Михаил Миль

Предисловие

В истории сокрыты очень многие факты, даты, судьбы, которые знает далеко не каждый человек. С помощью этой книги вы сможете приоткрыть небольшую дверку, ведущую в прошлое, в историю создания вертолетов серии «Ми».

Многие из нас слышали о том, что существуют вертолеты «Ми», поражающие своими возможностями: они обладают колоссальной маневренностью, грузоподъемностью и надежностью. Но не все знают, что создавались эти вертолеты в СССР советским конструктором Михаилом Леонтьевичем Милем.

М. Л. Миль, 1959 г.

Михаилу Милю пришлось пройти через огонь и воду, через лед и пламя, чтобы сконструировать свой первый летательный аппарат.

Часто судьба поворачивалась к нему спиной, была жестокой и несправедлива. В XXI веке не каждый человек смог бы преодолеть все тяготы и невзгоды, через которые пришлось пройти главному конструктору: от отчисления из института до смерти своего любимого пятилетнего сына. Он уверенной поступью прошагал через всю войну 1941–1945 годов. С отрядом автожиров в качестве начальника технической бригады он отправился на фронт и пробыл там с августа по октябрь. Он занимался усовершенствованием управления боевых самолетов: придумал устройства, выводящие самолет из штопора, и устанавливал их на боевых аэродромах, конструировал устройства для облегчения управления тяжелых бомбардировщиков.

Как говорится, страна должна знать своих героев в лицо! Действительно, Миль был неподдельным героем, несколько раз он подвергал свою жизнь опасности ради спасения других людей, испытывая разработанные им устройства в полете самолета на опасных режимах.

Михаил Леонтьевич считал, что без семьи и без коллектива соратников всех вертолетов «Ми» он не мог бы создать. Он был благодарен любимой жене Пане, которая всегда поддерживала его и направляла по выбранному пути, не позволяя с него свернуть, а коллектив единомышленников работал с ним на одном дыхании. У Миля не было разделений «дом» и «работа». У него было два настоящих дома, где его любили и ждали. А дом, как известно, это место, куда хочется возвращаться.

Каким был Миль

Михаил Леонтьевич Миль был человеком светлой души. Он был среднего роста, немного полноватым, с серо-голубыми добрыми глазами. Это был непосредственный, открытый всем окружающим человек с прекрасным чувством юмора. Он растил коллектив, никого не обделял своим вниманием, отдавая ему не только силы и знания, но и свое внимание и поддержку. Именно поэтому в своем конструкторском бюро каждое утро он обходил сотрудников, стоящих за чертежной доской, обсуждал нарисованную конструкцию, вносил изменения. Если было сделано что-то стоящее, словом или жестом одобрял человека. Он часто принимался за работу с фразой: «Ну, братцы-кролики, приступим делу», как бы выражая этим свое самое доброе отношение ко всем.

В каждое время, наверное, редко встречаются искренние люди, готовые в любую минуту прийти на помощь, если это требуется. Миль был исключением. Он всегда был полон искренних намерений, никогда не бросал друга в беде. Любую проблему он сначала старался разрядить шуткой, а уже потом принимался за ее решение. Он умел делать вид, что не обижается, это довольно необычное качество.

Хороша печеная картошка.

Несмотря на успех, который пришел к нему, он не зазнался и ни от кого не отвернулся. На свой коллектив он никогда не смотрел свысока, он не общался с ним как начальник с подчиненными, для него все были товарищи, энтузиасты-вертолетчики. Миль всегда выслушивал любые пожелания и замечания относительно вертолетов, принимал участие в дискуссиях, но выходил из них победителем, умело отстояв свою точку зрения, да еще и не обидев оппонента. Мало кому удавалось переспорить его, поскольку его знания были глубокими и разносторонними.

Михаил Леонтьевич Миль был государственным человеком, патриотом своей Родины. Он всегда ставил своей задачей создавать вертолеты, нужные людям. Он строил вертолеты для экономики своей страны и Вооруженных сил. Еще до утверждения задания правительства на разработку нового вертолета он по своей инициативе проводил эскизное проектирование. Так происходило с тяжелым вертолетом Ми-6, когда проектирование началось за несколько лет до выпуска решения правительства о его создании. Вертолет Ми-24 был предложен именно М. Л. Милем, он упорно добивался решения правительства о создании боевого вертолета, и ему удалось получить поддержку со стороны Министерства обороны СССР.

На опушке подмосковного леса.

Кроме конструкторского таланта, у него имелись другие незаурядные способности. Благодаря родителям он получил прекрасное воспитание и образование. В свободное время он любил рисовать пейзажи в разное время года, натюрморты, портреты дочерей.

Даже во время болезни плохо слушавшейся рукой он смог сделать пастельный набросок дочери Лены. Также он замечательно играл на пианино. Он играл полонезы Шопена, подбирал любимые песни «На безымянной высоте», «Вот солдаты идут».

Он знал несколько языков. Благодаря этому он подрабатывал переводами статей по специальности с немецкого языка на русский. Для точности перевода он переписывал многократно выполненную работу, так что весь пол в комнаты был покрыт разорванными бумажками.

Природа была важной частью его жизни. Он любил ходить по лесу, собирал грибы, любил собирать цветы, вдыхая их нежный аромат и любуясь их пестротой. Часто, обдумывая свои идеи, гуляя по лесу, настолько уходил в себя, что даже не откликался на призывы своих спутников.

Начало пути

Каждый из нас начинает строить свою судьбу с самого раннего детства, когда кажется, что все мечты можно воплотить в жизнь. В детстве мы останавливаем свой выбор на одной из самых впечатляющих профессий: президент, космонавт, летчик, моряк, инженер. Все же немногим удается стать известными личностями: летчиками, космонавтами, цирковыми артистами, а вот Миль мечтал строить самолеты и стал авиаконструктором.

Михаил Миль родился 9 (22) ноября 1909 года. Его детство протекало в мирном сибирском городе Иркутске. Именно там Миша делал свои первые шаги на пути к тому, чтобы стать великим конструктором вертолетов. Несмотря на свой технический склад ума, Михаил Миль всей душой тяготел к различным видам творческих занятий: поэзия, рисование, музыка. До наших дней дошел его детский дневник, в котором он в десять лет написал автобиографию: «Я родился в 1909 году в городе Иркутске в Сибири. На 7-м году жизни я стал интересоваться разными науками. Потом мне понравились анатомия, астрономия и химия. Начитавшись разных книг, я стал видеть в себе много талантов».

Михаил Миль воспитывался в достаточно обеспеченной семье. Его отец Леонтий Самойлович Миль был служащим на железной дороге, а Мария Ефимовна Миль, урожденная Шейнерман, после переезда из Минска в Иркутск работала зубным врачом. Родители дали хорошее образование всем своим детям, включая и Мишу.

Леонтий Самойлович Миль.

Мария Ефимовна Миль.

Дом в Иркутске, где родился М. Л. Миль. Фотография Р. Г. Берестенева.

Мемориальный кабинет в Музее истории города Иркутска.

В семье было трое детей: старшая сестра Екатерина, младший брат Яша, средним ребенком был Михаил Миль. Все дети ходили в коммерческое училище, изучали языки, особенное значение придавали немецкому языку. Все внимание Миши было посвящено урокам рисования, которые ему давал известный художник Владимир Копылов. Впоследствии, на протяжении всей своей жизни Михаил Миль любил рисовать акварелью, пастелью пейзажи, натюрморты. Рисование для него было способом отдохновения от рабочих вопросов, выражением его легкой души.

Способность рисовать очень пригодилась ему в профессии – он рисовал конструкции агрегатов, сами машины, раскрашивал их красками или цветными карандашами, умел набрасывать на бумаге свои замыслы.

Во времена детства Миля, в 20-е годы XX века, многие ребята увлекались авиацией. Возможно, именно это сыграло огромную роль в выборе Милем своего дальнейшего пути. Никто тогда еще не знал, что спустя десятилетия будут созданы величайшие вертолеты «Ми», которые покорят сердца не только соотечественников конструктора, но и военных летчиков за рубежом. Дети активно рисовали, собирали, строили мини-модели известных тогда самолетов, участвовали в различных конкурсах и выставках. В таких мероприятиях в основном участие принимали мальчики, но изредка можно было встретить и девочек. В возрасте 7 лет Миль решил принять участие в конкурсе авиамоделистов, который проходил в Новосибирске. Он собрал свою первую модель самолета, за которую и получил приз на конкурсе.

Как известно, все начинается с детства. Родители обеспечили замечательное образование своим детям, заложили в них твердый характер и жизненные принципы, которые они пронесли через всю свою жизнь. Благодаря любви к рисованию и наукам Миль мог бы стать музыкантом или художником, но его непомерно привлекала авиация, к которой он с детских лет начал прокладывать свой жизненный путь. Кто бы мог подумать, что вся страна в лице Михаила Леонтьевича Миля признает выдающегося конструктора вертолетов.

Неудачи не всегда плохи

В 1926 году Миль окончил коммерческое училище в Иркутске и решил поступать в Томский технологический институт. При поступлении проблем не возникло, все экзамены он сдал успешно и поступил на первый курс. С самого начала обучения стал участвовать в работе авиамодельного кружка.

Справка
Томский технологический институт – старейший технический вуз в азиатской части России. Основан был в 1896 году, открыт в 1900. В его создании принимал участие Д. И. Менделеев, который основал там химическое отделение. В 1925 году был переименован в Сибирский технологический институт (СТИ). Несколько позже его разделили на пять отдельных зданий, в которых располагались факультеты. С 2009 года называется Ведущий национальный исследовательский Томский политехнический университет.

Однако во время учебы на первом курсе у Миля возникли проблемы – его отчислили без всяких на то видимых причин. Михаил Миль попытался выяснить причину отчисления в деканате, но там ему холодным голосом ответили: «Был сигнал о том, что у вас дома есть мягкие стулья». Что это значит? В то время преимущественное право поступления в институт имели дети, происходящие из крестьян и рабочих. В первые годы советской власти государственная политика была направлена на то, чтобы создать особые условия для детей рабочих и крестьян, выучить их на инженеров, врачей, учителей, строителей и других специалистов. Задача создать советскую науку, культуру, технику и не зависеть от специалистов, выучившихся в дооктябрьской России, сочеталась с идеей дать возможность раскрыться талантам из народа. Кроме того, стране нужно было совершить огромный скачок в техническом развитии, из крестьянской страны превратиться в индустриальную державу.

Здание Томского технологического института в начале ХХ века.

Словосочетание «мягкие стулья» свидетельствовало о том, что семья Миля принадлежала к зажиточным слоям общества. Однако возможность учиться для богатых все же сохранялась – нужно было работать на заводе или получить рабочую специальность, пройти фабзавуч (фабрично-заводское обучение). Как позже стало известно, о «мягкой мебели» в соответствующие органы доложил один из однокурсников Михаила Миля.

Отчисление из университета не стало для Михаила Леонтьевича препятствием. Он нашел хорошую альтернативу, отправную точку для будущей карьеры конструктора. В том же году он устроился работать на кожевенный завод в химическую лабораторию, где он провел всего лишь год, но за это небольшое время получил технические навыки, улучшил некоторые технологические процессы и получил статус рабочего. Через год, в 1928-м, он покинул завод. Заведующий химической лабораторией написал Милю отличную характеристику, где он старался максимально раскрыть его заслуги и подчеркнуть достоинства. С этой характеристикой Миль поехал в Москву, в отдел Наркомпроса (Народный комиссариат просвещения), где ему очень повезло – дали направление в Донской политехнический институт (сейчас Южно-Российский государственный политехнический университет). В то время там открылось авиационное отделение, с которого и начался профессиональный путь советского конструктора вертолетов.

Уверенная поступь начинающего конструктора

Справка
Донской политехнический институт основан в 1907 году в городе Новочеркасск Ростовской области. В 1930-м был реорганизован в форме разделения на семь самостоятельных институтов: энергетический, химико-технологический, геологоразведочный, инженеров коммунального строительства, авиационный, металлургический, сельскохозяйственного машиностроения. Сейчас функционирует под названием Южно-Российский государственный политехнический университет (НПИ) имени М. И. Платова.

Институт в Новочеркасске был основан еще в 1907 году при Николае II, но строительство продолжалось очень долго и было закончено только к 1926 году. Недавно открывшееся авиационное отделение имело сильную базу: программа была всеохватывающей, преподавательский состав был прекрасно подобран, аудитории Донского института собирали под одной крышей даже зарубежных лекторов, которые приезжали в Россию, чтобы поделиться опытом и знаниями. В Новочеркасске занятия и изучение авиации безмерно притягивали к себе Миля.

Донской политехнический институт.

Спустя некоторое время Миль организовал в институте авиационный кружок, где люди, интересующиеся авиацией, могли бы получать дополнительные знания, проявлять свои способности и высказывать идеи, пусть даже самые странные. В кружке проводились различные виды занятий: построение моделей самолетов, черчение схем, изображение моделей на бумаге и т. д. Несмотря на свой юный возраст, Миль мог с легкостью увлечь любого участника кружка в мир авиации. Кружок не был особо большим, даже можно сказать, он был мал: всего лишь 12–15 участников. В какой-то степени это являлось огромным плюсом, так как с каждым участником Миль мог спокойно и без спешки обсудить любые вопросы, помочь разобраться в материале, а если нужно, то и вступить в полемику. Кружок посещали также студенты старших классов и рабочие. К каждому Миша относился с теплотой и доброжелательностью, каждому давал работу по силам. Миль пользовался особым уважением со стороны не только студентов, но и преподавательского коллектива. Многие работы участников кружка не оставались незамеченными: самые лучшие работы отправлялись на различные конкурсы, откуда участники возвращались с заслуженными призами.

Авиамодельный кружок, Михаил Миль сидит третий справа.

Несмотря на тягу к авиации, Михаил Леонтьевич не забывал и про общественную работу. Он был обычным студентом, который так же, как и все, ездил на военные сборы в лагеря, участвовал в общественных мероприятиях, ходил на практику. Он был обычным молодым человеком, который не отлынивал от общественной работы и на совесть выполнял абсолютно все. Он говорил: «Я везде хочу приносить практическую пользу». Но значительную часть своего времени он посвящал учебе по авиационной специальности. С самых детских лет авиация навсегда завоевала сердце Михаила Миля.

Учеба в институте давалась Милю достаточно легко. Что еще более важно, многие преподаватели с огромным уважением относились к своему юному студенту, который проявил свои незаурядные способности, показал себя с самой лучшей стороны.

Миша учился у профессоров Левкова и Горячева, которые вдвоем читали лекции по аэродинамике. Аэродинамика была самым любимым его предметом, именно ей он посвятил множество своих работ. В одном из институтских корпусов был организован аэродинамический кружок, куда Миль прибегал каждое утро, чтобы прослушать дополнительную лекцию, получить знания, которые помогли ему углубить свои представления об аэродинамике. В аэродинамическом кружке Миль встретил друзей, дружбу с которыми пронес через всю свою жизнь. В книге Елены Миль «Неизвестный Миль» есть воспоминания одного из институтских друзей Миля – Михаила Захарова, который описывает свою первую встречу с Михаилом Леонтьевичем: «Среднего роста, худощавый, с серо-голубыми глазами. Стрижка под машинку, что соответствовало тогдашней комсомольской этике».

Студенческая группа Михаила Миля (первый слева), Пана (вторая справа).

Михаил Захаров сыграл очень важную роль в жизни Михаила Миля: он рассказал Мише об автожирах. В личном дневнике Миль писал об этом так: «Впервые я услышал слово „автожир“ в 1928 году от своего товарища Миши Захарова, будучи тогда студентом 2-го курса Новочеркасского института. Он с увлечением рассказал мне о новом типе диковинного самолета, у которого вместо крыла был самовращающийся винт». Эту запись приводит Елена Миль в книге «Неизвестный Миль». Миль начинает с интересом изучать все книги об автожирах. В институте имелась замечательная библиотека технической литературы. Миль приходил в библиотеку, где с увлечением читал научные брошюры и журналы по авиации, чтобы как можно подробнее изучить «очень странные и сложные летательные аппараты».

Все начинается с автожиров

Немного теории, чтобы лучше понять, что такое автожиры и почему они так сильно привлекли к себе внимание Миля. Автожир – летательный аппарат, сочетающий в себе свойства самолета и вертолета. У него, как и у вертолета, есть несущий винт, но он приводится в действие не двигателем, а набегающим потоком воздуха и выполняет функции крыла, создавая подъемную силу. Позже Миль написал целую статью, посвященную автожирам.

Во время Первой мировой войны военная авиация развивалась стремительно, и конструкторы сталкивались с множеством проблем. Одной из проблем было то, что летательные аппараты, которые имели на борту множество техники и снаряжения, становились намного тяжелее, что приводило к потере скорости, при этом самолеты входили в штопор (неуправляемо вращались, теряя высоту) и разбивались. Испанский инженер Хуан де ля Сиерва придумал летательный аппарат – автожир, которому не страшна была потеря скорости: у него был самовращающийся винт, который позволял вертикально садиться.

Автожир КАСКР-1. Крайний справа – Н. И. Камов.

Михаил Миль начал активно изучать всю теорию, связанную с автожирами, и желал ознакомиться с ними на практике. Он написал письмо своему земляку Николаю Ильичу Камову, который в то время уже являлся известным инженером, конструктором автожиров и заведовал отделением автожиров в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт) в Москве.

Н. И. Камов.

ЦАГИ в Жуковском.

Камов решил привлечь своего студента к созданию первого отечественного автожира КАСКР-1 (названного так по первым буквам в фамилиях конструкторов Н. И. Камова и Н. К. Скржинского). Во время летних студенческих каникул Миль приехал в Москву на практику.

Он работал помощником механика по летным испытаниям автожира КАСКР-1. Летние каникулы он полностью посвятил изучению работы автожиров с помощью своих наставников, создателей автожира – Камова и Скржинского.

Учеба в Новочеркасске была для М. Л. Миля судьбоносной не только потому, что здесь он начинал свой путь в профессию инженера-конструктора, но и потому, что в институте он встретил свою будущую жену – Пану Руденко, о которой речь пойдет в следующей главе.

«Спасибо тебе, Паночка…»

Прасковья (Пана) Гурьевна Руденко была одной из самых видных девушек в институте: красивая, румяная, яркая и улыбчивая. Знакомство с ней произошло на третьем курсе на практике на заводе, и юный Миль влюбился с первого взгляда. Но, к сожалению, Пана очень долгое время не поощряла ухаживания Миши, а если и бросала взгляд в его сторону, то он был холодным.

Пана на два года старше Михаила Миля, поэтому в то время он казался ей еще юнцом, у которого не полностью сформировалось чувство ответственности. Можно сказать, что в то время он казался ей незрелым мальчишкой, который хотел обратить на себя внимание и делал это всеми возможными способами.

Пана тогда еще не понимала, что, несмотря на молодость и неопытность Миля, он влюбился в нее с первого взгляда самой искренней и неподдельной любовью. Первой и последней, которую он пронес через всю свою жизнь. Она очень хорошо описала это знакомство, как он ей сначала не понравился, он был такой настырный, все время зарисовывал станки, рабочих. Это казалось ей желанием выделиться. Все время пытался на себя внимание обратить, и она как-то настороженно к нему относилась.

Они работали вместе на заводе, их станки стояли рядом. После смены они шли к себе в общежитие.

И постепенно Пана к нему привыкла и не смогла без него обходиться.

К тому времени все ее подруги вышли замуж, и она тоже решила определиться.

Вскоре Миша и Пана решили жить вместе: они сняли комнату, средства у них были, поскольку оба получали повышенную стипендию.

