Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

История карикатуры

Карикатура – это удивительный жанр, который создан для того, чтобы сильным мира сего служить в роли того самого средневекового шута, которому единственному в королевской свите было позволено говорить Хозяину правду.

Только эзоповым языком карикатуры можно с юмором рассказывать о вещах и явлениях чрезвычайно серьёзных и драматичных. Наконец, только с помощью карикатуры можно без формулировки «людям с неустойчивой психикой, старикам и детям это лучше не смотреть» показывать страшные явления и события нашей богатой на боль и страх жизни.

Из всех художественных жанров в наше время только карикатура остаётся массовым видом искусства. Чтобы понять это, достаточно купить в ближайшем киоске экземпляр самой многотиражной газеты. С большой долей вероятности помещённые в ней статьи на самые злободневные темы дня будут проиллюстрированы весьма «ядовитыми» картинками. Кстати, в отличие от фотографий талантливая карикатура способна многократно усилить журналистскую мысль, заострить её. Ну а главное, что среднестатистический читатель устроен таким образом, что прежде чем его заинтересует заголовок статьи, а уж тем более её содержание, беглый взгляд наверняка «зацепит» по-настоящему смешная карикатура. И это не моё предположение, об этом свидетельствуют многочисленные исследования учёных-психологов.

Советско-германский пакт Молотова-Риббентропа

Ценна карикатура и как памятник истории. Лично я, например, при упоминании о Советско-германском пакте Молотова-Риббентропа 1939 года, заключённого между двумя самыми мрачными диктаторами XX века Сталиным и Гитлером, по которому между ними были поделены сферы влияния в Европе, сразу вспоминаю знаменитую карикатуру той поры, на которой вдоль бывшей польской границы прогуливаются в обнимку названные персонажи. Причём каждый из новых «друзей» держит за спиной пистолет, готовый при случае использовать против союзника. А позади у парочки лежит труп убитого и ограбленного ими поляка – символ государства, ставшего жертвой этого преступного сговора.

Карикатура, плакат обладают удивительным свойством впитывать и сохранять в себе совершенно особенный колорит времени. В этой связи можно вспомнить советские плакаты, выпущенные на волне репрессий, которые с позиций нашего знания всей правды о 1937 годе сегодня производят на зрителя просто жуткое впечатление. Вообще каждой новой, затеваемой советской властью шумной политической кампании, будь то борьба с космополитами, «врачами-отравителями», стилягами, обязательно предшествовала и сопутствовала мощнейшая пропагандистская компания, важной составной частью которой была карикатуристическая «артподготовка»: в центральной прессе публиковались злые картинки-сценки с участием отщепенцев и «врагов народа». Так что карикатуру мы в этой книге будем рассматривать и как важнейший памятник той или иной исторической эпохи, культурной обстановке в стране и мире.

Советские плакаты, выпущенные на волне репрессий

В главе, посвящённой зарождению карикатуры, рассмотрим карикатуры эпохи каменного века, когда рука первого нонконформиста пещерного племени осмелилась начертать на скальной стене рядом с ритуальными рисунками первые шаржи на вождя и своих соседей-недругов по охотничьему костру. Можно себе представить, как рисковал карикатурист времён живых мамонтов и саблезубых тигров, ведь в то время любые изображения наделялись магическими способностями привлекать к людям удачу или же навлекать на них гнев духов.

Мы совершим прогулку в античный мир, где карикатуре отводилась важная роль в нестандартном прославлении фараона или в осмеянии противников по римскому сенату или более успешного оратора по афинскому собранию свободных граждан.

В этой книге вы познакомитесь с биографиями и лучшими творениями классиков жанра. Героями книги станут члены знаменитых творческих объединений «Кукрыниксы», «Окна сатиры РОСТА», Борис Ефимов, Константин Ротов, Херлуф Бидструп, Жан Эффель, Оноре Домье и ещё многие другие…

Глава 1
Очерк по истории карикатуры

Мы привыкли судить о прошлом по таким источникам и артефактам, как рукописные пергаментные свитки, архитектурные памятники, берестяные грамоты, старинное оружие, скульптура, фотографии и т. д. Но порой не меньше информации о нравах и образе жизни людей в ту или иную эпоху могут дать иронические картинки, дошедшие до нас сквозь века.

Памятники народного творчества, сохранившиеся на найденных при археологических раскопках стенах публичных домов (Помпеи)

К примеру, глядя на памятники народного творчества, сохранившиеся на найденных при археологических раскопках плитах общественных туалетов (Олимпия) и стенах публичных домов (Помпеи), мы можем получить представление о том, как древние греки и римляне относились к своим правителям, сексу и другим важным сторонам повседневной жизни.

Наскальная сатира

О наличии жанра карикатуры в каменном веке мы можем в основном судить по рисункам, вырубленным на стенах доисторических пещер. К сожалению, подобных памятников (я имею в виду не наскальную живопись вообще, а именно древние рисунки насмешливого содержания) наука пока открыла крайне мало. Надо сказать, что на заре истории человеческой цивилизации подобное «художество» наверняка являлось частью магических ритуалов и потому считалось слишком сильным оружием для исключительных случаев.

Например, уже в наше время специалисты, изучающие быт «застрявших» на доисторической стадии развития племён Амазонии и некоторых других маленьких народов, живущих в оторванных от цивилизации регионах мира, имеют возможность наблюдать, как работает карикатура в подобных сообществах. Обычно рисунки, в ироничной форме принижающие воинские доблести, сексуальную силу и прочие добродетели врага, используются не только для его публичной компрометации среди соплеменников, но и с целью нанесения недругу реального физического ущерба. Так что острая, талантливо исполненная карикатура – это, если верить близким к природе индейцам и папуасам, весьма серьёзное оружие в борьбе с врагами.

Особенно страшна едкая карикатура для любой власти. Ведь ничто, даже военные поражения, экономические проблемы и происки внутренней оппозиции, не способно нанести такой урон авторитету вождя, царя, генсека, как изображение его в смешном, нелепом виде. Диктаторы всех эпох это прекрасно понимали и без промедления отправляли насмешников на корм саблезубым тиграм, на эшафот или стирали в лагерную пыль.

И тем не менее никакие репрессии не могли окончательно искоренить карикатуру. Более того, на ранних исторических стадиях, когда письменность отсутствовала или пребывала в зачаточном состоянии, именно понятный любому жанр карикатуры двигал развитие других видов искусств – литературы, живописи, театра. Поэтому не будет большим преувеличением утверждение, что вначале был наскальный рисунок, который стал стимулом для последующего появления письменности, живописи, театральных масок, гравюры, литографии и, наконец, современного типографского станка.

Кстати, до нас дошли очень любопытные карикатуры на женщин-вождей эпохи матриархата^[1]. Некоторым из них несколько десятков (!) тысяч лет. Глядя на эти глиняные и наскальные изображения властных и, как правило, очень дородных дам, сложно сказать наверняка, какие чувства вызывали объекты данного художественного творчества у своих подчинённых мужчин – восхищение персонифицированным символом здоровья, состоящим из больших запасов плоти и жира, страх перед своенравной хозяйкой племени, тайную насмешку над ней или же желание взбунтоваться и сбежать из гарема?

При фараонах и императорах

В античном мире самые благоприятные условия для карикатуристов были в Афинском государстве. Сама ситуация непрекращающейся борьбы за политическое влияние противоборствующих группировок, доминирование богатой землевладельческой и торговой элиты над простыми гражданами создавали идеальные условия для развития такого мощного орудия критики политиками друг друга, бедняками олигархов, философами меркантильных общественных нравов и т. д.

Могучий Геракл, изображённый древним мастером в стельку пьяным

Наиболее массовым и доступным для населения греческих городов-полисов искусством была вазовая живопись. Люди покупали на рынке не просто ёмкость для хранения зерна или оливкового масла, но и украшение для дома. Обычно художники расписывали амфору религиозными сюжетами или жанровыми сценками из жизни, в том числе высмеивающими нравы продажных чиновников, жадных торговцев, чрезмерно любвеобильных ценителей чужих жён. Нередко «героями» карикатур становились демагоги-политики, легко прощающие себе маленькие человеческие слабости, к которым они были так нетерпимы в своих публичных выступлениях.

До нас дошли вазовые картинки с комичными сюжетами, главными действующими персонажами которых являются популярные герои древнегреческих мифов. Например, могучий Геракл, изображённый древним мастером в стельку пьяным. Или некоторые, не в меру похотливые олимпийские боги. Эти памятники свидетельствуют о том, что эллины были склонны наделять своих богов и героев некоторыми обычными человеческими чертами и слабостями и от души потешаться над ними.

Мощным стимулом для развития искусства карикатуры являлся греческий театр, на подмостках которого часто шли пьесы комедийно-пародийного содержания. В комедиях, которые предлагались публике на Великих дионисиях^[2], подчас в довольно грубой форме осмеивались общественные пороки. Практически это были театрализованные карикатуры.

В Спарте, а уж тем более в Риме времён империи такие греческие авторы сатирических пьес, как Кратин, Евполид и Аристофан, быстро бы потеряли свои гениальные головы. Хотя с афинских подмостков актёры могли себе позволить бесстрашно насмехаться над спартанским царём Ликургом, изгнавшим из своей страны все ремёсла, не имевшие отношения к воинскому делу. Из всех видов искусства спартанцы признавали только боевые марши…

* * *

Если во времена Римской республики свободная мысль могла выражать себя относительно открыто, в зависимости от конкретной политической ситуации, то при таких императорах-диктаторах, как Октавиан Август, Нерон, Калигула, второпях нацарапанный на стене рисунок подозрительного на взгляд представителя власти содержания легко мог стоить автору жизни.

Диктатор Октавиан Август

Диктатор Нерон

Диктатор Калигула

Да и кто бы рискнул в условиях общественного лицемерия, когда принципы демократии декларировались правителями и их чиновниками только на словах, а на деле существовал жёсткий авторитарный режим, проявлять своё несогласие с режимом? Зато официальная римская власть поощряла скульпторов и художников изображать в неприглядном виде противников империи – варваров и христиан (до принятия римлянами при императоре Константине христианства в качестве официальной религии).

Гордые латиняне воспринимали дикие народы, обитавшие у границ их великой империи, как сборище дикарей. Так, готов и гуннов изображали на римских мозаиках и свитках косматыми (сами римляне стриглись коротко), мускулистыми великанами со свирепыми, тупыми лицами, одетыми в звериные шкуры. Достаточно взглянуть на фигуры варваров, изображённые на барельефе знаменитой колонны императора Траяна, чтобы понять, где изображены «цивилизованные люди», а где «дикие орды» варваров. Кстати, Траянова колонна – это памятник массовому геноциду эпохи античности, ведь его установили в честь победы римлян над даками. В результате двух кровопролитных войн (101–102 гг. до н. э. и 105–106 гг. до н. э.) этот фракийский народ был практически поголовно вырезан легионерами (погибли несколько миллионов человек, и была уничтожена цивилизация, во многом превосходившая по своему развитию римскую). Занимаемая даками территория стала одной из римских провинций…

Изображения готов и гуннов на римских мозаиках и свитках

* * *

В Древнем Египте фараон считался живым олицетворением высшей силы, правящей миром. Посмеяться над воплощением бога солнца Ра означало быть проклятым и обречённым на муки не только на этом свете, но и в царстве мёртвых. Но зато археологи периодически обнаруживают на стенах египетских храмов и гробниц довольно злые карикатурные изображения на царских чиновников. Чем же была вызвана такая нелюбовь рядовых граждан к служивому сословию? Конечно, во все времена чиновники не пользовались любовью населения из-за процветающего в их среде мздоимства, самоуправства и других пороков, всегда идущих рука об руку с властью. Но если говорить о Древнем Египте эпохи Раннего царства, то надо учитывать ещё один важный фактор, служивший постоянным источником ненависти подавляющей части населения страны к небольшой кучке придворной знати и крупной бюрократии.

Дело в том, что вначале официальная государственная религия допускала только два вида загробного существования – для фараонов и немногих приближённых к нему лиц, а также для всех остальных. Привилегированные души во главе с фараоном должны были после смерти вознестись на небо и вечно там блаженствовать в райской стране, в то время как для «быдла», то есть для народа, существовало мрачное подземное царство.

Такая посмертная дискриминация просуществовала несколько веков, до тех пор, пока в результате беспорядков широкие массы населения не завоевали себе право на более вольготное существование после смерти. Хотя цари и сохранили за собой привилегии на особые условия жизни на небесах, отныне счастливая вечность была открыта и для тех, кто мог позволить себе оплатить работу приличного бальзамировщика. Как свидетельствует историческая наука, с введением новых правил потусторонней жизни количество злых рисунков, изображающих ближайших фараоновых слуг в неприглядном свете, заметно уменьшилось.

Царица Хатшепсут

Пожалуй, единственным фараоном, ставшим мишенью для многочисленных народных карикатур, стала царица Хатшепсут^[3]. На официальных прижизненных официальных барельефах эта женщина-фараон изображалась в мужской одежде, с бородкой и без грудей.

Хатшепсут проявила себя толковым правителем, при котором (или которой) страна испытала мощный экономический подъём. Кстати, особую страсть царица питала к строительству, которое в её правление велось с грандиозным размахом. Она добилась важных военных побед. Впрочем, ещё больше имевшихся с соседними государствами противоречий мудрой Хатшепсут удалось решить политическими методами, не пренебрегая к так излюбленному мужчинами способу решать любые проблемы посредством оружия.

Но тем не менее для многих простых людей Хатшепсут всегда оставалась самозванкой, переодевшейся в мужское платье и наклеившей себе бородку. Рабочие, строившие для Хатшепсут удивительной красоты погребальный комплекс у подножия 300-метровой скалы, от себя рисовали на стенах этого монументального сооружения скабрезные картинки, на которых «бабу-фараона» имеет в характерной позиции её любовник – архитектор Сенемут.

После смерти Хатшепсут имя её было проклято. Видимо, тогда же на стене храма великой царицы Хатшепсут в местечке Deir el-Bahari появился настенный барельеф, на котором изображена покойная царица с извращённо чудовищными телесными формами. И словно для того чтобы подчеркнуть уродливую фигуру Хатшепсут, на соседней стене мастер изобразил маленького ослика и снабдил его подписью: «Это осел для перевозки царицы».

Настенный барельеф в гробнице царицы Хатшепсут

* * *

Сатирическое изображение Фараона Рамзеса III

Другим известным персонажем древнеегипетской карикатуры стал фараон Рамзес III. На сатирическом рисунке с древнего папируса фараон изображён в виде льва сидящим напротив антилопы за шашечным столом. Он явно выигрывает и всем своим видом выражает торжество, самоуверенность и азарт. Скорей всего это даже не собственно карикатура, сколько добрая пародия на тщеславного правителя, увенчанного многочисленными победами не только на поле брани, но и на любовном ложе. Рамзес III всегда был окружён многочисленными жёнами и наложницами и имел огромное количество детей.

Оружие реформаторов

В истории расцвет карикатуры всегда приходился на периоды крупных общественных конфликтов. Так, очень мощный толчок для развития этого жанра дала Реформация и Крестьянская война в Германии (1524–1526 гг.).

Когда католический монах из Тюрингии по имени Мартин Лютер впервые выступил против продажи индульгенций^[4], он, не желая того, породил бурю, которая привела к окончанию мрачной эры Средневековья и наступлению Нового времени – духовного и культурного возрождения.

В 1517 году, прибив к дверям церкви Шлосскирхе свои знаменитые «95 тезисов», Лютер объявил вой ну жадным до земных удовольствий и только компрометирующим своими действиями христианство папам вроде печально-знаменитого Александра VI – Родриго Борджа и Льва X – Джованни Медичи. «Отец Реформации» поднял давно зревшую в недрах народа волну всеобщего гнева против алчных кардиналов, погрязших в распутстве и лени приходских священников, самих давно нуждающихся в реформировании институтов Католической церкви.

Католический монах Мартин Лютер

Необходимо учитывать, что любой социальный протест в Средние века облекался в религиозную форму – так он был более понятен широким массам населения. Именно поэтому такой популярностью среди сторонников не только духовных, но и общественных реформ пользовалась гравюра^[5] Дюрера «Четыре всадника» из знаменитой серии «Апокалипсис» (1498 г). На этой знаменитой карикатуре в одеждах «феодальных хищников» изображены римский папа, его епископы, знатные дворяне.

На площадях таких европейских городов, как Лейпциг, который являлся в XVI веке центром Реформации, лоточники продавали десятки картинок, на которых в карикатурном виде изображались католические священники. Благодаря появлению таких технологий многотиражного выпуска печатной графики, как ксилография, офорт, широкому распространению типографского станка иллюстрированные протестантские памфлеты, графические альбомы выпускались сторонниками Лютера тысячными тиражами.

Гравюра Дюрера «Четыре всадника» из знаменитой серии «Апокалипсис»

Впервые в истории карикатура стала оружием массированной пропаганды. Многие историки говорят о том, что в средневековой Европе карикатура сделалась самым популярным в народе видом искусства благодаря неграмотности большей части городского и сельского населения. Для обычного ремесленника или наёмного солдата забавная картинка была тем же самым, чем сегодня для многих обывателей является популярная ежедневная газета.

Немецкий живописец Лукас Кранах-старший

Большим успехом пользовались в те времена гравюры и другого мастера острой сатиры – немецкого живописца Лукаса Кранаха-старшего (1472–1553). Он был другом Мартина Лютера и проиллюстрировал своими гравюрами его книгу «Страсти Христа и Антихриста». Благодаря таланту Кранаха это издание стало настоящей идеологической бомбой против католичества. На иллюстрациях Кранаха страдания Спасителя талантливо противопоставляются вызывающе роскошной жизни его самодовольных и спесивых наместников на земле. К примеру, на одной из гравюр показано, как Христос обмывал ноги своим ученикам, и тут же изображён папа, требующий, чтобы императоры целовали его туфлю. На другой гравюре Христос изгоняет торговцев из храма, а на другой странице читатель видел папу, отправляющего своих посланников – нунциев к европейским дворам за данью. И из этого же ряда: Иисус с терновым венцом на голове и папа, увенчанный тремя золотыми коронами.

Гравюра Лукаса Кранаха-старшего «Христос обмывает ноги своим ученикам»

Гравюра Лукаса Кранаха-старшего «Христос изгоняет торговцев из храма»

Сторонники и противники церковной реформы обменивались не только карикатурными уколами, но и выпускали «в честь» своих врагов шутовские награды. К примеру, в Германии, Испании, Франции, Англии, Голландии распространялись медали, на которых под изображениями Папы чеканилась надпись: «Его власть противна Богу». В свою очередь сторонники великого понтифика выпускали антикальвинистские медали, на которых гугеноты, «жаждущие пожрать благочестивую Европу», изображались с волчьими головами…

Гравюра Лукаса Кранаха-старшего «Иисус с терновым венцом на голове и папа, увенчанный тремя золотыми коронами»

* * *

Очень популярны в эпоху Средневековья были назидательные картинки, карикатурно изображавшие простые человеческие пороки и указывавшие путь к их исправлению. К авторам подобных наглядных уроков можно отнести нидерландского живописца Питера Брейгеля. Одним из шедевров этого мастера является картина «Слепые». Это трагический, по сути, сюжет. Ведь речь идёт о беспомощных калеках, оказавшихся вследствие потери пути в весьма затруднительной ситуации. Но Брейгель не был бы собой, если бы не «зарядил» своё творение дополнительными смыслами для глубокого осмысления. В картине немало закодированных философских символов. Есть здесь и ирония над несовершенной человеческой духовной природой, граничащая с чёрным юмором.

Питер Брейгель. «Слепые»

А теперь о сюжете. На полотне в гротесковой форме изображена группа слепцов, сбившихся с дороги и упорно бредущих в сторону глубокой канавы, где их ожидает падение. Чуть в стороне от заблудившихся калек изображена церковь как символ истинного ориентира. Но герои картины в силу своей слепоты (подразумевается духовная слепота) не видят этой возможности для спасения и упорно продолжают плестись к поджидающей их яме.

Эта картина служит иллюстрацией известной библейской притчи о слепцах: «Оставьте их, они – слепые вожди слепых. А если слепой ведёт слепого, то они упадут в яму» (Матфей, XV, 14). Примечательно, что на груди предпоследнего в цепочке инвалидов слепца художник изобразил чётки и крест как символы Католической церкви. Но и они, по убеждению Брейгеля, не в силах спасти человека, утратившего верное религиозное направление.

* * *

Ещё один известный мастер морализаторского рисунка Иероним Босх (1450–1516 гг.) часто высмеивал в своих работах людскую глупость и жадность. Героями его карикатурных рисунков был доверчивый простак, которому врачи-шарлатаны, естественно не бесплатно, обещают удалить из головы «камни глупости» (картина так и называется «Удаление камней глупости»). На другом холсте изображён скряга, даже на смертном одре продолжающий цепляться за свои деньги («Смерть скряги»). Босх выполнил великолепные «Гротесковые наброски», которые служили пособием для многих последующих поколений художников, пробовавших себя в жанре карикатуры.

Иероним Босх. «Удаление камней глупости»

Иероним Босх. «Смерть скряги»

* * *

Одной из страшных гримас глобальной религиозной революции XVII века, когда миллионы людей утратили привычные духовные ориентиры, стала развернувшаяся по всей Европе широкомасштабная «охота на ведьм». Ведовская истерия унесла жизни сотен тысяч людей, обвинённых в связях с дьяволом и его слугами. Своего пика преследование ведьм и колдунов достигло во время Тридцатилетней войны 1618–1648 годов, когда на огромном пространстве от Глазго до Праги на кострах чуть ли не ежедневно сгорали тысячи мнимых чернокнижников.

Лукас Кранах-старший. «Меланхолия»

Некоторые картины того времени прекрасно передают атмосферу всеобщего страха перед коварными колдунами и ведьмами, устраивавшими по ночам свои отвратительные оргии с монстрами из преисподней и постоянно строявшими коварные козни в отношении честных христиан. Так, на своей картине «Меланхолия» (1532 г.) уже знакомый нам Лукас Кранах-старший в довольно жутковатом и отталкивающем виде изобразил кавалькаду ведьм, скачущих на шабаш верхом на домашних животных под предводительством самого сатаны. Не трудно догадаться, что эти персонажи полотна показаны в качестве истинных виновников человеческого душевного уныния – меланхолии или, выражаясь современным языком, – депрессии.

Хотя стоит сказать, что изначально не слишком образованные обыватели XV–XVI веков скорее воспринимали угрозу колдовской порчи, так называемой malefi cia, как нормальную часть своего бытия. Сейчас нам трудно понять менталитет средневекового человека, но для него было в порядке вещей, что в каждом доме живёт домовой, а окружающая природа богата не только дичью, но кишит лешими, русалками, оборотнями. Обычно к своим деревенским ведьмам люди относились скорее с уважительной опаской, чем питали к ним ненависть или агрессию. Пока преследование предполагаемых ведьм не приняло характер массовой паранойи, люди предпочитали задабривать опасных соседей. Но когда сама высшая светская и духовная власть развернула борьбу с колдунами, обыватели охотно стали выплёскивать свой подавленный страх в доносах на подозрительных земляков и даже в самосудах над ними.

Специалисты-психологи объясняют эти странные на наш взгляд настроения сложившейся в то время ситуацией хронического стресса, экономической нестабильности, социального и идеологического кризиса. Люди искали причины своих мнимых и реальных бед в сфере потустороннего. И искусство откликалось на заказ времени, активно осваивая злободневные мистические сюжеты.

Михаэль Герц. «Шабаш ведьм на Брокене»

Например, для того чтобы простые люди могли лучше себе представить, как выглядит сборище ведьм, на которые по ночам отправляются подозреваемые в колдовстве люди, Михаэль Герц в гротесковом виде изобразил на своей гравюре «Шабаш ведьм на Брокене» зловещее сборище ведьм и чертей. И подобных картин в ту пору появлялось великое множество.

* * *

Не обошли своим вниманием карикатуристы и знаменитые экономические афёры своего времени. Ведь в XVII веке появились первые финансовые пирамиды. Кстати, многие живописцы сами стали жертвами собственной доверчивости. Так, из исторических документов нам известна печальная история талантливого пейзажиста Яна ван Гойена. На волне «тюльпановой лихорадки», когда Голландию захлестнула волна спекуляций цветочными биржевыми расписками, он, поддавшись общему настроению, забросил живопись и стал торговать луковицами тюльпанов. Понять художника можно, ведь даже одна луковица сорта Semper Augustus («Вечный август») стоила как дюжина его лучших картин.

Ян ван Гойен

Ян Брейгель. «Тюльпановая биржа»

В конце концов живописец так увлёкся коммерцией, что заложил свой дом, а деньги инвестировал в цветочные расписки. Затем Гойен взял аванс у крупного заказчика, пообещав нарисовать для него картину со сценой Христа, изгоняющего торговцев из храма. Картина так и не была написана, зато когда тюльпаны в один не слишком прекрасный день внезапно обесценились, художник, как гласит легенда, изжарил и съел разорившие его луковицы. После смерти художника всё его скромное имущество было реализовано с аукциона, а нераспроданные живописные полотна ушли с молотка всего за 40 гульденов. Любопытно, что уже упомянутый нами другой знаменитый голландский мастер кисти – Ян Брейгель карикатурно изобразил продавцов и покупателей «тюльпановой биржи» в виде обезьян…

* * *

Во времена торжества Ренессанса Леонардо да Винчи, который, как известно, восхищался красотой человеческого тела и прекрасно понимал его, создал одно из первых наглядных теоретических пособий по созданию карикатурного рисунка. Речь идёт о знаменитой работе великого итальянца «Пять гротесковых голов». Здесь показаны в искажённом, преувеличенном виде владеющие человеком эмоции и душевные состояния – от страха и ярости до злорадства и непомерной гордыни.

Леонардо да Винчи. «Пять гротесковых голов»

Другим основоположником теории карикатуры эпохи Возрождения специалисты считают итальянского живописца Аннибале Карраччи (1560–1609). На одном из его рисунков гордые профили древних римлян противопоставляются карикатурным изображениям современников художника. Контраст характеров для зрителя очевиден.

Аннибале Карраччи

Карраччи впервые в истории стал преподавать в своей школе живописи искусство создания карикатуры в качестве спецкурса. Он также и предложил сам термин «карикатура». Так что этого мастера вполне можно назвать отцом современной карикатуры.

Острее шпаги, язвительнее эпиграммы

В галантном и утончённом XVIII веке карикатура перестала быть лишь искусством для простого народа и сделалась желанной гостьей в домах богатых буржуа и в благородных дворянских салонах. В Англии большой популярностью пользовались работы Уильяма Хогарта (1697–1764). Потерпев в молодости неудачу в чрезвычайно престижной в то время исторической живописи, Хогарт обратился к жанровым сценкам, в которых высмеивал нравы самых разных слоёв британского общества. Наиболее известны такие работы мастера, как «Карьера мота», «Карьера проститутки», «Модный брак».

Уильям Хогарт

Уильям Хогарт. «Карьера мота»

Уильям Хогарт. «Карьера проститутки»

Высокая популярность этих гравюр привела к тому, что ловкие коммерсанты наладили массовый выпуск их репродукций и отлично заработали на славе знаменитого соотечественника. Сам же Хогарт почти ничего не получал от расходящихся гигантскими тиражами копий своих творений. Это заставило мастера одним из первых в Европе поднять вопрос о защите авторских прав на уровне своего правительства. В 1735 году парламент Англии принял соответствующий закон, который получил название «Акт Хогарта».

Уильям Хогарт. «Модный брак»

Уильям Хогарт. «Пузыри Южного моря»

Даниэль Дефо

Интересно, что когда в 1720 году в Англии группой купцов-мошенников начала «строиться» знаменитая финансовая пирамиды «Компании Южных морей», Хогарт прокомментировал охватившее его соотечественников безумие язвительной гравюрой «Пузыри Южного моря» (1721 г.). В тот период Хогарт был одним из немногих лондонцев, сумевших удержаться от участия в предприятии, обещавшем каждому фантастическую прибыль. Ведь даже знаменитый автор «Жизни и удивительных приключений Робинзона Крузо» – Даниэль Дефо написал свой гениальный роман на спонсорские деньги владельцев «Компании Южных морей», заинтересованных в талантливой рекламе райского климата заокеанских земель, где якобы должны были работать деньги вкладчиков. А управляющий Королевским монетным двором сэр Исаак Ньютон, потеряв всё своё состояние в этой афере, с горечью скажет одному из своих знакомых: «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы».

Исаак Ньютон

Пожалуй, только автор «Путешествия Гулливера» Джонатан Свифт мог бы по праву подписать гравюру Хогарта своей стихотворной зарисовкой наблюдаемого ажиотажа возле контор шарлатанского акционерного общества:

Подписчики толпятся там весь день.

Ругаться и пихаться им не лень.

Виной тому желание наживы.

Но видит Бог, им будет не до жиру.

Джонатан Свифт

В своём творчестве Хогарт обращался к самым разным сторонам общественной жизни. Так, в работе «Поход в Финчли» он иронизирует над общепринятыми в то время канонами изображения сцен прощания уходящих в поход воинов со своими возлюбленными. На данной картине вместо благородных поз героических персонажей и высокого пафоса традиционалистской живописи мы видим повальное пьянство и распутство людей, которые спешат насытиться земными наслаждениями перед реальной перспективной уже в скором времени погибнуть на поле брани. Кстати, после появления этой сатирической картины парламент Англии принял ряд законов, направленных на укрепление дисциплины в королевской армии.

Уильям Хогарт. «Поход в Финчли»

* * *

Картина «Триумфальное шествие» принадлежит к циклу работ, который Хогарт посвятил теме выборов. Это резкая сатира на британских политиков и существующую в стране выборную систему. В центре картины «Триумфальное шествие» мы видим одержавшего победу на выборах кандидата в не самый лучший момент его политической карьеры. Да, сторонники новоиспечённого главы некоего английского городишки торжественно несут его в здание мэрии на носилках, на которые словно трон установлено кресло победителя.

Уильям Хогарт. «Триумфальное шествие»

Но внезапная атака на процессию представителей проигравшей партии вот-вот должна привести к тому, что торжествующий победитель свалится со своего триумфального кресла в грязь. Тут же, символизируя неизбежное падение политика, с мостика в воду бросаются свиньи. Вообще, картина полна аллегорических символов. Это и слепой скрипач, идущий во главе процессии, адресующий нас к притче о слепом, который ведёт слепого. А гусь, парящий над головой триумфатора, является ехидным намёком автора на знаменитую историю про орла, который перед решающей битвой с персами якобы кружил над головой Александра Македонского.

Уильям Хогарт. «Подкуп голосов»

Каждая картина серии «Выборы» в комичном свете показывает публике определённую сторону выборного процесса. «Подкуп голосов» и «Предвыборный банкет» посвящены теме взяток в политике. Картина «Голосование» способна навести современного зрителя на прямые ассоциации с днём сегодняшним, ведь подтасовка голосов избирателей явление отнюдь не редкое и на современных нам выборах.

Уильям Хогарт. «Предвыборный банкет»

Уильям Хогарт. «Голосование»

* * *

С присущим ему несравненным чувством юмора Хогарт показывает жизнь высшего английского общества в картине «Будуар графини». Здесь каждый образ является добродушной и очень точной пародией на конкретный типаж британского джентльмена. Обратите внимание на чопорного кавалера в бумажных папильотках, жеманно попивающего из фарфоровой чашки колониальный чай или кофе. Этот господин явно всегда одевается по последней парижской моде и больше всего на свете придаёт значение безупречности своего костюма и манер. Его сосед явно натура утончённая, чрезмерно чувствительная. Он не может сдержать переполняющих его чувств от божественной игры флейты и пения оперного кастрата. Этот господин даже пытается дирижировать. Но внимательный взгляд сразу заметит чёрную мушку на лице этого обожателя прекрасного, которая прикрывает сифилитическую язву.

Уильям Хогарт. «Будуар графини»

Несмотря на то что жанр карикатуры в XVIII веке в аристократической среде всё-таки считался более низким, чем, например, историческая живопись, тем не менее картины Хогарта весьма высоко ценились даже королевскими особами. Считалось, что их сюжеты не выдуманы автором, а подсмотрены им в жизни. А это уже не ложный пасквиль на государственные институты и моральные принципы общества, а объективный взгляд на жизнь. Впрочем, Хогарт был признанным современниками автором и «чистых» карикатур. Чего стоит его настоящая энциклопедия человеческих характеров, созданная мастером в рисунке «Характеры и карикатуры» (1743 г.).

Уильям Хогарт. «Характеры и карикатуры»

* * *

Другим известным английским карикатуристом XVIII века был Джеймс Гилрей (1757–1815). Глядя на его карикатуры, так и хочется воскликнуть «Браво!» и снять шляпу перед английскими политиками описываемого периода. Попробовал бы в наше время и в нашем демократическом Отечестве какой-нибудь газетный насмешник изобразить в столь непрезентабельном виде главу государства, его супругу, премьер-министра страны и одного из лидеров крупнейшей партии парламента! Сотрудники из соответствующих карательных органов быстро бы объяснили зарвавшемуся шутнику, а заодно и главному редактору мгновенно закрытой газеты, как надо родину любить в лице её правителей.

Джеймс Гилрей. «Надежды партии 14 июля»

А Гилрей с непринуждённой лёгкостью изображал Его Величество короля Георга III в неприличной позе на эшафоте, а премьер-министра страны Уильяма Питта и королеву Шарлотту – повешенными на фонарях (карикатура «Надежды партии 14 июля» 1791 г.). Ещё радикальнее Гилрей «разобрался» с лидерами двух крупнейших партий Англии – Фоксом и Нортом, изобразив их «объединившими усилия» над ночным горшком (карикатура «Объединение партий» 1783 г.). Поразительно, но за такие пасквили на власть автора не только не обезглавили и не бросили в Тауэр, но даже не оштрафовали!

Джеймс Гилрей. «Объединение партий». Норт слева, Фокс справа

Зато за Ла-Маншем бывший генерал революционной армии, вскоре ставший императором, Наполеон Буонапарте посылал ноты протеста британскому правительству, требуя жестоко наказать авторов карикатур на собственную венценосную особу. По мнению Бонапарта, создателей этих поганых картинок необходимо подвергать четвертованию как самых опасных убийц. На одной из карикатур Гилрея Наполеон (кстати, его любимый персонаж) был изображён в виде лилипута на ладони английского короля Георга III, который пытается разглядеть попавшееся ему «насекомое» в прибор, напоминающий современный микроскоп.

Естественно, что уязвлённый персонаж сей язвительной картинки был в ярости и мечтал поскорее высадиться с войсками по ту сторону Ла-Манша, чтобы вздёрнуть на первом же лондонском фонаре своего обидчика. А пока, несмотря на возмущение императора, в английских типографиях всё больше печаталось разных карикатур на корсиканского узурпатора власти казнённого короля Людовика XVI.

Джеймс Гилрей. Наполеон был изображён в виде лилипута на ладони английского короля Георга III, который пытается разглядеть попавшееся ему «насекомое» в прибор, напоминающий современный микроскоп.

Яростную неприязнь смещённого императора к художникам-насмешникам разделяли и правители, пришедшие ему на смену. Так в 1835 году Луи Филипп не на шутку разгневался на художника Оноре Домье (1808–1879 гг.), который посмел опубликовать художественную сатиру, на которой король изображался в образе Гаргантюа^[6] (литография «Гаргантюа» 1831 г.). По приказу монарха автор попал в тюрьму. Вскоре после этого случая во Франции были приняты драконовские законы, ограничивающие свободу печати.

Оноре Домье. «Гаргантюа»

* * *

Если вводимая в середине XIX века некоторыми европейскими правительствами цензура на политическую карикатуру приводила к ограничению политических свобод их подданных, то в Североамериканских Соединённых Штатах это политическое оружие использовалось без ограничений в полную мощь. Так именно карикатура стала одним из главных идеологических аргументов северян в Гражданской войне с мятежными южными штатами. Сам президент Абрахам Линкольн неоднократно заявлял в своих интервью, что художник Томас Наст привлёк в его армию больше добровольцев, чем все вербовщики вместе взятые. Что и говорить, карикатуры парня из журнала «Harper‘s Weekly» разили неприятеля не хуже новейших скорострельных карабинов системы Спенсера.

Томас Наст. «Дядюшки Сэм»

Кстати, именно Насту приписывают «изобретение» образа знаменитого Дядюшки Сэма – высокого седовласого мужчины с козлиной бородкой и в звёздно-полосатом костюме, который символизирует федеральное правительство, призывающее граждан послужить своей стране в дни войны. Примечательно, что прототип этого растиражированного американской пропагандой образа – бизнесмен Сэмюэл Уилсон из города Трой, поставлял для американской армии мясо (в прямом смысле, а не «пушечное»). На бочонках с говядиной он ставил в качестве фирменного клейма собственные инициалы «U. S.».

Немалая заслуга Наста и в том, что он не боялся зло высмеивать в своих карикатурах влиятельных мошенников и опасных гангстеров. В частности, по карикатурному портрету, нарисованному Настом, в Европе был задержан беглый преступник – Уильям Марси Твид – один из самых беспринципных за всю историю США политиков, сенатор, лидер нью-йоркского отделения демократической партии. Только потому, что газета, в которой работал Наст, – «Harper’s Weekly», оказалась одним из немногих изданий, которые «Большой Босс» Твид не смог взять под свой контроль, аферист федерального масштаба был вначале осмеян в бескомпромиссных карикатурах Наста, а затем попал под суд. Закончил свои дни Твид в знаменитой тюрьме Синг-Синг, которую сам же и построил, украв, как обычно, немало казённых денег.

