|
Криминальная виктимология
Давид Вениаминович Ривман
Криминальная виктимология
Серия «Учебники для вузов»
Содержание
Введение..............................................'...................................................................... 5
Глава 1. Виктимология: предмет, история, перспективы............... 8
1.1. Понятие и предмет виктимологии......................................... 8
1.2. Виктимологические идеи, представленные
в религиозной и художественной литературе................. 19
1.3. Возникновение и развитие виктимологии....................... 23
Глава 2. Жертва (потерпевший от преступления) ....'................... 33
2.1. Понятия «жертва» и «потерпевший от преступления». Соотношение понятий............................................................ 33
2.2. Индивидуальная виктимность............................................. 38
2.3. Социально-демографическая характеристика жертв (потерпевших от преступлений) и основания их классификации ........................................... 44
2.4. Социально-психологическая типология жертв
(потерпевших от преступлений) ......................................... 56
2.5. Массовая виктимность .......................................................... 73
Глава 3. Виктимологическая составляющая механизма
преступления..................................................................................... 80
3.1. Виктимизация: процесс и результат................................... 80
3.2. Понятие виктимологической ситуации
и ее составляющих ...................................л............................. 83
3.3. Поведение жертвы (потерпевшего)
в механизме преступления .................................................... 93
Глава 4. Виктимология преступлений
против жизни и здоровья.................... .,...................... 113
4.1. Убийства и причинение тяжкого вреда здоровью:
жертвы и ситуации................................................................. ИЗ
4.2. Половые (сексуальные) преступления:
жертвы и ситуации................................................................. 147
4.3. Заражение венерическими заболеваниями
и ВЙЧ-инфекцией: жертвы и ситуации .......................... 169
4.4. Незаконное производство аборта:
жертвы и ситуации................................................................. 176
Глава 5. Виктимология хулиганства: жертвы и ситуации............. 183
Глава 6. Виктимология преступлений против собственности ...... Л 95
6.1. Кражи: жертвы и ситуации ............................................... 195
6.2. Мошенничество: жертвы и ситуации ............................г 207
6.3. Разбой, грабеж, вымогательство:
жертвы и ситуации................................................................. 217
Глава 7. Виктимология Экономических преступлений:
жертвы и ситуации..................................................... 227
Глава 8. Виктимологическая профилактика преступлений .........240
%.1. Общая характеристика
виктимологической профилактики преступлений ..... 240
8.2. Организационное и информационное обеспечение
виктимологической профилактики.................................. 247
8.3. Тактико-методическое обеспечение
виктимологической профилактики.................................. 255
8.4. Общая виктимологическая профилактика.................... 262
8.5. Индивидуальная виктимологическая профилактика в отношении потерпевших с различным виктимным поведением.............................. 267
Глава 9. Возмещение вреда, причиненного жертвам,
их защита и помощь в социально-психологической реабилитации............................................................ 285
Заключение......................................................................................................... 294
Литература.......................................................................................................... 295
введение
Преступность в России растет и становится все более опасной [45, с. 26]. За последние 10-12 лет ее показатели увеличились более чем в четыре раза, стала массовым явлением организованная преступность. В обществе происходит негативная «трансформация морали и права ... путем скачкообразного приспособления их к современному аморальному, противоправному и преступному массовому поведе-нию..> [99, с. 475]. «Для современной России неуважение к закону стало нормой, а в некоторых регионах оно стало, без преувеличения, обвальным» [78, с. 16]. Наиболее ярко это проявляется в преступном поведении, но также и в виктимном, в значительной части характеризующемся своеобразной «виктимологической виной».
В современной России у значительной части граждан крайне низок уровень правосознания, что выражается, в частности, в низкой способности осознавать пределы криминальной опасности и необходимости ей противостоять. Множество людей, плохо приспособленных к самозащите, являются носителями потенциальной личностной уязвимости (виктимности), в массе проявлений определяющей виктимизацию общества, которая в России отличается более высоким уровнем, чем в развитых странах.
Ежегодно в нашей стране погибает в результате умышленных преступлений свыше 60 тыс. человек (в 1997 г. — 62 598, в 1998 г. — 64 545), причиняется тяжкий вред здоровью более чем 80 тыс,м человек (в 1997 г.- 101 160, в 1998 г. - 81 565). В 1997 г. совершено 28 467, в 1998 г. - 28 794, в 1999 г. - 30 337 убийств. По коэффициенту убийств (в 1996 г. — 19,9 на 100 тыс. населения) Россия далеко опередила большинство стран мира [78, с. 199,203,204; 35, с. 23].
Множество людей становятся жертвами преступников. Только официально ежегодно регистрируется более 1,5 млн потерпевших (в 1997 г. — 1 704 200, в 1998 г. — 1 852 645). Преступления стали повседневным явлением. Они не могут не волновать буквально каждого человека и не только волновать, но и держать в страхе: любой может оказаться жертвой насильника, убийцы, вора или мошенника. Растет число насильственных и корыстных преступлений (количество краж за последние годы выросло более чем в 10 раз, разбоев и грабежей — более чем в 5 раз, мошенничеств — более чем в 3 раза), и нет никаких оснований
рассчитывать на положительные изменения в этой динамике [78, с. 273, 244, 250].
Виктимологическая ситуация, сложившаяся в стране, без преувеличения может быть оценена как крайне напряженная, диктующая необходимость создания системы мер, обеспечивающих личную и имущественную безопасность граждан и юридических лиц. Решение этой, а точнее, многих связанных с этим задач, невозможно без глубокого исследования детерминационных факторов и процессов виктимизации с позиции криминогенных проявлений жертв преступлений Именно это обстоятельство инициировало исследования, проводимые в рамках сравнительно нового направления в криминологии, получившего название виктимологий.
Интерес к жертве, виктимологические идеи имеют длительную историю. Однако возникновение теории жертвы, виктимологий, датируется серединой XX века. Виктимология взяла на себя* функцию исследования всех закономерностей, связанных с жертвой преступления С этого момента проблема жертвы стала, по существу, криминологической, т. е. обращенной в область детерминации конкретного преступления и преступности.
Изучение причин и условий, способствующих совершению преступлений, позволяет сделать вывод, что наряду с массой «невиновных» жертв многие жертвы своим поведением провоцируют преступления или облегчают преступникам их совершение. Поэтому особый интерес для виктимологий представляют жертвы с виктимогенными девиациями. Без изучения всех и, в частности, таких жертв невозможна разработка особых, нетрадиционных мер по предупреждению преступности, направленных на предотвращение неосмотрительного, рискованного, легкомысленного, распущенного, провокационного поведения человека, которое может оказаться опасным для него Самого.
Виктимология — это учение о жертвах, для которых типично поведение любого виктимологического качества: негативное, нейтральное, положительное. Очевидно, что всестороннее изучение жертв необходимо, поскольку немало потерпевших от преступлений оказывается в этой роли в силу опасного для них, но вынуЖденногб поведения (например, при исполнении служебного или общественного долга ). Кроме того, обобщенные данные о потерпевших помогают выявить подлинную картину преступности и ее социальные последствия
Жертвы преступлений, виктимность и виктимизация, виктимоген-ные факторы в системе детерминации преступления и преступности в
настоящее время изучаются в рамках курса криминологии, но этого явно недостаточно. Для более глубокого их изучения необходим специальный курс виктимологий, детализирующий криминологическое знание применительно к феномену жертвы.
Предлагаемое вниманию читателя учебное пособие, как надеется автор, станет необходимым источником сведений при изучении виктимологий в рамках отдельного специального курса или общего курса криминологии.
Главаt
Виктимология:
предмет, история, перспективы
1.1. Понятие и предмет виктимологии
Виктимология в буквальном смысле означает «учение о жертве» (от лат. mktima — жертва и греч. logos — учение). Эта наука возникла как реализация идеи изучения жертв преступлений и изначально развивались как направление в криминологии. Однако со временем представления о ней претерпели изменения, определились различные позиции относительно предмета виктимологии и ее научного статуса. Эти позиции сводятся к следующему:
1 Виктимология — это отрасль криминологии, или частная криминологическая теория, и, следовательно, развивается в ее рамках.
2. Виктимология — это вспомогательная для уголовного права, уголовного процесса, криминалистики междисциплинарная наука о жертве преступления. Она существует и функционирует параллельно с криминологией.
3. Виктимология — это общая теория, учение о жертве, имеющее предметом исследования жертву любого происхождения, как криминального, так и не связанного с преступлениями. Виктимология, таким образом, самостоятельная наука, принадлежность которой к юридическим можно признать лишь отчдсти. Скорее это наука о безопасности жизнедеятельности человека. Мы рассматриваем виктимологию как направление в криминологии, но это не значит, что иные подходы к ней не имеют права на существование. Их также следует хотя бы кратко охарактеризовать.
Представляется, что столь существенные различия в определении научного статуса виктимологии не случайны. Они обозначились еще на заре виктимологии, когда один из ее «отцов» — Б. Мендельсон (1900-1998) поставил вопрос о необходимости создания новой самостоятельной науки — виктимологии, а другой — Г. Гентиг (1888-1974)— вообще не использовал это название, априори рассматривая ее как Направление в криминологии.
Развитие этих подходов на протяжении более полувека свидетельствует, что, будучи единодушными в признании основной функцией виктимологии изучение жертвы и разработку мер ее безопасности, ученые расходятся в определении ее предмета, а следовательно и сфер ее практического применения.
Вопрос о том, какие жертвы должна изучать Виктимология, — принципиальный. «Назначить» жертву в качестве предмета науки нельзя Можно, конечно, волевым путем отнести к предмету виктимологии те или иные категории жертв, произвольно объединив их, но эффективность научного изучения сведется на нет, если эти жертвы не обладают сходными (аккумулированными в их личности) качествами, так или иначе определяющими их способность стать жертвами, характер уязвимости и причиняемого вреДа. Требование определенной типологично-сти относится и к ситуациям причинения вреда.
Включение в предмет виктимологии всех категорий пострадавших лиц (не только физических), ставших жертвами самых различных обстоятельств, делает виктимологию комплексной социолого-технической наукой, не ограниченной криминальной сферой причинения вреда. Но жертвы преступлений и, например, экологических бедствий совершенно различны, а виктимоопасные ситуации не имеют ничего общего. Следовательно, признавая за виктимологией право на изучение любых жертв, надо прогнозировать ее становление и развитие в этом качестве, не забывая о внутренней противоречивости ее предмета.
Виктимология в таком понимании в отечественной специальной литературе иногда обозначается как Виктимология в широком смысле в отличие от криминальной виктимологии (криминологии в узком смысле), представляемой как ее составная часть [140, с. 17]
Сегодня в отечественной науке всеобъемлющей по предмету виктимологии нет, но возражать против такого статуса виктимологии, естественно, не следует, тем более странно выглядел бы отказ от ее разработки в этом направлении только потому, что сегодня, как общая теория, она сведена к теории жертвы преступления.
Для вяктимологии перспектива развития в самостоятельную науку, синтезирующую знания о жертвах любого происхождения, не исклки чена. По мере накопления фактологического материала и результате» его теоретического осмысления она может сформироваться в этом качестве, если станет комплексной, включающей как минимум:
* криминальную виктимологию (правда, криминология вряд ли легко расстанется с важным элементом своего предмета);
* травмальную виктимологию (изучающую жертв некриминального травматизма);
* виктимологию быта и досуга (широкий спектр проблем безопасности при использовании бытовой техники, безопасности на воде, транспортной безопасности, зависящей и от потенциальных жертв, и др.);
* психиатрическую виктимологию (проблемы жертв с отклонениями в психике) [5; 104, с. 116,120];
* виктимологию катастроф, экологических и стихийных бедствий;
ф виктимологию технической безопасности (изучающую последствия виктимного поведения, связанного с нарушением правил безопасности труда, пожарной безопасности и др.);
* программы и меры обеспечения безопасности жертв, организацию системы виктимологической профилактики.
Эти направления виктимологических исследований жестко не разделены, так как, например, жертвы травмы (объекты травмальной вик-тимологии) могут оказаться таковыми в результате нарушений правил техники безопасности или движения транспортного средства, правил обращения с бытовой техникой и т. д. В перспективе должны сформироваться соответствующие частные виктимологические теории (по нашему мнению, криминальная виктимология уже сформировалась в этом качестве в рамках криминологии).
Появление частных теорий не вызывается какими-то противоречиями относительно эмпирического материала, а связано с необходимостью более детального изучения предметной области общей теории той или иной науки и свидетельствует о переходе науки на достаточно высокий уровень исследования.
Перечень возможных компонентов виктимологии, естественно, нельзя считать завершенным. Как в дальнейшем будет развиваться виктимология, окажется ли она востребованной «по максимуму», сейчас определить невозможно. С этим и не следует спешить. На совре-
менном уровне виктимологических исследований ее некриминальные направления лишь обозначились, и от того, насколько глубокими и результативными будут соответствующие исследования, зависит, в конечном счете, ее статус в системе наук.
Пока что в России сторонники виктимологии в широком смысле ограничиваются ее провозглашением, признавая, что сегодня это в большей мере только научная позиция.
Представители двух других позиций, независимо от того, рассматривают ли они виктимологию как междисциплинарную отрасль научного знания или направление в криминологии, определяют ее как науку, предмет которой (в самом общем приближении) ограничен только жертвами преступлений и всем, что с ними связано.
По существу, и в том и в другом варианте — это криминальная (криминологическая) виктимология, которая в отличие от виктимологии в широком смысле не только реально существует, но и активно развивается в системе наук (научных направлений, дисциплин) криминального характера Такова логика приращения научного знания: сама идея виктимологии, ее концептуальная основа имели источники, изначально сформировавшиеся на криминальной фактологии.
Нам еще предстоит разобраться в том, что представляет собой наука о жертвах преступлений, какое место она занимает в системе других наук, но прежде следует определиться относительно ее названия. Оперируя термином «виктимология», мы имеем в виду, что, в принципе, ее с равными основаниями можно именовать и криминологической (учитывая ее происхождение и принадлежность), и криминальной (если исходить из специфики предмета). В тех случаях, когда возникнет необходимость излагать позиции, отличающие криминальную (криминологическую) виктимологию от криминологии в «широком смысле», мы будем использовать эти термины.
Виктимология1 возникла как научно-прикладное направление в рамках криминологии совершенно закономерно, так как объективные потребности социальной практики потребовали ответа на вопрос: почему, в силу каких причин те или иные лица и социальные группы становятся жертвами чаще, чем иные, оказывающиеся в аналогичных ситуациях? Но ответить на этот*вопрос можно было, только опираясь на определенные обобщения, анализ причин, условий ситуативного пла-
1 Виктимология — наука криминологическая В этом смысле она — криминологическая виктимология. Вполне правомерно и название «криминальная виктимология» Но не следует толковать это название буквально как «преступная»
на, индикаторов повышенной уязвимости — как индивидуальной, так , и групповой. Иными словами, потребовалась теория социологической го характера, наиболее близкая к теории причин преступности, и в особенности причин конкретного преступления.
Виктимология изменила ракурс, в котором традиционно рассматривался, да и сейчас рассматривается, человек, оказавшийся жертвой каких-либо криминальных или иных неблагоприятных для него обстоятельств. Она подошла к нему как к объективно значимому элементу конкретной опасной ситуации. Такой подход оправдан: многие пре- L ступления демонстрируют нам столь значительный «яклад» жертвы В происходящее с нею, что преступление нередко предстает как результат действия пары — преступника и жертвы. Более того, Виктимология и причинителя вреда стала рассматривать с позиции жертвы, как потерпевшего, поскольку даже виновный человек становится таковым (и нередко) в силу мало зависящих от него обстоятельств [2, с. 43-44].
Наряду с общеприменимым в криминологии термином «жертва» криминальная Виктимология оперирует обозначающим непосредственную жертву преступления термином «потерпевший» независимо от того, признается ли лицо, пострадавшее от преступления, потерпевшим или нет. Жертвы, поведение которых столь негативно, что исключает возможность их процессуального признания потерпевшими, для виктимологии представляют особый интерес, так как вносят в механизм преступления, как правило, наиболее весомый вклад. Виктимо-логию, таким образом, интересует не формально-логическое понятие потерпевшего, а его истинная роль [112, с. 8J.
Соответственно предметом изучения виктимологии являются лица, которым преступлением причинен физический, моральный или материальный вред, в том числе и преступники; их поведение, находившееся в той или иной связи с совершенным преступлением (включая и поведение после него); отношения, которые связывали преступника и жертву до момента совершения преступления; ситуации, в которых произошло причинение вреда. Таким образом, виктимология изучает:
Ф морально-психологические и социальные характеристики жертв преступлений (потерпевших от преступлений),1 чтобы ответить на вопрос, почему, в силу каких эмоциональных, волевых, моральных качеств, какой социально обусловленной направленности человек оказался потерпевшим;
1 Далее *- «потерпевший» и «жертва» как аналогичные понятия.
Ф отношения, связывающие преступника и жертву (потерпевше
го),1 чтобы ответить на вопрос, в какой мере эти отношения зна
чимы для создания предпосылок преступления, как они влияют
на завязку преступления, мотивы действий преступника;
Ф ситуации, которые предшествуют преступлению, а также ситуа
ции непосредственно преступления, чтобы ответить на вопрос,
как в этих ситуациях во взаимодействии с поведением преступ
ника криминологически значимо проявляется поведение (дей
ствие или бездействие) жертвы (потерпевшего);
* посткриминальное поведение жертвы (потерпевшего), чтобы от
ветить на вопрос, что он предпринимает для восстановления сво
его права, прибегает ли к защите правоохранительных органов,
суда, препятствует или способствует им в установлении истины;
Ф систему мероприятий профилактического характера, в которых
учитываются и используются защитные возможности как потен
циальных жертв, так и реальных потерпевших;
Ф пути, возможности, способы возмещения причиненного преступ
лением вреда, и в первую очередь физической реабилитации
жертвы (потерпевшего). ^Виктимология, следовательно, не может ограничиваться изучением потерпевшего от преступления (жертвы) на психологическом уровне, как отдельно взятого индивидуума.
В ее предмет входит и массовая уязвимость, уязвимость отдельных социальных, профессиональных и других групп. Чтобы решать научные, а главное практические, задачи, необходимо знать: каков удельный вес потерпевших от преступлений в общей массе населения; удельный вес отдельных групп населения в массе потерпевших; от каких преступлений и в каких отношениях оказываются потерпевшими различные категории лиц, различающиеся по социальным, морально-психологическим, физическим признакам.
Практическое использование виктимологических возможностей в борьбе с преступностью напрямую связано с ответами на вопросы: Ф почему некоторые люди быстрее или чаще становятся жертвами преступлений (потерпевшими), чем другие (очевидно, здесь необходимо изучение уязвимости на психологическом уровне);
J Здесь и далее при употреблении термина «потерпевший» подразумевается жертва преступления, и наоборот.
* какова роль жертвы (потерпевшего) в механизме преступления;
* какое значение в криминологическом плане имеют отношения, связывающие преступника и его жертву;
* в какой мере общественная опасность преступника зависит от
степени уязвимости жертвы (потерпевшего). Иными словами:
* как соотносятся типичные характеристики различных преступлений с личностными качествами (пол, возраст, профессия и т. д.) и l поведением жертв (потерпевших);
* каковы колебания (сезонные, суточные, удельный вес в общей структуре преступности) различных преступлений в зависимости от изменений структуры преступности в том или ином регионе;
* как влияет на реальную возможность совершения преступления определенным, склонным к этому лицом обстановка, обеспечивающая его контакты с лицами большей или меньшей уязвимости;
« в какой мере влияет «примерка» к конкретной потенциальной жертве на выбор способа совершения преступления;
* что представляет и от чего зависит сам процесс выбора преступником жертвы;
* как в организационном плане обеспечить выявление лиц, которые с наибольшей вероятностью могут оказаться жертвами (потерпевшими);
* какие меры воздействия на потенциальные жертвы (включая и принудительные для лиц негативного поведения), непосредственно обеспечивающие их безопасность, необходимо использовать, включив в общую Систему мер профилактики преступлений;
* в каком направлении следует вести поиск новых возможностей этого характера [112; 128].
Криминальная виктимология активно развивается. Она осваивает значительную по объему информацию о жертвах и ситуациях различных преступлений. По мере того как их изучение «выводит» на конкретную личностную и ситуативную виктимологическую специфику, в ее составе формируются новые направления. Некоторые из них еще только появились, другие уже могут быть отнесены к частным викти-мологическим теориям. В современной криминальной виктимологии представлены:
*
Ф виктимология насильственной преступности (в ее рамках — виктимология преступлений, посягающих на половую неприкосновенность); виктимология воинских преступлений; виктимология терроризма, захвата заложников, похищения людей;
* виктимология корыстной преступности; виктимология корыстно-насильственной преступности;
Ф виктимология экономической преступности (в ее рамках — виктимология преступлений, совершаемых в области кредитно-банков-ской сферы); пенитенциарная виктимология, виктимология преступности несовершеннолетних (ювенальная виктимология);
* виктимология преступлений против правосудия; виктимология преступлений, совершаемых по неосторожности, и др.1
v При формировании виктимологических частных теорий по понятным причинам нет возможности строго следовать уголовно-правовым критериям, так как непосредственная жертва может виктимогенно проявляться независимо от того, на какой объект уголовно-правовой охраны посягает преступник.
Мы уже имели возможность отметить различия в подходах к виктимологии как общей теории жертвы и виктимологии криминальной (криминологической), но этим дискуссия о ее статусе не ограничивается.
Она лишь переходит в иную плоскость, поскольку на современном уровне развития виктимологии наибольшую актуальность представляет ответ на вопрос, входит ли она в состав криминологии или находится вне ее, соответственно «работает» ли она в «криминологическом поле» или развивает"ся как междисциплинарная наука. Эта дискуссия не затрагивает проблемы виктимологии как общей теории жертвы. Она относится исключительно к криминальной (криминологической) виктимологии, предмет которой — жертвы преступления.
По мнению Л. В. Франка и Ю. М. АнтоняНа, высказанному почти четверть века назад, виктимология, возникшая как научное направление в криминологии, должна будет со временем превратиться в
1 Примером научной разработки проблем ювенальной виктимологии является книга Дж. Симеон, Г. Маккол «76 способов защитить вашего ребенка от преступников», а в области виктимологической педагогики — книга П. Стат-мен «Безопасность вашего ребенка». Проблемы воинской виктимологии исследуют Мацкевич И. М., Эминов В. Е. (Преступное насилие среди военнослужащих. М.: Юрист, 1994.) Дается по: РивманД. В., Устинов В. С. Виктимология. СПб.: Юридический центр «Пресс», 2000. С. 11.
междисциплинарную отрасль научного знания, отдельную, самостоятельную научную дисциплину, выступающую как вспомогательная для криминологии, криминалистики, уголовного права и уголовного процесса [153, с. 73-78; 6, с, 64-65]. При таком подходе виктимоло-гия выводится за рамки криминологии и должна развиваться в качестве поставщика информации о потерпевшем всем наукам криминального цикла, в том числе и криминологии.
Аналогичного мнения придерживается и Б. В. Сидоров, рассматривающий криминальную виктимологию как межотраслевую юридическую дисциплину, имеющую прикладной характер [140, с. 19].
С точки зрения В. И. Полубинского, виктимология — это существующая параллельно с криминологией комплексная, междисциплинарная отрасль науки, предмет которой — жертвы преступлений (криминальная виктимология) и травматизма (травмальная виктимология). Отметим, что в этой позиции присутствует элемент виктимологии в широком смысле.
Криминальная виктимология, по мнению В. И. Полубинского, рассматривает проблему жертвы преступления с позиции уголовного права, уголовного процесса и криминологии. Однако в предмет виктимологии он включает (вот где работает логика проблемы!) все же практически криминологические позиции:
* виктимность как специфическое биопсихосоциальное явление;
* количественные и качественные характеристики лиц, которым
преступлением причинен ущерб; ф виктимогенную обстановку;
* природу и закономерности отношений жертвы и преступника;
* формы и методы защиты возможных жертв от преступных посягательств;
* порядок возмещения вреда [101, с. 37].
Авторы приведенных выше позиций сходятся в том, что виктимология —'это междисциплинарная научная дисциплина, не входящая в состав криминологии.
С иной точки зрения виктимология является одним из направлений (отраслью) криминологии. В. Е. Квашис аргументирование возражает против определения виктимологии как науки междисциплинарной [49, с. 16-18].
Мы занимаем аналогичную позицию и полагаем, что на современном этапе виктимология (именно криминальная(криминологиче-
ская) виктимология, поскольку в ином качестве она пока не сущет-ствует) — это новое научное направление, развивающееся в рамках криминологии. Как таковая она, скорее всего, останется в составе криминологии и в том случае, если получат развитие исследования жертв не криминального происхождения, которые, что вполне воз* можно, оформятся в самостоятельную научную дисциплину. Поэтому возражать против такого термина не следует [40, с. 16]. Он полезен/ так как указывает на сущностное содержание виктимологии жертв преступлений.
Виктимология изучает определенную (связанную с жертвой) часть / явлений, имеющих место в сфере причин преступности и условий, способствующих совершению преступлений. Но именно эти явления только в полной их совокупности изучаются криминологией. Таким образом, предмет виктимологии в этой части — элемент предмета криминологии.
Виктимология возникла в криминологии не случайно. Она родилась на криминологическом материале, но осмысленном в новом ракурсе, с иных позиций. Сформировав в своих недрах виктимологию, криминологическая наука тем самым изменила традиционный подход к изучению и оценке обстоятельств, специфически реализующихся в явлении преступности. Новизна виктимологии не в том, что она «открыла» жертву как до того не известную криминологии. Жертва никодга не была для криминологии секретом. Обратившись к предмету, в принципе, известному (жертве), но практически почти не изученному, она в значительной мере изменила устоявшиеся привычные представления о криминологических механизмах, нашла новые пути проникновения в существо криминальных процессов и раскрыла резервы усиления профилактических возможностей в сфере контроля над преступностью. Криминология в , процессе своего развития идет по пути углубления в существо исследуемых явлений, а это приводит к выделению в известной мере автономных сфер исследований. Отсюда и возникновение виктимологии как нового научного направления в криминологии.1 Она и в дальнейшем будет развиваться в ее рамках как самостоятельное направление, отрасль или частная теория (в данном случае не столь важно). Это объективная ситуация, и изменить ее волевым решением, даже оформленным в научную позицию, вряд ли возможно.
1 Ривман Д. В. Виктимология и профилактика преступлений Дис. ... д-ра юрид наук. Л , 1979 С. 23-24.
Пока виктимология будет иметь своим предметом только потерпевших от преступлений и все, что с ними связано, и тем самым оставаться только криминологической, она не выйдет из состава этой науки. Признание ее междисциплинарной, вспомогательной для уголовного права, уголовного процесса, криминалистики наукой ни э коей мере не даме* нитее криминологического характера. Комплексная «глобальная* Шк* типология не «уведет» из криминологии виктимологию криминальной жертвы» потому что ее предмет — составная часть предмета криминологии и весь круг интересов сосредоточен в сфере преступности.
Изучение потерпевшего как действующей фигуры уголовного судопроизводства, как личности, с которой имеют дело оперативно-розыскные и следственные службы, конечно, необходимо и имеет многолетнюю историю. Однако его направленность, угол зрения иные, не криминологические^ (это вопросы следственно-судебной процедуры, оценки доказательств и др.). Все, что касается детерминационных проявлений потерпевшего, истории формирования его личности, реализации им типичных для него установок и оценочных позиций, уголовный процесс, криминалистика, оперативно-розыскная деятельность, уголовное право получают от виктимологии. Именно виктимологической (т. е., по существу, криминологической) информацией она и может им «помочь».
Возможен и обратный процесс — обогащение виктимологического знания информацией о потерпевшем в уголовном процессе, уголовном праве, криминалистике, оперативно-розыскной деятельности.
В конечном счете не столь уж важно, признается ли за виктимологи-ей право на самостоятельное существование или ей отводится место в рамках криминологии. Таким образом, в отношении криминологической виктимологии, изучающей жертву преступления, обозримая перспектива связана только с криминологией.
Время ответит на вопрос о том, станет ли виктимология комплексной наукой о жертвах, виктимности и виктимизации во всем их спектре или параллельно сформируются научные дисциплины каждая со своим предметом (криминальными и не криминальными жертвами). За термином «виктимология» стоят отнюдь не мнимые, а реальные проблемы, изучение которых в интересах борьбы с преступностью, в целом защиты жертв, обеспечения их безопасности совершенно необходимо.
Как научное направление виктимология находит себе место и в Общей и в Особенной части криминологии: общие проблемы виктимологии являются элементом Общей части криминологии, а виктимология отдельных видов преступности, групп преступлений, групп
I
Потерпевших входит в Особенную часть криминологии (это частные
%иктимологические теории).
Дискуссии по виктимологическим проблемам ведутся и за рубежом. Разброс мнений впечатляет: от признания виктимологии самостоятельной наукой (Б. Мендельсон) до признания ее частью криминологии (X. Нагель) [173, с. 347]. Есть и сторонники полного отрицания какой-либо полезности виктимологии (Г. Кайзер) [46, с. 122,125,126]. Вряд ли нужно доказывать, что такая позиция неконструктивна. Даже за сравнительно короткий период практического обращения к виктимилогическому аспекту борьбы с преступностью уже разработаны рекомендации, которые помогают многим потенциальным жертвам избежать виктимизации. Осуществление мер виктимологической профилактики лозволило получить весьма ощутимый положительный 4 эффектов предупреждений преступлений [61, с. 420].
1.2. Виктимологические идеи, представленные в религиозной и художественной литературе
Представления о жертве,, которая не только своим поведением или отношением к тому, кто причиняет ей вред, но вообще самим фактом своего существования способствует возникновению опасной для себя ситуации, возникли много веков назад. Сведения о жертвах определенных психологических типов мы находим уже в древнегреческих мифах.
Царь Фив Эдип (герой мифа и трагедии Софокла «Царь Эдип», написанной на его основе) в силу неосознаваемых им обстоятельств оказывается мужем собственной матери и убийцей своего отца. Узнав о содеянном, он ослепляет себя. Эдип — тип невиновной или, точнее, по-особому виновной жертвы, обозначаемой сегодня как «комплекс Эдипа», «Эдипова вина».
В библейском сюжете о Каине и Авеле виктимологическая ситуация иная. Потенциальная жертва Авель осознает опасность, исходящую от брата, но в силу определенного психологического состояния (чувства некой вины перед ним) не противится обстоятельствам, идет с Авелем в поле, где и погибает от его руки. Авель иной, чем Эдип, тип жертвы: он — жертва с ощущением некой вины, поэтому не находит в себе сил к сопротивлению и как бы внутренне оправдывает действия причинителя вреда. Его поведение — объективно провоцирующее, хотя он этого не осознает.
Тип жертвы, которую мы сегодня определили бы как агрессивный с элементами некритичности, описан в сюжете о Самсоне и Далнла Виктимное поведение Самсона характеризует его как неоправданно самоуверенного, переоценивающего свои силы. Этот тип жертш связан с так называемым комплексом Самсона [148, с. 8-11; 153, с» 17^/19: 102, с. 6].
Начиная со средних веков тема «виновной» и «невиновной* жерт* вы преступления находит отражение в художественной литературе.1
Так, героиня романа известного английского писателя Д. Дефо (1661-1731) «Молль Флендерс» преступница Молль делится своим опытом совершения преступлений исходя из состояния,жертвы. В зависимости от него рна решает, прибегнуть ли к шантажу или просто обворовать человека, если он достаточно слаб, чтобы сопротивляться. Но Дефо очень точно прослеживает процесс не только криминалиэации, но и виктимизации Молль как начальный этап ее продвижения к «карьере» профессиональной воровки и проститутки. Молль выступает в романе не только как преступница, но и как жертва обмана обольстителя и собственного легкомыслия.
Персонаж романа того же автора «Полковник Джек» Билл со знанием дела говорит о легкомыслии тех, кто хранит свои бумажники в слишком просторных карманах {153, с. 19-20]. Поскольку автор говорит словами своего героя, следует признать, что в его произведениях есть высказывания, свидетельствующие о понимании роли жертвы в зарождении и развитии преступления. Сегодня для этого мы бы использовали термин «виктимологическая ситуация».
Один из героев повести другого английского писателя — Томаса Кинсея «Убийство, рассматриваемое как искусство» (20-е гг. прошлого столетия) характеризуется так: «Он был со всех точек зрения хорошим объектом для убийства,., У него имелись деньги, но не имелось никакой возможности оказать хоть какое-то сопротивление», Автор повести проводит идею, что отдельные люди обладают определенными свойствами, делающими их более, чем других, предрасположенными к роли жертвы
I.и.I.IIIMM........ ..,..,.in .L I....I..IIII I.1.I.1.1.<1 Влияние художественной литературы на формирование основных идей в современной виктимологии отмечено некоторыми зарубежными исследователями. См.: Fattak A. La victimologie — qu'est — elle, et quel est son avenir?//Revue Internationale de Criminologie et de Police Technique. 1967. № 2,113-124; № 3,193-202; Amelunxm C, Das Opfer der Straftat Hamburg, 1970; SchneiderH. Victimologie. Wissenschaft von Verbrechensopfer.Tubingen, 1975.
I 'it даже зарождающими в сознании преступника намерение лишить их | жизни [102, с. 6,7],
| В новелле «Причина» немецкого писателя Леонарда Франка (1882-* 1961) сюжетная линия очевидно виктимологична: поэт Зайлер убивает t ненавистного с юношеских лет учителя, убедившись, что он не изменился и продолжает издеваться над беззащитными учениками. В механизме убийства решающую роль сыграли поведение жертвы, ее взаимоотношения с убийцей, причем между причиной и следствием лежит промежуток в двадцать семь лет.
В новелле другого немецкого писателя — Франца Верфеля (1890-1945) «Не убийца, а жертва виновата», вышедшей в свет в 1920 г., раскрывается процесс зарождения мысли о преступлении у отцеубийцы , цод влиянием и в результате накопления агрессивных аффектов, систематически насаждаемых отцом — будущей жертвой [154,102].
Виктимологический аспект личностных отношений, деформированных буржуазным образом жизни, применительно к теме «преступник-жертва» с особой силой раскрывается в романе Теодора Драйзера «Американская трагедия» (1955). Криминально-виктимологический характер описываемой ситуации заключается в том, что Клайд (герой романа), намереваясь утопить беременную от него девушку, заманивает ее на озеро, однако не решается привести свой замысел в исполнение, В лодке происходит объяснение, обманутая девушка укоряет героя и угрожает ему разоблачением. Случайно лодка опрокидывается, и девушка тонет. На судебном процессе Клайд пассивен и безучастен, случившееся угнетает его настолько, что он психологически не в состоянии восстановить происшедшие события и не находит в себе си л для защиты. Это тип (хотя и своеобразный) преступника-жертвы [154, с. 21-22].
С потрясающей глубиной дан психологический анализ различных типов жертв, влияние не только поведения, но и самих качеств личности жертв на возникновение и развитие криминогенно-виктимных ситуаций в условиях социальной несправедливости, бессмысленных страданий и унижений, слащавости и корыстолюбия в произведениях Ф. М. Достоевского.
Один из героев его романа «Братья Карамазовы», Федор Павлович Карамазов, «человек не только дрянной и развратный, но вместе с тем и бестолковый», всей логикой своего отвратительного поведения последовательно создает и развивает конфликтную ситуацию, провоцирует свое ближайшее окружение. Это тот случай, когда жертва с неизбежностью доводит свою обреченность до логического завершения.
Его родной сын Дмитрий говорит об отце: «Вижу лишь развратного сладострастника и комичного комедианта».1
Иной тип жертвы и иной механизм преступления раскрыты bl, романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Жертва Рас-кольникова Алена Ивановна -т злобная, алчная, безжалостна» ростовщица, паразитирующая на стесненном материальном положении окружающих, спекулирующая на их несчастии. Своим откровенно злобным, корыстным поведением она вызывает у Раскольникова Непреодолимое отвращение, в конечном счете инициировавшее мькгль об убийстве.
Выбор жертвы предопределен и личностью и социальным статусом жертвы. Это тип активной (хотя и неосознанно) провоцирующей жертвы, в отличие от кроткой и ни в чем неповинной Лизаветы, которая погибла под топором Раскольникова лишь потому, что случайно оказалась рядом с ростовщицей. Она — «случайная», нейтральная жертва.
В романах Ф. М. Достоевского глубоко раскрываются не только виктимологическая сторона преступлений, значение отношений между преступником и жертвой в генезисе криминологических механизмов, но и «самоубийственные» последствия совершаемых деяний для преступника: так, Раскольников «становится нравственным изгоем, жертвой своей идеи»; в его натуре есть и добро, и зло, но зло побеждает [102, с. 22-24; 153, с. 22-24].
Психология преступления с учетом роли жертвы отражена в произведениях А. П. Чехова. В рассказе «Убийство» раскрывается механизм преступления через взаимодействие преступника, жертвы, третьих лиц в конкретной ситуации как следствие предыстории отношений основных действующих лиц разыгравшейся трагедии.
В повести «Драма на охоте» представлены три типа жертв от преступлений, совершенных одним преступником: Ольга Николаевна, поведение которой было очевидно (хотя и неосознанно) провокационным, шаг за шагом приближавшим ее к развязке драмы; слуга Кузьма — своим поведением, явно неосторожным и нерешительным, он невольно способствовал нападению; садовник Франц, оставшийся без своих сбережений, так как, будучи человеком неосторожным, позволил преступнику лично проследить, где он прятал свои деньги [128, с. 18-22].
1 Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Собр. соч.: В 12 т. М.: Правда, 1982. Т. 2. С. 7.
J 1.3. Возникновение и развитие виктимологии
Мысль о жертве как криминогенном факторе витала в воздухе. Обращение к жертве все более ясно представлялась необходимым в интересах борьбы с преступностью. В конце XIX—начале XX в. тема жертвы стала отчетливо звучать в сочинениях уже не только литераторов, но и юристов, психологов и, конечно, криминологов. Среди первооткрывателей виктимологической темы — автор исследования «Убийство и его мотивы» Ф. Т. Джас и А. Фейербах с его книгой «Документальное изложение знаменитых преступлений». Оба автора наряду с криминальной проблематикой обращаются и к жертве, являющейся с моральной точки зрения частично (наряду с преступником) ответственной за убийство! Описывая случай отцеубийства, Фейербах так говорит о жертве этого преступления: «Он сам был причиной всего, что с ним произошло, и ему принадлежит большая часть тяжелой моральной ответственности за собственное убийство» [101, с. 19-20].
В XX в. представители научного направления, получившего название «интеракционизм», провели ревизию всех криминогенных факторов и отметили значительную роль жертвы в криминализации личности. Фрагментарные исследования роли жертвы в преступлении предпринимались многими учеными. Так, в учебнике Э. Сазерленда «Криминология» третья глава посвящена жертвам преступления [44, с. 182; 45, с. 107-108].
Среди практиков, обративших внимание на важность учения о жертве преступления, канадский криминолог А. Фаттах называет американца А. В. Аллена, даже отводит ему роль основоположника виктимологии. В мае 1926 г. Аллен выступил с докладом, в котором отметил: «Когда совершается преступление, мы хватаем виновного и направляем к нему психиатра, "чтобы тот его обследовал. Мне думается, что аналогичное обследование стоило бы проводить и в отношении некоторых жертв. Это дало бы большую пользу и для практики и для науки» [101, с. 20].
Установить ученого, которого можно было бы назвать единственным «отцом» или основоположником виктимологии в ее современном понимании, довольно трудно.
Создание виктимологии связывается с именами Ганса фон Гентига (1888-1974) и Бенджамина Мендельсона (1900-1998). Время рождения виктимологии, очевидно, следует соотнести с 1941 и 1947-1948 гг., когда были опубликованы разработанные ими ее основополагающие положения.
В 1941 г. появилась статья немецкого криминолога, эмигрировавшего в США, Ганса фон Гентига «Замечания по интеракции между преступником и жертвой»,1 в которой он впервые противопоставил таким составляющим преступления, как «жертва» и «преступник», которые до этого рассматривались как механические, статичные понятия, динамическую концепцию преступности и преступного, доведения, согласно которой жepf ва преступления не должна рассматриваться лишь как пассивный объект, ибо она — активный суфь^кт процесса криминализации [173, с. 346]. Он показал, что, исследуя с происхождение ситуаций по значительному количеству уголовных дел, можно найти жертву, которая либо поддается, либо содействует, либо провоцирует, т. е. является одним из причинных факторов. «Взаимоотношения между преступником и потерпевшим, — писал он, — вероятно, соответствуют взаимоотношениям между хищными и травоядными животными. Разница в отношениях между хищными и травоядными животными в мире животных и в отношениях между преступником и потерпевшим заключается в том, что хищным зверям приходится самим охотиться за добычей, в то время как жертва преступления во многих случаях, по-видимому, сама активно вводит в искушение преступника... Если мы считаем, что есть прирожденные преступники, есть и прирожденные жертвы».2 Как видно, еще в ранних своих исследованиях Г. Гентиг подчеркивал наличие связи между жертвой и преступником и их взаимодействие в процессе совершения преступления [49, с. 10^11].
В 1948 г. Гентиг опубликовал монографию «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», в которой он сформулировал и развил принципиальные для виктимологии положения. *
Гентиг выделяет три категории понятий, составляющих предмет виктимологии: а) посягатель-жертва, б) латентная жертва, в) отношения между посягателем (причинителем вреда) и жертвой, '
Преступника и потерпевшего он рассматривает как субъектов взаимодополняющего партнерства. В ряде случаев жертва формирует, вос-
1 См. Hentig H. Remarks on the Interaction of Perpetrator'and Victim // The
Journal of Criminal Law and Criminology. 1941. V. 31. P. 303-309.
В курсе советской криминологии Г. Гентиг назван ошбочно американским
криминологом, и его фамилия пишется в другой транскрипции как Ханс фон
Хентиг (см.: Курс советской криминологии. М, 1988. Т. 1. С. 169).
2 Hentig Я. Remarks on the Interaction of Perpetrator and Victim // The Journal
of Criminal Law and Criminology. 1941. V. 31. P. 303-309;
!* питывает преступника и завершает его становление; она молчаливо ^ соглашается стать жертвой; кооперируется с преступником и провоцирует его. Гентиг писал: «Негласное взаимопонимание преступника и жертвы является основополагающим фактом криминологии. Разумеется, никаких договоренностей, тем более паевых, при этом не заключается, однако имеет место интеракция, взаимодействие и обмен элементами причинности» [173, с. 350].
В монографии рассматриваются различные типичные ситуации и отношения, связанные с личностью и поведением жертвы, различные типы жертв, обладающих особой притягательностью для преступников, особенной возможностью к сопротивлению, бесполезностью для общества: старики, женщины, эмигрантыХ«иноверцы»), национальные меньшинства, алкоголики, безработные, дети и др. В отдельные группы жертв выделяются «обезоруженные» (с нечистой совестью, совершившие преступление и потому не имеющие возможности сопротивляться вымогательству, шантажу) и, наоборот, «защищенные», т. е. богатые, способные обеспечить свою безопасность. Выделяются также «мнимые» жертвы, жертвы с отягощенной наследственностью, жертвы, склонные стать преступниками, и др. [153, с. 32].
В 1956 г. Г. Гентиг опубликовал многотомный труд «Преступление», последний том которого — «Жертва как элемент окружающего мира» — справедливо оценивается как «подлинная энциклопедия виктимологи-ческого учения, оказавшая огромное влияние на дальнейшее развитие не только виктимологии, но и криминологии в целом» [49, с. 12].
Наряду с Г. Гентигом первооткрывателем проблемы жертвы на принципиально новом уровне, создателем виктимологии и автором ее названия является Б. Мендельсон. В отличие от Г. Гентига, который никогда не использовал этот термин и не выводил виктимологию за пределы кримийологии, Б. Мендельсон рассматривал ее как самостоятельную научную дисциплину.
В его докладе «Новые психосоциальные горизонты: виктимология», сделанном на конференции психиатров, состоявшемся в Бухаресте в 1947 г., и в более поздней работе «Новая отрасль биопсихосоциальной науки — виктимология» содержатся многие основополагающие положения виктимологии:
а) рассматривается понятие «жертва» (называется пять групп жертв: совершенно невиновная («идеальная») жертва; жертва с легкой виной; жертва, равно виновная с посягателем; жертва более виновная, чем посягатель; исключительно виновная жертва);
6) вводятся понятия «уголовная чета» (дисгармоничное единство носителя агрессии и жертвы и, наоборот, гармоничное единство, как, например, бывает при криминальном аборте со смертельным исходом), «кандидат в жертвы», «добровольная жертва», «жертва-провокатор», «жертва-агрессор», «индекс жертвенности» и др [147, с. 157; 153, с. 34].
В 1975 г. Б. Мендельсон опубликовал монографию «Общая викти-мология», в которой развил свою концепцию виктимологии, связав ее(. с созданием «клинической» или «практической» виктимологии, в орбиту которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и жертвы природных катаклизмов, геноцида, этнических конфликтов и войн [49, с. 13].
Анализ воззрений основоположников виктимологии показывает, что они далеко не всегда последовательны в своих рассуждениях, некоторые позиции ими необоснованно абсолютизируются; очевидно, особенно в подходе к жертве, влияние биопсихологической концепции причин преступности. Вместе с тем позитивное содержание их работ, влияние на зарождение и становление виктимологии неоспоримо. Они инициировали интерес к виктимологической проблематике, дали импульс исследованиям в этом направлении.
Некоторые идеи и положения Г. Гентига получили свое дальнейшее развитие на психологическом уровне в работах швейцарского ученого Генри Элленбергера. Он более детально анализирует понятие «преступник-жертва», разные случаи, когда субъект может стать в зависимости от ситуации преступником или жертвой, последовательно — преступником, потом жертвой (и наоборот), одновременно — преступником и жертвой. Значительное место отводится так называемой прирожденной жертве и патологическим состояниям, порождающим виктимологические ситуации,!
«Элленбергер поднимает вопрос о социальной изоляции как наиболее действенном факторе виктимизации, поскольку она развивает у изолированного человека "обман зрения" в отношениях с другими людьми и ведет к непродуманным действиям. Убийцы-рецидивисты ищут свои жертвы предпочтительно среди социально изолированных людей, потому что затраты усилий на них минимальны, как и связанная с этим опасность быть задержанными» [173, с. 347].
1 EUenberger H. Psychologische Biziehnugen zwischen Verbrecher und Opfer // Zeitschrif fur Psychotherapie und Medizinische Psychotogie. 1954. № 4; Blenberger H. Relations psychologique entre ie criminal et la victimes // Revue Internationale de Criminologie et de Police Technique. 1956. № 12.
; Идею создания науки виктимологии поддержал американский со-[ циолог Ф. Вертхам. В книге «Картина насилия» он писал: «Жертва убийства — забытый человек. За сенсационным обсуждением аномаль-i ной психологии убийцы мы забываем отметить отсутствие защиты со стороны жертвы. Нельзя понять психологию убийцы, не понимая социологии жертвы. Нам необходима наука виктимология». В другой работе — «Клеймо для Каина» — он обращает внимание на такой разгул насилия, который делает его уже привычным, как бы естественным в сознании общества.
«Насилие, *+• писал оц, — представляется теперь уже не как нечто чрезвычайное и противоестественное, а, наоборот, подается как обыденное естественное явление в жизни современного общества. Оно совершается в татсих масштабах и такими средствами, о которых в прежние времена не могла додуматься самая богатая человеческая фантазия... Американцы испытывают сегодня такое влияние пропаганды насилия, какого никогда не испытывало ни одно поколение ни одной цивилизованной нации» [153, с. 35].
