное отношение к выполнению своих обязанностей. Что, в принципе, было неверно, истинные причины наших поражений и потерь тогда имели системный характер и лежали гораздо глубже, о чем мы остановимся подробно ниже.
Тем не менее запоздалое приведение в полную готовность войск приграничных округов и потеря управления войсками в первые часы и даже дни войны – остается фактом. И в этом вина командующего Западным особым военным округом и его заместителей была очевидной.
В той обстановке, видимо, И. В. Сталин считал, что необходим был жестокий урок для всех командиров Красной Армии. Так воевать было нельзя. Командующим Западным фронтом, вместо генерала армии Павлова, был назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Но, как показал ход дальнейших событий, расстрел Д. Г. Павлова и его ближайших помощников, не изменил, да он не мог существенно изменить, ситуацию на фронтах Великой Отечественной войны. Низкий уровень профессиональной подготовки для высшего звена советских военачальников в то время был всеобщий. Наша армия продолжала терпеть крупные поражения и отступать. Бывший командующий округом, генерал армии, Герой Советского Союза Павлов, по большому счету, оказался «козлом отпущения», поскольку принял собственные грехи и грубые просчеты вышестоящих начальников на себя.
28 июля 1941 года, буквально за несколько часов до расстрела, Д. Г. Павлов скажет суду: «Прошу доложить нашему правительству, что на Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступление в период военных действий, а потому что недостаточно готовились к войне в мирное время».
Вот вещие слова патриота Родины, попавшего в безвыходное положение, осужденного на смерть, в ситуации, когда он уже ничего не мог сделать для Родины, кроме изречения исключительно важной вечной истины: готовиться к войне нужно всегда заблаговременно и не абы как, а со знанием военного дела. Но особо необходимо соблюдать бдительность, верить не словам, а только реальным делам вероятных противников. При наличии опасности (признаков) нападения на нашу страну, принимать самые срочные и жесткие меры по пресечению агрессии, вплоть до нанесения первыми упредительного удара всеми имеющимися силами по сосредоточившемуся к нападению противнику. Только в этом случае мы сможем обеспечить мир для своей страны и безопасную жизнь для своего народа.
Эта истина позволит нам и нашим потомкам избежать многих неожиданностей, грозящих существованию России как государству, а ее жителям – неисчислимыми бедствиями. В случае, конечно, ее усвоения, как и многих других уроков 22 июня 1941 года.
Меры, принятые советским руководством после 22 июня 1941 г., позволили быстро провести мобилизацию, перестроить экономику страны на военный лад. Если бы наша страна заблаговременно не готовилась к войне, то вряд ли за полгода наша армия смогла бы оправиться от удара, не только остановить агрессора, но и перейти в контрнаступление. Возросшее сопротивление советских войск, выдвижение из внутренних районов страны стратегических резервов, создание резервных фронтов и армий на направлении главных ударов немецких войск постепенно лишили агрессора всех преимуществ, которых гитлеровцы достигли в результате внезапности нападения на нашу страну.
Гитлеровский план молниеносной войны был сорван, фашистскому командованию пришлось перестраиваться и вести, по существу, новые, непредвиденные ими, оборонительные операции.
Итак, последствия внезапного нападения на нашу страну 22 июня 1941 г. следует отнести к одному из важнейших уроков Великой Отечественной войны. Этот урок состоит в том, что благодаря внезапности нападающий всегда получает серьезные односторонние преимущества, которые позволяют агрессору, как правило, уже в самом начале войны захватить стратегическую инициативу, и во многих случаях не выпускать ее до конца войны. Подвергшаяся внезапному нападению страна и ее армия оказывается в крайне невыгодном положении, которое очень сложно, а иногда и вообще невозможно исправить.
Вместе с тем ошибка высших руководителей нашей страны и армии, в определении времени начала войны, могла привести к еще более тяжелым последствиям, если бы не огромные усилия и жертвы нашего народа в процессе индустриализации промышленности, культурной революции и коллективизации сельского хозяйства. Именно они, эти непопулярные меры, за которые до сих пор проклинают И. В. Сталина, в конечном счете, решили исход смертельной схватки с врагом. Уже к концу первого года войны для «кота» Гитлера «масленица», обусловленная внезапностью нападения на нашу страну и одновременно крупными просчетами наших маршалов и генералов, в основном, закончилась. После этого у фюрера возникли неразрешимые проблемы, которые привели его, в конечном счете, к самоубийству, а Германию – к полному краху.
Все это сказано к тому, чтобы мы, русские люди, отбросили всякие иллюзии о том, что очередное нападение Запада, под руководством США, на нашу страну будет происходить иначе, чем в свое время это осуществил Гитлер. Что, мол, нас предупредят, что нас сохранят какие-то договоры о вечной дружбе, поцелуи, выпивки и совместные обеды руководителей стран во время их дружеских встреч, визитов и конференций.
Реалии сейчас таковы, что, если наши потенциальные противники почувствуют, что они смогут уйти от основательного ядерного возмездия, то они, безусловно, нападут на Россию, причем точно также, как и Гитлер – внезапно, и будут бить они нас всей мощью имеющихся у них сил, в том числе и ядерных. О какой-то ограниченной Третьей мировой войне не может быть и речи.
Кто в этом сомневается, пусть обратится к истории ядерных ударов американцев, самой «демократической» нации, по мирным жителям Хиросимы и Нагасаки.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но это, как будет показано ниже, возможно тогда было только в теории, на практике – нет.
В своих «историях» и многочисленных мемуарах так называемые «демократические» деятели, а также, в прошлом, почти все маршалы и генералы до сих пор обвиняют И. В. Сталина в несвоевременном согласовании Директивы № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность…». Кроме того, его обвиняют в том, что он «испортил» эту директиву, настояв на включении в ее текст предложения: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».
Именно в этом критики И. В. Сталина увидели всю «соль» данной директивы, а не в следующем предложении: «Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников ».
Однако наши маршалы и генералы и подчиненные им войска оказались не готовы к защите своего Отечества, то есть к тому, к чему они должны быть всегда готовы без всяких директив. Именно для этого их и содержит государство, а не для парадов на Красной площади. Уже только по этой причине наш народ имеет все основания считать своих маршалов и генералов непосредственными виновники трагедии 22 июня 1941 г. – самого крупного преступления ХХ века.
Тем более, это справедливо при том соотношении сил армий Советского Союза и гитлеровской Германии, которое реально сложилось на начало войны. Красная Армия, в целом, как минимум не уступала вермахту практически по всем показателям. Подробно соотношение сил противостоящих армий на начало войны будет показано в следующей главе.
Это, кстати, была одна из причин, почему И. В. Сталин, согласовав директиву № 1 о приведении наших войск в боевую готовность, уехал около 12 часов ночи (для себя необычно рано) 21 июня отдыхать, несмотря на тревожные сигналы с границы. Руководитель нашего государства, по – видимому, считал – и не без оснований, – что я, мол, подготовил страну к войне, теперь ваша очередь, маршалы и генералы, позаботиться о ее сохранении, для этого вас народ хлебом с черной икрой кормит, вот и выполняйте то, для чего вы предназначены.
Еще раз напомним фамилии главных виновников трагедии 22 июня 19421 г. и огромных наших потерь в первые годы Великой Отечественной войны. Тогда руководили Вооруженными Силами нашей страны народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, а также их непосредственные подчиненные генералы, стало быть они несли личную ответственность за безопасность западных рубежей нашей Родины, со следующими границами ответственности:
– в Ленинградском военном округе: командующий генерал – лейтенант М. М. Попов, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Климентьев, начальник штаба генерал – майор Д. Н. Никишев.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – лейтенант Пшенников П. С. командующий 23–й армией; генерал – лейтенант Ф. Д. Гореленко командующий 7–й армией; генерал – лейтенант Фролов В. А. командующий 14–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 1600 км;
– в Прибалтийском особом военном округе: командующий генерал – полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начальник штаба генерал – лейтенант П. С. Кленов.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – майор Собенников И. П. командующий 8–й армией; генерал – лейтенант Морозов В. И. командующий 11–й армией; генерал – майор Берзарин Н. Э. командующий 27–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 300 км.
Побережье Балтийского моря, острова Эзель и Даго обязаны были оборонять Балтийский флот, а также 67–я стрелковая дивизия и 3–я отдельная бригада 27–ой армии.
– в Западном особом военном округе: командующий генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начальник штаба генерал – майор В. Е. Климовских.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – лейтенант Кузнецов В. И., командующий 3–й армией; генерал – майор Коробков А. А., командующий 4–й армией; генерал – майор Голубев К. Д., командующий 10–й армией; генерал – майор Филатов П. М., командующий 13–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 470 км.
– в Киевском особом военном округе: командующий генерал – полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, начальник штаба генерал – лейтенант М. А. Пуркаев.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – майор Потапов М. И., командующий 5–й армией; генерал – лейтенант Музыченко И. Н., командующий 6–й армией; генерал – лейтенант Костенко Ф. Я., командующий 26–й армией и генерал – майор майор Понеделин П. Г. командующий 12–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 865 км от Влодавы до Липкан;
– в Одесском военном округе: командующий войсками генерал – полковник Я. Т. Черевиченко, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба генерал – майор М. В. Захаров.
Командиры дивизий, бригад, полков, подчиненные непосредственно командованию этого округа.
Начало войны с гитлеровской Германией убедительно показало, что практически весь упомянутый высший командный состав Красной Армии оказался, мягко говоря, не на высоте. Из-за слабой специальной подготовки наших высших военачальников были допущены крупные ошибки, приведших к катастрофическим потерям Красной Армии в живой силе и боевой технике.
Что касается начала войны, то в лучшую сторону стоит отметить наркома ВМФ Николая Герасимовича Кузнецова, который в отличие от многих сухопутных генералов всегда имел свое собственное мнение и не боялся высказать свою точку зрения любому начальнику.
Именно благодаря Н. Г. Кузнецову была обеспечена высокая боеготовность Флота, в том числе своевременное доведение до подчиненных Директивы № 1. Попытка врага внезапным налетом авиации вывести из строя боевые корабли и заминировать выходы из бухт военно – морских баз Черноморского и Балтийского флотов была сорвана кораблями и частями противовоздушной обороны указанных флотов.
Таким образом, Н. Г. Кузнецов своими действиями показал соотечественникам, прежде всего, конечно, И. В. Сталину, что Директива № 1 была отправлена своевременно, а все остальное, что произошло на нашей западной границе утром 22 июня 1941 г, – это результат деятельности наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова и их подчиненных.
Получалось, что нарком Военно – Морского Флота крупно «подставил» своих коллег из Красной Армии, показав И. В. Сталину их истинный «профессионализм» и понимание в военного дела. Такие дела «слишком умных» вышестоящие начальники не прощают. Он стал многим неугоден.
На Героя Советского Союза Н. Г. Кузнецова долго «охотились» обиженнее им коллеги, но окончательно изгнать умудренного опытом адмирала из Вооруженных Сил страны удалось только в 8 декабря 1955 г., после гибели в Севастопольской бухте линкора «Новороссийск».
Тогда, 29 ноября 1955 г., Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Г. К. Жуков по этому поводу направит специальный доклад в ЦК КПСС, в котором будет указано:
«Катастрофа с линейным кораблем «Новороссийск» свидетельствует о неблагополучии с боеготовностью Черноморского флота, а также о серьезных недостатках в подготовке руководящих кадров Военно – Морского Флота, и в первую очередь Черноморского флота…
Главнокомандующий Военно – Морским Флотом Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов Н. Г. неудовлетворительно руководил флотами, неправильно оценивал роль флота в будущей войне, допустил ошибки во взглядах и в разработке направлений строительства и развития флота и упустил подготовку руководящих кадров…».
Вскоре, согласно постановлению Совета Министров СССР «О гибели линейного корабля «Новороссийск» Черноморского флота», товарищ Кузнецов Н. Г. был снят с занимаемой должности. Однако Жукову этого показалось недостаточно, из более поздних воспоминаний бывшего Главнокомандующего Военно – Морским Флотом:
«15 февраля 1956 г. я был вызван бывшим министром обороны и в течение 5–7 минут, в исключительно грубой форме, мне было объявлено решение, снизить меня в воинском звании (до вице – адмирала) и уволить из армии без права на восстановление…
Набросал черновики воспоминаний «за всю свою драматическую жизнь» и подсчитал, сколько раз был контр – адмиралом (2), вице – адмиралом (3), адмиралом (2) и Адмиралом Флота (2), сейчас отрабатываю период «доиспанский)…».
В 1974 г. вице – адмирал Н. Г. Кузнецов умер. Только в 1988 г. этот честный и принципиальный военачальник был восстановлен в звании Адмирала Флота Советского Союза (посмертно). Вот чем обошлось Николаю Герасимовичу Кузнецову своевременное приведение в полную боевую готовность нашего Военно – Морского флота 22 июня 1941 г.
Более достойно, по сравнению с другими сухопутными военачальниками, свои обязанности выполнили руководители Одесского военного округа. Авиация военного округа была своевременно рассредоточена по оперативным аэродромам, поэтому ее потери в первый день войны составили всего 10 самолетов.
В данном случае существенное влияние на ход событий в Одесском военном округе оказало тесное взаимодействие руководства округа с командованием Черноморского флота, а также сравнительно слабая активность противника в первый день войны на этом участке советско – германского фронта.
Глава 6. Преимущества немцевЧто касается значительного преимуществ немцев в живой силе и технике, особенно в новых танках и самолетах, то здесь до последнего времени многие исследователи и мемуаристы, мягко говоря, лукавили. Уличить их преднамеренной лжи, или непреднамеренных ошибках было практически невозможно, ввиду засекреченности данных о численности наших войск и их потерях на начальных этапах войны с фашистами.
Хотя, казалось, все основания для обладания абсолютного превосходства в боевой технике над Советским Союзом у Гитлера были.
К началу войны фашистская Германия полностью перевела свою экономику на рельсы военного производства. Её промышленный потенциал превосходил советский: по численности станочного парка – в 2,5 раза, по количеству работников, занятых в машиностроении, – почти 1,5 раза. Германия, только в границах 1937 г., добывала в 2,5 раза больше угля, чем СССР. Немцы превосходили нашу страну по производству электроэнергии, стали, алюминия, магния, цемента, локомотивов.
Большое значение для военной промышленности фашистской Германии имел контроль над ресурсами ее сателлитов: в Румынии – нефть, в Венгрии – нефть, бокситы, в Финляндии – лес, никель. Огромное количество необходимого для войны сырья поступало из формально нейтральной Швеции (сталь, высококачественная железная руда, целлюлоза), из Испании и Португалии (вольфрам).
За счет эксплуатации ресурсов оккупированных европейских стран, а также ресурсов европейских союзников Германия после прихода Гитлера к власти расширила мощности по добыче железной руды более чем в 7 раз, выплавки стали – в 2,2 раза, алюминия – в 1,7 раза. В 1941 г. к выполнению вермахта заказов было привлечено около 5 тыс. крупных западноевропейских предприятий.
Материальное обеспечение агрессии осуществлялось также за счет военных трофеев, в число которых к началу 1941 г. входили вооружения и запасы 92 французских, 30 чехословацких, 22 бельгийских, 18 голландских, 12 английских, 6 норвежских дивизий. Только во Франции было захвачено 3 тыс. самолетов и около 5 тыс. танков и огромное количество единиц автомобильного транспорта.
Однако это еще не все, как уже было сказано выше, в 1941–1942 гг. гитлеровская Германия оккупировала территорию Советского Союза, где проживало до войны 80 миллионов человек, добывались 64 % угля, выплавлялись 71 % чугуна и 50 % стали, 60 % алюминия, собиралось 38 % валовой продукции зерна и вырабатывалось 84 % сахара, находилось около половины поголовья скота.
И тем не менее, при всем этом, благодаря социалистическому общественному строю, заблаговременной и продуманной подготовке страны к войне, невиданной концентрации всех ресурсов Советский Союз всегда, даже в самые трудные первые дни и месяцы войны, имел более многочисленную, беспредельно преданную советской власти и лучше технически оснащенную армию, по сравнению с гитлеровской Германией.
Что же касается якобы существенного преимущества немцев в живой силе, если исключить, может быть, первые несколько недель боевых действий, а тем более, если считать не только действующие армии, но и все вооруженные силы противостоящих государств, то, по большому счету, такого преимущества у немцев никогда и не было. Хотя уже потому, что Советский Союз превосходил фашистскую Германию по людским ресурсам более чем в два с половиной раза. Население собственно Германии составляло 70 млн, а вместе с Австрией – 76 млн человек. Население Советского Союза накануне войны составляло около 194 млн человек. Общепринято, что любое государство может длительно вести войну, без существенного ущерба для собственной экономики, только при условии, что число мобилизованных в армию составит не более 10 процентов от ее общего числа жителей.
Тогда Вооруженные Силы Советского Союза состояли из Красной Армии, Военно – Морского Флота, пограничных и внутренних войск. К 22 июня 1941 г. численность Красной Армии и Военно – Морского Флота составляла 5,37 млн военнослужащих. Однако уже к 1 июля (то есть, в течение 8 первых дней войны) в Вооруженные Силы СССР было мобилизовано еще 5,3 млн человек. Кроме того, вскоре после начала войны в действующую армию влились 24 ополченских дивизии, более 2 млн человек.
Всего в сухопутных войсках Красной Армии на начало войны было 303 дивизии, в том числе 61 танковая и 31 моторизованная. Кроме того, на довольствии в Наркомате обороны находилось 74,945 тыс. военнослужащих и военных строителей, проходивших службу в формированиях гражданских ведомств. В пограничных и внутренних войсках насчитывалось 337 тыс. человек.
Что касается нашего главного противника, то к началу войны в вооруженных силах Германии насчитывалось всего 214 дивизий, в том числе 21 танковая и 14 моторизованных, всего около 7,3 млн человек. Из них: в сухопутных войсках и армии резерва немцев было около 5 млн человек, в ВВС – 1680 тысяч, в ВМС – 404 тысячи, в войсках СС – 150 тысяч человек. Как уже было показано выше, в части наращивания численности своих вооруженных сил, мобилизационные возможности у Германии были в несколько раз ниже, чем у Советского Союза.
Указанные данные об общем потенциале противников в начале войны не подлежат сомнению, однако, что касается численности действующих армий, противостоявших друг другу 22 июня 1941 г. и позже, то на этот вопрос до настоящего времени невозможно точно ответить, поэтому и в нашей книге по этому вопросу встречаются разночтения. И не столько потому, что эти данные еще до сих пор во многом остаются большой военной тайной, сколько вследствие разных способов подсчета численности действующих армий.
Под действующей армией и флотом понимается часть вооруженных сил государств, используемая во время войны непосредственно для ведения военных действий.
Кроме того, в нашей стране в период Великой Отечественной войны, согласно постановлению Совета Народных Комиссаров СССР, к составу действующей армии были отнесены: полевые управления фронтов и органы управления флотов, руководившие подготовкой и ведением операций; объединения, соединения, части (корабли), тыловые и другие части и учреждения, входившие в состав этих фронтов и флотов во время выполнения ими задач в пределах тыловой границы действующего фронта или операционной зоны флота, в том числе на берегу, на удалении до 100 км от уреза воды.
Войска ПВО, соединения и части дальней авиации и другие войска, не входившие в состав действующих фронтов, к действующим армии и флоту относились только в период их непосредственного участия в боевых действиях и выполнения задач боевого обеспечения, в пределах тыловых границ действующих фронтов.
Боевой состав и численность нашей действующей армии постоянно менялись в зависимости от масштабов оперативно – стратегических задач и интенсивности боевых действий.
Так, в начале войны численность личного состава светских Вооруженных Сил действующих фронтов составляла немногим более 3 млн человек, а к концу, например, 1944 г. она возросла до 6,7 млн человек.
Армия вторжения агрессора состояла из 190 дивизий (3,375 млн чел.), но в первом ударе по нашей стране участвовали только 99 немецких (из них 14 танковых и 10 моторизованных) и 10 румынских дивизии, 9 румынских и 4 венгерские бригады. Эти соединения насчитывали более 1900 тыс. человек только боевых войск, около 2600 танков, не менее 33 тыс. орудий и минометов и 1900 самолетов.
Состав немецких танковых групп:
4–я «Север» 1, 6, 8 танковые дивизии (свыше 600 танков)
3–я «Центр» 7, 12, 20 танковые дивизии (свыше 600 танков)
2–я «Центр» 3, 4, 17, 18 танковые дивизии (свыше 800 танков)
1–я «Юг» две танковые дивизии (до 600 танков).
С советской стороны в течение 22 июня в сражение смогли вступить только 83 дивизии, насчитывающие вместе с частями усиления около 900 тыс. человек, до 1 тыс. танков, около 17 тыс. орудий и минометов и 1330 самолетов (по данным: Великая Отечественная война [1941–1945]. Краткий науч. – попул. очерк. Изд. 2–е, доп. Под ред. Чл. – кор. АН СССР ген. – лейт. П. А. Жилина. М.:, Политиздат, 1973. 542 с.).
Обычно теоретики военного дела считают, что для безусловного успеха в наступлении необходимо трехкратное преимущество над противником. Такого преимущества в личном составе у немцев в целом никогда не было, и не могло быть. Однако это не значит, что на отдельных участках фронта немцы не могли иметь многократный перевес сил, но это уже следствие не общего многократного превосходства вермахта над Красной Армией, а результат умелого маневра имеющимися силами и средствами гитлеровских генералов.
Кроме указанного источника, статистические данные о количестве боевой техники, находившейся на 22 июня 1941 г. в Вооруженных Силах СССР и у Германии, а также её сателлитов автор данной книги принимал из справочника: «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование»/ В. М. Андроников, П. Д. Буриков, В. В. Гуркин, А. И. Круглов, Е. И. Родионов, М. В. Филимошин. Под общей редакцией Г. Ф. Кривошеева (М.: Воениздат, 1993, 415 с.). Как указано в этом справочнике, при подготовке этого научного исследования использованы документальные материалы военного ведомства и ряда архивных учреждений бывшего СССР: Генерального штаба Вооруженных Сил, Центрального партийного архива Института марксизма – ленинизма при ЦК КПСС, Центрального государственного архива Октябрьской революции, Центрального архива Министерства обороны, Центрального государственного архива Советской Армии, Центрального государственного архива Военно – Морского Флота и Центрального военно – морского архива.
Ценность данного источника следует из того, что в советское время статистические данные о потерях личного состава и боевой техники советских вооруженных сил хранились под грифом «Секретно». Данное исследование впервые знакомит читателей с указанными обобщенными материалами, начиная с Гражданской войны и заканчивая войной в Афганистане. Здесь же публикуются цифровые данные по родам войск, стратегическим операциям, битвам, фронтам, отдельным армиям, характеризуются потери офицерского состава. Сделан анализ численного состава пропавших без вести и оказавшихся в плену военнослужащих.
Мы еще не раз будем обращаться именно к этим статистическим исследованиям. По нашему убеждению, эти исследования наиболее полно и объективно отражают соотношение сил и потерь личного состава и боевой техники Советских Вооруженных Сил и Германии в Великой Отечественной войне, а также в других войнах, боевых действиях и военных конфликтах за период с 1918 по 1989 гг.
С учетом изложенного становится понятным, почему многочисленные советские и иностранные исследователи, даже на уровне бывших министров обороны СССР Жукова Г. К. и Соколова С. Л., на один из главнейших вопросов истории Великой Отечественной войны: какие же по численности личного состава и боевой техники вооруженные силы Германии и СССР противостояли друг другу 22 июня 1941 г., отвечали по – разному.
Так, например, Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» утверждал, что «всего в западных приграничных округах и флотах насчитывалось 2,9 миллиона человек.(149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада)».
В книге «Вторая мировая война. Итоги и уроки», изданной под редакцией также Министра обороны С. Л. Соколова утверждается, что советские войска западных приграничных военных округов насчитывали 2680 тысяч солдат и офицеров (с учетом личного состава флота, пограничных частей и внутренних войск – около 3 млн человек), 37,5 тысяч орудий и минометов, 1475 танков КВ и Т-34, 1540 самолетов новых типов, «а также значительное количество танков и самолетов устаревших конструкций» Однако, что означает это «значительное количество», авторы этой книги, как и авторы всех других исследований того времени, не указывали.
Что касается боевых возможностей противника, то авторы этой книги утверждают, что: «Группировка фашистской Германии насчитывала 5,5 млн солдат и офицеров, более 47 тыс. орудий и минометов, около 4,3 тысячи танков и штурмовых орудий и до 5 тысяч боевых самолетов.
По немецким данным численность на 22.06,41 г. действующей против СССР сухопутной армии Германии составляла 3,8 млн человек, то есть – значительно меньше 5,5 миллионов.
Для нападения на Советский Союз Гитлер выделил около 70 % соединений вермахта: 156 дивизий, в том числе 17 танковых и 14 моторизованных, а также 3 бригады. Для авиационного обеспечения похода на нашу страну из имевшихся в Германии 5 воздушных флотов было выделено 3 (полностью) и один (частично).
Удивительно, прошло уже более 70 лет со дня начала Великой Отечественной войны, а мы до сих пор не можем разобраться – и это при наличии всех архивов – в том, что же представляли собой наши войска, встретившие немецкую армию 22 июня 1941 г., особенно в части боевой техники, находившейся в действующей армии. Разные источники – разные статистические данные, о соотношении сил противников, особенно в начале войны.
Таблица 3 Боевая техника, находившаяся на 22 июня 1941 г. в Вооруженных Силах СССР и у Германии, а также ее союзников (тыс. шт.)
1 ВО – внутренние военные округа.
2 Из них в армиях союзников Германии (Финляндии, Венгрии, Румынии) состояло 262 танка, 5,2 тыс. орудий и минометов, 978 боевых самолетов.
3 В том числе в Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии 0,8 тыс. танков, 24,1 тыс. орудий и минометов, 3,7 тыс. боевых самолетов. Кроме того, в фашистской Германии и в армиях ее союзников находилось большое количество трофейной техники – Франции, Бельгии, Польши и других государств.
4 Из этого числа нуждалось в капитальном ремонте 29 %, в среднем ремонте 44 %, полностью боеготовых танков было 3,8 тыс. единиц.
5 В скобках указано количество исправных советских танков и соотношение по ним.
6 В знаменателе указано количество советских орудий и минометов без 50–мм минометов и соотношение по ним. Данные по германской армии приведены без 50–мм минометов.Только издание в 1993 г. упомянутого выше исследования «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах…», позволило установить (хотя, конечно, и не до конца), что же значили многократно переписываемые из книг в книги слова: «а также значительное количество танков и самолетов устаревших конструкций». Только в 1993 г., наконец, это «значительное количество» выразилось в конкретных цифрах.
Как оказалось, всего в Красной Армии на 22 июня было 22 тыс. танков, 76,5 тыс. орудий и минометов (без 50–мм минометов), 20 тыс. боевых самолетов.
При этом в начале войны значительная часть указанных вооружений советских Вооруженных Сил находилась в объединениях и соединениях внутренних военных округов, в резерве Ставки ВГК, а также на Дальнем Востоке, в Средней Азии и Закавказье.
Сведения о соотношении вооруженных сил СССР и Германии на 22 июня 1941 г. приведены в табл. 3.
И все же, при всем уважении к авторам приведенных статистических данных, трудно себе представить, чтобы во времена И. В. Сталина в советских танковых войсках действующей армии из 14,2 тыс. танков было полностью боеготовых только 3,8 тыс. Получается, что сталинские танковые дивизии на границе представляли собой хранилища металлолома. При существующих в те времена порядках за одну ржавую лопату можно было легко стать «врагом народа» и надолго оказаться на нарах. Скорее всего, практически все танки были боеготовые, но значительная часть из имеющейся техники имела незначительный остаточный ресурс, то есть – эта часть техники имела к началу войны еще работающие, но уже достаточно сильно изношенные двигатели. Их невозможно было списать, но и вести сколько-нибудь продолжительные боевые действия было невозможно.
Понятно, что и этот многолетний труд большого коллектива весьма квалифицированных военных историков под руководством генерал – полковника Г. Ф. Кривошеева не может претендовать на истину в конечной инстанции. В условиях реальных боевых действий статистические данные, особенно в части, касающейся Красной Армии в первый год войны, а для немецкой – в последний год войны, отличались тем, что информация о реальных потерях часто не доходила до вышестоящих штабов и терялась навсегда. Поэтому советским историкам, авторам упомянутых выше «Статистических исследований…», ничего не оставалось, как восполнять недостающие статистические данные расчетами, которые, в принципе, не могут отличаться высокой точностью.
Кроме того, следует учитывать, что сами донесения, о потерях своих и противника, попадали в вышестоящие штабы, а, в конечном счете – в архивы, которыми современные историки пользуются, не всегда точными, в силу объективных и субъективных причин. Понятно, что у многих командиров и начальников было стремление показать себя в лучшем свете: доложить вышестоящему начальнику желаемое, вместо действительного. Вместе с тем упреки некоторых современных историков, в преднамеренном и существенном искажении реального положения войск на фронтах Великой Отечественной войны, сильно преувеличены.
Конечно, в те годы, когда готовили донесения о результатах боевых действий, меньше всего думали о проблемах современных историков, их трудностях, связанных с правильным освещением и усвоением уроков Великой Победы. Но также очевидно, что во время войны в достоверных статистических данных остро нуждался, прежде всего, весь высший командный состав наших Вооруженных Сил, включая их Верховного Главнокомандующего – И. В. Сталина. Без таких данных успешно руководить нашими Вооруженными Силами было невозможно.
Кстати, как будет показано ниже, самые серьезные ошибки в Великой Отечественной войне были допущены в самом ее начале, когда постоянно терялась связь высшего командования с войсками, и реальное положение на фронтах, в том числе данные о собственных потерях, мягко говоря, не соответствовали действительности.
Такое положение было недопустимо, и оно исправлялось самыми решительными, подчас, как нам сейчас представляется, неоправданно жестокими мерами. В частности, именно это было одной из главных причин, а, скорее всего, – самой главной причиной трагедии, закончившейся расстрелом командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова и его заместителей
Поэтому командиры, любители преднамеренно уменьшить собственные потери и преувеличить потери противника, чтобы получить незаслуженную награду, очередное воинское звание или более высокую должность, могли наскочить на очень крупную неприятность. Тогда не то, что ныне: сгорел огромный склад боеприпасов, нанесен ущерб стране на миллиард рублей, а виноватых нет, а если найдут, то это, как правило, на уровне рядового солдата. Это, мол, он, злодей, не там курил. Других виновников нет. Что это за система, когда от действия одного необученного солдата пол – армии страны в один момент оказалась небоеспособной, без боеприпасов?
И. В. Сталин был не тот руководитель, который позволял своим подчиненным «вешать ему лапшу на уши». Он многое прощал подчиненным, но только не преднамеренную ложь. Это был тот принцип, которому И. В. Сталин он неизменно придерживался до конца своей жизни.
Верховный Главнокомандующий, конечно, предвидел возможность искажений в боевых донесениях некоторыми командирами. В целях недопущения подобного, И. В. Сталиным был установлен многоуровневый контроль достоверности получаемой информации о положении на фронтах. Во – первых, боевые донесения готовились и подписывались не только командующими фронтами, но и членами Военных советов фронтов. Во – вторых, контроль над их действиями, в том числе донесениями командиров и начальников различных уровней, включая и указанных, постоянно велся со стороны представителей НКВД. Поэтому элементы «художественного творчества» в боевых донесениях, если практически полностью и не исключались, то, по крайней мере, они были редкими и незначительными.
О требованиях И. В. Сталина к достоверности статистических материалов, поступающих с фронтов Великой Отечественной войны, свидетельствует эпизод, описанный в книге «Генеральный штаб в годы войны» генералом С. М. Штеменко, бывшим в то время начальником оперативного управления Генштаба Красной Армии:
«Как-то в одном из итоговых донесений за день, полученных с Воронежского фронта, было написано, что в результате успешной контратаки наших войск захвачено 100 орудий противника. Это донесение было принято по телеграфу начальником направления, перепечатано на машинке, заверено и, как положено, сразу представлено в Ставку. Утром И. В. Сталин по телефону спросил меня:
– Захвачены ли вместе с орудиями снаряды?
Я не знал. Он сказал:
– Поинтересуйтесь и доложите.
Срочно связался с начальником штаба фронта. Он тоже не знал и обещал немедленно выяснить. Часа через два Верховный Главнокомандующий позвонил и добавил:
– Если есть снаряды, то можно из захваченных фронтом орудий сформировать чуть ни двадцать батарей. Так или нет?
Подтверждаю, что так. А он спрашивает:
– Не удалось выяснить, сколько снарядов?
– Пока нет, – отвечаю.
Он бросил трубку, ясно, чувствую, недовольный.
Опять связался с начальником штаба фронта. На этот раз от него узнаю, что захвачено не 100, а всего 10 орудий, из них 6 разбитых только 4 исправных; кто донес, и почему так произошло – штаб разбирается.
Скандал был налицо. До вечера звонка не было, а при очередном докладе в Кремле Верховный Главнокомандующий сам напомнил об этих злосчастных орудиях. Как и предполагали, была буря: нам пришлось выслушать в свой адрес и по поводу штабов вообще много разных весьма выразительных слов о безответственности и халатности в работе, ротозействе, головотяпстве, отсутствии контроля… В конце концов, А. И. Антонову было приказано лично дело расследовать и о виновных в искажении фактов доложить.
Выяснилось, что в донесении Военного совета фронта было написано 10 орудий, а когда передавали по аппарату Бодо, то телеграфисты цифру исказили и передали 100. Алексей Иннокентьевич доложил об этом и сказал, что приняты строгие меры контроля, с целью не допустить впредь таких ошибок. Виновных не назвал.
Сталин посопел трубкой, прошелся вдоль стола с картами и сказал:
– Девчонок с телеграфа надо, конечно, предупредить, чтобы были внимательней… Но что с них возьмешь: они в содержании телеграмм не разбираются. А вот оператор, который принимал донесение, обязан был проверить подлинность цифры. Это же не две пушки, и ни каждый день мы захватываем сразу такое количество орудий, а, пожалуй, первый раз с начала войны…
Он долго еще говорил на эту тему, а затем спросил:
– А кто принимал донесение из операторов?
Я ответил, что у аппарата был сам начальник направления.
– Вот его и снять! Назначить на менее ответственную работу, и не в Генштабе…».
Вот так во время войны относились к точности боевых донесений вышестоящему командованию. Можно сказать, что в данном случае начальнику направления, принимавшему донесение, повезло; он сравнительно легко отделался за свою невнимательность.
Таким образом, утверждать, как это делают некоторые историки, например В. В. Бешанов. в своем объемном труде «Десять сталинских ударов» (Минск: Харвест, 2004 г.), что военные сводки во время Великой Отечественной войны составлялись якобы по суворовскому принципу: «пиши больше, чего их, супостатов, жалеть». Поэтому, мол, бесполезно искать истину в наших архивах, значит, сильно преувеличивать число неточностей и ошибок, содержащихся в архивных документах военных лет. Если, конечно, эти искажения не были преднамеренно внесены после смерти И. В. Сталина.
В. В. Бешанов также, безусловно, не прав, когда возводит напраслину на генералиссимуса А. В. Суворова. Так называемое «шапкозакидательство», как правило, во все времена приводило к очень тяжелым последствиям на войне. А русские войска под командованием великого полководца неизменно громили лучшие армии того времени. Суворов, может быть, иногда и пользовался подобным приемом, но исключительно для поднятия духа своих войск, то есть в целях пропаганды и только в разумных пределах.Таким образом, по нашему убеждению, статистическое исследование потерь личного состава и боевой техники советских Вооруженных Сил, представленное в книге «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах» / Под общей ред. Г. Ф. Кривошеева является, безусловно, наиболее объективным трудом, освещающим истинную цену Великой Победы, что позволяет эти материалы принять в качестве основы для решения поставленной нами задачи – исследования уроков Великой Победы.
Из приведенных в книге данных видно, что по количеству людей и боевой техники Вооруженные Силы Советского Союза не имели себе равных в мире. Исключения могли быть лишь в отдельные непродолжительные отрезки времени. Так, например, в самый начальный период войны, в том числе на 22 июня 1941 г., когда по численности личного состава приграничные части Красной Армии уступали вермахту.
Но уже к 1 июля, как уже указывалось выше, в Вооруженные Силы СССР было мобилизовано 5,3 млн человек. Всего у нас за четыре года войны было мобилизовано (за вычетом повторно призванных) 29 млн 574,9 тыс. человек. А всего, вместе с кадровым составом, в армию, на флот и в военные формирования других ведомств было привлечено 34 млн 476,7 тыс. человек.
За годы войны из Вооруженных Сил убыло по различным причинам в общей сложности 21,7 млн человек, или 62,9 % общего числа всех призывавшихся и состоявших на военной службе.
Численность населения СССР, по данным переписи, в 1940 г. достигала 194,1 млн человек, в народном хозяйстве было занято: 33, 9 млн чел. рабочих и служащих и 29 млн колхозников.
Численность населения Германии и Австрии была около 76 млн человек, поэтому, как уже отмечалось выше, Красная Армия не могла быть меньше вермахта.
Хотя в ходе боевых действий немецкая армия на отдельных участках советско – германского фронта достигала нередко многократного превосходства в живой силе и технике, особенно в первые месяцы войны. Однако это уже военное искусство – результат умелого манёвра немецких генералов собственными силами и средствами, а также определения средствами их разведки наиболее слабых мест в обороне Красной Армии.
Такое соотношение сил могло иметь место, как уже было выше сказано, только на узких участках фронта, где немцы готовили прорывы с целью окружения и уничтожения советских войск.
Кроме того, временное преимущество немецкой армии в численности личного состава, было следствием грубых ошибок наших маршалов и генералов, приведших к неоправданным миллионным потерям Красной Армии в так называемых «котлах» в начале войны.
Конечно, наряду с численностью и качеством боевой подготовки личного состава, на ход и результат Великой Отечественной войны самое непосредственное воздействие оказывало количество и качество боевой техники Германии и Советского Союза.
Практически во всех отечественных, особенно советских, источниках причины поражения Красной Армии в начальный период войны видят в преимуществе немецкой армии в танках и самолетах. Так, например, в книге «Вторая мировая война. Итоги и уроки» (М.: Воениздат, 1985) указывается, что группировка фашистской Германии, напавшей на Советский Союз, имела в своем составе 4,3 тыс. танков и штурмовых орудий и до 5 ыс. самолетов, в то время как наша армия имела 1475 танков КВ и Т-34, 1540 самолетов новых типов, а также значительное количество танков и самолетов устаревших конструкций.
Несмотря на то что выпуск указанной книги осуществлялся весьма солидными учреждениями (Институт военной истории министерства обороны СССР, Институт марксизма – ленинизма при ЦК КПСС, Институт всеобщей истории Академии наук СССР, Институт истории СССР Академии наук СССР), а главная редакционная комиссия состояла из весьма осведомленных лиц (председатель С. Л. Соколов, заместители председателя С. Ф. Ахромеев, П. А. Жилин, В. Г. Куликов, П. Н. Федосеев, члены комиссии: Г. А. Арбатов, В. А. Виноградов, С. Г. Горшков, А. А. Громыко, А. Г. Егоров, А. А. Епишев, А. С. Желтов, С. П. Иванов, С. К. Куркоткин, Д. Ф. Марков, А. Л. Нарочицкий, С. И. Руденко, А. М. Румянцев, М. И. Сладковский, Т. Т. Тимофеев), – издание не избежало прежних штампов и недомолвок.
Короче говоря, все члены этой комиссии если не маршал, то академик. Однако и в этой книге, с таким многообещающие названием, авторы забыли объяснить читателям, что представляли собой все те же «устаревшие» советские танки и самолеты, указать их численность и боевые возможности, а также аналогичные данные о так называемой «новой» немецкой технике. Кроме того, непонятно, почему в книге приводится численность всей немецкой техники, в том числе и устаревших конструкций, тогда как советской – только новейших образцов. Такое сравнение не может быть объективным, а также способствовать выяснению истины: что же действительно произошло летом – осенью 1941 г. и кто был реальным виновником огромных потерь наших войск.
Так, известно, что к началу Великой Отечественной войны у немцев на вооружении были следующие танки: легкие Т – I и Т – II, средние Т – III и Т – IV, кроме того у немцев было большое количество чехословацких танков Т-38 с 37–мм орудием и двумя пулеметами. Этот чехословацкий танк по параметрам приблизительно соответствовал немецкому танку Т – III. Оценить качество немецких танков начала войны имеется возможность по их тактико – техническим данным, представленным в табл. 4.
Таблица 4 Тактико – технические данные танков вермахта на 22.06.1941 г.
Перед нападением на Советский Союз в немецкой армии были созданы танковые дивизии, включающие в свой состав танковые полки из двух или трех батальонов. Танковый батальон состоял из штаба, взвода связи, трех рот легких и одной роты средних танков. На советско – германском фронте легкие танки Т – I применялись редко, преимущественно для целей разведки и только в начале войны. В этот период в основном использовались уже многократно проверенные в боях в Польше и Франции танки Т – III и Т – IV, которые к лету 1941 г. назвать «новыми» было бы слишком большим преувеличением.
Первые модернизированные танки Т – IV с 75–мм длинноствольным орудием, а также танки Т – III с более толстой броней и 50–мм длинноствольным орудием стали поступать в немецкую армию только в конце 1942 г. Однако и они часто становились жертвами не только орудий, но и противотанковых ружей под Сталинградом и на Курской дуге. Уже поэтому эти танки не обладали особо заметными боевыми достоинствами.
Что касается действительно новых немецких танков: среднего Т – V «Пантера» и тяжелого Т – VI «Тигр», то первые их образцы появились на советско – германском фронте также только в конце 1942 г., а массировано они были использованы только во время Курской битвы, летом 1943 г., и после. Тактико – технические данные новых танков вермахта приведены в табл. 5.Таблица 5 Тактико – технические данные новых танков вермахта
Как утверждают немецкие генералы, в войсках Германии, перешедших 22 июня 1941 г. границу СССР, было 3582 танка и штурмовых орудия, из них: 1404 средних Т – III, Т – IV и 1698 легких всех типов.
Из изложенного следует, что под «устаревшими конструкциями» в наших источниках понимаются советские танки выпуска 1937–1939 гг., что не вполне соответствовало действительности, по крайней мере – в части срока службы боевой техники. Так, например, наш знаменитый танк Т-34 находился на вооружении ряда стран мира еще не одно десятилетие, после окончания Великой Отечественной войны, не будучи «устаревшей конструкцией».
Значит, дело здесь не столько в возрасте, сколько – в качестве техники. А качество выпускаемой техники опять-таки – это результат профессиональной подготовки людей – конструкторов и изготовителей этой техники.
Качество и боевые возможности советских бронетанковых войск в самом начале войны можно в какой-то степени определить по тактико – техническим данным танков, выпускаемых в нашей стране накануне войны, табл. 6.
Конечно, приведенные тактико – технические данные характеризует боевые возможности техники не полностью, а только «в основном». В реальной жизни бывает редко, чтобы что-либо состояло только из одних достоинств и не имело недостатков, или – наоборот.
Однако, даже из приведенных данных видно, что по степени вооружения и по бронированию немецкая техника заметно уступала советской. А основной «недостаток» советских легких танков, состоящий в том, что их было слишком много, вряд ли можно признать объективным, если не считать большего расхода горючего.Таблица 6 Тактико – технические данные советских танков на 22.06.1941 г.
Кроме того, большое количество так называемых «устаревших» наших танков имел небольшой остаточный ресурс. Этот недостаток советских легких танков был, конечно, более фундаментальным. Однако он не был ни для кого большим секретом, в том числе и для высшего командования Красной Армии.
Поэтому трудно понять, о чем думали наши маршалы, отдавая уже в первые часы войны приказы советским танкистам совершать длительные марши техникой, с ничтожным ресурсом, на расстояния 500 и более километров.
Такие марши не выдерживали не только старые танки Т-26 и БТ-7, но и новейшие Т-34 и КВ, но уже по другой причине, однако не менее объективной. Из теории надежности известно, что начальный период эксплуатации любой техники связан с так называемыми приработочными отказами, когда все недостатки этой техники, в том числе ошибки расчетчиков и конструкторов, изготовителей и эксплуатационников, как говорят, – выходят наружу.
Так, например, при всех своих достоинствах лучший в мире средний танк Т-34 имел в самом начале своего боевого пути весьма неудачную коробку передач, которая требовала особой выучки механиков – водителей, навыков, доведенных до автоматизма. Любая ошибка при переключении передач кончалась поломкой шестерен и выхода из строя на длительный срок такой первоклассной и крайне необходимой в бою машины. Понятно, что серьёзного опыта вождения Т-34 у советских танкистов в 1941 г. еще не было: танк-то был новым.
Конечно, этот танк в течение войны непрерывно совершенствовался, в том числе и его силовая установка, а также трансмиссия, что позволило к осени 1943 г. на Т-34 совершать сверхдальние марши во время глубоких прорывов фронтов и обходов крупных группировок противника. Например, такой марш без проблем был совершен на этих танках для спасения в самом конце войны столицы Чехословакии – Праги.
Так что Т-34, вступившие в бой в начале войны, и Т-34, завершившие войну в Берлине и Праге, существенно отличались как внешне, так и внутренне, хотя имели одинаковое название.
Развитие конструкции танка Т-34 в ходе войны, наряду с повышением его маневренности, было связано также с установкой (в начале 1944 г.) 85–мм пушки, что существенно повысило боевую мощь этой машины. Модернизированный таким образом Т-34 вновь стал грозным соперником не только для немецких средних танков, но и для тяжелых «Тигров».
Вместе с тем, как уже отмечалось выше, в начале войны, июне – июле 1941 г., 500–километровые марши для советских танков были практически смертельными. Так, например, в июне 1941 во время такого марша 8–го механизированного корпуса из мест дислокации в район Дубно его командир Д. И. Рябышев потерял по дороге почти половину своей боевой техники из-за поломок. Об этом «знаменитом» марше мы еще не раз вспомним ниже.
Надежность же немецких танков к этому времени была многократно проверена в боях в Польше и Франции. И была, конечно, значительно выше, чем нашего знаменитого Т-34 начала войны.
Однако, несмотря на недостаточную надежность, до появления на фронте новых танков «Тигр» и «Пантера», экипажи Т-34 смело шли на поединок с любым немецким танком, рассчитывая на мощную по тем временам
76,2–мм пушку Ф-34 и надежную броню советского танка. Немецкие танкисты в первые годы войны, зная мощь новейшей советской бронетехники, всячески избегали прямого противостояния с советскими танкистами.
В подтверждение изложенного приведем точку зрения весьма авторитетного эксперта по этому вопросу – самого Гитлера, из его обращения к солдатам накануне Курской битвы:
«Солдаты! Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом.
С вашей победой сильнее, чем прежде, укрепится убеждение о тщетности любого сопротивления немецким вооруженным силам. Кроме того, новое жесткое поражение русских еще более поколеблет веру в возможность успеха большевизма, уже пошатнувшуюся во многих соединениях советских вооруженных сил. Точно так же, как и в последней большой войне, вера в победу у них, несмотря ни на что, исчезнет.
Русские добивались того или иного успеха в первую очередь с помощью своих танков.
Мои солдаты! Теперь, наконец, у вас лучшие танки, чем у русских.
Их, казалось бы, неистощимые людские массы так поредели в двухлетней борьбе, что они вынуждены призывать самых юных и стариков. Наша пехота, как всегда, в такой же мере превосходит русскую, как наша артиллерия, наши танкисты, наши саперы и, конечно, наша авиация.
Могучий удар, который настигнет сегодняшним утром советские армии, должен потрясти их до основания.
И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все.
Я как солдат ясно понимаю, чего требую от вас. В конечном счете, мы добьемся победы, каким бы жестоким и тяжелым ни был тот или иной отдельный бой.
Немецкая родина – ваши жены, дочери сыновья, самоотверженно сплотившись, встречают вражеские воздушные удары и при этом неутомимо трудятся во имя победы; они взирают с горячей надеждой на вас, мои солдаты. Адольф Гитлер».
Понятно, что в обращении фюрера к своим солдатам не все правда, однако признание его в отставании немецкого танкостроения, по крайней мере, до лета 1943 г. еще раз подтверждает этот факт.
В части боевых возможностей советской авиации, по сравнению с немецкой авиацией, ситуация выглядела несколько хуже чем с танками, но опять-таки – не безнадежно.
Основные тактико – технические данные самолетов, с которыми немцы вступили в войну, приведены в табл. 7
Как видно из таблицы 7, немецкие летчики начинали войну в воздухе, также как и немецкие танкисты, уже на хорошо освоенной и многократно проверенной в боях на Западе технике.
Особенно удачной конструкцией оказался у немцев истребитель «Мессршмитт», который начал выпускаться еще в 1938 г. и продолжал выпускаться в течение всей войны практически без изменения своего облика, за исключением мотора.
Обычно эффективность той или другой машины определяется числом ее экземпляров, выпущенных промышленностью. По этому показателю среди боевых самолетов «Мессершмитт» занимает второе место в мире (33 000 ед.), после нашего знаменитого штурмовика Ил-2 (36 163 ед.).Таблица 7 Основные тактико – технические данные немецких самолетов на 22.06.1941 г.
Основные тактико – технические данные советских самолетов, защищавшие нашу страну в первые месяцы войны, приведены в табл. 8.
Таблица 8 Основные тактико – технические данные советских самолетов на 22.06.1941 г.
Наиболее массовым советским истребителем в начале войны (применялся до середины 1942 г.) был самолет И-16, выдающегося советского конструктора Н. Н. Поликарпова (1892–1944). Всего было выпущено 6555 единиц таких машин различной модификации.
Несмотря на то что наш И-16 уступал (примерно на 100 км/час) в скорости «Мессершмитту» Ме-109Е, однако в части маневренности этот советский истребитель заметно превосходил все известные самолеты. Когда советский летчик оказывался в безнадежном положении в воздушной схватке, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший немецкий истребитель.
Эта тактика часто спасала нашего пилота, немцы почти всегда избегали лобового столкновения этим советским истребителем. При высоком летном мастерстве пилота, И-16 становился грозным противником, и не один фашист отдал Богу душу, рассчитывая на легкую добычу, набрасываясь на нашего «ишака». Именно на этом самолете летали дважды Герои Советского Союза Г. П. Кравченко, С. И. Грицевец, А. В. Ворожейкин, Б. Ф. Сафонов. Так, например, в августе 1941 г. на счету Б. Сафонова было уже 17 сбитых немецких самолетов.
На истребителе И-16 Герой Советского Союза, младший лейтенант В. В. Талалихин осуществил ночной таран немецкого бомбардировщика, пытавшегося прорваться к центру Москвы.
Другие истребители Н. Н. Поликарпова И-15 бис (выпущено 2408 ед.) и И-153 «Чайка» (выпущено 3437 ед.) внесли также свой посильный вклад в достижении Великой Победы. Сражаясь преимущественно на самолетах устаревших типов, только в период с 22 июня по 19 июля наши летчики уничтожили в воздушных боях около 1300 немецких самолетов.
Вот как описывает свою первую победу на истребителе И-15 бис над «Мессершмиттом» будущий командующий 6–й отдельной армии ПВО Герой Советского Союза, генерал – полковник авиации Кубарев Василий Николаевич, под руководством которого в 6–й отдельной армии ПВО автор данной книги имел честь служить почти 15 лет (Кубарев В. Н. Авиация – моя жизнь. – СПб.: Изд. ДЕАН. 2006 г.):
«И вот мы несемся навстречу друг другу – моя группа и группа немецких истребителей. В голове единственная мысль – не дрогнуть, не свернуть в сторону и на той огромной скорости, которой идет взаимная атака, найти именно то мгновение, когда необходимо первому нанести точный и решающий удар.
Когда до гитлеровцев осталось не более трехсот метров, меня вдруг осенило – ударить по вражескому истребителю из реактивной установки. Такого еще не было, но я уже принял решение и уже не отступился от него. Я уже хорошо различаю краску на коке винта «мессера». Пора!
Жму всеми силами на кнопку бомбосбрасывателя. Два огненных вихря слетели с направляющих и полетели навстречу врагу. Через мгновение я увидел на том месте, где должен быть немецкий истребитель, огненный фонтан!
Прошли многие десятилетия, но я и сейчас до малейших подробностей помню себя в кабине моего матерчато – деревянного самолета И-15 бис в крымском небе, помню и первый мой воздушный бой, и первый сбитый мною «мессер!».
За годы службы в 6–й отдельной армии ПВО автор данной книги имел честь видеть и слушать многих выдающихся летчиков, принимавших непосредственное участие в Великой Отечественной войне: Е. Я Савицкого, маршала авиации, дважды Героя Советского Союза (1944, 1945); П. А. Покрышева, генерал – майора авиации, дважды Героя Советского Союза (1943), кстати, моего земляка, херсонца и многих других. Большая разница в должностях и званиях не позволяла мне тогда сколько-нибудь в деталях ознакомиться с их бесценным боевым опытом.
Однако в отдельных случаях удавалось получить от ветеранов такие сведения, которые не найдешь ни в какой книге, и даже архивах. Так, играя однажды в шахматы со своим соседом по квартире, полковником авиации Чалым Владимиром Петровичем, я позволил себе как-то непочтительно выразиться в адрес истребителя И-16. В ответ получил интереснейший рассказ, основанный на личных воспоминаниях этого летчика – истребителя, который заставил существенно изменить мою точку зрения.
Оказывается, истребитель И-16, который некоторые пренебрежительно называли «ишаком», а, нередко, и – «летающим гробом», сидящему напротив меня боевому пилоту позволял не только сбивать немецкие самолеты, но и не раз спасал ему жизнь в практически безнадежной ситуации: когда за ним, единственным, гонялась целая стая «мессершмиттов».
Уникальные маневренные возможности этого самолета Н. Н. Поликарпова позволяли моему партнеру по шахматам, тогда еще совсем молодому человеку, при каждой из многочисленных атак немецких асов, в самый критический момент, вовремя увернуться от, казалось, неминуемой гибели. Каждый раз немецкие «мессеры» проскакивали на большой скорости мимо советского истребителя, и так до тех пор, пока у немецких летчиков не заканчивался бензин. После чего фашисты ни с чем вынуждены были возвращаться на свои аэродромы, как говорится, не солоно хлебавши.
Конечно, далеко не для всех наших летчиков заканчивался так удачно первый бой с противником. Уже к полудню 22 июня 1941 г. советская авиация потеряла 300 самолетов, причем преимущественно из-за недостаточной подготовки пилотов, как, кстати, и наших танкистов.
Слабая начальная подготовка пилотов и водителей танков Красной Армии была следствием острого дефицита в нашей стране горючего для боевой техники, особенно высококачественного бензина для самолетов.
Так, за первые три месяца 1941 г. налет часов на одного человека в авиации Западного особого военного округа составил девять, а Киевского – всего четыре часа.
Основной экспортер, США, этого стратегического материала ввел торговое эмбарго в конце 1939 г. против нашей страны за якобы нападение Советского Союза на Финляндию. Отечественная промышленность в ту пору не могла производить авиационный бензин в достаточных количествах.
Американское эмбарго сохранялось вплоть до нападения Германии на Советский Союз. Исправные танки и самолеты в начале войны нередко приходилось бросать из-за отсутствия горючего.
Возвращаясь к качеству нашей военной техники, следует отметить, что, в целом, конечно, советские истребители выпуска 1937–1938 гг. по боевым возможностям несколько уступали немецким. Ведь чтобы победить в бою, самолет – истребитель должен был, прежде всего, догнать противника. Для этого нужна была не только маневренность, но и высокая скорость, а также мощное оружие.
Вместе с тем высшие авиационные начальники нашей страны долго считали хорошую маневренность истребителей – их основным качеством. Удивительно, что с этим предубеждением они расставались с большим трудом, даже после того, как первые Ме-109Е ещё в августе 1938 г. продемонстрировали в воздушных боях в небе Испании свое очевидное преимущество перед нашими истребителями И-16 в скорости полета, калибре оружия и дальности стрельбы. Инерция мышления – очень опасная вещь, особенно в военном деле.
Тогда уже стало ясно, что стране требовались принципиально новые истребители. И такие самолеты, как ЛаГГ, МиГ и ЯК, по настоянию И. В. Сталина, хотя и с большим опозданием, но все же были созданы. Эти самолеты испытывались почти одновременно (с разрывом два – три месяца) в мае – июне 1940 г. По предварительным результатам, не ожидая окончания испытаний, все три советских истребителя были запущены в производство.
Одновременно началось серийное производство штурмовиков Ил-2, бомбардировщиков Ил-4 и пикирующих бомбардировщиков Пе-2.
В 1940 г. было произведено 64 истребителя Як-1, 20 истребителей МиГ-3, два пикирующих бомбардировщика Пе-2. Но уже в первой половине следующего года было выпущено 1946 истребителей МиГ-3, Як-1 и ЛаГГ-3; 458 – бомбардировщиков Пе-2 и 249 – штурмовиков Ил-2. Современным «десталинизаторам» такие темпы наращивания выпуска самолетов кажется слишком ничтожными. Мол, не подготовил страну к войне «тиран». В этой связи уместно спросить у них: «А сколько сейчас выпускает в год современная Россия новых боевых самолетов под руководством демократической, неизмеримо более «умной и правильной», с их точки зрения, власти?». Думаю, что пальцев на одной руке будет достаточно для того, чтобы посчитать это количество. Хотя супостат, в нашем случае – НАТО, занял уже позиции существенно ближе к Москве, чем в свое время, в 1941 г., Гитлер.
Вместе с тем и тогда, накануне войны, несмотря на огромное внимание и ресурсы, выделяемые на создание новой боевой техники, был допущен ряд ошибок, что отрицательным образом отразилось на ходе вооруженной борьбы с гитлеровской Германией, особенно в первые месяцы войны.
Так, например, наиболее эффективный и массовый самолет Второй мировой войны – бронированный штурмовик Ил-2 был создан еще в 1938 г. конструкторским бюро Сергея Владимировича Ильюшина (1894–1977). В результате самоотверженной работы этого замечательного коллектива удалось создать единую, сплошную сварную бронированную коробку, которая охватывала всю носовую и среднюю часть фюзеляжа штурмовика. Такое техническое решение надежно защищало от пулеметного огня и мелких осколков экипаж, двигатель с радиаторами, топливные баки и другие, жизненно важные части этого самолета. Кроме того, его броневой корпус служил одновременно частью несущего каркаса штурмовика.
За счет этого С. В. Ильюшин решил сложнейшую проблему, над которой безрезультатно бились многие авиаконструкторы того времени: он спроектировал поразительно живучий самолет с мощным бронированием и вооружением. Получился, без преувеличения, «летающий танк», незаменимый для борьбы с наземной техникой противника, особенно – с танками, которые к тому времени становились главным наступательным оружием армий всех стран мира, прежде всего – вермахта.
Учитывая сравнительно небольшую скорость (420 км/час) бронированного штурмовика, С. В. Ильюшин сделал этот самолет двухместным, предусмотрев для стрелка – радиста отдельную кабину и установив в ней крупнокалиберный пулемет 12,7 мм для защиты штурмовика от нападения истребителей противника со стороны задней полусферы.
Однако для высшего авиационного начальства этот самолет стал что-то наподобие «гадкого утенка». Плохо представляя характер сражений в будущей войне в воздухе и на земле, наши генералы от авиации бронированный штурмовик признали неудачным и ненужным для Красной Армии. Мол, все в нем не то и не так: и недостаточное бронирование, и малая скорость, и дальность полета недостаточна, и так далее. И все же, затянув почти на два года выпуск этой исключительно необходимой для наших Вооруженных Сил машины, загубить окончательно Ил-2 они были не в состоянии, не позволил И. В. Сталин. Однако испортить этот самолет все же смогли основательно.
Штурмовик Ильюшина в результате интриг «спецов» лишился оборонительного вооружения – крупнокалиберного пулемета вместе со стрелком – радистом. Выпущенный в таком виде, Ил-2 стал легкой добычей немецких истребителей до тех пор, пока реальные условия войны, в первую очередь, огромные потери этого, исключительно востребованного нашими войсками самолета, не заставили вернуться к его первоначальному двухместному варианту. После этого Ил-2, наконец, действительно стал, по словам немецких летчиков, «летающим дотом».
Однако это случилось только в январе – феврале 1943 г. А до этого времени тысячи наших героических летчиков отдали жизни на алтарь некомпетентности, а то и просто дурости начальников – «невинных жертв сталинизма», отвечающих за оснащение Красной Армии техникой, в том числе самолетами нашу авиацию.
Отсюда, кстати, вытекают невероятные числа (до 300 и более) воздушных побед немецких истребителей – асов, типа Хартмана, Баркхорна, Ралла и прочих. Конечно, эти цифры, безусловно, «дутые», но доля истины в них, к сожалению, есть.
Просматривая в настоящее время многочисленные источники, автор данной книги так и не смог установить имя главного «рационализатора», виновного в существенном ухудшении боевых свойств штурмовика Ил-2 перед войной.
Конечно, можно не сомневаться, что современные десталинизаторы и при рассмотрении данного вопроса укажут на Сталина, что он и здесь он был виноват. Но, как теперь хорошо известно, И. В. Сталин подобные вопросы никогда не решал лично, а только после основательного обсуждения их со специалистами. Тогда напрашивается вопрос, а кто же были тогда этими специалистами, убедившими Сталина лишить Ил-2 эффективной защиты?
Ответ на данный вопрос очевиден: в первую очередь это были начальники Военно – воздушных сил Красной Армии и их ближайшие подчиненные, отвечающие за создание новой боевой техники.
Как известно, вслед за Алкснисом, репрессированным в 1938 г., начальниками ВВС Красной Армии были генералы А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов, последовательно сменявшие друг друга за крупные упущения в работе.
Перед войной или на самом начальном ее этапе все они были арестованы, а затем, в 28 октября 1941 г. под Куйбышевом без суда расстреляны, несмотря на высокие генеральские звания и государственные награды. Так, например, генерал – лейтенант Яков Владимирович Смушкевич был дважды Героем Советского Союза.
Это был период, когда И. В. Сталин находился под сильным впечатлением после тяжелых поражений и огромных потерь нашей авиации на советско – германском фронте. В это время все недостатки и некомпетентность наших маршалов и генералов, что называется, «выходили наружу», то есть – стали очевидными.
Поэтому можно предположить, что высшие начальники ВВС Красной Армии тогда стали не только виновниками огромных потерь авиации (3995 самолетов только в течение первых 18 суток начала войны), но и низкого качества наших самолетов, в том числе упомянутого штурмовика Ил-2, а также явно недостаточной подготовки наших пилотов. В результате всего изложенного советская авиация почти на два года потеряла господство в воздухе.
Уже поэтому, чтобы там не говорили и не писали десталинизаторы о «безвинных жертвах террора» А. Д. Локтионове, Я. В. Смушкевиче и П. В. Рычагове, но эти, так называемые «жертвы», занимая такие высокие посты и будучи одновременно заместителями начальника Генерального штаба, во всех случаях не могли не нести ответственности за то, что происходило в нашей авиации, включая результаты начального периода войны.
Кстати, по одному делу с ними проходил и начальник научно – исследовательского института ВВС генерал – майор А. И. Филин, который был арестован 23 мая 1941 г. и расстрелян 23 февраля 1942 г. Этот генерал также нес непосредственную ответственность за научное сопровождение проектирования и качество выпускаемых в нашей стране боевых самолетов.
Вместе с тем уже с первых часов войны даже одноместные штурмовики Ил-2 показали себя с самой лучшей стороны в борьбе с наземными целями, особенно для уничтожения танков, артиллерии и живой силы противника. Осенью 1941 г. немцы, сметая все на своем пути, рвутся к Москве. Именно тогда И. В. Сталин, обращаясь к руководителям авиационных заводов, пишет: «Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной Армии как воздух, как хлеб». Однако штурмовиков Ильюшина, способных остановить немецкие танки, по указанным выше причинам было очень мало. Об этой «ляпе» «невинных жертв сталинизма» мы еще остановимся ниже.
Серьезным просчетом высшего авиационного руководства страны были самолеты МиГ (авиаконструкторы А. И. Микоян и М. И. Гуревич) и ЛаГГ (авиаконструкторы С. А. Лавочкин, С. П. Горбунов и М. И. Гудков). Эти истребители был задуманы и выполнены как высотные перехватчики. Так, например, на высоте 5 тысяч метров МиГ-3 развивал невиданную по тем временам скорость – 630 километров в час. Одновременно на больших высотах этот самолет обладал и хорошей маневренностью. Этим машинам, казалось, не хватало только пушечного вооружения.Однако главный недостаток МиГов и ЛаГГов был выявлен там, где его в мирное время наши «спецы» не ожидали. Будучи хорошими высотными истребителями, эти самолеты во многом теряли свои качества на малых и средних высотах. Этот недостаток, казалось, для весьма приличных истребителей, оказался достаточно существенным, поскольку большинство воздушных боев в Великой Отечественной войне происходило на высотах до трех тысяч метров.
Всего было выпущено 6528 самолетов ЛаГГ-3 и 3322 самолета МиГ-3. На самолете МиГ-3 открыл боевой счет сбитым немецким самолетам А. И. Покрышкин. Однако, с появлением новых перспективных моделей истребителей Яковлева (Як-7, Як-9 и Як-3) и Лавочкина (Ла-5 и Ла-7), выпуск МиГов и ЛаГГов был прекращен.
Таким образом, если сопоставлять возможности боевой техники нашей и немецкой армии, то можно сделать следующий вывод, что на начало войны Красная Армия, в целом, заметно превосходила вермахт по количеству самолетов, танков и артиллерии. Что касается качества, то оно, несмотря на ее отдельные недостатки нашей техники, кроме самолетов, было вполне сопоставимо.
Реальное заметное преимущество в первый год войны немецкая армия имела только в автомобильном транспорте. Так, в составе сухопутных сил вермахта, находившихся на Востоке, к началу нападения на Советский Союз было около 500 тыс. колесных автомашин. Это примерно в два раза больше, чем имелось в то время в Красной Армии. Благодаря такому преимуществу в автомобильном транспорте немецкая армия отличалась высокой подвижностью. Это преимущество немецкие генералы в начале войны использовали с большим эффектом, создавая так называемые «котлы», в которых погибла основная масса наших войск, вступившая в войну с фашистской Германией.
Со временем, особенно после получения по ленд – лизу 427 тыс. американских автомобилей, преимущество в подвижности вермахта над нашей армией было утеряно. Однако это произошло небыстро, только во второй половине 1943 г.
Таким образом, даже краткий анализ количества и качества боевой техники, имеющейся в начале Великой Отечественной войны в Красной Армии и в вермахте, показывает, что всякие ссылки историков о якобы значительном преимуществе немцев в танках и авиации, мягко говоря, сильно преувеличено.
Поэтому все упреки в адрес И. В. Сталина, что «тиран» не подготовил страну к войне с гитлеровской Германией, по крайней мере, в части количества и качества боевой техники, являются несправедливыми. Можно себе представить, что было бы с нашей страной, если бы они, современные «демократы», руководили Красной Армией в то время.
Глава 7. Гитлер, его планы и действияКак было показано в предыдущей главе, на начало войны у немцев решающих преимуществ ни в количестве, ни и качестве боевой техники перед советскими Вооруженными Силами не было. Скорее, наоборот.
Поэтому ссылки наших маршалов и генералов на то, что немцев было слишком много, а наших солдат было слишком мало, не могут рассматриваться как объективное обстоятельство при объяснении причин наших поражений.
Кроме того, в свое время общепризнанный военный теоретик военного дела Клаузевиц считал, что для гарантированного поражения противника надо иметь над ним, по крайней мере, полуторакратное превосходство. В дальнейшем, с развитием средств поражения, это соотношение еще более возросло, достигнув во время Великой Отечественной войны значений двух – трех крат.
Немецкие генералы такого превосходства над нашей армией никогда не имели. Однако при всем этом Красная Армия отступала до Москвы, Сталинграда и предгорий Кавказа. Спрашивается, почему?
Напрашивается все тот же ответ: в условиях существовавшего тогда соотношения сил в личном составе, технике и вооружениях, подобное могло быть только при существенном различии в воинском мастерстве, в уровне военной подготовки личного состава, особенно высших военачальников, руководивших вооруженными силами противоборствующих сторон.
Справедливость этого вывода следует из бессметного утверждения нашего замечательного военного гения Генералиссимуса А. В. Суворова: «Воюют не числом, а уменьем!!!».
Таким образом, причины побед и поражений в войне следует искать, прежде всего, не в количестве личного состава и техники, а в «умении или неумении воевать» маршалов и генералов, которые готовили свои страны и армии к войне. Эти же маршалы и генералы руководили этими же армиями во время войны.
Что касается немецкой армии, то такой анализ, по нашему убеждению, следует начать с ее верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера. Он же был и основным разработчиком политической, экономической и военной системы фашистской Германии. Причем влияние фюрера на все области жизни в этой стране было настолько огромно, что Германию, по нашему убеждению, более правильно называть не «фашистской», а «гитлеровской».
Хотя бы уже поэтому, хотим мы этого или не хотим, результаты нашего исследования сильно потеряют в достоверности и объективности без анализа роли Гитлера, его влияния на ход мировых событий накануне и во время Великой Отечественной войны.
Вместе с тем любой более – менее непредвзятый анализ показывает, что самый главный враг и идеолог уничтожения славянства, Гитлер, был далеко не ординарным субъектом. Он, безусловно, был социально – психологическим феноменом. Гитлер сочетал в себе, казалось, несовместимые признаки: с одной стороны – преступника и бандита, невиданного ранее масштаба; а с другой – весьма незаурядной личности, обладающей рядом выдающихся способностей, в том числе огромным потенциалом воздействия на массы немецкого народа.
Благодаря этим способностям никому не известный нищий бродяга, «гений», непризнанный никем в ранней молодости, который, по его собственным словам: «так хорошо еще никогда не жил , пока не оказался посаженным в комфортабельную Ландсбергскую тюрьму».
Поднявшись с самых низов, Гитлер – солдат, ефрейтор немецкой армии времен Первой мировой войны стал главой крупнейшего государства Европы, только потому, что обладал огромной силой и возможностями во всех отношениях.
Великая Отечественная война, без преувеличения, была битвой титанов: Сталина и Гитлера. Но, если о достоинствах и недостатках И. В. Сталина, несмотря на горы мусора, которые высыпали прошлые и настоящие «десталинизаторы» на его могилу, мы все же знаем неплохо. Ведь главным результатом жизни И. В. Сталина была Великая Победа, которую никто и никогда не отменит.
Что касается Адольфа Гитлера, то отечественные и зарубежные средства информации до самого последнего времени изображали его в виде дурачка, комически уродливого и психически больного водевильного злодея. Гитлера в театре и кино всегда играл самый некрасивый актер – комик. Все помят его усики и пробор. Ну, вылитый Чарли Чаплин! Уже этого достаточно, чтобы зритель начал смеяться до слез.
Однако в данном случае – не до смеха. Не в водевиле, а в реальной жизни личность Гитлера связна непосредственно с убийством более пятидесяти миллионов человек. Он к концу 1942 г. обладал огромной, неограниченной властью почти во всей Европе.
Придя демократическим путем к власти в Германии 30 января 1933 г., бывший ефрейтор стал 4 февраля 1938 г. верховным главнокомандующим немецкой армии; 19 декабря 1941 г. он стал по совместительству главнокомандующим сухопутными войсками. А 26 апреля 1942 г. немецкий рейхстаг проголосовал за закон, предоставивший Гитлеру абсолютную власть над жизнью и смертью каждого немца, аннулируя все законы, которые могли ему помешать руководить страной по своему усмотрению.
Как же вообще такое могло случиться? А самое главное – как Гитлер смог жестоко обмануть миллионы избирателей в Германии и стать диктатором этой цивилизованной европейской страны?
Наша цель «не восхвалять» и «не развенчивать» бывшего руководителя Германии и его режим, а давая им объективную характеристику, извлечь горькие для нас, славян, уроки, вытекающие из недооценки в свое время опасности Гитлера и его идей. Тем более что идеи Гитлера продолжают жить, поэтому и в настоящее время они представляют огромную опасность для нашей страны. Чтобы там не говорили, Гитлер остается для Запада в качестве примера для подражания. Ведь уроки Великой Победы нас учат, что мы должны верить только действиям, а не их словам наших друзей и потенциальных противников.
В настоящее время реально мы видим в реальных планах и делах наших потенциальных противников все те же фюреровские устремления, и те же методы решения задач по уничтожению современной России и завладению её ресурсами
«Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции к воссоединению ее в крепкое централизованное государство», – заявляет один из ведущих современных американских политиков Генри Киссинджер.
Недалеко ушла от него мадам Мадлен Олбрайт: «Это несправедливо, что Россия владеет такой огромной территорией», а также Кондолиза Райс: «У России слишком много земли». Еще более откровенно и цинично отношение к современной России выразил главный внешнеполитический советник президента США Барака Обамы, Збигнев Бжезинский: «Америка в XXI веке будет развиваться против России, за счет России и на обломках России».
В этой связи напрашивается вопрос: чем американские друзья наших олигархов лучше фашиста Гитлера? Мы не должны питать иллюзий насчет намерений современных американских фашистов. Ни целями, ни методами достижения этих целей они ничем не отличаются от фюрера. Уже поэтому современные американские фашисты являются смертельными врагами России. Чтобы не стать жертвой их агрессивных устремлений, мы должны хорошо знать врага. Недаром говорят: «Предупрежден – значит вооружен». Фашизм необычайно силен. Это – дьявол, который в ряде случаев может иметь весьма привлекательные черты ангела для любителей жить за счет других. Не видеть или не понимать опасности современного фашизма могут только откровенные враги России.
Годами нам вдалбливали, что Гитлер, в физиологическом смысле, – это живая карикатура, у него крошечные глазки, широкие скулы и далеко не греко – римский нос, а в умственно – психологическом плане – средоточие всех пороков, круглое ничтожество, сплошная бездарь. Его речи – набор истерических выкриков. В закрытом докладе американской разведки времен войны он наделен, на основании так называемого «психоанализа», также и необыкновенными половыми извращениями, и, в частности, непреодолимым желанием пить мочу.
Но, в действительности, Гитлер не пил, не то что мочу, но и даже крепкое пиво. Однако это, к нашему несчастью, не помешало ему стать преступником невиданного в истории масштаба, основным организатором и непосредственным виновником гибели десятков миллионов советских людей. Таким образом, не в пиве, и даже не в моче, дело, а в том, что Гитлер, будучи жестоким хищником, был великолепным организатором. И свои преступления он смог совершить только благодаря своим выдающимся способностям, усердию своих ближайших соратников, а также благодаря лучшим качествам немецкого народа, оказавшимся у него на поводу, в первую очередь, фельдмаршалов и генералов, отменно владеющих военной наукой того времени.
Ульям Ширер, американский журналист, долго работавший в Германии еще до начала войны, автор книги «Взлет и падение третьего рейха» свидетельствовал: «Если судить по поведению огромного большинства его (Гитлера) соотечественников, он достиг вершины, никогда ранее не достигавшейся ни одним германским правителем. Он стал… мифом, легендой, почти богом…; без Адольфа Гитлера, личности демонической, обладавшей несгибаемой волей, сверхъестественной интуицией, хладнокровной жестокостью, незаурядным умом, пылким воображением и… удивительной способностью оценивать обстановку и людей, не было бы и третьего рейха».
Более того, между 1935 годом и первой неудачей вермахта под Москвой зимой 1941 г. большинство населения Германии полагало, что история послала им еще невиданного всестороннего гения, государственного руководителя. Что такое Наполеон по сравнению с Гитлером в области военного искусства? Ведь бог войны Наполеон лишь заставил отступать полчища русских, а Гитлер – фарш из них сделал; миллионы пленных, куда там Наполеону.
Некоторые утверждают, что большинство каждой нации в той или другой степени считает себя сверхчеловеками, а остальных – недочеловеками, что большинство каждой нации подвержено стадному инстинкту. Уродись, мол, американское или русское большинство в Германии, ему бы виделся Гитлер так же, как он виделся немецкому большинству.
Насчет американцев – не знаю, насчет русских и славян, скорее всего, – это не так. Как раз стадное чувство, к нашему счастью или несчастью, у нас менее всего развито. А вот чувство безразличия к судьбе не только своего соплеменника, но и к своей собственной – для нас характерно, а последнее для нас может очень плохо кончиться.
Что касается Гитлера, то незаурядные, а в ряде случаев – и выдающиеся способности делали его, хищника, во много крат более опасным для нашей страны, да и для всего Мира, в том числе и для самой Германии, породившей его и давшей ему неограниченную власть. Олимп, на который Гитлер мечтал взойти вместе с немецким народом, оказался для него и его соотечественников – Голгофой.
За прошедшие годы после смерти Гитлера в Германии опубликовано более 50 тысяч серьезных (или претендующих на серьезность) работ о нем и его третьем рейхе. Ничтожная часть этих работ переведена на английский язык, а на русский и вовсе почти – ничего.
Только в последнее время в российской исторической литературе (например, Мировые войны XX века: в 4 кн./ Институт всеобщей истории РАН. – М.: Наука, 2005) появились цитаты и ссылки из сочинений Гитлера, в том числе на книгу «Майн кампф», на его выступления, которые свидетельствуют, что фюрер был далеко не дураком, каким изображали его многие десятилетия.
Оказывается, у Гитлера был талант, выражать свои идеи в простой форме и убедительно доносить их до слушателей. Почти все его речи – хоть для многотысячной толпы, хоть для маленькой группы людей, – как правило, начинались словами: «Когда в 1919 г. я решил стать политиком…», а заканчивались неизменной фразой: «Я не сдамся, я не починюсь!»
Чтобы показать потенциальные возможности будущего фюрера, приведем воспоминания самого Гитлера о том, как начинал он свой путь в качестве политика:
«В один прекрасный день я получил от своего начальства поручение хорошенько разузнать, что именно представляет собою образовавшаяся на днях какая-то «немецкая рабочая партия»…Вечером отправился я в помещение мюнхенской пивной «Штернэкке», приобретшей впоследствии историческое значение. В комнате, которую мы впоследствии в шутку назвали «мертвецкой», я нашел 20–25 человек. Все они явно принадлежали к низшим слоям населения…
Впечатление было неопределенное. Самое обыкновенное собраньице, как и многие собрания в этот период. Ведь мы как раз переживали тогда то время, когда почти каждый чувствовал в себе призвание образовать какую-нибудь новую партию. Людей, недовольных старыми партиями и потерявшими доверие к ним, было больше чем достаточно. Новые ферейны плодились как грибы и столь же быстро исчезали с лица земли, почти никем не замеченные… В кассе ферейна, как выяснилось, было ровно счетом 7 марок и 50 пфеннигов… Это была кружковщина самого худшего вида. И вот в этакий клуб приглашали меня вступить членом… Я поставил несколько вопросов. Выяснилось, что у партии нет ни программы, ни одного листка, вообще ни одного печатного документа, нет членских билетов, нет даже несчастной печатки…
Мне предстояло решить самый трудный вопрос в моей жизни: вступать или не вступать в этот союз… Теперь предо мною была крошечная организация несколько смешного характера, но в моих глазах она имела то преимущество, что она еще не окостенела как «организация», а потому и представляла арену для действительно свободной деятельности отдельного лица… И чем слабей было это движение, тем легче было направить его на верный путь. Тут можно было еще дать движению правильное содержание и верные цели – о чем не могло быть и речи применительно к уже существующим старым большим партиям…
Невероятно тяжело было мне принимать решение. От простого намерения до превращения его в действительность – дистанция огромного размера. Какие собственно данные были у меня лично, чтобы взять на себя такую огромную задачу?
Что я был беден и не имел никаких средств – это было еще с полбеды. Хуже было то, что я не имел никакого имени, что я принадлежал к числу миллионов тех безымянных людей, чье рождение и смерть проходят незаметно даже для ближайшей среды. Прибавьте к этому еще те трудности, которые вытекали из недостатка школьного образования… Ведь обыкновенно у нас не спрашивают, на что годится этот человек, что он умеет делать, а спрашивают, какие учебные заведения он кончил… Очень легко представлял я себе тогда, как встретит меня это так называемое общество…
Это было самое важное решение в моей жизни.
Ни о каком отступлении назад конечно не было и не могло быть речи.
Я сделал заявление, что готов вступить в члены «немецкой рабочей партии» и получил временный членский билет – номер седьмой».
Теперь зададим сами себе вопрос: мог ли человек, который был дураком, не имея ни образования, ни денег, ни славы, никому не известную группку людей, численностью не более десяти человек, через 12 лет превратить её в самую крупную и влиятельную партию в Германии – одной из самых цивилизованных, культурных, образованных, просвещенных, развитых и прогрессивных стран Запада.
Так начинал Гитлер строительство своей партии, которую он в феврале 1920 г. переименовал в «национал – социалистическую немецкую рабочую партию».
Мы ее всегда называли, и будем называть ниже – фашистской. Хотя фашина (нем. Faschine, от латинского fascis – связка прутьев, пучок) – туго стянутая связка хвороста в форме цилиндра диаметром 20–25 см. Фашины применяются для укрепления речных берегов и откосов земляных сооружений.
Понятно, что Гитлер свою партию связкой хвороста назвать не мог, он прекрасно понимал привлекательность для широких масс немецкого народа идей социальной справедливости, слов «национальная социалистическая и рабочая партия», поэтому максимально использовал эти идеи и слова в пропагандистских целях.
Понятно, что Гитлер и его сообщники для обмана и захвата власти в Германии старались скрыть свои истинные намерения, однако, несмотря на это, главная суть национал – социализма (по – нашему – фашизма) была известна многим, кто хоть немного интересовался политикой в те годы. Для этого достаточно было ознакомиться с программным трудом фюрера «Майн Кампф» («Моя борьба») Как уже было сказано, тираж этой книги достиг 10 миллионов, она переведена на 11 языков, включая, русский и китайский.
Поэтому с уверенностью можно сказать, что в целом, несмотря на демагогию фашистов, практически каждый взрослый немец прекрасно знал, что за «фрукт» этот Гитлер, тем не менее – большинство избирателей голосовало за него на тогда еще демократических выборах в начале 30–х годов. Стало быть, большинство немцев были не против захвата жизненного пространства на Востоке. Следовательно, они были не против обеспечения «коренных интересов германской нации» путем уничтожения Советского Союза и убийства славян.
Как видно, называть людоедскую партию связкой хвороста не совсем точно, но мы в данной работе будем называть ее все же – фашистской, поскольку попасться на удочку Гитлера, значит, сделать еще более крупную ошибку.
Причем, чтобы привлечь на свою сторону трудящихся, начинал Гитлер с самой, что ни есть, радикальной программы, которая включала следующие пункты:
– отмену нетрудовых доходов;
– национализацию трестов;
– дележ прибылей крупных промышленных предприятий с государством;
– ликвидацию земельной ренты и спекуляцией землей;
– смертельную казнь изменникам, ростовщикам и спекулянтам.
Гитлер пообещал народу Германии освободить немцев от несправедливости Версаля и избавить страну от безработицы и межпартийных распрей.
Вскоре Гитлер пришел к идее классовой гармонии, к необходимости сохранения «здоровой буржуазии», но с обязательным «ограничением власти капитала». Такая программа позволила ему резко увеличить социальную базу среди всего немецкого народа.
Так, уже 31 июля 1932 г. в Германии за партию Гитлера проголосовало года вдвое больше избирателей, чем за любую другую партию, а 90 % населения Саара голосовало за воссоединение с Германией Гитлера.
Многие возразят, что Гитлер добился таких успехов только потому, что получал огромные деньги от своих и зарубежных капиталистов. Конечно, получал, но очевидно также, что капиталисты дурачкам деньги не давали. Значит, богачи были уверены, что на Гитлера можно положиться, что он, как никто из существующих в то время политиков, оправдает их надежды в будущем.
У нас есть противоположный пример, когда политик, имевший все: известность, неограниченную власть в крупнейшей стране мира, огромные природные ресурсы, непобедимую армию, комитет государственной безопасности, 18 миллионов членов КПСС, однако за несколько лет (с 1985 по 1991 гг.) это «все» превратил в «ничто».
Как вы догадываетесь, в данном случае речь идет об «умном» М. С. Горбачеве. В отличие от необразованного ефрейтора и безызвестного политика Гитлера, Горбачев имел два высших образования, (далее по тексту энциклопедии) «генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Совета обороны. Окончил юридический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (1955) и Ставропольский сельскохозяйственный институт (1967). С 1978 секретарь ЦК КПСС. С 1980 член Политбюро ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета СССР с 1970 г. Выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства. Проявил большую энергию, инициативу и самоотверженность на всех ответственных постах, которые поручала ему Коммунистическая партия. Свои знания, богатый опыт и организаторский талант М. С. Горбачев отдает разработке и претворению в жизнь генерального курса партии в области внутренней и внешней политики, беззаветно служит делу Ленина, интересам советского народа, мира и социализма. Награжден тремя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета» и медалями».
Вот и верь после этого написанному. Разберись, кто из выше указанных политиков был «умным», а кто – «дураком»? Ответ на данный вопрос далеко не очевидный, это – как считать…
Если считать по результатам достижения промежуточной цели – результатам партийного строительства, то Горбачев был дураком, причем – в квадрате. Но если считать, что у Гитлера и Горбачева были противоположные задачи: первый ставил задачу создания партии, второй ставил задачу разрушения партии, то тот и другой выполнили стоящие перед ними задачи блестяще. Гитлер из ничего создал мощную партию, Горбачев самую крупную и влиятельную партию мира развалил, превратил в ничто. Причем не только уничтожил, но и дискредитировал КПСС на многие десятилетия. Стало быть, тот и другой были шибко умными.
Если же считать по результатам конечной цели, состоящей в разрушении Советского Союза и уничтожении славян, в создании великой, процветающей Германии, то в этом вопросе Гитлер, без сомнения, существенно уступает Горбачеву. При всем своем старании, в отличие от Горбачева, Гитлер не смог выполнить эту задачу, хотя загубил при этом себя и около 10 миллионов немцев. Казалось, при таком подходе на почетное звание «дурака» Гитлер мог претендовать вполне заслуженно, если бы не одно очень важное обстоятельство: у фюрера был противник – И. В. Сталин, а у Горбачева даже Берии не было. Это коренным образом меняет результат наших оценок.
Нетрудно себе представить, что сделал бы Гитлер с нашей страной, если бы не Сталин. И еще легче представить, что сделал бы с Горбачевым Сталин, если бы он был жив. Горбачев наверняка пополнил бы число «невинных жертв сталинизма». За такие дела не прощают. Вот нам еще один пример роли личности в истории, поскольку народ в нашей стране и при Сталине и при Горбачеве, в принципе, был один и тот же.
Однако возвратимся к характеристике Гитлера, задумавшего и осуществившего нападение на Советский Союз, главного виновника огромных жертв и страданий нашего народа.
Очевидно, что, упомянутые выше, «дурацкие усики и пробор» были далеко не главным в личности нашего смертельного врага. Подобные усики и пробор такого фасона в 20–х и 30–х гг. были модными по всей Европе, и даже – в Советском Союзе. Также очевидно, что большинству немцев в то время виделся совсем иной образ Гитлера, нежели бесноватого, безобразного и смешного водевильного злодея.
Вот небольшой отрывок из воспоминаний бывшего нашего соотечественника Льва Наврозова, эмигрировавшего в США в 1972 г., где он стал одним популярных русско– и англоязычных авторов:
«Вчера спрашиваю почтенного процветающего американца немецкого происхождения – как жилось при Гитлере? Поскольку я, видимо, расположил его к себе, сказав, что из 17 самых значительных композиторов двух прошлых столетий 14 были немцами и австрийцами, он доверительно ответил: «Это было счастливейшее время моей жизни». Я вспоминаю вслух немецкую присказку: «Май жизни цветет однажды, а снова – никогда».
В глазах у него слезы. А я задаю ему вопрос, который я задаю всем жившим при Гитлере: как им виделся Гитлер? Но он, наверно, решил, что зашел чересчур далеко и, помолчав, почти просительно говорит: «Как бы вы ни были умны, вам этого не понять, потому что вы не родились немцем».
А вот еще один пример деятельности Гитлера как руководителя государства, характеризующий его заботу о здоровье своего народа. Кстати, было бы совсем неплохо, если бы Гитлер, разумеется только в данном случае, стал примером для подражания в нашей стране.
В современной России ежегодно от курения, по разным статистическим данным, умирает от 270 000 до 320 000 человек, 48 процентов женщин курят. На 12,5 лет не доживают люди до своей естественной смерти из-за курения. 10 миллиардов рублей тратит государство на лечение курящих людей. До 1960 г. в Европе курили очень немногие. Хотя эту вредную привычку привез еще Петр I именно из Европы.
Одна из причин, по которой немецкие политики испытывают потребность демонстрировать особую толерантность (терпимость) по отношению к курильщикам, – бремя прошлого. Ведь когда-то Германия была мировым лидером в деле защиты некурящих соотечественников от сигаретного дыма. Адольф Гитлер не ел мясо, не употреблял алкоголь и не курил.
По мнению национал – социалистов, сигареты представляли опасность для здоровья нации, для боевого духа, плодовитости и чистоты немцев. Они совершенно осознано форсировали исследования опасностей, связанных с табаком, и, как свидетельствует историк из Принстона Роберт Проктор, это были исследования «мирового класса». Ректор университета им. Фридриха Шиллера в Йене Карл Астель был не только антисемитом, эсэсовцем, апологетом «расовой чистоты», но и ожесточенным борцом с курением. Воздержание от никотина Астель считал «обязанностью каждого национал – социалиста».
В 1941 г. Астель основал и возглавил Научный институт по исследованию вреда табака, первое подобное учреждение во всем мире. Сам Гитлер пожертвовал 100 тыс. рейхсмарок (40 тыс. долларов США) на его открытие. По тем временам это была весьма приличная сумма. В своей телеграмме он пожелал ученым всего наилучшего «в их работе по освобождению человечества от одного из самых опасных ядов». Астель, на котором лежит доля вины за истребление инвалидов, депортацию и массовую стерилизацию людей, покончил собой в 1945 г., незадолго до самоубийства самого Гитлера.
Первое исследование, выявившее глубинную взаимосвязь между курением и раком легких, было проведено в институте Астеля. Оно было опубликовано в журнале по онкологии в 1943 году. Его результаты актуальны и сейчас: риск рака легких среди курящих в 16 раз выше, чем среди некурящих. Кроме того, медики третьего рейха первыми установили, что никотин вызывает наркотическую зависимость, и констатировали, что сигаретный дым крайне негативно воздействует на сердце.
Силу воздействия Гитлера на людей не раз не только словами, но и делами демонстрировал его ближайший соратник, доктор философии Йозеф Геббельс, на личности которого мы остановимся ниже более основательно.
Этот философ еще до знакомства с Гитлером был уже признанным ученым, блистал в восьми лучших университетах Германии. Геббельс, будучи в то время секретарем его политического противника Грегора Штрассера, относился первоначально к Гитлеру, если не враждебно, то весьма прохладно.
Но вот 28–летний доктор философии столкнулся первый раз в словесной дуэли на митинге с Гитлером. Сначала говорил философ – искусствовед – журналист доктор Геббельс с высоты своих восьми университетов. Потом заговорил Гитлер, бывший ефрейтор, без всякого формального образования, самоучка.
Геббельс записывает в дневнике: «Потом заговорил он. Огромные голубые глаза, как звезды. Каким я показался ничтожным. Какая острота ума! А ирония, юмор, сарказм, глубина, страсть, ярость!»… «Когда фюрер говорит, то это действует как богослужение»… «В раскатах возгласов одобрения и воодушевления, которыми миллионы выражали преданность Гитлеру и его идее, кажется, слышался клич, сотрясающий Германию во времена крестовых походов: Такова воля Божья».
Таким образом, уже к 1930 г. не только доктор Геббельс, но и многие немцы видели в Гитлере красоту нового Иисуса Христа. Хотя сам Гитлер относился к христианству с презрением, которое он почерпнул у Ницше.