Томас Наст. «Уильям Марси Твид»

Век двадцатый

Мощный импульс к развитию карикатур всегда давали войны, на которые кровавый XX век был чрезвычайно богат. Если судить о ходе боевых действий только по опубликованным карикатурам, то все участники Первой мировой войны одерживали только победы над своими врагами. Осенью 1914 года под бельгийским Ипром немцы в бессмысленной бойне потеряли множество дивизий, наспех сформированных из студентов-добровольцев. Среди историков эта трагедия получила название «ипрское избиение младенцев». Интеллектуальное будущее нации было фактически истреблено, а в немецких газетах вместе с бравыми реляциями фронтовых корреспондентов печатались карикатуры на трусливых французов и дикого русского медведя, которого германские гренадёры скоро затравят в его московской берлоге.

Карикатура на трусливых французов и дикого русского медведя

На немецких пропагандистских плакатах изображалась стремительно теряющая свои богатства Англия, окружённая со всех сторон немецкими подводными лодками. И в тоже время по заказу отдела пропаганды немецкого Генштаба в немецких газетах печатались статьи почтенных профессоров медицины, пытающихся убедить соотечественников, что им нечего опасаться наступившего дефицита продуктов, так как умеренность в пище идёт только во благо истинным немцам, укрепляя их здоровье и закаляя дух.

В марте 1916 года германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, на которой с одной стороны был изображён император Вильгельм, опирающийся на свой народ, а с другой – русский царь Николай II, опорой которому служит половой орган Григория Распутина. Этот эпизод ясно показывает, что от прежнего джентльменского отношения противников друг к другу, которое было принято в XIX веке, не осталось и следа. Давя неприятельских солдат гусеницами только что созданных танков, травя их, словно крыс, газами, воюющие стороны не стеснялись использовать «неспортивные» приёмы пропаганды.

* * *

С самого начала войны в России очень стал популярен патриотический лубок^[7].

На подобных картинках обычно в гротесково-преувеличенной форме показывались подвиги русских воинов и одновременно карикатурно изображался их враг. В качестве примера можно привести лубок, рассказывающий о подвиге казака Кузьмы Крючкова. Этот воин вместе с тремя своими сослуживцами атаковал прусский кавалерийский разъезд из 32 всадников и лично убил нескольких неприятельских солдат. По мотивам этого в общем-то рядового военного эпизода было издано множество вариантов сатирических картинок. И на всех Крючков изображался в виде былинного героя-богатыря. Так, на одном лубке лихой казак насаживает на пики пруссаков, словно шашлыки на шампуры. Подпись к картинке гласит:

Храбрый наш казак Крючков

Ловит на поле врагов.

Много ль, мало, не считает,

Их повсюду подцепляет.

Как догонит – не милует,

Сзади, спереди шпигует

По возможности елику,

Сколько влезет их на пику.

Лубок, рассказывающий о подвиге казака Кузьмы Крючкова

Многие известные художники того времени, такие как Казимир Малевич, с удовольствием творили в народном жанре военного лубка. А такие знаменитые издатели, как Сытин и Сафронов, в своих типографиях многотысячными тиражами издавали наглядные картинки, прославляющие подвиги штабс-капитана Нестерова, рядового Василия Рябова, сестры милосердия Риммы Ивановой.

Лубок, рассказывающий о подвиге казака Кузьмы Крючкова

Впрочем, через несколько лет, когда поля Европы будут превращены в кладбища миллионов погибших немцев, австрийцев, французов, русских, американцев, многие политики и писатели будут в ужасе задаваться вопросом, как такое могло произойти с миром, который считает себя цивилизованным. Многие представители творческих профессий создадут в период между мировыми войнами яркие антивоенные произведения.

Немецкий художник Отто Дикс (1891–1969), которому повезло не разделить печальную участь двух миллионов погибших на фронтах германских солдат, создал в двадцатых годах очень жёсткую серию антивоенных гротескных работ на стыке чрезвычайно реалистичной живописи и карикатуры. Наиболее известна работа этого художника под названием «окоп» (1920 г.). Это бескомпромиссная сатира на саму войну, которая всегда начинается с ура-патриотической риторики, а кончается траншеей, полной обезображенных, разлагающихся человеческих тел. Также очень сильное впечатление на современников мастера оказали такие работы Дикса, как цикл офортов «Война» (1924 г.), «Мёртвый постовой», «Транспортировка раненых в лесу Гаутгюльста» (1924 г.).

Отто Дикс. «Война»

Когда к власти пришли нацисты, то какое-то время Дикс пользовался покровительством некоторых их лидеров. Среди высокопоставленных представителей новой власти были не только примитивные недоучки из погромщиков-штурмовиков, но и хорошо образованные люди, тонко понимающие искусство. Они пытались наставить знаменитого художника «на путь истинный». Но когда выяснилось, что Дикс не собирается дружить с режимом Гитлера, его работы были изъяты из музеев и сожжены. Когда в 1933 году один из подчинённых спросил у премьер-министра Саксонии, что делать с неудобным художником, тот удивлённо воскликнул: «Как! Разве эта свинья ещё жива?!» Впрочем, искусство традиционно не только противостояло власти, но и обслуживало её.

Отто Дикс. «Мёртвый постовой»

Часть пропагандистской машины

Если в условиях подлинно демократического общества карикатура помимо чисто развлекательной функции ещё выполняет очень важную роль барометра уровня свобод, то при тоталитарном режиме она становится цепным псом власти.

Именно так было в 1920–30-е годы в СССР, когда сопровождавшая каждый показательный процесс над «врагами народа» газетная истерия порождала издевательские карикатуры на обречённых на смерть «вредителей» и «заговорщиков». На одной из карикатур периода разгара массовых репрессий мы видим наркома внутренних дел Ежова, сжимающего в «ежовой рукавице» многоголовую гидру троцкистско-бухаринских врагов народа (автор Борис Ефимов).

Борис Ефимов. «Ежовая рукавица»

Точно так же в Китае в 1960-е годы в разгар «Культурной революции» власти допускали только два вида изобразительного творчества – плакатное прославление гения великого Мао и создание испепеляющих карикатур на реакционных учёных, «ядовитых змей» – интеллигентов и прочих врагов трудового народа.

* * *

В 1937 году в нацистской Германии в Мюнхене проходила одиозная выставка под названием «Вечный жид». Ещё впереди была «Хрустальная ночь», когда погромщики в коричневых рубашках штурмовиков и сочувствующие им подонки будут бить витрины принадлежащих евреям магазинов, врываться в квартиры людей, повинных только в том, что они принадлежат к неугодной новой власти расе. Всё это ещё только предстоит Германии, выбравшей своим канцлером Адольфа Гитлера.

А пока хорошо одетая публика подъезжала к выставочному комплексу на дорогих автомобилях. У входа затянутых в армейские френчи и смокинги представителей партийной элиты НСДАП, крупных промышленников, звёзд немецкого кино встречали фоторепортёры и журналисты, словно здесь намечалось какое-то невинное светское событие вроде премьеры нового киномюзикла. Но на самом деле это «мероприятие» было прологом к уничтожению миллионов евреев, к круглосуточно работавшим печам крематориев Дахау и Бухенвальда. И некоторые немецкие карикатуристы активно приложили к этому руку, создав образ врага в лице соседа-еврея. На всех без исключения подобных работах евреи показывались в крайне отталкивающем виде. На выставке им противопоставлялись «правильные» типажи истинных арийцев, для которых общество «Аненербе»^[8] уже строило по всей Германии образцовые деревни. Дипломированные агрономы Гиммлер и его близкий друг и соратник Рихард Вальтер Даре собирались путём селекции улучшить германскую породу. А «заодно» уничтожить «биологический мусор» в лице евреев, славян, цыган, гомосексуалистов, психически больных и просто людей, имеющих от рождения серьёзные физические изъяны.

Эрнста Рема

Хотя комизм ситуации заключался в том, что ни один из вождей Рейха не вписывался в истинно арийские параметры. Крепкие, голубоглазые и высокие атлеты с золотистой кожей, удлинённым черепом и тонкими чертами лица отсутствовали среди этих агрессивных маргиналов, вознесённых на вершины власти лишь стечением обстоятельств. Достаточно взглянуть на фотографию шефа штурмовиков Эрнста Рема, который, кстати, являлся гомосексуалистом, или обезьяноподобного шефа фашистской пропаганды – доктора Геббельса, чтобы понять, что перед нами карикатуры на так возносимый нацистами образ истинного арийца.

Доктор Геббельс

* * *

Затронув тяжёлую тему карикатуры в нацистской Германии невозможно не рассказать о самых одиозных её проявлениях. Речь идёт о газете «Der Sturmer» («Штурмовик»), его главном редакторе Юлиусе Штрайхере и «звёздном» карикатуристе этого издания Филиппе Рупрехте. В начале 20-х годов тираж «Штурмовика» едва достигал двух тысяч экземпляров. Приличные горожане морщились и ускоряли шаг, когда уличные продавцы предлагали им взять бесплатно экземпляр газеты с омерзительными человеконенавистническими карикатурами на первой странице. Людей, которые распространяли газету в переходах берлинского метро, в других людных местах, охраняли боевики Эрнста Рёма^[9]. Дело в том, что за распространение нацистской газеты можно было серьёзно пострадать от бойцов антифашистских коммунистических отрядов.

Но после того как Гитлер пришёл к власти, для издателя и сотрудников «Штурмовика» наступили вольготные времена. Тираж их издания стал стремительно увеличиваться и к 1938 году достиг полмиллиона экземпляров. Для того времени это был рекордный показатель.

Газета выходила каждую неделю и продавалась во всех газетных киосках. Кроме того, свежие её выпуски вывешивались на специальных уличных досках-стендах для общественного просмотра (люди старшего поколения помнят, что подобные стенды, на которых любой желающий мог прочитать последний номер газеты «Правда» или «Известия», существовали до перестройки и в СССР).

Газета «Der Sturmer» («Штурмовик»)

В предвоенном Берлине, других городах Третьего рейха такие доски так же охранялись полицией, ибо антифашистски настроенные немцы часто по ночам ломали эти, как они считали, «щиты национального позора».

Кстати, напрашивается одна не слишком приятная для нашего времени ассоциация. В конце июля 2008 года на стенде управы московского района «Беговой» рядом с различной официальной информацией появилась настоящая нацистская листовка с оскорбительными для лиц других национальностей призывами. Когда возмущённые жители района стали звонить в администрацию района и требовать, чтобы националистическая агитка немедленно была убрана, им отвечали, что не они эту листовку повесили, значит, не им её и снимать. Непонятно, как данная противозаконная листовка попала на официальный стенд государственного органа власти, но практически круглосуточно находившиеся поблизости патрульные милиционеры следили за тем, чтобы никто из разгневанных москвичей не разбил витрину информационного щита или не попробовал как-то иначе снять фашистский пропагандистский листок. Трудно сказать, что это было: обыкновенный современный фашизм или головотяпство чиновников…

* * *

Каждый номер «Штурмовика» помимо антисемитских статей содержал карикатуры Филиппа Рупрехта. Этот беспринципный человек начинал свою карьеру в газете социал-демократов, для которой рисовал карикатуры на Гитлера и других лидеров маленькой одиозной партии. Но когда нацисты набрали силу, Рупрехт переметнулся к ним и вскоре был обласкан новой властью. Художник очень старался отработать высокие гонорары, государственные премии и различные блага, которые посыпались на него, как из рога изобилия, когда лично фюрер одобрил несколько его карикатур на евреев.

Правда, первое время Рупрехт стыдливо прикрывался псевдонимом «Фипс», опасаясь брезгливой реакции прежних знакомых по журналистскому цеху. Но чувство неловкости быстро прошло и сменилось ощущением безнаказанности и собственного творческого триумфа.

Министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс несколько раз на приёмах, устраиваемых для прессы, лично просил Рупрехта не стесняться показывать евреев исчадиями ада. Отныне все законы цивилизованной журналистики отменялись. Ради достижения поставленных целей нацистским художникам дозволялось обращаться к самым низменным человеческим инстинктам, использовать любые приёмы вплоть до порнографии и провокации.

Рупрехт без колебания принял предложенные правила игры и очень старался пробудить в обывателях ненависть к своим соседям и коллегам, которым не повезло родиться от «неправильных» родителей. Он рисовал евреев с огромными крючковатыми носами, выпученными глазами, небритых, толстых, на коротких кривых ножках, или же в образе пауков, разных паразитов или ядовитых змей. На карикатурах Рупрехта евреи часто пытались обманом или за золото надругаться над благородными арийскими женщинами.

Известно, что использовать для антисемитской пропаганды эротические образы предложил художнику сам Геббельс, которого не зря за его любовь к хорошеньким актрисам называли «Бабельсбергским бычком^[10]». Безусловно, талантливый организатор пропаганды Геббельс понимал, что в первую очередь его газеты рассчитаны на молодых людей – солдат, лётчиков и моряков, которые вскоре вступят в борьбу с державами, олицетворяющими для нацистов международный сионизм, – Англией, Польшей, и, конечно же, в первую очередь с Америкой. Поэтому, чтобы вызвать интерес молодых людей к антисемитской сатире, там должна фигурировать обнажённая женская натура.

В годы войны тиражи «Штурмовика» заметно упали, ибо в Германии практически не осталось еврейского населения. Но это никак не сказалось на востребованности творчества Рупрехта. Работа художника была настолько важна для режима, что его даже освободили от службы в армии и фольксштурме^[11]. Плакаты с карикатурами Рупрехта, обличающими американский, британский и советский (!) сионизм, взирали на немцев со всех сторон. Знакомые немцам до изжоги изображения даже появлялись на ещё дымящихся руинах домов, разрушенных союзническими бомбардировками. На одной карикатуре того времени, которая называлась «За вражеской силой – еврей», изображён господин, похожий на буржуя с советских плакатов, хищно взиравший на немцев из-за полуоткрытой занавески. Причём занавеска состояла из флагов союзнических держав по антигитлеровской коалиции.

После капитуляции Германии наступило время возмездия. Главный редактор «Штурмовика» Юлиус Штрайхер, несмотря на то, что лично никого не убивал и даже не подписывал смертных приговоров, был объявлен на суде военных преступников, виновным в гибели миллионов евреев и повешен. А вот Рупрехт отделался удивительно легко. Летом 1945 года его арестовали и приговорили всего к шести годам заключения. Через пять лет этого негодяя досрочно выпустили на свободу за примерное поведение. После войны он работал художником-дизайнером в солидном мюнхенском издательстве. Более того, в 60-е годы Рупрехт охотно раздавал интервью журналистам. Он любил показывать корреспондентам свои послевоенные работы. О годах же работы в «Штурмовике» говорил как о досадном недоразумении. Рупрехту очень хотелось, чтобы его воспринимали в качестве талантливого художника, патриарха немецкой культуры, а отнюдь не как палача миллионов соотечественников, французов, русских, поляков, которых убивали и сжигали в печах только за «неправильную» генеалогию…

* * *

Примерно начиная с конца 1950-х годов в сытой и уставшей от потрясений буржуазной Европе и США доминирует лёгкий жанр развлекательной карикатуры. В СССР же вплоть до перестройки политическая карикатура фактически представляла собой набор однажды одобренных цензурой идеологических штампов.

Глава 2
Карикатура на баррикадах

Крупные мятежи и войны всегда являлись временем расцвета социально-политической сатиры. Убойная карикатура на противников в смутные времена ценится на вес пороха. Так что ещё неизвестно, расцвёл бы в полную силу и, главное, был бы востребован обществом талант художника Оноре Домье, если бы в его судьбе не было сразу двух революций.

Пощёчина Его Величеству

Улица перед офисом известной книготорговой фирмы была примерно с девяти часов утра запружена толпами народа. Как только по Парижу разнёсся слух об удивительном зрелище, охваченная любопытством публика разного сословия сразу устремилась сюда со всех сторон города. К двенадцати часам пополудни все прилегавшие к месту события улочки оказались забиты людской массой вперемежку с застрявшими в ней экипажами. Со стороны эпицентра событий слышался несмолкающий гул голосов, то и дело прерываемый взрывами дружного хохота.

Прибывшему с некоторым опозданием префекту полиции Жиске с дюжиной агентов службы «Сюртэ» («Безопасность») далеко не сразу удалось пробиться сквозь толпу к витрине книготоргового магазина. Только грозный голос полицейского начальника, подкрепляемый тычками дубинок его сопровождающих в спины зевак, проложил «стражам порядка» дорогу. Но стоило чиновнику увидеть предмет всеобщего возбуждения, как бывалый вояка на некоторое время лишился дара речи.

За всю свою долгую карьеру Жиске не сталкивался ни с чем подобным. Из витрины магазина на него смотрела толстощёкая рожа великана, в чертах которого можно было без особого труда угадать священный для каждого правительственного чиновника образ короля Луи Филиппа. Его Величество был изображён на литографской карикатуре в виде героя романа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». На рисунке король-чудовище поглощал в огромных количествах золото, которое чиновники для него отбирали у изнурённого народа.

Пройдёт чуть больше века, и критик Жорж Бессон в 1959 году так опишет эту знаменитую карикатуру:

«Подобострастно кланяясь, министры, депутаты и чиновники вбрасывают в рот Гаргантюа содержимое принесенных ими корзин. Золото, переваренное ненасытным обжорой, незамедлительно возвращается к толпе прихлебателей в виде должностей и орденов…»

* * *

Не прошло и часа после обнаружения крамольной карикатуры, как сыскные агенты арестовали её автора. Префект полиции Жиске с удовольствием немедленно бы отправил наглого насмешника прямиком на гильотину или сгноил бы его на каторге, предварительно заставив под поркой до изнеможения верноподданнически орать: «Да здравствует король!», но высшие власти страны из политических соображений ограничились на удивление мягким наказанием. Только что Луи Филиппу с большим трудом удалось подавить республиканское восстание в своей столице (1832 г.), так что он совсем не хотел провоцировать подданных на новый мятеж. Поэтому вместо вполне заслуженной им казни нахала Домье всего лишь на полгода заключили в тюрьму Сен-Пелажи, где он, впрочем, быстро завоевал авторитет у местных «постояльцев», рисуя их портреты, а также карикатуры на известных аристократов и чиновников…

Воспитание чувств

Оноре Викторьен Домье родился в Марселе в 1808 году в семье мастерового-стекольщика. Он был третьим ребёнком в семье.

Отец будущего художника, несмотря на ремесленную профессию, был увлечён искусством. Жан Батист Домье издал несколько сборников своих стихов. Ещё он собирал и реставрировал картины известных мастеров, которые резко обесценились в годы, когда Робеспьер и ему подобные якобинцы не только вели широкомасштабную охоту на не успевших сбежать от революции 1789 года за границу аристократов, но и объявили ненужной рухлядью «искусство дворцов».

Оноре Викторьен Домье

Мечтая прославиться на литературном поприще, Домье-старший вместе со всей семьёй переехал в 1816 году в Париж. С детства Оноре постоянно видел в доме поэтов, музыкантов, художников, с которыми водил дружбу его отец. Некоторые из гостей из любезности к гостеприимным хозяевам дома показывали их сыну свои картины или давали ему несколько простых уроков. Не удивительно, что вскоре мальчик стал гораздо больше интересоваться живописью, чем скромным семейным ремеслом.

Однако мечтам Домье-старшего о громкой литературной славе и высоких гонорарах не суждено было сбыться. Его заработков едва хватало на оплату скромной квартиры и пропитание большого семейства. Поэтому, когда Оноре исполнилось 12 лет, отец пристроил сына в ученики к судебному исполнителю. Со временем юноша мог получить постоянное место и приличное жалованье в конторе своего патрона, но Оноре быстро возненавидел однообразную бумажную работу. Он продолжал мечтать о живописи.

Работа продавца в книжной лавке тоже ненадолго увлекла Домье-младшего. В конце концов родителю пришлось подыскать своенравному отпрыску место ученика художника. На этот раз с учителем Оноре повезло. Это был известный живописец и архитектор Александр Ленуар. Сам он учился у легендарного Давида, воспевшего Наполеона Бонапарта в образах античных героев.

Ленуар с удовольствием занимался с Домье, понимая, что этому одержимому искусством парню из городского предместья не по средствам учёба в элитарной Академии живописи.

По совету наставника юноша стал регулярно бывать в Лувре, благо вход туда был бесплатный, и часами копировал работы Рембрандта, Тициана, Рубенса.

Особенно Ленуар советовал Домье учиться у мастеров Древней Эллады и Рима. Благодаря же тому, что в годы Наполеоновских войн трофейные спецкоманды французской армии, укомплектованные профессиональными искусствоведами, свозили в императорский музей шедевры, прежде всего античного искусства, со всей оккупированной Европы, Домье было на чём учиться.

Впрочем, Париж во все времена был наводнён честолюбивыми провинциалами-самоучками, мечтавшими, что однажды их работу возьмут для экспонирования в заветный королевский Салон живописи. К сожалению, подавляющей части этих лучезарных надежд не суждено было сбыться. Без сомнения Домье ожидала такая же печальная участь. В лучшем случае он мог надеяться получить место постоянного ассистента при своём учителе или почти за бесценок отдавать свои работы оптовым покупателям для перепродажи их на провинциальных ярмарках. И только судьба, решившая взять под своё благословенное крыло очередного бедного гения, могла вывести его окольной дорогой к славе и успеху.

Оружие революции

В 1796 году баварец Зенефельдер изобрёл технику литографии (от греч.: «лито» – «камень» и «графо» – «пишу», «рисую»). Этот был самый передовой способ печати для своего времени. Оттиски выполнялись переносом краски под давлением с плоской поверхности камня (известняка) на бумагу. Типографские мастера могли с помощью такой техники переносить на бумагу в малейших деталях карандашный рисунок или набросок тушью, передавать множество оттенков черного цвета, различные по характеру штрихи и пятна. Эта технология была словно создана для выхода жанра карикатурного рисунка на самую широкую народную аудиторию. Литография давала много четких отпечатков, и её быстро освоила полиграфическая промышленность того времени.

Главное, что этот способ воспроизведения графических изображений позволял массовыми тиражами и недорого производить листовки и другую печатную продукцию. Литография стала тем же в XIX веке, чем во времена церковной Реформации XVI века была гравюра на дереве или меди. Впрочем, по своей мощности новое идеологическое оружие настолько же превосходило сразу безнадёжно устаревшую гравюру, как нарезная винтовка эпохи промышленной революции средневековый арбалет.

Символично, что первые мастерские литографической печати открылись в Париже в тот самый год, когда сюда переехало семейство Домье. Это был знак судьбы. Ведь именно жанр литографской карикатуры впоследствии обессмертит имя Оноре Домье.

В 1828 году он поступил подсобным рабочим в мастерскую мастера Шарля Рамеля. В течение нескольких лет молодой художник шаг за шагом осваивал типографское искусство. Начинал с выполнения маленьких заказов на печать виньеток, визиток и рекламных брошюр. Одновременно шлифовал технику сатирического рисунка.

В 1830 году первые работы никому не известного рабочего литографской мастерской были опубликованы в небольшом журнале «Силуэт». Вскоре на талантливые рисунки сразу обратил внимание знаменитый художник и издатель популярного либерально-политического журнала «Карикатюр» («Карикатура») Шарль Филиппон.

Первый карикатурист Франции

В журнале «Карикатюр», с которым начал регулярно сотрудничать Домье, в ту пору работали лучшие рисовальщики Франции – Шарле, Монье, Гранвиль, Травье и другие. Наш герой начал регулярно публиковаться на страницах этого издания под псевдонимом Рожлен. Его карикатуры быстро приобрели широкую известность. Художника интересовала политика и общественная жизнь. Он едко издевается в своих рисунках над пошлостями и мерзостями тайной частной жизни известных персон, которые на публике изо всех сил пыжились казаться неподкупными моралистами.

На протяжении нескольких лет ежедневно в очередном номере «Карикатюр» появлялась свежая литография Домье. После многих публикаций случались скандалы. Тогда в редакции появлялся полицейский наряд с ордером на арест или изъятие тиража. Бывало, что в офис журнала врывался кипящий яростью сам невольный герой карикатуры или же чинно входил важный адвокат скомпрометированного вельможи.

Для Домье и его патрона такие визиты далеко не всегда заканчивались штрафом или объяснениями на повышенных тонах. Порой дело доходило до суда (за время существования журнала на его владельца и сотрудников было подано более сотни судебных исков). Несколько раз художник оказывался за решёткой, впрочем, всегда ненадолго.

Для справки: несколько парижских карикатуристов описываемого периода были убиты за свои рисунки на дуэлях. Кого-то находили с проломленным черепом в Сене. Так что профессия оппозиционного политического карикатуриста во все времена была весьма опасной для его жизни.

Но ещё более удивительно, как в монархической стране с довольно строгими порядками сатирик, профессионально обличающий пороки власти и финансовой элиты, невзирая на должности и капиталы, мог так долго пользоваться творческой и личной свободой.

Впрочем, всё же настал день, когда вконец потерявшие терпение власти издали драконовский закон, направленный против демократической печати. Журнал «Карикатюр» был закрыт, а его издатель и главные авторы одной дружной компанией угодили в тюрьму. Вместе с ними в каменном мешке оказались главные редактора и авторы ещё дюжины либеральных изданий Парижа. Это была грандиозная зачистка антиправительственной прессы.

Чтобы избавиться от сурового тюремного режима и скорее выйти на свободу, многие узники-журналисты и в том числе Домье и Филиппон, хлопочут через адвокатов, чтобы их признали душевнобольными и перевели в клинику доктора Пинеля. Об этой внезапной эпидемии безумия среди «господ писак» впоследствии с сарказмом писал в своих мемуарах префект парижской полиции.

* * *

Выйдя на свободу, Шарль Филиппон основывает новый журнал с бессмысленным названием «Шаривари» («Кавардак»). Чтобы остаться на рынке, издатель клянётся больше не заниматься политикой и обещает надзирающим за прессой чиновникам, что его новый журнал будет чисто развлекательным и содержать статьи и карикатуры на лёгкие фривольные темы.

Отныне французская политическая карикатура находится под строгим цензурным присмотром, и Домье приходиться осваивать эзопов язык, чтобы продолжить прерванный тюремным заключением разговор со своими постоянными читателями. Впрочем, не только цензоры, но и собственные редактора постоянно требуют от находящегося на заметке у властей сатирика максимальной политкорректности. В итоге признанному политическому трибуну приходится переключиться на безопасное высмеивание «милых» недостатков мелкой буржуазии. В этот период своей жизни Домье создаёт серии рисунков, в гротескной форме показывающих убогий внутренний мирок французского мещанина.

Бодлер писал о том времени так: «Карикатура стала иного качества, утратила специфический политический характер и пошла по пути обычной общественной сатиры».

Впрочем, и на поприще обличителя мещанских нравов представителей среднего класса Домье добился многого. Во всяком случае, многие его работы вызывали ожесточённые споры у современников. Да и сегодня литографии полуторавековой давности во многом не утратили своей актуальности. Конечно, поменялись политическая ситуация, мода, техника, но человеческая психология осталась неизменной. По-прежнему духовная пустота, равнодушие ко всему, что не касается эгоистических интересов, остается самым распространённым пороком типичного обывателя, тупеющего в своём благополучном мирке. Многие современные буржуа – те, кого принято ныне называть «офисным планктоном», тоже готовы идти по чьим-то головам ради мечты, нет, конечно же, не о новом экипаже, а о последней марке престижного автомобиля.

Оноре Викторьен Домье. «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке»

Или вот, например, на карикатуре, которая называется «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» из серии «Салон 1857 года», показано мелкое тщеславие буржуа, готовых на всё, лишь бы их портрет появился на престижной художественной выставке. Не правда ли, напоминает стремление некоторых представителей современной нам богемы, деловой и политической элиты любой ценой попасть в различные «глянцевые» рейтинги типа: «Сотня самых красивых женщин (или мужчин) Москвы или России»? При этом всем вокруг прекрасно известно, сколько стоит место в таком престижном топ-листе.

Оноре Викторьен Домье. «Парижские типы»

Этой же теме – высмеивания пороков представителей среднего класса – посвящены такие серии Домье, как «Парижские типы» (1839–1840), «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839–1842), «Пасторали» (1845–1846), «Добрые буржуа» (1846–1849) «Люди юстиции» (1845–1848) и др.

Оноре Викторьен Домье. «День холостяка»

Оноре Викторьен Домье. «Древняя история. Нарцисс»

В 1841–1843 годах Домье создаёт серию карикатур «Древняя история». В этих литографиях мастер беспощадно пародирует сюжеты и образы античной мифологии, выводя в ролях древних героев и богов современных ему дельцов. Таким образом Домье иронизирует над высокопарным классическим стилем коллег по художественному цеху, работающих в прибыльной манере уже упомянутого мною в этой главе «певца Наполеона» Давида.

Дело в том, что у состоятельных клиентов XIX века, как, впрочем, и у некоторых современных нам олигархов, одно время вошло в моду заказывать свои портреты в образе гордых римских трибунов или министров прежних эпох.

Эти карикатуры имели большой успех даже в аристократических салонах. Искусство Домье перестало быть опасным и вполне заслуживало поощрительно-снисходительных улыбок господ, вполне понимающих тех, кто одержим пороками, покупаемыми за франки.

* * *

И всё же идеалист и противник внутренних компромиссов Домье не мог навсегда смириться с навязываемой ему ролью бульварного скомороха. Ведь его призвание – раскрывать своим творчеством сущность самодовольных, жестоких и вороватых правителей, чиновников, коррумпированных судей, лживых адвокатов, бездушных врачей, дерущих с обманутых ими пациентов грабительские гонорары.

Кстати об адвокатах. В одноимённой серии карикатур Домье удачно сравнивает судебных защитников с греческими ораторами. Мы видим более чем энергичных платных говорунов, речи которых даже заставляют развеваться их тоги. Перед нами этакие речевые машины, старательно отрабатывающие языком свои высокие гонорары.

Чтобы художника не могли обвинить в оскорблении конкретных чиновников или дельцов, Домье временно отказывается от портретных карикатур и изобретает обобщённый образ ненавистного ему типажа бессовестных ловкачей. Хотя именно умение передать портретное сходство объекта сатиры с приданием его лицу и фигуре заострённо гротескного вида всегда являлось фирменным стилем автора. Но времена изменились, и необходимо было искать компромиссные формы. Так появляется серия о похождениях собирательного персонажа – ловкого шарлатана Робера Макера.

Оноре Викторьен Домье. «Робер Макер»

Карикатура на баррикадах

Новый творческий взлёт у художника случился в дни февральской революции 1848 года. Цензура временно была отменена, и снова актуальным стало картечное искусство политической карикатуры. Правда, ещё до этих событий Домье снова стал создавать и по возможности публиковать в разных изданиях и в виде отдельных листов карикатуры отнюдь не на бытовые темы. Так, в смешном и одновременно жутком обличье представлены участники заседания парламента в работе «Законодательное чрево» (1834 г.). Перед нами блестящее сборище беспринципных казнокрадов, тупиц, подхалимов, взяточников и прочих мошенников и моральных уродов разных мастей. Глядя на этот сюжет, а также на другие работы сатирика той поры, понимаешь, что очередная в истории Франции революция была неизбежной реакцией на разложение законодательной и исполнительной власти страны.

Оноре Викторьен Домье. «Законодательное чрево»

Судя по всему, художник принимал самое активное участие в революционных событиях. Правда, доподлинно неизвестно, дрался ли он с оружием в руках в уличных боях с правительственными войсками. Но карикатуры его наносили не меньший урон репутации власти, стремительно теряющей почву под ногами. Во многих кафе, торговых лавках, нередко прямо на стенах домов висели листовки с карикатурами Домье. На одной из них было изображено паническое бегство министров Луи Филиппа при виде юной девушки, символизирующей собой революцию («Последнее заседание кабинета министров», 1848 г.). Излюбленным персонажем карикатуриста снова становится Луи Филипп. На одной из карикатур монарх выступает в роли врача, радостно констатирующего смерть раненого пролетария («Он нам больше не опасен», 1834 г.).

Оноре Викторьен Домье. «Он нам больше не опасен»

Оноре Викторьен Домье. «Это убило то»

Мастер в своих работах отображает драматические для своей страны события Франко-прусской войны 1870–1871 г. и последовавшей за этим Парижской коммуны. Постепенно революционный пафос, дерзкая подчас до желчности протестная энергия сменяются в работах мэтра лиричной антивоенной философией. Одна из таких антимилитаристских сатир называется «Это убило то». На ней изображено поле, усеянное крестами и надгробиями. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана в 1870 году». Речь идёт о Наполеоне III, который пришёл к власти в результате кровавого военного переворота, а в итоге привёл империю к сокрушительному поражению в войне с Пруссией в битве у Седана в 1870 году.

Как и положено большому художнику и талантливому журналисту, Домье исправно выполнял миссию свидетеля и комментатора своего времени. За свою карьеру он создал около 4 тысяч литографских рисунков, множество гравюр и живописных полотен.

Портрет художника

Парадоксально, но всю свою жизнь мастер, чьи работы расходились огромными для того времени тиражами, балансировал на грани нищеты. Периодически журналы, с которыми сотрудничал Оноре Домье, разрывали с ним контракты. Симпатизировавшие художнику главные редакторы лишь сожалеюще разводили руками. «Я знаю, что вы настоящий бриллиант моей редакции, – смущённо говорил сатирику один из его постоянных работодателей, – но из-за ваших рисунков у нас постоянно возникают проблемы не только с полицией, но и с людьми, которые предпочитают действовать без соблюдения формальностей». При этом редактор демонстрировал художнику шестизарядный пистолет «Пепербокс», замаскированный под трость, и жаловался, что вынужден каждый месяц выкладывать почти 1000 франков на оплату услуг телохранителей. Сам Домье никогда не мог нанять себе охрану, хотя после первого года журналистской работы потерял счёт своим влиятельным врагам.

Впрочем, и восторженных почитателей у него тоже было очень много. Друзья не раз пытались помочь отчаянно нуждавшемуся в средствах художнику. Но уверенный и сильный в своём творчестве, в обычной жизни Домье абсолютно был лишён практичной хватки. Например, однажды приятель направил к нему богатого коллекционера. Путешествуя по Европе, янки с истинно американским размахом скупал произведения искусства.

Рекомендатель заранее предупредил Домье, чтобы он не продавал американцу картину, которой тот заинтересовался, дешевле 5000 франков. Показанное живописное полотно очень понравилось заокеанскому гостю, и он заинтересованно попросил хозяина дома показать ему ещё какие-нибудь свои работы.

Домье достал свои самые значительные произведения. Однако когда восторженный американец осведомился, сколько автор хочет за эти работы, Домье со свойственной ему скромностью попросил 600 франков за холст. Сделка была сорвана. Американец сразу потерял интерес к художнику, творения которого стоят так дёшево…

Тем не менее бедность не сломила мастера. Он всегда держался с большим достоинством. Даже когда незадолго до смерти вечному критику трона вдруг предложили из министерства принять высшую награду страны – орден Почётного легиона, уже начавший слепнуть старик с иронией ответил «данайцам», что «желает на старости лет глядеться в зеркало без смеха».

Непризнанный гений

Лишь спустя много десятилетий после смерти художника критики оценили его живописные полотна. Да-да, почти всю свою жизнь, создавая сатиры на злободневные темы, талантливый самоучка мечтал заработать достаточно денег, чтобы рисовать для души «серьёзные» картины. По свидетельствам людей, близко знавших художника, под конец жизни он страшно устал смешить толпу. Седовласого мудреца притягивала глубина жизни, которую он пытался выразить за мольбертом. Сегодня такие живописные полотна Домье, как «Дон Кихот» (1866–1868 гг.), считаются шедеврами. Но при жизни эта сторона творчества мастера совершенно не была известна его современникам. Хотя мастер создал более 400 картин.

Зато французы заслуженно считали Домье королём политической сатиры. Его авторский почерк отличает выразительный штрих. Опять же по воспоминаниям людей, близко знавших карикатуриста, он предпочитал пользоваться не отточёнными новыми карандашами, а старыми «огрызками», благодаря которым можно было получить более разнообразные и живые варианты линии. Фигуры на его литографиях создают впечатление объёмных и очень пластичных. Хотя художник обычно рисовал не с натуры, а по памяти. Вначале Домье на вполне профессиональном скульптурном уровне лепил маленькие бюсты своих персонажей, а затем рисовал их в разных ракурсах, выбирая самый характерный угол изображения. Сохранилось 36 глиняных эскизов видных буржуазных деятелей работы Домье.

Оноре Викторьен Домье. «Дон Кихот»

Кстати, о популярности творений Домье-живописца свидетельствует такой «объективный» факт, как регулярное появление на современном международном арт-рынке искусных подделок картин мастера. Не правда ли, в этом есть грустная ирония, что художник, всю жизнь разоблачавший своим творчеством различных плутов и шарлатанов, после смерти сам стал воровским инструментом в их ловких руках.

Глава 3
Cерьёзно о смешном

Некоторые далёкие от мира профессиональной карикатуры люди считают этот жанр легкомысленным и даже поверхностным. В то же время в среде современных молодых карикатуристов довольно популярна точка зрения, что, мол, данному ремеслу вообще не надо специально учиться; что серьёзная художественная школа способна только помешать развитию самобытного исполнительского почерка.

Такая теория очень греет душу пришедшим в последние годы в эту профессию дилетантам, которые уверены, что, мол, чего проще: пришёл тебе в голову замысел анекдотичной ситуации или захотелось подшутить над известной личностью – бери в руки перо и переводи мысленную картинку на бумагу как умеешь. Ведь главное для карикатуриста – кураж и самобытность!