В 1956 г. немецкий кримийолог Г. Шульц ввел понятие преступления на почве личных отношений между преступником и жертвой.
Защитивший докторскую диссертацию «Основные проблемы виктимологии» (ФРГ, 1965) Ф. Р. Пааш, разделяя основные идеи Мендельсона, тем не менее считает виктимологию разделом криминологии. Предложенная им классификация жертв включает: жертв преступников; жертв собственных поступков; преступников, которые становятся жертвами; жертв, которые становятся преступниками. В диссертации представлены так называемые предполагаемые, возможные, взаимные, повторные жертвы; жертвы-посредники и жертвы-соучастники.
Швейцарский ученый р. Гассер в книге «Виктимология. Критические размышления об одном новом криминологическом понятии» подробно излагает историю развития виктимологии, формулирует некоторые теоретические положения, исследует жертву на социологическом уровне (одинокая жертва, беженец, иностранный рабочий, жертва с особым семейно-брачным статусом, жертва большого скопления народа и др.). На психологическом уровне выделяются пассивная, неосознанно активная, осознанно активная, осознанно и неосознанно правонарушающая жертва. На биологическом уровне рассматриваются физио- и психопатологические черты жертв, жертвы с дурной наследственностью и «жертвы-рецидивисты». В работе есть и третья
часть — «Профилактика», посвященная мерам защиты жертв от «©ся-гательств.1
В статье А. Фаттаха 4Виктимология: что это такое и каково ее будущее?» рассматривается предмет виктимологии» дается расширенное понятие жертвы, к каковым автор относит не только физических» но и юридических лиц» а также общество в целом.
Немецкий криминолог Ильза Маттес в диссертации «Несоверщви-нолетние потерпевшие как свидетели по делам о пресыщениях против нравственности» рассматривает экертв с позиции их отношения к совершенному преступлению и вытекающего из него поведения после преступления (сокрытие случившегося, сообщение родителям, другим лицам).'
Предметом исследования М, Вольфганга стали не отдельные лица, а мелкие предприятия, нацменьшинства, расовые группы* жертвы геноцида и других международных уголовных преступлений.
Заметное место в виктимологических исследованиях в западных странах занимают работы Шнайдера («Виктимология», «Жертва # преступник — партнеры в преступлении»), В. X, Нагеля («О месте виктимологии в криминологии», «Начало виктимологии»), С. Шафера («Жертва и ее преступник»), К, Миядзавы («Основныепроблемы виктимологии») и др. [153, с. 36-37].
Виктимологические исследования проводились и проводятся также в Бельгии, Голландии, Швеции, Финляндии, Японии.
В Болгарии, Чехословакии, Польше, Венгрии виктимология также получила определенное развитие, и результаты виктимологических исследований нашли отражение в ряде интересных публикаций. К ним следует отнести труды болгарских ученых К. Кочева и Б, Станкова. Пер* вый в монографиях «Общее понятие потерпевшего в уголовном процессе» (1968) и «Потерпевший как обвинитель в уголовном процессе» (1971) рассматривает проблемы активизации участия потерпевшего в уголовном процессе, его роль как источника информации о совершенном преступлении и т. д.
Второй в статье «Умышленные убийства несовершеннолетних (Роль конкретной жизненной ситуации, мотивы и мотивация преступления)» (1970) анализирует с виктимологических позиций взаимодействие субъективных и объективных факторов в конкретных криминогенных ситуациях. Автор считает, что виктимология входит в состав криминологии.
1 Gasser R. Victiraologie. Chur, 1965. См.: Укрепление законности и правопорядка в период развитого социализма. Душанбе, 1973. С. 127.
I Принципиальные теоретические положения формулирует в статье ЦК проблематике виктимологии» (1972) Йозеф Заплетал (Чехоелова-Кия). Автор рассматривает виктимологию как часть криминологии, зани-"мающуюся жертвой, указывает на специфику связи между поведением ;<ЗКертвы и преступным намерением посягателя, отмечает, что виктимоло-рщи известна латентная, врожденная (предопределенная) жертва, 1 В работе чехословацкого криминолога И. Котларжа «Некоторые ; сведения, полученные в результате исследования преступлений против нравственности» (1963) выделен раздел «Личность потерпевшего как фактор преступлений против нравственности». Автор приходит к выводу, что в этих преступлениях роль жертвы особенно значима.
В статьях польских авторов А. Бахраха «Криминологические и викти-мологические аспекты автодорожных происшествий» (1956), Бруно Хо-лыста «Роль потерпевшего в генезисе убийства» (1956), Антония Фриделя «Разбой в свете криминалистики и криминологии» (1974), X. Канигонского и К. Степняка «Карманный вор и его жертва» (1991), «Кражи автомобилей» (1993), С. Пикульского «Убийство из ревности» (1990) рассматриваются применительно к специфике исследуемых преступлений «виновные» и «невиновные» виктимогенные предрасположения жертвы. В 1990 г. вышла в свет фундаментальная работа Б. Холыста по виктимологии, в которой с привлечением обширных социологических и психологических данных анализируется поведение жертвы преступления и ее роль в конкретной криминальной ситуации {137, с. 60].
В1961 г. в ГДР вышли из печати работы Л. Феикса «Борьба с половыми преступлениями против детей» и «Значение виктимологии в уголовном расследовании на примере сексуальных преступлений», в одной из глав которой приводятся интересные данные о потерпевших-детях. Другой немецкий автор i- M. Блюменталь опубликовал статью «Несовершеннолетние жертвы и посягатели в преступлениях против нравственности».
Следует отметить также статью венгерского криминологу Эндрю Ка-роя «Виктимология — новое направление современной криминологии» (1969) и доклад того же автора и Йожефа Вига на VI Международном конгрессе по криминологии в Мадриде «Роль виктимологии и ее значение в системе криминальных исследований в Венгрии, Советском Союзе и других социалистических странах» со специальным акцентом на преступлениях, совершаемых путем насилия (1970). Это далеко не полный перечень работ виктимологического характера, опубликованных в 1960-70-х гг. теперь уже прошлого века [153, с. 60-73].
Особое внимание итальянских виктимологов привлекают пробле
мы оказания помощи жертвам похищения, половых преступлений,
преступлений против престарелых [ 141, с. 77], >В Хорватии в рамках виктимологических исследований были проведены исследования, посвященные защите детей и несовершеннолетних, ставших жертвами войны [11, с. 42].
С 1973 г. проводятся международные конгрессы, конференцийусим-позиумы по виктимологии: 1973 г. (Иерусалим, Израиль); 1975 г. (Белладжо, Италия); 1976 г. (Бостон, США); 1979 г. ( Мюнстер, ФРГ); 1980 г. (Вашингтон, США); 1982 г. (Токио, Япония); 1989 г. (Загреб, бывшая Югославия).
В 1979 г. в Мюнстере в период работы III симпозиума было образовано под эгидой ООН Всемирное виктимологическое общество.
В Советском Союзе история виктимологии как самостоятельного научного направления открывается публикацией в 1966 г. проблемной статьи «Об изучении личности и поведения потерпевшего (Нужна ли советская виктимология?)», автор которой доцент Таджикского государственного университета Л. В. Франк в дальнейшем на протяжении многих лет плодотворно работал в этом направлении.
Перу Л. В. Франка принадлежат монографии: «Виктимология и виктимность»- (1972); «Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии» (1977); статьи: «Виктимология каклспомога-тельная дисциплина криминологии и криминалистики» (1966); «Потерпевший от преступлений, совершаемых рецидивистами» (1968); «Несовершеннолетние как потерпевшие и правонарушители» (1968) и десятки других публикаций. Он подготовил докторскую диссертацию, которую, к сожалению, не успел защитить.
Заслуги Л. В. Франка перед виктимологией неоспоримы: он первым сосредоточился на проблеме жертвы, первом выдвинул идею формирования виктимологии в качестве самостоятельной научной дисциплины, разработал ряд виктимологических терминов и приятии и ввел их в научный оборот.
Параллельно с Л. В. Франком в последующие годы и по настоядцее время исследованием виктимологических проблем занимается автор настоящей работы. (В 1979 г. им защищена докторская диссертация «Виктимология и профилактика преступлений», опубликовано около 140 работ по разным аспектам виктимологии, включая монографии «Потерпевший от преступления: личность, поведение, оценка» (1973); «Виктимологические факторы и профилактика преступлений» (1975);
I
|«Виктимологический аспект аналитической работы в органах внутренних дел» (1977); «Виктимология» (2000) (в соавторстве с В. С. Ус-?тиновым)).
В 1970-90-е гг. наряду с множеством статей, полностью или частично посвященных виктимологическим проблемам, изданы монографии, в которых рассматриваются история и истоки виктимологии, ее основополагающие положения, терминология, понятийный аппарат, научный статус, перспективы теоретического развития и практического использования результатов и т. п. И« авторы — В. И. Полубинский («Криминальная виктимология. Что это такое?» (1977); «Правовые основы учения о жертве преступления» (1979); «Практические аспекты криминальной виктимологии» (1982)); В. Я. Рыбальская («Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних» (1983)); В. П. Коновалов («Изучение потерпевших с целью совершенствования профилактики правонарушений» (1982)); Д. В. Ривман, В. С. Устинов («Виктимология» (1998)); «Виктимология» (2000)).
В период 1990-2000 гг. защищены докторские диссертации (В. Я. Рыбальская «Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних» (1983); В. В. Вандышев «Теоретические и практические аспекты взаимосвязи криминалистики и виктимологии» (1989)) и диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук (В. Г. Скрипкин «Личность и поведение потерпевшего от умышленных тяжких и менее тяжких телесных повреждений» (1984); О. В. Лукичев «Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства» (1997); А. Г. Горшенков «Виктимолбгический аспект предупредительного воздействия на преступность в сфере массовой информации» (1999); Ю. С. Шафиков «Реализация взаимосвязей "жертва — организованная преступная группа" в деятельности следственных и оперативных работников» (1999); А. А. Глухова «Виктимологические факторы преступности» (1999); С. В. Надтока «Виктимологические факторы профилактики насильственных преступлений» (1999); Е. А. Гинтовт «Изнасилование: криминологическая характеристика, предупреждение, проблема защиты жертв» (2000); Д. Р. Усманова «Криминологические проблемы внутрисемейного преступного насилия» (2000); А. В. Федоров «Криминология как частная криминологическая теория и проблемы ее практического применения» (2000); А. П. Некрасов «Профилактика пенитенциарной преступности» (2000); Н. М. Николаев «Правовые и организационные аспекты обеспечения личной безопасности осужденных к лишению свободы» (2001) и др.). Содержание этих
исследований имеет для виктимологии и теоретическое, и прикладное значение.
Активно работают над виктимологической проблематикой также А. Ю. Арефьев, Г. Н. Горшенков, Е. Е. Центров и др.
Виктимологические аспекты в рамках других тем исследуют криминологи и криминалисты: Ю. М. Антонин, Ю. В. Бышевский, К. К. Горя-инов, П. С. Конев, А. Н. Красиков, Н. Ф. Кузнецова, Э. Ф. Побегайло, О. В. Старков, Д. А. Шестаков и др.
В отечественных монографиях и учебниках по криминологии викти-мология в последние годы также нашла свое место («Криминология» под редакцией Б. В. Коробейникова, Н. Ф. Кузнецовой и Г. М. Минь-ковского (1988) [47]; «Криминология» под редакцией И. И. Карпеца и В. Е. Эминова (1992) [51]; «Криминология» под редакцией Н. Ф. Кузнецовой и Г. М. Миньковского (1994); «Криминология» под редакцией В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова (1995) [48].
В санкт-петербургских изданиях курса лекций по криминологии (1995 и 1998 гг.) в главе «Механизм индивидуального преступления» (автор Д. В. Ривман) имеется параграф под названием «Виктимологи-ческий аспект конкретного преступления», а в одноименном учебнике издания 1999 г. — параграф «Виктимология» [60].
В учебник под редакцией А. И. Долговой включены параграфы «Основы виктимологической профилактики» (глава «Предупреждение преступности») и «Виктимологическое направление изучения причин преступности» (глава «Социологическое направление криминологии»). В учебном пособии Г. Н. Горшенкова отдельная глава посвящена виктимологическому учению в криминологии [31, с. 128-149]. В седьмой' главе двухтомного курса «Советской криминологии» (1985), посвященной понятию и природе преступности, соответствующий параграф называется «Виктимологические аспекты преступности» [73, с. 152-168].
Представляется, что положительные результаты использования вик-тимологических данных, учета фактора жертвы в решении практических задач борьбы с преступностью убеждают в необходимости изучения виктимологии, а соответственно и помещения в монографической и учебной литературе материалов по виктимологической проблематике [128, с. 31-32].
Глава 2
Жертва (потерпевший от преступления)
^
2.1. Понятия «жертва»
и «потерпевший от преступления». Соотношение понятий
Центральное, стержневое понятие виктимологии — жертва (лат. — victima, англ. — viktim, франц. — viktime, откуда и название самой науки). Однако в отечественной виктимологии наряду с термином «жертва» изначально используется термин «потерпевший». Им оперируют авторы первых наиболее значительных монографий и многих последующих публикаций по виктимологии. Сложилась определенная традиция и вместе с тем необходимость решить, какой из этих терминов следует предпочесть и нужно ли вообще развивать идею их конкуренции.
Для виктимологии как общей теории жертвы, предмет которой — пострадавшие в любых ситуациях не криминального характера (экологических катастроф, стихийных бедствий, отказов техники и т. п.) термина «жертва» вполне достаточно, хотя он обозначает пострадавшего, не детализируя механизма причинения вреда.,
Однако такая нивелировка не подходит, когда речь идет о лице, которому причинен вред непосредственно преступлением. Это тоже жертва, но ставшая таковой в совершенно ином правовом поле. Криминальной (криминологической) виктимологии необходим термин, учитывающий это обстоятельство, а именно «потерпевший». Без него криминальной виктимологии не обойтись. Отказ от его использования в виктимологии практически ставит знак равенства между жертвой любых проявлений жизнедеятельности человека и жертвой преступника, а в более узком плане — непосредственной и опосредованной, потенциальной и реальной
жертвой, каковая, собственно, и есть потерпевший от преступления. Опасаться, что использование в виктимологии наряду с термином «жертва» термина «потерпевший» может привести к смешению соответствующих виктимологического и уголовно-процессуального понятий, нет оснований. Во всяком случае, пока такого не произошло.
Л. В. Франк отмечал, что виктимологическое понятие потерпевшего не должно быть связано с процессуальным признанием гражданина таковым [153, с. 40-41].
В виктимологическом плане потерпевший — это непосредственная жертва преступления, что и оправдывает использование в криминальной (криминологической) виктимологии как равнозначных обоих терминов, обозначающих феномен жертвы. Вместе с тем представляется логичным при обозначении жертв-носителей криминально обусловленной и тем более реализованной виктимности оперировать преимущественно термином «потерпевший».
В соответствии со ст. 53 УПК РСФСР потерпевший в уголовном процессе — это лицо, признанное в качестве потерпевшего в установленном законом порядке (субъективный критерии) в связи с причинением ему преступлением морального, физического или имущественного вреда (объективный критерий).
Следовательно, процессуальное понятие потерпевшего представляет (в обязательном порядке) единство объективного (содержания) и субъективного (формы) критериев.
Понятие потерпевшего в виктимологии основывается на объективном критерии, отражающем реальное событие, — наличие вреда, ущерба, причиненного преступлением. Если лицо, непосредственно пострадавшее от преступления (т. е. реальная жертва), не признано потерпевшим, оно, независимо от этого, является таковым. Будучи формальным актом, процессуальное решение не может «отменить» факта Причинения вреда.
Таким образом, виктимологическое и уголовно-процессуальное понятия потерпевшего не совпадают, Они близки, но выполняют различные функции. Разночтения в понятиях потерпевшего необходимо учитывать, но заниматься их унификацией или рассматривать в конкурентном плане нет смысла. Виктимология должна использовать собственные термины и понятия потерпевшего и жертвы.
Виктимология изучает различные проблемы, связанные с причинением вреда. Естественно, в первую очередь она обращается к личностным качествам и поведению жертв как факторам криминогенно-викти-
рюгенной детерминации. Именно поэтому среди терминов и понятий
виктимологии наиболее важное значение имеют «потерпевший»,
**жертва», «виктимность», «виктимизация», «виктимогенная» и «викти-
^мологическая ситуация».1 С ними связано понимание всего, чем должна
Заниматься Виктимология; с них начинается определение границ викти-
мологической проблематики.
Есть две позиции относительно того, что представляет собой жертва в виктимологическом смысле.
Первая — это человек или определенная общность людей в любой , форме их интеграции, которым прямо или косвенно причинен вред преступлением [153, с. 85; 136, с. 41; 54, с. 6,350,351]. ; В западной виктимологии ряд ученых относят к жертвам не только физических и юридических лиц, но даже общество, государство и меж-i, дународный порядок в целом [173].
В отечественной виктимологии эту позицию представляет В. П. Коновалов [51, с. 6].
Вторая — это физическое лицо, человек, которому непосредственно преступлением причинен физический, моральный или материальный вред [122, с. 16].
Очевидно, что эти точки зрения не следует ни противопоставлять, ни абсолютизировать. Здесь нужно исходить из понимания сущности феномена жертвы и точного представления о границах и целях ее изучения в рамках криминальной (криминологической) виктимологии. Кроме того, применительно к этой проблеме надо различать понятия жертвы и потерпевшего.
С нашей точки зрения, жертва — это преимущественно физическое лицо, которому непосредственно причинен вред. Именно физические лица являются основным предметом виктимологического изучения.
Жертвой в понимании ее с позиций криминологической виктимологии может быть и общность людей, но лишь в определенной форме их интеграции, обусловливающей наличие аддитивной виктимности (о понятиях интегративной жертвы, виктимности и ее видах — ниже).
1 Термин (от лат. terminus — граница, предел) — слово или сочетание слов, употребляемые с оттенком специального научного значения. Понятие — форма мышления, отражающая существенные свойства, связи и отношения предметов и явлений. Основные логические функции понятия — выделение общего, которое достигнуто посредством отвлечения от всех особенностей отдельных предметов данного класса (см.: Советский энциклопедический словарь, 2-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1983. С 1316,1035).
Мы исходим из того, что «общности людей в любой форме их интег-! рации» в качестве жертвы преступления (предмета криминальрой виктимологии) реально не существует, поскольку при таком подходе к жертвам можно причислить все что угодно, даже общество в целом. Это делает виктимологию наукой без границ и фактически без предмета. «Общность людей в любой форме их интеграции» если и-может быть признана жертвой, то только не в криминальной виктимологии. Понятия «потерпевший» и «жертва» в данном случае — разнопоряд-ковые[122,с. 17].
Потерпевшим от преступления может быть признано и юридическое лицо, но оно не обладает качествами жертвы. Интегративная жертва появляется там, где ущерб от преступных действий, даже направленных против общности, материализован в причинение вреда непосредственно лицам, составляющим эту группу. В этом смысле общность людей, представляемая как жертва, — это совокупность жертв — физических лиц.
Условно говоря, у интегративной жертвы должна быть «живая душа», какой нет у организации, предприятия и т. п.
( Таким образом, интегративная жертва — это не любая, а лишь такая общность людей, которая обладает определенными признаками.
1. Все лица, составляющие общность, должны обладать хотя бы одним общим для них качеством, обусловливающим виктимную предрасположенность в рамках общей или специальной виктим-ности (например, при геноциде это национальность; при криминальной приватизации — принадлежность к группе держателей акций И т. д.).
2. Общность в целом должна обладать аддитивной (интегративной) виктимностью.
3. Внутренняя структура общности, ее ролевые составляющие должны быть такими, при которых виктимизация общности невозможна иначе как причинением непосредственного вреда большинству или всем ее членам.
Общность приобретает аддитивную виктимность только вследствие интеграции.
Аддитивная (интегративная) виктимность (потенциальная и реализованная) — это качество уязвимости, обусловленное групповой предрасположенностью лиц, составляющих общность (группу), по характеру, степени и приближенности к реализации. Аддитивная (ин-
$
;*f егративная) виктимнорть качественно отличается от индивидуальной потенциальной виктимности ее (общности) участников. Она принципиально иная и не является простым сложением индивидуальных виктимных предрасположений; она:
* всегда ситуативна: в значительной и даже решающей степени определяется внешними для общности факторами;
* внутренне противоречива: участники общности могут оказаться жертвами именно как таковЫе, но вред, причиненный непосредственно им, может быть различным;
* может реализоваться в форме самопричинения вреда в случае конфликта внутри общности.
Содержание понятия (и реальное лоложение) потерпевшего от преступления как физического лица в социально-психологическом плане связано с его статусом (совокупностью прав, обязанностей, кругом деятельности как в рамках уголовного процесса, так и вне его), позицией (поведением в зависимости от отношений между потерпевшим и пре-, ступником, потерпевшим и другими лицами, включая «сопотерпевших) и ролью в криминогенно-криминальном механизме. Эта роль может быть активной и пассивной, осознанной и неосознанной, решающей и второстепенной; ограничиваться непосредственно ситуацией причине-?ния[ вреда и быть важнейшим элементом формирования преступника в этом его качестве и др. [153, с. 81-84]. Соответственно жертва преступления может быть активной и пассивной; осознающей сущность и последствия своего поведения или остающейся в неведении; близко связанной с причинителем вреда и вовсе с ним незнакомой; способной или не способной к сопротивлению и др.
Следует также различать потенциальных (в отношении которых реального причинения вреда еще не произошло), реальных (уже понесших ущерб), а также латентных (реальных, но по тем или иным причинам оставшихся вне официального учета) жертв преступлений. Для виктимологии латентные жертвы, потерпевшие, намеренно избегающие огласки факта причинения им зреда, представляют особый интерес.
Любой потерпевший, любая жертва преступления, как потенциальная, так и реальная, обладает определенными качествами, делающими ее в большей или меньшей степени уязвимой.
Очевидно, что определенные личностные качества, определенное поведение, специфичное общественное или служебное положение
f
создают предрасположенность к более вероятному причинению данному лицу физического, морального или материального вреда.
Совершенно бесспорно, что, например, уязвимость женщины, ре
бенка, старика от преступлений насильственного характера большая,
чем у молодого мужчины, уже потому, что они, как правило, физиче
ски слабее преступника. В определенных случаях жертвой преступ
ления может быть только женщина или только лицо, не достигшее 14
или 16 лет. Предрасположением к повышенной уязвимости может
быть и исполнение лицом определенной социальной роли — про
фессия, общественные обязанности. Личностная уязвимость имеет
сложную структуру, в которой предрасположения (субъективные и
объективные качества) актуализируются конкретной ситуацией и
превращаются в предпосылки причинения вреда. Большая предрас
положенность далеко ни всегда выражается в большей реализован
ной виктимности. Здесь многое решает ситуация4 Предрасположен
ность становится предпосылкой лишь как элемент конкретной
ситуации [113, с. 11]. 'Качество, о котором идет речь, обозначается в виктимологии термином «индивидуальная виктимность». К нему мы и обратимся.
2.2. Индивидуальная виктимность
Термин «виктимность» введен в научный оборот Л. В. Франком, однако относительно понятия «виктимность» практически с «рождением» термина появились различные точки зрения. В основном расхождения касаются:
а) структурных элементов виктимности;
б) ее оценки как состояния и объективного свойства лица;
в) момента возникновения потенциальной виктимности;,
г) соотношения и зависимости потенциальной и реализованной виктимности.
Рассмотрим индивидуальную виктимность с позиций ее объективного содержания, что позволит предложить наше понимание этого феномена и его определение.
Л. В. Франк первоначально определил индивидуальную виктимность «как реализованную преступным актом "предрасположенность", вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступ-
ления или, другими словами, неспособность избежать опасности там, где она объективно была предотвратима» [148, с. 22]. Как видно из этого определения, Л. В, Франк рассматривал индивидуальную виктимность как реализованную преступным актом личностную предрасположенность, способность. Учитывая высказанные по этому поводу критические замечания [123, с. 18-28], он изменил свою позицию, признав, что индивидуальная виктимность — это не только реализованная, но и потенциальная способность «тех или иных лиц стать потерпевшими или, иными словами, неспособность избежать преступного посягательства там, где объективно это было возможно» [153, с. 8]. При этом имеется в виду не усредненная, а повышенная способность стать жертвой «в силу ряда субъективных и объективных обстоятельств» [153, с. 108].
Следовательно, по Франку, индивидуальная виктимность — это потенциальная, а равно и реализованная повышенная способность стать жертвой преступного посягательства при условии, что объективно этого можно было бы избежать.!
В. И. Полубинский, критикуя определение Л. В. Франка, приходит к выводу, «что при определении виктимности конкретного человека речь должна идти не обо всякой его повышенной способности становиться жертвой преступления, а лишь о такой, которая непосредственно связана с какими-либо особенностями личности и поведения самого пострадавшего или с его специфическими взаимоотношениями с причинителем вреда».
В, И. Полубинский определяет индивидуальную виктимность как «..,свойство данного человека, обусловленное его социальными, психологическими или биофизическими качествами (либо их совокупностью), способствующее в определенной жизненной ситуации формированию условий, при которых возникает возможность причинения ему вреда противоправными действиями» [101, с. 32-33].
Иначе говоря, виктимность конкретного индивида представляет собой потенциальную способность его оказаться в роли жертвы преступления в результате отрицательного взаимодействия его личностных качеств с внешними факторами. Преступлением лишь реализуется такое свойство, объективируется данная способность [101, с. 34].
1 Индивидуальную виктимность как повышенную способность стать жертвой рассматривает также В. П. Коновалов (Коновалов В. П, Виктимность и ее про-филактика//ВиктимологичесКие проблемы борьбы с преступностью. Иркутск, 1982. С. 25).
В. И. Полубинский, хотя и критикует Л. В. Франка, практически занимает аналогичные позиции, признавая, что виктимность •*- этб потенциальная способность, повышенная по отношению к некоему среднему уровню. Однако, и это существенно, В. И. Полубинский связывает виктимность исключительно с субъективными качествами индивида. Внешним факторам он отводит роль реализаторов потенций виктимности.
И Л. В. Франк, и В. И. Полубинский полагают, что потерпевшим от преступления может стать индивид, вообще не обладающий какой-либо потенциальной виктимностью. Иначе говоря, виктимизация не связывается с реализацией виктимности за исключением случаев повышенной способности оказаться в роли жертвы.
Обратимся к критическим соображениям по поводу этих определений, тем более что они не полностью совпадают.
Начнем с того, что определенное поведение, социальная роль, статус, если они создают «предрасположенность» к тому, ч(То лицо при определенных обстоятельствах может стать жертвой преступления, выражают специфическое свойство этого лица, связанное с его личностными качествами. Это свойство — одно из составляющих качества индивидуальной виктимности, представляющей не что иное, как состояние уязвимости, зависящее не только от субъективных, но и объективных факторов.1
Индивидуальная виктимность, следовательно, складывается из личностного и ситуационного компонентов, причем качественная характеристика первого Находится в системной зависимости от второго.
Личностный компонент индивидуальной виктимности — это способность стать жертвой в силу определенных, присущих индивиду субъективных качеств. Условно говоря, это — виктимная годность определенного лица.
Повышенная степень уязвимости за счет личностного компонента виктимности вытекает из наличия соответствующих виктимных пред~ расположений, т. е. социальных, психологических, биофизических качеств, повышающих степень уязвимости индивида и проявляющихся в большей мере активно.
1 В. П. Коновалов также различает личностно-психологическую и ролевую виктимность как компоненты индивидуальной виктимности {Коновалов В. П. Изучение потерпевших с целью совершенствования профилактики правонарушений. М.; ВНИИ МВД СССР, 1982. С. 8).
Без виктимной способности (годности) нет виктимности как тако-в,ой. Виктимная предрасположенность, делающая индивида, в принципе, легкой добычей, например, вора-карманника, сведется на нет, если у этого индивида нет кармана и кошелька. Этот человек в дад-ных крнкретных условиях не способен стать жертвой кражи.
В рассматриваемом плане индивидуальная виктимность, следовательно, — это не способность, а повышенная индивидуальная виктимность — сочетание способности и предрасположенности стать жертвой, причем способность в большей или меньшей степени усиливается наличием предрасположений. Исходя из этого, мы полагаем, что позиция, из которой следует возможность для конкретного лица оказаться жертвой преступления, т. е. приобрести реальную, реализованную виктимность, не будучи потенциально виктимным, принципиально неверна. Каким бы, на первый взгляд, «невиктимным» ни казался человек, как бы идеально он себя ни вел, стать жертвой лишь за счет внешних обстоятельств он не может. Необходима еще сумма личностных качеств, определяющих способность стать жертвой, понести ущерб. Связь между личностными компонентами виктимности двусторонняя. Если виктимная способность может реализоваться (а при рядовой, обычной виктимности так и происходит) практически при отсутствии виктимных предрасположений, то противоположный вариант реализации невозможен.
По логике понятий, предложенных Л. В. Франком и В. И. Полубин-ским, индивидуальная виктимность, «...как повышенная способность человека в силу социальной роли или ряда духовных и физических качеств при определенных обстоятельствах становиться потерпевшим», приобретается им от какого-то конкретного уровня. И это действительно так, Суть лишь в том, что этот уровень — не отсутствие виктимности, а та самая «нормальная», «средняя» потенциальная индивидуальная виктимность, та способность стать жертвой, которую указанные авторы не заметили.
Любой индивидуум потенциально виктимен, поскольку он, находясь в определенной жизненной обстановке, включаясь в сплетение разно-плановых социальных отношений, может оказаться жертвой преступления. Он не приобретает виктимность. Наоборот: просто не может быть потенциально невиктимным. Но это, разумеется, вовсе не означает, что ему «суждено стать жертвой с неизбежностью и предопределенностью».
Виктимные предрасположения, виктимная способность — специфические личностные качества — относительны. Они существуют объективно только как системные элементы. Если конкретная ситуация их реализации есть лишь частный случай на уровне единичного
факта, то качествами виктимной потенции их делает состояние общества, еще не изжившего преступность. В этом смысле индивидуальная виктимность есть состояние уязвимости лица, связанное с состоянием общества и заключающееся в возможности реализации (или нереализации) качеств, ему присущих, в ходе совершения в отношении него преступления. Субъективные качества виктимности объективируются как элементы системы «человек — среда».
Очевидно, нельзя ставить свойство виктимности в зависимость от того, могла ли жертва объективно предотвратить грозившую ей опасность (как это делает Л. В. Франк). Ведь тогда надо признать, что грудной ребенок невиктимен, так как его объективная возможность противодействовать преступнику равна нулю. Вместе с тем признание виктимности не только состоянием, но и свойством человека ни в коей мере не относится к концепции латентной, врожденной жертвы, так как объективно виктимность не связана с какой-либо фатальностью, неизбежной предопределенностью причинения вреда. В конечном счете виктимность — явление социальное.
Таким образом, индивидуальная виктимность — это обусловленное наличием преступности состояние уязвимости отдельного лица, выражающееся в объективно присущей человеку (но не фатальной) способности стать жертвой преступления. Реализованная преступным актом или оставшаяся в потенции, эта уязвимость зависит от субъективных и объективных предрасположений и в конечном счете выступает как неспособность противостоять преступнику, определяемая совокупностью факторов, делающих ее объективной (не зависящей от жертвы) или оставляющих ее на уровне субъективного «нежелания или неумения».
Виктимность характеризуется и таким качественным параметром, как универсальность, т. е. возможность реализации в ситуациях более или менее широкого круга преступлений. В этом плане виктимность проявляется как общая и специальная (или избирательная) характеристики человека. Эти характеристики не выражают степени уязвимости человека (повышенная, средняя, пониженная виктимность). Они лишь представляют максимально полный для данного человека «набор» общих и специальных виктимных потенций, каждая из которых может проявляться в различной (от минимальной до самой высокой) степени.
Выявление применительно к каждому объекту виктимологической профилактики его общей и специальной виктимности имеет большое значение, так как позволяет определить направления профилактического воздействия (исходя из количественной характеристики, набора
циктимных педрасположений) и необходимую его интенсивность (учитывая выраженность этих предрасположений, т. е. виктимных потенций). Это тем более важно, так как нередко человек характеризуется противоположными параметрами виктимной потенции: например, может легко защититься от нападения, но совершенно не способен разобраться в уловках мошенника, или наоборот. Вместе с тем виктимность как состояние уязвимости относительна, так как всегда реализуется в ситуации, оказавшейся для этого достаточной. Одинаковые личностные качества, аналогичное поведение могут привести к различным последствиям в зависимости от конкретной ситуации [123, с. 23-27; 113, с. 11-15; 128, с. 41-46].
Исходя из характера и степени выраженности личностных качеств, определяющих индивидуальную виктимную предрасположенность, можно выделить несколько типов жертв
1. Универсальный (универсально-виктимный) тип.
К этому типу относятся лица, обладающие явно выраженными личностными чертами, определяющими их высокую потенциальную уязвимость в отношении различных видов преступлений. Это обладатели виктимных предрасположений, реализация которых возможна в ситуациях различных преступлений. Жертвы этого типа могут характеризоваться как типичной для них активностью виктимного поведения, так и пассивностью.
2. Избирательный (избирательно-виктимный) тип.
К этому типу относятся лица, обладающие высокой уязвимостью в отношении определенных видов преступлений. Виктимная предрасположенность может обусловливаться типичными формами поведения в сочетании с характером конфликтных ситуаций. Например, бытовая агрессивность имеет следствием причинение вреда жизни или здоровью, коммерческая деятельность связана с причинением имущественного вреда и др.
3. Ситуативный (ситуативно-виктимный) тип.
Потерпевшие этого типа обладают средней потенциальной виктим-ностью и оказываются жертвами преимущественно в результате стечения ситуативных факторов, опасность которых оказалась для них непреодолимой.
4. Случайный (случайно-виктймный) тип.
Жертвы этого типа оказываются таковыми в результате случайного стечения обстоятельств (например, в ДТП).
5. Профессиональный (профессионально-виктимный) тип.
Виктимность жертв этого типа связана с их профессиональной занятостью.
Надо, однако, учитывать, что у жертв всех типов есть общая, базовая, «незаметная» потенциальная виктимность, от которой, собственно, и идет отсчет всех количественных и качественных параметров индивидуальной виктимности.
2.3. Социально-демографическая характеристика жертв (потерпевших от преступлений) и основания их классификации
Потерпевший является объектом изучения уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, судебной медицины, судебной психиатрии, но каждой из этих дисциплин он интересен в различных отношениях, и сама степень этого интереса существенно различается [152, с. 185-186].
Современная (во всяком случае, отечественная) криминология пока проявляет свой интерес к потерпевшему лишь как к элементу криминологической ситуации, не вдаваясь в далекую предысторию формирования у него личностных виктимных предрасположений. Собственно, поэтому и появилась виктимология, взявшая на себя функцию изучения жертвы преступления (потерпевшего) с тем, чтобы синтезировать и систематизировать разноплановые и разрозненные данные о потерпевшем в единое целое в целях более глубокого и всестороннего понимания причин преступлений и условий, способствующих их совершению. Такая систематизация, в свою очередь, позволит осуществить обобщение полученных данных и сделать выводы о том, что является типичным как для ситуаций, в которых происходит причинение вреда (нам еще предстоит их рассмотреть), так и непосредственно для личности потерпевших. Технологически решение этой задачи связано с применением различных по основаниям классификаций потерпевших, учитывающих их субъективные и объективные характеристики. Рассмотрим эти классификации.
Классификация потерпевших по половой принадлежности Пол нередко играет существенную роль в механизме преступления, поскольку является необходимым условием совершения того
шли иного преступления. Есть преступления, в которых потерпевшим может быть лицо только определенного пола. Например, потерпевшей от изнасилования или насильственного лесбиянства может б|>1ть только женщина, от мужеложества — только лицо мужского пила и т. д. Естественно, при изучении лишьвтих категорий преступлений классификация по полу не имеет смысла. Однако в тех случаях, когда дело касается изучения преступлений, в которых потерпевшими могут быть лица обоего пола, такая классификация полезна, поскольку позволяет установить степень и удельный вес виктимности женщин и мужчин применительно к отдельным преступлениям и в целом.
В связи с этим следует отметить, что в случае «однополых» преступлений классификации по полу не требуется, однако это не исключает необходимости учета данного признака, так как рассматриваемая демографическая категория четко проявляется, как только мы суммируем количество потерпевших от указанных преступлений и потерпевших от других преступлений. Иначе говоря, пол потерпевших в конечном итоге обязательно обретает значение, как только проводится более или менее широкое виктимологическое обобщение.
Классификация потерпевших по возрасту
Криминогенная значимость психологических особенностей потерпевших различного возраста особенно заметна как виктимообразую-щее качество на полюсах возрастных групп — у подростков и пожилых лиц.
Психофизические особенности детского и подросткового возраста — любопытство, жажда приключений, доверчивость, внушаемость, неумение приспосабливаться к условиям, в которых возникает необходимость находиться, беспомощность в конфликтных жизненных ситуациях, наконец (в ряде случаев), физическая слабость — обусловливают повышенную виктимность этой возрастной группы. Эти же качества могут способствовать становлению не только потерпевшего, но и преступника. Практика показывает, что наиболее виктимным среди несовершеннолетних оказываются подростки в возрасте 12-14 лет. Это тот возраст, когда при отсутствии жизненного опыта подросток должен решать самые различные задачи: освобождения от опеки взрослых, взаимоотношений с лицами другого пола, сверстниками, к определенному времени возникает
проблема выбора профессии. В этот период наиболее активно фор/ мируется личность, создается нравственное лицо индивидууму. Здесь приходится ориентироваться не только на формальное совершеннолетие — достижение 18 лет — но и фактическое, так как иног-да человек справляется с возникшими задачами и в 16-17 лет, а в иных случаях не способен решить их и в 20.
Повышенная виктимность несовершеннолетних определяется не только их психофизическими качествами, но и их социальными ролями, местом в системе социальных отношений, положением, которое они занимают в семье. Отсюда проистекают такие преступления, как детоубийство, истязание. Есть подтвержденные практикой основания говорить об убийствах, совершаемых в целях устранения препятствий для вступления в брак, завладения наследством, избавления от обязанности платить алименты.
Важнейшим проявлением повышенной виктимности несовершеннолетних является также негативное воздействие взрослых на их психику, формирующую у них антиобщественную установку личности. Конечно, результаты такого негативного воздействия иногда приводят несовершеннолетнего к совершению преступления (а возможно, это произойдет впоследствии, когда он станет взрослым), но могут поставить его и в положение жертвы. Другими словами, несовершеннолетний становится жертвой негативного воздействия, ибо приобретает антиобщественную установку личности, а далее, в зависимости от развития событий, иногда случайного, реализуя эту установку, может стать и потерпевшим и преступником.
Так, художественный руководитель и режиссер театральной студии в одном из городов Челябинской области Рутковский в течение нескольких лет систематически совершал развратные действия и половые акты со своей ученицей Олей Мышкиной. Его стараниями она уже в 12 лет приобрела опыт сексуального общения. В 16 лет, став помощницей Рутковского по работе в студии, она по его требованию поставляла Рутковскому новых жертв — 12-13-летних девочек, с которыми Рутковский также совершал развратные действия. Из жертвы Мыш-кина превратилась в преступницу и была осуждена по одному уголовному делу со своим учителем. С точки зрения виктимологии в этом примере показательно, во-первых, то, что Мышкина с определенного момента действовала уже не по принуждению, а умышленно преступно; во-вторых, что довольно много несовершеннолетних, но уже и не
Малолетних девочек подчинялись преступнику, сохраняя в тайне происходившее [25, с. 14-15].
1 Специфическим проявлением повышенной виктимности несовершеннолетних является то, что они вовлекаются в преступную деятель-нрсть, занятие проституцией, пьянство. Рассматривая те или иные преступления, совершенные вместе со взрослыми или в результате их подстрекательства, мы не можем не видеть, что во многих случаях подросток-преступник находится одновременно и в положении жертвы. Можно указать на ряд «комплектующих» это положение позиций: подросток — жертва потому, что его нравственно искалечили; он — жертва; ибо при совершении преступления нередко именно его подставляют под возможный удар, поручая наиболее опасные роли. Не будет преувеличением сказать, что несовершеннолетний в ряде случаев эксплуатируется взрослым преступником, действует под влиянием подавляющих его волю насилия и угроз.
Особенности психофизического порядка определяют и повышенную виктимность лиц пожилого и преклонного вбзраста. Прежде всего здесь виктимологически проявляется физическая слабость, особенно у женщин, сказываются и определенные болезненные возрастные изменения. Так, преступником могут быть использованы слабая память, снижение половой потенции и др. «Подходы» к потерпевшему преступник находит, ориентируясь на чувство одиночества, например, овдовевшей женщины; возможны и иные варианты, когда действует преступница в расчете на одинокого пожилого мужчину.
В преступлениях некоторых видов криминологически значима и национальность потерпевшего, в частности в преступлениях, связанных с пережитками местных1 обычаев (например, кровной мести).
Классификация по полу и возрасту может быть применена при изучении потерпевших от различных преступлений. Это даст возможность выяснить, применительно к каким преступлениям наиболее вик-тимны те или иные классификационные группы жертв.
Классификация потерпевших по их ролевому статусу
Лица, занимающие определенные должности или занимающиеся определенного рода общественной деятельностью, именно в силу специфики своей работы чаще, чем другие, оказываются потерпевшими от преступления. Так, работники милиции, сторожа, кассиры, инкассаторы, военнослужащие при исполнении обязанностей по караульной службе или патрулированию, т. е. лица, обязанные противодей-
ствовать преступнику, рискуют при этом здоровьем и даже жизнью/ При нарушениях правил безопасности в таком же положении могут оказаться специалисты опасных профессий. В сущности, мы имеем дело с групповым виктимным предрасположением,1 которое следует различать с точки зрения характерного поведения потерпевших: онЬ может быть типично активным — для милиционера, часового, ибо они вмешиваются в ситуацию, и типично пассивным, если потерпевший подвергается нападению, например водитель такси, кассир, инкассатор (это подход с точки зрения выбранных и не выбранных ситуаций). Имеет значение для классификации по ролевому положению и уровень состоятельности потенциальных жертв. Виктимность начинает возрастать по мере превышения среднего уровня доходов. Очень богатым соответствует высокий уровень виктимности, несмотря на значительные меры предосторожности.2
Классификация потерпевших в зависимости от их отношения к преступнику
В механизме преступления часто решающую роль играют отношения, в которых находятся жертва и преступник. Это могут быть отношения родственные, супружеские или иные интимные, соседские, товарищеские, дружеские, враждебные, служебные и т. д. Социальные связи определяют как существо конфликтов, приведших к преступлению, так и динамику развития криминологической ситуации. Достаточно ука-
1 Брунон Холыст полагает, что для «группового предрасположения» характерно «невиновное предрасположение» в отличие от «виновного предрасположения», характерного для «индивидуального предрасположения» (Холыст Б. Роль потерпевшего (жертвы) в убийстве // Panstwo i pravo. 1964. № 11). То, что определенное положение, профессия могут быть фактором повышенной виктимности, никаких сомнений не вызывает. Однако вряд ли можно согласиться с тем, что «групповое предрасположение» всегда характеризуется «невиновным» поведением жертвы. Среди потерпевших группового предрасположения достаточно часто встречаются лица, внесшие свой «виновный» вклад в механизм преступления. Например, работник милиции, не принявший мер предосторожности или превысивший свои права, верхолаз, оказавшийся жертвой несоблюдения правил техники безопасности. На специальные предрасположения повышенной виктимности, связанные с должностным и общественным положением, указывает Элленбергер (см.: Франк Л. В. Виктимологические исследования за рубежом//У крепление законности и правопорядка в период строительства коммунизма. Душанбе, 1973. С. 151).
2 Виктимология. СПб., 2000. С. 73.
рать на так называемую бытовую преступность, в кбторой наиболее ярко фоявляются стабильные отношения между преступником и потер-гевшим. Без учета этих отношений невозможно вести эффективную ] рофилактику умышленных убийств, причинения телесных повреж-) ений по бытовым мотивам и других бытовых преступлений. В значи-1 ельной мере от характера указанных отношений зависит стабильность контактов между потерпевшим и преступником, а следовательно и реализация профилактических мероприятий, основанных на изоляции конфликтующих лиц друг от друга. Г. Гентиг отметил, что «часто преступник и жертва подходят друг к другу как замок и ключ».1 Это не преувеличение. Удельнцй вес взаимоотношений между потерпевшим и преступником для различных пре^уплений не одинаков. Однако виктимологический характер ряда преступлений совершенно Ьчеви- -ден. К таким преступлениям следует отнести умышленное убийство, причинение вреда здоровью, изнасилование, мошенничество и др.
Виктимологическая типичность указанных и многих других преступлений делает целесообразной указанную классификацию в интересах тактического обеспечения профилактики преступлений (в |пер-вую очередь насильственных) против лиц определенного семейного, должностного или общественного положения.
Классификация потерпевших по нравственно-психологическим признакам В механизме преступления проявляются самые различные нравственно-психологические особенности потерпевших, такие как половая распущенность, склонность к употреблению алкогольных напитков и наркотических веществ, жадность, деспотизм, агрессивность, грубость, трусость, жестокость, мнительность, пассивность, доверчивость, доброта, некритичность, предусмотрительность, моральная устойчивость, рассудительность, тактичность, вежливость,
1 Отношения преступника с потерпевшим, как правило, детально исследуются в процессе раскрытия многих преступлений, в особенности тех, в которых преступник не установлен. Например, при работе по раскрытию убийств — это непреложное правило. Гентиг обращает внимание на виктимофгические резервы работы по раскрытию преступлений: «В большинстве преступлений преступник скрыт, а жертва, живая или мертвая, налицо. Основательное изучение отношений между преступником и жертвой позволит по-новому подойти к проблеме раскрытия преступления». Несколько иной по редакции, но аналогичный по смыслу перевод этого положения см.: Квашис В. Е. Основы виктимологии. С. 13.
решительность, храбрость, хорошая физическая подготовка, фи / зическая слабость и др. Все эти качества проявляются в поведении v при определенных обстоятельствах могут способствовать или препятствовать совершению преступления.
Личностные качества проявляются неоднозначно. Поэтому нельзя исходить из того, что объективно негативное качество всегда негативно проявится и в криминологическом механизме. Так, трусость (качество, несомненно, отрицательное) может реализоваться в уклонении лица от вмешательства в рискованную ситуацию, а это устраняет возможность причинения ему ущерба. С другой стороны, в подобной ситуации окажется более уязвимым лицо, обладающее такими положительными качествами, как храбрость, порядочность, готовность прийти на помощь. Положительные качества лица во многих случаях, но не всегда, реализуются в попытках пресечения или предотвращения преступлений. Возможно и такое стечение обстоятельств, при котором самые ценные качества человека делают его наиболее доступной жертвой.
Нравственно-психологическая характеристика имеет значение в первую очередь применительно к тем категориям преступлений, в которых указанные черты личности потерпевших ложатся в основу способа и формы совершения преступления или провоцируют преступление. Преступники учитывают, что представляет собой избираемая ими жертва, определяют, какие ее качества можно использовать. ' Например, такие негативные качества потерпевшего, как жадность, страсть к наживе, азарт, включаются в саму технику совершения мошенничества. В частности, шулера выбирают себе в партнеры лиц, которые и сами не прочь обыграть «доверчивого простака», ничуть не смущаясь этической стороной этого дела. Столь же практично преступники эксплуатируют доверчивость потерпевших, при необходимости прибегая к средствам воздействия, усиливающим эти «удобные» для них качества. Достаточно указать на известные «пирамиды», создатели которых очень удачно для себя использовали психологическую беспомощность миллионов людей, обманув их с помощью примитивной, но очень агрессивной рекламы.