Известно, что этот «дурачок», или новый Иисус Христос (кому как нравится) знал прекрасно немецкую классическую музыку. Гитлер мог просвистеть оперу Вагнера без единой фальшивой ноты.
Еще один, весьма удивительный пример, характеризующий личность Гитлера. Красивая молодая женщина Ева Браун, у которой никогда не было проблем с женихами, на 23 года моложе Гитлера, влюбилась в этого «дурачка», когда он не был еще главой государства. Да так влюбилась, что всемирно известная любовная история Ромео и Джульетты, созданная гениальным Вильямом Шекспиром, бледнеет перед не выдуманной, а реальной любовью Адольфа и Евы.
«Моя милая лапушка! Прошу тебя, не волнуйся», – пишет ей Гитлер после покушения на себя 20 июля 1944 г. «Любимый, – отвечает она ему. – Ты ведь знаешь, и много раз тебе говорила, что я не буду жить без тебя». И действительно, 15 апреля 1945 г. Ева Браун добровольно приехала в Берлин, чтобы обвенчаться с любимым и умереть вместе с ним. С такой вечной и верной любовью мужчины и женщины люди встречаются нечасто, особенно в наше время, на фоне непрерывных «собачьих свадеб» наших так называемых «звезд» – артистов кино, эстрады и телевидения.
Не в церкви, а в подземном бомбоубежище (бункере), находящимся под обстрелом советской артиллерии, под гром канонады состоялся их необычный обряд венчания. Обязанности священника выполнял инспектор по религиозным делам, одетый в военную форму с повязкой фольксштурмиста на рукаве, из ведомства Геббельса.
Жениху несколько дней назад исполнилось 56 лет, однако он выглядел глубоким стариком. Попытка на века обеспечить «коренные интересы германской нации», невиданное ранее благосостояние Германии за счет уничтожения славян обошлась дорого не только немецкому народу (почти 10 миллионов жизней), но и лично фюреру. Передвигался жених медленно, волоча ноги и сильно шаркая. Спина сильно согнулась, он казался горбатым. Взгляд его, который раньше был таким строгим и властным, теперь стал апатичным и усталым. У него левая рука так сильно тряслась, что он вынужден иногда ее придерживать правой. Лицо и мешки под глазами свидетельствовали о полном изнеможении Гитлера. В противоположность жениху невеста выглядела красавицей, совсем еще молодой женщиной, моложе даже своих 33 лет.
После завершения обряда Гитлер едва смог расписаться в брачном свидетельстве: у него сильно дрожала рука. А Ева Браун, написав первые буквы Ева Б., зачеркнула их и подписалась своей новой фамилией – Ева Гитлер. После этого в личной комнате фюрера состоялся свадебный ужин, на котором присутствовал весьма ограниченный круг лиц: сами новобрачные, супруги Геббельс и две секретарши Гитлера.
Нам, мужчинам, трудно понять женскую логику. Но мы-то знаем, что такие гиганты нашей (мужской) половины человечества, без преувеличения можно сказать – корифеи мысли и чувств, как А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, С. А. Есенин, остались в этом плане, что называется, при своих интересах. А выдающийся русский поэт последнего времени Николай Александрович Рубцов был самым примитивным способом задушен «любимой» женщиной. Вместе с тем Гитлер, этот душегуб и развалина, завладел сердцем красивейшей женщины того времени. Вот уж, действительно, пути твои, Господи, неисповедимы.
В отличие от многих прошлых и современных руководителей, Гитлер умел не только убедительно говорить, но и выполнять обещанное. А самое главное то, что он умерил жадность национальной буржуазии, по – современному – олигархов; заставил их платить налоги государству и достойную заработную плату – рабочим.
Вместе с тем, нам известно, что посягнуть на неправедные доходы олигархов, на эту «священную корову» эксплуататоров всех времен и народов, не мог позволить себе ни до Гитлера, ни после него никто, кроме китайских коммунистов, ни один руководитель страны мира, как бы этот руководитель не назывался: царь, король, шах, эмир, президент и так далее. В. И. Ленин в данном случае не в счет, поскольку он уничтожил капиталистов, как класс. Он считал их бесполезными паразитами. А Гитлер и китайские коммунисты заставили работать капиталистов и буржуазию на страну, благодаря чему достигли внушительных результатов в экономической и других областях жизни своих народов.
В результате фюрер покончил с вопиющей несправедливостью, которая как ржавчина веками разъедала единство и сплоченность любого народа, что позволило ему объединить всех немцев, найти общенациональную идею, заключающейся в обеспечении благополучной жизни каждого немца, но к их несчастью, не в последнюю очередь – за счет славян.
Под руководством Гитлера нищая, униженная и измученная Германия, известная нам по романам Э. Ремарка «Три товарища» и «Черный обелиск», буквально на глазах у всех немцев возрождалась не по дням, а по часам.
Всего за пять лет пребывания у власти Гитлер:
– впервые в истории по настоящему объединил Германию, ликвидировал пережитки феодальной раздробленности, лишив немецкие земли их автономии;
– уничтожил унизительный и разорительный для Германии Версальский договор;
– создал Рейх, возвратил его в родину многим миллионам немцев, за счет восстановления полновластия Германии в Рейнской зоне, возврата ей Судет, Саара, Мемеля, воссоединения ее с Австрией;
– создал мощную армию, авиацию и флот, оснастил их современным оружием. За четыре года, вместо 4 дивизий, стала 41;
– вывел Германию из международной изоляции, заполучив влиятельных и достаточно сильных в экономическом и военном отношении союзников и сторонников: Италию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Испанию, а позже – Японию, Финляндию, Францию, Швецию, Турцию, Чехословакию и другие государства.
В 1936 г. в гитлеровской Германии, Берлине, состоялась XI летние Олимпийские игры, на которых немцы были безусловными лидерами в общекомандном зачете (33 золотые, 26 серебряных и 30 бронзовых медалей, против 24 золотых, 20 серебряных и 12 бронзовых у занявшей второе место команды США).
Кстати, тогда у американцев не было никаких проблем направить свою спортивную команду в эпицентр фашизма, а английские футболисты удивили зрителей олимпийского стадиона и самого фюрера традиционным фашистским приветствием – поднятием правой руки.
Вместе с тем руководство США бойкотировало московскую Олимпиаду 1980 года, якобы из-за того, что у нас было плохо с общечеловеческими ценностями. Вопрос состоял, конечно, не в этом. Тогда, в 1936 г., власть предержащие в США и Англии видели в Гитлере своего потенциального союзника в деле уничтожения Советского Союза.
При Гитлере в ряде высокотехнологических областях науки Германия вышла на первые места в мире. После окончания войны еще в течение многих лет страны – победительницы пользовались германскими наработками. Так, чтобы там не говорили, а дорога к гагаринскому старту и высадке человека на Луну начиналась в Германии, в научно – исследовательском центре в Пенемюнде, где была создана первая в мире баллистическая ракета А-4 (ФАУ-2) под руководством Вернера фон Брауна. Первый удачный пуск А-4 состоялся 3 октября 1942 г. Стартовый вес ракеты составлял 13 т., дальность полета – 250–300 км, высота полета – 95 км, в качестве топлива и окислителя использовались 80–процентный этиловый спирт и жидкий кислород.
В Германии в 1942 г. самолетостроительной фирмой «Физелер» впервые была создана крылатая управляемая ракета (самолет – снаряд) ФАУ-1. Ракета оснащалась инерциальной системой наведения, дальность полета до 370 км, при скорости – 580 км/ч.
В феврале 1944 г. состоялся первый старт германской зенитной ракеты «Вассерфаль», разработанной все тем же Вернером фон Брауном. Данная ракета имела радиокомандную систему наведения, использующую счетно – решающее устройство фирмы «Сименс». Боевая часть ракеты содержала от 100 до 150 кг взрывчатого вещества и 4 типа взрывателей (2 радиовзрывателя, 1 инфракрасный и 1 оптический). «Вассерфаль» способна была поражать американские стратегические бомбардировщики Б-17, Б-24 и Б-29, бомбившие города Германии с высот 8–10 км. На таких высотах применение обычных зенитных орудий было неэффективно.
В августе 1941 г. в Германии начались испытания реактивного истребителя Ме 169 «Комета». Этот самолет развил скорость в горизонтальном полете 1003,9 км/ч. Данный рекорд был побит только в 1947 г. Первый серийный истребитель Ме 169 поднялся в воздух 2 февраля 1944 г. В ходе войны немцам удалось изготовить 364 истребителя Ме 163 нескольких модификаций.
Несколько позже в Германии начали выпускать истребитель Ме 262, оснащенный двумя турбореактивными двигателями. В ходе войны было изготовлено 564 таких истребителей 15 июня 1943 г. первый полет совершил самолет «Арадо» Ar 236, который использовался в качестве бомбардировщика. Во время показа его Гитлеру, фюрер назвал этот самолет молнией («Blitz»). Максимальная скорость самолета составляла 750 км/ч, практический потолок – 11 700 м, взлетный вес – 8400 кг, бомбовая нагрузка – 1500 кг. Всего частям люфтваффе было передано 229 самолетов Ar 236 модификаций В и С.
Данный реактивный бомбардировщик интенсивно совершенствовался, и его модификацию Ar 236 D, с четырьмя более мощными двигателями с тягой от 1120 до 1600 кг, планировали применить в качестве носителей ФАУ-1 для удара по Нью – Йорку.
Напрашивается естественный вопрос: откуда у Гитлера были такие успехи в ракетной и авиационной технике?
Ответ очевиден: этой техникой в гитлеровской Германии самым серьезным образом занимались. Так, например, в конце апреля советские войска заняли главный немецкий авиационный научно – исследовательский центр (аналог нашего ЦАГИ) в городе Адлерсгофе недалеко от Берлина. Это был один из крупнейших в мире авиационных институтов. К началу 1945 г. в штате этого института состояли 2128 человек, в том числе 13 профессоров, 125 докторов – инженеров (по – нашему – кандидатов технических наук), 456 инженеров и 195 техников, конструкторов и чертежников.
Этот научно – исследовательский центр имел хорошо оборудованные лаборатории и большую производственную базу. В состав центра организационно входили 18 институтов: Аэродинамический, Лопаточных машин, Прочности самолетов, Термодинамики и рабочего процесса, Моторных установок и др.
Наибольше всего наших специалистов поразила скоростная аэродинамическая труба диаметром 2,7 м, которая отличалась, кроме скорости воздуха, достигавшей 300 м/с, малой турбулентностью потока, что является важнейшим качеством подобных устройств. Обнаруженные материалы показали, что уже тогда немцы создавали проекты реактивных самолетов со стреловидным крылом, с крылом обратной стреловидности, с треугольным крылом, то есть соответствовали образцам самолетов США, Англии и СССР 60–70–х годов.
Свои преимущества в области авиастроения немцы в конце войны не могли реализовать, ввиду незначительно числа новых машин, неудовлетворительной системы наведения скоростных истребителей на цели, отсутствия эффективной тактики боя, недостаточной подготовки летчиков. Для устранения этих недостатков у них уже не было времени.
Значительных успехов достигли немецкие ученые и инженеры в области судостроения, особенно в создании подводных лодок. При этом немцами были разработаны и применены ряд принципиально новых технических решений: устройство для работы дизеля под водой (устройство РПД – «шнорхель»); наружные шпангоуты прочного корпуса; принципы размещения основных антенн гидроакустических станций, формирования обводов и обтекателей; аварийное продувание балласта воздухом высокого давления без дросселирования; системы беспузырной торпедной стрельбы; системы амортизации механизмов и оборудования; химические станции регенерации воздуха и многое другое.
Особенно поразительных успехов немецкие ученые достигли в области двигателестроения. Доктор Г. Вальтер создал для подводных лодок газотурбинную установку, работающую по так называемому замкнутому циклу, то есть без связи с атмосферой: перекись водорода подавалась в камеру разложения, где она с помощью специального катализатора разделялась на газообразный кислород (37 %) и водяной пар (63 %). Из камеры разложения парокислород поступал в камеру горения, куда одновременно подавалась специальное легкое углеводородное топливо, типа керосин (ТК-8А) с удельным весом 0,8, отличающееся повышенной, по сравнению с обычным керосином, температурой вспышки и малым содержанием примесей, что способствовало его полному сгоранию без коксования. Продукты горения, состоящие из 15 % углекислого газа и 85 % водяного пара, пройдя через тепловой аккумулятор, служащий для выравнивания тепловой инерции парогаза при изменении режима работы, поступали в турбину с постоянной температурой 550 градусов Цельсия и переменным, в зависимости от нагрузки, давлением. Полной нагрузке соответствовало давление около 21 кг/см2 при числе оборотов турбины около 9500 об/мин. Отработанный парогаз из турбины поступал в конденсатор для конденсации водяного пара и отделения углекислого газа, который затем отсасывался винтовым компрессором и выбрасывался через специальное распыляющее устройство за борт, где растворялся в морской воде.
Двигатель Вальтера можно было использовать как постоянный источник энергии, вместо больших аккумуляторных батарей, для подводных лодок при движении их под водой.
Первая малая подводная лодка с двигателем Вальтера была испытана в Германии в 1942 г. Лодка развивала под водой невиданную по тем временам скорость – 28,1 узла. До 1944 г. были построены еще три малые (полное подводное водоизмещение каждой 312 т) и четыре подводные лодки с полным водоизмещением 415 т.
Удивительно, что, несмотря на многочисленные попытки построить аналог подводной лодки с двигателем Вальтера как за рубежом, так и в нашей стране кончились неудачно: дело дальше теоретических расчетов и опытных образцов так и не пошло. И это притом, что в мае 1945 г. нашим союзникам сдались две подводные лодки с указанными двигателями, а сам доктор Вальтер был доставлен в Англию. Остальные лодки были уничтожены немцами.
В нашей стране работы по двигателю Вальтера продолжались до 1958 г., однако проблемы, связанные с повышенной взрыво – пожароопасностью установки и повышенным уровнем шума парогазовой турбины, так и не были решены. А в связи с созданием в СССР первых подлодок с атомными силовыми установками, работы по созданию серийного двигателя Вальтера были прекращены, хотя потребность в подобных двигателях до сих пор не отпала.
Наконец, чтобы завершить обзор научных достижений в гитлеровской Германии, напомним, что долгое время лидерами в области создания ядерного оружия были именно немецкие ученые. В декабре 1938 г. немецкому физику профессору Отто Гану вместе с его сотрудником Фрицем Штрассманом впервые удалось открыть процесс расщепления урана. В средине апреля 1939 г. немецкий профессор Вильям Ханле предложил схему «тепловой машины» (атомного реактора) использующей энергию, которая выделяется при расщеплении урана.
Примерно в это же время профессор Пауль Хартек и доктор Вильгельм Грот обратились с письмом к начальнику отдела вооружений Сухопутных войск вермахта генералу Беккеру. В указанном письме немецкие ученые предлагали срочно начать работы по созданию атомной бомбы. Если бы не чрезмерная уверенность Гитлера в превосходстве немцев над славянами в обычных вооружениях, в Германии атомная бомба могла быть уже в 1943 г., и мир бы мог быть совсем другим.
Один из основных разработчиков американской атомной бомбы доктор Лео Сциллард, – безусловно, сведущий человек в данном вопросе – утверждал, что Гитлер не стал первым обладателем ядерного оружия благодаря только случаю, если не считать вмешательство самого Бога, который как раз и распоряжается подобными случаями.
Тем не менее, создание ядерного оружия самым кардинальным образом повлияло на ход событий в мире на многие десятилетия вперед, в том числе, разумеется, и на наше время. Слава Богу, пока в лучшую сторону, но гарантий, что так будет продолжаться и дальше, – нет никаких. От ядерного оружия зависит будущее России, наша жизнь или смерть, поэтому этому вопросу мы посвятим ниже целую главу. А пока снова возвратимся к оценке потенциальных возможностей нашего смертельного врага – гитлеровской Германии.
Весьма заметными и благотворными для немцев при Гитлере были социально – экономические перемены:
– практически было покончено с кратчайшие сроки с безработицей, которая до него достигала семи миллионов человек, а если считать и их иждивенцев, то это будет двадцать пять миллионов голодных и обездоленных людей. Масштабы этого бедствия для немецкого народа были огромны, если учесть, что все население Германии, включая детей и глубоких стариков, тогда не превышало 70 миллионов человек;
– с 1932 по 1937 гг. промышленное производство в Германии выросло в два раза, национальный доход увеличился во столько же раз. Это действительно было подлинное немецкое «экономическое чудо»;
– все немцы получили важнейшие социальные гарантии: очень приличное медицинское обслуживание, систему образования, здорового отдыха и физической культуры;
– значительно снизились детская смертность, травматизм, заболеваемость; улучшилась экология производства;
– одновременно было покончено с алкоголизмом, воровством, бандитизмом и проституцией.
Борясь за физическое и моральное здоровье немцев, Гитлер писал:
«Параллельно с физическим воспитанием необходимо начать борьбу и против морального яда… Кто всерьез хочет бороться против проституции, тот должен, прежде всего, помочь устранить идейные предпосылки её, тот должен положить конец той антиморальной культуре больших городов, которые являются настоящим бичом для юношества… И если мы не вырвем нашу молодежь из болота, окружающего ее сейчас, она неизбежно в нем утонет. Кто не хочет видеть всей этой грязи, тот на деле помогает ей и сам становится соучастником постепенного проституирования будущих поколений, от которых зависит вся дальнейшая судьба нашей нации.
Эту очистительную работу необходимо предпринять во всех областях. Это относится к театру, искусству, литературе, кино, прессе, плакату, выставке и т. д. Во всех этих сферах приходится констатировать явления распада и гниения. Только после основательной чистки сможем мы заставить литературу, искусство и т. д. служить одной великой моральной государственной и культурной идее. Нужно освободить нашу общественную жизнь от затхлого удушья эротики, нужно очистить атмосферу от всех противоестественных и бесчестных пороков. Руководящей идеей во всей этой работе должна быть систематическая забота о сохранении физического и морального здоровья нашего народа. Право индивидуальной свободы должно отступить на задний план перед обязанностью сохранения расы».
Удивительно, насколько злободневны эти слова для современной России!
Заботами лично Гитлера вся страна покрылась сетью бетонных дорог – автобанов, а железные дороги разных земель были переведены на единую колею, вошли в унифицированную систему. Таким образом, за государственный счет была решена наиболее больная проблема экономики – доставки сырья и сбыта готовой продукции.
Провозглашенный в 1936 г. курс «опоры на собственные силы» закрыл дорогу импорту, подрывавшему позиции немецкого производства, и способствовал развитию собственной тяжелой и легкой промышленности. В Германии заводы и фабрики росли как на дрожжах, обеспечивая работой и приличными заработками миллионы трудящихся, а предпринимателей – стабильными доходами, без всяких дефолтов и кризисов.
В короткий срок Гитлер превратил безоружную, ввергнутую в хаос и практически разоренную Первой мировой войной Германию в самое сильное государство Старого Света; в государство, которое стали бояться его недавние победители, Англия и Франция. И это все было сделано при весьма незначительных природных ресурсах собственной страны: без нефти, газа, алмазных и золотых рудников, а также без колоний. Однако, конечно, не без серьезных финансовых вливаниях Запада.
Гитлер особое внимание уделял повышению сплоченности своего народа: «Каждый немец должен быть так воспитан, и воспринимать, как нечто само собой разумеющееся, что какой-нибудь совсем юный подмастерье и распоследний ломовой извозчик, если они принадлежат к его (немецкой) нации, ближе ему, чем самый знаменитый английский лорд».
Таким образом, Гитлеру в значительной степени удалось воплотить в жизнь идею национального корпоративного государства, в котором в должной мере учитывались интересы разных, и даже антагонистических, слоев, но при этом всех членов сообщества связывали между собой единые глобальные интересы и цели.
Мой отец, будучи солдатом действующей армии, дошел до Берлина. Он видел безлюдные, но удивительно чистые города, наполненные всевозможными товарами магазины, полные достатка дома. Это производило на наших солдат, живших в вековой бедности, очень сильное впечатление. Поэтому каждый раз, когда речь заходила о Великой Отечественной войне, мой отец, сопоставляя жизненный уровень людей в Советском Союзе и Германии, никак не мог понять – зачем немцы начали войну. Что им еще было надо, при такой обеспеченной жизни?
Если наша страна воевала под лозунгом «Все для фронта! Все для Победы!», в это же время ресурсы Германии не были тотально мобилизованы. По настоянию Гитлера в течение всей войны производство товаров народного потребления сохранялось на достаточно высоком уровне: якобы для того, чтобы поддерживать высокий моральный дух немцев.
Гитлер препятствовал осуществлению планов «тотальной войны», согласно которым к работе на предприятиях следовало привлекать женщин. В марте 1943 г., когда А. Шпеер (руководитель военной промышленности гитлеровской Германии в 1942–45 гг.) настаивал на мобилизации женщин для работы в промышленности, фюрер заявил: «Принести в жертву самые дорогие для нас идеалы – слишком дорогая цена» и отказал Шпееру.
Согласно идеологии Гитлера, место немецкой женщины было дома, а не на фабрике, поэтому домом она и занималась. Более того, по личному распоряжению фюрера, около полумиллиона захваченных силой и доставленных в Германию славянских молодых женщин обязаны были выполнять обязанности прислуги, чтобы облегчить труд немецких домохозяек.
У. Ширер приводит такие статистические данные: за первые четыре года войны, когда в военном производстве Великобритании было занято 2,25 миллионов женщин, в Германии на таких же работах было занято лишь 182 тысячи женщин.
О положении советских женщин говорить не приходиться. Ушедших на фронт мужчин они заменяли на самых тяжелых участках промышленности и сельского хозяйства. В моей памяти навсегда осталась мать, пашущая землю в колхозе на единственной кормилице и спасительнице от голода нашей семьи – корове.
Конечно, кое-кто в этой связи скажет: вот оно отношение к собственному народу Гитлера и Сталина. Но такое противопоставление, в принципе, некорректно.
Всем известны слова Сталина: «Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством… Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остаются».
Если для Германии очередное поражение в войне – это только временные трудности, очередная неудачная попытка уничтожить славян, то для нас поражение в войне однозначно вело к гибели навсегда нашего государства и нашего народа.
Многие утверждают, что, если бы Гитлер остановился 1–го сентября 1939 г. и не начал Вторую мировую войну, то сегодня памятников в Германии стояло бы больше, чем в нашей стране Ленину. Однако остановиться он не мог, потому что был хищником. Жить, не убивая других, противоречило его сути.
Обладая выдающимися способностями, Гитлеру удалось убедить себя и практически всех своих соотечественников в допустимости и необходимости государственного бандитизма – ведения агрессивных войн за ресурсы и жизненное пространство для немцев, начиная с уничтожения славян, а затем, в более далекой перспективе, – за достижение мирового господства.
Вместе с тем до сих пор остается неразгаданным вопрос: а как же в данном случае было с Христовой заповедью: «Не убий»? Ведь Гитлер имел дело не с людоедами дикого племени «мабо – юмбо», а с немцами – одной из самой культурной и цивилизованной нацией Центральной Европы. Однако… в реальности немцы оказались не такими уж культурными и цивилизованными, как раньше о них думали. Подробно об этом будет сказано ниже.
Эстетизация насилия, войны и жестокости якобы для благополучия немецкого народа пропитывали все стороны жизни созданного Гитлером государства.
Так, планы оккупации Советского Союза включали в первую очередь и «окончательное решение» славянского вопроса. В разгар успешных военных действий немцев во время Великой Отечественной войны Гитлер наставлял своих соратников:
«Что касается смехотворной сотни миллионов славян, мы превратим большинство из них в таких, какие нужны нам, а остальных изолируем в их собственных свинарниках; и всякого, кто говорит о снисхождении к местным жителям и их приобщении к цивилизации, следует отправлять прямо в концлагерь!»
К сожалению, эта более чем сомнительная национал – социалистическая идеология, более нам известная как фашизм или нацизм, – эта игра с огнем, включая и самих немцев, – нашла достаточно много сторонников в Германии. В данном случае вышло все по Марксу: идеи Гитлера и национал – социализма (фашизма) овладели массами немцев и действительно стали огромной материальной силой, которая была направлена против России, то есть – против нас.
Таким образом, известное изречение Юлия Цезаря: «Можно найти много людей, готовых убивать за деньги, но нельзя найти людей, готовых умирать за деньги» в данном случае не действовало. Уроки Великой Победы показывают, что именно сила идей Гитлера заставляла немцев не останавливаться перед любым преступлением, даже под угрозой собственной гибели.
К нашему несчастию, среди немцев стало слишком много идейных убийц. Именно этот факт обусловливал в значительной степени наши огромные трудности и наши потери в войне с гитлеровской Германией. Воевать с идейными бойцами – гитлеровцами, готовыми в критической ситуации идти на любое самоограничение, вплоть до самопожертвования, было невероятно тяжело.
Пример служения до конца такой идеи (несмотря на ее очевидную преступность) показал сам Гитлер, а также его ближайшие соратники Геббельс, Кребс и многие другие.
Всем известно, что Гитлер закончил жизнь самоубийством 30 апреля 1945 г. Но не всем знакомо политическое завещание фюрера, написанное за день до этого. Хотя понятно, что в этом завещании Гитлер пытался в максимальной степени обелить, снять с себя ответственность за десятки миллионов загубленных им жизней, однако это завещание для нас представляет определенный интерес.
Во – первых, это мысли нашего смертельного врага перед самоубийством, поэтому они обращены в будущее, к новым поколениям германского народа. Во – вторых, по этому завещанию Гитлера мы можем оценить силу и особую опасность для славян идей национал – социализма, причем не только немецкого, а и всякого другого, например, американского, как бы этот нацизм (фашизм) не назывался.
Для убедительности своего предсмертного послания потомкам Гитлер, оставаясь верным себе, весьма мастерски смешивает правду с откровенной ложью, однако антиславянская, антирусская направленность его остается неизменной.
Хотя фюрер основным виновником своих неудач видит международное еврейство, но, очевидно, что основной вклад в достижении Великой Победы и в уничтожение национал – социализма (фашизма) и самого Гитлера внесли советские люди, Советский Союз во главе с И. В. Сталиным.
Однако вернемся к последним мыслям и надеждам нашего смертельного врага. Текст данного завещания фюрера взят из книги «Мировые войны ХХ века», книга 4. (Институт всеобщей истории РАН. – М.: Наука, 2005 г.).
Политическое завещание А. Гитлера
29 апреля 1945 г.
С тех пор как я, начиная с 1914 г., отдавал все свои скромные силы в первой, навязанной рейху мировой войне, прошло более тридцати лет.
В эти три десятилетия все мои помыслы, все мои действия и вся моя жизнь определялись только любовью к моему народу и верностью ему. Они давали мне силу принимать такие тяжелые решения, какие не доводилось принимать до тех пор ни одному смертному. За минувшие три десятилетия я израсходовал сполна все мое время, всю мою работоспособность и все мое здоровье.
Это неверно, будто я или кто-то другой в Германии желал в 1939 г. войны. Ее желали и развязали исключительно интернациональные государственные деятели либо еврейского происхождения, либо работавшие на еврейские интересы. Я вносил множество предложений по сокращению и ограничению вооружения, которые грядущие поколения не смогут вечно отрицать, чтобы возложить ответственность за возникновение этой войны на меня. Далее, я никогда не хотел, чтобы после первой злосчастной мировой войны возникла вторая мировая война против Англии и тем более против Америки. Пройдут века, но из руин наших городов и памятников искусства будет постоянно вырастать обновляющаяся ненависть к тому народу, который, в конечном счете, несет ответственность за все это, к тому народу, которому мы обязаны всем этим: к интернациональному еврейству и его пособникам.
Еще за несколько дней до того, как разразилась германо – польская война, я предложил британскому послу в Берлине решение германо – польской проблемы – как в случае с Саарской областью – под международным контролем. Это предложение тоже не может отрицаться. Но оно было отвергнуто, потому что влиятельные круги английской политики желали войны, а отчасти подгонялись к ней организованной интернациональным еврейством пропагандой.
Но я не оставлял такие сомнения и на тот счет, что, если народы Европы рассматриваются как пакеты акций для интернациональных финансовых и промышленных заговорщиков, будет привлечен к ответственности и тот народ, который является единственным виновником этой смертоубийственной войны: еврейство! Я также не оставлял никакой неясности насчет того, что на сей раз настоящий виновник пусть и гуманными средствами, но будет наказан и поплатится за то, что миллионы детей европейцев арийской расы умрут от голода, что свою смерть найдут миллионы взрослых мужчин, а сотни тысяч женщин и детей сгорят в наших городах или погибнут от бомбежек.
После шестилетней борьбы, которая, несмотря на все неудачи, войдет в историю как самое славное и отважное выражение жизненной силы немецкого народа, я не могу оторвать себя от того города, который является столицей рейха. Поскольку силы наши слабы, чтобы и дальше выдерживать натиск врага именно здесь, а собственное сопротивление постепенно обесценивается столь же ослепительными, сколь и бесхарактерными субъектами, я хотел бы, оставшись в городе, разделить судьбу с теми миллионами других людей, которых постигла смерть. Кроме того, я не хочу попасть в руки врагов, которым, на потеху ими науськанным массам, нужен новый, поставленный евреями спектакль.
А потому я решил остаться в Берлине и здесь по собственной воле избрать смерть в тот момент, когда увижу, что резиденция фюрера и рейхсканцлера удержана больше быть не может. Я умираю с радостным сердцем, зная о неизмеримых деяниях и свершениях наших солдат на фронте, наших женщин в тылу, наших крестьян и рабочих, а также о беспримерном участии во всем этом молодежи, носящей мое имя.
То, что всем им я выражаю идущую от всего сердца благодарность, столь же само собою разумеется, как и мое желание, чтобы они ни в коем случае не прекращали борьбы, а всюду продолжали вести ее против врагов фатерланда, оставаясь верны заветам великого Клаузевица. Из этих жертв наших солдат и из моей собственной связи с ними до самой моей смерти в германской истории так или иначе, но взойдет однажды посев сияющего возрождения национал – социалистического движения, а тем самым и осуществления подлинно народного сообщества.Многие храбрейшие мужчины и женщины полны решимости до последнего мига связать свою жизнь с моею. Я просил их под конец даже приказал им не делать этого, а принять участие в дальнейшей борьбе нашей нации. Командующих армиями, военно – морским флотом и люфтваффе я прошу самыми крайними мерами укреплять у наших солдат дух сопротивления в национал – социалистическом смысле этого слова, указав на то, что я, как основатель и создатель этого движения, предпочел смерть трусливому бегству, а тем более – капитуляции. Пусть это станет однажды частью понятия чести германского офицера, как то уже имеет место в нашем военно – морском флоте: сдача какой-либо территории или города – невозможна, а командиры должны быть впереди и служить ярким примером верного исполнения своего долга вплоть до собственной гибели.
Перед своей смертью я изгоняю бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии и лишаю его всех прав, которые могли вытекать из указа от 29 июня 1941 г., а также из моего заявления в рейхстаге от 1 сентября 1939 г. Я назначаю вместо него гросс – адмирала Дёница рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вермахта.
Перед своей смертью я изгоняю бывшего рейхсфюрера СС и имперского министра внутренних дел Генриха Гиммлера из партии, а также лишаю его всех государственных постов. Я назначаю вместо него гауляйтера Карла Ханке рейхсфюрером СС и шефом германской полиции, а гауляйтера Пауля Гизлера – имперским министром внутренних дел.
Геринг и Гиммлер без моего ведома вели тайные переговоры с врагом и вопреки моей воле предприняли попытку в нарушение закона захватить власть в государстве в свои руки, чем причинили стране и всему народу необозримый вред, совершенно не говоря уже о попрании верности мне лично.
Желая дать немецкому народу состоящее из достойных людей правительство, которое выполнит свое обязательство продолжать борьбу всеми средствами, я назначаю руководителями нации следующих членов нового кабинета: рейхспрезидент – Дёниц, рейхсканцлер – д – р Геббельс, министр по делам партии – Борман, министр иностранных дел – Зейсс – Инкварт, министр внутренних дел – гауляйтер Гизлер, военный министр – Дёнец, главнокомандующий сухопутными силами – Шёрнер, главнокомандующий авиацией – Грайм, министр юстиции – Тирак, культов – Шеель, министр пропаганды – д – р Науман, министр финансов – Шверин – Крозиг, рейхсфюрер СС и шеф германской полиции – Зауэр, руководитель Германского трудового фронта и член имперского кабинета – имперский министр д – р Лей.
Хотя некоторое число таких людей, как Мартин Борман, д – р Геббельс и другие, решили по своей воле считать себя, вместе с их женами, неразрывно связанными со мною и не желают ни при каких обстоятельствах покидать рейх, а готовы погибнуть вместе со мною, я все же вынужден просить их подчиниться моему требованию и в этом случае поставить интересы нации выше свих чувств. Благодаря своей деятельности и своей верности соратников они и после моей смерти останутся мне столь же близки, ибо, как я надеюсь, дух мой пребудет с ними и всегда будет сопровождать их. Да будут они твердыми, но никогда – неправедными! Пусть никогда страх не станет советчиком в их действиях, пусть превыше всего на Земле для них стоит честь нации. И пусть, наконец, они сознают, что наша задача – построение национал – социалистического государства – является делом грядущих поколений, которые обязывает каждого в отдельности служить общим интересам, не противопоставлять им свои собственные выгоды. От всех немцев, от всех национал – социалистов, от всех мужчин и женщин, от всех солдат вермахта я требую, чтобы они были верны новому правительству и новому президенту и повиновались ему до самой смерти.
Но прежде всего я обязываю руководство нации и общества строжайшим образом соблюдать расовые законы и оказывать безжалостное сопротивление всемирным отравителям мира для всех народов – интернациональному еврейству.
Совершено в Берлине 29 апреля 1945 г. в 4.00.
Адольф Гитлер.
Свидетели: д – р Йозеф Геббельс, Мартин Борман, Вильгельм Бургдорф, Ганс Кребс.
Вместе с тем, упомянутый выше, американский журналист Ульям Ширер в своей книге «Взлет и падение третьего рейха» утверждает, что у Гитлера было еще затем прощальное слово: «последнее письменное свидетельство о жизни этого безумного гения»:
«Все усилия и жертвы германского народа в этой войне так велики, что я даже не могу допустить мысли, что они были напрасны. Нашей целью по – прежнему должно оставаться приобретение для германского народа территорий на Востоке ».
Последняя фраза взята прямо из «Майн Кампф». Гитлер начал свою жизнь, как политик, с навязчивой идеей, что для избранной немецкой нации необходимо завоевать территории на Востоке. С этой же идеей он свою жизнь и заканчивал. Миллионы убитых немцев, миллионы разрушенных бомбами домов и даже сокрушительное поражение немецкой армии не убедили его, что грабеж земель славянских народов на Востоке, не говоря уже о морали, это тщетная тевтонская мечта.
Как видно, указанных У. Ширером «прощальных слов» в политическом завещании Гитлера нет. Скорее всего, эти слова взяты из еще одного (личного) завещания фюрера, полный текст которого нам неизвестен.
Почитав завещания Гитлера, мы еще раз можем убедиться в справедливости и актуальности на все времена слов Ю. Фучека: «Люди будьте бдительны», национал – социализм (фашизм) чрезвычайно силен и вероятность его возрождения многократно возрастает с ослаблением нашей страны. Угроза России со стороны Запада была и остается. Идеи нацизма не настолько безобидны для нашего времени, чтобы их не знать.
Теперь остановимся на последних часах и минутах жизни Гитлера, главного виновника несчастий советских людей. День рождения фюрера, 20 апреля 1945 г., прошел относительно спокойно. Нацисты старой гвардии Геринг, Геббельс, Борман и Риббентроп, а также уцелевшие к тому времени высшие военачальники Кейтель, Йодль, Кребс и Дёниц поздравили своего фюрера. На военном совещании, состоявшемся после праздничной церемонии, генералы стали убеждать Гитлера покинуть Берлин и двинуться на юг, поскольку «русские в ближайшие дни перережут последний на этом направлении коридор для отхода».
После некоторых колебаний Гитлер отказался от этого предложения, но согласился сформировать два отдельных командования на случай, если советские и американские войска соединятся на Эльбе. При этом адмирал Дёниц должен был возглавить северное командование, а Кессельринг – южное. В числе откомандированных оказались два самых доверенных и испытанных сподвижника фюрера – Геринг и Гиммлер.
Гитлер еще надеялся на спасительную для себя миссию наших союзников. На другой день после своего рождения он приказал генералу войск СС Штейнеру нанести контрудар по советским войскам из района южнее Берлина. Однако данное контрнаступление еще более ослабило оборону столицы Германии. В этот же день, 21 апреля, наши войска вышли к пригородам Берлина.
21 апреля Гитлер в последний раз собрал представителей партии, государства и вооруженных сил, где он в первый раз признал себя побежденным. Фюрер обратился к своим помощникам со словами:
– Война проиграна… Я решил покончить с собой…
Он также сказал, что останется в Берлине, и не будет переносить свою ставку на запад. Фельдмаршалу Кессельрингу он передал высшую военную власть и право «руководить делами правительства» в южной части Германии, а гросс – адмирал Дёниц получил такие же права в северной ее части. Геббельс, Борман и Кребс должны были остаться при Гитлере.
Затем Гитлер торжественно произнес:
– Венк, в ваши руки передаю судьбу Германии!
Речь в данном случае шла о 12–й немецкой армии, которая носила имя своего командующего – генерала бронетанковых войск Венка. Но к этому времени из ее 9 дивизий 6 существовали только на бумаге, а из последних только 3 дивизии, т. е. один корпус, были укомплектованы целиком.
Офицер немецкой армии Герхард Больдт, служивший в имперской канцелярии в последние месяцы войны, в своей книге «Последние дни Гитлера» пишет, что последние надежды гитлеровцев были связаны с американцами:
«Распространялись слухи Геббельса, будто американцы в любой момент поспешат им на помощь в борьбе с русскими. Пресловутое тайное оружие будет введено в действие в ближайшие дни или часы.
Ворвется ли красный поток в город или удастся удержать его, пока не придут в Берлин американцы? – читаешь один и тот же робкий вопрос на искаженных от горя, измученных лицах людей. Только эта надежда удерживает их от паники – надежда на американцев. Они должны придти, должны… Какие-то надежды в этом плане были: 16 апреля битва за Одер, американцы переправились через Эльбу между Магдебургом и Дэссау и теперь ближе к Берлину, чем русские западнее Кюстрина».
22 апреля Гитлер как верховный главнокомандующий провел последнее совещание. Но ни Кейтель, ни Йодль не могли доложить реальное состояние дел. Управление войсками к этому времени было уже практически потеряно. Это окончательно вывело Гитлера из себя.
«Это конец, – заявил он генералам. – Все меня покинули. Кругом измена, ложь, продажность, трусость. Все кончено. Прекрасно. Я остаюсь в Берлине. Я лично возьму на себя руководство обороной столицы третьего рейха. Остальные могут убираться куда хотят. Здесь я встречу свой конец».
Присутствующие запротестовали. Генералы убеждали своего фюрера, что не все еще потеряно, что ему необходимо срочно выехать на юг Германии, где еще успешно сражаются группа армий Шернера и дивизии Кессельринга.
Гитлер очередной раз отказался от этих предложений. И, чтобы показать генералам, что это решение бесповоротно, он вызвал секретаря и в их присутствии продиктовал обращение к народу, которое следовало немедленно зачитать по радио. В обращении говорилось, что он, фюрер, остается в Берлине, и будет защищать его до конца. Кейтелю и Йодлю он приказал направиться на юг и приступить к руководству оставшимися войсками.
23 апреля советские войска завершили окружение Берлина. В 16.40 25 апреля советская 58–я гвардейская дивизия встретилась с передовыми дозорами американской 68–й пехотной дивизии в городе Торгау на Эльбе.
Между Северной и Южной Германией был вбит клин, и Гитлер оказался отрезан в Берлине. 30 апреля 1945 г., несмотря на ожесточенное сопротивление самых преданных частей Гитлера, советские войска подошли к восточной окраине Тиргартена и ворвались на Подсдамерплац. Наши войска находились всего в квартале от бункера. Наступал час, когда Гитлер должен окончательно решить свое будущее.
Гитлер и Ева Браун, написав прощальные письма родным и знакомым, удалились в свои комнаты. В 3.30 пополудни 30 апреля, когда вошли в комнату Гитлера, то увидели, что тело фюрера лежало распростертым на диване. Рядом находилась мертвая Ева Браун. По некоторым данным, в частности американца У. Ширера, Гитлер покончил собой выстрелом из пистолета в рот. Эта версия не более чем попытка создать рыцарский ореол вокруг имени фюрера.
В действительности Гитлер, как и теперь уже его законная супруга – Ева, воспользовались ампулами с ядом. Перед этим он проверил действие яда на своей любимой овчарке Блонди и на ее щенках. Собаки погибли мгновенно. На момент самоубийства Гитлеру исполнилось 56 лет, ровно 12 лет и 3 месяца, как он стал канцлером Германии и учредил третий рейх.
Их трупы вынесли в сад, и во время непродолжительного затишья положили их в одну из воронок от снаряда или авиационной бомбы, облили бензином и подожгли. Прощавшиеся во главе с Геббельсом и Борманом стояли под козырьком входа в бункер, вытянувшись и вскинув правую руку в прощальном фашистском салюте. Церемония была короткой, поскольку советские войска были на расстоянии в несколько сотен метров. Обстрел возобновился, снаряды стали рваться в непосредственной близости от входа в бункер.
Вместе с тем особо следует подчеркнуть, что у Гитлера были все возможности избежать такого трагического для себя конца. Вечером, 26 апреля, знаменитая своим бесстрашием немецкая летчица высочайшего класса, одна из немногих женщин, награжденных Железным крестом, Ханна Рейч на тренировочном самолете «Физелер Шторф» прилетела в Берлин. Она сумела посадить самолет на изрытый воронками магистрали «Ост – Вест», недалеко от Бранденбургских ворот и бункера Гитлера. За несколько дней до этого фонарные столбы и деревья по обеим сторонам широкого шоссе были срублены, и таким образом получился «аэродром» достаточной ширины.
Ханна Рейч доставила из Мюнхена в ставку фюрера Риттера Роберта фон Грайма, которого Гитлер только что назначил главнокомандующим ВВС Германии, с присвоением ему воинского звания фельдмаршал, вместо арестованного к этому времени Германа Геринга. В 10.30 того же дня на этот «аэродром» приземлились два «Юнкерса-52» с боеприпасами для танков. Несмотря на то что желающих покинуть окруженный советскими войсками Берлин было более чем достаточно, Гитлер приказал на этих самолетах вывести 50 тяжелораненых военнослужащих. К 11 часам оба самолета были готовы к старту. Все происходило в лихорадочной спешке. Первая машина благополучно поднялась в воздух. А вторая, оторвавшись от земли, задела крылом уцелевшие стены сгоревшего дома и разбилась, скорее всего, из-за перегрузки.
Кстати, спасая раненых солдат, Гитлер приказал расстрелять своего родственника генерала войск СС Германа Фегелейна, женатого на родной сестре Евы Браун, Гретель. Будучи офицером связи Гиммлера при ставке фюрера, Фегелейн, обиженный тем, что его не посадили на самолет, решил потихоньку покинуть бункер.
Как только Гитлеру доложили об исчезновении Фегелейна, фюрер немедленно распорядился выслать группу эсэсовцев на розыски пропавшего. Генерала СС обнаружили уже в гражданской одежде у себя дома в районе Шарлоттенбурга, который вот – вот должны были занять советские войска.
Фегелейна доставили в канцелярию, 28 апреля за дезертирство он был разжалован и лишен всех военных отличий. На рассвете 29 апреля родственника Гитлера расстреляли эсэсовцы во внутреннем дворе имперской канцелярии. Ева Браун и пальцем не пошевелила, чтобы спасти жизнь своего зятя.
В свете изложенного мы можем констатировать, что современные власть предержащие в России в этом плане – по требовательности к подчиненным за порученное дело – сильно уступают фюреру. Например, один непотопляемый Чубайс чего стоит: и две «Волги» на ваучер, и коробка из-под ксерокса, полная долларов; и 75 трупов и 45 миллиардов рублей убытка Саяно – Шушенской ГЭС, а ему хоть бы что – руководит госкорпорацией «Роснано», будучи бухгалтером, то есть, абсолютным нулем в молекулярной физике. Можно не сомневаться, что достижения у нас в области нанотехнологий при таком руководстве будут такие же, как и в области энергетики, только, может быть, только трупов будет меньше, и то – слава Богу.
Однако вернемся снова к концу апреля 1945 г. В течение трех дней Ханна Рейч имела возможность наблюдать и участвовать в жизни высших руководителей Германии, находившихся в бункере, когда советские снаряды почти непрерывно падали на имперскую канцелярию.
В это время Ханна Рейч неоднократно общалась Гитлером. «Мой фюрер, почему вы остаетесь здесь? – спросила она. – Почему Германия должна вас лишиться?! Фюрер должен жить, чтобы жила Германия. Этого требует народ».
«Нет, Ханна, – ответил ей Гитлер. – Если я умру, то умру за честь нашей страны, потому что, как солдат, я должен подчиниться своему приказу – защищать Берлин до конца. Моя дорога девочка, – продолжал он, – я не предполагал, что все так случится. Я твердо верил, что мы сумеем защитить Берлин на берегах Одера… Когда все наши усилия закончились ничем, я ужаснулся сильнее, чем все остальные. Позднее, когда началось окружение города, … я посчитал, что, оставаясь в Берлине, подам пример всем наземным войскам, и они придут на выручку городу…
Я не хочу, чтобы хоть один из нас попал живым в руки русских, я не хочу, чтобы они нашли наши тела. Тело Евы и мое тело сожгут. А ты выбирай свой путь».
Не исключено, что к этому времени Гитлер уже знал об обстоятельствах смерти собрата по фашистской диктатуре – Муссолини. 26 апреля дуче и его подругу Клару Петаччи поймали партизаны. Через два дня их казнили. Тела казненных были перевезены на грузовике в Милан и выброшены прямо на площадь. На следующий день трупы Муссолини и Петаччи подвесили за ноги на фонарных столбах. Затем веревки перерезали, и остаток выходного дня они пролежали в сточной канаве, отданные на поругание итальянцам. Первого мая бывший диктатор Италии Муссолини и его подруга были похоронены рядом на одном из миланских кладбищ, на участке для бедных. Чтобы не допустить подобного «спектакля», по словам Гитлера, тела, свое и Евы, фюрер приказал сжечь.
29 апреля, по приказу Гитлера, Ханна Рейч и Грайм вылетели на своем самолете из Берлина к адмиралу Дёницу, которого Гитлер назначил своим преемником. Таким образом, Ханна Рейч и фон Грайм благополучно выбрались из окруженного советскими войсками Берлина, если не считать того, что в процессе этого путешествия, еще до приземления, новоиспеченный фельдмаршал авиации был ранен осколком зенитного снаряда. Грайм командовал люфтваффе недолго, менее чем через две недели, оставаясь верным присяге и фюреру, он покончил собой 24 мая 1945 г.
Как мы видим, фюрер даже в день своего самоубийства имел возможность покинуть Берлин и сохранить свою жизнь. Однако этого он не сделал. Гитлер твердо решил сделать из себя мученика, идола для будущих поколений нацистов.
В конце войны И. В. Сталину очень важно было, чтобы Гитлер, живой или мертвый, был захвачен советскими войсками, а не американцами или англичанами, высадившимися в Западной Европе менее года назад, когда исход войны был решен Советским Союзом. Несмотря на поражение, фюрер продолжал оставаться центральной фигурой, вершителем судеб абсолютного большинства немецкого народа.
Кстати, Гитлер очень мало уделял внимания своей личной безопасности, поэтому осуществить покушение на фюрера наши чекисты могли неоднократно. Очередной доклад И. В. Сталину по этому вопросу нарком госбезопасности СССР М. П. Меркулов сделал в 1944 г. Однако И. В. Сталин запретил это делать, поясняя:
«Гитлер нам нужен для полного разгрома Германии. Пока он жив, он не пойдет на сепаратное соглашение с Западом. В свою очередь, для США и Англии не может быть и речи о сделке, пока у руля находится Гитлер. Другое дело, если Гитлер исчезнет. Возможен приход к власти Геринга или Папена, с которыми западные державы могут сговориться. А это нам невыгодно, мы уже близки к полному разгрому Германии. Не трогайте Гитлера».
Скорее всего, это правильно, но только отчасти. Гитлер сам свято верил, что его противники неизбежно поссорятся и их коалиция распадется, что США и Англия ни при каких обстоятельствах не допустят большевизации Европы. Сам Черчилль относился к наиболее фундаментальным противникам большевизма, и его сотрудничество с Москвой, считал Гитлер, всего – навсего переходящий момент. Америка и Англия испугается вторжения советских армий в Европу; а это вынудит их объединиться с Германией, чтобы защитить Старый Свет от большевизма.
Немецкие генералы на этот счет имели несколько другую точку зрения, однако в решении стратегических планов они всегда были едины со своим фюрером, пока вопрос не коснулся личного благополучия каждого из них.
Адольф Гитлер, будучи очередным претендентом на мировое господство, и ряд его ближайших соратников были основными идеологами и исполнителями планов Запада по уничтожению нашей страны. Многие из них закончили свой преступный путь на земле: одни – самоубийством, другие – на виселице в Нюрнберге. Однако не все. Части их них, например Франко и командирам его так называемой «голубой дивизии», удалось избежать законного возмездия за преступления, совершенные этими пособниками Гитлера на нашей земле, только благодаря так называемым нашим союзникам, США и Англии. Это еще одно убедительное доказательство духовной близости наших прошлых и настоящих врагов.
Глава 8. Немецкие генералыИтак, что касается ближайшего окружения Гитлера, включая немецких генералов, то у них, потерявших к средине 1944 г. всякие иллюзии на победу в войне с Советским Союзом, все надежды на будущее были связаны только с нашими так называемыми союзниками – американцами и англичанами. Поэтому сопротивление немцев на Западе было только символическим. Немецкий генеральный штаб стремился максимально перебросить войска с запада на восток, чтобы задержать Красную Армию, пока в Берлин не придут им на помощь американцы. «Для меня война закончилась в сентябре, – говорил после войны следователям союзников Рундштедт, восстановленный с 4 сентября 1944 г. в должности главнокомандующего немецкими войсками на западе.
Но война тогда еще не заканчивалась для Гитлера, который всеми силами, включая и жестокие наказания, пытался выбить пораженческие настроения из своих генералов. Он им внушал: «В случае необходимости мы будем сражаться на Рейне. Не имеет значения где. Как сказал Фридрих Великий, при любых обстоятельствах мы будем сражаться до тех пор, пока один из наших ненавистных врагов не выдохнется и не откажется от дальнейшей борьбы. Мы будем сражаться, пока не добьемся мира, который обеспечит существование германской нации еще на пятьдесят или на сто лет и который, прежде всего, не запятнает нашу честь во второй раз, как это произошло в 1918 г.… Я живу лишь для продолжения этой борьбы, так как знаю, что, если за ней не будет стоять железная воля, она обречена».
Далее фюрер еще раз разъяснил своим генералам о некоторых причинах необходимости борьбы на Западе: «Наступит время, когда разлад между союзниками станет настолько серьезным, что произойдет разрыв. Главное – это ждать подходящего момента, не считаясь ни с какими трудностями… В истории никогда не существовало такой коалиции, как у наших врагов, коалиции, составленной из столь разнородных элементов и преследующих столь разные цели… С одной стороны, ультракапиталистические государства, с другой – ультрамарксистские. С одной стороны, умирающая империя – Великобритания, с другой – бывшая колония, твердо решившаяся наследовать её, – Соединенные Штаты… Вступая в коалицию, каждый партнер лелеял надежду реализовать свои политические цели… Америка стремится стать наследницей Англии, Россия пытается захватить Балканы… Англия пытается сохранить свои владения… Даже сейчас эти государства конфликтуют друг с другом, и тот, кто, подобно пауку, сидит в центре сотканной им паутины, наблюдая за событиями, видит, как этот антагонизм с каждым часом все возрастает. Если сейчас мы нанесем несколько ударов, то в любой момент этот искусственно сколоченный общий фронт может рухнуть с оглушительным грохотом, но при условии, что Германия не проявит слабости».
Гитлер был уверен, что его, «блудного сына», «собаку, которая покусала своего хозяина», Запад вынужден будет простить перед началом Третьей мировой войны. Ведь кроме грехов перед Западом, у него, фюрера, были и огромные «заслуги». Под его непосредственным руководством немцы убили во время Великой Отечественной войны более 26 миллионов советских людей. Кроме того, за это время наша страна лишилась естественного прироста (не рожденных детей) – около 15,4 миллионов человек. Значит, потери СССР, связанные с войной, развязанной Гитлером, составили более 41 млн человек.
В принципе, Гитлер был прав: с приближением конца войны вероятность разрыва Советского Союза с нашими союзниками возрастала. Черчилль в это время пытается уговорить американского президента Рузвельта сделать все, чтобы остановить советские войска и не пустить их в Центральную Европу. Начиная с февраля 1945 г., немцы на западе вообще прекратили сопротивление и сдавались целыми дивизиями. Наши союзники оружие немецких дивизий складировали, а их личный состав продолжал боевую подготовку под руководством прежних, немецких, командиров. Около миллиона немецких солдат и офицеров ходили в прежней своей форме, носили награды и знаки различия, приветствовали друг друга прежним поднятием руки.
В начале апреля Черчилль отдает своим штабам приказ: готовить боевые действия против СССР – операцию «Немыслимое». В этой операции со стороны Запада должны участвовать вооруженные силы США, Англии, Канады, польские корпуса и 10–12 немецких дивизий. По существу, такие действия Запада указывали на то, что самом ближайшем будущем должна начаться Третья мировая война.
В этих условиях самые жестокие меры Гитлера против собственного генералитета, направленные на продолжение борьбы не только на востоке, но и на западе, были на руку Советскому Союзу, поскольку они препятствовали нашим бывшим союзникам в максимальной степени использовать вооруженные силы Германии в новой мировой войне.
Вот текст одного из последних приказов Гитлера:
«Запомните: каждый, кто пропагандирует или просто одобряет распоряжение (о прекращении борьбы), ослабляющее нашу стойкость, является предателем! Он немедленно подлежит расстрелу или повешению! Это имеет силу также в том случае, если речь идет о распоряжениях, якобы исходящих от гауляйтера, министра, доктора Геббельса или даже от имени фюрера. Адольф Гитлер».
Гитлер обладал неограниченной властью над германским народом, поэтому И. В. Сталин считал, что фюрер не при каких обстоятельствах не должен оказаться в руках американцев или англичан. Задача поиска живого или мертвого Гитлера была поручена генералу безопасности И. А. Серову, в распоряжении которого были не только органы военной контрразведки СМЕРШ 1–го Белорусского фронта, но и несколько пограничных полков войск НКВД. Эти пограничники продвигались вместе с передовыми частями наших войск, не ввязываясь в бои, блокировали центр Берлина, прилегающий к рейхсканцелярии, не выпуская из него ни одного немца без самой тщательной проверки.
О самоубийстве Гитлера наше командование узнало утром 1 мая, когда на линии фонта под белым флагом появился немецкий генерал с сопровождающим. В 3 часа 15 минут делегацию немцев доставили командующему 8–й гвардейской армией генералу В. И. Чуйкову, где выяснилось, что немецким генералом является сам начальник Генерального штаба германской армии Кребс, а сопровождающий – его переводчик.
Кребс заявил, что вождь немецкого народа Адольф Гитлер умер, оставив завещание со списком нового имперского правительства. Затем переводчик зачитал послание нового рейхсканцлера Германии доктора Геббельса к советскому Верховному Главнокомандованию:
«Согласно завещанию ушедшего от нас фюрера мы уполномочиваем генерала Кребса в следующем. Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в 15 часов 30 минут добровольно ушел из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Дёницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери. Геббельс».
Об этом событии В. И. Чуйков немедленно доложил командующему фронтом, заместителю Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукову, который в свою очередь засвидетельствовал:
«Тут же соединившись с Москвой, я позвонил И. В. Сталину. Он был на даче. К телефону подошел дежурный генерал, который сказал:
– Товарищ Сталин только что лег спать.
– Прошу разбудить его. Дело срочное и до утра ждать не может.
Очень скоро И. В. Сталин подошел к телефону. Я доложил о самоубийстве Гитлера и письме Геббельса с предложением о перемирии.
И. В. Сталин ответил:
– Доигрался подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?
– По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре».
И. В. Сталин запретил Г. К. Жукову вести какие-либо переговоры с немцами, кроме как о безоговорочной капитуляции.
Кребс, отправленный обратно, вскоре покончил жизнь самоубийством. На следующий день согласие отдать приказ немецким войскам о прекращении борьбы пришлось принимать командующему зоной обороны Берлина генералу Вейдлингу.
Наши чекисты в обстановке исключительной секретности, не привлекая отечественных и зарубежных журналистов, продолжали активно искать живого или мертвого Гитлера. Сначала предстояло обследовать все наземные помещения рейхсканцелярии, а затем приступить к обследованию к подземной ее части, так называемому – бункеру.
Убежище фюрера представляло собой только одно крыло общего подземного сооружения имперской канцелярии и состояло из двух частей. Одна из них – собственно помещения Гитлера: спальня, столовая, ванная, санузел, комната Евы Браун, комната для совещаний и приемная. Эти помещения сообщались со второй частью этого крыла убежища, где располагались большой конференц – зал, секретариат, лейб – медик Гитлера профессор Морелль, овчарка Гитлера со своими щенками, небольшой узел связи, личная охрана, комната Геббельса, санузел.
Толщина железобетонной крыши над убежищем фюрера была рассчитана примерно на 5–тонную авиационную бомбу и составляла 8 метров. Выход из убежища находился во внутреннем дворе имперской канцелярии. Второй выход из убежища фюрера (12 ступеней) вел наверх в расположенную несколько выше главного часть подземного сооружения (бункера) имперской канцелярии, где толщина защитного покрова составляла только 1–3 метра.
Наши разведчики и офицеры Главного управления контрразведки СМЕРШ имели лишь общее и довольно смутное представление об устройстве бункера. На нескольких этажах подземного бункера ориентироваться, не имея плана, было очень трудно.
Когда приступали к поиску Гитлера, в многочисленных помещениях и коридорах бункера еще продолжалась борьба. Опасность была на каждом шагу: во многих отсеках и темных нишах укрывались эсэсовцы. Валялось много трупов. Стрельба возникала неожиданно. По коридорам и переходам тянулся дым, смешанный с пороховой гарью. Из-за этого лампочки горели тускло. К дыму и гари примешивался тошнотворный запах разлагающихся трупов. Через непродолжительное время автономный источник энергии, питавший электрической энергией бункер, вышел из строя, – свет погас. Обследовать подземное сооружение приходилось в полной темноте, используя карманные электрические фонарики. Осматривали и всю, прилегающую к бункеру, территорию.
Понятно, что последний начальник германского генерального штаба генерал Кребс – это не та личность, чтобы ему верить. Тем не менее все обгорелые участки сада вокруг бункера проверяли особенно тщательно.
За трое суток нашим чекистам удалось обнаружить три трупа, каждый из которых мог быть Гитлером. Все эти трупы доставили на строго охраняемую территорию тюрьмы Плетцензее. Сюда же доставили немцев, лично знавших фюрера. Среди них был эсэсовец из личной охраны Гитлера, а также вице – адмирал Эрих Фосс. Однако ни один из экспертов среди покойников не увидел труп Гитлера.
Поиски продолжались. Уже 4 мая решили проверить большую воронку от авиабомбы в четырех метрах от входа в бункер. Рядом с этой воронкой к этому времени прошли уже тысячи человек, не обращая на неё внимания, поскольку воронок вокруг было много. Кроме того, эта воронка на две трети была заспана землей. Но, в отличие от других воронок, она имела следы большого горения в виде кольца.
Очистив воронку, «следопыты» извлекли два трупа, насколько обугленных, что по ним, казалось, абсолютно невозможно было опознать личности, кому они принадлежали. Еще были какие-то останки, вроде собаки. Ввиду не решаемости поставленной задачи, останки решили снова засыпать землей на прежнем месте.
Поиски продолжались, однако, без успеха. Группа опознания в тюрьме Плетцензее каждый раз отвергала очередного «Гитлера». Свое недовольство поисками все в более острой форме выражал генерал Серов. Над непосредственным руководством «следопытов» сгущались тучи.
В этих условиях вспомнили о трупах, найденных в воронке, расположенной в четырех метрах от бункера. Чтобы хоть как-то ослабить гнев высокого руководства, поисковики вновь откопали упомянутые трупы и составили акт:
«г. Берлин. Действующая армия. 1945 г., мая месяца, 5.
Мною, гвардии старшим лейтенантом Панасовым Алексеем Александровичем, и рядовыми Чуриковым Иваном Дмитриевичем, Олейником Евгением Степановичем и Сероухом Ильей Ефремовичем в г. Берлине в районе рейхсканцелярии, вблизи места обнаружения трупов Геббельса и его жены, были обнаружены и изъяты два сожженных трупа, один женский, второй мужской. Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно. Трупы находились в воронке от бомбы, в 3 метрах от входа в гитлеровское бомбоубежище, и засыпаны слоем земли. Трупы хранятся при отделе контрразведки «Смерш» 79–го стрелкового корпуса».
Затем эти трупы также были доставлены в тюрьму Плетцензее для опознания. После осмотра сильно обгоревших мертвых тел некоторые эксперты, хотя и без гарантии, заявили, что не исключено, что перед ними, действительно, находится тело Гитлера.
Кроме того, вскоре удалось задержать одного из охранников фюрера Гарри Менгерсхаузена, который непосредственно принимал участие в сжигании трупов Гитлера, Евы Браун и собаки Блонди. В процессе допроса он указал место сжигания, оно оказалось той воронкой, где нашли обгоревшие трупы мужчины, женщины и собаки.
Позже место кремации фюрера подтвердил и его личный шофер Эрих Кемпка в своих воспоминаниях «Я сжег Гитлера»:
«Я вылил бензин на обоих мертвецов. Одежда мертвецов слегка развевалась на ветру, пока не пропиталась насквозь бензином и не опала под его тяжестью. Поднятая разрывами снарядов земля осыпала нас. Преодолевая страх смерти, я подтаскивал все новые и новые канистры… Артогонь усилился до такой степени, что мы уже не решались выйти из тамбура бункера… С нами вместе у выхода стояли д – р Геббельс, Борман, д – р Штумпфеггер. А наружи неистовствовал настоящий ад!
Но как же нам поджечь бензин? Предложение сделать это при помощи ручной гранаты я отклонил. Случайно взгляд мой упал на большую тряпку, лежавшую рядом с пожарными шлангами у выхода из бункера. Гюнше схватил ее и разорвал на куски. Открыть кран канистры, и сунуть туда тряпку было делом секунды. Я наклонил канистру, тряпка хорошо намокла, напиталась бензином. «Спички!» Д – р Геббельс вынул коробок из кармана и протянул мне. Я зажег спичку и сунул в тряпку, а потом высокой дугой швырнул на облитые бензином трупы. С широко раскрытыми глазами мы смотрели на лежащие там тела. В одну секунду высоко вспыхнуло бурлящее пламя, к небу поднялись темные столбы дыма. На фоне горящей столицы рейха они создавали ужасающую картину».
Все совпадало, однако, с учетом того, что в процессе поисков нашли несколько «гитлеров», похожих на настоящего Гитлера, этого было недостаточно.
Предполагаемые останки фюрера были направлены для судебно – медицинской экспертизы в клинику – госпиталь небольшого городка под названием – Бух в окрестностях Берлина. Экспертизу возглавлял главный судебно – медицинский эксперт 1–го Белорусского фронта полковник Шкаравский Ф. И., а его подчиненными в этом деле были: судебно – медицинский эксперт 3–й ударной армии майор Богуславский Ю. И., майор медицинской службы Маранц А. Я. (женщина), патологоанатом Гулькевич Ю. В. В состав комиссии входил также главный патологоанатом Красной Армии полковник Краевский Н. А., срочно направленный из Москвы для выполнения этой чрезвычайно ответственной задачи.
Учитывая, что исследуемый труп сильно обгорел, главным аргументом идентификации личности покойника стали неплохо сохранившиеся у мужчины зубы: золотой мост верхней челюсти с 9 зубами и сильно обгоревшая нижняя челюсть с 15 зубами. Для решения поставленной задачи необходимо было разыскать стоматологов, лечивших Гитлера, найти историю болезни, рентгеновские снимки. Наши чекисты успешно справились с поставленной задачей, помогла немецкая педантичность.
Историю болезни обнаружили в клинике профессора Блашке – личного врача фюрера. Кроме того, в зубоврачебном кабинете рейхсканцелярии нашли рентгеновские снимки и даже несколько коронок, которые не успели поставить Гитлеру. Сотрудники клиники Блашке помогли отыскать зубного техника – Фрица Эхтмана, изготовлявшего протез челюсти фюреру.
Коронки, мостики и зубные пломбы мужского трупа точно совпали с записями истории болезни и с рентгеновскими снимками, оказавшимися в распоряжении нашей судебно – медицинской экспертизы. Задача, поставленная чекистам лично И. В. Сталиным, была решена – мертвый Гитлер был найден.
История окончательного захоронения Гитлера и его верной подруги Евы Браун по понятным причинам до сих пор продолжает остаться тайной за семью печатями.
Вместе с тем официальная версия судьбы фюрера тогда оставалась прежней: Гитлер исчез, не исключено, что он жив, находится либо в Испании у своего идейного единомышленника генерала Франко, либо сбежал на подводной лодке в Южную Америку. Такая версия исчезновения Гитлера имела право на существование. По примерным подсчетам, на подводных лодках в Аргентину прибыло до 150 высших партийных и государственных деятелей третьего рейха. Позже стало известно, что 10 и 17 августа 1945 г. властям Аргентины сдались экипажи немецких подводных лодок V-530 и V-997, прибывших в порт Мар – дель – Плата. Еще одна подводная лодка была обнаружена затопленной на дне одной из пустынных бухт на побережье Атлантического океана Аргентины.
Считается, что общее число немецких лодок, достигших берегов Южной Америки, было около шести. Фамилии бежавших высокопоставленных фашистов неизвестны, кроме руководителя отдела гестапо по делам евреев Адольфа Карла Эйхмана, бывшего оберштурмбаннфюрера СС, которому удалось скрыться из американского лагеря для интернированных лиц в 1945 г.
Несмотря на то, что израильские службы накопили богатый опыт поиска и убийства нацистов, сотрудников СС, принимавших непосредственное участие в «окончательном решении» еврейского вопроса, Эйхмана долго найти не могли. Пока в 1957 г. руководитель израильской разведки МОССАД (сокращенный вариант полного наименования – «Ведомство разведки и специальных задач») Исер Харел, он же Изя Гальперин, уроженец Витебска, получил от некого Хермана донесение из Буэнос – Айреса.
В этом донесении информатор сообщал, что у его дочери появился кавалер по имени Николас Эйхман, который прихвастнул, что его отец был большим человеком в гитлеровской Германии и работал под непосредственным руководством самого Гиммлера. Информатор сообщил даже адрес, по которому проживало семейство Эйхманов.
Остальное было, как говорится, делом техники. Наиболее сложным делом было провести Эйхмана через сито таможенного и паспортного контроля при выезде из Аргентины. В рядовом случае МОССАД дело, как правило, до таможни не доводил. К намеченной жертве подходил человек в полицейской форме и вежливо просил того поехать в полицейский участок для решения какого-нибудь незначительного вопроса. Дисциплинированный, не подозревающий никакой опасности немец садился в машину. Его везли в ближайший лес или пустырь и убивали без всяких юридических формальностей, суда и прочего.
Эйхман же в списке израильских спецслужб значился одним из первых преступников, поэтому его судьба решалась на уровне самых высоких официальных лиц Израиля, включая премьер – министра Бен – Гуриона. Такого крупного преступника решили вывести в Израиль нелегально на коммерческом самолете. По тогдашним аргентинским законам убежище иммигрантам из Европы предоставлялось без ограничений, вне зависимости от их прошлого, поэтому не исключался крупный дипломатический скандал.
Чтобы пройти контроль в аэропорту без шума, Эйхману сделали укол, он впал в прострацию, и его, якобы сильно выпившего члена экипажа, затащили в самолет. Аргентинские охранники, скорее всего, получившие приличную взятку, не особенно были принципиальными при досмотре. Через двадцать часов самолет совершил посадку на израильской территории.
Судебный процесс происходил в Иерусалиме, вызвав широчайший резонанс в мире. Эйхман был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смертной казни.
В обвинительном заключении в Нюрнберге и по подсчетам Всемирного еврейского конгресса общее число жертв среди евреев составляло около 5 миллионов 700 тысяч человек. Правда, сам Эйхман, приводивший в исполнение «окончательное решение» еврейского вопроса под руководством Гейдриха, инициатора этой идеи, незадолго до падения третьего рейха заявлял, что его «заслуги» в данном вопросе сильно преувеличивают, что он с восторгом прыгнет в могилу, если на его совести действительно пять миллионов уничтоженных евреев. «Сознание этого будет служить для меня источником огромного удовлетворения», – хвастался палач.
Этому выродку рода человеческого «с восторгом прыгнуть в могилу» евреи не дали, его повесили 31 мая 1962 г. После казни тело Эйхмана было сожжено, а прах развеян над Средиземным морем.
Зато Исер Харел (Изя Гальперин) стал героем нации.
Все течет, все изменяется. Причем изменяется очень сильно. Палачи и жертвы часто меняются местами. Так, только сравнительно недавно, с декабря 2008 г. по январь 2009 г. израильтяне убили 1500 мирных арабских жителей, потеряв 9 человек, причем 4 случайно. Теперь, отлавливая израильских убийц в других странах, мусульмане тоже могут стать героями нации.
Мораль простая: убивать никого нельзя, тогда и ловить будет некого, правда, станет меньше героев нации, но от этого никому хуже не станет, кроме самих потенциальных героев.
Что касается истории с трупом мертвого Гитлера, то все лица, причастные к его поиску, были строго предупреждены о недопустимости распространения сведений о ходе и результатах своей работы.
Официальная версия по Гитлеру оставалась прежней: останки фюрера обнаружить не удалось, поэтому не исключено, что фюрер жив. Офицерам американской и английской разведок водитель Гитлера Кемпка позже якобы дал показания, почему не были обнаружены обуглившиеся останки: во – первых, на трупы он вылил достаточно много, 400 литров, бензина; во – вторых, «все следы были уничтожены полностью непрекращающимся огнем русских».
Как уже было указано выше, такая позиция, в отношении судьбы Гитлера, нашей страны в то время была более чем оправдана. К концу войны отношения Советского Союза с США и Англией стали накаляться. И. В. Сталину поступало много достоверных сведений о том, что бывшие наши союзники интенсивно ведут тайную подготовку к войне против СССР. К таким сведениям, в первую очередь, следует отнести работы по созданию в США атомной бомбы, необходимости в которой к тому времени, казалось, уже не было никакой.
Кроме того, в тайне от Советского Союза, в нарушение всех договоренностей, в том числе в Ялте, наши союзники на заключительном этапе войны стали искать контакты с влиятельными деятелями фашисткой Германии для заключения сепаратного мирного договора, с целью привлечения вооруженных сил и других ресурсов этой страны в качестве союзника в войне против СССР.
Именно бурная реакция Гитлера, выраженная в его политическом завещании, связанная со смещением с должностей и самом строгом наказании своих, казалось ему, самых надежных и преданных соратников: его официального преемника рейхсмаршала Германа Геринга, рейхсфюрера СС и имперского министра внутренних дел Генриха Гиммлера, были следствием «миротворческих» действий наших союзников.
Тогда Гитлеру доложили, что Геринг и Гиммлер без его, фюрера, ведома вели тайные переговоры с представителями США и Англией об условиях сепаратного мира.
Геринг, которого Гитлер еще несколько лет назад официально назначил своим преемником, выражая готовность к переговорам о сепаратном мире, знал, что его могут заклеймить как предателя, со всеми вытекающими отсюда последствиями, поэтому действовал осмотрительно. Он хотел твердо знать, что власть в Германии действительно перешла к нему. С этой целью 23 апреля Геринг послал Гитлеру следующую телеграмму:
«Мой фюрер! Ввиду вашего решения оставаться в крепости Берлин, согласны ли Вы, чтобы я немедленно принял на себя общее руководство рейхом при полной свободе действий в стране и за ее пределами в качестве Вашего заместителя в соответствии с Вашим декретом от 29 июня 1941 года?
Если до 10 часов вечера сегодня не поступит ответа, я буду считать само собой разумеющимся, что Вы утратили свободу действий и что возникли условия вступления в силу Вашего декрета. Я также буду действовать в высших интересах нашей страны и нашего народа. Вы знаете, какие чувства я питаю к Вам в этот тяжкий час моей жизни. У меня нет слов, чтобы выразить это. Да защитит Вас Всевышний и направит к нам сюда как можно скорее, несмотря ни на что. Верный Вам Герман Геринг».
Ознакомившись с этой телеграммой, Гитлер незамедлительно направил ответную телеграмму: «Время вступления в силу закона от 29 июня 1941 г. я определяю сам. Я не лишен свободы действия. Запрещаю любой шаг в указанном вами направлении». Одновременно Гитлер сместил Геринга со всех постов, лишил звания «рейхсмаршал», исключил из партии, а руководителю службы безопасности Франку приказал немедленно арестовать Геринга по обвинению в государственной измене. Приказ фюрера был выполнен. Официального приемника фюрера, главнокомандующего ВВС Германии арестовали.
На Нюрнбергском процессе Геринг был приговорен к смертной казни. Однако повесить его не успели, за два часа до казни бывший официальный приемник Гитлера покончил жизнь самоубийством, воспользовавшись капсулой с ядом, которую ему тайно доставили в тюремную камеру.
В это же время Генрих Гиммлер – другой ближайший соратник фюрера, руководитель СС, шеф гестапо, имперский министр внутренних дел, «верный Генрих», как часто обращался к нему Гитлер – встречался с графом Бернадоттом в шведском консульстве в Любеке на побережье Балтийского моря.
«Великая жизнь фюрера близится к концу. Через день или два Гитлер умрет», – сообщил он шведскому графу. После этого Гиммлер попросил Бернадотта немедленно сообщить генералу Эйзенхауэру о согласии Германии капитулировать на Западе. На Востоке, заверял главный эсэсовец, война будет продолжаться до тех пор, пока западные державы сами не начнут войну против русских. Когда Бернадотт попросил Гиммлера изложить свои предложения американцам в письменном виде, такое письмо было тут же немедленно составлено и подписано Гиммлером.
Именно за это Генрих Гиммлер был смещен Гитлером со всех постов и исключен из партии. После того как бывший глава рейхсфюрер СС был задержан союзниками мая 1945 г. на контрольно – проверочном пункте недалеко от Гамбурга, Гиммлер покончил жизнь самоубийством.
Таким образом, мы видим, что, несмотря на то что 23 апреля 1945 г. Берлин был полностью отрезан от внешнего мира, однако даже ограниченная радиосвязь с армиями и министерствами позволяла Гитлеру силой своего авторитета руководить страной, уничтожать противников и предателей, выявленных даже среди особо приближенных бывших соратников.
Понятно, что Гитлера взбесили не сами цели переговоров, а попытка решить эту задачу без его участия. К таким переговорам фюрер был уже давно готов, по крайней мере, после поражений в Сталинградской битве и на Курской дуге, когда любому здравомыслящему человеку было ясно, что блицкриг у Гитлера не состоялся, и перспективы победы у Германии над Советским Союзом нулевые.
Чтобы повысить свой рейтинг в будущих сепаратных переговорах, о переходе Германии на сторону стран Запада, Гитлер решил продемонстрировать американцам силу и возможности немецкой армии, как на западе, так и на востоке.
Для этого он сначала решил преподнести урок американцам: временно перехватить инициативу на западе, неожиданно нанеся удар в Арденнах между 3–й и 1–й американскими армиями, рассечь фронт союзников, прорваться к Антверпену, лишив оказавшихся в мешке англо – американскую группировку главного порта снабжения.
Хотя возможности у Гитлера были уже далеко не те, которые имелись у него год – два тому назад, к этому времени на советско – германском фронте немецкие дивизии были уже основательно «пощипаны». Однако для прорыва в Арденнах фюреру удалось собрать достаточно мощную группировку: 250 тыс. человек, 20 дивизий, включая 7 танковых, 900 танков, 2660 орудий и минометов, 800 самолетов и дополнительно 6 дивизий для последующего удара на Эльзас. Основу немецкого ударного кулака составляли 6–я танковая армия СС генерала Зеппа Дитриха и 5–я танковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля.
Наши союзники на западе под руководством верховного главнокомандующего экспедиционными силами в Европе Дуайта Эйзенхауэра, привыкшие к символическому сопротивлению противника и легким победам, сильно расслабились. Все считали, что немцы уже более не способны на какое-либо крупное наступление. Их беспечность не имела границ.
В ночь на 16 декабря наши союзники легли спать как обычно. Командующий 12–й группой американских армий генерал О. Бредли готовился утром отправиться в Париж, чтобы поздравить Д. Эйзенхауэра с присвоением ему высшего в США воинского звания – генерала армии. Командующий английской армией фельдмаршал Б. Монтгомери испросил у Эйзенхауэра разрешения провести рождественские праздники дома, в Англии.
И вдруг такая неожиданность… Застав американцев врасплох, немцы рано утром 16 декабря нанесли сильнейший удар в бельгийских Арденнах и прорвали позиции наших союзников на участке фронта, шириной 40 километров. Не ожидавшая удара 1–я американская армия была буквально сметена со своих кое-как построенных укрепленных позиций. Решительным броском немецкие войска достигли реки Ур, форсировали ее и устремились дальше, к реке Масс. Это для американцев и англичан была катастрофа.
Сказать, что наши союзники отступали, было бы слишком мягко. Они побежали, спасая свои жизни и бросая раненых, боевую технику, оружие. К тому еще, накануне, коварный Гитлер приказал Отто Скорцени сформировать специальную бригаду в составе двух тысяч эсэсовцев, знающих английский язык, одеть их в американскую форму и посадить в трофейные американские танки и джипы.
Подчиненным Скорцени предстояло, просочившись через линию фронта, уничтожать американских связных, нарушить движение их транспорта и дезорганизовать тыл в целом, устраивая различные диверсии. Мелкие подразделения диверсантов должны были пробиваться к мостам через реки, захватывать их и удерживать до подхода основных сил немецких бронетанковых войск. Часть специально подготовленных головорезов отправились в Париж, чтобы там прикончить верховного главнокомандующего экспедиционными силами союзников в Европе Д. Эйзенхауэра. Не все, запланированное Гитлером и Скорцени, удалось выполнить. Однако неприятностей нашим союзникам они наделали много. Скорее всего, задача по уничтожению Эйзенхауэра, чтобы не портить окончательно отношения с американцами, в самый последний момент Гитлером была отменена.
Отто Скорцени – личность известная, король диверсий. Он вместе со своими головорезами – эсэсовцами прославился проведением в тылу противника ряда уникальных по сложности и дерзости операций. В том числе – по освобождению в сентябре 1943 г. из практически неприступной крепости арестованного к тому времени личного друга Гитлера Б. Муссолини, а также похищением в октябре 1944 г. венгерского регента адмирала Н. Хорти в Будапеште, когда тот готов был перейти на сторону Советского Союза.
Интересна дальнейшая судьба Скорцени. Если многих его подчиненных американцы за арденнские дела судили и казнили, то самого главного преступника американский трибунал оправдал в 1947 г. Такие «ценные» кадры были нужны и американцам на случай войны с Советским Союзом. Прожив некоторое время в фашистской Испании, Скорцени отправился в Южную Америку, где организовал – не исключено, что помогли ему организовать – процветающую компанию по производству цемента и даже написал мемуары.
Однако тогда, в декабре 1944 г., наименее подготовленными и слабыми к ведению настоящей, тяжелой войны на уничтожение, из всех наших союзников, оказались американцы. Чужой для них была эта война. Прибывшие из-за океана и не имевшие личных счетов с немцами, американцы воевали с прохладцей, не перетруждая себя. Особенно боялись немецких солдат негры, к которым расовая теория гитлеровцев требовала относиться особенно жестоко. И они, кстати, к неграм так и относились.
К концу декабря прорыв немецких войск был расширен до 80 километров по фронту и до 100 километров в глубину. С огромным трудом, используя малочисленность немецкой истребительной авиации и улучшение погоды для нанесения массированных бомбовых ударов, сняв некоторые дивизии с второстепенных участков фронта, союзникам к новому, 1945 году, казалось, удалось приостановить продвижение немцев в Арденнах.
Однако гитлеровские генералы 1 января нанесли новый удар по наиболее слабому месту, откуда наши союзники совсем недавно сняли свои части.
На этот раз немецкие войска устремились на юго – запад, провали знаменитую «линию Мажино» с целью вернуть Эльзас. У союзников опять поднялась паника, под угрозой оказались коммуникации, связывающие их армии с главной базой снабжения в Антверпене и другими портами атлантического побережья. Порвутся эти кровеносные сосуды, и тогда неминуемо наступит полный «стабилизец» американцам и всем остальным войскам наших союзников в Западной Европе!
Американцы и англичане поняли, что катастрофы им не избежать без реальной помощи, причем в самое ближайшее время, со стороны Советского Союза.
6 января 1945 г. в Москве получают «Личное и строго секретное послание от господина Черчилля маршалу Сталину», в котором, в частности, было сказано:
«На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы… Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».
С чувством глубокой горечи и возмущения И. В. Сталин читал эти строки своего так называемого союзника – Черчилля. Три года советские люди, преодолевая невероятные трудности и теряя миллионы лучших своих сынов, на своих плечах практически в одиночку несли всю тяжесть борьбы с гитлеровской Германией и ее сателлитами. Три года мы просили союзников реально помочь нам, открыть второй фронт в Западной Европе, однако каждый раз этот же Черчилль отделывался только туманными обещаниями, даже тогда, когда немы были в 30 километрах от Москвы.
А теперь, по – настоящему первый раз лишь столкнувшись с немцами, завыл: «Спасай нас, дорогой Сталин, причем – срочно, а то погибнем».
Более порядочный президент США Рузвельт постеснялся просить И. В. Сталина о срочной помощи. Он прекрасно помнил, как он, будучи на поводу у Черчилля, тянул с открытием второго фронта.
Конечно, наши союзники вполне засуживали аналогичной «помощи», но Гитлера необходимо было обязательно добить, иначе под его руководством национал – социализм (фашизм) возродится уже в самое ближайшее время и с теми же целями – уничтожения славян и России.
И. В. Сталину ничего не оставалось делать, как отправить нашему заклятому «другу» ответ:«Лично и строго секретно. От премьера И. В. Сталина премьер – министру господину У. Черчиллю.
Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 г.…
Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».
Будущие «главные» победители гитлеровской Германии, умеющие «воевать» без потерь, остались довольны этим «волнующим посланием» (по Черчиллю) – они очередной раз переложили всю тяжесть борьбы с фашизмом на нашу страну.
По замыслу И. В. Сталина, грандиозная Висло – Одерская операция планировалась на 20 января 1945 г., однако, выполняя обещания союзникам, начало данной операции пришлось перенести на 12 января. Три фронта, нацеленных на Берлин, имели в своем составе 2 миллиона 200 тысяч солдат (в том числе и моего отца и родного брата) и офицеров, 33 тысячи орудий и минометов, более 7500 танков и самоходно – артиллерийских установок (САУ). К этому времени мы многому научились. Результаты Висло – Одерской операции были выдающимися. Пройдя с боями свыше 500 км, советские войска разгромили 35 немецких дивизий, а еще 25 немецких дивизий потеряли половину личного состава и техники. 147,4 тыс. немецких солдат и офицеров были взяты в плен. Наши войска оказались в 70 километрах от Берлина.
Однако помощь нашим американским и английским союзникам в Арденнах пришла раньше… от Гитлера. Неожиданно для немецких войск, после таких потрясающих их успехов, еще 8 января фюрер срочно дал команду командующему Западным фронтом Рундштедту прекратить наступление и немедленно отвести войска на исходные позиции. Снова повторилась ситуация, аналогичная событиям мая – июня 1940 г., развернувшимся у Дюнкерка.
Как и тогда, Гитлер остановил войска, чтобы окончательно не портить отношения с американцами и англичанами, рассчитывая на то, что он будет вскоре востребован ими в качестве союзника в Третьей мировой войне.
Даже в трудных ситуациях, когда даже соратники фюрера требовали более жесткого отношения к американцам и англичанам за их геноцид в отношении гражданского населения Германии, Гитлер сильно менялся: от его жесткости и принципиальности не оставалась и следа. В таких случаях фюрер ограничивался только демагогическими заявлениями.
Вместе с тем, действительно, наши союзники ближе к концу войны осуществляли систематические, нередко бесчеловечные бомбардировки различных городов Германии. Причем такие операции военно – воздушных сил американцев и англичан довольно часто не были вызваны военной необходимостью, поскольку объектами их ударов оказывались жилые кварталы немецких городов. В качестве характерного примера массового уничтожения гражданского населения можно привести акт бомбардировки красивейшего города Запада – Дрездена, на который перед вступлением в этот город советских войск англо – американская авиация сбросила бомбовый груз более 1400 тяжелых бомбардировщиков.
Тогда авиация американцев и англичан прошла над жилыми кварталами Дрездена тремя волнами. Сначала – ночью сбрасывались, в основном, зажигательные бомбы. Вторая волна, через три часа, наносила удар массой самых разных бомб, чтобы не допустить тушение пожаров и спасательные работы. И, наконец, третья волна через 8 часов – днем, при хорошей видимости, добивали город и его жителей, кроме тяжелых бомбардировщиков, истребители наших союзников, расстреливая людей из пулеметов.
Результат действий американцев и англичан был ужасен: более 134 000 убитых, в основном детей, стариков и женщин! 35 470 разрушенных зданий! Да, действительно, умели же наши союзники «воевать»: они убили за несколько часов больше немцев, чем наши войска под Сталинградом за два с половиной месяца кровопролитных боев. Правда, наши солдаты тогда имели дело не с детьми, женщинами и стариками, а с обученными и закаленными в боях солдатами вермахта.
Казалось, подобные преступления наших союзников должны были вывести Гитлера из себя. Ведь фюрер всегда утверждал, что интересы немецкого народа для него выше всего, даже выше его собственной жизни. Он, в припадке гнева, выступил с инициативой денонсировать Женевскую конвенцию, чтобы без суда и следствия провести массовые расстрелы летчиков сбитых американских и английских самолетов, в порядке ответных репрессий за ужасные бомбардировки немецких городов.
– К черту. … Если я дам ясно понять, что не намерен церемониться с вражескими пленными, что с ними будут обращаться, не считаясь ни с их правами, ни с возможными репрессиями против нас самих, то многие (немцы) подумают дважды, прежде чем дезертировать, – заявил Гитлер.
Однако, быстро сообразив, что такие действия сильно затруднят заключению сепаратного мира с Западом, он быстро остывал, согласившись поголовно уничтожать только советских летчиков, несмотря на то, что подобных варварских актов наша авиация никогда не совершала.
Показав «кузькину мать» американцам и англичанам в Арденнах, Гитлер решил, что подобного акта для поднятия собственного имиджа в глазах наших союзников все же недостаточно. Реальные возможности немецкой армии нашим бывшим и своим будущим союзникам он решил продемонстрировать и на Восточном фронте.
Для этого, начиная со средины февраля 1945 г., Гитлер приказал подготовить крупную наступательную операцию в районе северо – восточнее озера Балатон, в Венгрии. На этом участке советско – германского фронта немцы в срочном порядке сосредоточили наиболее боеспособные к тому времени: 31 дивизию (в том числе 11 танковых), 5 боевых групп, моторизованную бригаду, 4 бригады штурмовых орудий группы армий «Юг» и армейский корпус группы армий «Е». В числе переброшенных на этот участок фронта были и «герои Арденна» – 6–я танковая дивизия СС, дополнительно оснащенная новейшими немецкими танками.Противостоящие им войска 3–го Украинского фронта превосходили противника в артиллерии в 1,2 раза, но уступали ему в танках и САУ в 2,1 раза. По пехоте и авиации – силы были примерно равными.
На этот раз сосредоточение немецких войск нашими разведчиками было выявлено своевременно. С учетом реального соотношения сил, советская Ставка Верховного Главнокомандования решила силами 3–го Украинского фронта нанести поражение ударной группировке противника, а затем перейти в наступление на Вену. Для поддержки советских войск в данной оборонительной операции привлекалась часть сил воздушной армии 2–го Украинского фронта.
Наша оборона была подготовлена на глубину 25–50 километров и включала главную, вторую и армейскую полосы обороны, занятые войсками; два фронтовых рубежа; промежуточные рубежи и отсечные позиции. Основой противотанковой обороны были противотанковые районы и артиллерийско – противотанковые резервы.
Наступление немецких войск началось в ночь на 6 марта из района южнее озера Балатон на Капошвар и из района Дони – Михоляц на север. Главный удар немцы нанесли утром между озерами Велеце и Балатон, где на отдельных участках наступало 50–60 танков на 1 километр фронта.
В результате 10–дневных ожесточенных сражений противнику ценой больших потерь (свыше 40 тыс. человек, около 500 танков и штурмовых орудий, свыше 300 орудий и минометов, 200 самолетов) удалось лишь вклиниться в оборону советских войск южнее озера Веленце на 12 километров, а западнее канала Шарвиз – до 30 километров, на вспомогательных направлениях – до 6–8 километров. Умелый маневр резервами и артиллерией, высокое воинское мастерство и стойкость советских соединений и частей, героизм солдат и офицеров – свели на нет усилия врага.
15 марта сильно поредевшие немецкие войска вынуждены были прекратить наступление. Войска СС не оправдали надежд Гитлера. Генрих Гиммлер и Зепп Дитрих попали в опалу. Фюрер приказал снять шевроны (нашивки с рукавов) у личного состава дивизий СС. На войска это подействовало, как шок. Многие офицеры СС, для которых понятие верность считалась священным, а недоверие фюрера считалось неслыханным унижением и позором, заканчивали жизнь самоубийством.
Уже 16 марта 1945 г. советские войска перешли в наступление. Прорвав оборону противника севернее Секешфехервара, наши войска начали продвигаться в западном и юго – западном направлении. Началась Венская операция. После упорных боев наши войска 13 апреля советские войска овладели Веной.
Таким образом, задуманная Гитлером наступательная операция в Венгрии не дала ему желаемого результата. Скорее, наоборот, американцы и англичане еще раз убедились в огромной мощи Советской Армии, столкновение с которой, в случае развязывания Третьей мировой войны, ничего хорошего для них не предвещало.
Вместе с тем в составе объединенных сил Запада немецкий народ, во главе с такой сильной и авторитетной личностью как Гитлер, был бы не лишним при уничтожении России. В связи с изложенным, даже после неудачи в Венгрии, Гитлер до последних мгновений своей жизни продолжал верить, что Запад его не бросит. Оно, скорее всего, действительно было бы так, как предполагал Гитлер, если бы не атомная бомба, которая к тому времени у американцев была уже почти готова. А с атомным оружием Запад рассчитывал быстро расправиться с Советским Союзом и без Гитлера. Он им в этом случае был уже не нужен. Более подробно о роли ядерного оружия в конце Великой Отечественной войны остановимся ниже.
Понятно, что экономическую, политическую и военную мощь Германии создавал не только один Гитлер. Он вокруг себя смог сплотить большое количество людей, сделав их своими единомышленниками.
Уже поэтому огромную силу и опасность представляли для нашей страны и ближайшие соратники фюрера, как правило, убежденные национал – социалисты (фашисты), безгранично преданные своему вождю. Некоторые из них закончили свою жизнь самоубийством, немногим, например Борману и Мюллеру, удалось скрыться, 21 приспешник Гитлера оказались на скамье подсудимых в Нюрнберге, из которых 11 были приговорены к смертной казни. Первым взошел на помост виселицы в 1 час 11 минут ночи 16 октября 1946 г. Риббентроп. За ним через короткие промежутки времени последовали Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Зейсс – Инкварт, Заукель и Йодль.