На любительском уровне такой подход вполне приемлем. Но если человек собирается всерьёз посвятить себя творчеству и рассчитывает выставлять свои работы на суд публики, то ему необходимо овладеть ремеслом, то есть освоить технику рисования: понять, что такое художественная перспектива, композиция, как устроена человеческая анатомия и пр.

Правда, стиль некоторых мастеров карикатуры действительно выглядит достаточно примитивным. Бывает, что художник в поисках нужной формы для выражения своих идей сознательно опускается до самой простой техники. Но в этом всегда есть точный расчёт аса своего дела.

Андрей Бильжо. «Петрович»

В некоторых случаях ценность смыслового содержания карикатуры настолько велика, что её форма почти не играет значения. В качестве иллюстрации к сказанному можно привести знаменитого мужика «Петровича» Андрея Бильжо. Данный персонаж нарисован по-детски коряво. И при этом в нём есть какое-то особенное очарование, позволившее Петровичу стать культовым героем российской карикатуры, любимцем миллионов читателей.

В данном случае тонкое понимание человеческой психологии бывшего психиатра Андрея Бильжо компенсировало отсутствие у него серьёзной художественной школы.

Поэтому важно понимать, что придумать комичную сценку и воплотить её на бумаге не менее сложно, чем создать масштабное живописное полотно или скульптурный портрет. Ведь требуется найти точные средства выражения для того, чтобы не растерять в процессе рисования сатирический потенциал идеи. Одним словом, классно нарисованные весёлые картинки – это вполне серьёзное искусство, о некоторых основах которого мы и поговорим в этой главе.

Так что же такое карикатура?

Вначале определимся с терминологией. На Западе давно прижился термин Cartoon, который обозначает не только мультипликацию, но и карикатуру. В эпоху Средневековья так назывались полотна плотной бумаги, на которых бродячие художники зарисовывали фрески знаменитых на всю Европу соборов и продавали их на ярмарках.

Само же слово caricatura происходит от итальянского глагола caricare – нагружать, преувеличивать, навьючивать, заряжать, заводить и т. д. И действительно, настоящая карикатура нагружает знакомые нам по жизни объекты новым смыслом, творчески искажает их, гипертрофирует определённые черты своих героев, делая серьёзные, а порой и страшные вещи смешными.

Израильский карикатурист Яков Зеев в годы Второй мировой войны был узником концлагеря «Бухенвальд». Все ужасы пребывания в эсэсовском земном аду он передал в серии карикатур. И самое поразительное, что показанные в искажённом свете средствами «чёрного» юмора будни нацистской фабрики смерти производят на зрителя не менее сильное впечатление, чем документальные материалы о зверствах палачей из СС.

То есть откровенная бескомпромиссная карикатура может быть мощнейшим психотерапевтическим средством, вызывающим у автора и зрителей катарсис^[12]. Попробуйте взглянуть в глаза мучающему вас долгое время страху и посмеяться над чудовищем собственной души, как сумел это сделать Яков Зеев, и ваши собственные фобии наверняка тоже утратят над вами прежнюю власть. Кстати, некоторые психиатры используют рисование в работе со своими пациентами, предлагая им изобразить на бумаге угнетающую их безвыходную ситуацию.

* * *

Те, кто считает карикатуру легким, чисто развлекательным жанром для невзыскательной публики, явно недооценивают метафизический философский потенциал талантливых произведений этого жанра. Эзопов язык карикатуры позволяет говорить о самых серьёзных проблемах.

Анри Тулуз-Лотрек. «Салон на улице Мулен»

На своей картине «Салон на улице Мулен» французский художник Анри Тулуз-Лотрек (1864–1901) изобразил специфическую атмосферу, царящую в особняке на улице Мулен – популярном во второй половине XIX века парижском публичном доме для состоятельных господ. Ожидающие посетителей «девушки» показаны Тулуз-Лотреком явно в карикатурном виде. Тем не менее гротесковый стиль картины не мешает зрителю увидеть в позах и выражении лиц героинь их настроение, обыкновенные человеческие чувства и заботы. Недаром некоторые критики называют это полотно одной из самых проницательных и психологических работ мастера.

* * *

В Советском Союзе было принято определение карикатуры как произведения или отдельного образа, в котором в юмористической или сатирической форме преувеличиваются характерные особенности, чаще отрицательные, а иногда и положительные как у отдельного человека, так и у общества или явления с целью их осмеяния или возвеличивания. Но как же тогда быть с вполне серьёзными по стилистике произведениями искусства, которые, тем не менее, вызывают у зрителей иронию или улыбку?

Ernst Vollbehr. «Марш НСДАП и СС»

Так, в наше время некоторые культурные (если такое определение можно применить к режиму, один из лидеров которого по его собственному признанию хватался за пистолет при слове «культура») памятники Третьего рейха выглядят откровенно карикатурно. К примеру, на картине 1936 года «Марш НСДАП и СС» (Художник Ernst Vollbehr) изображён парад активистов гитлеровской партии и «чёрных» гвардейских батальонов СС.

Не знаю, с натуры писал своё произведение автор или нет, но зафиксированные на холсте события чрезвычайно напоминают… первомайский парад трудящихся и частей РККА^[13] на Красной площади в Москве – с убранной кумачом трибуной, ровными рядами армейских колонн и массами простых демонстрантов с красными флагами и транспарантами в руках.

Глядя на данное полотно нацистского художника, а также на некоторые советские и германские плакаты 1930-х годов, отчётливо понимаешь, что гитлеровский и сталинский режимы были очень похожи не только своей человеконенавистнической идеологией (одни мечтали уничтожить неполноценные с их точки зрения народы, а другие – враждебные пролетариату классы), но и эстетикой.

То есть, на мой взгляд, под определение «карикатура» подпадает любое изображение, в котором присутствует (нередко даже против воли автора и заказчика) комичный или гротесковый эффект.

Сплав разных искусств

Практически все виды визуального искусства используют отработанные приёмы или элементы карикатуры. Кинематограф, реклама, театр, поэзия и даже скульптура задохнулись бы в своей серьёзности, как рыба, выброшенная на берег, без гэгов – шутливых импровизаций. Невозможно представить литературу без таких сатирических и карикатурных героев, как Швейк, Дон Кихот, Пиквик, гоголевских – Чичикова, Манилова, Хлестакова и т. д.

Искусство будет всегда неотделимо от сатиры по той простой причине, что ирония и самоирония являются неотъемлемой и одной из самых симпатичных черт, свойственных человеку.

Кстати, в карикатуре, где изображение сопровождается репликами персонажей, соединяются литература, театр и живопись. Чтобы создавать подобные произведения, автор должен быть не только классным рисовальщиком, но и в какой-то степени актёром, сценаристом и режиссёром.

* * *

Часто карикатура (особенно политическая), подобно публицистике, является оперативным видом творчества. Многие художники создают свои произведения по горячим следам каких-то событий.

Только вчера один из депутатов парламента выступил со скандальной речью, а уже сегодня утром влиятельная газета вышла с обширным комментарием этого события, снабжённым едкой карикатурой на героя дня. Такова обычная практика для сатириков от живописи.

Датские карикатуры на пророка Мухаммеда

Карикатура, если так можно выразиться, всеядна. В прицел к насмешникам попадают представители самых разных профессий и социальных групп. В свободном демократическом обществе для рисующих остряков неприкасаемых персон и запретных тем не существует. Впрочем, отсутствие этических границ способно сыграть злую шутку с самими карикатуристами. Достаточно вспомнить печальную историю датских карикатур на пророка Мухаммеда, которые оскорбили религиозные чувства миллионов мусульман. Так что внутренняя цензура и чувство меры непременно должны присутствовать у серьёзного профессионала.

* * *

Очень часто идея, опробованная в карикатуре, доводится до совершенства мастерами других видов искусства, работающими в анимации, живописи, рекламе, фотографии или в скульптуре. В этой связи можно вспомнить работу конца 1960-х годов карикатуриста Владимира Иванова, где фигурирует завязанный узлом ствол ружья. Идея понравилась многим и впоследствии использовалась в рисунках и плакатах других художников. А в 1990-х годах перед зданием ООН появился бронзовый памятник против милитаризма и насилия в виде гигантского револьвера с завязанным дулом.

Памятник против милитаризма и насилия в виде гигантского револьвера с завязанным дулом

Другой пример: на рисунке Юрия Кособухина летающий лыжник-прыгун с трамплина прямо в полёте зажигает чашу с олимпийским огнём. Казалось бы, подобную фантастическую идею в реальной жизни воплотить невозможно. Но прошло какое-то время, и один из организаторов Олимпийских игр в Нагано вспомнил об оригинальном сюжете русского карикатуриста и предложил именно по такому сценарию и организовать финал факельной эстафеты. Так ноу-хау нашего соотечественника стало одной из сенсаций этой Олимпиады.

«Закон карандаша»

«Главное, чтобы было смешно» – таким принципом долгое время руководствовались профессиональные карикатуристы. Вплоть до середины XX века мастера художественной сатиры не обременяли себя ограничениями морально-этического порядка. Считалось вполне допустимым зло гиперболизировать физический недостаток или манеру поведения какого-нибудь политика или общественного деятеля. В изображении представителей определённых национальностей или социальных групп не воспрещалось использовать стереотипный подход, например показывать немцев недалёкими солдафонами, финнов – пьяницами, а чернокожих – лентяями, хорошо умеющими только исполнять джаз и бить чечетку.

Такое понятие, как политкорректность, вошло в широкий обиход лишь в 1960-е годы прошлого века. А во время Второй мировой войны пропагандисты всех воюющих держав изображали противника в самом неприглядном виде: геббельсовские художники рисовали русских по старой привычке в виде бешеного медведя в будёновке. Улицы советских городов были оклеены плакатами, с которых на людей взирали красными глазками оскаленные морды фашистских зверей.

Американские же военные пропагандисты распространяли среди воюющих на Тихом океане «джи-ай»^[14] листовки, на которых были изображены больше похожие на обезьян, чем на людей, японцы, вследствие максимальной гиперболизации художниками азиатских черт их лиц.

Впрочем, и в наше время карикатуристы порой допускают шутки на грани фола. К примеру, во время предвыборной гонки в США 2008 года некоторые европейские газеты позволили себе опубликовать довольно сомнительную остроту «в честь» одного из кандидатов на пост Президента – чернокожего сенатора-демократа от штата Иллинойс Барака Обамы. Таблоиды вышли с большой фотографией фасада Белого дома и подписью к ней: «Возможная хижина дядюшки Обамы». Некоторые чувствительные к любым напоминаниям о времени рабства американцы африканского происхождения весьма болезненно отнеслись к подобным вольным ассоциациям журналистов.

* * *

А теперь поговорим о том арсенале выразительных средств, которыми обладают художники. Это шарж, гротеск, театральная буффонада. Пожалуй, нигде так не сохранились черты традиционного масочного наивного театра, как в карикатуре. В эпоху торжества реалистического искусства мы с детским восторгом рассматриваем картинки, на которых знакомые нам люди напоминают собственные отражения в кривых зеркалах да и ведут себя не менее странно, чем выглядят. Изображённые в карикатурном виде персонажи и их анекдотичные действия обычно воспринимаются зрителями на эмоциональном уровне. Средствами обычной живописи или фотографии подобного эффекта достичь очень сложно. Психологи, работающие в рекламе, отлично знают, что самый верный способ завладеть вниманием пресыщенной зрелищами аудитории, это продемонстрировать ей нечто странное, отклоняющееся от нормы.

Иногда для того чтобы усилить определённые свойства персонажа, художники придают ему черты какого-то животного. У каждой мировой культуры есть свои представления о «хороших» и «плохих» представителях фауны. Если у индийцев змея ассоциируется с мудростью, то у европейцев, когда хотят оскорбить человека, называют его гадюкой или какой-нибудь другой пресмыкающейся тварью. В годы ожесточённых военных и классовых противостояний многие карикатуристы, особо не ломая себе голову над поиском оригинальных идей, изображали «заказанных» им сверху врагов в образе крыс, диких русских медведей, напыщенных германских гусей, гориллоподобных генералов и т. д.

Советская политическая карикатура 50–70-х годов стала настоящим кладбищем талантов именно потому, что хорошие художники обязаны были тиражировать определённые штампы, например, раз за разом рисуя пентагоновских ястребов. Графика же, которая не имеет право быть смелой, оригинальной на грани эпатажа, неизбежно выродится в унылое, набившее оскомину воспроизведение стандартных образов.

* * *

По исполнительской технике рисованная карикатура бывает контурной, насыщенно-штриховой, чёрно-белой и цветной, выполненной в одном сюжетном варианте или «растянутой» в серию, например в виде комикса. Так же активно карикатуристы работают в графике, книжной иллюстрации, плакате, скульптуре и т. д. Кстати, авторами некоторых классических супергероев американских комиксов являлись молодые эмигранты из России (тогда Российской империи). Видимо, оказавшись без средств в незнакомой стране, молодые выходцы из Одессы, Кишинева, Киева, небольших еврейских местечек воплощали свои сокровенные мечты о счастливой героической жизни в рисунках.

Талант и мужество

Карикатура похожа на оружие, которое само по себе не является злом. Всё зависит от того, в какие руки оно попадёт. К сожалению, очень часто в истории карикатура становилась орудием в руках палачей и политических подлецов разного калибра.

Перефразируя слова классика, можно сказать, что карикатура и злодейство не должны быть совместимы, иначе этот жанр превращается в проклятое искусство.

Карикатурист обязан уметь брать на себя ответственность за то, что делает, и отстаивать свою точку зрения, в том числе и в столкновении с властью.

Что же касается умения рисовать, о котором уже говорилось в начале этой главы, то тут требуется особое исполнительское мастерство.

В карикатуре очень важна лёгкость восприятия. В отличие от посетителей галерей, подолгу смакующих все особенности светотени и направления мазков на полотне любимого художника, «потребитель» карикатуры должен с первого взгляда схватить суть предлагаемого ему сюжета. Быстрота узнавания знакомого образа и скорость реакции на него – вот главные цели, которые преследует в своей работе профессиональный карикатурист.

Сатирический рисунок должен быть понятен и сантехнику дяде Васе из соседнего подъезда, и профессору с девятого этажа. А между тем выразить порой достаточно сложные философские понятия доступным языком бывает очень непросто. В комичном изображении должна присутствовать определённая динамика, лица героев должны передавать всю гамму эмоций, которые художник закладывает в сюжет. Далеко не всякому это дано. И как считают многие специалисты, если научить базовой технике рисования можно почти всякого, то карикатуристом необходимо родиться.

Тем не менее во многих странах мира профессиональных карикатуристов, наравне с юристами, врачами, инженерами, готовят на профильных факультетах университетов и коллежей. В нашей же стране в эту профессию часто приходят люди без специального образования. Хорошо это или плохо, трудно сказать. Конечно, хорошая школа вряд ли повредит начинающему мастеру. Скорее напротив. Тем не менее графические законы построения карикатуры отличаются от классических живописных канонов. Это относится и к композиции, и к перспективе, и к колориту. Но наиболее важное значение в этом виде искусства имеет особое чутьё, если угодно, инстинкт на смешное.

Например, недавно я разговаривал с одним начинающим художником, работы которого, тем не менее, с удовольствием печатают не только отечественные издания, но и зарубежные журналы. По словам этого талантливого парня, главное для карикатуриста иметь буйную фантазию и хорошо развитое чувство юмора. «Я мыслю по-карикатурному, – делился со мной своей творческой кухней собеседник. – Стоит мне увидеть в какой-то жизненной ситуации предпосылки интересной истории, и в голове у меня сама собой начинает складываться картинка будущей работы. Я практически сразу мысленно вижу, как будут выглядеть на бумаге участники сценки, какие фразы они произнесут. Хотя само по себе исполнение, то есть физическая прорисовка увиденного на ментальном уровне сюжета, для меня стоит на последнем месте. Если честно, то эта стадия для меня является самой неинтересной, ибо по природе я ленив. Вот что-то придумать – это моё! Поэтому главным для карикатуриста я считаю гибкий ум, настроенный на определённую волну…»

Глава 4
Свидетель истории

Художник-карикатурист Борис Ефимов родился при императоре Николае II – в 1900 году. При Сталине ему посчастливилось не разделить трагическую судьбу репрессированного брата и из без пяти минут «врага народа» превратиться в одну из ключевых фигур советской пропагандистской машины. В 1941 году Гитлер включил автора едких карикатур на его особу в список личных врагов, которых гестаповцам было приказано первыми повесить на фонарях занятой Москвы. А в разгар «холодной войны» послы западных держав откликались нотами протеста на его напечатанные в «Правде» и «Известиях» хлёсткие карикатуры на их канцлеров и президентов. Перешагнувший столетний рубеж Ефимов пережил крах империи, которой верой и правдой служил практически с первого дня её основания. В годы перестройки многие газеты с удовольствием публиковали его острые сатирические зарисовки событий первых лет становления новой российской демократии.

Борис Ефимов

Сегодня некоторые коллеги считают мэтра отечественной карикатуры пособником палачей из НКВД и мастером международных провокаций. Но среди ветеранов Великой Отечественной войны Борис Ефимович пользуется огромным авторитетом, – как человек, много сделавший для поднятия боевого духа наших бойцов и командиров в самые критические дни и месяцы противостояния фашизму.

Журнал «Крокодил»

Впрочем, как бы кто ни относился к этой противоречивой фигуре, необходимо признать, что карикатуры Бориса Ефимова и многих его коллег по ТАСС, журнала «Крокодил» являются важными памятниками отечественной истории. Не менее важны для нас те уроки, которые мы можем получить, проследив за судьбой талантливого человека, прошедшего через многократно повторявшиеся ситуации выбора между совестью и бесчестием, жизнью и смертью.

Художник и Гражданская война

Родился будущий Герой Социалистического Труда и академик в Киеве, в семье сапожника Ефима Моисеевича Фридлянда и Рахили Савельевны Гофман (впоследствии Борис и его брат возьмут русские фамилии). Уже с детства Боря проявлял большую тягу к рисованию. А в четвёртом классе реального училища за ним прочно закрепилась кличка «Карикатурист». Именно тогда – в гимназическом рукописном журнале, который издавал брат Бориса – Михаил, были опубликованы его первые шаржи на преподавателей, одноклассников, известных общественных деятелей города и России.

Первого серьёзного творческого успеха начинающий художник добился в 1916 году. В очень популярном в то время журнале «Солнце России» рядом с фронтовыми зарисовками и фотографиями известных боевых лётчиков, членов правительства, театральных прим был опубликован шарж Ефимова на Председателя Государственной думы Родзянко.

Журнал «Солнце России»

В 1917 году Борис Ефимов поступил в Киевский институт народного хозяйства, а затем перевёлся на юридический факультет Киевского университета. Похоже, что о профессии художника он тогда и не помышлял, а готовил себя к престижной карьере судьи или адвоката. Но революция, а затем вспыхнувшая Гражданская война перечёркнули жизненные планы миллионов граждан внезапно развалившейся Российской империи.

В своих мемуарах Борис Ефимович вспоминает о том, как вскоре после Октябрьской революции в Киеве стал ощущаться недостаток продуктов питания. Но ещё страшнее, что власть в городе постоянно переходила из рук в руки. Сменявшие друг друга немцы, войска Центральной рады, петлюровцы, белые и красные нередко устраивали или провоцировали погромы еврейского населения города. Удивительно, как ему повезло уцелеть в этом кровавом молохе!

Газета «Красная Армия»

Однако судьба хранила и вела своего избранника. В 1919 году Борис был принят на работу в отдел изобразительной агитации Политуправления 12-й Советской армии. Затем была работа в газете с характерным названием «Красная Армия». Его талантливые карикатуры на прижатых к Чёрному морю красногвардейскими штыками белых генералов стали очень популярными в частях РККА^[15], действовавших на Украине.

Борис Ефимов. Дружеский шарж на Александра Александровича Блока

Правда, ещё в 1918 году Ефимову удалось напечатать в киевском журнале «Зритель» серию дружеских шаржей на знаменитых в ту пору представителей творческой богемы: поэтов – Блока и Вознесенского, актрису Юреневу и театрального режиссёра Кугеля. Но гонорары с тех публикаций едва позволяли молодому художнику не умереть от голода, а ведь необходимо было ещё поддерживать родителей.

Борис Ефимов. Дружеский шарж на Андрея Андреевича Вознесенского

Борис Ефимов. Дружеский шарж на Веру Леонидовну Юреневу

Зато работа в советских штабах и наркоматах позволяла художника получать усиленный армейский паёк и строить карьеру. К 1920 году Ефимов уже сделал себе имя в советской Украине. Его печатают ведущие журналы – «Большевик», «Вiсти», «Коммунар», «Пролетарская правда», «Молот и плуг» и другие.

Двадцатилетний художник курирует всю изобразительную агитработу в полосе советского Юго-Западного фронта. В частности, он координирует действия многочисленных пропагандистских передвижных пунктов (помните в фильме «В огне брода нет» (1961 г.) санитарка Таня Темкина (Инна Чурикова) показывает свои наивные рисунки профессиональному художнику, прибывшему на станцию в агитационном вагоне Красной армии).

Кстати, первый военно-передвижной фронтовой литературный поезд имени Ленина отправился из Москвы на Восточный фронт Гражданской войны в августе 1918 г. Это был поезд Предреввоенсовета Л. Троцкого, в котором работала и бригада московских художников. А в апреле 1919 г. был сформирован также получивший большую известность агитпоезд «Октябрьская революция», совершивший до 1922 г. 17 рейдов на фронт. На Дону, Кубани, Северном Кавказе курсировали поезда «Красный казак», «Советский Кавказ».

Значительную пропагандистскую деятельность развернул плававший по Волге и Каме в 1919–1921 годах агитпароход «Красная звезда».

Пароход тянул на буксире баржу, на которой были оборудованы кинозал на 600–800 мест, типография, книжный магазин, радиостанция, художественные мастерские. Политическим комиссаром на пароходе был Молотов, а представителем Наркомпроса Крупская.

Фактически Ефимов, возглавлявший агитационную художественную работу на Украине, занимал должность комиссара армейского уровня. Попадись Борис во время своих регулярных выездов на передовую противнику, и ему бы не сдобровать. Политработников такого ранга белые и махновцы обычно убивали на месте.

По возвращении с фронта в Киев Ефимов становится начальником художественно-плакатного отдела республиканского наркомата. А дальше была Москва, куда наш герой переехал в 1922 году. Его талантливые карикатуры охотно начинают печатать центральные газеты «Правда» и «Известия»; журналы «Крокодил», «Огонёк» и т. д. Слава и успех очень рано пришли к Борису Ефимову. В 1924 году был опубликован альбом его сатирических рисунков, предисловие к которому написал фактически второй человек в большевистской правительственной иерархии, руководитель только что победившей в Гражданской войне Красной армии – Лев Троцкий.

В качестве спецкора газет «Известия» и «Красная Звезда» проверенного фронтом журналиста регулярно командируют в Германию, Италию, Францию, Польшу и многие другие европейские страны. В 1932 году ему присваивают почётное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР»; Ефимов избирается заместителем председателя правления Московского союза художников.

Правда, уже не за горами время, когда даже самый большой успех будет мало чего стоить, если вознесённый на его вершину герой дня вдруг терял благосклонность кремлёвского небожителя.

В этой связи стоит вспомнить XVII съезд ВКП(б), в 1934 г. в Москве. На него со всей страны съехались делегаты, которые по праву могли считать себя победителями. Эти люди сумели отобрать власть у Временного правительства в 1917 году, удержать её в ожесточённом противостоянии с белыми армиями и интервентами чуть ли не со всей Европы. Они в невиданные в истории сжатые сроки подняли страну из военной разрухи, провели индустриализацию, коллективизацию, «разобрались» с внутренними оппозициями. Одним словом, участники съезда имели все основания с оптимизмом смотреть в собственное будущее.

Это историческое событие так и вошло в историю под названием «Съезд победителей». Правда, вспоминаем мы о нём с грустной иронией. Ведь пройдёт менее пяти лет и практически весь состав съезда окажется за колючей проволокой северных концлагерей или в мире ином. Сталинская репрессивная машина именно так и работала – обычно перемалывая людей, казалось бы достигших максимального успеха и признания. И никакие заслуги, ни любовь народа не могли служить охранной грамотой осыпанному высшими наградами страны маршалу или великому учёному, чей труд отмечен несколькими Сталинскими госпремиями.

Только скупая фраза кремлёвского небожителя, обращённая к очередному руководителю карающего наркомата «Ты мне его пока, Лаврентий, не трогай» могла увести жертву с края расстрельной ямы, откуда на неё уже веяло могильным холодом. Но чтобы Хозяин заступился за обречённую на заклание жертву, человек должен был доказать вождю свою необходимость в виде исключения из знаменитого правила, гласящего, что незаменимых людей в СССР нет.

А теперь поставьте себя на минутку в положение человека, занимающегося в Москве образца 1930-х годов политической карикатурой. Если, вы при этом имеете какие-то собственные нравственные принципы и убеждения и не намерены от них отступать даже под страхом смерти, то просто обречены оказаться в похоронном рву на одном из секретных подмосковных полигонов НКВД. Зачем диктаторам свободолюбивые критики существующих порядков? Им необходимы лишь послушные исполнители-пропагандисты, способные талантливо обеспечить идеологическое прикрытие планируемых политических акций.

Поэтому выжить самому и спасти своих близких, а также остаться в профессии (уход с работы тоже мог быть истолкован следователями с Лубянки как скрытый контрреволюционный саботаж) в то время можно было, только развив в себе почти животный инстинкт предугадывания того, чего от тебя хочет Хозяин, а также готовность исполнить любой приказ.

Художник и власть

Впрочем, в первое послевоенное десятилетие большевистские вожди вели себя по отношению к лояльной им творческой элите вполне по-вегетариански, позволяя даже иногда добродушно иронизировать над собой правдинским карикатуристам.

В середине 1920-х годов Борис Ефимов является обласканным властью художником. Ему всегда рады в редакциях ведущих советских изданий; он дружит со «звёздами» первой величины – Маяковским, Твардовским, Ильфом и Петровым. Такие крупные большевики, как Калинин, Луначарский, Каменев, уже упомянутый Лев Давидович Троцкий при встрече приветливо жмут талантливому молодому человеку руку и даже приглашают в гости.

По воспоминаниям Бориса Ефимовича, никто из тех, кого он в ту пору делал героями своих шаржей, на него не обижался. Правда, однажды свобода творчества чуть не обернулась для молодого карикатуриста инцидентом, который мог иметь для него самые трагические последствия.

Борис Ефимов изобразил Сталина

В 1928 году Ефимов осмелился изобразить в ироничном виде Сталина. Личность Генерального секретаря ЦК партии большевиков в то время ещё не стала объектом практически религиозного поклонения миллионов советских граждан. Это через несколько лет непременным украшением каждого учреждения и служебного кабинета станут портреты и бюсты «отца народов». А пока в Стране Советов процветал культ только одного богочеловека, чьё забальзамированное тело уже четыре года покоилось в Мавзолее. И вроде бы над преемником Ильича не возбранялось добродушно шутить в главной партийной газете, тем более что сестре Ленина – Марии Ильиничне Ульяновой, занимавшей в ту пору ответственный пост в редакции газеты «Правда», шарж на Кобу^[16] очень понравился. На рисунке генсек получился низколобым, ещё более усатым, чем в жизни, в больших тяжёлых сапогах.

И всё-таки в редакции решили согласовать публикацию с секретариатом Сталина. Практически сразу из Кремля пришла лаконичная резолюция:

«Не печатать!». С тех пор Ефимов больше подобных непростительных ошибок не допускал. На таких последующих его работах, как «Капитан Страны Советов ведёт нас от победы к победе» (1933 г.) Иосиф Виссарионович выглядит безупречным отцом нации.

Борис Ефимов. «Капитан Страны Советов ведёт нас от победы к победе»

* * *

Зато очень скоро многие кремлёвские друзья и покровители Ефимова из героев его добродушных шаржей превратились в объекты безжалостной художественной травли. Уже в наше свободное время в своих интервью и мемуарах перешагнувший столетний рубеж мэтр неоднократно признавался, что ему было искренне жаль многих из тех, кого ему было приказано, выражаясь современным сленгом, «мочить». Например Троцкого, который, даже несмотря на свою крайнюю занятость и статус одного из наследников Ленина, тем не менее, нашёл время, чтобы написать предисловие к первой напечатанной книге молодого художника.

А однажды незадолго до своей высылки из Москвы Лев Давидович, прощаясь с посетившим его карикатуристом, на правах вежливого хозяина даже подавал ему пальто. По воспоминаниям Бориса Ефимовича, его потрясло, что такой могущественный, великий человек помогает надеть пальто простому газетчику. Тем не менее, несмотря на свою тайную симпатию к высланному из СССР политику, Ефимов будет раз за разом воспроизводить характерный интеллигентский профиль Троцкого в самых отвратительных вариациях то в образе крысы, то фашистским чудовищем, то шавкой империализма.

Борис Ефимов. Троцкий

И точно в таком же отталкивающем виде Борис Ефимов будет изображать других героев своих прежних дружеских шаржей – Бухарина, Рыкова, Зиновьева, Каменева.

Художник и террор

Видимо, правы философы, утверждающие, что ни один человеческий поступок – добрый или злой – не остаётся в этом мире без последствий. За всё в этом мире когда-то приходится платить соответствующую цену. В 1938 году был арестован брат Бориса Ефимова – Михаил Кольцов, знаменитый на всю страну фельетонист, корреспондент газеты «Правда», автор «Испанского дневника» (появившегося после командировки Кольцова в охваченную Гражданской войной Испанию), создатель и первый главный редактор журнала «Крокодил», главред «Огонька».

Через два года после своего ареста Кольцов будет расстрелян, а его брату придётся верой и правдой служить усатому палачу в тяжёлых сапогах, милостиво оставившему ему жизнь. Вот уж поистине трагедия художника! Борису Ефимову предстоит по заданию редакций присутствовать и работать практически на всех громких процессах 1930–40-х годов – над троцкистами, бухаринцами, космополитами, генетиками, «врачами-убийцами» и т. д. Порой его убийственное перо превращалось в кровавый кистень, бьющий наотмашь как самих сломанных пытками подсудимых, так и их близких.

Сегодня, зная о том, что в те страшные годы происходило на самом деле, невозможно без содрогания смотреть на газетные изображения «врагов народа». Невольно задаёшься вопросом, как человек с нормальной психикой сумел приспособиться к столь противоестественной роли палача от карикатуры. Ведь известно, что многие из сотрудников НКВД, назначенные в расстрельные команды, быстро спивались и заканчивали свои дни в сумасшедших домах или в безымянных могилах рядом с трупами своих жертв. У руководителей ежёво-бериевской спецслужбы был даже в ходу специальный термин – «сработанный чекист», который означал, что очередной исполнитель приговоров выработал свой ресурс и нуждается в «утилизации». Интересно, а существовали ли в сталинское время «сработанные журналисты», писавшие о славных чекистах и выявленных ими подлых наймитах империалистов, и «сработанные карикатуристы»?

Причём, на мой взгляд, речь идёт именно о большой трагедии человека и художника, который, не будучи от природы подлецом или героем, просто сломался из-за страха за себя и за своих близких. Я не считаю, подобно некоторым, что Борис Ефимов получал творческое удовольствие, сидя в Октябрьском зале Дома союзов и рисуя гнусные пародии на людей, с которыми когда-то сидел за одним столом и которых в душе, безусловно, уважал.

Лишь обладавшие особой нравственной силой единицы были способны в атмосфере всеобщего ужаса читать по московским кухням: «Мы живём под собою не чуя страны…», или пустить себе пулю, чтобы под пытками не дать показаний на товарищей, как поступил герой Гражданской войны Гамарник, или сбежать подальше от кровавой плахи в иллюстрирование детских книжек.

Впрочем, не уверен, что помилованному брату «врага народа» позволили бы мести дворы, как писателю Андрею Платонову, или рисовать невинные пейзажики по примеру художника Кончаловского. Не-ет! Суровые парни в васильковых фуражках, не хуже Мефистофеля, быстро бы напомнили беглецу про должок, который нужно отработать у них в подручных.

Художник и Империя

Впрочем, во все времена диктаторы умели быть по отношению к своим придворным творцам не только безжалостными и требовательными, но и щедрыми. Борис Ефимов отмечен практически всеми высшими наградами СССР – от Золотой звезды «Героя Социалистического Труда», двух Сталинских и одной Госпремии (1972 г.), до званий действительного члена Российской академии художеств, народного художника России и СССР, заслуженного деятеля искусств России и пр.

Много лет он курировал карикатурное направление в Союзе художников СССР. И всё это благодаря тому, что при Сталине, Хрущёве и Брежневе Ефимов участвовал практически во всех пропагандистских кампаниях советского режима – от идеологической артподготовки вторжения в Польшу в 1939 году и войны с Финляндией (1940 г.) до травли диссидентов эпохи Солженицына (несколько лет назад в одном из своих интервью мастер откровенно признался, что осознавал карающую мощь своих работ, «каждая из которых была равносильна приговору»).

По карикатурам Ефимова несколько поколений советских граждан представляли себе американских президентов, пентагоновских ястребов и толстопузых буржуев с непременными сигарами в толстых маслянистых губах.

Борис Ефимов. Министр пропаганды Третьего рейха Геббельс

Любимыми персонажами первого художника-сатирика страны на разных этапах его карьеры были полумифический символ Америки – дядюшка Сэм, премьер-министр Франции Даладье, британский премьер Чемберлен, Черчилль, генерал де Голль, Трумэн, бесноватый фигляр Гитлер, министр пропаганды Третьего рейха Геббельс (обычно в образе Микки-Мауса с крысиным хвостиком), толстобрюхий, увешанный орденами Герман Геринг, гориллоподобный лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини и др.

Борис Ефимов. «Наглядное изображение арийского происхождения»

Кстати, очень талантливо Борис Ефимов обыграл любимую расовую тему фашистов в своей работе «Наглядное изображение арийского происхождения». В ней в качестве «образцовых» арийцев он выставил нацистских вождей – «белокурого», как истинный ариец, Гитлера, «стройного» Геринга и «высокого красавчика» Геббельса.

Художник и война

Полагаю, что для Бориса Ефимова «роковые сороковые» были временем искупления его прошлых грехов перед преданными друзьями и памятью загубленного Сталиным брата. По работам мастера этого периода видно, как в полную силу развернулся его талант. Точные, разящие, едкие сюжеты Ефимова печатали практически все газеты страны. Их можно было увидеть в центральных газетах – «Правде», «Красной звезде», «Фронтовой иллюстрации», а также в армейских, дивизионных и районных многотиражках. По ночам лёгкие бомбардировщики У-2 разбрасывали листовки с карикатурами Ефимова над районами, оккупированными немцами.

Во время войны Борис Ефимович часто выезжал из московской редакции на фронт. Как армейский журналист он имел звание майора. Художник также часто получал письма с фронта – от бойцов и командиров действующих частей с неизменной подписью «полевая почта №…». Некоторые послания написаны на газетных страницах или вырванных из школьных тетрадок, другие, напротив, на превосходной трофейной бумаге с вензелями и тиснениями. В своих письмах фронтовики благодарили художника за его работы, которые помогают им увидеть врага в неприглядном свете, посмеяться над ним.

Современные военные психологи доказали, что нет лучшего средства от изматывающего хронического фронтового страха, чем смех. Он помогает человеку разрядить накопившиеся негативные эмоции, забыть на время о вражеских снайперах, бомбёжках, намечающейся атаке и, возможно, впервые за долгое время взглянуть на своё положение с оптимизмом. Ещё во время Первой мировой войны медики заметили, что в тех окопных ротах, где имелись весёлые солдаты, умеющие мастерски рассмешить товарищей, меньше наблюдалось случаев безумия.

* * *

В октябре 1942 года в газете «Правда» появилась карикатура Бориса Ефимова «Вопрос о втором фронте». Это тема тогда волновала многих. Её обсуждали в кремлёвских кабинетах и на политзанятиях в блиндажах на передовой. Тем больший резонанс в стране и в мире вызвала эта публикация. После того как карикатуру перепечатали крупнейшие английские и американские газеты, дебаты в британском парламенте и Белом доме между сторонниками и противниками скорейшего вступления в войну обострились. Хотя после закончившейся катастрофой пробной англо-американской десантной операции «Юбилей» (август 1942 г.) союзники совсем не горели желанием вновь штурмовать ценою гигантских потерь хорошо укреплённое немцами побережье Франции.

Борис Ефимов. «Вопрос о втором фронте»

Исходя из анализа ситуации, становится понятным, что серия публикаций в центральной советской прессе и перепечатка карикатур западными изданиями были частью спланированной Кремлём пиар-кампании, нацеленной на то, чтобы призвать союзников поскорее перейти к крупномасштабным боевым действиям в Европе или, во всяком случае, не прекращать атак на сверхукреплённый гитлеровцами «Атлантический вал». Регулярные броски через Ла-Манш британских и американских коммандос должны были оттягивать часть первоклассных немецких дивизий с советско-германского фронта.

* * *

В 1945 году на Нюрнбергском процессе аккредитованному корреспонденту «Правды» «повезло» встретиться с главными нацистскими преступниками. На этом суде Ефимов с воодушевлением вживую зарисовывал для истории характерные портреты тех, кто долгие годы заочно служил объектами для его сатиры. Интересно читать воспоминания нашего героя о том, как Геринг, почувствовав на себе пристальный назойливый взгляд русского офицера с внимательными цепкими глазами и блокнотом в руках, обжёг его взглядом своих «холодных злых глазок пресмыкающегося с лягушачьим ртом».