Но расписываться, как тогда говорили, Пана не хотела. Как объясняла сама Пана, истинное семейное счастье заключается далеко не в документе. Главное, чтобы в семье между людьми царили верность и порядочность. Они решили официально зарегистрировать свой брак только тогда, когда у них уже были дети.

Во время своей дипломной практики, в 1931 году, Милю пришлось уехать в Москву, но Пану группа отказалась брать с собой, так как она была беременна дочкой Таней. Миль все-таки уехал и отсутствовал довольно продолжительное время. Как раз рождение первой дочки Миля пришлось именно на этот период. Миля не было довольно долго, Пана скучала, ей было одиноко и тяжело, ведь одной и с маленькой девочкой на руках быть довольно трудно, помогать ей никто не мог. Она обиделась на Миля из-за его долгого отсутствия и сгоряча записала дочку на свою фамилию. Позже, когда Миль узнал об этом, он разорвал свидетельство о рождении, разозлился из-за ее поступка. Спустя некоторое время они помирились.

Миль активно занимался учебой и практикой, поэтому почти все свое свободное время он посвящал не семье, а работе. Перед окончанием института Миль и Пана получили назначение в Таганрог, но Миль отказался от него, так как это назначение противоречило его намеченным планам. В то время он был увлечен геликоптерами, хотел полностью изучить их систему и принцип работы. Для осуществления своей давней мечты он вновь покинул семью и уехал в Москву, где стал заниматься изучением геликоптеров.

Пана снова осталась одна. В этот раз ей было намного труднее, так как Миля не было еще дольше, разлука была длиннее, средств для существования было не так много, ведь по тем меркам они жили довольно бедно. Пана злилась, обижалась, что Миша снова уехал, снова оставил ее одну с маленькой дочкой на руках. Но она мужественно вынесла и это испытание временем, расстоянием. Она перенесла все тяготы и невзгоды судьбы, сохранив домашний очаг.

Пана Руденко и Михаил Миль, 30-е годы.

За ее терпение Миль часто говорил ей одни и те же слова: «Спасибо тебе, Паночка, что ты освободила меня от всех забот и дала возможность заниматься любимым делом». Эти слова приносили огромное счастье Пане, она понимала, что все не напрасно, она верила в успех своего любимого Миши. Благодаря поддержке и стойкости молодой жены Михаил Леонтьевич Миль сумел состояться как выдающийся конструктор.

ЦАГИ

В 1931 году Миль получил назначение в Таганрог, но, как уже было сказано выше, он отказался от него и уехал в Москву, где намеревался исполнить давнюю мечту – стать конструктором новых летательных аппаратов. В Москве получилось договориться со своим будущим начальником – Александром Михайловичем Изаксоном о приеме на работу в ЦАГИ, где тогда велись работы по автожирам и геликоптерам.

Изаксон положительно отозвался на просьбу Миля и предложил работу, связанную с вопросами аэродинамики автожиров. Михаил незамедлительно приступил к выполнению работы и к испытаниям автожира ЦАГИ ЭА-2. Своей великолепной и точно сделанной работой он проявил себя и был назначен начальником группы аэродинамики, преобразованной в начале 1933 года в специальную бригаду. Эту бригаду Миль в шутку называл могучей кучкой, так как там были собраны прекрасные люди и не менее прекрасные ученые: Михайлов, Рахматулин, Петрунин.

Автожир ЦАГИ 2-ЭА. 1934 г.

Первые полеты

Миль работал с отличными специалистами, занимался любимым делом, изучал автожиры и геликоптеры, его душой тянуло в небо, ввысь, где птицы рассекают воздух своим крылом. В ЦАГИ Михаил Леонтьевич быстро добился небывалого успеха: в двадцать три года он стал начальником первой бригады, которая занималась экспериментальными исследованиями по автожирам и геликоптерам. Он мечтал о том, чтобы самому подняться в воздух на одном из летательных аппаратов. Но, к сожалению, летать на геликоптере было практически невозможно, так как их конструкция была еще очень уязвима, они часто ломались и проводили в воздухе не больше нескольких минут. А вот ситуация с автожирами была совершенно иной: они свободно и уверенно держались в воздухе. Миль занимался конструированием лопастей для автожиров, экспериментальными и аэродинамическими исследованиями. Как он писал позже, автожир помог вертолету преодолеть «детские болезни первых конструкций вертолетов».

Немного информации о геликоптерах

Если обращаться совсем к истокам, то первое упоминание о «вертикально взлетающем в воздух устройстве» появилось еще в 400 г. до н. э. в Китае. Но это был всего лишь примитивный принцип действия, поэтому говорить об этом факте как о первом упоминании о вертолетах будет слишком смело. Существовало много проектов летательных аппаратов. Даже гениальный Леонардо да Винчи в 1475 году начертил одну из схем летательного аппарата. Российский ученый Михаил Васильевич Ломоносов тоже занимался разработкой летательного аппарата для вертикального взлета с помощью соосных винтов. Но если говорить о настоящем первом аппарате, который по своему принципу действия был близок к нашему пониманию слова «вертолет», то этот проект в 1907 году осуществили два брата Луи и Жаком Бреге во Франции. Gyroplane имел вес 578 кг. Братья смогли поднять аппарат вертикально в воздух, правда, полет длился всего одну минуту, но это уже был огромный шаг вперед.

Первые шаги в создании винтокрылых машин сделал в 1912 году Борис Николаевич Юрьев: он первый построил модель одновинтового геликоптера с рулевым винтом, который парировал крутящий момент несущего винта, т. е. не позволял аппарату крутиться вокруг собственной оси. По этой схеме строятся в настоящее время подавляющее число вертолетов в мире. Но, к сожалению, из-за отсутствия денежных средств он не смог продолжить разработки.

Наконец, в 1927 году в ЦАГИ был создан отдел особых конструкций (ООК), или «геликоптерная группа», которую возглавил авиационный конструктор Алексей Михайлович Черемухин. Задача ООК состояла в том, чтобы создать первый советский геликоптер. Задача была сложнейшей, так как на протяжении многих лет попытки в создании геликоптера не увенчались успехом (с начала 1950-х годов геликоптер стали называть вертолетом, название введено Н. И. Камовым). Общее руководство по созданию геликоптера ЦАГИ 1-ЭА осуществлял академик Б. Н. Юрьев, мировым рекордом в попытке поднять летательное устройство вверх был результат 18 метров. Следовательно, ни один из аппаратов не мог по-настоящему летать и менять свое направление (маневрировать).

А. М. Черемухину предстояло спроектировать и построить геликоптер, а главное – научить его летать. На создание геликоптера ушло несколько лет, но наконец в 1930-м состоялся самый настоящий ПЕРВЫЙ полет. Черемухин разработал геликоптер ЦАГИ 1-ЭА со взлетной массой 1145 кг. Утром Алексей Михайлович решил испробовать свое творение, на которое потратил огромное количество сил.

ЦАГИ 1-ЭА.

В этом полете Алексей Михайлович впервые показал все элементы первого испытательного полета геликоптера, ставшие классическими: руление, подлет на малой высоте, поворот вправо, влево, горизонтальный полет с набором высоты, висение, вертикальная посадка. Юный Миль видел все собственными глазами. Он присутствовал на одном из важнейших событий не только его жизни, но и всей мировой авиации.

Полеты ЦАГИ 1-ЭА продолжались, в конструкцию геликоптера вносили изменения, улучшали его характеристики.

По статистике, до 1932 года официально зарегистрированным мировым рекордом в попытке поднять летательное устройство вертикально был результат 18 метров. На ЦАГИ 1-ЭА можно было побить этот рекорд.

Было ранее утро 14 августа 1932 года. Черемухин уверенной поступью направился к машине 1-ЭА. Аппарат вывели на летное поле. Биение сердца. Тишина. Отдан приказ запустить двигатели. Шум вокруг. Двигатель запущен. Винты вертелись с нарастающей скоростью. Вертолет поднялся в воздух, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Черемухин прибавил мощности – и вертолет поднялся. Высота 605 метров. Волнение в сердце и внутреннее ощущение не дают подниматься выше, и А. М. принял решение остановиться на этом результате, взяв курс на снижение высоты. Все не напрасно, интуиция не подвела: почти около самой земли с вертолетом что-то случилось, он начал падать. Вертолет довольно резко совершил посадку и сломал шасси. Еще бы немного промедления в воздухе, и эта задержка грозила бы смертью пилоту.

Чертеж автожира-истребителя А-12.

Автожир-истребитель А-12 в 1936 г.

Мировой рекорд побит!!! Первый полет на геликоптере совершен! Есть контакт! Благодаря усилиям и стальной выдержке советского инженера Алексея Михайловича Черемухина и коллегам из отдела особых конструкций, благодаря слаженности их действий советская авиация совершила огромный скачок в полетах на геликоптере!

Миль активно занимался авиацией, но он никогда не забывал о своей дочке Танечке и жене. Да, он проводил с ними очень мало времени, но старался обеспечить их всем, чтобы они ни в чем не нуждались. К сожалению, зарплата конструктора была довольна мала, поэтому прожить на эти деньги втроем было почти невозможно. Михаил Леонтьевич ищет подработку, благодаря которой он смог бы прокормить свою семью.

В 1931 году Пана Руденко приехала в Москву, где устроилась работать на завод в бюро новых конструкций, но через пять лет в силу семейных обстоятельств, связанных с ее братом, ей пришлось уйти с работы, которая ей очень нравилась. Старшего брата Паны – Ивана репрессировали, а если в семье имелись репрессированные родственники, то это сильно отражалось на карьере близких. Михаил Миль мог попасть под удар, его могли уволить, если бы узнали о репрессированном родственнике. Для Паночки это было двойным ударом: мало того что она очень любила своего старшего брата, так и работа в БНК (бюро новых конструкций) ей пришлась по душе. Она все время находилась дома одна с дочкой, а работа помогала почувствовать себя настоящим специалистом. Поэтому работа для нее была глотком свежего воздуха. Танечке наняли няню, так как зарплата Михаила и Паны позволяла покрыть все расходы. Но, увы, из-за навалившихся неприятностей ей пришлось оставить свое рабочее место. Миль снова стал единственным кормильцем в семье, Танечка подрастала, а расходы не уменьшались. Это обстоятельство он преодолел, взявшись за переводы и редакторскую работу. Миль в совершенстве владел немецким языком. На этом его языковые познания не закончились! Миль записался в кружок английского языка, чтобы в будущем переводить не только немецкие книги и статьи, но и английские.

Пана Руденко с дочерью Таней. 1933 г.

Знание языков помогало Милю в работе. Он читал авиационные журналы и книги в подлиннике. Это позволяло ему быть в курсе последних новостей в авиационном мире. Каждый раз, приходя домой к Милю, на его рабочем столе можно было увидеть огромное количество иностранных книг и исписанных бумаг. Но все же большую часть своего времени он посвящал проектированию вертолетов.

Предвоенная тревожность

Приближалась война. Обстановка в стране постоянно накалялась, и авиаконструкторы активно занимались разработкой боевых самолетов, которые должны были иметь огромную мощь. Предвоенное время для Миля было временем напряжения всех творческих сил. Миль понимал, что война неизбежна, поэтому работал много – по 10–12 часов в сутки. В это время он занимался не только вопросами автожиров, но и самолетостроения: разрабатывал критерии эффективности управления боевых самолетов. Он придумал то, каким образом связать летчика и машину, чтобы летчик чувствовал самолет в полете. Миль работал в отделе особых конструкций, где являлся соавтором двух автожиров – А-12 и А-15, он также занимался разработкой теории ротора. Главный вопрос, который больше всего волновал его в то время, – проектирование и конструирование лопастей, создающих достаточную подъемную силу и обеспечивающих возможность авторотации. Данной теме он посвятил более 30 работ и статей. Геликоптеры часто ломались и не могли долгое время находиться в воздухе. Им требовался очень мощный мотор, который дал бы нужное количество мощности, чтобы не только поднять геликоптер в воздух вертикально, но и продолжить поступательный полет. Кроме мотора, требовалось создать лопасти, которые давали бы возможность аппарату сделать безаварийную и плавную посадку с выключенным двигателем. Это называется посадка на авторотации (самовращении ротора). Вопросы устойчивости и управляемости автожира также занимали его внимание.

Автожир А-12. Рисунок Миля.

Помимо глобальных изменений и усовершенствований в вертолете, Миль занимался и другими вещами, но не менее важными. Его энтузиазму и идеям не было границ, он говорил не только о создании мощного мотора и создании лопастей, но и выдвигал идеи об изменение шасси, втулки ротора и т. д. Это вопросы были очень важными, поскольку создать надежный летательный аппарат без этих элементов конструкции невозможно. Так как на всех испытаниях геликоптеров Миль присутствовал и видел воочию успехи или же, наоборот, неудачи в испытаниях вертолетов, то увиденное он анализировал. Он всегда был склонен к анализу и размышлениям. Михаил Леонтьевич занимался теоретическими исследованиями, старался найти научное обоснование явлений, проявившихся во время испытаний автожира или геликоптера. При этом он всегда предлагал способ, каким образом надо изменить конструкцию агрегата, чтобы устранить неполадки.

И вот, казалось бы, такая малозначимая вещь, как шасси. По сравнению с такими проблемами, как нехватка мощности мотора, неустойчивость управления, – шасси кажутся недостойными внимания, ведь от них на первый взгляд практически ничего не зависит. Как бы не так! Однажды, когда Миль присутствовал на испытаниях автожира ЭА-2 в ЦАГИ, он стал свидетелем аварии: при посадке автожир резко развернулся и завалился на капот. Многие из присутствующих не стали даже разбираться в причине аварии. Ведь для них все было предельно ясно: во всем виноваты дежурный по старту, который дал неправильное указание о направлении ветра, и летчик, который не смог предотвратить аварию.

За ошибки обоим объявили строгий выговор. Но никто в тот момент даже не мог подумать, что дело заключалось не в человеческом факторе. Только Миль, который внимательно следил за ситуаций и ее последствиями, смог детально проанализировать и понять ошибку, а главное – ее причину. Любой человек, который хотя бы раз в жизни в зимний период водил машину, знает, что на скользкой дороге автомобиль менее устойчив и им сложнее управлять. Автожир – это та же машина с колесами, которую во время приземления может занести. Проанализировав все моменты и силы, действующие на автожир при посадке, Миль доказал и наглядно продемонстрировал коллегам действительную причину таких разворотов. Все это привело к тому, что он предложил усовершенствовать конструкции шасси автожиров и технику пилотирования. Михаил Леонтьевич опубликовал свои рекомендации по усовершенствованию шасси, после которых его авторитет в глазах коллег стал только крепнуть, а другие авиаконструкторы узнали о новом и перспективном конструкторе – Михаиле Миле.

Но в дальнейшем все свое внимание Миль направил на разработку лопастей, устойчивости и управляемости летательных аппаратов.

Легким на подъем автожирам хватало мощности и силы несущего винта. Но с увеличением массы летательного аппарата пришлось увеличить и диаметр несущего винта. К сожалению, все испытания автожиров с новым несущим винтом, созданным и разработанным другими конструкторами, не увенчались успехом: лопасти ломались при посадке, при взлете, какие-то вовсе приводили геликоптер к биению и тряске ротора (ротор – вращающаяся часть в машине, которая использует силу ветра для поднятия и движения геликоптера в воздухе). Миль несколько раз присутствовал на экспериментальных полетах, но все они были безуспешны.

Во время испытаний автожира А-6 случилось что-то непонятное: ротор начало трясти, и многие конструкторы и наблюдатели не могли понять причину тряски. Склонный к анализу Миль вместе со своей первой бригадой, начальником которой он являлся, решил найти причину аварии. Он исследовал влияние профиля лопасти на устойчивость и управляемость аппарата. Сделанные в этой работе рекомендации о необходимости несимметричного профиля лопасти привели к значительному изменению ее конструкции. В течение нескольких дней по выводам этой работы были спроектированы 4–5 вариантов лопастей и отданы на завод. Их очень быстро изготовили благодаря дружбе с работниками завода. Лопасти были испытаны в полете, и был выбран наилучший вариант для автожиров АК-4 и А-4. Испытания завершились полнейшим успехом! С тех пор Миль стал конструировать лопасти ко всем строящимся автожирам. Позднее он опубликовал эти исследования в работе «О динамическом закручивании лопасти в полете».

Миль активно занимался испытаниями, он сам ставил себе задачи, чтобы найти их решение, читал все книги об автожиростроении. Он решил глубже вникнуть в суть проблемы, в теорию, во внутренние агрегаты: он хотел досконально изучить каждый дюйм автожира и самому наблюдать поведение автожира в полете. Для этого в 1935 году Михаил Леонтьевич сдал все экзамены и получил свидетельство летчика. Энтузиазму и профессиональному интересу Михаила Миля можно было только позавидовать – тогда ему было всего 26 лет, но он уже преуспел во многом: усовершенствовал конструкции автожиров и сделал несколько научных публикаций. Когда Миль решил получить свидетельство летчика, некоторые люди недоумевали: «Что этому юнцу еще нужно?» Миль прилагал все усилия, поэтому с каждым днем он приближался к своей заветной цели – созданию советского вертолета, пригодного для практического использования.

Слово «вертолет» ввел в обиход Камов в начале 1950-х годов. В 30-е годы летательные аппараты с винтом подразделялись на автожиры и геликоптеры. Именно в начале второй половины XX века появились вертолеты. Михаил дневал и ночевал на работе, изучал книги, чертил схемы. За его упорство, за идеи многие коллеги стали называть его богом аэродинамики.

Но ни один человек, который стремительно движется к своей цели, не избегает завистливых взглядов, а кто-то даже наживает себе врагов. Миль тоже не избежал этой участи, и ему пришлось столкнуться с рядом неприятностей от недоброжелателей, которые считали, что 26-летний Миль слишком быстро продвигался по карьерной лестнице, что у него на уме исключительно корыстные цели, а не благие, что он пользовался не собственным умом, а уже созданными и разработанными идеями. Михаил Леонтьевич умело справлялся с недоброжелателями, ровно так же, как это делают сейчас все люди, – он просто не обращал на них внимания. У юного конструктора было слишком много дел, связанных с авиацией, поэтому на косые взгляды просто не хватало времени.

Миль с семьей: Пана, Танечка и Вадик.

После получения свидетельства летчика, которое помогло Милю понять поведение летательного аппарата в полете, ему стало ясно, что у геликоптера есть два самых важных агрегата, от которых зависит весь полет, – это ротор и лопасти. Во время построения ротора Миль с головой уходил в обдумывания мельчайших деталей, считая, что мелочей быть не может – в конструировании автожиров важно все. Миль понимал, что достаточно одного-единственного и, казалось бы, несущественного просчета, и это может привести к гибели людей. Создание любых машин требует огромной ответственности.

В 1936 году вместе с Н. К. Скржинским Михаил Миль построил бескрылый автожир-истребитель А-12, который поднялся на высоту 5000 м и достиг скорости 260 км/час.

Рекорды скорости и высоты автожира А-12 оставались недостижимыми для вертолетов Миля вплоть до конца 50-х годов XX века. Но большая скорость и высота таят в себе и большую опасность. В 1937 году автожир поднял в воздух летчик-испытатель Семен Кириллович Козырев, для которого это должен был быть двадцать девятый по счету полет на автожире А-12.

Летчик-испытатель С. К. Козырев.

Полет проходил успешно, но на высоте 700 метров неожиданно произошла поломка лопастей ротора. Козырев выпрыгнул из кабины пилота, но, к сожалению, он попал под лопасть автожира и лишился правой руки. От удара о лопасть парашют раскрылся, поэтому летчик приземлился, но было уже поздно – от потери крови и болевого шока Козырев умер еще в воздухе. Причина поломки лопастей ротора заключалась в усталости материала, по-простому – в изношенности.