Геринг, как было уже сказано выше, виселицы избежал, он перед казнью раскусил капсулу с ядом, которую ему тайным путем доставили в камеру тюрьмы.
Семерых обвиняемых приговорили к тюремному заключению: Гесса, Редера и Функа – пожизненно, Шпеера и Шираха – к 20, Нейрата – к 15 и Дёница к 10 годам.
Шахта, Папена и Фрицше суд оправдал.
Характеризуя соратников Гитлера, преставших перед судом, журналисты, включая и американца Уильяма Ширера, написавшего достаточно обстоятельную книгу «Взлет и падение третьего рейха», как правило, используют эпитеты: «бесцветное сборище ничтожеств»; «путаник, которого происшедшие события наконец-то вернули к действительности»; «садист, обожавший порнографию»; «лысый дряхлый старик, который сильно потел»; «маленькие глазки – щелочки придавали ему сходство со свиньей»; «ничтожество с плутоватыми глазками»; «человек неглубоких убеждений»; «бесцветный на пороге смерти, каким был всю жизнь».
Такая неглубокая поверхностная характеристика американцем высших руководителей Германии не способствует поиску ответа на вопрос: «Почему же нам так тяжело далась Великая Победа? Можно ли было добиться ее более легким путем?»
Более правильный ответ, скорее всего, будет: «Нет». Это были очень сильные противники. Для десятков миллионов немцев они были небожителями, олицетворением государственной мудрости и справедливости, объектом преклонения. Можно сколько угодно смеяться и издеваться над отдельными физическими недостатками любого соратника Гитлера, но понятно, что не они, эти недостатки, определяли реальные возможности и опасность фашизма и конкретных лиц.
Во – первых, физические недостатки руководителей Германии, например, самого фюрера «лицо у Гитлера – живая карикатура, у него крошечные глазки, широкие скулы и отнюдь не греческо – римский нос, славяномонголоид!», сильно преувеличены.
Во – вторых, известно, что нередко отдельные физические недостатки, отрицательно действуя на психику человека, увеличивают опасность его, как преступника.
Все дело в том, что практически все соратники Гитлера были, как и сам фюрер, субъектами с очень глубокими убеждениями, хотя, безусловно, и преступными.
В качестве примера такого субъекта остановимся подробнее на ближайшем соратнике Гитлера с 21 апреля 1922 г., докторе философии Йозефе Пауле Геббельсе (1897–1945).
Геббельс был одном из главных идеологов германского фашизма, министром пропаганды, «литературным факельщиком», как его назвали еще в 1934 г. Кроме того, в 1944 г. он был назначен имперским уполномоченным по проведению тотальной мобилизации, а в самом конце войны – ответственным за оборону столицы Германии, Берлина.
Эффективность нацистской пропаганды на немецкий народ и армию в значительной степени обусловлена мастерством Геббельса. В области пропаганды он впервые сформулировал ряд принципов, которые ныне стали классическими, среди них: принцип размаха и концентрации, согласно которому заранее отобранные лозунги должны внедряться в сознание населения последовательно и методично; принцип простоты, исходящий из того, что массовое сознание в наибольшей степени открыто примитивным постулатам, освобожденным от нюансов и не требующим глубокой аргументации и некоторые другие.
Вместе с тем такой «чести», особого внимания, этот доктор философии удосужился нами не потому, что он был пятый по счету деятель в неофициальной фашистской иерархии (были в гитлеровской Германии и деятели рангом повыше), а потому, что главный пропагандист третьего рейха был явной неординарностью. Что сделал этот доктор философии и его жена, Магда Геббельс, не укладывается ни в какие мыслимые рамки нормального человека.
Несмотря на то, что перед самоубийством Гитлер категорически запретил Геббельсу следовать своему примеру и, более того, назначил его рейхсканцлером Германии, Геббельс, конечно, понимал, что данное назначение его не спасет. Он, лично, не мог рассчитывать на милость победителей, ему необходимо было или куда-то скрыться, или покончить собой, как Гитлер.
Но, в отличие от бездетного фюрера, у него было шесть малолетних детей. Геббельс вместе с женой Магдой еще в январе решили покончить с жизнью, о чем свидетельствовал референт Геббельса, Вильфред фон Овен, фиксируя слова Магды, в своем дневнике: «Мы с мужем уже давно решили покончить с жизнью… Но что меня волнует, так это судьба детей. Конечно, я понимаю, что не имею права допустить, чтобы из-за того что они наши дети, они стали беззащитными и бесправными жертвами… мести».
29 января фон Овен записывает: «Госпожа Геббельс безудержно плачет. Она еще не пришла ни к какому решению о судьбе своих детей…» Несколько позже супруги Геббельс пришли к общему решению: прежде чем добровольно умереть, они решили умертвить своих малолетних детей Хельгу, Хильду, Гельмута, Хольду, Гедду и Хайду.
Свой план они осуществили в конце дня 1 мая 1945 г. Со слов упомянутого уже не один раз Ширера, к этому времени игру детей прервали, и по требованию родителей каждому из них врач сделал смертельную инъекцию. Затем Геббельс вызвал своего адъютанта и сказал: «Швегерман, произошло величайшее предательство. Все генералы изменили фюреру. Все потеряно. Я умираю вместе со своей семьей. Сожгите наши тела». Он не сказал адъютанту об убийстве своих детей.
Около 8.30 вечера доктор и фрау Геббельс вышли из бункера, прощаясь со всеми, кто был на их пути, поднялись по лестнице в сад, где по их просьбе дежурный эсэсовец прикончил их выстрелами в затылок. На тела супругов Геббельс вылили четыре канистры бензина и подожгли. Бензина оказалось недостаточно, и кремацию их тел до конца не довели. На следующий день территория бункера полностью была занята советскими войсками и обуглившиеся трупы колченогого доктора Геббельса и его жены сразу же опознали.
Понятно, что Ширер видеть не мог, что делалось в имперской канцелярии в последние часы перед занятием ее советскими войсками, поэтому американский журналист, как и в случае с Гитлером, сильно героизировал смерть супругов Геббельс. Как показало последующие медицинское обследование их обгоревших трупов, они использовали для самоубийства стеклянные капсулы с цианистым калием.
Трудно представить, что такой дикий акт, как убийство своих собственных малолетних детей, способен осуществить нормальный человек, в своем уме. С нечто подобным мы уже сталкивались в первой части книги, но там убивали хотя и царских, но все же чужих детей. Конечно, трудностей в дальнейшей жизни этих несчастных детей Геббельса, скорее всего, было бы немало.
Примеров тому сколько угодно. Например, сына И. В. Сталина, Василия Сталина – генерал – лейтенанта, депутата Верховного Совета СССР на 21 день после смерти отца приказом министра обороны СССР Н. А. Булганина уволили из армии по статье 59, пункт «е», то есть – без права ношения формы, лишили всех наград. Несмотря на то что, будучи летчиком, он прослужил в льготном исчислении более 30 лет. Однако это еще не все, 28 апреля 1953 г. Василия Сталина арестовали и посадили за выдуманные преступления на 8 лет. Его лишили собственной фамилии: во 2–й Владимирской тюрьме он сидел под фамилией Васильев Василий Павлович. Из тюрьмы родной сын Генералиссимуса Советского Союза вышел весной 1961 г. полным инвалидом: больная печень, прогрессирующая язва желудка. Местом жительства Василию Сталину определили Казань, где он, боевой летчик Великой Отечественной войны, в возрасте 42 лет умер и похоронен под чужой фамилией.
Так что основания избавить своих детей от жестокого обращения с ними победителей, конечно, были, но не таким же способом, который даже зверским назвать трудно.
Известно, что облик Геббельса не отличался породистыми «арийскими» чертами ницшеанского идеального образа – «белокурой бестии». Он рос самым низкорослым и тщедушным среди своих школьных товарищей. У него была непропорционально большая голова по сравнению небольшим телом. Он весил, будучи уже отцом семейства, не более 50 килограмм. Его в народе часто называли «сморчком – германцем».
Карикатуристы за пределами Германии строили самые удачные шутки на несоответствии между «арийской» теорией национал – социалистов (фашистов) и физическим обликом руководителя нацистской пропаганды.
Кроме того, Геббельс был инвалидом – колченогим с детства. Его одна нога была повреждена в результате несчастного случая, когда ему было 13–14 лет. Из-за колченогости он сильно страдал. Геббельс не смог принять участие в Первой мировой войне. Для этого «принципиального добровольца» отказ военных врачей зачислить его в армию из-за колченогости был величайшей личной трагедией.
Незадолго до самоубийства он как-то сказал своему референту фон Овену: «Тяжелейшее наказание, которое кто-нибудь может придумать для меня, – это заставить меня обойти строй почетного караула. И все-таки не всегда этого можно избежать. Когда по программе какого-нибудь мероприятия мне надлежит идти вдоль фронта солдат, накануне всю ночь мне снятся кошмарные сны».
Вместе с тем у Геббельса были большие и очень выразительные темно – карие глаза. Его агрессивное поведение напоминало Савонаролу, известного инквизитора средневековья. Он был способен быстро формулировать мысль, он увлекал, он убеждал немецкий народ, потому что сам был увлечен и убежден, чего, кстати, нашим поздним коммунистическим вождям сильно не хватало.
Тем не менее, не больная нога и другие физические недостатки, не унижения бедностью в ранней молодости загубили Йозефа Геббельса, а также привели к ужасной смерти его жены и шестерых невинных детей. Патологическим типом его сделала власть, точнее – обладание огромной властью. Обладая такой властью, он, к своему несчастию, лично или совместно с фюрером принимал решения, касающиеся жизни и смерти миллионов людей. Такие люди, как правило, питают иллюзию, что именно они управляют всем и всеми, хотя на самом деле – они сами находятся в плену власти, и часто становятся ее жертвами.
Возможно, что это и не совсем так. Но считается общепризнанным, что написанное, будь-то литература, публицистика или что-нибудь иное – свидетельствует о самом написавшем не менее, чем о предмете изложения. Поэтому ниже приведем два письма Геббельса, для того чтобы читатель самостоятельно мог оценить психическое здоровье и другие характеристики этого весьма образованного, талантливого и преданного соратника Гитлера.
Письмо доктора Йозефа Геббельса Харальду Квандту (Сыну Магды Геббельс от первого брака.) от 28 апреля 1945 года.
Мой дорогой Харальд!
Мы сидим, окруженные в бомбоубежище фюрера в имперской канцелярии, и боремся за нашу жизнь и за нашу честь. Каков будет исход этой борьбы, знает лишь один Бог. Но я уверен, что, живыми или мертвыми, мы выйдем из нее с честью и славой. Мне почти не верится, что мы снова когда-нибудь увидимся. Так что это, вероятно, последние строки, которые ты получишь от меня. Я надеюсь, что ты, если переживешь эту войну, будешь достоин своей матери и меня. Для воздействия на будущее нашего народа вовсе не нужно, чтобы мы остались живы. При известных условиях ты будешь единственным, кто продолжит традицию нашей семьи. Делай это всегда так, чтобы нам не пришлось стыдиться. Германия переживет эту войну, но только в том случае, если у нашего народа перед глазами будут примеры, на которые он сможет равняться. Такой пример хотим дать мы. Ты можешь гордиться, что имеешь такую мать. Вчера вечером фюрер подарил ей золотой партийный значок, который он многие годы носил на своем пиджаке, и она это заслужила. Перед тобой в будущем стоит только одна задача – показать себя достойным той тяжелейшей жертвы, которую мы собираемся и исполнены решимости принести. Я знаю, что ты это сделаешь. Не допусти, чтобы тебя сбил с толку шум, который поднимется во всем мире. Ложь в один прекрасный день рухнет, и над ней снова восторжествует правда. Это будет час, когда мы будем стоять над всем чистыми и незапятнанными, такими, какими всегда были наша вера и наши стремления.
Прощай, мой дорогой Харальд! Увидимся ли мы когда-нибудь снова – Бог знает. Если мы не встретимся, то гордись всегда тем, что принадлежишь к семье, которая и в несчастье до последнего момента осталась верной фюреру и его чистому, святому делу.
Всего хорошего, шлю самые сердечные приветы.
Твой отецДополнение доктора Йозефа Геббельса к завещанию Адольфа Гитлера:
«Фюрер приказал мне в случае крушения обороны имперской столицы покинуть Берлин и войти в назначенное им правительство в качестве ведущего его члена.
Впервые в жизни я категорически отказался выполнить приказ фюрера. Моя жена и мои дети тоже отказываются выполнить его. Иначе – не говоря уже о том, что мы никогда бы не могли заставить себя покинуть фюрера в самую тяжелую для него минуту просто по человеческим мотивам и из личной преданности, – я в течение всей своей дальнейшей жизни чувствовал бы себя бесчестным изменником и подлым негодяем, потерявшим вместе с уважением к себе уважение всего народа, которое должно было бы стать предпосылкой моего личного служения делу устройства будущего германской нации и германского рейха.
В лихорадочной обстановке предательства, окружающей фюрера в эти критические дни, должно быть хотя бы несколько человек, которые остались бы безусловно верными ему до смерти, несмотря на то что это противоречит официальному, даже столь разумно обоснованному приказу, изложенному им в своем политическом завещании.
Я полагаю, что этим окажу наилучшую заслугу немецкому народу и его будущему, ибо для грядущих тяжелых времен примеры еще важнее, чем люди. Люди, которые укажут нации путь к свободе, всегда найдутся. Но устройство нашей новой народно – национальной жизни было бы невозможно, если бы оно не развивалось на основе ясных, каждому понятных образцов. По этой причине я вместе с моей женой и от имени моих детей, которые слишком юны, чтобы высказываться самим, но, достигнув достаточно зрелого для этого возраста, безоговорочно присоединились бы к этому решению, заявляю о моем непоколебимом решении не покидать имперскую столицу даже в случае ее падения и лучше кончить подле фюрера жизнь, которая для меня лично не имеет больше никакой ценности, если я не смогу употребить ее, служа фюреру и оставаясь подле него.
Совершено в Берлине 29 апреля 1945 г. в 5 часов 30 минут.
Доктор Геббельс».Как бы кто ни оценивал психическое здоровье доктора Геббельса, однако в преданности Гитлеру и фашистской (нацистской) идеологии ему не откажешь.
В этом фоне, какими ничтожествами видятся поздние руководители Советского Союза, в том числе главный идеолог КПСС А. Н. Яковлев, самый «идейный» коммунист, член Политбюро. Хамелеон, предавший то, что десятилетиями внушал всей стране, как абсолютную истину, получая за это научные звания (академика), государственные награды и прочее, и прочее…
Не намного лучше показали себя большинство наших маршалов и высших партийных деятелей, борцы с так называемым «культом личности», типа Жукова и Хрущева. Все они при жизни И. В. Сталина пели дифирамбы ему по любому случаю, а после его смерти стали оплевывать своего непосредственного руководителя, присваивая себе его заслуги в достижении Великой Победы. Более подробно об этом остановимся ниже.
Боевые возможности немецкой армии в огромной степени зависели от качества ее личного состава: офицерского состава и солдат, особенно высших офицеров – фельдмаршалов, генералов и адмиралов. Именно их руками Гитлер выковал оружие и создал непобедимую армию, во главе которой фюрер начал Вторую мировую войну.
Гитлеровские фельдмаршалы и генералы во многом отличались друг от друга, но в главном они были одинаковы: все они были профессионалами, высококвалифицированными военными. Многие из них получили опыт командования войсками еще во время Первой мировой войны. Двенадцать из девятнадцати немецких фельдмаршалов имели к своим фамилиям аристократическую приставку «фон», а семнадцать вышли из стен генерального штаба. Вальтер фон Браухич, Эвальд фон Клейст, Вальтер фон Рейхенау, Федор фон Бок и Герд фон Рундштедт были потомками прусских генералов, а у Эриха фон Манштейна генералами были как отец, так и отчим.
Немецкая армия под руководством этих фельдмаршалов одержала ряд впечатляющих побед. Польша сопротивлялась 27 дней, Дания – 24 часа, Норвегия – 23 дня, Голландия – 5 дней, Бельгия – 18 дней, Франция – 39 дней, Югославия – 12 дней, Греция – 21 день и Крит 11 дней.
Эти цифры особенно сильное впечатление производят на фоне того, что нашим довоенным маршалам и генералам потребовалось более трех месяцев, при весьма существенных потерях Красной Армии, чтобы сломить сопротивление финнов.
Британская армия дважды спасалась от немецких генералов бегством на свои острова, оставляя европейский континент. Под руководством гитлеровских генералов была захвачена огромная часть территории Советского Союза, включая Украину, Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию, Донбасс, Крым. Германские войска застряли лишь под Москвой, в непосредственной видимости московского Кремля.
Все немецкие фельдмаршалы и генералы были активными сторонниками и помощниками Гитлера, особенно после внушительных побед немецкой армии на Западе и Востоке, то есть, практически, до конца 1942 г.
Только после провала «блицкрига», плана «Барбаросса», предусматривающего завоевание «жизненного пространства» для немцев за счет уничтожения славян, некоторые высшие немецкие офицеры, наконец, осознали, чем может кончиться для Германии государственный бандитизм, эта авантюра с убийством миллионов людей, в том числе лично для каждого из них. Опасаясь возмездия за совершенные преступления, немецкий генералитет начал искать выход из создавшейся ситуации.
Вместе с тем выбор у них был небогат, если не сказать – единственный: необходимо было идти на поклон своим временным противникам, но в недалекой перспективе – стратегическим союзникам: США и Англии и просить у них прощения за неприятности и ущерб, нанесенные им Германией в мае 1940 г. Мол, бес попутал. Под «бесом» они, разумеется, понимали Адольфа Гитлера. Свои грехи перед Западом немецкие генералы, естественно, готовы были отмыть своей кровью в совместной борьбе против Советского Союза.
Хотя и Гитлер, в принципе, и сам рассчитывал на точно такой же исход войны с Советским Союзом, но чрезмерные амбиции фюрера, нескрываемое его стремление к мировому господству испортили, как сейчас говорят, в глазах Запада имидж Гитлера.
В этой большой стратегической игре фюрер потерял доверие у Запада, и оказался лишним. Эту преграду, препятствующую объединению всех сил Запада в один кулак против нашей страны, необходимо было устранить.
Это прекрасно понимал генералитет немецкой армии, однако фюрер был не тот субъект, которого можно было так просто отстранить от руководства Германией и немецкой армией. Было очевидно, что без убийства Гитлера, эту задачу не выполнить. Несмотря на актуальность данного вопроса уже после Сталинградской и особенно после Курской битвы, германский генералитет решиться на такую крайнюю меру долго не мог. Даже после крупных поражений на советско – германском фронте, авторитет Гитлера в армии и немецком народе оставался достаточно высоким.
Однако ко второй половине 1944 г. немцы уже не могли остановить советские войска, наши армии стремительно приближались к границе рейха. Положение немецкой армии к этому времени настолько ухудшилось – и продолжало ухудшаться, – что капитуляция Германии уже в ближайшие месяцы была очевидна для всех, в том числе, разумеется, и для наших союзников.
Чтобы не опоздать к «шапочному разбору», 6 июня 1944 г. англо – американские войска, наконец, высадились в Нормандии, на севере Франции, открыв тем самым пресловутый второй фронт, создать который до этого несколько лет наши союзники обещали И. В. Сталину, но ничего практического для выполнения своих обещаний не делали. Тем не менее высадка наших союзников во Франции еще более обострила борьбу за власть в Германии. Немецким генералам нужно было срочно сдаваться в плен и переходить в подчинение американцам.
По этому поводу Ширер в своей книге приводит весьма характерный телефонный разговор между начальником штаба верховного главнокомандования немецкой армии фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем и главнокомандующим Западным фронтом фельдмаршалом Гердом фон Рундштедтом. Первый, начальник, выясняя обстановку на фронте, спрашивает второго, своего подчиненного: «Что будем делать?» – «Заключать мир, дурачье, – выпалил Рундштедт. – Что еще вы способны сделать?!».
Правда, Рундштедт тут же за такой «нигилизм» слетел с должности. Однако в данном случае, можно сказать, он легко отделался. Гитлер был тогда еще милосердным, поскольку это происходило еще до 20 июля, то есть до покушения на фюрера.
Тем не менее некоторые наиболее радикальные высшие офицеры вермахта понимали, что дальше тянуть с убийством Гитлера было нельзя. 23 июня на советско – германском фронте началась крупнейшая Белорусская наступательная операция (23.06–29.08 1944 г.). Всем было понятно, что если и дальше дело так пойдет, как в Белоруссии, то вскоре немецкий генералитет останется вообще без солдат. А зачем, спрашивается, в таком случае они нужны будут англо – американцам?
Ключевой фигурой в заговоре против Гитлера стал граф Клаус фон Штауфенберг, личность во многом уникальная, поэтому сообщим его некоторые автобиографические данные.
Профессиональный военный из знатной семьи, родился в 1907 г. Приходился правнуком Гнейзенау, одному из героев освободительной антинаполеоновской войны; потомок Йорка фон Вартенбурга, другого прославленного генерала эпохи Бонапарта. После окончания военной академии в Берлине был направлен для прохождения дальнейшей службы в генеральный штаб. Участвовал в войне против Польши и Франции. С началом Великой Отечественной войны, до февраля 1943 г., находился в составе немецкой армии на оккупированной территории Советского Союза. Затем принимал участие в войне против американцев в составе 10–й танковой дивизии в Тунисе.
7 апреля 1943 г. автомобиль Штауфенберга наскочил на минное поле. Его тяжело ранило: он потерял левый глаз, правую руку и два пальца на левой руке. Многие бы на его месте после таких увечий закончили бы службу в армии, но он принимает все усилия, чтобы остаться в вооруженных силах.
«Я чувствую, что должен теперь что-то предпринять, чтобы спасти Германию. Мы, офицеры генерального штаба, обязаны взять на себя всю долю ответственности», – сказал он своей жене, графине, матери четырех маленьких детей, приехавшей в госпиталь навестить его.
Вскоре после выздоровления Штауфенберг был произведен в полковники и назначен начальником штаба к командующему армией резерва к генералу Фромму.
Новое продвижение по служебной лестнице открывало ему доступ непосредственно к фюреру. В связи с большими потерями на советско – германском фронте Гитлер, требуя свежих пополнений, все чаще (два – три раза в неделю) вынужден был вызывать командующего армией резерва или его заместителя к себе в ставку для доклада о состоянии резервов.
В рядах заговорщиков не было ни одного фельдмаршала из состоящих на действительной службе. Практически никто из действующих фельдмаршалов не мог осмелиться нарушать присягу, данную фюреру. Только некоторые их них давали непонятные, туманные обещания, обуславливая их многочисленными условиями, к таким относились: Роммель, фон Рундштедт, фон Кюлге.
Более – менее без серьезных предварительных условий к заговорщикам примкнул отставной фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен, 1881 г. рождения, который, несмотря на то, что числился в резерве и не имел войск, был очень влиятельной в армии личностью. В списке заговорщиков он числился в качестве будущего главнокомандующего вооруженными силами Германии.
Вицлебен был отпрыск старинного прусского семейства, обладал большим личным мужеством, никогда не предавал свои высокие принципы и всегда был готов на решительные действия, отстаивая идеалы служения народу и стране (разумеется, так, как он это понимал). Подобные люди всегда были неугодны для начальников, а тем более – диктаторов, поэтому под надуманным предлогом Гитлер в марте 1942 г. отправил Вицлебена в отставку.
Новым главой государства должен быть Бек, новым канцлером – Гёрделер. В Берлине заговором руководил генерал Фридрих Ольбрихт, начальник штаба резервной армии.
Заговорщики решили убить Гитлера 20 июля 1944 г. во время совещания в ставке фюрера – в «Волчьем логове», размещенном в Восточной Пруссии. На это совещание приглашен был для доклада упомянутый выше начальник штаба резервной армии полковник граф Клаус фон Штауфенберг. Этот полковник прибыл в установленное время, 12.30, с портфелем, где якобы у него были справочные материалы для доклада. Однако вместе с указанными материалами в портфель была положена «адская машинка» – бомба. Штауфенберг, поставив портфель у ног Гитлера, вышел из комнаты якобы для того, чтобы срочно позвонить в Берлин по телефону и получить некоторые уточняющие данные к докладу.
К счастью для Гитлера – и к несчастью для себя – присутствующий на этом же совещании полковник Хайнц Брандт, офицер штаба сухопутных войск, посчитал, что портфель стоит неудобно, и поставил его за большую массивную опору стола, шириной почти во весь стол. И таким образом он спас жизнь Гитлеру, однако погубил свою. Через несколько минут бомба взорвалась.
Совещание проводилось не в бетонном бункере, как обычно, а в легком деревянном здании. День был жаркий и душный, поэтому все десять окон здания были раскрыты настежь. Поэтому сила взрывной волны оказалась значительно меньше, чем предполагалась. Кроме того, основание стола, сделанное из толстых дубовых досок, отклонило взрывную волну от фюрера, и последний отделался лишь легкой контузией.
Заговорщики в Берлине ждали убедительных доказательств смерти Гитлера, но так и не дождались. По этой причине сигнал к началу военного этапа переворота – «Валькирия» не подавался до 4 часов дня. Опоздание с началом операции лишило заговорщиков всех шансов на успех.
Около часа ночи на всю страну по радио прозвучал хриплый голос самого фюрера: «Мои немецкие товарищи! Я выступаю перед вами сегодня, во – первых, чтобы вы могли услышать мой голос и убедиться, что я жив и здоров, и, во – вторых, чтобы вы могли узнать о преступлении, беспрецедентном в Германии.Совсем незначительная группа честолюбивых, безответственных и в то же время жестоких и глупых офицеров состряпали заговор, чтобы уничтожить меня и вместе со мной штаб верховного главнокомандования вермахта.
Бомба, подложенная полковником графом фон Штауфенбергом, взорвалась в двух метрах справа от меня. Взрывом были серьезно ранены мои верные и преданные сподвижники, один из которых погиб. Сам я остался совершенно невредим, если не считать несколько незначительных царапин, ожогов и ссадин. Я рассматриваю это как подтверждение миссии, возложенной на меня провидением…
Круг этих узурпаторов очень узок и не имеет ничего общего с духом германского вермахта и прежде всего германского народа. Это банда преступных элементов, которые будут безжалостно уничтожены.
Поэтому сейчас я отдал распоряжение, чтобы ни одно военное учреждение… не подчинялась приказам, исходящим от этой шайки узурпаторов. Я приказываю также считать долгом каждого, кто отдает или исполняет такие приказы, арестовывать, а если он оказывает сопротивление, расстреливать на месте…
На этот раз мы сведем с ними счеты так, как это свойственно нам, национал – социалистам».
Узнав, что Гитлер жив, большинство немцев отказали заговорщикам в поддержке и рассматривали их действия как предательство. К 10 часам следующего дня стало ясно, что заговор группы высших офицеров окончательно провалился.
Но в этом случае фюрер сдержал свое слово. Гитлер и нацистская верхушка жестоко расправилась со всеми участниками заговора и даже над их семьями. Жестокость нацистов по отношению к своим гражданам была неслыханной. Список казненных исчислялся тысячами человек. В первую очередь уже 20 июля были казнены без всяких формальностей Ольбрихт и Штауфенберг. Перед смертью Штауфенберг крикнул: «Да здравствует священная Германия».
Однако Гитлер не мог просто так расстрелять фельдмаршала и других высших офицеров немецкой армии. Даже он, фюрер, обязан был соблюсти определенные формальности. Потенциальные преступники, как правило, сначала исключались из армии по приговору суда офицерской чести и только после этого представали перед так называемым народным судом.
Первый процесс по делу заговорщиков происходил в Берлине 7 и 8 августа 1944 г. На скамье подсудимых оказались отставной фельдмаршал Вицлебен, генералы Гёпнер, Штифф и фон Хазе. Несмотря на традиционное уважительное отношение немцев к военным, с высшими офицерами гестаповцы обращались самым жестоким образом. В зал суда их вводили небритыми, в брюках без ремней и подтяжек, одетыми в неподдающуюся описанию ветхую одежду. Особенно старались унизить фельдмаршала Вицлебена. Когда его вызвали как первого обвиняемого на суд, он пытался вытянуть руку в нацистском приветствии. Судья Фрейслер закричал на него: «Приветствовать фюрера имеют право только те граждане, чья честь незапятнанна».
Фельдмаршал Вицлебен без всякого давления признался в своем участии в попытке убийства Гитлера и уже на следующий день был приговорен к повешению вместе со своими сообщниками. В назидание потенциальным противникам фюрер приказал, чтобы заговорщиков повесили, как скотину.
Весь процесс казни снимался на пленку кинокорпорацией рейха. Еще до суда гестаповцы вынули у фельдмаршала вставные челюсти и сняли с него ремень. За две недели пребывания в тюрьме он постарел на десять лет. Несмотря на жалкий вид, Вицлебен встретил смерть мужественно и с той мерой человеческого достоинства, которая возможна в подобных обстоятельствах. Ему на шею надели петлю из тонкого провода, другой конец которого был привязан к крюку со скотобойни. Палачи взяли шестидесятичетырехлетнего фельдмаршала, приподняли и бросили его таким образом, что вся тяжесть тела сконцентрировалась на шее. Затем они сорвали с него брюки так, чтобы он висел голым и корчился в агонии, медленно задыхаясь.
Вот и верь после этого, что немцы культурная и цивилизованная нация. Фельдмаршал Вицлебен умирал почти пять минут, но ни разу не издал ни единого крика. Остальные семеро приговоренных были казнены таким же образом. Однако это еще не все. В продолжение восьми месяцев за ними последовали многие сотни других, так или иначе связанных с заговором против Гитлера. Многие, как, например, общепризнанный герой немецкой нации фельдмаршал Эрвин Роммель, предпочли уйти от позора и общения с палачами посредством самоубийства.
В Германской Демократической республике лидеров заговора против Гитлера рассматривали как непримиримых врагов фашизма и лично Гитлера, поэтому якобы заслуживающих чуть ни званий «Героя Советского Союза».
Однако это далеко не так. Конечно, в мужестве и смелости тому же Штауфенбергу не откажешь, но цели и задачи его подвига, а также интересы тех, кто ими управлял, никакого отношения к Советскому Союзу не имели. Более того, они были направлены против нашей страны.
Гитлеровский режим при непосредственной поддержке немецких генералов продержался одиннадцать лет. И лишь неизбежность поражения в войне с Советским Союзом, против которой они не только не протестовали, но и сами принимали самое активное участие, совершая при этом все мыслимые и немыслимые преступления против славян, заставила их спасать свои шкуры от справедливого возмездия таким оригинальным способом.
У всех заговорщиков, включая и их лидеров, была одна и та же цель – немедленное заключение перемирия с США и Англией, возвращение немецких войск, находящихся на западе, в пределы Германии, подготовка «конструктивного мирного соглашения» с нашими союзниками, с целью создания соединенных штатов Европы, то есть – аналога современного агрессивного блока НАТО.
Но самое главное – заговорщики настаивали на продолжении войны с Советским Союзом, начиная с удержания советско – германского фронта по рубежу: устье Дуная, Карпаты, река Висла, Мемель, Балтийское море.
У всех у них, включая и «героев покушения на Гитлера», судя по всему, не возникало никаких сомнений в том, что американские и английские армии в самом ближайшем будущем присоединятся к войне против нашей страны, чтобы окончательно уничтожить Россию.
Руководитель заговора генерал Бек еще в мае 1944 г. направил в Швейцарию своего сторонника Гизевиуса к официальному представителю США в этой стране, Даллесу, с изложением указанных выше планов. Точная реакция Даллеса на эти планы осталась неизвестной, но нет сомнений в том, что он о намерениях Бека и его сообщников своевременно сообщил руководству США.
Вместе с тем, несмотря на жестокую расправу над заговорщиками, у ближайших соратников фюрера, в лице Геринга и Гиммлера, как и самого Гитлера, не оставалось ничего другого, кроме пути генералов, проявивших преждевременно инициативу в решении этого же вопроса.
Вскоре настала очередь ближайших сподвижников Гитлера. Теперь уже они продолжали вести тайные переговоры о совместной войне против Советского Союза с представителями Англии и США. Указанные главари фашистской Германии все еще надеялись реализовать все те же идеи, заложенные в меморандуме бывшего ближайшего советника Гитлера – Гесса, но в новом авторстве. Суть этих идей заключалась в объединении сил Запада в войне против Советского Союза. Посредниками в переговорах между нашими союзниками и Германией были, упомянутый выше, Даллес в Швейцарии и специальный представитель Рузвельта по европейским вопросам Хьюит в Швеции. Интересы американцев на переговорах с высокопоставленными немцами также представляли шведы граф Бернадот и банкир Валленберг.
Немцы пугали союзников тем, что Европа, если не остановить Советский Союз, может стать «красной». Германский посол в Ватикане Вейцзеккер, запугивая бывшего американского посла в Берлине Вильсона тем, что Советская Армия, в случае крушения третьего рейха, займет всю Европу, убеждая его в скорейшей необходимости склонить союзников к договоренности с Германией, в частности говорил: «Германия не может выиграть, но она еще может выбрать своего победителя».
Чтобы еще раз показать, что Гитлер и его генералы – это «близнецы и братья» в самом широком понимании этих слов, приведем историю с завершением жизненного пути фельдмаршала Гюнтера фон Клюге, одного из крупнейших военачальников гитлеровской Германии. Здесь уместно напомнить читателю, это тот самый фельдмаршал Клюге, который командовал 4–й полевой армией немцев, которая должна была осенью 1941 г. непосредственно овладеть Москвой после охвата ее танковыми армиями Гудериана и Геппнера. Немцам тогда казалось, что они, как никогда, близки к решению этой задачи. Однако Гитлер и его генералы недооценили возможности Советского Союза, и сами оказались в ходе Московской битвы на грани полного разгрома. Именно зимой 1941–1942 гг. фельдмаршал фон Клюге, продемонстрировав свое высокое воинское мастерство, организовал прочную оборону и сдержал дальнейшее наступление наших войск на востоке. Тем самым он спас Германию от поражения уже в 1942 г.
В последующем, хотя фон Клюге всячески избегал активного участия в заговоре против Гитлера, однако и он не пережил крушения своей карьеры в связи с событиями 20 июля. Вечером 17 августа 1944 г. в штаб армий группы «Б» Западного фронта явился фельдмаршал Модель с письмом, освобождающим фон Клюге от полномочий командующего.
Отстраненный от должности, выразивший еще год назад в России только сочувствие заговорщикам, 19 августа фон Клюге вынужден был отправиться из Франции в Германию, не испытывая никаких иллюзий в отношении своего будущего. Поэтому он приказал шоферу остановиться в дорогом для своего сердца месте, в Меце, там, где он воевал еще молодым человеком во время Первой мировой войны. Здесь он расстелил одеяло, присел и раздавил зубами ампулу с цианистым калием. Смерть наступила практически мгновенно. Перед тем как покончить с жизнью, он написал Гитлеру записку следующего содержания:
«Мой фюрер, вчера фельдмаршал Модель вручил мне ваше решение освободить меня от обязанностей командующего войсками… Меня уже не будет в живых, когда вы получите эту записку… Я не могу принять на себя тяжесть упрека в том, что предрешил судьбу Западного фронта, применив ошибочную стратегию, но оправдаться у меня нет возможности…, поэтому я сделал из того соответствующие выводы и добровольно отправляюсь туда, где уже находятся тысячи моих боевых друзей. Я никогда не боялся смерти. Жизнь уже не имеет для меня никакого смысла, к тому же я числюсь в списке военных преступников, которые должны быть преданы суду…
Не знаю, сможет ли фельдмаршал Модель, хорошо зарекомендовавший себя в самых разных ситуациях, изменить положение к лучшему. Я от всего сердца хотел бы на это надеяться. Если этого не случиться и если новое оружие – особенно то воздушное оружие, которое вы с таким нетерпением ожидаете, – не принесет вам успеха, тогда, мой фюрер, вы должны решиться закончить эту войну. Германский народ перенес уже такие невыразимые страдания, что пора положить им конец и закончить войну. Должны найтись пути, ведущие к этому решению, и, прежде всего, для того, чтобы предотвратить попадание рейха в руки большевиков…
Я всегда восхищался вашим величием и вашей железной волей, сохранявшей вас и национал – социализм. И если ваша судьба окажется сильнее и вашей воли, и вашего гения, то только потому, что этого пожелало Провидение. Вы вели прекрасную и достойную битву. История будет свидетельницей этого. Проявите же теперь ваше величие и прекратите безнадежную борьбу, если это необходимо.
Я покидаю вас, мой фюрер, как тот, кто был вам значительно ближе, чем вы, возможно, думали, с сознанием до конца исполненного долга.
Генерал – фельдмаршал фон Клюге».
Гитлер прочел это послание без комментариев. Он приказал, чтобы фон Клюге похоронили тихо, без воинских почестей, но чтоб гроб несли военные. В качестве официальной причины смерти фельдмаршала было названо: «кровоизлияние в мозг».
Мы также можем повторить за словами фельдмаршала фон Клюге, сказанными им в момент истины, перед самой смертью, когда человек уже думает о скорой встрече с самим Богом, и врать уже ни к чему:
« Немецкие фельдмаршалы, генералы и даже солдаты были стойкими бойцами и, к нашему несчастью, до самого последнего дня войны были преданы Гитлеру значительно больше, чем мы думали и чем об этом писали многочисленные историки и публицисты ».
Особенно такое поведение немцев было характерно на советско – германском фронте. В качестве примера приведем некоторые эпизоды деятельности фельдмаршала немецкой армии Фридриха Вильгельма Паулюса (1890–1957), якобы предавшего Гитлера. Имя Паулюса обычно неразрывно связывают с одной из крупных военных катастроф Германии и поворотным моментом в Великой Отечественной войне – Сталинградской битвой. Однако какой из него был немецкий «Власов», мы увидим ниже.
Фридрих Паулюс учился в гимназии, затем поступил в Мюнхенский университет, однако оставил его, проучившись один семестр. Окончил военное училище, и всю Первую мировую войну провел на Западном фронте, к концу ее стал капитаном, награжденным железными крестами 1–й и 2–й степени. Оставлен был в четырехтысячном офицерском корпусе, разрешенном Германии Версальским договором.
Паулюс, будучи медлительным, но методичным штабистом, с приходом Гитлера к власти уверенно поднимался по служебной лестнице. Он оказался в числе основных разработчиков плана войны с Советским Союзом под названием «Барбаросса». В самом начале 1942 г. Гитлер назначил его командующим 6–й полевой армией, одной из лучших в вермахте.
Летом 1942 г. 6–я полевая армия в составе группы немецких армий «Юг» приняла участие в наступлении на Воронеж и вышла к Дону. Однако вскоре Гитлер принял решение о разделении группы армий «Юг» на две части: «А» и «Б». Группа армий «А» получила приказ наступать на Ростов и далее, в сторону Кавказа, а группа «Б» должна двигаться через Дон и захватить Сталинград – тогда третий по величине промышленный центр Советского Союза. Здесь в то время выпускалось около четверти всех советских танков и бронемашин.
На острие удара по Сталинграду как раз и оказалась 6–я армия Паулюса, имевшего в то время воинское звание генерал – полковник. Вначале Сталинград казался для немцев сравнительно легкой целью. Они на этом участке фронта превосходили советские войска в людях в 1,7 раза, в артиллерии и танках в 1,3 раза, в самолетах более чем в 2 раза.
Несмотря на ожесточенное сопротивление советских войск, армия Паулюса продвигалась к Сталинграду по 30 км в сутки. Нацистская пропаганда называла его «арийским героем», «народным генералом», «верным солдатом фюрера». 21 августа 1942 г. Паулюс форсировал Дон, а 23–го – прорвал оборону советских войск и оказался у северных окраин Сталинграда.
2 сентября 1942 г. 6–я немецкая армия приступили к осаде города. Обороняли непосредственно Сталинград 62–я советская армия генерал – лейтенанта В. И. Чуйкова и 64–я армия генерал – майора М. С. Шумилова. Однако, столкнувшись непосредственно с защитниками города, этот раз у немцев легкой победы не получилось: советские войска сражались за каждое здание, за каждый дом, предпринимая многочисленные контратаки.
…Шли дни за днями, а 6–я армия не могла взять Сталинград. Однако фюрер требовал окончательной победы. Немецкий майор Г. Вельц писал: «Много дней наши люди ведут бой всеми средствами, но им не удается оттеснить русских. Они должны были там давно умереть с голоду и израсходовать весь боезапас. Но ничего подобного! Горстка людей и не думает о капитуляции!»
Советские войска продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, однако немцы 13 сентября 1942 г. взяли Мамаев курган, а 20 сентября они вышли к Волге, и 62–я советская армия оказалась разрезанной на две части. Потери немцев были огромны, но всё же 26 сентября подразделения 6–й армии Паулюса водрузили на Красной площади – административным центром Сталинграда – флаг со свастикой. Однако, несмотря на все это, сражение за город продолжалось среди руин окраин, причем в самых нечеловеческих условиях.
Наступало холодное и дождливое время года, поздняя осень, а за ней зима. Советские войска продолжали терять свои позиции, отчего их сопротивление к каждым днем становилось все ожесточеннее. В те тяжелые дни лейтенант В. Г. Зайцев заявил на всю страну: «За Волгой для нас земли нет!»
Тем не менее Паулюс продолжал атаковать, умываясь кровью. 6–й немецкой армии противостояли в развалинах города целые отряды наших снайперов. Но фюрер продолжал настаивать на захвате Сталинграда. От решения этой задачи зависела репутация самого Гитлера. «Можете спать спокойно, – убеждал он по радио немецкий народ, – никто никогда не сможет изгнать нас из Сталинграда». Паулюс считал, что это для него, как указание от самого Бога: приказ своего фюрера он должен выполнить во что бы то ни стало.
23 октября 1942 г. в руках у немцев был уже завод «Баррикады» и половина металлургического предприятия «Красный Октябрь». К 1 ноября у наших войск осталось лишь несколько крохотных участков земли на правом берегу Волги.
Однако для заключительного удара у Паулюса уже не было сил. Казалось, что противник исчерпал свои наступательные возможности. Фланги основной немецкой группировки между Доном и Волгой, в том числе в районе Сталинграда, были слабо прикрыты, а достаточными резервами для того, чтобы обеспечить прочность обороны тыла, они не располагали. Группа немецких войск «А» вела тяжелые бои у подножий Кавказского хребта, где она застряла, натолкнувшись на решительный отпор советских войск.
В этих условиях Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин и Генеральный штаб правильно оценили обстановку и приняли решение нанести сокрушительный удар по потерявшей осторожность группе армий «Б», на острие которой, как уже указывалась выше, и была 6–я армия Паулюса.
План контрнаступления имел кодовое наименование «Уран». Трем советским фронтам, действующим в районе Сталинграда, были поставлены следующие задачи.
Юго – Западный фонт наносит главный удар с плацдарма юго – западнее города Серафимович по противостоящим войскам 3–й румынской армии. Развивая наступление на Калач, на третий день операции этот фронт соединяется с войсками другого, Сталинградского фронта.
Сталинградский фронт наносит встречный удар. Этот фронт, наступая из района Сарпинских озер, должен разгромить противостоящие ему румынские войска и немецкие соединения 4–й танковой армии. Далее, войска этого же фронта, продвигаясь с боями на северо – запад в направлении на Советский, соединяются с войсками Юго – Западного фронта. А затем, во взаимодействии с войсками Донского фронта, общими усилиями уничтожают окруженного противника. Для обеспечения своей ударной группировки, Сталинградский фронт частью сил наступает в направлении Абганерово, Котельниково, образуя здесь внешний фронт окружения.
Донской фронт наступает с плацдарма у Клетской и из района Качалинской. Разгромив противостоящие немецкие войска, продвигается в общем направлении на Вертячий и, взаимодействуя с войсками Юго – Западного фронта, окружает и уничтожает противника в малой излучине Дона. После этого совместно с войсками Сталинградского фронта приступает к уничтожению основной группировки, окруженной в районе Сталинграда.
Обстановка заставляла спешить с подготовкой и с нанесением удара. После вынужденной задержки начала наступления на десять дней, 19 ноября 1942 г. началось это историческое сражение. В этот день Юго – Западный и Донской фронты перешли в решительное наступление, а на следующий день, 20 ноября, перешел в наступление Сталинградский фронт. В действие вступил умело и тщательно разработанный советским командованием план, утвержденный И. В. Сталиным.
Все попытки Паулюса помешать продвижению наших войск сильно запаздывали. 21 ноября силы Красной Армии, расположенные к северу, развернулись на 90 градусов и нацелились прямо в тыл 6–й армии. К полудню этого дня советские танки были уже в пределах видимости командного пункта Паулюса у Голубинского, поэтому немцы вынуждены были штаб командующего 6–й армии срочно перенести в район аэродрома Гумрак. В этот день Гитлер отдал роковой, но, в общем-то, верный приказ: 6–я армия, несмотря на опасность окружения, должна стоять до конца. Снабжение окруженной армии Гитлер возложил на авиацию.
Этот приказ был принят Паулюсом беспрекословно, хотя он прекрасно понимал, что обещание фюрера, в части снабжения его войск по воздуху, невыполнимо. В своих многочисленных мемуарах немецкие генералы не раз упрекали Гитлера и Паулюса за их якобы из рук вон выходящие ошибки в Сталинградской эпопее. Мол, что именно лично Гитлер был главным виновником гибели лучшей в вермахте 6–й армии. Конечно, по большому счету оно так и было, если считать их общую главную ошибку – нападение на Советский Союз.
Что касается Сталинградских событий, то все тогда было не так просто. Особенно сложно было в конце ноября 1942 г., в условиях неопределенности, когда противники не могли даже примерно знать ни замыслов, ни реальных возможностей друг друга. Что же касается командующего 6–й армией Паулюса, то не он выбирал себе участок фронта, на котором он должен воевать. Этот участок для него выбрал Гитлер.
Другое дело, что Паулюс, стараясь выполнить приказ фюрера самым лучшим образом, вклинился слишком глубоко на территорию противника и подставил себя под сокрушительный фланговый контрудар советских войск. Однако о безопасности флангов 6–й немецкой армии должны были подумать командующие других армий во главе с немецким генеральным штабом. Но они об этом не подумали, поэтому особой вины лично Паулюса в том, что его армия оказалась через 4 дня в котле, нет.
Так, например, упрек американского «специалиста по фельдмаршалам Гитлера» Сэмюела Митчема, в якобы военном невежестве Паулюса, мягко говоря, не отличается продуманностью. Мол, этот, без пяти минут фельдмаршал, не знал того, что знает любой младший лейтенант, а именно: «самый удобный момент для прорыва из окружения бывает сразу после того, как вы в него попали, поскольку противник, как правило, не успевал укрепиться на новых позициях и ликвидировать слабые места».
Во – первых, к азбуке военного дела относится положение, что в любой армии (советской, немецкой, американской и т. д.) подчиненным не дано право делить приказы вышестоящих начальников на «умные» и «глупые». Тем более, если это касается приказа верховного главнокомандующего. Все приказы вышестоящих начальников и командиров военнослужащие должны выполнять беспрекословно, поэтому лично у Паулюса никаких вариантов действий, кроме добросовестного выполнения приказа Гитлера, не было.
Во – вторых, приказ Гитлера отстаивать Сталинград до последнего солдата и последнего патрона был правильным (и это понимал Паулюс, как никто другой). На войне часто бывают ситуации, когда решение стоять насмерть является единственно возможным. Такое решение, безусловно, оправдано, особенно если при этом достигается более приоритетная цель, например: спасения от гибели значительного большинства или создаются предпосылки для ликвидации надвигающейся катастрофы, особо крупного масштаба. То есть, обеспечивается общий успех, во имя которого нередко на войне гибнут те, кто должен, с самоотверженностью солдата, пожертвовать своей жизнью ради высоких целей.
Тогда для немцев очень важно было задержать наступление советских войск на Ростов. Поскольку освобождение этого города от фашистов привело бы к потере ими единственной линии снабжения, питающей всю немецкую группу армий «А», включающую 1–ю и 4–ю танковые армии, общей численностью более 700 тысяч человек, оказавшихся к югу от Ростова, на огромной территории Кубани и Северного Кавказа. Одновременная потеря групп армий «А» и «Б» привела бы Гитлера к крупнейшей катастрофе на советско – германском фронте – к общему поражению немцев в войне в течение уже ближайших нескольких месяцев.
Чтобы избежать подобного исхода, фюрер не только пожертвовал лучшей своей 6–й полевой армией, но и вынужден был преждевременно использовать для защиты Ростова танки Т – VI «Тигр», на которые возлагал особые надежды в достижении коренного перелома в войне, и даже на победу над Советским Союзом уже в летней кампании 1943 г. Чтобы ни один танк «Тигр» не попал в руки советских войск, они обеспечивались достаточно внушительной защитой обычных танков T-III и T-IV.
Теперь немецкие танковые войска обладали невиданными ранее возможностями. Танки «Тигр», имея мощную 88 пушку, могли безнаказанно расстреливать с больших расстояний лучшие советские танки, в том числе и наши знаменитые Т-34, вооруженные в то время пушками, калибром 76 мм. Применение танков «Тигр» между Сталинградом и Ростовом спасло группу немецких армий «А», находившуюся в то время на Северном Кавказе.
Вместе с тем, несмотря на новые танки, из-за их незначительного количества, немцы вряд ли могли сохранить за собой Ростов, если бы не упорное сопротивление 6–й армии Паулюса. Отсюда и вытекало указание Гитлера отстаивать Сталинград до последней возможности.
И эту задачу Паулюс выполнил лучшим образом, несмотря ни на какие жертвы, трудности и лишения своих солдат, и причем, как мы ниже покажем, по – своему, очень даже достойно. Тем более что советское верховное командование, допустив ряд ошибок, о которых также будет сказано ниже, позволили ему это сделать.
Паулюс, выполняя поставленную задачу, с большим эффектом использовал несколько линий мощных инженерных сооружений, построенных еще советскими войсками накануне Сталинградской битвы. Тогда было построено нашими войсками четыре оборонительных обвода: внешний, средний, внутренний и городской.
Позже командующий 57–й армией генерал Ф. И. Толбухин, будущий Маршал Советского Союза, на которого также была возложена задача окончательного разгрома немецкой 6–й армии, шутил, что он, руководя в свое время строительством оборонительных сооружений под Сталинградом, перестарался – строил указанные обводы на совесть. Не знал, что ему же придется затем их преодолевать. Гитлер называл Сталинград крепостью, что, действительно, было близко к истине.
Два месяца и одиннадцать дней в зимних условиях штурмовали окруженную немецкую группировку Донской и Сталинградский фронты. С запада и севера кольцо сжимали наши 21, 65, 24 и 66–я армии, а с юга и востока – 57, 64, и 62–я советские армии, пока не вынудили 2 февраля 1943 г., прямо скажем, полностью исчерпавшую свой ресурс, совсем недавно лучшую в Германии 6–й армию во главе с Паулюсом сдаться. Однако до нужной «кондиции» Паулюса и его армию нужно было еще довести, что было далеко не просто.
За длительное и умелое сопротивление советским войскам в Сталинграде Гитлер присвоил Паулюсу высшее в Германии воинское звание – фельдмаршал, причем на ступень выше, чем это положено по занимаемой Паулюсом должности – командующего армией.
Конечно, некоторые могут сказать, мол, не делом автор занимается: уж слишком героизирует действия наших заклятых врагов. Надо их изображать, как знаменитый артист Чарли Чаплин и наши «киношники», круглыми дураками и идиотами. Конечно, можно и так, но тогда кто мы сами будем, если от дураков и идиотов отступали до Москвы, а за годы войны загубили более чем в два раза людей, по сравнению с нашими противниками.
Недооценивая воинское мастерство и мощь немецкой армии, мы тем самым недооцениваем величие нашей Великой Победы, подвиг наших отцов и дедов, победивших такого небывало сильного и умелого противника.
В том то и все дело, что противник был действительно сильным и сражался, в том числе в Сталинграде, с редким упорством. Аналогом подобному сражению может быть только 900 дневная блокада Ленинграда. Хотя практически по всем показателям, по героизму, по количеству участников, по продолжительности и т. д. блокада Ленинграда во много раз превышает события по уничтожению окруженной 6–й немецкой армии. Но у немцев во время Сталинградской битвы не было знаменитой «дороги жизни», которая не позволила фашистам окончательно задушить Великий город голодом и, что, в конечном счете, привело сначала, в январе 1943 г., к частичному, а затем, в январе 1944 г., – к полному снятию блокады Ленинграда.
Для гитлеровцев в Сталинграде все страдания закончилось несравнимо быстрее, но подчас они были не менее трагичными. Оказавшись в окружении 23 ноября 1942 года, немецкая 6–я армия, численностью, по разным подсчетам, от 250 000 до 330 000 человек, требовала для нормальной своей жизнедеятельности 750 тонн провианта и боеприпасов в сутки. 300 тонн требовалось дополнительно, чтобы покрыть уже образовавшийся дефицит.
Немецкий 4–й воздушный флот Рихтгофена мог в лучшем случае доставить окруженным войскам в день не более 70 тонн грузов. Однако под воздействием советской авиации и зенитной артиллерии возможности немецкой авиации уменьшались не по дням, а по часам. Уже к концу ноября немецкие солдаты получали лишь треть положенного им пайка. К 7 декабря в окруженной армии выдавали полбуханки черствого хлеба на пять человек, но еще спасало лошадиное мясо.
Чтобы спасти окруженных, немецкое командование решило нанести контрудар извне на котельниковском направлении. С этой целью в районе Тормосина была создана ударная группировка в составе немецкой 4–й танковой армии Гота и штаба группы армий «Дон» под общим командованием фельдмаршала фон Манштейна.
Утром 12 декабря 1942 г. эта достаточно мощная немецкая группировка двинулась на Сталинград, наступая на части 51–й армии генерала Н. И. Труфанова. Вначале Манштейну сопутствовал успех, немцы, преодолевая упорное сопротивление советских войск, прошли около 30 километров. Однако после того как решением Ставки и лично И. В. Сталина навстречу наступающей немецкой группировки была срочно направлена хорошо укомплектованная 2–я гвардейская армия Р. Я. Малиновского, враг был остановлен в ожесточенных боях на реке Мышкова, примерно в 50 километрах от позиций окруженных немецких войск Паулюса.
А 27 декабря немецкая 4–я танковая армия начала отход, чтобы самой не попасть в окружение. Таким образом, прорвать блокаду и доставить продовольствие и другие грузы окруженной немецкой 6–й армии Манштейну не удалось.
Уже 18 декабря практически все «неприкосновенные» запасы продовольствия были исчерпаны. К этому времени почти все лошади, численность которых в 6–й армии достигала до похода на Сталинград 25 000, были пущены на мясо.
Топливо, по понятным причинам, не поставлялось. Многие солдаты спали прямо на мерзлой земле в окопах или воронках, землянок хватало лишь на треть личного состава. Общее физическое состояние солдат ухудшалось прямо на глазах. Тем временем под Сталинградом стояли сильные морозы до 32 градусов с сильными ветрами и метелями, десятки тысяч немецких солдат получили обморожения, тысячи замерзли насмерть.
С момента окружения и до Рождества Христова (по католическому календарю) в окруженном Сталинграде умерло 28 000 человек. После этого 6–я армия Паулюса насчитывала уже 250 тысяч человек, включая 13 тысяч румын. К этому времени у немцев появились новые трудности: аэродромы у Морозовской и Тацинской перешли в руки советских войск, что еще больше затруднило поступление грузов по воздушному мосту. Кроме того, в течение декабря было уничтожено свыше 240 самолетов, которые использовались для доставки различных грузов окруженной немецкой группировки.
Перед новым, 1943 годом, некий Вильгельм Хоффман, из 267–го пехотного полка 94–й пехотной дивизии, писал в своем дневнике: «Лошади давно съедены. Я бы съел и кошку. Говорят, что у них вкусное мясо. Солдаты скорее похожи на трупы или на лунатиков. У них нет сил ходить, бегать и прятаться».
Вместе с тем, несмотря на отчаянное положение немцев, враг сопротивлялся упорно. Кольцо окружения сжималось медленно. Немцы продолжали совершенствовать оставшеюся им в наследство советскую систему обороны города, широко применяя минирование подходов к опорным пунктам, особенно на танкоопасных направлениях, приспосабливая для этих же целей железнодорожные насыпи, подбитые танки, вышедшие из строя вагоны и паровозы.
Учитывая крайне тяжелое положение окруженных, за несколько дней до нашего генерального наступления на позиции, занятые немцами, советское командование решило вручить ультиматум командующему 6–й немецкой армии генерал – полковнику Паулюсу.
В этом ультиматуме было написано, что 6–я германская армия, соединения 4–й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении советских войск еще с 23 ноября 1942 г. Все попытки немецкого командования спасти окруженных оказались безрезультатными. Спешившие к ним на помощь германские войска были разбиты Красной Армией, и их остатки отступили на Ростов. Немецкая транспортная авиация, доставлявшая осажденным голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, несет огромные потери. Какая-либо помощь окруженным войскам становится нереальной. Положение их тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима только начинается: сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а немецкие солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.
Дальше в ультиматуме следует непосредственное обращение к Паулюсу и его офицерам:
«Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.
В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции.
1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.
2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.
Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер – офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую страну, куда изъявят желания военнопленные.
Всему личному составу сдавшихся войск сохраним военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие.
Всем сдавшимся офицерам, унтер – офицерам и солдатам немедленно будет установлено нормальное питание.
Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь».
Ультиматум заканчивался предупреждением, что, если условия не будут приняты, части Красной Армии будут вынуждены вести дело до уничтожения окруженных германских войск, и вина за это падет на немецкое командование.
Ультиматум подписали представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии генерал – полковник артиллерии Воронов и командующий войсками Донского фронта генерал – лейтенант Рокоссовский.
Срок вручения ультиматума Паулюсу был определен утром 8 января, то есть за два дня до начала генерального наступления. Накануне вечером по радио немцам было передано предупреждение, о месте и времени высылки парламентеров. Ровно в назначенное время наши парламентеры вышли из блиндажа и с развернутым белым флагом направились к немецким позициям под звуки трубы. С немецкой стороны никто не вышел навстречу нашим парламентерам. Хуже того, по ним был открыт огонь, хотя и неприцельный.
9 января была сделана еще одна попытка, вручить ультиматум немцам. Все закончилось, хотя и без стрельбы, но примерно с тем же результатом. Немецкое командование отказалось принимать ультиматум, заявив, что содержание его им известно из передач по радио.
Хуже того, по этому случаю Паулюс издал свой приказ, который был доведен до каждого немецкого солдата:
«За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с армией и подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна – путем обещаний в ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все знаем, что грозит нам, если армия прекратит сопротивление: большинство из нас ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Но одно точно: кто сдается в плен, тот никогда больше не увидит своих близких. У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холода и голод.
Поэтому всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа и парламентеров прогонять огнем. В остальном мы будем и в дальнейшем твердо надеяться на избавление, которое находится уже на пути к нам».
Конечно, Паулюс, обращаясь к своим солдатам, проявлял, мягко говоря, чрезмерный оптимизм насчет избавления. Однако в подобных случаях он своим солдатам ничего другого сказать и не мог. Тем не менее немцы продолжали упорно сопротивляться. В данном случае не помогли и средства печатной и устной пропаганды, обращенные к войскам окруженного и находящегося в крайне тяжелом положении противника.
Эта пропаганда проводилась по плану, разработанному политическими управлениями советских фронтов. Прекратить бессмысленное, разумеется, с нашей точки зрения, сопротивление окруженной группировки и сложить оружие призывали, кроме того, известные немецкие антифашисты во главе лидером германского рабочего движения Вальтером Ульбрихтом. В состав этой группы входили немецкие писатели Эрих Вайнерт и Вилли Бредель.
Только за пять дней до генерального наступления советских войск на расположение врага было сброшено более 1,5 миллиона листовок и около 300 раз по радио окруженным немцам объявляли, что их сопротивление бессмысленно, и что в случае сдачи в плен с ними будут относиться гуманно.
С точки зрения высшего фашистского руководства, продолжать сопротивление советским войскам смысл у них был. Паулюс принимал все меры к тому, чтобы окруженная группировка, как можно дольше, держалась под Сталинградом, отвлекая на себя значительную часть наших сил, и тем самым содействовала закрытию огромной бреши на советско – германском фронте, образовавшейся в результате успешного удара Красной Армии на Сталинградском и Ростовском направлениях.
На следующий день, 10 января в 8 часов 5 минут началась операция «Кольцо». 7 тысяч советских орудий и минометов открыли ураганный огонь по противнику. Артиллерийская подготовка длилась 55 минут, затем наша пехота вместе с танками пошла в атаку на позиции противника. Наступлению наших войск содействовала и авиация. В наступление перешли одновременно войска на всем фронте окружения.
Уцелевшие войска противника упорно сопротивлялись. Бои принимали затяжной характер, нашим войскам приходилось буквально прогрызать оборону немцев. Но все же, сопровождаемая танками и орудиями прямой наводки, наша пехота продвигалась вперед. Наступление продолжалось и днем, и ночью. К 15 января наши войска, продвинувшись от десяти до двадцати километров, вышли на внутренний оборонительный обвод. Мороз достигал 22 градусов, усилилась метель. Выполняя свой долг, траншею за траншеей, дзот за дзотом брали наши солдаты. Каждый шаг вперед стоил крови. Мы, как и немцы, несли потери не только от огня, но и от холода.
В результате нашего наступления положение немцев становилось все более безнадежным. 17 января район окружения уменьшился наполовину. Немцы теряли аэродромы и посадочные площадки. Последний имевшийся у Паулюса аэродром Гумрак пал 22 января. На следующий день наши солдаты дошли до тракторного завода. Группировка немцев оказалась разрезанной надвое, 11–й корпус был окружен на севере. Вскоре Паулюс издал приказ, запрещающий кормить раненых, которых насчитывалось к тому времени около 12 тысяч. Скудный паек получали только те, кто еще способен был держать оружие.
Тем не менее Паулюс в этой обстановке посылает Гитлеру донесение: «Ваши приказы выполняются. Да здравствует Германия!». 6–я армия продолжала сражаться. К 25 января на улицах города валялось уже 20 тысяч брошенных немецких раненых.
К 28 января немецкие войска были разрезаны на отдельные части, штаб 6–й армии располагался в развалинах большого универмага на Красной площади, в центре Сталинграда. Охраняли штаб остатки немецкой 71–й пехотной дивизии под командованием генерал – майора Александра фон Хартманна.
30 января 1943 г. Паулюс направил поздравительную телеграмму Гитлеру: «В годовщину Вашего прихода к власти 6–я армия шлет своему фюреру горячие поздравления. Над Сталинградом по – прежнему реет знамя со свастикой. Пусть наша борьба станет для еще не родившихся поколений примером того, как стоять до конца, какими бы безысходными ни казались нам обстоятельства. Германия будет и дальше побеждать! Хайль, мой фюрер!»
Гитлер должным образом оценил личную преданность ему командующего 6–й немецкой полевой армии. В ночь на 31 января 1943 г. он возвел Паулюса в фельдмаршалы.
К 6.15 утра 31 января охрана штаба 6–й армии во главе с генералом фон Хартманном была уничтожена, немецкий радист передал последнее сообщение в Берлин: советские солдаты находятся у самого порога штаба 6–й армии и последние защитники штаба уничтожают свою радиостанцию.
Вместе со своим штабом был пленен и Паулюс, теперь уже не генерал – полковник, а – фельдмаршал. К встрече с командующим войсками немецкой 6–й армией советские офицеры разведки были, безусловно, подготовлены заранее. Когда они вошли в одну из тускло освещенных свечой штабных комнат, где находился новоиспеченный немецкий фельдмаршал, Паулюс, показывая свое безразличие к собственной судьбе и противнику, лежал на кровати в одной рубашке, без мундира. Затем он сел, и, не обращая внимания на наших офицеров, стал тихо разговаривать только со своими генералами. В тот же день вечером Паулюс был доставлен в штаб Донского фронта
Чтобы читатель сам мог оценить морально – этические данные гитлеровского фельдмаршала (прямо скажем, в не самой благоприятной для него обстановке), приведем выдержку из книги К. К. Рокоссовского (Солдатский долг. – М.; Воениздат, 1988):
«В помещение, куда должны были привести Паулюса, находились мы с Вороновым ( Воронов Николай Николаевич, генерал – полковник артиллерии, представитель Ставки Верховного Главнокомандования. Ник. Сед. ) и переводчик. Комната освещалась электрическим светом, мы сидели за небольшим столом и, нужно сказать, с интересом ожидали этой встречи. Наконец, открылась дверь, вошедший дежурный офицер доложил нам о прибытии военнопленного фельдмаршала и тут же, посторонившись, пропустил его в комнату.
Мы увидели высокого, худощавого и довольно стройного генерала, остановившегося навытяжку перед нами. Мы пригласили его присесть к столу. На столе у нас были сигары и папиросы. Я предложил их фельдмаршалу, закурил и сам (Николай Николаевич не курил). Предложили Паулюсу выпить стакан горячего чая. Он охотно согласился.
Наша беседа не носила характера допроса. Это был разговор на текущие темы, главным образом о положении военнопленных солдат и офицеров. В самом начале фельдмаршал высказал надежду, что мы не заставим его отвечать на вопросы, которые вели бы к нарушению им присяги. Мы обещали таких вопросов не касаться. К концу беседы предложили Паулюсу дать распоряжение подчиненным ему войскам, находившейся в северной группе, о прекращении бесцельного сопротивления. Он уклонился от этого, сославшись на то, что он, как военнопленный, не имеет права давать такое распоряжение».
На вопрос Воронова: «Какой режим питания установить вам?» Лицо Паулюса выразило крайнее удивление. Он ответил, что ему ничего особенного не надо, но он просит хорошо относиться к раненным и больным немецким солдатам и офицерам. На этом закончилась первая встреча Н. Н. Воронова и К. К. Рокоссовского с бывшим командующим 6–й немецкой армии.
Следующая беседа состоялась вечером 2 февраля. Паулюсу сообщили об окончательном разгроме его армии. Военачальники продолжали обсуждение в непринужденной обстановке итогов Сталинградской битвы. В конце беседы Паулюс признал, что операцию Красной Армии по окружению и уничтожению его армии можно оценить, как классическую, «но и мою оборону в окружении, длившуюся столь долгое время и в таких неблагоприятных условиях – при недостатке боеприпасов, топлива, продовольствия и зимнего обмундирования, – тоже можно отнести к разряду классических операций».
С этой самооценкой гитлеровского фельдмаршала приходится согласиться. Особенно достоинства 6–й немецкой армии и ее командующего заметны на фоне крайне неудачных, если не сказать хуже – позорных, действий советских войск при обороне Киева в сентябре 1941 г. Тогда, оказавшись в окружении 16 сентября, не одна, а семь советских армий были к 24 сентября, то есть всего за 8 дней, полностью разгромлены. Командующий Юго – Западным фронтом Герой Советского Союза, генерал – полковник Кирпонос вместе со своим штабом погиб в окружении 20 сентября.
Как мы видим, гитлеровский фельдмаршал Паулюс не только очень грамотно и упорно воевал на полях сражений, но и весьма достойно вел себя в плену. После его пленения северная группа окруженных немцев еще продолжала сопротивляться. Паулюс отказался хоть как-то воздействовать на эту группу, находящуюся под командой генерала Карла Штреккера, хотя в данном случае, действительно, это уже не имело никакого значения.
Утром 1 февраля огненный ураган обрушился на не сдавшихся немцев. По их артиллерийским позициям, расположенным в глубине обороны, бомбовые удары наносила авиация. После прекращения огня по противнику во многих местах стали появляться белые флаги. Но на некоторых участках бой продолжался еще сутки. Только утром 2 февраля остатки окруженной северной группы немцев стали сдаваться в массовом порядке.
Великая битва за Сталинград окончилась. В плен было взято свыше 91 тысячи немецких солдат и офицеров. Среди пленных оказалось 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом.
В ходе Сталинградской битвы только во время блокады были убиты, скончались от голода и обморожения не менее 150 тысячи оккупантов. 25 тысяч больных и раненых немцам все же удалось вывезти по воздушному коридору.
Вильгельм Адам, друг Паулюса, говорил, что тот трезво оценивал обстановку и прекрасно понимал, что армия в смертельной опасности. Однако нарушить военный приказ и дисциплину Паулюс не мог. Это в корне противоречило его жизненным установкам.
И, несмотря на такие тяжелые потери, упорное сопротивление 6–й армии Паулюса позволило немцам выиграть время и укрепить южный сектор советско – германского фронта, который в декабре 1942 г. был на грани развала.
Мы тогда не приняли в расчет специфических особенностей русских – как солдат, так и мирных граждан, – говорил Паулюс, объясняя свои поражения, – их волю, невиданную нами ранее силу сопротивления. В нас прочно засела концепция «колосса на глиняных ногах».
Паулюс, как и Гитлер, считал, что после удачного первого удара в начале войны советская армия будет разгромлена по частям. Однако все они, вместе с немецким генштабом, не оценив реальную мощь СССР и духовную силу народа, напали на нашу страну, что повлекло за собой самую великую драму в человеческой истории.
Позднее Паулюс признавал, что лично он якобы никогда не был против русских, наоборот, испытывал к ним уважение, зная имена Суворова, Кутузова, Нахимова. «Однако я был твердо убежден, что война против России продиктована коренными интересами германской нации».
Уже только поэтому можно твердо утверждать, что Паулюс был сверхнадежным сторонником и единомышленником Гитлера, а остальное можно не принимать во внимание, все это – от лукавого.
Так, когда позже Паулюса спросили, как он относиться к нацистам и Гитлеру еще до начала войны, ответил: «Я их не замечал… Митинги, демонстрации, потасовки – я проходил мимо этого. Я офицер. Политика не мое дело».
Кстати, так живут многие. Не задумываясь о том, что происходит даже рядом с ними. Что другие страдают, умирают от голода – я здесь не причем. У меня лично есть хлеб, работа, деньги, а какой ценой заработано мое собственное спокойствие и благополучие – неважно, главное не замечать, быть верным присяге, данной хоть самому сатане.
Неужели Паулюс не знал, что в том же Сталинграде будет уничтожено практически все гражданское население города при применении тех методов и средств, которые он использовал для выполнения указаний своего фюрера? Конечно, «сверхчеловеки – арийцы», в том числе и Паулюс, прекрасно понимали, что они выполняли преступные планы Гитлера, однако о последствиях своих действий, рассчитывая на безнаказанность, особенно не задумывались, к гибели миллионов славян относились безразлично. Это их, мол, лично не касалось. Бойтесь равнодушных, говорил мудрец, ибо с их молчаливого согласия совершаются все преступления на земле.
Тем не менее в то суровое и жестокое время с агрессорами и профессиональными убийцами обошлись необычно мягко. В апреле 1943 г. Паулюса и других немецких генералов доставили в Суздаль. Здесь им предоставили жилье и сытую пищу. Дневной паек военнопленных состоял из хлеба, мяса, картошки, сахара, овощей, кофе, а также молока и масла и наших знаменитых папирос того времени – «Казбек». В лагере Паулюс делал утреннюю зарядку, гулял в одиночестве, работал в саду, беседовал с генералами. Ранее беспредельно преданный Гитлеру фельдмаршал, пишут, начал читать работы Маркса, Энгельса и Ленина.
Однако Паулюс постоянно отмалчивался, когда речь заходила о зверствах фашистов, утверждая, что ему про это… ничего не известно. Хотя эти зверства происходили на глазах у будущего фельдмаршала. Сталинград лежал в руинах. Только в ночь с 23 на 24 августа самолеты люфтваффе, совершив около 2000 самолетовылетов, подвергли город варварской бомбардировке, в результате которой погибло несколько десятков тысяч гражданского населения.
Только августе 1944 г. «прозревший» Паулюс вступил в антифашистское движение и публично осудил Гитлера. На Нюрнбергском процессе он выступал в качестве свидетеля, а вовсе не участника вселенской бойни. Получилось так, что фельдмаршал, выполнявший преступные приказы с таким рвением, вовсе оказался не виноват в массовых убийствах советских людей.
В 1953 г. Паулюс вернулся в ГДР, а 1 февраля 1957 г. – скончался. Только перед самой смертью он изрек истину: «В результате слепого выполнения приказов мы стали соучастниками преступного руководства».
Следует еще раз особо подчеркнуть, что успехи немцев в начальном периоде Великой Отечественной войны, а также трудности борьбы с ними до самого последнего ее дня – были следствием основательной подготовки Гитлером Германии к войне за мировое господство.
Их успехи были результатом разработки, усвоения и применения на практике фельдмаршалами и генералами вермахта немецкого военного искусства, значительно опередившего к тому времени военное искусство других стран мира, в том числе, к нашему несчастию, и Советского Союза.
Таким образом, наши поражения и огромные потери в начальный период Великой Отечественной войны были обусловлены высоким воинским мастерством немецкой армии, ее офицеров и генералов. Это мастерство, само собой разумеется, базировалось именно на немецком военном искусстве.
Надо должное отдать немецким генералам, которые сумели глубоко проанализировать причины своих поражений во время Первой мировой войны и, несмотря все ограничения и препятствия Версальского договора, самым кардинальным образом они смогли повысить боевые возможности немецкой армии, используя самые последние достижения науки и техники в военной области.
Так, им, первым в мире, еще в мирное время удалось вскрыть новые явления и ведущие тенденции в развитии всех областей военного дела. В том числе немецкие генералы сумели теоретически разработать и применить на практике ряд новых принципиальных подходов в области стратегии, оперативного искусства и тактики. Ими были кардинально усовершенствованы формы и способы боевых действий, системы управления войсками.
В области стратегии существенное развитие в военной немецкой науке получили методы стратегического развертывания. Боевые действия немецкие генералы, в отличие от прошлого, начинали отмобилизованными вооруженными силами, развернутыми еще до начала войны; центр тяжести они переместили на скрытую мобилизацию. На начальных стадиях военных столкновений немецкая военная наука во главу угла ставила опережение в стратегическом развертывании и нанесение первыми сокрушительного удара.
Военные действия немецкими генералами планировались в соответствии со стратегическими требованиями, которые кратко можно выразить одним понятием – «молниеносная война». Гитлер не раз предупреждал своих генералов о категорической недопустимости оттеснения советских войск. Только молниеносное решение этих задач могло позволить вермахту достичь главной цели, – требовал он, – «чтобы русским некуда было призывать резервистов». Ставилась задача уничтожения советской армии (в смысле вооруженных сил вообще), как института государства.
Для этого, особо подчеркивал фюрер, нужны самые решительные прорывы, самыми мощными силами. Но прорывы именно такие, которые молниеносно превращались бы из фронтальных – в охватывающие.
К этому времени немецкая военная наука в области оперативного искусства, стратегии и тактики изобрела – и на полях сражений с большой эффективностью проверила на практике – принципиально новые способы ведения наступательных боевых действий, суть которых состояла в массированном применении крупных танковых соединений, передовые части которых совместно с пикирующими бомбардировщиками выискивали наиболее слабые места в обороне противника и пробивали в ней брешь. Затем, не втягиваясь в бои с основными силами противника, в эту брешь устремлялась лавина танков, которая, быстро продвигаясь вперед, уничтожала тылы и перерезала линии связи и снабжения наших войск. В результате советские дивизии, армии и даже группы армий попадали в окружение. Лишенные нормального снабжения боеприпасами, горюче – смазочными материалами, продовольствием; без должного управления, они быстро теряли силу и становились легкой добычей немцев.
Таким образом, немецкие стратеги делали ставку не на лобовое, фронтальное оттеснение советских войск в глубь нашей территории, а на стремительный, молниеносный таранно – штурмовой пролом советской системы обороны на множестве участков, а также на такой же, стремительный, бросок мобильных немецких частей в глубь территории СССР. За счет чего при обходе наших оборонительных порядков образовывались так называемые «котлы» из окруженных советских войск, а затем организовывались их уничтожение, к тому же, нередко, перевернутым фронтом.
Особое внимание немецкие генералы уделяли внезапности, которая обеспечивалась, прежде всего, скрытностью подготовки наступления и глубокой разведкой. Удары, как правило, немцы наносили сначала на скос флангов, а затем, по ходу и в сам стык основной линии обороны наших дивизий.
Стратегическая внезапность достигалась также за счет применения в самом начале вторжения крупных танковых соединений совместно с массированными ударами авиацией.
Командования армий, подвергшиеся агрессии со стороны немцев, включая и командование Красной Армии, оказались не в состоянии своевременно осмыслить новые явления в способах ведения вооруженной борьбы, разработанной немецкой военной наукой.
В подготовку и ведение операций немецкие генералы также ввели ряд новых положений. Для решения оперативно – стратегических задач генералы вермахта создавали группы армий, которые обычно поддерживали соединения воздушного флота. Полевые армии, действуя в составе отдельных групп армий, наступали в полосах 60–70 км. Глубина их боевых задач достигала 150 км. Участок прорыва полевой армии не превышал 10–20 процентов ширины полосы наступления.
Наиболее характерными чертами наступательных операций немецких групп армий были: тщательная их подготовка, продуманный выбор направления главного удара, сильный первоначальный удар с участием в первом эшелоне всех танковых и моторизованных соединений, массирование применение танков на направлении главного удара и их высокие плотности (до 80 единиц на 1 км фронта), тесное взаимодействие сухопутных войск, и особенно – танковых войск с авиацией. Ведение наступления с применением охватов и обходов.
Немецкие генералы считали, что танковые дивизии должны исполнять роль ведущей силы наступления. Они должны применяться для прорыва поспешно занятой противником обороны, а также преследования отходящего противника, форсирования водных преград и отражения контратак, наступая обычно в полосе 2–5 км и имея, как правило, двух эшелонное построение. Пехотные дивизии при наличии относительно плотной обороны противника наступали на фронте 3–5 км. В условиях слабо подготовленной обороны они действовали в полосах 10–20 км.
Особое внимание немецкие генералы уделяли вопросам оперативности и устойчивости управления войсками в операции и бою, что достигалось комплексом мероприятий, в том числе организацией пунктов управления, а также широкого применения для этой цели радиосвязи. До 60 процентов времени командующие армиями и командиры танковых соединений должны были находиться в составе оперативных групп в частях первой линии, управляя войсками по радио. В группе армий применялись простейшие воздушные командные пункты, а в танковых соединениях (частях) – подвижные командные пункты на бронетранспортерах и бронеавтомобилях.
При подготовке боевых действий значительные внимание немцы уделяли согласованию усилий родов войск на местности, а также созданию, для решения задач прорыва и овладения крупными населенными пунктами, импровизированных боевых групп, куда включались пехота, танки, артиллерия и инженерные войска.
Последовательность действий немцев, особенно в начале войны, не отличалась разнообразием. Сначала жесточайшая бомбардировка позиций наших войск с воздуха, затем, а то и одновременно, такой же артобстрел, после которого на наши позиции на максимальной скорости шли танки, как правило, средние (тяжелых у них тогда еще не было), которые огнем и гусеницами уничтожали уцелевших бойцов, особенно пулеметчиков. После чего, уже в относительной безопасности, на многократно «перепаханные» позиции наших войск заходила пехота вермахта вместе с легкими танками и добивала вторично чудом оставшихся в живых, а также раненых наших солдат. В результате, вопреки устоявшейся логике и правилам наступательного боя, при такой тактике втрое больше несли потери не наступающая, а обороняющаяся сторона.
Вместе с тем, несмотря на то что вермахт был заранее отмобилизован, отлично подготовлен и вооружен, отличался высокой мобильностью и наличием победоносного опыта, верховное германское командование, особенно в момент нападения, предпочитало не лезть на рожон, то есть в лобовые атаки, разве что за редким исключением. Как правило, немцы прибегали в этих случаях к тактике таранно – штурмового пролома нашей обороны.
Если из-за рельефа местности нельзя было обойтись без лобового удара, то оборона советской дивизии сходу взламывалась тремя – четырьмя, а то и большим количеством дивизий вермахта. Так как ширина фронта прорыва у них была в 10–20 раз меньше, чем фактическая ширина фронта обороны одной нашей стрелковой дивизии, нередко ополовиненной в предыдущих боях, немцы при таких действиях, как правило, достигали поставленной цели за счет подавляющего превосходства на узком участке фронта.
Особое значение немецкие генералы придавали организации всестороннего обеспечения боевых действий; в первую очередь разведке, в том числе радиоразведке и подслушиванию информации, а также проходившей по нашим проводным линиям связи. В соединениях танковых войск разведывательные задачи решала и авиация.
При нападении на Советский Союз немецкая армия, ее фельдмаршалы и генералы, наряду с новыми теоретическими разработками в области стратегии оперативного искусства и тактики, имели значительный практический боевой опыт по внедрению этих разработок. Особенно при проведении крупных наступательных операций, в том числе танковыми и моторизированными соединениями в тесном взаимодействии с авиацией, в Польше и Франции.
Конечно, впечатляющие успехи немецкой армии в начале войны были связаны не только с высоко подготовленными генералами и офицерами гитлеровской армии, но и знающими свое дело и преданными Гитлеру солдатами, непосредственно проливавших свою кровь на полях сражений. Без этой силы, огромной массы солдат и унтер – офицеров (по – нашему – сержантов), убежденных в правоте дела, за которое они сражаются, любая армия бессильна, несмотря на все достоинства их главнокомандующих, генералов и офицеров.
К нашему несчастию, у Гитлера такие солдаты были. Несмотря на свои явно преступные цели, фюрер смог убедить абсолютное большинство немецких солдат, выходцев из рабочих и крестьян, в необходимости, и даже справедливости завоевания жизненного пространства за счет России, путем уничтожения ее народов.
Данное утверждение не требует особых доказательств, поскольку это доказано всем ходом Великой Отечественной войны от первого до последнего ее дня. И даже после Дня Победы, 9 мая, и тогда целые дивизии немецкой армии продолжали войну против наших войск, невзирая на приказы своего высшего командования.
Здесь считаем уместным воспроизвести одну историю, характеризующий боевой дух немецких солдат. История приведена А. Корсунским в его книге «Несмотря ни на что». Эту историю якобы, в свою очередь, рассказал ему писатель Даниил Гранин о первом немце – пленном, которого ему довелось видеть: «Пленный был шофер, то есть рабочий класс, пролетарий. Я немедленно сказал ему хорошо выученную по – немецки фразу: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Со всех сторон мне подсказывали про социализм, классовую солидарность, ребята по слогам втолковывали немцу – Маркс, Энгельс, Тельман, Клара Цеткин, Либкнехт, даже Бетховена называли. От их имен мы смягчались и были готовы к прощению, к братанию. Согласно учебникам обществоведения, и нынешний немец, наверное, должен был покраснеть, опустить свои светлые ресницы и сказать с чувством примерно следующее: «Буржуазия, то есть гитлеровская клика, натравила меня на моих братьев по классу. Надо повернуть штык, то есть автомат, против собственных эксплуататоров, – что-то в этом роде».
Нас этому учили. Мы верили, что пролетариат Германии не станет воевать со Страной Советов. Мы честно пытались пробудить классовое сознание этого первого нашего немца.
Но он не опускал своих светлых ресниц и не краснел, он недоуменно похлопал своими светлыми ресницами и, наконец, поняв, о чем идет речь, рассмеялся и сказал:
– Вы будете уничтожены.
– То есть, как это?
– Все! Все, кто не подчинится.
На него закричали. Кто-то сунул ему под нос кукиш. Но он и глазом не повел.
– Таков приказ фюрера, – сказал он.
Он нисколько не испугался, он смотрел на нас без интереса, как на покойников. Потом он замолчал, вынул сигареты, закурил и, когда я стал задавать ему еще какие-то вопросы, молча, выпустил дым в лицо».
Вот нам всем пример морального облика необразованного немца – пролетария.
С этой же целью приведем еще небольшую выдержку из воспоминаний немецкого пехотинца Бенно Цизера, изложенных им в своей книге «Дорога на Сталинград». Этот немецкий солдат, оказавшись в Сталинграде и будучи раненным в руку, описывает то, что он увидел в перевязочном пункте:
«Шатаясь, как пьяный, я доковылял назад до наших позиций, после того как получил удар, и пули роем проносились возле моих ушей, а теплая кровь хлестала из рукава. Смутно помню, как грубые, привыкшие к крестьянскому труду руки перевязали рану и делали мне уколы. Потом я видел главный перевязочный пункт. Его освещал тусклый свет мигавших ламп, и в нем стоял бьющий в нос неприятный запах эфира, пота и гниения. Гудел электрогенератор, создавался фон, безразличный к крикам боли, проклятиям, стонам и пронзительным воплям людей с оторванными руками и ногами, с раздробленной челюстью или грудью, с вываливающимися кишками, с обожженными лицами. Среди всего этого кошмара стоял бледный хирург в забрызганном кровью прорезиненном халате и орудовал блестящими инструментами так быстро, как только можно, и через каждую минуту или две натужно кричал санитарам:
– Следующий!
Я видел молодого сержанта с покрытой красными пятнами крови повязкой на голове, который на мгновение потребовал от всех полной тишины – даже хирург оторвался от работы, – и тогда он встал с носилок, широко развел костлявые руки и запел «Германия превыше всего». Он явно хотел допеть, но голос оборвался, и он рухнул, всхлипывая».
Заканчивая анализ одной из главных причин наших поражений и огромных человеческих и материальных потерь в Великой Отечественной войне, приведем слова по этому поводу одного из наиболее крупных авторитетов нашей страны в военной области, что бы о нем не говорили и не писали (в том числе и автор этой книги), первого заместителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукова. Эти слова цитируются по тексту одного из лучших писателей нашей страны К. М. Симонова («Глазами человека моего поколения»). Это высказывание было сделано Г. К. Жуковым почти перед смертью, оно не вошло в его знаменитые «Воспоминания и размышления». Видно, признать ниже изложенное было непросто, даже для такого крупного военачальника:
«Надо оценивать по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны, – вспоминал он. – Мы же не перед дурачками отступали по тысяче километров, а перед сильнейшей армией мира. Надо ясно сказать, что немецкая армия к началу войны была лучше нашей армии, лучше подготовлена, выучена, вооружена, психологически более готова к войне, втянута в неё. Она имела опыт войны, и притом войны победоносной. Это играет огромную роль. Надо также признать, что немецкий генеральный штаб и вообще немецкие штабы тогда лучше работали, чем наш Генеральный штаб и вообще наши штабы, немецкие командующие в тот период лучше и глубже думали, чем наши командующие».
В связи с изложенным напрашивается вопрос: куда же делось это преимущество немцев?
Немецкие фельдмаршалы и генералы, разумеется, в течение войны не могли потерять свои профессиональные навыки. Более того, очевидно, что они в процессе войны их наращивали. А вот лучших, наиболее подготовленных к войне солдат и младших офицеров немецкие генералы потеряли в течение первых двух лет войны, а без должным образом подготовленной армии, без обученных, дисциплинированных и преданных своему отечеству солдат и сержантов никакие генералы не помогут.
После начала войны на советско – германском фронте находились лучшие войска немцев в количестве 5,5 миллионов солдат и офицеров, 4980 боевых самолетов, около 4300 танков. Однако полным провалом блицкрига стал разгром немцев под Москвой. После этого поражения Гитлер снял с должностей 177 генералов. Однако, как мы видим, дело было не в генералах.
Профессиональная подготовка советских маршалов и генералов возрастала во время войны, хотя и не так быстро, как нам хотелось, особенно в начальный период войны, но хуже всего, что эта подготовка достигалась ценой большой крови наших солдат и офицеров.
Г. К. Жуков по этому поводу писал: «Мы учились в ходе войны и выучились, и стали бить немцев, но это был длительный процесс. И начался этот процесс с того, что на стороне немцев было преимущество во всех отношениях». По нашему убеждению, в данном случае Г. К. Жуков сильно преувеличивает. Последние источники показывают, что у немцев даже в начале войны не было преимуществ, по крайней мере – во всех отношениях, а вот в части боевой подготовки высшего командного состава такое преимущество было, причем – существенное.
Все это так, но в области большой, глобальной стратегии Гитлер и его фельдмаршалы все же были форменные болваны, иначе не полезли бы в Россию с мечем, от которого они и погибли.
Таким образом, мы показали одну из основных причин побед Гитлера и огромных потерь Красной Армии на полях сражений в Великой Отечественной войне. Но еще большие, около 17,4 миллионов человек, немцы убили во время войны наших соотечественников, никогда не принимавших непосредственное в боевых действиях, никогда не носивших военную форму, то есть – гражданских жителей: детей, стариков, женщин.
Вот эти огромные потери наших людей уже никак не объяснить ни доблестью и воинским мастерством немецких фельдмаршалов, генералов, офицеров и солдат.
Эти потери только результат невиданных в истории геноцида, подлости, кровожадности и запредельно низкого морального уровня одной из самых «цивилизованных» наций – немцев. Конечно, все можно свалить на главного душегуба Гитлера: это, мол, он – главный злодей, испортил добропорядочных, дисциплинированных и трудолюбивых немцев; приказал им всем быть подлецами, вот они и озверели, потеряли человеческий облик, стали убивать всех на своем пути: и старого и малого во имя так называемых «коренных интересов германской нации».
Однако, понятно, что приказом или указом порядочного человека в подлеца не переделаешь, причем так быстро и в таких огромных масштабах, как это сделал Гитлер. Очевидно, что западное общество, при всем его внешнем благополучии и сытости, глубоко больно морально, поэтому так легко звереет и становится очень опасным в кризисных ситуациях.
Уроки Великой Отечественной войны требуют от нас быть бдительными, не слишком увлекаться так называемыми общечеловеческими ценностями, в том числе интернационализмом и иллюзиями марксизма.
Этот урок Великой Победы насколько важен для наших потомков, что мы посвятим ему отдельную следующую главу.
Отсюда очередной урок Великой Победы: Нельзя строить иллюзий насчет идейных ценностей и раздоров наших противников. В борьбе за власть далеко не всегда побеждают лучшие, тем более – благородные люди. А вот то, что они, как правило, погибают первыми – можно сказать достоверно.
Глава 9. ЖестокостьОгромные потери советских людей в Великой Отечественной войне, особенно в ее самом начале, в значительной степени были связаны с невиданной жестокостью наших врагов.
Еще до нападения на нашу страну, гитлеровская Германия ставила перед собой цель не только уничтожить Россию, как государство, навсегда, но и одновременно планировала массовое истребление её населения.
На совещании руководящего состава вермахта, состоявшегося 30 марта 1941 г., Гитлер заявил:
«Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы разобьем врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность… Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке сама жестокость – благо для будущего. Командиры должны пожертвовать многим, чтобы преодолеть свои колебания… Мы обязаны истреблять население – это входит в нашу миссию… Нам придется развивать технику истребления населения».
На территории Восточной Европы Гитлер планировал уничтожить 120–140 млн славян, затем сюда предполагал заселить 8–9 млн представителей «высшей расы» и освободить, таким образом, жизненное пространство для немцев.
Оформленное в виде приказов, директив и распоряжений, это указание фюрера подлежало неукоснительному исполнению как военными, так и оккупационной администрацией. Например, один из ближайших военных соратников Гитлера, начальник верховного главнокомандования вермахта генерал – фельдмаршал В. Кейтель, издавая директивы об уничтожении военнопленных и гражданского населения на оккупированной советской территории, писал: «Следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, в которых это касается, абсолютно ничего не стоит».
А вот строки из приказа командующего 4–ой танковой группой, в конце 1941 г. преобразованную в 4–ю танковую армию, генерала Эриха Гёпнера в связи с предстоящими действиями на Востоке от 2 мая 1941 г.: «Война против России является важнейшей частью борьбы за существование немецкого народа. Это давняя борьба германцев против славян, защита европейской культуры от московско – азиатского нашествия, отпор еврейскому большевизму».