Ефимов пишет в своих воспоминаниях: «Наши глаза на долю секунды встречаются, и мне почему-то приходит на память пойманный фельдмаршал Требон из фейхтвангеровского «ЛжеНерона». Хочется сказать: «Ну что, рейхсмаршал? На Лейпцигском процессе ты чувствовал себя уютнее, когда грозил Димитрову виселицей?» А во взгляде Геринга я читаю: «Попался бы ты мне раньше…».

Снайперы советской сатиры

Так их называла газета «Правда». В Москве на доме номер 14 по улице Земляной Вал есть памятная доска, на которой написано: «Здесь жили и работали Кукрыниксы». Это было название легендарного творческого объединения трёх советских художников – графиков, живописцев и карикатуристов Михаила Куприянова, Порфирия Крылова, Николая Соколова. Ещё до войны эти выпускники ВХУТЕМАСа (Высшие художественные мастерские) прославились своими карикатурами на злободневные темы.

В годы войны они вместе с Борисом Ефимовым и другими признанными советскими мастерами карикатуры и плаката создали мастерскую «Окна ТАСС». Вот лишь некоторые из известных военных плакатов Кукрыниксов: «Долг платежом красен», «Весенняя посевная». На карикатуре «Потеряла я колечко» изображён Гитлер в комичном образе причитающей бабы с платком на голове. Фюрер стоит возле штабной карты с несбывшимся планом окружения Сталинграда. Надпись же к карикатуре гласит: «…а в колечке 22 дивизии» (имеется в виду окружённая нашими войсками под Сталинградом 6-я армия фельдмаршала Паулюса).

Кукрыниксы. «Долг платежом красен»

Кукрыниксы. «Весенняя посевная»

Кукрыниксы. «Потеряла я колечко»

Как и Борис Ефимов, Кукрыниксы создали много карикатурных портретов вождей Третьего рейха. Геббельса они часто изображали в виде обезьяны. Например, одна карикатура так и называлась «Крыловская мартышка о Геббельсе». На данной картинке изображена обезьяна, озадаченно рассматривающая своё изображение в большом зеркале, которое представляет собой портрет Геббельса. Подпись под карикатурой гласит: «Я удавилась бы с тоски, когда бы на него хоть чуть была похожа».

Кукрыниксы. «Крыловская мартышка о Геббельсе»

Очень любопытно был организован творческий процесс у участников этого творческого объединения. По рассказам очевидцев, Кукриниксы работали так: садились вокруг стола и поочерёдно рисовали какие-то детали рисунка. И так до полного завершения очередной работы. Поистине конвейерный метод, но блестящие его результаты говорят сами за себя. Одной из самых знаменитых военных работ Кукрыниксов является картина «Конец». На этом полотне изображены последние часы Гитлера и его приближённых в бункере рейхсканцелярии. Кукрынисы работали вместе с Борисом Ефимовым на Нюрнбергском процессе и оставили об этом важном историческом событии свои самобытные художественные свидетельства…

Кукрыниксы. «Конец»

Глава 5
«Мистер Твистер…»

Советская идеология породила множество враждебных типажей, ставших на долгие десятилетия затёртыми страшилками для населения СССР. Одним из главных символов внешней и внутренней угрозы государству трудящихся стал образ буржуя. Именно карикатура создала и постоянно совершенствовала ненавистного миллионам рабочих и крестьян плакатного толстяка в цилиндре и смокинге, с сигарой в хищных клыках…

Жизнь во враждебном окружении

Вскоре после Октябрьской революции 1917 года Ленин заявил: «Весь мир делится на два лагеря: «мы» – трудящиеся и «они» – эксплуататоры». С того времени эта формула превратилась в краеугольный камень идеологии советского государства. В условиях враждебного капиталистического окружения и непроходящей угрозы внутренней контрреволюции власть оправдывала любые свои действия – жесточайший красный террор, отсутствие гражданских свобод, суровую экономическую политику необходимостью держать фронт против превосходящих сил мирового империализма.

Весь остальной мир воспринимался советскими людьми как тёмная зона, где властвуют человеконенавистнические эксплуататорские законы. Поэтому государственная граница становилась сакральной чертой, отделяющей страну счастья (вспомним популярные песни 1930-х годов) от «территории зла». Понятие «граница на замке» очень много значило для подавляющей части советского населения, которое считало свою отгороженность от остального мира не тюрьмой, а напротив – избранным положением.

В условиях жёсткой изоляции советского населения от внешнего мира пропагандистам очень легко было внедрять в массовое сознание мифы о том, что происходит по ту сторону границы. Порой это приводило к довольно курьёзным ситуациям. Так, одному известному американскому журналисту во время его пребывания в Москве задали вопрос: «Когда вы ушли из буржуазной газеты, у вас отняли продуктовую карточку и выселили из комнаты?»

Впрочем, мифологизация жизни «за бугром» порой приводила и к обратному эффекту – преувеличиванию богатства и технической продвинутости западного мира. С такими настроениями власти боролись жесточайшим образом. Тысячи людей получили лагерные сроки за оброненную похвалу в адрес иностранных машин, первоклассных дорог, изобилия товаров.

Большая роль в противодействии подобным «предательским» настроениям отводилась пропаганде, которая в самом неприглядном виде показывала жизнь «там» и противопоставляла язвам капитализма достижения советской системы. Как считают исследователи, эта работа оказалась очень эффективной. Начиная с середины 1930-х годов и вплоть до хрущёвской «оттепели» среди советских людей преобладали негативные представления о Западе. В этой связи показательны письма, найденные финнами в вещах многих убитых красноармейцев. Дело было в 1940 году в районе оборонительной лини Маннергейма. Так вот многие солдаты погибли со святой верой в то, что они защищают свою родину от агрессивной Финляндии, которая первая напала на Советский Союз. А между тем достаточно взглянуть на карту, чтобы задаться недоумённым вопросом, как крошечная Финляндия могла угрожать такому монстру, как СССР?

* * *

Успеху в идеологической обработке населения способствовало массированное уничтожение интеллигенции. Несчастных инженеров, врачей, учителей чекисты могли арестовывать, пытать, расстреливать сколько им было угодно. Особых санкций свыше на это не требовалось. С «беспартийной сволочью», как часто видные большевики – Сталин, Киров, Ягода и другие называли между собой интеллигенцию, можно было не церемониться.

А между тем, в любом обществе именно интеллектуальная элита вырабатывает основные представления об окружающем мире, которые затем воспринимаются менее образованными слоями населения. Но в СССР эта система была сознательно разрушена. Прежняя «соль нации» была выведена большевиками дустом, а на смену ей пришла красная профессура и чиновники-выдвиженцы с правильным рабоче-крестьянским происхождением. Бывших царских университетов они не кончали, но зато твёрдо знали, кто есть враг советской власти. На всех уровнях образования от ремесленных училищ до университетских рабфаков слушателям вдалбливались догмы про внешних и внутренних противников советской власти.

А чтобы не позволить нежелательной информации просочиться из-за рубежа, режим делал всё возможное, чтобы советское общество становилось всё более закрытым. Постоянно ужесточался контроль над выезжающими за границу командированными. С определённого времени круг лиц, которым был разрешён выезд, чрезвычайно сузился. Всем наркоматам и прочим организациям запрещалось направлять за границу своих сотрудников без санкции соответствующих партийных органов и ГПУ-НКВД.

Одновременно выставлялись фильтрационные барьеры для желающих посетить Советский Союз иностранцев. С середины 1920-х годов их допускалось в страну не более 5 тысяч человек в год. При этом спецслужбами принимались все меры для того, чтобы ограничить контакты простых советских граждан с иностранцами. С приезжими могли относительно свободно общаться лишь те, кому это было положено по службе. Поэтому ситуация, которую описал Михаил Булгаков в своём романе «Мастер и Маргарита», когда советские граждане Берлиоз и Иван Бездомный спокойно знакомятся и беседуют с иностранным профессором Воландом, была возможна лишь в начале 1920-х годов.

Вот как ответил начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) на предложение руководства Всесоюзного общества по культурным связям взять на себя работу с иностранными журналистами: «Считаю нецелесообразным развивать широкое знакомство иностранных корреспондентов с советскими гражданами». Легко себе представить побледневшее лицо автора сей инициативы, когда он, прочитав сообщение на служебном бланке высокого партийного учреждения, вдруг осознал, что своими руками фактически «пришил» себе дело. Теперь следователям НКВД даже не придётся специально формулировать для него обвинение в том, что он вёл работу по установлению связи с резидентами иностранных разведок. Ужас!

Достаточно вспомнить, что на судебном процессе по делу Промпартии^[17] зловещие сталинские прокуроры Вышинский и Крыленко обвиняли подсудимых в том числе и в связях с работающими в СССР иностранными инженерно-техническими специалистами (которые, между прочим, не тайно пробрались через границу, а были за валюту наняты советским режимом), по заданию которых они якобы организовывали саботаж и диверсии на советских предприятиях с целью подготовки интервенции капиталистических армий.

Лично меня в ситуации тех лет больше всего поражает то, что даже своим соратникам по Коминтерну^[18] и заезжим членам братских компартий сталинские госаппаратчики не позволяли свободно общаться с жителями «самой свободной страны в мире». Советские вожди как будто опасались, что несущие в себе бациллы капиталистического образа жизни гости могут заразить ими советских «аборигенов».

Иностранцев держали в Москве и Питере, словно в резервации или в карантине. Для них была создана очень комфортная среда обитания с первоклассными гостиницами западного уровня, специальными ресторанами системы «Интурист», первоклассными международными вагонами и пр. Но в поездку по стране они могли отправиться только с санкции соответствующих органов и в сопровождении бдительных гидов. Не удивительно, что в такой ситуации некоторые простые граждане, никогда в своей жизни не видевшие живого иностранца, представляли их себе глазами карикатуристов, то есть либо угнетёнными пролетариями, либо кровососами-капиталистами.

Образ буржуя

Основа главного архетипа^[19] советского сознания сформировалась уже в первые годы Гражданской войны. У красных художников не было проблем с моделями для своих работ. Чудовище капитализма они наделяли чертами знакомых им по прежней жизни и газетным публикациям известных фабрикантов, купцов, иностранных президентов и министров. Оставалось только карикатурно подчеркнуть определённые детали портрета, чтобы он вызывал у зрителей насмешку и ненависть.

Буржуй на советских карикатурах – это безукоризненно одетый господин. Интересно, что самый злобный вид имели карикатурные буржуи времён Гражданской войны. Это и понятно, уходящих на фронт красноармейцев необходимо было психологически «накачать» на бескомпромиссную борьбу с жестоким и подлым противником. Но по мере укрепления советского режима и его сотрудничества с западным миром (как тут не вспомнить обласканного советской властью американского миллионера Арманда Хаммера) всё чаще капиталисты на плакатах показывались в нелепом гротесковом виде, вызывающем у зрителей не столько страх и гнев, сколько смех.

Например, на одной карикатуре, опубликованной в год шестидесятилетия СССР (1977 г.) показан буржуй, умственные способности которого даже не соответствуют требованиям начальной школы. Автор карикатуры объясняет, что западная экономика обречена на поражение потому, что её лидеры постоянно ошибаются в своих расчётах. Они, мол, даже не смогли подсчитать в 1917 году, сколько продержится советская власть.

* * *

Но продолжим рассматривать портрет толстяка, олицетворяющего собой мировой капитал. Карикатурному буржую полагались такие «аксессуары», как сигара, мешок денег (разумеется, украденных у народа), толстенная золотая цепь от часов на белоснежном накрахмаленном жилете. На некоторых карикатурах времён первых лет советской власти буржуй даже хищно сверкает воровской золотой фиксой. Впрочем, вскоре советская власть объявит жуликов и бандитов социально близкими элементами (в отличие от неблагонадёжной интеллигенции), и в карикатурных буржуях больше ничто не будет напоминать об уголовной романтике.

Многие плакатные буржуи носили монокли. Со стороны пролетарских художников это был камень в сторону старорежимной интеллигенции. Ведь монокли были в большой моде у денди Серебряного века. Многие русские аристократы, гвардейские офицеры, профессора носили круглое стёклышко в глазу. В период НЭПа монокль снова вошёл в моду в среде новых коммерсантов и богемы (в частности, его носил писатель Михаил Булгаков).

Естественно, что аккуратно одетый господин с «интеллигентским» моноклем, как явная «контра», вызывал ярость у тех, кто считал возврат к капитализму предательством идеалов революции. А потом монокль ассоциировался с негативным для русского сознания образом немецкого офицера.

* * *

Ну и конечно портрет буржуя был бы неполным без цилиндра. Кстати, джентльмен в цилиндре и во фраке стал героем карикатур задолго до расцвета творчества Бориса Ефимова и Кукрыниксов, которым советская историография приписывала авторство.

Портрет буржуя с мешком денег

Хотя некоторые специалисты до сих пор уверены, что образ «фирменного» советского буржуя советские карикатуристы списали с Уинстона Черчилля, который, как известно, обожал сигары и был тучен. Как и положено джентльмену, он носил цилиндр и к тому же не всегда являлся союзником СССР. В Гражданскую войну Черчиль активно лоббировал в британских политических кругах интересы белого движения, а в пятидесятые годы своей речью в Фултоне фактически дал старт «холодной войне».

Портрет буржуя в цилиндре

И всё-таки толстяк во фраке и в цилиндре стал героем газетных сатирических иллюстраций задолго до революции. В 1870-х годах в Российской империи наступила эпоха «железнодорожных королей» – дельцов, сколотивших гигантские состояния на подрядах по строительству крупнейших российских «чугунок». В эти годы в российских газетах частенько появлялись карикатуры на элегантных мошенников, которые в своих венских и парижских конторах проворачивали грандиозные афёры с казёнными миллионами.

Да и в более поздние времена в русской политической карикатуре часто фигурировали господа в цилиндрах и во фраках. Да и как могло быть иначе, если большая часть, как тогда говорили, «чистой» публики одевалась по последней парижской моде. Кстати, до революции журнальные редактора и читающая публика понимали разницу между капиталистом и буржуем. Первые являлись владельцами крупных предприятий, банков, больших финансовых активов. К этой же категории относились влиятельные богачи, умевшие отстаивать свои экономические интересы в самых высоких властных инстанциях, – олигархи.

Буржуями, или как тогда было принято выражаться на французский манер – «буржуа», считались просто обеспеченные господа, имеющие достаточный капитал для обеспечения безбедной жизни своих семейств. Революционное искусство уровняло эти понятия не без помощи таких безусловно талантливых авторов, как Владимир Маяковский с его знаменитым «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!» и Аркадия Гайдара с его буржуином из сказки про Мальчиша-Кибальчиша.

Впрочем, продолжим разговор о главном аксессуаре карикатурного буржуя – цилиндре. Интересно, что в советские годы живучесть однажды одобренных властью идеологических штампов была столь высока, что даже в 1980-е годы многие ведущие карикатуристы страны продолжали упорно изображать «акул империализма» в головных уборах времён гибели «Титаника»!

Хотя кое-кто из рисующей братии всё же пробовал экспериментировать. Например, буржуям примеривали «котелки». А, например, на послевоенных карикатурах замечательного мастера художественной сатиры, Юлия Ганфа заокеанские воротилы бизнеса часто изображены в широкополых фетровых шляпах по американской моде 1950-х годов.

И всё-таки классический буржуй должен был быть в цилиндре! На карикатурах буржуи даже спали в цилиндрах и во фраках, чтобы зритель не мог их ни с кем спутать. Таковы законы жанра, ведь сюжет карикатурного рисунка должен быть с первого взгляда понятен тому, кому он адресован.

Кстати, упомянутый мной Ганф – еврей по национальности, часто изображал злобных и жадных капиталистов в виде типичных братьев по крови. Вряд ли это просто совпадение или личная творческая инициатива автора. На советском идеологическом фронте любые случайности и вольности были исключены. Дело в том, что после войны Сталин инициировал широкомасштабную антиеврейскую кампанию. Был распущен Еврейский антифашистский комитет, при загадочных обстоятельствах убит режиссёр и актёр Михоэлс, сфабриковано печально знаменитое «Дело врачей». Пропаганда и её важная составляющая часть – карикатура начинали готовить общественное мнение к проведению широкомасштабных репрессий против советских евреев. К счастью, внезапная смерть Сталина не позволила тирану довести до конца дело своего бывшего закадычного дружка – Адольфа Гитлера.

* * *

Практически на всех карикатурах времён Гражданской войны и военного коммунизма буржуи невероятно пузаты. Это вызывало у зрителей злость и омерзение. Хотя ещё в конце XIX века плотное мужское и женское тело считалось более привлекательным, нежели худое. Вспомним знаменитых кустодиевских купчих. Но после революции 1917 года в стране сотни тысяч людей умирали от голода, чувствовался острый дефицит товаров первой необходимости, и пропаганда показывала населению тех, кто жировал на их страданиях.

Хотя на самом деле во многом именно благодаря буржуйским деньгам, пожертвованным американским и английским благотворительными обществами, смогли выжить тысячи жителей многострадальной Украины, Поволжья и других голодающих регионов России. Так, известный карикатурист Борис Ефимов вспоминает, что в 1918 году его семья и многие знакомые выжили только благодаря безвозмездной помощи из Америки. По воспоминаниям Кукрыниксов, в столовой ВХУТЕМАСа, где еда готовилась из продуктов, поступавших из Америки по благотворительным каналам, питаться могли только комсомольцы.

Примечательно, что в это же время большевистские продотряды рыскали по деревням в поисках зерна. И большая часть фактически украденного чекистами у крестьян хлеба направлялась отнюдь не на помощь голодающему населению, а за границу – на покупку так необходимого советской власти оружия, паровозов и т. д.

Впрочем, времена менялись и требовалась коррекция образа врага. В 1960–80-е годы в журнале «Крокодил» и других сатирических изданиях можно было увидеть и худых финансовых воротил, и тузов западного военно-промышленного комплекса.

Но это всегда была болезненная худоба желчных врагов Советского Союза.

Признанный ас политической карикатуры датчанин Херлуф Бидструп говорил, что карикатура на президента или министра произведёт нужное впечатление на зрителя только тогда, когда она изображает не только его лицо, но и средствами художественного выражения раскрывает сущность проводимой данным деятелем политики. Так, изображая государственного чиновника жирным, непривлекательным, сатирик показывает не только внешние черты объекта, но и методы ведения дел, которые позволили данному субъекту разжиреть за счёт денег налогоплательщиков. Худоба же героя карикатуры может быть подана как свидетельство его злого, надменного нрава, ведь для стереотипного восприятия характерно расценивать здоровую полноту как признак добродушия.

* * *

В разгар «холодной войны» советские мастера политической карикатуры обогатили любимый персонаж новой деталью. Капиталистов стали часто изображать с запачканными в крови угнетённых классов и народов стран третьего мира руками.

Особенно часто кровожадным империалистом и покровителем колонизаторских режимов изображался главный враг «всего прогрессивного человечества» – зловредный дядюшка Сэм. Вот уж на кого не жалели красок и фирменных авторских придумок. Для советской пропаганды этот долговязый старик с козлиной бородкой был настоящим козлом отпущения. Впрочем, объектами пропагандистской карикатуры становились не только западные буржуи, но и свои доморощенные – всевозможные барыги, спекулянты, кулаки и, конечно, нэпманы.

Психология антибуржуйской карикатуры

«Люди всегда нуждались в демонах и не могли жить без богов», – говорил Юнг^[20]. Он раскрыл один из важнейших психологических механизмов формирования «образа врага», получивший название «проекции». Чтобы объяснить свои страхи, неудачи, внутренние конфликты, страдания, отдельные люди или общество в целом возлагают вину за них на конкретных людей или группу лиц. Когда человек видит конкретное лицо виновника своих страданий, то чувство беспомощности сменяется у него активным состоянием агрессии.

Образ врага способен так воздействовать на массы, что любые преступления в отношении мнимых шпионов и вредителей начинают казаться испуганным и обозлённым людям абсолютно оправданными. Вспомним, как в тридцатые годы на заводских и школьных собраниях принимались коллективные обращения к судьям, работавшим на открытых процессах над «врагами народа», безжалостно вешать и расстреливать подсудимых.

Советская власть всегда умела мастерски как создавать культ богов-кумиров, так и проецировать собственные просчёты на «козлов отпущения» в лице внешних и внутренних врагов. А карикатура талантливо воплощала заказанные ей образы в наглядные портреты буржуйских упырей.

Полноценный образ врага обязательно накладывается на традиционные стереотипы. Так, не слишком лояльное отношение Православной церкви к богатству было впоследствии использовано большевистской пропагандой. Вспомним библейское: «Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное». Коммунистические лозунги, естественно, звучали иначе, но в целом отношение создателей новой религии к думающим лишь о собственной наживе богатеям было примерно таким же, как и у приверженцев традиционного христианства.

Карикатуры на буржуев в советские годы были повсюду, и это тоже было частью дьявольского плана по демонизации образов истинных и мнимых противников режима.

Лаптем по нэпманам

В 1921 году измученному садистскими экспериментами народу большевики внезапно подарили передышку в виде Новой экономической политики (НЭП). Многие современные эксперты уверены, что у советского правительства просто не было другой возможности вывести страну из глубочайшего экономического кризиса.

Правда, Ленин с товарищами из ЦК плохо продумали идеологическую сторону нового курса. Как-никак их режим базировался на тех, кто четыре года вёл кровавую борьбу за окончательное искоренение из общественной жизни частной собственности и свободного предпринимательства. И вдруг власть призывает недобитых торгашей и фабрикантов вылезать из щелей, в которые они попрятались в годы красного террора, и вновь заниматься тем, за что ещё недавно чекисты ставили к стенке.

Не удивительно, что в стане правоверных большевиков начался недовольный ропот против качнувшейся вправо партийной верхушки. С недоброй завистью поглядывали в сторону стремительно богатеющих нэпманов и многие обыватели. Да и как могло быть иначе в стране, где большая часть населения не то что не разбиралась в экономических вопросах, но даже не умела писать и читать. К тому же долгое время искусно разжигавшие классовую ненависть по отношению к кулакам и купчикам большевики не сумели адекватно объяснить (а скорее всего, не посчитали нужным это делать, коварно рассчитывая временно использовать поверивших им коммерсантов для укрепления своей власти) миллионам безработных горожан и живущим впроголодь крестьянам пользу от легализации частной инициативы. А ведь благодаря нэпманам в стране появились сотни тысяч новых рабочих мест. Биржи труда перестали напоминать крепости, осаждённые толпами агрессивно настроенных людей. И тем не менее в массе своей население страны было настроено по отношению к новым буржуям недоброжелательно.

Очень скоро верхушка партийного аппарата, чтобы отмежеваться от ею же порождённых предпринимателей новой волны, начала вероломную компанию по их дискредитации. Официальная пропаганда принялась всячески поносить частника, формируя в общественном сознании образ вороватого эксплуататора-нэпмана. Газеты запестрели криминальными сводками, главными героями которых были владельцы небольших мастерских, лавок, столовых, независимых от колхозов крестьянских хозяйств.

Рядовые судебные процессы даже над участниками преступлений, совершённых явно на бытовой почве, широко освещались прессой, если только в них фигурировали коммерсанты. На одном из подобных судебных слушаний прокурор (обратите внимание: дело было задолго до оглашения приговора и признания подсудимых виновными в инкриминируемых им преступлениях) обратился к судьям и зрителям со следующими словами: «Перед нами на скамье подсудимых не просто преступники, а мелкие хищники – владельцы кафе, чайных, сапожных мастерских, гастрономических и иных магазинов, частных зубных кабинетов, словом, те «предприниматели», которые, не принося никакой пользы трудящимся, обслуживая жирных, себе подобных господ, по-своему поняли новую экономическую политику…»

Показательно, что в тех же газетных публикациях, а также в многочисленных фильмах и книгах, вышедших в разгар НЭПа создавался образ благородных уголовников, этаких Робин Гудов, грабящих и убивающих новых буржуев. Нэпманы как бы ставились властью вне закона, а бандитский призыв «Грабь награбленное!» становился чуть ли не официально признанным лозунгом.

Впрочем, до свертывания НЭПа и времени, когда за дело возьмутся заплечных дел мастера из НКВД, роль палачей нэпманов выполняла сатира. Например, в одной украинской газете в 1926 году была размещена серия карикатурных картинок, или, проще говоря, комикс. На первой картинке решительно настроенные рабочие тащили куда-то упирающегося нэпмана. При этом пролетарии весело кричали: «Хватай его! Тащи!!! Поставим буржуя к стенке!!!» На следующем рисунке бедняга-частнособственник оказывался у этой самой стенки. Правда, в финальной сценке неожиданно выяснялось, что это была пролетарская шутка, так как нэпмана ставили к посвящённой ему сатирической стенгазете. Правда, наиболее проницательные в этой карикатуре могли разглядеть в чёрном большевистском юморе недвусмысленный намёк на будущие кровавые зачистки.

Но пока на первой стадии расправы над теми, кто сумел вытащить страну из глубочайшего экономического кризиса, поднять официальный престиж её валюты, заложить основы будущего экономического скачка, нэпманов только зло осмеивали. Вот характерное описание нэпманской жизни, приводимое в одной из советских газет за 1923 год: «Эта буржуйская сволочь не только сама пьёт и развратничает в своих волчьих ямах – коммерческих кафе, ресторанах, игорных домах и притонах, но и пытается затащить в своё гнилое болото молодых коммунистов, которым ещё не хватает партийной сознательности. Можно не сомневаться в том, что их цель – разложить нашу партию».

На карикатурах двадцатых годов нэпманы выглядят упитанными, хорошо одетыми дельцами. Однако нэпмановская мода всё же существенно отличается от «западнобуржуйской». Дело в том, что значительный процент новой советской предпринимательской прослойки составляли выходцы из рабоче-крестьянской среды, бывшие совслужащие и даже партаппаратчики. Естественно, что эти люди не обладали воспитанным с детских лет дворянским вкусом к качественной и стильной одежде. Правда, многие нэпманы пытались одеваться «по-заграничному», черпая информацию об иностранной моде из импортных кинофильмов и журналов.

О внешнем виде типичных нэпманов мы, например, можем судить по карикатуре Константина Ротова, на которой группа коммерсантов собралась в ресторане возле накрытого стола отметить какое-то событие. Одна из дам обращается с вопросом к солидному господину в деловом костюме (похоже, твидовом): «Интересно, на какие средства вы это устроили?» Мы видим набриолиненные волосы присутствующих мужчин, уложенные по голливудской моде начала века. Все гости в интеллигентских костюмах. А дамы в лёгких платьях. То есть это явно не пролетарии, пришедшие после трудовой смены отметить премию за досрочное выполнение плана.

Особенно отталкивающе выглядит на карикатуре лисья мордочка ресторанного метрдотеля, по-лакейски угодливо предлагающего состоятельным клиентам располагаться за столом, в отличие от прежних ресторанных распорядителей дореволюционных времён, работавших во фраках или в накрахмаленных белоснежных рубахах и передниках, костюм этого человека представляет собой странную смесь из полувоенного френча с большими нагрудными накладными карманами, фрачной сорочки и галстука-бабочки. Этакий компромисс между модой времён военного коммунизма и ностальгическими воспоминаниями о прежних порядках.

Вообще, в 1920-х годах старорежимная интеллигенция часто становилась объектом сатиры. Достаточно вспомнить знаменитого персонажа гениального романа Ильфа и Петрова «12 стульев» – Кису Воробьянинова, который представляет собой явную карикатуру на дворянство и старорежимную интеллигенцию. В разгар борьбы с НЭПом ношение хорошей чистой одежды и посещение коммерческих ресторанов и театров уже само по себе считалось серьёзным грехом и могло стать поводом для исключения провинившегося из партии и увольнения его с госслужбы. В огромных бывших барских квартирах, превращённых в перенаселённые коммуналки, процветало доносительство, которое было возведено новой властью в ранг гражданской доблести.

* * *

Часто карикатуры иллюстрировали газетные фельетоны, в которых нэпманы изображались так: «Вот идёт семипудовая тётка с заплывшим от жира лицом, в пышном заграничном наряде, густо размалёванная косметикой. Эта жена бакалейщика. Рядом с ней муж с корпусом в три обхвата, с толстой золотой цепью на брюхе и короткими, похожими на сосиски, лоснящимися пальцами, унизанными кольцами и перстнями. Там, где эта парочка обитает, – в торговых рядах свил себе гнездо НЭП. Там всё продаётся и покупается: зерно, лес, породистые рысаки, женщины и даже совесть…»

Живи я в 1920-е годы, наверняка, читая подобные сочные зарисовки, пропитался бы искренней ненавистью к кучке торгашей, продающих и покупающих народное достояние. Надо отдать должное сатирикам того времени – они отлично знали своё дело.

Рембрандт Харменс ван Рейн. «Валтасаров пир»

На пропаганде против нэпманов выросли и окрепли десятки газет и журналов. Так, на обложке первого номера киевского журнала «Тиски» (январь 1923 г.) была помещена карикатура под названием «Всерьёз и надолго». На ней был изображён рабочий, закручивающий в тисках нэпманов и попов.

В этом же 1923 году в петроградском сатирическом журнале «Красный ворон» появилась карикатура, в крайне отталкивающем виде показывающая трактирные забавы состоятельной публики. Называлась она «Валтасаров пир^[21] НЭПа», где обыгрывается известный ветхозаветный сюжет, когда во время пира у царя Валтасара на стене появилась предначертание скорого конца его безбожного правления. По сюжету карикатуры на стене нэпманского трактира тоже к ужасу всех присутствующих таинственная рука чертит надпись, предрекающую скорую гибель пока ещё веселящимся буржуям. Карикатура так и была подписана строкой из Священного Писания: «А грозные буквы давно на стене чертит уж рука роковая».

Кстати, справедливости ради стоит сказать, что чувствующие себя в родной стране отверженными и обложенными со всех сторон многие нэпманы давали немало поводов для своей критики, проповедуя стиль жизни, который можно описать так: «Пропадать, так с музыкой!» Названия таких известных «буржуйских» ресторанов 1920-х годов, как «Эрмитаж», «Лондон», «Савой», регулярно фигурировали в прессе в связи с очередной скандальной историей, которая идеально вписывалась в придуманное кем-то из талантливых репортёров той поры определение «Угар НЭПа».

Частенько героем криминальной хроники становился известный гуляка и дебошир Сергей Есенин – пожалуй, самая яркая богемная «звезда» описываемого периода. Конечно, никто не считал талантливого крестьянского поэта буржуем, но зато многие были уверены, что разгульная нэпманская жизнь медленно, но верно убивает певца народного быта.

* * *

Настоящей грозой нэпманов и кулаков был весёлый и очень ядовитый крестьянский сатирический журнал «Лапоть» (выходил с ноября 1924 по январь 1933 года). Сотрудники этого издания изображали крестьян-единоличников хитрыми и безжалостными эксплуататорами бедняков. А между тем зажиточные крестьяне облагались драконовскими налогами, душащими всякую инициативу. Государственным мастерским было приказано принимать трактора единоличников на ремонт в самую последнюю очередь после колхозной техники. А между тем львиную часть средств в виде налогов на содержание Красной армии и создание сильной промышленности давала советской власти деревня и особенно её самая работящая часть – «кулаки».

Сатирический журнал «Лапоть»

И этих крепких хозяев сатира била безжалостно. Ведь в юмористических журналах, как правило, работали очень талантливые журналисты и художники. Журнал «Лапоть» пользовался покровительством самого влиятельного деятеля культуры в СССР – знаменитого «Буревестника революции» Максима Горького.

Также очень большую лепту в дискредитацию нэпманов внесли очень популярные в 1920-е годы сатирические журналы «Красный перец», «Заноза», «Бегемот», «Смехач», «Бузотёр», «Красный смех» (Астрахань), «Красная оса» (Харьков) и другие. Главная газета железнодорожников «Гудок» выпускала юмористическое приложение «Дрезина», на страницах которого регулярно крепко «прикладывали» нэпманов всех мастей.

На некоторых карикатурах конца 1920-х годов НЭП ассоциируется с неисправным самолётом. Ведь это было время захватившей страну авиационной романтики. Достаточно вспомнить, пожалуй, самый популярный лозунг того периода: «Комсомолец на самолёт» или политическую карикатуру, на которой капиталистам всего мира грозит мощный аэроплан с надписью РСФСР и огромной дулей вместо пропеллера.

Одна карикатура так и называлась: «Рожденный ползать летать не может!..» Текст к ней гласил: «Вчера на аэродроме пробовали новую – недавно изобретенную летательную машину «НЭП». Аэроплан поднялся на два аршина и упал в лужу». Вывод, который предлагался советским зрителям, был прост: с НЭПом заветный социализм построить невозможно.

Тем не менее, несмотря на официальную травлю совбуржуев, многие современники НЭПа, даже редактора тех же советских сатирических журналов и партийные боссы, не говоря уже о простых гражданах, предпочитали покупать более качественную продукцию частного производства, нежели государственный ширпотреб.

Глава 6
Кривое зеркало сатиры

Портретная живопись может льстить модели, потакать тщеславию заказчика, а может выставить человека на всеобщее посмешище или же дать ему повод с иронией взглянуть на самого себя. Я имею в виду острое искусство шаржа, которое при сохранении внешнего сходства рисуемого подчёркивает или преувеличивает вплоть до гипертрофированного искажения определённые черты внешности, характера и поведения своей «жертвы».

Друзья шутили друг над другом…

Относительно недавно стали достоянием общественности любопытные материалы, долгие годы хранившиеся в запасниках Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Архива Президента РФ, других закрытых хранилищах исторических документов. Речь идёт о сатирических рисунках, которыми вожди большевистского государства развлекали себя и товарищей во время многочасовых кремлёвских заседаний в 20-е, 30-е годы прошлого века.

Действующие лица: Ленин, Сталин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Дзержинский, Бухарин, Орджоникидзе, Калинин, Молотов, Микоян, Менжинский, Ежов, Ягода, Крупская и другие видные деятели большевистского режима.

Большинство шаржей датированы и снабжены комментариями, по которым можно определить, на каких конкретно заседаниях и с какой повесткой дня одни сделаны. Ясно, что на одних собраниях Политбюро ЦК, СНК^[22], постоянных и временных комиссий обсуждаются вопросы индустриализации, на других – коллективизации, на третьих – борьба с внутрипартийными оппозициями конца 1920-х годов и т. д.

По этим полным мягкого добродушного юмора шаржам видно, как нежно относились соратники по революции друг к другу накануне Большого террора. Зачастую рисование превращалось в коллективную игру давно друг друга знающих по царским ссылкам, эмиграции, Гражданской войне членов спаянной мужской компании. Легко себе представить, как кто-то за столом делает первый набросок и, заговорщицки подмигнув, передаёт начатый рисунок товарищу, который вносит свои дополнения. И так вырванный из рабочего блокнота листок с шаржем медленно двигается по столу под звучание речи очередного оратора.

Некоторые шаржи носят грубоватый характер, так что вряд ли их когда-нибудь удастся по соображениям морали опубликовать в обычной газете. Но большинство рисунков довольно добродушны и милы…

Но пройдёт всего несколько лет после обмена этими дружескими художественными щипками, и авторы шаржей будут изображать друг друга совсем в ином свете. «Процесс будет иметь огромнейшее международное значение. Что мерзавцев расстреляли – отлично: воздух сразу очистился», – в верноподданническом запале пишет перепуганный Бухарин (уже тоже записанный Хозяином в смертники) Сталину по поводу суда и расстрела своих старинных друзей и сподвижников по партии – Каменева, Зиновьева, Рыкова, Пятакова.

Показательно, что многие из шаржей на уничтоженных вождей революции попали в архивы вместе с бумагами Ворошилова – одного из немногих старых большевиков, которому Сталин сохранил жизнь. Похоже, что Климент Ефремович собирал коллекцию карикатур на казнённых патриархов партии из любви к истории, также как все сталинские наркомы внутренних дел – Ежов, Ягода, Берия хранили пули, которыми были убиты Каменев, Зиновьев, Бухарин и другие вожди революции.

«Клеймо популярности»

Такое определение дал шаржу один очень известный карикатурист. Действительно, были времена, когда главным показателем достижения славы, успеха было появление шаржей или эпиграмм на человека, «проснувшегося знаменитым».

Интересно, что, например, во Франции и в Англии временем рождения шаржа как самостоятельного жанра специалисты считают середину XIX века. В этот период появились газетные иллюстрации, в которых действующими лицами являлись «люди-головастики» – в означенное время публику чрезвычайно веселили изображения популярных общественных персонажей с большими головами, помещёнными на маленькие туловища и тоненькие ножки.

* * *

В шарже непременно должна быть правдоподобно отражена внешность объекта сатиры и при этом на каких-то чертах его лица, фигуры сделан юмористический акцент. Кстати, Гитлер, а также шеф СС Гиммлер, которые, как известно, были одержимы оккультизмом, чрезвычайно болезненно относились к шаржам на себя. В искажении, обезображивании своего лица эти подозрительные мистики видели попытку магического покушения.

Ещё не став главой государства, фюрер нацистов велел своим помощникам составить список карикатуристов, с которыми требовалось расправиться после захвата власти. В частности, некоторые неугодные художники и редактора печатных изданий, где в двадцатые годы печатались шаржи на Гитлера, были якобы случайно убиты эсэсовцами в «ночь длинных ножей^[23]».