1 Мудьюгин Г. Н. Расследование убийств по делам, возбужденным в связи с исчезновением потерпевшего: Дис.... канд. юрид. наук. М., 1962. С. 6; Франк Л. В. О классификации потерпевших в целях виктимологического исследования// Вопросы уголовного права, прокурорского надзора, криминалистики и криминологии. Душанбе, 1968. С. 190-191.
\ Легкомыслие, распущенность, неопытность некоторых женщин при-шимаются во внимание и используются преступником при определении места, времени, формы преступления. Это касается не только половых преступлений. Хорошо известны мошенничества, когда преступники действуют под видом «престижных» женихов. Здесь срабатывают не только легкомыслие, неопытность, но не реже и желание «устроиться», взять как можно больше от жизни. Пример тому — тысячи россиянок, погнавшихся за заграничным богатством и оказавшихся в домах терпимости.
Негативные нравственно-психологические характеристики могут проявиться в виде создания обстановки, способствующей совершению преступления. В этом отношении наиболее показательно состояние опьянения. (Конечно, разница между алкоголиком и человеком, редко употребляющим спиртные напитки, существует, но для ситуации, в которой человек активно или пассивно ведет себя именно в силу состояния опьянения, это не имеет значения.) Привычка к спиртному, к наркотикам — черты личностного облика явно виктимного плана. Взять хотя бы столь характерное в этом плане преступление, как «оби-рание» пьяных.
Очевидно, помимо нравственно-психологических особенностей потерпевших следует учитывать и различные отклонения от нормального умственного развития. Негативное проявление этих отклонений может заключаться как в агрессивном, так и в пассивном поведении.
Негативные нравственно-психологические качества могут реализоваться в самых различных ситуациях, в том числе и выгодных, с точки зрения потерпевшего, для него самого. Это обстоятельство привело к тому, что в классификацию потерпевших предлагается ввести группу «атипичных» потерпевших [152, с. 191], «фальшивой (мнимой) жертвы». Механизм причинения вреда атипичным потерпевшим несколько специфичен. В качестве атипичных потерпевших указываются лица, пострадавшие от преступлений, совершенных ими самими (членовредительство с целью уклонения от военной службы), добровольные потерпевшие (сожительство лица, не достигшего половой зрелости), самоубийцы (при доведении до самоубийства).
Вероятно, атипичных потерпевших нет необходимости выделять в отдельную классификационную группу, так как вошедшие в нее потерпевшие типичны для определенных категорий преступлений и найдут свое место в других классификационных группах (например,
в категории сознательных или неосторожных самопричинителей или/
подстрекателей). 1Классификация потерпевших по виду и кратности причиненного им вреда I По кратности причинения вреда потерпевшие могут быть разделе»-ныла эпизодических (пострадали один раз) и «рецидивистов», которым вред причинялся неоднократно.
Последние могут быть также разделены по признаку причинения им вреда однородными или разнородными преступлениями [148, с. 48]. Такая дифференциация может быть ^голезна при организации индивидуальной профилактики, построенной на виктимологической основе.
Классификация потерпевших в зависимости от тяжести преступлений, от которых они пострадали
Классификационные группы должны включать потерпевших от преступлений небольшой тяжести, средней тяжести, тяжких преступлений, особо тяжких преступлений (ст. 15 УК РФ). Возможна группировка потерпевших по тяжести вреда, независимо от тяжести преступления [148, с. 48]. Эта классификация полезна для решения аналитических за-Дач.
Классификация потерпевших по степени «вины»
Разделение на классификационные группы зависит от того, оказался ли потерпевший таковым случайно или в силу обстоятельств, носивших закономерный характер.1
Однако классификации в зависимости от демографических, ролевых, нравственно-психологических характеристик и отношения потерпевшего к преступнику, так же как и по другим параметрам, позволяющие четко представить, какова общая виктимность той или иной классификационной группы (это необходимо для общей профилактики), все же не могут быть приняты как общеприменимые.
1 Классификация потерпевших" по степени «вины» хорошо известна в виктимологической литературе. Так, один из основоположников виктимологии Мендельсон различает: а) совершенно невиновную жертву («идеальная жертва»); б) жертву с легкой виной (жертва как результат своего незнания, неведения); в) жертву, вина которой проявляется в равной степени с виной посягателя (сюда относятся и провоцирующие жертвы); г) жертву, целиком виновную в совершенном на нее покушении (см.: Укрепление законности и правопорядке в период строительства коммунизма. Душанбе, 1972. С. 151).
1 Классификация в зависимости от преступления,
которым потерпевшему причинен вред
Эта классификация является наиболее подходящей для разработки соответствующих методик и непосредственно практических целей предотвращения конкретных преступлений. В преступлении все вик-тимологические характеристики объединяются в определенную систему взаимодействий и взаимообусловленностей. Применительно к конкретным преступлениям, но уже как отдельные, исследуемые в общей совокупности виктимологических характеристик, здесь найдут свое отражение и демографические факторы^ и все, что связано с отношением «преступник — потерпевший».
В этом плане возможна классификация как по отдельным видам преступлений (например, убийство, причинение телесных повреждений, изнасилование, развращение несовершеннолетних, мошенничество и др.), так и по преступлениям, объединенным одним общим объектом (например, потерпевшие в области половых преступлений, дорожно-транспортных преступлений и др.). Внутри этой классификации могут найти свое отражение более «дробные» различия: по некоторым элементам субъективной стороны состава преступления (например, потерпевшие от неосторожных преступлений, от убийства на почве ревности, кровной мести, хулиганских побуждений), по месту совершения преступления, по особенностям преступника, причинившего вред (подростки, рецидивисты, половые психопаты, лица, занимающие определенное должностное положение), по характеристике состояния потерпевшего в момент совершения преступления [152, с. 186-187].
Возможны и комплексные классификации (например, потерпевшие от убийства, находившиеся в состоянии алкогольного опьянения, с учетом совершения преступления по месту проживания преступника или, наоборот, потерпевшего).
Принимая за основу классификации потерпевших вид преступления, от которого они пострадали, мы имеем возможность определить, исходя из особенностей преступления, какие социально-психологические качества потерпевших, каким образом и в каких ситуациях проявляются как активный компонент криминологического механизма.
Очевидно, что для одних преступлений актуальными окажутся одни, для других — другие качества личности потерпевшего, его положение в семье, на работе и т. д. Точно так же по-разному включаются в механизм
преступления особенности отношений, связывающих потерпевшего с преступником и другими причастными к преступлению лицами.
Решение задач профилактического характера в значительной степени зависит от своевременного выявления потенциальных потерпевших от преступлений по их поведению. В этом плане представляется полезной классификация потерпевших по характеру их поведения.
Классификация потерпевших по характеру их поведения Эта классификация помогает ориентироваться в выявлении лиц, относительно которых (судя по их поведению) можно заключить, что для них опасность стать жертвами наиболее реальна. В частности, с позиций индивидуальной профилактической работы соотнесение конкретного субъекта с параметрами этой классификации позволит решить вопрос о необходимости профилактического воздействия, ориентируясь на уже продемонстрированное им поведение и, в определенной мере, на аналогичное поведение в будущем.
Лица, рискующие оказаться жертвами преступления, ведут себя по-разному: агрессивно или иным провоцирующим образом; пассивно, уступают насилию; проявляют полное непонимание уловок преступников или элементарную неосмотрительность. Их поведение может быть правомерным или, наоборот, правонарушающим и даже преступным, а вклад в механизм преступления как минимальным, так, при определенных обстоятельствах, и решающим. Исходя из их ситуативно ориентированных ролей, в данной классификации выделяются агрессивные, активные, инициативные, пассивные, некритичные и нейтральные потерпевшие. (Детальные характеристики этих классификационных групп с учетом мотивов «виновного» и «невиновного» виктимного поведения раскрываются применительно к виктимологической типологии личности). агрессивные потерпевшие
Эту группу составляют потерпевшие, поведение которых заключается в нападении на причинителя вреда или других лиц (агрессивные насильники) или агрессии в иных формах — оскорблении, клевете, издевательстве и т. д. (агрессивные провокаторы).
Агрессивные насильники общего плана. Их агрессивность выражается в нападении, но не имеет жестко ограниченной адресное™. По ведущей мотивации это •>- корыстные, сексуальные, хулиганы, негативные мстители, лица, психически больные, страдающие расстройствами нервной системы.
Избирательно агрессивные насильники. Их агрессия реализуется в нападении на лицо, как правило, стабильно связанное с нападавшим. По ведущей мотивации это — корыстные, сексуальные, семейные деспоты, скандалисты, негативные мстители, лица, психически больные, страдающие расстройствами нервной системы.
Агрессивные провокаторы общего плана. Их агрессивное поведение не связано с физическим насилием и не имеет жесткой адреснос-ти. По ведущей мотивации это — хулиганы, негативные мстители, лица, психически больные, страдающие расстройствами нервной системы.
Избирательно агрессивные провокаторы. Их агрессивность реализуется без применения физического насилия и, как правило, направлена на стабильно связанное с потерпевшим лицо. По ведущей мотивации это — семейные деспоты, скандалисты, корыстные, сексуальные, негативные мстители, лица, психически больные, страдающие расстройствами нервной системы.
" активные потерпевшие
В эту группу входят потерпевшие, поведение которых не связано с нападением или толчком в форме конфликтного контакта, но причинение им вреда прЬисходит при их активном содействии: сознательные подстрекатели, неосторожные подстрекатели, сознательные само-причинители, неосторожные самопричинители.
ИНЩИА ТИВНЫЕ ПОТЕРПЕВШИЕ
В эту группу входят потерпевшие, поведение которых имеет положительный характер, но приводит к причинению им вреда: инициативные по должности, инициативные по общественному положению, инициативные в силу личностных качеств.
па ссивные потерпевшие
В эту группу входят лица, не оказывающие сопротивления, противодействия преступнику по различным причинам: объективно не способные к сопротивлению (стабильно или временно), объективно способные к сопротивлению.
некритичные потерпевшие
В эту группу входят лица, демонстрирующие неосмотрительность, неумение правильно оценить жизненные ситуации: с низким образовательным уровнем, низким интеллектом, несовершеннолетние, преклонного возраста, больные, в том числе психически больные, некритичные без очевидных «формализованных» качеств.
нейтральные потерпевшие ,.
В эту группу входят лица, поведение которых во всех отношениях
безупречно: оно не было негативным и никоим образом не вызывало
преступные действия; в пределах своих возможностей потерпевший
критически осмысливал ситуацию [118, с. 89-105]. ,2.4. Социально-психологическая типология жертв (потерпевших от преступлений)
Для того чтобы с достаточной объективностью прогнозировать индивидуальное поведение, обоснованно избирать меры воздействия на субъект профилактических усилий, необходимо знание внутреннего мира человека, мотивов, коими он руководствуется, всего психологического механизма поведения. Необходимо знание не только общего, но и конкретного, единичного. С использованием только классификаций (по каким бы исходным параметрам они ни были построены) эту задачу не решить.
Именно поэтому возникает необходимость создать возможно более полную социально-психологическую типологию потерпевших, которая позволила бы судить о внутреннем механизме поступков потерпевшего. В противном случае, рассматривая поведение как компонент механизма преступления, мы не имели бы исходных позиций для объяснения этого компонента. Так, например, пассивное поведение, определенным образом негативно проявившееся в механизме преступления, может быть следствием различных обстоятельств, как внешних по отношению к потерпевшему (объективных, от его воли не зависящих), так и субъективных, связанных с определенными личностными характеристиками данного индивида. Очевидно, что только на первый взгляд криминологическое значение этого поведения в обоих вариантах одинаково. На самом деле оно одинаково лишь по своей объективизации в смысле влияния на развитие криминальных событий, но совершенно различно по своей внутренней, психологической сущности. А это обстоятельство по-разному ставит проблематику воздействия на потенциального потерпевшего, хотя в то же время позволяет «унифицировать» внешнюю сторону профилактической работы.
С типологией потерпевших связаны все рассмотренные нами классификации, однако в этом отношении классификация по поведению занимает особое место.
Во-первых, в ее основе лежат общие типы потерпевших, выступающие как исходные позиции классификационных групп.
Во-вторых, в эту классификацию включены элементы, отражающие типичную мотивацию того или иного виктимного поведения и являющиеся исходными для характеристики определенных разновидностей типов (подтипов) потерпевших.
, Здесь, нет погрешностей против логики, хотя классификация и типология — различные методы научного исследования.
Под классификацией понимается «закрепленное, обычно твердо установленное распределение статистической совокупности на определенные классы, разряды, категории» [144, с. 67]. В этом своем качестве классификация и используется в криминологии как один из методов изучения преступности [43, с. 51].
Типология, в отличие от классификации, выступает как «типологическая дифференциация сложных явлений, дающая возможность выделять более или менее однородные единицы и отбирать индивидуальные величины одного и того же вида» [93, с. 36]. То есть при сведении бесконечного разнообразия индивидуальных особенностей людей к тем или иным обобщенным образам (типам) за критерии обобщения принимаются различные, притом неравнозначные свойства, признаки. Это зависит от того, в каком ракурсе исследователь намерен раскрыть содержание типа личности. Выделение типов и подтипов зависит от уровня обобщения [144, с. 40].
Классификация — это устойчивая группировка (в нашем случае — признаков потерпевших), а метод типологии не подразумевает жесткой дифференциации. Типология не содержит резкого обособления одной группы от другой.
Применительно к проблеме типологии личности потерпевшего от преступления (как и типологии личности преступника) эти общие положения типологии как метода имеют принципиальное значение, так как, руководствуясь ими, можно использовать различные уровни и масштабы обобщения индивидуальных и групповых особенностей.
Для типологии потерпевших в первую очередь необходим метод обобщения, позволяющий выявить социально-психологический облик потерпевшего, криминологически значимо проявляющийся в механизме преступления.
Классификация и типология — относительно самостоятельные методы исследования, но они взаимосвязаны. Рассматривая соотноше-
ния классификации и типологии личности преступника, К. Е. Игошев указывает три варианта влияния классификации на типологию:
а) классификация создает предпосылки для выделения личности преступника как особого типа;
б) классификация может использоваться для более углубленного изучения структурных элементов личности;
в) классификация позволяет одновременно изучать структуру типа и выделять его как внутреннее целостное образование — тип.
Связь может быть и обратной, когда типология влияет на выбор оснований и особенности построения классификации. В конкретных исследованиях выделение типов может предшествовать их классификации. Тип выступает как наиболее общая модель, которая конкретизируется в классификационных схемах [43, с. 54-55].
Это рассуждение в полной мере относится к соотношению поведенческой классификации и типологии потерпевших.
Классификация потерпевших по типичному виктимному поведению и типология потерпевших (по мере ее дальнейшего развития) должны составить единую систему. Они тесно связаны между собой, и связь эта сложная.
С одной стороны, поведенческая классификация имеет в основе общие типы потерпевших и, таким образом, в определенной мере «начинается» от типологии, которая и сама находится в стадии формирования. С другой — поведенческая классификация за счет наполнения и углубления социально-психологических характеристик применительно к комплектующим классификационные группы элементам создает подходы к выработке конкретных подтипов потерпевших и, в конечном счете, — типологии в целом.
Однако возможность разработки социально-психологической типологии потерпевших от преступлений, которая нам представляется совершенно необходимой как в исследовательских, так и в сугубо практических целях, зависит от ответа на вопрос, имеет ли право на существование само понятие «личность потерпевшего»? Этот вопрос в достаточной мере спорный,1 но ответ на него следует дать положительный.
1 П. С. Дагель, в частности, полагает, что «...вряд ли можно выделить какие-то общие признаки, свойственные всем потерпевшим... кроме причинения вреда преступлением» (Дагель П. С. Потерпевший в советском уголовном праве// Потерпевший от преступления. Владивосток, 1974. С. 21).
Причинение вреда преступлением, возможное, в принципе, в отношении абсолютно каждого человека, тем не менее реализуется в отношении сравнительно небольшого процента людей (причем далеко не во всех случаях можно объяснить «везение» или «невезение» исключительно внешними обстоятельствами). Следует, таким образом, признать, что существуют, вероятно, определенные личностные качества, обусловливающие большую, чем средняя, уязвимость данного конкретного индивида.
Другими словами, лицо может обладать определенным сочетанием криминологически значимых качеств, которые в известной мере могут расположить его к роли потерпевшего. Эти качества могут стать фактором (в сочетании с элементами ситуации), толчковым или иным образом содействующим совершению преступления. Данные качества могут проявиться в поведении, обязательно выходящем за рамки нейтрального (со знаком плюс или минус). Для потерпевших характерны как совокупность качеств, определяющих активное вмешательство в ситуации, в результате чего они пострадали, так и пассивное поведение, также приведшее к негативному результату. В таком поведении реализуются социально-психологические качества потерпевшего. Но если это так, то можно сделать вывод, что само понятие «личность потерпевшего от преступления» должно приобрести права гражданства, ибо оно отражает объективное положение вещей. При этом следует еще раз подчеркнуть, что понятие «личность потерпевшего» ни в коей мере не предполагает наличия каких-либо врожденных биологических свойств, с необходимостью Обусловливающих «страдательную» роль данного индивида.
Мы исходим, таким образом, из признания того факта, что существуют определенные, типичные черты личности, характеризующие потерпевших, однако с той оговоркой, что потерпевшие не составляют однородной массы. Характерные особенности их личности в достаточной мере выражены в группах, представляющих те или иные категории преступлений.
Многие характерные для потерпевших личностные характеристики встречаются у лиц, не являющихся потерпевшими. Это, однако, не противоречит самой идее понятия «личность потерпевшего». Суть в том, что типичное поведение для потерпевших может быть и у не потерпевших, но являться для этих последних нетипичным. Поэтому, включая черты, характеристики, качества в понятие «личность потерпевшего», мы должны исходить не из их исключительности, а из того, что они характерны, типичны для потерпевших. Отсюда и необходимость рассмат-
ривать эти качества не в отдельности, но в характерной совокупности, определяющей комплекс взаимопроникновений и взаимовлияний, выступающих в качестве целостной характеристики определенной направленности личности. Такой подход к личностным характеристикам в их совокупности позволяет найти соответствующую типизацию этих характеристик сообразно личности и в отношении потерпевших от преступлений различных категорий,
В широком понимании типичным для потерпевших определенных, категорий является не только наличие, но и отсутствие определенных качеств личности, проявляющееся негативно во взаимодействии с обстоятельствами или иными чертами личности.
Совокупность личностных качеств определенного человека может проявиться негативно и привести его к положению жертвы преступления лишь в условиях специфической жизненной ситуации, объективные свойства которой проявляются через опосредование их внутренним миром конкретного индивида [69]. При этом надо иметь в виду, что практически никогда не «срабатывает» одно качество личности, одна личностная особенность, но обязательно более или менее полная их совокупность. Именно типичное сочетание различных, нередко прямо противоположных личностных качеств, виктимная значимость которых не абсолютна, а относительна применительно к специфике конкретных, типичных для различных преступлений ситуаций, позволяет говорить о личности потерпевшего и, что не менее важно, о производном понятии «личность потерпевшего от определенных категорий преступлений».
Соотношение этих понятий связано с такой характеристикой виктим-ности, как «универсальность», т. е. возможность реализации в ситуациях более или менее широкого круга преступлений и соответственно с понятиями общей и избирательной, или специальной, виктимнопи.
Лицо может обладать качествами, определяющими его высокую уязвимость в отношении очень широкого круга преступлений (почти оптимальная виктимная «универсальность»), и наоборот, для него может быть наиболее виктимоопасным какое-то одно, возможно, крайне редкое, преступление. Но и в том и в другом случае лицо обладает определенной общей характеристикой, обусловливающей его принадлежность к определенной группе и, в конечном счете, к категории лиц, обладающих повышенной виктимностью. Это очень важно, ибо исследование потерпевших от преступления имеет смысл только в том случае, если действительно существуют личностные качества, делающие лицо при
определенных обстоятельствах, в принципе, более уязвимым в отношении преступления, чем другие лица в аналогичных обстоятельствах.
Разумеется, определенные качества человека можно отнести к бесспорно положительным или столь же-бесспорно отрицательным, но это не ответ на вопрос, какие из них создают для него большую вик-тимность.
Она зависит от'характерного для определенного лица положительного или отрицательного поведения, причем не вообще, а в ситуациях, актуализирующих не все, а определенные качества личности в их совокупности.
Личность потерпевшего, таким образом, характеризуется сочетанием социально-психологических и биофизических качеств, проявление которых в условиях ситуаций, характерных для определенных преступлений, обусловливает типичное поведение индивида и связанную с этим поведением большую, чем для общей массы людей, вероятность причинения ему физического, морального или материального ущерба действиями преступника.
Сложность исследования внутреннего мира потерпевших от преступлений, а такое исследование необходимо и в теоретическом, и в практическом плане, требует создания типологии потерпевших, ибо если есть типичные, характерные формы виктимного поведения, то есть и та психологическая база, реализацией которой эти формы являются. «Сходства и различия в положении людей порождают целую систему типов индивидуального сознания и поведения, а стало быть, и систему типов личностей. Тип личности — совокупность существенных черт характера, которые проявляются в отношении к социальным явлениям и которые человек усваивает из конкретной среды» [142, с. 41].
«Под социальным типом понимается,— пишет А. М. Яковлев,— определенный тип личности, проявляющий свои ведущие характеристики в виде устойчивых способов (или стереотипов) поведения. Социальный тип представляет собой единство индивидуальных свойств личности с типичными элементами его ближайшей среды... Свое реальное воплощение это единство среды и личности находит в поведении индивидуума» [175].
Типичное поведение людей в определенных ситуациях есть выражение их внутренней сущности. Каждый человек живет и действует в условиях определенной социальной системы, выполняя множество различных социальных ролей, представляющих динамическое
выражение его социальных позиций, статусов. В этом плане потерпевший от преступления ничем не отличается от других людей. Но поскольку для потерпевшего его поведение есть выражение определенной жизненной ориентации, мы Должны обратить внимание на зависимость потенциальной уязвимости потерпевшего от этой ориентации. Важно знать, какая ориентация для потерпевшего типична — общественно полезная или общественно вредная. '
Поведение человека избирательно, оно основано на совокупности характерных для него мотивов, побуждений, стабильных, устойчивых отношений к явлениям действительности, другим людям, фактам, обстоятельствам жизненной обстановки. Поэтому, оценивая личность того или иного потерпевшего, необходимо определить, какая установка1 ему присуща.
Специфика потерпевшего от преступления как социально-психологического типа заключается в том, что он является носителем внут1 ренних психологических причин виктимного поведения, которые при определенных внешних обстоятельствах могут реализоваться в таком поведении на основе как негативных, так и положительных мотивов. -
Выявление устойчиво повторяющихся «стандартных» способов поведения, следовательно, равнозначно выявлению социально-психологических типов личности [175].
В этом смысле сходным в выработке типологии потерпевших является характер их поведения. Поэтому вполне логичным представляется сохранить общую для классификации и типологии терминологию и выделить следующие общие, исходные типы потерпевших.
агрессивный тип потерпевшего
К этому типу относятся лица, оказавшиеся потерпевшими от преступления в результате проявленной ими агрессии в форме нападения на причинителя вреда или других лиц, иного провоцирующего поведе-
1 Под установкой понимается важнейший компонент структуры личности, представляющий собой «некоторую ось сознания, вокруг которой вращаются помыслы и чувства человека и с точки зрения которых решаются многие жизненные вопросы» (Здравомыслов А. Г., Ядов В. А, Отношение к труду и ценностные ориентации личности//Социология в СССР. М.: Мысль, 1965. Т. 2. С. 199). Другими словами, социальная установка — это система социальной ориентации, которую человек для себя лринял (см. эту же работу). А. М. Яковлев йонимает под установкой способность «действовать определенным образом или избирательное установление связей» (Яковлев А. М. Некоторые теоретические вопросы общей методики изучения личности преступника// Проблемы искоренения преступности. М., 1968. С. 85).
ния (оскорбление, клевета, издевательство и т. д.) Соответственно в этом типе представлены агрессивные насильники и агрессивные провокаторы.
Для потерпевших этого типа характерно намеренное создание конфликтной ситуации. Их поведение (оно может быть преступным, административно наказуемым или только аморальным) является реализацией типичной для них антиобщественной направленности личности, в дамках которой агрессивность проявляется по отношению к определенным лицам и в определенных ситуациях (избирательно), но может быть и «размытой», не персонифицированной по объекту. Соответственно агрессивные потерпевшие по своему отношению к другим лицам и поведению представляют типы избирательно агрессивных насильников и провокаторов и агрессивных насильников и агрессивных провокаторов общего плана.
Для потерпевших — агрессивных насильников (исключения могут быть лишь у психически больных), при всех различиях в мотивации поведения, характерно наличие насильственной антиобщественной установки личности. Их виктимное поведение, за некоторыми исключениями, одновременно и преступное, а их типологические характеристики вытекают из типологии субъектов указанных преступлений.
Поведение агрессивных провокаторов менее опасно, так как оно ке связано с физическим насилием. Оно большей частью также правона-рушающее, но реже — преступное.
Типологические различия между агрессивными потерпевшими общего плана и избирательно агрессивными в основном прослеживаются не в конкретных, отдельно взятых ситуациях, а в масштабе виктимного проявления негативных качеств потерпевших. Так, примером корыстного агрессивного насильника общего плана может быть лицо, совершающее разбойные нападения на улице и имеющее достаточно широкую возможность оказаться жертвой активного противодействия. Несравненно меньшие возможности в этом отношении у корыстного избирательно агрессивного насильника, совершающего разбойное нападение на своего соседа. Его виктимные возможности ограничены, с одной сто^ роны, единственностью ситуации, с другой — вполне определенной, часто известной нападающему способностью к противодействию избранной жертвы.
Отношение агрессивных потерпевших к своему поведению всегда осознанное (действуют умышленно). Что касается возможных опасных для них последствий, то здесь наличествует самый широкий круг
представлений — от четкого понимания развития ситуации до полного его отсутствия. Это зависит от личностных качеств (в одном случае — это низкий интеллект, неспособность осознать виктимность своего поведения в сочетании с типичной для субъекта агрессивностью, в другом — агрессивность, реализуемая в расчете на избежание вик±имных последствий, в третьем — полная бездумность типичного самоуверенного хулигана и др.), временного состояния (как правило, алкогольного или наркотического опьянения), влияния конкретной ситуации.
Совершенно различна мотивация агрессивного виктимного поведения. Она может быть корыстной, сексуальной, связанной с бытовыми конфликтами, развиваться на фоне психической неуравновешенности и т. д. Соответственно с учетом мотивационной и поведенческой характеристик могут быть представлены типы (или подтипы) агрессий-ных потерпевших как общей, так и избирательной направленности.
Корыстный агрессивный тип. Виктимное поведение потерпевших этого типа направлено на завладение чужим имуществом. Оно заключается в нападении, физическом или психическом насилии, иных действиях, объективно провоцирующих ответное причинение вреда. Выбор объекта агрессии может быть случайным (например, нападение из хулиганских побуждений на незнакомого человека) или избирательным, направленным на конкретное заранее выбранное лицо (например, насильственные действия с целью устранения совладельца собственности). Агрессивное виктимное поведение, не связанное с физическим насилием, может провоцировать ответную насильственную реакцию за счет угроз насилием.
Сексуальный агрессивный тип. Виктимное поведение потерпевших данного типа — это поведение лица, покушающегося на совершение изнасилования или иного полового преступления, которому в результате сопротивления причинен вред. Для сексуального агрессивного насильника общего плана характерно посягательство на случайную жертву, а избирательно агрессивного — на определенное, стабильно связанное с нападавшим лицо. Ненасильственное провоцирующее виктимное поведение с сексуальной мотивацией свойственно иному типу потерпевшего — это «любовники», вторгающиеся в чужую семью, становящиеся жертвами ревнивых мужей; «беглецы» от сексуальных партнерш, нарушившие обещания, и т. д. \грессивная составляющая провоцирующего поведения выражается ъ грубости, оскорблении, унижении, издевательстве и др.
Хулиган (тип с установкой на немотивированную агрессию). Виктимное поведение-потерпевших этого типа может заключаться в нападении, физическом насилии или ненасильственных, но провоцирующих действиях — приставании, оскорблениях, нецензурной брани и т. д. Это типичное поведение «неудачливого хулигана», часто становящегося жертвой себе подобных,
Негативный мститель. Виктимное позедение потерпевших этого типа заключается в нападении или выражено в иных действиях толч-кового характера — оскорблениях, клевете, угрозах и т. д. в ответ на негативное поведение другого лица, как случайного, так и определенного, находящегося с ним в стабильных отношениях. Соответ-1 ственно среди потерпевших этого типа представлены агрессивные насильники и провокаторы общего и избирательного плана.
Скандалист. Виктимное поведение потерпевших этого типа выражено в физическом насилии или иных провоцирующих действиях — оскорблении, клевете и др. — в отношении соседей, сослуживцев, знакомых. Агрессивность потерпевших этого типа избирательна.
Семейный деспот. Виктимное поведение потерпевших этого типа выражается в физическом или психическом насилии в отношении членов семьи. Это тип истязателя, пьяницы, пользующегося тем, что жена связана материальной зависимостью, детьми; чаще всего это мужчины среднего и более старшего возраста, нередко ранее судимые.
Лицо, больное психически или страдающее расстройствами нервной системы, с повышенной общей или избирательной агрессивностью, реализующейся в виктимных насильственных или иных провоцирующих действиях в отношении определенного лица или лиц.
АКТИВНЫЙ ТИП ПОТЕРПЕВШЕГО '
К потерпевшим этого типа относятся лица, поведение которых не агрессивно и не конфликтно, но в конечном счете приводит к причинению вреда им самим. Оно заключается в обращении с просьбой о причинении вреда или в иной форме проврцирует причинение вреда. Виктимная активность может быть и «замкнутой». По существу, для активных потерпевших характерно поведение двух видов: провоцирующее, если для причинения вреда привлекается другое лицо, и самопричиняющее. С учетом специфики поведения и отношения к вик-тимным последствиям в рамках этого типа представлены:
* сознательный подстрекатель (обращающийся с просьбой о причинении ему вреда). Типичный пример сознательного подстрека-
теля — женщина, обращающаяся с просьбой сделать криминальный аборт;
• неосторожный подстрекатель (поведение объективно в'форме 4 какой-либо просьбы или иным способом провоцирует преступника на причинение вреда, но сам потерпевший этого в должной мере не сознает). Типичная ситуация неосторожного подстрекательства — поведение лица, предложившего сесть за руль ш>яяо-му водителю и в конечном счете пострадавшего в аварии; *
• сознательный самопричинитель (лицо, умышленно причиняющее себе физический или Имущественный вред). Чаще других встречаются лица, причиняющие себе травмы или иное повреждение здоровью с целью уклонения от воинской службы;
• неосторожный самопричинитель (вред причинен собственными неосторожными действиями в процессе совершения иного умыш-г ленного или неосторожного преступления). Типичный неосторожный самопричинитель — человек, пострадавший при подго-трвке взрывного устройства в криминальных целях.
Различие в понимании виктимных последствий и отношении к ним заключается в том, что сознательный подстрекатель, понимая неотвратимость причинения ему вреда, может и не осознавать, каким именно он будет, точно так же, как сознательный самопричинитель. В свою очередь, неосторожный подстрекатель и неосторожный самопричиви-тель вообще не осознают того, что их действия опасны. Во всяком случае, они рассчитывают избежать вреда.
инициативный тип потерпевшего \
Потерпевшие этого типа—лица, поведение которых имеет положительный характер, но приводит к причинению им вреда. Сюда относятся в первую очередь те лица, служебное или общественное положение которых делает для них вмешательство в опасные ситуации обязательным. Иначе говоря, это лица, положительное поведение которых обращает на них преступные действия причинителя вреда непосредственно или «взамен» другого лица, ими защищенного, а также оказывающие активное сопротивление в ситуациях, где их первоначального вмешательства не было.
Инициативные потерпевшие подразделяются на инициативных общего плана (для них характерно инициативное положительное поведение в любых ситуациях конфликтного порядка) и избирательно инициативных (положительное инициативное поведение которых ха-
рактерно лишь для определенных ситуаций). С учетом исполняемых ими социальных ролей в этом типе выделяются:
» инициативный по должности (виктимное поведение определяется обязанностями, вытекающими из должностного положения потерпевшего). Типичный пример — сотрудник милиции, пострадавший при задержании преступника;
• инициативный по общественному положению (виктимное пове-J дение диктуется необходимостью вмешательства в конфликтные ситуации, недопустимостью уклонения qr этого по моральным 'соображениям). Это депутаты, члены общественных фондов защиты прав и др.
» чисто инициативный (исключительно в силу личностных качеств, свободных от требований должностного и общественного положения).
Потерпевшие этого типа имеют положительную установку личности. Их осознание последствий вмешательства может быть различным: от стопроцентного до нулевого. Пользуясь терминологией Б. Холыста, можно сказать, что потерпевшие этого типа, более чем какие-либо другие, представляют собой «невиновное групповое предрасположение».
пассивный тип потерпевшего
Потерпевшие этого типа — лица, не оказывающие сопротивления, противодействия преступнику по различным причинам: в силу возраста, физической слабости, беспомощного состояния (стабильного или временного), трусости, из опасения ответственности за собственные противоправные или аморальные действия и т. д.
Следует иметь в виду, что пассивность поведения и отнесение потерпевшего к пассивному типу далеко не всегда выражают качества конкретной личности, поскольку в принципе активный, инициативный, даже агрессивный человек может не проявить своих качеств из-за обстоятельств, которые диктовала ему предпочтительность (с его точки зрения) пассивного поведения. {Типичная ситуация такого поведения потерпевшего — неоказание сопротивления насильнику из-за боязни огласки, скандала, вызванного призывами о помощи, если обстановка, в которой оказалась потерпевшая, создалась при ее участии.)
В рамках пассивного типа выделяются:
»,. объективно не способный к сопротивлению (стабильно или временно);
• объективно способный к сопротивлению (не оказывающий его из-за трусости, боязни огласки, опасения собственной ответственности, нежелания привлечения к ответственности причинителя вреда, страха за судьбу близких, по религиозным соображениям и т,, д.)-Способность или неспособность к сопротивлению, противодействию преступнику — категория не абсолютная: это качеетво связано с конкретными ситуациями. Хотя, естественно, существуют лица, беспомощные применительно к любым ситуациям и обстоятельствам.
некритичный тип потерпевшего
К потерпевшим этого типа относятся лица, демонстрирующие неосмотрительность, неумение правильно оценить жизненные ситуации. Некритичность может криминологически значимо Проявиться как на базе личностных негативных черт (алчность, корыстолюбие и г др.), так и положительных (щедрость, доброта, отзывчивость» смелость и др.), а кроме того, в силу невысокого интеллектуального уровня. В данном случае некритичность выступает как рсновное, решающее личностное качество, поскольку, естественно, для подавляющего большинства потерпевших в той или иной мере характерна некритичность, неумение достаточно дальновидно оценить ситуации, которые привели к причинению вреда
Некритичные потерпевшие подразделяются на некритичных обще
го плана (некритично воспринимают любые жизненные ситуации) и
избирательно некритичных(не могут разобраться лишь в ситуациях
определенного содержания). Например, отлично ориентируясь в си
туациях, связанных с насильственными действиями, проявляя сообра
зительность и умение избрать правильную линию поведения, человек
оказывается совершенно не способным «раскусить» уловки мошенни
ка. Некритичность потерпевших в связи с личностными и ситуатив
ными факторами может проявиться по-разному, в связи с чем выделя
ются варианты личности данного типа: '» с низким интеллектуальным и образовательным уровнем,
* несовершеннолетний; ф преклонного возраста;
* больной, в том числе психически больной;
• некритичный без очевидных «формализованных» качеств.
нейтральный тип потерпевшего
К этому типу относятся лица, поведение которых во всех отношениях безупречно: оно не было негативным и никоим образом не вызыва-
ло преступные действия; в пределах своих возможностей потерпевший критически осмысливал ситуацию.
Конечно, и нейтральное поведение, строго говоря, не нейтрально,
поскольку не мешает преступнику. Однако оно не создает каких-либо
дополнительных условий и не повышает виктимности индивида от
уровня средней. чЯсно, что эти общие типы потерпевших имеют в основе, как веду
щий типообразущий параметр, поведение, проявление потерпевшего
вовне, в ситуации преступления. О внутренних психолого-мотиваци-
онных механизмах поведения они дают относительное представление.
Действительно, агрессивность, например, может иметь в основе и сек
суальную, и корыстную направленность; пассивность — как различные
соображения «невыгодности», так и неспособность к противодейст
вию; некритичность — самые различные уровни непонимания и т. д.
Соответственно для того, чтобы «раскрыть» общий тип, наполнить его
максимально возможней по объему концентрацией психологических
черт, присущих в той или иной мере потерпевшим данного типа, сле
довало бы идти по пути обобщения, которое, в принципе, может и не
найти (на уровне конкретного индивида) отражения в жизненном ма
териале, iОчевидно, этот путь нецелесообразен, и надо оставить за исходным типом нагрузку самой общей поведенческой характеристики различных групп жертв. Иное теряет смысл, поскольку эта категория — «социально-психологический тип потерпевшего» — реально «работает» лишь в расшифровке, в детализации. По сути дела, внутренний, психологический механизм поведения потерпевшего раскрывается только на уровне максимальной конкретизации внутренних побуждений и внешних условий их проявления, т. е. применительно к тем или иным видам преступлений. Таким образом, познавательное содержание социально-психологического типа потерпевшего раскрывается главным образом через детализацию, расшифровку сходного типа, иначе говоря, через те варианты, которые составляют типологическую группу.
Социально-психологический тип потерпевшего от преступления — это, в принципе, построенная на описании модель, более или менее полно отражающая оригинал, а точнее, типичное как результат суммы конкретных личностей, послуживших объектами изучения и обобщения.
Таким образом, само понятие «социально-психологический тип потерпевшего» следует рассматривать в двух аспектах.
а) оно может относиться к человеку, конкретной личности, соответствующей определенному типическому сочетанию индивццуаль-ных социально-психологических свойств, качеств, черт, характеристик;
б) оно может означать модель, построенную на суммирований типического в личностях массы людей, проявивших себя в конкретных обстоятельствах, причем в форме «стандартного», привычного, типичного, повторяющегося и тому подобного поведения. Это поведение может быть отрицательным или положительным, но обязательно отклоняющимся, выходящим за пределы «нормы безопасности» и, следовательно, повышающим степень виктим-ности.
Эта точка отсчета — «норма безопасности» — предложена не случайно. Исходным в типизации потерпевших должно быть положение об отклонении индивида от нормы безопасности, выход за границы того условного поля (поля безопасности), в пределах которого ему объективно было бы обеспечено избежание вреда. Здесь должно учитываться именно объективное положение вещей, а не моральные и правовые оценки, потому что «норма безопасности» может быть соблюдена и ценой нарушения норм морали и права.1
Конечно, и нейтральное поведение — компонент, строго говоря, не нейтральный (в объективном плане нейтральное поведение смыкается с пассивным), однако здесь срабатывает положение, что, в принципе, потерпевшим может оказаться любой человек. Другими словами, это столь распространенное, типичное явление (но складывающееся не за счет личности, а за счет ситуации), что здесь достаточно указания на общий, исходный тип. Детализировать его, чтобы «уложить» подтипы, варианты в рамки определенных моделей, очень сложно, а главное — не нужно.
Существуют типы потерпевших, для которых характерными являются не только Поведение, но и иные личностные параметры, напри-
1 Норма безопасности — рто определенное обстановкой правило, линия поведения, обеспечивающая лицу избежание причинения вреда преступлением. Она может быть простой, если имеется опасность причинения вреда одного вида, и сложной — при опасности причинения вреда различного характера.
Поле безопасности — это внешняя для лица обстановка (ситуация), в пределах которой объективно исключается опасность причинения вреда преступлением.
мер должностное, общественное или семейное положение и др. Эти .«юменты также находят свое отражение в детализации исходных, общих типов.
В модели (а социально-психологический тип — это модель) должны быть отражены все элементы структуры личности потерпевших от преступлений, специфичность, типичность проявления оригинала в ситуациях тех или иных преступлений. На первый план выдвигаются или социальные, или психологические (а чаще и те и другие) компоненты личности, именно те из них, которые наиболее значимы в ситуациях этих преступлений. Поэтому и сконструирована модель, в известной мере, односторонне: в ней наиболее четко отражены именно «нужные», т. е. криминологически значимые для определенных ситуаций, определенных преступлений элементы, черты, которые находят себе место в тех или иных, подструктурах личности [99, с. 69-70; 100, с. 111-145; 53, с. 20].
Тип личности никогда в идеале не повторяет, не отражает конкретного индивида. Как обобщение, тип богаче, полнее отдельного индивида. Но в то же время, именно как обобщение, он беднее, ибо не может »• отразить абсолютно все психологические нюансы, которыми отличается каждая конкретная личность. Модель богаче в блоках, в крупных мазках, индивидуум — в деталях, ибо многое, четко обрисованное на уровне блока, в нем смазывается, преломляется в различные варианты, смешанные, промежуточные типы.
Создавая типологию потерпевших, т. е. возможно более полную систему моделей, отражающих общее в массе конкретных личностей, мы получаем возможность при решении задач различного рода (в том числе и профилактических) не просто изучать конкретного индивида, но и находить его соответствие определенному социально-психологическому типу и получать исходный вариант работы «по модели». Этот процесс обязательно приведет к тому, что какие-то из компонентов модели отпадут (этого нет в оригинале), какие-то добавятся (этого нет в модели). В итоге создастся возможность ответить на вопрос, что представляет собой индивид, какому, чистому или смешанному, типу он соответствует.
При разработке типологии потерпевших, таким образом, необходимо иметь в виду следующее:
а) типичность социально-психологического облика потерпевших, не являясь совокупностью качеств, черт, свойств, принадлежащих исключительно этой категории лиц, вытекает из проявления этих качеств в виктимном поведении, т. е. прведении, отклоняю-
/
щемся за пределы «нормы безопасности» (хотя по существу это
поведение может быть и положительным и отрицательным^ в тощ
числе правонарушающим); '
б) поскольку ситуации различных преступлений по-разному вик-
тимно «проявляют» те или иные свойства личности, типичность
избирательна. Следовательно, общие социально-психодоглче-
ские типы, отражающие лишь главную отличительную чЦйту —
поведение — и соотнесенные с классификационными группами,
могут быть раскрыты лишь за счет расшифровки, детализации
применительно к мотивам поведения и ситуациям криминологи
чески однородных преступлений.Типология как схема размещения ^ з^оолоки (социально-психологические типы), сгруппированные по определенному принципу. В этом плане возможны два Варианта.
Поскольку типичное поведение типично не вообще, а в определенных обстоятельствах, постольку и типология потерпевших может быть сконструирована применительно к определенным видам преступлений. В пользу Такой конструкции говорят и потребности практической профилактики: осуществление предупредительной работы требует информации о потерпевших от определенных категорий преступлений.
Вместе с тем это не единственный конструктивный вариант. Типологию потерпевших можно построить и по принципу углубления и расширения классификации по признакам поведения, за счет наполнения социально-психологическим содержанием классификационных групп, имеющих в основе общие, исходные типы потерпевших. Для решения некоторых задач (в частности, общей и индивидуальной профилактики) эта типология может быть наиболее удобной.
Типология личности вообще и потерпевших от преступлений в частности может быть сконструирована лишь на фактическом материале. В этом плане каждый блок типологии, т. е. каждый социально-психологический тип личности, есть извлечение из существующего, описание тех социально значимых свойств личности, которые воплощаются в различных по своему характеру типах поведения (для нашего случая — виктимного) в условиях определенных типичных, специфичных ситуаций.
Такие блоки (социально-психологические типы) могут быть созда-f ны лишь через развитие элементов поведенческой классификации потерпевших, которая в этом отношении «питает» типологию, по какой бы схеме она ни строилась.
Создание типологии потерпевших — задача сложная, но вполне разрешимая. Уже сейчас обрисовываются психологические типы потерпевших от некоторых наиболее характерных в виктимологическом отношении преступлений.
Можно утверждать, Что для некоторых преступлений типичны отрицательные по своим качествам и поведению типы потерпевших, для других^- положительные, хотя, конечно, в большинстве случаев среди потерпевших от того или иного преступления мы находим и тех и других [114, с. 8-17,43-69; 128, с. 82-102].
2.5* Массовая виктимность
Люди, обладающие аналогичными, сходными или, наоборот, различными морально-психологическими, бирфизичйскими и социальными качествами, определяющими ту или иную степень уязвимости в отношении преступлений, составляют массу, в которой отдельное лицо с его индивидуальной виктимностью выступает лишь как элемент совокупности.
Отсюда следует, что помимо индивидуальной виктимности существует и виктимность массовая, виктимность как социальное явление. Это сложное явление, которое в зависимости от реализации определенных личностных и ситуативных факторов, сложившихся в определенное множество, некую количественную новую суммарность, выражается в различных видах. К ним следует отнести групповую виктимность (виктимность отдельных групп населения, категорий людей, сходных по параметрам виктимности); объектно-видовую виктим^ ность (виктимность как предпосылку и следствие различных видов преступлений); субъектно-видовую виктимность (виктимность как предпосылку и следствие преступлений, совершаемых различными категориями преступников) [122, с. 23] Субъекты последней — антй1 поды субъектов виктимизации.
К явлению массовой виктимности относится и виктимность интег-ративных жертв ~ аддитивная (интегративная) виктимность.
Однако, прежде чем рассмотреть явление массовой виктимности по существу, следует выяснить, как соотносятся массовая и индивидуальная виктимность, является ли массовая виктимность простой суммой актов индивидуальной виктимности или есть нечто иное, качественно отличное [108, с. 111-120].
i
Ответ на вопрос, чем отличается преступность от отдельногр преступления, как объяснить то положение, что взятые поодиночкр явления обладают одними свойствами, но, если их же рассмотреть в делом, свойства этого целого становятся другими, отличными от свойств, составляющих данное целое частей, заключается в том, что если,каждое отдельно взятое преступление «могло случиться, а могло и не обучиться», «могло быть, а могло и не быть», т. е. может рассматриваться как «случайное» явление, то по отношению к совокупности этих «случайных» явлений такой подход невозможен. Здесь приходится констатировать, что это не только могло, но и должно было случиться, т. е. преступность в целом есть явление закономерное для конкретных условий конкретного общества. Здесь необходимое прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей [175, с. 40; 68, с. 106-107; 48, с. 128,74].
В этой же плоскости лежит и ответ на вопрос о соотношении индивидуальной виктимности (отдельного факта виктимности и акта вик-тимизации) и виктимности как массового, социального явления.'
Конкретное лицо может оказаться жертвой преступления, может и избежать причинения вреда (либо потому, что не произошло преступления, либо потому, что преступление случилось, но данному лицу «повезло»). Однако совокупность таких «случайных» явлений не оставляет шансов на «постоянное благополучие»: причинение вреда (реализация индивидуальной виктимности) не только может, но И должно происходить. Виктимность на этом уровне — такое же закономерное явление, как преступность.
Если индивидуальная виктимность может реализоваться, а может и остаться в виде ие реализованных предрасположений и Предпосылок, то виктимность массовая — это, в конечном счете, всегда виктимность реализованная, так как виктимные предрасположения и предпосылки массы индивидов, для большинства остающиеся в по-тейции, вместе с тем закономерно реализуются для некоторой Части этих индивидов.