Этот борец за счастливое будущее немецкого народа, после поражения под Москвой и изгнания из армии, сильно поумнел. Обиженный Гитлером, Гёпнер был активным участником покушения на фюрера 20 июля 1944 г., за что был повешен в августе этого же года в первой группе арестованных и осужденных по этому делу. Однако в начале войны у него, как и остальных немецких генералов, не было никаких сомнений обоснованности и целесообразности выполнения указаний Гитлера, в части уничтожения славян и других народов Советского Союза. Эти преступные приказы фюрера Гёпнер, двигаясь к Москве, неукоснительно исполнял с немецкой педантичностью.
Из личного опыта автора данной книги: на моей малой родине в селе Нижние Серогозы, Херсонской области уже в первые дни оккупации немецкие оккупанты «отличились», оставили кровавый след, расстреляв 10 моих односельчан в качестве так называемых заложников, якобы в наказание за перерезанный телефонный провод. Скорее всего, это убийство невиновных людей, моих земляков, было задумано и осуществлено фашистами, как и многие другие подобные преступления, для устрашения недочеловеков – славян, чтобы подавить их волю к сопротивлению.
Все это знаю не понаслышке, так как в числе расстрелянных односельчан оказался и отец моего приятеля раннего детства и одновременно дальнего родственника – Васи (Василия Петровича Дуброва).
Кроме того, немцы при отступлении планомерно уничтожали все сколько-нибудь ценные здания и сооружения.
Чтобы хоть как-то сдержать преследование, – пишет немецкий историк 45 пехотной дивизии Рудольф Гшопф, – было приказано поджигать каждое село, каждый дом. Если в такой жуткий мороз русские не будут иметь ни малейшего шанса встретить на своем пути какое-либо жилье, то они будут вынуждены прекратить движение вперед.
Командир батальона 482–го полка 262 дивизии капитан Бернард Графт 11 декабря писал: «Позади нас выгоревшая земля. Красный закат. Горят скирды. Крестьянские дома черными пятнами золы чернеют на оплывшем по краям белом снегу». То есть, еще до приказа Гитлера, который поступил в немецкие части 19 декабря 1941 г. и приписывал при отступлении сжигать все населенные пункты, – подобную инициативу проявляли полковые и дивизионные командиры вермахта.
На моей малой родине, в селе Нижние – Серогозы, немцы при отступлении выжгли весь центр, за исключением чудом уцелевшего дома культуры и некоторых зданий больницы. Но и это чудо объясняется тем, что в них оккупанты устроили свой полевой госпиталь для приема раненых, которые поступали в огромном количестве из-под Мелитополя, где по реке Молочной немцы создали мощную оборонительную линию, на которой они пытались остановить Красную Армию и сохранить за собой Крым. Заблаговременно взорвать или сжечь указанные здания вместе со своими ранеными они не могли, а затем бежали настолько быстро, что у них уже не было времени для выполнения обычной для фашистов процедуры – оставления после себя выжженной земли.
Могу также засвидетельствовать, что особенно немцы жестоко обращались с евреями, причем почему-то только именно с советскими евреями. Если у западных евреев все же был некоторый шанс выжить, работая, например, на многочисленных оборонных предприятиях или своевременно сбежав в США как, например, А. Эйнштейн, то у наших евреев выжить в оккупации было невозможно.
Помню, в первые годы после войны меня, тогда – подростка, отец решил первый раз свезти в Мелитополь и показать город, где он еще в царское время провел годы своей ранней юности, проходя жизненные «университеты». Он был сыном батрака, следовательно, даже после весьма успешного окончания четырех классов, дальше из-за бедности учиться не мог, несмотря на огромную тягу к знаниям.
По – видимому, как и всех с возрастом, его мучила ностальгия, и он повел меня по наиболее дорогим для его памяти местам города, в том числе к дому, где он когда-то снимал угол. Естественно, что отец пытался узнать о судьбах людей, которые в те далекие годы окружали его. Прошла революция, гражданская война, коллективизация, Отечественная война и многих людей не стало. Но особенно удивила отца судьба хозяйки дома – еврейки, выкрестки, исключительно набожного человека, которая по менталитету и даже внешне мало была похожа на своих соплеменников, однако, ни это, ни ее уже преклонный к тому времени возраст ей не помогли – она была расстреляна немцами.
Чтобы закончить эту тему, считаем уместным напомнить демократам, оккупировавшим так называемое российское телевиденье: познерам, сванидзам, соловьевым и прочим десталинизаторам, что именно И. В. Сталин, которого они ненавидят и постоянно поливают грязью, был спасителем двух с половиной миллионов их соплеменников. Огромные массы советских евреев по его приказу были срочно перемещены с территорий, оказавшихся в оккупации, во внутренние районы Советского Союза, и таким образом они были спасены от неминуемой смерти.
Даже с позиций сегодняшнего дня, надо думать, что тогда И. В. Сталин поступал правильно, потому что у русского человека в оккупации, хотя и будучи свинарем у немецкого помещика, но все же был шанс выжить, а вот у наших евреев в этом плане шансы были нулевые. Хотя понятно, что в условиях быстрого наступления немцев на восток всех советских евреев эвакуировать не удалось. Только в одном Бабьем Яру под Киевом было расстреляны десятки тысяч человек.
Удивительно то, что в последние годы бывшие потенциальные «жертвы холокоста» в массовом порядке бросают нашу страну, которая их спасла от неминуемой смерти, и бегут за «халявой» в Германию, где немцы пока – до появления нового фюрера – вынуждены давать им приличные пенсии, квартиры и прочие блага. Но, казалось бы, уроков, преподнесенных советским евреям Гитлером, должно хватить на тысячу лет. Вместе с тем и полсотни лет оказалось достаточно, чтобы эти уроки забыли. Воистину, история учит тому, что она ничему не учит, даже «умных». Хотя, как известно, умные не рубят сук, на котором они сидят.
Что касается немецких палачей, то указанные субъекты свою жестокость не могут списать на слабое образование или свою бедность. В данном случае мы имели дело даже не идеологией хищников – хищник убивает других только тогда, когда голоден, – а эти откормленные гитлеровские генералы требовали от подчиненных совершать убийства людей на том основании, что они якобы неполноценные и мешают хорошо живущим немцам жить еще лучше.
Собственно, точно такая же идеология у современных американцев и их союзников, стран НАТО, которые присвоили себе «право» бомбить и грабить другие государства, в том числе Вьетнам, Югославию, Ирак, Афганистан, Ливию.
Тогда для выполнения указанных выше, прямо скажем, крупномасштабных людоедских задач, еще до начала войны в гитлеровской Германии, наряду с боевыми частями вермахта, была создана, по существу, еще одна армия, так называемых «карателей», преимущественно в виде мобильных военно – террористических частей и других специальных подразделений, формировавшихся из состава СС, СД, Гестапо, полиции безопасности. В состав таких специальных подразделений входили, как правило, уголовники и бандиты, собранные в так называемые «эйнзацгруппы», «особые команды», «группы действия». Кроме того, с учетом масштаба задач, для этих же целей были сформированы целые дивизии из немцев и их союзников.
Огромная армия профессиональных убийц не сидела без дела. Так, наших военнослужащих немцы убивали не только на поле боя, но и сдавшихся в плен. Сдавались в плен наши солдаты по разным причинам. Такое позорное явление, как сдача в плен, на начальном этапе войны, мягко говоря, к сожалению, имело место.
В этот период войны огромные массы наших войск из-за ошибок и неумелого командования часто попадали в окружение, так называемые – «котлы». Лишенные источников снабжения и связи с вышестоящим командованием, израсходовав горючее для боевых и транспортных машин, расстреляв боеприпасы, практически безоружные, они вынуждены были сдаваться на милость победителя. Всего в немецком плену находилось, по разным данным, от 4 до 5 миллионов советских военнослужащих.
При этом советские солдаты, сдаваясь в плен в первые дни и месяцы войны, не могли даже в дурном сне представить свое ближайшее будущее. Скорее всего, сдаваясь, некоторая часть из них рассчитывала на снисходительное отношение к себе со стороны «культурной» европейской нации. Почти все они, попав в немецкие лагеря, затем горько раскаивались в своей наивности.
Милость к побежденному, это благородное свойство человеческой души, «цивилизованные» немцы, воспитанные Гитлером, рассматривали как порок. Уничтожение советских пленных для немецких фашистов было делом доблести и геройства, поскольку это способствовало решению их главной задачи – истреблению славян и получению «жизненного пространства» для немецкой нации.
Руководствуясь фашистской идеологией, во время войны немцы убили более 2,7 миллионов, или 57 %, попавших к ним в плен советских военнослужащих.
Для сравнения: из захваченных Красной Армией 3576,3 тысячи военнослужащих германских вооруженных сил погибли в плену 442,1 тысяч, или 12,4 %.
На Западе, где те же немцы летом 1940 г. захватили в плен 1547 тыс. французских солдат и офицеров, умерли или погибли из них всего 40 тысяч, или 2,6 %, военнопленных. Эти цифры убедительно подтверждают факт преднамеренного уничтожения советских людей.
Особо следует подчеркнуть, что на оккупированной советской территории немцы военнопленными считали не только военнослужащих, но и гражданских лиц – сотрудников партийных и советских органов, а также мужчин призывного возраста, оказавшиеся в окружении вместе с отступающими нашими войсками.
С особой жестокостью к советским военнопленным немцы относились в начале войны. Опьяненная огромными успехами на фронте, уверенная в скорой и неизбежной победе, и к тому еще – убежденная в своей полной безнаказанности, «цивилизованная западная нация» повсеместно, от Черного до Балтийского моря, являла образцы невиданной жестокости и человеконенавистничества.
Зверское отношение к советским военнопленным исходило, как было уже сказано выше, из общей политики истребления народов нашей страны.
Несколько позже, со средины 1942 г., в связи с провалом блицкрига и с острой потребностью в дополнительной рабочей силе для немецкой военной промышленности и сельского хозяйства, масштабы уничтожения наших военнопленных несколько уменьшились. Однако Гитлеру и его приближенным трудно было поступиться принципами, даже в новых условиях жизнь советского человека в Германии мало чего стоила.
Уверен, здесь найдется много охотников меня подправить, мол, нечего эти преступления приписывать «цивилизованной и культурной» нации, во всем виноват Гитлер. Бесспорно, Гитлер был основным идеологом и вдохновителем уничтожения нашего народа, в том числе нескольких миллионов советских военнопленных. Но мучил и расстреливал советских людей не Гитлер. Для этого ему необходимы были миллионы исполнителей. И как мы уже видели выше и еще увидим ниже, фюрер среди немцев и других «цивилизованных» наций Запада без особого труда находил таких палачей в требуемом количестве. Причем, исполнителей добросовестных, иначе результаты их «работы» не были такими «успешными» и «впечатляющими». Как было уже выше сказано, более 17 миллионов советских гражданских лиц и около 2,7 миллионов наших военнопленных было убито немцами и их пособниками за время войны.
Массовое уничтожение немцами беззащитных наших соотечественников нам следует всегда помнить. А сам этот факт, несомненно, следует отнести к одному из важнейших уроков Отечественной войны.
В современных условиях, когда войска НАТО занимают позиции, с которых Гитлер начал свой поход на нашу страну, данный ужасный и кровавый урок каждый наш соотечественник, как говорят, должен каждый зарубить у себя на носу. Необходимо отбросить всякие иллюзии насчет того, что, мол, как-нибудь пронесет, что Запад создал НАТО продолжают продвигать его на восток так, от нечего делать. Такие дела и в таких масштабах так просто не делаются.
Тем более опасны расчеты наших дурачков на «благородство цивилизованных» наций Запада, на «халявное» немецкое или американское пиво. «Благородство» Запада на себе испытали многие миллионы советских людей во время войны. К настоящему времени эти уроки изрядно уже подзабыли. Для этого с особым усердием работает не только средства массовой информации Запада, но и отечественная пресса, радио и телевиденье, захваченные почти полностью «пятой колонной». Последняя каждый год не может утерпеть, чтобы не вспомнить сталинские лагеря в «минуту молчания», в святой для каждого из нас день – 9 мая, в день Великой Победы. Но, во – первых, «сталинские» лагеря были изобретены не Сталиным, а Лениным и Троцким, а во – вторых, они не шли ни в какое сравнение с немецкими лагерями. Так что не о тех лагерях напоминает нам наша «пятая колонна».
В день Победы нам надо вспоминать о других, немецких лагерях. Это не только история, но это наиболее убедительная иллюстрация нашего будущего. Как минимум, это то, что ждет каждого из нас в случае поражения нашей страны в войне, к которой с невиданными темпами готовится сегодня НАТО.
Так что же из себя представляли немецкие лагеря, напомним современному читателю. В качестве типового примера приведем условия содержания советских военнопленных в одном из них. Сначала речь пойдет о немецком лагере «Шталаг-324» (по материалам книги Е. Г. Решина. Генерал Карбышев, М.: ДОСААФ, 1980).
Этот лагерь находился у польского города Острув – Мазовецки, куда в числе многих других попал, будучи контуженным, выдающийся советский ученый в области фортификационного дела, генерал, доктор технических наук, профессор Дмитрий Михайлович Карбышев.
Гитлер и его приближенные, готовясь к нападению на Советский Союз, особенно не задумывались о содержании военнопленных, поэтому упомянутый лагерь был создан наскоро, за месяц – полтора до начала войны. Для этого немцы обнесли колючей проволокой территорию бывшего польского артиллерийского полигона, площадью в 10 квадратных километров.
Лагерь отличался знаменитым немецким порядком – «орднунгом». Все, вновь прибывшие, обязаны были пройти трехдневный так называемый «карантин» без пищи и воды. Затем следовала «сортировка», где гестаповцы требовали от каждого пленного выдать комиссаров, коммунистов и евреев, которые подлежали расстрелу немедленно. Одновременно уничтожались еще более «неполноценные», чем русские, представители нерусской национальности: узбеки, таджики, казахи, цыгане, а также больные.
Охраной лагеря занимались специальная команда «профессионалов», шутцполицаев. Эта команда осуществляла массовые расстрелы и закапывание трупов. В целях сокращения «трудозатрат» расстреливали в противотанковых рвах, оставшихся от недостроенных советских укреплений, которые находились недалеко от лагеря, на советско – польской границе.
Каждый день происходило одно и то же: с рассветом, в 5–6 часов утра, начинали отвозить военнопленных. Грузовые машины заполняли команды по 40 человек и отправлялись строго по расписанию, через каждые 20 минут, к месту расстрела. Обреченным говорили, что их везут на работу. На месте «работы» военнопленных загоняли в противотанковый ров и из автоматического оружия всех расстреливали. Трупы засыпали тонким слоем земли.
Тем временем подвозили следующую партию, еще 40 военнопленных. До вечера немцы уничтожали таким образом 1000–1500 человек. Такой была обычная суточная «норма» палачей.
Теперь об условиях содержания людей. Несколько летних бараков и землянки, похожие на глубокие окопы, – вот и все жилье, на которое могли рассчитывать около 80 тысяч советских военнопленных. Однако и такого жилья было явно недостаточно, поэтому многие находились под открытым небом летом и зимой, под нацеленными с вышек дулами пулеметов. Те, кому не хватало места в землянках, вынуждены были укрываться в норах, вырытых самостоятельно в песке.
Раненых свозили в «санчасть», представляющую собой огромную воронку от взрыва авиационной бомбы. Там раненые лежали без элементарной медицинской помощи, без бинтов для перевязки ран. Открытые раны гноились, кровоточили.
За малейшую провинность пленных подвешивали к одному из столбов в виде креста. И в таком положении, лицом к солнцу, человек висел целый день, а то и целые сутки. Этот вид наказания назывался «христовым распятием». Помимо «распятия» был еще и «молебен»: военнопленного заставляли несколько часов подряд стоять неподвижно на одном месте, держа руки кверху.
Сажали пленных очень часто в штрафную землянку – вырытую яму на всю ночь под дождем, под снегом. Все были оборванными, многие разуты, так как экономные немцы снимали с пленных годные к носке обувь и обмундирование.
Пленным почти не давали еды: один раз в день, а иногда и в два дня – суп, сваренный из ботвы картофеля, моркови и других отходов, выбрасываемых немецкой кухней, и две чашки суррогатного кофе. Вначале, когда фронт был сравнительно недалеко, иногда бросали военнопленным через проволочные заграждения мясо убитых на фронте лошадей. Хлеб по 50–100 граммов в день. Его выпекали из муки с древесными опилками и молотым каштаном, он был горек, с трудом разжевывался и вызывал рези в желудке. И это притом, что в Германии и оккупированной ею Западной Европе, даже намека не было на недостаток продовольствия.
Пленных косила дизентерия, ежедневно в лагере умирали 200–300 человек. Трупы подолгу не убирали. Из-за тесноты живые не могли даже отодвинуться от мертвых.
Истощенных от голода, измученных жаждой людей гнали на разгрузку вагонов, постройку железнодорожных путей, разборку разрушенных зданий. Возвращалось, как правило, гораздо меньше людей, чем уходило на работу. Советских военнопленных травили собаками, а изнуренных до предела – пристреливали.
По неполным данным только за шесть месяцев – с июня по декабрь 1941 г. – в одном только лагере «Шталаг-324» были расстреляны, повешены, умерли от голода, холода, эпидемий и истязаний свыше 40 тысяч советских военнопленных, офицеров и солдат.
Возможно, многие, прочитав описанную выше историю уничтожения советских пленных, скажут, мол, автор ее, бывший советский человек, скорее всего, сильно преувеличил жестокость немецкой администрации лагеря.
Но вот запись в «Военном дневнике» начальника генерального штаба сухопутных войск немецкой армии Ф. Гальдера:
«14 ноября 1941 года. 146–й день войны.
Молодечно: Русский тифозный лагерь военнопленных. 20 000 человек обречены на смерть. В других лагерях, расположенных в окрестности, хотя там сыпного тифа и нет, большое количество пленных ежедневно умирает от голода. Лагеря производят жуткое впечатление. Однако какие-либо меры помощи в настоящее время невозможны».
[Примечание: Условия жизни военнопленных в лагерях и обращение с ними на основании официальных указаний, в том числе ОКХ, были рассчитаны на массовую гибель (истребление) пленных. Фашисты руководствовались девизом: «Чем больше пленных умрет, тем лучше для нас…».]
Чтобы быть максимально объективным, приведем свидетельства по этому же вопросу другого непосредственного свидетеля, упомянутого выше, Бенно Цизера, бывшего немецкого солдата. Кроме объективности, воспоминания этого немца ценны тем, что они являются незаменимым материалом для понимания причин и следствий многих происходивших тогда событий, в частности так называемого «Власовского движения», условий созданий Русской освободительной армии (РОА).
Конечно, автору данного исследования не представляло особого труда своими словами пересказать содержание книги немецкого солдата. Однако доказательства и выводы, полученные в результате такого подхода, по глубокому нашему убеждению, сильно потеряют в достоверности, а, следовательно, – в убедительности. И один из главнейших уроков, добытый такой большой кровью и неимоверными страданиями советских солдат во время Великой Отечественной войны, останется не усвоенным нашими современниками.
Итак, только ради достижения именно этой цели, мы приведем довольно длинную цитату из воспоминаний немецкого солдата:
«Мы пересекли советскую границу у Пшемысля ( Перемышля – Ник. Сед.) и увидели первые последствия бомбового удара. Бывшая русская часть местечка была сильно разрушена. Это было там, где началось нападение. Мы, молча, взирали на разрушения, подавленные великой тайной, которую несла с собой эта война. Груды развалин; трубы, торчащие из нагромождения камней; дома, разрезанные пополам, представившие взору потаенные уголки каждого этажа; металлические решетки, сломанные, как спички; раздробленные балки, разрушенные стены, полный хаос там, где когда-то была нормальная жизнь. Плоды труда многих веков были превращены в золу всего за несколько часов…
Мы были в пути две недели и с трудом верили, что поезд остановился окончательно… Город назывался – Винница… Возле вокзала ожидал длинный поезд из открытых грузовых вагонов…
Мы вдруг увидели длинную, медленно извивающуюся коричнево – землистого цвета змейку двигавшихся в нашем направлении людей. Доносились приглушенные голоса, похожие на жужжание пчелиного роя. Военнопленные. Русские, по шесть в ряд. Нам не видно было конца этой колонны. Когда они подошли ближе, ужасное зловоние, которым повеяло на нас, вызывало тошноту; это было как сочетание вони, исходящей от пещерных львов, с дурным запахом от обезьян в зоопарке.
Но они не были животными, они были людьми. Мы хотели убраться подальше от зловонного облака, охватившего нас, но то, что мы увидели, заставило застыть на месте и забыть о тошноте. Были ли они действительно человеческими существами, эти серо – коричневые фигуры, эти тени, ковылявшие к нам, спотыкаясь и шатаясь, существа, у которых не осталось ничего, кроме последней капли воли, позволявшей им продолжать шагать? Казалось, все несчастья в мире были сосредоточены здесь, в этой толпе. И как будто этого было мало, раздавался жуткий хор стонов и воплей, стенаний и проклятий вперемешку с грубыми окриками охранников.
Когда один из пленных, шатаясь, выбился из колонны, сокрушительный удар приклада винтовки между лопаток вернул его, задыхающегося, обратно на место. Другой, раненный в голову, выбежал на несколько шагов вперед, его жесты были почти гротескными, в своей выразительности, и просил у одного из пришедшего в ужас местного жителя кусок хлеба. Кожаный хлыст обвился вокруг его плеч и отбросил назад в строй. Худой, долговязый парень отошел в сторону справить малую нужду, а когда и его силой заставили вернуться на место, он все равно продолжал испускать мочу, продолжая идти.
На очень немногих из них были обычные сапоги; у большинства были тряпки, обмотанные вокруг ног и закрепленные веревкой. Сколько же километров они прошагали? Мы вглядывались в лица, которые были скорее мертвыми, чем живыми. Часто глаза горели такой ненавистью, которая, казалась, испепелит их самих; но в следующее мгновение, по странной манере поведения этих людей, они все уже были покорными, озабоченно озирающимися на охранников и их рассекающие воздух хлысты.
Впереди идущие этой человеческой массы уже достигли вагонов и были погружены в них, как скот. Один из них был так измучен, что не мог залезть, и упал назад на дорогу. Сухо прозвучал пистолетный выстрел, и, словно пораженный молнией, русский согнулся, кровь струйкой потекла из его полуоткрытых губ».
А вот еще одна цитата из воспоминаний того же немецкого солдата – Бенно Цизера из той же книги, но в данном случае речь идет о содержании советских военнопленных в другом немецком лагере, расположенном на юге Украины:
«В специальном соединении, которому мы были приданы, сразу же отдали приказ до наступления утра прибыть к лагерю русских военнопленных, чтобы забрать оттуда партии подневольных рабочих для погрузочно – разгрузочных работ на базе снабжения.
Когда мы первыми входили в лагерь, то едва могли перевести дух. За металлической трехметровой оградой, со сторожевыми вышками, пулеметами и прожекторами, расположенными через равные промежутки, находились тысячи русских, размещенных в убогих бараках. Каждый отдельный барак был окружен колючей проволокой. Все сооружение напоминало медвежью яму, и это впечатление усиливалось огромными кровожадными псами, которых охранники держали на коротких поводках. От всего этого места исходил мерзкий, тошнотворный запах. Он был уже нам знаком после того, как мы впервые столкнулись с колонной военнопленных, которых гнали на погрузку в товарные вагоны.
Один из лагерных охранников открыл дверь в барак и что-то прокричал. Заключенные потоком хлынули наружу, наваливаясь друг на друга. Резкие слова команды выстроили их в три колонны перед ними. Говоривший по – немецки староста, назначенный охраной, с необычайной грубостью старался изо всех сил навести порядок в рядах. Лагерный охранник отобрал пятьдесят человек, а остальных загнал обратно в барак. Некоторые пытались проскользнуть в рабочий отряд, но те из русских, которых уже отобрали для работы, отгоняли конкурентов, криками призывая старосту барака. Тот дал волю своему гневу на виновных, нанося удары хлыстом направо и налево, с криком и руганью, без жалости к соотечественникам.
Все это, в конце концов, надоело охраннику, и он ослабил поводок своей рвущейся собаки. Одним прыжком пес пробрался в самую гущу свалки, и в следующий момент мы увидели, как он впился зубами в руку старосты. Лагерный охранник взирал на это с полнейшим равнодушием; он и не думал отогнать пса. Между тем староста барака отчаянно пытался стряхнуть животное. Он умоляюще смотрел на лагерного охранника. Когда один из избитых русских попытался убежать обратно в бараки, пес выпустил руку старосты, молниеносно бросился за этим человеком и впился зубами в его ягодицы. Новая жертва истошно заорала, но в последнем отчаянном усилии ей удалось дотянуться до двери барака, оставляя клочья штанов и подштанников в зубах собаки. Я никогда в жизни не видел более обескураженного животного. Лагерный охранник разразился оглушительным хохотом. Мы слышали его грубый гогот, даже когда вышли наружу и тронулись в путь с нашими пятьюдесятью живыми скелетами.
Когда мы покинули это ужасное место, то вздохнули с облегчением. Наши пленники шатались, как пьяные. У многих даже не было шинелей. Их униформа свисала лохмотьями. Они несли с собой все свое имущество: пустые жестяные банки из-под мясных консервов и помятые железные ложки. Лишь у немногих был маленький узелок за спиной, видимо, с запасными обмотками или с помятой флягой для воды, которые они не решались нести открыто, боясь вызвать завить у других…
База снабжения представляла собой небольшой ровный участок земли, обнесенный забором, за которым разместился несколько насквозь продуваемых сараев. Она была разделена на три секции: склад боеприпасов, хранилище горючего и продовольственный склад. То и дело прибывали и уезжали грузовики, и работа пленных заключалась в том, чтобы загружать и выгружать их.
Предполагалось, что мы, караульные, не должны помогать в этом, но очень скоро мы стали работать, не покладая рук. Дел было невпроворот; кроме того, во время работы нам было не так холодно.
Русские были очень слабы. Они едва держались на ногах, не говоря уже о том, чтобы прилагать требовавшиеся усилия. Четверо с трудом поднимали ящик, что для Францла (товарища Б. Цизера – Ник. Сед.) и меня было детской забавой. Но они, конечно, старались изо всех сил. Каждый стремился угодить. Они соперничали друг с другом, подгоняли друг друга. Потом смотрели с надеждой, заметили ли мы их усердие. Таким образом они надеялись добиться лучшего с собой обращения, а может быть, и получить ломоть хлеба.
Нам было жаль этих доходяг. Среди них были и почти дети, и бородатые старики, которые годились бы нам в деды. Все без исключения выпрашивали еду или папиросу.
Они скулили и пресмыкались перед нами, как побитые собаки. И если жалость и отвращение становились невыносимыми, и мы давали им что-нибудь, они ползали на коленях и целовали нам руки и бормотали слова благодарности, которыми, должно быть, был богат их словарь, а мы просто стояли как истуканы: не верили своим глазам.
Это были человеческие существа, в которых уже не осталось ничего человеческого; это были люди, которые и в самом деле превратились в животных. Нас тошнило, нам это было в высшей степени отвратительно. Однако имели ли мы право осуждать, если нас самих никогда не заставляли променять последние остатки гордости на кусок хлеба?
Мы поделились с ними своими запасами. Было строжайше запрещено давать еду пленным, но черт с ним! То, что мы им дали, было каплей в море. Почти ежедневно люди умирали от истощения. Выжившие, безразличные ко всем этим смертям, везли на телеге своих умерших в лагерь, чтобы похоронить их там. В землю зарыли, наверное, больше пленных, чем их осталось в живых…
Бродячих собак вокруг было великое множество, среди них попадались самые необычные виды дворняг; единственное, что их роднило, было то, что все они были невероятно тощими. Для заключенных это не имело значения. Они были голодны, так почему бы не поесть жаренной собачатины? Постоянно пытались изловить осторожных животных. Они также просили нас жестами, имитируя лай «гав – гав» и выстрел «пиф – паф», убить для них собаку. Просто взять и застрелить её! И мы почти всегда это делали. Для нас это был своего рода спорт, а, кроме того, этих диких собак развелось огромное количество.
Когда мы кидали им подстреленную собаку, разыгрывалась тошнотворная сцена. Вопя, как сумасшедшие, русские набрасывались на собаку и прямо руками раздирали ее на части, даже если она была еще жива. Внутренности они запихивали себе в карманы – нечто вроде неприкосновенного запаса. Всегда возникали потасовки за то, чтобы урвать кусок побольше. Горелое мясо воняло ужасно; в нем почти не было жира.
Но они не каждый день жарили собак. За бараками была большая вонючая куча отбросов, и, если нас не было поблизости, они копались в ней и ели, к примеру, гнилой лук, от одного вида которого могло стошнить.
Однажды во время погрузки продовольствия разбилась пара бутылок водки, и алкоголь просачивался на пол грузовика. Русские вскарабкались на него и слизывали жидкость, как коты. На обратном пути в лагерь трое из них свалились мертвецки пьяными.
Вот когда Францл рассвирепел. Он вдруг стал, как ненормальный, избивать одного из этих бедняг прикладом ружья, а жалкое хныканье этого человека только приводило Францла в неистовство. Он рычал от ярости, как огромный дикий кот, и безжалостно наносил удары, пока я не подскочил к нему и не схватил за плечо.
– Боже Всемогущий, Францл! – крикнул я. – Что это на тебя нашло? Возьми себя в руки. Оставь бедняг в покое! Они протянут ноги и без твоей помощи!
Но он стряхнул мою руку мою руку, ревя, как бык.
– Я больше этого не вынесу! Не смотри на меня так! Я сойду с ума! У меня крыша едет! Ничего, кроме этих существ, этих пресмыкающихся! Смотри, как они ползают по земле! Слышишь, как они хнычут? Их надо раздавить раз и навсегда, мерзкие твари, просто истребить…».
На этом и закончим длинную цитату из воспоминаний Бенно Цизера. От себя же добавим, что автор цитируемой нами книги, немецкий охранник, сильно лукавит, когда удивляется поведению советских военнопленных, мол, что это за люди, если они дошли до такой степени деградации. Более того, он даже оправдывает своих товарищей: раз советские военнопленные не люди, а мерзкие твари, то что же их жалеть. А вот это уже – подлость.
Во – первых, они, немцы, прежде всего, виновны в том, что, создав невыносимые для нормального человека условия существования, превратили этих несчастных людей в скотов.
Во – вторых, Бенно Цизер и его приятель Францл, хотя бы по количеству ежедневно уничтожаемых советских военнопленных, хорошо понимали, что в тех конкретных условиях содержания нормальный человек не мог прожить и нескольких дней. Немцы поставили дело так, что в лагере интенсивно проходил естественный отбор. При этом в первую очередь погибали лучшие представители нашего народа. В скотских условиях могли выжить только скоты, на которых и лицезрели ежедневно эти два немецких чистоплюя.
Что касается судьбы упомянутых героев книги, Бенно Цизера и его друга – Францла, то она была обычной для захватчиков. Они, как и миллионы их соотечественников – немцев, одурманенных Гитлером, почувствовав себя сверхчеловеками, пришли в чужую страну, чтобы, выражаясь их языком, «просто истреблять мерзких тварей», то есть нас – русских. И они убивали. И они убили бы еще больше, но им не повезло, точнее – им не позволили это сделать.
Указанные два немца, вместе с сотнями тысяч соплеменников, попали в Сталинградский котел. Францл долго не мучился: был убит, получив пулю в глаз. А Бенно Цизер был ранен в руку, и на одном из последних самолетов его вывезли из окружения. Он остался жив, поэтому смог написать впоследствии свои воспоминания.
Не привести данную цитату из книги немецкого пехотинца Бенно Цизера в своем исследовании мы не могли, ввиду ее не только исторической ценности, но и ее исключительной поучительности, как урока для современников, особенно для нынешних защитников отечества, начиная с Верховного Главнокомандующего до рядового солдата Российской Армии. Всякое заигрывание перед Западом, потеря бдительности в условиях его явно агрессивных устремлений кончиться для нашего народа хуже некуда.
Утверждения наших и зарубежных десталинизаторов (например, немецкого писателя Свена Штеенберга в его книге «Генерал Власов». – М.: Эксмо, 2005), что «Власов, Русское освободительное движение и Русская освободительная армия выросли на почве сталинского режима», – откровенная ложь.
Все это, за исключением самого Власова и его ближайших соратников, выросло на почве нацизма, фашизма, в данном случае – немецкого. Как загоняли немцы советских военнопленных в так называемую РОА, хорошо видно из книги простого немецкого солдата. Как уже было выше отмечено, ценность данного материала состоит, прежде всего, в его достоверности, а, следовательно, в его убедительности.
Во многих документах, включая материалы Нюрнбергского процесса, приведены факты преднамеренного уничтожения советских военнопленных, но все же достоверность их не могла не вызывать сомнения уже хотя бы потому, что главные виновники этих преступлений, ближайшие подручные Гитлера, сами оказались в плену у своих противников. И, как свидетельствуют многочисленные факты подобных процессов, включая смерть на виселице президента Ирака Хусейна, убийство в тюрьме президента Сербии Слободана Милошевича, убийство лидера Ливии Муаммара Каддафи, объективных судебных разбирательств победителей над побежденными не бывает. Люди, даже с достаточно сильным характером, оказавшиеся в тюрьме, под пытками и угрозами тюремщиков, например, расправиться над детьми или другими дорогими для обвиняемого лицами, часто оговаривают себя, дают ложные показания.
В данном же случае мы имеем факт совсем другого рода, над автором воспоминаний, Бенно Цизером, как рядовым участником войны, не висела угроза юридического преследования. Поэтому его книга намного честнее многочисленных мемуаров немецких генералов, которые, наряду со своим фюрером, несли непосредственную ответственность за развязывание войны, а также за совершенные преступления, в том числе – за уничтожение миллионов наших соотечественников, гражданских лиц и военнопленных.
Кроме того, из текста книги видно, что ее автор, Бенно Цизер, не лишен писательского таланта, а самое главное видно, что так написать мог только человек, который лично был свидетелем описываемых событий. Живых свидетелей, как следует из содержания книги, остатлось очень мало. Советские военнопленные 1941 г. почти все, за редким исключением, были уничтожены немцами непосредственно в лагерях. И немецкие охранники, таким образом, остались безработными, поэтому они вскоре потребовались непосредственно на фронте, где почти все были уничтожены в боях. Лишь единицы из них остались живы. И только у одного из них хватило таланта и, самое главное, мужества, чтобы описать все ужасы немецких лагерей, условия содержания в них советских военнопленных.
Вместе с тем, после битвы под Москвой, и особенно после крупного поражения под Сталинградом, вопрос не то что о скорой победе, но даже о сколько-нибудь благоприятном выходе из тупика, в котором оказалась Германия, для немцев становился все более проблематичным. Благодаря беспримерному подвигу работников тыла заработали на полную мощь эвакуированные наши заводы на Урале и в Сибири. Качество нашей боевой техники настолько возросло, что она к этому времени стала не хуже немецкой. Боевое мастерство и мощь Красной Армии росли не по дням, а по часам.
Время легких побед для немецких генералов уходило безвозвратно. Становилось все понятней, что эта война продлиться еще долго, и каждому ее участнику было весьма кстати подумать о своем будущем. Кроме того, огромные потери в войне на Востоке привели к острой нехватке рабочих рук в самой Германии. Как было уже отмечено выше, в этих условиях ничем не спровоцированное убийство советских людей стало «несвоевременным делом», и машина массового уничтожения нашего народа несколько сбавила обороты, хотя, конечно, полностью никогда не остановилась. Из заключенных формировали рабочие команды, которые направляли немецкие заводы, фабрики и строительство укреплений.
Поэтому кормить советских военнопленных стали несколько лучше. Суточный лагерный паек по официальной норме составлял 1800–2000 калорий, однако реально заключенные получали значительно меньше. Рацион был такой: завтрак состоял из 150 гр. хлеба и 500 гр. чуть подслащенного кофе, на обед – три четверти литра супа – бурды, на ужин – 100 гр. хлеба и немного маргарина. Мясо – только в виде самостоятельно пойманных голубей, кошек и собак.
Касаясь судьбы советских военнопленных, то многим кажется, что окажись на месте этих несчастных людей, то мы бы вели себя в плену у немцев, безусловно, достойнее. Однако, как говорят: «Бог – располагает, а человек только предполагает». Трудно судить о поведении человека, у которого единственная альтернатива жизни – самоубийство. Мы в их шкуре никогда не были, поэтому не будем сильно осуждать советских людей, сдавшихся немцам, хотя бы уже потому, что они не могли предвидеть свое будущее.
У нас значительно больше оснований осуждать своих, советских маршалов и генералов, которые, неумело воюя, вгоняли своих подчиненных в многочисленные так называемые «котлы», из которых выхода уже не было. Кроме того, наших военнослужащих на политических занятиях должным образом к такому печальному исходу не готовили. Да и сейчас не готовят, а – напрасно.
Более того, тогда, воспитывая советских людей в духе интернационализма, убеждали нас, что немецкий солдат – это вчерашний рабочий и крестьянин, поэтому он наш классовый союзник, который при первой же возможности повернет свое оружие против Гитлера. Эта одна из марксистских утопий стала причиной многих бед, в том числе для военнослужащих Красной Армии, оказавшихся по разным причинам в плену у немцев.
В свете изложенного, зная нечеловеческие условия существования в немецких лагерях советских военнопленных, иначе смотрится участие некоторых из них в так называемой Русской освободительной армии (РОА), созданной генерал – лейтенантом А. А. Власовым. Теперь-то мы знаем, что у советских военнопленных, у этих обреченных людей, был только один выход не умереть с голоду, избежать ежедневных пыток и издевательств – записаться в упомянутую РОА. А при первой же возможности, перейти с покаянием на сторону Красной Армии.
Конечно, дав согласие служить в РОА, наши солдаты, оказавшиеся в плену, нарушали воинскую присягу, становились изменниками и преступниками. Но описанные выше условия существования советских военнопленных в немецких лагерях дают нам основания несколько иначе смотреть факт измены этих несчастных людей своей Родине. Безусловно, нечеловеческие условия содержания в немецких лагерях могут рассматриваться как смягчающие обстоятельства их тяжелого преступления. Но это – в теории, если подходить к этим несчастным нашим соотечественникам по справедливости, в реальной жизни озлобленных войной людей часто бывает не так. Из книги С. И. Мухина «Судьбой я не обижен» (СПб.: 2000):
«Однажды мы оказались свидетелями и соучастниками такого случая. На одной из непродолжительных стоянок солдаты нашего же штаба артполка привели из леса двух власовцев в форме, похожей на немецкую. Их нашли в лесу в землянке. Были они без оружия. За спиной у каждого – вещмешки, набитые доверху продуктами. Их обступили со всех сторон солдаты и офицеры, провели короткий допрос. Как выяснилось, это были наши военнопленные, которые в плену немцев стали власовцами. Они пытались слезно убедить нас, что оружие они в руках не держали, что немцы их использовали только как рабочую силу для строительства дорог, окопов и рытья траншей. Естественно, никто им не поверил. Как мы поняли, они хотели отсидеться в землянке в лесу некоторое время, а потом перейти к нашим властям с повинной. Фронтовиков они боялись. Хотя командование запрещало самовольные расправы с власовцами, но самосуд над двумя этими был учинен на глазах у всех. В этой экзекуции принимал личное участие один из офицеров штаба артполка. Картина самосуда была очень неприятной, ее я запомнил во всех подробностях. Когда мы снова тронулись вперед, на траве у леса остались два трупа. Говорили, что таких случаев с власовцами при освобождении Белоруссии происходило немало».
Тем более, на какое-либо снисхождение не могли рассчитывать старшие и высшие офицеры Красной Армии, организаторы РОА. Их положение обязывало быть преданными Советскому Союзу во всех случаях; вести себя так, как вел себя в плену врага генерал – лейтенант Д. М. Карбышев.
Однако до конца преданными своей Родине оказались не все, были и исключения, хотя и немногочисленные, в лице, например, упомянутого выше генерал – лейтенанта Власова и его приближенных. Высокопоставленные предатели, в отличие от солдат, не могли рассчитывать на снисхождение.
Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела обвинения генерал – лейтенанта Власова А. А., генерал – майора Малышкина В. Ф., Жиленкова Г. Н., генерал – майора Трухина Ф. И., генерал – майора Закутного Д. Б., генерал – майора Благовещенского И. А., полковника Меандрова М. А., полковника Мальцева В. И., полковника Буняченко С. К., полковника Зверева Г. А., генерал – майора Корбукова В. Д. и подполковника Шатова Н. С. в измене Родине и приговорила обвиняемых к смерти через повешение. Приговор приведен в исполнение в Таганской тюрьме 1 августа 1946 г.
Конечно, при всем старании немцы всех советских военнопленных уничтожить не могли: их было слишком много. Некоторой части наших солдат и офицеров все же удалось сбежать из этого ада. Так или иначе, но правда об отношении немцев к советским военнопленным стала достаточно известна в Красной Армии. Из изложенных событий естественным путем вытекали ряд очень важных следствий, которые коренным образом меняли отношение военнослужащих Красной Армии к немцам и, следовательно, при этом существенно менялся и характер дальнейшей борьбы на фронтах Великой Отечественной войны.
Удивительно, но ни в нашей, ни в иностранной исторической литературе практически не отражены следствия неподдающейся нормальному рассудку жестокости немцев и их сателлитов.
Такое отношение немцев к славянам и другим народностям Советского Союза, со всей очевидностью, значительно повысило накал боевых действий и степень ожесточения в каждой боевой схватке. Всему нашему народу как на фронте, так и в тылу стало ясно, что война идет не жизнь, а на смерть. Чтобы выжить, нужна была только победа. Другие варианты исхода Великой Отечественной войны исключались. Но лучше всех это понимал наш Верховный Главнокомандующий, тем не менее, И. В. Сталин категорически запрещал жестокое обращение с пленными немцами.
В последнее время наши десталинизаторы из пятой колонны утверждают, что главное отличие И. В. Сталина от Гитлера было только в форме усов. Что это совсем не так, видно из постановления № 1798–800с от 1 июля 1941 г. Совета Народных Комиссаров, председателем которого, как известно, был И. В. Сталин. Процитируем некоторые извлечения из этого постановления, в которых речь идет об отношении советских людей к немецким военнопленным:
«Воспрещается:
а) оскорблять военнопленных и жестоко обращаться с ними;
б) применять к военнопленным меры принуждения и угрозы с целью получения от них сведений о положении их страны в военном и иных отношениях;
в) отбирать находящиеся при военнопленных обмундирование, белье, обувь и другие предметы личного обихода, а также личные документы и знаки различия. Ценные вещи и деньги могут быть изъяты у военнопленных на хранение под официальные квитанции уполномоченных на то лиц…
Раненые и больные военнопленные, нуждающиеся в медицинской помощи или госпитализации, должны быть немедленно направлены командованием части в ближайший госпиталь…
Военнопленные обеспечиваются жилыми помещениями, бельем, одеждой, обувью, продовольствием и другими предметами первой необходимости, а также денежным довольствием по нормам, установленным Управлением НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных.
Военнопленные в медико – санитарном отношении обслуживаются на одинаковых условиях с военнослужащими Красной Армией…
Военнопленные рядового и унтер – офицерского состава могут привлекаться к работе как в лагере, так и вне лагеря в промышленности и сельском хозяйстве… Офицеры и приравненные к ним военнопленные могут привлекаться к работе лишь с их согласия.
На военнопленных, привлекаемых к работе, распространяются постановление об охране труда и рабочем времени, применяющееся в данной местности к гражданам Союза ССР, работающим в той же отрасли труда.
Военнопленные, привлекаемые к работе в различных отраслях народного хозяйства, получают зарплату в размере, установленном Управлением НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных…»
Совсем иначе вели себя в отношении советских людей немцы. Им тоже нужна была победа, они хорошо жили, но хотели жить еще лучше, причем за счет побежденных. Для этого им и необходимо было жизненное пространство. Несчастье самих немцев состояло в том, что они поверили Гитлеру в целесообразность обеспечения своего благополучия на тысячи лет вперед за счет уничтожения славян, по их представлению – недочеловеков. В то же время немцы всегда прекрасно понимали всю тяжесть своих преступлений. Они не могли этого не понимать.
Во – первых, Германия всегда отличалась высоким образованием своих граждан. Во – вторых, принципы справедливости в человеческих отношениях были известны еще в глубокой древности. Например, эти принципы были изложены в трудах выдающегося мыслителя древнего Китая Конфуция, в том числе в его книге «Лунь – юй» («Беседы и суждения»).
В этой книге Конфуций писал: «В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других. Владеть собой настолько, чтобы уважать других, как самого себя, и поступать с ними так, как мы желаем, чтобы с нами поступали, – вот что можно назвать ученьем о человеколюбии».
Когда спросили мудреца: «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?».
Конфуций ответил: «А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, за добро – добром».
Мы, мягко говоря, не уверены, что большинство немцев в то время было знакомо с книгами этого, одного из самых почитаемых мыслителей древнего мира. Однако, несомненно, что сам Гитлер и ближайшие подручные, типа Геббельса – философа и доктора наук, прекрасно знали труды Конфуция. Вместе с тем образование им не помешало стать самыми «выдающимися людоедами» XX века.
Более того, высокая общая культура и образование народов Европы не помешали Гитлеру собрать эти народы единое целое для совместного похода с целью уничтожения нашей страны, Советского Союза, который для Запада всегда был Россией.
Одновременно, развязывая войну против нашей страны, кроме захвата так называемого жизненного пространства, Гитлер рассчитывал существенно укрепить военно – экономический потенциал Германии за счет использования наших промышленных и сельскохозяйственных предприятий, а также наших природных богатств, особенно нефти. Еще при подготовке плана нападения на СССР, «Барбаросса», Гитлер указывал: «Необходимо напасть на Россию, захватить ее ресурсы, не считаясь с возможностью смерти миллионов людей в этой стране. Нам нужно взять у России все, что нам нужно. Пусть гибнут миллионы».
Экономический раздел плана «Барбаросса» имел кодовое название «Ольденбург». К началу войны основные идеи этого раздела были детализированы в «Директивах по руководству экономикой во вновь оккупированных восточных областях», которые в обобщенном виде получили название «Зеленая папка».
С учетом чрезвычайной важности решения этих экономических задач, Гитлер их практическую реализацию доверил своему ближайшему соратнику – Герману Герингу, который уже в 1939 г. был объявлен преемником фюрера.
В 1940 г. Геринг получил высшее звание Германии – «рейхсмаршала» и был назначен руководителем так называемого «Главного экономического штаба – Восток».
После получения от фюрера таких, можно сказать, практически неограниченных полномочий, под руководством Геринга заблаговременно были сформированы и обучены специальные подразделения грабителей всех рангов.
Согласно плану «Ольденбург» и директивам «Зеленая папка», народное достояние нашей страны «земля, весь живой и мертвый инвентарь становились собственностью германского государства».
Вместо Советского Союза на его территории первоначально предполагалось создать четыре колонии Германии в виде рейхскомиссариатов: «Остланд», «Украина», «Москва» и «Кавказ».
После провала «блицкрига» планы гитлеровской Германии на оккупированной территории нашей страны претерпели существенные изменения. Немцам пришлось отступать, в связи с чем они перешли к тотальному грабежу, а в случае невозможности такого грабежа – к тотальному уничтожению всех сколько-нибудь значимых материальных ценностей на оккупированной территории. Ниже приведен приказ рейхсфюрера СС Г. Гиммлера о разрушении Донбасса от 7 сентября 1943 г.:
«Рейхсфюрер СС.
Совершенно секретно. Государственной важности.
Высшему руководителю войск СС и полиции на Украине, Киев.
Дорогой Прюцман! (начальник войск СС и полиции на Украине. Ник. Сед.).
Генерал пехоты Штапф имеет особые указания относительно Донецкой области. Немедленно свяжитесь с ним. Я возлагаю на Вас задачу всеми силами содействовать ему. Необходимо добиться того, чтобы при отходе из районов Украины не осталось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не сохранился ни один дом, ни одна шахта, которая бы не была выведена на долгие годы из строя; чтобы не осталось ни одного колодца, который не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну. Немедленно обсудите эти вопросы со Штапфом и сделайте все, что в человеческих силах, для выполнения этого. Ваш Гиммлер».В этой связи можно утверждать со всей достоверностью, что оказавшейся в плену у немцев заместитель командующего Северо – Западным фронтом и командующий 2–й ударной армией генерал – лейтенант Власов и его сторонники, были круглыми идиотами, неспособными понять истинных планов гитлеровской Германии по безусловному уничтожению нашей страны. Они всерьез сочиняли манифесты «о свержении сталинской тирании» и «создании новой свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров» в России.
Хотя сам Гитлер не делал из своих планов никакого особого секрета, да и практически каждый бывший советский солдат из так называемой РОА, побывав в немецких лагерях для военнопленных, мог на себе оценить свои перспективы после поражения нашего народа в Великой Отечественной войне. Однако, создавая РОА, Власов и его подручные на что-то надеялись.
Можно не сомневаться, что у этих людей иллюзий было бы значительно меньше, если бы они накануне войны прочитали «бессмертное» произведение Гитлера «Маин Кампф». Однако не только тогда, но и в настоящее время этот программный труд фюрера, убеждающий немцев в необходимости уничтожения России, все еще остается запрещенным, экстремистским. «Запрещатели», по – видимому, думают, что русские, прочитав эту книгу, стонут на сторону Гитлера и уничтожат сами себя, построившись добровольно в колонны военнопленных, упомянутые выше Бенно Цизером, чтобы освободить жизненное пространство для немцев. Мягко говоря, – странная логика. Намерения врагов России надо знать! Недаром говорят: «Предупрежден – значит вооружен».
Идея русского освободительного движения под руководством Гитлера была утопией худшего вида. К счастью, ущербность этой идеи была настолько очевидна, что она не получила сколько-нибудь широкого распространения, в нее не верили ни русские, ни тем более – немцы, включая высших должностных лиц рейха.
Даже в октябре 1943 г., когда исход противостояния на Востоке был уже практически очевиден, – это противостояние было уже явно не в пользу гитлеровской Германии – Гиммлер, в обращении к высшим офицерам войск СС и армии, заявлял: « … На генерала Власова возлагались большие надежды. Однако надежды эти были вовсе не столь основательны, как кто-то мог бы предполагать. Я думаю, ошибка проистекает из неверной оценки славян. Любой славянин, любой русский генерал – если мы заставим заговорить в нем чванство – примется распинаться в том духе, который неприемлем для немцев… Господин Власов – и это не удивляет меня – подвизался на ниве пропаганды в самой Германии и, я должен сказать, во многих случаях позволил себе даже высмеивать нас, немцев. Я усматриваю в этом большой вред.
Мы можем вести пропаганду, направленную за границу, применять любые методы, какие нам понравятся… Годятся любые средства, которые предоставляют в наше распоряжение эти дикие народы и которые приводят к тому, что вместо немца на убой пойдет русский. Все меры хороши, все приемлемы перед богом и людьми. Однако произошло нечто, что мы не хотели: с наглостью, присущей русским, славянин господин Власов принялся рассказывать сказки. Он утверждал: «Германия не могла и не может победить Россию, завоевать Россию под силу только нам, русским». Данная позиция, господа, очень опасна… Утром, днем и вечером немецкий солдат должен молиться: «Мы превосходим любого врага во всем мире». Если русский – может быть, позавчерашний подмастерье мясника, а вчерашний генерал при Сталине – приходит к нам как перебежчик, приходит и со славянской самонадеянностью разглагольствует, а потом позволяет себе заявить, что-де только русские могут завоевать Россию, у меня есть, что возразить: этот тип уже одним только подобным заявлением доказывает, что он есть свинья…
Все те тяготы и лишения, которые предстоят нам грядущей зимой, в ходе которой мы, безусловно, истребим еще два или три миллиона русских – все это только проходные этапы… Для нас конец войны означает открытую дорогу на восток, создание Германского рейха… Это значит, что мы проведем границы немецкого государства на пятьсот километров восточнее. Это означает мир, господа, это означает конец войне, это означает наступление прекрасного будущего, о котором мы мечтали».
Вот нам всем классический пример высокомерия наших непримиримых в течение многих столетий врагов на Западе. Для них славяне всегда были «унтерменшами», неполноценными. Правда, подобную точку зрения Запада о России приходилось периодически корректировать нашему народу под руководством Александра Невского, Петра I, Петра Румянцева, Александра Суворова, Михаила Кутузова, Иосифа Сталина, но, к сожалению, – ненадолго, как правило, не более чем сто лет. Потом все начиналось с начала, требовался новый урок очередному претенденту на мировое господство, в настоящее время – американскому.
Однако тогда, в начале войны, когда немцам и их союзникам победа над Советским Союзом казалась очевидной и близкой, они не особенно задумывались о последствиях своих действий, в том числе – о возможном возмездии за многочисленные преступления на территории нашей страны. Освобождая для себя жизненное пространство на Востоке, они убивали, не задумываясь, всех – от грудных детей до стариков.
Особых оснований для убийств славян немцам тогда и не требовалось. Достаточно было, например, того, чтобы один из членов семьи служил в Красной Армии. (А годы Великой Отечественной войны в нашей стране практически не было ни одной семьи, чтобы кто-нибудь из ее состава не служил в армии, выполняя свою конституционную обязанность).
Так, только на этом основании в Белоруссии, в Малоритцевском районе, была расстреляна вся семья красноармейца А. М. Кижеватова, Героя Советского Союза, погибшего при защите Брестской крепости. Состав семьи: мать Анастасия Ивановна 60–ти лет, жена Екатерина Ивановна 34–х лет, дети Анна 15 лет, Иван 10–ти лет, Галина – 2 года.
А вот нам всем известная деревня Хатынь. 22 марта 1943 г. батальон немецких карателей окружил эту деревню. Каратели согнали всех жителей в сарай, и подожгли его. Пытавшихся спастись – расстреливали. Только в этой деревне было умерщвлено 149 человек, в том числе 75 детей.
Таким образом, эта деревня была сожжена полностью вместе с жителями. Однако не все знают, что в многострадальной Белоруссии точно таким же путем были уничтожено вместе с жителями еще 185 сел и деревень.
Точно так же вели себя немцы на территории Российской Федерации, например, в деревне Красуха, Порховского района, Псковской области. В ноябре 1943 г. близ этой деревни якобы на заложенной партизанами мине подорвалась немецкая штабная машина. 27 ноября в Красуху прибыли немецкие каратели, которые согнали всех жителей, от глубоких стариков до младенцев (около 280 человек), в 2 гумна и заживо сожгли их. Все остальные постройки Красухи были также уничтожены. Теперь на месте бывшей деревни стоит мемориальный комплекс – памятник «Скорбящая псковитянка», установленный на вершине небольшого насыпного холма, и памятный обелиск.
В этой связи еще раз вернемся к великому подвигу и трагедии Ленинграда. 30 августа 1941 г. перерезана последняя железная дорога, связывающая Ленинград со всей страной. А уже 8 сентября, после взятия Шлиссельбурга, все пути к городу на суше оказались в реках немцев. Началась невиданная в истории по героизму и трагичности 900–дневня блокада Ленинграда. Одновременно осуществлялись массированные налеты вражеской авиации. Так, на второй день блокады немецкая авиация совершила два массовых налета на город, возникло 178 пожаров. Главными целями в городе для немцев стали его жизненно важные объекты. Прежде всего, ими были уничтожены крупнейшие склады продовольствия им. Бадаева.
После чего угроза голода для жителей города стала реальностью. К декабрю суточный паек суррогатного хлеба на человека снижался 5 раз.
Однако и в этом случае суточный расход муки в городе составлял 510 тонн. Жизнь ленинградцев стала непосредственно зависеть от эффективности легендарной Дороги жизни, которая постоянно была под воздействием немецкой артиллерии и авиации, поэтому ее возможности были весьма ограничены, особенно зимой 1941–1942 гг.
21 ноября 1941 г. в жилых домах было отключено электричество, а 6 декабря вышел из строя водопровод, перестало работать центральное отопление. В комнатах стало холодно, как на улице. В домах было темно даже днем, потому что стекол в окнах не было. Они были выбиты во время бомбежек и обстрелов, пришлось окна забить фанерой.
Сохранилась скорбная статистика блокады тех дней. Приведем записи лишь одного дня блокады, от 20 февраля 1942 года, из журнала одного из многих городских кладбищ – Пискаревского: «Фрунзенский район – 987 трупов, Свердловский район – 749 трупов, Василеостровский район – 870 трупов, Дзержинский район – 450 трупов, Куйбышевский район – 680 трупов и так далее… Всего на этом кладбище только за один этот день земле предано было 10 043 павших ленинградца. Великий город вымирал.
А вот страницы из знаменито – печального дневника одиннадцатилетней ленинградской школьницы Тани Савичевой:
Первая страница дневника: «Женя умерла 28 декабря, в 12 часов 30 минут утра 1941 г.».
На следующих:
«Бабушка умерла 25 января, в 3 часа дня 1942 г.»
«Лека умер 17 марта, в 5 час. утра 1942 г.»
«Дядя Вася умер 13 апреля, в 2 часа ночи 1942 г.»
Дядя Леша – 10 мая, в 4 часа дня 1942 г.»
«Мама – 13 мая в 7 час. 30 мин. утра 1942 г.»
«Савичевы – умерли».
«Умерли все. Осталась одна Таня».
Осиротевшую девочку удалось вывезти из блокадного Ленинграда по Дороге жизни на Большую землю. Ее разместили в детском доме в Шатковском районе Горьковской области. Однако голод и пережитое девочкой – подростком сделали свое дело. Несмотря на усилия взрослых, Таню спасти не удалось, она умерла. До сих пор нет памятника детям, жертвам блокады в действительно настоящем городе – герое. Разговоры о таком памятнике идут давно, но у государства якобы нет денег. Перефразируя известных писателей Ильфа и Петрова, современные власть предержащие действуют по принципу: «Деньги от нефти и газа – только олигархам Абрамовичам».
Только от голода в Ленинграде за время блокады умерло 641 803 человека. В первую очередь от голода и холода умирали, естественно, дети и пожилые люди.
Насмерть стояли защитники Великого города, и ценой неимоверных страданий и жертв они победили, не пустили в свой город врага. 18 января 1943 г. была прорвана блокада Ленинграда и установлена сухопутная связь со страной, и только 27 января 1944 г. Ленинград полностью освобожден от вражеской блокады.
Современные «перестройщики», «общечеловеки», всевозможными способами стирая память о Великой Победе, фальсифицируют нашу историю, превращают ее героев в посмешище и подлецов, а из подлецов и предателей делают «героев», «жертв сталинизма». Город – герой Ленинград по инициативе самого крутого демократа Собчака получил немецкое название – «Санкт – Петербург».
В планах этих фальсификаторов истории героические защитники Ленинграда занимают особое место. Они стараются убедить общественность, наших современников в бессмысленности сопротивления жителей Великого города немецким захватчикам. Зачем, мол, эти жертвы. Сдался бы Ленинград, как Париж, Амстердам, Брюссель, Осло и другие европейские столицы, и тогда у жителей города не было бы никаких проблем, все были бы живы – здоровы.
Лживость подобных заявлений очевидна. Изложенное однозначно вытекает не только из теоретических трудов классиков фашизма (национал – социализма), но и из практических действий немцев на временно – оккупированной территории нашей страны. Освобождение от славян жизненного пространства для немцев было краеугольным камнем политики главарей Германии, собственно, с этой целью они и напали на Советский Союз, а не для того, чтобы жителей нашей страны поить баварским пивом.
Удивительное дело, евреи в «демократических» странах Запада добились того, что только за публичное отрицание так называемого «холокоста» – массового убийства евреев во время Второй мировой войны – любой человек за это незамедлительно получит до десяти лет тюрьмы. У нас подобную ахинею, в том числе о якобы целесообразности сдачи Ленинграда немцам во время войны, могут нести безнаказанно «известные» (своей продажностью и беспринципностью) писатели и публицисты, лауреаты государственных премий, типа покойного В. Аксенова, без всяких для себя последствий.
А ведь очевидно, что эти субъекты готовят наш народ к Третьей мировой войне. Мол, пролетели вы, дорогие защитники Ленинграда, в прошлой войне – вот и остались без баварского пива, но в следующей войне с американцами уж не будьте дураками, сдавайтесь сразу, и все будет «о’кей»: пить будете французский коньяк, английские виски, немецкое пиво, а запивать американской кока – колой.
23 августа 1942 г. немцы совершают очередное тяжелое военное преступление. Прежде чем двинуть сухопутные войска на Сталинград, чтобы сломить волю защитников города к сопротивлению, они силами своего 4–го воздушного флота решили уничтожить город, сровнять его с землей.
Во второй половине этого дня над Сталинградом появились бесчисленные группы немецких бомбардировщиков. «Юнкерсы», «Хейнкели», «Дорнье», пролетая над городом волнами, днем и ночью, в течение трех суток, сбросили на город тысячи фугасных и зажигательных бомб. При этом фашистские летчики особенно не утруждали себя поиском военных целей, бомбили все подряд: жилые дома, школы, библиотеки, детские учреждения, театры, универмаги, больницы, в том числе пароходы – госпитали с начертанными на них большими, хорошо видимыми с высоты красными крестами.
Тогда, обладая огромным преимуществом в воздухе, немецкие самолеты гонялись даже за отдельными машинами, рыбачьими лодками и людьми. Горели заводы и фабрики, разрушались целые кварталы жилых домов, погребая под собой тысячи людей.
Особенно сильные пожары возникли в районе нефтехранилища, пламя и черные клубы дыма были видны за десятки километров от города. Горящие реки нефти, керосина и бензина из разрушенных емкостей устремились к Волге. Эти огненные потоки продолжали гореть и на поверхности воды.
По городу, убитые горем, метались взрослые и дети, потерявшие своих близких.
Список преступлений немцев на нашей земле огромен, только для их перечисления потребуется сотни томов. В данной книге нет возможности воспроизвести даже тысячную долю процента этого списка. Однако в данном случае невозможно не привести еще одно, наиболее потрясающее преступление «одной из самых культурных и цивилизованных наций». Причем не всей нации, а только врачей, которых человечество с древнейших времен считало самыми гуманными и благородными людьми на Земле. В подтверждение этого, каждый человек, приявший решение стать врачом, должен прежде дать клятву Гиппократа.
И вот эти люди, если можно их так назвать, немецкие медики, устраивали на захваченной территории детские концлагеря с целью добывания у детишек крови для своих раненых. Причем дипломированные кровососы считали не целесообразным даже хоть как-то ограничить количество выкаченной крови из маленьких человеческих тел, чтобы сохранить им хотя бы жизнь. Немецким врачам кровь нужна была сразу и в больших количествах, кормить детей должным образом также считали излишним. Вот и гибли в массовом количестве эти несчастные детские души от рук «цивилизованных палачей» в белых халатах.
Наши медсестры, оказавшиеся в этих концлагерях после их освобождения, утверждают, что, они, проведшие на передовой не один год и видевшие человеческие страдания и смерть, в самых страшных их проявлениях, практически каждый день, за всю войну более жуткой картины, чем умерщвленных детей, из которых немецкими врачи была высосана вся кровь, не видели.
Когда война подошла к границам Германии, вопрос о возмездии за совершенные преступления для немцев перешел из теоретической в практическую область. Все жители Восточной Германии побежали на запад. Мой отец, как солдат действующей армии Первого Белорусского фронта, рассказывал, что Красная Армия на территории Германии вступала в абсолютно безлюдные города и другие населенные пункты. Уходя, немцы бросали все: жилые дома с имуществом, магазины с товаром, домашний скот и т. д.
Этот факт историки часто объясняют якобы результатом воздействия пропаганды ближайшего соратника Гитлера – Геббельса.
По нашему убеждению, это далеко не совсем так. Конечно, Й. Геббельс по части пропаганды был большой мастер, однако дело здесь не только в пропаганде. Жители Германии прекрасно знали «подвиги» своих чад на территории Советского Союза. В отличие от наших военнослужащих, немецкие солдаты регулярно получали отпуска, как минимум – один раз в год, поэтому подробности уничтожения нашего народа немецкие семьи знали из первоисточников, от своих сыновей и мужей. Таким образом, у них были все основания прийти в ужас, если советские солдаты, оказавшись на территории Германии, начнут платить тем же: злом за зло, то есть по Конфуцию, – по справедливости.
В связи с изложенным уместно привести еще одну жуткую трагедию, в центре которой оказалась Анна Николаевна Мамонова и другие члены ее многочисленной семьи, проживавшей в Витебской области. Эта трагедия нам стала известна из книги Богданова Н. Г. «В небе – гвардейский Гатчинский» (Лениздат, 1980), где приводится и текст письма брата А. Н. Мамоновой, Семена Мамонова к другой родной сестре – Марии:
«Дорогая сестрица! Хочу тебе сообщить, что я побывал там, где мы с тобой родились и выросли, где жили наши родные. Ни одного колышка не осталось, не только строений. Сестрица дорогая! Не могу никак сказать тебе, но все же надо, хотя сердце сжимается от боли. Сестрица, сестру нашу Нюшу и ее трех детей – Вову, Веру и Любочку немецкие людоеды расстреляли в Высочанах, около фабричного сарая, на берегу озера. Расстреляли их 15 августа 1942 г. за то, что Нюша оказывала помощь в лечении партизан… ( Анна Николаевна Мамонова была врачом. Ник. Сед. ).
Полтора месяца она там с детьми лежала… Верочка, Надя и Гриша отрыли их и привезли в наш дом. Когда брат Миша увидел их, то сразу же умер от разрыва сердца…
Сестрица, никогда не прощу врагу кровь, гибель своей семьи. Отомстим гитлеровским гадам… Больше писать не могу. Я буду мстить и отплачу немецким бандитам за все…».
Кроме указанного письма, эту трагедию дополнили старожилы, которые помнили все обстоятельства этого преступления немцев.
Далее по тексту книги: «Вот что они рассказали. Группу арестованных – восемнадцать женщин и детей, в том числе и Мамонову с тремя детьми и санитарку Высочанской амбулатории Яскевич, тоже с тремя маленькими детьми, – каратели привезли к кустарнику в полутора – двух километрах юго – восточнее Высочанской больницы, где уже была выкопана большая яма.
Вначале у ямы расстреляли взрослых, потом один из палачей взял девочек Мамоновой за ноги, ударил головками одна о другую и бросил их на тело матери. Пятилетний Володя схватил офицера карательного отряда за руку и, плача, стал просить его: «Дяденька, не закапывайте нас глубоко, а то, когда вернется сюда папа, он не найдет нас…».
Офицер оттолкнул ребенка от себя. Тогда тот бросился бежать в поле, один из палачей побежал за ним, догнал его и убил, ударив рукояткой пистолета по голове. Затем взял тело ребенка за ножки и потащил его к яме, где лежали расстрелянные.
Эти чудовищные злодеяния, совершенные в августе 1942 г. в Высочанах немецкими карателями и их прислужниками – полицаями, подтверждают документы».
Казалось, после подобных многочисленных бесчеловечных актов можно было ожидать нечто подобное и от наших солдат, особенно тех, чьи семьи были зверски убиты немецкими фашистами, в том числе и от папы пятилетнего Володи Мамонова.
Однако случаи грубого обращения советских военнослужащих с немцами, после вступления Красной Армии в Германию, были чрезвычайно редкими, но и они пресекались нашим командованием самым суровым образом.
В этом контексте, даже не будучи националистом, волей – неволей признаешь, что, да, действительно, русские – это уникальный народ. Перечисленные факты еще раз убедительно говорит о том, что русская загадочная душа отходчива, даже в указанных выше случаях. Немцы, как никто, проверили это на себе. Автору данной книги, по долгу службы, приходилось общаться с немцами, офицерами армии и гражданскими лицами Германской Демократической республики. Несмотря на то что наши родители были непримиримыми врагами, удивляет самое доброе, внимательное отношение современных немцев к нам, наследникам Великой Победы. По крайней мере, это отношение к нам было заметно лучше, чем у тех, кого мы освобождали: поляков, румын, албанцев, болгар, чехов и венгров.
Думаю, что немцы до сих пор благодарны нашему народу за то, что тогда наши отцы и деды не стали тогда платить им «по справедливости», по Конфуцию, тем же – злом за зло. На это способны только великодушные люди. Даже роль палачей, вешавших главных нацистских преступников 16 октября 1946 г. в Нюрнберге, выполняли американцы.
Вместе с тем массовое уничтожение немцами беззащитных наших соотечественников нам следует всегда помнить. А сам этот факт, несомненно, следует отнести к одному из важнейших уроков Отечественной войны.
Современным жителям России не следует питать иллюзий насчет «англо – саксонской гуманности». Ее в полном объеме испытали в свое время индейцы. Этот когда-то многочисленный, красивый и гордый народ, действительный хозяин Америки, был практически полностью уничтожен англосаксами, предками современных американцев. А уничтожен был только потому, что для индейцев свобода была дороже жизни, они отказывались быть рабами, потому новоявленные «суперчеловеки», истребляя коренных жителей, одновременно вынуждены были ввозить в качестве рабов огромное число негров из далекой Африки.
Конечно, могут сказать, что это было давно, около 300 лет тому назад; за это время американцы перевоспитались и стали теперь самой демократической нацией.
Как бы ни так, «гуманизм» янки на себе испытали мирные жители Дрездена и Гамбурга в Германии, Хиросимы и Нагасаки в Японии во время Второй мировой войны, а жители Вьетнама – после нее. В этой стране американская военщина напалмом выжигала огромные территории, осуществляла массовые убийства мирных жителей, в том числе путем разрушения земной биосферы. С этой целью на многострадальную землю Вьетнама были сброшены сотни тысяч тонн дефолианта «эйджент оранж». Последствия отравления дефолиантом до сих пор сказывается на животном и растительном мире: приводит к раковым заболеваниям, к рождению детей – уродов. В последние годы гуманизм «цивилизованных» стран Запада испытали на себе Югославия, Ирак, Ливия. На очереди – Иран.
Нет сомнения, что и мы испытаем на себе «гуманизм» объединенных англосаксов, как только они решат проблему гарантии своей безопасности в очередной ракетно – ядерной войне. Для нас крупные неприятности начнутся тогда, когда создаваемая ими система ПРО будет в состоянии уничтожить российские ракеты, запущенные против США, в случае нападения на нашу страну.
Известное утверждение Наполеона: «Кто не хочет кормить свою армию, тот будет кормить чужую», слишком мягко описывает нашу перспективу в случае поражения России в следующей войне.
Вместе с тем урок, полученный военнослужащими Красной Армии, сдавшимся в плен немцам, «культурным и цивилизованным» поработителям России, должны и мы, и будущие защитники Отечества себе зарубить на носу: никогда не сдаваться врагу, тем более, когда у тебя есть оружие.
Пока это будут помнить защитники нашего Отечества – нас никакой враг не одолеет.
Этот вывод является одним из основных уроков Великой Победы.
Глава 10. Союзники ГерманииНаши трудности и тяжелые потери в Великой Отечественной войне обусловливались также тем, что вместе с вооруженными силами гитлеровской Германии против Советского Союза воевала почти вся Западная Европа.
Для уничтожения нашей страны, по инициативе Гитлера, еще 27 сентября 1940 г. между Германией, Японией и Италией был оформлен так называемый Берлинский (тройственный) пакт. В ноябре того же года к этому агрессивному пакту присоединились Венгрия, Румыния и Словакия (возникшая в 1940 г.), а в 1941 г. – Болгария и Хорватия.
Финляндия, в лице начальника генерального штаба финской армии генерал – лейтенанта Гейнрихса, хотя и уклонилась от официального политического союза с Германией, однако уже 25 мая 1941 г. свой план нападения на Советский Союз согласовала с высшим руководством вермахта.
Масштаб участия отдельных европейских стран в войне против нашей страны был, разумеется, разным. Но даже наш союзник, Англия, приложила в этом деле свою руку, пропуская военные грузы Гитлеру, которые шли из Америки через Атлантический океан, Швецию, Испанию, Португалию и другие якобы «нейтральные» государства.
Что касается наиболее преданных Гитлеру стран, Италии и Румынии, то они уже в первый день начала боевых действий на советско – германском фронте официально объявили войну Советскому Союзу. Италия направила на Восточный фронт экспедиционный корпус, в составе трех дивизий – 62 тыс. человек и 83 боевых самолетов. Затем, летом 1942 г., этот корпус был увеличен до армии.
Румыния в помощь Гитлеру направила две армии, в составе 10 дивизий и 9 бригад. Венгрия объявила войну Советскому Союзу 27 июня 1941 г., направив в помощь немцам 4 бригады, которые впоследствии были расширены до отдельной армии.
С началом войны к немецким войскам также присоединились словацкий корпус, в составе двух дивизий и одной моторизованной бригады (28 тыс. человек) и 51 боевой самолет; а также хорватский усиленный полк (более 3 тыс. человек) и 60 боевых самолетов.
Таким образом, агрессорами, в юридическом и фактическом понимании этого слова, были Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия, Словакия и Хорватия, вооруженные силы этих стран официально принимали непосредственное участие в войне против Советского Союза. Остальные страны Европы: Испания, Франция, Дания, Голландия и некоторые другие – принимали также участие в войне против нас на стороне Гитлера, но в виде направленных на советско – германский фронт так называемых «добровольцев», хотя количество таких «добровольцев» из отдельных стран нередко исчислялась десятками тысяч солдат и офицеров, то есть превышало вооруженные силы некоторых официальных агрессоров.
Состав и национальности «немецких» добровольцев войск СС по состоянию на начало 1944 г., по данным книги Б. Мюллер – Гиллебранда «Сухопутная армия Германии. 1933–1945», приведен ниже. Всего их было 37 367 человек, в том числе:
Норвежцев – 3878
Датчан – 5006
Голландцев – 18 473
Фламандцев – 5812
Валлонов – 1803
Французов – 2480
Швейцарцев – 584
Шведов – 101
А всего, с учетом официальных союзников Германии, в вермахте и войсках СС находилось 1,8 млн военнослужащих, граждан других государств. Из этих военнослужащих было сформировано 59 дивизий, 23 бригады, несколько отдельных полков, легионов и батальонов. Многие из них носили национальные наименования, например: «Валлония», «Галичина», «Богемия и Моравия», «Викинг», «Денемарк», «Лангемарк», «Нордланд», «Недерланд», «Шарлемань».
Чтобы привлечь своих вассалов к участию в агрессии против нашей страны, Гитлер не супился на щедроты. Он обещал своим союзникам хорошие зарплаты, земли и долю в добыче от грабежа российских богатств. По свидетельству историков, особенную активность проявили голландцы. Их бизнесмены уже в процессе войны приватизировали часть предприятий Прибалтики, а фермеры стали успешно осваивать восточные территории.
К 1943 г. на Украине и в Литве работало свыше 800 хозяйств голландских собственников, использующих труд местных батраков. Всего из Нидерландов на земли СССР планировалось переселить три миллиона человек. В расчете на рабов и собственное светлое будущее голландцы хлынули в войска СС с таким энтузиазмом, что многим желающим пришлось отказывать.
Испания Франко, будучи формально нейтральной страной, тем не менее, так же была важнейшим военно – стратегическим союзником гитлеровской Германии. Франко без объявления Советскому Союзу войны направил на советско – германский фронт в помощь Гитлеру так называемую «голубую дивизию», которая первоначально насчитывала 20 тыс. человек, и воздушную эскадрилью «Сальвадор».
12 октября 1942 г. эта испанская дивизия была переброшена под Новгород, где она «отличилась» в грабежах наших исторических ценностей, среди которых оказался и крест с храма «Святой Софии». Его с трудом удалось вернуть только в 2007 г.
Затем «голубую дивизию» перевели под Ленинград (Колпино и Пушкин). Таким образом, действуя в группе немецких армий «Север», испанская дивизия принимала непосредственное участие в блокаде Ленинграда. Уже поэтому значительная доля вины за голодную смерть сотен тысяч людей и другие преступления против этого Великого города лежат на «нейтральных» испанцах. Кстати, руководители Испании после войны не понесли никакого наказания за свои «подвиги» в нашей стране, благодаря только своим новым покровителям – американцам и англичанам.
«Голубая дивизия» была разгромлена в 1943 г. у Невской Дубровки, где только убитыми она потеряла около 4 тыс. человек, а 452 испанца попали в плен. Можно сказать, что бандиты Франко сравнительно легко отделались, их коллегам: итальянцам, румынам и венграм выпала более тяжелая доля.
Большая часть сателлитов гитлеровской Германии (8–я итальянская армия, 3–я и 4–я румынские армии и 2–я венгерская армия) к концу 1942 г. оказались на острие ударов советских войск в районе Сталинграда. В результате их численность существенно уменьшилась, и желание дальше воевать с Советским Союзом пропало. После сталинградского урока они уже думали не о победах и приобретениях за счет Советского Союза, а о том, как бы скорее унести ноги с нашей страны с наименьшими для себя последствиями.
Как известно, бывшие сателлиты Гитлера к концу войны, румыны и венгры, стали даже нашими союзниками.
В блокаде Ленинграда принимали участие также «добровольцы» из ряда европейских стран, в том числе: бельгийского легиона «Фландрия», голландского легиона «Нидерланды», национальных легионов датчан и норвежцев, а также из шведского батальона, объединенные потом в четыре мотопехотные дивизии СС. Эти дивизии действовали под Волховом, затем – у Красного Села, Шлиссельбурга и Колпино.
Во время полного снятия блокады, в январе 1944 г., эти «добровольцы» получили должное возмездие за свои преступления. Только на одном из кладбищ под Ленинградом похоронено 900 скандинавских эсэсовцев.
Участвовали в блокаде Ленинграда и итальянцы, хотя основные силы итальянской армии в России, как было отмечено выше, были задействованы под Сталинградом. Так, 22 октября 1942 г. объединенная немецко – итальянско – финская эскадра попыталась захватить на Ладожском озере остров Сухо, чтобы перерезать Дорогу жизни, но была разгромлена.
В качестве активных пособников Гитлера были не только страны Западной Европы, но и представители наших бывших «братских союзных республик» Прибалтики: Литвы, Латвии и Эстонии, а также и бандеровцы с Западной Украины. Различные формирования прибалтийских коллаборационистов преимущественно использовались немцами в качестве карателей, для уничтожения советских военнопленных и гражданского населения.
Если до разрушения Советского Союза, по понятным причинам, о подобных «подвигах» прибалтов особенно не распространялись, то с 1991 г. эти преступники, виновные в уничтожении десятков и сотен тысяч советских людей, став национальными героями, сами заявили о своих «заслугах».
Так, например, в после разрушения Советского Союза в центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, направленным в сторону России. На постаменте сделана надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2–й освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах».
Стало быть, эстонцы, члены преступной организации СС, воюя на стороне Гитлера, по мнению современного руководства этой страны, были «борцами за свободу». Хотя, казалась, о какой свободе в Эстонии могла идти речь, если на протяжении многих веков немцы эстонцев и за людей не считали.
Именно поэтому, следует особо подчеркнуть, Гитлер вначале войны был категорически против того, чтобы давать оружие населению оккупированных территорий, в том числе и прибалтам, несмотря на их лояльность к фашистской Германии. Планом «Ост», утвержденным фюрером 15 июля 1941 года, страны Прибалтики лишались государственности, и становилась колониями Германии. Большая часть населения этого региона подлежала депортации, остальная – онемечиванию. На место изгнанных предполагалось заселить немцев, предпочтительно ветеранов войны: «Балтийское море должно стать немецким внутренним морем».
Все бы так и было, однако Гитлер и его генералы сильно недооценили мощь Советского Союза. Уже к концу 1941 года, когда вермахт понес огромные потери в живой силе и технике, всем стало ясно, что так называемый «блицкриг» не состоялся, необходимо было готовиться к худшему. В немецких частях возник большой некомплект. В этой ситуации фюреру пришлось поступиться принципами и согласиться о временном, более широком привлечении населения Прибалтики, как и других завоеванных немцами стран Западной Европы, в качестве «добровольцев» в войне против Советского Союза. Сначала из упомянутых «добровольцев» создавались полицейские и охранные батальоны, а затем – полнокровные дивизии войск СС.
Одновременно эстонские полицейские привлекались немцами для охраны лагерей и тюрем на территории «Остланда», а также в Польше, Югославии и даже в Италии. Кроме того, они активно участвовали в карательных операциях против партизан на территории Ленинградской области, в Литве, Белоруссии и на Украине, превосходя своих немецких хозяев по жестокости обращения с местным населением и советскими военнопленными.
Например, эстонские полицейские совершали зверства против мирного населения и партизан в районах городов Кингисепп, Полоцка, Невеля, Идрицы, Себежа. Ими были полностью сожжены деревни Бабино, Хабалово, Чигиринка.
После победы советских войск под Москвой и под угрозой полного поражения немецкой армии, командование вермахта вынуждено было направлять воинские части прибалтийских стран, преобразованные к этому времени в легионы и дивизии, непосредственно на советско – германский фронт.
Так, 28 августа 1942 г. был объявлен приказ Гитлера об образовании эстонского добровольческого легиона, который принимал участие в составе войск СС боях против Красной Армии не только на территории Ленинградской и Псковской областей, но даже на Курской дуге. С октября 1944 г. этот легион вошел в состав 20–ой добровольческой дивизии СС. До января 1945 г. части эстонской дивизии принимали участи в боях в Восточной Пруссии. Затем, отступив на территорию Чехословакии, остатки этой дивизии сдалась частям Красной Армии 11 мая 1945 г.
Латвийские полицейские, действуя в составе карательных отрядов на территории Новгородской и Ленинградских областей, с самого начала войны также принимали непосредственное участие в массовых убийствах советских граждан. Кроме того, кровавый след они оставили у себя, в Латвии. Например, немецко – фашистскими захватчиками и их пособниками, в том числе полицейскими отрядами так называемой «команды Арайса», в период оккупации в концлагере города Саласпилс, на территории Латвии, было замучено, согласно данным Чрезвычайной республиканской комиссии, 313 798 мирных жителей, включая 39 835 детей, и свыше 330 тысяч советских военнопленных.
В Латвии, как и в Эстонии, по упомянутым выше причинам, в начале 1943 г. началось формирование так называемых добровольческих воинских частей – сначала латышского легиона, расширенного затем в 15–ю и 19–ю дивизии СС, – для участия в боевых действиях на советско – германском фронте непосредственно против Красной Армии. Высший командный состав этих «добровольческих» дивизий, естественно, состоял полностью из немецких офицеров. 15–я дивизия СС с ноября 1943 по февраль 1944 г. вела бои против советских войск в районе Пскова. Затем эта дивизия участвовала в боях в Восточной Пруссии, где была практически полностью уничтожена советскими войсками.
19–я латышская дивизия СС также вела боевые действия против советских войск в составе группы немецких армий «Север». Личным составом этой дивизии за период с 18 декабря 1943 по 2 апреля 1944 г. было уничтожены 23 деревни и расстреляны более 1300 человек. К концу войны 19–я латвийская дивизия СС вместе с немецкими войсками отошла в Курляндию. 8 мая 1945 г. в 16.00 над боевыми порядками этой дивизии появились советские бомбардировщики, и к 20.00 того же дня эта латышская дивизия СС, как боевая единица, перестала существовать.
За годы гитлеровской оккупации в Литве пособниками немецких фашистов было убито около 700 тысяч человек, в том числе 299 тысяч советских военнопленных, 470 тысяч местных жителей и граждан, привезенных из других республик СССР и государств Европы. Были почти полностью уничтожены все литовские евреи, в количестве около 250 тысяч человек.
После капитуляции Германии немногие уцелевшие военнослужащие указанных выше дивизий СС, спасаясь от справедливого возмездия, ушли на Запад к нашим так называемым союзникам. Другие – вошли в состав подпольных националистических вооруженных формирований, так называемых «лесных братьев», действующих против советской власти на территории стран Прибалтики. Большая часть «лесных братьев» была уничтожена советскими органами безопасности, но некоторая часть их затаилась и выжила. Теперь эти пособники Гитлера – «герои», «борцы за свободную Европу».
Кроме непосредственного участия военнослужащих и «добровольцев» упомянутых выше европейских стран в боях против Красной Армии, наши трудности и тяжелые потери в Великой Отечественной войне обусловливались также тем, что гитлеровская Германия в процессе подготовки и ведения войны опиралась на ресурсы и экономический потенциал почти всей Западной Европы. Уже на первом этапе Второй мировой войны (до 22 июня 1941 г.) немцы оккупировали Бельгию, Голландию, Польшу, Норвегию, Данию, Францию, Чехословакию, Австрию, Албанию, Грецию. На стороне Германии находились Испания, Португалия, Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия, Турция, Швеция.
Наши «братушки» в Болгарии, будучи политическими союзниками гитлеровской Германии с 1 марта 1941 г., хотя и не направляли своих военнослужащих на советско – германский фронт, однако в меру своих возможностей оказывали содействие Гитлеру на Балканах, в том числе активно помогали фюреру оккупировать Югославию и Грецию.
За счет эксплуатации ресурсов европейских стран Германия расширила мощности по добыче железной руды более чем в 7 раз, выплавки стали в 2,2 раза, алюминия в 1,7 раза. Особенно большое значение для военной промышленности фашистской Германии имел контроль над ресурсами ее сателлитов в Румынии (нефть) и Венгрии (нефть, бокситы).
К выполнению заказов гитлеровской Германии было привлечено около 5 тыс. крупных западноевропейских предприятий. Таким образом, разноязыкая орда, напавшая на нашу страну, была вооружена не только техникой фашистской Германии, но и оружием всей Европы. Например, из 724 танков 4–й танковой группы, наступавшей на Ленинград, половина была французского и чешского производства. Самым крупнокалиберным орудием, обстреливающим город на Неве, была 520–мм французская гаубица, стрелявшая снарядами весом 1654 кг. Таким образом, большинство орудий большой и особой мощности, стрелявших по Ленинграду, были французского и чешского производства. А их снаряды, падавшие на город, были произведены на заводах Шнейдера в Крезо (Франция) и Шкода в Брно (Чехия).
Всего же европейские страны поставили Гитлеру за годы войны против СССР оружия и боеприпасов более чем на 81 миллиард рейхсмарок (одна рейхсмарка тогда стоила 0,4 доллара США).
Материальное обеспечение агрессии осуществлялось также за счет военных трофеев, в число которых к началу 1941 г. входили вооружения и запасы 92 французских, 30 чехословацких, 22 бельгийских, 18 голландских, 12 английских, 6 норвежских дивизий. Только во Франции было захвачено 3 тыс. самолетов и около 5 тыс. танков, а также огромное количество единиц автомобильного транспорта. Гитлер только в одной Франции в качестве трофеев захватил 5 млн тонн нефти, без которой немецкие танки никогда не добрались бы до Москвы.
Огромное количество необходимого для войны сырья в Германию поступало из формально нейтральных государств, например: из Швеции (сталь, высококачественная железная руда, целлюлоза), из Испании и Португалии (вольфрам).
Ниже приводится доклад Главного разведывательного управления Красной Армии (рассылка Сталину, Молотову, Берия, Микояну, Щербакову), о поставках в Германию и Финляндию стратегического сырья. Причем, прошу обратить особое внимание читателя – откуда?
Сообщение Главного разведывательного управления РККА о поставках в Германию и Финляндию стратегического сырья из американских стран
9 января 1943 г.
ДОКЛАДЫВАЮ:
По агентурным данным, Германия и Финляндия продолжают получать через Швецию стратегическое сырье и продовольствие из американских стран.
В 1942 году Германия и Финляндия получили через Швецию 200 000 тонн грузов, которые составляют 50 % всего импорта, поступившего в Швецию из-за океана.
Германия таким путем получила из Канады – 1350 тонн меди и большое количество никеля; из Аргентины – 1100 тонн марганца и большое количество хрома; из других стран Америки – 80 тонн вольфрама, 9 миллионов кгр хлопка и 150 000 кгр шерсти.
Финляндия получила: из Аргентины и Бразилии – 460 тонн сырого каучука; из Канады – 450 тонн меди, а также асбест; из Бразилии – 6,2 миллиона кгр хлопка; а из других стран Америки – 258 000 кгр шерсти, 400 тонн вольфрама, большое количество высококачественного бензина, марганца, сахара, растительного масла и табака.
Кроме того, Финляндия получила 16 000 мешков американского кофе, а на днях получила большое количество какао из британских колоний и Бразилии.
Английская блокада продолжает пропускать все грузы, идущие в Швецию, даже в тех случаях, когда очевидно, что большинство из них идет для Германии и Финляндии.
Канадское правительство также продолжает разрешать снабжение Швеции медью, никелем и асбестом, которые так необходимы для Германии.
По ранее поступившим в Главразведуправление КА агентурным данным, всего за период январь – октябрь 1942 года в Германию и оккупированные ею страны через шведские порты было вывезено 6 123 000 тонн различных грузов, из которых через балтийские порты отправлено: в августе 1 000 000 тонн, в сентябре – 957 000 и в октябре – 754 000 тонн. Кроме того, в январе – октябре 1942 г. через Нарвик отправлено 950 000 тонн различных грузов.
И. д. начальника главного разведывательного
управления Красной Армии генерал – лейтенант ИльичевОсобого анализа заслуживает Франция, как непосредственная участница Второй мировой войны, а также ее вклад в достижение Великой Победы. Вопрос больной, поскольку даже приближенный анализ показывает, что французы и их достаточно мощная в экономическом и военном отношении промышленность несоизмеримо больше сделали для укрепления гитлеровской Германии, чем для достижения Великой Победы.
Всем хорошо известно, что французы и англичане, сидя восемь с лишним месяцев на беспримерной по мощности линии Мажино после начала Второй мировой войны, ничего не сделали для того, чтобы не то что остановить, но хотя бы напугать Гитлера.
Короче, наши так называемые потенциальные союзники воевать не желали, находясь в состоянии войны с Германией, выжидая, когда фюрер нападет на нашу страну. Пусть, мол, Гитлер и Сталин воюют, уничтожая друг друга, а мы, умные, посмотрим, как эти два дурака гробят свои страны и народы. Отказываясь воевать с Гитлером, тем не менее, наши будущие союзники планировали разбомбить наши нефтяные промыслы в Баку и лишить Советский Союз нефти.
Но хитроумный и самоуверенный фюрер, видя полную импотенцию объявивших ему войну англичан и французов, заставил эту публику себя уважать: 10 мая 1940 г. немецкая армия нанесла сильнейший удар по потерявшим бдительность англо – французским войскам. Быстро прорвав оборону, вермахт устремился на запад и север.
Получилась, как говорили в старые времена, кофузия: уже 16 мая главнокомандующий союзными войсками генерал Гамелен заявил французскому правительству, что он «снимает с себя всякую ответственность за безопасность столицы». Мол, предлагаю любому желающему занять моё место и спасти Париж от врага. Однако во всей Франции желающих это сделать не оказалось. И вскоре французское правительство приняло решение объявить Париж открытым городом. И город остался цел, на его жителей не упала ни одна бомба. Французы, сдав Париж без боя, позволили Гитлеру себя разгромить вместе с английскими войсками за 26 дней.
Тем не менее Франция в конечном счете сумела оказаться в числе непосредственных победителей, авторов Великой Победы, что отражено в акте капитуляции гитлеровской Германии. А в последнее время представители армии Франции удостоились чести даже участвовать в параде стран – победителей на Красной площади в Москве в День Победы.
Вот так надо воевать и побеждать врага! А то Сталинград, Новороссийск, Севастополь – города, от которых после войны вообще одна щебенка осталась. Это вам не Париж, целенький и невредимый, а все его жители живы – здоровы.
Конечно, в данном случае мы не совсем объективны. В нашей стране все знают о подвигах авиаэскадрильи «Нормандия», которая в составе 14 французских летчиков – добровольцев с 5 апреля 1943 г., хотя и с перерывами, но все же участвовала на советско – германском фронте в боях с немцами оккупантами. Несколько позже на базе этой эскадрильи был сформирован даже целый авиаполк (3 эскадрильи), получивший почетное название – «Нормандия – Неман».