* * *

Дилетанту работа шаржиста может показаться простой: мол, чего тут сложного, преувеличь длинный от природы нос заказчика – вот тебе шарж и готов. Но на самом деле всё, конечно же, гораздо сложнее. Исказить пропорции человеческого лица тоже необходимо уметь, чтобы получилась не уродливая маска, а по-своему гармоничная, обязательно симпатичная картинка, вызывающая добродушную реакцию у зрителей и прежде всего у героя рисунка.

То есть классический шарж направлен вовсе не на то, чтобы зло посмеяться над человеком или унизить его. В отличие от политических карикатур, где практически не существует запретных приёмов (кстати, в политической карикатуре тоже активно используются приёмы искажения только с единственной целью – нанести противнику болезненный идеологический удар), настоящий шарж обязательно показывает человека в свете добродушной улыбки. Поэтому словосочетание «политический шарж» звучит примерно так же, как «хищный щенок».

Шарж непременно должен быть тонок и психологичен. Поэтому от рисовальщика требуются не только совершенней владение кистью или карандашом, но и талант душеведа. Порой шаржисту удаётся настолько точно отразить внутреннюю сущность клиента – его характер, мечты, образ мыслей, что даже друзьям и близким героя рисунка остаётся только диву даваться. А ещё мне нравится где-то услышанное определение, гласящее, что шарж отражает главную идею конкретного человека. А если учесть, что шарж обычно выполняется в течение считанных минут, то хочется просто снять шляпу перед художниками, которым по плечу за столь сжатое время удается уловить главное в сидящем напротив них незнакомце.

Шаржи бывают сюжетными, то есть такими, в которых описывается хобби или профессиональное занятие героя. Художник вписывает заказчика в сюжет некой придуманной им сценки. Сюжетные шаржи нередко бывают групповыми.

Кроме того, при слове «шарж» многим наверняка сразу приходит на ум определение «дружеский». В нашей стране особенно этот жанр процветал до недавнего времени в среде творческих работников – писателей, театральных деятелей, киношников, музыкантов. Например, в Советском Союзе издавались целые альбомы шаржей на видных деятелей искусства, снабжённые забавными эпиграммами.

А в царской России на поприще дружеских карикатур первым прославился Александр Осипович Орловский (1777–1832). Его меткие портреты-шаржи на знакомых литераторов, художников, военных-героев 1812 года отводят Орловскому место одного из основоположников сатирического жанра в России.

Очень популярны шаржи были у воспитанников легендарного Царскосельского лицея. Благодаря этому увлечению юных лицеистов до нас дошли замечательные карикатурные образы Пушкина, Кюхельбекера и других великих выпускников этого аристократического учебного заведения.

Великолепные образцы профессионального шаржа оставили многие художники Серебряного века. Особо стоит отметить плодотворных на такие рисунки завсегдатаев легендарных клубов творческой элиты – кабаре «Бродячая собака», «Приют комедиантов». Практически все видные представители русской литературы и театра отразились в кривом зеркале дружеского шаржа.

Нарисуй меня, художник!

Вам наверняка приходилось не раз встречать этих людей на популярных туристических маршрутах. Более того, например на Старом Арбате с годами они стали неотъемлемой частью пейзажа. Складной стульчик, мольберт, оценивающий взгляд, скользящий по лицам прохожих, – с помощью этих нескольких мазков можно изобразить типичного уличного портретиста.

Чтобы быть успешным в этом ремесле, нужен талант особого рода – умение рисовать быстро и так, чтобы результат понравился клиенту. Это по академическим канонам на создание портрета должно уходить как минимум 10–20 часов, то есть не один сеанс. В условиях же улицы профессионал редко имеет в своём распоряжении более получаса, а то и того меньше.

За какие-нибудь 5–6 минут маэстро должен увидеть главное в облике человека напротив себя и отразить это в добродушном шарже. Причём не надо думать, что карикатурное изображение не предполагает владения рисунком на хорошем техническом уровне. Как раз наоборот. Мастер обязан сделать быстрый отбор самого главного, то есть зацепиться за какие-то характерные черты лица клиента и с их помощью быстро отразить особенности характера человека. И хотя в некоторых случаях уличные творцы явно идеализируют облик заказчика, это тоже часть профессиональной специфики, ведь если одному важно увидеть себя в объективном свете, то другой категорически не желает портить себе впечатление от прогулки созерцанием изъянов в собственной внешности (особенно это касается женщин).

Вообще в этой профессии чрезвычайно ценится моцартовская лёгкость, быстрота, умение сработать на мгновенном озарении. В Академии живописи, где учат тщательной прорисовке малейших деталей объекта, такому научить не могут. Хотя многие маститые мэтры снобистски не признают быстрые уличные рисунки за достойное профессионала занятие, считая их низким ремеслом. Возможно, это действительно не слишком высокое искусство (хотя, например, один из основоположников импрессионизма Клод Моне начинал именно как уличный карикатурист), но сегодня оно гораздо ближе к народу, чем великолепная салонная живопись. А о профессионализме уличных художников можно судить хотя бы по тому, что из многих выпускников солидных художественных вузов, пробующих подработать на улице, большинство быстро признают свою неспособность работать в столь экстремальных условиях.

Хотя, конечно, определённая образовательная база уличному художнику необходима. Впрочем, здесь, как и в музыкальной тусовке, есть свои самородки, до всего дошедшие интуитивно. А клиент, если ему нравится работа мастера, диплом о специальном образовании у художника спрашивать не будет.

Вот как один такой шаржист-самоучка рассказал мне о специфике своей работы: «Бывает, садится передо мной на стульчик человек, платит как положено, а я сижу в растерянности и не знаю, за что зацепиться. Встречаются такие люди с невзрачными, будто стёртыми лицами. Или девушки приходят – такие безупречные куколки. Ну, как ты их смешно и оригинально нарисуешь, если перед тобой стандартный типаж.

Так же сложно работать, когда у клиента, наоборот, уж слишком выразительное лицо. В такой ситуации просто глаза разбегаются и слюнки текут. Чувствуешь себя обжорой перед богатым столом – не знаешь, за что схватиться – то ли за блюдо с поросёнком, который манит тебя румяной, хорошо поджаренной кожей, то ли за вазу с отборной икрой…»

Глава 7
Тот самый Бидструп

Во времена СССР не было в нашей стране более популярного иностранного карикатуриста, чем датский художник Херлуф Бидструп. Многие молодые люди, не говоря уже о представителях старшего поколения, помнят остроумные и классно нарисованные комиксы этого мастера. Альбомы карикатур Бидструпа буквально сметались с полок книжных магазинов. Да и сегодня художественная сатира признанного короля юмористического рисунка отнюдь не выглядит букинистическим антиквариатом. Многие карикатуры Бидструпа и у современных тинэйджеров вызывают смех.

Херлуф Бидструп

Зёрна смеха

В одном из своих автобиографических очерков Бидструп рассказывал: «Я рисую с тех пор, как помню себя. Если только в мои руки попадал карандаш или кусок мела, я тут же начинал рисовать, а порой «рисовал», даже не имея ничего. Помню, что еще маленьким мальчиком я, бывало, по вечерам, когда меня укладывали спать, долго водил указательным пальцем в воздухе, «рисуя» различные фигуры. Многие дети любят рисовать, но меня, как видно, больше, чем других, поощряли к этому. Мой отец – маляр и художник-декоратор – в свободное время усердно занимался живописью. Он был моим первым критиком и учителем…»

Бидструп вспоминал, как, увидев его детские рисунки, взрослые вдруг начинали хохотать. А ведь он так старался произвести на первых зрителей своих творений серьёзное впечатление!

Вначале юный художник страшно обижался на дядю и других гостей дома, полагая, что они просто не воспринимают его творчество всерьёз. Но постепенно пришло осознание своей способности рисовать картинки, которые заставляют людей расплываться в улыбках. «Став старше, я уже вполне сознательно рисовал так, чтобы вызвать смех у зрителей, – пишет Бидструп. – В школьные годы я еще больше развил в себе эту способность и иногда развлекал учеников и преподавателей, делая наброски на большой классной доске. Рисуя портреты школьных товарищей и учителей, я понял разящую силу удачной карикатуры».

«Несерьёзный» художник

После школы Херлуф не задавался вопросом: на кого пойти учиться? Конечно же, он должен поступать в копенгагенскую Королевскую Академию художеств!

Несколько лет под руководством маститых учителей студент Бидструп постигает законы классической живописи, прилежно рисует натурщиц, копирует в Национальной галерее полотна старых мастеров.

И тем не менее из академических стен Бидструп вышел с ясным убеждением, что традиционная живопись не для него. Ему был интересен человек – его эмоции, душа, но не в виде канонического масляного портрета. Стоит ли тратить недели и месяцы на копирование модели, если гораздо лучшего результата можно за доли секунды добиться при помощи фотоснимка?!

Одно время Бидструп находился под влиянием своих друзей – художников-абстракционистов. Абстрактная живопись позволяла выйти за рамки жёстких стандартов традиционного искусства и быстрее проявить свою индивидуальность. Абстракционизм открывал перед своими последователями неограниченные увлекательные возможности для творческого поиска. В традиционной же живописи сказать что-то новое после великих мастеров Возрождения было практически невозможно. Поэтому в 1930-е годы кумирами многих молодых бунтарей от искусства были норвежец Эдвард Мунк, Василий Кандинский и другие гуру абстракционизма.

Впрочем, Бидструпу был послан свыше дар особого рода, так что его увлечение революционной живописью было очень недолгим. Но и реализовать свой сатирический потенциал художнику очень долго не удавалось. Кем он только не работал после академии! Одно время Херлуф был даже иллюстратором на многодневных кортовых велогонках. В его обязанности входило создавать рекламные щиты. А так как электронных табло в то время ещё не существовало, то информировать зрителей о позициях гонщиков на трассе, показанных ими минутах и секундах, набранных очках тоже должны были спортивные художники. По воспоминаниям Бидструпа после шестидневных велогонок он чувствовал себя измождённым не меньше, чем участники соревнований.

Впервые заработать себе на хлеб карикатурой Бидструп сумел, когда хозяин крупного кабаре предложил ему рисовать забавные шаржи на известных в Копенгагене политиков и бизнесменов. Пикантность положения заключалась в том, что материалом для работы художнику служили… голые спины танцовщиц. Да-да! За те несколько минут, что девушки переодевались в костюмерной для очередного номера ревю, штатный юморист должен был успеть нанести на их обнажённые тела комичные картинки с участием знакомых публике персонажей.

Конечно, молодой человек чувствовал себя очень неловко посреди десятков обнажённых красоток, многие из которых были не прочь пококетничать с краснеющим красавчиком. Но зато эта работа неплохо оплачивалась. А главное – Бидструп ежевечерне получал великолепный профессиональный опыт. День ото дня его карикатуры становились всё более снайперски точными.

Особенно доволен был хозяин заведения, ведь посетители стали специально ходить на «карикатурный танец», который стал гвоздём развлекательной программы. В решающий момент шоу девушки на сцене как по команде разворачивались разрисованными спинами к публике. Карикатуры начинали двигаться, словно живые в такт танцу: они гримасничали в зависимости от движения мышц и лопаток актрис. Каждый раз это зрелище производило в зрительном зале настоящий фурор!

Тем не менее по прошествии какого-то времени роль кафешантанного фокусника перестала удовлетворять художника, мечтающего о серьёзной газетной работе. Бидструп хотел, чтобы его карикатуры увидели тысячи людей, и был готов к безжалостному суду зрителей и критики.

Как это часто бывает в жизни, его самое сокровенное желание исполнилось так, как он и представить себе не мог. Очень долго редактора солидных изданий с откровенным пренебрежением относились к обивающему пороги их редакций новичку. Бидструп был близок к отчаянию. Ему даже стало казаться, что он недостаточно талантлив, чтобы иметь право через газетные страницы разговаривать с многотысячной аудиторией.

И вот однажды вечером дома Херлуф услышал по радио речь германского фюрера. Странная манера говорить этого человека так поразила Бидструпа, что в его голове мгновенно сложилась серия карикатурных рисунков нацистского оратора. Один из знакомых Бидструпа, увидев заразительно-смешные рисованные пародии на Гитлера, порекомендовал Херлуфу предложить их антифашистскому журналу «Культуркампен». Снабжённые цитатами из речи Гитлера работы доселе никому не известного художника, тем не менее, были немедленно напечатаны в этом издании. Заголовок к карикатурам гласил: «Рисунки Бидструпа. Текст Адольфа Гитлера».

После этой первой публикации новые творения художника-сатирика стали регулярно публиковаться в «Культуркампене».

Успех

Работа в «Культуркампене» хоть и позволила Бидструпу впервые заявить о себе как о подающем надежды карикатуристе, но, тем не менее, она никак не оплачивалась. А молодому художнику нужно было на что-то жить, так как из кабаре он к тому времени уже уволился.

К счастью, рисунки-рассказы талантливого художника стали настолько популярными у читателей, что новые предложения о сотрудничестве не заставили себя долго ждать. В 1936 году крупнейшая в Дании консервативная буржуазная газета заказала популярному автору несколько работ, выплатив за них очень приличный аванс.

Затем правительственное издание «Сосиалдемократен» предложило Бидструпу временно занять место своего штатного художника, отправившегося в длительное путешествие. А вскоре крупнейшие газеты страны начали настоящую охоту за карикатуристом, работы которого обладают чудесной способностью резко поднимать тиражи.

В газете социал-демократов Бидструп очень быстро получил постоянную работу. Накануне каждого уик-энда читатели с нетерпением ждали новых рисунков-рассказов любимого автора. Вскоре юмористические произведения Бидструпа стали печатать газеты и других скандинавских стран.

* * *

Перед войной объектами сатиры Херлуфа Бидструпа часто становились лидеры фашистской Германии, а также такие диктаторы, как Франко и Муссолини. Правда, очень скоро осторожное руководство проправительственной «Сосиалдемократен» по требованию германского посольства запретило своему штатному карикатуристу рисовать Гитлера, Геринга, Риббентропа и других руководителей Третьего рейха.

Херлуф Бидструп. Гитлер, Геринг, Риббентроп и другие руководители Третьего рейха

Неудобный Бидструп

Чтобы обойти запрет на критику нацистского режима, Бидструп сделал героиней своих карикатур символическую «фрау Германию».

В ту пору датское правительство всячески поддерживало излишне миролюбивую политику британского премьер-министра Чемберлена, который путём неоправданных уступок пытался задобрить агрессивно настроенную гитлеровскую Германию^[24].

Бидструп выразил своё отношение к происходящему в серии рисунков под названием «Плата за мир». Но так как напрямую называть вещи своими именами художник не мог, он прибегнул к иносказательному эзопову языку. На карикатуре добрый дедушка (Чемберлен), пытаясь успокоить истерически орущего мальчишку (Гитлера), разрешает ему разбить часы (захватить Чехословакию).

Вначале руководство журнала, увидев в хорошо выполненном рисунке всего лишь забавную бытовую сценку, пропустило её в номер. Но карикатура сразу вызвала настолько большой резонанс в обществе, что разразился нешуточный скандал на правительственном уровне.

Херлуф Бидструп. «Плата за мир»

Правда, пока шли разбирательства чиновников с редакцией опростоволосившейся газеты, произошли события, которые полностью подтвердили правоту художника: немцы оккупировали Чехословакию, вероломно напали на Польшу. А затем наступил черёд и Дании.

Оружие Сопротивления

В годы оккупации своей родины фашистами Бидструп продолжал играть с огнём. Его серия рисунков под названием «Мир и порядок» в крайне неприглядном виде показывала датских полицейских, с лакейской угодливостью готовых исполнить любые приказы германских властей.

Херлуф Бидструп. «Храбрый страус»

Вскоре гестапо заинтересовалось Бидструпом, и ему пришлось срочно перейти на нелегальное положение. В это время он активно сотрудничает с подпольной коммунистической прессой. Карикатуры Бидструпа печатаются на антифашистских листовках.

Очень знаменитая карикатурная серия той поры называется «Храбрый страус». В ней Бидструп выражает своё отношение к правительству Дании времён оккупации. Когда немцы в апреле 1940 года напали на Данию, то правительство, подобно страусу, спрятало голову в песок. Затем показано, что захвативший страну фюрер делает с «датской птичкой»: вырывает перья из хвоста, катается на ней верхом. Зато когда фашисты были на всех фронтах разгромлены, расхрабрившийся страус клюнул Гитлера в нос, да и то не самого фюрера, а лишь его изображение на киноэкране.

* * *

Когда после освобождения Дании некоторые авторитетные культурные деятели страны стали защищать местных коллаборационистов, сотрудничавших с оккупантами, Бидструп опубликовал карикатуру под названием «Гуманизм», на которой на виду у сердобольной фрау злобный пёс (немецкий фашизм) нападает на маленького мальчика (Данию). Дама в ужасе, она искренне сочувствует попавшему в тяжёлое положение малышу. Но стоит пареньку изловчиться и оглушить собаку кирпичом, жалостливая мадам тут же с негодованием набрасывается на мальчика, обвиняя его в жестоком обращении с животными.

Херлуф Бидструп. «Гуманизм»

Регулярные насмешки сатирика над влиятельными персонами привели к тому, что после войны Бидструпу пришлось уйти из респектабельной «Сосиаль-Демократен» в главный печатный орган датской коммунистической партии «Ландог фольк».

Персона нон грата

Трудно поверить, но обладающий громкой мировой славой художник в собственном отечестве был окружён холодной стеной враждебности. Откровенно левые, антинатовские и антиамериканские взгляды Херлуфа Бидструпа не могли вызывать симпатию у политического и финансового истеблишмента Дании. Сатирику становилось всё труднее публиковать свои произведения в прессе. Хотя по всем опросам его жанровые карикатуры-комиксы пользовались наибольшей популярностью у датчан и жителей многих других европейских стран.

* * *

Удивительно, что и в коммунистической «Ланд ог фольк» Бидструп не чувствовал себя комфортно. Его независимая авторская позиция раздражала руководство датской компартии.

Едкие карикатуры на политику западных держав, откровенные симпатии к СССР привели к тому, что празднование 60-летнего юбилея самого знаменитого скандинавского художника-сатирика проводилось не как положено в таких случаях – в Датской королевской академии изящных искусств, а в скромном здании небольшой школы, на окраине столицы. В изданном же незадолго до этого Датской академией художеств книге-альбоме, посвящённой самым знаменитым художникам страны, имя Бидструпа даже не упоминалось.

* * *

Интересно, что на собственном юбилее Бидструп сумел избежать скучного официоза. Вместо того чтобы выступить со стандартным отчётом о своей творческой деятельности, а затем на протяжении нескольких часов принимать официальные поздравления гостей, Бидструп сразу взял в руки угольный карандаш и стал молниеносно набрасывать на пятиметровом листе только что придуманные импровизации. Каждый его новый шарж на собравшихся в зале друзей вызывал в зале взрывы смеха. Король юмора и на торжестве в честь своей круглой даты остался верен себе.

Этюды в красных тонах

В Советском Союзе Херлуфа Бидструпа знали и любили. В журнале «Крокодил», многих центральных газетах страны регулярно печатались карикатуры датского художника. Московское издательство «Искусство» выпускало миллионными тиражами альбомы с его юмористическими рисунками.

Известному художнику-карикатуристу Борису Ефимову – другу Херлуфа – запомнился плакат-объявление, который часто вывешивали сотрудники столичного магазина иностранной литературы во избежание бесконечных вопросов покупателей: «Бидструпа в продаже нет».

Знаменитый скандинавский карикатурист был председателям многих международных творческих фестивалей и конкурсов, проходивших в соцстранах.

В 1964 году ему была присуждена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами». Бидструп являлся почётным членом Академии художеств СССР и даже кавалером ордена Трудового Красного Знамени.

Хотя вряд ли советская пропаганда подняла бы на такую высоту имя западного художника, если бы он позволил себе хотя бы один выпад в сторону Советского Союза и его союзников. И в этом заключается одна из тайн Бидструпа.

Как такой безусловно порядочный и принципиальный человек мог не замечать негативных сторон советского режима? В своих карикатурах Бидструп часто критиковал хищническую внешнюю политику США и других западных держав.

Но мы не найдём ни одного рисунка мастера, в котором бы поднималась щекотливая для его советских друзей тема венгерских или чехословацких событий, возведения Берлинской стены, ввода советских войск в Афганистан.

Мы знаем также, что Бидструп всегда бескомпромиссно брался за своё обличительное перо, если вдруг где-то в мире нарушались права простых людей. И при этом он ни разу не поинтересовался всерьёз, как живётся людям в стране, руководимой Сталиным и другими советскими вождями? Как в СССР обходятся с диссидентами?

По примеру всемирно известного драматурга Бернарда Шоу^[25] и многих других западных деятелей искусств Бидструп словно не замечал недостатков советской системы. Или же не хотел замечать, дабы не лишиться щедрых гонораров от многомиллионных тиражей своих работ, опубликованных в СССР.

Впрочем, скорее всего Бидструп действительно искренне любил нашу страну и народ. Но подобно многим художникам XX века идеализировал советскую реальность, видя в социалистическом государстве прежде всего страну, победившую фашизм и борющуюся за идеалы равенства и братства.

Хотя сегодня многие заблуждения великого художника можно чётко проследить по его политическим карикатурам эпохи «холодной войны», на которых Запад всегда выступает в роли несправедливой агрессивной силы, а СССР – «голубя мира».

В этой связи очень примечательна история, которая приключилась с датчанином во время одного из его посещений СССР. В Ленинграде один из местных чиновников по культуре пригласил дорогого гостя посетить только что открывшуюся выставку молодых советских карикатуристов. На свою беду этот функционер не знал, что прорекламированная им выставка была запрещена ровно через тридцать минут после своего открытия. Кому-то из посетивших ленинградский Дворец молодёжи городских партийных боссов пришлись не по вкусу работы начинающих художников-сатириков.

Но так как Бидструп загорелся желанием ознакомиться с творчеством советских коллег, то выставку пришлось временно возобновить. Переходя из зала в зал, знаменитый мэтр карикатуры с интересом рассматривал выставленные работы. Сопровождающим корреспондентам он говорил о том, что, несмотря на все клеветнические нападки буржуазной прессы на отсутствие свободы слова в СССР, в этой стране существует здоровая критика внутренних проблем, и, мол, данная выставка тому наглядное подтверждение.

Лишь одно вызвало недоумение знаменитого иностранца: в экспозиционных залах совершенно отсутствовали зрители. Видимо, местный КГБ в связи со стремительностью происходивших событий не успел организовать массовку из благонадёжных граждан.

Впрочем, сопровождающим Бидструпа чиновникам удалось выкрутиться. Они пояснили гостю, что выставочная экспозиция ещё не полностью сформирована. Мол, как только доставят несколько важных экспонатов, которые задержались в пути, выставка будет сразу же открыта для широкого посещения.

Две половинки таланта

Многие удивлялись, как Бидструпу удавалось совмещать работу в жанре политической карикатуры с созданием популярных серий рисунков на самые разные жизненные темы.

Сам мастер объяснял это так: «Считают странным, что во мне как бы уживаются два человека. По этому поводу могу сказать, что никакой двойственности во мне нет. Возможно, что имеются две половинки, но, на мой взгляд, они-то и составляют целое».

Действительно, «две половинки» личности художника идеально дополняли друг друга, выражаясь как в хлёстких политических карикатурах с сильным юмористическим зарядом, так и в безобидных комиксах для развлечения далёкой от политики обывательской публики, в которых, тем не менее, часто присутствовал остросоциальный подтекст.

В отличие от многих не сильных в рисовании карикатуристов Бидструп умел чётко передавать характеры и личностные особенности своих персонажей, при этом талантливо выставляя на всеобщее обозрение их пороки и слабости. Со многих политиков, до поры ловко прикрывавшихся имиджем приятных во всех отношениях господ, Битструп срывал маски, показывая обществу в неприглядном свете истинное лицо неразборчивых в средствах интриганов, золотоискателей и карьеристов.

Не удивительно, что таланта Бидструпа многие боялись, ведь он мог рассказать о событии или о человеке так, что получившаяся карикатура вызывала гомерический хохот и в королевском дворце, и в скромной каморке трубочиста. Такой универсальный талант – очень редкий дар и мощное оружие.

Фирменным стилем Бидструпа были его знаменитые серии рисунков-рассказов. Таких комиксов художник создал несколько тысяч – практически на все жизненные темы – от спорта до любовной лирики. Причём в отличие от политической карикатуры жанровые рисунки мастера по своему духу очень человеколюбивы. Это добродушный жизнеутверждающий юмор, способный поднять настроение и помочь человеку победить хандру. Помните, как у Пушкина в «Моцарте и Сольери»:

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти «Женитьбу Фигаро».

Эти строки великого русского поэта с полным основанием можно применить и к искромётному, светлому, нередко философскому юмору великого датского художника Херлуфа Бидструпа.

Глава 8
«Враг народа» Ротов

В сталинское время работа профессиональных карикатуристов была связана с большим риском для жизни. С одной стороны, властям была необходима сатира для развлечения народа и в качестве идеологического топора. А с другой – в тридцатые годы расстрельную статью запросто можно было получить даже за вполне невинный анекдот, который чекисты легко могли истолковать как антисоветскую агитацию.

Арест

Константина Павловича Ротова арестовали на рассвете самого длинного дня в году – 22 июня 1940 года. Ровно через год в это же утро на

Советский Союз вероломно нападёт фашистская Германия, а пока политику геноцида в отношении своих граждан проводило родное государство…

Константин Павлович Ротов

* * *

Около пяти часов утра к писательской даче, расположенной на широкой, заросшей травой улице, подъехали два чёрных легковых автомобиля. Одна из машин застряла в огромной после прошедшего накануне дождя луже. Вылезая из забуксовавшей «Эмки», чекисты громко матерились, угодив ногами в коричневую жижу.

Наконец собравшиеся возле садовой калитки крепкие мужчины в добротных щеголеватых костюмах решительно вошли во двор. Они быстро направились к дому по аллейке из розовых кустов, мимо клумбы с анютиными глазками и детских эмалированных тазиков.

Кто-то из соседей, выглянув было в окно на звук автомобильных моторов, тут же торопливо задёрнул оконные шторы. По уверенным лицам приехавших, их хозяйской походке нетрудно было определить, откуда они и зачем появились в посёлке.

Привычно не замечая детского плача и испуганных взглядов хозяев, незваные гости быстро перерыли весь дом в поисках неких крамольных рисунков. Сотрудники НКВД очень старались, ведь ордер на арест известного художника подписал сам Лаврентий Берия.

И всё-таки даже в эти страшные минуты солнечный талант знаменитого художника сумел достучаться сквозь чугун привычного равнодушия до человеческих чувств сталинских опричников. Рябое, будто налитое свинцом лицо молодого парня, перелистывающего стопку рисунков, вдруг неожиданно расплывается в широкой улыбке. Непростительная слабость длится всего доли секунды. И тут же, опомнившись и бросив опасливый взгляд на своего начальника, молодой энкавэдэшник вновь каменеет лицом.

Наконец обыск закончен и старший опергруппы позволяет сидящему в центре комнаты в одних трусах мужчине одеться.

Когда Константина Павловича Ротова выводили из дома во двор, он нашёл в себе силы ободряюще улыбнуться бледным от страха родным:

– Ничего… Это досадное недоразумение. Через несколько дней всё выяснится и я вернусь.

Если бы он только знал тогда, сколько миллионов невинных людей произносили подобные слова перед тем, как исчезнуть на десятилетия, а чаще всего – навсегда…

* * *

Так, как тогда казалось, навсегда оборвалась на взлёте ослепительная карьера самого популярного в Советском Союзе до войны карикатуриста. В 1920-30-е годы Ротова знали и любили все – от колхозников до академиков за его уморительно смешные карикатуры на самые разные темы. В годы НЭПа самый острозаточенный карандаш журнала «Крокодил», газет «Правда», «Гудок» регулярно изображал купеческие манеры нэпманов, иронизировал над простыми человеческими слабостями и пороками советских граждан.

Во многом художественный почерк Константина Ротова был сродни сатирически едкой и одновременно понятной каждому человеколюбивой манере разговаривать со своими читателями писателя Михаила Зощенко. Оба они с добродушной иронией рассказывали о нравах, царящих в коммуналках и совучреждениях.

Ротов был настолько знаменит как художник, что именно ему доверили в 1939 году сделать важную часть оформления советского павильона на Международной промышленной выставке в Нью-Йорке.

И вот всего через год после такого творческого триумфа художник был арестован. Его обвинили в связях с германской разведкой и в антисоветской пропаганде. В частности, речь на допросах шла о некой карикатуры, с помощью которой сатирик якобы пытался дискредитировать колхозно-кооперативное движение в СССР.

С помощью пыток следователь выбивал из арестованного признательного самооговора и доноса на ближайших друзей. После жесточайших истязаний едва живого мужчину бросали в одиночную камеру. Чтобы не сойти с ума, художник крошечным обмылочком рисовал на своих брюках карикатуры. Затем стирал нарисованное и снова начинал выдумывать комичные сюжеты. Только благодаря юмору Константин Ротов сумел выжить в застенках советского гестапо…

О масштабе личности знаменитого карикатуриста говорит следующий эпизод. Впрочем, слово самому Константину Павловичу: «Однажды в камеру мне принесли чистую рубашку и приказали надеть. Через некоторое время повели куда-то. Привели в большой кабинет. Огромный письменный стол. Массивные кресла. В выдвинутом ящике стола видны резиновая дубинка и пистолет. Неожиданно открылась дверь, которую я сначала не заметил, из нее появился Берия. Он долго рассматривал меня через поблёскивающее в свете лампы пенсне. Потом спросил: «Почему вы не в партии?» – и, не дожидаясь ответа, ушел. Видно, наркому любопытно было взглянуть на знаменитого карикатуриста, ордер на арест которого он собственноручно подписал».

Через несколько месяцев непрекращающихся допросов и пыток Константин Ротов был осуждён энкавэдэшной «тройкой» по печально знаменитой 58-й статье на восемь лет лагерей. А ведь всё начиналось так прекрасно…

Время, вперёд!

Казалось, новая власть будто специально создана для молодых и талантливых художников, которые в начале 1920-х вдруг почувствовали пьянящую свободу творчества. Бунтарское смелое искусство было чрезвычайно востребовано в первые годы революции. Это было время, когда трибуны нового авангардного искусства – Мейерхольд, Хлебников, Маяковский, Малевич, Татлин – с молчаливого одобрения молодой советской власти требовали позакрывать «кладовые» – старорежимные галереи и дворцы и начать творить новое левое искусство с чистого листа.

В 1921 году сын простого донского казака Костя Ротов был направлен Ростовским отделением Госполитиздата в Петроград на учёбу в Академию художеств. Его зачислили на графический факультет. Но вскоре крестьянский выдвиженец бросил учёбу. Молодому художнику, получившему опыт работы в советских пропагандистских учреждениях, не могли понравиться, как он считал, формалистские лекции профессоров бывшей императорской Академии.

Но не спешите осуждать юношу за подобный культурный экстремизм. Надо учитывать, в какой обстановке происходило его творческое формирование. Естественно, что старорежимное искусство казалось 19-летнему парню «нафталиновым», а мечталось о чём-то более, как теперь принято говорить, продвинутом.

Итак, не закончив курса, Константин уезжает в Москву. Там его талантливые работы сразу же начинают публиковать во многих центральных изданиях. Особенно часто карикатуры Ротова появляются в очень популярных в то время сатирических журналах «Крокодил», «Смехач», «Лапоть».

В начале 1922 года Ротов получает от крупного столичного издательства серьёзный заказ на иллюстрирование сказок Андерсена, братьев Гримм, Салтыкова-Щедрина, Корнея Чуковского.

В 1924 году Ротов нарисовал знаменитую обложку детского журнала «Мурзилка». Примерно в это же время он создаёт серию иллюстраций к михалковскому «Дяде Стёпе».

Очень быстро молодой самобытный сатирик от живописи становится самым востребованным карикатуристом и иллюстратором в Москве. Курьеры из «Правды», «Комсомольской правды», «Рабочей газеты», «Гудка» то и дело звонят в дверь его коммуналки – часто к неудовольствию соседей. Едва завидев недавнего провинциала, маститые редактора многотиражных газет и журналов тут же торопливо извиняются перед очередным собеседником и с возгласом «Ну где же ты пропадаешь, Костя!» бросаются навстречу всегда желанному автору.

Тонкое чувство юмора всеобщего любимца и весельчака, активная социальная позиция художника легко читаются в его карикатурах. Нередко юмор Ротова был едок и злободневен.

В годы НЭПа, когда высока была безработица, устроиться на должность в государственное учреждение можно было лишь по большому блату. И вот на карикатуре изображён мужчина, видимо, большой начальник. С сынишкой он пришёл в зоопарк и стоит возле клетки с обезьяной. Папа поясняет малышу:

– Это шимпанзе. Он наш близкий родственник.

– Почему же ты не устроил его у себя на службе? – резонно интересуется мальчик.

В 1930 году большим тиражом был издан плакат художника, направленный против блуда в молодёжной среде. Это был заказ ЦК ВЛКСМ и лично главного комсомольского вождя страны – Александра Косарева. Плакат назывался «Долой безобразников по женской линии!». На плакате гигантская рука некой дисциплинирующей силы зажимала в тиски кобелирующих личностей, пристающих к советской девушке-работнице. Подпись к плакату гласила: «Парней-жеребцов зажмём в дисциплине!»

Затем сам могущественный нарком заказал художнику выполнить эскизы настенных панно со Стахановым, Папаниным, Чкаловым и другими героями первых сталинских пятилеток для советского павильона, в котором должны были представляться достижения советской промышленности на международной выставке в США.

Константин Павлович Ротов. «Долой безобразников по женской линии!»

Душа компании

По воспоминаниям многих, кто знал художника, Константин Ротов обожал розыгрыши. Объектами его виртуозных шуток становились коллеги по работе, ближайшие друзья, просто знакомые люди.

Например, в один год лето в Подмосковье выдалось прохладным, пасмурным. Помидоры на грядках у соседей не спешили поспевать. Тогда карикатурист пустил слух, что через знакомого лётчика ГВФ^[26] сумел приобрести уникальную рассаду скороспелых американских помидор.

И действительно, вскоре все увидели краснеющие плоды на грядках ротовского участка. Теперь в посёлке только и говорили, что о ротовских чудо-помидорах. Многие умоляли Константина Павловича дать им по дружбе немного уникальной рассады. А теперь представьте, как хохотали дачники, когда выяснилось, что накануне ночью художник ползал между своих грядок и кисточкой подкрашивал бока зелёным помидорам.

Часто Ротову удавалось разыгрывать своих ближайших соседей по даче^[27] – знаменитых авторов «12 стульев» и «Золотого телёнка» – Ильфа и Петрова.

Вот лишь одна такая история: Константин Павлович хорошо разбирался в радиотехнике. Он сделал на даче местную проводку и смонтировал на террасе радиоточку. И вот однажды, когда весёлая компания сидела за столом, Константин под каким-то благовидным предлогом оставил друзей и вышел в соседнюю комнату, где у него был приготовлен микрофон, провода от которого были заранее подведены хохмачом к репродуктору.

Голосом радиодиктора Ротов начал зачитывать правительственный указ, в котором фигурировали имена писательской парочки. От неожиданности порядком захмелевшие Ильф и Петров сразу протрезвели. Некоторое время они сидели, словно оцепенев, не в силах отвести взгляда от чёрной тарелки репродуктора. Когда Ротов вернулся обратно в комнату, взволнованные друзья стали наперебой рассказывать ему о только что переданном по радио правительственном сообщении. Вдоволь насладившись произведённым эффектом, Константин вдруг поставленным дикторским голосом повторил заготовленный текст, вызвав взрыв хохота присутствующих. Недаром Ротов пользовался у многочисленных друзей репутацией короля розыгрышей.

А то, что на его проказы никто не обижался, можно судить хотя бы по тому, что постоянные объекты шуток Константина Павловича Илья Ильф и Евгений Петров именно Ротову доверили проиллюстрировать свои книги о похождениях Остапа Бендера.

Видимо, им импонировала лёгкая ироническая манера художника, который скорее сочувствовал интеллектуалу Бендеру, престарелому интеллигенту Паниковскому, невостребованному таланту Козлевичу, которые волею судьбы оказались на чужом празднике жизни.

И только вороватого бюрократа Корейко Ротов рисовал безжалостно отталкивающим. Было видно, что художник искренне ненавидел этот тип беспринципных советских карьеристов, которые только на собраниях любили поразглагольствовать о партийной чести и заботе о простом народе, а на деле думали только о собственных интересах.

Вообще-то Константин Павлович не принадлежал к числу художников-карикатуристов, исповедующих в своём творчестве мрачный сарказм. От природы он был скорее добродушным жизнелюбом, с любовью относящимся ко всему живому. В доме и на даче Ротова всегда жили собаки, кошки, черепахи, различные птахи и даже одно время заяц.

Тем не менее близко знавшие мастера люди вспоминали, что если во время работы вдруг гасли задорные огоньки в его глазах, а на лице появлялась нехарактерная жёсткая, сердитая и ехидная ухмылка – значит, Ротов кого-то разоблачает, высмеивает и клеймит позором. И вскоре в «Крокодиле» или в «Лапте» появится рисунок, от которого не поздоровится какому-то бюрократу, пьянице или прогульщику.

И всё же гораздо чаще, рисуя, Ротов улыбался – мягко, по-детски, с хитринкой. Он вообще всегда улыбался и всегда рисовал – за столом в редакции, дома или бегло что-то набрасывал в путевой блокнот.