Использование категории причинности применительно к массовым явлениям позволяет вскрыть наряду с общими Причинами, определившими главную тенденцию развития того или иного явления, и причины различных отклонений от этой тенденции f 70, с. 22,23].
Применительно к проблемам виктимности, например, можно (и нужно) исследовать отклонения у отдельных лиц в формировании положительных установок личности и дать этим отклонениям конкретное при-
\
чинн&е объяснение. Очевидно, они зависят как от индивидуальных личностных качеств, так и от условий, создающих обстановку, в которой формировался конкретный индивид, социальной среды, с которой он как личность взаимодействует [7, с. 10].
Складываясь из отдельных актов индивидуальной (потенциальной и реализфанной) виктимности, массовая виктимность образует социальное явление, отличающееся от составляющих его частей. Индивидуальная викуимноегь и виктимность как социальное явление качественно различается, соотносясь как отдельное и общее.
Виктимность как социальное явление (общее) существует лишь в актах индивидуальной виктимности (отдельном), но это не означает, что они^- два похожих явления: «большое» и «маленькое».
На социальном, массовом уровне специфической причиной виктимности является преступность, ибо прежде всего она «создает», «производит» виктимность. В этом смысле виктимность как массовое, социальное явление (а это, в конечном счете, всегда реализованная виктимность) есть следствие преступности. Иными словами, причины массовой виктимности — это причины преступности, но не рождающие виктимность непосредственно.
Однако виктимность как массовое социальное явление, производное от преступности, — это одна сторона взаимосвязи между этими явлениями. Существует и другая, в которой преступность и виктимность (в некоторых ее компонентах) как бы меняются местами.
Массовая виктимность включает в себя три компонента:
а) совокупность потенций уязвимости, реально существующей у населения в целом и отдельных его групп (общностей);
б) деятельный, поведенческий компонент, который выражен в совокупности актов опасного для действующих индивидов поведения (позитивного, негативного, толкающего на преступление или создающего способствующие условия);
в) совокупность актов причинения вреда, последствий преступлений, т. е. реализации виктимности, виктимизации (виктимность — результат).
Анализ причин правонарушений свидетельствует, что «совокупность правонарушений и их причин можно рассматривать как систему с гораздо большими основаниями, чем лишь один массив правонарушений как таковых» [70, с. 63; 1, с. 53; 153, с. 109-110]. Но если это так, то виктимность в поведенческом аспекте, виктимное поведение находит
себе место в ряду причин преступности и условий, способствующих
проявлению этих причин. 7Виктимность является элементом (подсистемой) социальном Систе
мы «преступность» и «представительствует» в сфере ее причин, спо
собствующих условий и последствий. IЭлементы подсистемы «виктимность» (виды виктимности! Как бы накладываются на элементы системы «преступность» в той » части, которая связана с механизмами причинения вреда физически*! лицам как индивидуально, так и в составе интегративной жертвы. 1
Психологический фон массовой виктимности пррявляетф много-планово: в содержательном плане массовое виктимное поведение может быть, как и индивидуальное, нейтральным, положительным и негативным.
Массовая виктимность характеризуется состоянием (уровнем, структурой и динамикой) [121, с. 24-25].
Уровень виктимности — это выраженное в абсолютных цифрах число преступлений, повлекших причинение вреда физическим лицам; число потерпевших от этих преступлений, а также случаев причинения вреда преступлениями, так как их может быть больше, чем преступлений и потерпевших (жертв).
Индексы (или коэффициенты) виктимности отражают относительные Параметры, характеризующие виктимность. Они, в принципе, аналогичны индексам преступности.
Индекс виктимности по лицам исчисляется из количества потерпевших от преступлений (жертв) за определенный период времени на той или иной территории и общего количества населения в расчете на тысячу, '10 тыс., 100 тыс. человек. Этот показатель выражается только в относительных цифрах [121, с. 24-25]. Расчет производится по формуле:
Км=|хЮОО,
где Км — коэффициент виктимности по лицам; П — количество потерпевших; Н — все население региона, независимо от возраста.
Расчет специальной (избирательной) виктимности производится по формуле:
Кси= 5*1000, Н
где l4 — коэффициент специальной виктимности по лицам, т. е. вик-тимнЬсти — следствия определенных видов преступлений; П — количества потерпевших от определенных видов преступлений; Н — все население региона, независимо от возраста.
Расчет коэффициента реальной виктимности, учитывающий не толькошиц, признанных потерпевшими, но всех жертв преступлений, производится по аналогичным формулам, где Кы(ж) — коэффициент виктишшсти по лицам; Ж — количество жертв преступлений; Н — все население региона; Ксвл(ж) — коэффициент специальной виктимности. |
1 * "Ж
K_M=fxlOOO
„ I
ж
КСШ1(ж) = ^хЮОО.
Коэффициент виктимоопасности всей совокупности преступлений (исходя из количества лиц, признанных потерпевшими, или общего количества жертв) рассчитывается по формулам:
П * Ж
К™=^х1000илиКюп(ж) = ?.
р рДля расчета коэффициента виктимоопасности отдельных видов преступлений применяются аналогичные формулы:
К11_ т, /К,
с«к,=^Г ^K——^fP
"рс ,. 1Арс
I Коэффициент виктимоопасности может рассчитываться и по мно-
гоэпизодным преступлениям по формуле:
т/» П •,. Ж
К„«- или Кмж)=—.Для более точной оценки виктимности могут применяться коэффициенты латентной виктимности
К _ Ж шит П + Ж
и латентной виктимности по ее видам (физический вред, сексуальное
насилие и др.)- /Структура виктимности может быть построена по самым различным
признакам: полу, возрасту, образованию и другщм параметрам, относя
щимся к потерпевшим; признакам, относящимся к престужйкам,
Причинившим Вред, а также к преступлениям. Она должна офажать
удельный вес отдельных видов преступлений, которыми причинецвред,
в общем количестве преступлений, совершенных за определеншй пе
риод времени на той или иной территории; удельный вес различных
групп потерпевших в отдельных видах преступлений; удельный вес по
терпевших от отдельных видов преступлений в различных гружпах и в
общем числе потерпевших и др. 1Динамика виктимности отражает изменения в пределах конкретно
го временнбго периода состояния виктимности, ее уровня и структуры
в отдельности, в сочетаниях и в полной совокупности.' IДинамика виктимности сложна по ее функциональным зависимостям. С одной стороны, виктимность изменяется в связи с количественными и качественными изменениями преступности, с другой — в потенциальном компоненте и не в связи с ее изменениями: виктимность изменяется «раньше» преступности, и уже это влечет изменение в последней. «Спрос определяет предложение», и поэтому, например, появление социального слоя богатых и хорошо обеспеченных людей увеличивает количество грабежей, разбоев, вымогательств, захвата заложников с целью получения выкупа, усиливает борьбу за обладание собственностью внутри коммерческих структур, в том числе и путем насилия, вплоть до^ убийств, и др. Наоборот, позитивные изменения в столь многочисленной группе, как неосмотрительные пешеходы, отразится на снижении транспортных происшествий.
Разумеется, это только «частичка» динамики: изменения преступности и виктимности могут и не быть связаны с влиянием одного из этих явлений на другое, а вызываться социальными изменениями и процессами, которые «параллельно» воздействуют и на преступность, и (в смысле изменения «набора» виктимных потенций) на виктимность.
1 Практическое состояние виктимности (уровень, структура, динамика) отражает в большей мере уровень ее реализации, иначе говоря, уровень виктимизированности. Что касается ее (виктимности) структуры, то, в принципе, она есть выражение и реализованной и потенциальной ее составляющих. В известной мере структура виктимности — это ее прогноз.
\
Виктимность — лишь относительно «внутреннее дело преступности». В определенном смысле она, наряду с другими причинами и условиями, обеспечивает существование преступности, определяет возможность совершения преступлений, влекущих причинение ущерба •физическим лицам.
Социальная сущность явления виктимности вытекает из того, что:
» реализованная виктимность есть следствие социального явлении — преступности;
* виктимность в потенции есть результат действия совокупности социальных условий на уровне макросреды и социальной сферы отдельных личностей.
«Помощники» преступников, «соавторы» преступлений (в отдельности и} в массе) появляются не случайно; они создаются социальными условиями. Если индивидуальная виктимность может реализоваться, а может и остаться в виде не реализованных предрасположений, то i виктимность массовая всегда одновременно потенциальная и реализованная, ибо виктимные предрасположения массы людей, для большинства из них остающиеся потенциальными, вместе с тем закономерно реализуются для некоторой их части.
Таким образом, массовая виктимность — отражающее состояние общества, связанное с преступностью, исторически изменчивое социальное явление, оно выражается в совокупности всех жертв и актов причинения вреда преступлениями физическим лицам на определенной территории в определенный период времени и общих для населения и отдельных его групп потенций уязвимости, реализующихся в массе разнохарактерных индивидуальных виктимных проявлений, в различной степени детерминирующих совершение преступлений и причинение вреда.1
1 В принципе, сходное определение массовой виктимности как потенциально реализованной предлагает В. И. Полубинский (Полубинский В. И. Правовые основы учения о жертве преступления. Горький, 1979. С. 36). См. также: Ров-мак Д. В., Устинов В. С. Виктимология. 2000. С. 46-53.
..
Глава 3
Виктимологическая составляющая |
механизма преступления
3.1. Виктимизация: процесс и результат
Виктимизация — это процесс и результат превращения лица в жертву преступления. Виктимизация, таким образом, объединяет » себе и динамику (реализацию виктимности) и статику (реализованную вик-тимность). Она являет собой некую материализацию субъективных (личностных) и объективных (ситуативных) виктимных (виктимоген-ных) потенций в качество реального, состоявшегося потерпевшего [128, с. 53-56].
Виктимизация неразрывно связана с процессор криминализации, действиями, следствием которых является причинение вреда. Вне его она невозможна. Индивидуальная Виктимизация происходит в процессе совершения причинения вреда конкретному лицу, но в реальной действительности совершается множество преступлений и вред причиняется множеству жертв, вследствие чего их индивидуальная вик-тимность, оставаясь таковой, приобретает качество массового явления.
Следовательно, виктимизация как процесс и результат объективно существует не только на индивидуальном, но и на массовом уровне, представленном в суммарном выражении актов виктимизации и их последствий. Показатели массовой виктимности {ее уровень, структура, виды, динамика и т. п.), собственно, и отражают состояние результативной массовой виктимизации, виктимизации от преступности [54,
с. 12].
Виктимизация заключается не просто в причинении вреда (это криминальная сторона события). В процессе причинения вреда он (вред), условно говоря, воспринимается субъектом, в результате чего потен-
циалшая жертва становится реальной. У субъекта виктимиздвдщ всегда ескь определенное отношение к опасности, оценка возможности ее избежать и т. д. Иначе говоря, виктимизация имеет субъективную (эмоционально-волевую) окраску. Виктимизация субъекта происходит в конкретной ситуации, это объективная ее сторона. Наконец^ вик-тимизания нарушает охраняемые законом общественные отношения, гарантии личной и имущественной безопасности. Таким образом, на индивидуальном уровне виктимизация Включает такие элементы, как субъект и объект, субъективная (эмоционально-волевая) и объективная (си уативная) стороны [54, с. 10].
Викт шизация на массовом уровне-включает аналогичные элементы, но ц редставленные в обобщении определенных, наиболее типичных ка* еств индивидуальной виктимности. Личностные виктимные предрасположения и ситуативные предпосылки реализуются во множестве актов причинения вреда конкретным лицам конкретными преступлениями. Это объективное качество и виктимности, и процесса ее реализации, с учетом которого разрабатываются различные классификации и типологии жертв, в частности социально-психологическая.
Понятие «субъект внктимизации» и понятие «непосредственная жертва» всегда совпадают, но это hjs правило для массовой виктимизации.
«Субъектом виктимизации является субъект тех охраняемых уголовным законодательством общественных отношений, которые в результате преступного деяния претерпели общественно опасные изменения или на которые было направлено посягательство» [54, с. 10]. Исходя из этого можно представить непосредственных жертв преступления как субъектов виктимизации.
Субъект индивидуальной виктимизации (непосредственная жертва) — это имеющее определённый социальный статус физическое лицо, гражданин, включенный в систему законодательно охраняемых общественных отношений [54, с. 10].
Интегративный субъект виктимизации — это общность людей, обладающая аддитивной виктимностью (интегративная жертва). При виктимизации интегративной жертвы реальный вред также причиняется физическим лицам, но индивидуальная виктимизация является частью общей, суммарной и представляет собой реализацию аддитивной виктимности.
Субъект массовой виктимизации — это множество, совокупность субъектов — жертв непосредственной индивидуальной виктимизации,
непосредственно виктимизированных интегративных жертв, а/также
опосредованно виктимизированных субъектов (опосредованных, или
косвенных жертв). Но это не особая, представляющая собой иное но
вое качество коллективная Жертва. - \ I }Объект-виктимизации — это -«охраняемые уголовным законодатель
ством общественные отношения, которые в результате виктиииаации
подверглись социально нежелательным изменениям, причинна связан
ным с совершением преступного деяния» [54, с. 11J. I <Объективная сторона виктимизации (внешняя по отноше 1йЮ к ее субъекту) — это ситуация, в которой происходит виктимиза ;ияг место, время, способ причинения вреда, поведение потерпевшего последствия виктимизации. Эти составляющие объективной сторон а могут в определенных случаях зависеть 6т субъекта виктимизации. |
Субъективная сторона виктимизации включает мотивы, 'цели субъекта виктимизации, восприятие им ситуаций, которое влияет на его поведение, осознание и отношение к результату виктимизации [54, с. 11-12].
Л. В. Франк предложил рассматривать четыре уровня виктимиза-ции:
а) первый (непосредственные жертвы, т. е. физические лица);
б) второй (семьи);
в) третий (коллективы, организации);
г) четвертый (население райоцов, регионов) [153, с. 110-111; 128, с. 55].
В принципе, здесь нет основаций для возражений. Действительно, объективно преступлениями вред причиняется и отдельным лицам, и коллективам, и организациям, и населению, но здесь на первое место выдвигается масштаб виктимизации, а критерий непосредственности причинения вреда не уч^ен.
Типичные виктимные характеристики позволяют определенным образом дифференцировать субъектов виктимизации всех уровней с учетом этою-критерия: во-первых, это жертвы — физические лица и интегративные жертвы, которым вред причинен непосредственно (жертвы); во-вторых, — физические лица и интегративные жертвы, которым вред причинен опосредованно (опосредованные жертвы); в-третьих, иные формы интеграции людей, не имеющие качества аддитивной виктимности [54, с. 10-12], которым вред может быть причинен только опосредованно или косвенно (вероятно, есть основания рассматривать
их как определенный класс субъектов, не являющихся жертвами в наиболее точном понимании этого понятия). Соответственно непосредственную и опосредованную Жертву следует четко различать. (Очевидно, что для виктимологии наиболее актуальна первая из них.)
Индивидуальная опосредованная жертва не возникает самостоятельно. Ее появление обусловлено опосредованной виктимизацией — последствием непосредственной виктимизации. Так, виктимизация физического лица может иметь следствием причинение, например, имущественного вреда другому лицу, связанному с ним отношениями собственности. Убийство отца (не имеющее никакого отношения к его семейному положению) лишает детей кормильца и тем самым причиняет им (Материальный и моральный вред. И в том и в другом случае налицо опосредованные жертвы. Ситуация включает физическое лицо — непосредственную жертву и физическое лицо — опосредованную , жертву. Если же убийство отца совершено лицом, знающим, что он лишает семью кормильца, посягательству подвергается семья именно как таковая, как интегративная жертва. Она является непосредственной жертвой, а члены семьи, возможно в разной форме, но также становятся непосредственными жертвами (сочетающими в себе качества индивидуальной и интегративной жертвы).
Таким образом, основной (но не единственный) субъект виктимиза-- ции — это физическое лицо, которому вред причинен непосредственйо, а в некоторых случаях имеющая аддитивную виктимность интеграция людей, которые непосредственно виктимизированы как составные элементы этой интеграции. Физическое лицо, находясь среди Других лиц, вероятно, виктимизируется не в той «технологии», как в одиночестве, но в любом случае для каждого индивида его «товарищи по несчастью» есть элементы виктимологической ситуации. С этой точки зрений жертва — всегда «одинокая жертва».
Лишь в том случае, когда интеграция обладает аддитивной виктим-ностью, она приобретает качество свбеобразной, но все же жертвы.
3.2. Понятие виктимологической ситуации и ее составляющих
В понятийном аппарате виктимологии важное место занимают понятия криминологической и виктимологической ситуаций, а также ситуаций, охватываемых этими понятиями. Без анализа и рассмотре-
ния компонентного состава этих ситуаций невозможно раэобрггьсЯ'В криминогенной роли потерпевших в механизме преступления/
В юридической литературе встречаются различные наименования
и, следовательно, определения ситуации. IЮ. М. Антонян определяет ситуацию (от лат. situs) как «Ловокуп-
ность, сочетание обстоятельств и условий, создающих те или иные от
ношения, определяющие обстановку или положение. Под ситуацией
понимается также расстановка и соотношение сил». IС. Б. Алимов понимает под ситуацией совершения преступления 4совокупность объективных обстоятельств, которая оказал! прямое влияние на возникновение, форму, степень тяжести и иные фобенно-сти конкретного проявления данного преступного акта^. \
В. С. Квашис полагает, что конкретная жизненная ситуация ~- это «совокупность обстоятельств, влияющих на поведение субъекта».
По мнению В. Н. Кудрявцева, конкретная жизненная ситуация — это определенное сочетание объективных обстоятельств жизни человека, непосредственно влияющих на поведение человека в данный момент. В криминологическом смысле — это событие или состояние... которое приводит к преступному результату вследствие умысла или по неосторожности. Таким образом, ситуация всегда предшествует преступлению». Ситуацию непосредственно преступления В. Н. Кудрявцев называет «обстановкой совершения преступления».
Конечно, авторы этих определений правы. Ситуация -+• действительно совокупность обстоятельств сложившегося или реально возможного взаимодействия лица и внешних для него обстоятельств в тот или иной определенный момент времени^Вопрос в ином: где границы ситуации. ^
Если точно следовать приведенным определениям, надо ограничиться анализом обстановки, непосредственно предшествующей преступлению. Остальное остается за пределами ограниченной таким образом ситуации. В известной мере ограничивается («укорачивается») и роль потерпевшего, а следовательно, существенно меняется и ее криминологическая оценка. При таком подходе она не будет отражать объективной значимости виктимологической составляющей механизма преступления.
О том, что потерпевший часто играет криминологически значимую роль в механизме преступления, известно давно. Это наблюдение, имеющее в основе оценку множества ситуаций конкретных преступлений, представлено теперь в обобщениях, позволяющих судить о виктимологической стороне криминальных проявлений как о явлении типич-
ном. Рассматривать это явление (все его компоненты — личностные, мотийационные, ситуационные, поведенческие) можно и нужно как составную часть криминологического механизма.
Раз| меется, типичным может быть и активное и пассивное и положительное и негативное поведение потерпевшего. Но было бы неправильно полагать, что криминологическая значимость виктимного поведения связана лишь с активностью и негативной мотивацией. Пассивное, некритичное поведение, положительная мотивация действия или бездействия потерпевшего тоже не нейтральны в механизме преступления. Сталкиваясь с различными ролями потерпевших от преступления, мы и должны разобраться в степени их криминологической значимости. Иногда материал для таких оценок лежит на поверхности, но часто — в глубине ситуативных факторов. Интерес к потерпевшему, собственно, и обусловлен тем, что он является необходимым элементом ситуации — одной из составляющих, наряду с личностью преступника, механизма преступления.
Однако этим роль потерпевшего не ограничивается. Она может проявиться в механизме преступления не только через ситуацию, но и через личность преступника, если в прошлом будущая жертва оказала на него формирующее влияние.
Нравственное формирование личности, равно И-положительное и отрицательное (дефектное), в значительной мере определяется вольным или невольным, сознательным или неосознанным влиянием лиц, составляющих важнейший компонент микросреды субъекта, — родителей, родственников, друзей и др., так как «иногда условия бытия человека сложнее, чем какие-либо общие идеи и воззрения, формируют человека как личность».
Человек не рождается личностью. Он становится ею, овладевая опытом социальной жизни, в процессе присвоения своей социальной сущности8. При формировании личности разные по характеру и силе внешние воздействия, преломляясь через психофизические данные этого лица, превращаются в его привычки, потребности, становятся критериями предъявляемых к себе и другим требований. «Все внешние условия формируют и развивают личность, но из обстоятельств жизни решающее влияние оказывают взаимоотношения людей, в сфере действия которых находится личность».
Нередко «авторы» негативных влияний на потенциальных причи-нителей вреда в дальнейшем (иногда спустя длительное время) оказываются их жертвами.
Обстановка, в которой оказывается преступник, далеко не все^а бывает объективно нейтральной. Во многих случаях она в большей или меньшей степени влияет на преступника и его поведение. В криминологическом плане оценить преступление можно, лишь рассмотрев самым детальным образом все внутренние связи обстоятельств, кфорые в своей совокупности сделали возможным его совершение, определили решимость преступника нарушить закон, повлияли на мотивацию поведения. Но каждая конкретная ситуация воспринимается различными лицами по-разному, ибо они «вступают» в нее с ранее сформированными личностными установками, представлениями, способностью к критическим оценкам и т. д.
Отсюда необходимость обращения к этапам, отделенным от времени совершения преступления. Именно здесь в ряде случаев обнаруживаются отношения будущего потерпевшего с будущим преступником, отразившиеся на формировании черт его личности.
Соответственно, если мы хотим выяснить, какова роль потерпевшего, степень его влияния на возникновение, развитие и последствия преступления действительно во всей полноте, нельзя ограничиваться только ситуацией, непосредственно предшествовавшей преступлению.
Необходимо определить понятие и границы ситуаций, в пределах которых целесообразно исследовать роль потерпевшего в криминологическом механизме.
В свое время Г. Гентиг заметил, что «в некотором смысле жертва создает преступника». Это замечание давно утратило новизну, но не утратило актуальности. Анализ многих преступлений показывает, что действия преступника, казалось бы, не спровоцированные поведением потерпевшего в предпреступной ситуации, в действительности являются в большей или меньшей (иногда решающей) степени результатом вклада лица, которому причинен вред, в формирование личности преступника. Очевидно, уже здесь проявляется «социальная связь, которая подразумевает поведение, сознаваемое всеми участвующими сторонами и осознанно ориентирующее их на действия других лиц».
Отдаленные по времени от непосредственно преступного акта, взаимоотношения будущих преступника и потерпевшего могут содержать не только формирующие, но и иные элементы зарождения в дальнейшем криминально разрешившегося конфликта.
Таким образом, сумма объективных и субъективных обстоятельств, факторов и их зависимостей (как связанных, так не связанных с потер-
певшим), составляющих предысторию преступления и само преступление, значительно больше той их части, которая относится лишь к самому преступлению и обстоятельствам, ему непосредственно предшествовавшим. Поэтому целесообразно провести различие между ними через понятия личностно-формирующей, предкриминальной (жизненной), криминальной, посткриминальйой, криминогенной и криминрлогической ситуаций.
Дичнастно-формирующая ситуация — система факторов, условий, обстоятельств, оказавших решающее влияние на преступника, формирование его личностной направленности и общественно опасных установок, i
Предкриманалъная (жизненная) ситуация — это совокупность обстоятельств, Непосредственно предшествующих преступлению и взаимодействующих с личностными качествами субъекта, совершающего преступление.
Криминогенная ситуация — это этап развития криминологического механизма до момента преступления, включающий личностно-форми-рующую и предкриминальную ситуации.
Криминальная ситуация — это непосредственно преступление (обстановка совершения преступления).
Посткриминальная ситуация — совокупность всех обстоятельств, характеризующих поведение преступника и жертвы (если она жива) после преступления во всем, что имеет отношение к преступлению, его последствиям, квалификации и оценкам. '
Криминологическая ситуация — это совокупность обстоятельств, включающих этап формирования личности преступника, как бы он ни был отдален от события преступления (личностно-формирующую ситуацию), предкриминальную (жизненную) ситуацию, непосредственно предшествующую преступлению, само преступление (криминальную ситуацию), а также посткриминальную ситуацию, рассматриваемых как единый причинно связанный процесс.
Таким образом, криминологическая ситуация включает:
а) обстоятельства формирования личности преступника;
б) ситуацию, в которой формируется конкретное намерение и (или) создается реальная обстановка, способствующая совершению преступления;
в) само преступление;
г) ситуацию после преступления.
Ситуация, предшествующая преступлению, Может быть Как^ Крат
ковременной, так и сравнительно длительной — «...от нескольких Се
кунд до нескольких лет», примем потерпевший от преступления м'ожёт'
«вступить» в ситуацию насамЫх отдаленных этапах или, HaooVpdT, не^
посредственно предшествующих преступлению. >Криминологическая ситуация охватывает все обстоятельства, относящиеся к конкретному преступлению, причем формирование личности преступника не исключается из нее и рассматривается как этап (и одновременно составной элемент) предшествующей преступлению ситуации (предкриминальйая обстановка).
Анализ конкретного преступления в рамках криминологической си*
туации позволяет не только глубоко вникнуть в обстоятельства «появ
ления» потенциального, а затем и реального преступника» tfo и (в такой
же динамике) потерпевшего, хотя последний может оказаться дейст
вующим лицом ситуации на самых отдаленных или, наоборот, непос
редственно предшествующих преступлению этапах. <В криминологической ситуации мы можем наблюдать потерпевшего уже в известной степени сформировавшегося как личность. Однако потерпевший, поведение которого в предпреступной обстановке и непосредственно в ситуации преступления было агрессивным, пассивным или иным, оказывается в ситуации уже как обладатель определенных виктимных предрасположений. И если индивидуум в процессе формирования личности приобретает качество повышенной виктимности, то Тем самым создается негатив криминологической ситуации — виктимо-логическая ситуация.
Виктимологическая ситуация включает:
» личностно-формирующую виктимную ситуацию (систему факторов, условий, обстоятельств, оказавших решающее влияние на формирование у потенциальной жертвы качеств повышенной виктимности);
* предкриминальную (жизненную) виктимную ситуацию (систему обстоятельств^ непосредственно предшествующих преступлению, во взаимодействии с личными качествами субъекта виктимизадии (потенциальной жертвы)); в совокупности эти ситуации составляют виктимогенную ситуацию;
* криминально-виктимную ситуацию (ситуацию непосредственно совершения преступления и причинения вреда);
* посткриминальную виктимную ситуацию (поведение жертвы после преступления и все обстоятельства, влияющие на ее положение).
Содержание виктимрлощческой ритуании, таким образом, состав
ляют совокупность обстоятельств формирования личности с повы-
щенными виктимными потенциями; конкретная предпреступная
(жизненная) ситуация, преступление и обстоятельства, сложившиеся
после преступления, в которых непосредственно реализуется индиви
дуальная виктимность, рассматриваемые как единый причинно свя
занный процесс. 4*Виктимологическая и криминологическая ситуации реализуются во взаимодействии, так как на этапах конкретной предпреступной (жизненной) ситуации и ситуации преступления (а в ряде случаев — И после него) они совпадают. Различие лишь в том> с каких позиций они воспринимаются преступником и потерпевшим, в чем объективно выражается давление ситуации на каждого из них.
Более того, участие потенциальной жертвы в формировании потенциального причинителя вреда (преступника), т. е. виктимологи* ческий аспект начального этапа криминологической ситуации, имеет аналогию в рамках виктимологической ситуации. При наличии стабильных связей и потенциальный преступник может оказывать воздействие на формирование потенциального потерпевшего. В этом случае налицо криминологический аспект виктимологической ситуации.
Оперируя рассмотренными выше терминами, понятиями и определениями, мы можем рассмотреть роль жертв в механизме совершения преступлений, «выйти» на классификацию ситуаций индивидуальной 1зиктимизации и типологию потерпевших (жертв).
В предпреступной ситуации, в которой будущий преступник «сталкивается» с будущей жертвой, создается своеобразная система «преступник — жертва», которая является подсистемой более крупной системы «преступник — ситуация». Во мнопссёяучаях потенциальная жертва своим поведением формирует ситуацию, в которой повышается веррятность причинения ей вреда. Такие ситуации могут возникать в результате:
а) неправомерных, неэтичных действий, носящих провокационный характер;
б) действий, снижающих критическое восприятие окружающей обстановки (алкогольное или наркотическое опьянение);
в) неосторожного поведения, создающего благоприятные условия для реализации преступных намерений причийителя вреда;
г) подстрекающих действий; ?
д) правомерных поступков, но вызывающих преступную реакцию у
потенциального причинителя вреда.
6 зависимости от криминологического значения поведения потерпевшего, его вклада в механизм преступления и следует классифицировать ситуации, которые, в конечном счете, привели к причинению ему вреда. В основе такой классификации лежит в первую очередь вик-тимологическая составляющая криминогенной ситуации.
Виктимологические ситуации в зависимости от поведения потерпевшего делятся на;
а) ситуации толчкового характера, объективно провоцирующие, толкающие преступника на совершение преступления. В случае реализации они выступают в виде повода к совершению преступления. В этих ситуациях поведение потерпевшего заключается в нападении, оскорблении,-причинении обиды, унижения, провокации, подстрекательстве, просьбе, угрозе и т. д.; , б) ситуации толчкового характера, в которых поведение потерпевшего положительное, т. е. не провоцирующее, однако связанное с обращением на него насильственных действий преступника (например, действие работника милиции, пострадавшего при задержании преступника или защите третьего лица);
в) ситуации, в которых поведение потерпевшего создает объектив
ную возможность совершения преступления, хотя и не выступает
как толчок. К этим ситуациям следует отнести, например, действия
потерпевшего, создающего аварийную обстановку на дороге; «все
прощение», позволяющее преступнику продолжать дальнейшую
преступную деятельность; некритичность, без которой было бы
невозможно мошенничество; 'г) замкнутые ситуации, в которых действия потерпевшего направлены на причинение вреда 'самому себе без непосредственного вмешательства другого лица. Например, причинение себе увечья С целью уклонения от воинской службы, уничтожение своего имущества с целью неуплаты налогов и т. д.;
д) ситуации, в которых поведение потерпевшего совершенно нейтрально с точки зрения влияния на поведение преступника и причинение вреда.
Виктимологические ситуации в зависимости от их временнбй протяженности и количества составляющих их эпизодов делятся на ситуации разового характера, однофактные (один факт) и миогофактные (ситуа-
ции-системы), в которых много эпизодов поведения, определенная их совокупность.
Виктимологические ситуации в зависимости or характера взаимодействия потерпевшего и преступника включают:
а) ситуации столкновения, в которых потерпевший и преступник находятся в конфликтных отношениях, а их действия реализуются в одностороннем или обоюдном причинении вреда. Ситуации столкновения могут быть:
» последовательными (столкновение имеет место с момента возникновения, завязки ситуации);
* непоследовательными (когда первоначально отношения и действия потерпевшего и преступника не носят конфликтного характера, но в дальнейшем приобретают его). Примерами непоследовательной ситуации столкновения могут быть совместное употребление спиртных напитков, которое заканчивается дракой, причинением телесных повреждений, либо откровенное демонстрирование своей доступности женщиной, которая в дальнейшем отказывается от совершения полового акта, но становится жертвой насильника.
б) ситуации сотрудничества, в которых действия потерпевшего и преступника направлены на достижение одного результата, и они не связаны конфликтом. Например, незаконное производство аборта, сожительство с лицом, не достигшим половой зрелости.
Эти ситуации могут быть как последовательными, когда от начала до конца действия и отношения не носят конфликтного характера, так и непоследовательными, в которых первоначально конфликтные действия и отношения перерастают в согласованные, сотруднические. Сожительство с лицом, не достигшим половой зрелости, с его согласия, если ранее это лицо возражало против такого сожительства, а потом под влиянием уговоров, соблазнившись подарками, согласилось на это, — пример непоследовательной ситуации сотрудничества.
Виктимологические ситуации в зависимости от степени и характера понимания потерпевшим динамики и перспективы развития ситуации разделяются на:
а) закрытые ситуации, в которых потерпевший совершенно не пред-ь ставляет, какой вред ему может быть причинен, и не допускает ?. такой возможности;
б) относительно закрытые ситуации, в которых потерпевший допускает возможность причинения ему вреда, но заблуждается относительно его характера или даже рассчитывает на причинение вреда, но не того, который в действительности Оказался причиненным;
в) открытые ситуации, в которых потерпевший предвидит возможность причинения ему вреда и понимает, каков этот вред;
г) открытые ситуации самонадеянности, в которых потерпевший понимает, какой вред ему грозит, но необоснованно рассчитывает его предотвратить. Примером такой ситуации является, в частности, попытка потерпевшего обезоружить преступника в расчете на знание приемов самбо, если переоценка своих возможностей привела к причинению вреда.
По глубине предвидения и представления о возможности активного вмешательства с целью недопущения вреда возможны и смешанные варианты, включающие признаки различных видов ситуаций.
Криминологические ситуации в зависимости от отношения потерпевшего к последствиям своих действий и действий преступника (отношение к результату) могут быть разделены на:
* негативные, когда потерпевший, независимо от цели своих действий, не желает наступления того вреда, который в конечном итоге имеет место;
* позитивные, когда потерпевший желает наступления объективно
вредного для него результата.
Варианты отношения к преступному и виктимному поведению и их n последствиям могут быть представлены как:
1) неосторожность (в форме небрежности) преступника — небрезк5-ность потерпевшего;
2) неосторожность в (форме самонадеянности) преступника — небрежность дотерпевшего;
3) неосторожность (в форме небрежности) преступника — самонадеянность потерпевшего;
4) неосторожность (в форме самонадеянности) преступника — самонадеянность потерпевшего;
5) умысел преступника — небрежность или самонадеянность потерпевшего;
6) умысел преступника — умысел потерпевшего.
В массе преступлений эти соотношения различны. Например, последний вариант встречается редко, причем в специфических преступлениях1— криминальном аборте, членовредительстве, половом сношении с лицом, не достигшим 14 лет.
Криминологические ситуации в зависимости от отношения жертвы к исходным обстоятельствам ситуации быть разделены на выбранные и не выбранные. В выбранных ситуациях жертва осознанно включается в механизм развития событий, по собственной воле и своим поведением (толчковым, пассивным или иным) создает возможность причинения себе вреда. Не выбранные — такие ситуации, в которые потерпевший, не имея выбора, попадает помимо своей воли и вынужден принять всю сумму обстоятельств, составляющих обстановку, проявляющую его личные качества в определенном поведении.
Без знания этих обстоятельств невозможно предупреждать- преступления, так как преступник во1 многих ситуациях выступает во «взаимодействии» с конкретным потерпевшим, на которого, как и на преступника, должно направляться индивидуальное профилактическое воздействие.
Виктимное поведение жертвы при всей его многовариантности укладывается в рамки виктимоЛогических ситуаций. В них, собственно, и реализуе?ся «участие» жертвы в причинении ей вреда.
3.3. Поведение жертвы (потерпевшего) в механизме преступления
Любое преступление представляет собой акт поведения. В умышленном преступлении это поведение имеет в своей основе более или менее полную оценку лицом как самого поведения, так и его результата. Вместе с тем при анализе преступления нельзя рассматривать поведение преступника в отрыве от той конкретной ситуации, в которой он действует. Это было бы неправильным не только потому, что нереально представлять преступника в некоем безвоздушном про-!странстве, но и потому, что в значительном количестве преступлений ситуация не является нейтральной и в большей или меньшей степени :влияет на преступника и его поведение. Анализируя любое преступ-ление, мы не можем оценить его в криминологическом плане до тех bop, пока не рассмотрим самым подробным образом все внутренние
«вязи обстоятельств, которые в своей совокупности сделали возмож-
ным его совершение, так или иначе повлияли на результаты преступной деятельности, определили как решимость преступника нарушить закон, так и мотивацию поведения. Предкриминальная ситуация в рамках детерминации может играть и роль причины и роль условия, способствующего совершению преступления.
Жертва — элемент предкриминальной и непосредственно криминальной ситуации. От нее нередко зависит, в какой ситуации окажется преступник — способствующей или препятствующей совершению преступления. Нередко жертва выступает в роли соавтора и даже автора провоцирующих преступника ситуаций. Давление ситуации — это ха- . рактеристика объективного ее содержания, выражающая степень психологического воздействия на лицо, включенное в систему составляющих данную ситуацию обстоятельств и воспринимающее и оценивающее их с большей или меньшей адекватностью.
Разумеется, «люди — не пассивные существа, находящиеся во власти внешних стимулов», и они, в свою очередь, воздействуют на ситуацию [ 171, с. 62]. «Именно поэтому одна и та же ситуация может привести различных людей к совершенно противоположным решениям и действиям»
[68, с. 15].
В поведении, в том числе преступном, проявляется взаимодействие личности и ситуации, причем в крайних точках соотношений этих компонентов мы находим:
а) сильное влияние конкретной жизненной ситуации при отсутствии антиобщественной установки;
б) глубокую устойчивую антиобщественную установку при отсутствии по существу какого-либо давления внешней ситуации. Между этими крайними точками расположен ряд переходных случаев, когда взаимодействуют более или менее напряженная ситуация и более или менее развитые антиобщественные качества личности» [68, с. 15]. Для виктимологического исследования, естественно, наибольший интерес представляют ситуации, давление которых сложилось в боль-•> шей или меньшей мере за счет действия, бездействия,или личностных качеств потерпевшего.'
1 Конкретное проявление взаимодействия лица и внешних для него обстоятельств также следует рассматривать как своеобразную синтезирующую объективные и субъективные элементы ситуацию, поскольку, во-первых, для криминологии имеют значение только те ситуации, в которых действуют люди, во-вторых, люди и сами, как элементы ситуаций, составляют внешнюю обстановку для тех, кто воспринимает эти ситуации «со стороны».
Жертва самим фактом своего существования в определенной ситуации может превратить ее в криминогенную, поскольку может повлиять не только на зарождение мотивов, но и на возникновение самой мысли о преступлении. Она может реально создать обстановку, провоцирующую причинение ей вреда. Здесь много вариантов виктимного поведения — от самых малозначительных до решающих.
Таким образом, чтобы ответить на вопрос, какова роль потерпевшего в механизме конкретного преступления, необходимо установить:
а) в какой мере ситуация, оказавшаяся не нейтральной в отношении создания у преступника решимости совершить преступление или содержащая условия, способствующие совершению преступления, сложилась за счет поведения потерпевшего;
б) каким было объективное содержание «давящей» ситуации и на-сколькб адекватно потерпевший воспринял причинение вреда;
в) каким образом и в какой степени потерпевший оказал влияние на формирование личностной установки преступника, реализовавшейся во взаимодействии с ситуацией в причинении вреда;
г) какие личностные качества потерпевшего делали его в большей степени уязвимым для преступника.
В конечном счете наиболее значимым для виктимологического исследования остается вопрос о детерминационном значении предкри-минальных и криминальных ситуаций и месте, которое занимает в их формировании и реализации будущая жертва, превратившаяся затем в реального потерпевшего.
Пока наша криминологическая наука не имеет четких критериев для оценки перевеса ситуации над установкой личности [68, с. 45], однако есть, на наш взгляд, достаточные основания утверждать, что по значительному количеству преступлении их причину следует искать именно в конкретной жизненной ситуации. Но поскольку в ряде случаев жизненная ситуация, оказывающая основное влияние на преступника, связана именно с поведением потерпевшего от преступления (жертвы), она может выступать в качестве обстоятельства, в значительной и даже ре-. шающей степени определяющего криминальное развитие событий.
Дело в данном случае не только в том, явилось Ли поведение потер-( певшего причиной преступления или условием, способствовавшим его I совершению. Важно принципиальное положение о зависимости пове-I дения преступника от поведения потерпевшего (жертвы). Конечно, ^ сами действия потерпевшего могут быть различны в плане их право-
вой оценки: противоправными, правомерными, безразличными сточки зрения права, а иногда и с точки зрения морали.
Практика показывает, что именно поведение жертвы нередко служит? толчком к совершению преступления. В частности, противоправные1 или аморальные действия потерпевшего (жертвы) могут выражаться в нападении, грубом обращении, обмане, оскорблении, провокации, подстрекательстве и других подобных действиях, направленных на будущего причинителя вреда и создавших ситуацию, реализовавшуюся в причинении вреда потерпевшему.
Интенсивность воздействия обстановки на преступника (в данном случае — причинителя вреда потерпевшему) подчас настолько высока, что, как свидетельствует судебно-следственная практика, в ряде случаев приводит лиц, не имеющих антиобщественной установки, к совершению преступления. Следовательно, в этой крайней точке соотношения ситуации и личности преступника реализуется возможность совершения преступления субъектом, у которого отсутствует антиобщественная установка личности.
В связис этим возникает естественный вопрос: нет ли такой установки у того, чьи действия вызвали Преступление, в том числе и у жертвы преступления?1 Такая постаНйвка вопроса имеет смысл даже в том случае, когда речь идет о преступлениях, явившихся результатом неосторожности потерпевшего (например, создание аварийной ситуации на транспорте лицом, систематически злоупотребляющим алкоголем, нарушающим общественный порядок), и уж бесспорно она закономерна, если преступление вызвано умышленными противоправными или аморальными действиями потерпевшего.
Н. С. Лейкина, в частности, справедливо отмечает, что если «под социальной установкой понимать систему социальной ориентации, которую человек для себя принял,... то очевидно, что антиобщественной установки нет у лиц, совершивших преступление под влиянием случайного стечения обстоятельств, в состоянии аффекта, вызванного противоправным действием, при превышении пределов необходимой обороны, впервые по неосторожности, и в зависимости от этого действия потерпевшего могут играть роль и смягчающих, и отягчающих вину преступника обстоятельств» [75, с. 8]. К таким преступлениям можно отнести превышение Пределов необходимой обороны, соверше-
1 Здесь и далее, употребляя термин «потерпевший от преступления», мы име
ем в виду жертву преступления вне зависимости от того, признано ли лицо
потерпевшим по уголовному делу согласно ст. 53 У ПК РСФСР. /ние преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, преступления, совершенные в отношении работников милиции при исполнении ими обязанностей охраны общественного порядка, и др.
В таких ситуациях преступление совершается в результате не прямого, а опосредованного проявления, реализации антиобщественной установки. Жертва — носитель антиобщественной установки (это имеет место, например, при превышении пределов необходимой обороны и преступлениях, совершенных в состоянии аффекта, вызванного действиями потерпевшего), воздействуя на лицо, не имеющее такой установки, но не способное противостоять этому воздействию, выступает в качестве непосредственного и основного «соавтора» преступления.
Н. у себя в квартире из охотничьего ружья застрелил избивших его и угрожавших ему убийством А. и С. Преступники, члены одного из санкт-петербургских преступных сообществ, вымогали у него крупную сумму денег. Воспользовавшись невнимательностью преступников, Н. из имевшегося у него охотничьего ружья застрелил обоих — одного в квартире, а второго — догнав на лестнице.
Очевидно, что в этой ситуации антиобщественная установка личности потерпевших реализовалась чужими руками непосредственно в отношении ее обладателей.1 Что же касается Н. (в его действиях имелось превышение пределов необходимой обороны), то для него сложившиеся обстоятельства следует оценить как сильное давление ситуации при отсутствии антиобщественной установки.
С точки зрения обратной связи в реализации антиобщественной установки личности в отношении ее обладателя в определенной мере аналогична оценка и тех ситуаций, в которых взаимодействуют более или менее устойчивая антиобщественная установка и мотивы поведения потерпевшего, явно вызывающие преступника на негативную ответную реакцию.
В этой связи В. Н. Кудрявцев пишет следующее: «...в большинстве случаев непосредственная причина преступления — взаимодействие
1 А. М. Яковлев правильно отмечает, что в насильственных преступлениях мотивация в виде агрессивного уродливого утверждения собственного «Я» свидетельствует о глубоких внутренних конфликтах, которые требуют криминологического и социально-психологического изучения (см.: Яковлев А. М. Взаимодействие личности со средой как объект криминологического изуче-ния//Советское государство и право. 1966. № 2)
антиобщественной Направленности личности и ситуации, причем в этом взаимодействии указанные факторы могут быть далеко не равноценны: иногда главную роль играет антиобщественная направленность личности, а иногда — ситуация» [69, с. 6-7].
Здесь речь идет о ситуации, непосредственно предшествующей преступлению. Если же иметь в виду криминологическую ситуацию, охватывающую самые отдаленные этапы формирования криминогенной личности, которая и реализуется во взаимодействии с ситуацией, предшествующей преступлению, то превалирование «внешнего» (объективного) по отношению к «внутреннему» (субъективному) представляется весьма реальным.
Следует отметить, что в приведенном примере с убийством А. и С. мы имеем дело с относительно «чистым» проявлением обратной связи в реализации антиобщественной установки в отношении ее обладателей, поскольку в самих действиях потерпевших имеется состав преступления. Возможно, однако, положение, когда при совершенно очевидной антиобщественной установке личности потерпевшего в его негативных действиях, вызвавших причинение ему вреда, нет состава преступления.
Ситуации такого содержания стали особенно часто встречаться в сфере экономики, бизнеса и всего, что с ними связано. Чаще всего эти ситуации возникают как следствие нарушения договорных обязательств, отказов от возмещения ущерба, споров при распределении прибыли и т. п. Здесь идет речь не об оправдании Действий неудовлетворенных кредиторов, нередко представляющих опасность для жизни и здоровья недобросовестных должников, а о вйктимологических детерминантах возникновения таких ситуаций.
Механизм обратного воздействия антиобщественной установки лица, которому в результате преступления причинен физический, моральный или материальный вред, может также исключать какое-либо волевое поведение партнера потерпевшего по криминологической ситуации. Так, например, насильник, заразившийся венерической болезнью или СПИДом от потерпевшей, тоже приобретает качества жертвы, но исключительно от того преступления, которое им же совершено.
Нередко в механизме преступления роли преступника и жертвы переплетаются настолько причудливо, что вообще приходится констатировать тот факт, что само различие между ними весьма относительно, поскольку лишь случай решает, кто станет потерпевшим, а кто преступником. К тому же эти роли могут взаимозаменяться и совмещать-
ся в одном лице.1 Так, например, в ситуациях, связанных с нападением при драках и т. д., стороны взаимно причиняют друг другу вред, и от трудноуловимых нюансов зависит, за кем в этом отношении останется преимущество. Нередко в таких случаях потерпевший и преступник не только ведут себя однотипно, но и обнаруживают сходство в чертах личности. Толчком к совершению преступления, повлекшего причинение вреда, может быть поведение потерпевшего, преступное по существу, но не связанное с нападением. Например, при совершении мошенничества преступник-мошенник может оказаться жертвой ответных действий выбранного им в качестве объекта лица. При этом ущерб может быть самым различным — физическим или материальным (человек, которого намеревался обмануть мошенник, пользуясь физическим превосходством или угрожая передать его в органы милиции, отбирает деньги, вещи и т. д.).
Л. В. Франк для случаев смены ролей потерпевшего и преступника, когда причинение ущерба имеет место с обеих сторон, предложил термин «инверсия вины» (от лат. inwersio — переворачивание, перестановка). Вероятно, здесь более точным было бы говорить о смене, переходе ролей, а не вины, поскольку каждый субъект виновен лишь в том, что совершил.