О подвигах этой эскадрильи в нашей стране сняты художественные кинофильмы, лучшими композиторами написаны песни, которые с большим чувством, например, исполнял в свое время Марк Бернес. Под действием официальной пропаганды у нашего народа после войны создавалось впечатление, что, если бы французские летчики не оказались вовремя на Курской дуге, то не видать бы нам Великой Победы, как своих ушей.
Конечно, мы должны быть благодарны великой Франции даже в том случае, если бы на нашей стороне воевал хотя бы один француз, а тут сразу – 14, а потом – целый полк (около 35 самолетов).
Вместе с тем, если подумать, не слишком ли наша так называемая творческая интеллигенция преувеличивает вклад Франции в спасение нашей страны и в достижение Великой Победы? Ведь масштабы этого вклада явно не те.
Так, например, в течение 1943 г. средняя численность советских пилотов, летающих на боевых самолетах, составляла более 21 тыс. человек. При этом безвозвратные потери нашего летного состава в ходе ожесточенных воздушных боев с немцами только за один этот год составили 8255 человек. Таким образом, вклад французских летчиков в достижении Великой победы составляет менее семи сотых процента. Прямо скажем – негусто, в данном случае не петь, а возмущаться надо в связи с микроскопическим участием великой Франции в войне против гитлеровской Германии.
Особенно, если учесть то, что накануне Второй мировой войны вооруженные силы Франции, с учетом морской авиации, насчитывали 3335 самолетов, 2560 танков и около 10 тыс. орудий. Как уже было сказано в первой части книги, не исчерпав, мягко говоря, всех своих боевых возможностей, французская армия в течение 26 дней сложила оружие и, таким образом, для французских летчиков и танкистов война окончилась, почти не начавшись. Практически все они остались «безлошадными».
Как видно из приведенных данных, у французов была возможность отличиться значительно раньше и в несравнимо больших масштабах, чем они это сделали. Однако далеко не все офицеры великой Франции использовали эту возможность в борьбе с гитлеровской Германией. Похоже, что и в условиях гитлеровской оккупации они чувствовали себя неплохо.
Вместе с тем французы значительно в больших масштабах и значительно раньше «отличились», воюя против Советского Союза на стороне Гитлера. Наши историки об участи французов в Великой Отечественной войне на стороне гитлеровской Германии, как правило, не особенно распространяются.
Поэтому воспользуемся материалами, представленными в упомянутом нами выше «Военном дневнике» гитлеровского генерала Ф. Гальдера, который уже в записи от 9 июля 1941 г. упоминает о вербовке так называемых французских добровольцев в немецкую армию. В записях от 15 декабря 1941 г. этот же источник упоминает о непосредственном участии в войне против Советского Союза французских полков в районе Рузы, а от 1 сентября 1942 г. – в группе немецких армий «Центр».
Всего в германской армии погибло около 50 тысяч французов («РФ сегодня», 2006 № 12). Только погибло! По статистике раненых бывает, как правило, в три раза больше. 23 тысячи французов оказались в нашем плену. Уже только по этим данным можно представить масштабы участия формально «нейтральной» Франции против Советского Союза! Так кто же была для нас в годы Второй мировой войны Франция – союзником или противником? По нашему мнению, союзником, но – Гитлера.
Что касается песен и кинофильмов, то подлость нашей так называемой «творческой интеллигенции» – этих «героев ташкентского фронта», известна. Находясь далеко от фронта, творческая интеллигенция играла в войну, которую изображали они на экране в виде прогулки, с постоянными и легкими победами над придурковатыми немцами (например, кинофильмы «Подвиг разведчика», «Третий удар» и т. д.). Эти художественные произведения были слишком далеки от жизни, однако с восторгом принимались нами, мальчишками. Но вся глубина трагедии войны и значимость нашей Великой Победы стали понятны нам в более зрелом возрасте.
Так, например, в начале 50–х годов автор данной книги, будучи подростком, столкнулся с трагедией одной из «эскадрилий» советских летчиков. Это были совсем молодые люди, получившие в воздушных боях за независимость нашей Родины тяжелые увечья позвоночника, в результате чего они, в возрасте 20–26 лет, стали никому не нужными инвалидами. Их количество в данном случае было около 10 человек. Все они, кроме одного, не могли ходить, передвигались с помощью инвалидных колясок.
Медицина в то время при таких увечьях, похоже, была бессильна, а в госпиталях раненные вчерашние летчики не могли вечно находиться. Поэтому, чтобы хоть как-то существовать, они решили объединиться, организовав что-то наподобие коммуны, в одном их сельских домов в небольшом селе Агайманы Херсонской области, где автор этой книги их не только видел, но и общался с ними. Только в более зрелом возрасте мне стали понятны масштаб и глубина трагедии, безысходности состояния бывших советских летчиков. Причем не только их материального и физического страдания, но и морального. Ведь все они, защитники Отечества, совсем молодые люди, еще совсем недавно веселые, здоровы, перед которыми только вчера, казалось, лежал у ног весь мир, со всеми его радостями и надеждами на светлое будущее. Однако… очередной полет, бой – и вот результат: все прекрасное в жизни для этих молодых людей, практически не начавшись, осталось позади навсегда. Жизнь, по существу, кончилась, осталось только жалкое существование.
А сколько в нашей стране после войны было подобных «эскадрилий»! Да и в наше время десятки молодых людей, искалеченных в Афганистане и Чечне, практически каждый день, на виду у нас всех ползают по вагонам метро и просят милостыню. Однако для нашей так называемой творческой интеллигенции эти защитники Отечества не представляли ни тогда, после Великой Отечественной войны, ни в настоящее время никакого интереса. Какие в подобных случаях могут быть песни?
Другие времена – другие герои: проститутки, уголовники, ворье (кинофильмы «Маленькая Вера», «Сволочи», «Штрафбат» и др.). Вот на таких подделках, якобы на «суровой правде жизни», в настоящее время воспитывают наших молодых людей, будущих защитников отечества. Нетрудно себе представить последствия подобной «воспитательной работы».
В отличие от сегодняшних руководителей страны, И. В. Сталин прекрасно понимал разрушительное действие подобных трудов творческой интеллигенции, поэтому многих их них он заставил «ни за что» заниматься полезным для страны делом, например, пилить лес в тайге или добывать золото на Колыме, так необходимого для оплаты военных поставок тем же США.
Таким образом, путь к победе Советского Союза в Великой Отечественной войне был для советских людей чрезвычайно тяжелым. На советско – германском фронте, начиная с первого до последнего дня войны, происходили главные события, обеспечившие разгром вооруженных сил фашистской Германии и ее союзников, включая достаточно крупные формирования «добровольцев» из так называемых «нейтральных государств» Испании, Бельгии, Франции, Голландии, Бельгии, Эстонии, Литвы, Латвии и других стран.
На Восточном фронте была уничтожена и основная часть военной техники Германии ее сателлитов: около 50 тыс. танков и штурмовых орудий (до 75 % общих потерь немецкой армии), 167 тыс. артиллерийских орудий (74 %), свыше 70 тыс. самолетов (около 70 %). Эта техника, кстати, создавалась на заводах руками рабочих и инженеров почти всех стран Европы.
Одновременно, как показано выше, Великая Отечественная война стала событием, невиданным по масштабам убийств гражданского населения, а также разрушения промышленных предприятий, общественных, жилых зданий и сооружений в нашей стране.
Кто за это все ответит? Кто возместит нанесенный ущерб нашей стране?
Когда касается нашей страны, то говорят – «некому». Мол, Гитлер во всем виноват, а что теперь с Гитлера возьмешь?
Однако не лично Гитлер утром 22 июня 1941 г. перешел нашу западную границу, не мог во всех танках сидеть один Гитлер, и не он давил гусеницами уходящие на восток колонны, обезумевших от горя женщин и детей, не лично Гитлер расстреливал и вешал гражданских людей, взрывал и сжигал в нашей стране все, что имело хоть какую-то ценность. Для этого Гитлеру требовались миллионы исполнителей. И они, к нашему несчастью, – были.Поэтому вопрос, об ответственности стран – агрессоров, гитлеровской Германии и ее официальных и неофициальных пособников, очевиден.
О масштабах участия в войне и степени вины отдельных государств и народов в уничтожении советских людей, материальных и других ценностей нашей страны достаточно объективно и точно можно судить по составу и количеству военнопленных, оказавшихся в советских лагерях после войны (см. табл. 1).
На Крымской конференции было достигнуто соглашение, по которому Германия должна была «возместить в натуре ущерб, причиненный ею в ходе войны союзным нациям». Причем тогда США согласились с предложением Советского Союза, об установлении в качестве базы суммы репараций в 20 млрд. долларов, из которых 50 % должны быть идти Советскому Союзу.
Однако на Берлинской конференции делегация США отступила от позиции, которую она занимала в Крыму, мотивируя это тем, что установленная ранее цифра репараций после больших разрушений в Германии стала нереальной: «после оплаты репараций германскому народу должно быть оставлено достаточно ресурсов, для того чтобы он мог существовать без помощи извне». Соглашение предусматривало, что репарационные претензии СССР будут удовлетворены путем изъятой из советской зоны оккупации Германии и из соответствующих германских вложений за границей. Кроме того, было принято решение, что СССР должен получить из западных зон 25 % промышленного капитального оборудования, изымаемого в репарационных целях, из них 15 % – в обмен на эквивалентную стоимость в продовольствии, угле и другой продукции и 10 % – без оплаты или возмещения любым образом.
СССР согласился удовлетворить из своей доли репараций репарационные претензии Польши.
Но вскоре на части освобожденной от фашизма немецкой земле возникло социалистическое государство – ГДР, и вопрос о репорациях с дружественного нам государства отпал.
Вместе с тем, реально получили внушительную компенсацию от Германии за развязывание Второй мировой войны и совершенные немцами преступления США и Израиль.
США – «приватизировали» золотой запас фашистской Германии (337 тонн золота), который гитлеровцы в самом конце войны отправили как можно дальше на запад от наступающей Красной Армии, и он, само собой, разумеется, оказался в американской зоне оккупации.
Израиль, хотя и не участвовал во Второй мировой войне, однако получил от Германии огромные суммы в послевоенное время за развязанный гитлеровцами геноцид против евреев, так называемый холокост. В Израиле считают, что немцы во время войны уничтожили 6 миллионов евреев.
Советский Союз потерял в войне, как уже указано выше, более 26 млн человек, не говоря уже о колоссальных материальных потерях на сумму более 2 трлн 469 млрд рублей (в довоенных ценах).
В настоящее время Запад делает вид, что о компенсации ущерба, нанесенного агрессорами нашей стране, не может быть и речи. Более того, выискивает «обоснования» для получения компенсаций с России, как правопреемника СССР, за якобы ущерб, нанесенный странам Восточной Европы Красной Армией в процессе разгрома немецко – фашистских войск и освобождения их от немецких оккупантов.
Пока лидерами в этом, как им кажется, прибыльном для себя деле являются Польша, Литва, Латвия и Эстония.
Так, например, Латвия (газета «metro» № 76 (1710) от 29 апреля 2009 г.) подсчитала первую сумму (665,72 млн долларов), которую, по мнению Риги, должна выплатить Россия в качестве компенсации за ущерб, нанесенный ей во времена «советской оккупации». А общая сумма «долга» может составлять 18,7 млрд долларов.
Но, очевидно, что это только начало. Можно не сомневаться, что европейский суд этих любителей «халявы» поддержит. Ведь на известный вопрос: «А судьи кто?» – ответ очевиден. Все они – наследники сообщников фюрера, которые старались уничтожить Советский Союз (Россию), но не получилось, недооценили мощь непобедимой и легендарной Красной Армии и нашей страны в целом, которой руководил И. В. Сталин.
В этой связи было бы полезно перенять опыт Израиля, добившегося принятия закона во многих странах Запада, об уголовном преследовании всех лиц, сомневающихся о реальности холокоста и уничтожения 6 миллионов евреев во время Второй мировой войны. Именно за это сравнительно недавно, 27 апреля 2009 г., австрийский суд приговорил писателя Герда Хонзика к пяти годам заключения.
Поскольку Советский Союз понес в результате агрессии Германии и ее официальных и неофициальных союзников ущерб несоизмеримо более значительный, чем Израиль, который во Второй мировой войне вообще не участвовал, то всякие претензии к России, как право приемнику Советского Союза, со стороны других государств, юридических и физических лиц следует наказывать более строго, чем в Израиле: кратно понесенным человеческим жертвам и материальным потерям.
Отказ от принятия такого закона следует рассматривать, как поощрение агрессивных войн, пропаганду фашизма.
Сила ненависти к нашему государству со стороны наших противников – а их в мире не убавилось со времен Второй мировой войны – так велика, и они так «разогреты» расширением НАТО, ослаблением России и собственной безнаказанностью, что их «независимый» Страсбургский суд может признать любые иски, и заставят возмещать этот надуманный «ущерб» наших детей и внуков!
Во времена СССР такое было немыслимо. Пока Советский Союз был мощной державой, никто не смел шантажировать нас по любому поводу.
Поэтому всякие претензии к Советскому Союзу и требования возместить ущерб, якобы нанесенный Красной Армией во время боевых действий, не только неуместны, но и преступны. Ущерб, нанесенный в процессе войны, должны нести агрессоры и те, кто поддерживал агрессоров людьми, оружием, материалами и финансами.
Глава 11. ЯпонияНаши трудности и потери в Великой Отечественной войне, особенно на начальном ее этапе, в немалой степени были связаны с агрессивной политикой и провокационными действиями Японии, которая была одной из главных союзников гитлеровской Германии.
Эта коалиция врагов нашей страны оформилась еще в 1936 г. Чтобы получить экономическую и военную поддержку Запада, блок Берлин – Токио заключил так называемый Антикоминтерновский пакт, направленный якобы только на уничтожение Советского Союза. Позже в этот союз врагов нашей страны вступила и Италия. Хотя реально как Германия, так и Япония ставили перед собой значительно крупные геополитические задачи, чем уничтожение только СССР. Гитлеровская Германия планировала захват Европы, Африки и даже Америки, а Япония прикрывала этим пактом свои претензии на захват Азии. Обеим этим агрессивным странам нужны были ресурсы для реализации своих претензий на мировое господство.
Таким образом, наряду с захватом советского Дальнего Востока и Западной Сибири, Япония планировала захват колоний Великобритании, США и Голландии в Океании.
Однако по ряду уважительных причин очередность захвата чужих территорий Японии пришлось изменить. Реально агрессивная политика милитаристской Японии, переросшая в полномасштабные военные действия, началась не с Советского Союза, а с Соединенных Штатов Америки.
Несмотря на это, ввиду чрезвычайной поучительности уроков войны между Японией и США, а также непосредственного их влияния на советско – японские отношения, рассмотрим уроки событий 1941–1945 гг. на Тихом океане в более широком контексте, с более чем серьезными для нас выводами.
Противостояние России и Японии на Дальнем Востоке уходит в далекое прошлое. Уже с конца ХVIII века японские самураи в качестве одной из главных своих геополитических задач считали захват чужих, в том числе русских, территорий и создание на их базе собственной колониальной империи – «великой Японии».
Еще в 1738–1739 гг. русская экспедиция обследовала и описала все 32 острова Курильской гряды и Сахалин. Японцев на Курилах тогда не было. Коренными жителями этих островов были айны. В 1786 г. русскими был составлен и доведен до европейских держав и Японии «Реестр» российских владений в акватории Великого океана, включающий Курильские острова и Сахалин.
Однако уже в конце XVIII – начале XIX веков японцами были захвачены остров Кунашир и архипелаг Хабомаи, затем острова Шикотан и Итуруп. В 1855 г., в результате поражений в Крымской войне, ослабленная Россия вынуждена была подписать Симодский договор, известный также под названием: «Трактат о мире и дружбе», который «узаконивал» захват Японией упомянутых выше четырех островов.
В 1875 г. Россия условиях очередного глубокого системного и политического кризиса, накануне русско – турецкой войны, в обмен на «вечный» мир на Востоке, подписала с Японией Симоно – секский договор, по которому японцам передавались уже все Курильские острова якобы в обмен на «неразделенный» Сахалин, на который уже тогда японцы предъявляли России претензии.
Однако со временем и этого Японии было уже мало, при наличии агрессивных планов «вечный мир» ей был уже ни к чему. Выйдя из самоизоляции, Япония стремилась за счет, вначале, соседних стран: России, Кореи и Китая – наверстать упущенное, втиснуться в ряд империалистических колонизаторов мира, прежде всего, Англии, Франции, Германии и США.
Вместе с тем, несмотря на свои агрессивные устремления, Япония никогда бы не решилась тогда на войну с Россией один на один. Общими усилиями Англия и США подготовили Японию к войне и натравили ее в 1904 г. против России. Нападение на нашу страну было вероломным, без объявления войны и внезапным. Удаленность района боевых действий от центра России, неподготовленность и разбросанность её армии и флота, безразличие ее генералитета к судьбе родины привели нашу страну, в конечном счете, к поражению, причем от заведомо более слабого противника.
Особенно тяжелое поражение потерпел русский военно – морской флот. Раздробленный на отдельные эскадры, он был уничтожен японцами по частям. Сохранилась только наша Черноморская эскадра. Оказавшись после этого сражения полным хозяином на море, Япония в июне 1905 г. сумела захватить русский остров Сахалин.
Вместе с тем, несмотря на ряд крупных успехов японцев, к июлю 1905 г. ситуация на Дальнем Востоке стала коренным образом меняться. В район боевых действий из центра России по Сибирской железной дороге все в большем количестве стали поступать войска, началось стратегическое развертывание русской армии. Численность русских войск на сухопутном фронте была увеличена за три месяца в три раза (доведена до 942 тыс. человек), с перспективой увеличения их без особых проблем еще в несколько раз.
Японские же силы на материке к этому времени достигали максимума – 750 тыс. человек. Общая сумма потерь японцев составляла свыше 180 тыс. человек.
Таким образом, при численности японской армии в мирное время 150 тыс. человек, все резервы для поддержания прежней мощи сухопутной армии нашего противника были уже исчерпаны. При таком соотношении сил Японию уже в ближайшие месяцы ждали тяжелые времена, с неминуемым поражением в недалеком будущем.
Такой исход русско – японской войны никак не устраивал Запад, который, понимая все это, принимал все меры для спасения Японии. Было очевидно, что Япония неизбежно, уже в ближайшее время, потребует от своих союзников не только финансовой и дипломатической, но более реальной помощи – непосредственного военного вмешательства в войну с Россией. Мол, вы завалили эту кашу, так вы ее и расхлебывайте; иначе – спасайте нас.
В этой связи официальные и неофициальные союзники Японии решили срочно остановить войну. Роль главного «миротворца» возложил на себя президент США Рузвельт. В то время и в России были серьезные проблемы. Раздираемая внутренней смутой, революцией 1905 г., а также под давлением явных и скрытых угроз союзников Японии, – Англии и других стран Запада, наша страна вынуждена была отказаться от мысли добиться решительной победы над агрессором и согласилась на переговоры о мире.
Россия, как и после Берлинского конгресса 1878 г., очередной раз убедилась, насколько она одинока в мире и насколько враждебно к ней относятся вся Западная Европа и США.
2 июля 1905 г. при посредничестве Рузвельта в американском городе Портсмуте начались мирные переговоры. Представителем от нашей страны Николай II назначил бывшего министра финансов С. Ю. Витте.
Отвергнув требования об уплате контрибуции и выдачи укрывшихся во время войны в нейтральных портах наших судов, Витте от имени России согласился признать за японцами Квантунский полуостров с Порт – Артуром и Дальним, южную часть Сахалина, а также часть ветки недавно построенной Россией Восточно – Китайской железной дороги, предоставив Японии свободу колонизировать Корею.
Тогда не было государственников, уровня И. В. Сталина, и 23 августа 1905 г., несмотря на пролитую кровь и доблесть русских солдат и матросов, этот мирный договор был подписан. Таким образом, недооценка агрессивных устремлений Японии привела к позорному поражению России. Реванш за Порт – Артур, Мукден и Цусиму нашими соотечественниками, непосредственными участниками той национальной трагедии, был завещан следующим поколениям русской армии.
В первые десятилетия ХХ века японский милитаризм продолжал набирать силу. Победоносная русско – японская война 1904–1905 гг. породила у японских милитаристов иллюзию, о якобы своей непобедимости и безнаказанности за развязывание захватнических войн.
Как уже было сказано, русско – японская война в 1904 г. началась внезапным и вероломным нападением военно – морских сил Японии на русскую эскадру в Порт – Артуре, несмотря на наличие между нашими странами договора о так называемом «вечном мире».
Несколько позже, в 1918 г., используя очередное ослабление России в результате Февральской и Октябрьской революций, Япония захватила северную часть Сахалина, все Приморье и Забайкалье, вплоть до Читы, и удерживала эти территории до конца 1920 г., а северную часть Сахалина – до конца мая 1925 г.
В 1931 г. Япония вторглась в Маньчжурию и оккупировала ее, а в 1937 г. начались война между Японией и Китаем. Затем со стороны Японии последовали провокации против СССР и Монголии в районах озера Хасан (июль – август 1938 г.) и реки Халхин – Гол (май – август 1939 г.).
Как и прежде, значительную роль в подготовке Японии к захватническим войнам сыграли США. Встав на путь попустительства японской агрессии против Китая, американцы стремились одновременно направить ее и на Советский Союз. Соединенные Штаты в течение многих лет, начиная с русско – японской войны 1904–1905 гг., оказывали весьма значительную экономическую и военную помощь Японии. Именно благодаря такой помощи японские милитаристы смогли основательно подготовиться к захватническим войнам: создать развитую военную промышленность и мощные вооруженные силы, особенно авиацию и военно – морской флот.
Так, военно – морской флот Японии к 1941 г. уже состоял из 10 линейных кораблей, 9 авианосцев, 35 крейсеров, 114 эскадренных миноносцев и 63 подводных лодок. Морская авиация имела 1300 самолетов, авианосная авиация – 430 самолетов.
В предвоенные годы (1937–1941 гг.) в Японии, при содействии США, был запроектирован и построен уникальный линейный корабль «Ямато», по тактико – техническим характеристикам не имеющий себе равных в мире: водоизмещение 67 123 т; вооружен орудиями калибра 457 мм (9 орудий), 152 мм (12 орудий), 127 мм (12 орудий), 25 мм (24 орудий), 13 мм (8 орудий); толщина брони бортов – 410 мм, башен главного калибра – 650 мм; мощность силовой установки 150 000 л. с.
Для сравнения приведем тактико – технические данные самого мощного линкора США того времени – «Норт Каролина»: водоизмещение 37 484 т; вооружен орудиями калибра 406 мм (9 орудий), 127 мм (20 орудий), 28 мм (16 орудий), 12,7 (18 орудий); мощность силовой установки 121 000 л. с.
В Японии перед войной был создан великолепный истребитель «Зеро», который превосходил по скорости, маневренности и потолку любой самолет, имевшийся в распоряжении у американцев.
Сухопутные войска Японии насчитывали 50 дивизий, общей численностью 2 млн человек. Бронетанковые войска имели 2700 танков, авиация сухопутных войск – 4500 самолетов.
В свое время, подписав так называемый Вашингтонский договор в обмен на экономическую и военную помощь США, Япония вынуждена была согласиться на ограничение гонки вооружений, в том числе боевых возможностей своего военно – морского флота как в количественном, так и в качественном отношении. Однако после начала Второй мировой войны ситуация стала коренным образом меняться. Колонии оккупированных Гитлером стран западной Европы в юго – восточной Азии оказались «бесхозными». Чуть живая Англия, запертая немцами на своих островах, ничем уже не могла помочь своим заморским владениям.
Несмотря на явно агрессивные устремления Японии, США проявляли удивительную беспечность. Правительство США было уверено, что военные приготовления японских милитаристов, подписавших в 1936 г. «Антикоминтерновский пакт», верные своим союзникам Германии и Италии, будут направлены против Советского Союза. Абсолютное большинство американцев выступало против какого-либо вмешательства Соединенных Штатов в европейские и азиатские дела. Мол, пусть разбираются сами! Как демократы, так и республиканцы в конгрессе, выражая общественное мнение страны, яростно отстаивали политику изоляционизма.
Официальные лица, отвечающие за безопасность страны, включая самого президента Рузвельта, считали, что американцев заставить воевать невозможно – и они воевать не будут, – что объявление войны Германии или Японии никогда не пройдет через конгресс США, а другого способа оказать реальную военную помощь жертвам агрессии не существовало. Удивительно, но американцам и в голову не приходило, что не они, а на них могут напасть, что воевать им все же придется, независимо от их желания.
В подтверждение изложенного, забегая несколько вперед, приведем такой факт: когда в январе 1941 г. американский посланник в Японии Грю сообщил своему департаменту о поступлении из многочисленных источников, в том числе одного японского, сообщений о том, что вооруженные силы Японии планируют в случае «затруднений» с США внезапное массированное нападение на Перл – Харбор, большинство американских высших морских чинов отнеслись к этому сообщению с полным недоверием, считая его фантастическим.
Все как в современной России, когда нашим «демократам» на основании конкретных цифр военного бюджета и других фактов начинаешь доказывать, что США невиданными темпами готовится к войне, нас успокаивают: это нас не касается. А в части того, что американцы завершают программу выпуска 100 тыс. высокоточных крылатых ракет – так это, мол, все против наследников Бен Ладена.
Тогда японским милитаристам стало понятно, что наступило, наконец, время основательного передела сфер влияния на Тихом океане в свою пользу, в том числе за счет США и Великобритании. Чтобы снять с себя все ограничения в области гонки вооружений, Япония стремилась денонсировать Вашингтонский договор, несмотря на протесты американцев. Американо – японские отношения стали обостряться, однако японцы были уверены, что США против сильного противника никогда не начнут войну, а ограничатся дипломатическими демаршами и торговыми санкциями.
Действительно, после того, как японцы на основании договора с профашистским правительством Франции Виши ввели свои войска во французский Индокитай, Соединенные Штаты 29 июля 1941 г. объявили эмбарго на поставку Японии стратегических материалов, в том числе – нефти.
Тогда, учитывая неподготовленность США и Англии к войне в Юго – Восточной Азии и на Тихом океане, японский генеральный штаб решил вначале захватить колониальные владения этих стран, включая главный бриллиант в короне Британской империи – Индию. И только затем, опираясь на богатые сырьевые и людские ресурсы захваченных территорий, осуществить нападение на нашу страну, с целью отторжения в свою пользу восточной части СССР до Байкала и Иркутска, включительно.
В общем, против такой последовательности действий японцев вначале не возражал и главный стратегический союзник Японии – гитлеровская Германия. Дело в том, что накануне нападения на нашу страну, Гитлер и его генералы настолько были уверены в своих силах, что рассчитывали уничтожить Советский Союз в течение одной молниеносной компании, не прибегая к помощи Японии.
Однако, уже с конца июля 1941 г. первые трудности на советско – германском фронте заставили Гитлера настаивать на том, чтобы Япония в ближайшие месяцы напала на СССР. Но реализация этих требований Германии привела бы к кардинальному изменению уже разработанных в Японии планов войны на Тихом океане. Японский генеральный штаб к этому времени завершал подготовку к войне с США и Англией.
Рассчитывая на быстрый разгром немцами Красной Армии, японское правительство решило, не меняя своих планов войны в юго – восточной Азии, удовлетворить требование Гитлера, и начало активную подготовку к войне с Советским Союзом.
В течение июля – августа 1941 г. численность японской Квантунской армии, расположенной на Дальневосточной границе Советского Союза, была удвоена, доведена до 850 тыс. человек.
Однако вскоре японцы убедились, что их надежды, на быстрый разгром немцами Красной Армии, оказались сильно преувеличенными. Японское командование, помня уроки Хасана и Халхин – Гола, стало понимать, что трудности и огромные потери в случае войны с Советским Союзом будут неизбежны, поэтому с нападением на нашу страну японцы решили несколько повременить.
Таким образом, руководствуясь собственными интересами, японские милитаристы отказались следовать по пути, на который настойчиво толкал их Гитлер. Афишируя антисоветские планы, они втайне готовили войну также против США, Англии и других стран Запада.
После поражения немцев под Москвой японцам стало окончательно ясно, что так называемый блицкриг Гитлеру не удался. Германия в ближайший год войну не выиграет. Поэтому японское правительство приняло решение: перенести выполнение своих обязательств «на севере», по крайней мере, до весны 1942 г.
Таким образом, надежды Запада на развязывание Японией войны против Советского Союза в 1941 г. не оправдались.
Вместе с тем особо следует подчеркнуть, что предпочтение японцев в выборе направления первого удара, в данном случае – по Соединенным Штатам, было не случайным. Панируя захват чужих территорий, Япония не могла не учитывать особенностей своего государства: островное положение, небольшие размеры и почти полное отсутствие сырьевых ресурсов на собственной территории. Это вынуждало руководство Японии до нападения на Советский Союз основательно решить вопрос безопасности собственных коммуникаций на Тихоокеанском театре военных действий. Первейшая задача Японии в случае любой войны состояла в завоевании господства на море, и только потом – на суше.
Советский Тихоокеанский флот в то время состоял из кораблей ранга не выше лидеров (2 единицы) и эскадренных миноносцев (12 единиц), тогда как в Японии только линкоров было 10 единиц. То есть, наш флот по всем показателям многократно уступал японцам, поэтому наши военно – морские силы на Тихом океане для Японии не представлял никакой опасности. К концу 1941 г. главным противником Японии на море был не Советский Союз, а Соединенные Штаты Америки, точнее – их военно – морской флот. Соотношение морских сил главных противников на Тихом и Индийском океанах показано в табл. 9.
Таблица 9 Соотношение морских сил Японии и США и их союзников на 7 декабря 1941 г.
Как видно из таблицы, японцы обладали к концу 1941 г. достаточной силой, чтобы нанести поражение американскому флоту, захватить безраздельное господство на огромной акватории Тихого океана, уничтожить или принудить США к миру на своих условиях.
Однако это еще не все. До нападения на Советский Союз японские стратеги, во главе с главнокомандующим объединенным флотом Японии адмиралом Исироку Ямамото, рассчитывали достичь абсолютного превосходства на море фирменным японским путем – внезапным сокрушительным ударом по главной военно – морской базе США в Перл – Харборе на Гавайских островах. Именно на этой базе в мирное время находились практически все военные крупные корабли тихоокеанского флота американцев.
Адмирал Ямамото, будучи еще молодым мичманом, участвовал в русско – японской войне. Он был ранен на флагманском броненосце «Миказа» легендарного адмирала Того Хейхачиро, который в еще 1904 г., выведя из строя несколько русских броненосцев внезапным ударом, добился впечатляющей победы на море: сначала блокировал русские корабли 1–й Тихоокеанской эскадры в Порт – Артуре, а затем разгромил 2–ю Тихоокеанскую эскадру в Цусимском сражении.
Поэтому Ямамото, как основатель флота новой Японии, считая себя преемником адмирала Того, делал ставку на быструю и решительную победу над противником до официального объявления войны. Только после разгрома американского флота в Тихом океане, японцы планировали начать наступление на филиппинском и малайском направлениях с целью захвата Филиппин, Малайи, Сингапура, а затем Бирмы, Голландской Индии (Индонезии) и других районов.
В этих целях, еще накануне Второй мировой войны японские адмиралы разработали теорию ведения крупных операций флота на океанских театрах с широким использованием морской авиации и авианосцев.
Уже 13 сентября 1941 г. главный морской штаб Японии выпустил специальную секретную директиву, предусматривающую нанесение внезапного удара по американскому флоту в Перл – Харборе. С этого времени под руководством адмирала Ямамото началась основательная подготовка к уничтожению тихоокеанского флота США: отбирались сотни наиболее опытных летчиков на авианосцы, усовершенствовались авиаторпеды для применения их на мелководье, создавались мощные авиабомбы на базе обычных 16–дюймовых бронебойных снарядов, способных пробить толстую броню американских линкоров. Вскоре испытания нового оружия превзошли все ожидания.
5 ноября 1941 г. адмирал Ямамото в указанном направлении сделал очередной шаг: издал совершенно секретный приказ № 1, о нападении на Перл – Харбор. Адмирал Нагумо был официально назначен командующим ударного соединения, сформированного для выполнения данного приказа. Этим же приказом окончательно была установлена дата нападения – 8 декабря. По Гавайскому времени – это было 7 декабря, воскресенье, поэтому у японцев резко повышались шансы застать наибольшее количество американских кораблей в гавани, в состоянии низкой боевой готовности и значительным процентом личного состава кораблей на берегу, в увольнении.
19 ноября 1941 г. началась операция. Сначала с разных баз корабли японского соединения под покровом ночи уходили в океан и сосредоточивались в бухте Танкан на Курильских островах. 23 ноября адмирал Нагумо провел последнее совещание всех высших офицеров ударного соединения на борту авианосца «Акаги», где были окончательно разобраны варианты плана нападения на Перл – Харбор и уточнены задачи личного состава.
В случае обнаружения японского флота за два дня до намеченного для нападения срока, ударное соединение должно было отказаться от нанесения удара по противнику и вернуться в Японию.
В случае обнаружения накануне нападения или утром в день нападения, соединение должно было нанести удар по американским кораблям, несмотря на потерю внезапности. В случае попытки перехвата американцами ударного соединения, японцы должны были контратаковать противника, когда бы и где бы это ни произошло. В случае, если американского флота не окажется, японцы должны были произвести поиск противника в акватории вокруг Перл – Харбора (острова Оаху) в радиусе 300 миль. Обнаружив американский флот, немедленно атаковать его, не обнаружив – уходить к своим берегам.
По окончании совещания офицеры выпили по чашке саке и трижды провозгласили «банзай» в честь императора Японии.
Вскоре была получена радиограмма от адмирала Ямамото, приказывающая ударному соединению выходить в океан в 6 утра 26 ноября.
Теперь главной заботой японцев стало обеспечение скрытности передвижения к цели. От этого в огромной степени зависел успех запланированной операции. Для подхода к Перл – Харбору японские адмиралы выбрали северный путь, проходивший между островом Мидуэй и Алеутскими островами. Японцы отказались от похода центральным или южным путем, поскольку это было связано с опасностью встречи с торговыми судами, военными кораблями или быть обнаруженными разведывательными самолетами противника, с потерей эффекта внезапности удара.
Соблюдалось полное радиомолчание. Нагумо не разрешал поднимать в воздух ни одного из почти четырех сот самолетов, опасаясь опять-таки обнаружения своего соединения.
1 декабря 1941 г. тайный императорский совет Японии решился на войну, и адмирал Ямамото радировал Нагумо, на флагман ударного соединения «Акаги»: «Начинайте восхождение на гору Ниитака». Это означало: «Приступить к выполнению плана уничтожения американского флота в Перл – Харборе».
Японцам сопутствовала удача, их огромное соединение, состоящее из 6 авианосцев, имевшим на борту 432 самолета, 2 линкора, 3 крейсера, 11 эсминцев, 3 подводных лодки, прибыло незамеченным в пункт выпуска самолетов, в 200 милях к северу от острова Оаху.
Адмирал Нагумо решил направить для удара по Перл – Харбору 353 самолета, разделив их на две ударных волны (группы). В первую группу должны были входить 40 торпедоносцев, 51 пикирующий бомбардировщик, 49 обычных, горизонтальных бомбардировщиков и 43 истребителя для обеспечения их прикрытия. Во вторую группу входили 80 самолетов.
В намеченное планом время, в 6 часов утра 7 декабря (дата для Гавайских островов), как только авианосцы повернули навстречу ветру, самолеты первой ударной группы японцев поднялись в воздух, самолеты второй группы – через 75 минут.
Они шли на высоте 3000 м над сплошными облаками, которые ближе к цели стали редеть. Внизу развернулась мирная картина Перл – Харбора и острова Оаху. Не встречая самолеты противника, японцы перестроились из походного порядка в боевой.
Ни одна из пяти мобильных радиолокационных станций, установленных в стратегических пунктах по периметру острова Оаху, не обеспечила выполнение возложенных на них боевых задач по разным причинам, из которых самая главная была – беспечность тех, кто ими управлял и командовал .
Поздно вечером 6 декабря, приблизительно за 12 часов до нападения на Перл – Харбор, американцами была перехвачена и расшифрована японская телеграмма, которая давала точное и определенное приказание своему посланнику Номура в Вашингтоне: прекратить переговоры и вручить США ноту об этом в 13 часов по вашингтонскому времени. Японская телеграмма была несомненным доказательством того, что военные действия начнутся именно в этот час. Перехватив это послание, американское командование в Вашингтоне не приняло мер немедленно – не отправило специального предупреждения командующим сухопутными и морскими силами на Гавайях, хотя для этого у них все основания и возможности были.К этому времени семь американских линкоров, в два ряда, стояли у причалов гавани. Восьмой линейный корабль «Пенсильвания» стоял в сухом доке на противоположной стороне. Кроме того, в различных местах гавани находилось: 9 крейсеров, 20 эскадренных миноносцев, 5 подводных лодок, 1 госпитальное судно, а также транспорты, плавучие мастерские, буксиры и канонерские лодки – всего 86 боевых кораблей и вспомогательных судов.
Американцы, судя по всему, были полностью захвачены врасплох. Не встречая практически никакого сопротивления, японские торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики сосредоточились на самых крупных целях.
Все стоящие снаружи линейные корабли при первом же ударе получили попадания одной или нескольких торпед. Пикирующие бомбардировщики, атаковавшие американцев одновременно с торпедоносцами, засыпали их тяжелые корабли дождем бомб. В 8.40 к Оаху подошла вторая группа японских самолетов. Их целями были находившиеся в гавани крейсера и эсминцы.
Атака Перл – Харбора была закончена к 9.20. Когда были подсчитаны потери, то оказалось, что японцы потопили или серьезно повредили 18 кораблей, в том числе 8 линкоров, 3 крейсера и 3 эсминца. Кроме кораблей были уничтожены: 92 самолета американского военно – морского флота и 31 самолет был поврежден. ВВС США потеряли 96 самолетов. Потери в личном составе: военно – морского флота – 2835 человек, из них 2086 офицеров и рядовых были убиты или смертельно ранены. Потери сухопутной армии составляли 600 человек, из них 194 убит и 364 ранен.
Линейный флот, который до этого времени считался главной опорой американского военно – морского флота, был выведен из строя на многие месяцы, а линкоры «Аризона» и «Оклахома» – навсегда.
Это была величайшая катастрофа, какую пришлось пережить американскому флоту за всю его историю. По существующим в то время нормам, американцы оказались в безнадежном положении: в течение часа они лишились всех линейных кораблей, тогда как противник имел 11 линкоров.
Однако это для американцев был не самый худший вариант исхода событий. Для них внезапный удар японцев по Перл – Харбору мог закончиться значительно хуже: не только крупным поражением, но и полным уничтожением их военно – морского флота, без которого США, расположенные между двумя океанами, теряли все свои преимущества и становились второразрядным государством.
Тогда спасли США маловероятные случайности, которые в военном деле, нередко, имеют решающее значение, а самое главное – американцев спасло высокомерие и самоуверенность японских самураев, их презрительное отношение к противнику и недооценка его возможностей. Последнее, как будет показано ниже, японцев и загубило.
Кроме того, только благодаря счастливой случайности американские авианосцы в момент нападения на Перл – Харбор находились в море. Если бы авианосцы «Энтерпрайз» и «Йорктаун» стояли у причалов, они, безусловно, были бы уничтожены японцами.
Во – вторых, японцы допустили крупную ошибку: не нанесли повторный удар по Перл – Харбору, не добили поврежденные корабли американцев. Для этого у них тогда были все возможности. А ведь русский гений военного дела А. В. Суворов в своем бессметном труде «Наука побеждать» учил: «разгромленного противника преследуй денно и нощно, доколе истреблен не будет, недорубленный лес опять вырастет».
Японцы потеряли всего 29 самолетов. Благополучно вернулись и сели на палубы авианосцев 324 японских самолета, которые немедленно заправлялись горючим, перевооружались и выстраивались для взлета. Пилоты, воодушевленные предыдущим успехом, рвались в бой, желая нанести еще один удар по американцам. Однако адмирал Ямамото отдал приказ: «Считать атаку законченной, и ложиться на обратный курс». В 13.35 огромное соединение с минимальными потерями развернулось и взяло курс к родным берегам.
В этой операции японского флота авианосцы впервые выступили в качестве главной его ударной силы, показав высокую эффективность действий морской авиации против надводных кораблей и береговых объектов.
Кроме того, такие действия японцев, как и в начале русско – японской войны, подтвердили возросшее значение фактора внезапности.
Одновременно удар по Перл – Харбору показал ошибочность сосредоточения сил флота в одной базе в условиях угрозы войны; показал необходимость организации тщательной разведки, надежного охранения, эффективной противовоздушной обороны и четко разработанной системы введения боевой готовности еще в мирное время.
Недооценка американским командованием этих факторов привела к крупному поражению тихоокеанского флота США. Это резко изменило соотношение сил в пользу Японии. Завоевав господство на море, японцы получили возможность проводить широкие наступательные операции в районе Южных морей Тихого океана, не опасаясь серьезного противодействия противника.
При этом японцы допустили следующую крупную ошибку: вместо того чтобы воспользоваться своим временным многократным преимуществом и добить американский тихоокеанский флот, уничтожив, в первую очередь, два авианосца противника, они начали захватывать чужие территории, преждевременно приступив к строительству «Великой Японии».
Так, в течение первых пяти месяцев войны японские войска захватили Филиппины, Малайю, главные острова Индонезии, Бирму, Таиланд, большую часть острова Новая Гвинея, острова Адмиралтейства, Новая Британия, Новая Ирландия, Гилберта. Были захвачены также важные базы американского флота на островах Гуам и Уэйк.
В результате, японские вооруженные силы оказались рассредоточенными на огромных пространствах Тихого океана, что позволило американскому командованию выиграть время и принять срочные меры по восстановлению тихоокеанского флота и авиации после разгрома их в Перл – Харборе.
Кроме того, в отличие от японцев, американцы к этому времени стали широко использовать радиолокационные установки, с помощью которых им удавалось своевременно устанавливать выдвижение японского флота, вести прицельный артиллерийский огонь и производить бомбометание в сложных погодных условиях и в любое время суток. Это привело к некоторым успехам американцев уже в первые месяцы войны в Тихом океане.
Поняв свои ошибки, летом 1942 г. японское командование отказалось от активных действий в юго – восточной части Тихого океана и решило перенести главные усилия в его центральную часть. На этот раз объектом удара японцы ошибочно, вместо американского флота, избрали архипелаг Мидуэй – маленький форпост США в центральной части Тихого океана, в 1136 милях к северо – западу от Гавайских островов, состоящий из трех крошечных островов, размером не более одной мили (1853 м), в любую сторону, каждый.
Хотя указанные острова занимали важное стратегическое положение и их захват открывал более широкие возможности для давления непосредственно на материковую часть Соединенных Штатов Америки, однако эта «овчинка явно выделки не стоила».
Вместе с тем японцы выделили для захвата Мидуэя весь цвет своего флота – 70 могучих кораблей, во главе с флагманским линкором «Ямато» и четырьмя крупнейшими авианосцами «Акаги», «Кага», «Сорю» и «Хирю». Японские адмиралы были уверены, что указанных сил будет более чем достаточно для выполнения поставленной задачи. Два крупных авианосца «Дзуйкаку» и «Секаку» – последний получил незначительные повреждения в предыдущих боях – они оставили дома.
Выход в море командующий соединенным японским флотом адмирал Ямамото назначил на знаменательную дату – 27 мая 1942 г., то есть в 37 годовщину величайшего триумфа Японии – победы японского флота под руководством адмирала Того в Цусимском сражении, когда был полностью уничтожен русский флот.
Таким образом, к утру 29 мая в походе всего находилось 190 японских кораблей, в том числе 11 линкоров, 8 авианосцев, 23 крейсера и 65 эскадренных миноносцев. По расчетам японских адмиралов, противостоящие им силы американцев оценивались: 2–3 ударных авианосца, 2–3 линкора, 11–13 крейсеров, 30 эсминцев. При таком соотношении сил в победе не сомневался никто. Казалось, все складывалось как нельзя лучше. Высадка японских десантов на Мидуей и Алеутские острова была намечена на 6 июня 1942 г.
Вместе с тем неприятности для японцев начались именно там, где они их не ожидали. Дешифровочный центр военно – морских сил США сумел своевременно расшифровать секретный код радиопереговоров японцев, и информация о передвижениях и намерениях японского флота стала систематически поступать американскому командованию. К 25 мая, еще до выхода японцев море, командующему тихоокеанским флотом США адмиралу Нимицу было уже известно буквально все о боевых соединениях, которые примут участие в операции по захвату Мидуэя: корабли, командиры кораблей, курсы их движения, время выхода.
Это позволило американцам для защиты Мидуэя своевременно собрать скудные силы своего тихоокеанского флота – все, что осталось у них после удара японцев по Перл – Харбору. В создавшейся ситуации все надежды адмирал Нимиц возлагал только на три авианосца «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун», которыми планировал «нанести удар прежде, чем его нанесут нам», тот есть – внезапно атаковать и уничтожить японцев тогда, когда они будут заняты Мидуэем.
Нельзя сказать, что такой план американцев был такой уж хитроумным, однако делать было нечего, как говорится, «на безрыбье и рак рыба». Можно не сомневаться, что на это же, застать противника врасплох, рассчитывали и японцы.
Казалось, при том соотношении сил, а также учитывая, что американцы имели дело не с малыми детьми, а с 100 тысячами прекрасно подготовленных моряков, к тому еще ведомых в бой 20–ю прославленными адмиралами во главе с самим Ямамото, надежды Нимица застать японцев врасплох выглядели не более чем иллюзиями.
Однако в военном деле, когда вмешивается так называемый человеческий фактор, и невозможное бывает возможным, хотя, конечно, такое чудо бывает очень редко.
В тех конкретных условиях, как никогда, все зависело от командиров, от организации разведки накануне и в процессе сражения. Как известно военным, разведка – основа боя, главное – упредить противника. Американцы значительно раньше, уже утром 4 июня в 5.45, обнаружили основные силы противника, что сыграло решающее значение на ходе последующих событий.
Тактическое руководство японскими авианосцами осуществлял вице – адмирал Нагумо. Тогда только самоуверенность Нагумо и его непосредственного начальника Ямамото, недооценка ими возможностей противника, вместе с невероятным везением, спасли США от поражения в войне.
Все началось, на первый взгляд, малозначащего случайного события: на японском тяжелом крейсере «Тонэ», который должен был выпустить в 4.30, 4 июня 1942 г. последний из семи разведывательных гидросамолетов под номером 4, случилась незначительная поломка катапульты. Кстати, у японского командования были под рукой в полной готовности более 230 самолетов, то есть у них была полная возможность поднять любой их них для разведки, не дожидаясь ремонта упомянутой злополучной катапульты. Однако японцам показалось неразумной мысль, уменьшить свою ударную группу из 234 самолетов на один самолет. В результате, гидросамолет – разведчик № 4 вылетел на полчаса позже. Здесь начинаешь сомневаться в гениальности японских адмиралов, ведь Александр Васильевич Суворов учил: «На войне деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время – дороже всего». К чему такая «экономия» японцев привела, увидим ниже.
Остальное, казалось, шло лучше некуда. Как и предусматривалось планом операции, японские самолеты первой волны, поднявшись с авианосцев в 4.30, нанесли удар по Мидуэю, а в 6.48, закончив атаку, повернули обратно. Ведущий офицер их первой волны, Томонага, радировал на «Акаги»: «необходима вторая атака», чтобы добить американцев, которые, на удивление японцев, не оказывали сильного сопротивления.
К этому времени разведывательные самолеты японцев были в полете уже два часа, и никто из них не обнаружил американских авианосцев. Казалось, что их поблизости и не было, следовательно, ничто японским авианосцам не угрожало. В этой ситуации японские адмиралы принимают решение: нанести второй удар по Мидуэю, для чего необходимо было использовать резервные авиационные силы, существенно ослабив защиту собственных авианосцев. Одновременно для этого требовалось перевооружить самолеты второй волны для удара по наземным целям: снять с самолетов торпеды и подвесить на них авиационные бомбы.
Вскоре такое решение окончательно было принято. Закипела работа по перевооружению самолетов. Однако, когда поставленная задача была почти завершена, злополучный гидросамолет № 4 в 7.28 неожиданно сообщил потрясающую весть: «Вижу десять кораблей, очевидно, противника». Ситуация коренным образом менялась, необходимо было самым срочным образом нанести удар по обнаруженным кораблям американцев. Вместе с тем торпедоносцы японцев стояли на полетных палубах авианосцев без торпед, только что перевооруженные бомбами для поражения наземных целей.
Окончательное решение вопроса о необходимости обратного перевооружения зависел теперь от наличия в американской эскадре авианосцев. Пока уточняли состав американской эскадры, в 7.50 звено воздушного прикрытия японцев внезапно доложило, что самолеты противника идут на авианосцы.
К счастью японцев, первые атаки отдельных групп американских самолетов не были скоординированными. В ходе подлета к цели торпедоносцы и истребители эскорта потеряли друг друга, что позволило японцам сравнительно легко расправиться с ними. Почти все они были уничтожены. Ни одна из американских торпед не попала в цель, только двум самолетам удалось вернуться на авианосцы.
Теперь японцам окончательно стало ясно, что американские авианосцы находятся в непосредственной близости. Началась обратная процедура перевооружения, для чего японские самолеты были спущены на ангарные палубы, на них подвешивались торпеды, а снимаемые авиабомбы из-за спешки складывались тут же. Одновременно японцам необходимо было принять самолеты, принимавшие участие в первом ударе по Мидуэю. Поскольку они к этому времени уже выработали топливо и с остановившимися моторами могли упасть в море. Принятые на борт авианосцев самолеты в высоком темпе заправляли горючим и перевооружали.
Японцы, пренебрегая правилами пожарной безопасности, готовились срочно нанести последний удар по американскому флоту, который, как они были уверены, окончательно приведет их к победе над Соединенными Штатами. Однако время, необходимое для взлета самолетов, исчисляемое минутами, было безвозвратно упущено.
Как раз в этот момент над японскими авианосцами, не встречая сопротивления истребителей прикрытия, появились пикирующие бомбардировщики с «Энтерпрайза» и «Йорктауна». Большая часть японских истребителей, отражая атаки торпедоносцев, оказались на малой высоте. При превосходной видимости американские бомбардировщики с высоты 5000 м почти вертикально камнем падали на японские авианосцы, чтобы сбросить бомбы с максимальной точностью с высоты 750 метров и только затем выйти из атаки. Ураганный зенитный огонь по падающим с огромной скоростью пикирующим американским бомбардировщикам был малоэффективным.
Американские пилоты вогнали три 453–килогаммове бомбы в «Сорю», четыре бомбы в «Кага» и две – в «Акаги». В обычных условиях несколько бомбовых попаданий не могли уничтожить такие огромные корабли. Но в данном случае роковую роль сыграло наличие расположенных на палубах авианосцев заправленных самолетов, с подвешенными торпедами; заправочных шлангов с бензином, а также сложенных на палубах авиационных бомб, снятых только что с этих же самолетов. Уже после первого попадания на взлетных палубах японских авианосцев возникли пожары, которые с огромной скоростью начали распространяться по этим авианосцам.
Вскоре на охваченных пламенем авианосцах начали рваться торпеды, бомбы и бензобаки самолетов. В результате три крупнейших японских авианосца в считанные минуты превратились в подобие извергающихся вулканов.
Вместе с «Сорю» сгорели и затонули все его самолеты, на «Кага» погибло 50 самолетов, на «Акаги» – 40. В результате гибели истребителей, воздушное прикрытие японских кораблей заметно ослабло, что позволило американцам без особых проблем обнаружить и атаковать четвертый японский авианосец – «Хирю». В первой же атаке американские бомбардировщики, войдя в пике, добились восьми попаданий. Этого оказалось более чем достаточно, охваченный пламенем авианосец, как и его три собрата по несчастию, был обречен на гибель.
Итак, к вечеру 4 июня 1942 г. четыре лучших японских авианосца перестали существовать. Но прежде, будучи еще неповрежденным, «Хирю» успел направить в атаку на американские авианосцы 18 своих бомбардировщиков и 10 торпедоносцев. В результате этой атаки, несмотря на отчаянное сопротивление американцев, три бомбы и две торпеды попали в «Йорктаун». Американцы преждевременно покинули авианосец, который еще оставался на плаву в течение двух суток, пока его не обнаружила японская подводная лодка и не добила двумя торпедами.
Но, даже будучи в такой плачевной ситуации, у японцев еще были шансы изменить неблагоприятный для них ход событий. По крайней мере – избежать крупной катастрофы. Для этого необходимо было им свои многочисленные линкоры и крейсеры объединить в одно ударное соединение, чтобы ночью догнать и уничтожить два американских авианосца, а затем выполнить поставленную задачу – все же захватить Мидуэй. Однако командующий Японским флотом адмирал Ямамото оказался не на высоте: признал свое поражение и отказался от продолжения операции.
В результате сражения за Мидуэй американцы потеряли авианосец «Йорктаун», один эскадренный миноносец, 132 самолета, 307 офицеров и матросов. Японцы потеряли значительно больше: 4 больших авианосца, один крейсер, 234 самолета и 2500 офицеров и матросов.
Сражение между крупнейшими японскими военно – морскими силами и существенно более слабым американским тихоокеанским флотом закончилось победой американцев. Победой, которую до настоящее время все историки и писатели называют, – «невероятной». Событием, которое с полным основанием можно отнести к категории, – «на грани реального». Тем не менее, это сражение существенно изменило ход развития человеческой цивилизации, по крайней мере, в районе огромного Тихого океана.
Новое соотношение сил противников в районе Тихого и Индийского океанов представлено в табл. 10.
Если судить формально, по таблице то, несмотря на поражение японцев в районе острова Мидуэй, американцы заметного преимущества над противником к указанному времени не получили. Однако в данной таблице представлены только количественные изменения.
А если судить по существу, то главная трагедия для японцев была не в том, что они бездарно потеряли четыре первоклассных авианосца, а в том, что они потеряли практически всех лучших своих пилотов палубной авиации. Отсутствие квалифицированных летчиков самым отрицательным образом сказалось на всем ходе последующих событий, а, в конечном счете – на исходе войны. Как здесь еще раз не вспомнить знаменитое выражение И. В. Сталина: «Кадры решают все».
Таблица 10 Соотношение морских сил Японии и США на 1 августа 1942 г.
В условиях отсутствия квалифицированных бойцов поблекли таланты и знаменитых японских адмиралов. Не помогал теперь главнокомандующему японским флотом адмиралу Ямамото и знаменитый флаг «Зет», флаг легендарного адмирала Того, который нес флагманский броненосец «Микаса» в Цусимском сражении. Этот флаг, ставшим символом мощи и непобедимости японского флота, Ямамото неизменно брал во все сражения.
Япония теряла наступательную инициативу на море. Во второй половине 1942 г. и первой половине 1943 г. боевые действия в бассейне Тихого океана носили уже локальный характер. Стороны накапливали силы. Используя огромный экономический и военный потенциал своей страны, американское руководство срочно приступило к строительству авианосного флота, подъему и ремонту потопленных и поврежденных в Пёрл – Харборе линкоров, а также к созданию новых военно – морских и воздушных баз.
Во второй половине 1943 г. вооруженные силы США, используя все возрастающее превосходство в силах и средствах, перешли к более активным действиям. Они очистили от японцев острова Гилберта, Алеутские острова, большую часть островов в Коралловом море (Соломоновы острова) и юго – восточную часть острова Новая Гвинея.
Кстати, во время этих боев американцы, расшифровав радиоперехват о вылете самолета, на борту которого был Ямамото, устроили засаду и сбили над морем этот самолет. Так в районе Соломоновых островов бесславно погиб командующий объединенным японским флотом адмирал Ямамото, считавшийся в Японии гением в военно – морских делах и поэтому имевший непререкаемый авторитет среди сослуживцев и руководства страны, однако на практике оказавшийся главным виновником поражения Японии в войне против Соединенных Штатов Америки. Действительно, не все то золото, что блестит, особенно в мирное время.
Хотя война на Тихом океане продолжалась еще долго, до 2 сентября 1945 г., но специалисты считают, что исход ее был предрешен в результате крупных ошибок японцев и случайных событий в течение одного дня – 4 июня 1942 г.
А ведь все могло быть с точностью наоборот, если бы:
– если бы японцы не распылили все свои огромные силы по всему Тихому океану, а сосредоточили их для разведки и нанесения главного удара по американским авианосцам сразу же после нападения на Перл – Харбор;
– если бы японцы создали нормальную завесу из своих подводных лодок и усилили воздушную разведку на авианосцах накануне и в ходе сражения за Мидуэй;
– если бы гидросамолет № 4 с тяжелого крейсера «Тонэ» вылетел вовремя, всего на 30 минут раньше, то американские авианосцы могли быть обнаружены до перевооружения второй ударной группы;
– если бы японские самолеты поднялись в воздух на несколько минут раньше, чем первые американские пикирующие бомбардировщики нанесли удар по их авианосцам;
– если бы японцы нанесли удар по американцам сразу же, как только были обнаружены их авианосцы, не дожидаясь пока бомбы на их самолетах заменят торпедами;
– если бы японцы позаботились об оснащении своих кораблей радиолокационными станциями. Острые глаза их пилотов разведывательных самолетов и сигнальщиков на кораблях не могли заменить радиолокаторы, поэтому не могли быть гарантией от весьма неприятных случайностей;
– если бы японцы не были бы такими беспечными и позаботились основательно об обеспечении секретности своих радиотелеграмм, которые для американцев оказались несекретными. Поэтому американцы могли перехватывать и расшифровывать все переговоры японцев, вскрывать их замыслы, наносить авианосной и базовой авиацией удары по флоту противника еще на подходе к объектам нападения.
Однако ни одного из перечисленных «если» не случилось. Хотя практически все эти «если» можно отнести к случайным событиям, однако вероятность этих событий непосредственно связана была не столько с доблестью американцев, сколько с самоуверенностью и опасным пренебрежением к противнику японских адмиралов во главе с тем же Ямамото.
И по этому случаю есть замечательное предупреждение Александра Васильевича Суворова из его «Науки побеждать»: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать им и сражаться, его силы и слабости».
Однако японские адмиралы после Цусимы и Перл – Харбора почувствовали себя богами, непогрешимыми и непобедимыми в бою, а противников считали за дурачков. Однако, как всегда бывает в подобных случаях, на практике получается точно, наоборот.
Хотя главные события на Тихом океане происходили далеко от границ Советского Союза, вместе с тем они имени непосредственное влияние на результаты сражений на советско – германском фронте.
В течение всей войны, в прямом противоречии с заключенным с Советским Союзом пактом о нейтралитете, Япония держала в северо – восточной части Китая, на границе с Советским Союзом, свою, наиболее боеспособную, Квантунскую армию, имевшую в своем составе в разные периоды от 600 тыс. до 1 млн солдат и офицеров, около 6,6 тыс. орудий и минометов, 1,2 тыс. танков, свыше 1,9 тыс. боевых самолетов.
Наша страна, еще во время русско – японской войны 1904–1905 гг., в полной мере на себе испытала все вероломство и коварство японцев, их способы нападения на свои жертвы, с максимальным использованием эффекта внезапности. Свое мастерство в этом плане японцы с блеском продемонстрировали при нападении на США в Перл – Харборе 7 декабря 1942 г.
Поэтому Советский Союз страна, ведя жестокую борьбу с немецкими фашистами и их сателлитами, не мог расслабиться на Дальнем Востоке. Вероятность внезапного нападения японцев на нашу страну, особенно до первого крупного поражения их у острова Мидуэй 4 июня 1942 г., была вполне реальной. Вместе с тем этот период для нашей страны, пожалуй, был самым тяжелым за всю Великую Отечественную войну, когда у нас на счету были не только каждый солдат, танк или самолет, но и каждая винтовка.
Реальная угроза нападения Японии на Советский Союз не позволяла нашему командованию снять с Дальнего Востока и Забайкалья все свои войска и направить их против с гитлеровской Германии. В указанных районах почти всю войну советское руководство вынуждено было держать крупную группировку Красной Армии, насчитывающую около 1 млн человек, более 16 тыс. орудий и минометов, свыше 2 тыс. танков и САУ, до 4 тыс. боевых самолетов.
Только реальная угроза потерять Москву осенью 1941 г. заставила высшее советское командование, рискуя многим, снять лишь незначительную часть личного состава и боевой техники с востока, и срочно направить их для защиты столицы нашей родины от немецких захватчиков.
Вместе с тем такое распыление советских вооруженных сил было вынужденным. Окажись на западе, войска с Дальнего Востока и Забайкалья могли бы существенно ускорить разгром немецко – фашистских войск и приблизить День Великой Победы, сохранить жизни миллионам наших солдат.
Так, например, «Сталинград» мог наступить для немцев значительно раньше, а последствия для них могли быть несопоставимо тяжелее настоящего Сталинграда уже во время Московской стратегической наступательной операции (5 декабря 1941 г. – 7 января 1942 г.). Огромная группировка немецких армий центр, включая три танковых армии, могла околеть от морозов и голода между Москвой и Смоленском. В начале января 1941 г. все шло к этому, однако тогда нам не хватило сил, и надо честно признаться – умения.
Этих войск нам не хватило для проведения Любанской операции в январе – апреле 1942 г., когда была сделана отчаянная попытка снятия блокады Ленинграда. Если бы эта операция была доведена до конца, были бы живы миллионы жителей и о защитников Великого города, погибших от голода и холода во время блокады.
Не хватило нам войск с Дальнего Востока и Забайкалья в Крыму в мае 1942 г., в результате чего мы не только не освободили от немцев этот полуостров, но и потеряли Севастополь, героическая оборона которого продолжалась 247 дней.
В общем, можно еще долго перечислять участки советско – германского фронта, где остро не хватало тех войск, которых советское командование вынуждено держать на Дальнем Востоке и Забайкалье, чтобы защитить наши границы от японской агрессии.
Именно этим в значительной степени объясняются огромные человеческие потери, понесенные нашим народом во время Великой Отечественной войны.
В завершение этой главы отметим: в последнее время Токио периодически обостряет вопрос о Южных Курилах, которые в «Стране восходящего солнца» принято считать своими «северными территориями», которые, по их мнению, пока состоят из островов Итуруп, Шикотан, Кунашир и Южно – Курильской гряды (японское название – Хабомаи).
И это, несмотря на то, что японцы потеряли права на эти территории, согласно ряду международных документов, включая Акт о полной и безоговорочной капитуляции Японии от 2 сентября 1945 г., Каирскую декларацию Союзных держав от 3 декабря 1943 г., Потсдамскую декларацию Союзных держав от 26 июля 1945 г. Все эти документы подписаны или признаны в свое время официальными представителями Японии.
Так, в Акте о полной и безоговорочной капитуляции Японии, подписанном ее официальными представителями 2 сентября 1945 г., сказано: «Мы, действуя по приказу и от имени Императора, Японского Правительства и Японского императорского генерального штаба, настоящим принимаем условия Декларации, опубликованной в 26 июля в Потсдаме Главами Правительств Соединенных Штатов, Китая и Великобритании, к которой впоследствии присоединился и СССР, каковые четыре державы будут впоследствии именоваться Союзными державами.
… Настоящим мы даем обязательство, что Японское Правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации…».
Согласно пункту 8 Потсдамской декларации суверенитет Японии был ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку. Союзные державы не указали, что суверенитет Японии распространяется на Южнокурильские острова.
В Каирской декларации Союзных держав было сказано: «Япония будет также изгнана со всех других территорий, которые она захватила при помощи силы и в результате своей алчности». К таким территориям в первую очередь следует отнести Южный Сахалин, отторгнутый от России в 1905 г. в результате вероломного нападения Японии на нашу страну.
Никакие более ранние документы, в том числе Симодский договор от 7 февраля 1855 г. о мире и дружбе между Японией и Российской империей, согласно которому четыре острова были подарены японцам, после 1945 г. не имеют юридической силы. От этого договора Япония сама отказалась еще в 1904 г., начав войну против России.
Глава 12. Наши союзникиИзучая и извлекая уроки Великой Победы, мы не можем обойти вопрос влияния наших союзников (их действия или бездействия) на неудачи и потери Красной Армии во время войны, а также на сроки разгрома гитлеровской Германии.
Если формально подойти к подсчету количества наших союзников, то окажется, что в войне против гитлеровской Германии и ее сателлитов мы были (точнее – должны были быть) совсем не одиноки. Уже к началу Великой Отечественной войны находились в состоянии войны с Германией 14 государств. Среди этих государств Соединенных Штатов Америки, естественно, не было. В то время, когда немцы держали в голоде и холоде Ленинград, смотрели через бинокли на Кремль, сытые американцы продолжали соблюдать нейтралитет, делая бизнес на торговле оружием, продавая его только за настоящие деньги – золото, и никак не иначе.
К концу 1941 г. число наших союзников увеличилось до 27, среди них появились, наконец, и США. Хитрым американцам деваться было некуда: поскольку не они, а им войну официально объявила гитлеровская Германия .
Однако, по мере приближения Красной Армии к Берлину, число союзников СССР по понятным причинам непрерывно увеличивалось, и к концу войны их число достигло 53. К этому времени среди наших союзников были не только США, Англия, Канада, Бразилия, Мексика, Аргентина, Парагвай, Гаити, Куба и др., но и бывшие официальные и неофициальные сателлиты Гитлера: Франция, Румыния, Венгрия, Словакия, Болгария, Финляндия и другие страны.
Казалось, при такой международной поддержке Гитлеру, напавшему на Советский Союз, не на что было рассчитывать. Однако…
В действительности все наши трудности и потери в значительной степени были предопределены тем, что многие наши так называемые союзники, даже объявив войну гитлеровской Германии, в принципе, воевать не могли, ввиду слабости своих армий (например, Куба, Гаити), а остальные, хотя и имели мощные армии, – не желали. К последним в первую очередь следует отнести такие, достаточно мощные в военном и экономическом отношении государства, как США, Великобритания и Канада.
Эти страны, безусловно, могли оказать существенную помощь Советскому Союзу в войне против мирового фашизма, но они не торопились, руководствуясь собственными интересами. Так называемые наши потенциальные союзники под всякими предлогами уходили от активной борьбы, хорошо понимая, что пока советская армия ведет смертельную схватку с агрессором, реальная угроза вторжения вермахта, например, в Англию, а тем более – в США, полностью исключалась.
Вместе с тем все возможности внести свой достойный вклад в достижение Великой Победы США и Англия, безусловно, имели, но для этого необходимо было еще в 1941 г. открыть второй фронт в Западной Европе. При таком ходе событий, удар армий США и Англии в тыл гитлеровской Германии заставил бы Гитлера снять с советско – германского фронта значительную часть своих войск для защиты жизненно важных районов рейха.
Однако этого не случилось, хотя на пустые обещания наши союзники никогда не скупились.
Уже в конце сентября – начале октября 1941 г. на Московской конференции были подписаны военные соглашения между СССР, Великобританией и США о взаимных обязательствах в борьбе против фашистской Германии. Что же касается главного соглашения – об открытии второго фронта, то оно было подписано и опубликовано в печати только 12 июня 1942 г.
Тем не менее, несмотря на благоприятные условия (достаточное количество войск, вооружения и снаряжения у наших союзников и одновременно малочисленность германских войск в Европе и др.) правительства США и Англии не выполнили и этого, принятого на себя обязательства.
В Вашингтоне и Лондоне решили вести войну с Гитлером главным образом чужими руками. Характерно в этом отношении высказывание Черчилля: «Обвинения, что мы «готовы сражаться до последнего русского солдата», на меня совершенно не действуют…».
Такое подлое поведение наших союзников не осталось без внимания и немцев. Цитируемый неоднократно выше, Гальдер в своих заметках на совещании, проведенном Гитлером в Полтаве 3 июля 1942 г. зафиксировал:
«Вашингтон лишь утешает и заверяет. Никакого действительно второго фронта. Предложение – рассчитывать на 1943 год. Поведение Черчилля – лучшее доказательство. Отвлекающий маневр на Западе? Сомнительно; очевидно, никаких серьезных обещаний России не дадут. Скорее предупредят о необходимости сражаться дальше».
Убедившись, что Советский Союз выстоит в схватке с Германией, правящие круги США и Англии решили ждать истощения Германии и СССР, сохраняя собственные силы.
В итоге: второй фронт в Западной Европе не был открыт ни в 1941; ни в 1942 г., когда Советский Союз был на грани выживания и испытывал чрезвычайную нужду в реальной помощи войсками и оружием; ни в 1943; ни даже в течение зимы – весны следующего года, а только лишь – 6 июня 1944 г., когда наша страна во втором фронте уже особенно и не нуждалась.
Такая предательская политика наших так называемых союзников в самом начале Великой Отечественной войны позволила немецко – фашистскому командованию, захватив стратегическую инициативу, направить на советско – германский фронт подавляющую и лучшую часть своих вооруженных сил. Подобного сосредоточения войсковых масс и военной техники не знала мировая история.
Всего за период войны на советско – германский фронт были переброшены 434 немецкие дивизии, а также соединения и части сателлитов Германии. С ноября 1942 г. здесь, кроме немецких, находились 70 итальянских, румынских, венгерских и финских дивизий, а также множество формирований так называемых «добровольцев» из Испании, Франции, Бельгии и других европейских, якобы нейтральных государств.
Кроме того, в период с конца 1942 г. по начало 1944 г., помимо общего сокращения количества немецких дивизий, размещенных на Западе, постоянно происходила замена личного состава. Наиболее боеспособные войска перебрасывались на советско – германский фронт, а на Западе формировались новые немецкие части из солдат «ограниченно годных к строевой службе», необученных призывников 1925, 1926 и даже 1927 годов рождения, а также части малонадежных «восточных войск».
Таким образом, центр тяжести вооруженной борьбы с фашизмом переместился на советско – германский фронт, который буквально с первых минут его образования, 22 июня 1941 г., стал решающим фронтом Великой Отечественной и Второй мировой войн. Именно на этом фронте происходили главные события, коренным образом изменившие не только ход указанных войн, но и всей мировой истории на многие десятилетия.
До лета 1944 г. на советско – германском фронте находилось в среднем в 12–20 раз больше немецких войск, чем на других фронтах (Северная Африка, Италия), где действовали вооруженные силы наших союзников. На советско – германском фронте нацистская Германия и её союзники вынуждены держать основные силы своих сухопутных войск: от 95 % – летом 1941 г. до 74 % – в средине 1944–го.
Активные оборонительные и наступательные действия войск на советско – германском фронте составляли 93 % времени его существования. Ни на одном из других фронтов не было столь напряженной, длительной и ожесточенной борьбы.
Для иллюстрации изложенного, ниже приведем таблицу, показывающую распределение сил на различных фронтах во все периоды Великой Отечественной войны (см. табл. 11).
Таблица 11 Распределение сухопутных сил гитлеровской Германии и ее европейских союзников по действующим фронтам в 1941–1945 гг. (в расчетных дивизиях)
Кроме того, решающее значение советско – германского фронта определялось и тем, что и до, и после открытия второго фронта в Европе боевые действия на советско – германском фронте носили исключительно напряженный ожесточенный характер. По своей длительности и активности, размаху и упорству, они не идут ни в какое сравнение с боевыми действиями на второстепенных фронтах, где воевали наши союзники. При этом советские войска имели дело с лучшими, отборными дивизиями вермахта.
Таким образом, наши союзники переложили всю тяжесть борьбы с гитлеровской Германией на Советский Союз. Тем более, что, например, у американцев, находившихся далеко от главных событий, вне досягаемости средств поражения немцев, такая возможность имелась. И заокеанский наш союзник эту возможность использовал в максимальной степени и с большим для себя эффектом, сохраняя собственные ресурсы и жизни своих соотечественников.
В целом, стратегические расчеты Запада строились на взаимном ослаблении воюющих стран – СССР и Германии, видя в них препятствия на пути к собственному мировому господству. Отсюда вытекли действия наших союзников на затягивание с открытием второго фронта в Европе, задержки с поставками по ленд – лизу, сепаратные переговоры с гитлеровцами о мире в конце войны, а также другие неблаговидные дела.
В доказательство изложенного здесь уместно напомнить достаточно подлую позицию американцев, выраженную «формулой» вице – президента (президента с апреля 1945 г.) США Г. Трумэна в первые дни нападения Германии на Советский Союз: «Если будет побеждать Германия, то нам следует помогать России, а если будет побеждать Россия, то нам следует помогать Германии, пусть они как можно больше убивают друг друга…».
Поведение Великобритании также мало чем отличалось от США, хотя англичане к этому времени, в отличие от американцев, находились почти два года в состоянии войны с Германией и несли определенные потери от авиации и подводного флота немцев.
Единственным верным нашим союзником была и оставалась Сербия. Эта небольшая славянская страна, подняв восстание в Белграде против фашистов в конце марта 1941 г., спутала все карты Гитлеру внезапно напасть на Советский Союз уже в средине мая 1941 г. Тем самым, жертвуя собой, сербы спасли Москву в самый критический для нас период войны – осенью сорок первого года. Этот братский нам народ не выжидал, как американцы и англичане до победного 1944 г., когда стало ясно, что Советский Союз решит проблему с Гитлером без них и наперекор им, а боролся всю войну с нашим общим врагом на пределе своих возможностей.
К нашему позору Россия за это «отблагодарила» Сербию в недавнем прошлом. В 1999 г. наша страна оставалась сторонним наблюдателем, когда США, Англия, Германия и другие страны НАТО, совершая международное преступление, в течение 78 дней «умиротворяли» эту небольшую славянскую страну, путем ее ежедневных массированных бомбардировок. В результате военной агрессии Сербия потеряла не только тысячи своих граждан, своего президента Слободана Милошевича, замученного в застенках НАТО, но и одновременно лишилась края Косово, своей исконной земли, пропитанной на метры славянской кровью, как и наше Куликово поле.
Таким образом, что касается наших самых крупных союзников, то их подлость состояла в том, что они в войне с гитлеровской Германией заняли выжидательную позицию. В то время, когда Советский Союз, теряя миллионы своих соотечественников, делал все, чтобы остановить и уничтожить нашего общего врага – немецких фашистов и их многочисленных пособников. Даже в конце войны наши союзники далеко не полностью использовали свои ресурсы и возможности, чтобы ускорить разгром немецкой армии и навсегда искоренить нацизм.
Причем, только совершенно очевидная перспектива стать очередной жертвой Гитлера заставила администрацию США, во главе с президентом Франклином Рузвельтом, изменить традиционно враждебное отношение к Советскому Союзу, превратиться из врага в нашего союзника, разумеется, – только временного.
В мае 1941 г. американский посол в Москве Л. Штейнгардт, обеспокоенный ростом военной мощи немцев, заявил: «США не могут допустить, чтобы Германия контролировала весь мир, чтобы она подчинила своему влиянию все страны и безраздельно распоряжалась всеми ресурсами».
По этому же поводу американский историк Д. Майерс писал: «Несмотря на недостатки Советов как союзника, Рузвельт и Черчилль сознавали, что без военного вклада со стороны Сталина Европа останется подчиненной Германии, а безопасность Англии и США будет поставлена под угрозу».
Уже после войны, анализируя события на советско – германском фронте, государственный секретарь США Эдуард Стеттиниус писал: «Американскому народу не следует забывать, что он был недалек от катастрофы. Если бы Советский Союз не смог удержать свой фронт, немцы получили бы возможность захвата Великобритании. Они смогли бы также захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке».
Таким образом, смертельная угроза нашим союзникам, в случае поражения Советского Союза, была более чем реальна, именно по этой причине союз с советским народом Западу был тогда абсолютно необходим.
Забегая несколько вперед, необходимо отметить, что по мере ослабления вермахта под ударами Красной Армии, актуальность такого союза для наших союзников уменьшалась. А после безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии и Японии этот союз Западу стал совсем ненужным, поэтому он окончательно развалился в первые же месяцы после войны.
Это было исторически неизбежно. Подобный союз не мог продолжать существовать без реальной угрозы безопасности США со стороны гитлеровской Германии. Бывшие наши союзники, объединившиеся в военно – политический союз НАТО во главе со США, снова стали непримиримыми врагами Советского Союза и России. Признание Черчилля, высказанное им в конце войны: «… советская угроза в моих глазах уже встала на место нацистского агрессора», достаточно объективно характеризует суть проходивших тогда и происходящих в настоящее время процессов.
Все встало на свои прежние места, и остается таковым до сих пор. У нас мало оснований считать, что такое положение изменится в обозримом будущем. Хотя и не исключено, что со временем может появиться еще более крупная угроза надеждам США на мировое господство, чем гитлеровская Германия, в лице, например, коммунистического Китая или исламского Ирана, которые в отличие от Запада развиваются в настоящее время не по дням, а по часам.
Вместе с тем осознание нацистской угрозы в начале 40–х годов прошлого столетия американцам пришло далеко не всем и не сразу. Лишь нападение Японии на США 7 декабря 1941 г. и – еще раз особо подчеркнем – объявление Гитлером войны Соединенным Штатам Америки заставили американцев окончательно определить свою позицию во Второй мировой войне. В создавшейся ситуации американцам деваться было некуда: в качестве ответной меры США вынуждены были объявить тогда войну гитлеровской Германии. Но объявить войну, еще не значит – воевать. Находясь далеко, за океаном, от противника американцы могли не спешить, подождать пока вермахт «созреет»: потеряет лучшие свои дивизии и вместе с ними – наступательную силу на советско – германском фронте.
Причем именно такой стратегии войны наши союзники придерживались с «успехом» вплоть до начала лета 1944 г. То есть, до тех пор, когда тянуть с открытием второго фронта в Западной Европе уже было нельзя, не рискуя остаться у «разбитого корыта». К этому времени всем было уже понятно, что Советский Союз способен самостоятельно, без помощи каких-либо союзников разгромить гитлеровскую Германию. Всем также было понятно, что в этом случае практически вся Западная Европа, не говоря уже об ее центральной части, станет социалистической. Именно это обстоятельство абсолютно не устраивало наших союзников и заставило, наконец, их направить свои так называемые экспедиционные силы на север Франции. 6 июня 1944 г. наши союзники начали операцию по высадке своих войск на нормандское побережье Франции.
В целом, оценивая вклад наших союзников в достижение Великой Победы, мы не можем не подчеркнуть явное несоответствие масштабов участия в войне с гитлеровской Германией США и Англии их потенциальным возможностям. Такая позиция достаточно сильных в экономическом и военном плане наших главных союзников не может не вызывать горечи и даже возмущения у советских людей. Поскольку, если бы США и Англия свои союзнические обязательства выполняли добросовестно, открыли бы второй фронт в Западной Европе не то, что в самом тяжелом для нас – 1941 году, а хотя бы в 1942 или даже в 1943 году, то вдов и сирот в нашей стране было бы значительно меньше, а Великая Победа наступила значительно раньше. Однако этого они не сделали. Заставить принудительно в полную силу воевать с гитлеровской Германией наших так называемых союзников – было невозможно.
Невозможно было даже убедить наших союзников в необходимости оказания срочной полномасштабной военно – технической помощи Советскому Союзу. Точнее: они, конечно, на словах соглашались о необходимости такой помощи, однако практически делали слишком мало и несвоевременно в этом направлении.
Хотя первый конвой с грузами для СССР прибыл из Англии в Архангельск 31 августа 1941 г., однако он имел преимущественно только символическое значение. Заметные поставки наших союзников в нашу страну стали осуществляться значительно позже, со средины 1943 г.
Особенно вклад наших союзников был позорно – ничтожным (иначе его трудно назвать) в начальный период войны, когда Советский Союз, истекая кровью, делал все возможное и невозможное, чтобы остановить движение немецких армий на восток; не дать гитлеровцам захватить Москву, спасти себя и своих так называемых союзников, весь мир от фашистской чумы.
Доля поставок в Советский Союз в 1941 г. составила только 2,06 %, от совокупного объема поставок наших союзников за все годы войны. Причем длительное время, примерно до лета 1942 г., Запад соглашался производить поставки военной техники в СССР, только на коммерческой основе, прилично зарабатывая на наших трудностях.
Из памятной записки президента США Ф. Рузвельта о поставках военных материалов в СССР от 2 августа 1941 г.: «На заседании Кабинета в пятницу я поднял вопрос о том, что прошло уже шесть недель с того момента, как Германия напала на Советский Союз, но мы не сделали практически ничего, чтобы обеспечить доставку необходимых русским материалов через Сибирь. Честно говоря, если бы я был русским, то наверняка чувствовал бы сейчас, что американцы просто – напросто обводят меня вокруг пальца…».
Не имея должной поддержки со стороны союзников, ведя тяжелые бои с вермахтом, Красная Армия вынуждена была отступать. Осенью 1941 г. немцы были уже в непосредственной близости от Москвы. Однако дивизии, спешном порядке собранные со всех концов нашей страны, в ожесточенных боях все же смогли остановить, а затем отбросить от нашей столицы на 100–150 километров лучшие части вермахта.
Таким образом, первая крупная победа под Москвой, развеявшая миф о непобедимости немецкой армии, была одержана Красной Армией практически без помощи союзников.
Не торопились наши союзники с помощью и в начале следующего, 1942 г. А после разгрома в начале июля 1942 г. конвоя PQ-17, брошенного английским адмиралтейством во главе с адмиралом Паундом на растерзание немецким подводным лодкам и авиации, поставки военных грузов в Советский Союз резко сократились.
История конвоя PQ-17 заслуживает отдельного повествования, однако, учитывая цену вопроса – около 700 миллионов долларов (такова была, по данным наших союзников, стоимость всех перевозимых материалов и оружия), остановимся только на отдельных ее моментах.
Обеспечение безопасности перехода конвоя от порта формирования до порта назначения возлагалось на английские корабли. В начале пути PQ-17 охрана конвоя состояла из 6 эсминцев, 4 сторожевых кораблей, 3 тральщиков, 2 кораблей ПВО, 4 траулеров и 2 подводных лодок. Кроме того, для этих же целей было сформирована группа ближней поддержки, из 4 крейсеров и 3 эсминцев, и группа дальней поддержки под командой адмирала Тови, которая состояла из 2 линкоров, 3 крейсеров, авианосца «Викториес» и 14 эсминцев.
Однако, якобы из-за угрозы исходившей им от немецкой эскадры (1 линкор «Тирпиц», 2 тяжелых крейсера и 7 эсминцев и миноносцев), английское адмиралтейство, отозвав все свои надводные корабли прикрытия и охранения (1 авианосец, 2 линкора, 6 крейсеров и 17 эсминцев), бросило на произвол конвой PQ-17.
Вместе с тем немецкая эскадра, реально состоящая и линкора «Шеер» и 8 миноносцев охранения во главе с «Тирпицем», отказалась от нападения на конвой по непонятным до сих пор причинам: возможно немцы испугались более сильной английской эскадры; но еще более вероятно, что это произошло в результате дерзкой атаки советской подводной лодки «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Н. А. Лунина линкора «Тирпиц» 5 июля 1942 г. В этот день с дистанции 18–20 кабельтов наша подводная лодка произвела по немецкому линкору залп четырьмя торпедами. После выхода торпед слышали два взрыва. Не исключено, что одну из торпед перехватил на себя головной миноносец из состава охраны линкора.
Однако, скорее всего, и одной торпеды хватило «Тирпицу», чтобы отказаться от перехвата конвоя PQ-17. Это хотя и спасло его от полного уничтожения, но для нанесения тяжелых потерь беззащитному конвою было достаточно немецких подводных лодок и авиации.
По данным наших союзников, в процессе разгрома конвоя PQ-17 немцы потопили 24 судна из 37, вышедших 27 июня из Исландии с грузами для нашей страны; погибли 153 человека из команд судов, на дно было отправлено 3350 грузовиков, 430 танков, 100 тыс. тонн других грузов.
На немецкой «улице» был праздник, случилось – невероятное. «Эти успехи оказались возможными, – по утверждению немецкого адмирала Шмуннта, – только благодаря непостижимому решению командира конвоя рассредоточить суда, что предоставило моим лодкам возможность атаковать их как неохраняемые цели с весьма небольших дистанций». Немецкий штаб руководства войны на море, пытаясь разгадать загадку огромных потерь конвоя PQ-17, пришел к заключению, что действия союзников по его проводке были настолько гибельны и безграмотны, что руководить такими действиями могли только американцы.
Не исключено, что данные по PQ-17, как и данные о других потерях, сильно преувеличены.
Ведь в соответствии с обязательствами, принятыми на Московской конференции 29 сентября – 1 октября 1941 г., риск утраты грузов, в процессе их транспортировки, принял на себя Советский Союз и потому оплачивал поставки союзников по стоимости отгруженного, а не по стоимости полученного тоннажа. При таком порядке взаиморасчетов американцы и англичане не слишком заботились об охране морских конвоев, отправляемых в Советский Союз.
Всего за время войны при следовании в советские порты немцами было потоплено 58 транспортов. Эти потери, особенно факт разгрома конвоя PQ-17, наши союзники использовали как предлог для приостановления отправки конвоев и, следовательно, резкого сокращения поставок военных грузов в СССР.
Именно в это тяжелое для нас время, весну и лето 1942 г., советские войска терпят крупные поражения под Харьковом и в Крыму. Разгромом нашей 2–й ударной армии заканчивается и очередная наша попытка снять блокаду с умирающего от голода Ленинграда.
Хуже того, в июне этого же года враг неожиданно для советского командования начал новое мощное стратегическое наступление теперь уже на юге, в сторону Сталинграда и Кавказа, с целью захвата нефтеносных районов Советского Союза.
В этих условиях попытки наших союзников, ссылаясь на «объективные» обстоятельства, сорвать доставку в СССР материалов по ленд – лизу еще более осложняли и без того трудное наше положение в войне против гитлеровской Германии. Наиболее рьяным сторонником «замораживания» оказания помощи Советскому Союзу был Черчилль.
По этому поводу И. В. Сталин направил Черчиллю 13 октября 1942 г. специальное письмо, в котором, в частности, было сказано:
«… Поставки Британским Правительством в СССР вооружения и других военных грузов нельзя рассматривать иначе, как обязательство, которое в силу особого соглашения между нашими странами приняло на себя Британское Правительство в отношении СССР, выносящего на своих плечах вот уже третий год громадную тяжесть борьбы с общим врагом союзников гитлеровской Германией.
Нельзя также не считаться с тем, что северный путь является наиболее коротким, позволяющим в наиболее короткий срок доставить на советско – германский фронт поставляемое союзниками вооружение, и что без надлежащего использования этого пути осуществление поставок в СССР в должном объеме невозможно.
Как я уже Вам писал раньше и как это подтвердил опыт, подвоз вооружения и военных грузов для СССР через персидские порты ни в какой мере не может окупить недопоставок, получающихся в результате отсутствия подвоза северным путем вооружения и материалов, которые, как это вполне понятно, входят в расчет снабжения советских армий. Между тем, отправка военных грузов северным путем в этом году почему-то и без того сократилась в несколько раз по сравнению с прошлым годом, что делает невозможным выполнение установленного плана военного снабжения и находится в противоречии с соответствующим англо – советским протоколом о военных поставках. Поэтому в настоящее время, когда силы Советского Союза напряжены до крайности, для обеспечения нужд фронта в интересах успеха борьбы против главных сил нашего общего противника, было бы недопустимым ставить снабжение советских армий в зависимость от произвольного усмотрения британской стороны. Такую постановку вопроса нельзя рассматривать иначе, как отказ Британского Правительства от принятых на себя обязательств и как своего рода угрозу по адресу СССР».
Такое, более чем откровенное, письмо И. В. Сталина еще раз убедительно показывает современному читателю объем якобы «спасительной» помощи наших союзников в самое трудное время Великой Отечественной войны, накануне Сталинградской битвы.
Тогда наша страна вновь, как и осенью 1941 г., оказалась в критической ситуации, из которой в очередной раз приходилось выбираться практически самостоятельно, опираясь на собственные войска и ресурсы.
Однако уже февралю – марту 1942 г. все наши резервы были истрачены во время битвы под Москвой, эвакуированные заводы на восток еще не были запущены, а американцы и англичане отказывались от принятых на себя обязательств. Наши союзники не только не желали открыть второй фронт в Европе, но и не выполняли план, ими же согласованный, подвоза вооружения и военных грузов для СССР, хотя оснований у них, особенно у США, для этого не было никаких. В это критическое время Красной Армии не хватало даже винтовок.
Чтобы спасти страну, необходимы были какие-то чрезвычайные меры. Как утверждают некоторые источники, например, В. В. Карпов в книге «Генералиссимус» (М.: Вече, 2002), чтобы выиграть время для запуска эвакуированных заводов, И. В. Сталин предпринимает попытку обмануть Гитлера, приостановить войну, заключив с ним якобы мирный договор «Брест-2».
По данным В. Карпова, первый контакт советских разведчиков с немцами по данному вопросу состоялся в оккупированном гитлеровцами Мценске 20 февраля 1942 г.
Якобы лично Сталиным были подготовлены «Предложения германскому командованию», которые представляли собой перечень вопросов, которыми должен был руководствоваться советский представитель на этих переговорах. Ниже приводим текст данных предложений.ПРЕДЛОЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОМУ КОМАНДОВАНИЮ
1) С 5 мая 1942 года начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 года до 18 часов.
2) Начиная с 1 августа 1942 года до 22 декабря 1942 года германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме № 1.
3) После передислокации армий вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать военные действия с германскими вооруженными силами против Англии и США.
4) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943–1944 вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства (схема № 2).
Примечание: В случае отказа выполнить вышеизложенные требования по п. п. 1 и 2 германские войска будут разгромлены, а германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое.
Предупредить германское командование об ответственности.
Верховный Главнокомандующий Союза ССР
И. Сталин
Москва, Кремль 19 февраля 1942 г.Данные «Предложения» исполнены на простом листе бумаги без указания официальных выходных данных о номере, исполнителе и расчете рассылки, однако якобы с личной подписью И. В. Сталина. Переговоры продолжались в течение недели, в итоги которых первый заместитель народного комиссара внутренних дел В. Н. Меркулов доложил И. В. Сталину следующим рапортом.
ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ
НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
№ 1/2428 27 февраля 1942 г.Товарищу СТАЛИНУ
РАПОРТ
В ходе переговоров в Мценске 20–27 февраля 1942 года с представителем германского командования и начальником персонального штаба рейхсфюрера СС группенфюрером СС Вольфом германское командование не сочло возможным удовлетворить наши требования.
Нашей стороне было предложено оставить границы до конца 1942 года по линии фронта, как есть, прекратив боевые действия. Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район дальнего севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. При этом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жесткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи.
Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США.
После консультаций с Берлином Вольф заявил, что при переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно Германия потеснит свои границы на востоке в пользу СССР.
Германское командование в знак таких перемен готово будет поменять цвет свастики на государственном знамени с черного на красный.
При обсуждении позиций по схеме № 2 возникли следующие расхождения:
1) Латинская Америка. Должна принадлежать Германии.
2) Сложное отношение к пониманию «китайской цивилизации». По мнению германского командования, Китай должен стать оккупированной территорией и протекторатом Японской империи.
3) Арабский мир должен быть германским протекторатом на севере Африки.
Таким образом, в результате переговоров следует отметить полное расхождение взглядов и позиций. Представитель германского командования Вольф категорически отрицает возможность разгрома германских вооруженных сил и поражения в войне. По его мнению, война с Россией затянется еще на несколько лет и окончится полной победой Германии. Основной расчет делается на то, что, по их мнению, Россия, утратив силы и ресурсы в войне, вынуждена будет вернуться к переговорам о перемирии, но на более жестких условиях, спустя 2–3 года.Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР
подпись (МЕРКУЛОВ)
В настоящее время многие утверждают, что сами эти документы и подписи под ними сфабрикованы, что подобных переговоров с немцами никогда не было, что интернационалист Сталин не мог так беспринципно вести относительно наших союзников и несчастных евреев.