1937 год принес очень много бед всему коллективу ЦАГИ, особенно первой бригаде, в которой начальником был М. Л. Миль. Многих коллег репрессировали, а некоторых уволили. Миль потерял лучших авиаконструкторов, и это была большая потеря для ЦАГИ, но для него она оказалась просто невосполнимой. Репрессии коснулись не только работников отдела особых конструкций (ООК), но и проектов, над которыми работали представители отдела. Например, автожир А-15, над которым длительное время работали, так и не был построен. В преддверии войны правительство приняло решение о строительстве завода опытных конструкций (ЗОК) под руководство Н. И. Камова. М. Л. Миль был назначен его заместителем. Завод был предназначен для серийного выпуска боевого автожира А-7, корректировщика артиллерийской стрельбы. Автожир уже успешно прошел все испытания и был готов к боевым действиям.

Михаил Леонтьевич связь с ЦАГИ не прерывал, работал на половину ставки, занимаясь проблемами устойчивости и управляемости боевых самолетов. В связи с надвигающейся войной эти задачи были актуальными.

Автожир А-7. Май 1941 г.

Война приближалась со стремительной скоростью, многие люди понимали, что это невозможно предотвратить. О войне не говорили открыто. Единственное, что можно было сделать, – это хорошенько подготовиться. Естественно, конструкторы самолетов ощущали давление предвоенной поры. Авиастроение активно развивалось, строились авиационные заводы, люди работали по 10 часов в сутки.

А Миль, зная, что времени осталось не так много, работал по 10–12 часов в сутки. Как он говорил: «Мы готовились к войне, только этим и жили, работали, не щадя сил, беда была в том, что не успели провести перевооружение армии».

В предвоенное время Милю пришлось немного отойти от автожиров, так как армии требовались самолеты, которые обеспечили бы Красной армии огневую поддержку сверху. Но единственной проблемой, которую оставалось решить в самолетах, – было управление. Оно было простым, рычажным. Миль взялся за решение этой проблемы и предложил улучшить управление самолетов, создав новые схемы рулей.

Несмотря на подготовку к войне, Миль активно публиковал свои работы под названиями «Аэродинамика ротора автожира при криволинейном движении» и «Аэродинамика несущего винта с шарнирным креплением лопастей при криволинейном движении».

Роковые годы

Наступило 22 июня 1941 года. Началась война. В августе 1941 года он отправился с отрядом автожиров А-7 на фронт в качестве начальника технической бригады. Автожиры А-7 проходили испытания в горах Тянь-Шаня перед самой войной, в мае 1941 г.

В июле 1941 г. Миль отправил свою семью подальше от зоны боевых действий. Пана, дочка Танечка и маленький Вадик, которому только-только исполнилось 5 лет, вынуждены были уехать втроем к своим родным в Самару. Но пробыли они там недолго, так как родные ясно дали им понять, что они там не к месту, что они лишние. Пробыв в Самаре месяц с небольшим, они вернулись обратно в Москву, на дачу в Ильинском (рядом с г. Жуковский), которую они снимали. Михаил, вернувшись домой, очень удивился, когда увидел свое семейство, он был безумно рад их видеть. Война войной, но сердце не переставало скучать по самым близким ему на свете людям. Этот день они провели все вместе, вчетвером, за неплохим столом, который организовала дорогая Паночка. По пути в Ильинское она накупила великолепнейшей колбасы и сытных булочек.

В конце августа Милю пришлось отправиться на фронт с пятью автожирами А-7, где он должен был пробыть до октября. Семья приехала на станцию, чтобы про-водить Миля на фронт, этот день был очень тяжел и для Паны, и для Миши. Никто не знал, насколько долго продлится это расставание. Главное, чтобы не навсегда. Главное, чтобы Миша вернулся. Живым. Целым и невредимым. Во время прощания Вадик и Танечка бегали по платформе, резвились и очень сильно шумели. Но никто из прохожих не злился и не смотрел укоризненно в их сторону. Всем было ясно, что дети еще до конца не понимают всех ужасов войны, не понимают жестокости и бесчеловечности, которые творятся на фронте. Для них это был обычный день, в который они приехали вместе с мамой проводить папу на фронт. Они даже не понимали, что значит слово «фронт».

М. Л. Миль, В. А. Кузнецов (четвертый слева) и Н. И. Камов среди военных перед отправкой А-7 на фронт.

После прибытия на фронт Миль вылетел вместе с автожирами А-7, задача которых заключалась в том, чтобы с воздуха корректировать артиллерийский огонь, но для этой миссии, как выяснилось позже, они были непригодны из-за их шума. Пять автожиров были оборудованы специальным оружием и пушками, которые оказали бы незаменимую поддержку нашим войскам. В качестве боевого средства автожиры были непригодны: они производили очень много шума и не могли летать без прикрытия истребителей. Но по ночам они могли спокойно проникать в ближайший тыл врага, так как перемещались практически невидимыми, ведь не было артиллерийского обстрела, и в темное время суток их было невозможно обнаружить. Они доставляли партизанам листовки, донесения в штаб фронта, когда немцы неожиданно прорвали оборону.

В книге Елены Миль «Неизвестный Миль» приводится описание автожира А-7, который был задействован на фронте:

«А-7 представлял собой крылатый аппарат с 3-лопастным несущим винтом, фюзеляж имел две кабины – летчика и наблюдателя. Для улучшения обзора и обстрела хвостовая часть сильно заужена, низко расположенные крыло и лопасти складывались для удобства транспортировки и хранения его в ангарах. Трехколесное шасси и вспомогательная хвостовая опора обеспечивали устойчивость разбега и горизонтальное положение несущего винта, при его раскрутке и торможении сокращали разбег. Весил автожир 2230 кг. На нем установлен двигатель воздушного охлаждения М-22 мощностью в 480 л. с.

М. Л. Миль и С. А. Пехтин у реактивного ружья.

Стрелковое вооружение А-7 состояло из передней установки пулемета для синхронной стрельбы через винт с зарядным ящиком на 500 патронов и задней установки – турели с пулеметом Дегтярева. На 4 точках под автожиром подвешивали 6 бомб. Впоследствии с А-7 впервые запустили реактивные снаряды. Связь в воздухе с землей обеспечивала приемопередающая станция».

Миль никогда не бросал нуждающихся в помощи, даже если это могло бы обернуться угрозой для его жизни. Опасности никогда не страшили его, даже наоборот. Война затронула Михаила Леонтьевича чересчур сильно, где-то нанесла тяжелейшие раны, но не физические. Те раны, о которых речь пойдет немного далее, оказались намного больнее.

Одно из первых испытаний, которое послала Милю война, случилось под Ельней в сентябре 1941 года. Тогда немцы прорвали фронт в районе, где находились автожиры А-7. После прорыва немцев истребители улетели, автоматчики группы прикрытия автожирный отряд бросили: «Выбирайтесь сами!» Миль был единственным, кто не предался всеобщей панике, возникшей при внезапном отступлении. Он не растерялся, мгновенно собрался с мыслями и выстроил в голове дальнейший план действий. Первое, что необходимо было предпринять, – рассеять панику среди отряда. Миль отдавал приказ: «Разобрать автожиры немедленно».

В тот момент Миль был готов пойти на все что угодно, даже рискнуть не только своей жизнью, но и жизнью нескольких человек, лишь бы такой мощнейший летательный аппарат, как автожир А-7, не попал в руки врагу и не был использован против своей же армии, против Родины. Несмотря на панику, которая закончилась всего лишь пару минут назад, дисциплина помогла механикам быстро и слаженно работать, разбирая автожиры. Это был второй шаг, который предпринял Миль. Паника была рассеяна, но нужно было что-то сделать, чтобы автожиры не захватили немцы.

М. Л. Миль в период командировки в действующую армию. 1941 г. Из архива Н. М. Миль.

В считанные минуты Миль нашел полуторку, отрубил вместе с механиком мотор от автожира и под беспощадным огнем врага вывез автожиры в тыл. Миль рискнул всем, чтобы автожиры остались на службе у Красной армии, а не служили бы против нее. Лейтенант Трофимов и комиссар Чеботарев приняли решение написать начальнику завода, на котором работал М. Л. Миль, Н. И. Камову письмо с просьбой объявить благодарность Милю за его смелый и поистине героический поступок. До наших дней дошли некоторые выдержки из письма, написанного Камову: «За время работы в боевой обстановке Миль неоднократно по поручению командования эскадрильи и по собственной инициативе выезжал на боевые позиции в район расположения наблюдательного пункта артиллерийского полка для разрешения вопросов по применению автожиров. При вынужденном отходе из-под удара со стороны прорвавшихся подвижных частей противника товарищ Миль сумел спасти материальную часть автожира и вывезти ее из окружения. В районе Гжатска тов. Миль с помощью технического состава гражданской авиачасти сумел в сложной обстановке разобрать одну машину и отправить ее в Москву». Но вся эта ситуация заметно поколебала веру людей в автожиры, ведь они не оказали нужной помощи.

В семье было много горя. Милю пришлось пережить одну из самых тяжелейших потерь, которая только возможна. По дороге в эвакуацию его сын, 5-летний Вадик, заразился дифтерией. Это инфекционное заболевание, которое опасно для жизни, протекает в виде острого воспаления верхних дыхательных путей. Основную угрозу представляет отравление токсином, после чего поражаются сердечно-сосудистая и нервная системы. Когда семья вместе с Вадиком прибыла в эвакуацию, ему только исполнилось пять лет, и именно в этот день он разболелся. Промучившись полтора месяца, 19 декабря 1941 года он умер.

Эта детская смерть не была единственной в семье Милей.

В конце 1942 года в роддоме поселка Билимбай Пана родила девочку. Было холодно и голодно. На девятый день девочка умерла от двустороннего воспаления легких. В это время Миль был на фронте, он писал жене: «Целую тебя и дочек», ему даже не успели сообщить, что девочка умерла.

Миль очень часто вспоминал своего маленького Вадика и даже написал в его честь стихотворение, которое до конца своих дней помнил:

«Сына нет, далеко схоронили,

Он весенний свет унес с собой…»

Ужасы войны не пожелаешь видеть никому на свете, даже врагу. Жизнь в военное время оказалась тяжелее, чем предполагал Миль. Судьба не остановилась на детях, которых она нещадно забрала у семьи. Во время войны Миль потерял своих маму и родного брата Яшу. Яков погиб в боях под Калинином, где он наткнулся на мину, а мама скончалась в 1942 году в Казани. Личного горя в военное время Миль пережил очень много, даже слишком. Перенести такие потери дано не каждому. Но ввиду мягкого характера можно только задаваться целым рядом вопросов: откуда же Миль взял силы, которые помогли ему устоять перед ударами судьбы, не сломаться, как хрупкая ветвь от сильного порыва ветра?

Каким образом конструктор смог продолжать работу в направлении, который он сам себе поставил по жизни? Как он смог отойти от четырех потерь, шедших друг за другом, и не сбиться с намеченного пути? Остается только восхищаться мужественностью, силой воли и характера Михаила Леонтьевича.

Естественно, что война затронула множество семей, до сих пор люди чтят память о погибших, которых жестоко забрала война. Многие отцы, сыновья, мужья не вернулись с фронта, многих женщин и детей забрали вечные и неизменные спутники войны – голод, холод, болезнь. Но люди выстояли, справились, и нынешнее поколение – верное тому подтверждение. Мы живем, мы дышим, мы помним.

В начале октября 1941 года отряд автожиров А-7 под командованием М. Л. Миля вернулся в Москву. Всем повезло – никто не погиб, все вернулись живыми.

Миль сразу принялся за дело, даже не успев вздохнуть полной грудью, и приказал организовать доставку пяти автожиров обратно на завод, где их приведут в порядок и продолжат над ними работать. Миль вернулся к работе, но не над будущими вертолетами. У него было одно желание, которое он обдумывал уже по пути в эвакуацию: надо немедленно помочь фронту, нужно спасать народ, а для этого необходимо помочь Красной армии. У Миля в голове уже созрел не только план действий, но и план создания того, что поможет бойцам на фронте.

В 1942 году Миль выступил с предложением о разработке ружья, стреляющего реактивными снарядами. Сначала это предложение принято не было, так как ресурсов на его создание было не так много, а реактивные снаряды были еще далеко не совершенны, и вероятность их попадания в цель была крайне мала. Но Миль не отчаялся, и в голову ему пришла идея о создании противотанкового ружья оригинальной конструкции, которое должно было вести огонь по вражеским танкам реактивными снарядами РС-82. Миль не выходил из своего кабинета ни днем, ни ночью, он упорно трудился, чтобы в кратчайшие сроки прийти к своей цели. Руководство ЦАГИ восхищалось идеями и упорством Миля, поэтому оно решило пойти ему навстречу и создать первый опытный экземпляр. В создании оружия ему помогает техник С. А. Пехтин.

В этом же году было создано противотанковое ружье, стреляющее реактивными снарядами. Миль лично проводил его испытания и сделал первый выстрел. Но изобретение чуть не сгубило своего создателя. Весть об изобретении необычного оружия обошла всех людей, и многие решили увидеть его воочию. На испытание пришли не только работники завода, но и военные специалисты. Испытание проводилось в феврале, поэтому вся испытательная площадка была засыпана снегом. Наступил заветный час. Напряжение нарастало с каждой минутой. Успех или неудача ожидают первый испытательный экземпляр? В поле установили мишень, площадку мигом очистили от снега. Присутствующие понимали, что реактивные снаряды достаточно тяжелые, поэтому не преминули отойти на почтительное расстояние от оружия. Миль шел к ружью, но кто-то из толпы окликнул его и накрыл полушубком, который, как потом многие поняли, сохранил жизнь конструктору. Раздался выстрел. Пламя и дым рвались назад. Снаряд с оглушающим свистом полетел в сторону мишени, но в этот же момент газовая струя выплеснулась из ружья прямо в сторону Миля. Полетели клочки от полушубка. Зрители толпой ринулись в сторону Михаила, но за толстым слоем дыма ничего не было видно. Когда столб дыма рассеялся, зрители увидели конструктора, который лежал неподвижно лицом вниз. Среди толпы слышался шепот, каждый задавался вопросом: жив или мертв?

Люди подбежали к Милю, перевернули его на спину и облегченно выдохнули: ЖИВ! Действительно, все обошлось. Это испытание чуть не закончилось смертью конструктора, но полушубок, который в последний момент кто-то из толпы накинул ему на плечи, сохранил жизнь, приняв весь удар от газовой струи на себя. Михаила лишь оглушило и слегка контузило.

Несмотря на постигшую его неудачу, Миль не отказался от дальнейшей доработки своего оружия. Он продолжал усовершенствовать его, и, безусловно, первое, что он сделал, – добавил специальный щиток, который защищал стрелка во время эксплуатации оружия, чтобы не произошло непредвиденного случая, который, например, произошел с самим Милем во время первого выстрела. В дальнейшем с оружием проблем не возникало, и все испытания проходили успешно.

За вклад в развитие отечественной авиационной техники в годы войны Миль был награжден двумя боевыми орденами.

Эвакуация

Война не прекращалась ни днем, ни ночью. Немцы наступали, шум взрывающихся снарядов и звуки выстрелов не прекращались ни на минуту. Миль делал все возможное, чтобы спасти свою семью и эвакуировать ее в безопасную зону куда угодно, лишь бы больше не было потерь в семье. Он хотел знать, что Паночка с дочкой Таней будут в безопасности. Для этого он решился на чрезмерно трудный для него, но необходимый шаг: он отправил свою семью на Урал, где обстановка была более спокойной. Не нужно слов, чтобы понять, как тяжело пришлось Пане и Мише вдалеке друг от друга. Но семье не пришлось разделяться надолго. Этому событию способствовало то, что Михаил стал заместителем руководителя завода Николая Ильича Камова. В это время Миль организовывает эвакуацию всего завода, чтобы уберечь людей от гибели. Сначала на Урал эвакуировались семьи работников завода, а двумя днями позже – сотрудники, в том числе и Миль.

Из Москвы нужно было срочно эвакуироваться, так как немцы подошли к ней очень близко и опасность была чрезмерно велика. Утром один снаряд попал в парикмахерскую в Ухтомском поселке, где находилась съемная квартира семьи Миля. Снаряд убил несколько десятков человек. Что будет дальше, неизвестно, но ясно было одно – нужно немедленно покинуть Москву и спасти свою семью.

В сентябре этого же года к дому Миля, который они снимали у старушки вблизи станции Ухтомская, подъехал автомобиль, в котором уже находились семьи Камова, Миля и Горохова, который являлся в то время директором завода автожиров № 290. Миль эвакуировался позже. А его семья вместе с семьей Камова отправилась в эвакуацию первой.

Путь был очень долгим, в дороге пришлось проводить и дни, и ночи. Но иногда машина делала остановки, чтобы семьи смогли переночевать в различных домах, попадавшихся им на пути. В военное время соотечественники всегда помогали друг другу, даже если они были незнакомы. Война не только забирает жизни людей, она еще способствует и их сплочению. Семьи стучались по вечерам в дома с просьбой о ночлеге. Без сомнений, каждый пытался протянуть руку помощи, иначе нация просто могла не выжить.

Семьи прибыли в город Горький, где приняли решение присоединиться к эшелону, следующему в город Билимбай, находящийся в Свердловской области. Всех разместили в торговом вагоне, в котором были необходимые для жизни удобства: нары, диван и теплая печка, но продуктов питания катастрофически не хватало, поэтому приходилось на всем экономить, чтобы прокормить детей. Эшелон по своей конструкции не мог двигаться быстро, поэтому дорога немного затянулась. Поезд ехал очень медленно, совершая долгие остановки. В какой-то момент он попал под вражеский обстрел, к сожалению, без жертв не обошлось: один человек погиб.

С трудностями, с долгими ночами, проводимыми в дороге, семьи доехали до конечного пункта города Билимбай. Они были изнурены, дорога далась довольно тяжело. На самом деле все было бы ничего, если бы не продовольствие, которого было очень мало. Через несколько дней до Билимбая добрался и Миль вместе с сотрудниками своего завода.

В эвакуации Миль вернулся к своей работе над автожирами. Семья Миля по прибытии в Билимбай расположилась в деревянном домике небольших размеров, а директор завода автожиров № 290 Горохов и конструктор автожиров Миль расположились в здании старой полуразрушенной церкви. На время эвакуации церковь являлась для них рабочим местом – заводом. Первым делом Миль начал не с построения новых машин, не с разработок автожиров, а с ремонта винтокрылых машин А-7, которые получили повреждения в боях. На заводе в ЦАГИ их не успели отремонтировать, так как заниматься этим было некому, а Миль проводил испытания противотанкового реактивного ружья. Вернуться к разработке и усовершенствованию автожиров Миль не смог, так как одна встреча повлияла на жизнь Миля и добавила в его жизнь самолетную страницу. Михаил Леонтьевич встретил С. В. Ильюшина, создателя истребителей «Ил». Узнав, что Миль сейчас занимается усовершенствованием устойчивости автожиров, Ильюшин предложил ему поработать вместе с ним над повышением эксплуатационных качеств боевых самолетов, и в первую очередь бомбардировщика Ил-4, а именно улучшением устойчивости и управляемости и их маневренности.

Миль с охотой принимается за дело. Позже он лично принимал участие в испытаниях самолетов. «Я здесь нарасхват по нескольким конструкторским бюро. Работаю по разным направлениям. Занимаюсь вопросами устойчивости и управляемости самолетов», – так Миль отзывался о своей нелегкой работе в Билимбае.