Хотя при смене ролей преступника и жертвы ущерб обоюден, его характер может существенно различаться. Так, причинитель телесных повреждений, в свою очередь, может быть оскорблен (моральный ущерб), причинитель морального вреда — получить телесные повреждения. В современных условиях все чаще конфликты в сфере экономической деятельности, предметом которых являются деньги, материальные ценности, недвижимость, разрешаются физическим устранением конкурентов.
Негативный вклад жертвы в механизм преступления может быть
не связан с конфликтными отношениями между нею и преступни-
. ком, причинившим ей вред. Возникают ситуации, в которых причи-
i нитель вреда действует по настоянию, просьбе, поручению лица, для
«которого по тем или иным причинам вред выгоден, необходим:
•' Гентиг объединил эти случаи понятием «преступник-жертва».Элленберграз-I личает случаи, когда субъект в зависимости от обстоятельств может стать или f преступником, или жертвой, последовательно преступником, а потом жертвой | (и наоборот), одновременно преступником и жертвой. См. также: Франк Л. В. ?Виктимологические исследования за рубежом//Укрепление законности и правопорядка в период строительства коммунизма. Душанбе, 1973. С. 151.
например — увечье, получаемое с целью уклонения от воинской службы. В подобных ситуациях вред может оказаться не тем, на который это лицо рассчитывало, но это уже в большей мере посткриминальная ситуация.
В механизме преступления отсутствуют конфликтные отношения между действующими сторонами, и именно это обстоятельство является решающим в криминологической оценке подобных ситуаций. Причинение вреда может произойти в результате неосмотрительных действий жертвы, из-за неправильной оценки ситуации и следующего из этого неправильного поведения.1
К ситуациям, в которых поведение жертвы создает объективную возможность совершения преступления, следует отнести также и случаи неоказания сопротивления, отсутствие необходимой реакции на преступные или неправильные действия, «всепрощение», столь частое во взаимоотношениях близких родственников.
В механизме преступления роль жертвы может заключаться в самопричинении вреда. Действия такого лица могут быть по отношению к результату неосторожными или умышленными. Так, например, лицо, причинившее себе телесные повреждения с целью уклонения от воинской службы, действует умышленно, а гибель в результате взрыва самодельной мины, изготовленной для убийства, — результат неосторожности. В ситуации доведения до самоубийства жертва лишает себя жизни под давлением преступного поведения другого лица. Однако во всех этих случаях исполнитель реализует роль самопричинителя.
Криминологически значимым в определенных ситуациях является не только негативное поведение жертвы (нападения, оскорбления и др.), но и положительное, которое также может привести к причинению вреда (при защите третьего лица от нападения, пресечении преступления и т. д.).
При всем разнообразии ситуаций, как предшествующих преступлению, так и составляющих его как таковое, в них усматриваются типические черты, в значительной мере связанные с поведением жертвы. В данном случае имеется в виду не столько фактическое сходство ситуаций, сколько типичность Проявления виктимного поведения в причинных связях механизма преступления.
Известную фактическую однотипность можно проследить, например, в ситуациях, связанных с убийством, причинением телесных по-
1 А. Фаттах, в частности, приводит остроумное замечание о неосторожности тех, кто кладет свой бумажник в слишком просторные карманы.
вреждений, хулиганством. Фактическая сторона ситуаций совершения половых преступлений иная, но и здесь налицо типичность, свойственная именно этой категории преступлений. Сходство обнаруживается и в ситуациях экономических преступлений, но в более узком диапазоне: они существенно различаются по фактической стороне. И поведение потерпевшего типично только в преступлениях, близких по фактической стороне ситуаций.
Это, однако, не исключает возможности выделить общие для любых преступлений типы поведения потерпевшего, создающего виктимоо-пасную ситуацию, в той или иной мере способствующую совершению преступления, взяв за основу криминологическую значимость этого поведения.
В зависимости от криминологического значения поведения жертвы, ее «вклада» в механизм преступления и следует классифицировать ситуации, которые, в конечном счете, привели к причинению ей вреда. Конечно, классификации могут быть построены на различной основе, однако нам представляется, что такой основой в первую очередь должна быть степень конфликтности, определяемая типичной для жертвы «остротой» поведения. Таким образом, классифицируя ситуации, мы исходим прежде всего из интегрированных формловедения жертвы.1
Нет сомнений, что многие криминогенные ситуации (мотивирующие, проблемные, особенно конфликтные) возникают не только, а иногда и не столько из-за преступника, сколько из-за потерпевшего.
В криминологической литературе отмечается существование ситуационных механизмов связи между преступником и жертвой, и на основании этого даются различные классификации жертв как с морально-юридической, так и с психологической точек зрения. Смысл этих классификаций состоит в том, чтобы показать в широком диапазоне взаимодействий преступника и жертвы в предпреступной ситуации различную роль жертвы, которая варьируется от молчаливого соглашения с преступником и сговора с ним до провокации, от полного неучастия до почти идеального сотрудничества. Сами ситуации с учетом типологических характеристик жертв и преступников, особенностей механизмов взаимодействия между ними, других криминологически
1 Ю. М. Антонян, рассматривая различные виды ситуаций криминогенного характера, отмечает, что создание таких ситуаций в ряде случаев связано с поведением потерпевшего (см.: Антонян Ю. М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления. М., 1973. С. 5,63-70).
значимых компонентов разделяются на специфические или опасные, в которых всегда есть повод для преступления; неспецифические, где преступник ищет удобный случай; промежуточные. Гентиг назвал специфические ситуации потенциальными, чреватыми вредом. Такое «укрупненное» разделение ситуаций само по себе может быть принято, но детализация здесь необходима. Кроме того, нас интересует в первую очередь виктимологический аспект любых ситуаций. С этих позиций, например, отнесение ситуации к «опасной» говорит очень мало. Необходимо знать, опасна она из-за потерпевшего или других моментов.
Выделяются ситуаций, в которых поведение жертвы совершенно нейтрально с точки зрения влияния на поведение преступника и причинение вреда.
Ситуации могут носить черты не одной, а нескольких указанных групп, например, сочетая определенные характеристики замкнутой и создающей объективную возможность совершения преступления, толчковой и создающей объективную возможность совершения преступления. Однако конечная, итоговая криминологическая оценка так или иначе сводится к одному из приведенных типов по принципу превалирования элементов, наиболее значимых в криминологическом механизме.
Реализовавшиеся ситуации толчкового характера выступают в качестве повода к совершению преступления. Однако это не означает, что понятия крими^ологическогатолчка и повода совпадают, что это одно и то же. В связи с этим необходимо сделать следующее замечание.
В юридической литературе понятие «повод к преступлению» употребляется широко. В применении к рассматриваемой теме, следовательно, можно говорить^ о поведении потерпевшего как поводе к ответным действиям лица, причинившего вред. При этом поводом к совершению преступления обычно считают негативное поведение.1 Дает ли такой подход что-либо для объяснения криминологической картинынреступ-ления? В известной мере — да. Но вместе с тем он приводит (притом совершенно неправильно) к общему знаменателю понятия, далеко не равнозначные по существу. Так, поводом к совершению преступления может быть и положительное и отрицательное поведение потерпевшего. Это поведение может быть направлено на причинителя вреда, но мо-
1 Например, Ю. М. Антонян выделяет три группы ситуаций с криминологически значимым поведением потерпевшего, относит к содержащей повод лишь первую группу — ситуации, в которых имеется негативное поведение потерпевшего (противоправное или (и) аморальное).
жег вообще его не касаться. Дело, однако, не только и не столько в объективной значимости этого поведения для причинителя вреда, сколько в том, как оно (поведение) им воспринято, к какой реакции он физически, психически и морально подготовлен. В конце концов, для пьяного дебошира, у которого, как говорят, «руки чешутся», достаточно и такого повода, как неправильно истолкованный взгляд или ссора между совершенно посторонними ему людьми (лишь бы вмешаться).
В. Н. Кудрявцев правильно отмечает, что каждая жизненная ситуация имеет объективное содержание и субъективное значение, которые могут очень сильно расходиться. «При этом человек поступает в соответствии со своим представлением о ситуации... Ситуация играет для него роль повода к совершению преступления, хотя объективно она иногда и не содержит никаких "провоцирующих моментов"» [68, с. 39] А. М. Яковлев характеризует преступное поведение как неадекватную реакцию на сложившуюся ситуацию. В различных сочетаниях, взаимодействиях поведения потерпевшего и преступника криминологическая картина, естественно, будет различной. Однако в любых вариантах кри-. микологических ситуаций, в отличие от повода, толчком к совершению преступления будет такое поведение потерпевшего, которое является исходной криминологической составляющей механизма преступления, несет нагрузку создания у причинителя вреда преступной решимости.
Толчковый характер ситуации — это ее объективная характеристика, причем толчковые элементы могут быть как негативными, так и позитивными по существу. Объективное давление ситуации не может восприниматься лицом иначе как с его субъективных позиций. Это давление может оказаться достаточным для формирования решимости совершить преступление у данного лица, и в этом случае толчок реализуется. Реализовавшийся толчок может выступить в виде повода к совершению преступления, тогда как повод может и не содержать в основе своей толчка. В сущности, повод есть субъективное отражение объективного содержания ситуации, причем обязательно с негативных позиций, определяющих ее «достаточность» для совершения преступления, даже при отсутствии объективно толчковых моментов.
Внешнее проявление толчка в виде повода может отличаться от его объективного содержания. Так, например, толчком к совершению убийства, иного преступления против личности может быть супружеская измена, создавшая предельно напряженную ситуацию, а внешним проявлением толчка — повод в виде недовольства плохо выстиранной рубашкой.
Оценивая негативное поведение того или иного человека, которое йе привело к ответным, опасным для него действиям только потому, что он «не на того напал», мы как раз и признаем объективно толчко-вый характер его поведения, не реализовавшийся в преступление и, таким образом, не выступивший в виде повода [118, с. 51-52],
Вернемся к рассмотрению ситуаций, в которых поведение жертвы объективно выступает в качестве существенных и даже решающих криминологических составляющих механизма преступления. В зависимости от конкретных обстоятельств ее поведение может быть одной из причин или условием, способствующим совершению преступления в зависимости от того, какую детерминационную нагрузку несет конкретная ситуация.1
Поведение жертвы и до и после того, как она превратилась в реального потерпевшего, — составляющая криминологической и непосредственно криминальной ситуации, и если она (ситуация) — причина преступного поведения, то вклад потерпевшего, во всяком случае, яв-• ляется компонентом этой причины.
Естественно, поведение жертвы не может привести к преступлению само по себе. Оно обязательно взаимодействует с негативными факторами, относящимися к преступнику. Криминологическое значение виктимного поведения потерпевшего в подобных ситуациях очевидно: объективно отрицательное поведение является одной из криминологических составляющих механизма преступления.
Сложнее дело обстоит с ситуациями, в которых поведение потерпевшего было бесспорно положительным, но опасным для него. Возникает естественный вопрос: что представляет собой положительное поведение потерпевшего, если оно выступает как непременный компонент механизма преступления?
1 В. Н. Кудрявцев считает, что при решающем значении ситуации в совершении преступления она является его причиной (Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии//Вопросы философии. 1971. № 10. С. 79). Таково же мнение Н. С. Лейкиной (Лейкина Н.С. Причины конкретных преступлений и личность преступника в аспекте индивидуализации наказаниях/Преступность и ее предупреждение. Л., 1991. С. 127-140).
Возражения против этой позиции сводятся к тому, что будто бы из нее следует признание возможности совершения преступления помимо воли и сознания субъекта и даже вопреки его желанию. Но такой вывод представляется произвольным, так как речь здесь идет лишь об удельном весе субъективного и объективного компонентов причины.
Представим себе такое положение: милиционер задерживает преступника, напавшего на другое лицо. При отсутствии этого вмешательства преступление было бы доведено до конца, преступник причинил бы вред данному третьему лицу. Однако вмещательство прервало развитие событий. В результате изменения направления преступных действий милиционер получил телесные повреждения и т. д. Это конкретное преступление не свершилось бы, если бы не было положительных, общественно полезных действий потерпевшего, но тогда эти действия — положительная составляющая совокупной причины преступления. Действия потерпевшего, направленные на пресечение преступления, привели к положительному результату — защите третьего лица. Но в то же время они привели к негативному результату в виде причинения вреда ему самому. Здесь нет противоречия. В целом положительное поведение, в частности противодействие преступнику, может сыграть роль толчка к преступным действиям, направленным на противодействующее лицо. Таким образом, можно сделать вывод, что явления положительного характера (в том числе и поведение потерпевшего) могут выступать (но при решающей роли негативных факторов) в качестве элементов общей причины конкретного преступления. Положительное поведение потерпевшего может вызвать действия, направленные на причинение ему вреда, и в ситуациях, не связанных с защитой и иными вмешательствами такого плана. УК РФ знает и такие составы преступлений, объективная сторона которых включает как обязательный элемент положительное поведение потерпевшего, например преступления, предусмотренные ст. 295,296,317,318,319 УК РФ.
Криминологические характеристики ситуаций причинения вреда зависят от развития их во времени.
Практика показывает, что разрыв во времени между толчковыми действиями жертвы и действиями преступника в ответ на этот толчок иногда велик. Но это никак не меняет принципиальной криминологической связи между ними. Если решимость совершить преступление вызвана действиями потерпевшего, значит, толчковъш характер этого поведения налицо. Это положение остается в силе и в том случае, когда у преступника была возможность немедленно отреагировать на толчковое поведение жертвы, но он по каким-либо причинам этого не сделал. Например, решимость причинить вред появилась не сразу, а после потребовавшей времени оценки действий будущего потерпевшего. Схема механизма преступления аналогична и в случаях положительного поведения потерпевшего, когда действия преступника, направленные на потерпев-
шего, осуществились с определенным разрывом во времени. Так, приза-щите третьего лица вред потерпевшему-защитнику может быть причинен непосредственно в процессе защиты. Но возможно причинение вреда и в порядке сведения счетов спустя продолжительное время. Наконец, положительное поведение жертвы вообще может быть не связано с защитой другого лица, но прямо затрагивать интересы преступника (с его точки зрения) и вызывать соответствующую реакцию.
Б-в, отбывший 5 лет лишения свободы за карманную кражу, после освобождения из исправительного учреждения совершил покушение на убийство Щ., который задержал его с поличным и свидетельствовал против него в суде.
Самой различной может быть протяженность во времени также в ситуациях, когда поведение жертвы создает обстановку, условия, объективно способствующие совершению преступления. Такая ситуация может возникнуть буквально за несколько минут или секунд до совершения преступления, а может трансформироваться в криминогенную в течение нескольких лет за счет нагнетания негативных ситуативных компонентов. Вероятно, максимальное отдаление исходных моментов от их негативной реализации следует видеть в отдалении этапа негативного формирования личности причинителя вреда от проявления его в причинившем вред поведении.
Обстоятельства, задержавшие ответную реакцию причинителя вреда на действия жертвы, могут быть самыми различными. Потерпевший может не предусмотреть возможность ответной реакции, может рассчитывать на пассивность лица, интересы которого затрагивает, наконец, может просто не учитывать возможного развития событий. В любых вариантах решающим криминологическим фактором является не протяженность во времени, не причины длительного развития событий, а объективная значимость поведения жертвы.
В криминологическом механизме преступления фактор времени - не единственный и не всегда определяющий во «взаимодействии» преступника и потерпевшего. Поэтому следует также различать ситуации, которые представляют собой единичный акт поведения потерпевшего и (или) преступника, и ситуации, в которых имеется определенная система, последовательный ряд действий потерпевшего и (или) преступника. Иначе говоря, надо различать ситуации, в которых причинение вреда связано с единичным фактом (эпизодом) поведения потерпевшего или преступника (однофактные), и ситуации взрывного характера, в которых происходит нагнетание криминологически значимой обстановки,
заканчивающейся взрывом — совершением действий, причинивших вред, т. е. ситуации-системы (многофактные).
В ситуациях-системах поведение преступника-причинителя вреда не обязательно выступает как непосредственно оборонительная реакция на действия потерпевшего. К причинению вреда может привести не какое-то одно нападение, избиение, издевательство, а суммарное давление множества актов негативного порядка, приведшее причинителя вреда к решимости совершить преступление. Недооценка таких ситуаций в практической деятельности органов милиции, понимание каждого отдельного негативного факта как малозначительного как раз и приводит к совершению «неожиданных» преступлений, которые в действительности явно назревали [98, с. 14-16].
С другой стороны, ситуации-системы могут быть связаны с положительным поведением потерпевшего, когда причинение вреда — результат негативной реакции преступника на воздействие актов позитивного порядка. Ситуации-системы могут быть не только толчковыми. Так, в частности, систематичность действий потерпевшего может заключаться в ряде актов «непротивления» преступнику и т. д.
Возникновение многих ситуаций, их развитие во времени, разного рода «повороты» в действиях преступников и потерпевших, т. е. объективные характеристики ситуаций, часто связаны с содержанием отношений, соединяющих преступника и потерпевшего. Отношения между преступником и потерпевшим нередко влияют не только на возникновение ситуации, но на и выбор преступником способа совершения преступления. В ряде случаев на основе существующих между преступником и жертвой отношений однозначно создается возможность совершения преступления. Наконец, сам выбор преступником жертвы может вытекать из существующих между ними отношений.1
Родственные, иные отношения в одних случаях определяют пассивность реакции потерпевшего на преступное поведение, причинившее ему вред, в других, наоборот, именно стабильный контакт потерпевшего и преступника приводит к такому развитию событий, которое характеризуется как «упреждающее» причинение ущерба.
Ф. на протяжении ряда лет издевался над женой, регулярно избивал ее (в день получки), сделав это своеобразной традицией. В день очередной получки жена Ф., доведенная до отчаяния, как только он вошел в кварти-
1 Мудьюгин Г. Н. Расследование убийств по делам, возбужденным всвязи с исчезновением потерпевшего: Дис.... канд. юрид. наук. М., 1962. С. 6.
ру, проломила ему голову чугунным пестиком. В этой ситуации события развивались таким образом потому,'что преступница (она же потерпевшая по начальному этапу ситуации) на основе опыта отношений с жертвой (а этот опыт приобретен исключительно в силу стабильного контакта) предвидела возможное поведение потерпевшего и соответственно реагировала на него.
Степень стабильности отношений определяет, насколько реальна возможность их прекращения, а это, в свою очередь, — понимание участниками ситуации перспектив и, как следствие, характер реакции. Вряд ли можно отрицать, что решимость причинителя вреда может быть вызвана отчаянием, сознанием безвыходности положения.
Поведение потерпевших, нередко имеющее сходную, близкую объективную значимость в механизме преступления, основывается подчас на резко отличающемся отношении к происходящим событиям. Свою роль в этом плане играют и оценка, и предвидение "последствий, и отношение к этим последствиям, и соображейия возможности их предотвращения. Поэтому понять виктимологическую составляющую механизма преступления можно, лишь разобравшись в обстоятельствах, лежащих в основе этого поведения.
Жертва воспринимает ситуацию с позиции человека, перед которым стоит задача разрешения определенного конфликта. Остррта ситуации, степень ее конфликтности определяет силу ее воздействия на потерпевшего, причем объективная степень воздействия потерпевшим 'воспринимается субъективно.
Давление ситуации может сложиться как за счет поведения преступника, так и других факторов. Возможно и такое положение, когда ситуация не носит с точки зрения потерпевшего конфликтного характера, по крайней мере, в той части, которая связана с действиями причинителя вреда. Таким образом, мы переходим к рассмотрению ситуаций как бы изнутри, в плоскости движущих сил, определяющих динамику всего криминологического компонента механизма преступления — личности и поведения жертвы. При этом следует учитывать, что влияние ситуации на потерпевшего не ограничивается непосредственно обстановкой совершения преступления. В более широком плане можно отметить влияние определенной жизненной обстановки (тоже ситуация, но несравненно более широкая по масштабам и охвату индивидов), в той или иной мере способствующей появлению новых потерпевших, как по количеству, так и по типу. Например, слух о якобы предстоящей денежной реформе в той или иной форме денежной
конфискации прямо играет на руку мошенникам, работающим под валютчиков, и толкает в их объятия легковерных, а то и просто отчаявшихся людей.
Период приемных экзаменов в учебных заведениях рождает специфический тип жертв мошенников, работающих под «людей со связями в приемных комиссиях», и т. д.
Поведение жертвы — одна из криминологических составляющих ситуации, в которой действует преступник. Нельзя, однако, рассматривать это односторонне, так как не только преступник, но и потерпевший взаимодействует с ситуацией. Поведение последнего есть результат взаимодействия личностных качеств (психологических, волевых, моральных) и объективных обстоятельств. Вклад^потерпевшего в ситуацию, давящую на преступника, оценивается и по тому, насколько сильно эта ситуация влияет на него самого и как он это влияние воспринимает в зависимости от опыта, характерной для него реакции, эмоциональной поглощенности данной ситуацией, в целом — психофизической организации. v
Одна и та же объективная обстановка, одна и та же ситуация воспринимается по-разному преступником и потерпевшим, во-первых, потому, что им принадлежат различные роли в механизме преступления, во-вторых, в силу различий, которые всегда имеются между людьми.
Для преступника ситуация включает всю совокупность обстоятельств, в том числе и жертву: он все происходящее видит и оценивает как бы вне, «от себя» [6, с. 28]. Диаметрально противоположно положение потерпевшего, для которого ситуация — это все обстоятельства, включая преступника, и, следовательно, база для оценок.
Оказавшись в определенных обстоятельствах, и преступник и жертва привносят в ситуацию свое индивидуальное проявление как в динамическом (поведение), так и в статическом (качества личности) плане. Привнесение индивидуальной специфики изменяет, а по сути дела, создает новую ситуацию, в большей или меньшей степени отличную от исходной. При этом преступник и жертва становятся элементами новой ситуации, органически вписывающимися в нее.
Давление ситуации может действовать одновременно и в отношении преступника, и в отношении потерпевшего, может направляться и на одного из них. Криминологические связи и взаимодействия как бы противоположны, соответственно направлены на потерпевшего и преступника.
Так, при негативном поведении жертвы, выразившемся в нападении, оскорблении, провокации, направленных на положительно характеризующееся лицо, ставшее в конечном итоге причинителем вреда, налицо отсутствие какого-либо давления ситуации на потерпевшего при максимуме такого давления на причинителя вреда. При взаимном столкновении равно отрицательно характеризующихся потерпевшего и преступника существует большая или меньшая степень давления за счет отрицательного поведения обеих сторон.
Негативный вклад сторон не всегда связывается с конфликтными отношениями потерпевшего и преступника. Криминологическое взаимодействие потерпевшего и преступника, например толчковое, может основываться как на диаметрально противоположном, так и на едином, по сути, отношении к возможному результату, если стороны преследуют единые одели.
В принципе, одинаковое по интенсивности и характеру давление ситуации может привести к различному результату в зависимости от того, как ориентируется потерпевший в сложившейся обстановке, как представляет себе перспективу развития событий и, наконец, какую реакцию считает приемлемой и реально возможной для себя. Если по равно незначительному поводу одно лицо завязывает драку и получает телесные повреждения, а другое просто не реагирует на происшедшее, то это, видимо, объясняется различным подходом к оценке, различным пониманием дозволенного и недозволенного.1
Когда ситуация ставит человека перед необходимостью решать, возможно и следует ли оказать сопротивление, и он в одном случае активно сопротивляется нападающему, а в другом — не оказывает ему противодействия, здесь проявляются различные качества личности: способность оценить обстановку, предусмотрительность, смелость, трусость и т. д. При этом нельзя однозначно оценивать поведение потерпевшего как объективнбцелесообразное при оказании сопротивления и нецелесообразное — при противодействии. Конечно, речь идет не о
1 Характер восприятия ситуации, представление о возможном развитии событий у потерпевшего имеют не только криминологическое значение. Например, в таком преступлении, как угроза убийством, представление потерпевшего о реальности этой угрозы, его мнение об основательности возникших у него опасений, имеют прямое отношение к уголовно-правовой оценке действий угрожавшего лица. Но результат этой оценки в определенной мере зависит и отличных качеств потерпевшего — его смелости, трусости, критичности, жизненного опыта и т. д.
принципе «непротивления», а о выборе наиболее целесообразной и действенной формы противодействия преступнику.
Если физически сильный человек без сопротивления, только по трусости отдает кошелек грабителю, его поведение объективно создает обстановку, способствующую совершению преступления. Когда жертва, будучи заведомо обречена на неудачу, оказывает сопротивление группе грабителей, — налицо неумение ориентироваться в ситуации, выбрать наиболее целесообразную линию поведения. В данном случае было бы правильно проследить за преступниками, запомнить их приметы и как можно скорее сообщить о преступлении в милицию.1
То, что нецелесообразное сопротивление может ухудшить ситуацию, совершенно очевидно. Когда, например, грабеж перерастает в убийство, соотносительная тяжесть последствий того и другого преступления очевидна. И тем не менее потерпевший далеко не всегда способен это понять.
Когда такое сопротивление приводит к физическому ущербу, объективно оно оказывается условием, которое также способствовало совершению преступления. Это вовсе не означает, что с этических, гражданских позиций поведение потерпевшего заслуживает осуждения. Наоборот. И тем не менее очевидно, что это положительное поведение при определенных обстоятельствах выступает как объективно способствующее совершению преступления. Ничего не меняет в этом плане и то обстоятельство, что в определенных случаях рискованное поведение лиц, в дальнейшем потерпевших от преступления, связано с исполнением ими служебного долга, который не оставлял им возможности какого-либо выбора.
В ряде ситуаций сравнительно незначительное давление обстановки приводит к серьезным последствиям лишь потому, что физические недостатки потерпевшего делали его не способным к сопротивлению.
Конечно, решающим в оценке криминологической значимости ситуаций является объективный характер поведения потерпевшего, весомость его вклада в механизм преступления. Тем не менее характер его поведения, мотивы, которыми он руководствуется, цели, которые он преследует, глубина предвидения последствий, которая для него характерна, — все это обстоятельства, без учета которых нельзя
1 Платанов К. К. Правовые способности как проявление правосознания// Вопросы судебной психологии. М., 1971. С. 26.
всесторонне оценить, что значило поведение потерпевшего в механизме возникновения и развития той или иной конкретной криминологической ситуации.
В свою очередь, поведение потерпевшего и все, чем он в атом поведении руководствовался, неразрывно связано с его личностными характеристиками: установкой личности, полом, возрастом, профессией, общественным, должностным и семейным положением и т. д. Без знания этих криминологических обстоятельств совершенно невозможно осуществлять профилактику преступлений, так как преступник во многих ситуациях выступает во взаимодействии с конкретной жертвой, на которую, как и на преступника, должно быть направлено индивидуальное позитивное воздействие [117, с. 40-48; 113, с. 23-27,29-30; 128, с. 105-146].
Глава 4
Виктимология преступлений против жизни и здоровья
4.1. Убийства
и причинение тяжкого вреда здоровью: жертвы и ситуации
Тяжкие насильственные преступления против личности в структуре преступности составляют небольшой процент. Так, доля умышленных убийств в 1992 г. составила 0,8%, в 1994 г.— 4,3%, в 1995 г.— 1,2%, в 1998 г.— 3,2%, но в бщую статистику не включены убийства в Вооруженных силах и убийства сотрудников милиции.
Неуклонно растет число оконченных убийств относительно покушений. Это свидетельствует не только о растущей агрессивности преступников, но, вероятно, и о недостаточно активном сопротивлении потерпевших.
В 1988 г. с применением огнестрельного оружия совершено 619, а в 1994 г.— 3282 убийства (увеличение в 5,3 раза). Происходит явный сдвиг в сторону убийств по корыстным мотивам.
Умышленные убийства (с покушениями) в России в 1986-1995 гг. по своим абсолютным показателям возросли более чем в 3,4 раза [78, с. 95,202, 205, 207]. В Санкт-Петербурге в 1997 г. погибло 879 человек, в 1998 г.- 897, в 1999 г.- 935.1
Коэффициент совершения убийств (с покушениями) на 100 тыс. населения в Санкт-Петербурге и Москве несколько ниже, чем в целом по России (см. табл. 4.1).
1 Население и милиция в большом городе//Сравнительное социологическое исследование. СПб. 2001. С. 4.
1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000
Россия 15,5 19,6 21,8 21,4 19,9 19,9 20,1 21,1 21,8 Санкт-Петербург 11,2 17,7 20,4 19,5 17,5 16,2 19,3 19,2 18,4
Москва ю,3 15,9 20,9 19,7 18,0 17,3 13,8 14,2
Таблица 4.1
Удельный вес умышленных тяжких телесных повреждений (с 1996 г.— причинение тяжкого вреда здоровью) составил в 1992г.—1,9%, в 1993 г.— 2,4%, в 1994 г.- 2,6%, в 1995 г.- 2,2%, в 1996 г.- 2,0%, а коэффициент соответственно —36,2; 45,1; 45,7; 41,7; 36,1 преступлений на 100 тыс. населения. В абсолютных цифрах это 53 873, 66 902, 67 706, 61 704, 53 417 потерпевших [78, с. 212].
Убийство, причинение тяжкого вреда здоровью относятся к преступлениям, виктимный характер которых наиболее очевиден. Криминологический анализ этих преступлений позволяет составить представление о том, какая и в каких отношениях существует взаимосвязь между стабильными и динамическими состояниями жертвы, ее психофизическими и социальными качествами, демографическими характеристиками, положением в среде лиц, связанных с ней событием преступления, поведением в предкриминальной ситуации и непосредственно в обстановке совершения преступления.
Обратимся к данным, характеризующим личность и поведение жертв преступлений. Среди потерпевших от умышленных убийств и причинения вреда здоровью мужчины составляют соответственно 58,0 и 78,4%, женщины — 42,0 и 21,6%, а среди преступников мужчины — 87,9 и 89,6%; женщины - 12,1 и 10,4%.
Жертв больше, чем убийц: в 1997 г. было убито 41195 человек, а выявлено убийц -13 524; в 1992 г,- 33 912 жертв и 15 772 убийцы; в 1993 г.-45 060 жертв и 21 092 убийцы; в 1994 г.- 47 900 жертв и 24 398 убийц [28, с. 14]. В статистику, однако, как правило, не попадают убийства с «отдаленным результатом»: их квалифицируют по ч. 4 ст. 111 У К РФ.
Сравнение показывает, что женщин — жертв убийства в 3,5 раза больше, чем женщин-убийц.
Среди жертв 108 преступников, обвиненных в совершении нескольких убийств по сексуальным мотивам, доля лиц мужского пола составила 8,5%, а женщин — 91,5%.
Удельный вес детей и несовершеннолетних среди жертв мужского пола составляет 8,6%. Среди жертв-женщин картина несколько иная' доля детей и подростков составляет 21,6%, совершеннолетних — 63%, в том числе 8,7% — это женщины пожилого возраста [8, с. 91].
Потерпевшие от убийства, причинения тяжкого вреда здоровью, истязания в целом значительно моложе преступников, но нельзя сказать, что это правило без исключений. В конкретных преступлениях преступник и жертва могут быть одного возраста. Жертва может быть и старше преступника.
Следует отметить определенное снижение агрессивности после 30 лет: если в возрасте до 30 лет доля преступников больше, чем доля потерпевших соответствующего возраста, то начиная с 31 года, наоборот, доля жертв выше доли преступников этого же возраста [164, с. 116].
В большинстве случаев мужчины обладают большими возможностями к сопротивлению, чем женщины, однако поведение мужчин чаще носит агрессивный характер и, следовательно, чаще создает обстановку, чреватую возможностью причинения им вреда в процессе оказания противодействия. Отсюда и большее по сравнению с женщинами количество мужчин-жертв. Относительная уязвимость зависит и от возраста. Если для людей преклонного и детского возраста она определяется в первую очередь физической беспомощностью, то для наиболее активных возрастных категорий — негативным поведением. Большую часть потерпевших составляют лица 18-40-летнего возраста, причем 50% негативного поведения из 70% (убийство) и 43,7% из 61,8% (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) приходится на их долю [54, с. 24-27].
В преступлениях, совершенных в состоянии аффекта, потерпевшие также в основном мужчины: их 88,4%, женщин — 11,6%. Причем около 76% потерпевших-женщин и около 56% потерпевших-мужчин характеризовались отрицательно [139, с. 119].
Возрастной состав потерпевших, по нашим данным, выглядит следующим образом (см. табл 4.2).
Известно, что преступники-убийцы и причинители тяжкого вреда здоровью не отличаются высоким образовательным уровнем. Это положение характерно и для их жертв: 64% потерпевших от убийства и 80,5% потерпевших от причинения тяжкого вреда здоровью не окончили средней школы
Из взятых в совокупности не имеют среднего образования 68,1% потерпевших и 64,9% преступников [164, с. 117].
Таблица 4.2
Негативное Положительное Негативное поведение, поведение, поведение, Возраст, лет %^ % от общего % от общего % от этого количества количества возраста
Умышленное убийство До 14 7,0 1,0 6,0 14,3 15-18 4,0 1,0 3,0 , 25,0 19-25 9,0 7,0 2,0 77,7 26-30 26,0 24,0 2,0 92,3 31-40 25,0 19,0 6,0 76,0 41-50 8,0 5,0 3,0 62,5 51-60 13,0 9,0 4,0 69,9 Старше 60 8.0 4,0 4,0 50-° Итого: 100,0 70,0 0,30 Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью До 14 2,2 2,2 15-.18 9,0 4,5 4,5 50,0 19-25 21,5 14,1 7,4 64,3 26-30 16,4 9" 6,6 59,9 31-40 25,5 19,8 5,7 76,4 41-56 9,8 6,2 3,6 61,5 51-60 11,2 7,6 3,6 66,7 Старше 60 4,4 1,6 2,8 33,3 Итого: 100,0 61,8 38,2 —
Необразованность, малограмотность, интеллектуальная неразвитость, нередко связанная с этим примитивность мотивации проявляются как криминогенные и виктимогенные факторы с совершенной очевидностью.
Люди малограмотные, с низким уровнем культуры чаще совершают преступления насильственного характера, а значит, и чаще вызывают ответную реакцию, приводящую к причинению им вреда.
Низкий образовательный и культурный уровень нередко приводит и к полнейшему неумению оценить обстановку и возможные последствия поведения, нежеланию обратиться к компетентным органам, осуществляющим защиту интересов личности.
Кроме того, многие убийства, причинение тяжкогр вреда здоровью и истязания совершаются на бытовой почве, лицами одного круга
(супруги, близкие родственники), часто имеющими примерно одинаковый образовательный и культурный уровень.
Криминологическая оценка ситуаций, обусловивших совершение рассматриваемых преступлений, невозможна без выяснения характера отношений, связывавших преступника и его жертву. Знание этих обстоятельств позволяет выяснить степень стабильности контакта между ними, а также раскрыть, в определенной мере, содержание конфликтов, явившихся причиной преступления.
Наше изучение показало следующее (табл. 4.3).
Таблица 4.3
„ Количество Характер отношений Количество потерпевших Поданным между преступником потерпевших от причинения тяжкого Г.Чечеля и жертвой от убийства вреда здоровыо
Незнакомы 19,0 36,8 15,2 Родители, 8,0 16,3 в том числе отец 4,0 — мать 4,0 — Дети 4,0 — Супруги, 26,0 7,5 в том числе муж 7,0 0,8 26,0 жена 19,0 6,7 Близкие родственники 9,0 6,0 Знакомые, в том числе: 34,0 49,7 42,4 постоянные 30,0 44,5 37,0 случайные 4,0 5,2 5.41
Эти данные в целом находят подтверждение в результатах других исследований.
Изучение убийств, совершенных в Москве и Московской области в 1991-1994 гг., показало, что жертвами убийств были: супруги — 9,1%; сожители — 6,9%; родственники — 9,0%; соседи — 5,8%; сослуживцы — 7,9%; иные знакомые — 44,5%, незнакомые — 16,8%.
Из сравнения выборочных данных по уголовным делам начала 1980-х гг. и 1993-1994 гг. следует, что возросло число жертв, знакомых с преступником,— с 33,8 до 44,5%. Возросло и число потерпевших,
1 Г. Чечель среди жертв убийства и причинения тяжкого вреда здоровью с позиции отношений жертвы и преступника выделяет сожителей — среди них жертв 22,8% и законных супругов — среди них жертв 3,2% (139].
которые не были знакомы с убийцей — с 10,7 до 16,8%, в то время как по всем другим категориям жертв произошло снижение их доли в общем числе убитых [30, с. 40].
Среди незнакомых жертв преобладают убитые вне жилых помещений: убиты в ситуациях внезапно возникших ссор и драк в местах продажи и распития спиртных напитков (на улицах, в скверах, во дворах домов, иногда в местах общественного питания, на вокзалах). Наиболее распространенными мотивами убийств незнакомых лиц являлись месть, а также хулиганские мотивы и, в ряде случаев, стремление удовлетворить сексуальные потребности. Нередко отсутствовали явно выраженные мотивы.
Девять с половиной процентов стали жертвами корыстного убийства, в том числе примерно каждый второй был убит у себя дома в целях хищения имущества. При этом 9 из 418 потерпевших были убиты с целью завладения автомобилями либо иным имуществом предприятий, организаций, а 3 — в связи с приватизацией квартир.
Показательно, что около 65% потерпевших от корыстных убийств были знакомы с преступником. Судя по результатам исследований, в этих случаях наибольшему риску стать жертвой подвержены те, кто, располагая значительными суммами денег и ценными вещами, открывает доступ в свой дом случайным людям. К указанной группе риска относятся торговцы алкоголем, проститутки, а также предоставляющие свою квартиру малознакомым или незнакомым лицам для временного проживания и распития спиртных напитков (проще говоря, содержатели притонов) [30, с. 42].
Новым феноменом в российской преступности выступают заказные убийства, большинство из которых пока не раскрывается. Поэтому виктимологическое изучение убийств и других преступлений требует обращения не только к рассмотренным в судах уголовным делам, но и к приостановленным уголовным делам, а в ряде случаев и к прекращенным [128, с. 233-234].
Из того обстоятельства, что соответственно около 80 и около 60% потерпевших находились в родственных или иных близких, стабильных отношениях с преступником, очевидно, что преступление явилось результатом длительного развития событий, постепенного обострения обстановки. Несомненно, что такого рода ситуации возможны лишь при наличии между жертвой и преступником длительного контакта, исключающего или затрудняющего выход за пределы взаимного общения.
Уязвимость потерпевшего находится в лрямой зависимости от его способности оказать сопротивление преступнику и реализации этой способности. Большинство потерпевших было способно оказывать сопротивление преступнику — соответственно 69 (убийство) и 87,3% (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). Неспособность к сопротивлению выглядит так (табл. 4.4).
Таблица 4.4
Причина неспособности Убийство, Умышленное причинение к сопротивлению % тяжкого вреда здоровью, %
Болезнь, физическая слабость 11 11,2 Беспомощное состояние, в том числе: 20 1,5 сон 12 — малолетний возраст 7 — слабоумие 1,0 1,5 Всего: 31,0 12,7
Из 31 % не способных к сопротивлению (убийство) 12% находились в беспомощном состоянии (сон) в момент совершения преступления, т. е. здесь сыграли свою роль не стабильные качества личности, а, в известной мере, случайное стечение обстоятельств. Следовательно, с учетом стабильных качеств личности объективная способность к сопротивлению имелась примерно у 81% потерпевших от убийства. Вместе с тем далеко не все потерпевшие реализуют свою способность к сопротивлению. Не использовали имеющуюся в момент преступления возможность сопротивляться преступнику 17% потерпевших от убийства (из 69% сопротивлялись только 52%) и 22,3% жертв от причинения тяжкого вреда здоровью (из 873% потерпевших сопротивлялись 65%). Причины такого поведения различны, но в большинстве своем — это проявление негативных качеств личности: трусости, нерешительности, неумения ориентироваться в обстановке и предвидеть перспективу развития событий.
Значительная часть потерпевших 41% (убийство) и 51,9% (тяжкий вред здоровью) находилась в состоянии алкогольного опьянения, которое, как известно, влияет на способность к сопротивлению и пониманию ситуации, а также и в целом на поведение (нередко агрессивное или, наоборот, совершенно пассивное, что в различном плане негативно сказывается на развитии криминологической ситуации). Важен здесь и другой момент: 58,5% потерпевших от убийства и 46,4% потер-
певших от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, находившихся в состоянии опьянения, употребляли спиртные напитки вместе с преступником (возможно, знакомым или родственником), причинившим им в дальнейшем вред. Другими словами, поведение потерпевшего так или иначе являлось провокационным по отношению к потенциальному преступнику.
Из потерпевших, находившихся в состоянии опьянения (убийство и причинение тяжкого вреда здоровью) (табл. 4.5):
Таблица 4.5
«лиим-рп о. Причинение Убийство, % „^^ „рвда %
Не были знакомы с преступником 22,3 37,7 Родственники и знакомые преступника, в том числе: 77,7 62.3 случайные знакомства 9,7 5,6 постоянные знакомства 42,5 43,5 родственники 22,8 13,0
Значительность криминологической нагрузки, которую имеет опьянение потерпевшего в преступлениях, где он стабильно связан с преступником, подтверждает и соотношение количества потерпевших этих категорий и потерпевших, находившихся в состоянии опьянения. Так, из числа потерпевших, являвшихся родственниками и знакомыми преступников, были пьяны 39,9% (убийство) и 53,7% (причинение тяжкого вреда здоровью). Практика свидетельствует, что отношение к алкоголю жертв и преступников мало чем отличается.
Состояние опьянения преступника — компонент предкриминальной ситуации, выступающий в роли катализатора, ускоряющего или облегчающего совершение преступления. Опьянение жертвы — виктимоген-ный фактор криминогенно-Провоцирующего характера.
Превалирование стабильного контакта преступников с потерпевшим, естественно, определяет и превалирование «домашних» преступлений перед «уличными».
Рассматриваемые преступления по месту совершения распределяются следующим образом (табл. 4.6).
Место совершения преступления определяется не только характером отношений между преступником и его жертвой, но и состоянием опьянения потерпевшего.
Таблица 4.6
Место совершений преступления Убийство, % Причинение тяжкого 1 вреда здоровью, %
На улице, в парке, в лесу, в сквере и других открытых местах 33,0 46,5 В жилище преступника 10,0 7,5 В жилище жертвы 25,0 8,2 В общем жилище преступника и жертвы 27,0 18,9 В жилище третьих лиц или ином помещении 5,0 18,9
Очевидно, что определенное (большее или меньшее) виктимологи-ческое значение имеют оба обстоятельства, но суммировать их чисто арифметически нельзя. Их совокупность приобретает новое криминологическое качество, в котором каждое из этих обстоятельств занимает место в зависимости от особенностей того или иного конкретного преступления' Изучение связи между состоянием опьянения потерпевшего, его отношением к преступнику и местом совершения убийства или причинения тяжких телесных повреждений показывает, что имеются зависимости, свидетельствующие о повышенной виктимности потерпевших, независимо от того, где развертываются события.
Есть все основания утверждать, что «родные стены» (да и стены вообще) мало помогают находящимся в состоянии опьянения. Данная категория составляет значительную часть потерпевших от убийства и умышленного причинения тяжкого телесного повреждения. Совершенно закономерно, что почти все убитые у себя дома стали жертвами родственников и знакомых;, тогда как убитые на улице — незнакомых им преступников. Подавляющее большинство убитых и раненых в жилище преступника были пьяны, причем среди них имеется ряд лиц, для которых знакомство с преступником было случайным. Это значит, что потерпевшие, находясь в состоянии опьянения, устанавливали контакт с лицами, им незнакомыми, и следовали с ними в жилище, ничего не зная ни о намерениях этих лиц, ни о помещении, в которое они направлялись.
Примерно такая же картина складывается и с приглашением потерпевшим к себе домой малознакомых лиц. Пониженная критичность, выразившаяся в установлении контактов с незнакомыми лицами, четко иллюстрируется как тем, что процент потерпевших, находившихся
Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, убитые на улице и в других открытых местах, составляют 31 ,7% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 39,9% от общего количества убитых на улице. В том числе убито постоянными знакомыми 9,8% незнакомыми • 21,9% всего: 31,7% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, убитые в жилище преступника, составляют 19,5% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 80% от общего количества убитых в жилище преступника. В том числе убито постоянными знакомыми 1 2, 1 %• случайными знакомыми 4,9% родственниками 2,5% всего: 19,5% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, убитые в жилище потерпевшего, составляют 24,4% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 40% от общего количества убитых в жилище потерпевшего. В том числе убито постоянными знакомыми 12,1% случайными знакомыми 4,9% родственниками 7,4% всего: 24,4% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, убитые в общем жилище потерпевшего и преступника, составляют 21 ,9% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 33,3% от общего количества убитых в общем жилище. В том числе убито постоянными знакомыми 7,4% родственниками 14,5% всего: 21,9% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, убитые в жилище третьих лиц или ином помещении, составляют 2,5% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 20% от убитых в этих помещениях. В том числе убито постоянными знакомыми 2,5%, т. е. все.
х Таблица 4.8
Взаимозависимость и процентное соотношение следующих
факторов: состояние опьянения потерпевшего,
место причинения тяжкого вреда здоровью, отношения,
связывающие потерпевшего и преступника
Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, раненные на улице и в других открытых местах, составляют 50,7% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 56,4% от общего количества получивших телесные повреждения на улице. В том числе ранено постоянными знакомыми ж 17,3% случайными знакомыми 5,8% незнакомыми 27,6% всего: 50,7% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, раненные в жилище преступника, составляют 1 1 ,6% от общего количества потерпевших, находившихся в срстоянии опьянения, и 80% от общего количества получивших телесные повреждения в жилище преступника. В том числе ранено постоянными знакомыми 7,4% родственниками 2,8% незнакомыми 1 ,4% всего: 11,6% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, раненные в жилище потерпевшего, составляют 4,2% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 27,3% от общего количества получивших телесные повреждения в жилище потерпевшего. В том числе ранено постоянными знакомыми 1 ,4% родственниками 2,8% всего: 4,2%, Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, раненные в общем жилище потерпевшего и преступника, составляют 15,9% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 40% от общего количества получивших телесные повреждения в общем жилище. В том числе ранено постоянными знакомыми 8,8% родственниками 7,1% всего: 15,9% Жертвы, находившиеся в состоянии опьянения, раненные в жилище третьих лиц или ином помещении, составляют 17,6% от общего количества потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, и 48% от общего количества получивших телесные повреждения в жилище третьих лиц или ином помещении. В том числе ранено постоянными знакомыми 8,8% незнакомыми 8,8% всего: 17,6%
Процентные соотношения, характеризующие показатели совершенных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, конечно, несколько различаются, но, в принципе, они аналогичны. Например, некоторое уменьшение количества потерпевших от преступлений в собственном жилище компенсируется увеличением количества потерпевших в жилище третьих лиц. Это понятно: стабильный контакт, состояние опьянения может равно реализоваться криминальным образом как в «гостевом», так и в «домашнем» варианте.
Рассмотрим также соотношение образовательного уровня, состояния опьянения и поведения жертв. Это позволит выяснить, насколько четко проявляется взаимозависимость этих компонентов, составляющих, с одной стороны, определенные личные качества потерпевшего — образование, и связанный с ним культурный уровень, с другой — реализацию личных качеств в плане поведения непосредственно в момент преступления и в обстоятельствах, ему предшествовавших: приведение себя в состояние опьянения и действия в этом состоянии (табл. 4.9).
Из приведенных данных следует, что имеется очевидная зависимость между образовательным уровнем потерпевших, состоянием опьянения и характером поведения. Зависимость в данном случае обратная: чем ниже образовательный уровень, тем выше процент негативного поведения в этой категории. Не меняют общей картины и некоторые незначительные отклонения, так как тенденция здесь налицо. Показательно, на наш взгляд, и то, что по всем категориям потерпевших, кроме имеющих высшее и неполное высшее образование, негативное поведение характерно для большинства.