Что касается «своих» евреев, это – точно, не мог Сталин присоединиться к приведенным выше планам Гитлера, в части их «поголовного истребления». И не потому что у него была какая-то особая любовь к евреям, а потому, что в то время более преданных Сталину людей, чем евреи, у него не было. Это потом, ближе к концу войны, когда всем станет понятно, что Гитлеру жить осталось недолго, эти отношения сильно изменятся, и то, не сразу, окончательно – лишь к 1950 г.
Тем не менее материалы переговоров еще раз убедительно показали перспективы выживания «еврейства» – точнее полное отсутствие таких перспектив – в случае поражения в войне Советского Союза. Поэтому можно считать как неопровержимый факт, что еврейский народ сохранился только благодаря И. В. Сталину и Советскому Союзу (России), которые ценой неимоверных усилий и жертв победили немецкий нацизм.
Казалось, было бы естественным, если бы евреи в своем государстве, например в Тель – Авиве или Иерусалиме, установили памятник своему спасителю – Сталину. По этому случаю вполне уместным мог быть памятник советскому солдату. Тем более, что такой памятник уже есть. В свое время в Болгарии был установлен выразительный памятник воину – освободителю, который в народе получил название «Алёша». В последние годы этот «Алёша» мешает жить нашим «братушкам», болгарам. Теперь для них он якобы «оккупант», поэтому ему нет места в Болгарии. А вот лучшего места, чем Израиль, ему не найти. Другого государства, в такой степени обязанного «Алёше» и Сталину своим рождением и существованием, в мире нет.
Что касается наших «друзей» и союзников, старых, в лице Гитлера, и новых, в лице Черчилля и Рузвельта, то Сталин и все советские люди в ходе Великой Отечественной войны еще раз убедились, что более циничных и беспринципных людей на земле еще не было. Поэтому надо быть круглым дураком, Дон – Кихотом, чтобы не видеть их подлого поведения, в части, например, открытия второго фронта, стремления взвалить на советских людей всю тяжесть войны с гитлеровской Германией и ее многочисленными сателлитами.
В этой связи саму идею Сталина, остановить хоть на несколько месяцев любым путем немецкую армию, следует рассматривать не чем иным, как тактическим ходом с целью выиграть время. В том критическом состоянии нашей страны, ради ее спасения, не грех Гитлеру и пообещать все, что ему хочется. Пообещать своему смертному врагу – еще не значит выполнить обещанное.
В принципе, такие переговоры могли быть, и что подобные переговоры были, подтвердил Л. П. Берия, который с образованием Государственного Комитета Обороны стал заместителем председателя этого комитета, то есть – заместителем И. В. Сталина. В годы войны эти два человека сблизились необычайно. Лаврентию Павловичу Сталин поручал самые секретные и деликатные миссии.
Так, именно он, Берия, и его подчиненные уже осенью 1941 г. проводили зондаж настроений германского командования: не согласится ли Гитлер на своего рода второй Брестский мир?
На судебном процессе 1953 года, в ходе следствия, Берии было предъявлено обвинение в измене Родине и в попытке сближения с врагом. Подследственный подтвердил, что по заданию Сталина он, действительно, через третьи страны пытался прощупать почву, на каких условиях Гитлер готов был прекратить войну. Суд был предвзятым, Берию обвинили в том, что он якобы пытался втайне от Советского правительства установить связь с главой фашистской Германии, предлагая ему уступить чуть ли не треть территории СССР – Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек, Бессарабию, Буковину.
Еще вчера верный ученик и соратник товарища Сталина, Берия, стал врагом народа, его 26 июня 1953 г. арестовали и вскоре приговорили к расстрелу. 23 декабря 1953 г. председатель Специального судебного присутствия, маршал И. С. Конев, отдал письменное распоряжение коменданту присутствия генерал – полковнику И. Ф. Батицкому немедленно, по вынесению приговора, привести этот приговор в исполнение в отношении осужденного Берии. Это распоряжение было исполнено в 19.30 того же дня лично Батицким. Так будущий Маршал Советского Союза (1968) и послевоенный Герой Советского Союза (1965) Батицкий стал палачом Маршала Советского Союза (1945), Героя Социалистического Труда (1943), руководителя атомного проекта нашей страны, руководителя советской разведки во время Великой Отечественной войны Берии.
Попытки мирного урегулирования с немцами, на основе наших территориальных уступок, подтверждал и один из руководителей разведки советских органов безопасности генерал – лейтенант НКВД Судоплатов П. А. (в книге: «Разведка и Кремль». – М.: ТОО «Гея», 1996).
Однако Гитлер не был таким «лопухом», чтобы его было так просто обвести вокруг пальца. В то время любое перемирие было выгодно только для И. В. Сталина и нашей страны: необходимо было время, чтобы начали работать все эвакуированные на восток оборонные заводы. Гитлер это понимал не хуже других. Поэтому мирные переговоры ни к чему не привели. В 1942 г. Советскому Союзу ничего не оставалось делать, как продолжать вести войну с гитлеровской Германией практически один на один. Без должной помощи наших союзников, наше положение на советско – германском фронте продолжало ухудшаться, и вскоре немцы оказались под Сталинградом.
В жестокой Сталинградской битве, происходившей с июля 1942 г. по февраль 1943 г., столкнулись две огромные военные силы, общей численностью более двух миллионов человек. Бои шли за каждый дом, каждый подвал, каждый метр земли. Отступать дальше было нельзя. Все ресурсы страны были брошены на уничтожение врага.
На Сталинградском направлении советские войска имели 1134,8 тыс. человек против 1011,5 тыс. у противника; 1560 танков против 675; 14,9 тыс. орудий против 10,3 тыс.; 1916 самолетов против 1216.
Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом началось 19 ноября 1942 г., и уже через четыре дня ударные группировки советских фронтов соединились в районе Калача, замкнув кольцо окружения, в которое попали 22 дивизии и 160 отдельных частей, общей численностью более 300 тыс. человек.
2 февраля 1943 г. лучшая в вермахте 6–я полевая армия фельдмаршала Паулюса, отдельные части 4–я танковой армии и другие подразделения немцев, окруженные в Сталинграде, перестали существовать.
Сокрушительное поражение гитлеровских войск под Сталинградом потрясло до основания всю гитлеровскую систему. В Германии был объявлен трехдневный траур.
На советско – германском фронте произошел коренной перелом. «Возможности окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует», – заявил Гитлер на совещании высшего командного состава вермахта 1 февраля 1943 г.
А ведь это было время, когда еще не было ни второго фронта, ни знаменитой американской тушенки, ни «студебеккеров», ни «аэрокобр», а число весьма посредственных английских истребителей «харрикейнов» и танков исчислялось единицами.
Затем, в июле – августе 1943 г., под Курском произошла одна из крупнейших битв Второй мировой войны, которая явилась важным этапом на пути к Великой Победе. В этом сражении с обеих сторон было вовлечено свыше 4 млн человек, свыше 69 тыс. орудий и минометов, более 13 тыс. танков и САУ и до 12 тыс. боевых самолетов. Красная Армия в Курской битве нанесла очередное крупнейшее поражение 30 отборным дивизиям вермахта, в том числе 7 танковым. Эта битва не имеет аналогов в мировой истории, не только по масштабам и результатам, но и по ожесточению и упорству противостоящих сторон.
Вместе с тем западные историки фальсифицируют, явно недооценивая, роль и значение Курской битвы во Второй мировой войне. В действительности победа Красной Армии в этой битве имела огромное политическое и военное значение. Изложенное следует из первоисточников, в частности из приказа по офицерскому составу войск, отданному Гитлером накануне операции «Цитадель»:
«…Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий.
Армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, которые оказались в состоянии создать дух немецкого изобретательства и немецкая техника. Численность личного состава доведена до высшего возможного у нас предела. Эта и последующие операции обеспечены в достаточной степени боеприпасами и горючим. Наша авиация разгромит, сосредоточив все свои силы, воздушную мощь противника, она поможет уничтожить огневые позиции артиллерии врага и путем непрерывной активности окажет помощь бойцам пехоты, облегчив их действия.
Я поэтому обращаюсь к вам, мои командиры, накануне этой битвы. Ибо на четвертом году войны больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от вашего руководства, от исходящего от вас подъема и стремления к движению вперед, от вашей не останавливающейся ни перед чем непреклонной воли к победе, и, если необходимо, также от ваших личных героических действий…
При этих обстоятельствах не сомневаюсь, что я, господа командиры, могу положиться на вас. Адольф Гитлер»
Из директивы начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта:
«В результате операции «Цитадель» противник на Курской дуге должен быть окружен и уничтожен. Успех будет иметь решающее значение для всего восточного фронта. 4–я танковая армия прорывает оборону противника в направлении на Курск, продвигаясь через рубеж Марьино – Обоянь, и устанавливает как можно быстрее связь с наступающей с севера 9–й армией».
Однако, несмотря на огромные усилия гитлеровской Германии, на Курской дуге наступательная стратегия вермахта окончательно потерпела крах. Из мемуаров генерал – фельдмаршала Манштейна:
«3 августа началось наступление противника; сначала на фронте 4–й танковой армии и на участке группы Кемпфа западнее Белгорода. Противнику удалось осуществить прорыв на стыке обеих армий и значительно расширить его по глубине и ширине в последующие дни. 4–я танковая армия была оттеснена на запад, группа Кемпфа – на юг, по направлению к Харькову. Уже 8 августа брешь между обеими армиями достигала в районе северо – западнее Харькова 55 км. Путь на Полтаву и далее к Днепру был для противника, видимо, открыт». (Э. Манштейн. Утерянные победы).
В Курской битве советские воины проявили не только невиданную стойкость, мужество и массовый героизм, но и высокое воинское мастерство.
Особенно жестокие бои были под Прохоровкой. Чтобы наши современники имели представление, как добывалась Красной Армией Великая Победа, в частности на Курской дуге, эту страшную картину трудно представить по рассказам и описаниям, ее надо было видеть. Для большей убедительности приведем выдержки из книги Ивановского Е. Ф. «Атаку начинали танкисты» (М.: Воениздат, 1984), автор которой был непосредственным участником этой битвы:
«Готовясь к летнему наступлению сорок третьего года, гитлеровское командование пополнило свои соединения личным составом и боевой техникой, провело дополнительную мобилизацию, перебросило ряд свежих дивизий с запада на советско – германский фронт. К июлю 1943 г. враг сосредоточил на орловском плацдарме группировку войск в составе 2–й и 9–й полевых армий, а северо – западнее Белгорода – 4–ю танковую армию и несколько механизированных соединений. Общая численность немецко – фашистских войск составляла здесь более 900 тысяч солдат и офицеров, они имели до 2700 танков и самоходных орудий (в том числе «тигры», «пантеры» и «фердинанды»), более 10 тысяч орудий и минометов. Для поддержки наступления с воздуха противник собрал на близлежащих аэродромах более 2000 самолетов.
План гитлеровского командования заключался в том, чтобы нанести советским войскам, удерживающим так называемый Курский выступ, мощные удары обеими своими группировками, а далее, развивая успех, слить две группировки в районе Курска и предпринять новое наступление на Москву.
На рассвете 5 июля началось… Но не с немецкой стороны, а с нашей. Были нанесены массированные удары советской авиации и артиллерии по исходным позициям противника, по вражеским армадам, изготовившимся к броску вперед.
Для восстановления системы огня и управления войсками гитлеровское командование вынуждено было оттянуть время атаки на 2,5–3 часа. Лишь ценою огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось вклиниться кое – где в нашу оборону на 20–30 километров.
Встречный бой 8–го июля завязался на огромном пространстве. Весь день над полем стоял сплошной гул, висели облака дыма, сверкали сполохи орудийной стрельбы.
Миновали сутки в такой железной сутолоке, вторые, пошли третьи. Наши танкисты, по существу, не выходили из боя, выкраивая посменно время на заправку машин, на обед, на трех – четырех часовой сон в окопе, и опять вскакивали в люки танков.
В крайнем ожесточении велись бои, смерть разгуливала по полю, но смятения, паники ни у кого не было. Впервые пришлось нам встретиться с пресловутыми «тиграми». Они вели огонь на поражение с дистанций, превосходящих возможности наших тридцатьчетверок, их снаряды представляли опасность для брони Т-34. Наши экипажи довольно-таки быстро приноровились действовать и против «тигров»: старались так сманеврировать, чтобы бить по их бортовой броне, гусеницам, другим уязвимым местам…
День 12 июля в Прохоровском танковом сражении выдался самым напряженным, самым жестоким и решающим.
Бои, собственно, шли уже несколько суток, но последнее грандиозное столкновение противоборствующих сил вот – вот должно было произойти. Группировка противника к этому моменту насчитывала до 700 танков и самоходных орудий, больше сотни из них – «тигры». За счет выдвижения резервов она могла быть увеличена до тысячи танков.
В мощном контрударе с нашей стороны по решению Ставки Верховного Главнокомандования принимали участие 5–я гвардейская и 1–я танковые, 5–я и 7–я гвардейские армии. С воздуха их поддерживала 2–я воздушная армия, части 17 воздушной армии и тяжелые бомбардировщики авиации дальнего действия. 5–й гвардейской танковой армии были приданы наш и 2–й гвардейский танковые корпуса. Итого в распоряжении генерал – лейтенанта П. А. Ротмистрова находилось 850 танков Т-34 и самоходно – артиллерийских установок.
Ранним утром 12 июля краснозвездные бомбардировщики и штурмовики нанесли мощный удар на узком участке по скоплениям танков 2–го корпуса СС. Массированный огонь обрушила на противника наша артиллерия.
Ударная группировка фашистов надвигалась на нас, но в то же время пошли в контрнаступление советские танковые соединения первого эшелона.
5–я гвардейская танковая армия нанесла встречный удар по врагу. На широком поле бушевали танковые бои. И вновь били с дальних дистанций и в упор танковые орудия, опять таранили друг друга стальные машины. Кто-то из наших ребят, чумазый от гари, перевязанный бинтами, заправляя свою машину горючим, показал в сторону боя и крикнул: «Там танки друг на друга лезут!» Да, почти так оно и было в том танковом побоище 12 июля. Ту страшную картину трудно представить по рассказам и описаниям, ее надо было видеть.
5–я гвардейская танковая, наносившая удар не прямо в лоб боевым порядкам противника, а под некоторым углом, все же превозмогла вражескую армаду. В величайшем танковом сражении под Прохоровкой наступил перелом. Угасал день. Догорали на поле боя остовы многих – многих танков. И только теперь можно было уяснить и проанализировать, что где произошло, ибо сражение расчленилось на многие очаги боев, принимало самые неожиданные повороты.
На поле боя в районе Прохоровки было совершено более 20 танковых таранов. Там же насчитали около 40 «тигров» с сорванными башнями.
За один день 12 июля противник потерял здесь до 400 танков, свыше 10 тысяч солдат и офицеров. В высших штабах и мы, участники этого величайшего сражения, понимали, что гитлеровская военная машина вот тут, у Прохоровки, надорвалась.
Бои в районе Прохоровки, хотя и с меньшей силой, еще продолжались и после».
Всего в Курской битве враг потерял около 500 тыс. солдат убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 1500 танков, 3000 орудий. После Курской битвы стратегическая инициатива немцами на советско – германском фронте была окончательно утеряна.
Но особую надежду Гитлер и его генералы возлагали на мощную водную преграду – Днепр. Однако все оборонительные и другие мероприятия немцев уже не могли остановить советские войска. В октябре 1943 г. советские войска вышли к Днепру в районе Киева. Захватив сходу несколько плацдармов на правом берегу реки, Красная Армия 6 ноября победоносно завершила операцию по освобождению столицы советской Украины.
Победы под Курском и в битве за Днепр в 1943 г. окончательно завершили коренной перелом в Великой Отечественной войне.
А вообще-то, по большому счету, начало перелома в ходе войны наступило несколько раньше, в конце 1942 г., когда перебазированная на восток советская промышленность стала удовлетворять потребности войны лучше, чем военная экономика Германии и всех оккупированных ею европейских стран (см. табл. 12).Таблица 12
Соотношение основных видов техники советской и немецкой армий на советско – германском фронте с декабря 1941 по июль 1943 гг.
(По данным книги Чадаев Я. Е. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны. М.: Мысль, 1985)
В первой половине 1944 г. война Советского Союза с гитлеровской Германией переходила в завершающую стадию, но и в этих условиях наши так называемые союзники никак не решались открыть второй фронт в Западной Европе, продолжая, по сути, быть сторонними наблюдателями грандиозной схватки между СССР и Германией.
Военное могущество Советского Союза продолжало расти, и Красная Армия уже заметно превышала мощь немецкой армии по всем показателям.
Кроме того, немецких оккупантов помогали уничтожать наши партизанские соединения и отряды. С июля 1941 по январь 1944 г. в различных учебных заведениях: фронтовых, республиканских и центральных школах было подготовлено около 48 тыс. партизанских специалистов командиров – организаторов партизанских отрядов, инструкторов подрывного дела, подрывников, радистов и др. Основательная подготовка партизанских кадров заметно повысила эффективность партизанского движения на оккупированной врагом территории.
Так, например, исход Сталинградской битвы, а затем и битвы на Курской дуге в значительной степени зависел от переброски немецких войск из тыла и вдоль линии фронта по кратчайшему пути от Ленинграда и Москвы, Франции и Польши, Прибалтики и Восточной Пруссии. Надо отдать должное советским партизанам, которые сумели в самые напряженные дни указанных битв основательно вывести железные дороги на оккупированной немцами территории.
Чтобы показать ситуацию, при которой наши союзники, наконец, решились 6 июня 1944 г. открыть второй фронт в Западной Европе, более подробно покажем, что же накануне этого события происходило на советско – германском фронте.
К началу 1944 г. вооруженные силы Германии были уже совсем не те, что год – два тому назад, их наиболее боеспособные и опытные кадры были уже уничтожены Красной Армией. Однако Гитлер располагал еще значительными силами, подавляющее большинство которых опять-таки находилось на советско – германском фронте. Из 376 дивизий, которыми располагала Германия и ее союзники к началу 1944 г., 257 дивизий сражались против советских войск; из 32 танковых дивизий 25 находились на Восточном фронте. К этому времени против нашей армии Гитлер задействовал 4,9 млн человек, 54 570 орудий и минометов, 5400 танков и штурмовых орудий, 3037 самолетов.
Развернутые против немцев советские войска к этому времени имели 6,4 млн человек, более 96 600 орудий и минометов, более 5200 танков и САУ и 10 200 боевых самолетов. Таким образом, в отличие от лета и осени 1941 г., наши войска к началу 1944 г. уже не уступали немцам не только по количественным данным, но и, что, может быть, еще важнее, в части качества боевой подготовки солдат, офицеров и высшего командования Красной Армии, а также качества боевой техники.
После освобождения Киева, в течение зимы и весны 1944 г. наша армия нанесла по врагу ряд сильнейших ударов на трех главных направлениях громадного 4400 километрового советско – германского фронта, в том числе:
– на северо – западном – с тем, чтобы полностью снять блокаду Ленинграда и приступить к освобождению советских Прибалтийских республик;
– на западном – с тем, чтобы приступить к уничтожению расположенной в Белоруссии крупнейшей группировки немецких армий «Центр»;
– на юго – западном – с тем, чтобы освободить Правобережную Украину, Крым и выйти на государственную границу СССР с Румынией.
Однако центр тяжести вооруженной борьбы на советско – германском фронте в первой половине 1944 г. все же оставался на Украине. Именно здесь Красная Армия с большим успехом провела Днепровско – Карпатскую стратегическую операцию. Эта операция происходила в трудных условиях зимы и весенней распутицы, с 24 декабря 1943 г. по 6 мая 1944 г., на огромных просторах: от Полесья до Черного моря и от Днепра до Карпат. Тогда в составе четырех Украинских фронтов находилось более 2,2 млн человек, 28 654 орудия и миномета, 2015 танков и САУ, 2600 боевых самолетов.
На этом участке советско – германского фронта в противостоящей нашим войскам стратегической группировке противника насчитывалось более 1,7 млн человек, 16 800 орудий и минометов, 2200 танков и штурмовых орудий, 1460 самолетов. Таким образом, здесь советские войска превосходили противника: в людях – 1,3 раза, в артиллерии – 1,7 раза, в авиации – 1,8 раза, уступая ему несколько в танках и САУ.
Действия советских войск на Правобережной Украине начались с Житомирско – Бердичевской наступательной операции 1–го Украинского фронта, в результате которой появилась возможность окружения крупной вражеской группировки на Корсунь – Шевченковском выступе, чем и незамедлительно воспользовалась Красная Армия, проведя специальную Корсунь – Шевченковскую операцию с 24 января по 17 февраля 1943 г. Эта операция была осуществлена силами 1–го и 2–го Украинских фронтов, которые нанесли мощные встречные удары под основание выступа немецких войск. Несмотря на упорное сопротивление противника, 28 января наши войска соединились в районе Звенигородки, окружив до десяти дивизий немцев. Гитлеровцы предпринимали отчаянные попытки вырваться из окружения, но все их попытки заканчивались безрезультатно. Немцы здесь потеряли около 55 тыс. убитыми и 18 тыс. пленными, а также большое количество военной техники.
В ходе зимнего наступления войска советские войска осуществили также Кировоградскую, Ровно – Луцкую, Никопольско – Криворожскую операции, разгромив крупные группировки противника. Зимой 1943–1944 гг. Красная Армия закончила освобождение Киевской, Днепропетровской и Запорожской областей, очистила от врага Житомирскую, почти полностью Ровенскую и Кировоградскую области, ряд районов Винницкой, Николаевской, Каменец – Подольской и Волынской областей.
Не дав передышки немецким войскам, войска 1–го Украинского фронта провели весной 1944 г. Проскуровско – Черновицкую операцию (4 марта – 17 апреля). Успешно развивалось наступление 2–го Украинского фронта в Уманско – Ботошанской операции (5 марта – 17 апреля). Войска 4–го Украинского фронта осуществили Березниговатско – Снигиревскую (6–18 марта), а затем Одесскую (26 марта –14 апреля) операции.
Весной 1944 г. (8 апреля – 12 мая) войсками 4–го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии и силами Черноморского флота была проведена Крымская операция. Нанеся главный удар от Перекопа и Сиваша, а также вспомогательный – с плацдарма в районе Керчи, советские войска взломали оборону 17–й немецкой армии и подошли к Севастополю. Штурм города начался 5 мая. Несмотря на упорное сопротивление противника, 9 мая город русской славы был освобожден. Остатки немецких войск до 12 мая были уничтожены на мысе Херсонес.
Таким образом, немецкая 17–я армия, потеряв 100 тыс. убитыми и пленными и всю военную технику, перестала существовать. Противник лишился важнейшей стратегической позиции на Черном море, а советский Черноморский флот возвратил себе главную базу – Севастополь.
В начале 1944 г. начались активные боевые действия Красной Армии и на северо – западном направлении. Войска Ленинградского, Волховского, 2–го Прибалтийского фронтов, а также силы Краснознаменного Балтийского флота провели Ленинградско – Новгородскую операцию (14 января – 1 марта). Операция завершилась успехом. 27 января 1944 г. от вражеской блокады был окончательно освобожден Ленинград, второй по величине город Советского Союза, крупнейший промышленный, культурный и политический центр. 900 дней и ночей в голоде и холоде жители блокадного города ждали этого дня. Последние пять немецких снарядов на территории Ленинграда разорвались утром 22 января. Полное снятие блокады Ленинграда – событие, которое имело и огромное чисто военное значение: в этом городе до войны было сосредоточено до 30 % военного производства, и далеко не все оборудование их предприятий было вывезено из города до 8 сентября и во время блокады.
В ходе полуторамесячных боев Красная Армия взломала оборону немцев в 600–километровой полосе и отбросила их на 220–280 километров от Ленинграда. Советские войска освободили от немецкой оккупации почти всю Ленинградскую и часть Калининской области, вступили на землю Советской Эстонии. Под ударами Красной Армии рухнул так называемый «Северный вал», в связи с чем создались выгодные условия для последующих операций на Карельском перешейке, в Карелии, Заполярье и Советской Прибалтики.
В это же время войска 1–го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов, освободив значительную часть Белорусской ССР, глубоко охватили фланги группы немецких армий «Центр», создав тем самым выгодные условия для советского наступления и разгрома этой крупнейшей немецкой группировки, что и произошло чуть позже – в летние месяцы 1944 г.
Таким образом, еще до открытия второго фронта советские войска в ходе зимне – весенних стратегических операций мощными ударами сорвали планы Гитлера удержать советско – германский фронт на рубеже Днепра. 26 марта 1944 г. части 2–го Украинского фронта вышли западнее города Бельцы на нашу государственную границу по реке Прут. А к средине апреля Красная Армия восстановила государственную границу на протяжении 400 километров.
Успешные наступательные действия советских войск в первой половине 1944 г. имели огромные политические, экономические и военные последствия. Они привели к окончательному изменению стратегической обстановки в пользу Советского Союза. От немцев были освобождены к этому времени почти три четверти оккупированной советской земли.
Выйдя в предгорья Карпат, наши войска расчленили стратегический фронт противника и заняли выгодное положение для нанесения решающих ударов по врагу, с перенесением боевых действий на его территорию.
В результате зимнего и весеннего наступления в 1944 г. советскими войсками были разгромлены 175 вражеских дивизий, противник потерял более 1 млн солдат и офицеров.
Кроме того, к лету 1944 г. всем было понятно, что серьезного сопротивления открытию второго фронта немецкие армии не окажут. Лучшие дивизии Гитлера к этому времени были уже уничтожены на советско – германском фронте, а в самой Германии зрел заговор, который должен был закончиться убийством фюрера и сепаратным миром новых руководителей вермахта с нашими союзниками.
Однако, как уже было выше сказано, 20 июня 1944 г. покушение на Гитлера для заговорщиков окончилось неудачно. Гитлер чудом остался жив, а большинство заговорщиков не осмелились открыто выступить против своего фюрера. Многих активных и даже пассивных заговорщиков Гитлер приказал казнить. Однако самые драконовские меры фюрера не могли изменить устремления немецкого генералитета, как можно скорее закончить войну сепаратным миром на Западе и сосредоточить все оставшиеся силы на советско – германском фронте.
Впрочем, точно так же планировал закончить войну и Гитлер, но он настолько себя дискредитировал перед мировой общественностью, что дело с ним было иметь опасно. Ведь в этом случае Западу пришлось бы воевать с советскими вооруженными силами, которые к тому времени были на вершине своей боевой мощи и воинского мастерства. Тогда, до создания собственного ядерного оружия, Запад решил с Советским Союзом не входить в серьезный конфликт.
Однако и в данном случае Запад был не прочь максимально ослабить наши вооруженные силы чужими руками, предоставив Гитлеру условия вести войну на советско – германском фронте до последней возможности. Поэтому наши союзники, даже не имея пред собой сколько-нибудь серьезного сопротивления, не торопились брать Берлин.
Таким образом, можно утверждать, что советско – германский фронт с 22 июня 1941 г. был и оставался до последнего дня войны решающим фронтом Второй мировой и Великой Отечественной войн, как по размаху борьбы, количеству вовлеченных войск и напряженности борьбы, так и по конечным результатам. И само самой разумеется, к нашему сожалению, – по количеству жертв. Оно иначе и не могло быть в тех конкретных условиях противоборства сторон.
Только тогда, когда лучшие части вермахта были уже уничтожены в ожесточенных битвах под Москвой, Сталинградом, Курском и других сражениях на территории Советского Союза, США и Англия, наконец, решились 6 июня 1944 г. на открытие в Нормандии (северо – западная Франция) второго фронта.
До указанной даты участие вооруженных сил Англии и США ограничивались мало влияющими на ход Второй мировой войны операциями против незначительных сил немцев в Северной Африке и Италии.
Вместе с тем, делая хорошую мину при плохой (точнее – подлой) игре, западные историки сильно преувеличивают значение собственных побед. Например, победу английских войск в Северной Африке, под Эль – Аламейном, в ноябре 1942 года. Так, известный западный историк Дж. Фуллер оценивает эту победу как «самое решающее сухопутное сражение с целью защиты интересов союзников и одно из самых решающих в истории Англии».
Потери Роммеля (немецкого генерала), убеждает себя и нас Дж. Фуллер, были катастрофическими: 59 тыс. убитыми, ранеными и пленными, 500 танков, 400 орудий…». Хотя, по меркам советско – германского фронта, это была «буря в стакане воды». Только во время контрнаступления советских войск под Сталинградом гитлеровские войска потеряли личного состава почти в 14 раз, орудий и минометов – в 25 раз, танков – в 4 раза больше, чем под Эль – Аламейном.Ко времени открытия второго фронта в Западной Европе наши союзники имели над немецкими войсками на данном участке фронта перевес по численности личного состава и танках в 3 раза, в самолетах – более чем в 60 раз, владея полным господством на море.
Хотя, начиная со второго полугодия 1944 г., германское командование все же вынуждено было увеличить число своих дивизий на Западе, однако это мало отражалось на боевой мощи и результатах боевых действий немецких войск.
Не встречая серьезного сопротивления, в августе 1944 г. экспедиционные силы наших союзников вышли к рекам Сена и Луара, овладев почти всей территорией северо – западной Франции. Кроме того, 15 августа 1944 г. американские соединения высадились на юге Франции и овладели прибрежным плацдармом. Гитлеровское руководство отдало приказ об отводе своих войск из Южной Франции. В течение августа американцы без особых усилий заняли Тулон, Марсель, Лион, а 11 сентября обе группировки войск союзников, наступавших с севера и юга, соединились, образовав единый фронт против немцев в Западной Европе.
Однако американо – английское командование, несмотря на весьма слабое сопротивление немцев, не спешило продвигаться вглубь Германии, предоставляя почетную обязанность взять Берлин советским войскам.
Дело в том, что характер боев на советско – германском фронте коренным образом отличался от Западного фронта. Против советских войск немцы дрались до последних возможностей, о чем свидетельствуют и потери вермахта. В июне – декабре 1944 г. немецкие войска потеряли на советско – германском фронте в 2,5 раза больше личного состава, чем на западноевропейском. И это притом, что на Западе основную массу потерь вермахта составляли не убитые, а пленные.
Неприятным исключением для наших союзников был лишь упомянутый выше внезапный удар гитлеровских армий в Арденнах 16 декабря 1944 г., который застиг соединения 1–й американской армии врасплох. Эти нехарактерные действия немцев на западном фронте были вызваны стремлением Гитлера принудить наших союзников к сепаратному миру. Тогда, прорвав оборону, немецкие войска быстро продвигались вперед. Чтобы спасти себя от вполне вероятного окружения и разгрома, военно – политическое руководство союзников обратились к И. В. Сталину за немедленной помощью.
Советское Верховное Главнокомандование очередной раз, спасая союзников, начало крупную наступательную операцию раньше запланированного срока, ставя, тем самым, нашу армию в невыгодное положение. Хотя, казалось, это было и ни к чему. Наши союзники определенно заслуживали точно такого же отношения, как они относились к трудностям советских людей в течение первых трех лет войны, отказываясь открывать второй фронт на западе Европы, ссылаясь на «объективные обстоятельства».
А «объективными обстоятельствами» в то время, 1941–1944 гг., было элементарное устремление «умных» американцев в максимальной степени сохранить жизни своих соотечественников за счет советских солдат.
Однако И. В. Сталин не мог отказать нашим союзникам, фюрера необходимо было обязательно добить. Недобитый Гитлер, что бы о нем не говорили, был сильнейшим противником, поэтому представлял огромную опасность для нашей страны в будущем.
Мощное наступление советских войск вынудило немцев снять с западноевропейского фронта ряд наиболее боеспособных соединений и отправить их на восток против советских войск. Кризисная обстановка в Арденнах была ликвидирована.
Так наши союзники воевали. Благодаря этому их потери за всю Вторую мировую войну были меньшими, чем потери советских войск только в одной Берлинской операции.
Ряд наших официальных союзников, ни чего не сделав полезного для Советского Союза в самые тяжелые годы Великой Отечественной войны, вместе с тем основательно поработали для укрепления военной мощи гитлеровской Германии, то есть для нанесения нам вреда.
В качестве примера приведем данные о размещении военных заказов имперским управлением вооружений Германии в европейских странах на 1 октября 1942 г. (см. табл. 13). Источник: Мюллер – Гилленбранд Б. Сухопутная армия Германии. 1939–1945 гг.
В то время официальный курс одного доллара составлял 2,5 рейхсмарки, а с учетом инфляции самого доллара, в нынешних ценах, европейские страны поставляли гитлеровской Германии военную продукцию на сумму более 15 млрд долларов, и это не считая стоимости продукции Швеции, Чехословакии Венгрии, Румынии, Болгарии и других стран, работающих также на Гитлера.
Как видно, лидером поставок Гитлеру оружия, боеприпасов, автомашин и другого военного имущества и техники в самое трудное время для нашей страны, когда немцы рвались к Сталинграду, был наш союзник – Франция.
Таблица 13 Размещение военных заказов Имперским управлением вооружений Германии в европейских странах на 1 октября 1942 г., в млн рейхсмарок
Тем не менее, американцы и англичане сумели настоять, чтобы в составе победителей при подписании акта о военной капитуляции германских вооруженных сил 9 мая 1945 г. в Берлине на почетном месте присутствовал главнокомандующий французской армией генерал Делатар де Тассиньи.
И это притом, что Франция, объявив войну Германии в начале сентября 1939 г., но не воевала 8 месяцев! Тогда они, вместе с Англией, чего-то ждали… И дождались… Наши будущие союзники были разгромлены немцами в течение 18 дней. Франция капитулировала, далеко не исчерпав всех возможностей. Почти все тяжелое вооружение англо – французских войск, огромные запасы горюче – смазочных материалов попали в руки немцев в качестве трофеев, которые были использованы в войне против Советского Союза.
Свою столицу французы сдали немцам без боя, объявив Париж 13 июня 1940 г. открытым городом. И уже утром, 14–го июня, 218 пехотная дивизия гитлеровцев прошагала парадным маршем по Елисейским полям. Таким образом, за полдня перед одной немецкой дивизией пал многомиллионный город.
В этой связи невольно снова приходит на память 900 дневная блокада нашего Ленинграда с ее холодом и голодом, нормой – 125 граммов хлеба в день для детей, служащих, иждивенцев и 250 – для рабочих. Советские цензоры десятилетия отказывались публиковать более – менее реальные цифры жертв блокадного Ленинграда: настаивали, что тогда погибли 632 253 человека – не больше и не меньше.
Однако самые последние исследования говорят, что цифра ленинградских потерь ближе к полутора миллионам человек, хотя никто и, вероятно, никогда не узнает, сколько же действительно погибло наших соотечественников в Ленинграде и Ленинградской области во время войны. Некоторые эксперты настаивают, что, с учетом наших военнослужащих армии и флота, в битве за Ленинград погибло около трех миллионов человек.
Тогда пред Францией не стоял, как перед нашей страной, вопрос выстоять в войне или погибнуть всему народу. Оккупированная Франция жила как обычно, никто французов не истреблял, и истреблять не собирался. Неразрушенные заводы этой страны продолжали, как и до оккупации, выпускать оружие, но уже теперь для немецкой армии. Молодые французы записывались в эсэсовские части и отправлялись воевать на восточный фронт целыми полками и дивизиями.
Что касается помощи Франции Советскому Союзу в самое тяжелое время Великой Отечественной войны, то, оказывается, такая «помощь» была. Конечно не в тех объемах, в которых этот наш союзник оказывал Гитлеру. Тем не менее, от этого факта никуда не уйти. Однако такая помощь французов доставлялась нашим солдатам весьма оригинальным способом – ее привозили немецкие танкисты в своих танках.
Как свидетельствовал ветеран войны мой сослуживец, Кальченко Алексей Иванович, командир роты во время тяжелых боев под Старой Руссой, на фронте было негласное «социалистическое соревнование»: каждый боец стремился первым попасть в подбитый на нейтральной полосе немецкий танк. Победитель всегда получал, точнее – находил там, божественные напитки французского и итальянского производства.
В каждом из немецких танков, как правило, находилось несколько бутылок очень приличного французского коньяка и итальянского ликёра «Амаретто», что во время войны было для голодных и холодных наших солдат невиданной роскошью, которая нередко стоила любителям оригинальных напитков собственной жизни от пули немецкого снайпера. Однако для опытного солдата это была не такая уж непреодолимая помеха, для такой операции использовали темное время суток.
Эти, казалось, давно забытые радости фронтовой жизни неожиданно вновь всплыли в памяти нашего ветерана в годы так называемой перестройки и развала нашей великой страны, когда у нас снова появились французские коньяки и ликёр «Амаретто». Понятно, что теперь эти напитки доставлялись в нашу страну не в немецких танках, а через торговую сеть, и их можно было приобрести в наших демократических магазинах, конечно, не бесплатно, как во время войны, а, разумеется, за деньги. Но в этом «жизненно важном» вопросе для нашего народа не то, что цена, но и собственная смерть никогда не была серьезной преградой.
И вот, отведав однажды в современные времена оригинальный импортный напиток, ветерану пришлось долго и мучительно вспоминать, несмотря на достоверно знакомый вкус: где и когда? Конечно, все он вспомнил! Оказалось, все это – со времени фронтовой молодости ветерана.
Может быть, мой сослуживец по своей душевной простоте открыл важную военную «тайну», особенно для историков демократической направленности. А то ведь нехорошо получалось: всем было очевидно, что Берлин и Прагу наши взяли только благодаря «студебеккерам» и «виллисам»; Киев и Варшаву – благодаря американской тушенке, а вот благодаря чему попёрли немцев от Москвы – было неизвестно.
Теперь все стало на свои места. Немцев под Москвой победили также только благодаря помощи Запада, а именно: благодаря французскому коньяку и итальянскому ликеру «Амаретто». Охотников попасть в немецкие танки в нашей армии было более чем достаточно. Однако для этого, как минимум, необходимо было его подбить. Вот и приходилось бить немецкие танки. Вот и перебили три танковые армии немцев под Москвой. А мы думали, откуда появились панфиловцы с политруком Василием Клочковым со всяким там патриотизмом? Это все «совки» придумали! Именно во французском коньяке и итальянском ликере «Амаретто», как говорят, и была «зарыта собака». Вот она – истинная причина победы нашей армии под Москвой. (Это для историка В. Бешанова и ему подобным). На этом и закончим лирическое отступление, тем более что оно граничит с кощунством.
Недобитая армия Англии, великодушно спасенная лично Гитлером от полного разгрома под Дюнкерком еще в 1940 г., спрятавшись на своих островах, надолго потеряет способность к активным действиям против своего спасителя.
В этой связи надо еще раз особо подчеркнуть, что, в отличие от стран Запада, воевать так, как это делал Запад, с гитлеровской Германией – мы не могли. Война против СССР рассматривалась нашим противником как особая война, в которой немцы делали ставку на физическое истребление нашего народа. Если для Англии поражение в войне означало простое подчинение (как, кстати, это случилось, например, с Францией), то для нашего Отечества точно такое же событие означало – всеобщую гибель нашего народа и государства на вечные времена. На совещании руководящего состава вермахта 30 марта 1941 г. Гитлер указывал: «Речь идет о борьбе на уничтожение… На Востоке сама жестокость – благо для будущего».
Поэтому наш народ и его армия не могли сдаться Гитлеру, как французы, или убежать от него через Ла – Манш на Британские острова, как англичане; или отсиживаться вдали от нацистов годами за Атлантическим океаном, как американцы.
В создавшихся условиях Советский Союз явился практически единственной силой, преградившей германскому фашизму путь к мировому господству. Наши соотечественники вынесли на своих плечах основную тяжесть войны и сыграли решающую роль в разгроме гитлеровской Германии.
Все это подтверждается бесчисленным количеством исторических фактов, от которых никому никогда не уйти. Как известно, каждый имеет право на собственное мнение, но не на собственные факты.
Однако при всем этом наши оппоненты лгут: отрицают решающую роль Советского Союза в достижении Великой Победы. Причем лгут нахально, плюя в души творцам Великой Победы, еще живым непосредственным участникам войны, а также нам, их наследникам.
Одной из ведущих концепций современной западной историографии является положение: «о доминирующей роли» наших союзников, США и Великобритании во Второй мировой войне. Эта публика утверждает, что победа Советского Союза была достигнута только благодаря военной и экономической помощи США и Великобритании. Одновременно они всячески принижают результаты вооруженной борьбы на советско – германском фронте, отрицают, а порой нередко грубо искажают роль советских вооруженных сил, их Верховного Главнокомандующего, воинское мастерство советских маршалов и офицеров на завершающем этапе войны, предпринимают попытки «дегероизировать» действия Красной Армии, очернить величайший ратный подвиг советских воинов.
Казалось, как подобное возможно в нашей стране, положившей на алтарь Великой Победы более 26 миллионов человек. Например, во многих стран Запада любому гражданину, только усомнившемуся в существовании так называемого холокоста (массового уничтожении евреев гитлеровцами во время Второй мировой войны), дают за это 6 лет тюрьмы.
Казалось, как можно отрицать решающую роль нашей страны в разгроме гитлеровской Германии при том, что более 73 процентов общих потерь вермахт понес в сражениях именно с советскими Вооруженными Силами. При том, что урон немецких войск на советско – германском фронте только в личном составе был в 4 раза больше, чем на Западноевропейском и Средиземноморском театрах военных действий. При том, что на советско – германском фронте была уничтожена основная часть военной техники немцев: до 75 % общих потерь танков и штурмовых орудий, свыше 75 % всех потерь авиации, 74 % общих потерь артиллерийских орудий.
Враг был разбит Красной Армией в жестоких и кровавых сражениях, непрерывно происходивших с первого до последнего дня войны почти в течение пяти лет, именно на советско – германском фронте. Гитлер покончил свою жизнь самоубийством, когда советские солдаты были от него в нескольких сотнях метрах. Над рейхстагом в Берлине, столице Германии, был водружен не американский полосатый, а советский красный флаг с серпом и молотом.
Несмотря на изложенное Запад и их пятая колонна в нашей стране убеждают нас, что не Советский Союз, а именно американцы были «главными победителями» гитлеровской Германии. Для доказательства данного тезиса наши оппоненты ничем не брезгуют. Эту лапшу на уши нашему народу – победителю уже десятилетия навешивает так называемое российское телевидение и радио, а книгами предателей, например Резуна – Суворова, завалены полки всех книжных магазинов свободной России.
Хотя, казалось, о чем спорить, если в свое время решающий вклад СССР в достижение Великой Победы признавали весьма осведомленные люди, которых невозможно обвинить в симпатиях к нашей стране, скорее – наоборот.
Так, например, президент США Ф. Рузвельт писал: «С точки зрения большой стратегии… трудно уйти от того очевидного факта, что русские армии уничтожают больше солдат и вооружения противника, чем все остальные 25 государств, вместе взятые».
Английский премьер У. Черчилль в докладе военному кабинету 20 января 1943 г. сказал: «Все наши военные операции, взятые вместе, проводятся в весьма незначительных масштабах по сравнению… с гигантскими усилиями России». Ему же принадлежат такие, получившие широкую известность слова: «Сопротивление русских сломало хребет германских армий».
Генерал Шарль де Голль 2 декабря 1944 г. заявил: «Французы знают, что сделала для них Советская Россия, и знают, что именно Советская Россия сыграла главную роль в их освобождении».
А представитель высшего органа стратегического руководства американцев, начальник штаба армии США, генерал армии Джордж Маршалл в отчетном докладе «О победоносной войне в Европе и на Тихом океане», подготовленным им в декабре 1945–го руководству своей страны, написал следующее: «Мы до сих пор не осознали, на какой тонкой нитке висела судьба Объединенных Наций! Насколько были близки Германия и Япония к установлению мирового господства! И мы должны признать, что американская позиция в то время не делает нам чести».
Да, уж действительно, что касается морали и чести, то у американцев с этими человеческими качествами всегда было, мягко говоря, неважно. Об уровне цивилизации и нравах самых «крутых» демократов, говорит тот факт, что закон о геноциде индейцев просуществовал в США до 1925 г.
А о чем говорит применение атомных бомб по мирным жителям Хиросимы и Нагасаки, химического оружия во Вьетнаме и Югославии? Даже действия людоеда Гитлера сильно бледнеют в свете этих «подвигов» американцев. Например, в отличие от последних, фюрер все же не посмел применить против своих противников химическое оружие, общие запасы которого у него к концу войны достигали порядка 300 тыс. тонн.
Идеология американского фашизма, то есть установления глобального американского тотального управления миром, не нова, она была разработана еще на рубеже XIX–XX веков. Однако, в отличие от Гитлера, «умные» американцы во всех войнах предпочитали воевать с сильным противником чужими руками.
Даже принимая вынужденное решение о поддержке СССР в войне против гитлеровской Германии, президент США Ф. Рузвельт, по словам видного американского дипломата А. Гарримана, надеялся максимально ограничить участие своей страны в этой войне «в основном использованием военно – морских и военно – воздушных сил».
Американцев никогда не волновали трудности и жертвы других стран, их волновали только собственные проблемы. Так, например, Ф. Рузвельт, после захвата японцами островов Кыска и Атту в послании И. В. Сталину от 17 июня 1942 г., вновь поднял вопрос о подключении СССР к войне против Японии. Хотя, казалось, всем было понятно, о каком подключении Советского Союза к войне с Японией могла идти речь, когда наша страна в то время сама стояла на краю гибели в результате летнего наступления гитлеровцев на Сталинград и Кавказ.
Хуже того, когда Красная Армия выиграла у немцев битву под Курском, представители верховного командования США и Англии стали раздумывать о возможном сговоре с гитлеровцами «в случае подавляющего успеха русских».
Нарастающие удары нашей армии, все более тяжелые поражения немецкой армии свидетельствовали о том, что Советский Союз способен собственными силами довести войну с фашистской Германией и ее сателлитами до полной победы, освободив при этом оккупированные немцами страны. Именно последнее никак не устраивало США и Англию. Они были вынуждены, наконец, в средине 1944 г. выполнить свои обязательства, взятые еще в 1941 г., по открытию второго фронта в Европе.
После крупных поражений под Ленинградом, на Правобережной Украине и в Крыму Гитлер и его генералы уже не думали о наступлении, тем более – о победе в войне. Теперь главной задачей главарей гитлеровской Германии было: максимально затянуть войну и на приемлемых для себя условиях сдаться Западу, избежав личной ответственности за преступления, совершенные против советского народа.
Гитлер хорошо понимал неестественность союза своих главных противников, Советского Союза и США, и был уверен, что, с продолжением наступления советских войск на Германию, этот союз неизбежно развалится по инициативе Запада на два враждующих между собой лагеря. Кроме того, Гитлер понимал, что он, фюрер, и его Германия, несмотря на все свои прегрешения перед Западом и расхождения по геополитическим, идейным и военным вопросам, является значительно ближе к руководителям Запада, чем Советский Союз, особенно во главе с И. В. Сталиным.
Можно не сомневаться, что Гитлер для англичан и американцев, его фактических «родителей», был всего лишь «блудным сыном». Тогда как Советский Союз (Россия) был для Запада извечным и непримиримым врагом. С учетом этих обстоятельств, рассчитывая на прощение «родителей», и действовал Гитлер.
Еще раз обмануть И. В. Сталина, заключить фиктивный мирный договор с Советским Союзом, Гитлеру было не под силу, хотя сделать еще одну попытку в этом направлении уговаривал его Геббельс. Чтобы понять бесполезность подобного шага, Гитлеру достаточно было вспомнить свое, «предельно откровенное» письмо И. В. Сталину от 14 мая 1941 г. Текст данного письма приведен в первой части этой книги.
В этом, «знаменитом» своей подлостью и ложью письме, фюрер, стремясь добиться наибольшего эффекта от внезапности нападения на нашу страну, «убедительнейшим образом просил И. В. Сталина не поддаваться ни на какие провокации». И надо признать, что тогда фюреру этот «номер» в значительной степени удался. Он достиг внезапности нападения, правда, в конечном счете, это ему не помогло. Гитлер прекрасно понимал, что второй раз обмануть И. В. Сталина было уже невозможно; после капитуляции немецких вооруженных сил, попадись он в руки Красной Армии, его неминуемо ждала позорная смерть. Мы уже неоднократно указывали, что И. В. Сталин мог многое простить своим противникам, но только не подлый обман. Все, пытавшиеся обмануть Сталина, заканчивали одинаково – хуже некуда.
Таким образом, перспектива быть повешенным, уже к июню 1944 г. заставила фюрера кардинально поменять планы на будущее. К этому времени англо – американцы виделись Гитлеру уже не как конкуренты за мировое господство, а как союзники в деле уничтожения славян и Советского Союза.
Отсюда и такое разное сопротивление гитлеровцев: до последней возможности – на востоке советским войскам, и весьма слабое на западе англо – американским войскам. Это прекрасно не только понимали, но и чувствовали на себе как наши солдаты, так и наши союзники.
«…Если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то, возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобиться!» – признавал президент США Ф. Рузвельт уже в 1943 г.
Понеся огромные потери на советско – германском фронте, к средине 1944 г. мощь и возможности немецкой армии уже были далеко не те, которые были у неё еще два года тому назад. Хотя, конечно, учитывая огромный боевой опыт немецких генералов, они могли принести еще много неприятностей американо – английским войскам. Однако опять-таки, видя в наших союзниках своих потенциальных спасителей, гитлеровцы на подобное уже были не способны.
Упомянутый в выше «арденнский эпизод» был показательной «поркой» Гитлером наших союзников, чтобы последние поняли, что представляет немецкая армия под руководством фюрера, и относились к нему с должным уважением.
Однако для США и Англии этот эпизод был всего лишь исключением, хотя, конечно, и весьма неприятным. Гитлер понимал, что вопросами «воспитания» своих потенциальных союзников следует заниматься в меру, иначе их можно сильно их обидеть и навредить себе. Вскоре он исправился и перебросил эти же эсэсовские части на восточный фронт, под Будапешт, чтобы еще раз показать американцам свои возможности, но уже теперь на советско – германском фронте. Однако, несмотря на все старания, этот «фокус» у фюрера не удался. Лучшие немецкие эсэсовские части под Будапештом были окончательно разгромлены Красной Армией. Гитлер лишился потенциальных защитников Берлина, которые ему были крайне необходимы в ближайшие месяцы.
В условиях наибольшего благоприятствования наши союзники, особо не напрягаясь, вновь начали наступать на западном фронте. Генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях признает, что второго фронта в конце февраля 1945 г. практически уже не существовало. Вермахт откатывался к востоку без сопротивления, несмотря на отдельные попытки лично Гитлера «сохранить лицо»: хоть как-то приостановив позорно бегущие и сдающиеся в плен нашим союзниками свои войска.
Однако к концу апреля, когда советские войска были уже в непосредственной близости от Берлина, Гитлеру стало уже не до «принципов» и не до «лица». Фюрер отдал приказ: снять все войска с западного фронта, в том числе ближайшую, наиболее боеспособную 12–ю немецкую армию генерала Венка, и перебросить их на выручку Берлину. Для контроля над выполнением данного приказа Гитлер направил в эту армию, тогда еще действующего начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии, Кейтеля, который, прибыв к Венку, заявил ему: «Мы боремся отныне только против Востока, а не против Запада».
Таким образом, мы еще раз видим, что касается советско – германского фронта, то у фюрера и его генералов сил и желания было достаточно, чтобы сражаться с невиданным упорством не только до самого дня Победы, но и даже после этого дня. Например, не все знают, что после водружения над рейхстагом Знамени Победы, бои в этом здании продолжались еще двое суток.
Кроме того, известны достаточно многочисленные случаи, когда немецкие части после 9 мая отказывались складывать оружие, например, в Чехословакии. Где группа немецких армий «Центр», во главе со своим командующим, новоиспеченным фельдмаршалом Шернером, продолжала с боями двигаться на запад в надежде соединиться с американцами, избежав таким способом советского плена. Только 16 мая была опубликована последняя сводка Советского информбюро о том, что советские войска закончили прием сдавшихся в плен немецких войск по всему советско – германскому фронту.
Это еще одно подтверждение того, что бывшие гитлеровские генералы рассчитывали продолжить войну с советским Союзом под руководством Трумэна и Черчилля. Международная обстановка в то время складывалась так, что не закончившись, Вторая мировая война могла перерасти в новую – Третью мировую войну. Победа советского народа в Великой Отечественной войне, особенно ее итоги, Запад абсолютно не устраивали.
Наш «заклятый друг» и союзник Черчилль в конце войны в переписке и телефонных разговорах с Рузвельтом неоднократно пытался убедить американского президента: «во что бы то ни стало остановить русских, не пускать их в Центральную Европу».
Понятно, что удалить советские войска из Центральной Европы, в отличие от современного времени, можно было только силой. Поэтому еще в начале апреля 1945 г. Черчилль, как уже было отмечено выше, отдает своим штабам приказ: планировать операцию «Немыслимое», то есть готовиться к новой войне. Против нашей страны должны были выступить объединенные вооруженные силы США, Англии и Канады, а также польские корпуса и специально для этого не разоруженные немецкие дивизии.
В конце войны англичане подивизионно брали под свое покровительство немецкие дивизии, которые сдавались им без особого сопротивления, и отправляли в ближайший тыл, Южную Данию и землю Шлезвиг – Гольштейн. Где наши союзники складировали немецкое оружие, а личный состав тренировали для будущих схваток с Красной Армией. Всего к концу войны в указанных и других районах было размещено около 15 немецких дивизий.
Однако развязыванию новой войны, к досаде Черчилля, неожиданно воспротивился американский президент. Но это препятствие существовало недолго: 12 апреля 1945 г. Франклин Делано Рузвельт скоропостижно умер. Поскольку позиция бывшего президента США не устраивала не только Черчилля, но и американских «ястребов», которые прекрасно осознавали, что Гитлер доживает последние дни, поэтому с фюрером уже можно было не считаться. Главным препятствием для них на пути к мировому господству теперь вновь становится Советский Союз. Поэтому, по их убеждению, нашу страну следовало уничтожить, не откладывая это дело в долгий ящик, пока она ослаблена долгой изнурительной борьбой с гитлеровской Германией.
Перед смертью Рузвельт в собственной стране подвергался ожесточенным нападкам, его обвиняли в «умиротворении» Сталина, в распространении сталинизма в Восточной и Центральной Европе, в забвении интересов Запада.
Поскольку прежний президент США был против развязывания новой войны, не исключено, что Рузвельту помогли умереть. Очередным президентом США стал Гарри Трумэн, после чего нашим союзникам готовиться к войне с Советским Союзом уже никто не мешал, тем более что у них на подходе было ядерное оружие.
После смерти Рузвельта в правящих кругах США и Англии начался основательный переход к более «жесткому курсу» в отношениях с нашей страной. Так, 23 апреля 1945 г. в беседе с народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым, прибывшим в Сан – Франциско для участия в конференции ООН, новый президент США допустил ряд грубых выпадов против СССР, обвинив Советское правительство в том, что оно якобы не выполняет решений Крымской конференции.
«Я сожалел, – вспоминал позже американский посол в СССР А. Гарриман, – что Трумэн пошел на такую резкость, поскольку такое поведение позволяло Молотову сообщить Сталину, что политика Рузвельта отбрасывается».
Откровенным выразителем реакционного антисоветского курса Запада к Советскому Союзу вновь, как и до Второй мировой войны, стал премьер – министр Англии У. Черчилль. В послании президенту США Г. Трумэну от 12 мая 1945 г. он пугал своих заокеанских коллег, русофобов, нахождением Красной Армии в центре Европы и писал о «железном занавесе», опустившемся за фронтом советских войск.
Такая позиция недавних наших союзников была ненова. По большому счету, между США и Англией всегда, при всех их президентах и премьер – министрах, существовало стратегическое партнерство, сердцевиной которого были ярый антисоветизм и злобная русофобия. Но в данном случае чувство меры было утеряно, все шло к полномасштабной новой мировой войне.
Тогда же в Лондоне имперскому генеральному штабу было поручено провести исследование возможности открытия военных действий против нашей страны, если «в ходе дальнейших переговоров с ней возникнут осложнения». Осложнения, разумеется, не могли не быть.
Начало Третьей мировой войны с целью уничтожения Советского Союза наши недавние союзники вначале планировали на 1 июля 1945 г. Однако этого не случилось по ряду уважительных причин, но, безусловно, одной из главных была огромная мощь советских Вооруженных Сил, столкновение с которыми нашим союзникам ничего хорошего не обещало.
Так, начальник имперского генерального штаба Великобритании фельдмаршал Алан Брук после соответствующих расчетов 14 мая 1945 г. записал в своем дневнике, что идея о возможности начать войну с Россией «является чистейшей фантазией», и сделал вывод – «шансы на успех равны нулю».
Примерно к такому же выводу пришли и военные аналитики США. Перспектива быть выброшенными Красной Армией из Европы в считанные дни, их, конечно, не устраивала, это несколько охладило воинственный пыл правящих кругов Запада, пришедших к власти после смерти Рузвельта.Кстати, как вспоминает непосредственный свидетель указанных событий Герой Советского Союза Иван Иванович Дмитриев, в те критические дни наши танки стояли на правом берегу Эльбы в полной готовности, каждый танк был полностью заправлен. Кроме того, он был снабжен двумя внешними двухсотлитровыми бочками с запасным горючим. Будучи сапером, И. И. Дмитриев получил задачу срочно организовать на своем участке, в случае необходимости, переправу боевой техники на противоположный берег Эльбы.
Тогда под руководством И. В. Сталина, несмотря на большие человеческие жертвы и материальные потери, наша страна победоносно завершила войну с гитлеровской Германией в военном отношении несравнимо более могущественной, чем она была в первый год войны.
К концу войны Советский Союз обладал огромным материальным, военным и морально – политическим потенциалом. Кроме того, в процессе освобождения народов Европы от гитлеровской оккупации у нашего государства неизмеримо возрос международный авторитет. Коммунистические партии стали влиятельной силой в борьбе за власть во всех странах Центральной и Западной Европы, а также в ряде стран Азии, особенно в Китае, Вьетнаме, Индии и Индонезии.
Учитывая изложенное помешать И. В. Сталину добить вермахт вместе с Гитлером в конце Великой Отечественной войне наши союзники, при всем желании, не могли. Однако попытаться дискредитировать нашу Великую Победу они вместе с битыми немецкими генералами были в состоянии.
Уже тогда итоги Великой Победы стали предметом острой идеологической борьбы, направленной на принижение роли Советского Союза в войне против гитлеровской Германии. Особенно это касалось роли действительного организатора и вдохновителя Великой Победы – Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил, председателя Совета Народных Комиссаров СССР, Генералиссимуса И. В. Сталина. Эта борьба продолжается по настоящее время так называемыми «десталинизаторами».
Уже тогда президент США Г. Трумэн, занявший этот пост после неожиданной смерти Рузвельта в апреле 1945 г., вопреки договоренностям союзников в Ялте, дал согласие недобитым гитлеровцам заключить с ними сепаратный договор о капитуляции Германии, что и было сделано 7 мая 1945 г. в Реймсе. Это был подлейший ход наших союзников.
О данном акте в своем секретном и личном послании президент США Трумэн сообщил в этот же день И. В. Сталину.
С подписанием акта о капитуляции Германии в Реймсе формально получалось, что советские войска, внесшие основной вклад в достижении Великой Победы, якобы не победили и вынуждены были продолжать войну против Германии, а те, кто годами увиливал от этой тяжелой и бескомпромиссной борьбы, – оказались победителями.
Получалось, что за считанные часы, максимум – дни, до прихода Великой Победы, для достижения которой погибло более 26 млн наших соотечественников, эта Победа была вот так, запросто, «приватизирована» шустрыми нашими союзниками.
Теперь президент США Трумэн поставил И. В. Сталина в дурацкую ситуацию, которую шутники определяют как – «махать кулаками после драки». Реально получалась, что финал этой великой и трагической для нас войны наши союзники превратили в комедию.
Конечно, И. В. Сталин немедленно, как мог, отреагировал на этот факт, который, кроме прочего, свидетельствовал о вопиющем нарушении ранее достигнутых между союзниками договоренностей. Эти договоренности исключали любую сепаратную капитуляцию гитлеровцев. Единственными приемлемым условием капитуляции Германии считалась – безоговорочная капитуляция гитлеровцев на всех фронтах перед Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами.
В этот же день, 7 мая 1945 г., И. В. Сталин отправил секретное и личное послание президенту США Г. Трумэну, в котором было указано:
«Ваше послание от 7 мая относительно объявления о капитуляции Германии получил.
У Верховного Командования Красной Армии нет уверенности, что приказ германского командования о безоговорочной капитуляции будет выполнен немецкими войсками на Восточном фронте. Поэтому мы опасаемся, что в случае объявления сегодня Правительством СССР о капитуляции Германии мы окажемся в неловком положении и введем в заблуждение общественное мнение Советского Союза. Надо иметь в виду, что сопротивление немецких войск на Восточном фронте не ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу Дёница о капитуляции. Поэтому командование советских войск хотело бы выждать до момента, когда войдет в силу капитуляция немецких войск, и, таким образом, отложить объявление Правительства о капитуляции немцев до 9 мая, в 7 часов по московскому времени».
В качестве справки: как указано было выше, гросс – адмирала К. Дёница Гитлер перед своей смертью назначил президентом и одновременно военным министром Германии.
Понятно, что, оказавшись в крайне невыгодной ситуации, И. В. Сталин вынужден лукавить. Дело было не в том, что к указанному времени не вся немецкая армия подчинялась приказам Дёница и продолжала сопротивление советским войскам. Как мы знаем, определенная часть немецких войск не капитулировала ни 8, ни 9, ни даже – 11 мая.
Дело было в другом. И. В. Сталину необходимо было, по возможности, избежать отрицательного воздействия на советских людей данной подлой выходки наших союзников. Ибо, согласно этому документу, получалось, что не наш, советский народ, а американцы и англичане победили гитлеровскую Германию, заявив о готовности доставить нам не только уже подписанный «Акт о военной капитуляции германских вооруженных сил», но и самих его «подписантов», представителей бывшего германского верховного командования, оказавшихся в плену у англичан. Теперь, мол, можете сколько угодно раз подписывать новые, «окончательные» акты, но суть дела от этого изменится – противник уже капитулировал.
Руководители нашей страны и ее вооруженных сил утверждали, что акт о капитуляции Германии, составленный и подписанный в Реймсе, не окончательный. И настаивали, чтобы «последний, окончательный, официальный» акт, о том же, был подписан в предместье Берлина, Карлсхорсте, к средине дня 8 мая 1945 г.
После продолжительных согласований высшие руководители союзных государств, наконец, утвердили процедуру подписания еще одного акта о капитуляции Германии. Для этого днем в Карлсхорст прибыли представители США и Англии, которые привезли на тот же аэродром главных «подписантов»: фельдмаршала Кейтеля, адмирала фон Фридебурга и генерал – полковника авиации Штумпфа.
По сценарию подписания акта, указанные немцы должны были представлять Германское Верховное Командование, хотя к этому времени они не то что кем-то, но и собой не могли командовать, поскольку уже сдались нашим союзникам, поэтому были в их полном распоряжении и действовали, рассчитывая на милость победителей, в соответствии с их указаниями.
Известна выдержка из первой краткой речи Дёница, заступающего на пост руководителя Германии после самоубийства Гитлера:
«Друзья, нам должно быть ясно, что мы находимся в руках противников. Наша будущая судьба мрачна. Что они с нами сделают, мы не знаем. Но мы хорошо знаем, что мы должны делать сами. Политическая линия, которой мы должны следовать, очень проста. Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только при помощи сотрудничества с ними сможем потом надеяться, что отнимем наши земли у русских».
Кстати, можно с уверенностью сказать, что данная верноподданническая речь – практически полное согласие со всеми требованиями наших союзников – спасла матерого нациста, официального преемника Гитлера от виселицы. На Нюрнбергском процессе в 1946 г. К. Дёниц отделался сравнительно легко – он был осужден на 10 лет.
Вместе с тем приведенное выше указания нового «фюрера», Дёница, ближайшему его окружению, принимались немецкими генераламик неуклонному исполнению, что касалось, разумеется, только интересов наших союзников, но не нас. Это было видно, что называется, «невооруженным глазом».
Например, главнокомандующий британскими оккупационными войсками Монтгомери позднее писал в мемуарах: «Германские военные руководители, которые спаслись от русских, весьма охотно хотели стать друзьями англичан и выполняли бы, что мы хотели. Однако в плату за это сотрудничество они ожидали, что с ними будут обращаться как союзниками англичан против русских».
Однако и это еще не все. Чтобы понизить статус «последнего, окончательного, официального» акта о капитуляции Германии, на котором настаивал И. В. Сталин, наши союзники, вместо первых лиц командования своих вооруженных сил главнокомандующего экспедиционных сил союзников в Европе американца генерала армии Д. Эйзенхауэра и командующего группой армий англичанина фельдмаршала Б. Монтгомери, направили второстепенных – английского маршала авиации А. Теддера, командующего стратегическими воздушными силами США генерал – полковника К. Спаатса и главнокомандующего французской армией генерала Делатра де Тассиньи.
Так или иначе, но, выполняя указания наших союзников, бывшие высокопоставленные немцы от имени Германского Верховного Командования акт о военной капитуляции германских вооруженных сил второй раз подписали без всяких проблем. Под председательством маршала Г. К. Жукова к подписанию данного исторического документа приступили с опозданием, только в 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 г. процедура подписания акт о военной капитуляции германских вооруженных сил была завершена.
Вместе с тем, несмотря на такую услугу немцев, союзники главного «подписанта», Вильгельма Кейтеля, 16 октября 1946 г. в Нюрнберге повесили. После создания американцами атомной бомбы, он, как и другие фельдмаршалы Гитлера, стал Западу уже ненужным.
Вильгельм Кейтель, безусловно, заслуживал самого сурового наказания за все его «подвиги»: за агрессию и варварство в войне, за зверское убийство миллионов мирных советских людей немцами, действующих под его руководством и по его приказам. В доказательство изложенного достаточно привести хотя бы один приказ, который, например, Кейтель издал по германским вооруженным силам от 16 декабря 1942 г. Вот небольшая выдержка из него:
«Представляется не только оправданным, но и необходимым, чтобы войска использовали любые методы без каких-либо ограничений, даже против женщин и детей, если только это будет способствовать нашим успехам. Любое проявление жалости является преступлением против народа Германии».
И все же, несмотря на то что Кейтель был «цивилизованным» людоедом, думаю, что можно с удовлетворением обратить внимание читателя на тот любопытный исторический факт, что наши соотечественники, действительные победители в Великой Отечественной войне, даже в данном, экстраординарном случае, до уровня палачей не опустились. «Почетную» обязанность палачей при повешении высших руководителей Германии взяли на себя опять-таки «главные победители» – американцы.
Другой «подписант» акта о капитуляции германских вооруженных сил, адмирал Фридебург, обманул английскую охрану и отравился ампулой с цианистым калием 23 мая 1945 г. Подробности дальнейшей судьбы еще одного «подписанта» этого акта от немцев, начальника генерального штаба военно – воздушных сил генерал – полковника авиации Штумпфа (1888–1968), нам не известны.
Однако, если отбросить моральные принципы, следует признать, что американцы вновь, как и во время Первой мировой войны, оказалась на высоте. Когда вся Европа была завалена трупами и лежала в руинах, Соединенные Штаты Америки вышли из Второй мировой войны целыми и невредимыми, на их территорию не упала ни одна бомба. Более того, за годы войны, продавая оружие за золото, они очень прилично разбогатели. На чужом горе американцы свою экономику увеличили почти в два раза. Наконец, в эти же годы им удалось выполнить чрезвычайно дорогостоящий проект – создать и испытать на мирных жителях японских городов две атомные бомбы. Максимально задерживая открытие второго фронта в Западной Европе, американцы избежали сколько-нибудь существенных человеческих потерь. По крайней мере, их потери были не сопоставимы с потерями воюющих стран – Советского Союза или Германии.
Таким образом, наши тяжелые потери в Великой Отечественной войне были не только делом рук Гитлера, но и Запада, в том числе наших союзников – его «родителей» и «наставников» в тридцатые годы прошлого века.
Так, например, в 1933 году, когда Гитлер, захватив власть в Германии и приступив к подготовке новой мировой войны, остро нуждался в новых технологиях и в уникальном промышленном оборудовании, конгресс США принимает «Закон о нейтралитете», который имел условное наименование: «плати и вези». Согласно этому закону, воюющие страны могли закупать в США сырье и другие материалы (кроме оружия) при условии, что они будут экспортированы не на американских кораблях и станут иностранной собственностью еще до того, как их вывезут из США.
Понятно, что такое ограничение Гитлер легко обходил, покупая в США все необходимое для подготовки Германии к войне через так называемые нейтральные страны, преимущественно Швецию и Испанию. Так, например, даже в 1944 г. Германия через франкистскую Испанию (войска которой непосредственно принимали участие в войне против Советского Союза) получала ежемесячно 48 тыс. тонн американской нефти и 1100 тонн вольфрама.
Однако и упомянутое выше ограничение казалось тогда американским торговцам оружием слишком обременительным, подрывающим их бизнес. В этой связи уже 4 ноября 1939 г. конгресс США принимает к этому закону поправку, допускающую продажу воюющим странам оружия и военных материалов.
Отношение к Гитлеру в то время в США было вполне лояльным, если не сказать более – благоприятным. Так, в меморандуме, составленном американским дипломатом Джозефом Дэвисом, указывалось: «… в нашей стране есть значительные группы людей, ненавидящие Советы до такой степени, что они желают победы Гитлера над Россией». Однако большая часть американцев, в том числе и в высших кругах, в то время поддерживала президента США Ф. Рузвельта с его политикой «нейтралитета» и применения «любых средств, только не войны».
Таким образом, американцы даже тогда, когда уже шла Великая Отечественная война, не раз показывали всему миру, что они не были такими уж принципиальными противниками Гитлера, какими изображали себя после Великой Победы.
В этой связи в настоящее время трудно представить, как бы повели себя американцы после 11 декабря 1941 г., если бы Гитлер в этот день по собственной инициативе не объявил войну США. Фюрер был раздражен беспринципностью руководителей Америки, которые якобы соблюдали нейтралитет, а сами передали Англии 50 старых американских эсминцев в обмен на базы в британских атлантических владениях.
Кроме того, на этот шаг Гитлера повлияли, конечно, головокружительные победы немецких армий на советско – германском фронте (первые свои затруднения под Москвой он считал случайными и временными), а также ошеломительный успех японцев во время внезапного нападения 7 декабря 1941 г. на американскую военно – морскую базу в Пёрл – Харборе. Тогда казалось, что после таких крупных потерь флота, американцы навсегда потеряли власть над океанами и будут после этого тихо отсиживаться у себя на родине, не ввязываясь в европейские дела.
В наиболее реакционных кругах США не теряли надежд найти общий язык с нацистскими лидерами. Однако в создавшихся условиях деваться было некуда, Соединенным Штатам объявили войну, и воевать им с гитлеровской Германией все же пришлось, хотя и преимущественно, как уже было сказано, руками своего советского союзника. Американцы умело перекладывали на Советский Союз все трудности и потери в этой войне.
Таким образом, руководители США, стремясь максимально уменьшить потери своих соотечественников, почти до конца войны ограничивали свое участие в борьбе с Гитлером преимущественно на второстепенных фронтах, а также рамками материально – технической помощи союзникам, известной под названием «ленд – лиз». Причем эта помощь была далеко не безвозмездной, как многие считают, а за большие деньги, за золото самой высшей пробы. Подробнее о ленд – лизе будет сказано несколько ниже.
Что касается отношения США к Советскому Союзу и гитлеровской Германии, то перед началом Великой Отечественной войны все было – наоборот. Только 24 июня 1941 г. американское правительство объявило о размораживании советских фондов в США, и наша страна получила возможность заказывать в Соединенных Штатах за наличный расчет военные материалы. Американский бойкот и эмбарго на поставки стратегических материалов в Советский Союз, вплоть до Великой Отечественной войны и в самом ее начале, соблюдался неукоснительно. Поводом для такого решения американцев была якобы советско – финляндская война.
Доля поставок союзников Советскому Союзу 1941–1942 гг., в самые тяжелые первые полтора года войны, составила 16,08 % от совокупного объема поставок за все время войны.
Так, с 1 октября 1941 г. по 30 июня 1942 г. США поставили в СССР менее одной трети запланированных самолетов и средних танков, а также менее одной пятой части грузовых автомобилей.
Что касается Англии, второго крупного нашего союзника, который хотя и пострадал значительно больше от авиации и подводных лодок гитлеровской Германии, чем недосягаемые для немцев расположенные за океаном США, однако действия нашего английского союзника, во главе с Черчиллем, были нисколько не лучше, а во многих случаях даже подлее, чем американцев.
С октября по декабрь 1941 г. Советский Союз недополучил от Англии одну шестую часть самолетов, более половины танков, предусмотренных московским протоколом от 1941 г.
О якобы союзной нам Франции, как мы уже выше писали, и говорить не о чем. В северной (оккупированной) ее части действовала немецкая военная администрация. На юге существовало коллаборационистское правительство Виши, во главе с маршалом Петеном, которое оставалось и после ноября 1942 г., когда и эта зона была оккупирована немецкими войсками.
Официальная Франция сделала намного больше для усиления фюрера, чем все её немногочисленные патриоты для поражения гитлеровской Германии. Реальными возможностями участвовать в борьбе с фашистами обладали лишь эвакуированные в 1940 г. из Дюнкерка в Англию французские военнослужащие, численностью около 100 тыс. человек, во главе с генералом Шарлем де Голлем.
Однако и они, прямо скажем, не сильно рвались в бой, выжидая открытия второго фронта в Западной Европе, вплоть до 6 июня 1944 г., за исключением 14 французских летчиков и 58 авиамехаников, по своей инициативе оказавшихся на советско – германском фронте 5 апреля 1943 г. в составе советской 303–й истребительной дивизии 1–й воздушной армии. Указанного количества французов хватило на создание только одной эскадрильи, которую по их желанию назвали «Нормандия».
С 5 июля 1943 г. на базе эскадрильи был сформирован авиаполк «Нормандия», часть французских авиамехаников стали летчиками, а недостаток авиамехаников был восполнен советскими специалистами.
Число летающих французов увеличилось примерно в три раза, однако это было в масштабах советско – германского фронта, как говорят, капля в море.
Что касается еще одного нашего союзника, Польши, то эта страна в настоящее время известна больше не по успехам в войне с Германией, а по поражениям; и не по сколько-нибудь заметному вкладу в Великую Победу, а по упрекам и финансовым претензиям к нашей стране. Якобы мы не так воевали, слишком медленно освобождали их столицу Варшаву, поэтому, мол, Россия, как преемница СССР, должна непрерывно каяться до конца света и платить им за ущерб, нанесенный Польше немцами и Красной Армией во время Второй мировой войны. Удивительно, что современные руководители России соглашаются с большинством подобных абсурдных требований поляков.
Так, сравнительно недавно глава МИД Польши В. Цимошевич заявил, что Россия «должна извиниться перед поляками» за то, что не помогла им во время Варшавского восстания. Речь идет о том, что во время этого восстания, начавшегося 1августа 1944 г., немецкая армия жестоко расправлялась с восставшими, за 63 дня уничтожив около 150 тыс. поляков и превратив Варшаву в руины, а наши войска стояли на противоположном берегу реки Висла и якобы безучастно наблюдали за происходящим. По мнению поляков, советские войска вошли в разрушенную Варшаву слишком поздно – 17 января 1945 г.
Однако возникает вопрос: почему и перед кем мы должны каяться?
Ведь перед Второй мировой войной Польша, будущая жертва гитлеровской Германии, вела себя самым подлым образом. Польское правительство не только не препятствовало агрессивным устремлениям Гитлера, но и всячески способствовала им, рассчитывая приватизировать с помощью немцев некогда принадлежавшую ей Украину и Литву. Мечта польских панов была – «едина Польша, еднакова от Киева до Кракова». Так, не кто иной, а наши будущие союзники в Мюнхене позволили полякам вместе с немцами напасть на Чехословакию в 1938 г. и оккупировать ее.
Однако 1 сентября 1939 г. Гитлер напал на Польшу, польская армия была разгромлена в течение 18 дней. Правительство Польши, далеко не исчерпав возможности сопротивления немцам, бежало в Румынию, где румыны его интернировали (арестовали до конца войны). Но часть шляхты во главе с генералом Сикорским оказалась во Франции, где организовало осенью 1939 г. так называемое «польское правительство в эмиграции», которое, перебежав затем в Лондон, продолжало в отношении Советского Союза вести себя также подло, как они вели себя до войны. Урок, преподнесенный полякам Гитлером, их ничему не научил: главным врагом для польского правительства в эмиграции, по существу, оставался Советский Союз и Сталин, а не Германия во главе с фюрером.
В самое тяжелое для нашей страны время, в 1941–1942 гг., Советский Союз на своей территории из поляков сформировал, вооружил и обучил целую армию, которой командовал польский генерал Андерс. Однако «лондонское» польское правительство, – конечно, не без ведома наших в то время союзников США и Англии – отказалось воевать с нашим общим врагом, немецкими фашистами, на советско – германском фронте. Польское правительство настояло на том, чтобы вполне боеспособную польскую армию вывели из Советского Союза и направили на Ближний Восток, где им ни тогда, ни позже делать было нечего. Эти действия поляков были не чем иным, как фактом откровенного дезертирства и предательства не только общих интересов союзников антигитлеровской коалиции, но и, прежде всего, их собственной родины – Польши.
Отказ защищать свое отечество в условиях войны всегда рассматривалось как тягчайшее преступление, дело по которому, по крайней мере, в нашей стране направляли немедленно в военный трибунал, без всяких перспектив на помилование так называемых отказников.
Однако в условиях, когда немцы рвались к Сталинграду, попытки заставить воевать с Гитлером поляков армии Андерса, а, тем более, применять к ним «воспитательные» меры, несмотря на всю подлость и преступность их поведения, – было невозможно без риска потерять наших так называемых союзников США и Англию, покровителей польского правительства в эмиграции. Хотя в то время пользы от таких союзников было не больше, чем от козла молока.
Однако для И. В. Сталина в то время несопоставимо важнее было исключить возможность перехода наших союзников в лагерь гитлеровской Германии, что далеко не исключалось. Именно на это надеялся, и к чему до последней минуты своей жизни стремился Гитлер.
Так или иначе, но созданная на территории Советского Союза польская армия генерала Андерса, будучи формально нашим союзником, отказалась в самое трудный для нас период Великой Отечественной войны воевать с немцами. Поляки, как и прочие наши союзники, переложили всю тяжесть борьбы с нашим общим противником, гитлеровской Германией и ее сателлитами, на плечи советского народа. Умные, однако…
Именно подобные, явно антисоветские устремления «лондонского» польского эмиграционного правительства вынудили СССР несколько позже создать из поляков – патриотов еще одно правительство Польши, «люблинское», которое в тесном сотрудничестве с советским народом решало все вопросы борьбы с немецкими оккупантами. В этих целях с помощью Советского Союза было создано новое польское воинское формирование – Войско Польское, которое принимало непосредственное участие в борьбе с немецко – фашистскими захватчиками в Белоруссии, а также на следующих этапах Великой Отечественной войны, вплоть до дня Великой Победы.
Вместе с тем, даже тогда, когда советские войска, в составе 1, 2 и 3–го Белорусских и 1–го Прибалтийского фронтов в конце июня 1944 г. начали одну из крупнейших военных операций Второй мировой войны, Белорусскую стратегическую наступательную операцию, в результате которой была разгромлена сильнейшая группировка Гитлера, группа немецких армий «Центр», – «лондонское» польское правительство затеяло одну из подлейших провокаций этой войны.
В самый неподходящий момент, когда советские войска после 40 суток непрерывных и тяжелых боев прошли от 600 до 700 км, и, напрягая последние силы, заняли правый берег Вислы, эмигрантское правительство Польши дает команду подчиненной ей Армии Крайовой – 1 августа 1944 г. поднять восстание в Варшаве.
Хотя Красной Армии до занятия Варшавы оставалось преодолеть несколько сот метров Вислы, этой достаточно полноводной реки, однако обессиленные в предыдущих боях советские войска не могли с ходу преодолеть такую мощную водную преграду.
К этому времени советские войска разгромили 17 дивизий и три бригады противника, а 50 немецких дивизий потеряли более половины своего состава. Несмотря на тяжелое поражение, немцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. В ходе Белорусской стратегической наступательной операции людские потери (безвозвратные и санитарные) советских войск были также достаточно большими – 765 815 военнослужащих. Потери 1–й армии Войска Польского в этой операции составили 5073 человека.
К тому же, к 1 августа 1944 г. немецкое командование для стабилизации линии фронта успело перебросить с других участков советско – германского фронта, в том числе с запада, 46 дивизий и четыре бригады.
В создавшихся условиях, несмотря на близость Варшавы, форсирование Вислы и освобождение польской столицы требовали основательной подготовки. Преждевременный штурм Варшавы нашими войсками закончился бы безрезультатно и, несомненно, с огромными потерями Красной Армии.
Вместе с тем все эти обстоятельства мало волновали польское эмигрантское правительство и тех, у кого они были на содержании – США и Англию. Самое главное для этих деятелей было: первыми за отступающими немцами оказаться в Варшаве. Тогда, как они рассчитывали, освобожденная от немцев советскими войсками Польша станет прозападным «свободным» государством, без коммунистов. Таким образом, это восстание, с военной точки зрения, было направлено против немцев, а с политической – против освободителя Польши, Советского Союза.
При этом наши так называемые союзники не посчитали нужным не то что согласовать с И. В. Сталиным свои действия, но даже предупредить его о начале восстания в Варшаве. В этих условиях с большим оптимизмом, не дождавшись форсирования Вислы советскими войсками, армия Крайова начала восстание.
Вместе с тем желания «лондонцев» и их шефов сильно расходились с их возможностями. Несмотря на приличную численность (около 40 тысяч бойцов – примерно в два раза больше, чем немецкий гарнизон Варшавы), армия Крайова ни по вооружению, ни, особенно, по выучке, как говорится, и в подметки не годилась немецким войскам. Катастрофа была неизбежна. Подошедшие полевые части немецкой армии огнем тяжелой артиллерии, танков и авиации начали уничтожать все подряд, дом за домом. Преждевременное выступление поляков было утоплено в крови восставших, 150 тысяч варшавян, с учетом гражданского населения, были убиты.
Остатки армии Крайовой, во главе с ее главнокомандующим генералом Бур – Комаровским, 2 октября 1944 г., вместо того чтобы пробиваться на соединение с Красной Армией, согласились сдаться в плен немцам, правда, на почетных условиях, под контролем Международного Красного Креста.
Столица Польши на этот раз немцами была основательно разрушена. В отличие от, например, Сталинграда или Севастополя, в Варшаве в 1944 г. было что разрушать. Поскольку в сентябре 1939 г. польский гарнизон Варшавы, численностью около 100 тысяч солдат и 5 тысяч офицеров, сдал свою столицу немецким войскам без особого сопротивления, поэтому этот древний город до начала восстания, то есть до 1 августа 1944 г., оставался практически целым.
Таким образом, попытка польского эмигрантского правительства и наших союзников таким оригинальным способом: руками и кровью советских солдат захватить власть в Польше – на чужом горбу въехать в рай – окончилась неудачно.
И. В. Сталин на данную провокацию не поддался. Он запретил форсировать Вислу без должной подготовки, за что наши союзники, особенно Черчилль и, естественно, новый глава польского правительства в эмиграции С. Миколайчик, сменивший погибшего в авиакатастрофе В. Сикорского, сильно обиделись. Мол, не позволил им руководитель нашей страны себя одурачить.
Именно после этого восстания так называемый «польский вопрос», точнее – вопрос власти в Польше, стал «яблоком раздора» между государствами, входящими в антигитлеровскую коалицию. Отношения между союзниками: Советским Союзом, США и Англии к концу войны стали резко ухудшаться. Конечно, это была не причина, а только – повод. Но ведь и поводы были нужны нашим союзникам, чтобы скрыть истинные причины своих намерений и действий.
Попытки воссоздать Польшу как «свободное» государство, без коммунистов, не раз предпринимались нашими союзниками, в том числе все тем же Черчиллем на конференции в Ялте, проходившей в феврале 1945 г. Тогда на очередные упреки в адрес Советского Союза, в «неправильном» поведении в отношении Польши, английский премьер получил очень убедительное разъяснение от И. В. Сталина (по записи стенографиста):
«Сталин говорит, что, как только что заявил Черчилль, вопрос о Польше для британского правительства является вопросом чести. Сталину это понятно. Со своей стороны, однако, он должен сказать, что для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также вопросом безопасности.
… Дело не только в том, что Польша – пограничная с нами страна. Это, конечно, имеет значение, но суть проблемы гораздо глубже. На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию. Достаточно вспомнить хотя бы последние тридцать лет: в течение этого периода немцы два раза прошли через Польшу, чтобы атаковать нашу страну. Почему враги до сих пор так легко проходили через Польшу? Прежде всего, потому, что Польша была слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надежно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной, свободной и независимой Польши. Вопрос о Польше – это вопрос жизни и смерти для Советского государства».
Вот нам, уважаемый читатель, пример ответа, – кстати сказать, весьма опытным в политических делах своим оппонентам – политического гиганта И. В. Сталина, который, как мы убеждаемся и сегодня, предвидел ход мировых событий на многие десятилетия и даже на столетия, делая все для обеспечения безопасности нашей страны.
К результатам трудов И. В. Сталина, наряду с созданием могучего Советского Союза, непобедимой и легендарной Советской Армии, оснащенной ракетно – ядерное оружием, и многого другого, следует отнести воссоздание Польши, как мощного и дружественного нам государства.
Но, увы! Наследниками политического гиганта последовательно становились все менее опытные люди, включая политических карликов: Горбачева, с его «общечеловеческими ценностями», и Ельцина, с его знаменитыми «рельсами».
Эти «вожди» были не в состоянии предвидеть события не то что на годы, но даже на несколько дней вперед. Именно они, к несчастию нашей страны и всех нас, ее граждан, разрушили могучий Советский Союз вместе его непобедимой и легендарной Советской Армией. От некогда непробиваемого и грозного ракетно – ядерного щита остались только одни воспоминания. А бывший наш союзник по Варшавскому договору, Польша, превратившаяся в марионетку Запада, вновь, как и при Гитлере, третий раз за последнее столетие, стала не только коридором для нападения на нашу страну, но членом агрессивного блока НАТО, местом базирования ракетного оружия США. А это все – прямая угроза безопасности нашей стране. Вот чем «отблагодарили» поляки Россию за освобождение их от немецко – фашистских оккупантов.
Теперь опять, как накануне Второй мировой войны, поляки с усердием роют яму для России, не понимая, что сами в этой же ракетно – ядерной яме неминуемо окажутся, хотя бы потому, что Польша в этом случае сама становится полем боя в ракетно – ядерной войне; образно говоря, окажется между молотом и наковальней, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Чтобы немного остыть в своем холуйском усердии перед американцами, а также в традиционной русофобии, очень полезно было бы нашим польским соседям периодически просматривать кинохронику: результаты их собственной дурости – восстания в Варшаве в августе – сентябре 1944 г. А самое главное, сделать из них правильные выводы, прежде чем Советский Союз (Россию) обвинять во всех своих несчастиях, да еще требовать от нашей страны каких-то компенсаций.
Не по приказу советского правительства затевалась эта, если не совсем неуместная затея с восстанием, то, по крайней мере, точно – несвоевременная. Это дело рук польского эмигрантского правительства их шефов.
Не советские войска уничтожили 150 тысяч варшавян, не советская артиллерия и авиация превратили в щебенку Варшаву. Это дело рук немецкой армии.
Кому, как ни главе МИД и премьеру Польши, знать настоящих исполнителей этих преступлений? Обвинять советские войска в том, что они находились на противоположном берегу реки Вислы и слишком долго безучастно наблюдали за происходящим – это чистейшая демагогия.
Кто мешал эмигрантскому правительству Польши в Лондоне заблаговременно вернуть на советско – германский фронт «уставшую от отдыха», доблестную польскую армию генерала Андерса? Чтобы именно она форсировала Вислу и вместе с Армией Крайовой освободила свою столицу Варшаву от немецких захватчиков. Вот тогда мы посмотрели, как бы быстро у них это получилось.
Советские войска за три года тяжелейшей войны узнали, что подобные операции, по форсированию крупных водных преград, быстро не получаются, и каких огромных жертв они требуют, даже при тщательной подготовке к ним. Не случайно, крайне щепетильный в части раздачи государственных наград, И. В. Сталин принял решение: всех кто первыми форсирует Днепр представлять к высшей награде нашего государства – Золотой Звезде Героя Советского Союза. Такой наградой при И. В. Сталине не разбрасывались, для получения ее необходимо было совершить подвиг, как правило, связанный с непосредственным риском для жизни.
Автору настоящей книги посчастливилось быть лично знакомым с Героем Советского Союза Дмитриевым Иваном Ивановичем, полковником в отставке, кандидатом технических наук. Иван Иванович не только любезно согласился прочитать рукопись данной книги, но и написать предисловие к ней. Для автора книги это предисловие очень многое значит, поскольку написано человеком, который, будучи сапером, прошел всю войну, начиная с первых дней обороны Ленинграда, а войну закончил – на Эльбе. Он непосредственно участвовал в битве на Курской дуге; форсировал Днепр, Вислу и Одер. Принимал участие в Берлинской стратегической наступательной операции.
Находясь постоянно на передовой, он видел, и на себе испытал все трудности и потери, которые несла наша армия на полях сражений. Легких побед, по утверждению Героя Советского Союза Дмитриева И. И., в борьбе с таким сильным противником не было, и не могло быть. Но самое трудное, что пришлось пережить ему за всю войну – это были операции по форсированию Днепра и Вислы. В этом аду только чудо, покровительство самого Бога сохранили ему жизнь. Посудите сами: ему, как саперу, под ураганным огнем немцев пришлось много раз преодолевать Днепр, переправляя на понтонах танки на правый берег реки, и каждый раз снова возвращаясь на левый берег за очередным танком. И каждый раз – это происходило на грани жизни и смерти. За подвиги, совершенные при форсировании Днепра, Дмитриеву Ивану Ивановичу было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Вместе с тем, по воспоминаниям Дмитриева И. И, форсирование Вислы было еще труднее. В понтон с танком, где находился И. И. Дмитриев, попал крупный немецкий снаряд. В результате чего понтон с техникой, с убитыми и живыми советскими солдатами практически мгновенно ушел на дно. Дмитриеву И. И, как и при форсировании Днепра, чудом удалось остаться невредимым, всплыть и добраться до берега. Из 92 человек личного состава саперной роты, командиром которой он был, после форсирования Вислы осталось всего 13 человек.
Потери при форсировании Вислы были огромные, и это притом, что была проведена накануне основательная подготовка к данной операции, а немцам тогда противостояли опытные, закаленные в многочисленных боях бойцы советской армии.
Поэтому все требования современного руководства Польши к России, об извинении за несвоевременное форсирование Вислы, тем более – о компенсации убытков, связанных с разрушением Варшавы, совершенно не только не уместны, но и не по адресу. Не полякам учить советскую армию, как нужно воевать: как и когда необходимо было форсировать крупные водные преграды.
Современным полякам свои требования следует направлять в адрес непосредственных виновников тех трагических событий: собственному правительству, заседавшему тогда в Лондоне, а также Германии, руководство и армия которой были непосредственными исполнителями карательной операции, включающей уничтожение жителей Варшавы и самого города.
Если на то пошло, более уместно поставить вопрос о возмещении Польшей России, как правопреемнику Советского Союза, потерь связанных с освобождением Польши от немецкой оккупации, в том числе за 600 тысяч советских солдат, отдавших за это свои жизни, и еще за 1,4 миллионов искалеченных в результате полученных ранений. Кто и за какие деньги воскресит или вернет здоровье такому количеству наших соотечественников?