Если Константин Павлович работал на даче за столом, то обычно за его спиной толпились соседские дети, с благоговейным восторгом следя за рождением рисованного сюжета. Иногда Ротов с шутливой строгостью говорил кому-нибудь из маленьких зрителей:

– Не сопи!

Но его напускная строгость, конечно же, никого не пугала, так как все знали добродушный нрав дяди Кости.

Прогулки по краю пропасти

В Советском Союзе помимо сатирического таланта карикатурист должен был обладать сверхразвитым чувством самосохранения. В разведке есть такое неписаное правило: «Всё вокруг не то, чем кажется». Так же и советская власть, особенно сталинского периода, часто вместо реальных достижений порождала лишь их фантомы.

Поэтому, чтобы выжить и остаться в профессии, карикатурист обязан был воспевать успехи коллективизации, критиковать кулаков и при этом в упор не замечать наводнивших в 1932-33 годах Москву и Ленинград истощённых беженцев из погибающей от голода деревни.

Славя успехи страны на пути коллективизации, необходимо было делать вид, что промышленные гиганты и великие каналы построены и прорыты комсомольцами-добровольцами, а отнюдь не миллионами зэков.

Боец идеологического фронта должен был клеймить «врагов народа» и воспевать славных чекистов, в то время как собственное государство методично истребляло его друзей и знакомых.

То есть советская сатира была лишена своего главного качества: свободного критического взгляда на жизнь. Но властям была нужна именно такая – декоративная сатира в первую очередь для того, чтобы в любой момент её можно было предъявить миру: «Вот, мол, вы говорите, что у нас в стране нет демократии, так посмотрите на наших сатириков!»

К тому же именно карикатура и кинематограф были самыми доступными и потому эффективными видами искусства в СССР – стране с очень высоким процентом малограмотного населения.

В обмен же за свою лояльность члены творческих союзов пользовались просто царскими льготами, о которых современные писатели и художники могут только мечтать: члены Союза художников получали щедрые зарплаты и гонорары, им выделялись великолепные квартиры, мастерские, дачи. «Штатные певцы власти» отдыхали в первоклассных санаториях Худфонда (или Литфонда) и т. д.

Вот только в 30-е годы самый преданный режиму мастер не был застрахован от попадания в идеологический капкан. Ведь любое, даже самое лояльное творение своих художников власть могла интерпретировать как враждебный выпад в свою сторону.

В этой связи можно вспомнить пример брата знаменитого карикатуриста Бориса Ефимова – прославленного журналиста Михаила Кольцова. За две недели до своего ареста и последующего расстрела Кольцов получил высшую награду – орден Ленина; ему был поручен ответственный пост в главной партийной газете «Правда»; огромным тиражом был опубликован «Испанский дневник» Кольцова. Репортёра избрали действительным членом Академии наук СССР – неслыханная честь для газетчика.

Сам Сталин очень хвалил испанскую книгу фронтового репортёра и даже пригласил Кольцова в свою ложу в Большом театре, а потом на правительственный приём в Кремль.

И счастливый журналист не уставал в каждом своём выступлении петь хвалебные гимны Иосифу Виссарионовичу и наркому НКВД Ежову, «громящему подлых наймитов империализма».

Интересно, что незадолго до своего ареста Кольцов сказал, прощаясь в Париже, своему другу Луи Арагону^[28]: «Запомните последние слова, которые вы слышали от меня. Запомните, что Сталин всегда прав».

Точно так же и самый прославленный и обласканный властью мастер карикатуры в любой момент мог быть обвинён в извращении идей партии, поддержке перегибов тех партаппаратчиков, у которых закружилась голова от успехов на ниве индустриализации-коллектевизации.

Видимо, Константин Ротов это понимал и старался насколько это возможно держаться подальше от политики, предпочитая иронизировать на бытовые темы. Такие его шедевры, как «Больничная экономия» (1926), «Маленькие разногласия на общей кухне по поводу исчезновения одной иголки для прочистки примуса» (1927), «Окно» стали классикой жанра.

И всё же есть у Константина Павловича работы, которые иначе как прогулкой по краю пропасти не назовёшь. На одном рисунке, опубликованном в журнале «Крокодил» в середине двадцатых, изображены стоящие на улице люди, которые образуют профиль головы Ленина.

Константин Павлович Ротов. «Маленькие разногласия на общей кухне по поводу исчезновения одной иголки для прочистки примуса»

На первый взгляд ничего крамольного в этой идейно выдержанной работе нет, если бы не несколько милиционеров, расхаживающих перед сформировавшими живую картину людьми. Постовые как будто внимательно наблюдают за тем, чтобы никто из участников живой картины не посмел выйти из группы. Очень точное символическое изображение СССР, где люди из граждан, которым революция, а затем сталинская конституция декларативно даровали все мыслимые свободы, быстро превратились в бесправные «человеко-винтики» грандиозной госмашины.

На другой журнальной картинке Ротова Ленин изображён стоящим на оживлённой улице. Вокруг на домах множество вывесок и афиш, и на всех – от родильного приюта до зубоврачебного кабинета – начертано имя Ленина. Карикатура выступала против профанации имени вождя мирового пролетариата. Но пройдёт совсем немного времени, и граждане СССР будут воспринимать как должное, что чуть ли не с каждой стены на них смотрит портрет обожаемого Сталина. Эти карикатуры вполне могли спустя десять лет стать для художника статьями обвинения, ведь в стране были люди, которым по должности полагалось не забывать никому прошлых грехов.

Каторга

Всего в сталинских лагерях и в ссылке Константин Ротов провёл 14 лет. Отбывал срок в Усольлаге – в городе Соликамске. Громкая слава и народная любовь спасли карикатуриста от тяжёлых работ в руднике или на лесоповале. Ротов заведовал художественными мастерскими. Приходилось создавать наглядную агитацию для окрестных лагерей, оформлять местный клуб НКВД, рисовать портреты начальников.

Популярность художника была такой, что даже свирепые урки и надзиратели, узнав, что перед ними автор знаменитой карикатуры про скандал на коммунальной кухне, вели себя по отношению к Константину Павловичу очень уважительно.

«Как-то, – вспоминал впоследствии Ротов, – ко мне обратился старшина конвойной команды. Он принёс байковое одеяло, которое я должен был разрисовать. Охраннику хотелось после унылых часов на сторожевой вышке сладко отсыпаться под одеялом, украшенном дорогими его сердцу образами.

Старшина подробно рассказал сюжет, который мне предстояло реализовать: море, горы, в центре композиции фонтан, возле которого должна стоять любимая девушка моего заказчика. Охранник даже специально принёс мне фотографию возлюбленной, чтобы я мог добиться нужного портретного сходства.

Рядом с фонтаном по замыслу старшины играет патефон. На пластинке написано название любимой песни его девушки. А над головой прекрасной подруги солдата летит голубь, держащий в зубах(!) письмо от солдата на родину. Работу я выполнил, и старшина остался доволен. Я получил от него щедрый гонорар – полбуханки чёрного хлеба. Правда, одно условие я не выполнил. Но старшина на радостях на зубах не настаивал…»

* * *

В 1948 году художник был освобождён из лагеря. Однако ему было запрещено проживание в столице и ещё в ста крупных городах Советского Союза. Константин Павлович поселился в Тверской области в городе Кимры. Но так как все друзья Ротова находились в Москве, ему приходилось иногда нелегально наведываться в Первопрестольную.

Во время одного из таких тайных наездов в столицу, когда бывший заключённый остался ночевать у знакомых, его задержал местный участковый, проверяющий наличие прописки у обитателей подведомственной коммуналки. Без предъявления новых обвинений Ротова выслали на вечное поселение в город Северо-Енисейск. И только после смерти Сталина ему удалось окончательно вернуться в Москву.

Реабилитация

«Я человек не злой, – говорил о себе Константин Павлович, и обычно добрые, лучистые глаза его подёргивались ледком, – но этому красавцу я искренне желал смерти». Имелся в виду следователь, который несколько месяцев жестоко издевался над художником. К слову сказать, этот подонок был расстрелян вместе с Берией.

А вот на человека, который под пытками оговорил его, Ротов зла не держал, хотя и не смог простить бывшего коллегу по журналу «Крокодил».

В 1954 году Ротова вновь вызвали на Лубянку. Рассматривалось дело о его реабилитации. Вот тут Константин Павлович смог, наконец, узнать, за что конкретно он попал за колючую проволоку. Оказывается, всё дело было в карикатуре, которую он принёс в редакцию журнала «Крокодил» осенью 1934 года. Именно она послужила поводом для обвинения известного всей стране карикатуриста в дискредитации советской торговли и кооперации.

На карикатуре была изображена кобыла. На морду её надета торба с овсом. На спине лошади от головы до хвоста выстроилась длинная очередь воробьёв, которые, как известно, питаются лошадиным помётом. Но у хвоста лошади висит табличка «Закрыто на обед».

На редколлегии журнала карикатуру «зарубили», но вовсе не из-за замеченного в ней политического подтекста, а как слишком вульгарную.

Естественно, что никакого антисоветского смысла в эту работу художник не вкладывал. Это был просто забавный, немного хулиганистый сюжет «из жизни». Но именно из-за этой по-детски озорной картинки мастер угодил в ту самую ловушку искажённой интерпретации, о которой говорилось выше. Кто-то из «крокодильцев» донёс на подозрительную карикатуру в НКВД. Там информацию до времени положили под сукно. А когда Берии потребовалось раскрыть очередной заговор в среде творческой интеллигенции, он вспомнил про «вражеского пропагандиста, свившего себе гнездо в советской юмористической прессе».

И вот через год после смерти Сталина на Лубянке следователь МГБ сообщил Ротову, что дополнительным расследованием по его делу было установлено, что инкриминируемая художнику карикатура не является антисоветской. А посему решением Военной коллегии Верховного суда СССР он освобождается от ссылки и полностью реабилитируется…

Возвращение классика

По воспоминаниям многих из тех, кто встречался с Константином Павловичем в 50-е, годы лагерей и ссылки не убили в нём очень жизнерадостного взгляда на жизнь, «фирменного» ротовского чувства юмора. Он всегда разговаривал с искренней светлой улыбкой на лице. Его глаза излучали доброту.

Вот небольшой набросок внешности художника той поры. «Передо мной стоял невысокий рыжеватый человек в жалком стареньком свитере, – потрясённо записал в своём дневнике человек, которого судьба свела с самым знаменитым художником-сатириком предвоенного времени. – С невероятно широкой, по-детски искренней улыбкой он как-то неуверенно протянул мне руку для рукопожатия и скромно представился: «Ротов». Когда же я с восторгом стал вспоминать его работы, рассказывать о том, что с детства собираю вырезки с его карикатурами из «Крокодила» и других журналов, Константин Павлович недоверчиво проговорил: «Неужели меня ещё кто-то помнит?»

Мастера заразительно смешных карикатур 20–30-х годов действительно не забыли. Правда, многие бывшие соратники по газетному цеху первое время предпочитали не узнавать коллегу, вернувшегося буквально с того света: кто знает, а вдруг меченного лагерем отпущенника чекисты вновь приберут при очередной кампании борьбы с «неправильной» творческой интеллигенцией? Так разумно ли рисковать своим благополучием, раскрывая объятия невезучему товарищу юности…

К счастью, далеко не все думали подобным образом. Очень быстро художник оказался загруженным работой. Книги про капитана Врунгеля, старика Хоттабыча с его великолепными иллюстрациями читали дети всей страны.

Чёткий, наполненный энергетикой рисунок Ротова прекрасно передаёт писательский замысел. Видно, что художник любит своих героев, нередко даже отрицательных. И оттого они выходили очень человечными и вызывали симпатию у читателей.

После 1954 года к радости многомиллионной читательской аудитории в журнале «Крокодил» вновь появляются карикатуры Ротова. Снова люди, придя утром на работу, не в силах сдержать смех, рассказывали сослуживцам:

«Видели вчера последнюю карикатуру Ротова «Алкоголики в пригородном поезде»? Вот умора! Все пассажиры со страху спрятались в тамбур и наблюдают из своего убежища, как парочка алкашей выпивает в пустом вагоне!»

В эти годы художник живёт жадно, словно стремится наверстать потерянные на каторге годы: много работает, старается не отказываться ни от одного заказа. С живейшим любопытством интересуется всем, что происходит в окружающей его жизни: построили новый мост в Лужниках – Константин Павлович немедленно едет его смотреть. Приехал на гастроли известный западный музыкант – Ротов полдня пропадает в очереди у театральных касс, чтобы купить билеты себе и друзьям. Но конечно главной радостью и Божьей наградой мастеру за духовную стойкость была возможность заниматься любимым делом…

Константин Павлович Ротов умер 6 января 1959 года. Незадолго до смерти у него отнялась правая рука. Художник сразу начал учиться рисовать левой, но всё уже было кончено. После каторжного ада судьба подарила талантливому художнику всего пять лет счастливой жизни и работы…

Глава 9
Личный карикатурист Всевышнего

Кто существует только для себя, тот не существует.

Жан Эффель

«Лучший карикатурист Всевышнего» – так некоторые французские журналисты в шестидесятые годы шутливо именовали своего знаменитого соотечественника – Жана Эффеля за его сатирические рисунки на библейские сюжеты. Работы мастера отличает удивительный лиризм, философская поэтичность. Не удивительно, что даже многие верующие и служители церкви не считают карикатуры Эффеля антирелигиозными. На вопрос журналиста «Не являются ли карикатуры мэтра французской художественной сатиры хулой на Бога?» один католический священник ответил: «Да что вы, пусть хоть в таком виде люди приобщаются к идее Творения. А потом, – святой отец мягко улыбнулся, – Бог у Эффеля такой милый и добрый…»

Франсуа Лежён

Сотворение мира в редакции Эффеля.

«Жан Эффель» – это творческий псевдоним популярного мастера сатирического рисунка. А настоящее имя нашего героя – Франсуа Лежён. Эффель – это всего лишь аббревиатура начальных букв имени и фамилии – Эф и Эль.

Его художественная мастерская, расположенная вблизи Сены на верхнем этаже дома номер 7 по улице Бонапарта, и сегодня является одной из важных культурных достопримечательностей Парижа.

Скончавшийся в 1982 году художник оставил после себя весьма значительное творческое наследие. Его политические карикатуры времён «странной войны»^[29], оккупации фашистами Франции, Пятой республики^[30] стали важными историческими памятниками эпохи.

Франсуа Лежён. «Сотворение мира»

Но наибольшую мировую известность получили циклы его работ: «Сотворение мира» (1951–1954) и «Сотворение человека» (1951–1953). В русском издании книга, объединившая эти серии, называлась «Сотворение мира и человека» (1959).

Это почти полторы тысячи остроумных рисунков, главными действующими персонажами которых является, конечно же, очень симпатичный старик Бог, его милые помощники ангелочки, зачастую по-детски наивные Адам и Ева. На многих картинках Создателю всячески пакостит зловредный интриган – сатана.

Франсуа Лежён. «Сотворение человека»

Ветхозаветная история о шести днях сотворения всего живого и первых людей в исполнении Эффеля получилась очень современной. Художник смело соединяет библейские толкования с современными научными открытиями, технологиями.

Так, для того чтобы сотворить Еву, Бог извлекает ребро Адама по всем правилам современной хирургии, то есть на операционном столе, специальными инструментами, с применением наркоза.

Франсуа Лежён. Зловредный интриган – сатана

Франсуа Лежён. Сотворение Богом Евы

А для того чтобы придать земному шару правильное вращательное движение, Творец, как и положено хорошему мастеру, тщательно смазывает земную ось из гигантской маслёнки.

После возгласа «Да будет свет!» Всевышний освещает созданную им Вселенную с помощью электрической лампочки.

На следующей карикатуре Бог раскрашивает радугу при помощи акварели. Желая же сотворить барашка, он использует вязальные спицы и моток шерстяной нити и т. д. и т. п.

Бог в творчестве Эффеля – добродушный выдумщик, обладающий такой же неистощимой фантазией и чувством юмора, как и сам художник. Бородатый старичок в белых одеждах постоянно увлечён творческим процессом создания людей, разных растений и животных. Козни же рогатого лохматого дьявола тоже вызывают у зрителей улыбку и смех, ибо они напоминают действия хулиганистого ребёнка, пытающегося из вредности сломать чей-то песочный замок.

Для Франции карикатуры Эффеля стали важным событием ещё и потому, что они сумели объединить как верующих, так и атеистов. Людей примирил смех. В стране, где религиозные столкновения часто приводили к потокам крови (достаточно вспомнить знаменитые гугенотские войны и ужасающую по своей жестокости резню – Варфоломеевскую ночь), это было особенно важно. Конечно, отдельные церковные иерархи брюзжали, что, мол, недопустимо изображать самого Господа, создающим свет при помощи зажигалки «Зиппо». Но к счастью, пыточные застенки и костры инквизиции остались в Средневековье, так что объект критики мог без опасений за свою жизнь ответить догматикам: «А кто сказал, что у Бога нет чувства юмора?»

Впрочем, голоса немногих недовольных творчеством сатирика тонули в восторженном хоре тех, кому очень нравились библейские сюжеты Эффеля. По мотивам его карикатур Исидор Шток написал пьесу «Божественная комедия». Эта пьеса была поставлена в Московском театре кукол Образцова. В Чехословакии в 1956 году был снят одноимённый мультипликационный фильм. Работы художника отмечены многими международными премиями, в том числе Международной Ленинской премией мира за 1968 год.

В СССР рисунки Эффеля издавались примерно такими же гигантскими тиражами, как и альбомы другого известного западного карикатуриста – Бидструпа. При этом советские критики объявляли творчество французского художника антирелигиозным. Но так ли это на самом деле?

С одной стороны, Эффель действительно изображает Бога без особого пиетета, смело иронизирует над библейскими сюжетами. Но это добрый юмор человека, любящего своих персонажей. В конце концов, верующий карикатурист не может писать иконы, но ему вполне по силам передать отношение к Богу через свой жанр. На мой взгляд, Эффелю прекрасно удалось это сделать.

Мечты сбываются

Франсуа Лежён родился 12 февраля 1908 года в Париже. Его родители мечтали, чтобы их сын стал преуспевающим коммерсантом, и всё делали для этого. Юношей его отправили в Лондон для обучения торговому делу. Но Франсуа совершенно был равнодушен к коммерции. Он намеревался стать драматургом. Это типичная история для многих художников, впоследствии ставших великими мастерами в своих жанрах.

Лежён-младший тоже восстал против уготованной ему судьбы. Бросив работу в солидной английской торговой компании, куда его с большим трудом устроил отец, он вернулся в Париж и стал готовиться к славе великого драматурга. Родители не собирались финансировать его сомнительные на их взгляд литературные эксперименты. Поэтому молодому человеку после обеспеченной жизни сына состоятельных буржуа пришлось привыкать к суровому существованию в роли начинающего творца. Он снял крохотную комнату в районе, где обитали тысячи таких же, как и он, бедных художников, поэтов, писателей, музыкантов, скульпторов, и засел за пьесу.

Те небольшие деньги, которые Лежён имел в самом начале самостоятельной жизни, быстро закончились. Вскоре вышли и средства, вырученные от проданных букинистам книг. Между тем покупатели на первую пьесу никому не известного автора почему-то не спешили выстраиваться к нему в очередь. Казалось, в такой ситуации оставалось лишь капитулировать и идти с повинной к родителям.

Чтобы как-то отогнать грустные мысли, молодой человек стал рисовать смешные картины о жизни своих знакомых-художников, проституток, игроков. Правда, денег, чтобы купить всё необходимое для занятий живописью, у Франсуа не было. И тогда он стал изображать приятелей на листах обыкновенной фанеры, часто используя вместо красок… кетчуп и зубную пасту.

В редакцию респектабельной газеты «Монд» самонадеянный юноша явился с рисунками, которые набросал огрызком карандаша в уличном кафе. Тем не менее экспрессивные, полные забавных деталей, точно передающие характеры персонажей зарисовки комичных сценок из жизни Монпарнаса^[31] понравились главному редактору Анри Барбюсу.

– Давно вы начали рисовать, юноша? – спросил он, оценивающе разглядывая самородка.

– Сорок пять минут назад, – простодушно признался Лежён.

Несмотря на столь наивный ответ, рисунки непрофессионального художника были напечатаны в свежем номере «Монд». Опытный газетчик Барбюс сразу распознал в парне с улицы природный алмаз, который обещал в скором времени засверкать ослепительным бриллиантом в созвездии лучших газетных карикатуристов Парижа.

Барбюс заказал новичку ещё серию карикатурных этюдов из жизни парижских улиц, пообещав заплатить по семь франков за каждый. Примерно столько в описываемое время стоил хороший обед в парижском кафе средней руки. Для живущего впроголодь молодого парня это были поистине королевские гонорары.

Так началась профессиональная карьера молодого карикатуриста. Правда, известным драматургом Лежён так и не стал. Но разве жизнь, которую он придумывал и рисовал, не выглядела в его работах великолепным театром, созданным фантазией талантливого автора? Его политики, мошенники и даже черти выглядели и вели себя, как первоклассные актёры в той пьесе, которую для них придумал драматург карикатуры Жан Эффель.

Впрочем, в жизни художника были периоды, когда его искусство служило не развлечению толпы, а важным социальным задачам.

Искусство Сопротивления

На середину 1930-х годов приходится взлёт популярности молодого карикатуриста. Рисунки Эффеля не сходят со страниц ведущих газет Франции. По словам некоторых коллег художника, Эффель вошёл в сатирическое искусство весело и азартно. Его рисунки подкупали зрителей милой непосредственностью, озорным восприятием мира.

Вначале Эффеля мало интересовала политика. Карикатурист-самоучка наслаждался возможностью разговаривать со своими зрителями на обычные повседневные темы. Но само время поставило художника перед выбором: вести спокойную сытую жизнь преуспевающего сатирика бульварной прессы или начать высказываться о том, что действительно волнует. А волновала Эффеля, как и многих его соотечественников, нарастающая угроза со стороны нацистской Германии и её союзников.

Начиная с 1936 года в ряде левых газет, в первую очередь в «Юманите»^[32], появляются едкие политические карикатуры на Гитлера, Муссолини и других нацистских бонз. Эффель критиковал и французских политических деятелей, которые пытались преуменьшать фашистскую угрозу и даже заигрывать с коричневым фюрером.

Многие представители правящей элиты страны, творческой богемы вначале были очень удивлены, что безобидный «светлячок» Эффель, так забавно смешивший публику сценками из жизни жуликов и мелких буржуа, вдруг превратился почти в коммуниста. Некоторые благожелатели даже пытались образумить маэстро. Несколько раз редактора крупных респектабельных изданий предлагали популярному карикатуристу очень хорошие контракты с условием, что он перестанет иметь дело с левыми изданиями. Но в этом маленьком хрупком человеке всегда жил мятежный дух неисправимого романтика и идеалиста. Ведь его роман с коммунистической прессой с самого начала не был браком по расчёту, а являлся искренним выбором порядочного человека, который, как и многие европейские интеллектуалы в тридцатые годы, искренне верил в то, что идеи Маркса и Ленина способны изменить мир к лучшему и остановить фашизм. К тому же платили в партийных газетах гораздо хуже, чем в развлекательных. Так что корыстного расчёта тут не было никакого.

А дальше была «странная война» 1939–1940-х годов. Эффель оставляет газетную работу и записывается в армию. Причём служит он не военным художником при штабе, как можно было бы ожидать, а в разведке. Незадолго до стремительного и бесславного разгрома самой мощной на тот момент в Европе – французской армии и её британских союзников лейтенанта Лежёна даже успевают наградить престижным орденом «Военный крест» за выполнение особо важного задания в тылу немцев.

Впрочем, война, которая начиналась как величественная трагедия, закончилась для Франции нелепым фарсом. Немецкие танки с флангов обошли «неприступную» линию Мажино и стальными клиньями понеслись к Парижу.

Гитлер сполна насладился позором героев Первой мировой войны, заставив славных маршалов Франции подписывать унизительный акт о капитуляции своей страны в том самом вагоне, в котором они когда-то диктовали условия поверженной Германии.

После Компьена^[33] бывший герой французов маршал Петэн возглавил марионеточное правительство. Теперь каждый француз должен был сделать для себя выбор: готов ли он в той или иной форме сотрудничать с новыми властями или нет. Многие люди искусства, и в том числе и карикатуристы, выбрали сытую безопасность. Впрочем, были и другие художники, считавшие для себя бесчестьем делать вид, что ничего особенного с их страной не случилось.

Не трудно представить, что испытывал Эффель, вынужденный скрывать своё недолгое военное прошлое под штатским костюмом. Его сердце сжималось от боли и ныло от бессильной ярости при виде победителей в форме вермахта, весело фотографирующихся на фоне достопримечательностей захваченного Парижа. Немцы по-хозяйски оккупировали не только его страну и родной город, но и так любимые им маленькие уличные бистро.

Эффель даже возненавидел некогда любимых им парижских гарсонов. Официанты в белоснежных передниках как ни в чём не бывало продолжали отпускать свои шуточки, с приветливым поклоном принимая чаевые от вальяжных немецких офицеров за быстро принесённые им тёплые круассаны и горячий кофе. Эффель тоже мог бы продолжить сотрудничать с бульварными газетами и получать от новых властей щедрые чаевые. Но он выбрал другой путь – стал активным участником движения французского Сопротивления. Его оружием в борьбе с оккупантами был не только автомат, но и карандаш сатирика. Именно в те годы наш герой произнесёт свою знаменитую фразу:

«Сатира – это ненависть с улыбкой».

Впрочем, ненависть исчезла из работ мастера, едва танки французского генерала Леклерка в 1944 году освободили Париж.

«Я обыкновенный газетчик»

Так, уже находясь в зените мировой славы, Жан Эффель обычно отвечал на все попытки назвать его «мэтром» или как-нибудь в этом духе. Ему было свойственно относиться с чувством юмора не только к окружающим, но прежде всего к самому себе.

«Пока другие серьёзно писали о политике, я всего лишь развлекался рисованием шаржей и карикатур на видных политиков», – не раз шутливо заявлял в своих интервью Эффель, рассказывая растерянным корреспондентам о своей феноменальной лени, которая якобы не позволила ему сделать карьеру в качестве классического художника, драматурга или журналиста.

Обычно к известным людям такого уровня, каким был Жан Эффель в рассвете мировой славы, практически невозможно просто так приблизиться, предварительно не оговорив с пресс-секретарём своё желание взять звёздное интервью, и не выстояв длинную очередь из представителей других изданий, также жаждущих написать об известной персоне. Признанные при жизни классиками художники обожают набивать себе цену и при каждом удобном случае демонстрируют свою аристократическую недоступность и сверхзанятость.

Ничего подобного с Эффелем никогда не происходило. Знаменитый француз легко шёл на контакт. Тем, кто знакомился с сатириком, сразу становилось с ним легко и весело, словно со старым приятелем, с которым не виделся много лет. Многие журналисты бывали у Эффеля дома. Некоторым гостям мастер даже дарил короткие зарисовки-шаржи. Правда, для того чтобы найти общий язык с этим ироничным мудрецом, необходимо было тоже обладать изрядным запасом юмора и самоиронии.

Диапазон творческих интересов художника на пике его творчества был очень широк: от политической карикатуры и бытовой юморески до рекламы и промышленной графики. Но конечно, всегда в фокусе его интереса как философствующего рисовальщика был человек с его страстями и слабостями. Порой он умудрялся рассказывать о человеке, используя приёмы чёрного юмора. Чего стоили свинки с одной карикатуры Эффеля, наблюдающие вращающееся вертело и комментирующие увиденное: «Не доверяем мы этим способам искусственного загара»; или овечки, рассуждающие на лугу:

«Не позавтракать ли нам на траве?» Или крылатый Пегас, негодующий перед кормушкой: «Опять лавровые венки!»

На своих рисунках Эффель ставил подпись, стилизованную под цветок маргаритку – в честь любимой жены, которую звали Маргаритой. Даже когда под конец жизни художник начал слепнуть, дочь или супруга помогали ему рисовать, обводя его слабые наброски. Но свой фирменный цветочный логотип мастер неизменно ставил сам. В этот момент потерявшая былую твёрдость его рука делала уверенный росчерк.

Глава 10
«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»

В 1950-60-е годы одной из самых излюбленных мишеней советской карикатуры стал образ молодого модника-стиляги, преклоняющегося перед западным образом жизни. Исповедующие протестный экстравагантный стиль советские денди являлись идеальным объектом для сатиры.

Дети «оттепели»

Впрочем, всё началось ещё до XX съезда – при Сталине. Так в российской истории уже однажды было: вернувшаяся из европейского похода армия принесла в своих ранцах запретные плоды чужой культурной жизни. В этой связи можно вспомнить знаменитую карикатуру 1816 года И. И. Тербенёва «Русские в Париже», на которой русский офицер и казак с восторгом взирают на одетых по последней моде парижанок.

В 1945 году СССР наводнили трофейные и лендлизовские^[34] вещи – грампластинки, американские костюмы, открытки с видами горных курортов Европы и модных флоридских пляжей, предметы быта. По заданию Сталина советские инженеры создавали массивные имперские лимузины ЗИС-110, ЗИМ по образцам американских «Паккарда» и «Бьюика».

В кинотеатрах шли фильмы, в которых блистали звёзды мирового кино и играла музыка в исполнении оркестров Гленна Миллера, Каунта Бейси. После страшных военных лет смертельно уставшие от гимнастёрок и пайков люди стремились к ярким цветам и эмоциям. Власти не сразу поняли, какие опасности могут занести вольные ветры перемен через неосмотрительно приоткрытую цензурную форточку.

До того как Жданов своим постановлением о журналах «Звезда» и «Ленинград» дал старт очередной репрессивной кампании против интеллигентов-космополитов и «низкопоклонников перед Западом», целое поколение советских молодых людей успело узнать, что, оказывается, на свете существует такая музыка, как в фильме «Серенада солнечной долины»^[35] и одеваться можно не только в мешковатые костюмы, пиджаки-френчи, ватники и рабочие кепки.

Проживи Сталин чуть дольше, и он бы без сомнения истребил этот опасный для его военизированной империи вольный дух вместе с его носителями. Но благодаря скоропостижной смерти тирана прозападная субкультура, проповедующая не коллективистские ценности, а независимый индивидуализм, продолжала развиваться на протяжении 50-х и 60-х годов. Конечно, власти постоянно вели борьбу с «идеологическими диверсантами», как тогда часто называли любителей всего иностранного. Но времена настали вегетарианские и прежние радикально-кровавые меры к инакомыслящим применяться уже не могли. А потому именно сатире – фельетонистам и карикатуристам была отведена роль главных борцов со стиляжничеством.

«Плесень из подворотни»

Так назывался один из знаменитых газетных фельетонов, в котором зло высмеивались представители неправильной, с точки зрения властей, молодёжи. А началась атака на стиляг с сатирического очерка Д. Беляева под названием «Типы, уходящие в прошлое» (в данной статье впервые был применён термин «стиляга»), опубликованного в 1949 году в журнале «Крокодил». В этом же номере, кстати, была напечатана и злобная статейка о безродных космополитах. Вскоре после этого органы госбезопасности начали арестовывать видных генетиков, кибернетиков и прочих представителей «лженаук» и деятелей прозападного искусств.

Д. Беляев. «Типы, уходящие в прошлое»

* * *

Вот как один из фельетонистов изображал типичного стилягу на мой взгляд, это очень талантливая литературная карикатура. Итак: «В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зеленые; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клеша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из черного лака и красной замши. Юноша оперся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую. Обнаружились носки, которые слепили глаза, до того они были ярки…»

В этом описании интересна не только передача внешности эпатирующего публику модника, но и его пластики. Стиляги специально тренировали «фирменные» позы и жесты: запрокинутая назад голова, особая «развинченная» походка представителя богемы. По воспоминаниям музыканта Алексея Козлова – бывшего участника этого андеграундного движения: «У стиляг было такое отработанное бессмысленное выражение глаз. Не потому, что мы придурки. Просто если бы мы обнажили свой взгляд, если бы смотрели, как мы чувствуем, – все бы увидели, как мы их ненавидим. За этот взгляд можно было поплатиться. Вот мы и придуривались».

Невольно напрашиваются ассоциации с английскими денди XIX века, у которых тоже существовал свой кодекс поведения. Так, денди воспрещалось восторгаться тем, что нравилось большинству, он не должен был откровенно высказывать своих истинных мнений и пристрастий, ибо это считалось слишком легковесным. Денди же обязан был всегда носить маску загадочной значительности. Каждое его слово должно было производить совершенно особенный эффект на слушателей. Обычно о денди говорили: «Он не произносит речь, а роняет слова». Под это описание вполне подходили «продвинутые» стиляги эпохи расцвета этого движения.

Да и отношение к внешнему виду у представителей «золотой молодёжи» эпохи Французской революции 1789 года, британских денди и советских стиляг было во многом схожим. Дендизм это ведь не только модное веяние, но и особая философия. Как писал Максимилиан Волошин: «Можно быть одетым в лохмотья и оставаться денди». Безупречность костюма служила для денди всего лишь средством выделиться из толпы, подняться над ней и не зависеть от её усреднённых духовных стереотипов.

Иной раз для того чтобы посмеяться над недалёкими подражателями и продемонстрировать обществу своё презрение его благопристойных канонов поведения, денди мог нарядиться в ярко-красные восточные шаровары, надеть на голову турецкую феску, облачиться в жёлтый фрак, а в петлицу вместо нежной романтичной фиалки вставить обычный простонародный подсолнух. Чем не стиляга XIX века?!

При этом яркие и свободные личности всегда были чрезвычайно уязвимы для критики. Карикатуристам ничего не надо было придумывать и серьёзно творчески искажать. Достаточно было переложить на бумагу свои свежие впечатления после посещения «Бродвея»^[36]. Так на сленге московских стиляг называлась улица Горького, где они фланировали по вечерам, демонстрировали друг другу новинки своего гардероба; обменивались новыми грампластинками, знакомились с девушками своего круга.

Типичный такой персонаж изображён на рисунке художника Е. Горохова. Карикатура называется «Гарри» (журнал «Крокодил», 1953 г.). Стих к ней написал Е. Тимофеев. Вот эти строки:

Был он Гришей, но сейчас

Носит имя Гарри…

Каждый день в обычный час

Гарри на бульваре.

Вон, собой любуясь, встал,

На девиц глазея,

Книг давно он не читал,

Не бывал в музеях.

По стилягам «работали» такие признанные мастера советской карикатуры, как Борис Ефимов, Кукрыниксы, Юлий Ганф и другие. Они создали в массовом сознании устойчивый образ безвкусно одетого молодца с пустой головой и вызывающими отвращение у нормальных людей манерами. Этот портрет помогали шлифовать представители других видов искусства. Например, стоило известному клоуну Борису Вяткину со своей знаменитой партнёршей – собакой Манюней выйти ленивой развязной походкой на арену, как зрители сразу начинали дружно хохотать. Своим безразмерным заграничным пиджаком, пижонской шляпкой, ботинками на толстой подошве – «манной каше» артист сразу же «брал» публику. Сам по себе образ стиляги считался клоунским и не мог оставить зрителей равнодушным.

И не важно, что со временем безвкусные галстуки а-ля «пожар в джунглях», зауженные короткие брюки-дудочки, немыслимых расцветок носки, чудовищных фасонов пиджаки, набриолиненные волосы и знаменитые попугайские коки сменили элегантные костюмы из стопроцентной шерсти и вполне стильные причёски. Всё равно, благодаря таланту газетных сатириков в сознании миллионов людей городские модники оставались этакими недалёкими дикарями, нацепившими на себя привезённые западными миссионерами «стеклянные бусы». Один из бывших стиляг впоследствии с обидой вспоминал: «Я и мои друзья по «Бродвею» носили костюмы очень хорошего качества. Не было диких цветов, как писали некоторые фельетонисты. Ещё имелись у меня очень качественные плащи, шуба, английское ратиновое пальто… А эти писали – «попугайский наряд!» Да разве в Англии и в Штатах шьют попугайские вещи? Я всегда предпочитал строгую моду, и галстуков с петухами и драконами у меня никогда не было…»

Тем не менее пресса целенаправленно создавала заказанный ей образ современных городских юродивых. Например, на карикатуре Михаила Битного из журнала «Крокодил» две колхозницы изумлённо обсуждают диковинного вида дамочку в пёстрых, невиданного фасона одеждах с ручной свинкой на поводке: «Странного какого-то зоотехника к нам прислали…»

* * *

Кинематограф 1950-60-х годов тоже создавал негативный образ молодых прожигателей жизни, думающих только о внешнем блеске. Таков Эдик в исполнении актёра Олега Онуфриева из фильма «Секрет красоты». Этого недалёкого франта знакомая девушка с характерной фамилией Кукушкина просит помочь ей сдать экзамен в школе парикмахеров – выступить в роли модели. Но Кукушкина, как и полагается подружке стиляги, совершенно неспособна к учёбе и не может выполнить даже простейшую мужскую стрижку. Она заваливает экзамен, а несчастный Эдик надолго теряет свой великолепный кок.

В детективе «Дело “пестрых”» стиляга Арнольд показан настоящим мерзавцем, которого презрение к окружающим людям и любовь к «красивой жизни» доводят до преступления.

И действительно, большинство советских людей были уверены, что стиляги недалеко ушли от уголовников, что благодаря своему заискиванию перед заезжими иностранцами они являются потенциальной «пятой колонной» западных противников СССР.