Внешне менее четко прослеживается соотношение состояния опьянения и негативного поведения, но эта «неувязка» вполне объяснима и не должна влиять на принципиальную оценку рассматриваемой зависимости. Так, в частности, сравнительно невысокий процент потерпевших, находящихся в состоянии опьянения, по категории имеющих среднее образование, объясняется тем, что в этой категории много женщин (пострадавших от мужей жен). Надо учитывать и то, что состояние опьянения не всегда «впрямую» соотносится с негативным поведением: в той же категории со средним образованием, несмотря на сравнительно небольшой процент потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, потерпевших с негативным поведением значительно больше. Это опять-таки характерно для женщин, реже употребляющих спиртные напитки, но нередко демонстрирующих поведение, чреватое возможностью криминальной развязки.
Таблица 4.9
Взаимозависимость и соотношение следующих факторов: уровня образования, состояния опьянения, поведения потерпевшего
Образование У6ийсТ.о, * ".^^^^Т
1 2 3
Высшее и неполное высшее: трезвые 70,0 44,4 в состоянии опьянения 30,0 55,6 Негативное поведение: - а) нападали 10,0 11,1 б) оскорбляли, издевались 10,0 11,1 в) ненадлежаще себя вели 20,0 22,2 Всего: 40,0 44,0 Положительное поведение: а) пресекали нарушение 20,0 11,1 б) повода не было 40,0 44,5 Всего: 60,0 55,6 Среднее: трезвые 84,6 88,2 в состоянии опьянения 1 5,4 11,8 Негативное поведение: а) нападали 7,6 6,0 б) оскорбляли, издевались 23,5 18,0 в) ненадлежаще себя вели 34,7 40,2 Всего: 65,8 64,2 Положительное поведение: а) защищали третье лицо от нападения, расправы 3,8 11,9 б) пресекали нарушение 3,8 6,0 в) требовалось по службе — 1 1 ,9 г) повода не было 26,6 • 6,6 Всего: 34,2 36,8 Неполное среднее образование: а) трезвые 50.0 40,1 б) в состоянии опьянения 50,0 59,9 Негативное поведение: а) нападали 12,5 20,0 б) оскорбляли, издевались 10,0 8,2 в) ненадлежаще себя вели 60,0 31 ,4 Всего: 82,5 60,1
Окончание табл. 4.9
1 23
Положительное поведение: а) защищали третье лицо от нападения, расправы 2,5 4,1 б) пресекали нарушение 5,0 ~~ 2,8 в) требовали нормального поведения в семье, в быту — 2,8 г) повода не было 10,0 30,2 Всего: 17,5 39,9 Начальное и без образования трезвые 50,0 44, t в состоянии опьянения 50,0 55,9 Негативное поведение: а) нападали 20,8 23,6 б) оскорбляли, издевались 8,0 5,9 в) ненадлежаще вели себя 37,5 38,2 Всего: 66,6 67.7 Положительное поведение: а) защищали третье лицо от нападения, расправы 2,9 6) пресекали нарушение 2,9 в) требовали нормального поведения в семье, в быту 2,9 г) повода не было 35,4 23,6 Всего: 35,4 32,3
(Взять хотя бы предыстории убийств из ревности, ничем не оправданную пассивность и т. д)
Обращает на себя внимание и структура негативного поведения. Она неодинакова у различных категорий потерпевших.
Так, у имеющих среднее образование (здесь много женщин) невелик процент нападений, но зато значительно число потерпевших, поведение которых связано с оскорблениями, издевательствами, иными ненадлежащими действиями. Для категории имеющих высшее и неполное высшее образование сравнительно мало характерны нападения, оскорбления, издевательства (хотя они и встречаются). В то же время жертвы с начальным образованием^ вообще без образования отличаются заметной агрессивностью: более 20% из них нападали на лиц, причинивших им в дальнейшем вред. Видимо, это объясняется тем, что образовательный уровень (и связанный с ним уровень культуры) в ка-
кой-то мере определяет наиболее характерные формы не только положительного, но и негативного поведения.
Необходимо, однако, отметить, что образовательный и культурный уровень нередко совершенно не сказываются на поведении того или иного лица, находящегося в состоянии опьянения. С другой стороны, даже при нападениях, не говоря уже о других формах негативного поведения, у лиц с более высоким образовательным и культурным уровнем преобладают мотивы личного порядка, тогда как у имеющих неполное среднее образование (и ниже) — хулиганские побуждения.
Личные качества каждого человека проявляются в его поведении, характерном для него отношении к явлениям действительности. Поведение потерпевшего в ситуации, предшествовавшей преступлению, и непосредственно в ситуации преступления может быть положительным, негативным и нейтральным. Это разделение не отражает в полной мере объективной значимости поведения в механизме преступления, а скорее указывает на правовую и моральную оценку действий потерпевшего. Однако оценка поведения, как положительного, так и негативного, не исключает учета его значения в плане противодействия или способствования преступнику с позиций включения в причинные связи в качестве обстоятельства, влияющего на возникновение и динамику ситуации преступления. Поэтому мы рассматриваем не просто положительное и негативное поведение, но толчковое (одна из причин преступления), создающее обстановку, способствующую совершению преступления (одно из способствующих условий), и нейтральное.1
По видам поведение потерпевших от умышленных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью распределилось следующим образом: а) положительное поведение - 10,1% (7 и 12,3%). Положительное поведение заключалось в защите третьего лица от нападения — 3,7% (2% и 4,6%), в Требовании прекращения нарушения или пресечении нарушения (без защиты кого-либо) — 4,1% (5 и
1 Положительное поведение нередко включается непосредственно в криминальную ситуацию, оказывает влияние на ее динамику, определяет повороты (иногда кардинальные) в действиях преступников, доводя их до преступного результата, прямо вытекающего из взаимодействия отрицательных и положительных составляющих ситуации. Среди прочих субъектом положительного поведения может быть лицо, которому преступлением причинен вред.
2,4%), в требовании по службе — 0,9% (причинение тяжкого вреда здоровью — 1,5%), в требовании нормального поведения в семье, быту — 1,4% (причинение тяжкого вреда здоровью — 3,8%);
б) негативное поведение — 65,2% (70 и 61,8%). Негативное поведение заключалось в нападении на причинителя вреда — 16,7% (14 и 18,8%), в оскорблениях, скандалах, издевательствах, унижениях — 9,7% (12 и 9%), в ненадлежащем поведении, включая неоказание сопротивления при наличии к тому возможности — 38,8% (44 и 34%);
в) нейтральное поведение, т. е. такое, которое не способствовало и не препятствовало преступнику — 24,7% от общего числа жертв (убийство — 23%, причинение тяжкого вреда здоровью — 25,9%).'
Рассмотрим поведение жертв в плане его объективного значения для возникновения, развития и реализации ситуаций умышленных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью.
Ситуации, в которых поведение потерпевшего явилось толчком
к совершению умышленного убийства или умышленного причинения тяжкого
вреда здоровью и было связано с нападением на причинителя вреда*
Среди ситуаций, в которых поведение жертвы сыграло решающую роль в развитии преступления, первое место по криминологической значимости занимают такие, где потерпевший нападает на причинителя вреда. Жертвы в подобных ситуациях составляют 16,7% от общего их количества. Нападения, как показывает практика, существенно различаются и по месту их совершения, и по мотивам, и по времени развития ситуации.
Значительная часть нападений ^совершается на улице на неизвестного нападавшему человека, причем, как правило, эти нападения в основном совершаются из хулиганских побуждений. События в ситуациях такого порядка развиваются очень быстро и заканчиваются ответной реакцией объекта нападения, реализующейся в убийстве напа-
1 Выделен процент от общего количества потерпевших от умышленных убийств и тяжких телесных повреждений. В скобках даны процентные значения аналогичных позиций по убийству и тяжким телесным повреждениям порознь.
2 Виктимологическому исследованию умышленного убийства посвящена работа польского автора Брунона Холыста «Роль потерпевшего в убийстве», в которой детально анализируются варианты провокационного поведения жертвы.
дающего или причинении ему тяжкого вреда. У таких ситуаций нет предыстории, они, если так можно сказать, экспромтны. Иногда в таких ситуациях оказываются нападавшими и в результате потерпевшими лица, в принципе характеризующиеся положительно, но здесь свои коррективы вносит состояние опьянения, в котором находилось подавляющее большинство нападавших. Нередко возникают и совершенно примитивные ситуации, когда у потерпевшего не было никакого повода для нападения на причинителя вреда и он действует идеально «по-хулигански».
Нападение потерпевшего на причинителя вреда может быть и в несколько ином варианте. События происходят не на улице, внешне есть даже какое-то подобие повода, усугубленное, как правило, состоянием опьянения.
Ситуации могут быть и такими, в которых нападение следует из-за
взаимной несдержанности и жертвы и преступника. ;Совершенно трезвые Усачев и Чирков подрались в больнице из-за очереди к врачу, и Чирков причинил Усачеву тяжкий вред здоровью.
Как правило, потерпевшие не предполагают, чем для них может закончиться их поведение. Однако встречаются ситуации, когда нападающий имеет полную возможность оценить последствия этого шага, но это его не останавливает. Такое положение складывается, если нападающий — носитель ярко выраженной насильственной установки личности. Агрессивность делает его не только более опасным, но и более уязвимым.
Волин, ранее дважды судимый за хулиганство, вооруженый ножом, напал на охранника магазина, хотя тот предупредил, что применит оружие. Защищаясь, охранник выстрелил на поражение. Волин не был пьян и мог объективно оценить опасность, но, как позже выяснилось, его целью был не магазин: «душа требовала убить, кого — безразлично». (Потерпевшие в таких ситуациях составляют 5,3%.)
Несколько реже (2,6%) возникают ситуации, в которых толчком к совершению убийства или причинению тяжкого вреда здоровью является нападение во время ссор между соседями по квартире. Такие преступления, как и совершаемые на улице, могут носить экспромт-ный характер, но чаще все же имеют определенную предысторию.
В подобных ситуациях преступление может быть следствием столкновения равно отрицательных субъектов. Вместе с тем возможны
истолкновения, в которых причинитель вреда, в отличие от жертвы, характеризуется положительно. В большинстве случаев действия в таких ситуациях квалифицируются как совершенные в состоянии аффекта.
Анкель длительное время всячески унижал и оскорблял соседа по квартире Игонина. В один из дней Анкель в очередной раз оскорбил и несколько раз ударил Игонина, который в этот момент на кухне готовил пищу. Тогда Игонин молотком, которым отбивал мясо, ударил Анкеля по голове, совершив покушение на убийство. (Его действия квалифицированы как совершенные в состоянии аффекта.)
Вот криминологические составляющие этого преступления:
а) толчковое поведение потерпевшего Анкеля, который напал на Игонина, а до этого длительное время создавал обстановку, чреватую совершением преступления;
б) поведение самого Игонина, не сумевшего принять правильное решение в сложившейся ситуации;
в) столкновение ярко выраженной антиобщественной установки
личности жертвы и позитивной установки преступника (потер
певший — откровенный хулиган, преступник — спокойный, мяг
кий человек, к тому же тяжело больной); \г) стабильный контакт преступника и жертвы;
д) совокупность различных воздействи, обеспечивших формирование Анкеля и Игонина такими, какими они «взаимодействовали» в ситуации.1
Среди ситуаций, связанных с нападением потерпевшего на причи-нителя вреда, следует выделить такие, в которых преступник и потерпевший связаны супружескими отношениями. В этих ситуациях есть различия в фактической стороне, но для большинства из них характерно нагнетание криминальной обстановки. Нередко причинители вреда в таких случаях характеризуются положительно и их действия
1 По данным Б. В. Сидорова (указ. соч. с. 122), в 59,2% случаев совершения убийств и причинения вреда здоровью в состоянии аффекта его возникновению предшествовала длительная психотравмирующая обстановка: в 21,4% случаев преступник был взвинчен происшедшей накануне ссорой, в 24,3% случаев — взволнован обстоятельствами, связанными с неправильными действиями потерпевшего, еще в 4,9% случаев — взволнован обстоятельствами, непосредственно не связанными с поведением потерпевшего, и т. д.
явно вынужденные: систематические избиения, издевательства порождают отчаяние, убеждение, что иного выхода, кроме защиты всеми доступными средствами, нет. Причинение ущерба может последовать непосредственно в ответ на нападение, но может носить и «упреждающий» характер, поскольку решительность причинителя вреда (особенно в «семейных» вариантах) определяется не только психологическим воздействием нападения, но и негативными наслоениями прошлого.
С., имевшая четырех детей, в течение одиннадцати лет терпела издевательства и побои мужа. В один из вечеров муж пришел домой пьяным и ударил ее сковородой по голове. С. спряталась в ванной, а когда спустя некоторое время вышла на кухню, увидела возбужденного мужа, который, как ей показалось, готовился вновь избить ее. С. схватила столовый нож и убила мужа, хотя в этот момент он никакой агрессии не проявлял.
Действия потерпевшего могут быть и не чисто оборонительными, а скорее представлять акт мести, правда, не лишенный и «упреждающего» содержания.
Так, Мухина задушила пьяного мужа, который длительное время издевался над ней, избивал. В день убийства он пришел домой пьяным, нецензурно обругал ее, после чего уснул. Мухина, припомнив все, что вытерпела от мужа, не без оснований полагая, что в будущем ей ждать хррошего не приходится, убила спящего.
Значительная часть ситуаций, в которых жертва нападала на причинителя вреда, связана с совместным употреблением спиртных напитков. Схема таких ситуаций, как правило, проста, хотя роль потерпевшего может быть различной. В одних случаях он только участник употребления спиртных напитков, затем напавший на причинителя вреда. В других — еще и организатор, не только напавший на лицо, причинившее ему вред ответной реакцией, но и способствовавший приведению его в состояние, при котором наиболее вероятна самая опасная насильственная реакция. Поводы к конфликтам в таких ситуациях или вообще отсутствуют, или очень легковесны.
Среди ситуаций, связанных с нападением, мы находим и мало чем отличающиеся от уличных нападений попытки проникнуть в запретные объекты в совокупности с агрессивными действиями в отношении препятствующих лиц. Редко, но имеют место ситуации, в которых убийство, причинение тяжкого вреда здоровью/ следует в ответ на сопротивление человека, совершившего преступление и насильственными действиями пытающегося избежать задержания.
Вор-карманник Волков получил тяжелую травму при сопротивлении задержанию с поличным.'
Поведение потерпевшего, не связанное с нападением на причинителя вреда, но сыгравшее роль толчка в механизме умышленного убийства, причинения тяжкого вреда здоровью
Поведение значительной части потерпевших (24,9%), хотя оно и не связано с нападением на причинителя вреда, тоже является толчком в механизме совершения преступления.
Характерными являются ситуации, в которых действуют лица, состоящие в родственных или иных близких отношениях. Толчком к совершению убийства, причинению тяжкого вреда здоровью может стать нежелание потерпевшего считаться с мнениями и желаниями членов семьи. Иногда конфликт обостряется неприемлемой формой обращения жертвы к причинителю вреда: разного рода оскорблениями, унижением. В таких случаях происходит не просто нагнетание обстановки, но и ускорение насильственной реакции, провоцирование ее, так сказать, «впрямую».
При этом совершенно не обязательно, чтобы действия потерпевшего были противоправными. Они могут не выходить за рамки семейного спора. Среди этих ситуаций значительное место занимают разного рода противодействия бракам, разводам, в которых причинителями вреда оказываются лица с безупречным (ранее) поведением.
Крылов совершил убийство жены после того, как длительное время безуспешно пытался с ней развестись Без ее согласия суд неоднократно ему в этом отказывал, хотя у Крылова уже была новая семья.
Криминологическая схема этого убийства очевидна: поведение потерпевшей, создавшей возможность криминального взрыва, явилось толчком к преступлению, несет основную криминологическую нагрузку. Конечно, здесь «сработали» и психологические минусы преступника, позволившие сложившейся обстановке сформировать у него решимость пойти на преступление.
Толчком к совершению преступления нередко служит поведение, заключающееся в систематических беспричинных оскорблениях потерпевшим причинителя вреда. Обычно это лица, не только хорошо знающие друг друга, но и состоящие в стабильном контакте.
Среди ситуаций, связанных с совершением убийства, причинением тяжкого вреда здоровью, значительное место занимают такие, в которых толчком к совершению преступлений послужило негативное
поведение жертвы в самых различных вариантах: супружеские измены, легкомысленное отношение, цинизм в интимных отношениях, бравада вызываемой ревностью, вторжение в чужую семью, аморальное поведение, оказывающее воздействие на самые низменные инстинкты будущего причинителя вреда.
К. был убит, после того как он в кругу знакомых рассказал, что «Наставил рога» Е. Узнав об этом, Е. встретил К, около дома и спросил, правда ли это. Услышав высказанный в издевательской форме утвердительный ответ, он ударом ножа тяжело ранил К. (его действия квалифицированы как покушение на убийство).
В отдельных случаях убийство, причинение тяжкого вреда здоровью может явиться пусть и недопустимой, но вполне объяснимой реакцией на оскорбительные предложения или требования потерпевшего.
Например, в практике известны случаи убийства педерастов, подвергнувшихся нападению в ответ на свое предложение.
Конфликты по поводу раздела имущества, другие аналогичные споры обычно возникают при разводах. Неумеренные требования, попытки присвоить совместно нажитое имущество, деньги также выступают в качестве толчка в механизме преступления.
В ряде ситуаций толчком к совершению преступления является преступное, но не связанное с нападением на причинителя вреда поведение жертвы. Примером такой ситуации может служить убийство «клиентом» проститутки, пытавшейся его обворовать.
Типичными вусловиях новых рыночных отношений стали ситуации, в которых толчком к совершению умышленных убийств, в том числе с наймом киллеров, является поведение потенциальных (и реальных) потерпевших — участников коммерческой деятельности. Обычно это связано с дележом прибыли, разделом собственности и т. д.
Довольно часто встречаются ситуации, в которых действия потерпевшего заключаются в организации употребления спиртных напитков им самим и преступником и в последующем нанесении оскорблений, обид преступнику или близким ему лицам В этих ситуациях очевидны две основные составляющие негативного поведения жертвы: создание условий, способствующих совершению преступления (состояние опьянения), и толчковый момент — нанесение обиды, оскорбления преступнику — причинителю вреда. Разумеется, фактическая сторона этих ситуаций весьма разнообразна: на первый план выходят то организационный, то толчковый моменты.
Исходным моментом ситуации могут быть действия потерпевшего: -ничем не вызванная грубость или оскорбительные высказывания в адрес незнакомых, обратившихся с какими-либо вопросами или просьбами.
Толчковое поведение жертвы может суммироваться с аналогичным поведением других лиц. Если агрессивные действия (оскорбления, придирки) исходят от группы, то ответная реакция причинителя вреда в известной мере случайна с точки зрения выбранного объекта: потерпевшим может оказаться лицо из числа наименее активных участников группы.
Совершение убийства, причинение тяжкого вреда здоровью могут стать следствием длительных угроз (в отличие от оскорблений) при-чинителю вреда со стороны потерпевшего. Складывается ситуация, когда в определенный момент причинитель, помня о постоянных угрозах, по его мнению, в оборонительных целях, совершает преступление, хотя непосредственно для негб опасности и не было. В этом случае взаимодействие преступника и его жертвы в основе своей «упреждающее», как и при нападениях, с той лишь разницей, что убедительности угроз оказалось достаточно для толчка к совершению убийства или причинению тяжкого вреда здоровью.
Поведение потерпевшего, не имеющее толчкового характера, но создающее обстановку, способствующую совершению убийства, причинению умышленного тяжкого вреда здровью
Потерпевшие в ситуациях этого типа составляют 23,6%. Все ситуации, отнесенные к данному разделу, независимо от того, что по фактическому содержанию они весьма разнообразны, в криминологическом отношении представляют такие варианты поведения потерпевших, которые не носят толчкового характера, но создают реальную возможность совершения убийства, причинения тяжкого вреда здоровью. Иначе говоря, такое поведение является условием, способствующим совершению преступления.
Возможных последствий того или иного поведения, как правило, по
терпевший не предвидит. Значение такого поведения в механизме прес
тупления в различных ситуациях неодинаково. В одних — это поведение
единственно и создает реальную возможность совершения преступле
ния, в других — оно важное, но не единственное условие, способствую
щее совершению преступления. Рассмотрим эти ситуации. /Поведение потерпевшего, способствующее совершению убийства, причинению тяжкого вреда здоровью может заключаться в следую-
щем: находясь в нетрезвом состоянии, он с незнакомыми ему преступниками направляется в безлюдное место, что позволяет преступникам совершить преступление без каких-либо помех. Состояние опьянения приводит к тому, что потерпевший теряет необходимую предусмотрительность, утрачивает чувство опасности, становится, по существу, беспомощным. Поведение потерпевшего в подобных ситуациях отличается в отдельных случаях еще и повышенной активностью, направленной на продолжение контакта с будущим причинителем вреда.
Сепп, человек уже пожилой, находясь в состоянии опьянения, по предложению 18-летней К. направился с нею в парадную дома, где и был убит с разбойной целью ее напарником Б.
Практически сходная ситуация, только с меньшей активностью потерпевшего, складывается тогда, когда человек в состоянии опьянения находится в месте, удобном для нападения на него (безлюдная улица, парк, парадная и т. п.).
Поведение потерпевшего, создавшее условия, способствовавшие совершению убийства, причинению тяжкого вреда здоровью, может заключаться в организации употребления спиртных напитков им самим и преступником, но без каких-либо дополнений толчкового характера. Потерпевший нередко не учитывает агрессивных наклонностей лица, которое его усилиями приводится в состояние полной потери контроля над своими действиями.
Трофимов пригласил к себе домой некоего Левина. Совместное употребление спиртного закончилось для Трофимова тяжелым ранением. И это несмотря на то, что Трофимову было известно — Левин судим семь раз, в том числе два раза за убийство!
В подобных ситуациях имеют место дополнительные моменты, связанные с негативными чертами личности потерпевшего. Жертвами проявления негативных черт своей личности становятся люди, систематически употребляющие спиртное, наркотические вещества, вступающие в интимные контакты со случайными людьми.
С9здать условия, способствующие совершению преступления, может поведение жертвы, которое само по себе'не противоправно, но ошибочно воспринимается таковым другими лицами.
Кузьмин, любитель интимных сцен, находясь в состоянии опьянения, подглядывал в окна первого этажа. В него выстрелил один из жильцов дома, принявший его за вора.
Действия стрелявшего были преступными, но и поведение потерпевшего явилось тем необходимым компонентом ситуации, без которого преступление не могло совершиться.
Поведение потерпевшего в данной ситуации криминологически
значимо в той мере, в какой оно дезориентировало причинителя вреда
и сделало возможным совершение преступления, ,Объективную возможность совершения преступления создает так
же поведение жертвы, связанное с непоследовательностью в семейных,
брачных отношениях. В частности, это касается случаев, когда брак ра
сторгнут, но фактические брачные отношения поддерживаются. Это
часто приводит к взаимным претензиям, ревности, нежеланию счи
таться с тем, что формально бывшие супруги свободны от взаимных
обязательств. Криминологическую нагрузку в таких ситуациях равно
несут как непоследовательность поведения, так и неоправданная не
осмотрительность потерпевшего. Исходным моментам в развитии си
туации может быть и поведение потерпевшего, явившееся следствием
легкомысленного подхода к созданию семьи. Связывая себя с челове
ком, моральные и физические качества которого предопределяют kqh-
фликтность в отношениях супругов, он (а чаще — она) создает предло^
сылки преступления. i •Наиболее часто возникают ситуации, в которых условия, способствующие совершению убийства или причинению тяжкого вреда здоровью, создаются за счет длительного по времени отсутствия отпора насильственным Действиям преступника со стороны потерпевшего. Например, семья на протяжении длительного времени терпит издевательства, побои, угрозы одного из членов семьи и не обращается за защитой в компетентные органы. Тем самым создается, сохраняется и обостряется обстановка, способствующая совершению преступления.
Супруги Соколовы были убиты сыном, ранее четырежды судимым за кражи и хулиганство. На протяжении длительного времени сын пьяй-ствовал, избивал родителей, открыто заявлял, что убьет их и «не будет мучиться угрызениями совести». Несмотря на совершенно очевидную опасность и необходимость принятия мер, потерпевшие в милицию не обращались. Обстановка обострилась до предела и завершилась убийством родителей.
В подобных случаях встречается не только отсутствие сопротивления преступнику, но в ряде ситуаций и активное противодействие самих потерпевших принятию мер по их защите. Причинйтак'бго'поведения различные: от обычного страха перед местью дО прямого1 расчета
невыгодности ареста преступника по соображениям материального
порядка. Нередко причиной молчания потерпевшего является нежела*
ние «выносить сор из избы». Терпимость потерпевших иногда превра
щается в своеобразное «пособничество» преступнику. •*^ Большакова трюкды попадала в больницу в результате нанесенных муэкем побоев, однако категорически возражала против привлечения его к уголовной ответственности. Уголовное дело по факту истязаний было возбуждено против воли потерпевшей, в тот момент находившейся в очередной раз в больнице. Узнав об этом, потерпевшая написала заявление с просьбой Прекратить дело. Преступник, которого разыскивали органы милиции, после, выхода Большаковой из больницы убил ее.
Преступника можно было своевременно арестовать, если бы Не &aL
ведомо ложные показания потерпевшей, лишавшие Следствие необхо1
димотд доказательственного материала. 'Жертва может своим поведением способствовать совершению убий-Ьтва или причинению тяжкого вреда здоровью, когда проявляет элементарную неосмотрительность и поддерживав? отношение с человеком, враждебность которого для нее очевидна, уединяется с ним, имея возможность не делать этого.
Неосмотрительность может быть и иного рода. Например, неосмотрительность сотрудника милиции, пострадавшего потому, что он не использовал предусмотренных уставом и инструкциями или выработанных практикой приемов несения патрульно-постовой службы, задержания и проверки подозрительных лиц.
Положительное поведение потерпевшего,
явившееся толчком к совершению убийства
или умышленному причинению тяжкого вреда здоровью
Потерпевшие в этих ситуациях составляют 10,1%. Толчком к совершению преступления может быть положительное поведение потерпевшего, направленное на защиту третьего лица от нападения или иного преступного посягательства. Чаще всего — это вмешательство с целью пресечения хулиганства.
Нередки ситуации, в которых причинение вреда потерпевшему связано с его действиями по задержанию преступника, пресечению преступных, действий, но не с целью защиты третьего лица.
Положительное толчковое доведение потерпевшего может заключаться ^предъявлении требований служебного характера, требований нормального поведения в семье, в быту, обращении в суд с иском о
взыскании алиментов, пользовании законными имущественными правами, в частности предъявлении права на наследство.
Специфическими ситуациями убийства или причинения тяжкого вреда здоровью являются также преступления против лиц, выступивших с показаниями в суде, или с целью не допустить дачу показаний заключенных, вставших на путь исправления и помогающих администрации исправительных учреждений.
Нейтральное поведение потерпевшего, которое никак не повлияло на развитие ситуации преступления, т. е. не было толчком и не создавало способствующих совершению преступления условий
Всего потерпевших в подобной ситуации — 24,7%. Значительная часть потерпевших не внесла никакого вклада в механизм преступления и не имела практической возможности предвидеть и предотвратить грозящую им опасность. Их поведение нейтрально. В основном это люди, которые в силу различных обстоятельств стабильного или разового характера оказались помехой преступнику, а также самим фактом своего существования возлагали на преступника определенные обязанности. Обременительными для преступников лицами чаще всего являются дети (в основном новорожденные), а также лица неизлечимо больные и престарелые. Преступники — чаще всего родители, но могут быть и другие родственники. Преступления такого рода редки, но весьма показательны в виктимологическом отношении.
3. совершила убийство сына двух с половиной лет, бросив его в колодец, поскольку ее будущий муж категорически возражал против ребенка и Ч избавление от него ставил условием вступления в брак.
Лицо может быть убито (тяжкий вред здоровью в таких ситуациях — свидетельство неудачи преступника), если оно является владельцем имущества, на которое посягает преступник, или обладает правом на имущество, которое преступник стремится получить. В подобных ситуациях преимущественно действуют преступники и потерпевшие, состоящие в родственных отношениях или, во всяком случае, знакомые друг другу.
Другую часть ситуаций составляют такие, где потерпевшие не знают преступников. Это разбойные нападения на улицах, вне жилых помещений, на транспорте и в других местах. Роль потерпевшего в указанных
ситуациях, если иметь в виду их завязку, нейтральна. Потерпевшие как таковые значимы для преступления лишь в силу роли, исполняемой ими в определенной ситуации.
Опасность оказаться жертвой нападения, как уже отмечалось, независимо от поведения, может быть связана с необходимостью выполнения лицом служебных обязанностей. Имеется в виду не вмешательство в ситуацию, которое обращает действия преступника на потерпевшего, а само исполнение роли, привлекающей внимание преступника независимо от конкретных действий этого лица. Преступником руководит убеждение, что данное лицо располагает крупными суммами денег, необходимым преступнику оружием, своим присутствием мешает проникнуть в нужное помещение. (Потерпевшие в таких ситуациях — работники милиции, шоферы такси, охранники, сторожа, продавцы и др.)
Человек может оказаться потерпевшим, если он является препятствием для преступника в завладении жилой площадью. В принципе, эти ситуации по исходным моментам аналогичны разбойным нападениям. И в этих ситуациях потерпевший ведет себя нейтрально: он «неудобен» преступнику, потому что он существует в данном конкретном качестве.
Примером могут служить убийства одиноких пожилых владельцев приватизированных квартир с целью завладения ими. В последние годы разоблачены организованные преступные группы, совершавшие такие преступления.
Не часто, но встречаются ситуации физического уничтожения лица, располагающего сведениями, разглашение которых нежелательно преступнику. Это могут быть сведения о преступном поведении, но не обязательно. Имеет значение лишь то, насколько сохранение их в тайне важно для преступника.
Значительное число потерпевших, поведение которых было нейтральным в механизме преступления, составляют люди, убитые или получившие тяжкий вред здоровью от случайно встреченных преступников, оказавшиеся во внезапно возникших и быстро развивающихся ситуациях, где они не Могли ни правильно сориентироваться, ни действовать спасительным для себя образом. Поведение потерпевших в таких ситуациях никакого импульса действиям преступника не дает, так же как и не создает условий, способствующих совершению нападения.
Ч4еловек может оказаться потерпевшим из-за ошибки преступника, принявшего его за другого. Каковы бы ни были мотивы преступления,
для потерпевшего ситуация остается совершенно неожиданной и случайной.
Ситуациями, в которых потерпевший практически «представительствует» за другое лицо, своим поведением демонстрируя нейтральное положение в развитии событий, являются убийства на почве мести. Правда, здесь могут сочетаться нейтральные моменты поведения с точки зрения объективно толчковых характеристик и неосмотрительность потерпевшего, если по условиям ситуации он мог и должен был предполагать возможность нападения на него. К таким «представительским» ситуациям следует также отнести случаи совершения убийства должностных лиц или причинения тяжкого вреда их здоровью преступниками, мстящими за увольнение с работы, привлечение к ответственности, взыскание за причиненный ущерб, и др. Например, убийство руководителя учреждения за то, что преступник уволен с работы, хотя конкретное решение об увольнении принимал не сам руководитель; убийство судебного или прокурорского работника потому, что другие работники этих учреждении в свое время привлекли к ответственности преступника. Есть и другие ситуации этого плана. Поведение потерпевших в процессе возникновения преступления во всех этих случаях нейтральное, оно не толчковое, не создает соответствующих условий преступнику, сами потерпевшие не предполагают о существующей для них опасности.1
Типология жертв
(потерпевших от умышленных убийств
и причинения тяжкого вреда здоровью)
Жертвы насильственных преступлений против жизни и здоровья характеризуются как положительными, так и негативными личностными чертами, проявляющимися в виктимном поведении.
Для потерпевших с положительным поведением характерны требовательность, смелость, решительность (12,4%). Для потерпевших с негативным поведением определяющими являются: (агрессивность — 24,5%, грубость, невыдержанность—6,4%, деспотизм в отношении близких, родных — 4,3%, неуживчивость — 8,6%, алкогрлизм — 37,6%, поло-
1 Спецификой поведения отличаются пассивные потерпевшие от истязания (ст. 117 У К РФ), принуждения к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (от. 120 У К РФ), неоказания помощи больному (ст. 124 У К РФ) и оставления в опасности {ст. 125 У К РФ), но это предмет самостоятельного исследования.
вая распущенность — 7,8%, неразборчивость в выборе знакомых —31,9% (в том числе по доверчивости —19,3%, по склонности к легкомысленному времяпрепровождению — 12,6%), жадность, корысть — 1,7%, некритичность - 23,6% [128, с. 103-104].
По виктимологической значимости на первое место среди типов потерпевших от убийства и причинения тяжкого вреда здоровью следует поставить агрессивный тип. В классификации жертвы этого типа представлены как агрессивные насильники (нападающие) и агрессивные провокаторы (провоцирующие в иной форме). Это жертвы, виктим-ное поведение которых (негативное и даже преступное) послужило толчком к причинению им вреда.
Специфика типа агрессивного насильника (в меньшей степени и агрессивного провокатора) определяется тем, что он близко стоит к типу насильственного преступника, а нередко полностью с ним совпадает. Поэтому подробно описывать типы потерпевших этой категории нет смысла. Проще позаимствовать психологические характеристики у «чистой» криминологии. Здесь достаточно ограничиться моделью социально-психологического облика, включающей и основные, «ведущие» характеристики, и мотивационную сферу (исходные корыстного, сексуального, хулиганского поведения). Однако и у таких потерпевших (крайний случай — «потерпевший-преступник») есть черты, отличающие их от аналогов, которым вред не причинен. Это пониженная критичность, а также очевидное неумение управлять своим поведением даже в предвидении его виктимных последствий.
Тип агрессивного насильника включает два типа (или подтипа): агрессивного насильника общего и избирательного плана.
Ведущие социально-психологические качества личности у них аналогичны, с той лишь разницей, что их агрессивность имеет различную адресность.
Тип потерпевшего агрессивного насильника (в классификации жертв — агрессивный насильник) Выглядит следующим образом: мужчина в возрасте 26—40 лет (реже — более старшего или младшего возрасту); образовательный и культурный уровень низкий; представления, интересы и потребности примитивные; физически, как правило, развит хорошо, но преимущества своего физического развития переоценивает; потенциально опасные для себя ситуации, как созданные им самим, так и те, в которых он оказался неожиданно, оценить критически не умеет; перспективу развития ситуации видит
плохо; возможности противника оценивает «с принижением»; вспыльчив, резок, агрессивен, плохо владеет собой, мстителен; спиртные напитки употребляет неумеренно; корыстен; чувство признательности, благодарности развито слабо; груб, охотно идет на конфликт; страхующий момент социальных связей (родственных, дружеских, производственных) переоценивает. Иногда истеричен, страдает отклонениями в половой сфере и психике. Установка личности — антиобщественная насильственная. Это тип человека, который демонстрирует негативное аморальное, противоправное, в том числе и преступное толчковое поведение, опасное и для других, и для него самого.
Следует различать два варианта этого типа. Агрессивный насильник общего плана реализует указанные негативные личностные качества в ситуациях, где причинителем вреда может быть лицо, с которым его ничто не связывало. Избирательно агрессивный насильник, наоборот, как правило, является родственником, знакомым, сослуживцем и т. д. причинителя вреда. Именно для избирательно агрессивного насильника характерна переоценка страхующего момента социальных связей.
Типичные жертвы собственной агрессии — боевики организованных преступных формирований (преступники-жертвы).
Потерпевшие этого типа составляют 16,2% от общего количества, в том числе общего плана — 4,0% и избирательно агрессивные — 12,2%.
Другой тип агрессивного потерпевшего — мужчина в возрасте 30-50 лет (реже иного возраста), обладатель тех же негативных качеств, что и указанный выше агрессивный насильник, но физически недостаточно сильный. Знает это хорошо и болезненно переживает, опасных для себя последствий не допускает, в случае активного противодействия нередко обращается в бегство или занимает уничижительную позицию. Иначе говоря, это тип слабосильного, трусливого, злобного, некритичного, обидчивого, с гипертрофированными претензиями человека. С причинителем вреда он чаще находится в стабильных отношениях; его агрессивные действия (приставание, оскорбления) реже обращаются на лиц, ему совершенно незнакомых. У потерпевших этого типа — антиобщественная насильственная установка личности. В классификации этот тип проходит как агрессивный провокатор общего плана или избирательно агрессивный провокатор.
В общем количестве жертв потерпевшие этого типа составляют 15,4%, в том числе избирательно агрессивные — 11,6%.
Специфическая жертва, относящаяся к категориям избирательно агрессивных насильников и провокаторов, — семейный деспот (тип, исключительно показательный в виктимологическом плане).
Семейный деспот — это мужчина в возрасте 25—45 лет (реже — более молодого или пожилого возраста); культурный уровень низкий, образование нередко начальное; правосознание примитивное; пьяница, грубиян, способен на любое оскорбление без причины; убежден в своей безнаказанности и праве на физическую расправу с членами семьи, повода к такой расправе вообще не ищет или пользуется любым; не терпит никаких возражений; жену, детей вечно упрекает в том, что материально их содержит, хотя это и не всегда так. В интимных отношениях с женой (сожительницей) груб, циничен. Нередко труслив: издевается над членами семьи, которые физически слабее его (женой, дочерьми), избивает их. Сыновей-подростков или взрослых трогает реже, но часто становится их жертвой или «в счет прошлых обид», или при защите от него других членов семьи. В своем «активе» имеет супружеские измены, уходы из семьи. Нередко страдает ослаблением половой потенции и, как следствие этого, озлоблен на жену, истеричен, в ряде случаев — налицо психопатические отклонения. Вымещает свои мнимые и действительных обиды не только на жене, детях, но и на вещах, мебели и т. д. По сути дела, некритичен, плохо понимает потенциальную опасность своего поведения. По мере упадка сил с возрастом, болезнями и физическим становлением детей от насильственных действий вынужденно отказывается, становится жалобщиком: обращается с требованиями о защите от жены и детей, которые «плохо к нему относятся, не уважают». Тип семейного деспота может сочетаться с проявлениями чисто хулиганского свойства, но это бывает сравнительно редко. Обычно семейные деспоты замыкаются в узком кругу семьи, где им «все позволено». К тому же это лица корыстные, никогда не отказываются от материальной помощи, требуют ее от детей.
Это тип в определенной мере динамический: здесь есть очевидные изменения во времени, однако отнести его следует к категории избирательно агрессивных насильников. Всего таких потерпевших — 1,8%.
Другой тип семейного деспота — мужчина среднего или пожилого возраста, образовательный уровень достаточно высок. Это холодный, жестокий, спокойный, выдержанный педант, убежденный, что имеет право на все по отношению к жене и детям, что не преследуется по за-
кону. Рукоприкладством по отношению к жене не занимается, но физически наказывает детей, делая это с наслаждением, по заранее продуманной процедуре. Жену и детей всячески унижает, демонстрируя их зависимость от него. Эгоистичен, необщителен, спиртные напитки употребляет умеренно и издевается над семьей чаще в трезвом виде. Это типичный «садист-словесник», подлый, злобный, низкий, но трусливый. Он карьерист и более всего боится потерять лицо в глазах окружающих.
По классификации — это избирательно агрессивный провокатор. В общем количестве потерпевших этот тип составляет 2,5%.
Тип потерпевшего — избирательно агрессивного провокатора, для которого движущим мотивом является сексуальный, — мужчина в возрасте 20—30 лет (реже старше), образование не ниже среднего, культурный уровень достаточно высок, или, по крайней мере, обладает определенным внешним лоском, любитель «красивой жизни» — ресторанов, выпивок, женщин. Некритичен. Непосредственно в опасных ситуациях ведет себя активно, стремится оказать сопротивление. Однако нередки ситуации, когда он находится в беспомощном состоянии (например, сон, состояние опьянения).
Этот тип потерпевших составляет 3,9% от общего числа потерпевших.
Другой тип избирательного агрессивного провокатора сексуального плана — мужчина, чаще среднего и пожилого возраста; образовательный уровень — от начального до высшего; семейное положение любое (женат, разведен, холост); психофизические качества — самые различные; образ жизни — от внешне идеального до связанного с совершением преступления и отбытием наказания. Основное качество личности, порождающее виктимность, — гомосексуальность. Практически на основе этого негативного личностного качества существуют два типа потерпевших:
а) вежливый, культурный, спокойный человек, рафинированный интеллигент, нередко — работник творческого труда;
б) грубый, внешне неопрятный, резкий, нетерпимый, злоупотребляющий спиртными напитками, нередко ранее судимый, готовый «защищать свои права на партнера».
Для потерпевших этих типов характерны, с одной стороны, осторожность, боязливость, склонность к перестраховке, а с другой — неспособность отказаться от своих намерений по Соображениям риска. В итоге они становятся жертвами лиц, к которым обращаются с непри-
личными предложениями, или своих «конкурентов». Поведение и тех и других толчковое, провокационное.
Потерпевших этого типа — 0,8% от общего количества.
В категории избирательно агрессивных провокаторов женщины представлены следующим типом: 20—35 лет, замужняя (имеющая сожителя); образовательный и культурный уровни невысокие; часто неумеренно употребляет спиртные напитки; грубая, резкая в обращении, бестактная, намеренно и легко идет на скандал, опасность, возникающую в результате этого, оценивает некритически, легкомысленна, изменяет мужу, причем не стремится это скрыть; часто не желает сохранить семью и требует от мужа, чтобы он оставил ей жилую площадь. При систематических скандалах угрожает обращением в милицию, щ очень редко в действительности это делает. При обращении не пренебрегает ложными показаниями.
Другой вариант агрессивного провокатора — жена, изменяющая мужу, но скрывающая свою связь. Здесь провокация выступает как неосторожность потерпевшей. Всего потерпевшие этого типа составляют 3,1%.
Наиболее распространенный тип пассивного потерпевшего (пассивной жертвы) — это женщина 20—35 лет, замужняя (имеющая сожителя), с низким образовательным и культурным уровнем, робкая, легко внушаемая, поддающаяся посторонним влияниям, с обостренной стыдливостью, обременена детьми, материально зависит от мужа, терпит его побои и угрозы, издевательства, правосознание низкое. Противодействия мужу не оказывает, в милицию, суд не обращается, а если и обращается, то просит затем дело прекратить. Отношение мужа воспринимает как плохое, но вполне объяснимое тем, что «выпивает»; негативное отношение к возможности обращения за защитой мотивирует страхом остаться без материальной поддержки, нежеланием «выносить сор из избы», опасением новых побоев. Это тип пассивной потерпевшей, в большинстве случаев объективно способной к сопротивлению и к тому же некритичной.
Такие потерпевшие составляют 16,0% от общего числа потерпевших.
Также тип пассивного потерпевшего (пассивной жертвы) — женщина легкого поведения; возраст любой, уровень образования и культуры — невысокий, пьяница, нечистоплотна, в половом отношении распущенна, нередко больна венерическими заболеваниями, совершенно некритична — опасности возникающих ситуаций не сознает. Часто на-
пинается до такой степени, что приводит себя в беспомощное состояние и становится жертвой садистского надругательства. Лжива, неискренна, в милицию никогда не обращается (например, по поводу побоев), а если оказывается в больнице, дает ложные показания. Свой образ жизни скрывает, но иногда им даже бравирует. К труду испытывает отвращение.
В ином варианте этого типа в дополнение к указанным личностным чертам следует отметить грубость, наглость, бесстыдство; при случае способна и совершить кражу у партнера, и шантажировать его, используя опасение огласки.
Это тип пассивного и некритичного потерпевшего, а во втором варианте — избирательно агрессивного провокатора корыстного плана.
Потерпевших этого типа мало — 1,3% от общего количества, но они очень показательны в виктимологическом отношении.
К типу пассивного, в значительной мере некритичного потерпевшего (и способного, и не способного к сопротивлению) относится также мужчина пожилого или преклонного возраста; с преступником связан родственными или иными стабильными отношениями; образовательный и культурный уровень низкий; робкий, спокойный, старается избежать скандалов, на оскорбления не отвечает; некритичен: не видит опасности и перспективы развития ситуации, в которой находится; правосознание низкое, за защитой не обращается, готов простить даже побои. Стремится подыскать оправдание негативному поведению преступника. Физически нередко слаб, материально зависит от преступника. В ситуации, которая в конечном итоге выливается в убийство или покушение на убийство, находится длительное время, иногда годы (таких потерпевших — 4,9%,).
Тип пассивного потерпевшего с сексуальной мотивацией — это
гомосексуалист, не умеющий оказать сопротивления, принуждаемый
к сожительству и становящийся жертвой в результате конфликтов
между претендентами на него или попытками порвать с половым парт
нером. 'Для большинства потерпевших в той или иной мере характерна некритичность, однако можно выделить тип некритичного потерпевшего. Некритичность решающим образом определяет виктимность жертв этого типа. Это мужчина любого, возраста, от молодого до пожилого, но чаще всего — среднего; неумеренно употребляющий спиртное; образовательный уровень может быть любым; незлоблив, доверчив, лег-
ко заводит знакомства и к выбору знакомых относится некритически; понимание опасности таких знакомств, как и критическое осмысление потенциально опасных ситуаций, отсутствует; в состоянии опьянения и даже в трезвом виде бездумно поддается на предложения преступника где-либо уединиться для встречи с женщиной или для распития спиртных напитков. Непосредственно в момент осознания опасности ведет себя по-разному: активно сопротивляется, пытается скрыться, пассивен и т. д.
Это тип некритичного потерпевшего, создающего обстановку, способствующую совершению преступления. Потерпевшие этого типа составляют 6,2% от общего количества.
Тип инициативного потерпевшего — это, как правило, мужчина (значительно реже женщина), возраст от 18 до 45 лет, но в более редких случаях и старше; образовательный уровень любой, но в основном не ниже среднего; физически развит нормально; смел, решителен, отзывчив, принципиален, искренен, добр, требователен, готов рисковать. Критичность, понимание опасности ситуации и ее конечных" последствий снижены, однако возможна и самонадеянность при понимании опасности; действует рискованно. Этот тип потерпевших составляет 23,4% от общего количества потерпевших.
4.2. Половые (сексуальные) преступления: жертвы и ситуации
Преступления против половой свободы и половой неприкосновенности или, иначе, половые преступления, затрагивают интимную сферу жизни человека.
Эту сферу, по меткому определению известного ученого А. Г. Хар-чева, «охраняют не только стены дома, квартиры, но и такие эффективные психологические силы, как чувство скромности, стыдливости, личного и семейного достоинства» [157, с. 18]. В криминологическом плане понятие половых преступлений охватывает преступления, посягающие на половую свободу и половую неприкосновенность личности, а также на нормальное половое развитие и воспитание детей. К числу этих преступлений относятся:
1) изнасилование (ст. 131 УК);
2) насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК);
3) понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК);
4) половое сношение и иные действия сексуального характера с лицами, не достигшими 14-летнего возраста (ст. 134 УК);
5) развратные действия (ст. 135 УК).
Общественная опасность этих преступлений различна: от сравнительно небольшой (ст. 133,134 У К) до максимально высокой (ст. 131, 132 УК). По-разному они представлены и в структуре рреступности.
Криминологические характеристики половых преступлений неотделимы от анализа и оценки отношений, связывающих преступников и их жертв. Данное обстоятельство имеет особо важное значение для этой группы преступлений.
В равной мере важно изучение поведения потерпевших от половых преступлений, так как для некоторых из них характерно добровольное участие, своеобразное способствование преступнику, совершенно нетипичное для подавляющего большинства других преступлений.
Это прежде всего относится к лицам, не достигшим 14-летнего возраста — добровольным партнерам взрослых в половых сношениях или иных действиях сексуального характера (ст. 134 УК). Ситуации этих преступлений возникают не только по инициативе преступников, но и потерпевших, чаще всего сохраняются ими в тайне (отсюда огромная латентность). Цели, которые преследует преступник, в принципе, очевидны. Мотивы, лежащие в основе поведения добровольной жертвы, могут совпадать с мотивами преступника, но могут быть и отличными. Изучение немногих материалов по этим преступлениям не позволяет ранжировать мотивы и цели, преследуемые жертвами, но характер их прослеживается с достаточной ясностью — это сексуальное любопытство, связанное с ранним половым созреванием; желание обрести самостоятельность; стремление попасть в круг общения с более взрослыми лицами; стремление получить материальные блага и др. Преступника и добровольную жертву в ряде случаев связывают искренняя привязанность, влюбленность — чувства несомненно уважаемые.
Потерпевшие от этих преступлений в личностном плане очень различны. Среди них представлены положительно характеризующиеся, но опередившие свой возраст девочки (ни одного мальчика в наших материалах не оказалось) и наряду с ними предельно развращенные, занимающиеся проституцией. В отношении последних, однако, не следует спешить с выводами. Малолетние проститутки, при том что они добровольно вступают в половые отношения, действительно часто жертвы сводниц, они эксплуатируются организованной преступностью, и в этом плане только «итоговые» оценки их личности не
дают представления об истинной виктимологической составляющей данного преступления.
В последние годы в России катастрофически растет беспризорность детей. Она ведет не только к женской, но и мужской проституции. Судя па тому, что в порнографических фильмах сняты не только девочки, но и мальчики, в стране есть детская мужская проституция, следовательно, множество преступлений, о которых идет речь.
В виктимологическом плане жертвы этих преступлений имеют высокую личностную виктимность, степень которой многократно увеличивается за счет ситуативных факторов. Это то немногое, что сейчас можно сказать о виктимологическом аспекте этого преступления.
Понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 У К) связано с угрозами, шантажом и использованием материальной или иной зависимости жертвы от преступника. Из этого следует, что отношения между жертвой и преступником не носят случайного характера. Что касается личностных качеств жертв, то они могут определять неспособность или нежелание жертвы противодействовать преступнику или, наоборот, способность оказать ему эффективное сопротивление. Латентносткэтого преступления высокая в основном из-за нежелания жертв обращаться в правоохранительные органы. Его виктимологи-ческое изучение, анализ виктимологических ситуаций, разработка типологии жертв — задачи, которые еще предстоит решить в будущем.
Насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК) — новый состав преступления для уголовного законодательства России. Ранее изучалось только мужеложство, теперь частью декриминализи-рованное.
Насколько можно судить по оперативной и следственно-судебной практике, основная сфера насильственного мужеложства и насильственного лесбиянства — исправительные учреждения, исполняющие наказание в виде лишения свободы. Гомосексуальные половые отношения осужденных — явление постоянное и легко объяснимое. Уголовно-исполнительный кодекс РФ относит мужеложство и лесбиянство, совершенные добровольно, к злостным нарушениям режима. Такие факты не секрет для сотрудников ИУ, но отношение к ним, особенно в женских колониях, не слишком строгое. Нередко «во имя спокойствия и избежания конфликтов» их стараются не замечать. Вместе с тем очевидно, что некоторая часть осужденных принуждается к гомосексуальным контактам, будучи в них пассивными партнерами. Практикуется так называемое «опус-
кание», когда фактически чем-то провинившийся осужденный насилуется группой. Жертвами внешне добровольного мужеложства становятся молодые физически привлекательные осужденные. Все это хорошо известно и практикам и ученым, изучающим пенитенциарные проблемы.
Индивидуальная виктимность потерпевших от всех указанных преступлений несомненно выше средней, но обусловливается различными чертами личности. В основном это физическая неспособность оказать сопротивление, неумение сориентироваться в ситуации, инертность, конформизм,, уже имеющийся опыт гомосексуального общения и др.
Ситуативные факторы также различны: это и условия исправительного учреждения, и неблагополучная семья, и безнадзорность, и т. д.
С виктимологических позиций весьма показательны развратные действия в отношении лиц, не достигших 14-летнего возраста. Это преступление, в котором потерпевшие — всегда и по существу жертвы уже в силу возраста. Но юный, а иногда и малолетний возраст еще не свидетельство нейтральной роли жертвы в ситуациях данных преступлений. Из общего количества изученных нами потерпевших 42,0% вели себя негативно; поведение 58,0% никак не способствовало преступнику в совершении преступления.
Естественно, возникает вопрос, какое негативное поведение может быть у ребенка или подростка. Мы относим к негативному поведению такое, в котором проявились:
а) развращенность, нездоровое любопытство;
б) корыстная заинтересованность в получении подарков, денег от преступника;
в) недопустимая (с учетом возраста) доверчивость, некритичность;
г) сокрытие факта развращения, независимо от мотивов, при условии, что это поведение позволило преступнику продолжать развращение.
По нашим данным, развратные действия совершены в отношении 50,1% потерпевших лицами, им совершенно незнакомыми; 39,4% — знакомыми; 3,0% — родственниками; 7,5% — отцами и отчимами.
По месту совершения преступления потерпевшие распределились следующим образом:
а) были развращены на улице — 40,7%;
б) в своем жилище — 1,6%;
в) в жилище преступника — 4,7%;
г) в общем жилище потерпевшей и преступника — 13,6%;
д) в других помещениях и жилищах третьих лиц — 39,4% [119, с. 110].
Рассмотрим ситуации, в зависимости от того, какое место занимает в механизме совершения преступления поведение потерпевшей. Оно может быть:
» положительным или нейтральным, т. е. таким, которое противодействовало преступнику или, по крайней мере, не способствовало ему в совершении преступления;
* негативным, если создавало условия, способствующие совершению преступления.
Поведение потерпевших, которое никак не способствовало совершению преступления и в которой не проявились какие-либо отрицательные черты, качества личности потерпевших
Всего потерпевшие по этим ситуациям составляют 58,0% от общего количества изученных.
В практике не столь уж редко имеют место ситуации, когда преступник неожиданно нападает на потерпевшую, избирая для этого безлюдные места, пытается затащить в подвал, на чердак и т. д„ но встречает упорное сопротивление в виде физического противодействия или призывов о помощи. Поведение потерпевшей в подобных случаях исключительно положительное. Поскольку сопротивление требует определенного физического развития, чаще всего по таким ситуациям проходят потерпевшие 12-13 лет.
Преступник может совершать развратные действия, не прибегая к непосредственному контакту с потерпевшей: обнажаться на виду у потерпевшей, совершать циничные телодвижения и т. д. Положительное поведение потерпевшей в таких ситуациях заключается в:
а) уходе с места совершения преступления, т. е. прерывании визуального контакта с развратником без принятия мер к его задержанию;
6) в уходе с места совершения преступления и немедленном сообщении взрослым о случившемся;
в) в принятии активных мер по задержанию преступника, конечно, не лично, а с привлечением взрослых работников милиции и т. д.
В этих случаях встречаются потерпевшие различного возраста, но преимущественно — старшего.
В ситуациях, когда в роли преступника-развратника выступает отец, потерпевшие редко оказывают сопротивление. Однако практика знает такие случаи,
В целом ряде ситуаций мы находим нейтральное поведение потерпевших, которые ничего не сделали для облегчения действий преступника.
Поведение потерпевших, которое способствовало совершению преступления или позволило преступнику продолжать преступные действия
Всего потерпевшие по данным ситуациям составляют 42,0% от общего их количества.
Негативное поведение имеет в основе развращенность и нездоровое
любопытство потерпевших, корыстную, материальную заинтересован
ность, недопустимую доверчивость, некритичность, заключается в РР-
крытии потерпевшей факта развращения, что позволило преступник^
продолжать развращение данной потерпевшей. (Ситуации! в которых поведение потерпевших было продиктовано
развращенностью, нездоровый любопытством
Такие ситуации, где поведение продиктовано очевидными негативными качествами личности: нездоровым любопытством, развращенностью — встречаются не столь уж редко. Конечно, эти качества сами по себе не приводят к преступлению. Однако они учитываются преступником при выборе жертвы, формы преступного поведения, места совершения преступления. Не случайно именно знакомые потерпевшим преступники, понимающие, чем им грозит разоблачение, обращают свое Внимание прежде всего на тех девочек, в которых распознали эти отрицательные черты. И надо сказать, что они редко ошибаются [148, с. 94-96].
Любопытство и развращенность потерпевших иногда не просто качества, черты, используемые преступником, но и основа проявления инициативы самой потерпевшей. Например, не столь уж редки ситуации, когда преступник, зная девочку, рассказывает ей об интимных вещах, если потерпевшая принимает его предложение, обнажается в ее присутствии и т. д. Криминологически значимо здесь то, что потерпевшая с интересом все это слущает и наблюдает и нр пытается избежать восприятия такой явно неподходящей информации. Значение поведения дотерпевшей в механизму преступления существенно -меняется, оно становится из элемента, пассивного активным. ?сли,ж« потерпевшая, как это нередко бывает, скрывает преступление от родителей, но
рассказываете нем сверстницам, что побуждает их к контакту с тем же преступником, ее поведение выходит за рамки данного преступления.
Оператор котельной К., встретив во дворе Г., 12 лет, предложил ей пойти с
ним в котельную, где он расскажет о том, как совершаются аборты, как
«живут» люди, и заодно угостит конфетами. Г. хорошо знала К. и пошла с
ним, так как ей было интересно все это (ее собственное признание). В ко
чегарке К. свое обещание выполнил, т. е. совершил типичные развратные
действия. Г. скрыла этот случай от родителей, что лишний раз подтвер
ждает отличное понимание ею недопустимости происшедшего, но подру
гам рассказала. Это привело к тому, что в кочегарке у К, побывали и также
подверглись развращению еще несколько девочек. , ,1 Akf ивность в поведении потерпевших: может проявиться яе fi н!а-чальной стадия преступления, а в процессе его продолжения и даже после окончания.
Девятилетние П. и Е. вечером гуляли на льду озера. К ним подбежал тренировавшийся здесь же спортсмен С. и предложил пойти к расположенному неподалеку стогу сена и там посмотреть, как он4 разденется. Девочки согласились. С. поочередно совершил с ними развратные действия. Потом он договорился с девочками встретиться на этом же месте через неделю. Они согласились и пришли бы, но им помешали обстоятельства, от них не зави-сящие.
Помимо действий самого преступника криминологической составляющей этого преступления является и поведение потерпевших, в основе которого лежало нездоровое любопытство, нездоровый интерес к предложению преступника. Ситуации такого порядка обычно развиваются постепенно, а потерпевших и преступников связывают определенные стабильные отношения.
В основе негативного поведения потерпевших может лежать не просто нездоровое любопытство, но развращенность, ставшая определенной чертой личности. Случаи нечастые. Потерпевшие по таким ситуациям, как правило, 12-13-летние девочки.
Отчим, начиная с 11- до 13-летнего возраста, т. е. на протяжении двух лет, развращал Б.
Потерпевшая проявляла инициативу в организации встреч с преступником, тщательно скрывала все от матери.
Помимо «чистой» развращенности в этой ситуации присутствовал
и Своеобразный интерес: отчим обещал жениться на ней, как только
она вырастет. 1 '
Ситуации, в которых поведение потерпевших было продиктовано корыстной, материальной заинтересованностью
В ситуациях, где молчания и непротиводействия потерпевших преступник добивается за счет подарков, обычно в определенной мере имеются и элементы принуждения. Желание получить подарок, лакомство у потерпевшей есть, но в то же время она может бояться преступника, стесняться его, просто не знать, как избежать общения с ним.
, В. с 9-летнего возраста развращал отец. Девочка подвергалась развратным действиям около четырех лет. Лишь в возрасте 13 лет она стала протестовать, активно избегать отца.
Это характерное развитие событий: нередко в подобных ситуациях материальные соображения уходят у потерпевшей на второй план, она более ясно начинает понимать происходящее, становясь старше. Тем не менее задабривание, пробуждение у потерпевшей определенной материальной заинтересованности сыграло свою роль на протяжении длительного времени.
Ситуации, в которых потерпевшие проявили излишнюю доверчивость, некритичность, что позволило преступнику совершить развратные действия Для того чтобы создать обстановку, в которой возможно совершение преступления, преступник, особенно если он незнаком с избранной жертвой, чаще всего прибегает к обману, притом нередко довольно примитивному. Однако жертвы не проявляют той критичности, которой, в принципе, уже должны обладать, и в результате попадают в положение, позволяющее преступнику совершить развратные действия. Практика знает ситуации, в которых преступник, добиваясь, чтобы потерпевшая осталась с ним наедине, выдает себя за врача, тренера, режиссера и т. д.
В данном случае мы рассматриваем лишь f e ситуации, в которых потерпевшая имела полную возможность правильно понять и оценить действия преступника независимо от того, насколько для нее могли бы быть ясными его истинные намерения.
Ситуации, в которых сокрытие потерпевшей факта совершения развратных действий позволило преступнику продолжать преступление в отношении той же жертвы
Непосредственной причиной сокрытия могут быть страх, стыд, боязнь огласки, стеснительность и т. д.
Фактическое содержание «тормозящих» факторов может быть самым различным: многое здесь зависит от возраста, развития, воспитания, обстановки, в которой живет потерпевшая.
Случаи сокрытия преступления имеют место чаще всего там, где преступник и потерпевшая знают друг друга и стабильно связаны. Совершение развратных действий в подобных ситуациях иногда продолжается длительное время и превращается в систему. Угроз при этом практически не бывает, а если и есть, то неопределенные. Тем не менее эти угрозы «срабатывают», что, собственно, и нужно преступнику.
В ряде случаев единственным мотивом молчания, скрытности потерпевших являются стеснительность, стыд.
Самым опасным и самым распространенным половым (сексуальным) преступлением является изнасилование. В 1997 г. в стране было зарегистрировано 9307, в 1998 — 9014, в 1999 — 8346 изнасилований. По данным опроса населения в Санкт-Петербурге жертвами сексуального насилия стали в 1998 г. 1,1%, в 1999 г. - 2,2%, в 2000 г.-1,4% опрошенных. Далее оно рассматривается в его виктимологиче^ ском аспекте.
Изнасилование — преступление специфическое не только потому, что его жертвами могут быть лишь женщины. В этом преступлении исключается противоправное поведение потерпевшей. Тем не менее это не значит, что поведение потерпевшей всегда нейтрально по отношению к результату и не имеет значения в развитии ситуации преступления.
Потерпевшие от изнасилования могут быть разделены на две группы: тех, чье поведение в той или иной мере способствовало совершению преступления, явилось толчком к началу преступных действий, и тех, чье поведение было нейтрально (иначе говоря, поведение никак не способствовало совершению изнасилования).
Среди потерпевших 45,5% не имели добрачных связей, 74,5% — незамужние. Обратимся к данным, характеризующим личность потерпевших и их поведение (табл. 4.10).
Из приведенных данных следует, что поведение негативного характера типично в первую очередь для потерпевших в возрасте до 25 лет. Если мы примем количество потерпевших с негативным поведением за 100%, то это положение выявится еще более ярко — более 90,0% негативного поведения приходится на потерпевших в возрасте до 25 лет. Благоприятные ситуации для изнасилования чаще всего создают несовершеннолетние девушки: в 7 случаях изнасилования из 10 по изученным делам они вели себя подобным образом [81, с. 193].
Таблица 4,10
Возраст, % Негативное Положительное Негативное ' -лет поведение, поведение, поведение, % от общего % от общего % от этого количества количества возраста
До 18 30,7 21,7 9,0 „ 70,9 19-25 42,7 25,7 17,0 60,5 26-30 5,9 1,9 4,0 33,3 31-40 11,9 1,0 10,9 8,3 41-50 6,9 1,0 5,9 14,3 От 50 1,9 1,0 0,9 49,9' Всего 100 52,3 47,7 -
В подростковый период, сопровождаемый интенсивным половым созреванием, у девушек инстинктивно пробуждается стремление к приобретению сексуального опыта. Некоторые из них начинают половую жизнь с 12-13 лет. Причем первыми их партнерами нередко бывают насильники.
Данные об образовательном уровне потерпевших свидетельствуют, что в своем большинстве они имеют достаточно высокий образовательный уровень: так, лица с высшим и незаконченным высшим образованием роставляют 8,8%; средним — 39,8%; неполным средним — 38,9%; начальным и без образования — 12,5%, (По данным Е. А. Гин-товт, категории по уровню образования соответственно: 8,5; 40,3;
39,4; 11,9.)
Отношение жертвы к преступнику характеризуется следующим образом: совершенно незнакомы — 42,5%; дочери (падчерицы) — 2,0%; жены (фактически разведенные) — 0,8%; близкие родственники — 2,7%; знакомые — 52,0% (в том числе случайные знакомые — 37,0%). Хотя, казалось бы, процент знакомых преступников велик, в действительности потерпевшие во многих случаях почти не знали своих «знакомых». Уже одно то, что жертвы случайных знакомых составляют 71,0% от общего количества изнасилованных знакомыми,
1 По данным Е. А, Гинтовт, изучившей 151 уголовное дело за 1997-1998 гг., процентные соотношения практически такие же. Так, негативное поведение по возрастным группам составляет: до 18 лет — 71,9; 19-25 — 59,5; 26-30 — 33,7; 31-40 — 8,?; 41-50 — 13,6; старше 50 - 49,7 (Изнасилование: криминологическая характеристика, предупреждение, проблема защиты жертв. Дис.... канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 52).
показывает, как они порою легкомысленны. (Практически аналогичные данные получены ?. А. Гинтовт: жертвы, совершенно незнакомые с преступником, — 43,0%; дочери и падчерицы — 2,0%; жены, в том числе разведенные, —1,0%; близкие родственники — 2,5%; знакомые — 51,5%, в том числе случайные — 36,5%).
Изнасилование связано с преодолением сопротивления жертвы. Поэтому для оценки криминологической значимости ее личности и поведения важно, в какой мере она могла сопротивляться преступнику. Практика показывает, что 83,1% потерпевших были способны к сопротивлению и только 16,9% не могли противодействовать преступнику (причины тому: физическая слабость — 13,9%, беспомощное состояние, сон — 3,0%). Однако не все потерпевшие оказывали сопротивление насильникам, а только 70,5%. Из этого обстоятельства можно сделать вывод, что по отношению к 12,6% потерпевших (не оказали сопротивления 29,5%, не могли сопротивляться 16,9%) изнасилование явилось следствием их «непротивления». Конечно, и сопротивление не всегда спасает от насилия, но практика показывает, что примерно 70% сопротивлявшихся не позволили преступнику довести преступление до конца, хотя им пришлось преодолевать не только физическое, но и (что иногда значительно страшнее) психическое насилие преступника.
По данным нашего изучения, физическое насилие было применено в отношении 32,5%, психическое — 12,0%, сочетание физического и психического — 55,5% потерпевших. Для более точной характеристики возможности к сопротивлению и реализации этой возможности в зависимости от возраста потерпевших приведем следующие данные:
до 18 лет оказали сопротивление 45,1%, из них успешно — 42,8%;
18-25 лет - соответственно 86,0 и 30%;
26-30 лет-66,6 и 25%;
31-40 лет-83,3 и 20%;
41-50 лет-71,4 и 100%;
старше 50 лет — 50 и 100%.
Сопротивление потерпевших не всегда выражается в физическом противодействии, призывах о помощи. Нередко встречается и хитрость, и использование возможности убежать от преступника (первое характерно для жертв зрелого возраста, второе — молодого, в том числе и несовершеннолетних).
Жертва изнасилования, в принципе, не может быть правонарушаю-щей. Она может быть легкомысленной, некритичной, неосмотрительной, но не более.
Поведение, являющееся негативным элементом механизма изнасилования, не всегда является критерием отрицательной характеристики потерпевшей. Не исключено, что это лишь случайный эпизод в жизни, стечение обстоятельств (в целом 78,5% потерпевших характеризуются положительно). Но все же значительная часть жертв (21,5%) характеризуется отрицательно.
Многие жертвы изнасилования отличаются не только провокационным поведением перед совершением над ними насилия, но и легко поддаются соблазну, готовы вступить в случайную связь, повеселиться за чужой счет и т. д. В известной мере это связано и с материальной необеспеченностью женщин, особенно молодого возраста.
В ситуациях изнасилований, совершенных знакомыми, нередко выбор преступника предопределяется репутацией жертвы как доступной или неразборчивой в выборе знакомых. Исходя из этого насильники почти всегда рассчитывают на то, что Их жертвы не будут обращаться с заявлением в милицию, потому что:
а) для жертвы это не слишком значимое событие, в связи с чем, будучи ранее кем-то изнасилованной, она не сообщила об этом органам милиции;
?) жертва не хочет разглашать о себе какие-либо сведения, опасаясь «дурной славы».
К отрицательной характеристике потерпевших от изнасилования относится употребление наркотиков и спиртных напитков. По имеющимся данным, 38,6% находились в момент насилия над ними в состоянии алкогольного опьянения. Усугубляет негативную окраску и то, что свыше 92,8% потерпевших употребляли спиртные напитки вместе с насильниками.
Достаточно показательны данные о состоянии опьянения потерпевших во взаимосвязи с отношениями, связывающими их с преступниками, и местом совершения преступления.
Так, 92,3% потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, были изнасилованы знакомыми, в том числе случайными знакомыми — 64,2%, хорошо знакомыми — 25,9%, родственниками — 2,5%. Только 7,7% потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, стали жертвами незнакомых насильников.
По нашим данным, территориальная характеристика изнасилования выглядит так: изнасилованы на улице, в иных «незакрытых» местах — 58,5%; изнасилованы в общем жилище потерпевшей и преступника — 3,8%; изнасилованы в жилище жертвы — 5,7%; изнасилованы в жилище насильника — 32,0%.'
Однако эти позиции значительно отличаются, когда речь идет о потерпевших, находившихся в состоянии опьянения. В доме преступника было изнасиловано 76,9% от общего числа жертв, находившихся в состоянии опьянения, из них постоянными знакомыми — 17,9%, случайными знакомыми — 53,9%, родственниками — 5,1%. Изнасилованы в доме потерпевшей только 5,1%, из них постоянными знакомыми — 2,6%, случайными — 2,5%. Из всех изнасилованных в доме преступника потерпевших в состоянии опьянения было 93,7%, из всех изнасилованных у себя дома — только 33,3% жертв, из всех изнасилованных на улице-11,8%.
Особое криминологическое качество состояния опьянения определяется тем, что оно приобретается в основном при активном участии самой потерпевшей. Разница между «благоприобретенным» опьянением и физической слабостью, которая не зависит от жертвы, достаточно очевидна.
Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных криминологических ситуаций, необходимо остановиться на изложении общих положений, характеризующих как негативное, так и положительное поведение потерпевших от изнасилования.
Изучение потерпевших с негативным поведением показывает, что в его основе лежат недостатки воспитания, нравственного формирова ния их личности и в целом влияние микросреды. Для потерпевших этой группы характерны неосмотрительность, неразборчивость в связях, легкомыслие в приобретении рискованных знакомств. Чаще всего
1 Поданным Е. А. Гинтовт, в Санкт-Петербурге на улицах совершены в 1997 г. 18,4% от общего числа изнасилований; в 1998 г.- 14,1%; в 1999 г.- 8,4%. В общественных местах в 1997 г. - 21,9%; 1998 г.- 18,2%; 1999 г.- 11,3%. В этот период изнасилования частью переместились «под крышу»: изнасилования в 1998 и 1999 гг. соответственно совершались в квартирах и частных домах (31,2 и 29,6%); в подъездах (22,4 и 17,2%); в подвалах(4,1 и 31,5%); в общежи-тиях (4,7 и 3,4%); в садовых домиках, на дачах (0,6% в 1998 г). По другим данным, в парках, садах и скверах совершается около 25%, в квартирах — 35% изнасилований (Краткая энциклопедия экстремальных ситуаций. М., С. 263).
жертва попадает в опасную ситуацию, не проявив элементарного понимания складывающихся обстоятельств. Наиболее частые мотивы таких знакомств следующие: желание весело провести время, потанцевать, воспользоваться автомашиной (покататься), получить возможность переночевать, стать содержанкой (любовницей), «отомстить» другому знакомому (вызвать его ревность), выйти замуж, приобрести различные вещи и т. д. Нередко и отсутствие мотивации поведения, вызванное состоянием опьянения.
Мотивы знакомства в определенной мере характеризуют момент завязки криминальной ситуации. Однако для глубокого понимания мотивов Поведения потерпевших, обстоятельств, определивших возникновение этих мотивов (нередко отрицаемых потерпевшими), необходимо исследовать все то, что подготовило потерпевшую к такой, а не иной мотивации ее поведения, хотя бы для этого и пришлось совершать экскурсы в прошлое, иногда значительно отстоящее по времени от момента совершения преступления.
Типичность негативных исходных поведения потерпевших налицо. За этим поведением скрыты более или менее значительные упущения в воспитании. У молодых, иногда несовершеннолетних девушек часто отсутствует элементарная разборчивость в знакомствах, хорошая подозрительность, если так можно сказать. В итоге складывается характерная ситуация, когда потерпевшая знакомится с практически совершенно неизвестным ей человеком, доверчиво посещает с ним помещения, в которых и совершаются изнасилования.
Неразборчивость в знакомствах тесно связана с излишней доверчивостью. Природа этой доверчивости может исходить от неиспорченности, непонимания темных сторон жизни, но может быть и от равнодушия, бездумности, даже любопытства. Вряд ли можно не согласиться с тем, что в основе такой «наивности» лежит элементарная нравственная безграмотность, сводящая поведение к одной задаче: лишь бы сохранить невинность, а все остальное не имеет значения. В любом случае жертва не думает о возможном развитии событий, само знакомство с партнером для нее желательно. Можно с полным основанием утверждать, что нездоровое любопытство довольно часто приводит к тому, что жаждущие острых ощущений, много знающие понаслышке, но в действительности совершенно неопытные девушки становятся в определенной мере жертвами собственного любопытства. В основе подобного поведения также лежат недостатки воспитания, заключающиеся в ограждении девушек подросткового возраста от какой-либо самостоятель-
/
ности. В итоге при первой возможности, вырвавшись из-под надзора родителей, потенциальные жертвы идут на знакомства весьма сомнительного свойства.
Нельзя не учитывать, что 14-18 лет — это возраст, когда появляется вполне естественный интерес к лицам другого пола. И вот здесь-то сказывается отсутствие моральных «тормозов», которые длительное время заменялись мелочной опекой. Они просто не выработались по известным причинам и, естественно, не сработали в сложившейся неблагоприятной ситуации. Столь же двусмысленно выглядит и поведение потерпевших, воспитание которых чрезмерно «рационально». Потерпевшая сознательно идет на знакомство и рискованный контакт с человеком, который ее интересует лишь в плане определенных материальных благ. Проще говоря, жертва рассчитывает на развлечения, получение подарков, прекрасно понимая, чего ждет от нее партнер, но надеется избежать «конечного подведения итогов». Поведение потерпевших в определенных случаях бывает и предельно откровенным, провоцирующим; оно объективно создает у насильника представление о реальной возможности сексуального контакта. Это — наиболее острые ситуации, к которым мы вернемся при подробном анализе толчковых ситуаций [82, с. 12-13].
Рассмотрим далее наиболее типичные ситуации, в которых совершаются изнасилования, разделив их по принятой нами схеме на:
а) ситуации толчкового характера (для данного преступления, возможно, следовало бы употребить понятие провоцирующего поведения);
б) ситуации, в которых поведение потерпевшей субъективно создало обстановку, способствующую совершению изнасилования;
в) ситуации, в которых поведение потерпевшей было положительным или нейтральным.
Ситуации, в которых поведение потерпевшей носило толчковый (провоцирующий) характер
Всего потерпевшие в таких ситуациях составляют 13% от их общего количества. Толчковый характер поведения потерпевшей от изнасилования проявляется в том, что как бы объективно оно не провоцировало будущего насильника, она действует в определенной мере неосторожно по отношению к результату.
Толчковое поведение потерпевшей часто выражается в установлении контакта с совершенно незнакомыми или малознакомыми мужчинами,
посещении их жилищ или уединении с ними в других укромных местах, совместном употреблении спиртных напитков и совершенно некритичном восприятии откровенных намеков и поползновений будущего насильника. Независимо от того, что она имеет в виду, потерпевшая демонстрирует свое положительное отношение к поведению партнера. Отсюда и определенная уверенность насильника в удовлетворении его желаний. Разумеется, такая уверенность имеет место до известного предела (иначе не было бы изнасилования). Как бы в дальнейшем ни вела себя потерпевшая, даже при активном ее сопротивлении, начальный толчковый момент ее поведения налицо. Криминологические составляющие механизма преступления в той мере, в какой это касается потерпевшей, сводятся к следующему:
а) уединение с преступником и способствование созданию благоприятствующих условий для совершения преступления;
б) отсутствие элементарной осторожности и критической оценки складывающейся обстановки;
в) демонстрация благосклонного отношения и непротиводействие поползновениям преступника в той стадии развития ситуации, когда отрицательная реакция, скорее всего, остановила бы будущего насильника.
Именно непротиводействие в совокупности с демонстрацией благосклонности (определенное «авансирование») и являются толчковыми моментами, ибо порождают у преступника уверенность (до определенного момента) в совпадении интимных желаний.
Ситуации, в принципе аналогичные приведенной выше, могут усиливаться за счет прямого толчкового поведения потерпевшей, выражающегося в совершенно ясном согласии на интимную близость, от которой, однако, при дальнейшем развитии событий она отказывается.
Н. познакомилась на пляже с К. и Г., пришла к К. домой, где после распития спиртных напитков он предложил ей совершить половой акт. Н. ответила, что они не одни, а после того, как Г. ушел, наотрез отказалась от своего обещания и оказала К. сопротивление, когда тот пытался совершить половой акт. В другом случае Т. познакомилась на вокзале с К., поехала с ним на пригородной электричке, обещала сексуальную близость после распития спиртных напитков и, в конечном счете, была изнасилована, несмотря на упорное сопротивление.
Ситуация может иметь толчковый характер не только при прямых обещаниях потерпевших. В ряде случаев они ведут себя предельно про-
воцирующим образом, хотя прямо ничего и не обещают. В этих случаях они позволяют себя обнимать, целовать, раздевать и даже имитировать половой акт. Чаще всего такое поведение сопровождается распитием спиртных напитков. Сопротивление, в дальнейшем оказываемое потерпевшей, совершенно неожиданно для преступника, и преступление есть уже, в какой-то мере, результат его неспособности отказаться от удовлетворения сексуального желания.
Поведение потерпевшей может быть предельно циничным, убеждающим в допустимости совершения половогб акта, создающим обстановку, развязывающую самые низменные страсти у будущего насильника.
Г. поехала в лес с двумя знакомыми мужчинами и там в присутствии одного из них совершила половой акт с другим. Когда же и второй предъявил на нее права, оказала ему сопротивление, но была им изнасилована. Эта потерпевшая предельно развращена, ее отказ — просто каприз, никакими моральными соображениями не продиктованный.
Ситуации, в которых поведение потерпевших, не являясь толчковый, объективно создает возможность совершения изнасилования
Всего потерпевших в этих ситуациях 39,3%. В отличие от толчкового поведения в этих ситуациях потерпевшие своим поведением не создают у преступника предположения о возможности совершения полового акта с согласия партнерши, но объективно создают условия, в которых совершение изнасилования облегчается, становится более реальным. Ситуации такого порядка следующие.
Потерпевшая с незнакомым или малознакомым мужчиной посещает его дом, употребляет с ним спиртные напитки. Иногда уединя-; ется с ним не дома, а в других местах. Несколько реже жертва к мо-; менту встречи уже находится в состоянии алкогольного опьянения, а в отдельных случаях вообще не употребляет спиртное (но не мешает делать это будущему насильнику). Поведение потерпевшей не «обе-; щающее», но само пребывание в сложившейся обстановке, возникшей с ее участием, чревато возможностью совершения изнасилования. Свою роль в механизме преступления здесь играет и пониженная критичность, поскольку часто в подобных ситуациях поведение преступника, еще до покушения на изнасилование, дает основания подозревать его в таком намерении. В этих ситуациях потерпевшие ока-зывают насильнику сопротивление, однако этот положительный
момент не снимает негативного характера их поведения на началь-них этапах развития ситуации [84, с, 22-23],'
Ряд ситуаций, характеризующихся легкомысленным поведением потерпевших, связан с тем, что они не просто уединяются с преступником, но обращаются с просьбой покататься на машине, мотоцикле. Далее события развиваются по той же схеме; складывается обстановка, когда потерпевшая остается один на один с преступником, но оказывает сопротивление, Как и во всех ситуациях, где есть сопротивление потерпевшей, налицо сочетание противоположных криминологичв' ских моментов: с одной стороны, создание провоцирующей обстанов* ки, с другой •"- усилия ее изменить,
Ситуации, s которых поведение потерпевших было положительным илиюйтртныц
Всего потерпевших в этих ситуациях 47,7%. Положительное или нейтральное поведение заключается в сопротивлении насильникам при покушениях, совершаемых незнакомыми лицами я безлюдных или малолюдных местах (улица, пустырь, подъезд и др.), Виктимологиче-ски нейтральным (может быть, точнее, «невиновным») поведением следует признать беспомощное состояние психически или физически больной потерпевшей, непонимание происходящего малолетней потерпевшей и т, д,
Часть изнасилований совершается группами преступников.
Групповые изнасилования в Санкт-Петербурге составили от общего их количества в 1995 г, - 12,2; в 1996 - 21,5; в 1997 - 9,7; в 1998 -10,6; в 1999 - 10,8%, В Ленинградской области соответственно; 15,3; 18,2; 12,1; 17,4; 15,9%, В абсолютных цифрах это 147 иэ 95 иэнаеидова-ний, В таких ситуациях возможность противостоять насилий практически минимальна. Почти ice они были доведены насильниками до завершения,
Типология жертв половых (сексуальных) преступлений
Потерпевшие от полового сношения с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста, могут быть представлены двумя типами жертв, исходя из типичных ситуаций этого преступления.
1 Рнвман Д- В, Личность и доведение потерпевших от изн&еилоэания//Ин-форм. бюллетень УВД. 1971, № 10-20,
Тип активной некрмтмнМ дофздольноЯ жертвы
Де»очка в возрасте 12 — неполных 14 лет. Учится в школе, Воспитывается в благополучной семье, характеризуется положительно. Физически развита, близка к состоянию полового созревания или опережает в этом отношении свой юараст. Хорошо ориентируется в вопросах секса. Считает, что в близости с мужчинами нет ничего стыдного, но все же скрывает эту сторону своей жизни от родителей. «Раскованно» ведет себя в еред§ сверстников и лиц старше себя, Первый половой контакт чаще всего имела с соучеником своего или старшего возраста. В половых связях ведет себя свободно. Партнеров до сексу меняет, а я ряде случаев имеет их несколько. Вместе с тем не цинична, воспитанна, ценит отношение к себе. Стремится к знакомству со взрослыми мужчинами. Свой возраст от них скрывает, В глазах сверстников — это вполне доступная партнерша по сексу,
О перспективах своего поведения не задумывается. Может быть неосторожна и оказаться беременной, после чего, как правило, все становится известным.
Тип активной цщмичн&й добровольной жергаы с ментами самопричинения вреда
Девочка с аналогичными возрастными характеристиками, но, условно говоря, официально признанная неблагополучной несовершеннолетней. В школе учится плохо. Семья нередко далека от ее воспитания. Ведет себя распущенно, нередко цинично. О сексе знает лишь то, что составляет его физическую сторону. Поведением своим бравирует. Мотивы поведения различные, включая и желание получить определенные материальные блага. Крайнее выражение негативных качеств — занятие проституцией (в основном на любительском уровне). Часто заражается венерическими болезнями и даже СПИДом,
Тип добровольной активной жертвы - девочка с теми же возрастными характеристиками, но вполне положительного поведения в школе и семье. Влюблена в мужчину старше 18 лет, встречается с ним и рассчитывает в дальнейшем выйти за него замуж. Иногда связь становится известной родителям, которые в зависимости от отношения к партнеру дочери по сексу или скрывают проишедшее, или «дают делу ход». Тогда возникают уголовные дела.
Типы жертв развратных действий
Tun некритичной, с элементами добровольности жертвы развратных действий с негативным поведением — девочка в возрасте 12-13 лет, не по годам интересующаяся вопросами секса, позволяющая преступнику совершить развратные действия при полной возможности этого избежать. Характеризуется чаще всего положительным поведением в школе, семье. В характере отмечаются такие черты, как скрытность, склонность ко лжи, неискренность.
Тип невиновной нейтральной и реже избирательно некритичной жертвы — потерпевшая такого же возраста с положительным или нейтральным поведением; отличается позитивными личностными чертами.
Тип невиновной нейтральной жертвы — девочки младших возрастов, некритично относящиеся к обстоятельствам возникновения криминальной ситуации к действиям преступника.
Типология жертв
Специфичность такого преступления, как изнасилование, исключает противоправное поведение потерпевших, что, однако, не свидетельствует об их положительном поведении. Значительная часть потерпевших своими действиями провоцирует преступление или, во всяком случае, создает условия, облегчающие действия преступника. Представляется возможным выделить два основных типа потерпевших, негативная роль которых в механизме преступления очевидна.
Избирательно некритический тип жертвы — возраст 18-25 лет (реже — 16-17); образование среднее или неполное высшее; незамужняя или разведенная, но и в первом случае уже имевшая половые связи; легкомысленная, легко идет на установление контактов, знакомств и сама ищет'их; некритичная: чувство опасности притуплено, перспективу развития ситуации понимает плохо, иногда вообще не понимает. Провоцирующий, «авансирующий» характер своих действий понимает, но самонадеянно рассчитывает остановить партнера, иным образом снять напряжение, ускользнуть или вообще о выходе не думает (это в случаях полного непонимания опасности ситуации). Нравственные устои непрочны, аморальна, к возможности установления интимного контакта относится легко. Отказ и сопротивление насильнику не связаны с моральными соображениями: «срабатывают» обстоятельства ситуации, боязнь огласки, неуважи-
тельное отношение партнера, антипатия именно к этому лицу, физическое состояние в данный момент. Любит употреблять спиртные напитки, проводить время в компании, интерес к культурному отдыху (посещение музеев, театров и др.) невысок, иногда его нет вообще, жизненные интересы и цели примитивны: побыстрее устроиться в жизни, а пока что — развлечься за чужой счет. В оказании сопротивления решительна (если состояние, например опьянение, вообще позволяет сопротивляться), причем чем более груба и примитивна потерпевшая, тем сильнее сопротивление. К возможности огласки относится отрицательно, но об изнасиловании в органы милиции заявляет. В качестве потерпевшей непоследовательна — если насильник предлагает жениться, возмещает ущерб материально, нередко просит дело прекратить. Мстительна — часто требует привлечения к ответственности насильника, с которым в большинстве случаев знакома, и особенности, если он впоследствии ведет себя по отношению к ней неуважительно. Знакомство, однако, как правило, случайное, кратковременное.
Вариантом этого типа потерпевшей является потерпевшая, ранее не имевшая половей свои физические возможности как инструмент получения житейских выгод, но при этом недалекой, некритичной.
Тип избирательно некритичной (в ряде случаев также пассивной) жертвы — девушка 15-18 лет (реже — младшего или старшего возраста); образование среднее, неполное среднее — ученица старших классов; ранее половых связей не имела, о сути половых отношений знает поверхностно со слов подруг и др.; отсутствие личного опыта в интимной сфере сочетается с повышенным интересом к вопросам секса; легкомысленна, некритична, легко идет на установление контактов, иногда проявляет в этом инициативу; опасности создающихся ситуаций не видит; партнера предпочитает старше себя, небезразлична к его положению, «идеализирует» его. Притязания партнера в первоначальный момент ситуации воспринимает, не сознавая их «практической реальности». В «пике» ситуации теряется, нерешительна, поддается чувству страха, испытывает острое чувство стыда. Часто попытки партнера оказываются неожиданными, относится к ним отрицательно, но до ясного понимания опасйости уступает собственному любопытству. Интерес к культурному отдыху сравнительно невысок. Какой-либо серьезной цели при знакомстве не преследует, желает казаться взрослой, и только. Сопротивление преступнику оказывает, но часто уступает как угрозе, так и физичес-
кому насилию. Очень боится огласки, что является одной из причин отказа от сопротивления. Болезненно переживает утрату девственности, но сама в органы милиции обращается редко, делает это под влиянием старших. С насильником часто хорошо знакома, но столь же часто это знакомство носит случайный характер.
Это тип девушки, рано созревшей физически, выросшей в обстановке родительской опеки, отгораживающей ее от всего «низменного», черпавшей свои знания из явно неподходящих источников, составившей свое представление об интимной сфере, идеализирующей ее в силу очевидной инфантильности, но достаточно активной, чтобы попытаться реально удовлетворить свое любопытство.
Тип пассивной, способной к сопротивлению жертвы — потерпевшая, которая не виновна в создании опасной ситуации, но не оказывает сопротивления насильнику, имея к тому реальную возможность. У потерпевших этого типа возраст может быть самым различным, но чаще всего это женщина среднего или пожилого возраста, замужняя, разведенная (во всяком случае — жившая ранее половой жизнью). С преступником, как правило, незнакома, что усугубляет чувство страха. Физически развита нормально, труслива, некритична, в ситуации теряется, не может оценить свои возможности к сопротивлению, а возможности причинения вреда преступником переоценивает. Волю к сопротивлению теряет не столько при физическом, сколько при психическом насилии, под влиянием угроз уступает насильнику, предпочитая моральный ущерб физическому; психологически неустойчива, реакции замедленны. К возможности обращения в органы милиции относится по-разному. Если замужем, чаще от этого воздерживается и скрывает происшедшее. В качестве потерпевшей по уголовному делу последовательно ведет себя и Д9бросовестно помогает следствию.
Инициативный тип жертвы — это потерпевшие, поведение которых безупречно и которые оказывают сопротивление насильнику. Как правило, это женщины физически сильные, смелые, решительные (самого различного возраста), не останавливающиеся перед причинением преступнику значительного физического ущерба. В других случаях потерпевшие этого типа могут обладать житейской хитростью, изворотливостью — способны усыпить бдительность преступника; с такими потерпевшими преступник не может довести преступление до конца. О преступлении в правоохранительные органы заявляет.
4.3. Заражение венерическими заболеваниями и ВИЧ-инфекцией: жертвы и ситуации
Заражение венерическими заболеваниями и ВИЧ-инфекцией в России имеет очевидную тенденцию к количественному увеличению и территориальному распространению. Так, заболеваемость сифилисом с 1992 по 1997 г. выросла в 40 раз, а количество больных сифилисом детей (в том числе в возрасте до 14 лет) возросло в 77 раз. По состоянию на конец 1997 г. в России зарегистрировано 6337 ВИЧ-инфицированных (в том числе по Москве — 453 человека). Ежедневно заражается ВИЧ-инфекцией 10 человек [39, с. ПО, 111]. Заражение венерическим заболеванием (ст. 121 УК РФ) и ВИЧ-инфекцией (ст. 122 УК РФ) -преступления, в которых в большинстве случаев имеет место «виктимо-логическая вина» потерпевшего. В принципе, без более или менее активных действий жертвы заражение невозможно. Вопрос только в том, в какой мере опасность заражения осознавалась ею. Обратимся к характеристикам лиц, заразившихся венерической болезнью.
Возрастной состав потерпевших (в %):
* до 18 лет — 4,7 (только мужчины);
» 19-25 лет — 53,2 (в том числе женщины 5,7);
* 26-30 лет — 28,0 (в том числе женщины 2,9); » 31-40 лет — 9,4 (в том числе женщины 0,9);
* старше 40 лет — 4,7{ только мужчины). Образовательный уровень потерпевших (в %):
* с высшим и незаконченным высшим образованием — 12,3 (только мужчины);
* со средним — 34,2 ( в том числе женщины — 1,9);
* с неполным средним — 50,7 (в том числе женщины — 7,6);
* с начальным — 2,8 (только мужчины).
Для данного преступления обязателен интимный контакт преступника и жертвы, требующий при нормальном жизненном укладе взаимного влечения и, естественно, какой-то предыстории во времени. Ее отсутствие уже само по себе указывает н^ аморальность и жертвы и преступника. Негативные личностные и поведенческие характеристики значительной части потерпевших с очевидностью прослеживаются при анализе некоторых криминологически значимых параметров. Так,
38,1% (в том числе — 7,6% женщин) совершенно не были знакомы с лицом, от которого заразились; 61,9% (в том числе — 1,9% женщины) были знакомы с источником Заражения, но только 9,5% состояли в постоянных отношениях, а 52,4% (в том числе — 1,9% женщины) были случайными знакомыми или мало знавшими друг друга.
Знакомство возникало в связи с проживанием в одном доме, районе — 19,2%; работой на одном предприятии — 4,7%, встречами в общежити-ях (посещения различных лиц, там проживающих) — 9,5%; посещением ресторана, дискотеки — 14,3%; с наличием общих знакомых — 14,2%.
Существенно влияет на поведение жертвы в ситуации заражения состояние опьянения. Оно может быть эпизодом, не характерным для потерпевшего, но в иных случаях выражать стабильную, устойчивую негативную характеристику личности.
Из общего количества потерпевших 33,3% были трезвыми, а 66,7% — в состоянии опьянения.
Поведение 65,7% потерпевших до заражения венерическими заболеваниями (насколько его удалось проследить) позволяет полагать, что негативное поведение в ситуации преступления явилось логическим следствием их образа жизни. Есть основания утверждать, что негативные коррективы в характерное для 34,3% потерпевших положительное поведение внесли опьянение и некоторые внешние обстоятельства, в частности проживание вдали от семьи, длительное половое воздержание. Не случайно подавляющее большинство потерпевших — холостяки.
Наиболее виктимологически важными поведенческими составляющими являются:
а) степень проявленной потерпевшим инициативы в поиске партнера для полового контакта;
б) характер действий потерпевшего, направленных на установление интимной связи с источником заражения после того, как возможный партнер уже известен (активность, инициатива, создание реальных условий для интимной близости, следование инициативе источника заражения);
в) поведение в непосредственно интимной ситуации.
Все указанные составляющие в различных сочетаниях определяют большую или меньшую значимость виктимного поведения потерпевшего. Например, характер инициативности потерпевшего в поиске бу-
дущего партнера (от самого активного до полностью пассивного) может сочетаться с самыми различными действиями, направленными на получение согласия на половую близость. Поведение потерпевшего в непосредственно интимной ситуации может быть и предельно циничным, и сравнительно скромным — и это далеко не всегда связано соответственно с большей или меньшей его инициативностью.
Характеристика действий потерпевшего, направленных на поиск партнера для полового контакта
Типичны ситуации, в которых жертвы активно ищут на улице, на вокзале, в парке женщину для вступления с нею в половую связь. При этом потерпевший проявляет большую активность, обращается к женщинам, которые, по его мнению, могут согласиться на его предложение. По существу, однотипен и поиск женщинами легкого поведения партнера. Всего таких потерпевших — 23,7%, в том числе 7,6% — женщины.