В этой связи, естественно, перед нами встает вопрос: а зачем нужно нам было освобождать от немецкой оккупации Польшу и другие страны Западной Европы такой высокой ценой (более одного миллиона убитых и 3, 8 миллионов искалеченных)? Тем более, заранее было известно, что благодарности от «спасенных» никакой не будет, хуже того – будет много недовольных. Многие из них предъявят России требования о компенсации за причиненный ущерб во время Второй мировой войны.
Казалось, достаточно было бы нам изгнать немцев со своей территории и остановиться. Пусть каждый наш так называемый союзник освобождает себя от немецкой оккупации, если, конечно, сможет это сделать. И Гитлер был бы этому рад, и нынешних претензий от «спасенных» к нашей стране не было бы, а самое главное – миллионы наших солдат были бы живы и здоровы. А мы, например, наблюдали бы, как армия Андерса и Армия Крайова освобождали бы от Гитлера Польшу вместе с Варшавой. Скорее всего, смотрели бы до сих пор. А нам то что? Это их проблемы и трудности.
Однако, как бы ни заманчивой такая идея казалась, но, как будет показано ниже, это сделать было нельзя. Гитлеровскую Германию необходимо было уничтожить, несмотря ни на какие жертвы, иначе эта злокачественная опухоль дала бы в самом скором времени еще более страшные метастазы.
Решая эту главную задачу – уничтожения гитлеровской Германии волей – неволей приходилось освобождать и оккупированные ею страны, хотя, если смотреть с высоты настоящего времени, они этого и не заслуживали.
Неспособные к самозащите, наши союзники и народы были спасены Советским Союзом во главе с И. В. Сталиным. Советские Вооруженные Силы освободили полностью или частично территории десяти стран Европы и двух стран Азии.
И подлость ряда спасенных нами стран, в том числе и Польши, состоит в том, что вместо благодарности за освобождение, мы видим все новые акты, направленные против России, в том числе направленные на подрыв нашей безопасности.
Речь, прежде всего, идет, опять-таки, об установке на территории Польши, Чехии и Румынии американских противоракетных систем, предназначенных для уничтожения российских межконтинентальных ракет на самом уязвимом их участке полета – на разгонном участке, во время работы двигателей. Устанавливая противоракетные системы непосредственно у нашей границы, американцы рассчитывают избежать неотвратимого ядерного возмездия в случае нападения на нашу страну.
Здесь мы остановились более – менее подробно на действиях Польского правительства, поскольку подлая направленность его действий в последние годы прослеживается наиболее выпукло. Вместе с тем другие европейские государства, спасенные Советским Союзом от ига фашизма, в том числе бывшие так называемые братские республики и страны – участницы Варшавского Договора (кроме СССР и Польши, этот договор в свое время подписали Болгария, Венгрия, ГДР, Румыния и Чехословакия), тоже ведут в отношении своего «спасителя» не на много лучше Польши.
Как уже отмечалось, окончательный разгром фашисткой Германии и освобождение народов Европы потребовали от Советских Вооруженных Сил огромных усилий и жертв. Данные о них приведены в табл. 14.
Таблица 14 Военные потери Советского Союза при освобождении европейских государств
Однако эта цена за освобождение народов Европы, которую заплатил Советский Союз на территориях этих стран, далеко не полная. Прежде чем выйти к западным границам Советского Союза, нашим вооруженным силам, необходимо было разгромить германские вооруженные силы и армии ее сателлитов на территории нашей страны, причем действуя практически в одиночку, при отсутствии полноценного второго фронта. Выполнение этой задачи также требовало огромных усилий и человеческих жертв нашего народа.
Общие безвозвратные потери (убито, пропало без вести, попало в плен и не вернулось из него, умерло от ран, болезней и в результате несчастных случаев) Советских Вооруженных Сил вместе с пограничниками и внутренними войсками за годы Великой Отечественной войны составили 8 млн 668 тыс. 400 чел. А общие прямые людские потери за все годы Отечественной войны оцениваются почти в 27 млн человек.
Кроме демографических потерь, наша страна по вине агрессоров, гитлеровской Германии и ее сателлитов, понесла огромные материальные потери. Немцы и их многочисленные пособники при отступлении использовали так называемую программу «выжженной земли». Все, что имело хоть какую-то материальную ценность, что нельзя было вывезти (заводы, фабрики, административные здания, больницы, школы, дома культуры, библиотеки, музеи), немцами сжигалось при отступлении.
Учитывая, что немецкая армия в 1941 и 1942 гг. доходила до Москвы, Сталинграда и Кавказа, территория, где оккупанты с немецкой педантичностью применяли программу «выжженной земли», была огромная. Соответственно, и материальный ущерб, нанесенный оккупантами, были огромен.
Естественно, возникает вопрос: кто должен возместить ущерб, нанесенной в ходе Великой Отечественной войны нашей стране? Ведь немцев, итальянцев, румын, финнов, венгров и так называемых «добровольцев» из Испании, Австрии, Франции, Словакии, Хорватии, Голландии, Бельгии, Норвегии, Латвии, Литвы, Эстонии никто в нашу страну не приглашал. Сами пришли сюда с оружием в руках убивать, грабить и сжигать, нарушая все человеческие и Божеские законы.
Так что ответ на вопрос – очевиден: Германия и ее союзники – агрессоры, кто непосредственно принимал участие в нападении на Советский Союз, а также их пособники, кто поставлял агрессорам так называемых добровольцев, военную технику, промышленную и сельскохозяйственную продукцию, железную руду, электроэнергию, нефть и прочие стратегическое сырье.
Следует еще раз подчеркнуть, что огромный ущерб, нанесенный нашей стране, был следствием того, что в свое время ни Англия, ни Франция, как и другие «гаранты» Версальского договора, в том числе будущие жертвы Гитлера, даже не пытались использовать имевшиеся у них реальные возможности, чтобы остановить фюрера вначале его пути. Когда он из себя ничего не представлял, ничего и никого за собой не имел, кроме амбиций непризнанного художника и архитектора, претендента на мировое господство. Если бы не поддержка будущих наших союзников, Гитлер никогда не осмелился напасть на Советский Союз. Однако именно они его поддержали и вооружили.
И это притом, что это за «птичка», Гитлер, уже тогда хорошо было известно всем, хотя бы по его труду «Маин Кампф», написанному им в 1924–1926 гг.
В нарушение международных договоров, наши будущие союзники еще до нападения Францию, позволили фюреру осуществить:
– 7 марта 1936 г. ввод немецких войск в демилитаризованную Рейнскую зону, на что фюрер не имел никакого права;
– 17 июля 1936 г. вмешательство немцев во внутренние дела суверенного государства – Испании, включая перевозку в эту страну из Африки войск Франко, а также войну с законно избранным правительством этой страны. На стороне Франко воевали, в среднем, 12 тысяч немцев и 45 тысяч итальянцев. Гитлеровская Германия поставила мятежным войскам 250 самолетов и 180 танков;
– 12 марта 1938 г. вторжение и захват суверенной Австрии;
– 1 октября 1938 г. поход в Чехословакию. В этот же день, словами Черчилля: «С жадностью гиены» Польша приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства. Накануне, 29 сентября 1938 г. состоялся знаменитый своей беспринципностью и подлостью «Мюнхенский сговор». В этот день в Мюнхене английский премьер – министр Чемберлен, французский президент Деладье, рейхсканцлер Германии Гитлер и председатель правительства Италии Муссолини подписали договор о передаче Германии части Чехословакии (Судет).
– 15 марта 1939 г. окончательно оккупировать остатки Чехословакии.
– 1 сентября 1939 г. за 36 дней осуществить вторжение и разгром своего потенциального союзника – Польши.
Таким образом, именно «Мюнхенский сговор» развязал окончательно руки Гитлеру, и фюрер приступил к беспрецедентному акту – агрессии против независимой Чехословакии. Вторжение гитлеровской Германии в эту суверенную страну, осуществленное при содействии Запада, было бы более правильно, по мнению многих историков, считать началом Второй мировой войны.
Поскольку все последующее действия Гитлера, включая нападение 1 сентября 1939 г. на Польшу, а затем 10 мая 1940 г. на Францию и на Советский Союз были уже следствием «Мюнхенского сговора» и оккупации Чехословакии. Значит, Вторая и Великая Отечественная войны – это, прежде всего, дело рук наших будущих союзников.
И это притом, что у Чехословакии в союзниках была Франция, а гарантом независимости Польши была Англия. Но ни тот, ни другой наш будущий союзник и «гарант» ничего не сделали для спасения Праги и соответственно – Варшавы.
В то время попытаться в одиночку остановить Гитлера, действуя вопреки устремлениям США, Англии и Франции, И. В. Сталин не мог. Так как в этом случае он бы только ускорил нападение гитлеровской Германии на Советский Союз. Кроме того, Запад И. В. Сталина наверняка обвинил бы в троцкизме, то есть – в насильственном разжигании мировой революции. Поэтому любое вмешательство в дела Запада неизбежно привело бы нашу страну к войне не только с немцами, но и со всеми объединенными вооруженными силами капиталистических стран.
Только жадность Гитлера, его стремление получить все и сразу, чрезмерная самоуверенность в своих силах, а также недооценка им экономической и военной мощи нашей страны привели Германию к поражению, а фюрера – к самоубийству.
Теперь подробнее о знаменитом ленд – лизе. Ленд – лиз (от английского: lend — давать взаймы и lease – сдавать в аренду, внаём) – государственная программа, по которой США передавали своим союзникам, в том числе и Советскому Союзу, во время Второй мировой войны боеприпасы, технику, продовольствие и стратегическое сырьё, включая нефтепродукты.
Закон о ленд – лизе, полное название которого: «Закон об обеспечении защиты Соединенных Штатов», был принят конгрессом США 11 марта 1941 г. На основании этого закона президент США имел право делать поставки оружия в любую страну, чья оборона признавалась жизненно важной для Америки.
Этот закон предусматривал, что переданное в рамках ленд – лиза имущество, оставшееся после окончания войны и пригодное для гражданских целей, будет оплачено полностью или частично на основе предоставленных Соединенными Штатами долгосрочных кредитов. В случае заинтересованности американской стороны, неразрушенная и неутраченная техника, а также оборудование должны быть возвращены в США.
Казалось, что касается эффективности ленд – лиза, то все о нем всем известно. Также всем известны сроки и объем поставок союзниками Советскому Союзу оружия, продовольствия и различных материально – технических средств, вплоть до последней банки тушенки.
Только когда уже немцы были под Москвой, правительство США приняло решение применить к СССР закон о ленд – лизе и предоставить нашей стране беспроцентный заем в 1 млрд. долларов, о чем Рузвельт сообщил Сталину в личном послании 30 октября 1941 г.
Однако пообещать – далеко не одно и то же, что реально выполнить обещание. До конца 1941 г. США поставили в нашу страну 204 самолета, вместо 600; 182 танка, вместо 750.
До декабря 1941 г. США свои обязательства по военным поставкам нашей стране выполнили на 0,1 % от согласованных объемов. А первый караван судов из США прибыл в Мурманск только 11 января 1942 г.
Англия в то время выполняла свои обязательства несколько лучше.
А всего в советские порты за время войны прибыло 42 конвоя (722 транспорта). Грузовой тоннаж, отправленный в СССР из Западного полушария во время войны, по американским данным, представлен в табл. 15.Таблица 15 Грузовой тоннаж, отправленный в СССР из Западного полушария, по годам, с 22 июня 1941 г. по 20 сентября 1945 г. (в английских тоннах, 1 т =1016,06 кг)
Как видно из таблицы, грузовой тоннаж, отправленный в нашу страну, заметно увеличился только 1943 г., причем во второй половине этого года, то есть после Курской битвы.
Поэтому, если мы объективно рассмотрим весь комплекс вопросов, связанных с оказанием СССР помощи нашими союзниками, в том числе и по ленд – лизу, то нам не следует падать в ноги американцам в знак спасения Советского Союза от гитлеровской Германии. Скорее – наоборот. Потому что, помогая нам, наши союзники, прежде всего, – спасали себя.
Всего, по американским данным, поставки по ленд – лизу составили около 50,1 млрд долларов, из которых 31,4 млрд – в Англию; 11,3 млрд – в СССР; 3,2 млрд – во Францию и 1,6 млрд – в Китай.
По тем же данным, в СССР за время войны было отправлено 18 300 самолетов, 11 900 танков, 13 000 зенитных и противотанковых орудий, 427 000 автомобилей. Кроме вооружения наша страна получала по ленд – лизу продовольствие и одежду.
По пунктам поступления грузопотоки распределялись следующим образом: транзитом на Дальний Восток предназначалось 47,1 % суммарного тоннажа, «иранский коридор» – 23,8 %, северные порты СССР (Мурманск и Архангельск) – 22,7 %, порты Черного моря – 3,9 %, Советскую Арктику (Чукотка) – 2,5 %.
Как уже было отмечено выше, не все грузы доходили до пунктов назначения. Многие северные конвои, особенно в 1941–1942 гг., пересекали зону досягаемости флота и авиации немцев, поэтому эти конвои приходилось проводить с боями, нередко с большими потерями. Так, оставленный без защиты английским военным флотом конвой РQ-17, потерял почти половину своего состава. В среднем потери в процессе доставки составляли от 10 до 12 %.
Несмотря, казалось, на внушительные абсолютные цифры англо – американских поставок, их влияние на ход боевых действий на советско – германском фронте было в целом незначительно. По оценке председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского, доля импорта по ленд – лизу составляла около 4 % валовой продукции советской промышленности, изготовленной во время войны.
Так что утверждение современных демократов и их заграничных покровителей о том, что наш народ Великую Отечественную войну точно бы проиграл, если бы не ленд – лиз, сильно преувеличено.
Кроме того, помощь союзников была далеко не такой бескорыстной, как ее обычно считают. Наш народ, истекающий кровью в борьбе с общим врагом, Запад заставлял платить за так называемую «помощь» ценным сырьем и золотом.
В этой связи важно обратить на весьма интересный факт. Непонятно почему, не только в зарубежных, но даже в наших, отечественных, многочисленных «историях» и «энциклопедиях», особенно «демократической выделки», ее авторы самым добросовестным образом подсчитывают, сколько и что мы получили от союзников, одновременно забывая при этом указать на весьма важные вопросы – когда? и за какие деньги или ценности?
По каким-то непонятным нам причинам эти данные всегда были большим секретом, который неукоснительно соблюдается до настоящего времени, включая последние издания, например, сборник «Мировые войны ХХ века»: в 4 кн. / Институт всеобщей истории РАН. – М.: Наука, 2005.
Наши соотечественники, не имея никакой информации по данному вопросу, до последних пор считали, что наши ответные поставки в США были якобы ничтожными, а Советский Союз расплачивался со своими союзниками, спасая их от Гитлера, только кровью своих солдат.
Понятно, что и в данном случае это был далеко не равноценный обмен, но что И. В. Сталину оставалось делать? Обстоятельства складывались так, что наших «дорогих» союзников, удобно устроившихся за спиной Советского Союза, никакой силой невозможно было заставить открыть второй фронт против нашего общего врага. В наиболее трагические для нашего народа месяцы войны мы, вместо реальной помощи, получали ободряющие телеграммы.
Вот пример личного послания У. Черчилля И. В. Сталину в июле 1941 года: «Мы все здесь очень рады тому, что русские армии оказывают такое сильное, смелое и мужественное сопротивление совершенно не спровоцированному и безжалостному вторжению нацистов. Храбрость и упорство советских солдат и народа вызывает всеобщее восхищение…». Кстати, в отличие от нынешнего «специалиста» по второй мировой войне Резуна – Суворова, Черчилль прекрасно знал, кто на кого напал.
Второй пример беспримерного цинизма. Май 1942 г. В то время, когда защитники Севастополя, включая моего родного дядю по матери – Карпачева Григория Лукьяновича, шли в последнюю атаку на немецких поработителей, а бойцы 2–й ударной армии тысячами погибали в болотах в тщетной попытке выйти из окружения через Мясной Бор, от имени американского народа президент США Франклин Д. Рузвельт прислал руководителю нашего государства телеграмму: «Решимость Ваших армий и народа нанести поражение гитлеризму вдохновляет свободные народы всего мира». Мол, молодцы, русские, продолжайте и дальше так воевать с немцами, а мы, американцы, посмотрим, как у вас это получается.
Делать было нечего, когда наша армия, истекая кровью и учась на собственных ошибках, в одиночку отчаянно сопротивлялась мощнейшей военной машине Гитлера, И. В. Сталину приходилось обмениваться любезными посланиями с Черчиллем и Рузвельтом, с взаимными пожеланиями здоровья и хорошей погоды, или о чем-то близком в этом роде. Силой заставить воевать наших союзников было невозможно. Даже раздражать эту публику настойчивыми просьбами о помощи было нельзя, иначе вообще ничего не дадут, даже за золото. И. В. Сталину приходилось вежливо их благодарить за пожелания Красной Армии победы над общим врагом, Гитлером, и действовать по принципу: «с паршивой овцы хоть шерсти клок».
Насколько слухи насчет бескорыстия американцев и англичан в вопросе оказания помощи Советскому Союзу оказались преувеличенными, выяснилось позже.
Так, в августе 1981 г. журнал «Санди Таймз» напечатал сенсационную статью «Корабль, который утонул со сталинским золотом». Затем, в следующем году, автор этой статьи, Барри Пенроуз, выпустил книгу «Сталинское золото. История крейсера «Эдинбург» и его сокровищ». Несмотря на большой интерес для наших читателей, на русский язык эта книга не была переведена и в нашей стране не издавалась.
И понятно почему: уж очень в нехорошем свете показывала эта книга наших союзников. Оказывается, за пресловутую американскую тушенку и грузовики, а также за весьма посредственные английские истребители «хариккейн», максимальная скорость которых не превышала 520 км/ч, наши союзники заставляли И. В. Сталина платить не только кровью своих солдат, но и звонкой монетой, точнее – золотом высшей 999 пробы.
Чтобы быть объективным, отметим, что, примерно, с весны 1943 г. по ленд – лизу американцы начали поставлять нам приличные самолеты Р-39 «Аэрокобра». Достоинством этого самолета была не только сравнительно высокая скорость – 579 км/ч, но и, что самое главное, мощное по тем временам вооружение: 37–мм пушка и четыре 12,7–мм пулемета. В руках умелого летчика этот самолет был грозным оружием. Так, именно на «Аэрокобре» трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин, воевавший на этом самолете с весны 1943 по лето 1944 г., добился большинства из 59 своих личных побед над немецкими летчиками.
Хорошо себя показали поступающие по ленд – лизу американские и канадские автомобили: «Студебеккер», «Форд-6», «Шевроле» и «Виллис» (около 400 тысяч). Американские автомашины отличались повышенной проходимостью по бездорожью. Они, безусловно, существенно повысили мобильность, а, следовательно, боевые возможности нашей армии. Однако их количество, даже в конце войны, не превышало 32,8 % от общего числа автомобилей в нашей армии. Следует еще раз подчеркнуть, что основные поставки военной техники поступали нам в 1943–1944 гг., то есть тогда, когда поражение гитлеровской Германии было очевидно всем.
Однако вернемся к цене помощи, оказанной нам союзниками. Подробности истории со «сталинским» золотом стали известны отечественному читателю из небольшой книги капитана 1–го ранга Л. И. Мелодинского «Операция “Серая собака”, или Сталинское золото с английского крейсера “Эдинбург”», изданной мизерным тиражом – 200 экз. (СПб.:, Редакционно – издательский центр «КультИнформПресс», 1988. – 86 с.)
Оказывается, что уже не позже апреля 1942 г. Советский Союз оплачивал золотом поставки союзников в нашу страну. Так, весной 1942 г. крейсер английского королевского флота «Эдинбург» прибыл в Мурманск в составе одного из конвоев наших союзников. Этот конвой, под кодовым названием PQ-11, готовился к возвращению в Англию. Установлено, что глубокой ночью 25 апреля 1942 г. на этот крейсер было погружено девяносто три ящика с золотыми слитками в качестве уплаты Советским Союзом поставок по ленд – лизу. Удивительно то, что, несмотря на такой ценный груз, точный вес отправляемого в Англию и США золота до сих пор неизвестен. По различным источникам – от 3,5 до 10 тонн.
Степень секретности операции была насколько высока, что ее детали не знали даже адмиралы, руководители советского Северного флота в то время. А непосредственную передачу золота английскому представителю и, соответственно, подписание документов осуществлял с нашей стороны специально назначенный для этой цели офицер в воинском звании – старший лейтенант. Надо полагать, что не обычный, а старший лейтенант госбезопасности.
Так, командующий Северным флотом во время войны адмирал А. Г. Головко в своей книге «Вместе с флотом» называл общий вес отправляемого в ту ночь золота – 10 тонн, при этом он не утверждал, что все это золото было погружено только на «Эдинбург». Стало быть, советское золото грузилось не только на этот крейсер, но и на другие корабли.
Однако, если обычно наши сокровища, передаваемые союзникам, как бы бесследно исчезали в сейфах США, то судьба золота, оказавшегося на «Эдинбурге», стала известна благодаря необычной судьбе самого этого крейсера.
В начале вторых суток, после выхода английского конвоя из нашей страны, «Эдинбург» был уже в 250 милях от Мурманска. Здесь он был обнаружен немецкой подводной лодкой, которая после длительного маневрирования все же торпедировала «Эдинбург». Несмотря на то что крейсер получил тяжелые повреждения, он был в состоянии двигаться малым ходом и повернул обратно в Мурманск. Подводная лодка, израсходовавшая все торпеды, продолжала преследовать его, и к утру 2 мая, по радио, навела на поврежденный крейсер три немецких эсминца. К этому времени из состава конвоя на помощь «Эдинбургу» подошли два английских эсминца и четыре тральщика. В морском бою перевес сил складывался на сторону англичан. Они даже потопили один немецкий эсминец, однако из-за попадания еще одной торпеды в «Эдинбург», этот корабль потерял способность самостоятельно двигаться.
Потерявший ход крейсер мог быть доставлен в Мурманск, для этого был направлен специально советский буксир, однако командир английского конвоя, опасаясь, что поврежденный «Эдинбург» с драгоценным грузом может достаться немцам, приказал собственному эсминцу ускорить гибель крейсера. Получив еще одну торпеду от своих, «Эдинбург» вместе, как потом выяснилось, с 5479 килограммами золота затонул на глубине около 250 метров в холодных водах Баренцева моря в 180 милях от Мурманска.
Об «Эдинбурге», и золоте в нем, вспомнили лишь в конце 60–х годов прошлого столетия, когда водолазное дело достигло уровня, позволяющего работать на больших глубинах. До этого обычные судоподъемные операции выполнялись на глубинах до 60 м. В сравнительно последние годы для решения подобных задач на глубинах до 300 м был разработан новый метод водолазных работ, который за рубежом называют «метод насыщенного погружения», в нашей стране – «метод длительного пребывания под повышенным давлением». Таким образом, после создания соответствующей техники в конце 70–х годов появилась возможность приступить к планированию водолазных работ по извлечению золота из «Эдинбурга».Золото перед отправкой из Советского Союза было застраховано из расчета: 2/3 – советской стороне 1/3 – английской. После его утраты американская сторона, в счет оплаты, получила его страховую сумму и, согласно существующим нормам, не имела на него прав.
Из изложенного следует, что эту уникальную операцию, по извлечению советского золота из «Эдинбурга», имели основание выполнить водолазы аварийно – спасательной службы советского или английского военно – морского флотов.
Однако к 1980 г. по подготовке, и особенно по оснащению, наша отечественная водолазная школа, некогда самая передавая, основанная в 1882 г. и достигшая расцвета в 1923–1942 годы, когда она называлась ЭПРОН (экспедиция подводных работ особого назначения), заметно уже уступала английской. Поэтому выполнение подобных уникальных подводных работ советским водолазам к этому времени было не по плечу. Советскому правительству пришлось согласиться с тем, чтобы подъем «сталинского» золота осуществила английская фирма «Джессоп Марине Рикаверз лимитед». Эту операцию, надо отдать ей должное, она блестяще выполнила.
Непосредственно на глубине работали 12 человек. Еще за неделю до начала работ их поместили в барокамеры, где постепенно давление подняли до 22 атмосфер, а воздух заменили на кислородо – гелиевую смесь, которой водолазы дышат на больших глубинах. Затем через шлюз они перешли в водолазный колокол, который через сквозную шахту опустили на дно к «Эдинбургу».
Представителям советской аварийно – спасательной службы разрешили лишь присутствовать наблюдателями на спасательном корабле и сфотографироваться на память с одним из слитков «сталинского» золота. Вот для руководства страны наглядный практический пример, результат отставания нашей страны в науке и научно – конструкторских работах, в данном случае – в судоподъемном деле.
К 1986 г. было осуществлено две экспедиции к месту гибели крейсера «Эдинбург», во время которых английскими водолазами с глубины 250 метров было поднято 460 золотых слитков, общим весом более 5 тонн 479 килограмм. Поиски оставшихся 5 слитков были признаны нецелесообразными и нерентабельными. В итоге нашей стране достались только 158 золотых слитков.
Сравнительно недавно, 27 января 2009 г., наше телевидение сообщило очередную подобную новость: у восточных берегов Америки, на глубине 250 метров обнаружено судно «Голубой барон», торпедированной немецкой подводной лодкой. На борту затонувшего судна находятся сокровища: 10 тонн золота, платина, алмазы и бриллианты, всего – на 3–3,5 млрд долларов, которые направлялись также из Советского Союза в США в качестве оплаты поставок по ленд – лизу. Дальнейшая судьба этих ценностей автору этой книги не известна.
Общее количество золота, уплаченного нашей страной во время Великой Отечественной войны за так называемую помощь союзникам, – большой государственный секрет. Понятно, что далеко не все суда и корабли, идущие из СССР в США, немцам удавалось топить. Кроме того, известно, что тогда только один трест «Дальстрой» в Магадане добывал не менее 80 тонн золота в год. Напрашивается вопрос: куда девалось это золото?
Здесь уместно сделать небольшое отступление: сколько проклятий в адрес И. В. Сталина было направлено нашими демократами в песнях, книгах и кино о столице Колымского края – Магадане. Сталин, мол, слишком сурово наказывал самостийников, воров, спекулянтов, тунеядцев, вредителей и шпионов, направляя их в суровый край добывать золото. Мол, слишком жестоко поступал с ними наш руководитель страны, не по – человечески. Но, по нашему убеждению, И. В. Сталина за подобную жестокость можно, если не простить, то хотя бы понять.
Ведь наш руководитель тратил магаданское золото не на покупку себе дворцов на Лазурном берегу Франции, Испании или Англии, не на покупку футбольных команд или яхт, а хранил эти сокровища на случай народного бедствия – войны. Ибо он прекрасно знал, что она, во – первых, неминуема, а во – вторых, реальную помощь, если страна будет на грани гибели, от капиталистов можно будет получить, в крайнем случае, только за золото. А где его взять? Крестьян он и так обобрал до нитки на индустриализацию страны. Буржуев и попов ограбили и уничтожили раньше, до него, еще троцкисты.
В этом плане весьма уместен вопрос: что бы мы получили от американцев по ленд – лизу, если бы не было бы у нашей страны крупных запасов золота?
Кроме золота, платины и других драгоценных металлов Советский Союз поставил союзникам 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, значительное количество олова.
Заявление о прекращении поставок в Советский Союз по ленд – лизу было сделано правительством США уже 21 августа 1945 г. Но это еще не все. Несмотря на то, что тогда половина страны лежала в руинах, и в этих условиях подержанные американские автомобили хоть как-то способствовали налаживанию хозяйственной жизни советских людей, однако полученного золота американцам показалось мало. С разоренного немцами Советского Союза они потребовали окончательного расчета за свои поставки по ленд – лизу.
Таким образом, надежды И. В. Сталина на то, что, – учитывая наш вклад в общую победу союзников над гитлеровской Германией, за которую советскими людьми заплачено с лихвой нашей кровью, – США простят нашей стране оставшиеся долги, не оправдались.
Для американцев чужая кровь ничего не стоит, им нужно было золото.
В тяжелые послевоенные годы И. В. Сталин приказал вернуть крохоборам технику, полученную по ленд – лизу. Буквально все «студебеккеры», сохранившиеся после войны, были направлены в порты, где американцы прямо на пирсе превращали их под прессом в металлолом, и в таком виде грузили их в трюмы, чтобы больше металлолома поместилось на суда.
Несмотря на все изложенное, в США до сих пор считают, что мы им должны за поставки во время Великой Отечественной войны. В этой связи очень кстати для американцев, направленный нашими «демократами» в их страну так называемый «стабилизационный фонд». Нет никаких сомнений, что «бедные американцы» не упустят возможность, с подачи нашей «пятой колонны», еще раз поживиться на нашем горе – на войне, выигранной нашей страной у сильнейшего противника без должной помощи наших союзников и, к сожалению, неизбежными в подобных случаях тяжелыми потерями.
Тем не менее, выступая 9 мая 2005 г. на Красной площади в Москве на военном параде в честь 60–летия Победы в Великой Отечественной войне, президент России В. В. Путин завил: «Мы никогда не делили Победу на свою и чужую. И всегда будем помнить помощь союзников: Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Франции, других государств антигитлеровской коалиции, немецких и итальянских антифашистов».
Помощь союзников, конечно, надо помнить, но одновременно необходимо помнить и цену этой помощи, обстоятельства и условия ее предоставления, ее объем и своевременность, а также результаты этой помощи.
Чувство элементарной справедливости требует, прежде всего, не забывать вклад своего, советского народа, его армии, нашего Верховного Главнокомандующего – организатора и вдохновителя этой победы. И не потому, что в данном случае народ – наш (мол, своя рубашка ближе к телу). А потому, что именно наш народ вынес на себе практически все тяготы и лишения войны с гитлеровской Германией, спас не только себя от гибели, но и остальной Мир, включая США, от коричневой чумы.
Поэтому готовность президента России поделиться с каждым величайшим историческим достоянием нашего народа – Великой Победой, добытой такими огромными трудами, страданиями и кровью наших соотечественников, с нашей точки зрения, не совсем оправдана. Ведь не случайно, что только в нашей стране, Советском Союзе, эта война признана Великой и Отечественной. Уже этим определяется для каждого из нас значимость и цена Великой Победы.
Разделяя Великую Победу со всеми желающими, забывая ее цену и ее уроки, мы становимся Иванами, не помнящими своего родства. А ведь мы непосредственные наследники этой величайшей в мире Победы. Для нас Великая Победа, как и Отечество, понятие должно быть священное. Это – не бутылка водки, которую, не раздумывая, можно разлить всем желающим выпить. Это – кровь, это – судьба, это – величайший урок на будущее, который никогда не подлежит забвению.
Все это очень важно, поскольку в современных условиях охотников принизить роль нашей страны в прошлой войне, «приватизировать» нашу Великую Победу развелось более, чем достаточно.
Причем, если в Англии пишут, главным образом, о ее «равным с СССР» вкладе в Великую Победу, то современные американские историки всячески насаждают миф о «доминирующем» вкладе США в разгром гитлеровской Германии и ее сателлитов.
И это притом, что наши союзники, американцы и англичане, открыли второй фронт в Западной Европе только 6 июня 1944 г., когда в этом уже не было особой необходимости. К этому времени поражение гитлеровской Германии было предопределено возросшей мощью Красной Армии, с одной стороны, и огромными безвозвратными потерями вермахта, с другой стороны.
Наши «демократы» также постоянно напоминают нам о якобы спасительной помощи США и Англии. Вместе с тем эта помощь была таковой, что как по количеству, так и по качеству она не могла существенным образом повлиять на ход событий на советско – германском фронте, ввиду незначительности этой помощи, а самое главное – ее несвоевременности.
Мы должны понимать, что подобные домыслы, «о доминирующей роли» наших союзников во Второй мировой войне, зарубежных и современных «демократических» отечественных историков порождены, прежде всего, национальными, социально – классовыми и политическими соображениями.
Ведь объективная оценка решающей роли Советского Союза в разгроме гитлеровской Германии и в достижении Великой Победы неразрывно связана с признанием преимуществ социалистического общественного строя над капиталистическим, признанием выдающейся роли Коммунистической партии (других партий тогда у нас не было) и руководителя (в самом широком понимании этого слова) нашего народа – И. В. Сталина. Как признать этот факт нашим десталинизаторам?
Ведь всем очевидно, что достичь Великой Победы над таким сильным противником, как гитлеровская Германия, без заблаговременного создания мощной экономики, без отлаженного военно – промышленного комплекса, без сильных вооруженных сил, без выдающегося руководства страной и ее армией, в принципе, было не возможно.
События на советско – германском фронте в масштабах всего Мира были определяющими для хода Второй мировой войны. Здесь же были достигнуты и важнейшие военно – политические цели, оказавшие решающее влияние не только на окончательный исход этой войны, но и ход общемировых процессов, по крайней мере, в ХХ веке.
Только страх перед Гитлером заставил США и Англию стать союзниками Советского Союза. Но, в отличие от нас, у Запада была возможность сократить до минимума свое участие в войне с гитлеровской Германией, защитить себя руками и кровью советских людей, что они делали с большим для себя эффектом.
Вклад наших союзников в победу над гитлеровской Германией не столь внушителен, как они убеждают себя и нас, непомерно преувеличивая значение открытия второго фронта в Западной Европе и других сражений в Северной Африке и Италии. Таким образом, реальный ход исторических событий показывает, что наши союзники и их «пятая колонна» в нашей стране в оценке своего реального и выдуманного вклада в общую победу скромностью не отличаются. А в последнее время они не прочь объявить себя главными действующими лицами при достижении Великой Победы.
И тем не менее, несмотря на всю очевидность данного вопроса, наши извечные враги пытаются, если не доказать обратное, то хотя бы посеять сомнение в умах людей, насчет выявления главного победителя в прошлой войне.
В самое тяжелое время войны сколько-нибудь существенной со стороны союзников помощи, решающей хоть в какой-то степени исход борьбы на советско – германском фронте, не было. Тогда приходилось рассчитывать только на собственные силы.
Отсюда в значительной степени вытекают громадные человеческие потери Советского Союза в Великой Отечественной войне, несоизмеримые с потерями наших союзников США и Англии, не говоря уже о Франции.
Из изложенного следует очень важный вывод: у России всегда были и будут враги, стремящиеся ее уничтожить и завладеть нашими природными богатствами. Для борьбы с этими врагами России желательно иметь сильных и верных союзников. Вместе с тем мы не должны переоценивать возможность и решимость наших потенциальных союзников делить с нами тяготы и лишения в следующей ядерной Третьей мировой войне. Необходимо рассчитывать, прежде всего, на собственные силы. «У России два союзника: армия и флот», – золотые слова, сказанные Его Императорским Величеством Государем Александром III почти 130 лет тому назад. За это время эта истина стала еще более очевидной – ее подтвердили уроки Великой Победы, поэтому эта истина должна стать законом нашей жизни нашего народа.
Глава 13. Сталин, его маршалы и генералыОтдавая должное экономической и военной мощи фашистской Германии, а также учитывая безразличие к судьбе и трудностям Советского Союза со стороны так называемых наших союзников, мы обязаны при подготовке ответа на главный вопрос нашего исследования самым тщательным образом проанализировать ошибки и упущения руководителей нашей собственной страны, наших маршалов и генералов. И, на основе такого анализа, объяснить нашим соотечественникам причины тяжелых поражений и огромных потерь советского народа в Великой Отечественной войне, а также извлечь самый главный урок из неудачного начала войны.
Действительно, урок, преподнесенный Гитлером и его генералами, был слишком жестоким и кровавым, чтобы игнорировать его нашим соотечественникам – наследникам Великой Победы.
Безвозвратные и санитарные потери за шесть месяцев и девять дней 1941 г. составили 4 млн 473 тыс. 820 человек. Из них убито и умерло на этапах санитарной эвакуации – 465, 4 тыс. человек, умерло от ран в госпиталях – 101, тыс. чел., умерло от болезней, погибло в результате происшествий и т. п. – 235,3 тыс. человек, пропало без вести и попало в плен 2 335,5 тыс. человек.
В целом, в течение 1941 года, с учетом пополнения, вышло из строя 142,4 % личного состава от всей действующей советской армии. В качестве справки: к безвозвратным потерям личного состава относятся убитые на поле боя, умершие от ран на этапах санитарной эвакуации, пропавшие без вести и оказавшиеся в плену. В число безвозвратных потерь действующей армии включают также не боевые потери, не связанные с непосредственным ведением боевых действий, то есть погибших в результате чрезвычайных происшествий, осужденных трибуналами к высшей мере наказания за различные преступления, покончивших жизнь самоубийством, умерших от болезней в госпиталях.
Наиболее тяжелые потери в 1941 г. понес наш Западный фронт. Так, среднемесячная (август – декабрь) численность Западного фронта в 1941 г. была 501 120 человек, а безвозвратные потери за этот год составили 956 293 человека. Таким образом, в 1941 г. этот фронт потерял 190,8 % своей списочной численности, при этом каждый месяц из строя безвозвратно выбывало 30,3 % его личного состава. Вместе с санитарными потерями за этот же период убыло 259 % среднемесячной численности. Следовательно, с учетом восполнения, каждый месяц в 1941 г. в войсках этого фронта терялось 41,1 % личного состава.
Огромные потери советских войск были и в 1942 г., в том числе безвозвратные потери составили 3 258, 2 тысяч человек, санитарные – 4 111, 1 тыс. человек. Вместе с тем в течение этого года безвозвратные потери Красной Армии снизились до 56,3 %, а санитарные возросли до 76,9 % к среднемесячной численности. Всего за 1942 год вышло из строя 133,2 % личного состава.
В последующие годы общие потери были несколько меньшими, чем в начале войны. В целом же за всю войну на советско – германском фронте в действующей армии вышло из строя 488 % личного состава ее среднемесячной численности, при этом безвозвратные потери составили 173,2 %, а санитарные – 314,8 %.
Каждые сутки на советско – германском фронте выбывало в среднем 20,9 тысяч человек, из них безвозвратно – около 8 тысяч. Но самые большие среднесуточные потери были в летне – осенних компаниях 1941 г. – 24 тыс. человек и 1943 г. – 27,3 тыс. человек.
Приведенные данные взяты из книги: «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование». Под общей редакцией Г. Ф. Кривошеева. – М.: Воениздат, 1993.
Анализируя сведенья о потерях Красной Армии в Великой Отечественной войне, коллектив исследователей во главе с Г. Ф. Кривошеевым сделал вывод, что больше всего безвозвратных потерь наши войска несли в оборонительных операциях первого периода войны (22.06.41–18.11.42 гг.). Эти потери составили в общей сложности – 3 миллиона 580 тысяч человек, или 31,8 % общего числа безвозвратных потерь за всю войну.
Всего лишь за три месяца после начала войны во многих так называемых «котлах» под Белостоком, Минском, Уманью, Смоленском, Гомелем и, особенно, под Киевом, погиб почти весь цвет довоенной кадровой Красной Армии, ее многочисленная тяжелая боевая техника и вооружение.
Всего за Великую Отечественную войну безвозвратные людские потери Германии и ее союзников на советско – германском фронте были примерно на 30 % меньше аналогичных потерь советских войск (8,6 млн человек у них, 11,4 млн человек – у нас). Что касается числа убитых, умерших от ран и болезней, то это соотношение следует увеличить в два раза в пользу наших противников. Такое соотношение потерь было, в основном, результатом массового уничтожения советских военнослужащих, попавших по разным причинам в плен немцам.
Как мы видим, Красная Армия понесла огромные человеческие и материальные потери, особенно в начальный период войны, и нам остается только извлекать уроки их прошлой трагедии, чтобы не допустить ничего подобного в будущем. Понятно, что мировые войны без потерь не бывают, однако это совсем не означает, что такое огромное число жертв с нашей стороны было неизбежно, по крайней мере, теоретически, если бы …
Вот в этом, «если бы…», и состоит вся проблема. Мы убеждены, что наши тяжелые потери, наряду уже с указанным выше, преимущественно были связаны с так называемым «кадровым вопросом».
Тогда, как и всегда в истории, кадры решали все. Эти же кадры обязаны были нести ответственность за результаты своих действий. Хотя в течение жизни людей не всегда воздается должное каждому, но от суда истории, как и от Божьего суда, никто и никогда еще не уходил. Понятно, что ответственность того или иного человека мы не можем рассматривать вне его должности, то есть вне его реальных возможностей.
Несмотря на то, что численность защитников нашего Отечества перед войной достигала почти пяти миллионов человек, однако число лиц, принимавших в то время особо важные, жизненные решения, было не так уж много. Их даже нетрудно перечислить. Так, в 2009 г. Академия военных наук выстроила рейтинг полководцев Великой Отечественной войны «в соответствии с их вкладом в победу». Наши военные академики этот рейтинг выстроили следующим порядке:
1. Жуков Г. К.
2. Василевский А. М.
3. Рокоссовский К. К.
4. Конев И. С.
6. Малиновский Р. Я.
7. Говоров Л. А.
7. Антонов А. И.
8. Тимошенко С. К.
9. Толбухин Ф. И.
10. Мерецков К. А.
11. Шапошников Б. М.
12. Черняховский И. Д.
13. Ватутин Н. Ф.
14. Баграмян И. Х.
15. Еременко А. И.
16. Петров И. Е.
Как будет ниже показано, мы не можем полностью согласиться с точкой зрения военных академиков, но все же «за основу» такой рейтинг может быть принят.
Нам не понятно, почему в этом списке отсутствует Иосиф Виссарионович Сталин. Возможно потому, что в данном случае оценивались полководцы фронтового масштаба, а масштабы деятельности И. В. Сталина были несопоставимо шире любого из указанных полководцев.
Наши современные «десталинизаторы» и бывшие недобитые троцкисты, в лице Хрущева и иже с ним, все валят на Сталина. Мол, не подготовил страну к войне тиран, не умел воевать – вот вам и результат: 26 миллионов только убитых и полстраны превращено в руины.
При всем нашем более чем прохладном отношении к этой публике, с ней можно бы было согласиться, если бы она ответила на вопросы:
– А кто лучше Сталина подготовил бы страну к войне. – Троцкий, Каменев, Зиновьев или Хрущев?
– А кто лучше Сталина мог воевать. Троцкий, Тухачевский, Тимошенко, Жуков или его главный критик – Хрущев?
Конечно, ответы на данные вопросы могут быть разные, но, если руководствоваться общими рассуждениями, а не конкретными делами и конкретными результатами, то все наши рассуждения превращаются в дешёвую демагогию.
На все поставленные вопросы может быть только один ответ, достоверность которого подтверждена не только ходом Великой Отечественной войны, но и ее результатом – Великой Победой. Гитлеровская Германия и ее армия была разгромлена, враг согласиться на безоговорочную капитуляцию, фюрер вынужден был закончить жизнь самоубийством. Все это было достигнуто нашим народом под руководством Иосифа Виссарионовича Сталина.
Именно он решил задачу, которую не могли решить ни царские министры, ни пламенные революционеры, ни интернационал, ни, наконец, троцкисты. К концу 20–х годов прошлого столетия у нас была 600–тысячная армия с 60 устаревшими танками, 99 бронеавтомобилями и 700 самолетами. Выпускать современную боевую технику было негде и некому, вся промышленность Российской империи была разрушена. Вместе с тем к этому времени устремления Запада организовать новый «крестовый» поход против СССР становились все очевиднее. Гитлер уже в 1925 г. написал и издал свой «знаменитый» труд «Майн Кампф».
В отличие от троцкистов, тогда нам нужно думать было не о мировой революции, а о том, как спасти свое Отечество. Поэтому ни кто иной, как И. В. Сталин настоял на том, чтобы уже первая пятилетка имела оборонную направленность. Решающим звеном первого пятилетнего плана была индустриализация страны, ускоренное и преимущественное развитие тяжелой промышленности.
Именно тогда в полном объеме развернулось строительство Сталинградского тракторного завода, Днепрогэса, Туркестано – Сибирской железной дороги, протяженностью 1442 километра. Началось строительство Магнитогорского и Кузнецкого металлургических заводов. Строились автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде, заводы тяжелого машиностроения в Горловке, Краматорске, Свердловске, химические комбинаты в Березниках, Соликамске, Бобриках, крупнейший завод сельскохозяйственных машин в Ростове – на – Дону, заводы комбайнов в Саратове, Запорожье, а также новые домны, мартены, шахты, рудники.
Одновременно развернулась техническая реконструкция и расширение важнейших старых заводов: «АМО», «Динамо», «Красный пролетарий» в Москве; «Красный путиловец», «Электросила», «Светлана» в Ленинграде; «Серп и молот» в Харькове и другие.
А приход Гитлера к власти в 1933 г. сделал военную угрозу СССР еще более очевидной, что определило задачи второй и третьей пятилеток.
Одновременно, чтобы мобилизовать наш народ на долгие годы тяжелого труда и лишений, нужна была очень сильная идея, и Сталин предложил такую идею, которая сплотила народ и власть. Это была великая идея построения общества социальной справедливости, в котором «кто не работает, тот не ест», а кто работает, тот получает «по труду, а не по капиталу», тем более украденного у того же народа. Эта идея не могла не увлечь самые широкие массы трудящихся и позволила соединить высокие темпы индустриализации с высоким уровнем социальной стабильности общества. Наш народ был готов пойти на любые лишения, потому что строил светлое будущее для себя и своих детей.
Именно идеи И. В. Сталина стали инструментом для невиданного по темпам и масштабам социального экономического взлета России. В период социалистической индустриализации люди творили то, что сейчас представляется просто невозможным.
Это происходило потому, что доктрина социализма несла в себе не только идею социальной справедливости, она нацеливала страну на создание такой модели экономического развития, которая обеспечивала немыслимую при капиталистической власти возможность для государства сконцентрировать все виды ресурсов в ключевых секторах экономики. Такую возможность создавали национализация основных средств производства и использование их по единому государственному плану.
В итоге под руководством И. В. Сталина была создана плановая государственная экономика – самая сильная модель мобилизационного развития. Одновременно И. В. Сталин дал этой экономике адекватную социальную базу – общество тружеников, заинтересованных в решении общегосударственных задач.
За 10 лет, за годы предвоенных пятилеток, была полностью модернизирована и увеличена в 7 раз производственная база в промышленности. Производственные фонды всех отраслей народного хозяйства возросли в 2,6 раза. Ликвидирована неграмотность народа. Если в 1914 г. в России менее 30 % населения умели читать и писать, то в 1940 г. – почти 90 %. В 10 раз по сравнению с 1917 г. выросло число специалистов со средним специальным и высшим образованием.
В результате к началу Великой Отечественной войны СССР подошел с военно – промышленным потенциалом, который позволил даже после потери западных территорий нашей страны производить в годы войны вооружения в большем объеме и лучшего качества, чем гитлеровская Германия вместе с всей оккупированной ею Европой.
Без И. В. Сталина и коммунистической партии указанные задачи выполнить было невозможно. Любой сколько-нибудь объективный исследователь понимает, что Великая Победа Советского Союза над гитлеровской Германией была возможна только вследствие предвоенного индустриального и культурного рывка, а также коллективизации сельского хозяйства.
Накануне войны И. В. Сталин обладал огромной властью, он был не только ведущим политическим деятелем, руководителем коммунистической партии, но и неофициальным лидером страны, поэтому все принципиальные решения, которые принимались в нашей стране, непосредственно связаны с его именем. Большинство документов, показывающих истинную роль Сталина в войне, сожгли еще при Хрущеве. Однако место и роль Иосифа Виссарионовича Сталина насколько сами о себе говорят, что потеря тех или других документов, касающейся его деятельности, не имеет принципиального значения.
Руководителей такого масштаба история оценивает не по высказываниям того или другого щелкопёра, а по результату их деятельности. Христос предупреждал: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть волки хищные: по плодам их узнаете их». (От Матфея 7:15–20). Пройдут тысячи лет, а И. В. Сталин для человечества будет узнаваемым по главному результату его забот и трудов – «Великой Победе».
Однако путь к этой победе и для него, лично, и для всего советского народа был необычно трудным, а, следовательно, для нас – чрезвычайно поучительным.
Тогда было все не так просто. К концу 30–х годов прошлого столетия международная обстановка стала резко накаляться. Все дело шло к новой мировой войне, и, чтобы лучше подготовить Советский Союз к этому небывало тяжелому испытанию, И. В. Сталин вынужден был 6 мая 1941 г. принять на себя обязанности Председателя Совета Народных Комиссаров (по – современному – Председателя Совета Министров) СССР. Таким образом, тогда, кроме политических вопросов, И. В. Сталин возложил на себя личную ответственность не только за состояние народного хозяйства, но и за вооруженные силы страны.
Однако, несмотря на все усилия, И. В. Сталин не смог уберечь Советский Союз от нападения гитлеровской Германии, потому что это было уже за пределами его возможностей. Решение о начале войны принимал не он, а Гитлер.
Понятно, что, будучи Генеральным секретарем ВКП(б) и Председателем Совета Народных Комиссаров, И. В. Сталин непосредственно руководил всеми народными комиссариатами и их начальниками, и уже поэтому нес огромную ответственность за их деятельность. В таком же порядке подчинялся И. В. Сталину народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Однако руководить и отвечать перед государством за работу народных комиссаров не значит работать вместо них, тем более – нести личную ответственность за упущения и преступления многочисленных подчиненных.
Основную долю ответственности, в рамках порученного дела и функциональных обязанностей, должны нести непосредственные руководители и специалисты этих ведомств. Для народного комиссариата обороны это были, кроме С. К. Тимошенко, его заместители, включая в первую очередь Начальника Генерального штаба РККА Г. К. Жукова, а также маршалы и многочисленные генералы.
Таким образом, пытаться возложить всю ответственность на одного И. В. Сталина за начальный период Великой Отечественной войны, как это пытались делать в прошлом борцы с культом личности, а в настоящее время «десталинизаторы» – значит потерять всякое чувство меры и объективности.
Ведь маршалами и генералами так просто не становятся, для этого необходимо было занимать очень высокую должность в Красной Армии. Занятие подобной должности автоматически предполагает и исключительно высокую ответственность за свои личные действия перед народом за военную безопасность государства.
Уже только поэтому, всю ответственность за огромные потери в начальный период Великой Отечественной войны, наряду с И. В. Сталиным, должны, как минимум, разделить, а более справедливо – взять на себя, народный комиссар обороны С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, маршалы К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Г. И. Кулик, Б. М. Шапошников, а также генералы, командующие приграничными военными округами: Прибалтийского – генерал – полковник Ф. И. Кузнецов, Западного – генерал армии Д. Г. Павлов, Киевского – генерал – полковник М. П. Кирпонос, Ленинградского – генерал – лейтенант М. М. Попов, Одесского – генерал армии И. В. Тюленев и их подчиненные, генералы, командующие многочисленными армиями и дивизиями, входившими тогда в состав этих округов. Но не все они выдержали экзамен на воинское мастерство, да и на обычную человеческую порядочность, особенно, когда пришло время отвечать за поражения и потери в прошлой войне.
При огромном числе высших военачальников оказалось, что отвечать за подготовку и боевую готовность Красной Армии накануне и в начале войны, кроме Сталина, – некому! Все наши маршалы и генералы, как на подбор, якобы были – «Георгиями – Победоносцами».Короче говоря, с таким критическим, точнее – некритическим, подходом к себе высших военачальников должных выводов из уроков Великой Победы, крайне необходимых для нашего народа, не извлечешь.
К нашему большому сожалению, наиболее известным таким деятелем оказался весьма заслуженный человек, четырежды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков – первый (кстати, и единственный) заместитель Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Правда, четвертую звезду Героя Советского Союза Жуков получил в мирное время, в 1956 г., как мы ниже увидим, за «героизм», проявленный маршалом во время борьбы с культом личности и другие услуги, оказанные «тов. Н. С. Хрущеву».
Чтобы не терять драгоценного времени на остальных оппонентов, подробно остановимся на точке зрения по данному вопросу этого видного военачальника. Жуков встретил войну в должности заместителя народного комиссара обороны и одновременно начальника Генерального штаба Красной Армии, учреждения которое обычно считают – «мозгом армии». Уже поэтому, как никто, Жуков о причинах трагедии начального периода войны много знал. Однако главную тайну Великой Отечественной войны – тайну поражения наших войск в начальный период, раскрывать Жуков (да и не только он) категорически не желал!
Почему произошло нечто невероятное, просто немыслимое, по любым канонам и меркам, во что и сейчас-то трудно поверить, если бы не очевидные факты. Объяснить эти факты способными оказались немногие.
К таким личностям, прежде всего, следует отнести К. К. Рокоссовского. Этот выдающийся профессионал прямо указывал на то, что «система мер по обороне страны, которая в первом полугодии 1941 реализовывалась наркоматом обороны и Генштабом, не имела признаков адекватности (средств, методов, приемов) реально складывавшейся в канун войны обстановке».
Позиция бывшего начальника Генерального штаба понятна: трудно Жукову было признать, что именно он совместно с Тимошенко несет особую персональную ответственность за жизни сотен тысяч наших солдат, из которых, в ее мгновения, не успели сделать хотя бы по одному выстрелу по фашистам.
Трудно нести ответственность за тех павших, что погибли в исторически беспрецедентно неравных боях, в которые они угодили в начале войны по вине Жукова и Тимошенко; за тех наших солдат, прах которых, по ориентировочным оценкам, примерно 500 тысяч человек, – и по сию пору не упокоен по – человечески. Трудно Жукову было отвечать за позор и муки плена, в который угодили миллионы советских солдат и офицеров.
Стремление Жукова уйти от ответственности за допущенные лично им крупные ошибки, в данном случае для него оказалось выше истины и даже выше интересов государства.
Для того чтобы не быть голословным, дословно приведем текст написанной, но не произнесенной речи маршала Г. К. Жукова, которую он готовил для Пленума ЦК КПСС, посвященного разоблачению культа личности Сталина. Однако пленум не состоялся, и почти сорок лет этот уникальный документ хранился в архиве Президиума ЦК КПСС, пока не грянула так называемая перестройка и предавать все гласности, вместе с интересами страны, для «идейных» горбачевых и ельциных стало обычным делом.
Текст этой, «бессмертной по беспринципности» речи, Жуков снабдил сопроводительным письмом следующего содержания:
«Секретно. Товарищу ХРУЩЕВУ Н. С.
Посылаю Вам проект моего выступления на предстоящем Пленуме ЦК КПСС. Прошу просмотреть и дать свои замечания.
19 мая 1956 года. Г. ЖУКОВ
№ 72с».
Уже эта короткая записка красноречиво говорит о том, насколько был самостоятельным маршал, сочиняя пасквиль на своего бывшего непосредственного начальника, который сделал его своим замом, своим главным представителем в войсках, который наградил его 7О – ю орденами и медалями!
Ведь все тот же, Жуков, в своей речи на всю страну, на весь мир заявил на параде Победы: «Мы победили потому, что нас вел от победы к победе наш великий вождь и гениальный полководец Маршал Советского Союза – Сталин!»
Каким же надо быть хамелеоном, чтобы так изменить свою точку зрения на своего бывшего начальника после его смерти, стараясь угодить новому начальнику.
Теперь сам текст «непризнесенной» речи Жукова:
Состояние и задачи военно – идеологической работы
Товарищи!
В своем выступлении я хочу доложить Пленуму ЦК о состоянии и задачах военно – идеологической работы.
Главным недостатком во всей военно – идеологической работе у нас в стране до последнего времени являлось засилие в ней культа личности.
Я должен отметить, что у некоторых товарищей имеется мнение о нецелесообразности дальше и глубже ворошить вопросы, связанные с культом личности, так как, по их мнению, углубление критики в вопросах, связанных с культом личности, наносят вред делу партии, нашим Вооруженным Силам, принижает авторитет советского народа и тому подобное.
Я считаю, что подобные настроения вытекают из несогласия с решением ХХ съезда партии, полностью одобрившего предложения, изложенные в докладе ЦК по ликвидации последствий культа личности. Если пойти по пути свертывания работы по ликвидации последствий культа личности, то мы не выполним тех решений, которые единодушно были приняты ХХ съездом партии. Мы не можем забывать, что культ личности и все то, что с ним было связано, принес нам много вреда и в деле обороны нашей страны.
Как известно, особенно широкое распространение культ личности приобрел в вопросах, связанных с Великой Отечественной войной.
На протяжении нескольких лет перед Отечественной войной советскому народу внушалось, что наша страна находится в постоянной готовности дать сокрушительный отпор любому агрессору. На все лады восхвалялась наша военная мощь, прививались народу опасные настроения легкости победы в будущей войне, торжественно заявлялось о том, что мы всегда готовы на удар врага ответить тройным ударом, что, несомненно, притупляло бдительность советского народа и не мобилизовало его на активную подготовку страны к обороне.
Действительно же состояние подготовки нашей страны к обороне в то время было далеким от этих хвастливых заявлений, что явилось одной из решающих причин тех крупных поражений и огромных жертв, которые понесла наша Родина в начальный период войны.
Накануне войны организация и вооружение наших войск не были на должной высоте, а что касается противовоздушной обороны войск и страны, то она была на крайне низком уровне.
До 1941 года у нас было очень мало механизированных соединений, и только зимой 1941 года было принято решение о формировании 15 механизированных корпусов за счет ликвидации кавалерии, но это решение было крайне запоздалым.
К моменту начала войны большинство наших механизированных корпусов и дивизий находилось еще в стадии формирования и обучения, в силу чего они вступали в бой несколоченными и слабо вооруженными.
Качество нашей авиации оказалось ниже немецкой, да и та из-за отсутствия аэродромов была крайне скученно расположена в приграничной зоне, где попала под удар авиации противника.
Артиллерия, особенно зенитная, была очень плохо обеспечена тягачами, вследствие чего не имела возможности передвигаться и в какой-либо степени обеспечить маневр наших войск на поле боя. Очень много артиллерии из-за отсутствия артиллерийских тягачей было брошено при отходе наших войск.
У Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов.
Промышленности не были выданы конкретные мобзадания по подготовке мобилизационных мощностей и созданию соответствующих материальных резервов.
Особенно плохо обстояло дело с руководящими военными кадрами, которые в период 1937–1939 гг., начиная от командующих войсками округов до командиров дивизий и полков включительно, неоднократно сменялись в связи арестами. Вновь назначенные к началу войны оказались слабо подготовленными по занимаемым должностям. Особенно плохо были подготовлены командующие фронтами и армиями.
Огромный вред для Вооруженных Сил нанесла подозрительность Сталина по отношению к военным кадрам. На протяжении только четырех лет, с 1937 по 1941 г., в наших Вооруженных Силах дважды упразднялось единоначалие и вводился институт военных комиссаров, что сеяло недоверие к командным кадрам, подрывало дисциплину в войсках и создавало неуверенность у командного состава.
Слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к войне, выявленные в ходе советско – финляндской войны и событий на Дальнем Востоке, не только не устранялись, но по – серьезному даже и не обсуждались ни в ЦК, ни в Совнаркоме, так как все эти вопросы находились в руках Сталина и без его указаний никто не мог принять какого-либо решения.
Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты, и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, «не спровоцировать немцев на войну».
Знал ли Сталин и Председатель Совнаркома В. М. Молотов о концентрации гитлеровских у наших границ? – Да, знали. Кроме данных, о которых на ХХ съезде доложил тов. Н. С. Хрущев, Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточениях немецких войск вблизи наших границ, об усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее в глубь нашей страны до 200 километров. За период январь – май 1941 г. было зафиксировано 159 разведывательных полетов немецкой авиации.
Полеты немецких самолетов производились на глубину 90–200 км от госграницы как истребителями, так и бомбардировщиками. Это говорит о том, что немцы производят как визуальную разведку, так и фотографирование.
Примером полного игнорирования Сталиным сложившейся военно – политической обстановки и беспрецедентной в истории дезориентации нашего народа и армии является сообщение ТАСС, опубликованное в печати 14 июня 1941 г., т. е. за неделю до нападения фашистской Германии на Советский Союз. В этом сообщении указывалось, что «по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско – германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо – восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско – германским отношениям».
Это заявление дезориентировало советский народ, партию и армию и притупляло их бдительность.
Неудачи первого периода войны Сталин объяснял тем, что фашистская Германия напала на Советский Союз внезапно. Это исторически неверно. Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне.
22 июня в 3 час. 15 мин. немцы начали боевые действия на всех фронтах, нанеся авиационные удары по аэродромам с целью уничтожения авиации, по военно – морским базам и по ряду крупных городов в приграничной зоне. В 3 час. 25 мин. Сталин был мною разбужен, и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. С. К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть вам и Тимошенко».
Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 ч. 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию, ввели в дело свои танковые войска и начали стремительно развивать удары своих группировок.
Кроме неподготовленности страны к обороне и неполной подготовленности Вооруженных Сил к организованному отражению нападения противника, у нас не было полноценного Верховного командования. Был Сталин, без которого, по существовавшим тогда порядкам, никто не мог принять самостоятельного решения, и надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень плохо разбирался в оперативно – тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществлять квалифицированное управление Вооруженными Силами.
Наши войска, не будучи развернутыми в правильных оперативных построениях, фактически дрались отдельными соединениями, отдельными группировками, проявляя при этом исключительное упорство, нанося тяжелые поражения противнику. Не получая своевременных приказов от высшего командования, они вынуждены были действовать изолированно, часто оказывались в тяжелом положении, а иногда в окружении.
Положение осложнялось тем, что с первых дней наша авиация ввиду своей отсталости в техническом отношении была подавлена авиацией противника и не могла успешно взаимодействовать с сухопутными войсками. Фронты, не имея хорошей разведывательной авиации, не знали истинного положения войск противника и своих войск, что имело решающее значение в деле управления войсками.
Войска, не имея артиллерийских тягачей и автотранспорта, сразу же оказывались без запасов горючего и боеприпасов, без должной артиллерийской поддержки. В последующем, будучи значительно ослаблены в вооружении, без поддержки авиации, не имея танков и артиллерии, часто оказывались в тяжелом положении.
Все это привело наши войска к тяжелым жертвам и неудачам в первый период войны и оставлению врагу громаднейшей территории нашей страны.Отношение Сталина к личному составу наших Вооруженных Сил
Я уже говорил о подозрительности и недоверии к военным кадрам, которые которое проявлялось у Сталина в предвоенные годы. Всю вину за наши неудачи в начальный период войны он постарался возложить на личный состав Вооруженных Сил.
Был организован судебный процесс над командованием Западного фронта, по которому были расстреляны командующий войсками Павлов, начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев, ряд других генералов. Был обвинен в измене и переходе на сторону противника командующий армией Качалов, фактически погибший на поле боя при прорыве из окружения. Без всяких оснований были обвинены в измене другие генералы, в силу сложившейся обстановки попавшие в плен, которые, возвратясь из плена, и по сей день являются честнейшими людьми, патриотами нашей Родины.
Был издан ряд приказов, в которых личный состав наших войск, особенно командиры и политработники, огульно обвиняются в малодушии и трусости.
Уже после того как наши войска показали себя способными не только обороняться, но и наносить серьезные удары по врагу, Сталин нашел нужным в одном из своих приказов написать: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».
Таким приказом Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов.
Как показывают действительные факты, наши солдаты и офицеры, части и соединения дрались, как правило, с исключительным упорством, не щадя своей жизни, нанося большие потери противнику.
Зачем понадобилось Сталину издавать приказы, позорящие нашу армию? Я считаю, что это сделано с целью отвести от себя вину и недовольство народа за неподготовленность страны к обороне, за допущенные лично им ошибки в руководстве войсками и те неудачи, которые явились их следствием.О так называемых сталинских операциях, сталинской военной науке
Многие здесь присутствующие знают, как возникали операции фронтов, как планировались, готовились и проводились наступательные операции наших войск, в последующем получившие название «сталинские».
Надо быть неграмотным в военном деле, чтобы поверить в то, что один человек мог обдумать, рассчитать, распланировать и подготовить современную фронтовую операцию или операцию группы фронтов, проводимых на громаднейшем пространстве, с участием всех видов Вооруженных Сил и родов войск.
Был ли Сталин творцом вообще каких-либо операций?
Да, к сожалению, был. Об одной такой операции на ХХ съезде доложил тов. Н. С. Хрущев. По замыслу Сталина также планировалась операция в Прибалтике в районе Либавы, которая безрезультатно повторялась несколько раз и, кроме тяжелых жертв, ничего не дала. За неудачи этой операции Сталин сменил трех командующих фронтами.
Исключительно безграмотно проводились операции севернее Варшавы, в результате которых погибли многие десятки тысяч наших людей. Сталину неоднократно докладывали о том, что по условиям местности там нельзя проводить операцию, однако такие доводы отвергались как «незрелые», и операция многократно повторялась с одними и теми же результатами.
Можно привести еще немало отрицательных фактов из оперативного творчества Сталина, чтобы оценить, чего стоит на самом деле его полководческие качества и «военный гений».Об устранении неправильного отношения к бывшим военнопленным, возвратившимся на Родину из фашистского плена
В идеологической работе нам нанесен большой морально – политический вред произволом бериевской шайки в отношении советских военнослужащих, которые в период Великой Отечественной войны находились в плену у наших противников.
В силу обстановки, сложившейся в начале войны на ряде фронтов, значительное число советских военнослужащих нередко попадало в составе целых подразделений и частей в окружение и, исчерпав все возможности к сопротивлению, вопреки своей воле, оказалось в плену. Многие попадали в плен ранеными и контужеными.
Советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена, издевательства гитлеровцев, нередко проявляли подлинный героизм. Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к своим войскам.
Однако как во время войны, так и в послевоенный период в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности, противоречащие ленинским принципам и самой природе советского строя. Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни чем не обоснованных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий.
При решении вопроса о судьбе бывших военнопленных не принималось во внимание ни обстоятельства пленения и поведение в плену, ни факт бегства из плена, участие в партизанской борьбе и другое. Наши офицеры, попавшие в плен ранеными, мужественно державшиеся в плену, огульно лишались офицерского звания и без суда посылались в штрафные батальоны наравне с лицами, совершившими преступления.
Некоторые советские и партийные органы до сих пор продолжают проявлять неправильное отношение к бывшим военнопленным, ничем себя не запятнавшим, относятся к ним с недоверием, устанавливают незаконные ограничения в отношении продвижения по службе, использования на ответственной работе, избрания депутатами в Советы депутатов трудящихся, поступления в высшие учебные заведения и другие, ущемляя их права и достоинство советских граждан.
Наиболее грубые извращения нарушения законных прав военнослужащих были связаны с необоснованным привлечением их к уголовной ответственности. Значительное количество военнопленных, возвратившихся на Родину, было подвергнуто различным наказаниям, начиная со ссылки на спецпоселение и кончая высшей мерой наказания.
Советское законодательство предусматривает суровую ответственность за преднамеренную сдачу в плен, за сотрудничество с врагом и другие преступления, направленные против советского государства. Однако из советских законов не вытекает, что военнослужащий, попавший в плен вследствие ранения, контузии, внезапного захвата и при других обстоятельствах, независящих лично от военнослужащего, должен нести уголовную ответственность.
Незаконным репрессиям подвергались и те военнослужащие, которые, помимо своей воли попав в плен, руководствуясь чувством воинского долга, бежали затем из плена и возвратились на Родину, проявляя при этом нередко личный героизм, подвергая свою жизнь опасности.
Нет необходимости доказывать, что, с точки зрения подлинной советской законности, расценивать в подобных случаях советских военнопленных, попавших в плен к врагу, как изменников Родины, не было абсолютно никаких оснований. Не было оснований и для применения к ним каких-либо репрессивных мер.
Более того, советские военнослужащие, по независящим от них обстоятельствам попавшие в плен и затем сбежавшие из плена на Родину, достойны поощрения и правительственных наград. Такой порядок существовал даже при царском режиме и имел большое значение для воспитания народа, солдат и офицеров.
Некоторая часть военнослужащих, попав в плен и зная о неизбежности для них репрессий на Родине, естественно не проявляла стремления к тому, чтобы сбежать из плена. А по окончании войны угроза незаслуженных репрессий могла заставить некоторых военнослужащих отказаться от репатриации на Родину.
Неправильные действия местных органов власти, создание по отношению к бывшим военнопленным атмосферы недоверия порождают среди них, членов их семей справедливые настроения обиды, бесперспективности, ощущение неравноправия, отрицательно сказываются на их производственной, общественной деятельности.
Воспитывая военнослужащих в духе высокой стойкости, ненависти к врагу и презрения к плену, мы недостаточно популяризируем примеры доблестного поведения советских воинов в плену, примеры смелых побегов наших людей из плена.
Нужно снять с бывших военнопленных моральный гнет недоверия, реабилитировать незаконно осужденных, ликвидировать ограничения в отношении бывших военнопленных».Документ этот уникальный. Чтобы оклеветать Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил СССР, бывшего своего непосредственного начальника, Жуков не брезгует ничем: ни демагогией, ни полуправдой, ни даже – откровенной ложью.
Так, например, Жуков, будучи сам начальником Генерального штаба Красной Армии, обвиняет Сталина в том, что «у Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов».
Если это действительно было так, то только за это Жуков, как Начальник Генерального штаба Красной Армии, заслуживает высшей меры наказания без всякого снисхождения, например, за то, что он был в этой должности только полгода. Он не имел права принимать такую высокую и ответственную должность без указанных документов.
Далее, Жуков утверждает: «Промышленности не были выданы конкретные мобзадания по подготовке мобилизационных мощностей и созданию соответствующих материальных резервов».
Если это так, тогда откуда, спрашивается, появились у Жукова танки, самолеты, артиллерия уже к концу 1942 г., в количествах, превышающих аналогичные данные немецкой армии, и это притом, что на Германию работала практически вся Европа? Разве возможно было в такие сжатые сроки вновь оснастить Красную Армию самым современным оружием без заранее подготовленных инженерных разработок, мобилизационных мощностей и соответствующих материальных резервов?
Здесь, для желающих, подобных Жукову, скрыть правду при ответе на этот весьма неприятный вопрос проблем не было до тех пор, пока не были опубликованы официальные статистические исследования «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах», под общей редакцией генерал – полковника Г. Ф. Кривошеева (а они опубликованы были только в 1993 г.). До этого времени наши маршалы и генералы, действительные виновники тяжелых поражений и огромных человеческих потерь Красной Армии в прошлой войне, могли без особого ущерба для собственной репутации вводить в заблуждение граждан нашей страны, ссылаясь на якобы чрезмерно большое число немецких войск, танков и самолетов, а также на якобы существенное превосходство немецкой военной техники. Мол, новой техники у нас было якобы слишком мало, а у немцев ее было слишком много, и так далее.
Как указано было выше, по мере прояснения истины, оказывалось, что войск в целом у нас в приграничных округах было не на много меньше, чем у немцев, а новых самолетов и танков, не говоря уже об относительно старой технике, у нас было значительно больше (причем, в несколько раз), чем у противника.
Другое дело, что наши войска (войска и техника) накануне войны оказались не там, где они должны быть. Но войска сами себе не назначают место расположения, они были там, где их расположил Генеральный штаб, во главе с Жуковым. Даже если войска неправильно расположили его предшественники Шапошников и Мерецков, то для исправления их ошибок достаточно Жукову было нескольких дней, а для перемещения нашей авиации подальше от границы – нескольких часов. Однако он ни того, ни другого не сделал. И не потому, что не хотел или был вредителем, врагом народа, а просто – не понимал необходимости этого.
За эти и другие ошибки, повлекшие тяжелые последствия в начале войны, он, кстати, и был снят И. В. Сталиным с должности начальника Генерального штаба Красной Армии.
Далее, было установлено, что далеко не вся советская боевая техника была уничтожена на границе. Огромное число нашей техники было уничтожено и взято немцами в качестве трофеев далеко от границы: под Минском, Смоленском, Уманью, Киевом, Брянском, Вязьмой и других так называемых «котлах», и не только в роковом 1941, но и в 1942 году.
Только с 1943 г. «фирменные» домашние заготовки немецких генералов перестали действовать; военное счастье стало отворачиваться от Гитлера. Маршалы и генералы Красной Армии – не все, конечно же, – в кровопролитных боях, наконец, извлекли должные уроки из тяжелых поражений, постигая военное искусство, и постепенно в боевом мастерстве перестали уступать своим учителям, немцам. Кроме того, Красная Армия все в больших количествах стала получать самую современную боевую технику, не уступающую по качеству немецкой.
Огромные размеры нашей страны, численность населения и, самое главное, заблаговременно созданный за Уралом И. В. Сталиным военно – промышленный комплекс позволили это сделать. Взамен боевой техники, бездарно утраченной нашими маршалами и генералами на начальном этапе войны, поступала во все больших количествах новая техника.
Для Красной Армии к концу 1942 г. начали выпускать военную продукцию более 1900 заводов, перебазированных в восточные районы страны. Всего в этих районах было введено в строй 3500 крупных промышленных предприятий, в том числе металлургический завод «Амурсталь», Челябинский трубопрокатный завод, Норильский горно – металлургический комбинат и многие другие.
В металлургии, энергетике, машиностроении и большинстве других отраслей промышленности Советский Союз в годы войны в 2,5–4 раза отставал от Германии (вместе с оккупированными странами), однако уже с конца 1942 г. наша страна превосходила своих противников в области производства оружия и боевой техники!!!
В течение 1942 г. в СССР было выпущено свыше 4 млн винтовок и карабинов – в 2,5 раз больше, чем производилось на заводах Германии. Быстро устранялось отставание Красной Армии в оснащении ее личного состава автоматическим оружием. Ежегодный выпуск пистолетов – пулеметов в нашей стране в 1943–1944 гг. в 9 раз превысил выпуск аналогичного оружия в странах блока агрессоров.
Уже в 1942–1943 гг. было выпущено артиллерийских систем всех видов и калибров почти на 150 тыс. единиц больше, чем в Германии и других странах Европы, захваченных Гитлером. Особенно быстро рос выпуск противотанковых пушек и зенитных систем. В связи с тем, что уже в первые месяцы войны высокую эффективность в бою показала советская реактивная артиллерия, выпуску этого нового оружия уделялось особое внимание. Если в 1941 г. в войска поступило только 900 пусковых реактивных установок, то уже в 1942 г. их было выпущено уже около 3,3 тыс., а в целом за войну – более 11 тыс.
На Востоке, в районах неуязвимых для вражеской авиации, быстро создавались танкостроительные центры. К таким центрам следует отнести в первую очередь Челябинск, где было образовано крупнейшее в мире многопрофильное танковое производственное объединение, получившее затем название – «Танкоград». На Уралмашзаводе и предприятиях Свердловска наладили производство дизелей и танковых корпусов, а затем – и сборку средних танков. Всего к концу 1942 г. в нашей стране действовало около 20 бронекорпусных, танкосборочных и дизельных заводов. Несмотря на потерю крупнейшего предприятия по выпуску танков Т-34 Сталинградского тракторного завода, уже в 1943 г. Советский Союз достиг решающего превосходства над Германией в бронетанковой технике. С этого же года бронетанковый парк Красной Армии стал пополняться самоходно – артиллерийскими установками (САУ), которые были незаменимы для непосредственного сопровождения пехоты на поле боя, а также для усиления противотанковой обороны.
Основные заводы по производству боевых самолетов были размещены в Омске, Новосибирске, Комсомольске – на – Амуре, Ташкенте и других городах. Только в Куйбышеве было пять авиационных предприятий. Уже в 1942–1943 гг. в нашей стране ежегодно выпускалось на 10 тыс. боевых самолетов больше, чем в Германии. В 1942–1944 гг. отечественные заводы выпустили более 43 тыс. новых типов истребителей (Ла-5, Ла-7, Як-9, Як-7), а среднемесячное производство штурмовиков Ил-2 по сравнению с предвоенным полугодием 1941 г. возросло в 25 раз!
Таким образом, советская экономика к концу 1942 г. позволяла не только восполнять потери боевой техники и вооружения на фронте, но и непрерывно наращивать боевую мощь Красной Армии.Однако, действительно, в критическое время защиты Москвы, как было упомянуто выше, сам И. В. Сталин не мог выделить к этому времени командующему Западным фронтом генералу армии Жукову и 200 танков. Поскольку к концу 1941 г. нашими маршалами и генералами было потеряно около 20 тыс. танков, 17, 9 тыс. боевых самолетов, более 100 тыс. орудий и минометов, 5,5 млн винтовок и карабинов.
Конечно, наиболее осведомленным историкам, которым доверяла партия писать и переписывать историю Великой Отечественной войны, несмотря на секретность, примерные цифры потерь Красной Армии были все же известны. Поэтому просто писать о том, что И. В. Сталин не подготовил страну к войне с Гитлером, точнее с Западной Европой, было бы верхом необъективности и даже подлости. А кто ее тогда подготовил? Жуков с Хрущевым, что ли?
Тем не менее, раз были тяжелейшие поражения и отступления, вплоть до стен столицы нашей родины – Москвы, то, очевидно, были и непосредственные виновники, допустившие эти позорнейшие поражения, особенно с учетом изначального соотношения сил. При написании истории от раскрытия этого нелицеприятного вопроса, хотя бы в минимальном объеме, нам никак было не уйти.
Начиная с первых послевоенных лет такую задачу выполнить было практически невозможно: почти все маршалы и многие генералы, непосредственные «герои» тех поражений, были еще живы, а мертвых тоже особенно не упрекнешь: они сделали все, что могли.
Чтобы никого из известных полководцев не обидеть, тем более – обвинить в неумелом руководстве Красной Армией, лучшего «козла отпущения», чем И. В. Сталин (разумеется, только после его смерти), прошлым и современным фальсификаторам истории Великой Отечественной войны просто не найти. Желающих дернуть мертвого льва за хвост было всегда достаточно, тем более – за приличные деньги.
Уже в первые месяцы войны практически вся военная техника Красной Армии была угроблена нашими маршалами и генералами, под руководством тех же, Жукова и Тимошенко, которые из-за собственной общей и специальной безграмотности показали полное непонимание природы современной войны.
Одна только директива № 3, в которой Жуков требовал от подчиненных войск в первый же день войны перейти немедленно в контрнаступление, окружить и уничтожить Сувалкскую группировку немцев, а к исходу 24 июня 1941 г. овладеть районом Сувалки и городом Люблин в Польше, нанесла больше вреда, чем все гитлеровские генералы, вместе взятые. Кстати, приказ Жукова, овладеть городом Люблин советские войска выполнили, но… только почти через три года, 24 июля 1944 г. Причем выполнял этот приказ все тот же К. К. Рокоссовский, который к этому времени был уже не генерал – майором, не командиром механизированного корпуса, а Маршалом Советского Союза и командующим 1–м Белорусским фронтом.
Начиная с первых дней войны, как представитель Ставки Жуков, совместно с командованием Юго – Западного фронта, несет непосредственную ответственность за весьма неудачный контрудар и тяжелые потери нескольких советских механизированных корпусов в районе города Броды. Намерение Тимошенко и Жукова учинить на Юго – Западном фронте немедленный встречно – лобовой блицкриг с треском провалилось.
На Западном фронте дела шли еще хуже. Немцы на пятый день войны взяли Минск! Правительство СССР и Сталин узнали об этом не от Жукова или Тимошенко, а из сообщений европейских радиостанций!?
За первые шесть, с небольшим, месяцев войны количество попавших в плен, а также «пропавших без вести», составило, по новейшим данным, 2 335 тысяч человек, то есть фактически 80 % первоначальной численности собственно группировки РККА на Западе.
Как уже отмечалось выше, к 22 июня 1941 г. в западных приграничных округах насчитывалось 15 687 танков, однако к началу контрнаступления под Москвой у трех наших фронтов, что участвовали в нем, имелось всего 774 танка, то есть – в 20 раз меньше! Один только «вклад» Западного фронта в эту, немыслимо жуткую, катастрофическую убыль – 3332 танка, уничтоженных и захваченных немцами. Это значит, что данный фронт «обеспечил» 21,24 % всех потерь танков в начальный период войны.
По различным современным данным, уже к 10 июля РККА потеряла на Западном ТВД 11 783 танка, в среднем по 665 танков в день (это один, на 2/3 укомплектованный корпус, или три танковых дивизии в сутки!).
А в целом, от почти 4–кратного превосходства по танкам в нашу пользу накануне войны к началу битвы под Москвой ничего не осталось. Хуже того, к этому времени вермахт, имеющий на данном участке фронта 1170 танков, обладал полуторным превосходством по танкам над нашими войсками.
Директива № 3 Тимошенко и Жукова была совершенно невыполнима в тех условиях, потому издание подобных приказов в военном деле считается преступлением, поскольку попытки их выполнения ведут только к огромным потерям, причем без решения поставленной задачи. Именно это и произошло в самом начале войны. Подробнее об этой, «знаменитой» своей безграмотностью, директиве будет сказано еще не раз.
В своей «Непроизнесенной речи…» Жуков утверждает, что «Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность…».
Здесь «Георгий – Победоносец» лукавит. Он прекрасно знал, что наши Вооруженные Силы состояли тогда из Красной Армии и Военно – Морского Флота, и что ему, Жукову, тогда починялась только Красная Армия, а Военно – Морской Флот починялся адмиралу Николаю Герасимовичу Кузнецову. Однако, в отличие от Красной Армии, объекты Военно – Морской Флота – его базы, аэродромы и корабли – были вовремя приведены в полную боевую готовность, поэтому не понесли никаких сколько-нибудь существенных потерь при внезапном нападении и других ухищрениях немцев.
А причиной несвоевременного приведения Красной Армии в полную боевую готовность было не «игнорирование со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз», а следствием других событий, словами самого Жукова (из его «Воспоминаний и размышлений»):
«Перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками, и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радиостанциями, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена».
Из первой части нашей книги мы знаем, что радиостанций на начало войны в Красной Армии было достаточно. Недостаточно было понимания важности и необходимости использования средства связи, изобретенного в России Александром Степановичем Поповым еще 1895 г., у главного ответственного за эту самую связь, начальника Генерального штаба Жукова, что было результатом, как нам кажется, его крайне низкого общего образования. Для людей с таким образованием, как у Жукова, технические и практические вопросы использования радио, были за пределами их понимания.
Жуков в своей «Непроизнесенной речи…» упрекает Сталина «за допущенные лично им ошибки в руководстве войсками и те неудачи, которые явились их следствием».
Но И. В. Сталин лично непосредственно войсками не руководил. Он, будучи Верховным Главнокомандующим, был стратегом, руководил маршалами и генералами, причем не всеми, а только теми, которые командовали фронтами. Не разрабатывал он и операции. Операции разрабатывали генералы и офицеры Генерального штаба. Сталин только утверждал их, после соответствующего доклада начальника Генерального штаба и детального обсуждения каждого такого плана с командующими фронтами и другими крупными руководителями, на которых было возложено проведение данной операции в жизнь. Причем, в отличие от Жукова, И. В. Сталин, утверждая то или другое решения, всегда учитывал мнение своих подчиненных. Классический пример тому, ход утверждения грандиозной Белорусской операции.
Естественно, что операции были разные: удачные, неудачные и даже провальные, особенно в начале войны. Однако результат отдельных операций зависел не только от тех, кто их замышлял, планировал и утверждал, но в огромной степени и от тех, кто их проводил в жизнь непосредственно на полях сражений.
Поэтому всю вину сваливать на Сталина за ту или другую безграмотно проведенную операцию, в частности «проведенную севернее Варшавы», не справедливо. Как известно Варшаву освобождали долго: сначала войска Первого Белорусского фронта под руководством маршала К. К. Рокоссовского, одного из лучших советских военачальников, который, в отличие от Жукова, за всю войну не допустил ни одного «исключительно безграмотного проведения операции», а окончательно освободили те же войска, но уже под командованием маршала Г. К. Жукова. Но по совместительству в том и другом случае, представителем Ставки (фактически представителем Сталина) на данном фронте все время был не кто иной, как сам Жуков. Если он видел, что на участке фронта, за который он несет личную ответственность, проводится «исключительно безграмотная операция», то он обязан был ее остановить. Если ему не давал это сделать Сталин, то, чтобы снять с себя ответственность за последствия этой операции, он должен был уйти в отставку. Но Жуков ни того, ни другого не сделал.
В части провала начального этапа войны, Жуков утверждает, что «до 6 часов 30 минут он (Сталин) не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем, уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию…».
Но, во – первых, какая разница, давал или не давал разрешение Сталин на ответные действия и на открытие огня, если связь с войсками, за которую нес ответственность лично Жуков, не работала.
Во – вторых, это – неправда. В подтверждение приведем выдержку из воспоминаний адмирала Н. Г. Кузнецова:
«Субботний день 21 июня прошел так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов. Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко: «Есть очень важные сведенья. Зайдите ко мне».
Маршал, шагая по комнате, диктовал. Генерал армии Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.
Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.
Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.
Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:
– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
– Разрешено.
Поворачиваюсь к контр – адмиралу Алафузову:
– Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!
Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!»
Как позже выяснилось, в журнале боевых действий Балтфлота было записано: «23.37. Объявлена боевая готовность № 1». Северный флот принял приказ в 0.56 22 июня.
В 3 часа 07 минут немецкие самолеты подходили к Севастополю, крадучись, на небольшой высоте. Но сразу вспыхнули прожекторы, по незваным гостям ударили зенитные орудия береговых батарей и кораблей. Несколько самолетов загорелось, и начали падать. Остальные сбрасывали бесприцельно свой смертоносный груз и разворачивались обратно, не причинив никакого вреда нашему флоту.
В своей написанной, но непроизнесенной речи Жуков утверждает: «Слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к войне, выявленные в ходе советско – финляндской войны и событий на Дальнем Востоке, не только не устранялись, но по серьезному даже и не обсуждались ни в ЦК, ни в Совнаркоме, так как все эти вопросы находились в руках Сталина и без его указаний никто не мог принять какого-либо решения».
Это совсем не так. Именно за слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к советско – финляндской войне И. В. Сталиным 7 мая 1940 г. был снят с должности прежний нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, а на его место был назначен отличившийся в этой войне С. К. Тимошенко, который уже 16 мая 1940 г. издает особый обобщающий приказ № 120. Этот приказ фактически нарушал публичное восхваление армии, отличившейся не столько победами, сколько бедами отрезвляющей советско – финляндской войны. Ниже приедем только выдержки из этого приказа:
«Опыт войны на Карело – Финском театре выявил крупнейшие недочеты в боевом обучении и воспитании армии.
Воинская дисциплина не состояла на должной высоте. Войска не были подготовлены к позиционной войне, к прорыву УР (укрепленного района), к действиям в суровых условиях зимы и в лесу. Пехота вышла на войну наименее подготовленной: не умела вести ближний бой, борьбу в траншеях, не умела использовать результаты артиллерийского огня и обеспечивать свое наступление огнем станковых пулеметов, минометов, батальонной и полковой артиллерии.
Артиллерия, танки также имели ряд недочетов, особенно в вопросах взаимодействия с пехотой и обеспечения ее успехов в бою.
В боевой подготовке воздушных сил резко выявились неумение осуществлять взаимодействие с наземными войсками, неподготовленность к полетам в сложных условиях и низкое качество бомбометания, особенно по узким целям.
Подготовка командного состава не отвечала современным боевым требованиям. Командиры не командовали своими подразделениями, … теряясь в общей массе бойцов.
Наиболее слабым звеном являлись командиры рот, взводов и отделений, не имеющие, как правило, необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта.
Старший и высший комсостав слабо организовывал взаимодействие, плохо использовал штабы, неумело ставил задачи артиллерии, танкам и особенно авиации.
Штабы по своей организации, подбору и подготовке кадров, материально – техническому оснащению не соответствовали предъявленным к ним требованиям: они работали неорганизованно, беспланово и безынициативно, средства связи использовали плохо и особенно радио. Информация была плохая. Донесения запаздывали, составлялись небрежно, не отражали действительного положения на фронте. Иногда в донесениях и докладах имела место прямая ложь.
Командные пункты организовывались и несли службу плохо…
Штабы слабо занимались подготовкой войск к предстоящим действиям.
Управление войсками характеризовалось поспешностью, непродуманностью, отсутствием изучения и анализа обстановки, предвидения последующего развития событий и подготовки к ним…
Старшие начальники, увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление частью или соединением в целом.
Разведывательная служба организовывалась и выполнялась крайне неудовлетворительно…, не умела брать пленных.
Дисциплина в тылу отсутствовала. Порядка на дорогах, особенно в войсковом тылу, не было. Организация помощи раненым была нетерпимо плохой и несвоевременной…
Все эти недочеты в подготовке армии к войне явились в основном результатом неправильного воинского воспитания бойца и командира, ориентировавшихся на легкую победу над слабым врагом, и неверной системой боевого обучения, не приучавшей войска к суровым условиям современной войны…»
Наряду с вышеприведенным обобщающим приказом новый нарком обороны издает еще ряд приказов и директив, направленных на улучшение боевой подготовки и общего состояния частей Красной Армии.
Так, в директиве № 15119–С от 27.09 40 г. «О результатах инспектирования Западного особого военного округа» было указано:
«Полной перестройки всей работы в частях Западного особого военного округа не произошло.
… Боевые порядки в наступательном бою совершенно не отработаны. Наблюдается большая скученность и беспорядочность в движении пехоты, часто последняя наступает толпой: орудия, перетаскиваемые вручную, отстают от пехоты; управление с началом наступления теряется.
…Служба связных не налажена, и пользоваться ею не умеют. Разведка ведется плохо, части действуют вслепую… Охрана флангов отсутствует.
Радиосвязь по – прежнему часто отказывает, радиосети работают с большими перебоями».
В приказе № 0360 от 20.12. 1940 г. по связи Тимошенко указывал:
«Один из основных видов современной связи – радио – используется недостаточно. Организация радиосвязи при массовом насыщении радиостанциями, и особенно радиосвязь взаимодействия родов войск, освоена недостаточно… Недостаточны практические навыки в работе в сложных метеорологических условиях и ночью. Слабая подготовка специалистов: при работе на быстродействующей аппаратуре,… в определении и устранении повреждений в аппаратах и на линиях. Линии строятся плохо и небрежно. Слабо отработаны обязанности должностных лиц: дежурного по связи, … начальников направлений связи…
Приказываю:
Радиосвязь считать в армии одним из основных средств связи и подготовке радиоспециалистов в 1940–1941 гг. уделить серьезное внимание…, о результатах докладывать мне каждые три месяца.
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза С. Тимошенко».
Далее, приведем выдержку из приказа № 0367 от 27.12.1940 г. о маскировке аэродромов:
«Приказом НКО № 0145 от 09.09.1939 г. требовалась обязательная маскировка всех строящихся оперативных аэродромов… Эти мероприятия должно было провести не только на оперативных аэродромах, но и на всей аэродромной сети ВВС. Однако ни один из округов должного внимания этому приказу не уделил…»
Приказ № 059 от 14.02.1941 г. о стрелково – артиллерийской подготовке:
«…Проверка стрелково – артиллерийской подготовки командного состава показала следующие результаты:
ПрибОВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав четырех артиллерийских полков, из них все получили плохую оценку; по зенитной артиллерии проверены один полк и пять дивизионов, все получили плохую оценку.
ЗапОВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав пяти артиллерийских полков, из них четыре получили плохую оценку и только один – посредственную.
ОдВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав трех артиллерийских полков, из них один получил плохую и два посредственную оценку; по зенитной артиллерии проверены один полк и пять дивизионов, из них только два дивизиона получили посредственную оценку, остальные плохую.
ЛВО – по наземной артиллерии проверялся командный состав трех артиллерийских полков, все получили посредственную оценку».
Другое дело, что указанные приказы не доводились до всего советского народа, например, по радио, но подобные приказы никогда до всех и не доводятся, тем более – до вероятных противников. Они доводились только до тех начальников, в том числе и, разумеется, Жукова, которые обязаны были устранить приведенные выше недостатки.
Что касается утверждения Жукова о том, что при Сталине в процессе решения вопроса о судьбе бывших военнопленных не принимались во внимание обстоятельства пленения и поведение в плену, то это очевидная ложь. Принимались, и еще как.
Что касается генералов, которым такое высокое воинское звание вообще не позволяет сдаваться в плен врагу, то следует сообщить читателю следующее.