В короткометражной кинокомедии «Иностранцы» (одна из частей киноальманаха «Совершенно серьёзно») молодой журналист в исполнении актёра Александра Белявского решает высмеять двоих стиляг и их подружку. Эти парни постоянно крутятся в ожидании иностранцев в вестибюле гостиницы «Интурист», надеясь купить у них импортные шмотки. Газетчик притворяется богатым американцем и ловко дурачит фарцовщиков.

Человек с карикатуры

В фельетонах и на карикатурах стиляг обычно представляли детьми богатых родителей – «золотой молодёжью». Подразумевалось, что в массе своей эта публика состоит из студентов, у которых, тем не менее, остаётся достаточно свободного времени и имеются финансовые средства для «светской» жизни – ресторанных загулов и вечеринок на квартирах, или как было принято говорить в этой среде – на «хатах». Там «чуваки» со своими «чувихами» лихо отплясывали в «атомном» стиле фокстрот, буги-вуги, а позднее твист и шейк под звучание самодельных пластинок, изготовленных из рентгеновских снимков («музыка на рёбрах»).

Пишу эти строки, а у самого ощущение гурмана, попавшего в лавку деликатесов. Несмотря на все притеснения, эти ребята и девушки умудрялись вкусно жить в убогом и ханжеском советском обществе, когда значительная часть мужского населения страны спивалась от скуки и осознания отсутствия перспектив, когда культурная жизнь находилась в жёстких тисках цензуры, а духовная – под неусыпным контролем идеологических органов КГБ.

Но находились молодые люди, которых не устраивало серое существование в разрешённых рамках. Конечно, большинство стиляг не были первыми диссидентами, как теперь стало модным считать. Хотя некоторые представители этой тусовки целенаправленно выбирали эпатирующий стиль в одежде и поведении как провокацию против не устраивающей их общественной и культурной системы. Но таких убеждённых «крестоносцев» в интересующей нас субкультуре было не так уж и много.

В основном же стиляги были неисправимыми романтиками, умеющими мечтать о настоящей большой жизни, которая виделась им в запретном западном раю. Отсюда эти гавайские рубашки, галстуки с пальмами и обезьянами, увлечение Хемингуэем, знаменитая песня «Поезд на Чаттанугу», которая стала своеобразным гимном движения. Актёр Александр Филиппенко, который в своих эстрадных выступлениях гениально рассказывает об эпохе шестидесятых вспоминает, что, не понимая слов этой иностранной песни, он и многие его знакомые были уверены, что в ней поётся о чём-то фантастически прекрасном и одновременно крамольном. А оказалось, что практически весь текст песни сводится к тому, что один человек спрашивает другого: «Это действительно поезд на Чаттанугу?» – и получает вполне банальный ответ. И всё! Не правда ли, в подобном поиске некоего очень значительного смысла в не самых свежих продуктах, случайно попадающих за «железный занавес», чувствуется трагедия поколения.

Многие стиляги жаждали свежих впечатлений, философских и культурных откровений, а их показывали ограниченными людьми с вульгарным примитивным вкусом, легкомысленными искателями импортных шмоток и музыкальной жвачки. Так, на одной карикатуре 60-х был изображён стиляга, недовольно обращающийся к продавцу магазина грампластинок: «Я вас просил буги-вуги, а вы дали фуги Баха!»

* * *

Один из самых ярких примеров изображения стиляги как студента и сынка богатеньких родителей появился в фельетоне «Папина “Победа”» и на одноимённой карикатуре работы Бориса Пророкова. На ней мы видим пьяненького отпрыска какого-то советского функционера в «прикиде» настоящего стиляги с «обезьяньим» галстуком на шее. На его лопоухом самодовольно-наглом лице присутствуют явные признаки прогрессирующей умственной и моральной деградации. Фоном этому красавчику служит папин автомобиль марки «Победа», который в 60-е годы был доступен только высокопоставленным чиновникам, профессорам, заслуженным артистам или крупным торговым работникам. Из открытой задней двери машины вываливаются бутылки из-под водки или шампанского.

Вскоре после появления этой карикатуры в печати развернулась массовая полемика о том, что в стране вырастает поколение с замашками нэпманов. В итоге в 1957 году были введены новые правила поступления в вузы, ограничивающие доступ к высшему образованию детей интеллигентных родителей. Отныне, чтобы стать студентом, необходимо было не менее двух лет отработать на производстве и получить рекомендацию местного комсомольского комитета. Для некоторых стиляг эта преграда действительно стала серьёзным поводом пересмотреть свой стиль жизни. Другим она испортила жизнь…

Хотя надо сказать, что среди советских денди было немало и выходцев из простых рабочих семей. Днём эти ребята ничем не выделялись из толпы, но выходными вечерами они одевались по заграничной моде и под оскорбительные реплики пассажиров тройлебусов ехали с заводских окраин в центр – на свет волнующих огней «Бродвея».

Их «фирменные» вещи обычно являлись переделками ширпотребовских брюк и пиджаков из советских магазинов. Этим простым парням тоже доставалось по их накладным тонким усикам-«мерзавчикам» от комсомольцев-дружинников и от газетчиков. Правда, в карикатурах тема пролетарского происхождения части стиляг никак не затрагивалась. Это и понятно, ведь в государстве рабочих и крестьян образ врага – молодого космополита-интеллигента должен был быть идеологически выдержанным и не иметь примесей, которые могли бы смутить сознание части населения.

Смерть за «неправильный» свитер

В Третьем рейхе карикатуристам и мастерам агитплаката тоже приходилось бороться со своими стилягами. В нацистской Германии их называли «свингующими мальчиками». Как правило, это были дети преуспевающих коммерсантов, университетских профессоров, врачей, адвокатов. Они не интересовались политикой. «Свингующим» был совершенно чужд расизм. Поэтому они не состояли в нацистских организациях, таких как Гитлерюгенд и Союз германских девушек. В то время как штурмовики по всей Германии устраивали еврейские погромы, а пациентов психиатрических больниц подвергали насильственной эвтаназии, эти беспечные гуляки проводили время на пикниках и вечеринках. Своим внешним видом – чрезмерно широкими и длинными плащами, мешковатыми пиджаками, длинными галстуками, шляпами американского типа «свингующие» раздражали нацистских бонз.

Какое-то время с этими молодыми отщепенцами боролись фельетонисты и карикатуристы из ведомства Министра пропаганды Йозефа Геббельса. Затем ими занялось гестапо. С началом войны часть неисправимых «свингующих» оказалась в штрафных батальонах на фронте, а часть – за колючей проволокой концлагерей.

* * *

В период «культурной революции» в Китае газетные пропагандисты также клеймили людей, преклоняющихся как перед западной культурой, так и советской. 16 марта 1966 года ЦК Коммунистической партии Китая одобрил документ, удивительным образом созвучный известному ждановскому постановлению 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград». Привычная брань обрушилась на интеллигенцию страны. А затем начались репрессии. Отряды необразованных молодёжных активистов – хунвейбинов («Красная гвардия») нападали на улицах на людей, внешний вид которых им не нравился. И всё это энергичное вталкивание страны с тысячелетними культурными традициями в безликий казарменный коммунизм обеспечивалось злобными газетными публикациями, в которых враги изображались то змеями, то бешеными псами в европейских одеждах. Подпись к одному такому рисунку гласила: «Сорвём буржуазные шляпы с «образованцев» (то бишь с образованных людей) и водрузим на их головы короны рабочего класса!» Вслед за рабочими кепками на лучших писателей, учёных, преподавателей страны стали надевать покаянные колпаки и устраивать над ними публичные садистские экзекуции. За десять лет – с 1966 по 1976 год – страна лишилась института высшего образования, нормальной культурной жизни. А начиналось всё с газетных фельетонов и карикатур на тех, кто не был похож на примитивных партийных чиновников из окружения Мао Цзэдуна и на самого «Великого кормчего».

Глава 11
«Я – большевик»

Искусство плаката неразрывно связано с карикатурой и карикатуристами. Многие классики изобразительной сатиры с успехом совмещали работу в этих родственных жанрах. Например, Дмитрий Стахиевич Моор принадлежал к тем мастерам советской политической графики, чьи карикатуры и плакаты стали важными символами времени, которое Моор искренне принял. Себя он считал «революцией мобилизованным и призванным». Недаром книгу своих воспоминаний Моор назвал «Я – большевик!». За свою удивительно яркую жизнь художник успел сделать очень многое, и всё же были в его творческой биографии взлёты, навсегда выделившие мастера из среды тысяч коллег и поставившие его на особое место в истории отечественного искусства.

Журнал «Будильник»

Дмитрий Стахиевич Моор (Орлов) родился в столице донского казачества – Новочеркасске. Его отец был горным инженером. В 1898 году семья переехала в Москву. После окончания гимназии Дмитрий поступил в Московский университет. Учёбу студент совмещал с работой в типографии. Классического художественного образования Орлов-Моор так и не получил, если не считать двухгодичную учёбу в 1920-х годах во ВХУТЕМАСе – высших художественно-технических мастерских.

Как и многие прославленные графики, искусство рисунка Моор постигал самостоятельно. Работа в типографии помогла молодому человеку понять большие возможности, которые открывает перед художником газетно-журнальное производство.

Вообще, как и в судьбе многих великих людей, в жизни нашего героя не было случайностей. Выпускники Академии живописи крайне редко посвящали себя таким, в общем-то, «низким» с точки зрения классического искусства жанрам, как рекламный и политический плакат, газетная карикатура. Типографскому же рабочему Моору не был знаком академический снобизм.

Дмитрий с большой охотой узнавал все тонкости полиграфических технологий. Впоследствии эти знания очень пригодились ему в годы Гражданской войны, когда часто приходилось совмещать творчество с решением технических задач по организации печати агитационных листов и плакатов. Впрочем, всё это случится потом. А пока молодой человек точно не знал, кем он будет – инженером, как отец, или всё-таки художником.

Однажды в ночную смену, наблюдая за работой станков, Дмитрий рисовал что-то на бумаге, чтобы отогнать сон. В это время в типографию приехал с целью проконтролировать печать свежего номера редактор популярной вечерней газеты. Проходя мимо молодого рабочего, журналист машинально взглянул на лежащий на столе перед парнем в рабочей спецовке листок с какими-то набросками.

– Вы где-то учитесь этому? – доброжелательно поинтересовался у Дмитрия газетчик и кивнул на портретную галерею комичных шаржей на сотрудников типографской смены.

– Нет, – немного смутившись, ответил парень.

– Ну и напрасно. У вас, знаете ли, недурственно выходит, голубчик.

Редактор вынул из портмоне крокодильей кожи тиснённую золотом визитку и настойчиво вложил её в испачканную типографской краской руку рабочего.

– Сделайте что-нибудь для нашей газеты.

Так Дмитрий стал «бутербродным репортёром». Как с начинающим газетным иллюстратором, имя которого ещё ничего не говорило читателям, с ним обычно расплачивались в редакциях не деньгами, а бутербродами с чаем. На таких же условиях начинал свой путь в литературу и молодой литератор и Антон Чехов, и Владимир Гиляровский, и многие другие великие.

Вместе с корреспондентами Моор выезжал на пожары, преступления, судебные слушания, ещё какие-то значимые события, и пока журналист опрашивал свидетелей и официальных лиц, Дмитрий делал в блокноте беглые зарисовки.

– Будь как вор на ярмарке! – однажды по-приятельски посоветовал молодому коллеге старый газетчик, когда журналисты, вдоволь накатавшись по Москве, отдыхали в трактире. – Чтобы поймать что-то важное, надо, брат, ловко поворачиваться и иметь зоркий приметливый глаз.

Скоро во многих московских газетах стали появляться иллюстрации и карикатуры за подписью «Орлов». Например, в «Русском слове», «Утре России», в журналах «Выборщик», «Либерал», «Волынка» и других. Особые отношения связывали Дмитрия с либеральным изданием «Будильник».

* * *

Во время работы в «Будильнике» и появился знаменитый псевдоним. Дмитрий Орлов образовал его из собственных имени и фамилии – Д. Мор. Впоследствии «Мор» стал «Моором» в честь героя любимой Дмитрием шиллеровской трагедии «Разбойники» – Карла Моора.

Да, потомок свободолюбивых степных всадников донской казак Дмитрий Орлов-Моор всегда чувствовал себя бунтарем и немного разбойником.

Новые друзья по газетному цеху, такие как поэт Демьян Бедный, а также публика и власть тоже быстро это почувствовали.

Карикатуры молодого художника вскоре стали притчей во языцех у всей читающей Москвы. Этому способствовало и то обстоятельство, что царская цензура при всей своей строгости была куда как либеральней последующей ленинской и сталинской. Моору регулярно удавалось публиковать острые политические карикатуры на влиятельных придворных, министров, известных политиков, крупных промышленников и финансистов.

В последнее десятилетие Серебряного века благодаря сатирическим рассказам Чехова и острым карикатурам Моора «Будильник» стал даже более популярным в среде либеральной интеллигенции, чем знаменитый питерский альманах «Сатирикон».

Благодаря обрушившейся на него общероссийской славе Моор получил возможность пробовать себя самых разных творческих направлениях. Он с увлечением работал в рекламе, придумывал декорации и афиши для немого кино. Молодому талантливому автору доверяли создание своих концертных афиш такие эстрадные звёзды первой величины, как Вертинский.

Трудно сказать, какое место в итоге занял бы в истории отечественной культуры модный с оттенком скандальности художник Моор, если бы культурная жизнь страны не была буквально перевёрнута событиями 1917 года. Зато этот псевдоним навсегда сплавлен с огненными годами Гражданской войны…

«Окна РОСТА»

Москва, 1919 год. Город фактически находится на осадном положении: со всех сторон столица молодого советского государства обложена антибольшевистскими фронтами. В самой Первопрестольной свирепствует голод и запустение. От былого купеческого благополучия хлебосольной Москвы не осталось и следа. Мука и картошка на вес золота. Переживший революцию и вступивший в эпоху военного коммунизма город выглядит грязным и враждебным мирным обывателям, зато полным уголовников, беспризорников и озлобленных на всех вокруг безработных. На улицах почти не видно извозчиков. Такие фигуры, как дворники и полицейские, давно исчезли из городского пейзажа и вспоминаются лишь как призраки безвозвратно ушедшей эпохи. Магазины и лавки, а также почти все театры, синематографы, цирки закрыты.

Только яркие пятна плакатов на стенах закопчённых домов ещё способны привлекать внимание обывателей. Из всех доступных населению зрелищ осталась, пожалуй, только настенная агитация, ведь даже выносливые, словно крысиные стаи, труппы бродячих уличных артистов давно сбежали из города, где чуть ли не на каждом шагу пахнет смертью…

Измученные голодом, а ещё больше страхом, потерявшие надежду москвичи стремятся к этим источникам хоть какой-то культурной жизни, словно к окнам в другой – весёлый, разноцветный мир. Возле плакатов, или «Окон РОСТА», как называют их горожане, обычно собираются большие группы зрителей. Люди улыбаются, смеются, оживлённо обсуждают друг с другом очередную карикатуру на капиталистов и белых генералов. Впервые за долгое время на многих измождённых лицах исчезают печальные морщинки и горестные складки…

* * *

В самые тяжёлые годы Гражданской войны, когда отчаянно не хватало бумаги и многие типографии не работали по причине мобилизации квалифицированных рабочих в армию и отсутствия заказов, группа энтузиастов – молодых художников и поэтов собралась вместе, чтобы ежедневно выпускать информационно-сатирические плакаты. Снабжённые стихами, эти агитлистки заменяли населению газеты и журналы. Творческая команда именовалась «Окнами сатиры РОСТА» (Российского телеграфного агентства).

Плакаты тиражировались с помощью обычного трафарета небольшими сериями в 150–200 штук. По сути, это была кустарная работа, но эффект она давала чрезвычайно внушительный. Плакаты, выпущенные «Окнами РОСТА», распространялись не только в Москве, они появлялись в прифронтовой полосе и даже в тылу деникинцев, белочехов, колчаковцев.

«Окно сатиры РОСТА». Агитлистки

* * *

По мнению многих современных учёных-историков, большевикам во многом удалось одержать победу над многочисленными белыми армиями и интервентами благодаря тому, что ими была развёрнутая пропагандистская война невиданных до того масштабов. В полосе каждого советского фронта постоянно курсировали специальные агитпоезда, некоторые из которых расписывали и художники из «Окон РОСТА»; краснозвёздные аэропланы регулярно сбрасывали над вражескими позициями листовки; армейские, бригадные, дивизионные газеты оперативно информировали солдат о новых декретах советского правительства и успехах Красной армии.

Кстати, примечательно, что в Гражданскую войну на советских плакатах было принято мелкими буквами внизу печатать следующий предупреждающий текст: «Всякий срывающий этот плакат или заклеивающий его афишей совершает контрреволюционное дело!» На практике это означало, что пойманного за таким занятием человека без долгих разбирательств ставили к стенке. Такова была карающая сила искусства!

* * *

Лидерам советского государства удалось сразу перетянуть на свою сторону многих представителей творческой элиты бывшей царской России. Например, в московских «Окнах РОСТА»^[37] работал Владимир Маяковский. Поэт сам рисовал плакаты и придумывал к ним понятные каждому красноармейцу и сельчанину краткие и легко запоминающиеся стихотворные тексты, например:

Рабочие, не место фразам!

Чем за буржуем врозь гоняться, вези,

взвалив на тачку разом,

всю воровскую Лигу наций.

(1919, декабрь)

Часто это было весьма наивное искусство, тем не менее оправданное временем и аудиторией, к которой оно обращалось. Большая часть населения аграрной страны, которой являлась царская Россия, была неграмотной. Но даже умеющие читать крестьяне, как правило, плохо понимали газеты, предназначенные для городской публики. В лучшем случае после просмотра картинок их пускали на самокрутки. Листовкам солдаты также не слишком доверяли, как написанным людьми образованными, а значит, далёкими от нужд простого народа. Большевикам требовались принципиально новые пропагандистские инструменты, чтобы перетащить миллионы простых крестьян и рабочих на свою сторону.

По стилистике многие плакаты, вышедшие из мастерской «Окна сатиры РОСТА» в 1919–1920 годах были революционными лубками, то есть предельно простыми по форме и конкретными по содержанию. Часто в виде подписи к карикатурам использовались переиначенные на новый манер известные пословицы, что делало такую агитацию ещё более популярной у плохо образованных недавних окопников.

Эти рисунки очень напоминали с детства знакомые каждому зрителю народные сказки, где добро всегда побеждает зло. Красноармейцы, бедняки и пролетарии всего мира выглядели на «ростовских» плакатах несомненными героями, а капиталисты, священники и белые офицеры, интервенты – глупыми, злобными и алчными чудовищами.

Дмитрий Моор. «Смерть мировому империализму!»

В самом начале своего революционного творчества Дмитрий Моор тоже любил изображать начавшуюся Гражданскую войну как единоборство красных богатырей со страшными мифическими чудищами. Таковы плакаты «Смерть мировому империализму», «Враг у ворот! Все на защиту!», «Петроград не отдадим», «Будь на страже».

Дмитрий Моор. «Враг у ворот! Все на защиту!»

Затем художник переключился на конкретных персонажей. Вскоре некоторые работы мастера оценили даже по ту сторону линии фронта. За карикатуру на генерала Корнилова под названием «Коронование чудовищ» группа белых офицеров приговорила сатирика к повешению. Правда, привести приговор в исполнение им помешали неудачи на фронте…

Дмитрий Моор. «Петроград не отдадим»

Дмитрий Моор. «Будь на страже»

Однополчанин

Рассказ об истории советского плаката периода Гражданской войны был бы неполным без упоминания ещё одного известного мастера этого жанра – Виктора Николаевича Денисова, работавшего под творческим псевдонимом Дени. Многие его карикатуры на врагов советской власти выходили с язвительными стихами Демьяна Бедного. Поэт часто подписывался под своими стихами на плакатах товарища и коллеги так: «Демьян Бедный – мужик вредный». От этой творческой парочки порядком доставалось и представителям Антанты, и Деникину, и Врангелю, и Колчаку.

После Гражданской войны главный карикатурист газеты «Правда» 20-30-х годов активно участвовал во всех пропагандистских акциях режима. Так, во время сталинской коллективизации художник создавал карикатуры на зажиточных сельчан. Одна из таких работ называется «Хлебный паук – кулак-мироед».

Вообще примечательно, что многие карикатуристы, которые до революции слыли свободными художниками и не боялись критиковать самого императора, влиятельных чиновников, даже видных оппозиционеров, после победы большевиков быстро потеряли способность объективно смотреть на мир.

Виктор Николаевич Денисов. «Хлебный паук – кулак-мироед»

С одной стороны, такие мастера советской сатиры, как Дени, пользовались особым расположением советских вождей. Им многое дозволялось, даже рисовать карикатуры с участием лидеров партии. Но с другой стороны, на этих рисунках Ленин, Сталин, другие кремлёвские небожители всегда показаны непогрешимыми красными супергероями. Так, на одном своём известном плакате Дени изобразил Ильича «очищающим землю от нечисти», то есть от иностранных царствующих особ, священников, международных империалистов.

В похожей манере исполнена другая сатира этого мастера под названием «Трубка Сталина». Только в ней уже внутренние враги советской власти – «вредители», партийные оппозиционеры и кулаки улетают вместе с дымом, вылетающим из трубки вождя.

Виктор Николаевич Денисов. «Трубка Сталина»

Во время Великой Отечественной войны Дени создал целую галерею хлёстких антифашистских плакатов. На одном из них германский фюрер очень забавно показан до и после своего неудачного наступления на Москву в 1941 году («На Москву! Хох! От Москвы: Ох!»).

Виктор Николаевич Денисов. «На Москву! Хох! От Москвы: Ох!»

Ты записался добровольцем?

1920 год стал этапным в творчестве Дмитрия Моора. В это время он создаёт серию ярких военных плакатов. Ситуация на фронтах такова, что остатки белых армий под командованием барона Врангеля заперты в Крыму. Одновременно Ленин и Троцкий начинают воплощать свои грандиозные планы по организации мировой революции, направив Красную армию в Польшу с прицелом на соединение с коммунистическими силами Германии и остальной Европы. Художник откликается на эти события плакатами: «Врангель ещё жив, добей его без пощады» и «Красный подарок белому пану». На втором плакате изображён перепуганный польский генерал, которого красноармеец и польский пролетарий готовятся попотчевать огромным снарядом. Подпись к рисунку гласит: «Двинь-ка этим чемоданчиком пана в лоб».

Дмитрий Моор. «Врангель ещё жив, добей его без пощады»

И всё же главной работой года, ставшей, по сути, итоговым результатом всего творчества художника в годы Гражданской войны, стал знаменитый символ сурового красноармейца, обращающегося прямо к зрителю с бескомпромиссным вопросом: «Ты записался добровольцем?»

Дмитрий Моор. «Красный подарок белому пану»

Причём стоило человеку взглянуть на плакат, и куда бы он в дальнейшем ни отходил, он продолжал чувствовать на себе пронзительный взгляд человека в кумачёво-красной форме. Это ощущение, что палец комиссара направлен именно на тебя и его вопрос адресован не абстрактному зрителю, а конкретно тебе, на многих производило сильнейшее впечатление. Вот как оценивал много лет спустя эту свою работу автор: «Я собрал много разговоров по поводу этого плаката. Некоторые мне говорили, что они стыдились его, что им было стыдно не записаться добровольцами…»

Дмитрий Моор. «Ты записался добровольцем?»

Несомненно, это один из самых талантливых, ярких образов, созданных советскими художниками в годы Гражданской войны. Хотя справедливости ради необходимо признать, что Моор не являлся автором данной идеи. Ещё в 1914 году похожий композиционный приём был применён создателями известного вербовочного плаката британской армии. На каждом шагу – в магазинах, ресторанах, офисах, просто на улице англичане натыкались глазами на вездесущего рисованного толстяка Джона Буля^[38], который, показывая на свободное место в солдатском строю, спрашивал: «Кто отсутствует? Не ты ли?» По данным британских исследователей такая навязчивая адресная пропаганда оказалась очень эффективной и помогла командованию быстро провести мобилизацию.

Собирательный образ типичного англичанина Джона Буля

Таков же по стилистике и знаменитый вербовочный плакат американской армии 1917 года (год вступления США в Первую мировую войну), с которого на зрителя строго указывает пальцем сам дядюшка Сэм («Ты нужен американской армии»).

В 1918 году пропагандисты белого движения в России тоже выпустили аналогичный плакат. Его герой – георгиевский кавалер, солдат-доброволец, спрашивает соотечественников: «Почему вы не в армии?». То есть и до и после мооровского плаката появлялись похожие творения, но на особом месте в истории нашей страны навсегда останется суровый красноармеец (лицо которого, кстати, является ничем иным, как автопортретом автора), которого десятилетия постоянного тиражирования превратили в одну из икон советского режима.

Плакат как искусство

Рекламный плакат знаком человечеству со времён древних цивилизаций Египта, Греции, Рима, Вавилона. Обычно задолго до гладиаторских баталий в Колизее, театральных представлений в Афинах, крупных событий деловой жизни, в общественных местах античных городов появлялись объявления, извещавшие потенциальных зрителей и участников о предстоящих мероприятиях.

Изобретение в 1796 году немцем Алоизом Зенефельдером технологии литографии позволило выпускать плакаты большими тиражами. Это благоприятно повлияло на развитие этого направления искусства. Да-да, пройдёт не так уж много времени, и простое коммерческое объявление станет полноценным объектом творчества. Правда, ещё несколько десятилетий плакаты оставались чёрно-белыми. Новая революция в этом жанре произошла после того, как в 1830 году появилась цветная литография.

Тулуз-Лотрек. Танцовщица Ла Гулю по прозвищу «Ненасытная»

А благодаря дизайнерскому стилю модерн («новое искусство»), провозглашавшему, что художественная форма не менее важна, чем содержание предмета искусства, публика стала привыкать относиться к плакатам с таким же уважением и восторгом, как к талантливым театральным декорациям и костюмам, скульптурным, архитектурным и живописным шедеврам. Работы же таких мастеров, как Тулуз-Лотрек, подняли жанр плаката сразу на достойную высоту.

Тулуз-Лотрек Аристид Брюан в кабаре «Амбассадер»

Успеху ставших быстро знаменитыми творений Лотрека, помимо несомненного таланта этого художника-аристократа, способствовала и скандальная аура, которая окружала многие его работы. Так, на афише кабаре «Мулен Руж» изображена скандально знаменитая на весь Париж танцовщица Ла Гулю по прозвищу «Ненасытная». Лотрек вообще любил изображать злачные места родного города и их обитателей.

Самый знаменитый плакат Тулуз-Лотрека, сделанный художником для предстоящего выступления популярного певца того времени Аристида Брюана в кабаре «Амбассадер», вообще был поначалу забракован хозяином этого заведения как «отвратительная пачкотня». И только отказ Брюана выступать до тех пор, пока его плакат не займёт своего места, вынудил владельца кабаре пойти на попятную…

* * *

На рубеже ХIХ-ХХ веков промышленный бум в России создал чрезвычайно благоприятную почву для развития плакатного искусства в нашем Отечестве. К рекламной графике охотно прибегали и крупные фабриканты, и известные художники, анонсировавшие оригинальными афишами выставки собственных работ, как, например, это сделал Кандинский накануне выставки в Германии в 1901 году.

Адептам нового революционного искусства, по существу, ничего не надо было выдумывать нового. Чрезвычайно урожайные на смелые революционные идеи десятилетия Серебряного века стали полигоном для отработки основных приёмов, которые будут активно эксплуатировать советские плакатисты вплоть до наступления тяжеловесного сталинского ампира. То есть большевистский агитационный плакат был логическим продолжением патриотического и рекламного плаката 1910–14-го годов.

«Помоги»

Если плакат «Ты записался добровольцем?» выражал нерв бескомпромиссной классовой борьбы, то другая знаменитая работа Моора стала одним из символов трагедии времени. Речь идёт о плакате «Помоги» (1921-22 гг.), призывающем помочь миллионам умирающих от голода крестьян в Поволжье, на Украине и других разорённых войной регионов страны.

Дмитрий Моор. «Помоги»

Натуралистичная стилистика модерна, отказ художника от так любимых им ярких насыщенных цветов в пользу контрастного чёрно-белого негатива создают ощущение документальности происходящего. А благодаря отсутствию в названии плаката вроде бы вполне уместного восклицательного знака зритель почти слышит хриплый голос измождённого старика.

Создаётся ощущение, что сюжет плаката с математической точностью рассчитан художником. Каждый элемент композиции наполнен энергией и глубоко символичен. Вначале Моор, по его собственному утверждению, хотел изобразить группу голодающих, но затем изменил своё решение и оказался тысячу раз прав.

Из мрака прямо на зрителя движется одинокая, напоминающая скелет фигура старика в белом. Она сразу приковывает взгляд, гипнотизирует вас. А тонкий сломанный колосок пшеницы, будто пронзающий крестьянина, подчёркивает глубокий трагизм происходящего. В этом одиноком высохшем колосе без труда угадываются выжженные солнцем бесплодные степи, опухшие, мучительно умирающие люди…

Многие специалисты сравнивают стилистику лучших плакатов Моора с киноработами великого советского режиссёра Сергея Эйзенштейна, которым тоже были присущи концентрированный реализм, математическая чёткость композиционных и монтажных приёмов.

«Я – безбожник»

В 1920-30-е годы в Советской России проводилась массовая антирелигиозная пропаганда. Особую роль в идеологической кампании, направленной против церкви, играл сатирический журнал «Безбожник у станка» (журнал в первую очередь был ориентирован на рабочих, отсюда и такое название). Первый номер этого издания вышел 4 января 1923 года. На его обложке был изображен рабочий, взбирающийся на небо, к богам, которые в страхе разбегаются в стороны при виде его грозного молота. Подпись к карикатуре гласила: «С земным царем разделались, принимаемся за небесных».

Журнал издавался Московским комитетом партии и фактически являлся печатным органом такой одиозной организации, как Союз воинствующих безбожников. Во главе её стояли видные деятели большевистского режима: Луначарский, Калинин, Крупская, Горький.

Следы прежней духовной жизни уничтожались советскими воинствующими атеистами с поразительной методичностью. «В бой против богов! Единым пролетарским фронтом против этих шкурников! За дело, за работу!» – призывал население с газетных страниц главный теоретик партии Бухарин.

«Пионеротряды, принимайте всюду участие в борьбе за закрытие церквей!» – гласил лозунг, брошенный другим видным большевиком. Вскоре в стране развернулось настоящее соцсоревнование между участниками первой антирелигиозной пятилетки. Организация воинствующих безбожников быстро стала массовой. Миллионы её бойцов платили членские взносы и исправно участвовали в разрушении храмов, «антипоповских» демонстрациях и тому подобных мероприятиях. В школах и институтах проводились зачистки неугодных преподавателей под издевательски циничной вывеской конкурсов на самого богомольного учителя.

Все эти мероприятия освещались в одном из самых популярных «развлекательных» изданий СССР – журнале «Безбожник у станка». Каждый месяц целевым назначением на его издание Московский комитет партии перечислял несколько сотен тысяч рублей. Не удивительно, что журнал издавался с поистине американским шиком – на великолепной бумаге, в цвете. Штатные и внештатные сотрудники его редакции получали такие же высокие зарплаты и гонорары, как работники главной газеты страны «Правда». Главред «Безбожника» Емельян Ярославский пользовался служебным автомобилем и был вхож во многие кремлёвские кабинеты. Поносить Бога и издеваться над чувствами миллионов верующих соотечественников было очень выгодно в стране побеждающего социализма.

Душой «Безбожника» был художественный редактор журнала – Моор. В каждом номере появлялось множество его рисунков, которые заполняли почти все 16 страниц издания. Бога-Отца художник обычно изображал как тучного старика с окладистой седой бородой и нимбом вокруг лысой головы. В этом типаже читатели журнала – комсомольцы, сотрудники совучреждений, бойцы и командиры Рабоче-крестьянской Красной армии без труда могли узнать знакомые черты главных врагов новой власти – попов и деревенских кулаков.

Рядом с Богом-Отцом часто изображался его возлюбленный сын Иисус Христос, которого Моор показывал в облике старорежимного утончённого интеллигента в пенсне. Вот-вот должны были начаться суды над не эмигрировавшими из страны царскими специалистами, которые помогли большевикам в короткие сроки восстановить разрушенное войной хозяйство и организовать промышленность, науку, образование. Но советская власть всегда с презрительным недоверием относилась к интеллектуальной элите бывшей империи, и Моор как ангажированный властями автор чувствовал социальный заказ.

Безбожник-сатирик часто издевательски изображал и носатого бородача Аллаха, напоминающего на карикатурах Моора главаря басмачей и иудейского Иегову, почему-то с одним глазом. Тысячи читателей журнала находили эти рисунки очень забавными. Осталось множество воспоминаний о репродукциях из «Безбожника», украшавших в 20-30-е годы скромные комнаты в рабочих и студенческих общежитиях, висевших в советских конторах, в бытовках геологов и строителей, палатках военных. «Безбожник у станка» становится обязательной принадлежностью каждого рабочего клуба, избы-читальни.

Такая слава стимулировала Моора постоянно совершенствовать своё исполнительское мастерство и искать новые творческие приёмы. Он нашёл на московских улицах задорного беспризорника с простым симпатичным лицом и сделал из него, как бы теперь сказали, популярный бренд. Благодаря Моору малолетний безбожник Антипка со страниц популярного издания стал символом нового поколения борцов с религией. Рисунки и истории с участием Антипки на протяжении многих лет появлялись в каждом номере «Безбожника».

Если в СССР талантливые карикатуры Моора были мега-популярны, то за границей они вызывали ярость, ненависть и шок. Дело в том, что советским идеологическим органам удалось организовать распространение журнала во многих западных странах. Да и многие зарубежные издательства и газеты в погоне за прибылью перепечатывали забавные карикатуры Моора. Имя советского художника-безбожника неожиданно стало очень известным в Англии, Германии, во Франции и ещё некоторых странах. Лондонская газета «Морнинг пост» даже специально держала в Москве своего корреспондента, который следил за кощунственным творчеством Моора.

Если оценивать реакцию цивилизованного мира на происходящее в СССР, то главным её лейтмотивом всё-таки было не омерзение, а скорее острое любопытство. Казалось, Запад с изумлением добропорядочного обывателя следит за дьявольскими экспериментами вконец распоясавшегося террориста от искусства. Хотя, конечно, были и протесты. Некоторые иерархи зарубежных церквей, например архиепископ Кентерберийский, публично осудили разрушительную деятельность Моора. Но конечно, такая реакция только льстила убеждённому большевику и безбожнику.

В те годы Моор буквально купался во всеобщем восхищении и наверняка ощущал себя победителем. Это было время триумфа таких, как он, фанатичных богоборцев.

Не случайно Булгаков, который, как известно, был человеком искренне верующим, ввёл в свой роман о посещении дьяволом Москвы литературных персонажей, многих из которых исследователи творчества писателя без труда впоследствии идентифицировали. Вспомним знаменитую учёную беседу литераторов на Патриарших прудах ещё до того, как здесь появился Воланд. Молодого поэта, выслушивающего наставления крупного писательского функционера Берлиоза, звали Иван Бездомный, что явно созвучно имени и фамилии Демьяна Бедного – одного из постоянных авторов журнала «Безбожник у станка» и других антирелигиозных советских изданий. В 1925 году обласканный властью поэт, даже живущий в Кремле – в соседях у первых лиц партии. опубликовал кощунственный, полный невежественных и оскорбительных пассажей «Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна».

Дмитрий Моор. «Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна»

Первый же номер интересующего нас журнала назывался «Безбожник-коровий». Дело в том, что в самом начале своего существования журнал осторожно позиционировался как крестьянский, «пишущий о коровьем здоровье и о том, как знахари и попы скот губят». Но если мы вернёмся к бессмертному роману, то вспомним, что Коровьевым звали рыцаря из свиты дьявола, который попал к нему в услужение за то, что неудачно пошутил…

Глава 12
Девятое искусство

Как бы мы ни относились к комиксам, они давно и прочно заняли своё место на стыке литературы и живописи. Но прежде чем этот синтетический жанр завоевал мир и стал вторым по популярности и доходам после кинематографа направлением в шоу-бизнесе, вначале была карикатура-рассказ, состоящая из серии последовательно развивающих сюжет рисунков. Впрочем, комиксам давно стало тесно на второй ступеньке пьедестала популярности. Продюсеры «фабрики грёз» с удовольствием вкладывают миллионы в экранизации самых хитовых рисованных историй.

«Великий немой» жив

Многие специалисты называют комикс «кинематографом на бумаге». По словам одного эксперта: «Если в кино действие развивается во времени, то в комиксе – в пространстве (комиксной полосы)».

В начале прошлого века с появлением совершенной аппаратуры звукозаписи начался закат легендарной эры великого немого кинематографа. Но «младший брат» тихо скончавшегося короля шоу-бизнеса 1920-х годов – комикс – на протяжении всей своей истории всегда только набирал обороты.

Впрочем, не совсем правомерно говорить, что комикс нем. Конечно же, это не так. Герои рисованных историй имеют собственные голоса. С появлением знаменитых «пузырей» или «баллонов», в которых умещаются реплики персонажей (кстати, вначале это изобретение было применено в классической карикатуре), комиксы «зазвучали». Правда, действующих в комиксах лиц нельзя назвать излишне болтливыми, так как формат данного искусства предполагает лаконичность диалогов.