Потерпевшие часто находятся в состоянии алкогольного опьянения (19,0%), что приводит к резкому снижению критичности и утрате чувства опасности. Потерпевший, как правило, прекрасно понимающий возможность венерического заражения, не принимает это во внимание.
Неосторожность подчас является следствием медицинской безграмотности. Во всяком случае, уже сам характер «поиска» свидетельствует об аморальности жертвы.
Потерпевший не всегда сам непосредственно ищет партнера для совершения полового акта: 9,6% потерпевших обращались с просьбами подобного рода к своим знакомым.
Несколько реже (4,8%) встречаются ситуации, когда потерпевший направляется к женщине, которую раньше уже знал (хотя не обязательно находился в близких отношениях) При этом он преследует вполне определенную цель и исходит из безотказности избранного объекта. Здесь делается расчет на легкомысленность партнера. Решение потерпевшие принимают равно и в состоянии опьянения, и в трезвом виде, а само совершение полового акта чаще происходит после употребления спиртных напитков.
Часты ситуации, когда потерпевший никого не ищет, но пользуется случайным стечением обстоятельств, заранее не запланированной встречей с источником заражения.
Для поведения потерпевшего характерно сознание доступности полового партнера. Таких — 61,9%, в том числе женщин — 1,9%.
Соответственно потерпевшие могут быть разделены на;
а) искавших, проявлявших инициативу в поиске;
б) специально никого не искавших, однако воспользовавшихся стечением обстоятельств и «включившихся» в ситуацию.
С момента установления контакта наступает этап» в котором поведение потерпевшего может быть толчковьш или относительно пассивным. Здесь нельзя напрямую соотносить характеристики поведений в «поисковой» стадии ситуации и связанной с установлением контакта. Возможно, что потерпевший, который был неактивен в поиске, познакомившись с лицом, в дальнейшем оказавшимся источником заражения, начинает реализовывать возможности сложившейся ситуации, активно влияй на возможного партнера. В этом случае налицо толчок со стороны жертвы.
Если потерпевший с самого начала был инициативен в поиске, то, как правило, его поведение в развитии ситуации носит толчковый характер. Может быть и так, что пассивный в поиске потерпевший пассивен и в контакте, а толчком служит предложение будущего сексуаль-Ного партнера — источника заражения. В этом варианте потерпевший активно включается в дальнейшее развитие ситуации, поскольку данное преступление по своей специфике таково, что совершенно безынициативной жертвы быть не может. (За исключением редчайших Слу» чаев, когда заражение связано с изнасилованием, насильственными действиями сексуального характера, развращением несовершеннолетнего.)
Характеристика действий потерпевшего,
направленных на установление интимною контакта с источником заражения
(активность создание условий для интимной близости)
В отдельных, сравнительно редких ситуациях потерпевший не проявляет инициативы в установлении контакта с источником заражений. Инициатива принадлежит женщине, предложившей свои услуги, принятые потерпевшим, представившим для «встречи» свой дом.
Криминологические составляющие здесь таковы: элемента поиска нет, встреча случайна. Толчка в поведении потерпевшего тоже нет, ибо предложение последовало не от него. Дальнейшее же развитие ситуации происходит при активном участии потерпевшего, создавшего условия Для совершения преступления (предоставление помещения). Потерпевших с таким Поведением -* 4,8%.
4»
В других вариантах потерпевший толкает на поиски партнера для половою акта посредника и на него же возлагает переговоры. Поведение потерпевшего в таких ситуациях толчковое, хотя воздействие это* го толчка на источник заражения осуществляется через посредника. Таких жертв -19,2^,
Ш всех потерпевших, воспользовавшихся услугами посредников, 9,6% использовали жилище лица, от которого заразились и столько же предоставили свое помещение. Следует заметить, что некоторая часть потерпевших Hi указанной группы первоначально получала предложения от посредников, которые не были пассивными, исполнителями поручения. Однако реакций на предложение «кого-либо подыскать» в Качестве толчка ускорила развитие событий.
Наиболее часты ситуации, в которых потерпевший непосредственно контактирует с будущим половым партнером и сам обращается с соответствующим предложением, т.«. его поведение явно толчковое. Йа 76% потерпевших, составляющих эту группу, 19,2%, кроме того, предоставили свое жилище для совершения полового акта. Всего предоставили свое жилье для совершений полового акта 33,3% потерпевших; воспользовались жильем источника заражения 57,1%; совершили половой акт в других местах — 9,6% [113, с, 75-79]
В принципе, аналогична картина заражения ВИЧ-инфекцией, хотя некоторые особенности здесь все же есть ' Они связаны с тем, что значительная часть инфицированных заражается не половым путем. В основном это наркоманы, пользующиеся общими шприцами. Жертвами СПИДа в медицинских учреждениях выступают доноры, больные, обращающиеся за Медицинской помощью (например, заражение детей в г. Элисте), а также сами медицинские работники.
Заразившиеся ВИЧ-инфекцией — преимущественно (90%) мужчины в возрасте от 21 до 42 лет. Среди них 60% неженатых и 10% разведенных.
Жертвами ВИЧ-инфекции в первую очередь являются гомосексуалисты. Среди групп риска по уровню зараженности ВИЧ-инфекцией они занимают первое место во всех странах И в России первый зарегистрированный больной ВИЧ-инфекцией — гомосексуалист [26, с. 191].
Далее к группам риска относятся проститутки, наркоманы (каждый второй ВЙЧ-инфИЦированный — наркоман, использующий наркотики внутривенно).
1 Имеются в виду ВЙЧ'Нйфйцйрованные в целом Среди них некоторая Часть-потернешйе от преступления, предушотрелного ст. 123 УК РФ.
о
В числе инфицированных также лица, ведущие беспорядочную половую жизнь; иностранцы, посещающие Россию и нашедшие здесь ВИЧ-инфицированных половых партнеров; российские граждане, выезжавшие за границу и имевшие там случайные половые контакты с ВИЧ-инфицированными (в основном проститутками).
Исследования, проведенные в ряде зарубежных стран, показывают прямую связь СПИДа и проституции. По официальным данным, до 80% африканских и до 40% американских проституток заражены этим смертельным вирусом [163, с. 87-88].
Есть основания полагать, что и с российскими проститутками дело обстоит не лучше.
Во всяком случае, каждый третий ВИЧ-инфицированный мужчина занимался сексом с проституткой, у каждого из них за последние три месяца перед обследованием было от 3 до 5 сексуальных партнеров, и у всех диагностированы заболевания, передаваемые половым путем (в основном сифилис, гонорея, трихомониаз) [39, с/116; 128, с. 281-282].
Типология потерпевших от заражения венерическим заболеванием и ВИЧ-инфекцией
Для потерпевших от этого преступления характерны такие негативные личностные характеристики, как злоупотребление спиртными напитками — 66,7%, цинизм, бесстыдство, аморальность — практически для всех, но в предельно открытом виде — для 47,7%, некритичность, медицинская неграмотность — для всех, а для 9,6% оказалось недостаточным даже прямое предупреждение. Представим следующие типы потерпевших от этого преступления.
Активный тип потерпевшего — мужчина 19-30 лет; образовательный уровень невысокий, в пределах неполного среднего образования; холост или разведен; систематически употребляет спиртные напитки; в ситуации заражения, как правило, пьян. Легкомыслен, некритичен, медицински безграмотен: возможность заражения не учитывает или надеется этого избежать, иногда не принимает во внимание предупреждений партнерши о наличии у нее заболевания и того, что раньше уже заражался от нее или другой женщины. Аморален, циничен, бесстыден, ведет беспорядочную половую жизнь, систематически устанавливает половые контакты с совершенно незнакомыми или малознакомыми женщинами, инициативен и настойчив в их поиске. Потребности, интересы — примитивны. К своей репутации равнодушен, происшедшим бравирует, в лечении недисциплинирован.
Это тип недалекого, примитивного, циничного распутника, безразличного к своей репутации и репутации партнерши.
По классификации он относится к активным потерпевшим (неосторожным подстрекателям), но с заметным компонентом некритичности.
Также активный тип потерпевшего — мужчина 19—30 лет; холост или разведен; образовательный уровень — средняя школа и выше, культурный уровень во всем, что не касается интимной сферы, соответствует образовательному уровню; спиртные напитки употребляет умеренно, но в ситуации заражения, как правило, пьян. Относительно некритичен: в принципе, понимает возможность заражения, но не связывает эту возможность с конкретной ситуацией. Реже надеется избежать заражения при наличии подозрений относительно конкретной партнерши. Иногда предварительно проверяет, не заражались ли от нее другие лица. Аморален, циничен, но дорожит своей репутацией и всячески избегает огласки своего ' поведения. Подводит под свое поведение теоретическую базу — обосновывает беспорядочную половую жизнь необходимостью физиологической разрядки. Сторонник интимных связей без взаимных обязанностей и обязательств. С источником заражения чаще всего знакомится через лиц из своего окружения, инициативу в поиске проявляет редко.
Активный тип потерпевшей — женщина молодого возраста; незамужняя; образовательный и культурный уровень низкие, интересы и запросы примитивные; аморальна, легкомысленна, некритична, цинична, бесстыдна. Нередко — это совершенно опустившаяся проститутка. В жизни перспектив не видит и не желает видеть. Болезни значения не придает, лечиться не желает. Своей репутацией не дорожит. В отдельных случаях старается «облагородить» свое заражение выдумками о постоянной связи, бросившем ее муже и т. д. Это тип женщины, живущей одним днем.
Следует также указать на потерпевших, встречающихся сравнительно редко, однако представляющих определенную с точки зрения типичности группу. Это мужчины самого различного возраста, но большей частью молодые; среди них имеются и холостые, и женатые. В основном это лица с положительным поведением. Поведение, приведшее к заражению, не типично для их образа жизни, случайно и вызвано пребыванием в обстоятельствах, связанных с воздержанием. Свое место здесь занимают и ситуации «курортного» типа.
В равной мере (применительно к курортным ситуациям) все это относится и к женщинам.
Типы потерпевших от заражения ВИЧ-инфекцией в основном те же самые.
Активный тип с элементами некритичности — наркоман или наркоманка с жесткой наркозависимостью. В состоянии абстиненции пренебрегает мерами безопасности. Ради инъекции рискует, понимая, что всегда есть опасность заражения, но потребность в наркотике побеждает здравый смысл. Живет одним днем — от инъекции до инъекции. Свое положение осознает. Основное чувство — обреченность.
Активный тип с элементами некрйтичности — гомосексуалист (пассивный или активный), вступающий в беспорядочные сексуальные контакты. Мерами предосторожности пренебрегает, хотя опасность заражения понимает.
Другой вариант этого типа — также гомосексуалист, но отличаю-• щийся осторожностью в выборе партнеров для секса.
Активный тип потерпевшей — женщина, неразборчивая в связях, или проститутка со всеми качествами этой личности.
4.4. Незаконное производство аборта:
ЖерТВЫ И СИТуаЦИИ [113, с. 60-?5; 128, с. 282-287]
С виктимологической точки зрения незаконное производство аборта (ст. 123 У К РФ) — преступление специфичное:
а) жертвой (потерпевшей) может быть только женщина;
б) жертва всегда добровольная;
в) жертва всегда активная (сознательный подстрекатель). Исключения в плане активности и добровольности крайне редки.
Изучение дел этой категории показало, что практически все преступления совершаются по прямой инициативе самих потерпевших (демонстрирующих, следовательно, толчковое поведение) и только в отдельных случаях — по инициативе близких потерпевшим лиц.
Возрастной состав потерпевших выглядит следующим образом: 18-25 лет - 41,0%; 26-30 лет - 38,6%; 31 год и старше - 20,4%. (Есть, конечно, и несовершеннолетние, но в число изученных нами они не попали.)
Образовательныйчуровень потерпевших сравнительно невысок: потерпевшие с высшим и незаконченным высшим образованием со-
*
ставляют 6,1%; со средним образованием — 35,9%; с неполным средним образованием — 48,9%; & начальным образованием — 9,1%. То обстоятельство, что 58,0% потерпевших не получили среднего образования, имеет важное криминологическое значение, поскольку выбор потерпевших в пользу криминального аборта, неумение оценить все возможные последствия подобного вмешательства нередко связаны именно с общим невысоким образовательным и кУльтур-ным уровнем.
Правда, отнюдь не всегда потерпевшие — женщины с узким кругозором, невысоким культурным и образовательным уровнем, не понимающие всей опасности неквалифицированного прерывания беременности, к тому же вне больницы.
В этих случаях причины поведения потерпевших следует искать в иных обстоятельствах, которые могут быть самыми различными: личностные характеристикам (видимо, отрицательные), неблагоприятная жизненная ситуация. /
Среди потерпевших замужние женщины составляют 45,2%, в том числе имеющие детей — 26,1%; одинокие (разведенные и вообще не бывшие замужем) — 54,8%, в том числе имеющие детей — 4,2%. Характеризуются отрицательно в бытовом отношении 45,2% потерпевших, для 54,8% типично положительное поведение в"быту. Из общего числа потерпевших 45,2% быЛи беременны от случайных связей, в том числе замужних женщин, беременных в результате супружеской измены, — 1,4%. Отсюда следуют и мотивы совершения криминального аборта: необходимость скрывать происшедшее, нежелание иметь ребенка.
Конечно, среди обстоятельств, вынуждающих женщин идти на риск, есть- и объективно сложные, с которыми нельзя не считаться. Например,"тяжелые жилищные условия, плохая материальная обеспеченность и др. Однакаэти обстоятельства не играют решающей роли в мотивации, так как встречаются сравнительно редко. В доказательство можно сослаться на то, что у подавляющего большинства потерпевших жилищные условия были вполне приемлемые и никак не вынуждали потерпевших идти на прерывание беременности, тем более — незаконным образом. Так^ в частности, имеют свой дом, квартиру, комнату 85,7% потерпевших, и только 14,3% в этом отношении не устроены. Конечно, и при наличии квартиры, комнаты условия проживания могут быть далекими от идеальных, однако они все же не таковы, чтобы поставить женщину в совершенно безвыходное положение. При этом
надо учитывать, что причины аборта вообще и аборта криминального существенно отличаются.
Среди обстоятельств, обусловивших обращение потерпевшей к лицу, занимающемуся незаконным производством абортов, доминирует боязнь огласки факта беременности. Потерпевшая боится, что о ее беременности станет известно мужу, родителям, знакомым, сослуживцам. Чаще всего этот мотив имеет место при случайных или внебрачных связях, а также при супружеских изменах (таких потерпевших 57,5%).
Для 16,4% потерпевших обстоятельством, толкнувшим их на криминальный аборт, явилось позднее обращение к врачу и невозможность немедленно попасть в больницу. Для 1,3% потерпевших такой причи-.ной явилось нежелание рисковать работой и заработком. Обращение к лицу, незаконно производящему аборты, объясняется также боязнью боли при производстве операции в больничных условиях. Эта боязнь основана у одних потерпевших на собственном опыте, у других — на опыте их знакомых (таких потерпевших 9,3%).
Обстоятельством, приведшим к криминальному аборту, является и отказ в производстве аборта в больничных условиях ввиду того, что велик срок беременности или имеются иные противопоказания медицинского порядка (3,9%).
Значительная часть потерпевших (10,3%) не обращается в больницу (даже не рассматривает эту возможность) в силу общей и медицинской безграмотности. Таким образом, основы мотивов, которыми руководствовались потерпевшие, предпочитающие криминальный аборт операции в больничных условиях, — это частично различные жизненные обстоятельства, поставившие их перед необходимостью выбора, а частично — отрицательные черты личности и поведения. Практика показывает, что определенная часть потерпевших от криминального аборта — личности отнюдь не случайные. Эти женщины прибегают только к криминальным вмешательствам, что является одним из выражений их жизненной позиции. С одной стороны, это необходимость скрывать последствия беспорядочной половой жизни, с другой — систематическое проявление медицинской безграмотности как одного из характеризующих эту категорию личностных качеств.
Среди потерпевших криминальный аборт делали три и более раз 8,2%, два раза — 12,3%, т. е. 20,5% потерпевших подвергали себя этой операции неоднократно. Некоторых потерпевших не остановило даже то, что после абортов, произведенных вне больницы, они все равно попадали туда из-за осложнений. Так, из 35,6% потерпевших, которые
оказались в больнице после криминального аборта, 6,8% составили женщины, подвергавшие себя криминальному аборту неоднократно.
Отношения, в которых находились преступник и жертва, выглядят следующим образом: родственники — 1,3%, знакомые — 53,5% (в том числе совместная работа — 23,9%, учеба — 5,4%, проживание — 17,7%, постоянные знакомые иного рода — 3,9%, случайные знакомые — 2,6%). Вообще не были знакомы и контакт установили по своей инициативе лично или через посредника — 45,2% потерпевших.
В поиске лица, производящего аборты вне больницы, проявляют значительную активность. Если 45,2% потерпевших вообще никого не искали, ибо подходящий человек был известен, то 8,2% проявили инициативу и в поиске, и в установлении контакта, а 46,6% толкнули на такой поиск родственников и знакомых, вовлекая их тем самым в орбиту преступления, помимо будущего причинителя вреда. Следует отметить, что участие в преступлении третьих лиц может существенно различаться, оставляя самой будущей потерпевшей возможность проявить инициативу в большей или меньшей степени. В частности, третье лицо может не только подыскать человека, готового произвести аборт, но и договориться с ним; в других ситуациях посредник только знакомит будущих участников преступления; в третьих — лишь подыскивает необходимого человека.
Определенным образом жертву характеризует активность в поиске человека, способного произвести аборт, и то, как она воздействует на преступника с целью склонить его на совершение аборта. Это момент исключительно важный, так как является, по сути, подстрекательством жертвой преступника на причинение вреда ее здоровью.
Здесь следует различать два. варианта воздействия жертвы на преступника. Первый — непосредственное воздействие, второй — через посредников.
Поскольку речь идет о подстрекательстве к совершению преступления, важно объективно оценить интенсивность воздействия и его эффективность.
В ряде случаев от жертвы или лица, действующего в ее интересах, не требуется особых усилий, чтобы уговорить преступника произвести аборт. Это характерно для случаев, когда преступник уже производил аборты другим лицам, получал деньги, сам заинтересован в этом преступлении. В других случаях преступление совершается только в силу исключительной настойчивости потерпевшей, оказания ею сильного воздействия на преступника (преступницу). Часто в подобных ситуа-
циях преступник действует бескорыстно, из жалости или иных добрых чувств к попавшей в беду женщине или тем, кто за нее просит. Толчке-вый характер поведения потерпевшей очевиден во всех случаях, одна* ко негативный аспект ее поведения особенно отчетливо проявляется в том случав, когда преступник впервые идет на совершение преетупл§« ни». При этом принципиального аначвния не ишет, как реально про-являете* толчковое йоидени§ потерпевшей: в форме прямого воздействия на преступника или на посредника, который, в свою очередь, воздействует на него. Правда, опосредствованное воздействие на преступника характеризует поведение уже не столько жертвы, сколько того лица, которое действует 8 ее интересах.
Нередко потерпевшие, в свою очередь, поставляют новую клиентуру преступнику. Этим занимались 1?,9% потерпевших, & их числе подыскали одну новую жертву 14»0%, две - 2,в%, три -1,3%,
Подбирали новую клиентуру из числа родственников - 2,6%, из числа знакомых по месту проживании - 2,6%, из числа знакомых по месту работы - 12,791 Приведенные данные никак не характеризуют развитие криминологической ситуации, в которой в качестве потерпевшей выступала женщина, затем занимавшаяся поиском новой клиентуры. Однако в смысле характеристики личности потерпевших и их отношения к факту аборта эти данные весьма показательны. Не будет преувеличением сказать, что почти все жертвы криминального аборта не считают себя потерпевшими, а человека, причинившего им вред (ча-сто значительный), — преступником.
Следствием положительного отношения потерпевших к преступлению является также и то, что они не только выступают в роли подстрекателей, но и нередко пособников, так как приобретают необходимые для производства аборта инструменты и медицинские препараты, а кроме того, многие потерпевшие (38,3%) предоставляют помещения для совершения операций,
Таким образом, все потерпевшие по данному преступлению могут быть разделены на три группы:
а) лица аморального поведения, оказавшиеся беременными в результате случайной связи или вынужденные скрывать свою связь и ее последствий;
б) лица безграмотные в медицинском отношении;
в) лица, вынужденные пойти на криминальный аборт по не зависящим от них обстоятельствам. Это самая немногочисленная группа.
Практически во всех ситуациях производства криминального аборта поведение потерпевшей является не просто необходимым криминологическим компонентом, но носит ярко выраженный толчковый характер. Степень воздействия (как и избираемые средства) могут быть самыми различными: от настойчивых уговоров до мельком сделанного намека, от обращения к чувству жалости до откровенной денежной сделки, В любом случае это исходный момент, без которого преступление не могло бы быть совершено.
Типологий потерпевших от криминального аборта
Для значительной части потерпевших от крп м иь ' ого аборта характерны такие личностные черты, как аморальность, половая распущенность, склонность к случайным интимным связям, медицинская безграмотность, низкое правосознание, нежелание понимать, что своими действиями они ставят под удар тех, кто производит аборты. Почти для всех потерпевших характерна некритичность.
Выделить можно следующие типы потерпевших.
Тип потерпевшей — активный (сознательный подстрекатель): возраст 18-40 лет (основная масса потерпевших — до 30 лет); образование Преимущественно неполное среднее, начальное, культурный уровень низкий; незамужем или разведена; аморальна, легко идет на интимные контакты, часто меняет партнеров, связи случайные, в медицинском отношении безграмотна настолько, что о больничном аборте просто не задумывается. Некритична: вообще не понимает или плохо понимает возможность тяжких последствий. Настойчива в поиске; К уголовно-правовой перспективе для лица, к которому обращается, относится равнодушно. Спиртные напитки употребляет, что в совокупности с элементарной медицинской безграмотностью часто и является причиной, по которой возникает необходимость в аборте. Мотивы — нежелание иметь ребенка, боязнь огласки и др.
Разновидность этого типа — обладательница тех же личностных характеристик, однако имеющая более высокий образовательный и общий культурный уровень. Достаточно грамотна в медицинском отношении, чтобы понимать, какими последствиями грозит производство криминального аборта, но надеется на положительный исход. Вместе с тем готова рисковать, пренебрегает предупреждениями о последствиях.
Это тип активной потерпевшей, в большей или меньшей степени некритичной.
Тип потерпевшей — активный (сознательный подстрекатель) — возраст 18-40 лет; образование неполное среднее, начальное; культурный уровень невысокий; замужем, часто уже имеет детей; в моральном отношении (поведение в семье, супружеская верность) характеризуется положительно. Психологически неуравновешенна, тяжело воспринимает материальные, бытовые, жилищные трудности, ссоры с мужем, возможность ухода его из семьи. В медицинском отношении безграмотна настолько, что о возможности производства аборта в больнице просто не думает. Некритична - последствий криминального аборта не предвидит. В поиске возможности сделать криминальный аборт инициативна и настойчива. Уровень правосознания низкий — об уголовной ответственности, возможной для того, кто производит аборт, не задумывается. Отношение к спиртным напиткам, как правило, отрицательное. Мотивы — нежелание иметь ребенка, тяжелые бытовые условия, настояния мужа.
Разновидность этого типа — обладательница тех же личностных качеств, но имеющая более высокий образовательный и культурный уровень, достаточно грамотна в медицинском отношении и хорошо понимает возможные последствия криминального аборта. Тем не менее готова рисковать.
Это также тип активной потерпевшей с большей или меньшей степенью некритичности.
Помимо этих основных типов, существуют и более редкие промежуточные (смешанные) типы. Например, сюда следует отнести женщин, состоящих в стабильной неофициальной связи, вполне морально выдержанных, но в настоящее время не имеющих возможности официально оформить эти отношения и оказавшихся перед перспективой огласки, при условии, что рождение ребенка создаст трудности или вообще не решаемые проблемы.
Вариант активного типа — женщина, от которой ушел муж (сожитель), оставив ее беременной со сроком, когда в больнице делать аборт отказываются, и др.
Глава 5
Виктимология хулиганства: жертвы и ситуации
Хулиганство — одно из наиболее опасных преступлений против общественного порядка. Реальное количество преступлений этого типа определить трудно, так как они отличаются высокой искусственной латентностью и неустойчивой практикой в квалификации. Тем не менее по России в 1995 г. зарегистрировано 191 001 и в 1996 г. 181 284 случая хулиганства (соответственно 6,9 и 6,9% от общего количества преступлений) [78, с, 22]. В 2000 г. подверглись избиению в Санкт-Петербурге 11,6, в Волгограде 14,7, в Боровичах 14,6% от общего числа обследованных жертв.1
Объективная сторона хулиганства включает применение насилия к гражданам либо угрозу его применения, а равно уничтожение или повреждение чужого имущества (ст. 213 У К РФ). Насилие — наиболее виктимологический признак хулиганства. Реально оно выражается в нанесении оскорблений, побоев, телесных повреждений. Во всех ситуациях такого порядка есть потерпевшие, причем в ряде случаев их личность и поведение криминологически значимо проявляются в механизме преступления.2
Среди изученных нами потерпевших женщины составляют 52,9%, а мужчины — 47,1%.
1 Население и милиция в большом городе//Сравнительное социологическое исследование. СПб., 2001. С. 67.
2 Далее приводятся данные изучения 202 потерпевших от хулиганства по Санкт-Петербургу. По данным проведенного В. П. Коноваловым изучения, из 850 потерпевших мужчины составили 63%, женщины — 37%. По возрасту: 13% - моложе 20 лет, 30% - от 20 до 30 лет, 25% - от ЗО^до 40 лет, 24% - от 40 до 50 лет, 8% — от 50 и старше. Доля жертв, поведение которых способствовало собственной виктимизации составила по разным категориям (знакомых, родственников, незнакомых) от 14 до 33%. Коновалов В. П. Указ. соч. С. 33-34.
\
\
Среди потерпевших представлены лица самого разного возраста при некотором преобладании лиц среднего и пожилого возраста. Потерпевшие от хулиганства в массе своей несколько старше преступников (это, как правило, хулиганство на улицах и в общественных местах, когда преступник и потерпевший незнакомы).
Поведение потерпевших было положительным у 44,5% (защищали другое лицо, пресекали нарушение); нейтральным — у 26,3% (т. е. никак не способствовали совершению хулиганства); отрицательным — у 29,2%.
В отличие от преступлений против личности негативное поведение встречается у сравнительно небольшого числа потерпевших, причем оно имеет свою специфику. Если поведение преступников-хулиганов всегда активное, само хулиганство совершается не иначе как путем активных действий (это его объективная сторона), то большинству потерпевших, продемонстрировавших негативное поведение, свойственна пассивность, создающая условия, способствующие совершению преступления. Наиболее "характерным в этом отношении является сокрытие фактов хулиганства, что приводит к возможности дальнейшего развития криминологической ситуации, связанной с причинением вреда потерпевшему, а также неоказание противодействия преступнику при возможности это сделать. Значительно реже встречается активное поведение потерпевших, в той или иной форме толкающее преступника на совершение хулиганских действий. Обычно в таких случаях мы встречаемся с личными мотивами, которые, однако, реализуются в действиях, грубо нарушающих общественный порядок и демонстрирующих явное неуважение к обществу. Нередко стороной в хулиганстве становятся преступники-жертвы, сами оказывающиеся на скамье подсудимых.
Образовательный и культурный уровень потерпевших от хулиганства сравнительно невысок: лица с высшим образованием составили 3,0%, с незаконченным высшим — 3,5%, со средним — 25,2%, с неполным средним — 46,2%, с начальным и без образования — 25,7%.
По этому параметру жертвы в определенной мере соотносимы с характеристиками преступников. Это легко объяснимо: по многим преступлениям проходят в качестве преступников и потерпевших лица, состоящие в стабильных отношениях, а это определяет примерное равенство образовательного и культурного уровня.
Так, 40,7% потерпевших были знакомы с преступником; состояли в родственных отношениях — 21,5% (из них родители — 1,5%, дети —
2,5%, супруги — 13,0%, другие близкие родственники — 4,5%); не были знакомы 28,3%. Кроме того, 9,5% потерпевших - это должностные лица и члены общественных объединений, пресекавшие преступления.
Даже в тех случаях, когда стабильных связей нет, например в преступлениях, совершенных в отношении незнакомых на улицах, принадлежность к одному культурному, образовательному уровню реализуется в склонности к одинаковому времяпрепровождению.
В ситуациях, где поведение потерпевших совершенно нейтральное, их образовательный и культурный уровни не имеют значения. Но во многих случаях негативного или позитивного поведения потерпевших, делающего его фигурой криминологически значимой, эти моменты важны. Известно, что для лиц с низким культурным уровнем нередко характерно агрессивное поведение, действия насильственного характера, порождающие, естественно, соответствующую ответную реакцию. С другой стороны, низкий уровень образования и культуры является одной из причин неумения оценить возможные последствия развития криминальной ситуации и нежелания обращаться за защитой в органы милиции. Значительное число случаев негативного поведения, заключающегося в пассивном отношении к осуществляемым преступником насильственным действиям, относится именно к потерпевшим, отличающимся этими характеристиками личности. Оценка многих проявлений хулиганства как простых семейных ссор, по поводу которых некуда и незачем обращаться, — это позиция в большинстве случаев недостаточно грамотных людей. Отсюда и сокрытие многих фактов хулиганства, а в конечном итоге — трансформация в иные, иногда с необратимыми последствиями, преступления.
Далеко не все хулиганские проявления возникают внезапно. Наоборот, развитие ситуации происходит на протяжении сравнительно длительного времени, имеет в основе личные отношения, обострение которых приводит к совершению антиобщественных поступков и даже правонарушений, оставшихся безнаказанными. В конечном счете рядовой скандалист трансформируется в уголовно наказуемого хулигана.
Непосредственно из стабильности контактов преступников и потерпевших вытекает и характеристика хулиганства по месту совершения.
Преступления совершались:
а) в совместном жилище преступника и потерпевшего — 46,0%;
б) в жилище потерпевшего — 8,5%;
в) в жилище преступника — 4,0%;
г) в жилище третьих лиц, служебных и иных помещениях — 20,0%;
д) на улице, в других открытых местах, на транспорте — 21,5%.
То обстоятельство, что около половины преступлений совершается в совместном жилище преступников и их жертв, имеет важное значение для организации профилактической работы, так же как и оценка наиболее типичных состояний потерпевших в механизме преступления. В этом отношении потерпевшие от хулиганства выглядят довольно благополучно: только 14,2% находились в состоянии опьянения, причем из них 6,4% употребляли спиртные напитки вместе с преступниками, а 7,8% — отдельно. Хотя на фоне такого типичного «преступления пьяных», как хулиганство, эта цифра и не впечатляет, относиться к ней следует осторожно. Дело в том, что потерпевший от хулиганства (находящийся в состоянии опьянения) — это чаще всего «неудачливый хулиган», ставший жертвой себе подобных.
Виктимные последствия хулиганства во многом зависят от сопротивления, оказываемого преступнику потерпевшим. Большинство потерпевших (81,6%) были способны сопротивляться преступнику и за исключением 6,1% эту способность использовали, хотя в значительной части и безуспешно.
Фактическая сторона и положительного, и негативного поведения потерпевших отличается большим разнообразием. Негативное поведение по силе давления на преступника может быть самым различным и, следовательно, как одна из составляющих криминологической ситуации, должно быть рассмотрено в следующих аспектах:
а) толчковое поведение, как связанное с нападением, так и иное;
б) поведение, создающее обстановку, способствующую совершению хулиганства;
в) положительное поведение, явившееся толчком к причинению вреда (но не самого хулиганства как такового!);
г) защита третьего лица, требование прекратить нарушение и т. д.
Поведение потерпевшего, явившееся -толчком к совершению хулиганства
Всего потерпевших по этим ситуациям — 8,4%.
Среди различного рода ситуаций, в которых потерпевшие ведут себя отрицательно, нападения с их стороны составляют незначительный процент. Обычно наиболее активную роль в возникновении криминологической ситуации играет сам причинитель вреда (преступник). Кроме того, надо иметь в виду, что лица, начавшие драку, напавшие первыми и
получившие физические повреждения, нередко и сами оказываются в . •роли обвиняемых. Это типичный пример «преступников-жертв». В подавляющем большинстве потерпевшие в ситуациях нападения находятся в состоянии алкогольного опьянения,. Характерным для этих ситуаций также является то, что непосредственно в преступлении часто участвуют не двое, а большее число лиц. Причинение ущерба нападавшей жертве обычно является результатом в известной мере случайных обстоятельств, что выражается, во-первых, в том, что ущерб в ряде случаев причиняется не непосредственно, не буквально в момент нападения, а в процессе общей драки; во-вторых, не обязательно тем лицом, на которое напал потерпевший.
Например, А., находившийся состоянии опьянения, затеял драку с неизвестным ему мужчиной. Знакомые этого мужчины избили А. Конечно, их ответные действия следует квалифицировать как хулиганство, но исходный момент преступления бесспорно связан с толчковым поведением самого потерпевшего.
Поведение потерпевшего может явиться толчком к хулиганству, если оно выходит за рамки допустимого и выражает нежелание считаться с чувствами другого лица. Это относится в первую очередь к интимной сфере.
Например, Т., продавец магазина, неоднократно изменяла мужу, о чем он узнал. Явившись в магазин, муж жестоко избил Т. прямо в торговом зале, на глазах у граждан. Его действия нарушили общественный порядок, сорвали работу магазина и были квалифицированы как хулиганство. Однако ясно, что исходным моментом преступления и здесь было поведение потерпевшей.
Толчком к совершению хулиганства может стать предъявление претензий или требований к лицу, находящемуся в состоянии опьянения, не способному воспринять эти требования и к тому же настроенному агрессивно. Дело здесь не в содержании требований, претензий, а в неудачно выбранном времени и недопустимой форме. Особенно опасны такого рода ситуации, если они развиваются длительное время, обостряются несдержанностью жертвы, склонностью «сводить счеты» немедленно.
Сходным вариантом ситуации является поведение, выразившееся во вмешательстве потерпевшего в личные отношения других лиц, обычно родственников или знакомых. Такое вмешательство нередко воспринимается отрицательно обеими сторонами, но потерпевший,
проявляя очевидную бестактность, навязывает свое вмешательство, хотя включение в подобную ситуацию третьего лица в большинстве случаев только обостряет ее,
Толчком к совершению хулиганства может быть негативное поведение женщин, чаще всего жен, имеющих склонность к употреблению спиртного, агрессии, провоцирующих мужей На ответные наеильет-венные действия. Подчас и мужья характеризуются крине отрицательно, Их реакция на поведение жен в большинстве случаев типично хулиганская (побои, нецензурная брань). Очевидно, в том, что последствия негативного, Довольно часто и противоправного поведения жен связаны с причинением им физического вреда, можно искать и один из ответов на вопрос о небольшом проценте женщин, осужденных эа хулиганство.
Толчком к совершению хулиганства может быть и поведение потерпевшего, явно нарушающее законные интересы другого лица,
К, сорвал цветы с клумбы, принадлежащей 0„ за что тот на улице несколько раз ударил его палкой, сопрождая свои действия бранью. В Данной ситуации причинитель вреда О, был трезв, он действовал по личным мотивам, однако допустил грубое нарушение общественного порядка. С другой стороны, поведение потерпевшего, непосредственно создало конфликтную ситуацию, к тому же он находился в состоянии опьянения.
Еще более четко толчковый характер поведения потерпевшего проявляется в ситуациях, где обе стороны находятся в состоянии опьянения и равно агрессивно воспринимают конфликтные положения,
С. ехал на велосипеде мимо группы подростков, один из которых схватил руль его велосипеда. С, стал «выяснять отношения» с этими подростками, вел себя оскорбительно, вызывающе, В начавшейся драке С. получил побои.
Приведенные ситуации — не единственно возможные, в которых поведение потерпевших носит толчковый характер, но наиболее типичные. Их объединяет то обстоятельство, что первоосновой развития преступления явилось поведение потерпевшего,
Поведение потерпевшего, обязанное g созданием обстановки,
способствующей совершению хулиганства
Потерпевшие в этих ситуациях составляют 20,8%.
Среди ситуаций, в которых поведение потерпевших создает обстановку, способствующую преступным действиям хулиганов, первое место занимают различного рода непротиводействия преступникам. По разным причинам (жалость, страх перед расправой и т, д.) в этих
<
ситуациях потерпевшие вообще не обращаются в милицию, суд, прокуратуру или делают это с большим опозданием. Объективно же это приводит к тому, что хулиганские проявления следуют одно за другим, пр§ступили в условиях безнаказанности становится все более агрессивным и справиться с ним все труднее,
В-, трижды еуднмий за хулиганство, на протяжении полутора лет буквально терроризировал соседей, Он угрожал, оскорблял, избивал, т, но никто не обрвдвлм я милицию, другие учреждения, опасаясь мести. S, вел себя очень просто; ловил поочередно те одного, то другого потерпешего и гре-аил убить, если он посмеет пожвловмкя, Спрашивается, как криминоде-гически оценить поведение девяти (!) потерпевших, позволивших преступнику систематически совершат» хулиганство, тогда как он мог быть иаодшроиан уже после первого случая,
В отдельных случаях жертвы не только не обращаются аа защитой, но и скрывают факты хулиганства,
I, систематически избивал ее сын, Однако она не только молчала об этом, но, когда это стадо иавеетно из других источников, категорически отрицала факты избиений, требовала, чтобы ее не признавали потерпевшей В данной конкретной ситуации «сработала* неразумная любовь к сыну, но это че меняет криминологической картины; пассивное поведение потерпевшей срзда-ля обстановку для беспрепятственных действий преступника.
Замалчивание фактов хулиганства особенно опасно я обстановке, когда контакт между преступником и потерпевшим етабиль'ный (совместная работа, проживание в одной квартире или доме, семейные связи) В этих случаях активное вмешательстве органов милиции имеет место далеко не всегда, тем более что даже при наличии некоторых данных в твкнх условиях редко удается доказать вину хулигана, С другой стороны, без изоляции преступника почти невозможно обеспечить безопасность потерпевшего, Итоги, часто печальные - хулиганство перерас гас р более тяжкое преступление против личности, В ситуациях такого ци ряда» лишь активизация патертешиих, которад по крайней мере обе< пенивши бы своевременное информирование органов милиции о факсах преступлений, может изменить положение и сделать возможными меры по пресечению преступных действий хулиганов,
То, что страх перед преступником мо wf быть причиной ^обраще
ния аа защитой, - бесспорно, Однако следует учитывать, г № - "
рие потерпевших в эффективность своевременного в- ^ •>
стороны органов власти.
Потерпевшего С. неоднократно избивал сосед по дому Г. С. никуда по этому поводу не обращался на протяжении длительного времени, хотя преступник буквально охотился за ним. С. — взрослый человек, вполне способный постоять за себя или, по крайней мере, обратиться за защитой. Решающим качеством потерпевшего, которое объективно способствовало преступнику, была, несомненно, трусость.
К условиям, создающим возможность совершения хулиганства, следует отнести и употребление спиртных напитков на улицах, в общественных местах. Нередко к «веселой» компании стремятся присоединиться другие лица, которые, как правило, агрессивно реагируют на отказ. В подобных ситуациях создается обстановка, в которой выглядят естественными (по крайней мере для находящегося в состоянии опьянения) и желание присоединиться к компании, и оценка отказа как оскорбления. Отсюда и немедленное сведение счетов, выражающееся в хулиганских действиях, связанных с причинением вреда.
К. и два товарища распивали спиртные напитки прямо на улице. К ним подошел Л., уже находящийся в состоянии опьянения, и попросил, чтобы его угостили. Получив отказ, Л. ударил К. туристским топориком (поранил ему нос и располосовал плащ).
Большую криминологическую нагрузку несут действия потерпевших, организующих употребление спиртных напитков с лицами, которых они хорошо знщт и об агрессивности которых в состоянии опьянения им известно. Такие ситуации нередко создаются усилиями жертвы.
К. систематически употребляла спиртное вместе с мужем, хотя это заканчи- . валось драками, скандалами, нецензурной бранью. Дважды муж К. привлекался к ответственности за мелкое хулиганство. Тем не менее совместное употребление', спиртного продолжалось. В очередной раз К. выгнал из дома избитую жену, разгромил всю мебель в квартире и выбросил в окно телевизор.
При всем фактическом различии приведенных в данном разделе ситуаций их объединяет одно — поведение потерпевших, создающее для преступников возможность беспрепятственного совершения хулиганства, хотя толчковых моментов оно и не содержит.
Положительное поведение потерпевшего, явившееся толчком к хулиганству, в результате которого ему был причинен вред
Всего потерпевших по этим ситуациям — 44,5%. Значительная часть ситуаций, в которых действиями хулиганов причиняется физический (реже материальный) вред, связана с поло-
жительным поведением жертв, в той или иной форме вмешавшихся в развивающиеся события.
Типичными в этом плане являются ситуации, в которых действия лица, которому в дальнейшем причиняется вред, направлены на защиту граждан, подвергшихся нападению преступников-хулиганов. Происходит своеобразное переключение насилия с защищаемого на защитника. Если возникновение криминальной ситуации происходит в этих случаях без участия потерпевшего, осуществившего защитные действия, то дальнейшее ее развитие и переход в новое качество уже есть результат его вмешательства. Положительное поведение жертвы не связано с какими-либо формальными моментами, выполнением возложенных на него обязанностей. Оно, как правило, результат высокой общественной активности, личной храбрости и мужества.
Часто ситуации защиты третьего лица связаны с действиями потерпевших, обеспечивающих безопасность лиц, подвергнувшихся нападению, причем это близкие им люди — родственники, друзья, знакомые. Не всегда такие жертвы-защитники характеризуются в личностном отношении положительно, но объективно, в конкретных ситуациях они выполняют позитивную роль.
Толчком к совершению хулиганских действий, влекущих причинение ущерба, могут быть действия лица, делающего замечание, предъявляющего требования прекратить нарушение, и в том случае, когда нет необходимости кого-либо защищать.
И. сделал в трамвае замечание находившемуся в состоянии опьянения 3.. который нецензурно выражался. Когда И. вышел из трамвая, 3. последовал за ним и избил.
Мы не рассматриваем ситуации, в которых положительное поведение потерпевших вытекает из выполнения ими служебных или общественных обязанностей, так как квалификация действий преступников определяется в этих случаях по другим статьям УК РФ.
Таким образом, для положительного поведения потерпевших от хулиганства характерны два варианта вмешательства в преступные действия: в целях защиты третьего лица или пресечения действий, не связанных с нападением.
Мотивы положительных действий могут быть чисто личными, но могут выражать и характерную для данного лица положительную установку.
Наконец, следует различать вмешательство в уже развивающуюся криминальную ситуацию и вмешательство ^действия, еще "не составляющие преступления, но с момента «включения» в события будущей жертвы развившиеся в преступление — хулиганство. (Весьма характерный случай: находящемуся в состоянии опьянения субьекту, выражающемуся нецензурно, делают замечание, и этот мелкий хулиган, ответив побоями на замечание, трансформируется в хулигана уголовно наказуемого.)
Типология потерпевших от хулиганства
Отрицательные типы потерпевших от хулиганства в значительной мере сходны с типами агрессивных потерпевших от убийства и причинения тяжкого вреда здоровью. Отличает их, очевидно, большая импульсивность, а главное — постоянная «заряженнобть^ на конфликт, не требующая сколько-нибудь длительного развития событий.
Специфика такого преступления, как хулиганство, определяет сравнительно небольшой процент отрицательного виктимного поведения и соответственно потерпевших отрицательного типа, однако все же среди личностных качеств потерпевших можно указать на агрессивность — 2,5%; грубость, невыдержанность, нетактичность, неуживчивость — 5,9%; пассивность (вследствие беспринципности — 3,0%, страха — 13,8%), алкоголизм — 14,2%. Некрйтичность свойственна более чем половине потерпевших. Вместе с тем такими положительными качествами, как требовательность, инициативность, смелость, благородство, обладают 44,5% потерпевших от хулиганства.
Tun потерпевшего — агрессивный насильник или агрессивный провокатор (хулиган по поведенческой классификации): мужчина молодого, зрелого возраста (18—35 лет), невысокий образовательный и культурный уровни,* интересы примитивные; часто употребляет спиртные напитки, в момент преступления, как правило, пьян; физически развит нормально, но самонадеян, свои возможности явно переоценивает, а возможности других — наоборот; некритичен: плохо ориентируется в опасных ситуациях, нередко вообще не задумывается о последствиях своего агрессивного поведения. Очень импульсивен, циничен, груб, вспыльчив, невыдержан, обидчив, хвастлив, задирист. Эти черты особенно резко проявляются в состоянии опьянения: легко идет на скандал, стремится к нему, мотивами поведения могут быть желание утвердить собственное «Я», доказать свое превосходство, ответить на обиду (причем надуманную), «показать себя» перед знакомыми и т. д. Установка личности — антиобщественная, насильственная.
Это тип человека с примитивной психикой, настроенного антиобщественно, чуждого понимания моральных ценностей, злобного и невыдержанного, подчас истеричного. Другими словами, это «неудачливый» хулиган.
Тип потерпевшей — избирательно агрессивный провокатор: женщина молодого (реже средних лет) возраста, грубая, примитивная, распущенная в сексуальном отношении, употребляющая спиртные напитки, невыдержанная, истеричная, мстительная, находящая удовлетворение в скандалах. Оказывается потерпевшей обычно после совместного употребления спиртных напитков с мужем и «сведения счетов» за прошлое шШтгри появлении дома в состоянии опьянения.
Действия причинителя вреда квалифицируются как хулиганство, потому что личные мотивы реализуются в поведении» демонстрирующем явное неуважение к обществу.
Тип потерпевшего — агрессивный провокатор (как правило, общего плана, но для определенных ситуации — и избирательного): мужчина среднего возраста (реже — молодого или пожилого); образовательный уровень не ниже среднего, культурный уровень удовлетворительный; спиртные напитки употребляет умеренно, в момент преступления трезв; физически развит нормально; некритичен: опасность ситуации недооценивает, не умеет выбрать наиболее целесообразную форму обращения с преступником, что и приводит к агрессии последнего. Вспыльчив, невыдержан, обидчив, нетерпим к поведению, нарушающему общественный порядок или конкретно кого-либо (в том числе и его самого) задевающему. Смел^ решителен, прямолинеен, самоуверен — свои возможности переоценивает. Мотивы действий положительные: пресечь нарушение, защитить кого-либо, но практическое воплощение этих положительных намерений негативное — толчковая форма поведения приводит к перерастанию сравнительно мелкого нарушения в преступление.
Это тип, в принципе, положительного по своей установке человека, но невыдержанного, некритичного, самоуверенного и по этим причинам толкающего причинителя вреда на совершение или усугубление . хулиганских действий.
Главная черта этого типа потерпевшего — агрессивность, но на oci-нове положительных исходных, притом осложненная очевидной некритичностью.
Тип потерпевшего — пассивный (способный к сопротивлению): мужчина в возрасте от 30 до 50 лет (могут быть старше и моложе, но редко); образовательный и культурный уровень низкие, нередко совер-
шенно примитивен; склонен к употреблению спиртных напитков, в момент совершения преступления обычно находится в состоянии опь- • янения; физически развит слабо, вследствие этого свои возможности недооценивает, а причинителя вреда переоценивает. Некритичен: опасность ситуации и перспективу ее видит плохо или вообще не видит, труслив, нерешителен, ориентируется в событиях медленно, незлобив, добродушен, терпелив, не мстителен, всегда готов уступить сильному^ очень