За годы Великой Отечественной войны в плену у гитлеровцев оказалось 83 советских генерала. Из них 26 погибли по разным причинам (расстреляны, замучены лагерной охраной, умерли от болезней и истощения). Оставшиеся 57 человек после Великой Победы в добровольном или принудительном порядке были возвращены в Советский Союз, из них: 7 бывших генералов повешены (по делу Власова), 17 расстреляны за воинские преступления, 8 осуждены за «неправильное» поведение в плену. Оставшихся 25 генералов – оправданы.
Что касается солдат и офицеров, то попавшему в плен надо было сильно «отличиться», чтобы по возвращении на Родину попасть в ссылку на спецпоселение, тем более – получить высшую меру наказания. Так, мой сосед по родительскому дому в Нижних Серогозах Пищемуха Василий Степанович, в результате безграмотных действий представителя Ставки Мехлиса и командующего Крымским фронтом генерал – лейтенанта Козлова, бросивших своих подчиненных в Керчи в мае 1942 г., оказался в плену у немцев. После окончания войны он без всяких проблем вернулся в родное село и был источником сведений для соседей, в том числе для автора данной книги, всех его перипетий пребывания на фронте и в плену у врага.
Таким образом, даже краткий анализ печально знаменитой «Непроизнесенной речи маршала Г. К. Жукова» показывает, что ее ценность весьма сомнительная в деле поиска правды о войне. В данном случае задачи у маршала Жукова были совсем другие: необходимо было угодить очередному первому секретарю ЦК, Хрущеву. И надо признать, что полученная вскоре очередная (четвертая) Звезда Героя Советского Союза, говорит о том, что Жуков с последней задачей успешно справился.
Тем не менее, надо признать, что «Непроизнесенная речь маршала Г. К. Жукова» достаточно объективно характеризует её автора как личность, хотя, конечно, не в лучшую сторону. Но в данном случае обижаться не на кого, Жуков сам себя показал тем, кем он был на самом деле: плохим военачальником в начале войны и весьма недалеким политиком (всегда). Но надо отдать должное Жукову, в отличие от многих других крупных военачальников, например маршалов Ворошилова, Буденного и Кулика, он учился на собственных ошибках значительно быстрее других и уже к средине войны стал действительно профессионалом в военном деле.
Вместе с тем к этому документу и его автору мы будем еще не раз возвращаться, хотя бы потому, что Жуков был типичным представителем советской военной школы того времени. Причем далеко не худшим её представителем, иначе его бы И. В. Сталин не назначил своим первым (единственным) заместителем. Значит, у нашего Верховного Главнокомандующего, особенно в первые месяцы войны, заметно лучших помощников не было. Теперь не трудно себе представить, как трудно было И. В. Сталину победить Гитлера, имея в своем подчинении таких слабых в военном отношении маршалов и генералов.
Кроме того, «Непроизнесенная речь маршала Г. К. Жукова», является одним из убедительных примеров, который показывает стремление истинных виновников поражений и огромных человеческих потерь Красной Армии скрыть действительные причины всех несчастий, свалившихся на нашу страну в начальный период Великой Отечественной войны.
Если верить Жукову, то во всех поражениях в схватках с немецкой армией виноваты не маршалы и генералы, которые непосредственно руководили тогда нашими Вооруженными Силами, а культ личности. В переводе с «эзоповского» языка – во всем виноват Сталин. А, например, народный комиссар обороны Маршал Советского Союза Тимошенко и начальник Генштаба Красной Армии генерал армии Жуков здесь были как бы и не причем.
Оно и понятно. Всем хотелось быть «Георгиями – Победоносцами». У многих ли найдется мужества заявить перед всем народом о собственной несостоятельности как военного профессионала; о своих крупных просчетах, нередко граничащих с преступлениями, хотя, разумеется, и не преднамеренными, однако, от этого не менее губительными для страны, к тому же еще оплаченными жизнью миллионов наших солдат?
В этих вопросах, чтобы уйти от личной ответственности за катастрофическое начало войны с гитлеровской Германией, непосредственные виновники поражений Красной Армии в 1941–1942 гг. нашли для себя, как они предполагали, уникальную «индульгенцию», подсказанную нашим стратегам Хрущевым – «культ личности».
Что касается других многочисленных авторов мемуаров, непосредственных участников войны, то они, конечно, все видели своими глазами и многое поняли после полученных от немцев уроков, но предпочитали не распространятся о причинах собственных поражений в начальный период войны, уделяя основное внимание победам, со своим, разумеется, участием в то время, когда Сталин снабдил их в более чем достаточном количестве и лучшим, чем у немцев, оружием.
Мы же убеждены, что если бы коммунистическая партия и советское правительство, во главе с И. В. Сталиным, не приняли накануне и в первые месяцы войны самые решительные меры по спасению нашего Отечества от гитлеровского нашествия, то никакие «Георгии – Победоносцы» нам бы не помогли. А наши потери были бы значительно большими, причем без всяких надежд на Великую Победу. Понятно, что наши «десталинизаторы» не согласятся с этим выводом.
В связи с этим, с нашей точки зрения, полезно представить дополнительные доводы при определении цены Великой Победы, в вопросе, чрезвычайно важном для будущего нашей страны. При этом очень полезно заранее определить начальные условия решения данной задачи. Эти начальные условия, в виде ряда выводов, полученных логическим путем, мы должны признать истинами, не подлежащими сомнению в процессе наших дальнейших исследований.
Так, во – первых, в качестве истины мы должны считать утверждение, что руководитель, умеющий побеждать малой кровью, лучше руководителя, который платит за победу большими потерями, но это верно только при одном непременном условии, – если была достигнута конечная цель: спасена наша страна и достигнута победа над ее врагами.
В заданных условиях все варианты минимизировать наши потери в войне, без достижения победы, мы можем исключать из наших исследований, как благие намерения, которые неизбежно привели бы наш народ в ад.
С учетом изложенного всякие обвинения руководителей Советского Союза и лично И. В. Сталина в огромных потерях без убедительных доказательств, как можно было иначе добиться Великой Победы в войне против такого сильного противника, как Гитлер, не более чем примитивная демагогия. Успешен лишь тот, кто решает поставленные исторические задачи, а не тот, кто платит меньшую цену, но данные задачи не решает.
Во – вторых, оценивая дела любого смертного человека, тем более, принимая на себя роль его судьи, мы заведомо должны признать, что наш подсудимый был не Бог, что он не мог все знать, все предвидеть, а также за всех подчиненных отвечать. Давно известно, что чем крупнее и сложнее решаются вопросы, тем большая вероятность совершить крупные ошибки. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
Теперь, спустя многие десятки лет после смерти подсудимого, мы, как нам кажется, видим его ошибки. Возможно, что это иногда и так, но это следствие не того, что мы умнее подсудимого, а лишь того, что судим его задним числом.
У нас, современных судей, огромное преимущество. Мы знаем то, что потом произошло, а наш подсудимый, естественно, этого не мог знать. Причем, осуждая его задним числом, мы плохо представляем время и обстоятельства, в которых наш подсудимый жил и вынужден был принимать чрезвычайно сложные решения, чтобы спасти свою страну и нас от уничтожения.
Что касается нашего Верховного Главнокомандующего, то И. В. Сталин и его политика – это некий концентрат во всем, связанном с жизнью и смертью страны: мобилизационности, с одной стороны, и жесткой ответственности – с другой. Утверждавшийся И. В. Сталиным стиль руководства и политики – это требование постоянного напряжения, соединенного с умением добиваться результата, часто находящегося почти на грани возможного.
Сталин – это вызов всем последующим политикам!
Современные так называемые демократы ельцинского разлива, желая быть элитой, не хотят нести ответственности за результаты своих действий. Они не желают напрягаться, не хотят работать на Россию. Поскольку добиваться успеха и обеспечить развитие страны указанные субъекты, как оказалось, не способны. Им остается одно – доказывать, что, поскольку за всякий успех и всякий прогресс нужно платить, то лучше не платить, и, соответственно, ничего не добиваться. В этом случае приходиться заниматься дискредитацией тех, кто были носителями успеха, творцами Великой Победы, к которым в первую очередь следует отнести И. В. Сталина.
Деятельность И. В. Сталина во время войны – непревзойденный образец умения предвидеть ход событий, мобилизовать и направить усилия всей страны и ее Вооруженных Сил на достижение победы над врагом. Все важнейшие операции Красной Армии и Флота разрабатывались в Генеральном штабе, но утверждались лично им. И. В. Сталин – крупнейший стратег, сочетавший управление Вооруженными Силами с руководством всего народно – хозяйственного комплекса страны, причем в сложнейшей внутренней и, особенно, в международной обстановке.
Поэтому те, кто ведет в настоящее время разнузданную компанию по дискредитации того, кто им спас жизнь, поступает не только аморально, но и подло.
Своего спасителя надо не проклинать, а у него следует учиться, как побеждать внешних и внутренних врагов нашего народа, как восстанавливать разрушенное народное хозяйство, как создавать передовую науку и технику, как строить непобедимые Вооруженные Силы собственной страны.
Конечно, необходимо помнить об ошибках, допущенных в тех тяжелых условиях предвоенного строительства социализма и еще в более сложных условиях войны с фашизмом, а также о недостатках, совершенных в процессе восстановления разрушенного войной огромного народного хозяйства, но только с той целью, чтобы не повторить их в будущем. И не более.
И. В. Сталина и других учителей, которые своим личным примером показали нам, как надо жить, работать и воевать, чтобы быть непобедимыми, надо уважать, несмотря на их отдельные ошибки.
Что касается И. В. Сталина, то в те трудные годы на него ложилась особая ответственность. Власть его, действительно, была огромна. Он исполнял все, самые ответственные должности в нашем государстве: Генерального секретаря ЦК партии с 3 апреля 1922 г. и одновременно Председателя Совета Народных Комиссаров СССР с 6 мая 1941 г., Председателя Государственного Комитета Обороны и Ставки Верховного Главнокомандования с 30 июня 1941 г., наркома обороны с 19 июля 1941 г., Верховного Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами СССР с 8 августа 1941 г.
Все эти партийные, государственные и военные органы тогда представляли собой единый механизм, который под руководством И. В. Сталина на протяжении всей войны вырабатывал всю советскую стратегию и тактику в политической, экономической и военной деятельности страны. Причем обстановка была тогда настолько напряженной, что члены указанных коллективных органов, экономя время, весьма редко собирались в полном составе для совместных заседаний. Как правило, все решения принимались в кабинете Сталина в узком составе, который каждый раз определялся конкретным вопросом.
Ему, как Верховному Главнокомандующему, каждый день, в полдень и вечером, Генеральный штаб докладывал обстановку на фронтах, нанесенную на больших стратегических картах. Кроме того, он ежедневно принимал доклады командующих фронтами и представителей Ставки, направленных лично им на самые критические участки огромного советско – германского фронта.
Только И. В. Сталин, будучи одновременно Председателем Государственного Комитета обороны, знал реальные возможности военно – промышленного комплекса страны по выпуску военной техники, наличие и состояние воинских резервов. Только он обладал распорядительной властью, в части введения в сражение в нужное время самом нужном месте этих резервов.
Поэтому, например, «Десять сталинских ударов» – крупнейших стратегических операций советских войск, осуществленных в 1944 г., в «год решающих побед», действительно, имеют все основания именно так и называться.
Кроме того, огромная власть и воздействие И. В. Сталина ход боевых действий во время войны с гитлеровской Германией определялись еще и тем, что все его явные противники: троцкисты, самостийники и сионисты, к началу войны были уничтожены, а скрытые – ушли в глубокое подполье и всю войну беспрекословно выполняли все указания нашего вождя. Только после войны некоторые из них вновь пытались вредить Советскому Союзу, но все они, невзирая на ранги и прежние заслуги, немедленно отправлялись пилить лес в тайгу, добывать золото на Колыму, рыть каналы и строить электростанции, выполнять другую общественно полезную работу, а самые опасные, из так называемой «пятой колонны», – на тот свет.
За эти, в то время крайне необходимые для безопасности нашей страны, действия, современные наследники троцкистов, захватившие все средства массовой информации, круглосуточно клянут «душегуба» И. В. Сталина.
Но прочитаем то, что в те годы писал по этому поводу человек, явно не симпатизирующий советской власти, бывший американский посол в Москве Д. Э. Дэвис:
«В России не было так называемой «внутренней» агрессии, действовавшей согласованно с немецким вермахтом… В России не оказалось судетских генлейнов, словацких тиссо, бельгийских дегрелей или норвежских квислингов. Все это фигурировало на процессах 1937–1938 гг., на которых я присутствовал лично, следя за их ходом…
Теперь совершенно ясно, что все эти процессы, чистки и ликвидации, которые в свое время казались такими суровыми и так шокировали весь мир, были частью решительного и энергичного усилия сталинского правительства предохранить себя не только от переворота изнутри, но и нападения извне. Оно основательно взялось за работу по очистке и освобождению страны от изменнических элементов. Все сомнения решились в пользу правительства.
В России 1941 г. не оказалось представителей «пятой колонны» – они были расстреляны. Чистка навела порядок в стране и освободила ее от измены».
С выводами высокопоставленных американцев мы редко соглашаемся, но в данном случае, действительно, это было так, если не считать редкие, но подчас болезненные исключения. Не все-таки враги нашего народа были перед войной уничтожены.
Так, 28 февраля 1944 г. при проезде через лесной массив в окрестностях Ровно был смертельно ранен бандеровцами и вскоре скончался командующий 1–м Украинским фронтом Н. Ф. Ватутин.
С началом боев за Крым большое число крымских татар перешло на сторону гитлеровцев, помогая фашистам в боях против советских войск. Значительные потери от крымских татар, знавших прекрасно окружающую местность, несли наши партизанские отряды, диверсионные и разведывательные группы, высаживавшиеся на побережье, а также немногочисленные героические защитники Севастополя, чудом спасшиеся после падения города в июле 1942 г. Их убивали из засад, устраивали ловушки. Особенно страшна была участь людей, захваченных для допросов. Враг был чрезвычайно жесток.
Были проблемы с турками – месхетинцами, чеченцами, ингушами, прибалтами и некоторыми другими малочисленными народами. Однако все проблемы в то время решались практически бескровно и очень быстро, в течение нескольких дней, – путем выселения обвиненных в сотрудничестве с врагом народов из мест их постоянного проживания.
Тогда всего было выселено в отдаленные районы страны около двух миллионов человек. Конечно, несправедливо и жестоко наказывать любой народ из-за действий его отдельных выродков. Но что делать, когда таких выродков было достаточно много? Да еще при круговой поруке так называемых малых народов.
Поэтому, прежде чем упрекать в жестокости И. В. Сталина, следовало бы особо рьяным его критикам предложить свой рецепт решения этого непростого вопроса, особенно в свете пролитой крови в двух последних русско – чеченских войнах.
Кстати, этим критикам и одновременно не менее рьяным поклонникам американской демократии, полезно напомнить, что 19 февраля 1942 г., то есть, спустя два, с небольшим, месяца после начала войны с Японией, президент США Рузвельт подписал указ, о выселении из западных штатов всех лиц японской национальности и размещении их в лагерях в центральной части страны. Согласно этому указу, было интернировано около 120 тысяч человек, из которых две трети являлись американскими гражданами, а остальные имели легальный вид на жительство в США.
А то ведь почему-то наши и зарубежные обличители «сталинского тоталитаризма», включая и указанное «неслыханное злодеяние» Сталина, о подобных событиях в США предпочитают не вспоминать.
Однако, что касается американцев, то это еще не все. Одновременно с депортацией части собственных граждан, из действующей армии США были уволены все военнослужащие японского происхождения.
В советских Вооруженных Силах ничего подобного не было. Наряду с русскими, в жестоких схватках с врагом, Советский Союз защищали представители всех народностей нашей страны. В этом как раз и был источник непобедимости Красной Армии в прошлом, а также состоит один из главных уроков Великой Победы в будущем.
Так, например, одним из выдающихся советских летчиков Великой Отечественной войны был представитель репрессированного народа – крымский татарин из аула Алупка Султан Амет – Хан (1920–1971), который в 17–летнем возрасте без проблем поступил в Симферопольский аэроклуб, а затем – в одно из лучших в Советском Союзе Качинское военное летное училище. Кстати, в этом же военном учебном заведении учился сын И. В. Сталина – Василий.
В июне 1941 г. Султан Амет – Хан был уже младший лейтенант, в ходе войны – летчик – истребитель. После освобождения Крыма его брата разыскивало НКВД за «тайное сотрудничество с фашистами», но так и не нашло. Похоже, что он сбежал от Красной Армии вместе с немцами. Однако это не помешало родному брату предателя нашей страны последовательно стать командиром звена, эскадрильи, помощником командира элитного 9–го Гвардейского истребительного полка.
Султан Амет – Хан совершил 603 боевых вылета, лично сбил 30 и в составе группы 19 самолетов противника. За боевые заслуги удостоен звания дважды Героя Советского Союза (1943, 1945 г.), награжден 3 орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1–й степени, Красной Звезды, «Знак Почета». Бронзовый бюст этого выдающегося летчика, внесшего значительный личный вклад в достижении Великой Победы, установлен в городе Алупка, Крымской области.
В годы войны в глазах абсолютного большинства советских людей И. В. Сталин был суровым и справедливым земным богом, без которого нет, и не может быть правды, добра и победы в труде и бою.
Таким образом, чтобы кто ни говорил и не писал, главные события и итоги Великой Отечественной войны, все наши победы и поражения непосредственно связаны деятельностью огромной массы людей – советского народа, под руководством Иосифа Виссарионовича Сталина.
А попытки современных «демократов» разделить творцов Великой Победы на истинных героев – победителей и на ложных победителей не могут рассматриваться всерьез. Мол, якобы истинным творцом Великой Победы был советский народ, при этом к народу иногда великодушно добавляют крупных наших военачальников Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовского, А. М. Василевского и др. А вот лидер страны, он же и Верховный Главнокомандующий ее Вооруженными Силами Генералиссимус И. В. Сталин, якобы был ложным творцом победы, мешавший истинным творцам достичь еще более грандиозной победы, причем на чужой территории и малой кровью.
Таким образом, итоги Великой Отечественной войны фальсификаторы истории делят на две части: все победы приписывают – народу, а все поражения и потери – только И. В. Сталину.
Все это – большая ложь. Однако, несмотря на очевидную несправедливость подобного утверждения, эта ложь распространяется нашими средствами массовой информации, а также поддерживается в той или иной форме в самых высоких инстанциях страны.
Так, сравнительно недавно, в марте 2010 г., на радио «Эхо Москвы», нынешний министр культуры РФ Александр Авдеев заявил: «Сталин – палач, Сталин виноват в том, что наша страна потеряла почти целый век в своем развитии, пошла не туда. Сталин загубил миллионы жизней в годы репрессий и миллионы жизней в ходе войны, потому что неправильно начал войну, проспал её, дипломатически проиграл начало войны, и он несёт ответственность полную ответственность за первые два года поражений».
Как нам представляется, если и винить в чем-либо Сталина, то только в том, что он спас от фашизма – фактически от смерти – самого Авдеева. Если бы он это не сделал, то у нас, по крайней мере, не было бы такого министра культуры. Именно эту, простую и очевидную истину никак не может понять министр Авдеев и остальные «десталинизаторы». Они до сих пор думают, что их от Гитлера спасли американцы. Но тогда американцам было не до авдеевых, они сами себя не могли спасти, и рассчитывали только на Сталина. И они не ошиблись – Сталин их спас, точнее – вынужден был спасти, так как не мог оставить живым Гитлера.
Что у нас у власти еще много авдеевых, подтверждается и тем, что до настоящего времени городу – герою Сталинграду не возвращено историческое название, которое заслужил этот город большой кровью, невиданной победой, определившей коренной перелом в войне с гитлеровской Германией. Победа в Сталинградской битве, действительно, стала предтечей Великой Победы.
Хотя, бесспорно, все современные войны ведутся народами, массовыми армиями, однако также очевидно, что ход и исход любой такой схватки в огромной степени определялся руководителями государств, уполномоченными принимать стратегические решения по принципиальным вопросам, касающимся защиты отечества от внешних и внутренних врагов.
История учит, что сам народ защитить себя не может. Только по этой причине еще в глубокой древности возникли государства. Кстати, если у нас не будет мощного государства, если Россия будет слабой в военном отношении, не способной за себя постоять, то нас лишат прав ни то что на какую-то там собственность, природные ресурсы, но даже на собственную жизнь. Мы будем мёртвыми, или в лучшем случае – рабами. Это – не новость. Так было всегда. Здесь никакая борьба за мир не поможет. Уже давно доказано, что никто не может уклониться от борьбы, если он не хочет погибнуть. Совсем недавно нам еще раз эту истину подтвердили НАТОвцы, которые повесили лидера Ирака – Хусейна, проигравшего им войну, замучили в застенках президента Сербии Милошевича, убили лидера Ливии – Каддафи.
Чтобы защитить наше отечество от уничтожения, руководителям нашей страны необходимо, как минимум, организовать свой народ, вооружить его современным оружием; научить его воевать, с учетом требований современной военной науки; уничтожить внутренних врагов, разлагающих государство изнутри, а также разработать общенациональную идеологию, способную вдохновить народ на бескомпромиссную борьбу с врагами нашей страны. Понятно, что такая идеология может быть построена только на базе социальной справедливости.
Таким образом, ход и исход войны, а, следовательно, и будущее любой страны, непосредственно зависит от готовности ее руководителей, вооруженных сил, народа к тяжелейшим испытаниям на прочность. Именно таким тяжелейшим испытанием для нас, безусловно, была Великая Отечественная война 1941–1945 гг., уроки из которой мы пытаемся в максимальной степени извлечь.
В подтверждение этого, приведем цитату из речи И. В. Сталина 3 июля 1945 г.: «Война была не только проклятием. Она была вместе с тем великой школой испытания всех сил народа, … экзаменом нашему советскому строю, нашему государству, нашему правительству, нашей Коммунистической партии…».
Конечно, по понятным причинам, Иосиф Виссарионович не мог добавить, что эта война была одновременно и тяжелейшим испытанием и экзаменом для него, лично, как Верховного Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами СССР, совмещающего в то время все важнейшие партийные и государственные посты нашей страны.
И надо сказать, И. В. Сталин в невероятно сложных условиях выдержал этот труднейший экзамен. Деятельность И. В. Сталина, нашего вождя, была настолько многогранна, что её невозможно сколько-нибудь полно описать не то что в одной или нескольких главах одной книги, но и даже в многотомных трудах коллективных авторов.
По сути, речь идет чуть не о бесконечном числе разнообразных событий, разнесенных на значительных отрезках времени и огромных пространствах, с огромным числом исполнителей. И все эти события находились в далеко не очевидных взаимосвязях. Далеко не очевидным тогда был и их исход. Именно И. В. Сталину необходимо было, образно говоря, привести эти события к общему знаменателю, а проще – к Великой Победе советского народа в Великой Отечественной войне.
На нашу страну напал умнейший противник с невиданной ранее по мощи армией. И. В. Сталин не мог уклониться от борьбы, ссылаясь на свою личную слабую военную подготовку, а также на еще более слабую военную подготовку своих маршалов и генералов. В ходе войны он противопоставить агрессору мог только то, что имел. У И. В. Сталина тогда, по его словам, «гинденбургов» не было.
Для справки: П. фон Гиндербург (1847–1934) генерал – фельдмаршал, начальник германского Генерального штаба, фактически главнокомандующий немецкой армией, считается выдающимся полководцем. Герой Танненберга, уничтоживший по всем правилам военного искусства в начале Первой мировой войны цвет русской армии – пять корпусов 2–й армии А. В. Самсонова.
Уже в начале войны И. В. Сталин очень быстро убедился, что его маршалы и генералы: «ворошиловы», «тимошенки», «жуковы», «павловы», «кирпоносы» и другие со своими обязанностями справились, мягко говоря, не лучшим образом. Как было показано выше, в течение первых месяцев войны под их непосредственным руководством Красная Армия потеряла почти весь кадровый состав и огромное количество боевой техники. К этому времени только в плену у немцев именно по вине наших маршалов и генералов оказалось около двух миллионов советских солдат и офицеров.
Вначале войны И. В. Сталин надеялся, что исключительно неблагоприятный исход первых дней войны – это не следствие слабой военной подготовки наших военачальников, а только результат личной безответственности и низкой исполнительности отдельных генералов. Чтобы остановить отступающую под ударами немцев Красную Армию, он предпринимает самые суровые меры наказания, вплоть до расстрела, к командующим фронтами и армиями, заменяя их маршалами. Так, в течение первых дней войны был снят с должности и арестован командующий Западного фронта генерал армии Д. Г. Павлов. Его заменил сам нарком обороны Маршал Советского Союза С. К Тимошенко.
Кстати, когда Жуков в своей «Непроизнесенной речи» упрекает Сталина в организации судебного процесса по делу развала Западного фронта, по которому были расстреляны командующий войсками Павлов и ряд других генералов, то он, Жуков, по понятным причинам забывает сказать, что в числе организаторов этого процесса был и он, как непосредственный начальник Павлова.
По существующему тогда положению, введенному после злоупотреблений Ежова И. В. Сталиным, ни одного военнослужащего нельзя было привлечь к уголовной ответственности без письменного согласия вышестоящего начальника. По утверждению весьма осведомленного генерала НКВД П. А. Судоплатова, бывшего начальника службы разведки и диверсий, постановление на арест Павлова утвердил не кто иной, как сам Жуков.
Однако скоро И. В. Сталин убеждается, что самые драконовские меры в отношении к высшим офицерам, в том числе к упомянутому несчастному генералу Павлову и его ближайшим помощникам, были чрезмерными, они не давали ожидаемого результата. Скорее, наоборот, еще более ухудшили положение на фронтах.
Ему стало ясно, что наши маршалы и генералы не способны руководить войсками в современной войне, как, например, неспособен ученик начальной школы, едва освоивший правила арифметики, решать дифференциальные уравнения, изучаемые в высшей школе, в институтах и университетах.
Продолжать расстреливать своих маршалов и генералов за неумение воевать было бесполезно, их необходимо было учить. Однако так думали не все, в том числе некоторые деятели из ближайшего окружения И. В. Сталина. К таким деятелям можно отнести в первую очередь Г. К. Жукова и Л. З. Мехлиса.
Однако, если Жуков, преимущественно, только пугал расстрелами, то Лев Захарович Мехлис, будучи заместителем наркома обороны и начальником Главного политического управления Красной Армии, широко использовал эту крайнюю меру для «воспитания» генералов. Так, именно Мехлису И. В. Сталин поручил уже 30 июня 1941 г. разобраться в ошибках, допущенных командующим Западным фронтом генералом армии Павловым.
Мехлис, который сам никогда не командовал даже взводом, но якобы знал как правильно командовать Западным фронтом, с его прежним командующим разобрался быстро. Следствие по делу генерал – полковника вели такие же «специалисты» в военном деле, как и сам Мехлис: временно исполняющий должность заместителя начальника следственной части 3–го управления НКО СССР старший батальонный комиссар Павловский и следователь 3–го управления НКО СССР младший лейтенант (!?) госбезопасности Комаров.
Они обвинили Героя Советского Союза Павлова Д. Г. в «трусости», «бездействии», «развале управления», «сдаче оружия противнику», «самовольном оставлении боевых позиций», «предательстве» и «шпионаже». Получился полный «букет», за который и расстрелять было мало. Примерно в этом же они обвинили и ближайших подчиненных Павлова: начальника штаба Западного фронта генерал – майора Климовских, начальника связи Западного фронта Григорьева, командующего 4–й армией Западного фронта Коробкова.
Несмотря на то, что Павлов Д. Г. приложил много сил и знаний при создании лучшего танка Второй мировой войны Т-34, а также то, что он был одним из лучших отечественных теоретиков и практиков применения танков в современной войне, никто из высшего руководства наркомата обороны даже не пытался защитить своего коллегу от несправедливого суда. Хуже того, его использовали как «козла отпущения». Всю вину за свои личные упущения они свалили на него, Павлова, а также и остальных, упомянутых выше генералов, которых вскоре расстреляли.
Нечто, подобное белорусской трагедии, повторилось в начале мая 1942 г. в Крыму, но там «героем» ее был уже сам – Л. З. Мехлис. После успешных действий под Москвой высшее советское командование решило провести Керченско – Феодосийскую десантную операцию (25 декабря 1941 – 2 января 1942 г.) с благой целью: овладения Керченским полуостровом, освобождения Крыма и снятия блокады с героического Севастополя. Начальный этап этой операции прошел успешно, и для развития успеха И. В. Сталин решил создать Крымский фронт. Учитывая важность решения поставленной задачи, представителем Ставки Верховного Главнокомандования при руководстве и войсках этого фронта он решил назначить Л. З. Мехлиса.
Так Лев Захарович в конце января 1942 г. оказался в Керчи. После того, как на Керченский полуостров успешно высадили десант, был создан новый Крымский фронт в составе трех советских армий: 44–й под командованием генерал – лейтенанта С. И. Черняка, 47–й генерал – майора К. С. Калганова и 51–й генерал – лейтенанта В. Н. Львова. Фронт имел в своем составе 21 стрелковую дивизию, 3577 орудий и минометов, 347 танков, 400 самолетов, в том числе 175 истребителей и 225 бомбардировщиков.
С 21 апреля Крымский фронт входил в состав Северо – Кавказского направления под командованием маршала С. М. Буденного. Так что к заключительному акту этой трагедии имел непосредственное отношение и этот знаменитый герой Гражданской войны.
Тогда в Крыму действовала только одна 11–я немецкая армия, состоявшая к тому времени из 13 пехотных, одной танковой и одной кавалерийской дивизий, которые имели 2472 орудия и миномета, 180 танков и 400 самолетов. Однако командовал этой армией, в отличие Мехлиса и Буденного, один из самых талантливых немецких военачальников – генерал – полковник Эрих фон Манштейн.
Имея заметное численное преимущество над противником, советские войска трижды пытались с 27 февраля по 13 апреля прорвать немецкую оборонцу и оказать помощь войскам Севастопольского оборонительного района, однако умения не хватало, все – безуспешно.
Хуже того, пока наши войска готовились в Крыму к четвертому наступлению, Манштейн, оставив несколько дивизий для блокады Севастополя с суши, основные силы сосредоточил для наступления на юге Керченского полуострова.
8 мая ударная группировка немцев, состоящая из пяти пехотных, одной танковой дивизий и румынского корпуса, перешла в наступление против советских войск. С воздуха эту группировку поддерживал 8–й воздушный корпус фон Рихтгофена, оснащенный пикирующими бомбардировщиками «Ю-87». Беспечность Мехлиса и командующего Крымским фронтом генерал – лейтенанта Д. Т. Козлова, а также командующих армий, подчиненных им, к тому же своевременно не менявших месторасположение своих командных пунктов, позволила немецкой авиации при первом же налете разбомбить эти пункты, что привело к потере управления войсками фронта. Наших генералов в академиях создавать запасные командные пункты никто не научил.
После этого Манштейн нанес главный удар на правом фланге своих войск, вдоль побережья Феодосийского залива; затем, прорвав фронт на этом узком участке обороны, повернул свои войска на север, стремясь окружить центр и правое крыло Крымского фронта, прижать советские войска к побережью Азовского моря и уничтожить их. Одновременно немецко – румынские подвижные части продвинулись дальше, на восток. Наши войска, к нашему несчастью, тогда не умели не только наступать, но и отступать.
Несмотря на то что Ставка требовала срочно отвести войска фронта за Турецкий вал, для организации упорной обороны, Мехлис и командующий Крымским фронтом не смогли должным образом организовать отход своих войск. В результате враг 14 мая 1942 г. прорвался к окраинам Керчи, а на следующий день занял этот город.
Таким образом, несмотря на ряд очевидных признаков, что противник вот – вот начнет наступление, из-за беспечности и неумелого руководства советского командования, удар Манштейна получился для наших войск неожиданным и имел очень тяжелые последствия: в течение нескольких дней рухнула вся оборона Крымского фронта. С 8 по 18 мая 1942 г. немцы заняли Керченский полуостров, разгромив три советских армии!
Командующий 51–й отдельной армии генерал – лейтенант Львов, оказавшийся на острие немецкого удара, погиб в бою 11 мая. Советские войска были вынуждены оставить Керченский полуостров и эвакуироваться на Таманский полуостров. Переправа через пролив также была чрезвычайно тяжелой. Наши войска несли значительные потери на воде от вражеской авиации. За эти дни нашим генералам удалось эвакуировать только 120 тыс. человек, остальные – были брошены своим командованием в Крыму. По немецким данным, Манштейн захватил 150 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков. При этом его собственные потери составили всего 7500 человек.
Но это еще не все. Обезопасив тылы, Манштейн теперь мог вновь перейти к штурму Севастополя. 2 июня 1942 г. немцы начали пятидневную артиллерийскую и авиационную подготовку, а утром 7 июня на позиции наших войск пошла вражеская пехота и танки. Разгорелись ожесточенные бои за город русской славы. Положение защитников Севастополя становилось все тяжелее. В непрерывных боях наши войска несли тяжелые потери, особенно плохо было с боеприпасами и питьевой водой. Бои все чаще переходили в рукопашные схватки. Боеприпасы и продовольствие в Севастополь доставлялись только подводными лодками, поэтому в очень ограниченном количестве. Дальнейшая оборона главной базы нашего Черноморского флота становилась невозможной.
30 июня 1942 г. Ставка отдала приказ оставить город. Но до этой даты командующий Черноморским флотом вице – адмирал Октябрьский, имея значительное превосходство в военно – морских силах, позволил немцам блокировать Севастополь не только с суши, но и с моря. Отступать было некуда.
В начале июня 1942 г. Севастопольский оборонительный район имел в своем составе 106 тыс. человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 самолета. Только незначительная часть героических защитников Севастополя на катерах и других мелких судах смогла добраться до Черноморского побережья Кавказа.
Морское руководство Севастопольского оборонительного района, в лицах командующего этого района вице – адмирала Ф. С. Октябрьского и члена Военного совета контр – адмирала Н. М. Кулакова, получив формальное разрешение, бросили свои войска на произвол судьбы, покинув Севастополь на самолетах. Вскоре им последовало и сухопутное руководство во главе с командующим Приморской армией генерал – майором И. Е. Петровым, но в отличие от моряков, они для этой же цели использовали две подводные лодки.
На берегу оставалось еще много наших солдат и матросов, которые продолжали самоотверженную борьбу, под командованием генерал – майора П. Г. Новикова вплоть до 9 июля 1942 г., Часть их них погибла, в том числе и мой родной дядя по матери Карпачев Григорий Лукьянович. Он был простым матросом. Таких как он на самолеты и подводные лодки не брали, все места были заняты начальниками и их родственниками.
Значительная часть героических защитников Севастополя, брошенная своим командованием и лишенная боеприпасов, продовольствия и питьевой воды, вынуждена были сдаться в плен врагу. По немецким данным, в Севастополе ими было захвачено 90 000 человек, 758 обычных и 155 противотанковых орудий, 26 танков и 141 самолет. За успехи в битве за Крым Гитлер произвел Манштейна в фельдмаршалы и направил его 11–ю армию для захвата находящегося в блокаде Ленинграда.
Таким образом, разгром нашего Крымского фронта и потеря Керченского полуострова поставила одновременно в безнадежное положение и Приморскую армию, защищавшую вместе с моряками Черноморского флота Севастополь. Этот чрезвычайно важный наш стратегический район на Черном море был потерян почти на два года.
Поражение в Крыму было тяжелым, а самое главное – трудно объяснимым событием. Здесь невозможно сослаться на неожиданное наступление немцев или на их значительное превосходство. Все было как раз, наоборот.
Поэтому Мехлис прекрасно знал, что итогом крупного поражения в Крыму неизбежно будет так называемый «разбор полетов», в результате которого Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным будут сделаны самые серьезные выводы, с наказанием виновных. Теперь уже ему, Мехлису, придется отвечать по полной программе, ведь не исключалось, что могут и приговорить к высшей мере наказания, так же как приговорили с его подачи Героя Советского Союза Д. Г. Павлова.
Хитрого Мехлиса такая перспектива никак не устраивала, поэтому он, прекрасно понимая, чем кончилось его руководство как представителя Ставки Верховного Главнокомандования в Крыму, уже в самом начале немецкого наступления приступил к активному поиску, вместо себя, очередного «козла отпущения». Таким «козлом отпущения» по случайному совпадению оказался человек по фамилии Козлов, командующий Крымским фронтом, генерал – лейтенант.
С учетом изложенного к вечеру первого дня наступления немцев И. В. Сталин получает от Л. З. Мехлиса телеграмму – донос на Д. Т. Козлова, который начинался так:
«Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала командующего фронтом. 7 мая, то есть накануне наступления противника, Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по овладению Кой – Асаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно дать указание армиям в связи с ожидаемым наступлением противника… Сопротивлялся также Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44–й армии».
В общем, Мехлис и на этот раз готовил очередное расстрельное дело, теперь уже на командование Крымским фронтом: генерал – лейтенанта Д. Т. Козлова, члена Военного совета дивизионного комиссара Ф. А. Шаманина, начальника штаба генерал – майора П. П. Вечного.
Но И. В. Сталин уже был не тем, которым он был около года назад, в июле 1941 г. За это время Верховный Главнокомандующий много понял и многому научился, поэтому на донос его автору направил следующий ответ:
«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечая за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобная, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы – не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а Вы не приняли мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки.
Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве гинденбургов. Дела у вас в Крыму несложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта, и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».
Вот и верь нашим некоторым маршалам после такой, классической, «выволочки» Мехлису, что Сталин руководил войной по глобусу.
К сожалению, ситуация и крайне неудовлетворительные последствия действий наших войск в Крыму были тогда, весной – летом 1942 г., не единичными событиями на советско – германском фронте. Необходимо было извлекать уроки из поражения в Крыму, с целью недопущения подобного на других участках фронта.
Для этого И. В. Сталин и Ставка Верховного командования детально изучили ход Керченской операции и издали по этому поводу специальную директиву от 4 июня 1942 г., в которой указывалось:
«Основная причина провала Керченской операции заключается в том, что командование фронта – Козлов, Шаманин, Вечный, представитель Ставки Мехлис, командующие армиями фронта, и особенно 44–й армии генерал – лейтенант Черняк, и 47–й армии генерал – майор Колганов – обнаружили полное непонимание природы современной войны…».
Далее в директиве указывались причины поражения Крымского фронта: потеря управления войсками; недооценка разведки, отдание приказов без учета обстановки на фронте, не зная истинного положения войск; отсутствие резервов; запаздывание с отдачей приказов; игнорирование средств радиосвязи; отсутствие должного взаимодействия между армиями, видами и родами войск, особенно между наземными силами и авиацией фронта.
Несмотря на губительные результаты своих действий для Крымского фронта, Мехлис отделался, если судить по его же меркам, слишком легко. И. В. Сталин понизил его в звании, до корпусного комиссара, и сместил с высоких должностей заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления Красной Армии. Предоставив Мехлису возможность быть полезным стране в качестве члена Военного Совета армии, затем – некоторых фронтов.
Были сняты с должностей и понижены в звании на одну ступень командующий фронтом генерал – лейтенант Козлов, дивизионный комиссар Шаманин. Снят был с должности начальник штаба фронта генерал – майор Вечный. Командующие армиями генерал – лейтенант Черняк и генерал – майор Колганов, командующий ВВС фронта Николаенко понижены были в звании до полковника.
В тяжелых боях и ценой большой крови советские войска приобретали боевой опыт, обобщали его, совершенствуя свое мастерство, однако, как показали лето и осень 1942 г., это происходило не так быстро, как хотелось.
Начатые советским командованием наступательные операции под Харьковом и Ленинградом, в районе Ржев – Вязьма, а также попытка уничтожить уже окруженное крупное соединение противника под Демянском окончились также весьма неудачно.
Особенно тяжелые последствия имел провал нашей Харьковской наступательной операции (12–24 мая 1942 г.). Инициаторами этой операции и ее «героями» оказались маршал Тимошенко и Хрущев, скрытый троцкист и будущий главный «застрельщик» борьбы с культом личности.
Боевые действия эти два «стратега» начали 12 мая 1942 г., с переходом в наступление войск ударных группировок Юго – Западного фронта. На участке порыва были сосредоточены огромные наши силы: 22 дивизии, 2860 орудий и 5600 танков. Кроме того, в прорыв должны были вводить два танковых корпуса, три кавалерийские дивизии и мотострелковую бригаду. В резерве у командующего Юго – Западным фронтом еще оставались две стрелковые дивизии, один кавалерийский корпус и три отдельных танковых батальона.
Оборона немецких войск как севернее, так и южнее Харькова была прорвана. К исходу 14 мая были созданы условия для того, чтобы за счет ввода наших подвижных соединений развить успех и завершить окружение крупной группировки противника в районе Харькова.
Однако эту благоприятную обстановку командующий направлением маршал Тимошенко не смог использовать. Из-за низкой эффективности собственной разведки, он был немцами введен в заблуждение. В результате первоначальный успех не был развит. Время для эффективных действий было упущено. Противник успел завершить перегруппировку своих сил, и 17 мая в 5 часов 30 минут немцы сами перешли в наступление. Удар был классическим: под основание клина наших войск на Барвенковском направлении. Через час немцы прорвали фронт и прошли по тылам нашей 9–й армии 10 километров. Тем не менее, войска Тимошенко и Хрущева продолжали наступать на Харьков, еще более усложняя собственное положение.
Только во второй половине 19 мая наши войска Юго – западного направления перешли к обороне, пытаясь последующим совместным контрударом отразить врага и восстановить положение. Однако, вследствие недостаточно налаженной организации управления войсками, согласованного контрудара не получилось. Части Юго – Западного фронта вступали в бой разрозненно и не смогли выполнить поставленную перед ними задачу.
Войска немецкой армейской группы «Клейст» в составе 1–й танковой и 17–й армий, наступавшие из района Краматорска, нанесли удар по оголенному южному флангу маршала Тимошенко. 20 мая 6–я армия Паулюса нанесла контрудар восточнее Харькова и через четыре дня соединилась с Клейстом западнее города, окружив основные ударные соединения советских армий.
Все наши соединения, отрезанные западнее Северного Донца, вынуждены были объединиться в одну группу под командованием заместителя командующего фронтом генерала Ф. Я. Костенко. Борьба советских войск в окружении была очень тяжелой. Как и всегда в подобных случаях, наши войска ощущали острый недостаток боеприпасов, горючего и продовольствия. Лишь отдельным отрядам и группам удалось прорваться к своим, на левый берег Северного Донца. К 28 мая сопротивление наших войск было сломлено. По немецким данным, в харьковском котле было захвачено или погибло 240 000 советских солдат, 2026 танков и 1249 орудий. Тимошенко и Хрущев сумели вовремя смыться, однако среди погибших оказались перспективные советские генералы Ф. Я. Костенко, Л. В. Бобкин, А. М. Городнянский и К. П. Подлас.
Юго – Западный и Южный фронты потеряли все, что удалось им накопить за три весенних месяца. Соотношение сил на этом участке фронта изменилось в пользу немецких армий. Гитлер воспользовался этим и приказал своим генералам немедленно начать наступление в сторону Кавказа, на Сталинград и Воронеж. Главные инициаторы и руководители этой авантюры маршал Тимошенко и, будущий борец с культом личности Хрущев, не пострадали.
Примерно в это же время на Волховском фронте по той же причине произошла еще одна трагедия. В конце 1941 – начале 1942 г. Ленинград переживал самое тяжелое время блокады. Нормы снабжения хлебом составляли 350 граммов в день рабочим и ИТР; 200 граммов в день – служащим, иждивенцам и детям. Ленинградцы от голода и холода вымирали целыми семьями. Только в декабре 1941 г. в городе умерло 52 612 человек. Впереди существенного улучшения, в случае продолжения блокады города, не предвиделось.
Поэтому в это время И. В. Сталин, несмотря на весьма ограниченные ресурсы (к началу 1942 г. практически все резервы были истрачены Жуковым в битве под Москвой), принимает решение освободить Ленинград, поручив это ответственное задание командующему Волховским фронтом генералу армии К. А. Мерецкову.
В своем послании Мерецкову И. В. Сталин пишет:
«Уважаемый Кирилл Афанасьевич!
Дело, которое поручено Вам, является историческим делом. Освобождение Ленинграда, сами понимаете, – великое дело. Я бы хотел, чтобы предстоящее наступление Волховского фронта не разменивалось на мелкие стычки, а вылилось бы в единый мощный удар по врагу. Я не сомневаюсь, что Вы постараетесь превратить это наступление именно в единый и общий удар по врагу, опрокидывающий все расчеты немецких захватчиков.
Жму руку и желаю Вам успеха.
И. Сталин
19.12.41».Таким образом, в начале 1942 г. советское командование сделало третью попытку прорвать блокаду Ленинграда, для этого была запланирована Любанская операция, замысел которой заключался в том, чтобы ударами войск Волховского фронта (4–я, 59–я, 2–я ударная, 52–я армии) под командованием генерала армии К. А. Мерецкова, с рубежа реки Волхов в Северо – западном направлении во взаимодействии с 54–й армией Ленинградского фронта окружить и уничтожить группировку противника в районе Любань, Чудово и выйти в тыл немецким войскам, блокировавшим Ленинград с юга.
Для решения этой, действительно, исторической задачи на этот участок фронта Сталин направил лучшие свои кадры, назначив представителем Ставки Верховного Главнокомандования, тогда еще не дискредитировавшего себя в Крыму, армейского комиссара I ранга Л. З. Мехлиса, вскоре заменив его еще более крупным военачальником А. М. Василевским; а также генерал – лейтенанта Н. К. Клыкова – командующим 2–й ударной армией, генерал – лейтенанта В. Ф. Яковлева – командующим 52–й армией. 4–й армией командовал генерал – майор П. А. Иванов, 59–й армией командовал генерал майор И. В. Галанин.
Нашим войскам противостояли 1–й и 38–й немецкие армейские корпуса, имевшие 8 пехотных дивизий, 18–й армии под командованием генерал – полковника Георга Линдеманна. Эта армия вместе с 16–й армией генерал – полковника Эрнста Буша входили в состав группы немецких армий «Север», которой командовал с 17 января 1942 г. генерал – полковник Георг фон Кюхлер. В оперативном резерве группы армий «Север» на данном направлении находились 39–й моторизованный корпус и 285–я охранная дивизия.
Вначале Любанской операции наши войска Волховского фронта превосходили противника в людях 2,2 раза, танках в 3,2 раза и артиллерии в 1,5 раза. 54–я армия в полосе наступления 30 километров имела превосходство над немцами в живой силе 1,2 раза и в артиллерии 1,6 раза. Вместе с тем немцы превосходили наши войска в авиации. В наличии Волховского фронта было всего 118 боевых самолетов, в том числе 71 истребитель МиГ-3, Як-1, ЛаГГ–3.
13 января 1942 г. 2–я советская ударная армия под командованием генерал – лейтенанта Н. К. Клыкова и кавалерийский корпус генерала Н. И. Гусева, форсировав Волхов, прорвали позиции немецких дивизий на тридцатикилометровом участке фронта между Новгородом и Чудово. С флангов наступающих поддерживали наши 59–я и 52–я армии.
С этого времени этот участок советско – германского фронта оказался под особым контролем у Гитлера. Вот выписки из дневника начальника генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдера:«2 марта 1942 года. 254 день войны.
Совещание у фюрера в присутствии командующего группой армий «Север», командующих армиями и командиров корпусов этой группы армий.
Решение: Переход в наступление на Волхове – 7 марта (до 12.3). Авиацию сосредоточить в период 7–14.3.Фюрер требует в течение несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть».
( Вот бы наши маршалы и генералы действовали точно также, после окружения 6–й немецкой армии Пулюса под Сталинградом! Скорее всего, немцы околели в условиях зимы без всяких кровопролитных штурмов. Ник. Сед. ).
Наступление наших войск на Волховском фронте проходило в сложных условиях лесной и болотистой местности. Бездорожье и глубокий снег затрудняли маневр и снабжение войск. Вскоре стало не хватать боеприпасов, горючего, продовольствия и фуража.
Тем не менее, соединения 2–й ударной армии, развивая наступление узким клином, продвинулись до 70–75 километров в направлении Любани. В конце февраля навстречу наступающей 2–й ударной армии нанесла удар 54–я наша армия, которая продвинулась на 22 километра и вышла на подступы к Любани с северо – востока. До Ленинграда 2–й ударной армии оставалось 50 километров, до 54–й армии – 30 километра, а отдельных местах еще меньше.
Однако осуществить окружение противника не удалось. Немецкое командование срочно, используя железные дороги, перебросило на угрожаемый участок за счет других участков советско – германского фронта до 11 дивизий, а также войска из Германии, Франции и Югославии. Для поддержки войск в районе прорыва противник привлек до 250 бомбардировщиков 1–го воздушного флота. Таким образом, к лету 1942 г. количество дивизий 18–й армии группы немецких армий «Север» увеличилось более чем в 2 раза. Это существенно изменило соотношение сил на Любанском направлении.
Уже с марта немцы, используя свои отборные части, стали наносить сильные контрудары по флангам 2–й ударной армии: 58–я пехотная дивизия наносила удар по южному основанию выступа, в то время как моторизированная дивизия СС атаковала наши войска с севера. 19 марта обе дивизии первый раз соединились, взяв в кольцо нашу 2–ю ударную армию.
Однако 8 апреля Мерецков доложил в Ставку об освобождении коммуникаций 2–й ударной армии и о создании в районе Мясного Бор разрыва в обороне противника, равном 6 километров. Хотя на самом деле этот разрыв не превышал 2 километров, что было явно недостаточно для надежного обеспечения всем необходимым наши войска, наступающих на Любань.
По такому узкому проходу только ночью могли двигаться небольшие группы людей, орудия, повозки, используя колонный путь с жердевым настилом в болотистых местах.
Таким образом, уже в конце марта – начале апреля создалось критическое положение, которое было следствием несогласованности действий наших войск, особенно между 2–й ударной и некоторых соединений 59 армии.
В то время немцы получили возможность отражать наши удары поочередно, без особых проблем маневрировать всеми своими силами и средствами на данном участке фронта.
Бои за перешеек в районе Мясного Бора носили исключительно тяжелый и кровопролитный характер. Немецкая авиация расправлялась, как хотела, со всеми, кто появлялся на единственной нашей фронтовой артерии, кругом были непроходимые болота. Сколько-нибудь серьезного прикрытия от немецких самолетов не было.
В этих условиях нарушалась связь, управление войсками и снабжение 2–й ударной армии, положение которой еще больше усложнялось с началом весенней распутицы. Дороги, проложенные через болотистые участки, стали непроходимыми.
20 апреля 1942 г. Ставка согласилась с предложением командующего Волховским фронтом К. А. Мерецковым – якобы для «применения опыта подмосковной победы» – и утвердила назначение заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал – лейтенанта А. А. Власова командующим 2–й ударной армией по совместительству, на время болезни штатного командующего этой армии генерал – лейтенанта Н. К. Клыкова.
До этого, после битвы под Москвой, 8 марта 1942 г., Ставка Верховного Главнокомандования назначила Власова заместителем командующего войсками Волховского фронта, освободив его от обязанностей командующего 20–й армией.
Однако Власов лично принять командование 2–й ударной армией смог только 21 апреля, прибыв в котел на самолете. Скорее всего, Власов понимал, что летит на свою погибель.
Во второй половине апреля в Ставку прибыл командующий Ленинградским фронтом генерал – лейтенант М. С. Хозин, который убедил И. В. Сталина в том, что неудача Любанской операции произошла вследствие неудовлетворительного взаимодействия между Ленинградским и Волховским фронтами. В результате 21 апреля Ставка приказала объединить эти фронты в единый Ленинградский фронт в составе двух групп – Ленинградского и Волховского направлений. Командующим войсками фронта был назначен Хозин, на него же было возложено и командование группой войск Волховского направления. Командующим группой войск Ленинградского направления назначили генерал – лейтенанта Л. А. Говорова.
В подчинении Хозина оказалось девять армий, три стрелковых корпуса и две оперативные группы, действовавших на шести изолированных направлениях. Однако Хозин переоценил свои возможности и возможности вверенных ему войск, положение наших войск на Волховском направлении ухудшилось. Хозин продолжал делать ошибки, одну за другой. Он все-таки решился на отвод 2–й ударной армии, но и здесь была допущена серьезнейшая ошибка – было безнадежно упущено время. Теперь уже без резервов обеспечить нормальный отход армии было невозможно. В это же время развернулись ожесточенные бои под Харьковом, и резервов у Ставки практически не было.
И. В. Сталин, стремясь во что бы то ни стало спасти Ленинград от голодной смерти, все еще надеялся на успех Любанской операции, только 14 мая он дал согласие на вывод 2–й ударной армии из окружения.
Таким образом, в конце апреля 1942 г., приняв под свое командование истощенную голодом, без боеприпасов, погибающую в болотах 2–ю ударную армию, Власов пытался все сделать для выполнения поставленных перед ней задач. Два месяца под его руководством остатки практически окруженных войск в невероятно тяжелых условиях продолжали вести бои, сковывая немцев.
20 мая противник очередной раз перерезал все линии наших коммуникаций. В самый разгар боев в окружении оказались: десять стрелковых дивизий и несколько дивизий из других армий, семь стрелковых бригад, гвардейский минометный полк «катюш», артполки РГК, множество дорожных, саперных батальонов, медсанбатов и полевых госпиталей – всего до 40 отдельных боевых частей. Тяготы и ужасы лишений, выпавших на долю окруженных частей 2–й ударной армии, не знала ни одна армия во время Великой Отечественной войны.
Для иллюстрации изложенного приведем краткий отрывок из книги непосредственного участника тех событий (Редкозубов В. Н. На дорогах войны. Воспоминания командира огневого взвода артполка. – СПб.: Астерион. 2004):
«Я вспомнил единственный день за все время моего пребывания на фронте. В крохотном сарае, оборудованном под баню, нас человек десять посадили голыми и заставили обтираться двумя литрами воды, пока вся одежда обрабатывалась в стоящей поблизости вошебойке. Возле машины меня поразила тогда куча паразитов высотой около метра. После того, как очередная партия одежды проходила обработку, санитар смахивал из кузова машины скребком в свой совок осыпавшихся насекомых и аккуратно складывал на эту кучу. Было ясно, что на нашем участке фронта солдат немало…».
Как уже было сказано, неумелые переформирования фронтов не приблизили снятие блокады Ленинграда, а, наоборот, положение 2–й ударной армии существенно ухудшили. Теперь уже требовались самые серьёзные меры по её спасению.
Для этого, по приказу И. В. Сталина, была подготовлена специальная фронтовая операция по выводу из окружения 2–й ударной армии. С этой же целью 8 июня был восстановлен Волховский фронт, в том же составе и под прежним командованием – К. А. Мерецкова.
За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2–й ударной армии, за бумажно – бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2–й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение», – генерал – лейтенант Хозин был снят с должности командующего фронтом и назначен с понижением, командующим одной из армий Западного фронта.
Для помощи и контроля при выполнении задачи спасения 2–й ударной армии на этот участок фронта 9 июня И. В. Сталин направил в качестве представителя Ставки генерал – полковника А. М. Василевского, исполнявшего в то время обязанности начальника Генерального штаба, вместо заболевшего маршала Б. М. Шапошникова.
До Василевского, в феврале – марте 1942 г., в качестве представителя Ставки на Волховском фронте был Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, который на этом месте окончательно убедил И. В. Сталина в своей неспособности решать крупные задачи на фронтах Великой Отечественной войны. Это было отражено в специальном решении Политбюро ЦК ВКП(б), текст которого приводится ниже.
Знаменитый герой Гражданской войны, «первый красный офицер», Маршал Советского Союза Ворошилов был отозван с Волховского фронта. В последующем ему И. В. Сталин ничего серьезного не поручал, хотя по непонятным для нас причинам оставил в Ставке.
Однако и Василевский на этом участке фронта действовал также не лучшим образом. Он вместе командующим Волховским фронтом Мерецковым, хорошо понимая исключительные трудности выполнения поставленной перед ними задачи, решили действовать по принципу: «спасение утопающих – дело самих утопающих». На всякий случай они решили заранее всю ответственность за гибель 2–й ударной армии возложить на Власова. Как и Мехлис в Крыму, Василевский и Мерецков, отсиживаясь в тылу, в Малой Вишере, заранее готовят кандидата на роль главного виновника предстоящей катастрофы.
Для этого 9 июня эти два будущих маршала Советского Союза отправляют Власову, можно сказать, издевательскую директиву, в которой не только предупреждают, требуют, но и угрожают:
«Особо предупреждаю Военный совет 2–й ударной армии о персональной ответственности за планомерность и четкость проведения операции по выводу войск армии и резервов фронта. Принять все меры к тому, чтобы все войска выходили организованно в составе своих частей и подразделений, чтобы все оружие, вся боевая техника и все военное имущество были выведены и вывезены с оставляемой территории. Ничего врагу не оставлять. Предупредить об ответственности за военное имущество и боевую технику всех командиров и комиссаров частей».
Требования, предъявляемые к командованию 2–й ударной армии, были явно не выполнимыми. Истощенные голодом, без боеприпасов и горючего подчиненные Власова уже не могли самостоятельно выйти из окружения.
С 10 по 19 июня 1942 г. непрерывно шли тяжелые бои, в которых кроме 2–й ударной армии принимали участие с внешнего кольца окружения 4–я, 59–я, 52–я армии Волховского фронта.
В итоге, 19 июня вражеское кольцо было прорвано очередной раз на узком участке, через который вышло около 13 тысяч измученных, изможденных воинов, вынося на руках многих раненых, – остатки трех кавалерийских и одной стрелковой дивизий и 2–х бригад. Спаслись лишь те, кто оказался ближе к центру прорыва, а все, кто прикрывал фланги, так и остались сражаться на своих позициях до конца, еще несколько дней.
В последующие дни горловина прорыва продолжала сужаться, и вскоре была снова перерезана немцами. Снабжение 2–й ударной армии было возможно только по воздуху. По данным Генштаба, пассажирскими самолетами к этому времени ежедневно подавалось по воздуху для частей армии 7–8 тонн продовольствия, при потребности в 17 тонн; 1900–2000 снарядов, при минимальной потребности 40 000.
До 20–22 июня 1942 г. 2–я ударная армия, находясь в окружении, еще сохраняла относительный боевой порядок. Однако численность окруженных бойцов таяла. Солдаты получали в сутки 50 граммов сухарей и 60 граммов конины. Но потом и этого не стало. Начался голод. Командование 2–й ударной армии в отчаянии шлет телеграммы с просьбой о помощи Василевскому и Мерецкову, текст одной из них:
«21 июня 1942 г. 8 ч 10 мин. Начальнику Генерального штаба Красной Армии. Военному совету фронта.
Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смерть от голода. Боеприпасов нет. Власов, Зуев».
22 июня 1942 г. командование 2–й ударной армии издало приказ – всеми имеющимися силами идти на штурм обороны немцев в районе Мясного Бора. Этот штурм намечался на вечер этого же дня. В штурме принимали все: рядовой состав, шоферы, работники штаба армии, начальник особого отдела армии, командующий армией. Однако штурм был отбит.
С 23 июня началось массовое уничтожение и порча материальной части, вооружения, автотранспорта, средств связи, оставшихся боеприпасов и разного имущества. В течение двух дней всюду наблюдались пожары и взрывы. 24 июня начальники родов войск доложили Власову о том, что техника армии уничтожена.
К вечеру 24 июня силами войск, действующих с востока, удалось последний раз пробить коридор к окруженным войскам. По этому коридору, простреливаемому перекрестным огнем с двух сторон, в течение ночи и утра 25 июня продолжался выход бойцов и командиров 2–й ударной армии.
Утром, в 9.30, 25 июня немцы вновь захлопнули горловину, теперь уже окончательно. Только после этого командование армии отдало приказ «выходить мелкими группами», на языке солдат: «спасайся, кто как может».
Среди немногочисленных солдат и офицеров 2–й ударной армии, кому удалось выйти из окружения, не оказалось её командующего Власова и члена Военного совета дивизионного комиссара Зуева. Они до последней возможности руководили прорывом, пытались, как можно больше протолкнуть через «щель» своих подчиненных.
Штаб Власова погиб практически в полном составе в результате внезапного артиллерийского налета. Около месяца бывший командующий 2–й ударной армией бродил по лесам и болотам Новгородской области в надежде перебраться через фронт к своим. Голод время от времени вынуждал его заходить в деревни, где, как они предполагали, не было немцев. Так продолжалось до тех пор, пока 11 июля староста небольшой деревни Туховежи, южнее Чудова, не выдал его и троих его спутников немцам. Командующий 2–й ударной армией генерал – лейтенант Красной Армии А. А. Власов сдался в плен врагу.
Все факты подтверждают, что Власов не собирался сдаваться немцам, но он и не все сделал, чтобы выйти к своим. Причем с каждым днем его шансы это сделать уменьшались. У Власова было время подумать, и он думал с 25 июня по 12 июля. В нашей литературе существует мнение, что командующий 2–й ударной армией испугался ответственности, струсил и поэтому стал сотрудничать с немцами. По нашему мнению, это верно только отчасти. Но боязнь ответственности у Власова, безусловно, была.
За катастрофу такого масштаба кому-то надо было перед Сталиным отвечать. Он не сомневался, что представитель Ставки Верховного Командования на Волховском фронте Василевский и командующий Волховским фронтом Мерецков, чтобы снять с себя ответственность за провал двух фронтовых операций, сделают все, чтобы сделать из него «козла отпущения», то есть – главным виновником за невыполнение директив Ставки, за потерю управления армией. Он хорошо помнил судьбу командующего Западного фронта Д. Г. Павлова, которого старшие начальники Тимошенко и Жуков подвели под расстрел.
Дивизионный комиссар Иван Васильевич Зуев, оказавшись примерно в таком же положении, как и Власов, – застрелился. Конечно, он мог спастись. Его, как, впрочем, и Власова, могли вывести на самолете. Но комиссар 2–й ударной армии, в отличие от «севастопольских начальников», не бросил своих подчиненных и испытал на себе все, что выпало на долю бойцов его армии.
Начальник особого отдела НКВД 2–й ударной армии А. Г. Шашков был ранен в ночь с 24 на 25 июля и также застрелился. Начальник штаба 2–й ударной армии П. С. Виноградов погиб, заместитель командующего П. Ф. Алферьев пропал без вести, видимо, тоже погиб.
Всего из окружения вышли 13 018 человек, притом, что еще на 1 июня 2–я ударная армия имела в своем составе 40 157 человек (6 стрелковых бригад и 8 стрелковых дивизий). Таким образом, из 27 139 человек, находившихся в окружении, большинство погибли, частично – сдались в плен.
В итоге, потеряв только в числе безвозвратных потерь около 150 тысяч человек, войска Волховского и Ленинградского фронтов не смогли прорваться к Ленинграду и деблокировать его.
Гитлеровцы праздновали победу. За срыв зимнего наступления советских войск под Ленинградом Гитлер 30 июня 1942 г. присвоил Кюхлеру звание – фельдмаршал.
Что касается Власова, то следует признать, что, приняв должность командующего 2–й ударной армией в практически безнадежной обстановке, он, не имея должной военной подготовки и практического опыта, наделал много ошибок, еще более усугубил положение временно подчиненных ему войск.
Однако главными виновниками Любанской катастрофы следует считать не Власова, а тех, кто загнал 2–ю ударную армию в «мешок» и кто далеко не все сделал, чтобы спасти ее. Это – командующий Ленинградским фронтом генерал – лейтенант Хозин, представитель Ставки Верховного командования генерал – полковник Василевский, командующий Волховским фронтом генерал армии Мерецков, прежний командующий 2–й ударной армией генерал – лейтенат Клыков.
У Власова, конечно, были все основания обижаться на вышестоящих начальников за то, что они его крупно подставили, назначив командующим безнадежно погибающей армии, но – не на Отечество. Должность и высокое воинское звание, не говоря уже о воинской присяге, которую он принимал добровольно и навсегда, не позволяли ему служить врагу. Когда на суде ему было предоставлено последнее слово, он сказал:
«Содеянные мной преступления велики, и ожидаю за них суровую кару. Первое грехопадение – сдача в плен. Но я не только полностью раскаялся, правда, поздно, но на суде и следствии старался, как можно яснее выявить всю шайку. Ожидаю жесточайшую кару».
И петля нашла своего «героя». Поэтому, когда Жуков упрекает И. В. Сталина в неправильном, слишком жестоком обращении с бывшим военнопленным, то следует напомнить, что военнопленные были очень разные, чтобы к ним одинаково можно было относиться.
Закачивать историю гибели 2–й ударной армии не хотелось совсем пессимистически, следует отметить, что огромные потери ее были не совсем напрасны. Эта армия своими героическими действиями в невероятно тяжелых условиях сковала большие силы противника, спасла северную столицу от очередного генерального штурма, планировавшегося Гитлером на весну – лето 1942 г.
Причины провала фронтовых операций по снятию блокады Ленинграда не отличаются оригинальностью. Все тот же Мехлис, которого с конца декабря 1941 г. Ставка направила на Волховский фронт в качестве своего представителя, ничего не понимая в военном деле, руководил командующими фронтом и армиями, «ежечасно подгонял их». В результате войска Волховского фронта, не закончив перегруппировку, не сосредоточив авиацию и артиллерию, а также не накопив необходимых запасов боеприпасов и горючего, уже 7 января 1942 г. пытались прорвать оборону противника на реке Волхов. Наступление успеха не принесло, однако немцы определили направление последующих ударов наших войск, что позволило им срочно на этом участке фронта создать сильную оборону.
Перед началом атаки пехоты и танков нашим командирам не удавалось подавить огневые средства противника и нарушить систему его огня. Вследствие этого, атакующие части сразу же наталкивались на организованный огонь из всех видов оружия. Последствия таких действий заканчивались для наших войск очень плохо, как правило, огромными потерями и не выполнением поставленной задачи.
В подтверждение изложенного приведем еще один эпизод из книги В. Н. Редкозубова (На дорогах войны. Воспоминания командира огневого взвода артполка. – СПб.: Астерион.2004), показывающий, чем заканчивались бои в районе Мясного бора, когда начальники руководствовались популярным в первый год войны принципом: «несмотря ни на что…». Тем боле, что подобные эпизоды в мемуарах наших маршалов и днем с огнем не найдешь. Такую горькую правду войны способны донести до нас только лейтенанты:«Мы вели огонь по деревням Копцы, Любцы, Теремец Курляндский. От этих деревень остались только названия. На месте Любцов, как мне передали однажды с НП, стояла одна полуразрушенная печка… Деревня Любцы возле Мясного бора прославились тем, что переходила из рук в руки несколько раз. Однажды, когда поступил очередной приказ взять эту печку, во что бы то ни стало, командир роты автоматчиков умолял вышестоящее начальство дать ему срок несколько часов, до наступления темноты, доказывал, что возьмет эту печку к утру – пошлет «пластунов», в обход пулеметов, они вырежут ножами немецких пулеметчиков.
Но старшие командиры были непреклонны: взять Любцы и никаких гвоздей. Оперативные задачи решались наверху, какие квадратные метры являются главными, когда речь идет о судьбе армии.
Мне разведчик лично рассказывал, как рота автоматчиков – 150 человек, отобранных как на подбор, одетых в полушубки, ходила в атаки на пулеметы, пока все не легли на поле боя во главе с командиром. Потом три дня шел бой за овладение теплой одеждой, дрались за то, чтобы раздеть автоматчиков, за полушубки и валенки. Свирепые морозы зимой 1941–1942 гг., когда температура понижалась до минус 42–х градусов, заставляла солдат отчаянно рисковать своей жизнью».
Исключительно плохо было поставлено дело с авиационной поддержкой 2–й ударной армии. Сосредоточение значительных сил авиации фронта в общевойсковых армиях в первый год войны привело к ее распылению, исключало массированное применение на решающих участках войны, где она больше всего была востребована.
Таким образом, кроме неготовности 2–й ударной армии, фронтовая операция по освобождению Ленинграда было обречена на неудачу, прежде всего, вследствие неправильного или неумелого использования командованием фронта собственных сил и средств, из-за распыления их усилий по всему фронту, вместо массированного применения сил и средств на главных направлениях.
Кроме того, нашими генералами был упущен фактор внезапности, упущено драгоценное время, что позволило противнику направить на решающий участок фронта, к Мясному Бору, все свои резервы и перерезать пути снабжения 2–й ударной армии. Огромная масса наших людей осталась без продовольствия, а боевая техника и транспорт без боеприпасов и горючего.
Ошибки наших генералов во время проведения Любанской операции особенно кажутся непонятными, дикими и даже преступными на фоне еще одной, Демянской фронтовой наступательной операции, которая проводилась примерно в это же время, с 7 января по 20 мая 1942 г. Но в отличие от Мясного Бора, в результате этой операции должны были уничтожены окруженные немецкие, а не советские войска.
В результате зимнего наступления 25 февраля 1942 г. советские войска Северо – Западного и Калининского фронтов окружили в районе города Демянск, недалеко от Старой Руссы, немецкий 2–й армейский корпус, вместе с 30–й, 32–й, 123–й пехотными дивизиями, остатками 290–й дивизии и моторизованной дивизии СС «Мертвая голова». В окружении оказалось 6 дивизий, всего около 95 тысяч немцев.
Окруженные немецкие войска входили в состав немецкой 16–й армии под командованием генерал – полковника Эрнста Буша, 2–м корпусом которого командовал генерал граф фон Брокдорф – Алефельдт.
Советскими войсками Северо – Западного фронта в то время командовал генерал – лейтенант П. А. Курочкин, а Калининским фронтом – генерал – полковник И. С. Конев.
Бои по ликвидации окруженных немецких войск затягивались. Немецкая авиация перебрасывала по воздуху окруженным пополнение, боеприпасы и продовольствие. Тем временем Кюхлер сформировал у Старой Руссы пять специальных дивизий под командованием генерал – лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц – Курцбаха для спасения окруженных.
21 марта эти войска, при поддержке основных сил 1–го воздушного флота, начали операцию с целью деблокады 2–го немецкого корпуса. В течение месяца шли непрерывные бои. Продвижение немцев было медленным, поскольку нашими войсками на этом направлении возведено было пять линий оборонительных сооружений. Тем не менее, группе Зейдлица удалось 23 апреля разорвать кольцо окружения.
Образовался так называемый Рамушевский (по названию села Рамушево) коридор, шириной к концу апреля 6–8 километров. К 2 мая немцам удалось закрепиться на отвоеванных позициях, и вскоре в Демянск пришел первый наземный транспорт.
Предпринимавшиеся с 3 по 20 мая попытки войск Северо – Западного фронта вновь замкнуть коридор и ликвидировать демянскую группировку противника успеха не достигли. И это притом, что численность наших войск к началу операции составляла 105 700 солдат и офицеров, а безвозвратные потери составили 88 908 человек.
Руководил ликвидацией окруженных немцев будущий Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Как видно по результатам операции, руководил он, мягко говоря, не лучшим образом.
Тем не менее, 24 апреля 1942 г. И. В. Сталин, в условиях острой нехватки подготовленных военных кадров высшего звена, принял решение возложить на Василевского временное исполнение обязанностей начальника Генерального штаба, вместо заболевшего Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. В связи с этим 26 апреля Василевскому было присвоено очередное воинское звание – генерал – полковник.
В своих воспоминаниях под названием «Дело всей жизни» А. М. Василевский Демянской наступательной операции уделил всего три строчки:
«Со средины апреля и до 8 мая 1942 г. я, выполняя задание Ставки, находился в войсках Северо – Западного фронта и вместе с его командованием решал задачу ликвидации окруженной демянской группировки фашистов».
9 мая Василевский получил приказание И. В. Сталина немедленно вернуться в Москву: необходимо было спасать нашу 2–ю ударную армию Власова.
Как мы уже знаем, результаты деятельности Василевского и на Волховском фронте были не лучше, причем причина тех и других неудач была одна и та же, по его словам: «лесисто – болотистая местность». Можно подумать, что немецкие генералы воевали и достигали впечатляющих успехов под Мясным Бором и Демянском на другой местности. В 1942 г. задачу по уничтожению немецких войск в «Демянском выступе» так и не удалось решить нашим военачальникам.
С этими же целями в начале 1943 г. была проведена вторая Демянская наступательная операция (15.2–18.2.1943 г.) силами 27–й, 11–й 34–й 53–й армий и 1–й ударной армии, а также 6–й воздушной армии того же Северо – Западного фронта, но уже под командованием Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.
В процессе выполнения данной задачи предполагалось ударами с севера и юга перерезать Рамушевский коридор, разгромить войска немецкой 16–й армии (15 дивизий), оборонявшей Демянский плацдарм, и в дальнейшем наступать на Псков и Нарву. 15 февраля наши 11–я и 53–я армии перешли в наступление. Остальные армии к этому времени не были готовы к активным действиям. Немецкое командование 19 февраля начало вывод войск из Демянского выступа и одновременно принимало меры по усилению Рамушевского коридора.
Войска главной группировки нашего Северо – Западного фронта, 27–я армия и 1–я ударная армия, начали наступление с опозданием. Немцы, своевременно разгадав наш замысел, успели усилить оборону Рамушевского коридора. К исходу 28 февраля 1943 г. им удалось вывести из Демянского плацдарма свои войска и избежать полного их уничтожения.
Вот так, как руководил своими войсками генерал – полковник Эрнст Буш, командующий 16–й немецкой армии, необходимо было бы действовать Василевскому и Мерецкову (настоящему и бывшему начальникам Генерального штаба Красной Армии), тогда бы они могли спасти от гибели нашу 2–ю ударную армию в болотах под Мясным Бором!
Итак, мы привели несколько фронтовых операций 1942 г., которые убедительно показывают, что тяжелые потери наших войск – это, прежде всего, результат отсутствия должным образом подготовленных кадров, непонимания природы современной войны в высшем звене командования Красной Армии. Иначе, словами И. В. Сталина, отсутствием у нас «гинденбургов» или хотя бы – «манштейнов». Чтобы ими стать, нашим генералам еще предстояло существенно пополнить свои знания и практический опыт в области военного дела, иначе – пройти кровавые «университеты» войны.
Но тогда, в 1941–1942 годах, как показали результаты многочисленных фронтовых операций, у нас, действительно, «гинденбургов» не было. Как уже указывалось выше, к этому печальному выводу И. В. Сталин пришел не сразу. В первые месяцы войны у него были иллюзии, что все наши поражения и потери от немцев – это результат недобросовестного исполнения своих обязанностей нашими крупными военачальниками; большая часть из них якобы просто растерялась и паникуют. Конечно, при этом он не исключал, что отдельные начальники из наших маршалов и генералов не соответствуют занимаемой должности и не способны руководить крупными массами войск в условиях современной войны. Однако, в целом, И. В. Сталин в самом начале войны был достаточно высокого мнения о возможностях наших маршалов и генералов, поэтому практически со всеми решениями «профессионалов» в тот период соглашался, даже нередко вопреки собственной точке зрения по тому или другому вопросу.
Тогда ему казалось, что достаточно за тяжелые поражения на фронтах Великой Отечественной войны одного – двух наших безответственных генералов примерно наказать, двух – трех – снять с должности, да еще направить из центра опытных профессионалов в помощь командующим фронтами, – и все станет на место: гитлеровские фельдмаршалы ускоренным темпом побегут под ударами нашей армии в свой фатерланд.
С учетом изложенного И. В. Сталин принимает решительные меры по замене дискредитировавших командиров и начальников Красной Армии. Одновременно для помощи растерявшимся крупным военачальникам он направляет, казалось, лучшие свои кадры из центральных органов народного комиссариата обороны и Генерального штаба.
Уже в 13 часов 22 июня 1941 г. И. В. Сталин принимает решение в качестве представителей Ставки Главного Командования на Западный фронт к растерявшемуся Павлову направить двух маршалов Шапошникова и Кулика; на Юго – Западный фронт к Кирпоносу – генерала армии Жукова, а на Северо – Западный фронт к Кузнецову – генерал – полковника Городовикова.
Именно тогда, по инициативе И. В. Сталина, появился весьма своеобразный институт стратегического руководства – представители Ставки Главного Командования, переименованные вскоре в представителей Ставки Верховного Главнокомандования. Понятно, что, по его убеждению, это были лучшие специалисты военного дела в нашей стране.
Однако и упомянутые «стратеги», прибывшие на место, не могли улучшить положение на фронтах. Особенно плохо было тогда на Западном фронте. 27 июня 2–я немецкая танковая группа достигла южной окраины Минска, где встретилась с 3–й танковой группой, которая еще накануне достигла северной окраины Вильнюса. Соединения и части наших 3–й и 10–й армий оказались в окружении.
В результате двойного сражения за Белосток и Минск немцами было взято в плен более 300 000 советских солдат и офицеров, несколько генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие многочисленные трофеи.
Виновными в этом крупнейшем поражении представители Ставки Главного Командования маршалы Шапошников (вовремя заболел) и Кулик – не стали. Им оказался командующий Западным фронтом Д. Г. Павлов.
Кроме того, И. В. Сталин, чтобы усилить ответственность и влияние наших маршалов на ход и результаты войны, 10 июля 1941 г. создал Главные командования войск направлений – орган руководства нашими Вооруженными Силами на стратегических направлениях:
– Главное командование войск Западного направления. Главнокомандующий Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, член военного Совета Н. А. Булганин, начальник штаба генерал – лейтенант Г. К. Маландин;
– Главное командование войск Северо – Западного направления. Главнокомандующий Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, член военного Совета А. А. Жданов, начальник штаба генерал – майор М. В. Захаров;
– Главное командование войск Юго – Западного направления. Главнокомандующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный, член военного Совета Н. С. Хрущев, начальник штаба генерал – майор А. П. Покровский.
Однако и создание Главных командований войск направлений, эти «профессионалы высшей пробы», не оправдывали надежд И. В. Сталина. Положение на фронтах продолжало ухудшаться, вплоть до начала контрнаступления наших войск под Москвой. Победа под Москвой вселила определенный оптимизм и надежды в недалекую победу над врагом, однако – ненадолго.
Как мы уже знаем, весной – летом 1942 г. высшим командованием Красной Армии был допущен очередной ряд тяжелых ошибок, и положение на фронтах снова стало снова ухудшаться. К этому времени И. В. Сталин окончательно убедился в беспомощности нашей старой «маршальской гвардии»: Ворошилова, Буденного, Тимошенко и Кулика.
В мае – июне 1942 г. Главные командования войск направлений были упразднены, и все фронты и флоты перешли в подчинение непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования, то есть, по существу, – И. В. Сталину.
Таким образом, уже с первых месяцев войны И. В. Сталину в условиях кадрового голода пришлось все больше брать на себя бремя управления не только страной, но и всеми Вооруженными Силами. Этот процесс непосредственно был связан с поражениями наших «стратегов» войне, он шел практически непрерывно и завершился к средине 1942 г. Наши маршалы и генералы на длительное время утратили доверие своего Верховного Главнокомандующего.
Спустя десятилетия, например, Жуков 19 мая 1956 г. говорил об этом на Пленуме ЦК КПСС, на этом шабаше недобитых троцкистов, что с самого начала войны «Генеральный штаб, нарком обороны… были лишены доверия Сталина». А как, спрашивается, можно было доверять кадрам, которые имея заметное преимущество в живой силе и боевой технике, провалили все, что только можно было провалить, и допустили фашистов к Москве!
Одновременно с властью И. В. Сталин, как Верховный Главнокомандующий нашими Вооруженными Силами, брал на себя и ответственность за грехи своих подчиненных – исторически беспрецедентное поражения наших войск в начальный период войны. Если судить по многочисленным мемуарам «Георгиев – Победителей», непримиримых борцов с «культом личности» (за очень редким исключением, например, в лице К. К. Рокоссовского и Главного маршала авиации А. Е Голованова), то выходит, что именно не кто другой, как Сталин, не давал нашим маршалам и генералам победить фашистов чуть ни в первый день войны. Выходит, что только с начала 1943 г. он якобы перестал им мешать воевать, так как надо; и все они только тогда из «Георгиев – Пораженцев» превратились «Георгиев – Победоносцев», по сравнению с которыми сам Наполеон – необученный новобранец.
Таким образом, «Георгии – Победоносцы» приписывали себе только победы в Великой Отечественной войне, а поражения «культу личности», то есть – Сталину. Разумеется, только после его смерти.
Конечно, были и серьезные ошибки и у нашего Верховного Главнокомандующего, в такой войне и с таким сильным противником их и не могло не быть.
К таким ошибкам И. В. Сталина следует отнести:
– преувеличенные надежды на то, что начало войны с Германией можно отдалить, по крайней мере, еще на год – два, если не провоцировать Гитлера. А за это время должным образом подготовить нашу страну и армию к войне;
– необоснованное чрезмерное доверие военным «профессионалам», прежде всего народному комиссару обороны С. К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жукову, в решении вопросов, особенно касающихся боевой готовности Красной Армии;
– недооценка военно – научных знаний, необходимости ускоренного создания собственных военно – научных школ, чтобы воевать с врагами нашей страны, словами А. В. Суворова, «не числом, а уменьем»;
– согласие о целесообразности одновременного проведения в первой половине 1942 г. ряда частных наступательных операций: в Крыму, в районе Харькова, на Льговско – Курском и Смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска. Ему казалось, что все эти частные операции, в целом, создадут благоприятные условия для развертывания уже летом 1942 г. еще более значительного общего наступления Красной Армии на всех фронтах, от Балтики до Черного моря.
Однако, в отличие прошлых и современных крупных российских военачальников и Верховных Главнокомандующих, И. В. Сталин хорошо понимал, что он, несмотря на усиленное военное самообразование, в то время также на «Гинденбурга» не тянул. Поэтому в самом начале войны И. В. Сталин отказался занимать высокие командные посты в советских Вооруженных Силах. Он понимал, что для этого необходимо было приличное военное образование и солидный практический командный опыт по управлению войсками в условиях настоящей войны. Ни того, ни другого, имевшего за спиной Горийское духовное училище (1888–1894) и незаконченную Тифлисскую духовную семинарию (1894–1899), у И. В. Сталина не было.
Однако тогда, в первые часы и дни войны, видя абсолютную не дееспособность и растерянность своих маршалов и генералов, И. В. Сталин вынужден был все в большем объеме принимать на себя руководство не только страной, но и Красной Армией. Именно по этой причине И. В. Сталин 8 августа 1941 г. стал Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил СССР, то есть взял на себя практически всю ответственность за дальнейший ход войны и спасение страны от немецкого порабощения.
Понимал ли И. В. Сталин, принимая такой не только высокий и ответственный, но и чрезвычайно тяжелый пост, что он берется за дело, в котором разбирается, мягко говоря, недостаточно; что это чрезвычайно опасно, особенно в таком деле, как руководство Вооруженными Силами собственной страны в войне с фашистской Германией, имеющей сильнейшую армию в мире?
Думаю, что, безусловно, понимал. А что ему оставалось делать, имея ближайших помощников, хотя и имеющих маршальские звания, но с весьма низкой общей и военной подготовкой, если, конечно, говорить о военачальниках самого высокого уровня. Этот факт был не особенно заметным в мирное время, но он незамедлительно проявился в схватке с сильным противником, причем самым отрицательным образом.
Так, главный военачальник страны – нарком обороны, Маршал Советского Союза (1940) С. К. Тимошенко в начале войны, провалив все, что только можно было провалить, и поняв свое несоответствие занимаемой должности, постоянно просил И. В. Сталина отправить его в отставку. Руководитель нашей страны хорошо понимал, что маршал Тимошенко не «Гинденбург», но и другие маршалы были не лучше. Ему, Тимошенко, в начале войны он доверял самые ответственные участки советско – германского фронта. Под его непосредственным руководством, как главнокомандующего войсками Юго – Западного направления, произошел в сентябре 1941 г. заключительный этап разгрома четырех (5–й, 21–й, 26–й и 37–й) советских армий под Киевом.
Не менее тяжелые последствия имело, упомянутое выше, так называемое Харьковское сражение, затеянное Тимошенко, занимавшим то время пост главнокомандующего войсками Юго – Западного направления и одновременно командующего Юго – Западного фронта. Это сражение происходило 12–29 мая 1942 г. Цель операции состояла в разгроме харьковской группировки противника. При примерено равном соотношении сил, тогда советские войска Юго – Западного и правого крыла Южного фронта, не достигнув поставленной цели, понесли огромные потери в живой силе и технике. Однако это еще не все: в результате неумелых действий маршала Тимошенко гитлеровцы вновь, после поражения под Москвой, захватили инициативу и 28 июня 1942 г. устремились на юго – восток, форсировали Дон, захватили Ростов, двинулись к Сталинграду и на Кавказ. Наша страна в очередной раз, как в октябре – ноябре 1941 г., оказалась на грани гибели.
Конечно, в ходе последующих операций Великой Отечественной войны боевое мастерство Семена Константиновича Тимошенко, как и многих наших военачальников, заметно возросло, однако, по – видимому, груз прежних тяжелых поражений не позволил руководству страны удостоить его звания Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Эта высокая награда Родины нашла маршала Тимошенко только в мирное время, после смерти И. В. Сталина в 1965 г. Хотя первую Звезду Героя Советского Союза он получил еще в 1940 г., за успешные боевые действия во время советско – финляндской войны.
Весьма неудачно руководил нашими войсками бывший нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, направленный вначале войны И. В. Сталиным в качестве главнокомандующего войсками Северо – Западного направления. На 79 день войны, 8 сентября 1941 г., когда советские войска вели ожесточенные бои еще под Одессой и дальних подступах к Москве, Смоленском и Великолукском направлениях, немцы вышли уже к Неве и захватили Шлиссельбург (Петрокрепость). Припертый так быстро к Ленинграду, Ворошилов окончательно растерялся. Для того чтобы исправить ситуацию, маршал, вспомнив молодость, не нашел ничего лучшего, как самолично бегать, вместе с красноармейцами, в атаки на окопы противника.
И. В. Сталин, понимая, что при таком главнокомандующем потери колыбели революции, второй столицы страны, не избежать, вынужден был срочно заменить «первого красного офицера» на Г. К. Жукова.
Однако у И. В. Сталина не было тогда так много маршалов, чтобы Ворошилова оставить без дела. Поэтому Ворошилов был откомандирован в феврале 1942 г. на Волховский фронт в качестве представителя Ставки. Цель командировки: помочь командованию фронта снять блокаду с умирающего от голода и холода Ленинграда, то есть – исправить свои прежние «грехи». Однако пребывание около месяца Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов, в отсутствии которых маршал винил всех, кроме себя.
Чтобы дать возможность лично Ворошилову отличиться в чрезвычайно важном для государства деле – спасти северную столицу И. В. Сталин предложил Ворошилову взять на себя непосредственное командование, без всяких посредников, Волховским фронтом. Но Ворошилов к этому времени уже понимал реальные свои возможности, как военачальника, и отказался от решения поставленной задачи, то есть – не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт.
Это еще раз, но теперь уже окончательно, убедило И. В. Сталина в бесполезности любых попыток использовать «первого красного офицера» для решения сколько-нибудь серьезных задач на фронтах Великой Отечественной войны. По этому вопросу И. В. Сталин, как секретарь ЦК ВКП(б), издает специальное постановление:
О РАБОТЕ ВОРОШИЛОВА К. Е.
1 апреля 1942 г.
1. Война с Финляндией в 1939–1940 гг. вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве НКО. В ходе этой войны выяснилась неподготовленность НКО к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась большая запущенность
в работе таких важных управлений НКО, как Главное артиллерийское управление, Управление боевой подготовки, Управление ВВС, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др.
Все это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам. Тов. Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать на Пленуме ЦК ВКП(б) в конце марта 1940 г. обнаружившуюся несостоятельность своего руководства НКО.
Учитывая положение дел в НКО и видя, что т. Ворошилову трудно охватить такое большое дело, как НКО, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить т. Ворошилова от поста наркома обороны.
2. В начале войны с Германией тов. Ворошилов был назначен главнокомандующим Северо – Западным направлением, имеющим своею главною задачею защиту Ленинграда. Как выяснилось потом, тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда. В своей работе в Ленинграде т. Ворошилов допустил серьезные ошибки: издал приказ о выборности батальонных командиров в частях народного ополчения, – этот приказ был отменен по указанию Ставки, как ведущий к дезорганизации и ослаблению дисциплины в Красной Армии; организовал Военный совет обороны Ленинграда, но сам не вошел в его состав, – этот приказ был также отменен Ставкой как неправильный и вредный, так как рабочие Ленинграда могли понять, что тов. Ворошилов не вошел в Совет обороны потому, что не верит в оборону Ленинграда; увлекается созданием рабочих батальонов со слабым вооружением (ружьями, пиками, кинжалами и т. д.), но упустил организацию артиллерийской обороны Ленинграда, к чему имелись особенно благоприятные возможности и т. д.
Ввиду всего этого Государственный комитет обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу.
3. Ввиду просьбы т. Ворошилова он был командирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание т. Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов.
Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но т. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то, что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет провалиться на этом деле.
Ввиду всего изложенного ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Признать, что т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.
2. Направить т. Ворошилова на тыловую военную работу.
Секретарь ЦК ВКП(б) И. СталинТаким образом, в действующей армии на фронтах Великой Отечественной войне Ворошилов Климент Ефремович заметно отличиться не смог. Вскоре его назначили Главнокомандующим партизанским движением. Конечно, для бывшего наркома обороны эта должность была мелковата, но успехи на этой должности у Маршала Светского Союза К. Е. Ворошилова были более заметными. Не исключено, что все достижения в партизанском движении были не столько результатом усилий его Главнокомандующего, сколько его заместителя – начальника штаба этого движения, секретаря ЦК ВКП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко.
Тем не менее, после смерти И. В. Сталина, как говорят, «прежние заслуги нашли героя». Этому событию, конечно, способствовало то, что Ворошилов вовремя и правильно сориентировался, поддержав заговор Хрущева, Маленкова и других членов Президиума ЦК против Берии. После этого «первый красный офицер» был назначен на высший официальный пост в государстве – председателем Президиума Верховного Совета СССР. Кроме того, за заслуги перед государством он в мирное время (1956, 1968) был удостоен дважды Героя Советского Союза и один раз (1960) – Героя Социалистического Труда.
В самом начале войны определенные надежды, как на спасителя отечества, И. В. Сталин возлагал на еще одного маршала Советского Союза (1940), Героя Советского Союза (1940) Григория Ивановича Кулика, заместителя наркома обороны СССР и одновременно начальника Главного артиллерийского управления РККА. Кулик, направленный лично И. В. Сталиным на Западный фронт, чтобы помочь Герою Советского Союза, генералу армии Д. Г. Павлову если не разгромить, то хотя бы остановить немцев, не только не выполнил поставленную задачу, но и сам бесследно исчез, потерялся. Как выяснилось потом, маршалу Кулику тогда было не до выполнения поставленной государственной задачи: он сам умудрился оказаться в одном из многочисленных котлов, созданных немцами. И ему, Маршалу Советского Союза, пришлось переодеться в нищего бродягу и в таком виде, в лаптях, через несколько дней предстать перед красноармейцами, после выхода из окружения в расположение своих войск. А ведь маршал являлся носителем высших военных секретов страны.
Была бы большая потеха, если бы немцам удалось распознать в нищем – Маршала Советского Союза Г. И. Кулика. Доктор Геббельс непременно воспользовался этим ценным материалом. Фотография Маршала Советского Союза в лаптях непременно облетела бы весь мир.
Однако и в дальнейшем маршал Кулик воевал крайне неудачно. В ноябре 1941 г. он, наделенный высоким статусом уполномоченного Ставки Верховного Главнокомандования на Керченском направлении, в нарушение приказа Ставки, якобы ввиду безвыходного положения, санкционировал сдачу Керчи противнику. Но у И. В. Сталина на этот счет была другая точка зрения, и 2 марта 1942 г. он, как народный комиссар обороны СССР, по этому случаю издал следующий приказ:
«Кулик Г. И., бывший маршал, Герой Советского