Впоследствии Миль получил письмо от руководства ЦАГИ с просьбой вернуться обратно, но он решает отложить возвращение, чтобы начатое дело довести до конца – сделать боевые самолеты устойчивыми и маневренными.

Самолетная страничка в жизни Миля

Михаил Леонтьевич не терял времени даром: на заводе в Билимбае работа над самолетами шла продуктивно и беспрерывно. Миль писал очень много статей на тему аэродинамики самолетов, где не только давал рекомендации по улучшению устойчивости самолетов, но и приводил алгоритм действий, который будет полезен летчику, чтобы настигнуть врага в воздухе и одержать над ним победу. Также Миль с особым внимаем изучил вражеские немецкие самолеты Messerschmitt-109 и Focke-Wulf-190, которые в то время были воздушной мощью. Как видно, Миль был не только теоретиком и конструктором, но и замечательным тактиком.

Он изучил вопросы не только более успешного построения отечественных самолетов, но и со всей ответственностью подошел к вопросу о немецких истребителях, чтобы вычислить их слабости и недочеты.

Впервые Миль обратился к самолетам, еще работая в ЦАГИ. Как уже говорилось, он даже написал работу по их аэродинамике, но потом занялся автожирами.

Многие зададутся вопросом, почему Миль взялся за самолеты, если во время войны они уже активно летали и воевали? Ответ довольно прост. Заводы по постройке боевых самолетов были созданы, производство самолетов активно началось, поэтому к началу войны уже тысячами выпускались И-6, бомбардировщик ДБ-А. Но многое в самолетах еще не было разработано до конца, они не были совершенны. Государство, зная, что скоро начнется война, приказало заводам ускорить производство, подготовить боевые самолеты к военным действиям, поскольку военная авиация просто необходима Красной армии, иначе стране придется очень тяжело. Заводы в экстремально сжатые сроки выпускали только что сконструированные самолеты. Но на них по-прежнему было достаточно тяжело летать: они были неустойчивы, управление было на примитивном уровне – рычаг и тросы. Управляемость на большой скорости терялась, поэтому летчику следовало быть чрезвычайно осторожным, так как одно лишнее движение могло стоить ему жизни. Именно это вынуждает Миля заняться безопасностью самолетов.

В это время Миль первый создал критерии устойчивости и управляемости. Он вывел закономерность: машина зависит от летчика ровно так же, как и летчик зависит от машины. Летчик должен не только понимать, но и чувствовать то, как и сколько сил приложить, чтобы подать ручку управления рулями. Чем больше летчик поворачивает ручку, тем больше нужно прикладывать усилий, и наоборот. Для этого Миль придумал так называемые компенсаторы, которые решили основную проблему.

Миль сопоставлял прошлые опыты на автожирах с самолетами. Именно так у него возникла идея о создании компенсаторов. На автожире без связи между усилиями на ручку управления и летательным аппаратом вообще невозможно летать – пилот не чувствует машину. Михаил проанализировал и понял, почему летчик порой не понимает поведение аппарата и в критических ситуациях прибегает к неправильным действиям. Сначала в своих работах он установил общие требования к управляемости, а потом пришел к выводу, что для связи летчика с машиной ручка должна двигаться с усилием, и определил нормы трения на эти усилия. Теперь стало возможным рассчитать управление еще при конструировании самолетов. Миль стал активно рассказывать о своих выводах, в которых он предлагал для управления летчиком установку амортизаторов в системе управления на ручке и на качалке управления.

«До этого при малых скоростях ручка управления отклонялась без усилий, поэтому летчик воспринимал самолет как неустойчивый. Амортизаторы в системе управления работают как автопилот, реагирующий на скорость полета, и, что самое главное, даже при малых скоростях позволяют плавно перемещать ручку», – писала Елена Миль в книге «Неизвестный Миль».

О компенсаторах, которых в армии ребята между собой называли «мили», подробно рассказал старейший друг Михаила Миля:

«Компенсаторы – это механизмы, значительно улучшающие летное управление самолетом. Дело в том, что до этого управление самолетом было элементарно простым – рычажным. Росли скорости, увеличивались размеры самолетов, и при дальних полетах летчики очень уставали, так как усилия на штурвал были довольно велики. Миль изобрел механизмы, которые сильно разгрузили управление (усилие на штурвал) и вдобавок позволяли летчику чувствовать, как росло усилие с увеличением отклонения органов управления».

Несмотря на заметное облегчение полета, которое позволял пружинный разгрузочный компенсатор, никто не решался проводить его испытания, так как все этого боялись. Милю было очень тяжело найти летчика, который согласился бы провести экспериментальный полет. Все дело в том, чтобы протестировать компенсатор, требовалось развить огромную скорость, резко ее потерять и войти в штопор (штопор – один из самых сложных режимов полета, критический режим. Это самопроизвольное вращение самолета относительно своих осей с одновременным снижением по крутой спирали. Сопровождается штопор частичной или полной потерей управляемости самолета. В первые годы развития авиации попадание самолета в штопор, как правило, заканчивалось катастрофой). В марте 1943 года все же нашелся один летчик-доброволец, который не испугался и провел полет с компенсатором. Полет завершился успешно. Летчик Лебединский вспоминал об этом полете: «Испытания проходили на самолете Ил-4. Самолет был хороший, но малоустойчивый – при потере скорости переходил в штопор, выходя из него, несколько набирал высоту, затем опять терял и так падал до земли. Мы летали в облаках, мы летали ночью в тумане. Если нормально летать, не терять скорость, то все хорошо. Но иногда недостаточно опытные летчики теряли скорость и, опасаясь, что совсем перестанут контролировать ситуацию, отдавали несколько штурвал на себя, и самолет переходил в пикирование».

Но, для того чтобы получить разрешение на дальнейшее использование пружинного разгрузочного компенсатора, требовалось самолет облетать. Здесь у Михаила Миля снова возникли проблемы, так как найти летчика, который дал бы положительную оценку, было не менее трудно. Тогда он обратился к главному инженеру Авиации дальнего действия Виктору Георгиевичу Балашову. Миль объяснил ему всю сложность ситуации о поиске летчика-испытателя, так как, несмотря на то, что компенсатор уже прошел испытания, полет все равно опасен, ведь нужно прибегать к критическому режиму – штопору. Балашов со всем уважением к Милю откликнулся на его просьбу и привел в кабинет Лебединского. Миль во всех подробностях изложил ему ситуацию и объяснил, почему все отказываются летать на самолете. Тогда последовал очень короткий, но все решающий разговор:

– Вы со мной полетите в передней кабине? – спросил Лебединский.

– Полечу, – ответил Миль.

– Тогда разговор окончен.

Вдвоем они приехали в Монино, где стоял уже готовый к испытанию истребитель Ил-4. Все завершилось хорошо: самолет слушался и спокойно выходил из любого положения, даже из самых критических режимов. Положительная оценка не заставила себя долго ждать. Лебединский одобрил пружинный разгрузочный компенсатор, который до сих пор используется в авиации.

Вскоре главному инженеру Авиации дальнего действия Виктор Георгиевич Балашов дал приказ о том, чтобы компенсатор установили на все самолеты. Даже самые тяжелые самолеты были им оборудованы. Это простое, но очень важное и нужное усовершенствование заметно улучшило качество и безопасность полета. Теперь падение самолетов во время пикирования (пикирование – фигурный полет носом вниз по вертикальной линии на самолете) стало более управляемым.

За помощь, оказанную военной авиации (установка пружинного разгрузочного компенсатора на бомбардировщик Ил-4 и штурмовик Ил-2), Авиация дальнего действия представила Миля к ордену Красной Звезды. Это был его первый орден. Он очень им гордился.

Только после завершения своей самолетной миссии Миль принял решение о возвращении в Москву. Он выполнил свою задачу в Билимбае – улучшил и сделал безопаснее полет на самолете. Несмотря на то, что почти все свое время он посвящал работе с самолетами, Миль не переставал думать о винтокрылых машинах. Он не изменял своим интересам и своей мечте – душа его была навеки связана с геликоптерами. Михаил Леонтьевич много времени посвятил работам с самолетами, но при этом не переставал скучать по геликоптерам и автожирам, с которых все началось.

Вместе с семьей Миль вернулся из Билимбая, но их московская квартира оказалась занята, а все попытки, предпринимаемые с целью ее возврата, не принесли абсолютно никаких плодов. Руководство ЦАГИ вошло в положение семьи и предложило им комнату, находящуюся на территории завода. Раньше эта комната использовалась в качестве заводской кассы, поэтому будет несложно представить себе ее малюсенькие размеры. Как призналась Пана, размер комнаты не превышал семи метров, она даже не была уютной, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Пана с дочкой еще кое-как уживалась в комнате, но когда приезжал ее супруг, то стены начинали давить на ее жителей, помещения было недостаточно для троих человек. Пожив некоторое время, семья решила переехать в город Жуковский, который находится в Подмосковье. Там они получили двухкомнатную квартиру, поэтому жить стало намного проще. Позже в Жуковском в семье родились еще две дочери. Теперь детей стало трое: Таня, Надя и Леночка.

В 1943 году Миль вернулся в свой родной институт, где продолжил работать над устойчивостью самолетов, ведь на фронте требовались сильные летательные аппараты, которые помогут разгромить войска противника. До окончания войны, до 1945 года, Миль публиковал работы о самолетах: «Улучшение управляемости самолета и его продольной устойчивости со свободным рулем высоты», «Критерии управляемости». Последняя работа, в которой он обобщил все накопленные знания, переросла в кандидатскую диссертацию, которую Миль успешно защитил в том же году. В ней Михаил Леонтьевич решал вопросы устойчивости и управляемости автожиров и геликоптеров.

В 1945 году Миль был награжден орденом Отечественной войны II степени за работу в ЦАГИ.

Приказ по Центральному аэрогидродинамическому институту имени проф. Н. Е. Жуковского № 333, пос. Стаханово, 15 ноября 1944 г.

«В течение года в 1-й лаборатории группой кандидата технических наук т. М. Л. Миля была проведена работа по улучшению боевых качеств самолетов Авиации дальнего действия.

Спроектированный и построенный группой агрегат был испытан в боевых частях, принят для серийной постройки на вновь выпускаемых самолетах, изготовлен в массовых количествах для установки на все ранее выпущенные самолеты этого типа.

Инженер М. Л. Миль указом Президиума Верховного Совета награжден орденом Красной Звезды.

Отмечая работу научной группы № 12, ПРИКАЗЫВАЮ:

За плодотворную работу по повышению безопасности и улучшению летных свойств боевых самолетов объявить благодарность и премировать:

Миля М. Л., нач. группы, – месячным окладом

Ярошенко В. Н., зам. нач., – месячным окладом

Морозова И. Ф., инженера, – трехнедельным окладом

Грицуника П. П., механика, – трехнедельным окладом

Волкова, констр., – двухнедельным окладом

Масеева С. Б., инженера, – двухнедельным окладом.

П/п. Начальник ЦАГИ (С. Н. Пышнов)».
Газета ЦАГИ.

За свою деятельность во время Великой Отечественной войны Миль был награжден пятью правительственными наградами, а в 1944 году он стал лучшим научным сотрудником года в ЦАГИ. Милю тогда было всего 35 лет.

«А за что я получил этот орден, даже моя семья не знает. Я в войну придумал такое устройство, которое выводило пикирующий бомбардировщик Ил-4 из пикирования.

Летчики при пикировании испытывали перегрузки, теряли сознание, а это устройство выводило самолет из пике даже без воли летчика», – так Миль лично говорил о своем ордене.

Все пути ведут к вертолетам

Действительно, Милю пришлось пройти через многое, чтобы вновь вернуться к геликоптерам. Ему на протяжении всей жизни приходилось отрываться от разработки первых вертолетов, которые впоследствии будут известны всему миру как серия «Ми». После возвращения в Москву ему снова пришлось оторваться от своей цели, потому что в 1943 году завод по производству автожиров был расформирован. Миль вернулся в свой родной институт, откуда начинал свой конструкторский путь. Но Миль не сразу занялся своей целью, так как в институте разработки по автожирам и геликоптерам были полностью закрыты. Миль не знал, чем ему заниматься, потому что к автожирам он вернуться не мог, а с самолетами он закончил, так как в Билимбае он придумал средства по улучшению устойчивости самолетов и исчерпал свои возможности.

Но энтузиазму и расточаемой энергии Михаила Леонтьевича не пришлось бездействовать слишком долго, так как спустя пару недель ему поступило предложение от одного из руководителей ЦАГИ, профессора Ивана Васильевича Острославского, о создании в самолетном отделе первой лаборатории института научной группы по управляемости и маневренности самолета. Он с горящими глазами принял предложение, так как пребывать в бездействии было не в его манере. И вновь он вернулся к самолетам, вновь отошел от идей создания вертолетов, но все равно это не помешало ему исполнить свою мечту и воплотить идеи в жизнь.

В институте будние дни Миля были очень насыщенны: он не только работал над маневренностью самолетов, но и очень часто встречался с асами в вопросах аэродинамики, видными учеными, обменивался знаниями и опытом и даже вступал с ними в споры, причем очень разгоряченные. Конечно, бывало всякое, и когда Миль выходил победителем, а когда и проигравшим. Но чаще все заканчивалось более чем удачно для него, ведь Миль был прекраснейшим полемистом. В спорах он всегда руководствовался своими личными знаниями. Главное правило, которого он придерживался: «Не вступай в полемику, если твоих знаний в данном вопросе недостаточно». А знаний и опыта у Миля было предостаточно. Порой споры с оппонентом заходили слишком далеко, и для доказательства своей правоты Михаил Леонтьевич прибегал к крайним методам – наглядным. До нас дошли даже воспоминания одного из инженеров его группы И. Ф. Морозова: «Раз в своем кабинете М. Л. вел очень принципиальный спор о характере полета самолета типа „летающее крыло“ с Всеволодом Николаевичем Матвеевым. Для защиты своих позиций он неожиданно сделал из бумаги схематизированную модель и стал ее демонстрировать в полете. Модель летала по комнате, вычерчивая замысловатые траектории. Миль был в восторге от своего эксперимента. Матвеев в этом споре в итоге был вынужден признать себя побежденным. Да, М. Л. умел защищать свои идеи».

В 1943 году семья Миля переехала в Жуковский, где для них была выделена двухкомнатная квартира. Миль помнил о том, что руководство ЦАГИ просило его вернуться, когда он был в Билимбае. Но тогда он активно занимался улучшением качеств боевых самолетов, поэтому принять приглашение от своего руководства он не мог. Теперь, когда вся семья была в Жуковском, Миль вернулся в ЦАГИ. Он вновь стал во главе пятой лаборатории, и главной задачей для него стала работа по винтокрылым аппаратам. Миль вернулся в ЦАГИ с огромным багажом знаний и умений, ведь за плечами у него и опыт конструктора автожиров, знания по аэродинамике самолетов и автожиров, и практика пилота.

В 1943 году Миля назначили еще и начальником отделения, которое занималось самолетами и геликоптерами. Но самое главное для Михаила Леонтьевича – отделение занималось исследованиями по аэродинамике несущего винта, а также проектированием натурной геликоптерной установки (НГУ) для исследований полноразмерного несущего винта. С самого начала НГУ создавалась так, чтобы с помощью небольших доделок ее можно было превратить в одновинтовой вертолет.

С момента начала конструирования Миль постоянно пропадал на работе. Там он дневал и ночевал, приходил домой только чтобы поспать на сундучке в прихожей, а утром вновь уйти на работу.

Над конструкцией вертолета работали тайно, в основном по вечерам, в неурочное время, поскольку разрешения на это не было. Михаилу Леонтьевичу приходилось скрывать эти разработки, чтобы никто не подумал, что он занимается конструированием. Вместе с ним трудилась небольшая группа людей (примерно 15–20 человек), где все были единомышленниками и доверяли друг другу. У Михаила Леонтьевича царили уважение и рабочая обстановка. Если кто-то добивался успеха в своем деле, нужных результатов, то Миль радовался за него как ребенок. А когда в их отделении случилось несчастье, и хорошего товарища Петрунина, одного из лучших специалистов, сбил мотоцикл, то Миль переживал эту потерю как потерю одного из самых близких людей. Он даже организовал специальное разбирательство этого происшествия, чтобы наказать виновного.

Он меньше внимания уделял своим детям, своей жене, но Пана уже не обижалась, ведь этот этап она уже прошла. Теперь она понимала, что ее муж работает над очень важным проектом, над проектом всей его жизни, над воплощением своей идеи – созданием полноценного вертолета, нужного людям.

За все отвечал Миль, он стремился как можно больше приблизиться к созданию геликоптера, и кроме того, пытался сам добывать нужные ресурсы. Фюзеляж, винт делались вполне легально, а вот хвостовой винт и хвостовая балка проектировались тайно. М. Л. Миль пользовался исследованиями и наработками, полученными в довоенное время. Он собственноручно перевез из Билимбая архив автожирного завода № 290 в лабораторию ЦАГИ.

Жизнь и работа в ЦАГИ
Создание опытно-конструкторского бюро

Идея о создании конструкторского бюро для проектирования и построения геликоптеров пришла Милю еще во время войны. О своей идее построить геликоптер он даже писал письмо Сталину. Но в военное время идею воплотить в жизнь не удалось и ее пришлось отложить до лучших времен. Создание натурной геликоптерной установки (НГУ) могло быть одним из шагов к созданию геликоптера.

В то время в США уже начали активно строить вертолеты, и даже начался геликоптерный бум. Знаменитый конструктор Сикорский изобрел и построил трехместный уникальный аппарат. Машина не была обеспечена дополнительным оборудованием, не имела боевого снаряжения, не обладала огромной скоростью. Но главное, она могла летать и показала себя как новое транспортное средство. Во время Второй мировой войны вертолеты Сикорского в Индокитае вывозили раненых из джунглей. В СССР были в курсе успехов американского конструктора, поэтому правительство решило начать разработки геликоптеров, чтобы прекратить отставание страны в этой области.

Конструкторы самолетов прекрасно знали о способностях такого талантливого аэродинамика, как Михаил Леонтьевич Миль. Именно поэтому А. С. Яковлев предложил ему поехать в Новосибирск, чтобы руководить работами по созданию вертолета. В Новосибирске находился филиал конструкторского бюро Яковлева. Миль думал над его предложением, но все же отказался, так как переезд в Новосибирск был бы очень сложным периодом: война совсем недавно закончилась, семья только-только получила квартиру в Жуковском, и они уже были измучены различными переездами.

Почти сразу после возвращения из эвакуации Миль получил предложение о проведении научно-исследовательской работы по вертолетам в ЦАГИ, которая помогала бы конструкторскому бюро в Новосибирске. Михаил Леонтьевич возглавил это направление и руководил аэродинамическими исследованиями для этого бюро, так как оно не имело ни практической, ни теоретической базы.

Авиаконструкторы (слева направо): А. С. Яковлев, М. Л. Миль, О. К. Антонов.

В ЦАГИ построили лабораторию с целью изучения аэродинамики несущего винта, о которой уже говорилось выше. Тогда же для построения трехместного вертолета в сжатые сроки правительство дало одно и то же задание трем конструкторам – Милю, Яковлеву и Братухину. Перед ними стояла важная и ответственная задача – создать одновинтовой вертолет, который можно выпускать серийно. Это было настоящее соревнование между тремя конструкторами Советского Союза.

Миль сразу приступил к работе. Для того чтобы организовать опытно-конструкторское бюро в ЦАГИ, Миль обратился в Министерство авиационной промышленности, где выступил с предложением о создании трехместного вертолета ГМ-1 (впоследствии он был назван в честь своего создателя Михаила Леонтьевича Миля – Ми-1). К Милю в министерстве относились с большим уважением, так как многие знали о его роли в улучшении качества советских военных самолетов. На заседании Министерство авиационной промышленности с вниманием выслушало Миля и единогласно приняли его предложение.

Московский вертолетный завод имени Миля. Конструкторское бюро (КБ МВЗ) в Сокольниках.

На создание опытно-конструкторского бюро повлияло и указание И. В. Сталина, написанное министру обороны Г. К. Жукову: «Почему в США много фирм занимаются геликоптерами и они применяются уже в армии, а у нас копается только Братухин и ничего конкретного нет? Подготовьте предложение для исправления этого положения». Была образована межведомственная комиссия, которая подготовила постановление Совета министров СССР под грифом «Совершенно секретно». В постановлении одним из пунктов было разрешение Министерству авиационной промышленности образовать конструкторское бюро тов. М. Л. Миля. Эту дату 12 декабря 1947 года считают датой образования Московского вертолетного завода имени М. Л. Миля, так сейчас называется предприятие.

На основании этого постановления был выпущен приказ Министерства авиационной промышленности, копия которого сохранилась в личном архиве М. Л. Миля.

«Приказ Министра авиационной промышленности Центропункт (это комментарий Михаила Леонтьевича на проекте приказа)

Во исполнение постановления Совета Министров от 12 декабря 1947 года.

Приказываю:

1. Организовать Опытное Конструкторское Бюро Главного конструктора М. Л. Миля на базе завода № 383 МАП.

2. Назначить тов. Миля М. Л. Главным конструктором и ответственным руководителем завода № 383.

Обязать начальника ЦАГИ Шишкина С. Н. предоставить возможность ОКБ тов. Миля работать по проектированию геликоптера, строящегося по правительственному заданию, на территории ЦАГИ до 1 мая».

В 1947 году опытно-конструкторское бюро было создано и включало в себя опытное производство, экспериментально-исследовательский комплекс и летно-испытательную базу. Миль был непомерно рад и считал, что он сдвинул гору, так как он прилагал огромные усилия, чтобы убедить Министерство авиационной промышленности (а также ЦАГИ) в необходимости создать ОКБ. Оно поможет конструированию вертолетов в ближайшие сроки, и советская авиация воспрянет с новой силой. Правительство выделило заводу деньги на построение трех летательных аппаратов. В 1948 году, менее, чем через год, совершил первый полет геликоптер, и начинаются первые летные испытания. К сожалению, два из них потерпели крушение и разбились. Остался только один геликоптер, который впоследствии получил название Ми-1.

Справка
Опытно-конструкторское бюро (Московский вертолетный завод имени М. Л. Миля) – сегодня одно из самых авторитетных мировых разработчиков вертолетной техники, чьи вертолеты эксплуатируются более чем в 100 странах. Первоначально новое ОКБ располагалось на территории ЦАГИ в Жуковском под Москвой. В его состав входило около 25 человек. В июле 1948 г. ОКБ перебазировалось в Тушино в Москве. В 1947 г. М. Л. Миль выступил с проектом создания одновинтового геликоптера ГМ-1 (Ми-1). В сентябре 1948 г. совершил первый полет первый прототип геликоптера ГМ-1.

Для Миля конструкторское бюро значило очень многое. Он всегда с головой уходил в работу. Весь коллектив работал с ним слаженно. Никогда Михаил Леонтьевич не ставил людей в затруднительное положение, всегда старался идти навстречу, если у человека что-то случалось. Даже когда кто-то заболевал, Миль старался помочь устроить ему место в больнице, помогал чем мог. Он никого не обделял вниманием, каждый был ему дорог. Как писала его жена, он ни к кому не относился жестоко, никогда не считал себя выше других и для него все были равны, а он был равен всем.

Знаменитый Ми-1

Михаилу Милю первым делом нужно было создать хороший коллектив профессионалов своего дела, опытных конструкторов. Но сделать это было сложно, потому что все опытные конструкторы уже работали в других бюро и ему пришлось набирать новичков в своем деле. Группа набралась всего лишь в 25 человек, а сам Миль был в ней единственным специалистом не только в аэродинамике, но и вообще в конструкторском деле.

С большими усилиями и с большим напряжением бригаде все же удается создать первые чертежи и передать их в производство на Киевский авиационный завод. Чертежи были закончены в очень короткий срок благодаря тому, что уже была создана натурная геликоптерная установка (НГУ), которая явилась основой будущего одновинтового вертолета, кроме того, использовались наработки ООК ЦАГИ.

Вертолет Ми-1.

Вертолет Ми-1 в трех проекциях.

По своему внешнему облику вертолет Ми-1 был похож на многие одновинтовые вертолеты, такие как известный американский вертолет Sikorsky S-51, созданный в 1946 г., и английский вертолет Bristol 171, созданный в 1947 г., но не повторял конструкцию ни одного из них. ГМ-1 выгодно отличался от них по техническим характеристикам. Конструкция ГМ-1 создавалась на основе знаний и опыта, накопленных отечественным вертолетостроением в ООК ЦАГИ. Несмотря на две первые неудачи с полетами вертолетов, главный конструктор и все его сотрудники верили, что летательный аппарат будет удачным и найдет практическое применение.

Вертолет ГМ-1 должен был проходить летные испытания. Руководителем летно-испытательной станции стал Г. В. Ремезов, он имел опыт работы по геликоптерам в довоенное время. Первые летные испытания проходили летом, погода была прекрасной, светило солнце, и никаких преград для полета не было. Все зрители первого полета ГМ-1 пребывали в волнении, ведь никто тогда еще не знал, чем же закончится испытание. И вот на летной площадке появился летчик-испытатель М. К. Байкалов, который должен был поднять машину в воздух. Сердцебиение усиливалось с каждым шагом, когда он подходил к вертолету. Первым делом он провел рукой по корпусу, как бы лаская аппарат. Очень многие летчики так делают и сейчас. Для них это не просто машина, кусок железа, как бы сказали сейчас, – это было нечто большее, живое существо, которое нуждается в заботе, и если ты к нему будешь добр, то и вертолет ответит тебе тем же. Это был не первый в его жизни полет, не в первый же раз он сидел в летательном аппарате, но этот полет был для него особенным, необычным. Наконец, Байкалов сел в кабину пилота, плавно завел машину, послышался шум работающего двигателя и винта, набирающего обороты. Пауза. Летчик настраивался и подготавливался к взлету. Он должен был взять контроль не только над вертолетом, но и над собой, ведь нужно было сосредоточиться и сделать все так, как требовалось. Он начал отрывать вертолет с очень медленной скоростью от земли, как бы неуверенно, чтобы контролировать малейшие изменения в движении. Прошло несколько секунд, и вертолет поднялся в воздух на высоту 150 миллиметров и завис. Вертолет держался уверенно, не было никаких покачиваний из стороны в сторону, не произошло никаких сбоев, двигатель работал хорошо.

Не успел вертолет приземлиться, как со всех сторон послышались крики радости, каждый поздравлял друг друга с победой, ведь в СССР появился свой ПЕРВЫЙ уверенно летающий вертолет. Люди бросали в воздух свои головные уборы, повсюду слышались поздравления. В тот момент каждый ощутил себя частью очень важного момента в истории, который навсегда останется в памяти людей.

Летчик-испытатель Матвей Карлович Байкалов.

Михаил Леонтьевич Миль за своим рабочим столом.

Теперь, когда первый этап уже был пройден, машине предстояло пройти второй этап: начались испытания ГМ-1. С машиной обращались предельно аккуратно, Миль каждый раз присутствовал при любых полетах, наблюдая за машиной, за своим детищем. После полетов он постоянно расспрашивал летчиков-испытателей о повадках машины, как она ведет себя в воздухе, какие минусы они заметили, что было самым тяжелым во время полета. Для Миля его первое творение было самим любимым, ведь это он продумывал каждый миллиметр летательного аппарата, каждый винтик он проверял, сколько лет он мечтал о воплощении своих идей в жизнь, сколько бессонных ночей было позади. Теперь перед Михаилом Леонтьевичем стояло творение, к которому он стремился и от которого не мог отвести глаз.

М. Л. Миль у вертолета Ми-1.

Осматривать вертолет приезжали как летчики, так и некоторые конструкторы. Каждый хотел увидеть воочию и лично дотронуться до первенца советского вертолетостроения, который должен был выпускаться серийно. Однажды на аэродром приехал Андрей Николаевич Туполев, который решил взглянуть на диковинку, о которой был много наслышан.

– Ну, Миша, показывай свою стрекозу, – обратился он к Милю.

Байкалов взлетел, покружил над полем. Туполев пристально следил за полетом, потом хлопнул Миля по плечу, заразительно рассмеялся:

– Черт ее дери, а ведь летает!

Увидеть такую машину было для многих в диковинку. Во время испытаний на поле многие гражданские люди пугались, боясь такого шума, а главное – внушительных размеров лопастей ГМ-1. Казалось бы, люди пережили войну, слышали звуки разрывающихся снарядов, слышали залпы огня, видели самолеты, но такой машины, как ГМ-1, не видел никто. Больше года проходили испытания вертолета, но впереди были еще и государственные испытания, на которых вертолет должен показать все свои технические навыки.

Все оказалось не так радужно, и испытания пришлось отложить на некоторый срок. Государственные испытания назначили на середину апреля 1949 года. До испытательного аэродрома вертолету нужно добраться самому. Проводит испытания Матвей Карлович Байкалов, тот самый летчик-испытатель, который выполнил самый первый экспериментальный полет. М. К. Байкалов провел заводские испытания и очень хорошо овладел управлением ГМ-1. Он хорошо был знаком с посадкой вертолета и написал инструкцию по посадке вертолета в случае отказа системы управления.

Вертолет Ми-1.

Полет до испытательного аэродрома прошел хорошо, без происшествий. Теперь оставалось посадить вертолет среди толпы, которая первый раз в жизни видела винтокрылую летающую машину. В тот момент произошло что-то невероятное.

Когда вертолет подлетел к летному полю, машина начала выходить из-под контроля Байкалова.

Летчик пытался обуздать машину, используя все свои знания и все мастерство, но машина на высоте 70 метров закрутилась вокруг своей оси. Машина упала на землю и разбилась, летчик погиб на месте.

Это был черный день для Михаила Миля. Он присутствовал при этой катастрофе. Несколько дней он даже не появлялся на работе – работал вместе с комиссией над выяснением причин катастрофы. Весь коллектив прекрасно понимал, что для Миля это была очень большая трагедия, ведь погиб не только летчик, но что-то произошло с машиной, его детище рухнуло на землю, как рухнули все надежды Михаила Леонтьевича.

Через несколько дней Миль вышел на работу, он проходил по всем кабинетам и здоровался с каждым на своем пути. Многие коллеги просто отводили глаза всякий раз, когда видели Миля: он осунулся, лицо стало бледным.

Но, как оказалось потом, Михаил Леонтьевич не проводил время даром, он участвовал в работе комиссии, которая разбирала причины аварии. Наконец он собрал коллектив, чтобы объявить о причине аварии. В конструкции не было просчета, дело было не в ней. Из-за некачественной сварки разрушился вал трансмиссии, ведущий к хвостовому винту. Вал состоял из нескольких звеньев, каждое из которых представляло собой трубу с приваренными к ее концам фланцами.

Надежных методов контроля сварных швов тогда не было, качество их определялось визуально. Сварка подвела, металл оказался пережженным.

Милю было чрезмерно тяжело оправиться после неудачи, произошедшей с его вертолетом. Но проблему надо было решать, вертолет должен вновь подняться в небо, должен проявить себя и удачно приземлиться на землю. Решение не заставило себя долго ждать, так как инженер Котиков предложил оригинальное и простое решение – делать валы не сварными, а из точеных стволов артиллерийских пушек. Через три недели собранная машина стояла в ангаре. За время эксплуатации Ми-1 стволы ни разу не подвели.

Задание на создание связного геликоптера было дано сразу трем конструкторам: Яковлеву, Братухину и Милю. Как уже было сказано, Миль намного быстрее добился своей цели и создал первый советский вертолет, пригодный для практического применения. Несмотря на то, что проблема с хвостовым винтом была решена, Миль еще очень долгое время переживал гибель летчика и машины. Но испытания любых летательных аппаратов сопряжено с риском для летчика. Самой большой травмой для конструктора и его КБ остается катастрофа аппарата с гибелью летчика и по сей день. Все три конструктора, разрабатывающих геликоптеры, не смогли избежать потерь.

Во время испытаний вертолета «Омега» конструкции И. П. Братухина погиб весь экипаж летчика К. И. Пономарева, а летчик-испытатель М. Д. Дуров разбился во время экспериментального полета на Ка-8 конструкции Н. И. Камова. Это было тяжелое время для геликоптерных испытаний. Летчики-испытатели не решались сесть в кабину пилота, каждый хотел сохранить свою жизнь.

Конструкторам пришлось долгое время искать летчиков-испытателей для своих машин, чтобы продолжить полеты с целью выявления недостатков и последующих их устранений. Наконец весной 1950 года в бюро к Милю приходит полярный летчик Всеволод Владимирович Виницкий, который был наслышан о грандиозной «стрекозе», спроектированной Милем. Когда Виницкий увидел геликоптер Миля ГМ-1, то без раздумий и сомнений сказал, что он проведет все летные испытания Ми-1 до конца. Действительно, так оно и случилось.

Виницкий составил рекомендации по технике пилотирования первых серийных машин, в том числе при посадке на режиме авторотации в аварийных ситуациях. Он первым в СССР летал в условиях естественного обледенения и первым опробовал машину в слепом полете.

Полярный летчик-испытатель Всеволод Владимирович Виницкий у Ми-4.

Он внес незаменимый вклад в историю развития первого серийного вертолета Ми-1. Михаил Леонтьевич подарил ему свою книгу «Вертолеты» с надписью: «Первому летчику, успешно испытавшему Ми-1, с искренним уважением». Вертолет, созданный Милем, получил широкое практическое применение в Вооруженных силах и народном хозяйстве как в СССР, так и в других странах. Был выпущен крупной серией около 3000 машин.

Впоследствии был разработан вертолет Ми-2, который являлся удачным продолжением вертолета Ми-1. Грузоподъемность вертолета Ми-2 была в 4 раза больше, чем у его предшественника.

Не хочу испытывать судьбу

После гибели летчика-испытателя Байкалова Миль постоянно присутствовал не только на всех полетах, но даже и при запуске двигателя. Он с огромным вниманием следил за своим вертолетом, отслеживал малейшие ошибки, который допускал пилот. Миль боялся, что авария повторится, что снова придется начинать многое сначала.

Когда Миль чересчур сильно нервничал перед предстоящим полетом, чтобы справиться с волнением, он уходил в поле около аэродрома: побыть в одиночестве и собраться с мыслями.

Вертолет Ми-2.

После серии аварий он стал более ранимым и даже суеверным. Как это было распространено в авиации, во время испытаний на площадке никогда нельзя было встретить женщину. Весьма настороженно Миль относился еще и к числу тринадцать. Каждый знает, что это чертова дюжина. Летные испытания никогда не проводились по понедельникам и по тринадцатым числам. Про число 13 все предельно ясно, но при чем тут понедельники? На это у Миля было свое объяснение. «Заметьте, – говорил он, – летчик Пономарев погиб в понедельник, тринадцатого, на 13-м километре в 13 часов. Не хочу испытывать судьбу».

Пономарев К. И. – летчик-испытатель, чей экипаж в полном составе разбился во время экспериментального полета на вертолете «Омега» конструкции И. П. Братухина.

Третий прототип ГМ-1 с новой трансмиссией, который собрали в ОКБ, с каждым месяцем все увереннее летал. Наконец, в 1951 году детище Миля, который получил наименование Ми-1, выходит в серийное производство. В течение 25 лет вертолет Ми-1 бил все мировые рекорды. На нем был установлен 31 мировой рекорд, 11 из которых установили женщины. Он летал в самых разных климатических условиях, которые значительно отличались между собой: в Арктике, Антарктике, Африке, на Ближнем Востоке. Машина не переставала удивлять людей, так как она использовалась для самых разных целей: военных, санитарных, в сельском хозяйстве для внесения удобрений и опрыскивания виноградников. Даже на воде вертолет держался отлично с помощью специальных баллонетов.

Это был первый вертолет, который положил начало серии «Ми». Несмотря на то, что появились впоследствии и более совершенные вертолеты, такие как Ми-8, Ми-24, многие до сих пор любят его больше всех, так как он был первым. Самым первым вертолетом из знаменитой серии «Ми». Это первая любовь. А первая любовь, как известно, никогда не забывается!

Один год на создание Ми-4

Грузоподъемность у Ми-1 была всего лишь 300 килограммов. Миль не останавливался на достигнутом, и после начала серийного выпуска Ми-1 он уже начал задумываться над вертолетом, который будет иметь большую грузоподъемность и большее число посадочных мест. Это был очень смелый план, который предвещал скачок в вертолетостроении, поскольку никому в мире еще не удалось создать вертолет такого типа.

Ми-4, 60-е годы.

Миля вызывают к Сталину, где будут обсуждаться различные авиационные вопросы. Именно там Миль высказал свое предложение. К встрече со Сталиным он готовился очень тщательно, подбирая не только слова, но и репетируя позу, в которой он будет сидеть. Почему? Потому что туфли у Михаила Миля абсолютно не гармонировали с костюмом, а найти новые он никак не успевал. И занять было не у кого, поскольку туфель его размера не было ни у кого из работающих в ОКБ. Именно для того, чтобы скрыть свои немного потертые туфли, Миль и выбирал приемлемую позу.

Наступил день приема. У Сталина Миль увидел еще и других конструкторов вертолетов и самолетов. Там были Яковлев, Ильюшин, Братухин, Камов. Целью встречи являлось обсуждение вопросов советской авиации, а точнее, Сталин заявил о том, что СССР сильно отстает от мировой авиации. Возникла необходимость создания новых более мощных и грузоподъемных машин.

После слов Сталина выступил Миль со своим предложением о создании нового вертолета. Он показал нарисованные схемы вертолета, который потом назвали Ми-4. Так как на приеме находились и самолетостроители, то для них это было весьма необычное предложение. Они никогда не работали над вертолетами и не знали всех сложностей их конструкции. Туполев и Ильюшин сразу заявили о том, что их опытно-конструкторские бюро полностью загружены, и они ничем не могут помочь.

Когда дело дошло до Яковлева, он объяснил присутствующим, что их бюро тоже загружено работой, но все-таки согласился подумать, так как до этого они уже построили два экспериментальных вертолета. Если государство окажет материальную помощь и снабдит бюро всеми необходимыми ресурсами, то можно будет и подумать над созданием большого вертолета.

Миль (крайний слева) и Хрущёв с членами правительства на Ивановской площади в Кремле около вертолета Ми-4.

Сталин дал конструкторам сутки на то, чтобы обдумать предложение и дать точный ответ. На следующий день в Кремле были только Миль и Яковлев, которые приняли предложение и были готовы начать работу. Но дело приняло весьма неожиданный оборот для обоих конструкторов: Сталин повторно заявил о большом отставании в вертолетостроении и дал Михаилу Леонтьевичу и Александру Сергеевичу всего лишь один год на то, чтобы разработать вертолеты. Двухмоторный и двухроторный вертолет на 24 человека поручили конструкторскому бюро Яковлева, а одномоторный одновинтовой на 12 человек КБ Миля.

Это был чрезмерно короткий срок на то, чтобы разработать проекты. Яковлев и Миль попытались оспорить сроки, но Сталин поставил точку в этом вопросе. Взамен он пообещал, что снабдит оба бюро всеми необходимыми ресурсами, и конструкторам пришлось смириться с этими сроками.

В это время в Корее шла война, и вертолеты уже показали свои возможности, оказывали не только военную помощь, но и гуманитарную поддержку, они доставляли войска в труднодоступные места, куда не пройдет ни одна машина. На руководство страны действия вертолетов в военном конфликте произвели огромное впечатление, стало понятно, что вертолет может играть огромную роль в обороне страны. Тогда советское правительство и приняло решение о построении десантно-транспортного летательного аппарата, грузоподъемность которого будет превосходить все зарубежные образцы. Это задание поручили опытно-конструкторскому бюро Михаила Миля. Перед ОКБ Миля стояла новая научно-техническая задача, исполнить которую требовалось за год.

Естественно, работали люди не по 9 часов в день, а от 12 до 14 часов в сутки, так как сроки были чрезвычайными, а инженеров в ОКБ не хватало. Требовалась максимальная отдача сил, максимальные результаты. Люди принимали такой режим и делали все возможное.

Начиналась разработка нового вертолета, многое не было известно, поскольку такого вертолета еще не было. Если грузоподъемность Ми-1 была 300 килограммов, то десантно-транспортный вертолет должен иметь грузоподъемность в 5 раз больше. Как ее увеличить? Что предпринять? Увеличить диаметр винтов? Добавить двигателю лошадиных сил? Редуктор, трансмиссии, втулка – все должно быть рассчитано на увеличившуюся в 5 раз мощность. Несмотря на обилие вопросов, решение было найдено. В короткие сроки были готовы эскизы нового летательного аппарата. Оставалось определиться с расположением двигателя и некоторыми внутренними агрегатами. Двигатель Миль решает поставить впереди на нос машины, чтобы оставить место для грузоподъемной кабины. Для удобства погрузки тяжелой техники Ми-4 впервые был оснащен грузовым люком в задней части с откидными створками и опускающимся трапом.

Поршневой двигатель.

Турбинный двигатель.

Одновременно с заданием на разработку вертолета Ми-4 было дано задание на разработку двигателя ОКБ Аркадия Дмитриевича Швецова, который в то время занимался разработкой поршневых двигателей, кроме этого, нужно было разработать еще и редуктор к нему. Заместитель А. Д. Швецова будущий генеральный конструктор П. А. Соловьев присутствовал на совещании вместе с Милем и Яковлевым. Он добился постановления правительства о сроках, согласованных со сроками создания вертолетов, такими, чтобы двигатель АШ-82 был готов для установки на вертолет точно к завершению постройки вертолета, а не раньше. Они будут за этим следить. Это давало ОКБ Швецова возможность без спешки и основательно создать двигатель. Срок на разработку был дан всего один год. Справились за полтора года, как впоследствии вспоминал П. А. Соловьев. После успешного испытания двигателя АШ-82 на вертолете Ми-4 и проведения государственных испытаний было выпущено постановление правительства об организации серийного производства на Казанском вертолетном заводе.

М. Л. Миль обладал тонким художественным вкусом, сам рисовал, и вопрос о покраске новой машины был для него не второстепенным. Миль с огромным интересом выслушивал предложения по этому поводу от своих сотрудников. Но, как чаще всего случалось, у него уже были свои идеи на этот счет. Если он принял решение, то все попытки его переубедить были равны нулю. Однажды, когда Г. В. Ремезов настаивал на своем выборе цвета, Миль в шутку ему сказал: «Знаете, Герман Владимирович, моя жена должна мне нравиться!» В этих вопросах он никогда ни к кому не прислушивался.

Ми-4.

Любой прогресс всегда проходит через череду неудач. С Ми-4 произошло то же самое. Во время испытаний в апреле 1952 года возникали проблемы с флаттером (флаттер – самопроизвольно возникающие вибрации вращающейся лопасти, вызывающие иногда разрушение конструкции). Механик Макаров запустил двигатели, лопасти начали вращаться, но, набирая скорость, стали изгибаться и выходить из плоскости вращения. Макаров сразу выключил двигатель, иначе бы лопасти повредили корпус вертолета. Все подбежали к Милю, надеясь, что конструктор сможет объяснить причину проблемы. Единственная фраза, которую произнес Михаил Леонтьевич, звучала так: «Наверное, это флаттер». На следующий день вывод Миля вызвал споры и разногласия в коллективе, приехали даже специалисты из ЦАГИ, так как флаттер может случаться исключительно на самолетах, до этого с вертолетным флаттером никто не сталкивался. Для того чтобы искоренить все сомнения у своих коллег, Миль приказал установить контргрузы на лопастях. Во время следующего запуска двигателя многие зрители, среди которых, безусловно, были и специалисты в вертолетостроении, потеряли дар речи. Лопасти Ми-4 вели себя прекрасно, никаких посторонних колебаний не было. Это лишний раз показало, что Миль был прав, предположив, что случился флаттер.

Особенностью Ми-4, которая выделяла его среди всех иностранных вертолетов, были бустеры – гидроусилители в системе управления (бустеры – вспомогательное устройство для увеличения силы и скорости действия машины в моменты особо высоких нагрузок). Гидробустеры сопротивлялись аэродинамическим силам, принимая на себя вес от 300 до 700 килограммов. Благодаря гидробустерам полет на вертолете становился намного комфортнее.

Пилотам становилось легче выполнить нужный маневр, ведь для управления летательным аппаратом не требовалось особых физических усилий.

М. Л. Миль (в центре, сидит) в ОКБ, М. Н. Тищенко (стоит первый справа).

В ходе испытаний и доводки Ми-4 сотрудникам ОКБ М. Л. Миля удалось устранить такие проблемы, как флаттер и земной резонанс (самовозбуждающиеся связанные колебания лопастей и фюзеляжа), а также решить проблему создания лопастей с высоким ресурсом. Как говорится, в отечественной технике удалось сделать гигантский скачок в развитии, скачок от Ми-1 до Ми-4, который произошел за столь короткий срок.

Первоначально Ми-4 предназначался для перевозки людей, военных и гражданских грузов. В дальнейшем он выпускался как десантно-транспортный, а также противолодочный вертолет, в пассажирской и сельскохозяйственной модификациях. По своим летно-техническим характеристикам до 1960 года Ми-4 не имел себе равных. В сжатые сроки Миль разработал уникальный проект, который оправдал ожидания советского правительства. Благодаря незаурядным способностям Михаила Леонтьевича СССР вышел вперед, обогнав в гонке по вертолетостроению многие зарубежные страны. В 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе за создание вертолета Ми-4 была присуждена золотая медаль «За более гуманный мир».

Справка
Транспортный вертолет Ми-4 положил начало советской армейской авиации, он широко применялся как в Вооруженных силах, так и в народном хозяйстве, и на протяжении нескольких десятилетий оставался основным типом вертолета в Вооруженных силах СССР и ГВФ. Особенно велика была роль этих машин в освоении труднодоступных районов Сибири, Дальнего Востока и высокогорных районов Средней Азии. Ми-4 успешно служил геологам, нефтедобытчикам, промысловикам и спасателям. В 1956–1966 гг. свыше 700 вертолетов Ми-4 было продано в 34 страны мира, в том числе в Австрию, Алжир, Афганистан, Вьетнам, Гану, Египет, Ирак, Индию (свыше 100 машин), Индонезию, Иран, Испанию, Китай, Кубу, Монголию, Пакистан, Северную Корею, Сирию, Финляндию, Югославию и страны Варшавского Договора.

Вертолет Ми-4 стали поставлять за рубеж. Большой интерес к вертолетам «Ми» был в Индии. В это же время на фирме Сикорского создали подобный вертолет под названием S-62B. Американский S-62B также предложили для продажи в Индию, ведь по своим техническим характеристикам он был схож с Ми-4. В Индии, для того чтобы выяснить, какой же летательный аппарат применить для полетов в горах, было решено провести испытания обеих машин. Как и следовало ожидать, советский Ми-4 летал намного выше в Гималаях да и грузоподъемность у него была в разы больше, чем у американского вертолета. Индия тогда купила около сотни вертолетов Ми-4.

К наградам Миля прибавилась Ленинская премия, которую вручали Милю и ведущим сотрудникам ОКБ за решение за ряда принципиальных конструкторских проблем. Лауреатами премии стали: М. Л. Миль, Н. Г. Русанович, А. Э. Малаховский, А. К. Котиков, В. А. Кузнецов, Г. В. Козельков, И. С. Дмитриев, М. П. Андриашев, И. В. Ананьев.

Воздушный гигант Ми-6

В 1954 году в СССР появились турбовинтовые двигатели на самолетах, благодаря которым можно было увеличить грузоподъемность. Летом этого же года Миль задумывается над постройкой тяжелого десантно-транспортного вертолета. Миль активно занимается разработкой схем и чертежей, согласуясь с реальными техническими возможностями. Именно турбовинтовые двигатели, которые использовались на самолетах, Миль решает применить к своему новому проекту. Конструкторы-мотористы КБ конструктора П. А. Соловьева принялись за дело, чтобы создать двигатель мощностью 5500 лошадиных сил.

Для того чтобы поднять вертолет в воздух, одного мощного двигателя будет недостаточно: нужна огромная тяга, а для это необходимо увеличить диаметр несущего винта. Естественно, увеличивать его бесконечно нельзя, нужно найти необходимый диаметр, чтобы не переборщить, но и чтобы его диаметра хватало вполне.

Михаил Леонтьевич остановился на 35 метрах. Впервые в мире на этом вертолете была применена спарка турбовинтовых двигателей, которые были установлены впереди фюзеляжа. Такая схема стала классической, ее применяли впоследствии зарубежные конструкторы.

М. Л. Миль с летчиком-испытателем Р. И. Капрэляном и инженером Ф. И. Новиковым у вертолета Ми-6.

Коллектив Миля состоял из выдающихся специалистов, и многие предлагали начальнику свои идеи для создания вертолета большой грузоподъемности. Кто-то заявил о том, что количество винтов на вертолете надо увеличить, чтобы обезопасить полет. Смелое предложение, ведь до этого у КБ были только одновинтовые вертолеты. Одновинтовая система Ми-6 представлялась Милю выгоднее, так как опыт в построении одновинтовых вертолетов был уже достаточно велик и не оставлял за собой нерешенных вопросов. Перед Милем стоял выбор: отказаться от собственной идеи и пойти по новому пути или же не рисковать и идти уже по проложенной тропе? Энтузиазм и уверенность в своих силах победили, поэтому он выбрал первый вариант – развитие одновинтовой схемы.

Проблем при создании вертолета было много, так как требовалось новое техническое оборудование, нужен был новый аэродинамический расчет, новый главный редуктор и так далее. Но, несмотря на трудности с вертолетом, радостей все равно было больше, ведь все-таки аппарат строился, медленно, но строился. Миль неустанно повторял: «Я живу, чтобы работать, в то время как другие работают, чтобы жить».

Построение вертолета было закончено к 1957 году. Ми-6 выкатили на летное поле, чтобы начать экспериментальный полет. Размеры вертолета поражали: диаметр лопастей – 35 метров, размер грузовой кабины, как у транспортно-десантного самолета Ан-12 (12x2,65x2 м). Это был гигант, который и в сравнение не шел ни с какими другими вертолетами. Все испытания проходили намного успешнее и быстрее, нежели испытания вертолетов Ми-1 и Ми-4.

Слава о Ми-6 разлетелась по всему миру. Люди приезжали посмотреть на гиганта, чьи размеры не оставляли равнодушным никого. Во время каждого испытания Ми-6 поражал своими рекордами. Например, в сентябре 1962 года вертолет поднял фантастический груз весом 20,1 тонны на высоту 2738 метров, немного позже поставил рекорд по скорости – 320 километров в час.

Вертолет был рассчитан на перевозку 65 человек, чаще использовался как военно-транспортный вертолет.

Максимальная разрешенная масса аппарата составляла 42 тонны.

Ми-6 на трелевке леса в Швеции.

Работы над совершенствованием вертолета велись постоянно. Позже на него были установлены автопилот и новейшее (на то время) навигационное оборудование. Это позволяло использовать вертолет и днем, и ночью.

После проведения государственных испытаний вертолет Ми-6 был передан на Ростовский вертолетный завод в серийное производство, первые машины появились уже в 1959 году. Его поставляли и за границу, в Индию, где он работал в труднодоступных местах. В СССР его тоже использовали для народного хозяйства. Вертолет сыграл огромную роль как надежный трудяга и основной грузовой транспорт для освоения нефтегазовых месторождений Западной Сибири.

Весь мир пребывал в восхищении перед мировым гигантом. А это все советский «Ми» – вертолет Ми-6.

Кран, который умеет летать

В 1959 году Милю исполнилось пятьдесят лет. Большую часть жизни он посвятил своему любимому делу. Он считал себя счастливым человеком, имел прекрасную семью, которая гордилась им и всячески оказывала свою поддержку. Каждое лето Михаил Леонтьевич вместе с женой и детьми ездил в Крым, манивший их своей красотой. Со своими родными, он проводил не очень много времени, ведь на первом плане у него всегда была работа, которая приносила успех всей стране. Именно за поддержку жены, за ее доверие Михаил Леонтьевич был ей благодарен. Достаточно вспомнить фразу Миля: «Спасибо тебе, Паночка, что ты освободила меня от всех забот и дала возможность заниматься любимым делом».

В 1960 году конструкторское бюро начало работать над новым проектом – вертолетом, который позволит перевозить крупногабаритные грузы весом до 12 тонн на внешней подвеске. «Появилась мысль сделать специальные платформы для подвешивания к вертолету, отчего он станет более универсальным. Первоначально предполагалось зацеплять груз, лежащий под вертолетом, отрывать его от земли лебедкой и подтягивать к фюзеляжу, после чего машина могла бы взлететь, используя воздушную подушку или обычный разбег. В процессе проектирования и постройки вертолета решено было дополнительно установить на нем гидрозахваты». В июне 1960-го был окончательно построен летательный аппарат под названием Ми-10.

Ми-10 во время испытаний перевозит домик геолого-разведочной партии. 1960 г.

Вертолет Ми-10К в горах.

Монтаж конструкций завода с помощью вертолета Ми-10К.

Конструкторское бюро приступило к испытаниям Ми-10. Для демонстрации своих возможностей на воздушном параде в Тушине, который проходил в те времена, вертолет Ми-10 проносил над аэродромом домик геолого-разведочной партии.

Оказалось, что Ми-10 в состоянии перевозить грузы длиной около 20 метров, высотой до 3,5 метра и шириной до 5 метров.

Немного позже была создана новая версия вертолета Ми-10 с укороченным шасси, который использовался для строительно-монтажных работ – вертолет Ми-10К. К нему прикреплялась дополнительная кабина для летчика под передней частью фюзеляжа, чтобы второй пилот переходил в эту кабину и мог снизу наблюдать за ходом строительных работ. Вертолет получил название Ми-10К.

Оба вертолета имели спрос за рубежом, его характеристики привлекали эксплуатантов. Вертолет перекупали несколько раз, поскольку во времена Миля тоже были санкции, из-за этого покупка шла через третьи страны. Известен случай, когда Ми-10 был куплен для Голландии, потом его перекупила американская фирма «Петролиум Геликоптерс». Вертолет Ми-10К выполнял строительно-монтажные работы во многих странах.

Поездка в Америку

Соревнования между советскими вертолетами серии «Ми» и американскими вертолетами серии «S» (Сикорский) негласно происходило довольно часто. Безусловно, Америка обладала хорошими вертолетами, со своими технологическими инновациями, которые внедрялись во многие сферы деятельности. Покупка для страны ряда американских образцов вертолетов, а также изучение технологических циклов их производства на заводах и было главной задачей Михаила Миля в Америке. Ему предстояло собрать максимум информации о зарубежных машинах, оценить их свойства, понять систему производства и выяснить, что можно усовершенствовать на советских вертолетах. Почерпнуть информацию об американских вертолетах из собственных или зарубежных источников (статей, журналов, книг) было практически невозможно, так как такая информация не подлежала огласке. Советское правительство отправило Миля в Америку именно с этой задачей.

Это была довольно волнительная поездка для конструктора в 1960 году.

В Америке Михаилу Милю удалось полетать на американских вертолетах: S-58 Сикорского, V-107 фирмы «Вертол», вертолете Хиллера и «Аллуэтт» и посетить вертолетные заводы. Так как на родине ему нужно было сделать доклад об увиденном, он делал заметки в гостинице после посещения фирм, поскольку на месте делать их не позволялось. От него требовались максимальная бдительность и хорошая память. Миль творчески подошел к этому заданию: он делал эскизы, которые потом дали его сотрудникам четкое представление обо всем, что он увидел на заводах в Америке.

В США Миль встретился со своими коллегами, конструкторами и аэродинамиками, которые составляли славу американского вертолетостроения: с Глухаревым – русским аэродинамиком, работающим у Сикорского, Игорем Сикорским, племянником знаменитого конструктора, дон Берлином, а также известными конструкторами: Дугласом, Хиллером, Майслоу, Добльхофом.

Михаил Леонтьевич мечтал лично встретиться со знаменитым конструктором вертолетов Сикор-ским. Это была большая честь – встретиться с пионером вертолетостроения, познакомиться и пожать руку одному из первых конструкторов летательных аппаратов. Вместо теплого и радушного приема, ожидаемого Милем, он получил только письмо на русском языке и книгу в подарок. Игорь Иванович на фирме так и не появился, его сотрудники сказали, что у него «спина не гнется». По-видимому, ему просто не разрешили встретиться с Милем. Вместо самого Сикорского конструктор встретился только с его племянником Игорем Сикорским, но это было совершенно другое. Племянник Сикорского рассказал, что Игорь Иванович читал книгу Михаила Леонтьевича о вертолетах, его довоенные работы по аэродинамике ротора, переведенные на английский язык в 1942 году. Хотел даже уведомить Миля, что пользовался некоторыми его выводами.

Поездка в Америку была для Миля очень плодотворной. Он записал в своем дневнике: «Наши вертолеты имеют большую грузоподъемность, дальность и высотность. Двигатели – тоже лучше. Мы наглядно отстаем в оборудовании и технологии изготовления лопастей».

Миль решает заняться еще одним проектом. До этого он вместе со своим коллективом пытался разработать вертолет с турбореактивными двигателями на концах двух лопастей В-7, но эта идея оказалась в то время нереализуемой, что-то из ряда фантастики, поэтому этот проект Михаил Леонтьевич отложил в сторону.

На Западе уже появился вертолет с газотурбинным двигателем. Преимущества газотурбинного двигателя были Милю очевидны: силовая установка нового типа в 4–5 раз легче поршневой, а если вес двигателя стал меньше, то и вес самого летательного аппарата будет заметно меньше, и это позволит увеличить полезную нагрузку. Наименьший вес двигателя и его максимальная мощность позволят вертолету беспрепятственно маневрировать, выполнять различные работы и быть более безопасным, чем раньше. При перевозке груза расход топлива станет меньше по сравнению с поршневым двигателем. Себестоимость тонно-километра понижается в 2 раза. В 1957 году уже был создан вертолет Ми-6 с двумя газотурбинными двигателями, это был тяжелый вертолет, а вот для вертолетов среднего класса, таких как Ми-4, и легких, как Ми-1, газотурбинных двигателей еще не было создано.

Вертолет В-7 с реактивными двигателями на концах лопастей. 1957 г.

М. Л. Миль получил задание правительства на модернизацию вертолета Ми-4, в результате которой вместо поршневого, как у Ми-4, устанавливался газотурбинный двигатель. Однако М. Л. Миль сразу принял решение сделать совершенно новый вертолет. Был спроектирован и построен вертолет В-8, на нем был установлен один двигатель конструкции А. Г. Ивченко АИ-24В, а несущий винт оставался 4-лопастным, разработанным для вертолета Ми-4. Этот вертолет впервые взлетел в июле 1961 года, сохранились фотографии радостных милевцев, торжествующих после своего успеха. Скорость машины заметно увеличилась, а главное – управлять ей стало куда проще.

Через несколько дней, 9 июля 1961 года этот вертолет с одним двигателем был представлен на воздушном параде в Тушине. Новый вертолет создан, но перед Михаилом Милем встала новая задача – создать двухдвигательный вертолет, который увеличивает надежность машины. Ведь в случае отказа одного из двигателей в полете вертолет избежит аварии, и летчик останется жив. За помощью в создании двигателя Михаил Леонтьевич обращается в конструкторское бюро С. П. Изотова, в котором в краткие сроки создаются два типа нужных двигателей для Ми-2 и Ми-8. Вес двигателя для Ми-8 составляет 335 килограммов, а мощность двигателей составляет 2x1500 лошадиных сил.

М. Л. Миль с сотрудниками после первого полета однодвигательного варианта Ми-8. 1961 г.

В 1962 году два двигателя ТВ2-117 устанавливают на вертолет Ми-8.

Испытания завершились успешно, двигатели вели себя прекрасно. Миль подробно расспрашивал летчиков о поведении машины во время полета и остался доволен ответами. Каждый уверенно заявлял о том, что управление у вертолета стало намного легче, теперь не нужно прикладывать огромных усилий, чтобы выполнить нужный маневр, безопасность увеличилась, и уже не переживаешь за то, что отключится двигатель и произойдет катастрофа, ведь теперь в аппарате два двигателя.

Ми-8 установил более 30 мировых рекордов и побил семь мировых рекордов под управлением женского экипажа Инны Копец. Можно сказать, что Ми-8 стал самым популярным вертолетом в мире.

Справка
Ми-8 (и его модификации Ми-17, Ми-171) в своем классе самый распространенный вертолет в мире. Серийное производство Ми-8 началось в 1965 г. на ОАО «Казанский вертолетный завод» и в 1970 году на ОАО «Улан-Удэнский вертолетный завод». В настоящее время выпущено более 12 тысяч вертолетов, которые были экспортированы в более чем 100 стран мира.

Однажды произошла поломка вертолета Ка-26, о которой конструкторскому бюро Михаила Миля сообщили в радиограмме. Ка-26 сломался в Вологде, о причине поломки в радиограмме не говорилось. Ясно было одно: вертолет сам долететь не сможет, вывезти его будет довольно сложно, если не сказать, что невозможно. За поломанным аппаратом отправился Ми-8, который мог перевезти Ка-26 в Москву. Это был еще один успех вертолетов «Ми». Михаил Леонтьевич писал в популярной брошюре «Вертолет», что «вертолет завоюет себе поле деятельности не меньшее, чем у современного автомобиля», только сфера его применения намного больше, и для вертолета даже дороги и аэродрома не требуется – где захотел, там и совершил посадку.

Ми-8. Рисунок Миля.

Ми-8.

В 1961 году в ОКБ создали легкий вертолет Ми-2, пришедший на смену Ми-1, на который поставили новые двигатели конструкции С. П. Изотова ГТД-350. Это сделало аппарат намного легче. Он был очень хорошо управляем, это его качество помогало нашим спортсменам долгие годы побеждать на международных соревнованиях.

Легкий вертолет Ми-2 мог вмещать до 8 пассажиров, а грузоподъемность по сравнению с Ми-1 выросла до 1000 кг при замене двигателя на газотурбинный ГТД-350. Основной сферой его применения было народное хозяйство.

Он помогал перевозить различные негабаритные грузы, распылять удобрения. Качество работы было выше всяких похвал! Одно из важных его применений – это спортивные международные соревнования, в которых Ми-2 неизменно побеждал.

Встречи конструкторов в Ле-Бурже

Одним из главных экзаменов для Михаила Миля и его конструкторского бюро была парижская выставка в 1965 году, где ведущие конструкторы мира представляли свои творения. Это была вторая поездка Миля за рубеж, еще более волнительная и очень успешная. На выставке представлялась авиационная техника (самолеты и вертолеты), которые уже применялись в народном хозяйстве. Советский Союз представил на выставке самолеты Ту-134, Ил-62, макет космического корабля «Восток» и другие машины, а также три вертолета: Ми-6, Ми-8 и Ми-10.

Вся команда, представляющая Советский Союз, прикрепила на лацканы пиджаков специальные значки «СССР», чем сразу же привлекла всеобщее внимание. Взгляды на них бросали разные, от восхищенных до надменных, как бы спрашивая: «Хм, СССР, да чем же вы можете блеснуть на мировой выставке? Что вы ответите на вертолеты, который уже давно заслужили мировое одобрение?»

М. Л. Миль и М. Н. Тищенко на первомайской демонстрации.

На выставке Миль познакомился с американским специалистом по фамилии де Толли, который работал в известной ныне каждому человеку фирме «Боинг».

Это был потомок знаменитого полководца Барклая-де-Толли. Для обоих конструкторов это знакомство было огромной честью. Толли и Миль вместе наблюдали демонстрацию полетов. Фотографы и съемка были повсюду, поэтому до сих пор сохранились записи, где американцы с восхищением разглядывают аппараты «Ми», при этом крепко пожимая руку Михаилу Милю. Единственная фраза, которая слышалась отовсюду, звучала примерно так: «Просто не верится, что вы, русские, обогнали нас в производстве тяжелых вертолетов!» Многие американцы попросили полетать на них, чтобы полностью ощутить и насладиться всей мощью вертолетов «Ми». Советские аппараты не оставили равнодушными никого. Хозяева выставки – французы организовали прием для Михаила Миля и его сотрудников, пригласив их после демонстрации машин на личную встречу. В ответ Михаил Леонтьевич пригласил ведущих авиационных конструкторов к себе в гости в шале, которое было устроено под вертолетом Ми-10.

Несмотря на то, что на выставке были представлены экспонаты различных стран, которые были по-своему хороши, все внимание было приковано к авиационной технике СССР. Этот факт заметили многие СМИ, поэтому во время проведения выставки в каждой газете была статья, посвященная А. Н. Туполеву и М. Л. Милю.

До наших дней сохранилось их содержание. Вот некоторых из них:

«Американская промышленность не может противопоставить что-либо советскому Ми-6 с его 120 пассажирами или 20 т груза или „летающему крану“ Ми-10, который может нести 15 т груза на платформе, зажатой между аистиными ногами шасси», – писал английский журнал The Economist.

«Несмотря на самое широкое участие США в выставке, основное внимание публики концентрировалось на советских экспонатах. Американские специалисты пристально приглядывались к трем большим советским вертолетам. „Они больше всего, что мы имеем“, – сказал один из американских пилотов-испытателей», – писала газета The New York Times.

Так что, как ни старались зарубежные конструкторы догнать и превзойти авиацию СССР, но конструкции Миля всегда поражали чем-то новым, ранее невиданным. Михаил Леонтьевич решил многие инженерные проблемы, которые до этого не удавалось решить ни одному западному конструктору.

Миля узнавали в лицо даже за океаном, его талант и способности признавали во всем мире. В Париже его признали главой школы вертолетостроения, и многие начинающие конструкторы считали своим кумиром. Миль всегда был безумно скромным человеком, поэтому каждый раз, когда на него направляли объективы фотоаппаратов, он застенчиво улыбался.

Боевая машина пехоты

После возвращения с парижского авиасалона Михаил Леонтьевич задумался о создании боевого вертолета, способного нападать на цель, который служил бы для поддержки войск, поражения танков, перевозил бы отделение солдат. Он называл такой вертолет «боевая машина пехоты». Свои впечатления от зарубежной техники на 26-м авиасалоне в Ле-Бурже он записал в дневнике: «Во всех классах машин у нас есть задел на 3–4 года вперед, а в классе таких машин, как „Ирокез“, – пробел».

Идея вооруженного вертолета была принята далеко не сразу. В правительстве первоначально посмеивались: «Миль в поход собрался! Но раз американцы боевые самолеты делают, то над этим стоит подумать…» Чтобы добиться признания своего предложения, М. Л. Миль проводит многочисленные совещания, научно-технические конференции. Чтобы пробить свою идею в жизнь, он не жалел ни энергии, ни сил. М. Л. Миля поддержал замминистра обороны маршал А. А. Гречко. Решение правительства о создании боевого вертолета было принято.

Разработка боевого вертолета Ми-24 началась в 1966 году. Вертолет был построен очень быстро – спустя год после принятия решения по его созданию. Быстрота исполнения во многом объяснялась тем, что в ОКБ уже были готовы чертежи, а при конструировании использовались агрегаты, хорошо отработанные на вертолетах Ми-6, Ми-8, Ми-14: втулка несущего винта, элементы трансмиссии, рулевой винт, гидросистемы. Только агрегаты были дублированы, и прочность их была увеличена. Рисуя в своем дневнике агрегаты вертолета, М. Л. Миль перечеркивает их, поясняя: «Летать будет, воевать не будет». Ведь они должны были летать в боевых условиях, усилия при боевых разворотах должны быть чрезвычайными. Самые важные агрегаты – двигатели были защищены броней, броня защищала и кабину летчика.

19 сентября 1969 года вертолет совершил первый полет, на нем присутствовал Михаил Леонтьевич.

Вертолет Ми-24А. 1969 г.

Подготовку к серийному производству и дальнейшую модернизацию, в ходе которой вертолет получил новую, известную всем кабину, в которой летчики сидят друг за другом, выполняли уже под руководством Марата Николаевича Тищенко.

Всего было разработано 17 модификаций Ми-24. Эти вертолеты участвовали более чем в 15 боевых конфликтах. Некоторые модификации Ми-24 выпускаются до сих пор. Сейчас эти вертолеты служат в вооруженных силах более 40 государств. Их поставки помогли заводу в Ростове-на-Дону сохранить коллектив и пережить трудные 90-е годы XX века.

Вертолеты «Ми»

Вертолеты Ми-1, Ми-2, Ми-4, Ми-8, Ми-10 были запущены в серийное производство, но работа над ними не прекращалась никогда. Если появлялось что-то новое, что поможет облегчить или сделать полет для летчика безопаснее, то все новшества сразу устанавливались на вертолеты.

Вертолеты «Ми» – это были машины, предназначенные как для военных действий, так и для мирных целей, как теперь говорят – двойного назначения. Во-вторых, это были транспортные вертолеты, обеспечивающие комфорт при перелете, так как салон летательного аппарата тоже был продуман до мелочей.

Сферы применения вертолетов были настолько разнообразны, что некоторым даже удивляешься. Перевозили летательные аппараты не только людей, вещи, животных, попавших в беду при пожаре или наводнении, технику, дома, но и… мальков. Если мальки рыб гибли в прудовом хозяйстве, то их требовалось перевезти в другое место. Машины и цистерны не справлялись с этой задачей, так как в пути они были довольно долгое время, и мальки гибли.

Только вертолет доставлял мальков на дальние расстояния по воздуху в любое место, и за время доставки мальки оставались живыми. Довольно необычное применение вертолета. Можно сказать, что вертолеты «Ми» являлись универсалами и применялись абсолютно всюду.

Немного позднее в Москве появилась необычная экскурсия, где каждый желающий мог полюбоваться видом на столицу сверху, увидеть разнообразие крыш, улочек, по которым суетливо перемещаются люди. Каждый пассажир мог гордиться своей страной, увидев сверху прекрасный город. Но это всего лишь один город, а таких городов в России сотни.

Вертолеты активно применялись при природных катаклизмах. Весной река Енисей часто выходила из берегов, из-за разлива возникала угроза наводнения и затопления домов, расположенных на берегу. Жителей необходимо было эвакуировать, иначе люди могли погибнуть. На помощь потерпевшим высылалось несколько вертолетов, которые прибывали на место наводнения оперативно и успевали эвакуировать не только жителей, но и почти весь скот.

Еще одной задачей летательных аппаратов было патрулирование и тушение лесных пожаров. СССР гордился своими вертолетами-универсалами, которые летали по всему миру и в любую минуту могли примчаться на помощь, оказать незаменимую поддержку и предотвратить жертвы. Скорости, легкости в полете, маневренности «Ми» мог позавидовать любой конструктор. Михаил Миль внес неоценимый вклад в развитие отечественного вертолетостроения. До сих пор вертолеты «Ми» остаются лучшими из лучших, до сих пор летают в небе и исправно исполняют свой долг.

Награждение сотрудников Московского вертолетного завода. 1965 г.

Самый грузоподъемный вертолет

Задание на создание сверхтяжелого вертолета для военных целей было дано КБ Миля и Яковлева. Бюро Яковлева первым начало работать над грузоподъемным вертолетом Як-24, но летательный аппарат оказался не доведенным до конца, поскольку конструкторы сталкивались с техническими трудностями, свойственными продольной схеме расположения винтов. Винты располагались в носовой и хвостовой частях фюзеляжа. Создавался вертолет Як-24 с использованием разработанных в ОКБ М. Л. Миля лопастей, втулки несущего винта, автомата перекоса для вертолета Ми-4. Вертолет так и не был пригоден к массовой эксплуатации. Только несколько вертолетов не имели проблем с полетом, маневренностью. Хотя вертолет был изготовлен небольшой серией и даже выполнял некоторые монтажные работы, в крупное серийное производство вертолет так и не пошел из-за ряда причин, в том числе с вибрацией. Несколько Як-24 могли эксплуатироваться, поднимать грузы.

Немного позднее Михаил Миль разработал вертолет Ми-6, который был намного маневреннее Як-24, обладал большей грузоподъемностью. В целом он был намного устойчивее и безопаснее вертолета Яковлева.

Для дальнейшего развития вертолетов по линии увеличения их грузоподъемности можно было пойти по тому же пути, что и при создании Як-24: использовать удвоение готовых и отработанных несущих систем и силовых установок вертолета Ми-6. Первоначально такая задача была поставлена перед ОКБ А. С. Яковлева.

Некоторое время в этом ОКБ велись проектные исследования такой машины на основе продольной схемы расположения винтов (продольная схема состоит из двух горизонтальных винтов, располагающихся друг за другом и вращающихся в разных направлениях). Такая схема применяется в основном на вертолетах, обладающих большой грузоподъемностью. По этой схеме построен самый грузоподъемный вертолет в США «Чинук».

Вертолет Ми-14.

Однако по ряду причин работа в ОКБ Яковлева была прекращена. Задание на разработку грузоподъемного вертолета со взлетной массой в несколько раз большей, чем у Ми-6, было передано ОКБ М. Л. Миля.

Для выбора схемы, по которой будет проектироваться вертолет, в ОКБ были проработаны варианты на основе продольной, трехвинтовой, одновинтовой и поперечной схем расположения несущих винтов. Сравнительный анализ показал, что наилучшим комплексом необходимых данных обладает поперечная схема.

Вертолеты продольной схемы исследовались экспериментально. Для этого были переданы 2 вертолета Як-24, и летчики-испытатели фирмы Миля их испытывали. Оказалось, что задний винт вертолета потребляет намного больше мощности, чем передний, потому что он работает в скошенном воздушном потоке, идущем от переднего винта. Такое же явление наблюдали и при испытаниях американского вертолета V-44 продольной схемы. Этот вертолет был закуплен М. Л. Милем во время визита в Америку в 1960 году, так что вертолет «Вертол-44» пригодился советским конструкторам.

Однако, несмотря на эти исследования, ученые – оппоненты из ЦАГИ все же настаивали на создании вертолета по продольной схеме. Но М. Л. Миль умел побеждать своих оппонентов: он устроил научную конференцию, пригласил ученых из разных профильных институтов и вместе со своими молодыми сотрудниками – М. Н. Тищенко, А. В. Некрасовым и А. С. Радиным – выступил с докладом. Он считал, что «теория – это великая сила, она дает возможность победы над любыми противниками».

М. Л. Миль позднее заявил: «Из двух силовых и несущих систем „шестерки“, соединенных в продольную схему, не может получиться хорошего вертолета с грузоподъемностью вдвое большей, чем у Ми-6. Продольная схема содержит в себе принципиальные минусы. Строить такую машину – значит потерять несколько лет и в итоге получить весьма капризное существо».

Наконец комиссия во главе с директором ЦАГИ В. М. Мясищевым признала правоту конструкторов ОКБ М. Л. Миля, и вертолет начали проектировать по поперечной схеме.

О своем проекте он говорил жене: «Вертолет В-12, наверное, самое смелое инженерное сооружение из всего того, что мне приходилось делать, верь мне. Это моя лебединая песня».

Вертолет В-12.

Важным вопросом был выбор направления вращения винтов: от фюзеляжа наружу – по аналогии со стилем плавания, – брасс, или внутрь к фюзеляжу – баттерфляй. М. Л. Миль пишет теоретическую работу «Балансировка и устойчивость вертолета поперечной схемы», в которой он доказал, что направление типа брасс делает вертолет более устойчивым и управляемым. Два успешно летавших вертолета поперечной схемы конструкторов Г. Фокке и И. П. Братухина использовали направление вращения винтов от фюзеляжа наружу – брасс. Во время авиасалона в Ле-Бурже М. Л. Миль встретился с летчиком, испытавшим вертолет Г. Фокке, – Францем Боде. Он сказал, что направление вращения выбирали из соображения, чтобы получался скоординированный разворот, т. е. моменты были направлены внутрь разворота. Такую же беседу М. Л. Миль имел и с И. П. Братухиным.

М. Л. Миль поставил винты на концах крыльев, поддерживаемых подкосами. Винтомоторные группы использовали от вертолета Ми-6. Эту схему называли «удвоенная шестерка». Однако лопасти в отличие от лопастей Ми-6 существенно модернизировали: каждая лопасть была облегчена на 300 кг. Двигатели Д-26 форсировали, увеличили мощность до 6500 л. с. Суммарная мощность двигателей на вертолете В-12 составила 26 000 л. с.

Скорость потока у концов лопастей достигала сверхзвуковой, следовательно, велики были потери подъемной силы от обдувки крыла. Миль предлагает смелое решение – сузить крыло у фюзеляжа, а расширить ближе к концу (обычно все делается наоборот). Он называл такое крыло крылом обратного сужения. А чтобы крылья В-12 не потеряли прочности, их стали поддерживать специальные конструкции – подкосы.

Другой момент – укрощение возможных автоколебаний и вибраций. Конструкторы проектируют систему подкосов, которые должны исключить упругие колебания. Как писал преемник Миля на фирме, генеральный конструктор Тищенко М. Н.: «Из всех вертолетов, созданных М. Л. Милем, В-12 (Ми-12) можно назвать самым дерзким и самым смелым».

Свершилось! Вертолет В-12 построили. Каких же трудов стоило соорудить самый грузоподъемный вертолет В-12 (Ми-12)!

В июне 1967 года летная площадка собрала невиданное количество зрителей, желавших лицезреть триумф самого грузоподъемного вертолета В-12. Летчиком-испытателем был Василий Колошенко, ведущим инженером по испытаниям – Владимир Изаксон-Елизаров. Момент истины. Экипаж и летчик заняли свои места. Каждый из них надеялся и верил в успех, что все труды были не напрасны.

Василий Колошенко начал плавно поднимать вертолет в воздух. Потихоньку вертолет поднялся на нужную высоту, но что-то пошло не так, и машину начало трясти из стороны в сторону. Летательный аппарат совершал странные движения. Вся летная площадка одновременно замерла, боясь даже выдохнуть. Экипажу ничего не оставалось делать, пришлось посадить вертолет, иначе случилась бы авария. При посадке лопнуло колесо, повредилась стойка шасси и раздался оглушительный звук. На площадке царило молчание еще очень долго. В один миг надежда покинула многих людей.

Миль ушел с площадки, не говоря ни слова. Это было одно из самых больших разочарований в его жизни. Сколько надежд рухнуло! Никто из коллектива не решился остановить его, высказать что-либо. Все молча проводили Михаила Леонтьевича взглядом. Миль понимал, что эту проблему надо решать и устранить неполадки на В-12. Он был уверен, что авария произошла из-за недостатков в системе управления вертолета. Но, к глубочайшему сожалению, Миль после этого события надолго заболел. В 1967 году у него случился инсульт, после которого он так и не смог оправиться. Полгода он провел дома с почти полностью парализованной правой рукой.

«Живу, чтобы работать»

После инсульта Михаил Миль попал в больницу, где лежал довольно долгое время. Коллектив бюро постоянно поддерживал его. Во время болезни Миля проектом В-12 руководил молодой конструктор Марат Тищенко. Главный конструктор КБ высоко ценил умения Тищенко, поэтому доверял его таланту и знаниям. В свою очередь, главной задачей для Тищенко было устранить автоколебания как можно скорее. Проведенный анализ показал, что причиной тряски были интенсивные вибрации, вызванные из-за совпадения одной из собственных частот колебаний планера и проводки управления.

М. Л. Миль с дочерьми Надеждой, Еленой и Татьяной.

Тищенко исправил все неполадки, которые возникли у вертолета во время июньского экспериментального полета. Марат Николаевич пришел к выводу, что нужно увеличить жесткость управления. 10 июля 1968 года В-12 совершил свой первый удачный полет. «Слоном» гордился весь СССР. Михаил Леонтьевич не присутствовал на этом полете, он не видел триумфа своего детища. Экипаж в этот же день решил в полном составе навестить Миля дома и рассказать о полете В-12 (он же Ми-12).

От Михаила Миля будто бы отступила болезнь, когда он услышал об успехе. Его лицо искрилось от счастья, глаза блестели, сам он радостно напевал песню. Всему экипажу он сказал: «Друзья мои, я вам всем искренне признателен. Знаете, вы не вертолет вылечили, вы меня вылечили. Паночка, дай нам коньяку». В октябре он смог выйти на работу, но болезнь все еще давала о себе знать. Он никогда не показывал страдания на своем лице, старался казаться непринужденным.

Справка
Первый полет вертолета Ми-12 (В-12) состоялся 27 июня 1967 г. (летчик-испытатель В. П. Колошенко), 6 августа 1969 г. был установлен абсолютный мировой рекорд подъема груза 40 т на высоту 2250 м, не превзойденный до настоящего времени; всего на вертолете В-12 было установлено 8 мировых рекордов. В 1971 г. вертолет В-12 успешно демонстрировался на 29-м Международном авиакосмическом салоне в Париже, где был признан звездой салона, а затем в Копенгагене и Берлине. Всего было построено 2 вертолета.

Новый, 1969 год Миль встретил вместе со своей любимой семьей, радости не было предела.

В 1969 году вертолет В-12 (Ми-12) летал прекрасно, маневрировал на редкость удивительно легко.

«Березы». Михаил Миль.

Юбилей М. Л. Миля

21 ноября 1969 года весь конференц-зал на Московском вертолетном заводе был максимально заполнен. Михаил Леонтьевич Миль праздновал свое шестидесятилетие. Каждый хотел поздравить генерального конструктора с юбилеем, пожать его мужественную руку. Это был самый теплый и искренний юбилей в его жизни. Каждый из гостей старался вложить всю свою душу в тост, который произносил. В тот день было произнесено много речей с искренними пожеланиями здоровья, творческих удач.

На юбилее был оглашен Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Михаила Леонтьевича третьим орденом Ленина. Зал оглушили долгие и громкие аплодисменты.

Миль своим тихим голосом выразил благодарность всем за эту награду. Без его коллектива, без советского правительства, без семьи и друзей он бы не смог столько сделать.

В связи с юбилеем М. Л. Миль дал интервью корреспонденту «Комсомольской правды» Татьяне Агафоновой, напечатанное 30 ноября 1969 г.

– М. Л., когда впервые пришло к вам чувство неба?

– В семь лет я сделал первую модель самолета… А чувство неба? Сейчас мне кажется, что оно родилось вместе со мной…

Из-за стола встал мне навстречу человек с глазами доброго сказочника.

– Вы любите сказки?

– Да, – Миль тихо засмеялся и зашагал по кабинету. – Я их рассказывал сначала трем своим дочкам, а потом – внуку…

– О коврах-самолетах?

– Нет. Об этом почему-то никогда. Просто брал какую-то жизненную ситуацию и по поводу нее фантазировал. Сказки мои обычно были направлены против эмоционально скупых, однобоких людей…

Мое поколение страстно увлекалось авиацией. Передний край науки всегда привлекателен. В школе я пропадал в авиамодельном кружке. В институте – в кружке планерном. На втором курсе мой товарищ рассказал мне об автожирах. Летательный аппарат, у которого не может быть катастрофы при потере скорости, пленил меня раз и навсегда. Отсюда началась моя дорога к вертолетам…

– У вас и у ваших машин «Ми» одинаковая черта характера?

– Пожалуй, лишь одна – добросовестность.

– Когда ваша новая машина построена, воплощена в металл, здороваетесь вы с ней или прощаетесь?

– Я ее люблю, любуюсь – не налюбуюсь, где уж прощаться. А слово «здравствуй» говорится в самом начале. Вот я леплю и леплю из пластилина новую модель… Пальцы, торопясь за мыслью, размещают в пластилиновой кабине будущие грузы, пассажиров, отрабатывают каждую деталь… В голове – непрерывная цепь сомнений, рассуждений, поиск ответов на все вопросы. И так месяцы, годы. Есть потом право любоваться, а?

– Как проходят часы вашего досуга? Ведь вы говорили, что не любите людей одноплановых…

– Да, не люблю, а вот сам с трудом умею отключаться от вертолетных мыслей. Впрочем, когда у меня начинает пошаливать здоровье, я пишу акварели, играю на рояле, хожу в лес собирать грибы.

Был помоложе – управлял самолетами и вертолетами. Это крепко сдружило меня с летчиками-испытателями. Они мои первейшие друзья, мои, если хотите, соавторы.

– Как вы себя ведете в опасной ситуации?

– Честное слово, становлюсь совершенно хладнокровным, рассчитываю каждое движение, голова работает четко, ясно. Кстати, хочу заметить, что не люблю истеричности и суеты в любых жизненных ситуациях.

– Каким вы себе представляете «город вертолетов». Один из писателей-фантастов писал о таком городе.

– Не может быть такого города. Представьте себе на минуту – над городом тучи комаров, только вместо комаров – вертолеты. Это же нелепость.

– Что вам кажется самым главным в вашей профессии конструктора?

– За двадцать лет работы нашего конструкторского бюро не было случая, чтобы какой-то образец машины не пошел в серийное производство. Массовое строительство обязывает к абсолютной надежности. Вот это и есть главный девиз моей профессии.

«Нарциссы». Михаил Миль.

Через месяц, в декабре, Миль уехал в санаторий. Позже пришла весть, что ему стало совсем плохо. Врачи прописали строгий постельный режим и никаких стрессов, только спокойствие. Больше Миль не вернулся в конструкторское бюро. Казалось бы, месяц назад, на своем юбилее Миль был уже здоров. Никто не мог даже вообразить, что через два месяца его не станет.

В январе Миль был уже дома, но все еще соблюдал строгий режим. В середине месяца он почувствовал прилив сил, стал чувствовать себя намного лучше, даже смог встать на ноги и пройтись. В эти дни Михаил Миль попросил своего шофера Ивана Николаевича Тишина повезти его на машине в лес на природу. Во время поездки Миль попросил остановиться, чтобы прогуляться. Он вылез из машины, поддерживаемый своей женой, неспешным шагом пошел по дорожке, ведущей на пригорок.

Это была его последняя прогулка.

Утром 31 января Миля не стало. Его похоронили на скромном кладбище по его волеизъявлению, неподалеку от поселка Юдино, где он построил загородный дом по своему проекту.

М. Л. Миль с моделью вертолета Ми-12. 1969 г.

М. Л. Миль оставил после себя огромное наследие в виде серии вертолетов «Ми», которые до сих пор бороздят небесные просторы и приносят незаменимую помощь людям. О вертолетах Миля пишут стихи, песни «И спасибо Вам, товарищ Миль…»

Он создал коллектив, который проектирует новые вертолеты и до сих пор совершенствует разработанные под его руководством вертолеты Ми-8 и Ми-24. Московский вертолетный завод с 1970 года носит имя великого конструктора вертолетов – М. Л. Миля.

Он воплотил свои мечты – создал надежные вертолеты, нужные людям.

Ми-8 (Я вернулся)

Я вернулся!

Весь набитый до отказа

Я принес их всех на базу,

Всех и сразу.

Хоть мне трудно на высотах,

Взял я всех – живых, «трехсотых»

Три «двухсотых»

Я их принял под завязку

В окровавленных повязках.

Дальше – сказка —

Что движок не захлебнулся,

Что я чудом увернулся.

Я вернулся!

Знать, судьба моя такая.

Тридцать лет в горах летаю.

Я устал. Наверно, это моя осень…

Не участвую в парадах,

Что мне думать о наградах?!

На пределе, на износе. Я – Ми-8.

Я вернулся!

Кто б скомандовал мне «Вольно!»

Нахватал я пуль – довольно!

Ах, как больно!

Справа блистер мне разбили,

«Правака» хоть не убили,

Зацепили…

Капитан, что в левой чашке

Матерился – было тяжко,

Мы в рубашках

С ним, наверное, родились,

Потому что не разбились,

Возвратились…

Знать, судьба моя такая,

Тридцать лет в горах летаю,

Я устал. Наверно, это моя осень…

Для меня запчасти ищут,

Жалко будет, если спишут.

Я ведь старый – на износе. Я – Ми-8.

Я вернулся!

А в салоне наследили —

Пятна бурые застыли,

Шлангом смыли…

Где-то в полночь я проснулся —

Капитан ко мне вернулся,

Затянулся…

К борту мне ладонь прижал он,

И ладонь его дрожала

Так устало.

Говорил, что все в порядке,

Гладил мне рукой заплатки

И… Заплакал…

Вот судьба моя какая,

Тридцать лет в горах летаю.

Я устал. Наверно, это моя осень…

Хоть тяжелая работа,

Все равно – летать охота!

Пусть по войнам меня носит. Я – Ми-8.

Николай Анисимов

Посмотреть клип: https://www.youtube.com/watch?v=TKVR6NSX97o

Вертолеты марки «Ми»,
созданные под руководством М. Л. Миля (1947–1970)

Ми-1

В сентябре 1948 г. поднялся в воздух первенец ОКБ М. Л. Миля ГМ-1, ставший первым серийным отечественным вертолетом, пригодным для массовой практической эксплуатации.

С 1950 г. строился крупной серией (2694 вертолета на протяжении 16 лет), в т. ч. в Польской Народной Республике. Широко применялся в народном хозяйстве. Выпускался в санитарном, пассажирском, почтовом и сельскохозяйственном вариантах. На вертолете установлено 27 мировых рекордов.

Ми-4

Транспортный вертолет грузоподъемностью до 2,5 т. Один из лучших для своего времени вертолетов в мире. Первый полет совершил в июне 1952 г. В 1960 г. стал победителем международного конкурса в Индии на лучший вертолет для использования в Гималаях (помимо СССР в нем принимали участие США, Англия, Франция). На Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году вертолет Ми-4 был удостоен Золотой медали «За более гуманный мир». Вертолет производился массовой серией (3852 вертолета с 1952 по 1979 г.) и широко экспортировался за границу, производился по лицензии в Китайской Народной Республике. На вертолетах Ми-4 установлено 8 мировых рекордов.

Ми-6

Тяжелый транспортный вертолет грузоподъемностью до 12 т. Ми-6 – первый вертолет в практической эксплуатации, оснащенный двумя газотурбинными двигателями. Первый полет совершил в июне 1957 г. Вертолет Ми-6 впервые в мире превысил скорость 300 км/час. В течение 20 лет оставался самым грузоподъемным вертолетом в мире. За создание Ми-6 Американское вертолетное общество присудило ОКБ им. М. Л. Миля международный приз имени Игоря Сикорского как «признание выдающегося достижения в области вертолетостроительного искусства». На вертолетах Ми-6 было установлено 16 мировых рекордов. Был выпущен крупной серией – 926 вертолетов с 1959 по 1980 г. Вертолеты Ми-6 применялись в Вооруженных силах и народном хозяйстве. Признано, что использование вертолета Ми-6 значительно ускорило освоение нефтяных и газовых месторождений Крайнего Севера и Сибири.

Ми-10

Впервые поднялся в воздух в июне 1960 г. Вертолет – «летающий кран» с грузовой платформой. Высокое шасси позволяло наруливать на груз высотой 3,5 м, шириной 5 м, длиной до 20 м. Ми-10 был способен перевозить крупногабаритные грузы весом до 15 т. Создан с использованием основных агрегатов вертолета Ми-6. На вертолетах Ми-10 было установлено 8 мировых рекордов, в т. ч. подъем груза 25 т на высоту 2840 м. В 1965 г. совершил перелет над Европой, с успехом демонстрировался на 26-м авиасалоне в Ле-Бурже под Парижем. На платформе под фюзеляжем был установлен шатер, в котором М. Л. Миль и его сотрудники принимали посетителей. Использовался для выполнения уникальных операций, таких как доставка крыльев для строящегося самолета Ту-144. Произведено 36 вертолетов (1967–1975 гг.).

Ми-10К

Специализированный для краномонтажных работ вертолет на базе Ми-10 взлетел в январе 1966 г. Оборудован специальной кабиной пилота-наблюдателя. Произведено 15 вертолетов. Вертолеты выполняли операции при монтаже куполов зданий, конструкций. В эксплуатации находился до 2011 г.

Ми-10К с дополнительной кабиной пилота.

Ми-2

Легкий многоцелевой вертолет на 8 пассажиров впервые взлетел в сентябре 1951 г. Серийно строился в Польской Народной Республике. Впервые на легком вертолете было установлено 2 газотурбинных двигателя. Было произведено около 5000 вертолетов. На Ми-2 установлено 2 мировых рекорда. В настоящее время проводится глубокая модернизация этого вертолета.

Ми-8

Средний транспортный вертолет грузоподъемностью 4 т двойного назначения. Впервые взлетел в августе 1962 г. В пассажирском варианте перевозит до 28 пассажиров. С 1965 г. и до сих пор производится серийно. В настоящее время произведено свыше 12 000 вертолетов, является самым распространенным и надежным вертолетом в мире. Поставки вертолетов осуществлены в более чем 100 стран. Модернизированные вертолеты Ми-8/Ми-17 строятся серийно до сих пор. На Ми-8 установлено 7 мировых рекордов.

В-12 (Ми-12)

Тяжелый транспортный вертолет поперечной схемы впервые взлетел в июне 1967 г. По грузоподъемности (до 40 т на высоту 2000 м) не имеет себе равных в мире. В 1969 г. за рекордные достижения вертолета Михаил Миль и его ближайшие сотрудники получили второй приз И. Сикорского. В 1971 г. вертолет совершил перелет на авиасалон в Ле-Бурже под Парижем и имел сокрушительный успех. Был построен в двух экземплярах и совершил более 100 полетов. На В-12 установлено 7 мировых рекордов, рекорд грузоподъемности – 40 т является абсолютным и входит в число рекордов Книги Гиннесса.

Ми-14

Противолодочный вертолет-амфибия совершил первый полет в июле 1967 г. Было построено 273 вертолета (1975–1986 гг.) Ми-14 находился на вооружении СССР. В настоящее время несколько вертолетов находится в эксплуатации за рубежом и используется при тушении пожаров.

Ми-24

Прототип знаменитого боевого вертолета Ми-24, родоначальника целой плеяды российских боевых вертолетов, взлетел в сентябре 1969 г. Боевая нагрузка – ракеты (управляемые и неуправляемые), стрелковые установки с комплектом снарядов. Бронированные кабины (экипажа и 7 десантников).

Ми-24 – это была последняя модель «Ми», которая поднялась в воздух еще при жизни М. Л. Миля. Построено около 4000 вертолетов, выпуск продолжается. Сегодня Ми-24 и его модификации Ми-25 и Ми-35 – это самые воюющие вертолеты мира. Успешно участвовали в более чем 30 войнах.

Знаменательные даты из жизни Михаила Миля

22 ноября 1909 г. – Рождение Михаила Леонтьевича Миля.

1926 г. – Миль окончил коммерческое училище и поступил в Томский технологический институт.

1931 г. – Прием на работу в ЦАГИ.

1932 г. – Рекордный полет автожира, который оказал влияние на дальнейшую карьеру Миля.

1935 г. – Михаил Миль получил свидетельство летчика.

1936 г. – Построение первого бескрылого автожира-истребителя А-12.

1940 г. – Михаила Миля назначили заместителем главного конструктора опытного завода винтовых аппаратов.

Август – октябрь 1941 г. – М. Л. Миль с эскадрильей автожиров на фронте.

1941 г. – Эвакуация в город Билимбай.

1942 г. – Миль разработал оружие РС-82.

1942 г. – Михаил Леонтьевич изобрел компенсатор для самолетов.

1945 г. – Получил орден Отечественной войны II степени.

1947 г. – Создание опытно-конструкторского бюро М. Л. Миля.

1948 г. – Первый полет первого советского вертолета Ми-1.

1952 г. – Первый полет вертолета Ми-4.

1954–1957 гг. – Создание вертолета Ми-6.

1960 г. – Создание вертолета-крана Ми-10.

1961 г. – Первый полет вертолета Ми-2.

1962 г. – Первый полет вертолета Ми-8.

1965 г. – Поездка на выставку в Париж.

Июль 1967 г. – Первый полет вертолета-амфибии Ми-14.

1968 г. – Создание последнего детища Михаила Миля – В-12 (Ми-12).

1969 г. – Михаил Миль получил орден В. И. Ленина.

1969 г. – Первый полет боевого вертолета Ми-24.

31 января 1970 г. – Скончался в больнице.

Литература

1. Д. Гай «Вертолеты зовутся МИ», М. Московский рабочий, 1976.

2. Н. М. Миль, Е. М. Миль «Неизвестный Миль», М. Яуза-Эксмо, 2011.

Предисловие

Каким был Миль

Начало пути

Неудачи не всегда плохи

Справка

Уверенная поступь начинающего конструктора

Справка

Все начинается с автожиров

«Спасибо тебе, Паночка…»

ЦАГИ

Первые полеты

Немного информации о геликоптерах

Предвоенная тревожность

Роковые годы

Эвакуация

Самолетная страничка в жизни Миля

Все пути ведут к вертолетам

Жизнь и работа в ЦАГИ Создание опытно-конструкторского бюро

Справка

Знаменитый Ми-1

Не хочу испытывать судьбу

Один год на создание Ми-4

Справка

Воздушный гигант Ми-6

Кран, который умеет летать

Поездка в Америку

Справка

Встречи конструкторов в Ле-Бурже

Боевая машина пехоты

Вертолеты «Ми»

Самый грузоподъемный вертолет

«Живу, чтобы работать»

Справка

Юбилей М. Л. Миля

Ми-8 (Я вернулся)

Вертолеты марки «Ми», созданные под руководством М. Л. Миля (1947–1970)

Ми-1

Ми-4

Ми-6

Ми-10

Ми-10К

Ми-2

Ми-8

В-12 (Ми-12)

Ми-14

Ми-24

Знаменательные даты из жизни Михаила Миля

Литература

Оглавление

Жизнь и работа в ЦАГИ
Создание опытно-конструкторского бюро

Вертолеты марки «Ми»,
созданные под руководством М. Л. Миля (1947–1970)