Сегодня комиксы в какой-то мере замещают для целых социальных групп чтение литературы и газет. Ни в коем случае не считаю, что это хорошо, но такова реальность, с которой необходимо считаться. Кстати, в Средние века и в годы Гражданской войны в России такую же функцию широкодоступной пропаганды выполняли снабжённые короткими текстами политические карикатуры и плакаты. Благодаря этим понятным любому рисункам самые необразованные сельские жители, солдаты-окопники могли узнать о том, что происходит в стране и в мире, и даже приобщиться к высоким произведениям искусства.

И в наше время в подростковой среде, представители которой не любят читать книг, тем не менее очень популярны комиксы, создаваемые по мотивам известных литературных произведений. Появляются даже такие комиксы, как «Преступление и наказание» по Достоевскому или «Анна Каренина» по мотивам одноимённого произведения Льва Толстого.

Возможно, именно благодаря комиксу литература вообще и книгочтение как занятие не превратится окончательно в сценарный придаток кинематографа. Ведь в отличие от движущихся кадров киноплёнки кадры комикса статичны, но благодаря такому свойству, как человеческое воображение, они оживают в нашем сознании. Пространство перед мысленным взором читателя комикса сразу наполняется звуками и действием.

Кстати, воинствующие критики «жвачки для мозгов», как ещё называют комиксы, должны знать, что по механике восприятия комикс во многом близок к литературе, ибо заставляет наше серое вещество усиленно «переваривать» предлагаемую в виде исходного полуфабриката информацию. Это не кино, где человеческий мозг функционирует лишь в вальяжном режиме приёма аудиовизуальной информации с экрана и звуковых динамиков. То есть комикс заставляет человека работать головой. Хотя, конечно, не так, как при чтении серьёзной книги, и всё-таки…

Если продолжать сравнивать комикс с кино, то также как и на серьёзной киностудии, над первоклассными комиксами работают множество людей: сценаристы, художники (по фону, по фигуркам людей и т. д.), специалисты по цвету – колористы.

Так что же собой представляет комикс? Это рисованная история, объединённая в некий повествовательный сюжет. Некоторые словари определяют предмет нашего интереса как «Серию изображений, образующую связное повествование». А что, вполне чёткое и ёмкое определение.

Сказки для взрослых

В наше время комиксами увлечены не только дети и подростки, но и миллионы вполне серьёзных мужчин и домохозяек. С самого начала этот жанр зарождался для удобной фиксации важной информации на пергаменте или камне. Стены египетских храмов, коридоров усыпальниц часто покрывались цепочками последовательных по сюжетному развитию рисунков, очень напоминающих современные комиксы.

Много памятников такого рода оставили древние цивилизации Мексики – ацтеки и майя. Один такой «комикс» рассказывает, как можно с помощью священной верёвки попасть на небо – в царство богини радуги – Иш Чель. Богиня восседала на Мировом древе – сейбе, с ветвей которого спускались волокна-верёвки для душ умерших. Рассматривающий рисунки индеец мог пошагово проследить, как его соплеменники спускаются при рождении на Землю и как покидают её после смерти.

* * *

Считается, что одним из родоначальников данного жанра в Европе был Уильям Хогарт. Такие его гравюры, как «Карьера проститутки» (1730-31) и «Карьера мота» (1732-35), вполне подходят под определение протокомиксов.

Впрочем, ещё в XIII веке в Европе были популярны лентообразные серии картинок, а также особые иллюстрированные книги, в которых рассказывалось о житиях святых, биографиях знаменитых рыцарей, войнах, путешествиях. Одна французская книга так и называлась «Путешествие Марко Поло» (1375 г.).

Богатые феодалы нередко заказывали художникам рисованные истории-хроники рыцарских турниров или, например, битв с пытающимися вторгнуться в Европу монголами, вроде описания сражения у Легница или битвы Чингисхана с легендарным пресвитером Иоанном. Легко себе представить, как замирало от восторга и волнения сердце сына хозяина какого-нибудь средневекового замка, когда он разглядывал картинки, на которых были изображены благородные рыцари в великолепных доспехах, ведущие войну с жестокими кочевниками…

* * *

Примерно в это же время в русских монастырях летописцы создавали по горячим следам рисованно-текстовые исторические хроники вроде книги с картинками «Сказание о Мамаевом побоище».

В средневековой Руси были очень популярны так называемые «фряжские картинки». Позднее их стали называть «потешными листами». А в XIX веке – лубками. Есть свидетельство, что патриарх Никон обладал коллекцией из почти трёх сотен повествовательных картинок. Немало было их и у молодого царевича Петра. Причём, как и потешные полки, потешные листы служили царевичу не только забавой, но и учебным материалом. Воспитатель будущего строителя Петербурга и победителя шведов Никита Моиссев «сын Зотов» учил по ним Петра грамоте и начальным азам разных наук.

Кстати, психологи давно заметили, что хорошо иллюстрированная информация гораздо лучше усваивается детьми, хотя, впрочем, не только ими. В современной нам Японии большими тиражами выходят не только школьные учебники комиксов, но и пособия для обучения менеджеров и различных специалистов. Так что сказки для взрослых порой выполняют весьма ответственную и серьёзную миссию.

Во Франции своя национальная история комиксов ведется от работы Гюстава Доре «Святая Русь». Этот комикс рассказывает о зверствах русских войск во время Крымской войны 1853–1856 годов. Автора вполне можно понять, ведь из далёкой России в то время на его родину регулярно приходили извещения о гибели французских солдат.

И всё-таки настоящий рассвет индустрии комиксов связан конечно же с Америкой. Газетные магнаты этой страны сразу оценили развлекательный потенциал рисованных историй. В марте 1897 года в газете «Нью-Йорк Америкен» появился первый комикс, напоминающий современный нам. Придумал и нарисовал его художник Ричард Аутколт. Его герои – Микки Дьюгэн, Жёлтый Паренёк и другие обменивались друг с другом репликами. Правда, словесных пузырей тогда ещё не придумали, поэтому фразы-комментарии художник наносил прямо на одежду героев.

Впрочем, история комиксов была бы неполной без упоминания ещё двух имён…

Игры разума

Очень многие большие художники начинали рисовать комиксы в качестве развлечения или отдыха от серьёзной утомительной работы. Талантливый комикс действительно сложно придумать и нарисовать, если подойти к этой задаче слишком серьёзно.

Как показывает практика, самые лучшие произведения в этом амплуа создаются в настроении лёгкой импровизации, озарения.

Один из отцов-основателей современного комикса швейцарец Родольф Тёпффер (1799–1846) был школьным учителем и одновременно профессором литературы Женевского университета. Видя, что подросткам часто скучно изучать литературу и другие науки по пресным академическим учебникам, он начал перекладывать их параграфы на язык юмористических картинок-историй – пригодился наследственный художественный талант, доставшийся Родольфу от отца-художника. Внешне эти рисунки вполне напоминали классические комиксы, то есть рисунки шли друг за другом и были снабжены пояснительными текстами.

Немецкий поэт и художник Вильгельм Буш (1832–1908) тоже вряд ли подозревал, что обретёт историческое бессмертие не благодаря своим живописным полотнам (мастер создал более 1000 картин) и литературным произведениям, которыми, между прочим, восхищался сам Альберт Эйнштейн. Мировую славу Бушу принесли придуманные им ради собственной забавы иллюстрированные истории о похождениях двух мальчишек-сорванцов Макса и Морица, а ещё таких же маленьких проказников – щенков Плиха и Плюха.

Опубликованные в журналах «Летучий листок» и «Мюнхенский лубок» юмористические комиксы Буша почти сразу стали очень популярными у детворы и их родителей. Хотя созданные художником сорванцы устраивают порой совсем не безобидные проделки. То Макс и Мориц ловят на удочку через печную трубу жареных кур со сковороды у вдовы Больте, то приятели забавы ради подкладывают жуков в постель дядюшке Фрицу, то подсыпают порох в трубку учителю, так что она взрывается прямо во рту чем-то провинившегося перед шкодливой парочкой педагога.

Именно творчество Вильгельма Буша послужило образцом для подражания таким американским авторам, как Рудольф Дёркс, которые привезли европейскую новинку в Новый Свет.

Чтиво для эмигрантов

В конце позапрошлого века Америка являлась идеальным местом для того, чтобы милая забава отдельных художников превратилась в мощную индустрию с многомиллионными оборотами. Первая причина заключалась в том, что эта страна не отягощена многовековыми культурными традициями. В отличие от многих европейских держав конца XIX – начала XX века, где новым веяниям в культуре автоматически отводилось малопочётное место андеграунда на задворках королевских и императорских академий и театров, в Североамериканских Соединённых Штатах любой импортный товар, в том числе и культурный, всегда оценивался только по возможному курсу доллара.

Одним словом, комиксы оказались в нужном месте и главное – в нужное время. На рубеже веков в Нью-Йоркском порту ежедневно сходили с пересёкших океан судов тысячи переселенцев со всего света. Подавляющее большинство эмигрантов не говорили по-английски. Зато эти люди свято верили в американскую мечту, которая позвала их покинуть те места, где жили многие поколения их предков, и начать всё с чистого листа. Правда, большинство переселенцев вскоре ожидало горькое разочарование от столкновения с суровой действительностью. Но великодушная Америка предлагала им прекрасное средство от душевной боли – фильмы и комиксы. Причём с появлением в кино звука именно комиксы становились для не знающих местного языка приезжих главной отрадой.

В комиксах, даже не умея прочесть простенький текст, можно было по ясным доходчивым рисункам понять суть происходящего. Поэтому многие эмигранты охотно тратили свои скромные центы на покупку газет с картинками, героям которых тоже приходилось несладко, но они умели преодолеть чувство одиночества, собственную слабость и добиваться своей цели.

Практически сразу комиксы стали для владельцев газет настоящей золотой жилой. В отличие от кино они не нуждались в электричестве, различных расходных материалах, больших штатах сотрудников, а прибыли самые популярные истории приносили вполне сравнимые с доходами от самых кассовых голливудских лент.

Спрос на комиксы был столь фантастическим, что многие крупные книжные издательства стали срочно переориентироваться на их выпуск, формируя плановые годичные портфели из нескольких десятков проектов такого рода. Именно тогда в издательстве «Marvel» был разработан одноимённый план конвейерного выпуска комиксов. Да-да, в середине 1930-х годов Америка не только освоила массовый выпуск новеньких автомобилей марки «Форд», но и комиксов тоже, вскоре начав активно экспортировать их в Европу.

Сами же американские газеты перед Второй мировой войной больше напоминали детские книжки, где статьи являлись лишь приложениям к комиксам. Благодаря популярным у читателей картинкам быстро внедрялась на полиграфическом производстве самая передовая техника – газетные иллюстрации вскоре стали цветными.

Одновременно крупные газетные магнаты, такие как бывший венгерский эмигрант Джозеф Пулитцер и выходец из Калифорнии Уильям Рандольф Хёрст, ожесточённо конкурировали между собой за высококлассных сценаристов и художников комиксов.

* * *

Комикс «Блонди»

В 1920-30-е годы комиксы в основном были рассчитаны на не слишком взыскательных потребителей и служили лишь развлечению американцев. Одной из популярных героинь того времени была Блонди – «типичная американская девушка» – прообраз популярной куклы Барби. Также успехом у зрителей пользовались такие герои, как бравый моряк Папай, многие персонажи Уолта Диснея.

Герой комикса бравый моряк Папай

В 50-е годы лучшие комиксы выходят на качественно новый уровень. Во-первых, более профессиональной становится сценарная составляющая рисованных историй – герои комиксов начинают себе позволять затрагивать какие-то философские и даже важные социальные темы; более проработанными и разнообразными становятся их характеры.

В этой связи можно вспомнить знаменитых персонажей комиксов Чарльза Шульца, рассказывающих о похождениях любимицы миллионов детишек по всему миру – собачки Снуппи и земляных орешков из цикла «Арахис».

Комикс Чарльза Шульца «Арахис»

Кстати, имя скончавшегося в 2000 году Шульца регулярно попадает в списки миллионеров журнала «Форбс». По разным оценкам за свою долгую карьеру этот американский художник заработал на своих комичных рисунках более миллиарда долларов! Столько в наше время приносят лишь нефтяные вышки. Вряд ли этот рекорд будет побит в обозримом будущем. Правда, некоторые эксперты считают поистине платиновые комиксы Чарльза Шульца всего лишь продуктом грамотной маркетинговой раскрутки.

* * *

В 1950-е годы в разгар антикоммунистической истерии эпохи маккартизма появились комиксы, высмеивающие принявшую характер массовой паранойи шпиономанию. То есть в некоторых случаях комиксы вполне успешно играли роль оппозиционной прессы.

Правда, когда после кубинской революции художник Альфред Андриола задумал создать комикс, в положительном свете показывающий преобразования, происходящие на Острове свободы, ЦРУ и ФБР сделали всё возможное, чтобы автор не смог найти издателя.

Интернациональное искусство

В Италии комиксы называют «фаметти». В 1930-е годы Муссолини запретил американские комиксы. С одной стороны, фашистская цензура чётко показала, как она относится к свободе слова, но с другой – редакторы, неплохо зарабатывающие на комиксах, были вынуждены искать альтернативу заокеанскому импорту. В итоге итальянские читатели, что называется, подсели на своих национальных художников, создающих комиксы с местными героями, но по американскому лекалу. Одним из таких популярных авторов являлся молодой художник Федерико Феллини. Знаменитый режиссёр начинал свою творческую карьеру в качестве журнального иллюстратора.

В тяжелые послевоенные годы, когда найти какую-то работу было практически невозможно, верное ремесло газетного художника спасло Феллини от нищеты и голода.

Символично, что когда Феллини уже стал классиком мирового кинематографа, его кинообразы вдохновили новое поколение молодых художников на создание интеллектуальных комиксов. Сам мастер называл комиксы «приключениями бумажных кукол» и говорил о хорошо знакомых ему жанрах так: «Я думаю, что комиксы могут щедро поделиться с миром кино персонажами, сюжетами, своей специфической сценографией».

* * *

Французская комикс-индустрия уже многие десятилетия считается второй по значимости и мощи после американской. Ещё в 1920-е годы произведения таких художников, как Жорж Реми, были популярны по обе стороны Атлантики. Реми работал под псевдонимом Эрже. Его прославили рисованные истории о похождениях подростка Тентена и его верного пса.

Эрже в своих комиксах пошёл по пути своего всемирно знаменитого соотечественника Жюля Верна, также используя при написании сценариев информацию о самых современных технических разработках, научных открытиях, фантастических машинах.

После оккупации Франции немцами в 1940 году марионеточный режим Виши попытался поставить комикс себе на службу. В Париже был учреждён журнал «Отважный», который позиционировался, как журнал для современной молодёжи. Печатавшиеся в нём комиксы проповедовали культ силы и чистоты расы. Одной из главных задач журнала была агитация, в том числе и с помощью приключенческих комиксов, молодых французов вступать в 33 гренадёрскую дивизию войск СС «Шарлемань» и другие французские добровольческие части в составе СС и вермахта. После войны многие авторы этого журнала были осуждены за сотрудничество с оккупантами.

Во время студенческих беспорядков 1968 года появился новый тип бунтарского комикса. Его герои, как и их реальные прототипы, активно боролись против общества потребления, исповедующего мещанские буржуазные ценности. В этот период появились такие комиксовые журналы, как «Рычащий металл», «Эхо саванны». Печатавшиеся в этих изданиях комиксы шокировали обывателей. Авторы позволяли себе использовать в своих творениях ненормативную лексику, элементы китча и даже порнографию, сознательно допускали орфографические ошибки. Наследник политических карикатур – комикс вновь стал оружием баррикад.

Современный французский комикс занимает значительную долю национального печатного рынка благодаря законодательной поддержке. Власти ограничили импорт в страну не только иностранного кино, но и комиксов. Зато на бюджетные деньги издаются комиксы по мотивам великих классических литературных произведений.

* * *

В Японии иллюстрированные истории появились несколько тысяч лет назад. На стенах гробниц древних правителей и на богатой погребальной утвари археологи нередко находили серии рисунков, очень напоминающих современные комиксы. Первым же официальным японским комиксом считается труд буддийского священника Тоба, созданный в XII веке. Это четыре бумажных свитка, на которых в последовательном порядке изображены чёрно-белые картинки. Как и положено быть в настоящем комиксе, эти рисунки снабжены подписями.

В 1814 году знаменитый график Хокусай Кацусика создал книгу чёрно-белых рисунков, которую он назвал «MANGA», что можно перевести как весёлые гротескные картинки. С тех пор во всём мире «мангой» называются чёрно-белые комиксы, нарисованные тушью в японском стиле.

Когда в конце XIX века в Японии стала активно развиваться газетно-журнальная индустрия, манга стала её важной частью.

Впрочем, наравне с традиционным направлением манга-комиксов в закрытую прежде от внешнего мира культурную среду островного государства проникают и европейские мотивы. В 1862 году англичанин Чарльз Виргман начинает издавать журнал «Японский Панч», ориентированный в первую очередь на работающих и живущих в Японии многочисленных американцев и европейцев. Так как в описываемый период японцы активно учились у западного мира всему, начиная от организации современной армии до манеры одеваться, то они активно заимствовали и передовые приёмы создания комиксов. Хотя вряд ли гордым потомкам средневековых самураев могло понравиться, что в иностранных журналах того времени часто высмеивались порядки, царящие в консервативном японском обществе.

Когда в конце 1930-х годов в Японии усилились националистические консервативные настроения, это отразилось и на печати. В газетах появилось множество ура-патриотических комиксов, в которых японцы изображались в героическом свете. Такова, например, манга Кэйдзо Симады «Приключения Данкити» (1933–1939). В ней молодой японский парень попадает на отдалённый от цивилизации тихоокеанский остров, где учит местных аборигенов более продуктивно использовать имеющиеся у них под рукой природные ресурсы, а заодно поклоняться японскому флагу и противостоять коварным белым колонизаторам.

Пройдёт ещё несколько лет, и комиксы начнут учить молодых японцев без колебаний жертвовать своими жизнями за императора, в том числе и выполняя самоубийственные банзай-атаки. Все благонадёжные художники комиксов к этому времени будут фактически мобилизованы правительством и объединены в «Новый японский союз создателей манги». И до самой капитуляции страны даже в период отчаянной нехватки бумаги типографии исправно будут печатать тысячи пропагандистских комиксов.

* * *

25 октября 1944 года недалеко от занятого японской императорской армией побережья Филиппин в ходе нескольких часов беспрерывных атак самолётов, ведомых лётчиками-самоубийцами, погибло несколько американских кораблей, в том числе авианосец «Сент-Ло». Как это уже случалось не раз за последние дни, нападение застало американских моряков врасплох и в самый неподходящий момент. Противовоздушная оборона корабля вовремя не среагировала на появление противника, а затем зенитчики открыли плохо скоординированную беспорядочную пальбу.

В итоге совершенно невредимый истребитель «Зеро» оказался прямо над головами палубной команды, подвешивающей бомбы и заправляющей топливом только что вернувшиеся со штурмовки побережья самолёты. Один из уцелевших членов экипажа «Сент-Ло» впоследствии вспоминал, что японский истребитель шёл на бреющем полёте так низко, что можно было почувствовать гарь из его выхлопных патрубков, а за остеклением кабины было отлично видно улыбающееся лицо молодого пилота.

В следующую секунду японец с высоты 10–12 метров сбросил тяжёлую бомбу, которая пробила палубу и взорвалась в чреве корабля. Сам «Зеро» врезался в одну из шеренг стоящих внизу истребителей-«Хеллкетов». Во все стороны полетели тысячи стальных обломков; огнемётными струями брызнуло горящее топливо из взорвавшихся самолётных баков. Пытавшиеся спастись бегством моряки за секунды вспыхивали и сгорали, словно спички.

Сразу в нескольких местах корабля начался сильный пожар. Впрочем, до поры командир авианосца сохранял уверенность, что его экипажу удастся спасти корабль. Даже когда под палубой в ангарах авианосца стали взрываться авиабомбы и загорелись топливные резервуары, ещё была надежда отстоять «Сент-Ло».

Но неожиданно сдетонировали авиационные торпеды, находившиеся на верхней палубе. Немногие уцелевшие члены экипажа авианосца потом вспоминали, что впечатление было такое, будто гигантский корабль вначале подбросило в воздух, а затем разорвало пополам, словно он был сделан не из стали, а из картона.

Вскоре моряки с других кораблей стали свидетелями того, как поднявшийся вертикально нос «Сент-Ло» погружается в морскую пучину. Всего в этот день японцы потопили один и вывели из строя шесть авианосцев противника…

Через несколько часов после этой атаки спасшиеся на шлюпке с авианосца моряки подняли из воды брезентовую сумку для хранения парашютной обвязки. Нашивка с технической информацией к парашюту, которая имелась на сумке, доказывала, что она принадлежала одному из камикадзе, чей самолёт врезался в корабль или упал в море (пилоты специальных атак обычно не надевали в боевые вылеты парашюты, но сумки с ними брали в полёт, так как того требовал устав морской авиации императорского флота). В сумке, помимо парашюта, имелся подмоченный водой журнал с комиксами, в которых рассказывалось о парне, который после окончания лётной школы был удостоен чести летать в подразделении специальных атак.

В комиксе перед последним самоубийственным вылетом будущий камикадзе в течение месяца жил в собственное удовольствие. И никто – ни гейша, ни хозяин ресторана или торговец – не смели отказать будущему герою в его законных желаниях. Перед посадкой в кабину своего самолёта юный камикадзе говорил товарищам: «До встречи в храме Ясукуни».

А после того как герой очень странного для американцев комикса врезался в американский авианосец, его родители в маленькой японской деревушке устраивали праздник и созывали соседей в честь того, что в храме павших героев «Ясукуни» появится специальная табличка с именем их погибшего сына.

* * *

По воспоминаниям немногих переживших войну японских лётчиков обычно они и их товарищи в отсутствии лётной погоды развлекались тем, что наслаждались мелодией японской флейты сакухачи или читали полученные с почтой комиксы. А в утро вылета после скоротечного застолья на краю лётного поля и торопливо опрокинутой в себя чашки саке камикадзе спешили к своим машинам. Под рёв прогреваемых механиками самолётных двигателей, когда на головах смертников уже белели ритуальные повязки-хатимаки и командиры вручали каждому из добровольцев короткий самурайский меч, многие засовывали за спасательный жилет недочитанный комикс, чтобы было чем отвлечь себя во время долгого полёта над морем от тревожных мыслей о приближающейся смерти…

* * *

Когда война империей была фактически проиграна, наступило время фантастических историй о чудесном оружии, которое превзойдёт по своей мощи даже самолёты и торпедные катера камикадзе. В это время художник Рюити Ёкояма публикует в журнале «Манга» комикс со звучащим названием «Воин науки приходит в Нью-Йорк». В нём рассказывается, как гигантский боевой робот пробирается в самое сердце ненавистной Америки и давит разбегающихся в панике янки, словно тараканов. После войны тема огромных управляемых роботов-убийц, Годзилл и прочих исполинских монстров будет очень популярна в японской комиск-культуре.

В 1947 году Матико Хасэгава предложила редактору газеты «Асахи симбун» напечатать историю в картинках простой японской девушки Садзаэ и её семьи, которые с истинно японским оптимизмом пытаются пережить тяжёлые времена оккупации и найти своё место в новой послевоенной жизни. Никто не мог предположить, что этот комикс станет самым популярным в истории манги.

Современную Японию с полным правом можно назвать страной комиксов. Даже в США комиксы не имеют такого значения, как в стране восходящего солнца. Всё дело в сложности традиционной японской письменности. Японские школьники лишь к двенадцати годам начинают читать книги и детские журналы. Зато в иллюстрированном виде усваивать печатную информацию легко могут и малыши.

Как уже было сказано в этой главе, даже вполне серьёзные книги и учебники для менеджеров и различных специалистов в Стране восходящего солнца часто издают в виде комиксов. По мнению японских психологов в таком максимально визуализированном виде их соотечественникам легче усваивать сложную информацию.

Герой из подсознания

Вот мы и подошли к главному комиксовому феномену. Супергероям этот жанр обязан фантастической популярностью в мире. Бэтмен и спайдермен ежегодно совершают фантастические финансовые подвиги, принося своим хозяевам многомиллионные барыши. Супергерои давно стали неотъемлемой частью в первую очередь массовой культуры США.

Но кто бы мог подумать, что эти сверкающие символы мощи американской поп-культуры были придуманы как… средство от депрессии.

Середина 1930-х годов США охвачена Великой экономической депрессией. Треть взрослого населения страны осталась без работы и средств к существованию. По стране в поисках хоть какого-нибудь заработка колесят миллионы ещё недавно вполне благополучных рабочих, клерков, бизнесменов. Ежедневно по всей стране судебные исполнители выселяют семьи должников из их домов. Зато в окрестностях крупных городов, как грибы после дождя, вырастают новые «гувервили» – так в честь президента Герберта Гувера назывались трущобы, хижины в которых строились из выброшенных на помойку картонных коробок. Политики, общественные деятели, авторитетные учёные бьют тревогу: в стране резко увеличилось количество самоубийств, различных преступлений, психических заболеваний. Действительно, многие отчаявшиеся люди окончательно потеряли веру в себя, президента, высшие силы…

Впрочем, любой маркетолог вам скажет, что самые большие деньги можно заработать именно во времена кризиса. Требуется лишь нестандартная, востребованная временем идея.

В это время пара талантливых художников Джо Шустер и Джерри Сигал предложили одному солидному издательству комикс, главного героя которого звали Супермен. Этот парень обладал фантастическими способностями и легко совершал самые невероятные подвиги.

Но редакторам любой американской газеты ежедневно приносили свои работы десятки безработных художников, рассчитывая выручить за свой труд хотя бы несколько десятков долларов. Так что принявший Шустера и Сигала клерк без особого энтузиазма принял на рассмотрение очередной «шедевр».

Художники Джо Шустер и Джерри Сигал. Комикс «Супермен»

Не сразу, после некоторого раздумья, но издатели всё же заключили с создателями Супермена контракт. А дальше началось нечто невероятное. Американская публика, оказывается, давно ждала появления такого героя. Уже через несколько месяцев после появления в продаже первых серий общий тираж «супермениады» превысил миллион экземпляров. По тиражам литература о похождениях супермена быстро обогнала самый популярный журнал Америки – «Time». К началу Второй мировой войны права на этот комикс купили 230 газет страны, тиражи которых сразу выросли в десятки раз.

Психологи объясняют такую популярность комиксов о супергероях желанием людей во времена общей растерянности и ощущения собственной слабости ориентироваться на идеальный образец. Например, характер Бэтмена времён Депрессии сильно отличался от достаточно уравновешенного и сентиментального нрава нынешнего человека– летучей мыши. В 1930-е годы Бэтмен был грубым крутым парнем, решительно крушившим врагов. В 1960-е, во времена хиппи и философских метаний многих представителей американской молодёжи, выходили комиксы, где Бэтмен страдает от одиночества и мучительно ищет и находит ответы на глобальные вопросы бытия. В наше время этот герой научился быть политкорректным и даже в некоторых комиксах стал чернокожим афроамериканцем.

* * *

В начале 1940-х годов вслед за суперменом на рынок «пришли» десятки новых супергероев комиксов: Человек-паук, «Капитан Америка», Бэтмен, Тарзан, Женщина-молния и другие. Интересно, что появившийся вскоре после нападения японцев на Перл-Харбор в 1941 году супергерой Капитан-Америка очень быстро стал главным пропагандистским символом американской армии, отодвинув на второй план даже ветерана армейской пропаганды дядюшку Сэма. Плакаты с этим бравым воякой, частенько бивающим самого Гитлера, украшали каждый вербовочный пункт, а комиксы печатались в том числе и на деньги Пентагона. Нацистские лидеры быстро оценили не только военную, но и пропагандистскую мощь США. Геббельс объявил Супермена евреем и приказал все имеющиеся в стране комиксы с ним сжечь на кострах вместе с другой запрещённой литературой.

Комикс «Капитан Америка»

Комикс «Человек-паук»

Комикс «Бэтмен»

Комикс «Тарзан»

Комикс «Женщина-молния»

А что же авторы одного из самых коммерчески удачных шоу-проектов XX века? Первое время родители Супермена буквально опьянели от эйфории. У художников регулярно брали интервью, приглашали на модные вечеринки. Джо и Джерри мгновенно превратились в постоянных персонажей светской хроники и высокооплачиваемых наёмных работников, хотя могли бы стать миллионерами…

Дело в том, что при заключении контракта молодые люди опрометчиво уступили все права на своё детище издательству. Кто же мог предвидеть грандиозный успех, ожидающий супербоя! В конце концов, через некоторое время пытавшихся добиться права участвовать в прибылях от своего ноу-хау художников просто выбросили на улицу, как использованный материал. Вместо его создателей комикс, приносящий миллионы долларов, продолжила рисовать специально набранная команда художников. Джерри Сигал впоследствии работал скромным гостиничным портье, радуясь чаевым от щедрых постояльцев, а Джо Шустер рано ослеп и жил на попечении брата…

Примечания

1

Матриархат– общество, в котором доминируют женщины.

(обратно)

2

Дионисии– общественные праздники в городах и сёлах Древней Греции в честь бога плодородия Диониса.

(обратно)

3

Царица Хатшепсут – женщина-царь XVIII династии (правила 1478–1458 гг. до н. э.).

(обратно)

4

Индульгенция (лат. «прощение», «отпущение грехов») – покупка церковного прощения совершённого человеком греха. В зависимости от тяжести дурного поступка индульгенции имели разную цену.

(обратно)

5

Понятие «гравюра» охватывает широкий спектр разновидностей рисунка, вырезанного или вытравленного по особой технологии на плоской доске-клише. Но в общепринятом смысле под гравюрой принято понимать рисунок, выполненный на деревянной или металлической (чаще всего медной) пластине.

(обратно)

6

Герой сатирического романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

(обратно)

7

Народная картинка, произведение печатной графики.

(обратно)

8

Переводится как «Наследие предков» – тайная организация Третьего рейха, курируемая лично шефом СС Генрихом Гиммлером.

(обратно)

9

Бывший капитан Рейхсвера, командующий штурмовыми отрядами СА Национал-социалистической партии НСДАП.

(обратно)

10

В пригороде Берлина Бабельсберге располагалась национализированная нацистами киностудия «Уфа».

(обратно)

11

Народное ополчение, сформированное нацистами, когда советские и англо-американские войска уже находились на территории Германии.

(обратно)

12

Состояние озарения, осмысления, а также очищения и освобождения от длительное время воздействующих на человека негативных факторов.

(обратно)

13

Рабоче-крестьянская Красная армия.

(обратно)

14

Прозвище американских солдат.

(обратно)

15

Рабоче-крестьянская Красная армия.

(обратно)

16

Партийная кличка Джугашвили-Сталина.

(обратно)

17

После провала социально-экономической политики ВКП(Б) в конце двадцатых годов (в том числе в связи со свёртыванием НЭПа) Сталин решил обвинить во всех неудачах видных специалистов старой школы, которые честно служили новому режиму. Тысячи талантливых учёных, инженеров, экономистов были обвинены во вредительстве, шпионаже и расстреляны.

(обратно)

18

Коммунистический Интернационал– международная коммунистическая организация, созданная для осуществления мировой революции.

(обратно)

19

Прообраз, первообраз, заложенный в групповое подсознание.

(обратно)

20

Всемирно известный швейцарский психолог и психиатр, ученик Зигмунда Фрейда.

(обратно)

21

Крылатое выражение «Валтасаров пир» означает предел безбожия, распущенности, развращённости, а также неотвратимость возмездия за совершённые преступления.

(обратно)

22

Совет народных комиссаров.

(обратно)

23

Санкционированное Гитлером уничтожение в 1934 году руководства штурмовых отрядов СА во главе со своим лидером Эрнстом Рэмом.

(обратно)

24

Апогеем такой стратегии стал печально знаменитый «мюнхенский сговор» 1938 года, в результате которого западными странами был фактически санкционирован захват фашистской Германией Чехословакии. Этот дипломатический просчёт стал прологом к началу Второй мировой войны.

(обратно)

25

В самый разгар голодомора и первой волны репрессий начала 1930-х годов глава ГПУ Ягода провёз по стране в ознакомительных целях всемирно-известного драматурга Бернарда Шоу и его спутницу леди Астор. После поездки Шоу объявил на весь мир СССР «государством будущего» и написал в своей статье для британской прессы, что «слухи о голоде в советской России являются выдумкой». Между тем согласно данным современных исследователей уничтожение так называемых «кулаков» и насильственное внедрение на селе колхозов породило неслыханный голод, который унёс, по разным оценкам, жизни от пяти до восьми миллионов крестьян.

(обратно)

26

Гражданский воздушный флот.

(обратно)

27

Эта бывшая купеческая дача была куплена вскладчину Ильфом, Петровым, Ротовым и писателем Борисом Левиным у журналиста Михаила Кольцова. Семьи означенных творцов дружно уживались в этом двухэтажном доме с мансардой и симпатичной башенкой.

(обратно)

28

Французский поэт и прозаик, а также политический деятель коммунистического толка.

(обратно)

29

Распространённое в литературе и журналистике название вялотекущих военных действий между Францией и Англией с одной стороны и фашисткой Германией с другой с 3 сентября 1939 по 10 мая 1940 года. Такое поведение союзников по антигитлеровской коалиции было продолжением их мюнхенской политики по умиротворению и сдерживанию агрессивно настроенных немцев.

(обратно)

30

Политический режим во Франции с расширением полномочий исполнительной власти. Началась П. р. с референдума 28 сентября 1958 года, по итогам которого президент Шарль де Голль получил в свои руки всю полноту политической и исполнительной власти в стране.

(обратно)

31

Район на юге Парижа, где с начала XX века традиционно селились представители творческой богемы. Здесь очень много кафе и кабачков, связанных с легендарными именами.

(обратно)

32

Центральный печатный орган французской компартии.

(обратно)

33

В Компьенском лесу (Compi?gne), близ станции Ретонд (Франция) 11 ноября 1918 года было заключено перемирие между державами Антанты и потерпевшей поражение в 1-й мировой войне Германией. И там же в 1940 году Франция официально капитулировала перед фашистской Германией.

(обратно)

34

Ленд-лиз (англ. lend-lease – давать взаймы, брать в аренду) – американская программа военных поставок боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия, различного снаряжения в период Второй мировой войны странам – союзникам по антигитлеровской коалиции. Закон о лендлизе принят в США в 1941 г.

(обратно)

35

Уже в 1946 году Ждановым и другими сталинскими идеологами начала проводится антиджазовая компания. Джаз был объявлен «пропагандистским инструментом американского империализма», и тысячи музыкантов оказались в ГУЛАГе.

(обратно)

36

Практически в каждом крупном советском городе был свой «Бродвей». В Ленинграде – Невский проспект, в Баку – Торговая улица и т. д.

(обратно)

37

Свои «Окна» были также в Питере, Баку, Саратове и других городах, где утверждалась советская власть.

(обратно)

38

Собирательный образ типичного англичанина. То же самое, что американский дядя Сэм. Но в отличие от долговязого, с тонкими вытянутыми чертами лица опытного дельца и прирождённого ястреба дядюшки Сэма Джон Буль изображался низеньким бодрячком-толстячком с хитрой физиономией.

(обратно)

Оглавление

История карикатуры

Глава 1 Очерк по истории карикатуры

  Наскальная сатира

  При фараонах и императорах

  Оружие реформаторов

  Острее шпаги, язвительнее эпиграммы

  Век двадцатый

  Часть пропагандистской машины

Глава 2 Карикатура на баррикадах

  Пощёчина Его Величеству

  Воспитание чувств

  Оружие революции

  Первый карикатурист Франции

  Карикатура на баррикадах

  Портрет художника

  Непризнанный гений

Глава 3 Cерьёзно о смешном

  Так что же такое карикатура?

  Сплав разных искусств

  «Закон карандаша»

  Талант и мужество

Глава 4 Свидетель истории

  Художник и Гражданская война

  Художник и власть

  Художник и террор

  Художник и Империя

  Художник и война

  Снайперы советской сатиры

Глава 5 «Мистер Твистер…»

  Жизнь во враждебном окружении

  Образ буржуя

  Психология антибуржуйской карикатуры

  Лаптем по нэпманам

Глава 6 Кривое зеркало сатиры

  Друзья шутили друг над другом…

  «Клеймо популярности»

  Нарисуй меня, художник!

Глава 7 Тот самый Бидструп

  Зёрна смеха

  «Несерьёзный» художник

  Успех

  Неудобный Бидструп

  Оружие Сопротивления

  Персона нон грата

  Этюды в красных тонах

  Две половинки таланта

Глава 8 «Враг народа» Ротов

  Арест

  Время, вперёд!

  Душа компании

  Прогулки по краю пропасти

  Каторга

  Реабилитация

  Возвращение классика

Глава 9 Личный карикатурист Всевышнего

  Сотворение мира в редакции Эффеля.

  Мечты сбываются

  Искусство Сопротивления

  «Я обыкновенный газетчик»

Глава 10 «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»

  Дети «оттепели»

  «Плесень из подворотни»

  Человек с карикатуры

  Смерть за «неправильный» свитер

Глава 11 «Я – большевик»

  Журнал «Будильник»

  «Окна РОСТА»

  Однополчанин

  Ты записался добровольцем?

  Плакат как искусство

  «Помоги»

  «Я – безбожник»

Глава 12 Девятое искусство

  «Великий немой» жив

  Сказки для взрослых

  Игры разума

  Чтиво для эмигрантов

  Интернациональное искусство

  Герой из подсознания

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно