Твердость характера

Отзывы о книге

«Это крайне важная книга. Сотни лет люди верили в миф о врожденном таланте. Ангела Дакворт меняет наше представление о том, как человек достигает вершин успеха. И мы ей безмерно благодарны».

Дейвид Шенк, автор книги «Каждый из нас – гений: Новый взгляд на генетику, талант и IQ»

«Впечатляющая книга. Автор утверждает, что вершины покоряются не обязательно одаренному от природы человеку, а тому, кто не сдается, кто готов переносить трудности, пережидать непогоду и совершать попытку за попыткой».

Эд Вистурс, семикратный покоритель Эвереста и автор книги «На вершину нет короткого пути»

«Мастерски написанная книга… Она убедительно доказывает, что успех приходит лишь к тем, кто посвящает себя начинаниям, несущим радость и чувство смысла».

Арианна Хаффингтон, автор книги «Процветать»

«Очень легко читается и очень убедительно написано. Изложенные в книге идеи могут изменить систему образования, управления и жизнь всех читателей. Эта книга – это вклад в национальное достояние».

Лоренс Саммерс, бывший министр финансов США, почетный президент Гарвардского университета

«Потрясающе… Ангела Дакворт проанализировала исследования психологов за несколько десятков лет, включила в книгу вдохновляющие истории успеха известных бизнесменов и спортсменов. Соединив все это со своим личным опытом, она создала набор стратегий, которые помогут вам и вашим детям увеличить мотивацию, страстно относиться к своим занятиям и быть более последовательным на работе и в школе».

Пол Таф, автор книги «Как дети добиваются успеха»

«Глубокое и занимательное исследование корней и предпосылок успеха. Автор рассматривает широко распространенные заблуждения и психологию стереотипов, заставляющих нас поднимать планку и вкалывать еще сильнее… Теорию автора лучше всего доказывает ее собственная история, проходящая красной нитью по всему тексту. Мы видим, как сочетание страсти и настойчивости создают твердость характера».

Тори Берч, дизайнер и председатель компании Tory Burch

«Это очень важная книга… Ведущий специалист по исследованию твердости, силы характера написала книгу для широкой аудитории. Используя афоризмы и занятные истории, она показала, как мы и наши дети можем применять ее открытия на практике».

Роберт Путман, профессор в вопросах государственной политики Гарвардского университета и автор книг «Боулинг в одиночестве» и «Наши дети»

«Вдохновляющая книга… Весьма любопытная идея Ангелы Дакворт, что совершенно обычные люди благодаря самоконтролю и настойчивости могут достичь таких же высоких результатов, как и одаренные от природы. Дакворт считает, что наш психологический настрой не менее важен, чем природные задатки».

Соледад О’Брайен, председатель Starfish Media Group и бывший ведущий передачи American Morning на канале CNN

«Бесценно… В наши дни мы имеем практически неограниченный доступ к знаниям и информации, и автор книги описывает ключевые черты тех, кто способен извлечь пользу из этого. Эта книга вдохновляет читателей и настоятельно советует приложить все силы к тому делу, к которому лежит душа».

Сал Хан, создатель Академии Хана

«Обожаю книги, оспаривающие общепринятые стереотипы. Эта книга – одна из них. Забудьте все, что вы знали об успехе и конкуренции с более талантливыми людьми, чем вы. Побеждает не самый умный, а тот, кто продолжает заниматься своим делом и не останавливается перед трудностями».

Саймон Сайнек, автор книг «Начните с вопроса – почему» и «Руководители едят последними»

«Очень важная книга… Твердость характера рождается из любви и понимания своей цели. Это – безграничная страсть, сравнимая с острием бритвы, и вместе с тем хладнокровие и терпение. Ангела Дакворт создала шедевр, описав все перечисленные черты в подробностях, каких я не встречал ни у одного другого автора».

Джошуа Вайцкин, шахматист мирового уровня, мастер Тайцзицюань и автор книги «Искусство познания»

«Идеальное сочетание серьезных научных изысканий, убедительных и к месту рассказанных историй, прекрасной и понятной прозы и примеров из личного опыта… Вне всякого сомнения, это – самая информативная и любопытная книга из тех, что мне довелось прочитать за последний год».

Соня Любомирски, профессор Калифорнийского университета в Риверсайде и автор книги «Как быть счастливым»

«Эта книга попадает прямо в подкорку, то есть именно туда, куда надо… Книга бесценна для преподавателей, желающих, чтобы их ученики добились успеха».

Джоэл Кляйн, бывший руководитель государственных школ Нью-Йорка

«Автор книги дает то, что обещает! Дакворт делится историями, рассказывает о научных исследованиях, а также о позитивности, лежащей в основе любого успеха. Обязательно для прочтения».

Барбара Фредриксон, автор книг «Позитивность» и «Любовь 2.0», президент Международной ассоциации позитивной психологии

Что вы узнаете из этой книги

Как связаны талант и достижение успеха – Глава 1

Какие качества есть у всех успешных людей – Глава 1 и Глава 2

Почему упорство чаще оказывается важнее таланта – Глава 2 и Глава 3

Почему талант выглядит привлекательнее, чем упорство, и чем грозит такой подход – Глава 3

Почему отсутствие таланта иногда позволяет стать более успешным, чем его наличие – Глава 3

Как люди со средними способностями становятся суперуспешными – Глава 3

Как оценить свое упорство: тест – Глава 4

Почему недостаточно просто ставить себе цели и зачем нужна жизненная философия – Глава 4

Какой совет вам может дать миллиардер Уоррен Баффет – Глава 4

Насколько важен высокий интеллект для достижения успеха: исследование величайших людей планеты – Глава 4

Откуда берется упорство – среда или наследственность – Глава 5 и Глава 9

Что такое созревание личности и как нам помогает в этом жизнь – Глава 5

Каковы четыре основных качества упорных людей – Глава 5

Как выбрать будущую профессию: советы успешных людей – Глава 6 и Глава 7 и Глава 8

Как найти свою страсть – Глава 6 и Глава 8

Как обрести мастерство – Глава 7

Как получать удовольствие от работы: поток – Глава 7

Что такое осознанная практика – Глава 7

Какая общая цель есть у всех успешных и упорных людей – Глава 8

Что такое призвание и как его найти – Глава 8

Кто упорнее – оптимисты или пессимисты – Глава 9

Как сформировать внутреннюю установку на рост у вашего ребенка – Глава 9, Глава 10 и Глава 11

Как стать оптимистом – Глава 9

Какой метод воспитания эффективнее для будущего успеха – строгий или либеральный – Глава 10

Что дают детям внеклассные занятия – Глава 11

Как научиться упорству и трудолюбию – Глава 11 и Глава 12

Как сообщество влияет на упорство и успешность личности – Глава 12

Предисловие

Посвящается Джейсону

Когда я была маленькой, мне часто приходилось слышать слово «гений». Это слово всегда произносил мой отец. Он нередко к месту и не к месту повторял: «Нет, ты у нас точно не гений!» Это заявление могло прозвучать во время обеда, в рекламную паузу между частями сериала или после того, как отец плюхнулся на диван с газетой в руках.

Я даже и не помню, что отвечала ему на это замечание. Может быть, делала вид, что не слышу его слов.

Мой отец вообще любил поговорить о гениях и таланте, а также о том, кто наделен талантом и в какой мере. Его очень волновал вопрос, насколько умен он сам. И его очень заботило, насколько умны и талантливы члены его семьи.

Я была не единственным домочадцем, лишенным таланта. Талантом не были наделены ни мой брат, ни моя сестра. И такое положение дел отца крайне расстраивало. Он переживал, что ждет его малоодаренных детей в будущем и чего они смогут достичь.

Два года назад мне присудили грант Мак-Артура^[1]. Дело в том, что никто никогда не подает документы на получение этого гранта. Никто никогда не просит своих коллег или друзей подать документы, чтобы тебе присудили эту стипендию. Собирается комитет светил в той или иной области науки, состав которого никому не известен, и решает, что кто-то делает важное дело и его работу необходимо отметить.

Когда мне неожиданно позвонили и сообщили, что мне присудили этот престижный грант, я была удивлена и очень благодарна. Потом я вспомнила отца и его оценку моего умственного потенциала. На самом деле отец был совершенно прав – я получила стипендию отнюдь не благодаря тому, что оказалась умнее моих коллег-психологов. Можно сказать, у отца был правильный ответ («Нет, она не гений»), но на неверно поставленный вопрос («Должна ли она быть гением?»).

Получивших грант извещают за месяц до официального объявления имен номинантов. Мне сказали, что я не должна никому, кроме мужа, говорить об этом. Целый месяц я размышляла, в какой странной ситуации оказалась. Мне многократно повторяли, что я не гений, но в конце концов я получила стипендию, подтверждающую мои таланты. Более того, эту стипендию я получила за свою работу, доказав, что успех зависит не от врожденного дара, а от нашей страсти и упорства в деле.

В день, когда объявили имена номинантов стипендии Мак-Артура, я зашла в дом родителей. Мать и отец уже знали, что я получила престижный грант, им постоянно звонили с поздравлениями мои тети и другие многочисленные родственники. Когда шквал звонков поутих, отец повернулся ко мне и сказал:

– Я тобой горжусь.

Конечно, я многое могла бы ему ответить, но ограничилась фразой:

– Спасибо, папа.

Однако в тот момент мне очень хотелось вернуться во времена моего детства и сказать ему то, что я знаю сейчас. Я бы могла ответить отцу:

– Папа, ты говоришь, что я не гений. Я не буду с этим спорить. Есть много людей гораздо умнее меня. Но я вырасту и буду любить свою работу столь же сильно, как ты любишь свою. И у меня будет не просто работа, у меня будет призвание. Каждый день я буду выкладываться на работе. Если у меня что-то не будет получаться, я не сдамся, а преодолею все трудности. Я не самый умный человек, но зато я буду самой упорной.

И потом я добавила бы вот что:

– В конце концов, папа, упорство может оказаться не менее важным и ценным, чем талант.

Сейчас у меня есть научные доказательства этому. Более того, я уверена в том, что упорство можно развивать, и знаю, как именно это делать. В этой книге вы найдете все, что я поняла об упорстве.

Когда я дописала книгу, я пришла в дом родителей и прочитала отцу весь текст. К тому времени он уже почти десять лет страдал от болезни Паркинсона, поэтому, если честно, я не уверена, что он все понял. Тем не менее отец внимательно слушал и посмотрел на меня, когда я закончила чтение. Мне показалось, что он смотрел на меня целую вечность и потом улыбнулся.

Часть I
Что такое твердость характера и почему она столь важна

Глава 1
Главное – не сдаваться

Все, кто попал на учебу в Военную академию в Вест-Пойнте, прошли самый тщательный отбор. Конкурс в Вест-Пойнт такой же серьезный, как в самые престижные университеты страны. Для поступления необходимо иметь не только отличные оценки, но и высокие результаты «Академического оценочного теста» (SAT)^[2] и теста «Американское тестирование» (ACT)^[3]. Однако, например, в Гарвард абитуриент не должен подавать документы еще в одиннадцатом классе, а также заручаться поддержкой своей кандидатуры у члена Конгресса, Сената или даже вице-президента США. Кроме того, абитуриенты обычных вузов не обязаны иметь отличные баллы по физкультуре (оцениваются бег, количество отжиманий и подтягиваний на турнике).

Ежегодно в Вест-Пойнт подают документы более 14 000 человек, которые на следующий год должны окончить среднюю школу или колледж. После приема документов число абитуриентов быстро снижается до 4000. Чуть больше половины из этого числа (то есть 2500) проходят следующий отборочный этап, и лишь 1200 человек ежегодно становятся кадетами Вест-Пойнта. Практически все поступившие – это прекрасно подготовленные спортсмены в самых разных видах спорта, большая часть кадетов были капитанами школьных спортивных команд.

Несмотря на такой тщательный отбор, еще до окончания обучения из Академии уходит каждый пятый. Любопытно, что значительная часть кадетов покидает учебное заведение во время первого летнего семинедельного курса «учебки»^[4].

Интересно, почему человек, два года потративший на поступление, покидает Академию в первые два месяца?

Конечно, стоит иметь в виду, что эти два месяца далеко не самые простые. В уставных документах Вест-Пойнта «учебку» описывают как «с физической и эмоциональной точки зрения наиболее сложный период за все четыре года обучения в Вест-Пойнте… предназначенный для того, чтобы сделать из нового кадета настоящего солдата».

Вот как выглядит типичный день кадета в «Бараках»

День начинается в 5 утра. В 5.30 поднимают флаг и все кадеты стоят в строю по стойке «смирно». После этого весь день кадетов заполнен до предела. Они занимаются физической подготовкой (бег или гимнастика), а также разными видами спорта, учатся маршировать, изучают теорию, оружие, занимаются стрельбой. В 10.00 вечера грустный звук трубы дает сигнал отбоя. На следующий день все повторяется снова. Нет никаких выходных, перерывы в обучении и тренировках – только на прием пищи. Личное время – лишь чтобы успеть привести себя в порядок. В это время кадеты не общаются ни с кем за пределами Академии.

Вот так описывал «учебку» один из прошедших ее кадетов: «Физически, психологически, социально и в смысле военной подготовки, которую ты должен пройти, это очень сложное и напряженное время. Если в тебе есть слабина, в «Бараках» она обязательно проявится и станет очевидной. Цель «Бараков» в Вест-Пойнте – закалить кадета».

* * *

Так кто же успешно преодолевает период «Бараков» в Академии? Таким вопросом я задалась в 2004 г., на втором году аспирантуры, занимаясь психологией. Я была далеко не первой: психологи, работавшие в американской армии, пытались найти ответ на этот вопрос уже несколько десятилетий. В 1955 г. молодого психолога Джерри Кагана призвали в армию и отправили в Вест-Пойнт – провести ряд тестов, чтобы установить, какие кадеты-новобранцы успешно пройдут «учебку», а какие нет. Как выяснилось, и Каган был не первым психологом, работавшим над этой задачей. Я познакомилась с ним в колледже и потом два года проработала в его лаборатории на полставки.

Джерри Каган рассказывал, что его первые попытки понять, кто отсеется на «учебке», а кто – нет, потерпели полное фиаско. Он угробил много часов на то, что показывал кадетам разные картинки и просил придумать историю к ним. Смысл этого теста – выявить скрытую глубоко в подсознании мотивацию, способную объяснить, почему кадеты готовы выдержать все трудности и пройти курс «учебки» до конца. Ход мыслей психолога в принципе был правильным, однако эта идея не принесла никаких результатов. Кадеты рассказывали самые затейливые истории, но эти истории ничего не говорили о том, какие решения курсанты примут в реальной жизни.

С тех времен несколько поколений психологов занимались вопросом отсева курсантов и вообще проблемами психологического истощения человека, но никто так и не смог дать ответ, почему зачастую самые умные и перспективные кадеты уходят из Вест-Пойнта на начальном этапе обучения.

Вскоре после того, как я начала заниматься этими вопросами, я познакомилась с психологом Майком Мэтьюзом, который много лет проработал в Академии. Майк объяснил мне: во время отбора абитуриентов психологи Вест-Пойнта достаточно точно определяют тех, кто потенциально может добиться успехов в этом учебном заведении. Психологи разработали систему под названием «Общая оценка абитуриента». Она учитывала результаты «Академического оценочного теста» и теста «Американское тестирование», средние школьные баллы выпускного класса абитуриента, оценку лидерских качеств и уровень физической подготовки.

Система «Общей оценки абитуриента» была попыткой психологов Вест-Пойнта предугадать, насколько успешно кадет проявит себя на протяжении четырехлетнего курса обучения, насколько успешно освоит набор знаний и навыков, необходимых, чтобы стать офицером и руководителем.

Система «Общей оценки абитуриента» – важнейший критерий приема в Вест-Пойнт. Тем не менее эта система не дает точного прогноза, пройдет ли кадет «учебку». Более того, кадеты, получившие наибольшее количество баллов по «Общей оценки абитуриента», покидали «учебку» с той же вероятностью, как и те, кто получил наименьшее количество баллов. У Майка было много вопросов, но мало ответов, поэтому он сказал мне, что с радостью примет любую помощь.

Сам Майк пошел в армию молодым парнем. И хотя он не проходил подготовку в Вест-Пойнте, на собственном опыте прекрасно знал, что ждет молодых новобранцев в «Бараках». Он знал, что в «учебке» новобранцев каждый день заставляют делать то, что они еще не умеют делать.

– После двух недель «учебки», – вспоминает он, – я дико устал, мне было очень одиноко. Мне казалось, что у меня ничего не получается. И вообще я был готов уволиться из армии, как, впрочем, и все мои однокурсники.

И действительно, часть новобранцев уволилась из «учебки», однако сам Майк выдержал и остался в армии.

Майка удивило, что успешное прохождение «учебки» практически никак не было связано с талантами новобранца. Молодые солдаты бросали «учебку» не потому, что у них не хватало способностей. Самым важным фактором для успешного прохождения курса молодого бойца был психологический настрой и решимость ни за что не сдаваться.

* * *

Идею о важности упорства и решимости я слышала не только от Майка. Я тогда училась в аспирантуре, и меня волновал вопрос – в чем причина достижения человеком успеха и какие качества для этого необходимы. Я проводила много интервью с известными бизнесменами, спортсменами, учеными, художниками, журналистами, врачами и адвокатами. Я просила: «Расскажите о наиболее успешных людях вашей профессии. Что выделяет их и чем они отличаются от большинства специалистов в вашей области?»

Иногда мне рассказывали о личностных чертах и особенностях людей, которые были очень сильно завязаны на ту или иную профессиональную сферу. Например, многие бизнесмены упоминали желание человека идти на риск. Мне говорили так: «Надо уметь принять взвешенное и продуманное решение о вложении многих миллионов долларов, а вечером лечь спать и быть в состоянии спокойно уснуть». Однако подобная сентенция оказалась глубоко чуждой художникам, которые во главу угла ставили стремление творить: «Мне нравится создавать. Не знаю почему, но я получаю от этого удовольствие». У спортсменов была совершенно иная мотивация. Им было свойственно желание побеждать и ощущать адреналиновый всплеск: «Победители любят столкновение и конфронтацию. Победителям не нравится проигрывать».

Кроме специфических для каждой профессии черт, я заметила ряд более универсальных качеств, которые и представляли для меня наибольший интерес. Вне зависимости от профессиональной области наиболее успешные люди были наделены талантом, и им в жизни везло. Я уже не раз слышала эти доводы и нисколько не сомневалась в их правильности.

Однако истории успешных людей этим не ограничивались. Многие вспоминали молодых поднимающихся звезд, очень одаренных и талантливых, которые, к всеобщему удивлению, потеряли интерес и бросили свое занятие задолго до того, как смогли полностью реализовать потенциал. Судя по рассказам, им было не под силу пережить неудачи.

«У некоторых все прекрасно, пока дела идут хорошо, но они буквально разваливаются на куски, когда их постигает неудача».

Один из успешных людей, с которым я беседовала, рассказал историю, которую я хорошо запомнила: «У нас в команде был парень, который изначально был не самым лучшим писателем. Мы читали написанные им рассказы и угорали от смеха, потому что они были очень неуклюжие, и это была сплошная мелодрама. Но этот парень постепенно писал все лучше и лучше и в конце концов получил стипендию Гуггенхайма».

А вот слова другого человека: «Она никогда не бывает вполне довольна своей работой. Вроде бы пора бы уже успокоиться – ведь прошло много лет. Но нет, она по-прежнему является самым суровым своим критиком». Вот это прекрасный пример настойчивости и требовательности к себе.

Почему же успешные и высокопрофессиональные люди столь строго относятся к результатам своего труда? Потому что большинство из них, по собственному мнению, никогда не смогут соответствовать своему же высокому идеалу.

Они считают, что не достигли тех высот, к которым стремятся. Они испытывают чувства, диаметрально противоположные спокойствию и удовлетворению. Каждый из них стремится осуществить что-то очень важное и интересное. Их в равной степени увлекает и сам процесс движения к цели, и ее достижение. Хотя их работа иногда бывает скучной, сложной и даже доставляющей им много неприятностей и головной боли, они никогда не бросят занятие, которым горят и которое любят всей душой. Их не останавливают сложности.

Независимо от профессии для всех преуспевших в своем деле характерна совершенно отчаянная решимость. Эти люди, во-первых, очень трудолюбивы и не боятся сложностей, и, во-вторых, они ясно представляют, чего хотят добиться. То есть они не только решительные, но знают, что делать и в какую сторону двигаться.

Получается, что для успешных людей характерно сочетание двух качеств: страсти и упорства.

* * *

Я задалась вопросом, как можно измерить упорство. Ведь оно нематериально и его нельзя потрогать руками. На протяжении долгих лет психологи в Вест-Пойнте не смогли найти четких критериев оценки и измерения упорства. Многие из тех, с кем я проводила интервью, утверждали, что в состоянии мгновенно увидеть это качество в человеке, но не могли предложить мне какой-либо способ, чтобы я сама могла его оценить.

Я внимательно пересмотрела собственные записи, сделанные во время и после интервью. Потом я начала писать вопросы, иногда даже словами интервьюируемых людей, – о том, что значит упорство.

Половина вопросов касалась настойчивости, и я просила респондентов выразить свое отношение к следующим утверждениям: «На пути к важной цели я поборол трудности» и «Я всегда заканчиваю то, что начинаю».

Вторая половина вопросов касалась страсти: «Меняются ли ваши интересы из года в год?» и «Случалось ли вам в течение короткого времени гореть какой-то идеей или проектом, но потом полностью потерять к ним интерес?».

Так постепенно у меня появилась Шкала упорства – тест, или опросник, который показывает, насколько упорным человеком вы являетесь.

* * *

В июле 2004 г., на второй день после начала учебного курса, 1218 кадетов Вест-Пойнта ответили на вопросы моей анкеты – Шкалы упорства.

За день до этого кадеты попрощались со своими родителями (согласно уставу, на это отводится ровно 90 секунд), мужчинам побрили головы, всех переодели из гражданской одежды в серо-белую военную форму Академии и раздали ключи от ящичков для хранения личных вещей. И хотя все новобранцы вроде бы уже прекрасно умели стоять в строю, кадеты четвертого курса объяснили, как это надо правильно делать («Становись по моей линии! Не на моей линии, не переступая мою линию и не заступая за нее! Становись по моей линии!»).

Я получила результаты теста и в первую очередь обратила внимание, что они совсем не коррелируют с результатами теста «Общей оценки абитуриента» – основного критерия для принятия в Вест-Пойнт. То есть талант, который пытались выявить с помощью этого теста, не имел никакого отношения к упорству, а упорство – к таланту.

Майк уже обратил мое внимание, что подобные результаты получены в отношении обучения пилотов американских ВВС. Но когда я сама впервые получила такое подтверждение, я была очень удивлена. Интересно, почему же талантливые люди не всегда упорны? Ведь, по логике, талантливый человек должен быть настойчивым и упорным, потому что лишь тогда его таланты могут максимально раскрыться.

В книге мы поговорим о том, почему талант вовсе не гарантирует присутствия упорства.

* * *

К окончанию «учебки» Академию покинул 71 новобранец. Как выяснилось, мой опросник оценки упорства с достаточно высокой точностью предсказал, кто сможет пройти курс «Бараков», а кто – нет.

На следующий год я снова вернулась в Вест-Пойнт, чтобы еще раз опробовать тест на кадетах-новобранцах. И в тот год мой опросник вновь довольно успешно выявил тех, кто не сможет закончить «учебку».

Напомню, что результаты «Общей оценки абитуриента» у тех, кто прошел курс «учебки», и у тех, кто не смог его одолеть, были практически одинаковыми. Я внимательно изучила любые минимальные различия в данных теста «Общей оценки абитуриента» и не нашла в них ничего такого, что помогло бы выявить, насколько упорным является тот или иной кадет.

Так какое же качество является решающим, чтобы пройти «учебку»?

Это не результаты оценочных тестов, не лидерские качества и не спортивные таланты. Оказывается, для прохождения «учебки» самым важным человеческим качеством является упорство.

* * *

Я решила проверить свои выводы не только на новобранцах в Вест-Пойнте, но и в других ситуациях, где многие бросают начатое из-за трудностей. Я хотела понять, насколько вообще упорство помогает людям не бросать на полпути принятые на себя обязательства, не изменять данному себе слову.

Я начала тестировать упорство у продавцов, ведь людям этой профессии ежечасно приходится слышать слово «нет». Я просила продавцов таймшеров заполнить мой опросник, а также выполнить несколько других тестов. Я вернулась в ту же компанию спустя полгода, и мне сообщили, что 55 процентов работавших тогда продавцов уволились. Результаты теста на упорство довольно правдоподобно предсказали, кто уйдет из компании, а кто останется. Я точно установила, что это зависело чаще всего от упорства, а не от какой-либо другой черты характера: например, экстравертности, эмоциональной стабильности или добросовестности.

Потом мне позвонили из системы городского образования Чикаго. Как и психологи в Вест-Пойнте, сотрудники системы образования Чикаго хотели знать, сколько учеников получат дипломы об окончании средней школы и какая их часть не сможет этого сделать.

Той весной тысячи учеников, которые на следующий год должны были окончить школу, заполнили опросник Шкалы упорства, а также ряд других тестов. Спустя год 12 процентов из общего количества учеников так и не смогли получить диплом о среднем образовании. Ученики, которые получили диплом, оказались более упорными. Степень упорства не только показывала, смогут ли ученики окончить школу, но и определяла, насколько хорошо они относятся к учебе в целом и к школьным занятиям в частности, и даже – насколько безопасно и спокойно чувствуют себя в учебном заведении.

Одновременно тестировали большую группу взрослых, учившихся в колледже. Как показали результаты этих тестов, все, кто получил степень бакалавра, доктора, диплом врача или лицензию адвоката, оказались более упорными, нежели просто прошедшие четыре года обучения колледжа. В свою очередь, все, окончившие колледж, были упорнее тех, кто учился в колледже, но не получил диплома.

В это время я начала работать с личным составом сил специального назначения армии США, или «зелеными беретами». Это элитные подразделения хорошо обученных солдат, которые должны выполнять наиболее сложные и опасные задания. Все солдаты этих подразделений проходят многоступенчатую и сложную подготовку. Я тестировала солдат, прошедших девятинедельный курс «учебки», четырехнедельный курс обучения пехотинца, трехнедельный курс парашютиста и четырехнедельный подготовительный курс ориентации на местности. Все это – очень сложные подготовительные курсы, и на каждой из стадий определенный процент новобранцев не выдерживает и уходит из армии.

После этих этапов наступает еще более сложный отборочный курс сил специального назначения. По словам командира подразделения генерала Джеймса Паркера, именно в течение этих курсов «решается, кому быть «зеленым беретом», а кому – нет».

По сравнению с отборочным курсом сил специального назначения «учебка» кадетов Вест-Пойнта кажется пляжным отдыхом на солнечном побережье Анталии. Солдаты встают до рассвета, и их безостановочно «гоняют» до девяти вечера. Зачастую проводят ночные марш-броски (бывают ночные и дневные марш-броски по шесть и девять километров). Иногда в эти марш-броски солдат отправляют с полной выкладкой – весом более 30 килограммов. Помимо этого солдатам приходится преодолевать полосу препятствий под названием «Чертов Ник»: они должны плыть под водой, над поверхностью которой натянута колючая проволока, идти по бревнам над обрывами, распаковывать сброшенные с самолета грузы и карабкаться по веревочным лестницам.

Далеко не все доходят до отборочного курса сил специального назначения, а во время самого курса 42 процента солдат покидают его, так и не закончив. Так что же отличает тех, кто этот курс заканчивает, от тех, кто решает добровольно уйти? Упорство.

Именно присутствие упорства объясняет, почему люди добиваются успеха в учебе, бизнесе и в службе в армии. Я выяснила, что в области продаж важен опыт работы: новички сбегают легче, чем имеющие опыт. Анализируя результаты тестов учеников государственных школ Чикаго, я пришла к выводу, что заботливый учитель, который помогает ученикам, увеличивает их шансы на успешное окончание школы. Для прохождения отборочного курса сил специального назначения, как вы можете сами легко догадаться, важна хорошая физическая подготовка. Но если взять людей приблизительно одинаковых способностей, то во всех этих областях успеха добивались те, кто оказывался упорным.

* * *

В тот год, когда я начала учиться в аспирантуре, вышел документальный фильм «Завороженный». Эта картина рассказывает о трех мальчиках и пяти девочках, которые готовятся к национальному конкурсу по правописанию для учащихся и участвуют в нем. Финал этого конкурса ежегодно проходит в Вашингтоне, и все три дня проведения мероприятия транслируют по телеканалу, специализирующемуся на спортивных мероприятиях.

Чтобы попасть в число финалистов, участникам необходимо победить тысячи учеников из сотен школ по всей стране. Финалисты должны без ошибок писать редкие и сложные слова. В этом конкурсе много этапов. Сначала тестируют внутри класса, потом выбирают победителя среди учеников всех параллельных классов школы, а потом определяют победителей на уровне отдельной школы, района и области.

Я посмотрела этот фильм и задумалась: какую роль упорство может играть для правильного запоминания заковыристых и сложных слов, многие из которых иностранные?

Я связалась с директором конкурса и его бывшей чемпионкой Пейдж Кимбл, и она тоже заинтересовалась психологическими особенностями победителей этого соревнования. Кимбл согласилась разослать 273 опросника финалистам конкурса, которые должны были определиться через несколько месяцев. Все ответившие на вопросы получали подарочный сертификат на 25 долларов. В общей сложности две трети финалистов конкурса отправили мне по почте ответы на мой опросник. Самому старшему было пятнадцать, а самому младшему – семь лет.

Кроме опросника, по Шкале упорства я попросила учеников написать, сколько часов в день они занимаются правописанием. Как выяснилось, в среднем финалисты занимались правописанием более одного часа в будни и более двух часов в выходные дни. Однако различия в том, сколько времени в подготовку вкладывают отдельные ученики, были огромными: некоторые финалисты практически не готовились к тестам, а некоторые занимались правописанием по девять часов в каждый из выходных дней.

Кроме этого, часть финалистов конкурса прошли устный тест, определяющий их разговорные способности. Надо сказать, что в целом ученики продемонстрировали недюжинные способности устной речи. Однако разброс среди результатов был огромным: некоторые оказались почти вундеркиндами для своего возраста, а иные – твердыми середнячками.

Я посмотрела финал конкурса по телевизору и увидела, как его победитель, тринадцатилетний Анураг Кашьяп, правильно написал слово appoggiatura^[5].

После окончания конкурса я проанализировала результаты всех тестов. И вот к каким выводам я пришла. Результаты теста по Шкале упорства, который ученики прошли за несколько месяцев до финала, точно предсказали, насколько успешно каждый из них выступит в финальном состязании. Проще говоря, упорные дети добились лучших результатов и «вылетели» из конкурса позже, чем те, кто обладал меньшим упорством. Почему? Потому что они больше времени тратили на подготовку и участвовали в большем числе соревнований.

Отличие таланта от упорства показали результаты тестов, проведенных среди студентов последних курсов престижных университетов «Лиги плюща»^[6]. Те, кто получил высокие оценки по результатам «Академического оценочного теста», в целом оказались чуть менее упорными, чем их сверстники.

Я обдумала всю полученную информацию и пришла к следующему выводу, и он красной нитью проходит по всей этой книге. Потенциал человека – это совершенно отдельная вещь. И как этот потенциал человек использует – это уже его личное дело.

Глава 2
Увлечение талантом

Прежде чем стать психологом, я работала учителем. Именно тогда, еще задолго до Вест-Пойнта, я поняла, что для достижения успеха недостаточно одного таланта.

Когда я начала работать учителем, мне было 27 лет. Я уволилась из международной консалтинговой компании McKinsey, чей офис был расположен в небоскребе в центре Манхэттена. Мои коллеги по McKinsey были очень удивлены, что я ухожу из компании по собственному желанию. Они не могли понять, почему я увольняюсь с места работы, о котором многие страстно мечтают, почему я ухожу из уважаемой и влиятельной компании, сотрудники которой считаются умнейшими консультантами на планете.

Коллеги решили, что я устала от напряженной рабочей недели – приходилось вкалывать по 80 часов – и хочу перейти на более свободный график. Замечу, что ни один преподаватель не согласится с подобным заявлением и скажет, что работа учителя – одна из самых сложных в мире. Почему же я ушла из McKinsey?

Будущее показало, что именно работа преподавателем, а не в консалтинге оказалась правильным и продуктивным шагом в моей жизни. Во время обучения в колледже я работала частным учителем и помогала ученикам из местных государственных школ. После окончания колледжа я два года участвовала в бесплатной программе углубленного образования. Потом я поступила в Оксфорд и изучала нейробиологию и нейронные связи, вызывающие дислексию. Поэтому когда я снова начала преподавать, то почувствовала себя в своей тарелке.

Тем не менее переход из консультанта в преподаватели не был простым. В качестве консультанта я получала неприлично много, а получив первую зарплату преподавателя, долго думала, как смогу выжить на эти мизерные деньги.

Вместо суши, которые консультантам доставляли в офис за счет клиента, ланчем преподавателя был принесенный из дома бутерброд. Я ездила в школу по той же ветке метро, только выходила не в центре Манхэттена, а проезжала еще шесть остановок на восток. Изменилась и моя рабочая одежда. Вместо дорогих туфель, жемчугов и сшитых на заказ костюмов я стала носить простую одежду, которую не испортит мел, и практичную обувь, в которой можно целый день проводить на ногах.

Я учила детей двенадцати-тринадцати лет. Большинство семей моих учеников проживали в бедных кварталах. Осенью, когда я начала работать, в нашей школе снимали фильм о сложной жизни в городских гетто. Я была преподавателем алгебры и геометрии для седьмого класса и помогала ученикам разобраться с азами этих наук.

С первых недель работы мне стало очевидно, что некоторые ученики легче и быстрее схватывают материал. Я получала удовольствие от преподавания талантливым детям. Они быстро понимали логику, необходимую для решения похожих друг на друга задач. Они наблюдали, как я разбираю пример у доски, после чего говорили: «Ага, все ясно!» – и дальше решали задачи самостоятельно.

Но к концу четверти я с удивлением заметила, что часть моих одаренных учеников показали результаты гораздо ниже тех, на которые я рассчитывала. Несколько талантливых ребят неожиданно оказались в самом конце по успеваемости.

При этом часть учеников, которым было сложно с лету «схватить» новое, показали хорошие результаты, приятно удивив меня. Чаще всего это были дети, которые регулярно посещали занятия. Они не валяли дурака, не пялились в окно, а записывали и задавали вопросы. Если они не могли решить задачу, то не сдавались, работали, просили меня помочь во время обеденного перерыва или дополнительных занятий. И их усердие окупилось хорошими оценками.

Мне стало ясно, что талант не может гарантировать получения хороших оценок. Для этого одного таланта недостаточно.

Должна признаться, такие выводы меня несколько удивили. Считается, что есть люди, которым математика дается легче, чем всем остальным, и многие склонны думать, что такие ученики должны успевать лучше. Если честно, я сама так думала. Мне казалось, что ученики, более способные к математике, должны добиваться бо?льших успехов, нежели их менее одаренные в этом предмете сверстники. Более того, я была уверена, что со временем одаренные ученики только увеличат отрыв от остальных.

Оказалось, я чересчур большое значение придавала таланту. Другими словами, я слишком увлеклась талантом.

Постепенно в моей голове зрел ряд вопросов. Может быть, когда я объясняла новый материал, который некоторые ученики не поняли сразу, мне надо было объяснять чуть дольше и расписать на доске еще несколько примеров? Возможно, мне стоило по-другому подавать материал, чтобы он был более понятным? Или мне следовало не уповать на талант, а больше внимания уделять прилежанию и усидчивости?

При этом я заметила, насколько логично и убедительно рассуждали мои самые слабые в математике ученики, когда говорили о предметах, которые их интересуют. И эти слабые ученики казались очень знающими и профессиональными, когда обсуждали статистику бросков баскетболистов, тексты понравившихся им песен, запутанные сюжеты и диалоги в фильмах. Когда я лучше узнала своих учеников, я поняла, что каждый из них освоил и пережил ряд довольно сложных жизненных проблем. Неужели такие умные ребята не в состоянии понять, как решить простое уравнение с одним неизвестным?

Не буду утверждать, что все мои ученики были в равной степени талантливыми. Тем не менее я подумала, что если им дать достаточно времени и все будут стараться, то любой из них сможет понять школьную программу по математике для седьмого класса.

* * *

К концу года, когда я начала преподавать в школе, я вышла замуж. Мой муж тоже работал в McKinsey и, как и я, ушел из компании. Мы решили уехать из Нью-Йорка и перебраться в Сан-Франциско. Я нашла работу в средней школе Ловелл. По сравнению с нью-йоркской школа в Сан-Франциско была совершенно другой.

Школа Ловелл расположена в низине около побережья Тихого океана. Это единственная государственная школа в городе, куда учеников принимают по результатам академической успеваемости. Многие ученики поступают в лучшие университеты не только Калифорнии, но и всей страны.

Вы можете подумать, будто в этой школе учатся только маленькие гении, для оценки знаний которых еще не придумали соответствующих тестов. Однако я пришла к выводу, что ученики школы Ловелл отличаются скорее прилежанием и внимательным отношением к работе, чем IQ. Однажды я задала ученикам своего класса вопрос, как много времени дома они посвящают учебе, и выяснила, что они занимаются по многу часов. И не в неделю, а ежедневно.

Бесспорно, как и в любой другой школе, ученики тратили на занятия разное количество времени. Некоторые талантливые ученики, которым математика давалась легко, в итоге добивались менее впечатляющих результатов по сравнению со своими сверстниками. При этом несколько «трудяг» постоянно получали очень хорошие оценки за контрольные работы.

Одним из таких трудяг был мальчик по имени Дэвид Луонг.

В Ловелл было два уровня классов по алгебре: продвинутый математический класс и обычный, который вела я. Дэвид был в моем классе. И ни один мой ученик не набрал достаточного количества баллов, чтобы попасть в продвинутый класс.

Сначала Дэвид ничем не выделялся среди других. Он был тихим и сидел на последних рядах в классе. Он не часто поднимал руку и очень редко вызывался выйти к доске.

Однако во время тестов и контрольных он всегда сдавал мне идеально выполненные задания, за которые получал отличные оценки. Если я и отмечала красным цветом один из его «неправильных» ответов, то зачастую оказывалась, что не права была я, а не он. Я заметила, что он очень стремится к знаниям. В классе он слушал мои объяснения с неизменным вниманием. А после уроков нередко оставался и вежливо просил, чтобы я дала ему какое-нибудь задание посложнее.

Я начала ломать голову, почему такой хороший ученик оказался в моем, а не в математическом классе. Когда я окончательно убедилась, что в моем классе Дэвиду делать нечего, я пришла с ним к главному преподавателю кафедры математики и объяснила сложившуюся ситуацию. К счастью, это была замечательная мудрая женщина, для которой развитие учеников было важнее бюрократической волокиты. Она немедленно начала процесс перевода Дэвида из моего класса в продвинутый математический.

Я потеряла хорошего ученика, который перешел к другому учителю. Замечу, что Дэвид в новом классе получал далеко не только «пятерки».

– Когда я перешел в продвинутый класс, то почувствовал, что отстаю от остальных, – рассказывал мне Дэвид позднее. – На следующий год мы начали изучать геометрию, и мне было очень непросто. «Пятерок» я не получал, учился на «четверки».

Он вспоминает, что первую контрольную работу по математике в новом классе он написал на «три».

– И какие мысли у тебя были тогда по этому поводу? – спросила я.

– Ну, я, конечно, не был счастлив, но не стал на этом «зарубаться». Я знал, что перешел в новый класс, и все тут. Я понял, что надо думать о будущем. Я подошел к учителю и попросил мне помочь. Хотел уяснить, что из пройденного материала я не понял. А также что я должен изменить в своей работе и делать по-другому.

В выпускном классе школы Дэвид уже учился по программе для самых сильных учеников. Весной перед окончанием школы он получил «пятерку» на выпускном экзамене по математике.

После окончания школы Дэвид пошел учиться в Суортмор-колледж, который окончил с двумя дипломами: инженерным и экономическим. Вместе с его родителями я присутствовала на церемонии вручения дипломов и вспоминала тихого ученика, сидевшего на заднем ряду в моем классе. Дэвид доказал своим примером, что упорный человек может добиться в этой жизни очень многого, а также что результаты тестов на интеллект не дают полной картины настоящих возможностей человека.

Два года назад Дэвид защитил докторскую диссертацию по специальности инженера-механика в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Темой его диссертации была оптимальная работа алгоритмов термодинамических процессов в двигателях внутреннего сгорания грузовиков. Получается, что Дэвид использовал свои знания в области математики, чтобы увеличить эффективность работы двигателя. Сейчас он работает в компании Aerospace Corporation. Жизнь показала, что мальчик, который не попал в продвинутый класс по математике, потому что результаты его тестов были недостаточно хорошими, стал работать в космической индустрии.

Я учила детей и все больше убеждалась, что судьбу человека определяет отнюдь не его талант. Меня все больше и больше увлекала идея, как человек может изменить свою жизнь при помощи упорства. Эта тема настолько меня захватила, что я перестала преподавать и стала психологом.

* * *

Попав в аспирантуру, я узнала, что психологи уже давно ломают голову, почему некоторые люди добиваются успеха, а другие – нет. Любопытно, что одними из первых этот вопрос обсуждали Чарльз Дарвин и его троюродный брат Фрэнсис Гальтон.

Этот Гальтон был самым настоящим вундеркиндом. В четырехлетнем возрасте он уже умел читать и писать. К шести годам он выучил латынь, умел делить столбиком и наизусть зачитывал целые страницы текстов Шекспира. Учение давалось ему легко.

В 1869 г. напечатали первое научное исследование Гальтона, посвященное первопричинам высоких достижений. Гальтон составил список людей, добившихся больших успехов в науке, спорте, музыке, поэзии и адвокатской работе, и собрал об этих людях всю доступную биографическую информацию. Фрэнсис Гальтон пришел к выводу, что успешных людей выделяют три характеристики: большие «способности» в сочетании с исключительным «рвением» и «склонностью к тяжелому и упорному труду».

Дарвин прочитал первые пятьдесят страниц этого труда и написал своему родственнику письмо. Он выразил удивление, что тот одним из трех качеств успешных людей назвал талант. «Я всегда говорил, что люди, за исключением полных дураков, не очень сильно отличаются уровнем интеллекта. Они отличаются лишь умением трудиться и рвением, и я совершенно уверен, эти качества представляют собой самую большую и важную разницу».

Не будем забывать, что сам Дарвин принадлежал к тем успешным людям, которых Гальтон пытался понять. Чарльза Дарвина считают одним из самых известных и влиятельных ученых всех времен и народов. Он был первым, кто объяснил, что разнообразие видов животных и растений возникло благодаря естественному отбору. Причем Дарвин был очень внимательным наблюдателем не только в отношении флоры и фауны, но и людей. Можно сказать, что благодаря внимательному наблюдению небольших различий он смог создать свою теорию естественного отбора.

И при этом Дарвин придерживался мнения, что главные факторы успеха – рвение и умение работать, а не интеллектуальные способности и таланты.

Интересно, что биографы не отмечали у него какой-либо сверхъестественный интеллект. Вне всякого сомнения, Дарвин был умным человеком, однако с ним никогда не происходили случаи божественных озарений. Дарвин был, по сути, мыслителем, который тщательно обдумывал и вынашивал свои идеи.

Вот как писал сам Дарвин в своей биографии. «У меня совершено отсутствует быстрота восприятия, которая часто встречается в некоторых умных людях. Мои способности к долгому абстрактному мышлению крайне ограниченны». По мнению ученого, из него бы не получился хороший математик или философ. Кроме прочего, у Дарвина была далеко не самая выдающаяся память: «У меня такая плохая память, что я никогда не мог запомнить хотя бы одну строчку стиха. Я не в силах надолго запомнить и держать в голове числа и даты».

Вполне возможно, что Дарвин просто скромничал. Однако он сам очень высоко оценивал свое умение наблюдать и внимательность, которые помогли ему понять законы природы. «Мне кажется, я лучше, чем многие люди, замечаю то, на что многие часто не обращают внимания. Я умею наблюдать. Кроме этого, я умею трудолюбиво и скрупулезно собирать и анализировать факты. И, наконец, самое важное, я всегда страстно любил естествознание».

Один из биографов Дарвина описывал ученого как человека, продолжающего размышлять над проблемами после того, как другие уже давно перестали ломать над ними голову и занялись решением других, более простых проблем.

«Если человек чем-то удивлен и озадачен, то нередко он говорит себе: я потом об этом подумаю, после чего благополучно забывает о нерешенной проблеме. Похоже, Дарвин никогда себя так не обманывал. Он не забывал о вопросах, на которые не смог найти ответ, и держал их в голове до тех пор, пока не получал какие-либо новые сведения, имеющие отношение к этой проблеме».

* * *

Спустя приблизительно 40 лет после описываемых событий на другой стороне Атлантического океана психолог из Гарвардского университета Уильям Джеймс задался вопросом, почему люди с разным успехом достигают своих целей. Джеймс написал на эту тему эссе, опубликованное в журнале Science (в те годы, как и сейчас, это самый авторитетный журнал не только по вопросам психологии, но и по естествознанию и общественным наукам). Эссе называлось «Энергии человека».

Уильям Джеймс размышлял о достижениях и неудачах своих друзей и коллег, а также о том, какой разный эффект имели его собственные усилия в некоторых конкретных случаях. Он писал:

«По сравнению с идеальным состоянием можно сказать, что мы наполовину спим. Огонь не горит в полную силу, заслонка печи максимально задвинута и закрыта. Мы используем только небольшую часть наших психических и физических ресурсов».

Джеймс констатировал, что между потенциальными возможностями человека и фактической эффективностью его действий есть большая разница. Он не отрицал, что люди обладают разными талантами (кто-то может быть наделен предпринимательским талантом, кто-то – расположен к занятиям спортом, а иной может иметь художественные способности), но писал, что «индивид не достигает пределов своих возможностей. Человек обладает самыми разными задатками, которые он никак не использует. Его энергетический уровень никогда не доходит до максимума, а его поведение нельзя назвать оптимальным».

«Бесспорно, любые показатели имеют свои максимальные значения и пределы. Деревья не вырастают до самого неба. Пределы человеческих возможностей существуют, но большая часть человечества даже близко к ним не приближается. Люди обладают огромными ресурсами и возможностями, однако лишь единицы умеют их максимально употребить».

Хотя эти слова были написаны в 1907 г., они не потеряли своей актуальности и в наше время. Так почему же мы склонны придавать такое значение таланту? И какой смысл вообще говорить о потенциальных возможностях, когда большинство людей не умеют их использовать? И, наконец, почему мы считаем, что наш талант, а не приложенные усилия играют решающую роль в достижении успеха?

* * *

В течение нескольких лет в США проводили исследования на федеральном уровне и задавали людям вопрос: что важнее – талант или приложенные усилия? Оказывается, американцев, которые считают, что талант важнее, вдвое больше, чем тех, кто ставит во главу угла работу и приложенные усилия. Точно так же американцы думают и о спортивных достижениях. Однако когда задают вопрос: «Какие качества вы считаете самыми главными при найме на работу нового сотрудника?», американцы в пять раз чаще выбирают трудолюбие, в сравнении с умственными способностями.

Психолог Чия-Юнг Цай опросила экспертов по музыке, и результаты этих опросов полностью подтверждают приведенные выше. Эксперты утверждали, что обучение и многочасовые репетиции гораздо важнее врожденного таланта. Однако когда Чия перефразировала свой вопрос, выяснилось, что респонденты испытывают больше доверия к музыкантам, наделенным талантом от природы.

Чия провела с профессиональными музыкантами следующий эксперимент. Она предложила им прослушать короткий отрывок записи в исполнении двух пианистов, сказав, что послужной список и профессиональные достижения этих исполнителей приблизительно одинаковы.

На самом деле за обоих пианистов играл один и тот же человек, но участники эксперимента об этом не знали. При этом она сообщила, что один из исполнителей наделен талантом от природы, а второй – трудяга, который добился всего благодаря мотивации, усидчивости и трудолюбию. И хотя участники эксперимента ранее заявляли, что труд важнее таланта, после прослушивания записей большинство экспертов сочли, что у одаренного от природы исполнителя шансы быть принятым в хороший оркестр выше и его ждет успешное будущее.

Чия-Юнг Цай провела подобный эксперимент со специалистами в другой профессиональной области, где трудолюбие и упорство очень значимы, – среди предпринимателей. Она собрала группу из нескольких сот человек, имевших тот или иной опыт в бизнесе, и разделила участников пополам. Половине участников эксперимента она зачитала резюме и характеристику предпринимателя-трудяги, который добился успеха благодаря долгой и упорной работе и накопленному опыту. Второй половине респондентов зачитали резюме одаренного от природы предпринимателя, который преуспел благодаря врожденным способностям. После этого обе группы респондентов прослушали одну и ту же аудиозапись с описанием бизнес-предложения, исходящего от предпринимателя, о котором им рассказали ранее.

Как и музыканты, предприниматели решили, что более успешным и перспективным с точки зрения приема на работу окажется человек, наделенный талантом от природы. Кроме этого, бизнес-предложение талантливого от природы человека вызвало более положительную реакцию, чем предложение трудяги.

В результате другого исследования Чия пришла к выводу, что люди, когда их просят выбрать между двумя предпринимателями – талантливым и трудягой, – выбирают все-таки одаренного от природы. С точки зрения респондентов шансы обоих предпринимателей становились одинаковыми только в случае, когда у трудяги было на 40 000 долларов больше стартового капитала и на четыре года больше опыта руководителя.

Проведенные Чией эксперименты помогают лучше понять двойственное отношение людей к труду и таланту. Говорить мы можем одно, но то, что мы говорим, порой не соответствует тому, что мы чувствуем в глубине души. Мы нередко утверждаем, что внешняя привлекательность не столь важна для любовных отношений, хотя на самом деле большинство людей учитывают именно внешность при выборе партнера, с которым собираются пойти на свидание и завязать романтическую связь.

Такое отношение можно назвать скрытым предрассудком против всех, кто добился успеха тяжелым трудом, и скрытым благоволением всем, кто добился места под солнцем благодаря врожденным способностям и таланту. Мы далеко не всегда признаемся в этой установке не только окружающим, но и самим себе. Однако она становится очевидной, если мы проанализируем собственные действия и выбор, который делаем в жизни.

* * *

Любопытно, что жизнь самой Чии являет прекрасный пример противопоставления жизненного пути трудяг и одаренных от природы. В настоящее время Чия занимает пост профессора в Университетском колледже Лондона и печатает свои статьи в престижных научных изданиях. В детстве она получила образование в Джульярдской школе^[7]. Она прошла программу, предназначенную для тех, кто «обладает талантом, большим потенциалом, и планирует карьеру в области музыки». В школе царит «атмосфера, помогающая раскрыться художественному дару».

У Чии несколько дипломов Гарвардского университета, в том числе диплом бакалавра по психологии, и она окончила университет с отличием. У нее есть два диплома магистратуры: по истории науки и по социальной психологии. И она защитила в Гарварде не только докторскую диссертацию по организационному поведению и психологии, но и докторскую по музыке.

Как вам такие достижения? Отмечу еще, что Чия имеет два диплома от консерватории Пибоди по игре на фортепиано и преподаванию музыки, она выступала на сцене Карнеги-холла, Линкольн-центра, Кеннеди-центра, а также была в составе оркестра, игравшего в честь назначения нового президента Европейского Союза.

Глядя на список ее профессиональных достижений, можно прийти к выводу о том, что Чия исключительно одаренная молодая женщина. И если ее собственные исследования в сфере психологии верны, то такое объяснение ее успеха всегда звучит гораздо более притягательно и таинственно, чем фраза: «Бог ты мой! Какая трудолюбивая и упорная молодая особа!»

Многие исследования посвящены нашему отношению к талантливым людям. Они показывают, что мы оказываем одаренному человеку большое внимание и ждем от него исключительно высоких результатов. Мы внутренне настроены на то, что такие люди преуспеют, и часто наши ожидания становятся реальностью.

Я задала Чие вопрос, как она сама расценивает свои музыкальные способности и достижения.

– Ну, наверное, можно сказать, что у меня есть небольшой талант, – ответила она. – Но главное здесь не это. Дело в том, что я очень любила музыку и в детстве каждый день играла по 4–6 часов.

Даже поступив в колледж и имея совершенно другую нагрузку, она продолжала репетировать приблизительно столько же часов в день, поэтому можно утверждать, что у нее и талант есть, и работать она умеет.

Интересно, почему же она вкладывала в занятия музыкой так много времени, поинтересовалась я. Зачем? Ее кто-нибудь заставлял?

– О нет! Я сама хотела заниматься. Я хотела играть все лучше и лучше. Когда я репетировала, то представляла себе, что сижу перед полным залом и после выступления зрители мне хлопают.

* * *

В тот год, когда я ушла из McKinsey, трое партнеров фирмы опубликовали отчет под названием «Война за таланты». Этот отчет позже выпустили в виде книги, и она стала бестселлером. Вот основная мысль этого отчета: взлет и падение современных компаний зависит от их способности привлекать и удерживать «игроков первой лиги».

«Какой смысл мы вкладываем в слово талант?» – спрашивали авторы McKinsey в самых первых страницах отчета. И вот как они ответили:

«В самом общем смысле талант – это сумма способностей человека: внутреннее дарование, знания, опыт, интеллектуальные задатки, умение оценивать ситуацию, черты личности и драйв. Сюда необходимо добавить способность индивида учиться и расти». Как видите, это достаточно длинный список, и он отражает сложности, с которыми сталкивается каждый из нас, когда его попросят точно описать, что такое талант. Впрочем, меня нисколько не удивляет, что первым в списке стоит «внутреннее дарование».

Однажды вышел номер журнала Fortune, на обложке которого крупным шрифтом стояло название компании McKinsey. В статье, посвященной компании, были такие слова: «Когда вы встречаетесь с одним из молодых партнеров этой компании, у вас складывается впечатление, что если выпить с ним пару дринков, то он может наклониться к вам через стол и предложить какую-нибудь глупую игру наподобие сравнения ваших результатов "Академического оценочного теста"». Журналист хотел подчеркнуть, что в компании McKinsey придают огромное значение аналитическим способностям сотрудника – тому, насколько у человека «светлая голова».

Действительно, в McKinsey нанимают и платят очень хорошую зарплату людям, окончившим магистратуру в Гарварде и Стэнфорде, а также выпускникам других вузов, из чьих резюме следует, что у них с головой более чем в порядке.

Я помню, что в ряде интервью при приеме на работу в McKinsey мне неоднократно задавали вопросы, призванные оценить мои аналитические способности. Однажды меня спросили:

– Сколько теннисных мячей производится в год в Соединенных Штатах?»

– Мне кажется, можно попытаться найти ответ на этот вопрос двумя способами, – ответила я. – В первую очередь я бы попыталась связаться с человеком, который может это знать, или торговой организацией, занимающейся распространением мячей.

Человек, проводивший со мной интервью, кивнул, давая понять, что ждет моего второго ответа.

– Или можно сделать общее предположение о среднем статистическом показателе и использовать функцию умножения.

Мой интервьюер широко улыбнулся. Он получил от меня то, что хотел.

– Так вот, в Америке живет приблизительно 250 миллионов человек. Допустим, что наиболее активно люди играют в теннис в возрасте от 10 до 30 лет. Это приблизительно одна четвертая часть населения страны. Получается, что в Штатах живет около 60 миллионов потенциальных игроков в теннис.

То, что я говорила, очень нравилось человеку, который проводил со мной интервью. Я продолжала свои чисто умозрительные логические выкладки, деля и умножая разные цифры. Я понятия не имела, сколько людей в стране играют в теннис, как часто они это делают, сколько мячей используют во время игры и сколько мячей приходит в негодность или теряется.

Я выдала ему какую-то цифру, которая наверняка совершенно не соответствовала действительности, потому что все мои рассуждения строились на цифрах «с потолка». В конце я сказала:

– В общем-то, рассчитать все это несложно. Я сейчас преподаю одной маленькой девочке; мы с ней занимаемся дробями и поэтому много считаем в уме. Но если вы хотите знать, что бы я действительно сделала, чтобы ответить на ваш вопрос, то я могу вам сказать. Я бы позвонила человеку, который знает, сколько в стране производится теннисных мячей.

Человек, проводивший интервью, улыбнулся и сказал, что получил от меня все, что хотел. Он также сказал, что видел и мои результаты «Академического оценочного теста», которые в компании используют для подбора кандидатов.

Как бы там ни было, но McKinsey настоятельно советует корпоративной Америке создавать культуру, где выше всего ценят талант, и в этом смысле слова консультантов с делом не расходятся.

* * *

Я получила предложение работать в нью-йоркском офисе McKinsey, но первый месяц своей работы провела в дорогом отеле в городке Клеаруотер, штат Флорида. В отеле проживало около тридцати новых сотрудников McKinsey, у них не было никакого опыта в бизнесе, но они с отличием окончили престижные университеты. Помню, что с одной стороны от меня сидел парень, получивший докторскую степень по физике, с другой – хирург, а сзади два адвоката.

Никто из нас ничего не знал ни об управлении бизнесом, ни о какой-либо отрасли промышленности. В течение месяца нам прочитали мини-курс бакалавра по бизнес-менеджменту. Все мы очень быстро учились, поэтому в короткое время смогли освоить массу новой информации.

Нам рассказали о денежных потоках, разнице прибыли и дохода, а также напичкали информацией о «частном секторе». Потом нас отправили в разбросанные по всему миру офисы компании, чтобы мы присоединились к командам консультантов, призванным решать проблемы частного бизнеса.

Услуги, оказываемые консультантами McKinsey частному бизнесу, были очень конкретными. За огромную месячную плату бизнес нанимал команду консультантов, чтобы она решила проблемы, слишком сложные для людей, работавших на компанию. После нескольких месяцев работы консультанты писали отчет, и он должен был быть гораздо более серьезным, нежели все то, что могли «родить» сами сотрудники компании.

Составляя презентацию со смелыми и далекоидущими рекомендациями для огромного медицинского концерна, я подумала, что на самом деле я понятия не имею, что мы в ней советуем этой гигантской компании. Вполне возможно, суть презентации понимали старшие консультанты, но мы, младшие консультанты, не имевшие опыта работы с бизнесом и только что окончившие институты, понимали в менеджменте гораздо меньше.

Так зачем же компании нанимали консультантов McKinsey за совершенно астрономические деньги? Считалось, что мы, сторонние люди, не были связаны какими-либо внутриполитическими соображениями, которые могли быть у работников компании. Все задачи бизнеса в McKinsey решали на основе имеющейся информации и путем построения самых разных гипотез и сценариев развития. Я думаю, что были и другие причины, почему бизнес нанимал консультантов McKinsey, но самая главная, на мой взгляд, такова: все считали, что консультанты гораздо умнее сотрудников компании.

Нанимая McKinsey, частный бизнес нанимал «самых лучших и самых умных». Возможно, мы и были самыми умными, однако у меня не было уверенности, что от этого мы были самыми лучшими.

* * *

В отчете «Война за таланты» сказано, что добиваются успеха лишь компании, агрессивно продвигающие по служебной лестнице наиболее талантливых сотрудников и точно так же агрессивно увольняющих тех, у кого таланта явно недостаточно. В таких компаниях существует вполне обоснованная огромная разница в зарплатах для талантливых и менее талантливых сотрудников. Почему? Потому что корпоративная культура должна способствовать продвижению самых талантливых, а люди менее талантливые должны уходить и искать работу в другом месте.

Журналист Дафф МакДоналд проанализировал работу компании McKinsey глубже всех прочих. Он считает, что бизнес-культуру McKinsey было бы правильней назвать «Войной со здравым смыслом». МакДоналд обращал внимание, что дела многих компаний, упомянутых в «Войне за таланты», шли не самым лучшим образом через несколько лет после выхода в свет отчета консалтинговой компании.

Журналист Малькольм Гладвелл тоже выступил с критикой выводов, содержащихся в отчете. По словам Гладвелла, компания Enron была лучшим примером корпоративной культуры, продвигаемой консультантами McKinsey. И все мы прекрасно знаем, как плачевно закончилась история компании Enron.

В свое время это была одна из крупнейших нефтяных компаний, которую журнал Fortune шесть лет подряд называл самой инновационной компанией Америки. Но когда в 2001 г. было заявлено о банкротстве компании, выяснилось, что ее огромные доходы объяснялись систематической подтасовкой бухгалтерской отчетности. Компания Enron закрылась, и тысячи ее сотрудников, которые не имели никакого отношения к обману, потеряли работу, пенсионные сбережения и медицинскую страховку. На начало 2000-х это было крупнейшее банкротство за всю историю корпоративной Америки.

Конечно, не стоит списывать банкротство Enron на то, что у ее сотрудников был очень высокий IQ. И не стоит объяснять крах компании тем, что ее сотрудники не были достаточно упорными. По мнению Гладвелла, в Enron сложилась такая корпоративная культура нарциссизма, что каждый сотрудник чувствовал себя обязанным постоянно доказывать, что он умнее своего коллеги. Некоторые вели себя очень нагло и самодовольно и постоянно демонстрировали превосходство, чтобы скрыть неуверенность. В Enron сложилась корпоративная культура, где акцент делался на краткосрочные достижения, а не на долгосрочную перспективу.

Любопытно, что документальный фильм о банкротстве компании так и назывался «Самые умные парни в комнате». В период, предшествовавший банкротству компании, ею управлял Джефф Скиллинг – очень умный и, прямо скажем, самодовольный и наглый бывший консультант McKinsey. Скиллинг ввел в Enron ежегодную оценку персонала, в результате которой компания увольняла 15 процентов всех сотрудников, оказавшихся в самом низу списка. То есть в компании велась такая кадровая политика, что независимо от производительности и эффективности работы все, кто выглядел слабее остальных, были вынуждены покидать Enron.

Столь негуманную систему отбора сотрудники компании называли «прореживанием грядки». Скиллинг считал, что такая кадровая политика служит краеугольным камнем работы всей компании. Однако именно эта политика во многом и привела к тому, что в Enron поощрялись краткосрочные успехи и победы любой ценой, а также сложилась атмосфера нечестности и обмана.

* * *

Так настолько ли хорош талант, как мы привыкли думать? Являемся ли все мы талантливыми и одаренными в равной степени? На оба вопроса я отвечу отрицательно.

Способность быстро освоить большой объем материала и научиться чему-то новому – это, вне всякого сомнения, полезная черта, и некоторым это дается легче, чем другим. Но почему же я считаю неправильным то, что обычно мы лучше относимся к людям, одаренным от природы, нежели к трудягам? В чем недостатки таких популярных телешоу, как «Америка ищет таланты», «Х-Фактор» и «Дети-вундеркинды»? Что плохого в том, что мы разделяем уже семи-восьмилетних детей на «талантливых и одаренных» и всех прочих? Что плохого в конкурсах талантов?

Мне кажется, делая чрезмерный акцент на таланте, мы совершаем большую ошибку, потому что оставляем в тени большинство людей. Получается, мы подписываемся под заявлением, будто все остальные качества, включая упорство, гораздо менее значимы.

Вот вам для примера история Скотта Кауфмана. Офис Скотта находится через две двери от моего, а сам он типичный академический психолог. Большую часть своего времени он читает, думает, собирает информацию, занимается статистическими подсчетами и пишет. Его статьи печатают в научных журналах. Он знает множество сложных слов. Он имеет дипломы Карнеги-Меллон, Кембриджского и Йельского университетов. И в качестве развлечения он играет на скрипке.

Тем не менее в детстве Скотту учеба давалась непросто.

– У меня постоянно был отит, – объясняет Скотт. – Я плохо слышал и поэтому медленно схватывал информацию. Я всегда был в классе одним из отстающих.

Его оставили на второй год в третьем классе. Более того, его перевели в класс для неуспевающих детей. Потом школьный психолог попросил его выполнить IQ-тест, результаты которого были столь ужасными, что Скотта перевели в спецшколу для детей, испытывающих серьезные сложности в учебе.

Когда Скотту исполнилось четырнадцать лет, один наблюдательный учитель отозвал его в сторону и спросил, почему он ходит в класс для отстающих. До того самого момента сам Скотт нисколько не сомневался в той оценке его способностей, которую ему давали в школе. Он твердо решил, что у него нет таланта, и не ждал ничего великого от жизни.

Жизнь Скотта изменилась после встречи с учителем, поверившим в скрытый потенциал ученика. Прежде Скотту говорили: «Вот это потолок твоих возможностей, больше ты ничего не можешь сделать», но подход учителя был совсем другой: «Кто знает, на что ты способен?» Только тогда Скотт задумался – кто он. Действительно ли он – ребенок без будущего и ему суждено всю жизнь плестись в конце класса для умственно отсталых детей?

После этого Скотт записался во все кружки, какие были в школе. Он начал учить латынь. Петь в хоре. Участвовал в постановке мюзикла. Он не лелеял надежды добиться одинакового успеха во всем, но освоил то, чему учили в кружках. И понял, он – далеко не безнадежный.

Игра на скрипке давалась ему довольно легко. Его дедушка в течение полувека был скрипачом в оркестре Филадельфии, и внук попросил у деда помощи. Скотт начал играть на скрипке летом и занимался этим по 8–9 часов в день. Ему нравилось играть на скрипке, и он жаждал успеха: «Я хотел доказать, что в состоянии достичь поставленной цели. Хотел продемонстрировать это кому угодно. В тот момент мне было совершенно все равно, будет ли это скрипка или любое другое занятие».

Он делал успехи, и осенью того года его приняли в школьный оркестр. Если бы история на этом закончилась, она могла бы и не иметь никакого отношения к упорству. Но вот что произошло потом. Скотт начал репетировать еще больше. Чтобы иметь возможность подольше заниматься, он зачастую не обедал. Иногда он даже пропускал школьные уроки, чтобы подольше поиграть. В год окончания школы он уже был второй скрипкой в оркестре (то есть вторым по мастерству игры на скрипке во всем оркестре), он еще пел в хоре и получал самые разные грамоты и призы за успехи в области музыки.

К тому времени он уже очень хорошо учился и посещал массу кружков. Большинство его друзей ходили в классы для одаренных и талантливых детей, и Скотт хотел, чтобы его тоже туда перевели. Скотт мечтал рассуждать о Платоне, решать сложные проблемы и узнавать быстрее и больше. Но этому мешали результаты теста IQ, полученные несколькими годами ранее. Он вспоминает разговор, произошедший тогда со школьным психологом. Психолог нарисовал на салфетке кривую и, показывая на ее верхнюю часть, сказал:

– Это средний уровень. – Психолог перевел палец направо, выше по кривой, и продолжил: – Вот где ты должен быть, чтобы тебя перевели в класс для одаренных детей. – И, передвинув палец влево, где кривая понижалась, закончил: – Ты сейчас находишься вот здесь.

– Скажите, – спросил Скотт, – а бывает такое, когда достижения становятся важнее потенциальных способностей интеллекта?

Психолог отрицательно покачал головой и сказал, что разговор окончен.

Той осенью Скотт решил, что хочет заниматься вопросами так называемого «интеллекта», чтобы самому разобраться с этим. Он подал документы на курс когнитивистики, или науке о мышлении, в Университет Карнеги-Меллон, но получил отказ. Учитывая, что у него были блестящие оценки и много не входящих в обязательную программу предметов, Скотт понял, что причина – в его низких результатах «Академического оценочного теста».

– Но я решил не сдаваться, – вспоминает он. – Я сказал себе: я все равно добьюсь того, чего хочу. Я знаю, что хочу изучать, и меня ничто не остановит.

После этого Скотт прошел прослушивание для зачисления на оперную программу, которая была в Университете Карнеги-Меллон. Почему? Да потому, что на музыкальном отделении не придавали особого значения результатам «Академического оценочного теста». Здесь преподавателей больше интересовало исполнительское мастерство абитуриентов, и Скотта приняли.

В течение первого года обучения он в качестве дополнительного курса пошел на курс психологии. Потом он выбрал этот курс в качестве своей второй специализации. И чуть позже перевелся на отделение психологии. Скотт окончил университет членом Phi Beta Kappa^[8].

* * *

Я, как и Скотт, прошла тест на IQ в начальных классах. Результаты теста были далеко не блестящими, и я не попала в классы для одаренных и талантливых детей. На следующий год меня тестировали снова (скорее всего, на повторном прохождении теста настоял мой преподаватель), и на сей раз результаты были лучше. Они показали, что я «одаренный ребенок».

Какой же вывод мы можем сделать из вышесказанного? Тесты на определение таланта приносят крайне мало пользы, да и все психологические тесты, включая тест на определение упорства, недоработаны и далеки от идеала.

Впрочем, можно сделать и другой вывод. Мы излишне концентрируемся на определении задатков и полностью забываем о том, чего человек может достичь, собрав волю в кулак и приложив максимум усилий.

В следующей главе мы поговорим о том, какое значение имеет упорство.

Глава 3
Усилия засчитываются дважды

Не проходит и дня, чтобы я не услышала или не прочитала слово «талант». Причем в любом разделе газеты – от спортивных новостей до бизнес-колонок, в биографиях актеров и музыкантов и передовицах о новых, перспективных политиках – везде я встречаю намек на присутствие у кого-то природного дара. Такое ощущение, что всех, кто достиг чего-то стоящего, мы тут же наделяем исключительным «талантом».

Если мы придаем такое большое значение таланту, мы недооцениваем все остальные качества. В самом экстремальном случае в глубине души мы придерживаемся такого представления:

Вот, например, что сказал в эфире радиокомментатор. Он сравнил Хиллари и Билла Клинтонов и заявил, что оба супруга – мастерские коммуникаторы и большие политики. Но про Билла говорят, что он – талантливый политик, а Хиллари – сделала себя таковой, «добилась». Билл – талант, Хиллари – «трудяга». А за этим маячит вот еще какой неозвученный вывод: Хиллари никогда не будет Биллу ровней.

Я и про себя заметила: когда меня кто-нибудь по-хорошему удивляет, у меня в голове проносится мысль: «Вот это гений!» Но я-то точно не готова подписываться под этой мыслью. Так что же происходит? Почему существует такая устойчивая установка по отношению к таланту и почему от нее так трудно избавиться?

* * *

Несколько лет назад я прочитала исследование о пловцах-профессионалах под названием «Прозаичность мастерства». Собственно говоря, в названии статьи все уже сказано: любые удивительные достижения человеческого тела представляют собой набор отдельных элементов, каждый из которых в отдельности является совершенно обыденным и невыдающимся.

Вот что писал автор исследования социолог Дэн Чамблисс:

«Высшее достижение состоит из десятков небольших умений и действий, каждое из которых было в свое время заучено. Каждое из этих действий отрепетировано до совершенства, и все они соединены и синхронизированы. В каждом из этих действий нет ничего сверхчеловеческого. Мастерства достигают только путем правильности в их исполнении и в последовательности».

Впрочем, прозаичность продать всегда сложно. Дэн закончил исследование и дал почитать коллеге несколько глав своего труда.

– Без сенсации получилось, надо текст немного «приукрасить», – посоветовал ему его приятель. – Тебе, старик, надо сделать этих людей немного поинтереснее…

Дэн сам был профессиональным пловцом и несколько лет работал тренером на полставки. Он был доцентом и решил изучать талант на примере пловцов, сравнивая разных спортсменов. Он шесть лет провел, проводя наблюдения и собирая интервью у спортсменов самого разного уровня – от олимпийцев до членов местного клуба по плаванию и их тренеров. Он часто ездил со спортсменами на соревнования и жил рядом с ними. Он говорил мне:

– Талант – это распространенное непрофессионалами объяснение причин выдающихся спортивных достижений.

Он говорил, что, по мнению многих людей, «талант – это словно невидимая субстанция, которая отличает наиболее успешных спортсменов». Нам кажется, что у этих спортсменов «есть особый дар», которого нет у всех остальных, какие-то физические, психологические или генетические отличия. Мы полагаем, что талант или есть, или отсутствует. Некоторые рождены быть спортсменами, а иные – нет.

Я совершенно согласна с ходом мыслей Дэна. Когда мы не в состоянии объяснить, как спортсмену, музыканту или кому угодно удается сделать что-то потрясающее, нам остается только всплеснуть руками и сказать: «Ну, это просто дар! Такому научиться нельзя». Мы не хотим верить, что опыт и тренировки могут помочь человеку достичь такой высокой степени мастерства, поэтому объясняем это природными способностями.

Дэн рассказывает, что в биографиях величайших пловцов мы можем увидеть множество факторов, которые в сумме делают их великими. Например, родители практически всех успешных пловцов интересовались этим видом спорта и имели достаточно денег, чтобы оплатить услуги тренера и поездки на соревнования, а также самую важную статью расходов – постоянный доступ к бассейну. Благодаря этому спортсмены посвятили тренировкам тысячи и тысячи часов, шлифуя отдельные элементы мастерства, сумма которых и позволяла им победить в соревновании.

Почему мы объясняем успехи спортсменов наличием особых талантов? Это как раз совершенно понятно.

– Большинство людей видят топовых спортсменов по телевизору каждые четыре года, когда транслируют их выступления на Олимпиаде. Мы не наблюдаем их во время ежедневных тренировок.

Дэн обращает наше внимание: порог одаренности, необходимый, чтобы стать успешным пловцом, гораздо ниже, чем многие из нас могли бы предположить.

– Но я надеюсь, что ты не хочешь сказать, что каждый из нас может плавать, как Майкл Фелпс?^[9] – уточнила я.

– Конечно нет. Бесспорно, существуют некоторые анатомические особенности, которые невозможно получить благодаря тренировкам.

– А разве ты не согласен, что некоторые пловцы добиваются бо?льших результатов по сравнению с другими, даже если прикладывают столько же усилий и занимаются у тех же тренеров? – поинтересовалась я.

– Да, это так, – ответил Дэн. – Но самое важное: великим можно стать. Мастерство – это набор отдельных элементов, навыков.

Дэн предлагает посмотреть на жизнь спортсмена на «быстрой перемотке». Это помогает понять, что мастерство достигается многочасовыми тренировками в течение многих лет. Дэн считает, что мастерство складывается из самых обыденных действий.

– Неужели все так просто? – поинтересовалась я. – Получается, что мастерство – это сумма самых обыденных навыков. Все так прозаично?

– Ну, все мы любим тайны и чудеса. И я в этом смысле не исключение.

Тут Дэн рассказал мне историю о том, как ему однажды довелось посмотреть заплывы Роуди Гейнса^[10] и Марка Спитца^[11].

– Спитц выиграл семь золотых медалей во время Олимпиады 1972 г. Это был самый известный пловец до Майкла Фелпса, – объяснил он. – И вот в 1984 году, через двенадцать лет после ухода из большого спорта, он снова появляется. Ему уже около 35 лет. И он соревнуется с Роуди Гейнсом, который в то время был обладателем мирового рекорда в заплыве на 100 метров вольным стилем. Заплыв происходил в бассейне длиной 25 метров, и спортсмены устроили заплывы по 50 метров, то есть по две длины бассейна. В большей части заплывов победил Гейнс, но где-то к середине этого импровизированного соревнования вся команда собралась у бортика, чтобы увидеть, как плавает Спитц.

Все члены команды были прекрасно знакомы с Гейнсом и знали, каких результатов от него можно ждать, потому что тренировались вместе с ним. Все знали, что этот спортсмен, вполне возможно, выиграет золото на следующей Олимпиаде. Но поскольку Спитц был намного старше всех членов команды, никто с ним никогда не соревновался.

Один из спортсменов повернулся к Дэну и с изумлением прокомментировал плавание Спитца:

– Бог ты мой! Да он же просто как рыба!

Когда Дэн рассказывал про Спитца, в его голосе я услышала нотки уважения. Я стала задавать уточняющие вопросы. Так чем же именно Спитц удивил Дэна и остальных спортсменов? Можно ли было назвать его плавание божественным?

Дэн предложил мне почитать Ницше.

– Ницше? Немецкого философа? – удивилась я.

Интересно, как этот философ поможет нам понять феномен Марка Спитца? Но, как оказалось, Ницше долго размышлял над проблемами, которые волновали нас с Дэном.

«Когда все совершенно, – писал Ницше, – мы не задаем вопросов, как это получается. Мы наслаждаемся происходящим, словно оно по волшебству появилось из-под земли».

Прочтя этот отрывок, я подумала, что молодые пловцы наблюдали за Спитцем как за полубогом.

«По законченной работе художника невозможно определить, как произведение появилось на свет, – писал Ницше. – И в этом есть определенные плюсы, потому что когда человек наблюдает акт творения, он теряет свой пыл».

То есть получается, мы хотим верить, что Марк Спитц родился не таким, как все остальные, и поэтому плавает лучше всех. У нас нет ни желания, ни времени сидеть у бортика бассейна и часами наблюдать, как он тренируется и постепенно превращается из любителя в профессионала. Нам больше нравится, когда мастерство уже достигнуто и полностью сформировано. Мы выбираем сказку, а не прозу жизни.

Интересно, почему так происходит? Почему мы готовы обманывать себя и не думать о том, что Марк Спитц заслужил мастерство своим упорным трудом?

«Культ гения появляется благодаря нашему тщеславию и самовлюбленности, – писал Ницше. – Потому что если мы считаем, что гениями становятся по волшебству, мы не обязаны сравнивать себя с ними и убеждаться, что у нас есть недостатки… Если кого-то называют божественным, это означает, что у нас нет необходимости соперничать и состязаться с ним».

Мы превратили талант в божественный дар, и такая постановка вопроса нас вполне устраивает. Благодаря этому мы можем расслабиться и не пытаться что-либо изменить в своей жизни. И я тоже, когда только начинала преподавать, ошибочно ставила знак равенства между талантом и высокими достижениями. Я целиком сбрасывала со счетов усилия (как учеников, так и мои собственные).

Так что же такое настоящее величие? Ницше и Дэн Чамблисс пришли к одному и тому же ответу на этот вопрос. Великие дела делают «люди, думающие в одном направлении, они используют все в качестве рабочего материала, они внимательно относятся к своей внутренней жизни и внутренней жизни других людей, везде находят модели поведения и стимулы для дальнейшего развития и неустанно комбинируют все средства, находящиеся в их распоряжении».

А существует ли талант вообще? Ницше рекомендовал взять в качестве примера мастеровых, работающих руками. «Не стоит говорить о даровании и врожденном таланте! Можно назвать много имен великих людей, которые совершенно не были как-либо одаренны… Они приобрели, «наработали» свой гений (если использовать слово, которое мы часто произносим)… Все они обладали серьезным настроем хорошего рабочего, который сперва учится создавать отдельные части и только потом решается собрать из них что-то значительное. Они не торопились, потому что им нравилось хорошо делать маленькие, второстепенные вещи, а потом уже строить что-либо целое, единое и потрясающее».

* * *

На втором году обучения в аспирантуре я каждую неделю встречалась с моим научным руководителем Мартином Селигманом. Я очень нервничала в его присутствии – такое влияние Мартин оказывает на своих учеников.

Тогда ему было уже за шестьдесят, и он получил все возможные для психологов награды и отличия. В молодости он с большим успехом занимался исследованиями клинической депрессии. Позже в качестве главы Американской психологической ассоциации он дал название новому направлению: позитивной психологии – науке, которая занимается вопросами человеческого процветания.

Несмотря на то что Мартин профессионально занимается вопросами счастья и процветания, я бы никогда не назвала его радостным человеком.

Точно не помню, что именно я тогда ему рассказывала – или о том, как шла моя исследовательская работа, или о шагах, которые должна предпринять на следующей неделе… Неожиданно Мартин прервал меня:

– У тебя уже два года не было ни одной стоящей идеи.

Я уставилась на него, открыв от изумления рот. Какие еще два года? Я в аспирантуре меньше двух лет!

Тишина затянулась. Мартин сложил руки на груди.

– Можно сколько угодно заниматься анкетированием и подсчетом результатов. Тебе удается получить разрешение родителей на тестирование их детей. Да, за все это время ты сделала несколько вдумчивых наблюдений, но у тебя нет никакой теории. У тебя нет теории психологии достижений.

Снова тишина.

– Какой теории? – пискнула наконец я, даже понятия не имея, о чем я его спрашиваю.

Тишина.

– Перестань слишком много читать, иди и подумай.

Я вышла из его кабинета, вернулась в свой и расплакалась. Потом дома в присутствии мужа я поплакала еще. Я вслух и про себя проклинала Мартина, который так и не сказал мне, в чем заключается моя ошибка. И почему он не похвалил меня за то, что я делала правильно?

У тебя нет теории…

Несколько дней эти слова не выходили у меня из головы. Наконец я перестала плакать и ругаться на Мартина и села перед компьютером. Я открыла новый документ и, глядя на мигающий курсор на экране, поняла: я не сказала людям ничего, кроме того, что одного таланта в жизни недостаточно. Я и сама не разобралась, насколько и как именно связаны талант, усилие, мастерство и достижение.

* * *

Если одним талантом невозможно объяснить достижение, то чем же еще?

После того как Мартин укорил, что у меня нет теории психологии достижений, я решила ее создать. У меня накопилось более десятка толстых тетрадей с диаграммами. Более десятилетия я (иногда в одиночестве, а иногда вместе с коллегами) думала над этой теорией и вот, наконец, опубликовала статью, в которой содержались две простые формулы, объясняющие, как талант превращается в достижение.

Вот они:

Талант – это скорость, с которой человек развивает умение, прикладывая для этого усилие. Достижение – это результат использования человеком полученных умений. Конечно, значение имеют и дополнительные возможности – например, хороший учитель или тренер. Вполне возможно, что роль учителя даже важнее всех качеств самого ученика. Но моя теория не учитывает ни сторонних факторов, ни элемента удачи. Моя теория объясняет только психологию достижений. Так как и сама психология является не единственной и не всеобъемлющей наукой, то и моя теория остается незаконченной.

Но я считаю эту теорию полезной. Получается, если взять двух человек, находящихся в одинаковых обстоятельствах, то их достижения будут зависеть всего лишь от двух факторов – таланта и приложенного усилия. Талант, то есть склонность и быстрота усвоения каких-либо умений и навыков, имеет огромное значение. Однако в обоих уравнениях множителем является фактор усилия. Оно формирует навык. И именно усилие превращает полученное умение в достижение.

Позвольте мне привести вам несколько примеров.

* * *

В Миннесоте живет известный гончар по имени Уоррен МакКензи. Сейчас ему 92 года, и практически всю свою взрослую жизнь он был гончаром. В молодости он вместе женой, которая была художником, пробовал себя в самых разных видах творчества.

– Когда ты молод, то считаешь, что можешь сделать все. И мы рисовали, занимались гончарным делом, дизайном тканей, ювелиркой. В общем, думали, что можем заниматься всем по чуть-чуть. Будем во всех отношениях развитыми и разносторонними людьми, как в эпоху Возрождения…

Однако через некоторое время им стало понятно, что стоит заниматься тем, что лучше всего получается, а не оставаться любителем, балующимся десятью занятиями.

– В конце концов мы оба забросили рисование, шелкографию, дизайн тканей и сосредоточили все усилия на гончарном деле, потому что решили, что это занятие привлекает нас больше всего.

МакКензи рассказывал мне, что «хороший гончар может в день сделать 40–50 горшков». «Некоторые из этих горшков хорошие, другие – средние, а порой – из рук вон плохие». Только несколько из них можно продать, и только мизерная часть из них будет «радовать владельца не только функциональными, но и художественными качествами».

Известным МакКензи стал не благодаря тому, что изготовляет в день много горшков. Известным его сделала красота и форма его творений.

– Я стараюсь делать максимально интересные вещи, которые находят свое место в домах людей.

МакКензи работает каждый день. Он признается, что усилия помогли ему добиться большего мастерства.

– Я вспоминаю наши первые горшки, которые мы сделали, когда только начинали. Они были очень некрасивыми, без слез не взглянешь. Но в то время нам они казались отличными. Это было самое лучшее, что мы могли изготовить, но мы тогда были очень простыми и непритязательными, в наших первых работах не было гармонии и насыщенности, к которым я сейчас стремлюсь. Первые 10 000 горшков даются тяжело, – признается он, – а потом становится легче.

Постепенно МакКензи набирался опыта и создавал в день все больше и больше горшков:

Талант x усилие = умение

При этом увеличивалась доля высокохудожественных горшков:

Умение x усилие = достижение

Он прикладывал усилия и «делал максимально интересные вещи, которые находят свое место в домах людей». Он прикладывал усилия, и его произведения становились более качественными.

* * *

«Гарп был рассказчиком от природы».

Это – цитата из четвертого романа Джона Ирвинга^[12] «Мир глазами Гарпа». Как и герой его романа, автор книги – прекрасный рассказчик. Ирвинга называют «великим рассказчиком современной американской литературы». Он написал более десятка романов, большинство из которых стали бестселлерами, и половину его произведений экранизировали. «Мир глазами Гарпа» был удостоен престижной Национальной книжной премии, а сценарий Ирвинга по его собственному роману «Правила виноделов» получил «Оскар» за лучший адаптированный сценарий.

Однако в отличие от Гарпа сам Ирвинг не был рассказчиком от природы. Гарп «мог складно выдумывать, и то, что он рассказывал, казалось очень естественным». Ирвинг же многократно переписывает тексты своих романов. Вот что он говорит о своем раннем писательском опыте: «Я переписывал большую часть того, что писал… Я четко осознавал, что у меня нет писательского таланта».

Ирвинг признается, что в старших классах он получал по английскому «тройки». Его результаты устного «Академического оценочного теста» – 475 баллов из 800 возможных. Получается, что почти две трети учеников владели родным языком лучше его. Ирвингу пришлось остаться на второй год, чтобы набрать достаточное количество баллов для окончания средней школы. Он вспоминает, что учителя считали его ленивым и глупым.

Однако на самом деле Ирвинг не был ни ленивым, ни глупым. У него была дислексия. «Если мои сверстники прочитывали задание по истории за час, у меня на него уходило два или три. Мне с большим трудом давалось правописание, и я вел специальную тетрадку, где записывал слова, в которых я постоянно делал ошибки». Когда сыну Ирвинга диагностировали дислексию, писатель понял, почему ему учеба давалась с таким трудом. Сын Ирвинга читал гораздо медленнее детей своего возраста, «держа кончик пальца под словом, которое читал. Именно так читал и я. Более того, я и сейчас так читаю. Все, что написал не я сам, я читаю очень медленно и ведя кончиком пальца под словом на строке».

Благодаря этим трудностям в учебе Ирвинг понял: чтобы «сделать что-то хорошо, мне надо сильно напрячься… Я осознал, что должен быть вдвое внимательнее. Я научился многократно переделывать, и эта черта стала частью моего характера. Я знал, что с лету у меня ничего не получится. Понял, что все приходит не сразу».

Делают ли подобный вывод и другие не наделенные талантом дети? Понимают ли они: чтобы добиться хорошего результата, надо многократно переделывать работу, бороться, быть терпеливым?

Возможно, некоторые это осознают. «Я уверен в своих романах, поскольку знаю, что у меня хватит сил и терпения многократно перечитать и «перелопатить» текст, каким бы сложным он ни оказался», – говорит Ирвинг. «Я – тот писатель, которому лучше всего удается переписывание текста. Причем на вычитку и доработку у меня уходит гораздо больше времени, чем на создание первого рабочего варианта книги или сценария».

«И это стало моим преимуществом, – комментирует Ирвинг свою неспособность в детстве быстро писать и бегло читать, как его сверстники. – Когда пишешь роман, не стоит никуда торопиться. Перечитать написанный текст всегда полезно».

Так, прилагая ежедневные усилия, Джон Ирвинг стал одним из самых признанных и плодовитых писателей нашего времени. Он не жалел сил и совершенствовал свое мастерство, что и помогло ему написать истории, захватившие воображение миллионов читателей, включая и меня.

* * *

Известный актер и музыкант Уилл Смит много размышлял о таланте, приложенных усилиях, умениях и достижениях. «Я никогда не считал себя особо одаренным или талантливым, – заметил он однажды. – Вот в чем я действительно мастер, так это в маниакальном соблюдении рабочей дисциплины».

По мнению Уилла, быть успешным – это в первую очередь не бояться работы. Когда однажды его попросили объяснить, как ему удалось войти в число самых известных актеров и исполнителей, вот что он ответил:

«Единственное, что отличает меня, – я не боюсь умереть на беговой дорожке. Я не знаю слова «переработать» – и точка. У кого-то может быть больше, чем у меня, таланта, кто-то может быть умнее, кто-то – сексуальнее. Ради бога, все это так. Но когда мы вместе с кем-то встанем на беговую дорожку, то будет только два варианта развития событий: мой соперник сойдет первым или я умру».

В 1940 г. ученые Гарвардского университета провели эксперимент с беговыми дорожками. Цель исследования звучала так: помочь людям жить более счастливо и успешно. В эксперименте участвовали здоровые молодые мужчины. Ученые попросили 130 второкурсников пробежать в течение пяти минут по беговой дорожке. Угол подъема дорожки и скорость движения ленты были столь высокими, что обычно никто не выдерживал более четырех минут, а некоторые выдержали всего полторы минуты.

Этот тест на тренажере был сложным – причем не только физически, но и психологически. Исходя из средней физической подготовки участников, исследователи хотели оценить «выносливость и силу воли». Они знали, что бег – это не только физическая активность, требующая напряжения мыщц, но и стресс, который «участник готов выдержать до тех пор, пока «наказание» не станет слишком суровым».

Спустя несколько десятилетий психолог Джордж Вайллант обследовал бывших участников того гарвардского теста. Дело в том, что каждые два года после окончания колледжа с ними регулярно проводили интервью. Через много лет на каждого участника собрали толстое «досье», где содержались их ответы на опросники, переписка с ними, а также расшифровки продолжительных интервью. Исследователи отмечали доход молодых людей, продвижение по карьерной лестнице, как часто они болели, чем любили заниматься и как отдыхали, сколько раз посещали психотерапевта, употребляли ли они транквилизаторы и другие психотропные вещества и насколько были довольны своей работой и семейной жизнью. Вся эта информация нужна была для оценки адаптации бывших студентов в жизни после окончания вуза.

Оказалось, что проведенный на двадцатилетних людях тест на беговой дорожке с большой точностью предсказал, каких успехов они достигнут в будущем. Джордж и его команда полагали, что время, которое человек выдержал на беговой дорожке, служит показателем физического здоровья, а оно и лежит в основе физиологического благополучия. Однако выяснилось, что физическая подготовка «минимально влияла на корреляцию проведенного на беговой дорожке времени и психического здоровья».

Получается, что актер Уилл Смит прав: приложенные усилия очень важны для достижения успеха в марафонском забеге под названием «жизнь».

– А вы сами сколько выдержали бы на такой беговой дорожке? – поинтересовалась я у Джорджа.

Я задала этот вопрос, поскольку мне казалось, что Джордж – человек очень упорный. Он узнал о тестах на беговой дорожке перед окончанием аспирантуры на психологическом факультете. Это исследование было своего рода эстафетной палочкой, которую психологи передавали от одной группы ученых другой, причем с постоянно уменьшающимся интересом и энтузиазмом по поводу этой затеи.

Можно сказать, что Джордж возродил это исследование. Он связался со всеми участниками теста по телефону и электронной почте. Кроме того, он лично провел интервью с каждым из них и изъездил немало стран, чтобы это осуществить. Сейчас Джорджу уже за 80, и он пережил многих участников того эксперимента. Теперь он пишет уже четвертую книгу об этом самом длительном и пока продолжающемся эксперименте над человеком.

В ответ на мой вопрос о его упорстве и выносливости Джордж ответил так:

– О нет! Я совсем не упорный. Если во время полета я решаю кроссворды, то обычно подглядываю ответы, устав разочаровываться в самом себе.

Ага, значит, на кроссворды у него упорства не хватает.

– И когда дома что-нибудь ломается, я передаю бразды правления моей жене, и она все это решает.

– Значит, вы не считаете себя упорным? – спросила я.

– Гарвардский эксперимент сегодня работает лишь потому, что я постоянно им занимался. Я следил за развитием событий, поскольку эта «игра» меня очень заинтриговала. Нет ничего интереснее, чем наблюдать за ростом человека.

И потом, после короткой паузы, Джордж рассказал мне, что в средней школе он занимался легкой атлетикой и участвовал в соревнованиях по прыжкам с шестом. На тренировках они очень много подтягивались.

– Я подтягивался больше всех остальных. И совсем не потому, что был спортсменом. Просто я очень много подтягивался. Много тренировался.

* * *

Однажды известного кинорежиссера Вуди Аллена попросили дать совет молодым творческим людям, и он сказал: «Обычно после того, как человек написал пьесу или роман, он ищет продюсера или выпускает книгу. Многие люди рассказывают мне, что у них есть желание писать, но они так и не доходят до дела и не создают ни пьесу, ни роман».

У Аллена есть одно прекрасное выражение: «В 80 случаях из 100 успех в жизни приходит тогда, когда ты появляешься в назначенном месте».

В 1980-х Джордж Буш-старший и Марио Куомо часто повторяли это выражение в своих выступлениях, превратив его в мем^[13]. Получается, что лидеры республиканской и демократической партий расходились во взглядах по многим вопросам, но были единодушны, что необходимо закончить начатое.

Я сказала Джорджу: если бы я работала с этим экспериментом в Гарварде в 1940 г., то внесла бы него небольшое изменение. Я разрешила бы его участникам прийти на следующий день и снова сдать тест. Мне кажется, что часть студентов, недовольных результатами своего первого теста, вернулись бы на следующий день, чтобы его пересдать. Может быть, эти молодые люди стали бы расспрашивать ученых, есть ли физические и психологические стратегии, позволяющие дольше удержаться на беговой дорожке. Может быть, кто-нибудь захотел три, четыре или пять раз пересдать тест. В этом случае я могла бы получить статистические данные, какой процент испытуемых вернулись по собственной воле, желая улучшить результаты теста.

Мне кажется, что время, которое человек выдерживает на беговой дорожке, показывает, насколько он готов воплотить в жизнь свои планы, несмотря на дискомфорт. А желание вернуться на дорожку и количество попыток служит показателем упорства. Если человек не возвращается на дорожку, то его усилие равно нулю. Значит его умения не будут совершенствоваться.

Надо сказать, что беговая дорожка – хорошая метафора. Приблизительно 40 процентов людей, приобретающих тренажеры для дома, никогда ими не пользуются или делают это гораздо реже, чем рассчитывали. Но любой тренер или спортсмен знает, что успех определяется именно регулярностью занятий.

Как часто люди начинают какое-то дело и так никогда его и не заканчивают? Сколько тонн гантелей, беговых дорожек и велотренажеров пылится в подвалах и кладовках? Сколько детей начинают посещать спортивную секцию, но бросают ее через пару месяцев? Сколько женщин дают себе обещание связать свитер подруге, но заканчивают всего лишь один рукав? Все сказанное относится к диетам, овощным грядкам и компостным ямам. Очень многие из нас начинают с энтузиазмом новое дело, но бросают его, столкнувшись с первыми сложностями, так и не получив никакой пользы.

Увы, многие слишком рано и слишком часто бросают начатое. Последовательный и настойчивый человек не просто прилагает усилия в отдельно взятый день, он просыпается на следующий день и снова готов повторить все то, что сделал вчера.

* * *

Вот к какой приблизительной математической зависимости я пришла: один человек вдвое талантливее, но вдвое менее упорный, чем другой, может выйти со своим конкурентом на одинаковый уровень мастерства или умения, однако со временем достигнет меньших результатов.

Трудяги постоянно улучшают свои умения, они их применяют и используют. Они делают горшки, пишут книги, дают концерты, снимают кино. Если мы исходим из того, что значение имеет качество и количество горшков, книг, фильмов и концертов, то трудяга, обладающий умениями, равными с талантливым человеком, но вкладывающий в свое дело больше усилий, в дальнейшем достигнет большего.

– Противопоставление таланта и умений, – подчеркивает Уилл Смит, – вот ошибка всех, кто хочет чего-то добиться. Талант дается от Бога. А умения нарабатываются долгими часами работы и оттачиванием мастерства.

Должна добавить, что талант и достижение – совершенно разные вещи. Без усилия талант превращается в нереализованный потенциал. Без усилия умения – это всего лишь то, что человек мог бы сделать, но не сделал. При приложении усилия талант превращается в умение, а усилие делает умение продуктивным.

Глава 4
А насколько упорны вы?

Не так давно я читала лекцию студентам в Бизнес-школе Уортона Пенсильванского университета. Я даже не успела собрать свои конспекты после окончания лекции, а ко мне подлетел и представился молодой предприниматель.

Это был очаровательный молодой человек, полный энергии и энтузиазма. Глядя на таких, сразу понимаешь, почему работа учителем приносит большое удовлетворение. Молодой человек на одном дыхании поведал мне историю о своем собственном недюжинном упорстве. Недавно он занимался фандрайзингом для своего стартапа и, не поспав несколько ночей подряд, собрал несколько тысяч долларов.

Я похвалила его, а потом добавила, что упорство больше связано с выдержкой, а не краткосрочными «аккордными» выбросами энергии, которые сложно поддерживать долгое время. Я попросила его, чтобы он написал мне на е-мейл, если через пару лет сможет сохранить свою активность в рамках этого проекта на высоком и стабильном уровне. Мол, тогда мы и поговорим о выносливости.

На лице молодого человека появилось изумление.

– Но через два года я, скорее всего, буду работать совершенно над другим проектом, – сказал он.

Это очень точное и своевременное замечание. Очень многие мероприятия хорошо начинаются, но плохо заканчиваются. Многие бизнес-планы летят в мусорную корзину.

– Хорошо, – ответила я. – Может быть, со временем вы будете работать не с этим стартапом, а с каким-нибудь другим. Но если этот стартап окажется совершенно из другой области и не будет иметь с первым предприятием какой-либо связи, то я не уверена, что ваш пример можно назвать примером большого упорства.

– То есть надо все время оставаться в одной и той же компании? – переспросил он.

– Не обязательно. Но упорные люди не меняют сферу работы так часто, как носки. Переход из одной профессиональной области в другую – я бы не назвала это упорством.

– Но если я буду переезжать с одного места в другое, но при этом очень упорно работать?

– Упорство – это не только умение усердно работать. Это лишь часть упорства.

Он помолчал.

– А почему?

– Ну, потому что невозможно добиться мастерства нечестными средствами. Чтобы стать настоящим экспертом и решать по-настоящему сложные проблемы, требуется время. Причем гораздо больше времени, чем многие склонны предполагать. Потом надо применять полученные навыки и умения для производства полезных людям товаров и услуг. В общем, Рим не за один день строился.

Он не прерывал меня, и я продолжила:

– И вот еще одна очень важная деталь. Упорство – это работа с тем, что тебе очень нравится, и то, чем ты собираешься заниматься долгое время.

– Надо заниматься тем, что ты любишь. Это я понимаю.

– Правильно! Это то, что ты любишь. Важно не просто влюбиться, важно оставаться влюбленным долгие годы.

* * *

А насколько упорны вы сами? Чуть ниже дана Шкала упорства, которую я разработала во время исследований в Вест-Пойнте. Я пользовалась ею для анализа исследований, описанных в этой книге. Внимательно прочитайте каждое предложение и отметьте оценку, которая, на ваш взгляд, соответствует реальному положению дел. Не думайте над вопросом слишком долго. Просто спросите, как бы вы сравнили себя не только с коллегами, друзьями и членами семьи, а с «большинством людей».

Чтобы подсчитать общий показатель упорства необходимо сложить все оценки и разделить сумму на десять. Максимальная оценка по этой шкале составляет 5 очков (невероятно упорный), а самая низкая – 1 (совершенно не упорный).

Приведенную ниже таблицу вы можете использовать для сравнения своих результатов с результатами множества прошедших тестирование американцев^[14].

Не забывайте, что ваша оценка упорства отражает ваше состояние на данный момент. Возможно, вы были более упорным в молодости. И в следующий раз результат вашего теста по Шкале упорства тоже может оказаться другим. Упорство может меняться со временем, и я буду подробнее писать об этом ниже.

Упорство состоит из двух компонентов: страсти и выдержки. Если вы хотите копнуть глубже, то можете рассчитать оценки по каждому из этих компонентов. Для того чтобы получить оценку страсти, сложите ответы на вопросы с нечетным номером и разделите сумму на 5. Для оценки выдержки сложите ответы на вопросы с четным номером и разделите на 5.

Если у вас высокая оценка страсти, то, скорее всего, у вас и высокая оценка выдержки. И наоборот. Вполне возможно, что ваши оценки упорства чуть выше оценок страсти. Такая ситуация характерна для большинства людей, которых я тестировала. Например, я выполнила тест во время работы над этой главой, и в целом мой результат составил 4,6. Оценка моей выдержки – 5,0, а страсти – 4,2. Мне сложнее долго сосредоточиваться на достижении цели, чем работать изо всех сил, преодолевать трудности и переживать неудачи. Такова моя особенность.

Зачастую оценка выдержки оказывается выше оценки страсти. Это свидетельствует о том, что страсть и выдержка – разные вещи. В данной главе я расскажу подробнее, чем они отличаются, и разберу эти понятия по отдельности и вместе.

* * *

Выполняя тест на упорство, вы, вероятно, заметили, что в вопросах о страсти вас не спрашивают, насколько сильно вы стремитесь к достижению цели. Возможно, это показалось вам странным, потому что для описания чувств мы часто используем слова «страсть» или «страстно». Многие считают, что страсть – синоним вожделения или одержимости. Однако в интервью о том, какие качества необходимы для преуспевания, многие успешные люди говорят немного о другом подходе к задаче и другой самоотдаче. Они считают, что важна не столько интенсивность или сила, сколько последовательное и методичное осуществление некоего действия в течение долгого времени.

Например, я слышала об известных поварах, которые выросли на передачах Джулии Чайлд и пронесли любовь к кулинарному искусству до взрослого возраста. Я слышала об инвесторах, которым и через 40–50 лет работы интересен финансовый рынок, как и в первый день, когда они вышли на работу трейдером. Я слышала о математиках, которые ежедневно на протяжении многих лет пытаются разрешить одну и ту же математическую проблему, и им в голову не приходит мысль: «Да черт бы с этой проблемой! Займусь-ка я чем-нибудь другим».

Именно поэтому вопросы, относящиеся к страсти, сформулированы так, чтобы узнать, насколько последовательно вы стремитесь к достижению своих целей. Может быть «страсть» в данном контексте и не очень правильное слово. В любом случае я подразумеваю под ним длительное и очень сильное увлечение. Важно понимать: энтузиазм встречается часто, а вот выносливость, последовательность – гораздо реже.

Возьмем пример Джеффри Джентльмена. Уже более десяти лет Джефф возглавляет корпункт газеты New York Times в Восточной Африке. В 2012 г. он получил Пулитцеровскую премию в номинации «международный репортаж» за работу по освещению конфликтов в Восточной Африке. В мире журналистов он очень уважаемый человек – его чтят за смелость, ведь Джефф работает, рискуя жизнью, и готов писать о страшных и неприятных вещах.

Я познакомилась с Джеффом, когда мне было едва за двадцать и мы оба учились в магистратуре в Оксфордском университете. Это было задолго до работы в McKinsey, до того, как я преподавала и потом стала психологом. А Джефф, когда мы познакомились, не написал еще ни одной своей истории или репортажа. Мы оба тогда не знали, чем хотим заниматься, и пытались это понять.

Недавно я говорила с Джеффом по телефону. Он жил в Найроби и из этого города совершал все свои «вылазки» в разные части африканского континента. Мы вспомнили былые времена и обменялись информацией о детях. Я попросила Джеффа поразмышлять над тем, что такое страсть и какое значение это качество сыграло в его жизни.

– Я давно понял, где хочу быть, – сказал Джефф. – Я страстно мечтал жить и работать в Восточной Африке.

– Да? А я предполагала, что тебе очень нравится журналистика, а не определенная часть земного шара. А если бы тебя попросили выбрать – или ты журналист, или ты живешь в Африке, что бы ты тогда выбрал?

Я думала, что Джефф выберет журналистику. Но я ошибалась.

– Послушай, работа журналистом мне очень подходит. Я всегда стремился и хотел работать пером. Я прекрасно себя чувствую в новых ситуациях. Мне даже нравится столкновение взглядов, некая конфронтация, которая заложена в работе журналиста. Мне нравится бросать вызов власти, я знаю, что должно быть еще одно мнение, кроме официального. Но все равно я считаю, что журналистика – это средство, а не цель.

Страсть к Африке в Джеффе пробуждалась постепенно. При этом он сам активно создавал свою страсть.

Джефф переехал из Иллинойса в Итаку, штат Нью-Йорк, когда ему было восемнадцать лет, и он не имел никакого понятия, чем будет заниматься в будущем. В Корнельском университете он специализировался на философии отчасти потому, что «было меньше всего требований при поступлении на это отделение». Летом после окончания первого курса он туристом поехал в Восточную Африку. И эта поездка стала началом всех начал.

– Мне просто «крышу» сорвало. Там был дух жизни, с которым я хотел быть рядом и сделать его частью моей жизни.

Вернувшись в Корнельский университет, он пошел на курс суахили, а после второго курса взял год академического отпуска, чтобы поездить по миру. И тогда он снова попал в Восточную Африку и испытал то же самое манящее чувство.

Но это желание не решало вопроса, чем именно он сможет прокормить себя в Африке. И как же ему пришла в голову идея стать журналистом? Это предложил Джеффу профессор, сказав, что тот хорошо пишет. Тут Джефф подумал: «У меня в голове появилась глупая идея… Да кому интересно работать на какую-то скучную газету?» Джефф начал сотрудничать со студенческой газетой Cornell Daily Sun, но в качестве фотографа, а не пишущего человека.

– Когда я попал в Оксфорд, то чувствовал себя практически потерянным в смысле выбора специализации. Профессора были в шоке от того, что я все еще не знал, чем хочу заниматься. Они мне говорили: «Ты что? Зачем тогда ты здесь? Это серьезное учебное заведение. Если ты не знаешь, чего хочешь, тебе здесь не место».

На втором курсе Оксфорда Джефф решил, что ему стоит заняться журналистикой.

– Я выяснил, что такое работа журналиста, и понял, что она поможет мне попасть в Африку. И что это интересная, творческая работа – я могу писать как хочу. Я сказал себе: «Да пошло все к черту! Я вот этим и займусь». Тогда я составил очень четкий план действий, поскольку понимал: работа журналиста – очень поэтапная история, и мне надо идти от А до Б, а потом до В и Г и так далее.

Точкой «А» стала работа в студенческой газете Университета Cherwell. Точкой «Б» – работа летом стажером в небольшой газете в Висконсине. Точкой «В» – работа в St. Petersburg Times во Флориде. А «Г» – в Los Angeles Times.

Следующим шагом было назначение корреспондентом New York Times в Атланту. Потом Джеффа направляли корреспондентом в самые разные точки мира, чтобы освещать военные действия. А в 2006 г. Джефф стал начальником корреспондентского пункта New York Times в Восточной Африке.

– Это очень долгий путь, на котором мне пришлось многое повидать. Иногда было трудно, иногда страшно, но, в конце концов, я попал туда, куда хотел.

В общем, всем, кто считает, что страсть – это что-то связанное с фейерверком, можно сказать, что у Джеффа совершенно другой опыт. Фейерверк ярко взрывается, но быстро сгорает. От него остается лишь запах дыма и воспоминание о чем-то красивом. В жизни Джеффа его страсть была своего рода компасом, инструментом, с которым можно долго возиться, чтобы понять, как он работает, а потом он поможет выйти «длинной и извилистой дорогой»^[15] туда, куда стремится душа.

Тренер команды Seahawks Пит Кэрролл задает такой вопрос: «У вас есть своя философия жизни?» Некоторым из нас ответить непросто. Мы можем сказать: «Ну, у меня много целей. Много проектов. Философия жизни – это о чем?»

А иные уверенно заявляют: «Вот что я хочу…»

Вопрос станет яснее, если мы поймем уровень, который имеет в виду Пит. Он не интересуется, к чему ты стремишься сегодня и даже в этом году. Он желает знать, что ты собираешься делать в этой жизни. В нашей терминологии это означает – какова твоя страсть?

Философия жизни самого Пита проста: «Делать то, что ты делаешь, лучше, чем это делали до тебя». Как и Джефф, он шел к этому долго. Переломный момент в его жизни произошел, когда его уволили с поста главного тренера New England Patriots. После этого минул целый год, на протяжении которого Пит не играл в футбол и никого не тренировал. И в это самое время один из его близких друзей предложил ему задуматься не просто о следующей работе, а кое о чем более абстрактном: «Тебе нужна жизненная философия».

Пит подумал и решил, что это действительно так. «Если мне еще раз придется управлять организацией, у меня должна быть философия, которая станет основой всех моих действий». Пит много размышлял. «Потом, на протяжении нескольких недель и месяцев, я много писал и сохранял записи в папках с пластиковыми файликами». В тот же период он читал книги о тренере Джоне Вудене, который десять раз приводил мужскую баскетбольную команду Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе к победе в национальном студенческом чемпионате. Это – рекорд для студенческого баскетбола.

Как и большинство других тренеров, Пит и прежде читал про Вудена. Но на сей раз Пит понимал его гораздо глубже. Вуден говорил: хотя команда должна очень многое уметь делать хорошо, самое важное – создать общее виденье.

Пит понял, что пред ним стоит несколько целей: выиграть определенную игру, чемпионат, правильно расположить на поле защиту и понять, как именно общаться с игроками. И ему следует координировать движение к этим целям. «Ясная и понятная философия ставит тебя в определенные границы и помогает решать возникающие задачи», – говорит он.

* * *

Можно сказать, что Пит видит определенную иерархию целей.

Внизу рисунка расположены конкретные задачи, которые необходимо решить в сжатые сроки. К примеру, мне надо выходить в восемь утра. Мне надо перезвонить человеку. Закончить писать электронное письмо, начатое вчера. Задачи этого уровня существуют только в качестве средств на пути к другим целям. Они нужны, чтобы достичь чего-то еще. Чем выше задача расположена на этом рисунке, тем более значимой, общей и абстрактной она является. Чем выше находится задача, тем скорее она не будет лишь средством решения других задач, а будет собственно конечной задачей.

На этом рисунке всего три уровня. Я сознательно упростила картину. Между главной задачей и задачами нижнего звена находится ряд задач среднего уровня. Например, выйти из дома в восемь утра – это задача нижнего уровня. Выполнение этой задачи гарантирует, что я выполню задачу среднего уровня – приеду на работу вовремя. Почему следует приехать на работу вовремя? Потому что надо быть пунктуальным и уважать своих коллег. Почему это так важно? Потому что я хочу быть хорошим руководителем.

Если, задав по поводу задачи вопрос «Почему?», вы отвечаете «Потому!», вы добрались до верха иерархии. Самая важная цель – это уже не средство для решения других проблем, это уже то, к чему вы стремитесь. Некоторые психологи называют это «конечной целью». Я считаю, что это и есть компас, который дает направление всей жизни и наполняет смыслом все нижестоящие задачи.

Другой пример – бейсболист Том Сивер. Когда в 1987 г. он в возрасте 42 лет ушел из большого спорта, на его счету было 311 побед, 3640 страйкаутов и 61 шатаут. В 1992 г. его имя включили в бейсбольный Зал славы после голосования с рекордно высоким процентом проголосовавших «за» – 98,8 процента. Цель Сивера с его двадцатилетней карьерой питчера была такова: «быть самым лучшим питчером изо дня в день и из года в год». И вот как эта главная цель помогла ему структурировать цели нижнего уровня.

«Я – питчер, и это обязывает и накладывает ограничения. Я должен соблюдать диету, вовремя ложиться спать, а днем заниматься своим делом. Вне поля мне приходится вести определенный образ жизни. Если я еду во Флориду, то не имею права сгореть на солнце, потому что тогда не смогу выходить несколько дней на поле, и я никогда не хожу без майки… Я всегда глажу собак левой рукой и левой рукой подкидываю поленья в камин. Зимой я ем творог вместо печенья, чтобы не набрать вес».

Можно подумать, что жизнь Сивера – это сплошные самоограничения. Но Сивер влюблен в свою работу. «Я обожаю быть питчером… Я посвятил этому занятию всю свою жизнь. Я решил, чем буду заниматься. Когда я хороший питчер, я счастлив, и я хочу продолжать быть счастливым».

Страсть – это не только то, что человеку очень нравится. Я вкладываю в слово «страсть» и тот смысл, что человек постоянно стремится к своей цели и всегда ей верен.

Человек засыпает и просыпается, размышляя над одними и теми же вопросами. Человек устремлен к своей цели, как стрела, и всегда готов сделать хотя бы мизерный шажок вперед по направлению к цели. В этом поведении может быть даже что-то маниакальное. Практически все действия человека обусловлены его жизненной философией и конечной целью. Если вы так живете, значит, вы правильно выстроили приоритеты.

* * *

Упорство – это способность постоянно держать в голове главную цель. Кроме того, упорство – это часть «жизненной философии», о которой и говорил Пит Кэрролл. Она делает жизнь интересной и помогает организовать и направить в нужное русло все действия человека. У большинства упорных людей задачи нижнего и среднего уровня подчинены достижению высшей цели. Если человек не особенно упорен, то система его целей не очень ясная и не очень хорошо структурированная.

Вот несколько примеров, как отсутствие упорства проявляется в жизни. Я встречалась со множеством молодых людей, у которых есть мечта. Они хотят стать врачами или играть в баскетбол в NBA. Они прекрасно представляют, как здорово бы это было, однако не в состоянии правильно расставить цели среднего и нижнего уровня, чтобы достичь своей мечты. Получается, что в иерархии их задач есть лишь самая важная, которая, увы, висит в воздухе и ничем не подкреплена:

Моя хорошая подруга и коллега Габриэль Эттинген называет такое поведение позитивным фантазерством. Габриэль исследовала ситуации, когда люди мечтают о достижении цели, но не планируют конкретных шагов и не думают, как решать возникающие на пути проблемы. Такое поведение дает кратковременное удовлетворение, но в конце концов ни к чему не приводит. В настоящий момент человек чувствует себя прекрасно, потому что решил стать врачом, но в дальнейшем его ждет большое разочарование, поскольку он не достигнет своей цели.

Нередко встречается и такая иерархия, где ряд целей среднего уровня никак не связан с главной целью жизни.

Бывают случаи, когда у человека есть несколько главных целей, никак между собой не связанных.

В некоторой степени противоречие целей – часть нашего существования. У меня, например, есть профессиональная цель и задачи, связанные с воспитанием детей. Даже Том Сивер признавался, что график поездок и тренировок профессионального бейсболиста не давал ему проводить с семьей столько времени, сколько ему хотелось. Хотя его главной целью в жизни был бейсбол, у него в жизни есть и другие важные вещи.

Как и у Сивера, в моей профессиональной жизни одна главная задача: «Использовать открытия психологии ради процветания наших детей». Кроме этого, у меня есть и другая иерархия целей, поскольку мы с мужем растим двух дочерей. Любой работающий родитель знает, что между профессиональными и семейными целями возникает противоречие. Мне кажется, что у меня перманентно не хватает времени, энергии и внимания. Но я держусь и живу с этим противоречием. До замужества я размышляла, как лучше поступить и что выбрать – карьеру или семью. Но потом пришла к выводу, что не существует универсального решения и каждый должен выбирать то, что подходит именно ему.

Поэтому представление, что каждая минута нашей жизни должна быть посвящена одной высшей цели, является во многом иллюзией. И это не принесет пользы даже самым упорным людям. Тем не менее можно ранжировать цели среднего и нижнего уровня, чтобы их достижение приближало вас к осуществлению высшей цели. И я считаю, что в профессиональной сфере достаточно одной большой цели.

Чем более структурирована и координирована иерархия целей, тем лучше.

* * *

Говорят, миллиардер Уоррен Баффет, который все свое богатство заработал сам и который владеет капиталом, вдвое превышающим сумму пожертвований, получаемых Гарвардским университетом, дал своему личному пилоту совет – о расстановке приоритетов стоящих перед человеком задач.

Однажды Баффет поинтересовался у своего пилота: дескать, у него наверняка есть мечты, никак не связанные с перевозкой самого Баффета из одного места в другое. Пилот ответил, что действительно у него такие мечты есть. И тогда Баффет изложил ему теорию трех шагов достижения цели.

Во-первых, надо написать список из 25 своих карьерных целей.

Во-вторых, как следует подумать и оставить 5 самых важных.

В-третьих, необходимо рассмотреть список тех 20 целей и задач, которые были отметены. И отныне стремления к ним нужно избегать всеми возможными способами, ибо они только отвлекают. Они отнимают время и энергию, не давая возможности достичь пяти главных, самых важных целей.

Когда я впервые прочитала эту историю, я подумала: «Черт возьми, да как же можно иметь 25 целей в карьере? Это же непростительно много». Потом я села и написала список своих рабочих проектов. И, дойдя до 32-го пункта, я поняла, что упражнение было эффективным и время я потратила не зря.

В первую очередь в голову лезли цели среднего уровня. Именно они сразу приходят на ум, когда надо написать не одну свою цель, а несколько.

Фрэнк Моделл, New Yorker, 7 июля 1962 г. The New Yorker Collection/The Cartoon Bank.

Желая сделать выбор более научным, я составила таблицу, чтобы оценить, насколько интересны и важны отдельные проекты. Каждую цель я оценивала по шкале от 1 до 10, где единица – самые неинтересные. Я оценивала каждую цель по критериям интереса и значимости, то есть дважды. Потом я умножила получившиеся цифры и получила баллы от 1 до 100. Ни одна из целей не дотянула до 100, но не нашлось и такой, которую я бы оценила «1» по какой-нибудь шкале.

Я попыталась последовать совету Баффета и обвела красной ручкой несколько самых важных и интересных целей, а все остальные выбросила из головы и решила никогда в жизни не думать о них.

Я пыталась, но у меня ничего не получилось. И я поняла, что многие мои цели связаны между собой. Большая их часть – средство достижения одной высшей цели – помогать детям процветать. У меня была буквально пара карьерных целей, не связанных с этим. И я заставила себя избегать их любой ценой.

Если бы я сейчас вместе с Баффетом прошлась по моему списку, он бы сказал, что задача этого упражнения – понять, что время и энергия ограниченны. Успешный человек должен уяснить, чего он ни в коем случае не должен делать. Я понимаю логику Баффета, но мне до него в этом смысле еще очень далеко. Однако этот тест действительно полезен. Когда приходится распыляться на достижение нескольких важных целей, это сбивает с толку. Нужен один внутренний компас, а не два, три, четыре или пять.

Я бы к трехшаговому упражнению Баффета добавила еще один шаг. Спросите себя: «Насколько все эти цели служат достижению общей цели?» Если они принадлежат одной иерархии, тем концентрированнее ваша страсть.

Станете ли вы известным питчером или заработаете кучу денег, если будете использовать этот метод выявления главной цели и расстановки приоритетов? Скорее всего, нет. Но у вас будет больше шансов быть там, где вы мечтали бы находиться.

* * *

Упорство вовсе не подразумевает, что вы настырно, любой ценой преследуете каждую цель среднего уровня. Более того, возможно, стоит отказаться от пары целей, которых вы сейчас стремитесь достичь, – просто потому, что не все в жизни складывается так, как нам хочется. Необходимо работать засучив рукава и иногда даже чуть дольше, чем вы планировали. Но не стоит разбиваться в лепешку ради достижения вторичной цели.

Я размышляла, как важно отделять основные цели от менее значимых, слушая в местной библиотеке выступление известной карикатуристки журнала New Yorker – Роз Част. Она рассказала, что 90 процентов ее рисунков редакторы отвергают. И добавила, что на более ранней стадии ее карьеры процент отсева был еще выше.

Я позвонила редактору по комиксам и карикатурам журнала New Yorker – Бобу Манкоффу и спросила, какую долю предложений он отсеивает. Тот назвал цифру, которая показалась мне шокирующее высокой. Боб сказал, что в этом смысле Роз – скорее исключение из правил. «Слава богу!» – подумала я, с сочувствием думая о карикатуристах, девять из десяти работ которых идут в мусорную корзину.

Однако Боб сообщил мне, что обычно карикатуристам повсюду в мире приходится мириться с еще более частыми отказами. Правда, в его издании^[16] «сотрудничающие по контракту» карикатуристы имеют больше шансов на публикацию в сравнении с прочими. Всего в неделю Бобу поступает около пятисот карикатур и рисунков, а каждый номер вмещает их приблизительно семнадцать. Я посчитала долю отсева – 96 процентов.

Бог ты мой! Да кто захочет жить такой жизнью?

В первую очередь – сам Боб.

Жизнь Боба служит доказательством, что ради достижения приоритетных целей следует спокойно относиться к тому, что ты иногда не достигаешь целей промежуточного уровня. Представьте, что самая важная цель написана чернилами, а подчиненные ей цели – карандашом: чтобы можно было их менять, а иногда и вообще стирать, освобождая место для новых.

Вот мой рисунок, правда, совсем не того качества, которого требуют в New Yorker:

Одна из целей нижнего уровня перечеркнута злым крестом, словно закрыта. Это – отказ, неудача, потеря времени, провал. Упорного человека такая ситуация расстроит, но он не станет переживать слишком долго.

Вскоре упорный человек найдет новую цель подчиненного уровня – поняв, как она служит главной цели, – и нарисует новый кружок.

Один из девизов «зеленых беретов»: «Импровизировать, адаптироваться, преодолевать»^[17]. Многим в детстве говорили: «Если у тебя с первой попытки не получается, не сдавайся, пробуй еще». Мудрый совет, но лучше бы говорили так: «Пробуй, пробуй и пробуй снова, а потом предприми что-нибудь другое». Именно такой подход оптимален при решении задач подчиненного уровня.

А вот история самого Боба Манкоффа.

Как и у Джеффа Джентльмена – начальника корпункта New York Times в Восточной Африке, – у Боба в молодые годы не было четкого представления, чем бы он хотел заниматься. Бобу нравилось рисовать, и он пошел не в соседнюю с ним в Бронксе школу, а в Школу музыки и искусств Ла Гуардия (в 1970-х именно в этой школе снимали фильм-мюзикл «Слава».) Боб, попав в эту школу, столкнулся с таким высоким уровнем подготовки студентов, что испугался.

– Я увидел, как рисуют талантливые ребята, и решил, что я по сравнению с ними – посредственность, – рассказывает Боб. – После окончания школы я три года вообще не брал в руки карандаш.

Он поступил в Сиракузский университет, где изучал философию и психологию. На последнем курсе Боб купил книгу «Как научиться рисовать комиксы» известного художника Сида Хоффа.

Хофф придерживался простой и понятной философии: «Терпение и труд все перетрут». Журнал New Yorker опубликовал 571 рисунок Хоффа. Помимо этого Хофф проиллюстрировал более шестидесяти детских книг, а также сделал тысячи рисунков и комиксов, напечатанных в самых разных изданиях. Его книга начинается оптимистичными словами: «Сложно ли стать художником комиксов? Совсем нет. Чтобы это доказать, я написал эту книгу…» Хофф дает советы о композиции и перспективе рисунка, об изображении человеческой фигуры, мимики и тому подобного. Заканчивается книга главой под названием «Как пережить отказ».

Боб воспользовался советами Хоффа и нарисовал 27 комиксов. Он обошел ряд изданий (среди них не было New Yorker), чтобы что-нибудь продать. Во всех журналах Боб получил отказ. Многие редакторы просили его приносить побольше новых комиксов на следующей неделе. «Больше? – удивлялся Боб. – Да как же можно нарисовать больше 27 комиксов в неделю?»

Боб не успел прочитать последнюю главу книги Хоффа, как получил повестку – его вызывали на призывной пункт. В то время шла война во Вьетнаме, но у Боба не было никакого желания ехать воевать в Юго-Восточную Азию. Поэтому он быстро «перепрофилировался» и пошел в аспирантуру, чтобы изучать экспериментальную психологию. Следующие несколько лет Боб наблюдал за тем, как в лабиринтах бегают крысы, а вечерами рисовал. Непосредственно перед тем, как защитить диссертацию по психологии, Боб осознал, что не хочет делать карьеру ученого.

– Я тогда подумал: какая моя отличительная черта наиболее яркая? И решил, что я – самый веселый человек на свете. Именно так я о себе и подумал: я веселый, и мои шутки смешные.

У Боба было две возможности заработать на своем чувстве юмора.

– Я решил, что стану стэндап-комиком или художником-карикатуристом.

И Боб с головой окунулся в оба эти занятия.

– Весь день я писал тексты выступлений, а вечерами рисовал комиксы.

Однако через некоторое время он понял, что одно из этих занятий привлекает его больше другого.

– В те времена стэндап был совсем не таким, как сейчас. Камеди-клубов было очень мало. Слушать стэндап люди были готовы в провинции, но у меня не было никакого желания туда ехать. Я прекрасно понимал, что там мой юмор никто не поймет.

Тогда Боб бросил стэндап и продолжил рисовать комиксы.

Боб два года предлагал свои работы журналу New Yorker, но получил такое количество отказов, что мог бы легко обклеить ими стены своего туалета. Впрочем, ему удавалось продать свои комиксы другим изданиям, но к тому времени цель Боба немного изменилась. Если раньше он просто хотел быть карикатуристом, то теперь хотел стать одним из самых известных людей в выбранной профессии.

– Как известно, журнал New Yorker – это то же самое, что Yankees для бейсбола. Это лучшая команда. Если ты попал в эту команду, значит, ты один из самых лучших.

Однако от New Yorker он получал лишь отказы, и это его совсем не радовало. Настало время сменить тактику.

– Я пришел в главную городскую библиотеку и просмотрел все комиксы, которые были напечатаны в журнале New Yorker с 1925 года.

Боб полагал, что ему не хватает мастерства рисовальщика, но, внимательно изучив подборку журналов, понял, что многие из карикатуристов были далеко не лучшими художниками. Боб задумался: может, его подписи к комиксам слишком длинные либо слишком короткие? Но, изучая опубликованные комиксы, осознал, что причина отказов не в длине текста: обычно подписи к комиксам были короткими, но встречались и длинные.

Наконец Боб предположил, что редакторам не нравится его юмор. Однако исследование комиксов показало, что некоторые работы были довольно странными, а другие сатирическими, философскими или просто занятными.

Зато у всех комиксов, напечатанных в журнале, была одна общая черта – они заставляли человека задуматься. Была и еще одна черта – каждый карикатурист обладал своим собственным, неподражаемым стилем. Не существовало какого-то предпочтительного стиля рисунка и подписей к нему. Стиль всегда выражал индивидуальность художника.

Роберт Манкофф, New Yorker, 20 июня 1977 г., The New Yorker Collection/The Cartoon Bank.

Боб внимательно просмотрел все комиксы, которые когда-либо появлялись на страницах New Yorker, и понял, что рано или поздно его работы напечатают в этом престижном журнале. Он был уверен, что может создать комиксы даже лучше уже опубликованных в New Yorker. Он знал, что сможет рисовать комиксы, которые заставят людей задуматься, и создаст собственную манеру рисунка и подписи.

– Я попробовал несколько разных стилей. И наконец нашел собственный – рисование точками.

Сейчас это известный стиль, который так и называется – точечный. С этой манерой Боб экспериментировал еще в школе, после того, как впервые увидел работы французского импрессиониста Жоржа-Пьера Сера.

После почти двух тысяч отказов, полученных в период с 1974 по 1977 г., Боб отправил в издание карикатуру, изображенную выше. Эту карикатуру New Yorker принял и напечатал.

На следующий год Боб продал в New Yorker 13 карикатур, в 1979 г. – 25, а в 1980 г. – 27 карикатур. В 1981 г. New Yorker предложил ему работать по контракту, Боб согласился.

Сейчас Боб работает в журнале. Он советует молодым карикатуристам подавать по десять рисунков за раз, потому что «в комиксах, как и в жизни, девять из десяти проектов не срабатывают».

* * *

Иногда забыть о некоторых целях нижнего уровня просто жизненно необходимо. Особенно если подчиненную цель можно заменить другой целью, выполнение которой более реально. Стоит забыть о какой-либо цели нижнего звена и в том случае, если вы находите другую цель, ведущую к тому же результату более легким или приятным путем.

Как и в любом длительном путешествии, объездных путей и дорожек вам не избежать.

Однако не следует запросто менять основные цели. Здесь надо быть упорным. Я стараюсь не зацикливаться на проекте, который не пошел: отвергнутой научным журналом статье, просьбе о получении гранта или неудачном эксперименте. Неприятно, когда что-то не удается, но я предпочитаю долго об этом не думать и жить дальше. Однако я упорно борюсь за достижение своих главных целей и целей среднего уровня, потому что не хочу, как выразился Пит, изменять «свою философию жизни». У меня уже давно есть внутренний компас, стрелка которого всегда показывает, куда мне надо двигаться.

* * *

За много лет до того, как я начала заниматься исследованием упорства и провела свое первое интервью, психолог Стэнфордского университета Кэтрин Кокс провела глубокую оценку характеристик успешных людей.

В 1926 г. вышло ее исследование жизни 301 известного и успешного человека. Среди них были поэты, религиозные и политические лидеры, ученые, военачальники, художники, философы и музыканты. Все они умерли как минимум за четыреста лет до работы Кокс, и каждый из них добился в жизни столь многого, что их имена упомянуты в шести популярных энциклопедиях.

Вначале Кокс решила установить уровень интеллекта этих личностей в сравнении друг с другом и в сравнении с большинством населения. Она перелопатила много доступной биографической информации и приблизительно рассчитала IQ каждой исторической знаменитости в детском возрасте. Кокс напечатала лишь выдержки своего исследования (не знаю, можно ли назвать выдержками восемьсот страниц текста). Она расставила имена этих известных личностей по порядку: 301 человек – от самого глупого до самого умного – и описала достижения каждого.

По мнению Кокс, самым умным человеком планеты был философ Джон Стюарт Милль, который в возрасте трех лет выучил греческий язык, в шестилетнем написал историю древнего Рима, а в двенадцать уже помогал отцу вычитывать текст книги по истории Индии. По расчетам Кокс, его IQ в детском возрасте составил 190.

Самыми «глупыми» в списке исторических личностей Кокс с IQ в детском возрасте от 100 до 110 (это чуть выше среднего показателя по всей планете) оказались астроном Николай Коперник, физик и химик Майкл Фарадей и испанский писатель Мигель Сервантес. Исаак Ньютон попал в середину списка. IQ Ньютона предположительно составил 130. Это минимум, с которым современный ребенок мог рассчитывать, что его примут в класс для талантливых и одаренных детей.

Кокс пришла к выводу, что наиболее успешные и известные люди земли все же умнее большинства населения – чем, в общем-то, никого не удивила.

Но на основе ее исследований можно констатировать, что IQ играет незначительную роль как критерий разделения наиболее выдающихся и наименее выдающихся. Средний IQ в детском возрасте самых выдающихся гениев, которых Кокс назвала «первой десяткой», составил 146, а у наименее выдающихся представителей «последней десятки» IQ составил 143. Разрыв, как вы видите, совсем небольшой. Получается, что связь между величием и умом, по мнению Кокс, чрезвычайно незначительна.

Первая десятка гениев, согласно Кокс

Сэр Фрэнсис Бэкон

Наполеон Бонапарт

Эдмунд Берк

Иоганн фон Гете

Мартин Лютер

Исаак Ньютон

Уильям Питт

Джон Мильтон

Вольтер

Джордж Вашингтон

«Замыкающая» десятка гениев, согласно Кокс

Кристиан фон Бунзен

Томас Чальмерс

Томас Чаттертон

Ричард Кобден

Сэмюэл Тэйлор Кольридж

Жорж Жак Дантон

Франц Йозеф Гайдн

Фелисите Робер де Ламенне

Джузеппе Маццини

Иоахим Мюрат

Если не ум, то что же определяет попадание гения в первую или последнюю десятку? Кокс прочитала тысячи страниц биографий гениев прошлого и вместе со своей помощницей выделила и оценила 67 черт характера 100 гениев. Она сознательно выбрала так много черт характера (надо сказать, что в их числе оказались практически все, которые современная психология считает важными), чтобы понять разницу между выдающимися людьми и всем остальным человечеством, а также выявить отличия у гениев первой и последней десятки.

По большинству из 67 показателей Кокс отметила лишь тривиальные различия между самыми великими и населением в целом. Например, величие оказалось практически никак не связанным с жизнерадостностью, экстраверсией или чувством юмора. Примечательно, что гении далеко не всегда получали хорошие оценки в школе. Однако от прочего населения самые великие отличались по четырем характеристикам. И по тем же позициям отличались представители первой и последней десятки среди великих. Кокс назвала эти качества устойчивость мотивации.

Две из этих четырех черт можно приравнять к страсти, присутствующей в нашей Шкале упорства:

«Отношение человека к далеким целям (в сравнении с насущными проблемами). Активная подготовка к дальнейшей жизни. Последовательная работа ради осуществления конечной цели. Склонность закончить начатое дело, а не бросить его. Человек не отклоняется от главного ради новизны и свежести. Он не стремится заняться чем-то новым, чтобы «разнообразить» жизнь».

Две следующие характеристики, или черты, можно назвать настойчивостью:

«Сила воли или настойчивость. Спокойная решимость придерживаться выбранного курса. Склонность не бросать начатое дело из-за сложностей. Настойчивость, упорство, упрямство».

В своих заключительных комментариях Кокс писала: «Высокий, но не самый высокий уровень IQ в сочетании с выраженным упорством и последовательностью приводит к большему величию, нежели высший уровень IQ в сочетании с меньшей степенью упорства».

* * *

Какие бы результаты ни показал бы ваш тест на упорство, я надеюсь, что он заставил вас задуматься. Необходимо понимать свои цели и осознать, насколько они связаны с вашей страстью. Также тест дает представление, насколько вы в состоянии преодолевать неудачи и провалы.

Но это только начало. В следующей главе мы поговорим, как упорство человека изменяется со временем. А потом рассмотрим и поймем, можно ли стать более упорным.

Глава 5
Больше упорства

А насколько упорство зависит от наших генов?

Всякий раз, когда я читаю лекцию об упорстве, мне в той или иной форме задают этот вопрос. Все мы интуитивно чувствуем, что некоторые наши качества и особенности (например, рост) определяются благодаря генетической лотерее, а некоторые (например, язык, на котором мы говорим) – результат нашего воспитания и опыта. Среди баскетбольных тренеров бытует поговорка «Невозможно натренировать рост», вот и многие из тех, кто желает подробнее узнать об упорстве, интересуются – не является ли это качество чем-то наподобие роста человека.

На вопрос, связано ли упорство в характере с нашими генами, можно дать короткий и развернутый ответы. Короткий ответ будет звучать так: частично. Но мне кажется, читателю было бы полезно узнать и развернутый ответ. Современной науке многое известно о том, как гены и личный опыт влияют на человека. Но иногда сложность научных фактов создает в головах людей путаницу.

Каждая особенность индивида зависит как от набора генов, так и от его личного опыта. Возьмем, допустим, рост. Рост человека во многом определяется его геномом. Благодаря наследственности некоторые из нас очень высокие, иные – коротышки, а большинство людей – среднего роста.

Однако не стоит упускать из виду, что за последние 150 лет средний рост населения значительно увеличился. Средний рост английского солдата 150 лет назад составлял 151 см, а в наши дни статистика военного ведомства Великобритании показывает, что средний рост военнослужащих достиг 177 см.

Увеличение среднего роста населения в некоторых других странах было еще более значительным. Например, в Нидерландах средний рост населения за последние полтора века увеличился почти на 10 см и составляет сейчас почти 185 см. Каждый раз, когда на конференциях я общаюсь с вежливо склонившими головы коллегами из Нидерландов, я чувствую себя словно в лесу в окружении высоких деревьев.

Маловероятно, что ДНК людей претерпела столь сильные изменения на протяжении всего нескольких поколений. На увеличение среднего роста повлияли улучшение питания, очищение воды и воздуха, а также прогресс современной медицины. (Замечу в скобках, что ожирение населения происходит не из-за изменений в структуре ДНК, а оттого, что мы стали больше есть и ведем сидячий образ жизни.) Мы можем наблюдать влияние питания на средний рост детей-сверстников. Дети, которые хорошо питаются, вырастают более высокими, чем те, кто недоедает.

На такие черты характера, как честность, щедрость и упорство влияет и индивидуальный набор генов человека, и его личный жизненный опыт. Эти оба фактора влияют также на IQ и на такие качества, как экстраверсия-интроверсия, нравится ли человеку лакомиться сладостями, находиться на природе, на риск стать заядлым курильщиком или заболеть раком кожи. То есть на нас влияет и ДНК, и окружающая нас среда.

* * *

Генетические особенности влияют и на талант в самых разных его проявлениях. Некоторые из нас рождаются с музыкальным слухом, а иные наделены генами, которые помогают хорошо играть в баскетбол либо решать математические задачи. Однако не стоит утверждать, что талант целиком зависит от ДНК. Ведь даже скорость освоения тех или иных умений зависит, помимо прочего, от прижизненного опыта.

Вот, например, Дэн Чамблисс. Во время обучения в школе он участвовал в соревнованиях по плаванию, но бросил занятия плаванием, когда понял, что он не сможет стать топовым спортсменом.

– Я невысокого роста, – объясняет Дэн. – А еще я не в состоянии полностью выпрямить пальцы ног, вытянуть их в струнку. То есть пальцы на ногах гнутся, но я не могу их вытянуть и в этом положении держать. Вот такая у меня анатомическая особенность. Получается, что соревноваться на равных с лучшими спортсменами я могу только в заплывах брассом.

Вернувшись домой, я изучила в Интернете эту проблему. Оказывается, гимнастика для ног и специальные упражнения могут помочь, но длина некоторых костей в ноге определяет, насколько гибкие у человека колени и ступни.

Но анатомические особенности Дэна – отнюдь не главная его проблема. У него просто долгое время были совершенно непрофессиональные тренеры.

– Я вспоминаю детство и понимаю, что у меня были из рук вон плохие тренеры. Например, в средней школе четыре года меня тренировал один человек, который ровным счетом ничему меня не научил. Он научил меня лишь делать разворот у бортика, когда плывешь брассом, но даже этому он научил меня неправильно.

Потом у Дэна появилась возможность общаться с хорошими тренерами – когда он проводил свои исследования и наблюдал за тренировками олимпийской сборной.

– Прошло много лет, я снова начал плавать, сбросил вес, привел себя в форму и заплыв-эстафету на 200 метров проплыл за то же время, что и в школе, когда я был в самой лучшей спортивной форме.

Вот видите! Значение имеют не только способности, данные от природы, но и жизненный опыт.

* * *

Так почему же современные ученые уверены, что на талант и упорство влияет не только наследственность, но и личный опыт? На протяжении нескольких десятилетий ученые исследовали однояйцевых и разнояйцевых близнецов, которых воспитывали в одной или в разных семьях. Однояйцевые близнецы имеют идентичный набор хромосом ДНК, а разнояйцевые – приблизительно только половину одинаковых хромосом ДНК. Ученые наблюдают за близнецами и пытаются определить, какие их черты являются наследственными, а какие зависят от воспитания и окружающей среды.

Совсем недавно исследователи из Лондона сообщили мне, что тестировали по шкале упорства 200 пар живущих в Англии детей-близнецов. Результаты тестирования показали, что вероятность наследования выдержки составляет 37 процентов, а страсти – всего 20. Эти данные сравнимы с вероятностью наследования других качеств и особенностей характера. Отсюда мы можем сделать вывод, что различия в упорстве объясняются как генетикой, так и личным опытом, воспитанием и влиянием окружающей среды.

Не существует некоего одного гена, отвечающего за передачу упорства по наследству. Результаты огромного количества экспериментов показали, что практически все черты характера человека испытывают влияние не одного, а множества генов. На рост, например, воздействуют 697 разных генов. Геном человека состоит из 25 тысяч самых разных генов, которые влияют друг на друга. К сожалению, мы пока плохо понимаем, как это происходит.

Что нам важно уяснить из вышесказанного? Во-первых, что талант, упорство и другие психологические черты и особенности зависят и от генетического набора, и от индивидуального опыта. Во-вторых, не существует одного-единственного гена, отвечающего за упорство (и вообще не бывает, чтобы ту или иную психологическую особенность определял один ген).

И, в-третьих, оценки наследственности индивидуальных особенностей могут в определенной мере констатировать, насколько те или иные индивиды отличаются от среднего показателя, однако ничего не говорят о самом среднем показателе. Наследуемость человеческого роста может объяснять, почему один человек ростом выше другого, однако не объясняет, почему изменился средний рост людей. Это доказывает, что окружающая среда и условия жизни имеют огромное значение.

Вот вам любопытный пример, имеющий прямое отношение к науке об успехе. Это так называемый эффект Флинна, названный в честь ныне живущего в Новой Зеландии Джима Флинна. Флинн исследовал динамику коэффициента интеллекта, или IQ, в разных странах мира за длительный период. Оказалось, что IQ непрерывно рос в течение последнего столетия. И как сильно он вырос?

Тест Векслера для детей^[18], а также Шкала интеллекта Векслера для взрослых^[19] – наиболее часто используемые варианты IQ-тестов. Среднестатистические результаты этих тестов увеличились на 15 пунктов за последние полвека в более чем 30 странах, статистику которых изучил Флинн. Получается, если бы мы сто лет назад тестировали людей по современным нормам, то средний уровень интеллекта составил бы 70 пунктов, то есть находился бы чуть выше уровня нынешних умственно отсталых. А если бы мы тестировали своих современников по нормам столетней давности, то средний уровень интеллекта составил бы 130 пунктов (то есть был бы на уровне, позволяющем детям претендовать на зачисление в класс для одаренных и талантливых).

Когда я впервые узнала об эффекте Флинна, я не поверила своим ушам. Неужели все мы умнеем не по дням, а по часам?

Я позвонила Джиму, и он прилетел в Филадельфию, чтобы встретиться со мной и подробнее рассказать о своих исследованиях. Флинн поведал о самых важных факторах изменения результатов тестов IQ. Изучая статистику, он заметил, что улучшение результатов по определенным параметрам было значительнее изменений других показателей.

Наибольший прогресс наблюдался в показателях абстрактного мышления. В наши дни многие маленькие дети правильно отвечают на вопрос: «Собаки и зайцы: чего в них общего?» Современные дети могут ответить, что собаки и зайцы – это животные. Такой ответ дает полбалла. Некоторые дети отвечают, что собаки и зайцы относятся к млекопитающим, за что получают полный балл. Дети, жившие сто лет назад, могли бы ответить так: «Собаки гоняются за зайцами», что принесло бы им ноль баллов.

Похоже, у человечества развивается абстрактное мышление.

Объясняя, почему результаты тестов изменились по одним параметрам больше, чем по другим, Флинн рассказал мне историю о баскетболе и телевидении. В течение прошлого века баскетболисты стали играть гораздо лучше. Сам Флинн в молодости играл в баскетбол и помнит, что даже на его памяти играть стали гораздо лучше. Чем же это можно объяснить?

Флинн считает, что причина резкого взлета мастерства игры в баскетбол – распространение телевидения. Баскетбол – динамичная и зрелищная игра, смотреть которую можно было даже на маленьких экранах первых телевизоров. Телевидение популяризировало этот спорт, и все больше детей и подростков начали играть в баскетбол. Ребята пробовали разные трюки, которые они видели по телевизору у топовых игроков. Благодаря этому некоторые ребята стали играть лучше. Это, в свою очередь, улучшало качество игры других игроков на площадке. Ведь оптимальный способ научиться какому-либо игровому спорту – играть с теми, кто играет чуть лучше тебя самого.

Флинн назвал этот эффект социальным множителем. Этот же эффект объясняет, почему мы стали мыслить более логично. Современному человеку приходится мыслить логически повсюду: и на работе, и в домашней обстановке. Общий период обучения становится все дольше и дольше. При этом и в школе, и в институтах от нас требуют не столько запоминать факты, сколько использовать логическое мышление.

Подобные изменения распространяются через культуру во все слои общества, потому что каждый из нас обогащает окружающую среду своими достижениями. А благодаря изменениям в окружающей среде небольшие изменения могут происходить и в генах.

* * *

Ниже приведена Шкала упорства с привязкой к возрасту. Эти сведения получены на основе тестирования группы американцев. Как видно из графика, наиболее упорными оказались люди в возрасте от 60 лет и старше, наименее упорными – те, кому около 30 лет.

Одно из объяснений такого положения вещей – «обратный эффект Флинна» в вопросе упорства. Возможно, люди, которым за уже за 65 лет, являются более упорными, потому что выросли в несколько другой культурной атмосфере: тогда больше, чем в наши дни, ценились такие качества, как выдержка, упорство и страсть. Может быть, старшее поколение американцев действительно упорнее нынешних двадцати-тридцатилетних из-за различий в культурных ценностях общества.

Один из моих коллег постарше посмотрел на этот график, покачал головой и заявил: «Я так и знал! Я уже много лет преподаю студентам университета и вижу, что в наши дни люди не вкалывают так, как делали это раньше!» Мой отец всю жизнь проработал химиком в компании DuPont и при выходе на пенсию получил в подарок золотые часы, и он согласен с моим коллегой (он сказал мне те же самые слова по поводу молодого предпринимателя, который подошел ко мне после лекции). Хотя молодой человек посвятил своему предприятию несколько бессонных ночей подряд, он не исключал, что всего через пару лет будет заниматься совершенно другим проектом.

* * *

Впрочем, не стоит исключать, что упорство связано с возрастом напрямую, а не посредством культурных и социальных перемен. Моя собственная история, а также истории Джеффа Джентльмена и Боба Манкоффа свидетельствуют, что человек может постепенно становиться более упорным по мере того, как понимает свое место в жизни, учится не пасовать перед трудностями, понимает разницу между целями нижнего, среднего и высокого уровня и осознает, что не стоит так легко и непринужденно менять свои самые важные жизненные цели. Со временем и с возрастом наш характер становится тверже, а мы сами – более терпеливыми.

Разобраться с этим вопросом нам помогут результаты другого исследования. Я попросила людей разного возраста пройти тест на оценку упорства и получила данные об уровне упорства среди молодых людей и людей старшего возраста. В идеале мне надо было бы следить за развитием упорства в этой группе долгие годы – наподобие исследования Джорджа Вайллантома. Однако моя шкала существует не так давно, и я не имею возможности оценить упорство в его развитии во времени. У меня пока есть информация только на определенный момент – своего рода фотография реальности вместо полнометражного фильма, показывающего развитие упорства на протяжении десятилетий.

Однако многие другие черты личности тестируют уже долгие годы, и тенденции развития этих черт более-менее понятны. Как показывают результаты тестов, многие из нас со временем становятся более заботливыми, уверенными в себе и добросовестными. Подобные изменения наблюдаются в возрасте от 20 до 40 лет. Психологи называют это личностной зрелостью. Мы растем. Или, правильнее было бы сказать, большинство из нас растут и развиваются.

В некоторой степени изменения заложены в нас на биологическом уровне: подростковый возраст и менопауза, вне всякого сомнения, влияют на характер человека. Однако преимущественно личность меняется под влиянием жизненного опыта.

Как именно жизненный опыт влияет на изменение личности?

Мы меняемся, когда познаем что-то новое. Например, путем проб и ошибок человек может убедиться, что резкое изменение профессионального пути – не самый мудрый шаг. В период между 20 и 30 годами я нередко бросала одну профессию и начинала заниматься другой. Я работала в гуманитарных организациях, потом занималась исследованиями в области нейробиологии, потом стала бизнес-консультантом и преподавателем. Я на собственном опыте поняла: быть подающим надежды новичком, конечно, интересно, но стать настоящим экспертом в своей области гораздо приятнее. Также я уяснила, что долгие годы упорного труда могут заменить врожденный талант и, чтобы стать мастером своего дела, необходимы страсть и упорство.

И еще поняла Джона Ирвинга, который утверждает: «дабы научиться очень хорошо делать что-то, человек должен превзойти самого себя» и «придется много раз делать и переделывать, чтобы сложное и неестественное для человека стало его второй натурой». Я увидела, что прилежание и упорство приходят не сразу.

Со временем мы начинаем понимать некоторые важные вещи о себе и жизни. Но что же еще меняется с возрастом?

С возрастом меняются условия и обстоятельства нашей жизни. Мы впервые выходим на работу. Мы можем жениться или выйти замуж. Наши родители стареют, и мы начинаем заботиться о них. В нашей жизни возникают новые, незнакомые нам ситуации и обстоятельства, которые требуют нашего внимания и изменения привычного образа действий.

Человек – самое легко приспосабливающееся существо на планете, и человек меняется под давлением обстоятельств. Мы делаем то, что нужно делать. Мы меняемся, когда возникает необходимость.

Вот банальный пример. Так получилось, что моя младшая дочь Люси, дожив до трех лет, не научилась пи?сать в горшок. Что мы с мужем только ни делали, чтобы уговорить ее и приучить к горшку, но все напрасно, все впустую. Сила воли Люси оказалась сильнее.

Когда Люси исполнилось три года, ее перевели из одной ясельной группы в другую. Раньше она была с малышами, которые ходили в памперсах, а тут ее перевели в группу для старших, где не было даже стола для пеленания. Когда я в первый раз привела Люси в новую для нее комнату, она с недоверием и страхом рассматривала все вокруг. Мне показалось, ей хотелось вернуться в комнату старой группы, где все было знакомо.

Я никогда не забуду, как чуть позже в тот же самый день я забирала ее из яслей и дочь с гордостью сообщила мне, что научилась писать в горшок. И потом долго объясняла мне, что уже не хочет носить памперсы. Она научилась ходить в горшок буквально в течение одного дня. Почему? Потому что она увидела, как остальные дети ходят в горшок, и стала делать так же. Она научилась, когда возникла социальная необходимость.

Директор школы Лейксайд Берни Ноэ недавно поделился со мной любопытной историей о своей дочери. Это прекрасный пример личностного созревания. Хотя семья директора школы живет на территории учебного заведения, его дочь постоянно опаздывала к началу занятий. Однажды летом дочь нашла работу в местном магазине компании American Eagle. В первый рабочий день менеджер магазина сообщил девушке следующее: «Да, кстати. Если ты хотя бы раз опоздаешь, мы тебя тут же уволим». Девушка была в полном недоумении. Как, прямо так сразу? Она привыкла, что люди с пониманием относятся к ее опозданиям.

И чем же эта история закончилась?

– Просто удивительно, – говорит Берни, – я увидел, что ее поведение на следующий день стало совершенно другим.

Девушка поставила два будильника, чтобы точно проснуться и не опоздать на работу. Она уяснила, что на работе никто не собирается прощать опоздания.

Хотя Берни по долгу своей профессии помогает молодым людям расти и развиваться, он считает, что его возможности изменить поведение и привычки молодежи все-таки ограничены в сравнении с другими факторами.

– На рабочем месте, в офисе или в цехе никто не готов делать поблажки. Никто не считает молодого сотрудника человеком уникальным и требующим индивидуального подхода. На любом предприятии сотрудника оценивают по его способности выполнять необходимые обязанности. Если молодой человек не в состоянии это делать, он будет совершенно лишним.

Сколько ни говори человеку, что опаздывать нехорошо, – все бесполезно. Оказывается, ему достаточно просто попасть в ситуацию, где опоздания неприемлемы.

Вот в чем, по моему мнению, заключается созревание личности. Жизнь преподносит нам уроки, которые мы запоминаем и адаптируемся к новой ситуации и новым требованиям. Через некоторое время у нас появляются новые привычки, и мы порой даже забываем, что раньше вели себя совсем по-другому. Сначала мы адаптируемся, потом новая привычка становится нормой жизни, после чего появляется новая черта характера. Мы растем.

Вся информация, которую я собрала по корреляции упорства и возраста, делится на две категории. Первая категория – это истории о том, что упорство изменяется под влиянием культурной среды, в которой человек вырос. Вторая категория – истории о том, как люди становятся более упорными с возрастом.

Я считаю, что в той или иной мере оба вывода верны. В любом случае результаты тестов показывают, что упорство – величина не фиксированная. Как и многие другие особенности характера, упорство – гораздо более пластичное качество, чем принято думать.

* * *

Если человек может стать более упорным, то как именно это происходит?

Я часто получаю электронные письма, в которых люди пишут мне, что хотели бы стать упорнее. Они сетуют, что им не хватает настойчивости, чтобы довести до конца задуманное или дойти до цели. Многие считают, что разбрасываются своими талантами и тратят их впустую. Они хотели бы иметь высокую цель, к которой бы стремились со всей страстью и выдержкой, но не знают, с чего начать.

Я думаю, лучше всего начать с понимания той ситуации, в которой вы находитесь. Если вы считаете, что недостаточно упорны, стоит задать себе вопрос, почему это так.

Чаще всего люди находят такое объяснение своему поведению: «Наверное, я слишком ленивый». Некоторые полагают, что плывут по течению и не способны относиться к чему-либо серьезно. Иные пишут: «Честное слово, я не в состоянии долго заниматься одним и тем же».

Мне кажется, все эти объяснения неправильные. Если человек перестает чем-то заниматься, на это у него есть свои причины. И причин таких может быть, поверьте, очень много. Перед тем как бросить что-то делать, человек думает:

«Тоска зеленая…»

«Это того не стоит…»

«Мне это неинтересно…»

«Я уже научился это делать, пора заняться чем-нибудь другим…»

В этих мыслях нет ничего криминального. Даже невероятно упорные порой отказываются от доситжения намеченных целей. Но они вряд ли откажутся от достижения первостепенных целей. Эти люди не меняют выбранный в жизни вектор и никогда не произносят фраз, подобных приведенным выше.

* * *

Об упорстве я очень много узнала из интервью с мужчинами и женщинами, которые олицетворяют страсть и выдержку. Эти личные истории дают нам возможность увидеть и понять внутреннюю жизнь и мотивацию людей, а также дополняют сухие данные исследований, которые я провела в Вест-Пойнте и со школьниками-участниками национального конкурса по правописанию.

На основе этой информации я выделила четыре черты, свойственные всем по-настоящему упорным людям. Эти черты развиваются с возрастом и служат своего рода противовесом приведенным выше четырем отговоркам и оправданиям, и я хочу расставить их в определенном порядке.

В первую очередь у всех упорных людей есть некий интерес. Страсть начинается с любви к тому, чем человек занимается. Правда, любой упорный человек признает, что в его любимой работе есть некоторые аспекты, которые ему нравятся меньше. И у многих из этих людей есть одна или две рабочих обязанности, не приносящие им никакого удовольствия. Тем не менее такие люди полностью захвачены своим делом и считают его очень важным. Им свойственно почти детское любопытство, и они порой готовы закричать: «Обожаю делать это!»

Во-вторых, они регулярно занимаются своим делом. И стараются сегодня выполнить свою работу лучше, чем вчера. Они нашли свое любимое занятие и, не жалея сил, очень усидчиво и сосредоточенно практикуются в нем каждый день, чтобы достичь истинного мастерства. Они понимают, какие части рабочего процесса им удаются хуже, и делают и переделывают свою работу, тратя на это много часов в день, месяц за месяцем и год за годом. По-настоящему упорный человек не ленится и не сидит без дела. Он стремится совершенствоваться и развиваться и ради этого готов идти на все и многим пожертвовать. Так ведут себя все упорные люди независимо от своей профессиональной области.

В-третьих, у каждого из таких людей есть цель. Они убеждены, что их работа значима. Невозможно без чувства и понимания смысла и цели поддерживать в себе в течение всей жизни интерес к чему-либо. Поэтому человек должен заниматься работой, которая ему интересна и которая в то же время имеет для него смысл: например, приносит благополучие окружающим. Иногда человек сразу ощущает смысл в своей деятельности, едва начав заниматься любимым делом. Но чаще сильная мотивация служения другим людям появляется лишь после долгих лет дисциплинированной практики. Люди, показывающие удивительные примеры упорства, всегда с полной убежденностью заявляли мне: «Моя работа важна – как для меня самого, так и для других людей».

Четвертое характерное качество – надежда. Я поставила надежду на последнее место после интереса, практики и цели, но это отнюдь не последнее качество по своей важности. Надежда определяет каждое из перечисленных выше качеств и присутствует в них. Важно научиться двигаться вперед, не бросая начатого, даже когда ты попал в полосу неудач или когда дело застопорилось. Даже когда у тебя появляются сомнения, правильно ли ты поступаешь, посвятив себя выбранному занятию. Жизнь, увы, часто преподносит неприятные сюрпризы. Если человек не способен пережить неудачу, он перестает быть упорным. Если он встает и снова бросается в бой, то становится еще упорнее.

* * *

Наверняка вы прекрасно понимаете, что такое упорство, и без помощи психологов вроде меня. Возможно, вы уже нашли интересующую вас профессиональную область, готовы бороться с постоянно возникающими трудностями, у вас есть ощущение смысла и полная уверенность, что вы сделаете все необходимое для достижения своей цели. Вполне возможно, ваша оценка по Шкале упорства составляет пять баллов из пяти возможных. В таком случае я радостно снимаю перед вами шляпу.

Все перечисленные качества – интерес, практика, цель и надежда – можно приобрести и со временем. Можно, в конце концов, найти то, что вам интересно, и потом развивать и углублять свои познания и мастерство в этой области. Можно стать более дисциплинированным, найти цель и смысл того, чем вы занимаетесь. И, конечно, надеяться.

Упорство можно развивать. Если хотите узнать, каким образом, читайте дальше.

Часть II
Как обрести упорство

Глава 6
Интерес

Практически во всех мотивационных выступлениях перед выпускниками вузов звучит совет: человек должен делать то, что подсказывает сердце, и идти туда, куда ведет его страсть. Я прослушала массу подобных выступлений в студенческие годы и потом, когда стала профессором, и готова поспорить: больше половины выступающих на самом деле недооценивают тот факт, что человек должен заниматься любимым делом.

Вот, например, что сказал редактор раздела кроссвордов газеты New York Times Уилл Шортц в торжественной речи перед выпускниками Индианского университета: «Мой совет на будущее очень простой – поймите, чем вам больше всего нравится заниматься в жизни, и постарайтесь посвятить все свое время только этому делу. Жизнь коротка. Занимайтесь тем, что вы любите».

Джефф Безос признался в выступлении перед выпускниками Принстонского университета, что ушел с хорошо оплачиваемой работы в финансовом секторе, чтобы заниматься сайтом Amazon: «Я долго думал и выбрал менее комфортный путь, чтобы делать то, что мне нравится… Важно понимать, что вы не сможете долго заниматься тем делом, которое не любите всей душой».

Подобные советы дают не только молодым выпускникам вузов. Подобные слова повторяли известные своим упорством успешные люди, у которых я брала интервью.

Замечу, что подобные ответы слышала не только я, но и Хестер Лейси, английская журналистка. Хестер начиная с 2011 г. раз в неделю проводила интервью с успешными людьми (уровня Безоса или Шортца). Статьи, написанные на основе этих интервью, еженедельно появлялись в газете Financial Times. Хестер брала интервью и у дизайнеров (например, Николь Фархи), писателей (Салман Рушди), музыкантов (Lang Lang), комиков (Майкл Пейлин), шоколадных королей (Шанталь Коади) и барменов (Колин Филд). По сути, она задавала им те же вопросы, что и я в своих интервью, а именно: «Что вас мотивирует?» и «Если бы вы завтра потеряли все, чем бы вы тогда занялись?».

Я спросила Хестер, какие выводы она сделала. И вот что она ответила:

– Все они разными словами высказывают одну и ту же мысль: «Я люблю то, чем занимаюсь». Иногда они формулируют эту мысль немного по-другому. Например, так: «Мне очень повезло, я встаю каждое утро, и мне не терпится приступить к работе. Я просто мечтаю оказаться в студии и хочу приступить к работе над новым проектом». Все эти люди занимаются своим делом не потому, что они обязаны, и не потому, что это финансово выгодно…»

* * *

«Занимайся тем, что ты любишь и к чему испытываешь страсть». Когда я была маленькой, я таких слов никогда не слышала. Вместо этого мне говорили, что «выживание в реальном мире» гораздо важнее мечтаний. Более того, меня неоднократно предупреждали об опасностях, бедности и страданиях, к которым может привести желание заниматься «тем, что ты любишь». Мне говорили, что надо выбирать работу, дающую хороший доход и высокий социальный статус. Надо учиться на врача, заниматься чем-то перспективным, думать о будущем, а не тешить себя пустыми надеждами и делать то, что тебе нравится сейчас.

Возможно, вы догадались, что эти советы я слышала от папы.

– А почему ты стал химиком? – спросила я его однажды.

– Потому что так решил мой отец, – ответил он, и в его голосе не было ни намека на сожаление. – Когда я учился в школе, моим любимым предметом была история.

Папа объяснил мне, что ему нравилась математика и другие точные науки, но у него не было права голоса, когда зашел вопрос, что он будет изучать в колледже. У них был семейный текстильный бизнес, поэтому мой дед отправил сыновей учиться тому, что было необходимо для работы на предприятии.

– Компании нужен был химик, а не историк, – объяснил папа.

Но в Китае произошла коммунистическая революция, и семья потеряла свой бизнес. После иммиграции в США мой отец начал работать на DuPont. Он проработал на эту компанию 35 лет и дослужился до позиции самого высокооплачиваемого ученого компании.

Папа часто погружался в решение научных и управленческих задач, становясь полностью недоступным для членов семьи. Он сделал неплохую карьеру. И, учитывая все это, можно сказать, что его пример – серьезный аргумент в пользу того, что не обязательно выбирать профессию, к которой лежит душа.

Так стоит ли советовать молодым людям заниматься только тем, что им по сердцу? За последние 10–15 лет ученые, изучающие проблемы, связанные с интересами человека, пришли к достаточно конкретным выводам.

В первую очередь результаты исследований показали, что люди в гораздо большей степени удовлетворены и довольны своей работой, когда занимаются тем, что им по душе. Это заключение сделано на основе метаанализа результатов почти ста исследований. Их участниками были рабочие и служащие, занятые в самых разных профессиях.

Например, тем, кто получает удовольствие от решения абстрактных задач, совсем не нравится заниматься менеджментом сложных с точки зрения логистики проектов. Такие люди с гораздо большим удовольствием решали бы математические задачи. А тем, кто получает удовольствие от общения с людьми, совершенно не улыбается восемь часов в день сидеть перед экраном компьютера. Такие люди будут гораздо лучше чувствовать себя в качестве преподавателей или продавцов.

Все люди, занятые на работе, соответствующей их личным интересам, в общем и целом чувствуют себя более счастливыми и удовлетворенными жизнью.

Во-вторых, люди, занятые работой, которая соответствует их личным интересам, более продуктивны и лучше справляются со своими должностными обязанностями. К этому выводу привел метаанализ шестидесяти исследований, проведенных за последние шестьдесят лет. Сотрудники, личные интересы которых совпадают с тем, чем они занимаются по долгу службы, более вежливы с коллегами, помогают им и дольше работают в компании. Студенты, которым интересен предмет их специализации, получают более высокие оценки и реже бросают учебу.

С другой стороны, совершенно очевидно, что невозможно превратить в оплачиваемую работу все, что нам нравится. Довольно сложно заработать на жизнь, играя в Minecraft, даже если эта игра вам очень нравится и вы играете лучше других. Не будем также забывать, что из-за определенных обстоятельств множество людей на земле по тем или иным причинам просто не имеют возможности получить ту работу, которая им больше всего по душе. И существуют реальные ограничения в выборе занятий, при помощи которых человек может себя прокормить.

Данные современных исследований и мудрые советы, которые ораторы дают выпускникам вузов, целиком подтверждают слова Уильяма Джеймса, писавшего сто лет назад, что фактор, определяющий успех человека в выполнении некой задачи, – это «желание и страсть, а также сила интереса…»

* * *

Проведенный в 2014 г. опрос компании Gallup показал, что более двух третей взрослых американцев не увлечены своей работой и большая часть из них ощущает «активное неприятие» того, чем занимается.

За границей ситуация, как выясняется, еще хуже. Опросы, проведенные Gallup в 141 стране, показали: во всех этих странах за исключением Канады еще больше людей чувствуют себя «разобщенными» со своей работой или даже ощущают ее «активное неприятие». В целом по всему миру лишь 13 процентов взрослых «поглощены» тем, чем занимаются.

Выходит, лишь незначительная доля людей любят делать то, за что им платят зарплату.

Возникает противоречие между недвусмысленными советами в зажигательных выступлениях ораторов и полным безразличием, которое многие испытывают в отношении своей работы. Почему же люди не находят работу, приносящую им удовольствие? Может быть, стоит строить жизнь по примеру моего отца, добившегося успеха на поприще, к которому он изначально не питал горячей страсти? К тому времени, когда я появилась на свет, мой отец был уже влюблен в свою работу. Может быть, в этой ситуации уместен совет «стерпится – слюбится»? И лучше советовать молодым людям идти не «туда, куда зовет страсть», а просто-напросто научиться выполнять указания?

Я так не думаю. Я считаю, что жизни Джеффа Безоса и Уилла Шортца – прекрасный пример, к которому стоит стремиться. Разумеется, наивно считать, что каждый из нас должен обожать всякую минуту, проведенную на рабочем месте. Однако результаты многочисленных исследований подтверждают то, что нам подсказывают здравый смысл и интуиция. Нет людей, которым интересно все, каждого интересует что-то конкретное. Поэтому стоит найти работу, которая привлекает ваше внимание и будоражит воображение. Это, конечно, не будет гарантией счастья и успеха, но точно поможет в жизни.

Мне кажется, молодым людям не надо говорить о необходимости идти туда, куда ведет их страсть. Большинство из них и без того это сделают, если у них есть предмет страсти. Если меня пригласят оратором на церемонию вручения дипломов, я скажу выпускникам, что надо развивать и растить свою страсть. А все остальное время выступления я посвящу объяснению, что происходит это совсем не так, как они думают.

* * *

Когда я брала интервью у успешных и упорных людей, я полагала, они скажут мне, что все произошло внезапно, «словно по воле Божьей». Мне казалось, что этот момент можно эффектно показать в кино.

Фильм «Джули и Джулия» начинается сценой, где молодая Джулия Чайлд (Мерил Стрип) сидит во французском ресторане вместе с мужем Полом. Джулия макает кусочек sole meuni?re^[20] в соус из нормандского масла, лимона и петрушки, пробует и…

– Этот опыт был для меня как откровение небес, божественное дыхание, – говорит она много лет спустя. – Это был момент, который решил все. Он открыл мою душу и сердце.

От успешных и упорных людей я ожидала именно таких историй. И я думаю, что именно таких переживаний ждут выпускники. Живет человек и даже не представляет, чем ему заняться и куда стремиться. А в какой-то момент – раз, и ему все ясно, он вдруг понимает, зачем родился на этот свет.

На самом деле большинство упорных людей рассказывали мне, что потратили несколько лет, чтобы определиться. У них было несколько разных интересов, один из которых стал постепенно занимать почти все время. Однако, впервые столкнувшись с этим занятием, они даже не подозревали, сколь значительное место займет это дело в их жизни.

Вот что, например, рассказал мне золотой призер Олимпиады, пловец Роуди Гейнз: «Ребенком я обожал спорт. В средней школе я играл в футбол, баскетбол, гольф, теннис – именно в этом порядке. И только потом начал плавать. Я переходил от одного вида спорта к другому в надежде найти тот, которым и буду заниматься… Но в тот день, когда решалось, возьмут ли меня в школьную команду пловцов, я сидел в библиотеке и читал о легкой атлетике. Я сомневался, что меня возьмут в команду. Я тогда решил – если завалят на плавании, я подамся в легкую атлетику».

Когда известный повар Марк Ветри, обладатель награды Джеймса Бирда^[21], был молодым человеком, он в равной мере интересовался музыкой и кулинарным искусством. Он окончил колледж и переехал в Лос-Анджелес. «Целый год я ходил в музыкальное училище, а вечерами работал в ресторанах, чтобы заработать на жизнь. Затем, когда я стал музыкантом, я брал дневную смену в ресторанах, чтобы вечерами играть. Потом я подумал: «В ресторанном бизнесе я начинаю зарабатывать деньги, и мне в принципе нравится эта работа, а на музыке я пока ни копейки не сделал. Ну, а потом у меня появилась возможность поехать в Италию, и это окончательно все решило».

Мне, конечно, непросто представить своего любимого повара на сцене, а не на кухне. Я спросила его, что он думает о занятии, которое бросил. «Понимаешь, музыка и поварское дело – занятия творческие. Я рад, что стал поваром, но мне кажется, что из меня мог бы выйти и неплохой музыкант».

В случае Джулии Чайлд кусочек божественного sole meuni?re решил вопрос в одну секунду. Но какой вывод сделала тогда для себя Джулия? Она поняла, что французская кухня божественна! Именно и только это! Она вовсе не принимала решения стать поваром и автором кулинарных книг и научить американских домохозяек готовить петуха в вине.

В автобиографии Джулии Чайлд написано, что после этого случая произошел еще ряд запоминающихся моментов, которые стимулировали ее интерес к кулинарии. Вот далеко не полный список: она неоднократно ела в парижских бистро, познакомилась с мясниками и общалась с ними, а также продавцами рыбы и овощей на рынках, прочитала две книги о французской кухне (одну из них ей дал почитать ее учитель французского языка, а вторую купил ее муж Пол). Она провела много часов в школе поварского искусства Le Cordon Bleu под руководством требовательного энтузиаста – повара Бунара. Кроме того, она познакомилась с двумя француженками, которые хотели написать поваренную книгу о французской кухне для американского рынка.

Как могла бы сложиться судьба Джулии, которая мечтала стать писателем и, по ее словам, «даже близко не подходила к плите», если бы после того судьбоносного кусочка идеально приготовленной рыбы она решила вернуться домой в Калифорнию? Сложно сказать. Можно лишь констатировать, что во влюбленности Джулии во французскую кухню тот кусочек рыбы был первым поцелуем. «Чем больше я готовлю, тем больше мне это нравится, – говорила она позже. – Подумать только! Мне потребовалось сорок лет, чтобы найти свою страсть (за исключением мужа и кошки)».

Мы можем завидовать тем, кто любит свою работу, но не стоит забывать, что эти люди пережили самые разные увлечения, как, возможно, и мы сами. Более того, многие из них потратили годы, чтобы понять, в чем именно заключается их призвание. Ораторы, выступающие с зажигательными речами перед выпускниками, конечно, могут говорить о своей профессии: «Я даже не представляю, что я мог бы заниматься чем-то другим», но в реальности наверняка поначалу перебирали самые разные варианты.

* * *

Несколько месяцев назад я прочитала на Reddit пост, озаглавленный «Не знаю, чем заняться в жизни, никакого интереса, плыву без руля и без ветрил». Там были следующие слова:

«Мне уже за тридцать, но я понятия не имею, какую профессию выбрать. Всю жизнь мне твердили, какой у меня прекрасный потенциал и какой я умный. Меня интересует множество вещей, но я боюсь заниматься чем-либо всерьез и надолго. Такое ощущение, что для приема на любую работу нужен специальный сертификат или серьезная подготовка с большими финансовыми вложениями. От этого становится немного тоскливо, и я в ужасе от ситуации, в которой оказался».

Я очень понимаю тридцатилетнего человека, написавшего эти строки. И я сочувствую многим из двадцатилетних, которые приходят ко мне за советом, куда направить свои силы в этой жизни.

У меня есть коллега Бэрри Шварц, он дает советы молодому поколению гораздо дольше меня. Вот уже 45 лет он преподает психологию в Суортмор-колледж. Бэрри считает, что многим представителям молодого поколения выбрать профессиональную стезю мешают их собственные нереалистичные ожидания.

– С такими же проблемами молодые люди сталкиваются при поиске партнера, – объясняет он. – Все они хотят найти человека привлекательного, умного, понимающего, вдумчивого и веселого. Попытайтесь объяснить двадцатилетнему человеку, что невозможно найти партнера, соответствующего всем этим параметрам. Молодые люди просто не слушают. Они стремятся к идеалу.

– А что ты скажешь о своей чудесной жене? – спросила я его.

– Ну, она чудесная, как ты правильно заметила. Гораздо более чудесная, чем я. Но насколько она идеальна? Вот в чем вопрос. А также в том, являюсь ли я единственным мужчиной, с которым она могла бы создать чудесные отношения? Вряд ли.

Бэрри считает: сложился миф, будто человек с первого взгляда влюбляется в свою будущую профессию.

– Часто самое важное происходит тогда, когда ты занимаешься чем-то, пытаясь в этом разобраться. Поначалу многие вещи кажутся неинтересными и поверхностными. А потом ты находишь в них столь интересные грани, о которых ты даже и не думал. Для всего этого требуются время и настойчивость.

Бэрри на минуту задумывается.

– На самом деле поиск идеального партнера – хорошая аналогия. Надо увидеть потенциальное попадание. Не того единственного и предназначенного судьбой человека, а обещающий потенциал. Потому что начало отношений – это всего лишь начало.

* * *

Психология обладает весьма ограниченной информацией, что такое интерес и как он как зарождается и развивается. Я не знаю, почему мне очень нравится готовить, а многие не получают от этого никакого удовольствия. Почему Марка Ветри привлекают креативные занятия, а Роуди Гейнса – спорт? Я могу сказать по этому поводу только общие слова, что интересы могут отчасти наследоваться, а во многом они – результат прижизненного опыта.

Многочисленные исследования об эволюции интересов дали довольно любопытные результаты. Однако я подозреваю, что многие упускают из виду некоторые важные факты.

Большинство из нас полагают, что мы мгновенно почувствуем страсть. То есть с первым кусочком sole meuni?re решим, что хотим провести на кухне целые годы… Или после первого в жизни заплыва вылезем из бассейна с уверенностью, что станем участником Олимпиады… Или, дочитав до конца «Над пропастью во ржи», поймем, что будем писать… Однако первая встреча с тем, что со временем может стать страстью всей жизни, выглядит всего лишь вступительной сценой длинной и захватывающей пьесы.

Тридцатилетнему мужчине, написавшему в Reddit, что он «не знает, чем заняться в жизни» и «плывет без руля и без ветрил», наука может сказать следующее: страсть к своему делу – это открытие, после которого человек долго развивается и углубляет свои умения и навыки.

Позвольте мне объяснить подробнее.

Во-первых, в детстве мы не понимаем, кем хотим стать, когда вырастем. Многочисленные исследования, проведенные в разные периоды в ряде стран, свидетельствуют, что только в средней школе дети начинают чувствовать интерес к тому или иному занятию. К таким же выводам пришла я сама после многочисленных интервью с упорными и успешными людьми. Это совпадает и с мнением журналистки Хестер Лейси после ее общения с «мегауспешными» людьми. То есть семиклассник, в будущем, возможно, очень упорный человек, пока вряд ли понял, чем будет заниматься в этой жизни и к чему испытывает интерес. Он только начинает узнавать, что ему нравится, а что – нет.

Во-вторых, интерес находят не путем долгих и вдумчивых размышлений. Интерес рождается, когда человек начинает активно общаться с окружающим миром. Процесс осознания интереса может быть сложным и длительным. Трудно заранее предугадать, что привлечет человека, а что – нет. И невозможно заставить себя любить что-то усилием воли.

Вот что говорил Джефф Безос: «Одна из больших ошибок – когда люди пытаются навязать самим себе тот или иной интерес, заставить себя чем-либо интересоваться». Необходимо пробовать и экспериментировать, чтобы понять, какой интерес окажется стабильным, а какой быстро исчезнет.

Парадоксально, но в большинстве случаев первое столкновение с интересом, которому суждено стать страстью жизни, происходит совершенно незаметно. Человек может даже не отдавать себе отчета, что нашел дело всей своей жизни. Когда человек занимается чем-то новым и набирается нового опыта, он очень редко правильно понимает и оценивает то, что с ним происходит. Мы не в состоянии контролировать чувство скуки, которое приходит само по себе.

В-третьих, когда человек впервые нащупал будущий интерес всей своей жизни, наступает продолжительный период, на протяжении которого этот интерес растет и развивается. Ощутив интерес к чему-либо, следует снова и снова возвращаться к этому занятию, чтобы пережить это чувство.

Космонавт Майк Хопкинс рассказывал мне, что заинтересовался космосом, когда в средней школе смотрел по телевизору взлеты шатлов. Но интерес проявился не сразу. На протяжении нескольких лет Майк видел по телевизору несколько взлетов. И только потом он начал активно искать информацию и читать об американском космическом агентстве NASA.

Известный гончар МакКензи собирался на курс рисования в колледже и пошел на керамику только потому, что на рисование уже никого не брали. Потом он прочитал «Настольную книгу гончара», написанную Бернардом Личем, а затем целый год проходил практику в мастерской этого известного мастера.

Замечу, что интерес развивается тогда, когда его поддерживают родители, учителя, тренеры и сверстники. Почему влияние окружающих имеет такое значение? Поддержка извне стимулирует интерес и подогревает его новой информацией, что совершенно необходимо для развития интереса. И, конечно же, поддержка и одобрение окружающих радуют и помогают чувствовать себя уверенно.

Хороший пример – судьба Марка Ветри. Мой любимый автор, пишущий на тему кулинарии, учился в школе на одни «тройки».

– Меня мало интересовали науки, – рассказывал мне Марк. – Они казались мне очень скучными.

Он жил в Филадельфии и любил проводить воскресные дни у своей выросшей на Сицилии бабушки. «Она делала потрясающую лазанью и тефтели, и я старался приехать к ней пораньше, чтобы помочь готовить. Когда мне исполнилось одиннадцать, я начал готовить некоторые блюда сам, у себя дома».

Подростком Марк пошел работать посудомойщиком в ресторан. «Мне очень нравилась эта работа, и я на ней по-настоящему выкладывался». Почему? Он не только зарабатывал деньги, ему нравились дружеские отношения людей, работавших на кухне. «В те годы я чувствовал себя социальным изгоем. Я был неуклюжим и робким. Я сильно заикался. У меня в школе не было друзей. А в ресторане я мог мыть посуду, смотреть, как повара готовят, и бесплатно есть. Коллеги были приятными, и все ко мне хорошо относились».

Если вы читали книги Марка Ветри о кулинарном искусстве, вы, возможно, обратили внимание на огромное число друзей, которых он приобрел среди поваров и работников общепита. Попробуйте найти в его книгах фотографию, где Марк изображен один, – таких снимков просто нет. И загляните в раздел «Благодарности» его книги «Путешествие Ветри». Это две страницы с именами людей, которые помогли ему, и слова признательности родителям: «Мама и папа, вы всегда разрешали мне искать собственный путь и помогали идти по нему. Я вам бесконечно за это признателен. Вы всегда были мне нужны».

Конечно, жаль, что мы не мгновенно узнаем свою будущую страсть. На ранних стадиях наш будущий предмет страсти мало отличается от других интересов и требует долгих лет практики, развития и совершенствования.

* * *

Иногда во время разговоров с родителями, которых беспокоит судьба их детей, у меня складывается впечатление, что они не понимают мою трактовку слова «упорство». Я рассказываю им, что упорство наполовину состоит из выдержки, и они одобрительно кивают мне в ответ, а потом заявляю, что никто не будет убиваться, занимаясь тем предметом, который им неинтересен. Тут родители перестают кивать и удивленно смотрят на меня.

– Если ты что-то любишь, это совершенно не значит, что ты добьешься в этом деле хороших результатов, – заявляет мама Эми Чуа. – Если ты, конечно, не будешь в этом совершенствоваться. Большинство людей очень плохо делают то, что им нравится.

Я с ней совершенно согласна. Необходимо развивать интерес, работать, учиться, практиковаться. Тем не менее хочу подчеркнуть: большинство людей очень плохо делают и то, что им не нравится.

Периоду серьезной работы предшествует период игры. Чтобы понять, что некое занятие нам нравится и мы готовы посвящать ему много часов в день, мы должны поиграть с ним и «повалять дурака», чтобы разогреть свой зарождающийся интерес. Развитие интереса требует времени и энергии, а также дисциплины и готовности идти на жертвы ради любимого занятия. Однако не стоит забывать, что на ранних стадиях новички совершенно не горят желанием совершенствовать свое мастерство и развиваться. Они не думают на много лет вперед. Они еще не знают, какой будет самая важная цель в их жизни. В самом начале люди хотят просто получать удовольствие от того, что делают.

Даже самые известные и признанные мастера, будучи новичками, относились к своему делу без должной серьезности. Именно к этим выводам пришел психолог Бенджамин Блум, опросив 120 звезд в спорте, искусстве и науке, а также их родителей, тренеров, наставников и учителей. Блум сделал несколько важных открытий. В частности следующее: процесс развития навыков проходит три стадии, каждая из них длится несколько лет. Свой интерес человек находит в период, который Блум назвал «годами юности».

В «годы юности» новички пока еще размышляют, стоит ли заниматься тем или иным делом всерьез, и в этот период им необходимы поддержка и одобрение. Блум и его коллеги-исследователи пришли к выводу, что лучшие учителя в «годы юности» – те, кто дарит тепло и поддержку. «Возможно, главное достоинство учителя – умение сделать процесс обучения на ранней стадии приятным и радостным. Большую часть времени в этот период стоит уделять игре, да и сам процесс обучения тоже должен быть похож на игру».

В первые годы обучения ученику желательно предоставить определенную степень независимости. Результаты исследований показывают, что слишком высокие требования родителей и преподавателей могут пагубно сказаться на мотивации ученика. Дети, родители которых разрешают им выбирать свои занятия, легче смогут найти то, что им нравится, и то, что их интересует, – предмет своей будущей страсти.

В 1950 г. мой отец в Шанхае и глазом не моргнул, когда его отец приказал изучать химию, однако большинство современных молодых людей с трудом представляют, что смогут полюбить занятие, выбранное для них без их участия.

Работающий со спортсменами психолог Жан Коте пишет: если не дать человеку возможности открывать и в своем темпе развивать интерес, то последствия могут быть весьма неблагоприятны. Коте писал, что профессиональные спортсмены, которые, как Роуди Гейнс, в детстве попробовали заниматься разными видами спорта и лишь после этого выбрали специализацию, чаще выигрывают в марафоне жизни, нежели те, которые такого детского опыта не имели.

Попробовав себя в разных видах спорта, подросток легче может выбрать тот, который ему нравится больше других. И это дает возможность гармонично тренировать разные комплексы мышц. Спортсмены, которые сразу узко специализируются, на начальных этапах имеют определенные преимущества, но именно они особенно подвержены риску получить травму или «выгореть» психологически.

То, что Блум назвал «зрелыми или средними годами», мы обсудим в следующей главе, посвященной вопросам практики, а о «поздних годах» поговорим в Главе 8, когда будем рассматривать проблему цели.

На данный момент я хочу, чтобы читатель понял, что у начинающих и опытных мастеров совершенно разная мотивация. Когда мы что-то начинаем, нам очень нужны поддержка и свобода, чтобы наслаждаться тем, что нам в этом деле нравится. Нам нужны аплодисменты. Нам нужны маленькие победы. Мы плохо переносим критику. Нам нужна практика.

Однако не следует торопиться с рутинной практикой, и она не должна быть на начальных этапах чрезмерно напряженной, иначе новичок рискует потерять свой зарождающийся интерес. А если интерес утерян, то его очень сложно вернуть.

* * *

Давайте снова вернемся к ораторам, произносящим мотивирующие речи для выпускников. Это успешные и упорные люди, и на их примере мы можем узнать, как развивался их интерес в детском возрасте.

Редактор страницы кроссвордов New York Times Уилл Шортц говорил, что его мама была «писателем и очень любила слова», а его бабушка очень любила кроссворды. По мнению Шортца, его собственная любовь к словам вполне может быть наследственной и заложенной на генетическом уровне.

Однако жизненный путь Шортца не обусловлен исключительно генетикой. Вскоре после того, как он научился читать и писать, ему в руки попалась книжка с визуальными и словесными загадками. «Меня та книга просто сразила, – вспоминает Шортц. – И я захотел сам сделать такую книжку».

После первой книжки были и другие – с математическими и словесными загадками. Вскоре Шортц знал по фамилиям большинство авторов, чьи загадки печатали в журналах и книгах. Он приобрел полную коллекцию своего кумира Сэма Лойда, а также книги других (известных ему, но совершенно незнакомых мне) авторов загадок и кроссвордов.

А кто же покупал ему все эти книги? Его мать.

А как еще она помогала ему развивать этот интерес?

«Когда я был совсем маленьким, у мамы собирались любители игры в бридж. Чтобы я не мешал им играть, мама дала мне лист бумаги в клеточку и показала, как сделать кроссворд. И я с большой радостью провел тот день, создавая свой собственный кроссворд. Потом, когда все гости разошлись, мама показала мне, как нумеровать и описывать слова, которые надо угадать. Вот так я создал свой первый кроссворд».

А потом мать маленького Шортца сделала неожиданное предложение. «Мама сказала, чтобы я попытался продать свои кроссворды. Она была журналистом и регулярно писала для газет и журналов. Увидев, что во мне проснулся интерес к кроссвордам, мама объяснила, как надо предлагать изданиям свой материал».

«Свой первый кроссворд я продал, когда мне было четырнадцать, а когда мне исполнилось шестнадцать, мои работы стали регулярно печатать в журнале пазлов, кроссвордов и загадок Dell».

Мать Шортца очень внимательно следила за интересами сына. «Мама вообще очень многое для меня сделала, – говорит он. – Например, мальчишкой я любил слушать по радио рок и поп-музыку. Когда мама заметила, что меня интересует музыка, она одолжила у соседей гитару. Она положила гитару на верхнюю кровать (у меня тогда была двухъярусная кровать) и сказала, что если у меня возникает желание поиграть на гитаре, я всегда смогу его осуществить».

Однако у Шортца было гораздо больше желания придумывать загадки и кроссворды, нежели заниматься музыкой. «Гитара так девять месяцев и пролежала на верхнем ярусе кровати, и я к ней все это время даже и не притронулся. Тогда мать отдала гитару. Мне нравилось слушать музыку, но у меня не было никакого желания играть ее самому».

Потом, когда Шортц поступил в университет, его мать помогла ему найти специализацию. Сегодня Шортц – единственный в США человек, который имеет диплом колледжа со специализацией в энигматологии, то есть в исследовании загадок и кроссвордов.

* * *

А какое детство было у Джеффа Безоса?

Джеффу повезло, потому что у него была очень любознательная мать Джеки. Джефф родился через две недели после того, как его матери исполнилось семнадцать лет. «Я была очень молода, – рассказывала мне Джеки, – и у меня не успело сложиться жестких представлений, что это или то должно быть именно так, а не иначе».

Джеки рассказала мне, что ее очень интересовала жизнь Джеффа и его младших брата и сестры.

– Мне было ужасно любопытно все то, чем занимались эти маленькие существа. Я очень внимательно наблюдала за ними и за тем, что их интересует. Они были очень разными и увлекались совершенно разными вещами. Я считала своим долгом помочь им глубже узнать то, что их интересует.

Когда Джеффу было три года, он неоднократно просил мать позволить ему спать в «большой кровати». Джеки объяснила сыну, что он рано или поздно будет спать в «большой кровати», но только не сейчас. На следующий день, когда мать вошла в комнату Джеффа, тот при помощи отвертки разбирал свою кровать. Джеки не стала ругать сына, а села на пол и помогла ему разобрать кровать. В ту ночь Джефф спал в «большой кровати».

Когда Джефф ходил в среднюю школу, он изобретал массу приборов. Одним из них была сигнализация на двери его спальни: она включалась, когда кто-нибудь переступал порог его комнаты.

– Мы тогда постоянно ездили в магазин электроники, – вспоминает Джеки со смехом. – Иногда приходилось приезжать в него четыре раза на дню потому, что ему требовались какие-нибудь приборы или детали… Однажды он привязал веревки ко всем ручкам дверок серванта, и получилось так, что если открываешь одну дверку, то открываются сразу все.

Я попыталась представить себя в подобных ситуациях – действительно ли они меня нисколько не смутят и не испугают. Смогла бы я, как Джеки, внимательно отмечать, какие задачи нравится решать сыну, и помогать ему развиваться в тех областях, которые ему интересны.

– У меня было прозвище «капитан Хаоса», – вспоминает Джеки. – Потому что я не возражала против любых затей, которые придумывали дети.

Джеки вспоминает, как однажды Джефф решил соорудить куб с вставленными в него и отражающими друг друга зеркалами. Она в это время сидела с подругой.

– Джефф подошел к нам и стал рассказывать о конструкции и ее научном обосновании, и я только кивала головой и иногда задавала ему уточняющие вопросы. Потом он ушел, а моя подруга сказала, что не поняла ничего из его рассказа. Я ответила: не имеет никакого значения, поняла я сына или нет. Главное – я его выслушала.

Когда Джефф учился в средней школе, он превратил семейный гараж в лабораторию. В один прекрасный день Джеки позвонили из школы и сообщили, что ее сын пропускает все занятия, которые проходят после обеда. Когда Джефф вернулся из школы, она спросила его, чем он занимается после школьного обеда. Джефф ответил, что познакомился с местным профессором, который разрешил ему проводить эксперименты с авиационными крыльями, тягой и скоростью.

– Я поняла, – сказала Джеки. – Теперь нам надо решить, как сделать так, чтобы тебя официально отпускали с уроков после обеда.

В колледже Джефф изучал компьютеры и инженерное дело, а после окончания начал применять свои знания для создания программ управления инвестициями. Еще через несколько лет он создал интернет-магазин Amazon.com., назвав его в честь самой длинной реки в мире. Кроме этого он создал сайт www.relentless.com. Откройте эту ссылку. Может быть вам понравится то, что вы увидите.

* * *

– Я всегда учусь, – рассказывает мне Уилл Шортц. – Я постоянно выворачиваю свой ум наизнанку, ищу новую подсказку к слову или новое слово. Я читал у какого-то писателя, что если ты устал писать, ты устал от жизни. Я думаю, то же самое можно сказать и про кроссворды. Если ты устал от кроссвордов, ты устал от жизни, потому что кроссворды бывают самыми разными.

Практически все упорные и успешные люди, с которыми мне довелось общаться (включая моего отца), считают точно так же. Просмотрев выводы множества исследований, я могу утверждать: чем упорнее человек, тем реже он кардинально меняет траекторию своей карьеры.

Существует масса людей, которые берутся за новый проект, быстро загораются какой-нибудь темой, но через пять лет все бросают и начинают заниматься чем-нибудь совершенно другим. Нет ничего криминального, чтобы попробовать разные хобби, но совсем не дело, когда человек не в состоянии найти то, чем он может заниматься долго.

– Я называю таких людей «летунами», – говорит мне Джейн Голден.

Она вот уже более тридцати лет является директором известной программы Городской настенной живописи в своей родной Филадельфии. При ее активном участии более 3600 стен города расписали картинами. На всей территории США нет более крупной муниципальной программы по облагораживанию стен и фасадов. Многие подумают, что Джейн «безраздельно» предана своей работе, и с Джейн с этим согласна.

– Такие «летуны» поработают у нас немного, а потом переходят на новое место. А затем уйдут со второй работы на третью. Мне такие люди кажутся инопланетянами. Да что же это с вами? Почему вы не в состоянии найти себе применение?!

На самом деле интересно узнать, как ей самой удается быть такой неизменно преданной. Ведь скука, возникающая после долговременных занятий одним делом, – нормальная реакция. Все люди, начиная с рождения, отворачиваются от того, что они уже видели, и поворачиваются туда, где есть что-то новое и незнакомое. Само слово «интерес» происходит от латинского interesse и означает «отличаться». Все люди по своей природе новаторы.

Но по-настоящему упорные люди не просто открывают для себя что-то приятное и развивают свой интерес, они еще учатся этот интерес углублять.

В молодости Джейн хотела стать художником. Сейчас она завязла в бюрократической волоките, ищет деньги на осуществление проектов и занимается политикой на муниципальном уровне. Я поинтересовалась, не считает ли она, что пожертвовала свою жизнь на дело важное, но не самое интересное. Не потеряла ли она чувство новизны?

– Мне было сложно бросить рисовать, – призналась мне она. – Но потом я поняла, что программа городской настенной живописи может быть очень креативным занятием. И это прекрасно, потому что я очень любознательный человек. Со стороны моя жизнь может показаться приземленной. Я занимаюсь одной и той же программой, и занимаюсь уже вечность. Но во всем я вижу разнообразие. Я могу оказаться в тюрьме строгого режима в северной части Филадельфии или вдруг попасть в церковь, на собрание совета директоров, на встречу с заместителем шефа полиции города, с человеком из мэрии… Я как художник каждое утро смотрю на небо и вижу буйство ярких красок, когда другие видят в этом зрелище только серые или синие тона. В течение одного дня я наблюдаю удивительное разнообразие и массу нюансов. Я вижу, что все постоянно меняется и становится богаче.

* * *

С вопросом, почему интерес людей, уже ставших экспертами, постоянно углубляется, я пришла к психологу Полу Сильве.

Пол – один из наиболее авторитетных специалистов в исследовании интереса. Он напоминает мне, что дети рождаются совершенно без каких-либо знаний. В отличие от детенышей животных, которым жить помогают сильнейшие врожденные инстинкты, младенцы должны очень многое узнать на собственном опыте. Если бы у маленьких детей не было стремления к новизне, они бы научились гораздо меньшему. И это негативно отразилось бы на их выживании.

– Поэтому можно утверждать, что интерес, желание узнать что-то новое, исследовать мир, всегда искать изменения и разнообразие – это один из инстинктов человека, помогающий ему выживать.

А как тогда можно объяснить, что упорные люди в состоянии поддерживать интерес в течение долгого времени?

Пол считает, что эксперты слишком часто повторяют: «Чем больше знаю, тем меньше понимаю». Он объясняет, что новизна для новичка – одна, а для эксперта – совсем другая. Для новичка новизна – это все, что он прежде не видел и не встречал. А для эксперта новизна заключена в нюансах.

– Возьмем, к примеру, современное искусство, – говорит Пол. – Новичку может показаться, что многие работы похожи, а эксперт сочтет их совсем разными. Новички не обладают багажом знаний и опыта, который имеют эксперты. Новички видят только цвет и форму. Они не очень понимают то, что видят.

По сравнению с ними у эксперта гораздо более глубокие знания. Эксперт наработал восприимчивость к деталям, которые не замечает множество людей.

Вот еще один пример. Вы когда-нибудь смотрели по телевизору спортивные состязания? Обращали внимание на слова комментаторов? «Тройной лутц чуть не дотянул!» Или: «Стартовал вовремя». Неспециалист может удивиться, как комментатору удается заметить такие нюансы без медленной перемотки. Я бы не смогла этого заметить. Я не вижу таких тонкостей. Эксперт имеет навыки, необходимые для этого, а новичок – еще нет.

* * *

Если вы хотите найти предмет своей страсти, начинать надо с самого начала – с открытия интереса. Задайте себе несколько простых вопросов: «О чем мне нравится думать? Куда улетают мои мысли? Что мне действительно небезразлично? Как и за каким занятием мне нравится проводить время? А что я считаю совершенно непереносимым?»

Если вам сложно ответить на эти вопросы, попытайтесь вспомнить юные годы или тот период, когда у вас вдруг возникло много интересов и увлечений.

Как только вы поняли общее направление своих желаний, вам надо попробовать делать то, о чем вы подумали. Взять и попробовать. Всем выпускникам, страдающим от непонимания, чем себя занять, я бы сказала так: «Экспериментируйте! Пробуйте! Тогда вы узнаете гораздо больше, чем когда ничего не попробуете!»

Вот несколько простых советов Уилла Шортца из его эссе «Как решать кроссворд из New York Times»:

«Начните со слов, в которых вы уверены, и пляшите от них. Какими бы туманными ни были ваши интересы, какие-то вещи вы точно не захотели бы делать даже за деньги, и есть некоторые вещи, которые вам ближе других. Это уже начало».

Не бойтесь угадывать. Увы, в процессе открытия интереса приходится совершать много проб и ошибок. В отличие от отгадывания кроссворда, где у каждого вопроса есть лишь один ответ, дел, которые могут превратиться в страсть, – очень много. Их будет достаточно. И не надо искать «ту самую» или «лучшую» профессию, понял направление – и уже хорошо. Если не попробовать делать что-то некоторое время, сложно понять свои чувства к этому занятию.

Не бойтесь стирать неправильный ответ. Когда-нибудь настанет момент, когда можно будет написать свою цель несмываемыми чернилами, но прежде чем вы будете в этом уверены, можно писать ответ карандашом.

* * *

Если вы уже поняли, чем вам нравится заниматься, настало время развивать этот интерес. Следующая после открытия стадия – развитие.

Не забывайте, что интерес придется многократно подогревать и стимулировать. Найдите способы, как этого добиться. Будьте терпеливы. Развитие интереса требует времени. Задавайте вопросы и находите ответы, за которыми будут следовать новые вопросы. Продолжайте копать и находить ответы на вопросы. Общайтесь с людьми, имеющими схожие интересы. Найдите учителя. Постепенно, по мере накопления знаний, ваша роль ученика станет все более активной. По мере обретения мастерства вы будете становиться все более уверенным и все более любопытным.

Если вы на протяжении нескольких лет занимались чем-либо, но все еще не можете назвать это занятие своей страстью, попробуйте углубить интерес. Наша натура требует чего-то нового, поэтому вам захочется заняться чем-нибудь другим, и, вполне возможно, именно так и стоит поступить. Но если вы хотите заниматься выбранным занятием долгое время, вам необходимо различать нюансы и наслаждаться им, как это делает настоящий эксперт. «Внимание распознает новые нюансы в старом и знакомом явлении, – сказал Уильям Джеймс. – Прежнее, но чуть-чуть другое».

Вот краткое резюме всего сказанного выше: совет «идти туда, куда ведет тебя твоя страсть» – не самый плохой, но необходимо понимать, как лелеять и развивать эту страсть.

Глава 7
Практика

В одном из ранних исследований я пришла к выводу, что более упорные дети – участники федерального конкурса по правописанию – готовились и тренировались больше, нежели менее упорные. Благодаря дополнительным часам подготовки дети смогли добиться успеха в конкурсе.

Все очень логично и понятно. В пору работы учителем математики я наблюдала большой разброс во времени, которое ученики вкладывают в выполнение заданий. Одни ученики вообще не делали домашнее задание, а другие уделяли подготовке много часов в день.

Учитывая, что более упорные люди обычно тратят на работу больше времени, можно подумать, что упорство связано с количеством времени. Но я могу перечислить несколько людей, имеющих за плечами опыт многолетней работы, однако их компетенция осталась на довольно низком уровне. Я уверена, что и читатель сам может назвать несколько таких примеров.

Задумайтесь над этим феноменом. Возможно, вы знаете людей, посвятивших своему делу много десятилетий, но их профессиональные навыки находятся на самом среднем уровне, достаточном лишь для того, чтобы их с треском не уволили с работы. Один из моих коллег любит шутить: некоторые имеют двадцатилетний опыт, а другие получают одногодичный опыт… двадцать раз подряд.

Кайдзен – японское слово, в буквальном переводе означающее «постоянное совершенствование». Некоторое время назад это понятие было очень популярно среди экономистов и деловых людей, которые пытались объяснить им необыкновенную эффективность японской экономики и внедрить этот принцип в экономику американскую. Должна признать, я ощутила дух кайдзен, беседуя со всеми успешными и упорными людьми.

Журналистка Хестер Лейси тоже заметила признаки кайдзен, то есть желание расширить и совершенствовать свой уровень умений и знаний, опрашивая мегауспешных людей.

– Актер может сказать: возможно, я никогда не сыграю эту роль идеально, но я стремлюсь играть ее настолько хорошо, насколько в моих силах. Я стараюсь привнести что-то новое в каждую новую роль, которую исполняю. Я хочу развиваться. Писатель может сказать: я стремлюсь, чтобы каждая моя новая книга была лучше предыдущей.

– Это неизменное желание добиваться бо?льших результатов, – объясняет Хестер. – Это чувство полностью противоположное успокоенности. Однако это очень позитивный, а отнюдь не негативный настрой. Человек не оценивает прошлое как что-то неудовлетворительное. Такой человек смотрит в будущее и хочет расти.

* * *

Результаты проведенных интервью навели меня на мысль, что упорство – это не просто количество времени, посвященного занятиям и углублению интереса, но и качество этого времени. Мы говорим не просто об увеличении времени на выполнение задания, а о его более эффективном использовании.

Я принялась читать литературу о том, как развиваются навыки и умения.

Вскоре я столкнулась с работами когнитивного психолога Андерса Эрикссона. Он изучает, как люди приобретают и нарабатывают умения, благодаря которым получают наиболее высокое признание. Он изучал олимпийских чемпионов, гроссмейстеров-шахматистов, известных пианистов, прима-балерин, чемпионов в игре «Эрудит», мастеров гольфа и лучших представителей многих других профессий. Скажем так: Эрикссон стал признанным экспертом по самым известным экспертам в мире.

На графике – выводы, к которым пришел этот ученый. Если нарисовать кривую развития лучших в своей области специалистов, то можно заметить, что умения и мастерство этих людей постепенно год от года развиваются и увеличиваются. По мере достижения успехов в своей области скорость роста мастерства снижается. Такая тенденция свойственна не только наиболее успешным, но и всем людям. Чем больше человек знает о том или ином предмете, тем меньше улучшений в его профессиональной области добавляется со временем.

Почему процесс освоения навыков описывается именно такой кривой, совершенно понятно и вопросов не вызывает. Поражает здесь период времени, за который происходит рост мастерства. Согласно данным одного из исследований Эрикссона, лучшие скрипачи музыкальных школ Германии на протяжении десяти лет репетировали в общей сложности около 10 000 часов. Менее успешные ученики музыкальных школ за тот же период времени репетировали вдвое меньше.

Известная балерина Марта Грэхам писала: «Требуется десять лет, чтобы стать зрелым танцором». Много лет назад психологи исследовали телеграфистов, работавших с азбукой Морзе, и констатировали, что только очень немногие осваивают ее до полной беглости – «для этого требуются многие годы работы». Так сколько же лет нужно, чтобы телеграфист в совершенстве владел «морзянкой»? Исследователи снова пришли к выводу, что для этого необходимо десять лет.

Итак, по Эрикссону, чтобы стать скрипачом-виртуозом, необходимо репетировать в общей сложности 10 000 часов в течение приблизительно десяти лет. Некоторые из виртуозов, участвовавших в исследованиях Эрикссона, стали мастерами своего дела чуть раньше, другие – немного позже. Благодаря исследованиям Эрикссона в наши дни стало признанным негласное «правило десяти тысяч часов» и «десяти лет». Эти ориентиры дают нам общее представление о времени, за которое можно обрести мастерство. Становится понятным, что речь идет не о десятках или сотнях часов, а о тысячах часов и десятках лет, посвященных практике своего дела.

* * *

Однако самый важный вывод исследований Эрикссона заключается не в количестве часов, а в том, что мастера своего дела практикуют его по-другому. Эрикссон называет это преднамеренной и сознательной практикой.

Я надеялась, что Эрикссон ответит на вопрос: почему, если практика имеет такое большое значение, опыт далеко не всегда превращается в мастерство. И решила построить разговор с ним на примерах из собственной жизни.

– Профессор, по утрам несколько раз в неделю я бегаю в течение приблизительно часа. Я занимаюсь этим с восемнадцати лет. Пробежав в общем счете уже несколько тысяч часов, я не стала бегать хоть на секунду быстрее, и совершенно очевидно, что не попаду в олимпийскую сборную.

– Занятно, – ответил профессор Эрикссон. – Позвольте задать вам несколько вопросов.

– Конечно.

– Зачем вы бегаете, какова ваша цель?

– Чтобы быть здоровой, чтобы джинсы на талии застегивались.

– Понятно. Когда вы бежите, у вас есть определенная скорость, которую вы хотели бы выдержать? Или, может, вы бегаете на определенную дистанцию? То есть существует ли у вас конкретная цель или, скажем, вы стремитесь улучшить какой-то показатель?

– Вроде нет.

Потом он спросил, о чем я думаю во время пробежки.

– Я слушаю радио. Иногда думаю, что мне предстоит сделать в этот день. Иногда решаю, что приготовлю на ужин.

Профессор удостоверился, что я не веду никаких систематических записей о своем состоянии во время и после пробежки. Не фиксирую, какое расстояние я пробежала в тот или иной день, каким именно маршрутом бежала, где бежала быстрее, а на каких участках шла шагом. Я ответила, что у меня нет необходимости за этим следить. Я бегаю по одному и тому же маршруту. Все мои пробежки одинаковые.

– И у вас нет тренера?

Я рассмеялась.

– Мне кажется, я понял, в чем дело, – ответил он. – Вы не стали бегать лучше, потому что не занимаетесь целенаправленной практикой.

* * *

Вот чем отличается практика настоящих мастеров.

В первую очередь они ставят себе цель, сосредотачивая все внимание на одном из аспектов действий, которое выполняют. Они концентрируются не на том, что уже хорошо умеют делать, а работают над теми моментами, где у них есть слабина. Они сознательно ставят перед собой завышенные цели.

Золотой призер Олимпиады Роуди Гейнс сказал мне: «Я пытаюсь побить сам себя на каждой тренировке. Например, если тренер скажет, чтобы я проплыл десять стометровых заплывов, и просит каждый раз укладываться в 1 минуту 15 секунд, то на следующий день я стараюсь проплыть стометровку за 1 минуту 14 секунд». Скрипач-виртуоз Роберто Диаз говорит, что во время работы пытается «найти свою Ахиллесову пяту – что-то в своем исполнении, что необходимо улучшить».

Потом, прикладывая огромные усилия и уделяя делу полное и неотрывное внимание, эксперты стремятся достичь поставленной цели. Великий баскетболист Кевин Дюрант однажды сказал: «Мне кажется, что я около 70 процентов времени тренируюсь один, работаю со своей игрой, просто стараюсь «докрутить» каждый отдельный элемент игры». С музыкантами то же самое – кто часто репетирует в одиночестве, быстрее развивается по сравнению с теми, кто обычно репетирует вместе с другими музыкантами.

Эксперты интересуются, как другие оценивают их успехи. Часто эта оценка бывает негативной. Но экспертов интересует не то, что они сделали правильно, а как раз то, что им не удалось. Они внимательно выслушивают критику и ценят ее.

Вот какой случай произошел однажды с Ульриком Кристенсеном. Кристенсен – врач, он стал предпринимателем и создает компьютерные программы. Он написал программу, позволяющую докторам тренировать в режиме виртуальной реальности различные сложные ситуации, возникающие во время инфарктов и сердечных приступов. В один прекрасный день у него в классе оказался врач, который никак не мог правильно выполнить задание.

– Я совершенно не понимал, почему он не может закончить задание, – рассказывал мне Кристенсен. – Это был совершенно очевидно неглупый парень. Но, хотя после неверного выполнения задания на экране компьютера, перед которым он сидел, высвечивались правильные ответы, он никак не мог одолеть задание. Он делал ошибки, потом читал правильные ответы, но потом опять не мог ответить правильно. Все уже домой ушли, и мы с ним «зависли».

Кристенсен остановил врача перед тем, как он начал читать высветившийся на экране список ошибок.

– Тайм-аут, – сказал Кристенсен. – Вы сейчас занимались пациентом. В каких своих действиях вы совершенно уверены, а в каких у вас были сомнения?

Врач немного подумал и перечислил действия, в которых был совершенно уверен. Затем он перечислил несколько действий, в которых у него не было большой уверенности. То есть врач подумал и точно назвал то, чего он не знал.

Кристенсен кивал в ответ, а потом предложил врачу взглянуть на экран монитора и увидеть перечень тех ошибок, которые он уже неоднократно совершал. В следующий раз врач выполнил задание без ошибок.

Так что же происходит после получения обратной связи?

Эксперты многократно повторяют действие, пока его окончательно не освоят. Они тренируют неудавшееся действие до тех пор, пока не научатся делать его без ошибок. Осознанное неумение таким образом превращается в навык, который человек в состоянии выполнить «на автомате».

Возвратимся к истории Кристенсена. Он попросил врача продолжать выполнять задание. Когда доктор выполнил задание четыре раза подряд без ошибок, Кристенсен похвалил его и сказал, что на сегодня хватит.

А что же происходит, когда эксперты достигают поставленной цели? Они выбирают новую цель.

И так постепенно минимальные улучшения в каждом движении, составляющем деятельность в целом, приводят к общей сумме в виде потрясающего мастерства.

* * *

Целенаправленную практику обычно изучают на шахматистах, музыкантах и спортсменах. Вы можете спросить, насколько эта осознанная практика имеет отношение к вам. Без тени сомнения скажу, что она имеет к вам самое непосредственное отношение. Даже самые сложные и творческие человеческие способности можно разбить на отдельные составляющие, которые можно и нужно практиковать, практиковать и практиковать.

Вот, например, как осознанная практика помогла Бенджамину Франклину улучшить свой слог и писательские навыки. В автобиографии Франклин писал, что собирал лучшие эссе из своего любимого журнала Spectator. Он многократно перечитывал эти эссе, делал записи и пометки, а затем прятал их в ящик письменного стола. Потом Франклин переписывал эти эссе сам. «Я сравнивал свои эссе с оригиналами из журнала, находил неточности, погрешности и ошибки и исправлял их».

Как и эксперты, которых изучает Эрикссон, Франклин работал над теми моментами, где у него была слабина, и беспощадно тренировался, постоянно улучшая свой результат по отдельно взятым параметрам. Чтобы развить умение логически аргументировать свою мысль, Франклин сознательно путал свои записи и конспекты, после чего снова собирал бумаги. «Таким образом я учился собираться с мыслями и строить их в правильном порядке». А чтобы научиться мастерскому владению языком, он многократно переводил прозу в стихи и стихи в прозу.

Для нас Франклин – это автор хлестких афоризмов и мастер слова. И нам сложно представить, что он не был наделен этими талантами от рождения.

Хорошо, а что делать, если вы не писатель?

Если вы занимаетесь бизнесом, то вам помогут слова гуру менеджмента Питера Друкера, который уже много лет консультирует президентов и директоров крупнейших компаний. Эффективный менеджмент «требует осуществления конкретных и достаточно простых вещей. Менеджмент состоит из небольшого количества действий и практик…»

Если вы хирург, то прислушайтесь к словам Атула Гаванде: «Люди обычно полагают – чтобы стать хирургом, нужны исключительные руки. Но это не так». По словам Гаванде, «самое важное – это делать свое сложное дело днем и ночью, много лет подряд».

Если вы хотите побить какой-нибудь мировой рекорд, вам полезно узнать, что говорил на конференции фокусник Дэвид Блейн, который научился не дышать под водой семнадцать минут. В конце своей лекции человек, доказавший всем, что в состоянии контролировать свое тело, как никто другой, вдруг расчувствовался и заплакал. «Я стараюсь удивить людей тем, что они еще не видели. На самом деле я считаю, что искусство фокусника, который показывают трюки с картами или задерживает под водой дыхание, – штука довольно простая. Все дело в практике, тренировках и… – тут он всхлипывает, – в желании экспериментировать. В умении победить боль и достичь того, к чему ты идешь. Вот это и есть для меня настоящее чудо…»

* * *

Познакомившись с Эрикссоном поближе, мы решили провести совместное исследование и узнать, как упорные ребята выигрывают федеральный конкурс по правописанию.

К тому времени я уже знала, что результаты упорных участников конкурса, наработавших больше часов подготовки, были во время соревнования лучше. Но я не знала, в чем причина их успехов – в том, что они занимаются целенаправленной практикой, или в том, что они более упорные.

С участием студентов профессора Эрикссона мы начали опрашивать ребят-финалистов, стремясь понять, как именно они готовятся к соревнованию. Параллельно я читала всю возможную литературу об этом конкурсе, включая книгу его директора Пейдж Кимбл «Как писать по-чемпионски».

Мы узнали, что организаторы конкурса, опытные участники и их родители рекомендуют три вида упражнений. В первую очередь, надо читать для удовольствия и играть в слова, например, в такие игры, как «Эрудит». Во-вторых, необходимо тренироваться при помощи компьютерных программ и репетитора. В-третьих, ребенок должен работать в одиночестве, практиковаться в правописании, запоминать новые слова из словаря, просматривать свои рабочие записи и заучивать слова греческого и латинского происхождения, а также другие иностранные по происхождению слова. Получается, что только третий вид упражнений соответствует описанию целенаправленной практики.

За несколько месяцев до начала финала всем участникам разослали опросники. Кроме опросника по Шкале упорства, мы попросили ребят фиксировать, сколько часов в неделю они тратили на те или иные виды подготовки. Мы также попросили их оценить, что они испытывали при подготовке – удовольствие или делали над собой усилие.

Когда в мае пришло время финала, мы с Эрикссоном смотрели конкурс по телевизору. И кто же выиграл? Тринадцатилетняя девочка Керри Клоус. Керри участвовала в конкурсе уже пятый раз подряд. Из ее записей я сделала вывод, что девочка потратила на подготовку, по крайней мере, 3000 часов. Свой последний ответ она произнесла в микрофон с улыбкой: «Ursprache. U-R-S-P-R-A-C-H-E. Ursprache»^[22].

– Я сейчас в выпускном классе, поэтому отношусь к учебе серьезно и посвящаю занятиям много времени, – сказала Керри журналисту. – Я учу обычные слова, правописание которых меня могут спросить, и также редкие слова, которые тоже могут встретиться в задании.

Когда мы проанализировали результаты тестов, мы поняли то, что было ясно уже год назад: упорные ученики готовились к конкурсу больше менее упорных. Важнее было следующее наблюдение: огромное значение имело то, как ученики готовились. Если их практика была осознанной, у них было больше шансов попасть в финал, чем у тех, кто занимался по-другому.

Я рассказываю родителям, что целенаправленная практика дает массу преимуществ. Ее осознанность помогает понять человеку, что он пока еще окончательно не освоил. Победительница конкурса Керри Клоус рассказывала мне, что тестировала саму себя, желая понять, в каких словах или частях речи она делает ошибки. Такие самопроверки помогают целенаправленно работать над исправлением недостатков.

Существует ли взаимосвязь между любовью к чтению и успехами в правописании? Похоже, нет. Практически все дети, участвующие в конкурсе, интересуются языком, но при этом я не увидела никакой связи между чтением ради собственного удовольствия и умением писать слова без ошибок.

* * *

Из всех видов подготовки целенаправленная практика не имеет себе равных. Это видно на примере учеников, несколько лет подряд участвовавших в конкурсе. С каждым годом они все больше времени посвящали именно осознанной практике. Эта тенденция усиливалась в месяц, предшествующий финалу конкурса, когда участники в среднем занимались по десять часов в неделю.

Какие ощущения испытывает человек во время осознанной практики? Ребята – участники конкурса по правописанию считают, что целенаправленная практика требует гораздо больше усилий и приносит меньше удовольствия, чем любые другие упражнения для подготовки к конкурсу. В отличие от нее многие участники конкурса описывали чтение ради собственного удовольствия или игру в «Эрудит» как «лакомство».

Вот как описала осознанную практику танцовщица Марта Грэхам: «Со стороны танец кажется необыкновенно красивым, легким, радостным и непринужденным. Однако достичь такого состояния совсем не просто. Во время репетиций устаешь так, что тело болит даже во сне. Иногда ты переживаешь периоды полного разочарования. Каждый день происходит несколько маленьких смертей».

Эрикссон считает, что такую практику справедливо считают более сложной. Она требует огромной концентрации. Ученый говорит, что даже лучшие исполнители на пике своей карьеры могут без перерыва заниматься осознанной практикой всего час, после чего им необходимо отдохнуть. И они уделяют такой практике не более 3–5 часов в день.

Любопытно, что многие знаменитые спортсмены и музыканты ложатся поспать после тяжелой тренировки или репетиции. Почему они так поступают? Понятно, что спортсмены тратят много сил и им нужен отдых. Однако и неспортсмены утверждают, что очень сильно устают, хотя и не утруждают себя физически.

Как известно, умственное напряжение истощает организм не меньше. Вот как режиссер Джудд Апатоу описывает свою работу во время съемок фильма: «Каждый день – это эксперимент. Ты думаешь над каждой сценой – все ли нормально? Что надо изменить? Что в этой сцене мне может не понравиться через три месяца? Ты постоянно думаешь, и это сильно изматывает… В общем, все это очень непросто».

После выхода на пенсию топовые спортсмены и музыканты уже не занимаются целенаправленной практикой так много, как прежде. Если бы эти занятия приносили удовольствие, они бы продолжали заниматься.

* * *

Через год после нашего совместного с Эрикссоном проекта Михай Чиксентмихайи провел в моем университете целое лето в качестве исследователя-преподавателя. Чиксентмихайи – всемирно известный ученый-психолог, который, как и Эрикссон, посвятил свою жизнь изучению экспертов. Однако описание мастерства, которое дает Чиксентмихайи, сильно отличается от эрикссоновского.

Чиксентмихайи считает, что во время работы настоящий мастер входит в состояние «потока» – состояние полнейшей концентрации, «ведущей к чувству спонтанности». Поток – это не только действие на пике возможностей, это еще и ощущение легкости, когда человеку нет нужды думать о своих действиях, он просто делает дело, и оно делается как бы само.

Вот, например, что рассказал ученому режиссер оркестра: «Я нахожусь в состоянии такого экстаза, будто меня не существует… Мне кажется, мои руки движутся без усилия моей воли, словно я не имею никакого отношения к тому, что делаю. Словно я с изумлением смотрю со стороны на то, что со мной происходит. Музыка течет из меня сама по себе».

Вот описание состояния потока, которое дала известная фигуристка: «Это был один из тех номеров, в которых все шло как по маслу. Все шло как надо. Ты ощущаешь возбуждение и думаешь, что можешь кататься бесконечно. Ты не хочешь, чтобы номер закончился, потому что все идет идеально. Такое ощущение, что совершенно не надо думать, все происходит «на автомате», само собой…»

Чиксентмихайи собрал много подобных высказываний у сотен экспертов и мастеров своего дела. И во всех профессиональных областях эксперты описывали свой оптимальный опыт именно в таком ключе.

Однако Эрикссон считает, что целенаправленная практика не столь приятна, как поток, описываемый Чиксентмихайи. По мнению Эрикссона, «мастера своего дела могут иногда ощущать самые приятные чувства (то есть состояние потока, описанное Чиксентмихайи) во время работы или выступления…»

Почему? Потому что поток – явление спонтанное, а целенаправленная практика – тщательно спланированное. Она требует работы и напряжения в ситуации, где сложность задачи не перекрывается мастерством и умением, а ощущение потока возникает только тогда, когда сложность задачи уравновешена умением и находится с ним на одном уровне. Наконец, поток – это что-то невообразимо легкое, а целенаправленная практика – напряженная работа.

Тем не менее Чиксентмихайи стоит на своем. Он пишет: «Исследователи, изучавшие развитие таланта, пришли к выводу, что для освоения чего-то сложного необходимо 10 000 часов практики… Практика может быть очень скучной и утомительной. Эта ситуация совершенно понятна и сомнений не вызывает, а вот последствия этого явления далеко не так очевидны».

Далее Чиксентмихайи делится своим опытом из жизни в Венгрии, где он вырос. Он пишет, что над входом в местную школу, в которую он ходил, была надпись: «Корни знания горьки, а плоды сладки». Чиксентмихайи всегда казалось, что это заявление несправедливо. «Даже если учиться сложно, – пишет ученый, – нет никакой горечи в чувстве, что к знаниям надо стремиться. В том, что ты в состоянии эти знания получить. В том, что ты сможешь использовать эти знания, которые помогут проявить себя и стать тем, кем ты захочешь».

Так кто же из двух известных ученых прав?

В то лето, когда Чиксентмихайи работал в моем университете, туда приехал и Эрикссон. Я организовала дискуссию ученых на тему «Страсть и исполнение на мировом уровне», послушать которую пришло 80 преподавателей и научных сотрудников.

Когда оба ученых уселись за стол перед собравшийся аудиторией, я неожиданно поняла, что внешне они очень похожи. Оба – высокие и тучные. Оба родились в Европе, и от легкого акцента их слова кажутся еще более продуманными и научными. Оба носят коротко подстриженную бороду, хотя борода у Чиксентмихайи совсем седая. Обоих можно было бы одеть Дедами Морозами на празднование Нового года.

Перед дискуссией я немного волновалась. Не люблю конфликтов, даже если сама в них не участвую. Но я зря волновалась, никакого конфликта между учеными не было. Во время дискуссии оба вели себя как настоящие джентльмены. Никто не ругался. Не было даже и намека на неуважение к взглядам оппонента.

Чиксентмихайи и Эрикссон сидели плечо к плечу и по очереди говорили в микрофон. Каждый из них изложил резюме исследований, которым посвятил несколько десятилетий. Каждый из них внимательно слушал оппонента. Дискуссия продолжалась полтора часа.

«Так страдают эксперты или чувствуют эйфорию?» – пыталась понять я.

Однако окончательного ответа я так и не получила, потому что каждый из ученых представлял и аргументировал свою точку зрения (о потоке и целенаправленной практике). Когда дискуссия закончилась, я испытала некоторое разочарование. Не то чтобы мне хотелось драмы и столкновения двух противоположных взглядов, я просто надеялась получить ответ на свой вопрос: так что же чувствуют мастера своего дела – совершенно безрадостное тотальное напряжение сил или ощущение свободного полета?

После этой дискуссии прошло несколько лет, на протяжении которых я продолжала читать литературу на эту тему и размышлять. И все же я не могла окончательно принять ту или иную точку зрения, поэтому решила собрать побольше информации. Я попросила тысячи людей, заполнивших в сети опросник по Шкале упорства, пройти еще один тест с вопросами о потоке. В моем исследовании приняли участие люди самых разных возрастов и самых разных профессий: актеры, банкиры, парикмахеры, стоматологи, доктора, полицейские, секретарши, учителя, официанты и сварщики…

Результаты опроса показали, что наиболее упорные люди самых разных профессий чувствовали состояние потока. Это свидетельствует, что поток и упорство взаимосвязаны.

Вот к какому выводу я пришла после этого опроса, после исследований детей-участников конкурса по правописанию и после десятилетия, проведенного за чтением специальной литературы: упорные люди больше прочих занимаются целенаправленной практикой и при этом испытывают ощущение потока.

В этом заключении нет никакого противоречия по двум причинам. Во-первых, практика – это поведение, а поток – состояние человека. Андерс Эрикссон говорит о том, что делают мастера своего дела, а Чиксентмихайи – о том, что они чувствуют. Во-вторых, человек, занимающийся целенаправленной практикой, совершенно не обязательно попадает в состояние потока. Я думаю, в большинстве случаев эти вещи происходят не одновременно.

Это пока гипотеза. Надеюсь, в ближайшие годы смогу провести дополнительные исследования, и мне хотелось бы, чтобы оба ученых оказали мне посильную помощь.

Пока же я считаю, что главный мотив целенаправленной практики – желание совершенствовать свое мастерство. Человек концентрируется на все сто процентов и сознательно выбирает задание, которое на данный момент превышает уровень его мастерства. Он находится в состоянии решения проблемы, анализирует свои действия, чтобы выполнить задачу как можно лучше, то есть добиться некоего результата к концу определенного тренировочного периода. Человек внимательно следит, что именно он делает неправильно, и использует обратную связь для улучшения своего результата.

Мотивация потока – совершенно другая. Это состояние потока по определению – приятное. Человек не думает и не стремится совершенствовать какой-то аспект своего действия. Хотя он тоже максимально сосредоточен, он не находится в состоянии решения проблемы. Он не анализирует, он полностью увлечен. Человек получает обратную связь относительно своих действий, но сложность задачи находится на одном уровне с его способностями, и обратная связь говорит ему, что все идет отлично. Человек полностью контролирует ситуацию. Он парит как птица.

Целенаправленная практика – это подготовка мастера, а поток связан уже с реализацией мастерства.

Давайте снова поговорим о пловце Роуди Гейнсе. Он подсчитал, какое расстояние проплыл, прежде чем выиграл олимпийское золото в 1984 г. На протяжении восьми лет перед той Олимпиадой он, если сложить все заплывы по 50 метров, проплыл 30 000 километров. А если учесть и более ранние тренировки, то цифра будет еще больше.

– Я проплыл по экватору вокруг земного шара. И все это – чтобы выиграть заплыв, который длился 49 секунд.

– А ты получал удовольствие от тренировок? – спросила его я.

– Не буду врать, – ответил Роуди. – Нельзя сказать, что сами тренировки мне очень нравились. Порой, когда в 4.30 утра подходишь к бортику бассейна и все тело болит от вчерашних тренировок, задаешь себе вопрос: господи, неужели все это мне нужно?

– Но ты ведь не бросил? Почему?

– Все очень просто. Я любил плавать… Я страстно любил соревнования, меня интересовал результат тренировок, я обожал ощущать себя в отличной форме, обожал выигрывать, мне нравилось путешествовать и встречаться с новыми друзьями. Я ненавидел тренировки, но в целом очень любил плавать.

Обладатель олимпийского золота Мадс Расмуссен так рассказал о своей мотивации: «Весь секрет в постоянной и тяжелой работе. Даже когда совсем не весело, ты все равно должен делать то, что делаешь. В конце ты можешь насладиться моментом победы, и он помогает тебе тренироваться дальше».

Топовые спортсмены тратят годы на тренировки на грани возможностей – когда задача превышает их собственные силы. Благодаря этому во время соревнований задача находится на одном уровне с их способностями. И их выступления со стороны выглядят так, словно они не прикладывают особых усилий. В некотором смысле соревнования для спортсменов – наиболее легкая часть их жизни.

Вот еще один пример. Не так давно восемнадцатилетняя пловчиха Кейти Ледеки побила собственный рекорд в заплыве на 1500 метров вольным стилем. Совершенно неожиданно это произошло во время предварительных соревнований в Казани. «Если честно, это был легкий заплыв, – рассказывала потом пловчиха. – Я была совершенно расслабленной». Однако Кейти не считает, что ее победа произошла благодаря потоку. «Я побила рекорд лишь потому, что упорно работала, а также была в отличной форме, как и сейчас».

Кейти занимается плаванием с шести лет. У нее репутация пловчихи, которая не жалеет сил на каждой тренировке и иногда даже тренируется с мужчинами. Кейти говорит, что три года назад она чуть не потеряла сознание во время заплыва на 1800 метров вольным стилем, в котором выиграла золотую медаль. «Многие не понимают одного, – говорила она после той медали, – то, что ты вкладываешь на тренировках, является твоим преимуществом на соревнованиях».

* * *

Вот моя собственная история легкой целенаправленной практики, когда я ощутила поток. Несколько лет назад со мной связалась продюсер Джулиет Блейк с предложением дать шестиминутную TED-лекцию^[23].

– Конечно, – сказала я, – с удовольствием!

– Вот и отлично, – ответила Джулиет. – Когда будете готовы, мы устроим видео-конференцию и потом дадим вам обратную связь. Проведем небольшую репетицию, так сказать.

«Интересно… – подумала я. – Какая еще обратная связь? Какая у вас может быть реакция на мое выступление, кроме аплодисментов?» И ответила неуверенно:

– Хорошо.

Я приготовила текст выступления и в назначенный день связалась с Джулиет и ее начальником – руководителем программы TED Крисом Андерсоном. Глядя в глазок камеры над экраном компьютера, я произнесла свою шестиминутную речь и замолкла в ожидании заслуженной похвалы.

Но слов похвалы я от них не услышала.

Крис сказал, что потерялся в научных словах, которые я часто употребляла. В моей презентации было чересчур много сложных и непонятных слов и явный перебор картинок. И не было достаточно ясных примеров. Кроме того, он так и не понял, каким образом я из учителя стала психологом. Джулиет с ним согласилась. Она заметила, что в моем рассказе не было ничего захватывающего. Я неправильно построила свою презентацию, словно рассказала сначала концовку анекдота и только потом сам анекдот.

Ой-ой-ой! Все оказалось очень плохо. Крис и Джулия – люди очень занятые, и мне вряд ли представится второй случай, когда они захотят научить меня тому, что хорошо знают. Я даже начала сомневаться, кто лучше может выступить на тему упорства – они или я?

В общем, я поняла, что они – опытные мастера разговорного жанра, а я всего лишь ученый, выступление которого можно значительно улучшить.

Я переписала текст выступления и решила отрепетировать его, зачитав членам семьи, которые тоже были не в восторге от моей речи.

– А чего ты все время говоришь «Ну так вот»? – спросила меня старшая дочь Аманда.

– Да, мам, зачем ты это все время повторяешь? – встряла младшая дочь Люси. – И ты губу постоянно кусаешь. Не надо этого делать. Это отвлекает.

Я снова репетировала речь перед зеркалом и переписывала текст.

Наконец, настал день, когда я должна была снова зачитать свое выступление Крису и Джулии. Мой новый текст сильно отличался от старого. Он был гораздо лучше. Намного лучше. Вы сами можете посмотреть это выступление на YouTube и оценить. Это был настоящий поток. Вы можете долго искать на YouTube примеры плохих и нудных лекций, но, скорее всего, не найдете. Никто не хочет демонстрировать людям свой неудачный опыт. Все хотят похвастать качественным конечным продуктом.

После выступления я бросилась к мужу и свекрови, которые присутствовали на съемках, чтобы меня поддержать. Как только я подошла к ним, то громко заявила: «Пожалуйста, только похвала, и ничего больше!»

И они меня похвалили.

* * *

Немного позже я стала опрашивать упорных исполнителей и их тренеров, как они чувствуют себя, занимаясь целенаправленной практикой. Многие из них соглашались с Мартой Грэхам, что пытаться сделать то, что выше твоих сил, сложно, больно и во всех смыслах неудобно.

Тем не менее некоторые из них отметили, что осознанные целенаправленные занятия могут приносить большое удовлетворение, которое человек ощущает, не думая о будущем, а непосредственно в процессе занятия. И все же для описания целенаправленной практики я бы не использовала ни слово «удовольствие», ни слово «боль». Топовые исполнители, помимо прочего, отмечают, что полная противоположность целенаправленной практики, то есть бездумное повторение ряда действий тоже бывает в высшей степени неприятным.

Я некоторое время размышляла над этими противоречащими друг другу мнениями и решила снова обратиться к информации, собранной вместе с Эрикссоном у финалистов конкурса по правописанию. Я прекрасно помнила: ученики писали, что целенаправленная практика требует больших затрат сил и не особо приятна, но описания их ощущений очень различались между собой. То есть у каждого ученика было свое понимание и восприятие целенаправленных занятий.

Я стала внимательно изучать, как самые упорные участники конкурса воспринимали свою практику. Оказалось, они не только провели больше часов за осознанной практикой, но и оценили ее как более приятный метод и одновременно наиболее сложный. Получается, работая упорнее других, они в то же время получали от этих занятий больше удовольствия.

Сложно сказать, что именно означает эта противоречивая информация. Возможно, самые упорные ученики, занимаясь целенаправленной практикой, с годами привыкают к тяжелому труду, а также видят его результаты. Может, некоторые люди не любят идти простым путем?

Я не знаю, какое объяснение верно, но у меня есть подозрение, что оба справедливы и правдивы. В Главе 11 мы подробнее поговорим, почему субъективное ощущение усилия и напряжения может меняться, когда человек понимает, что он получит вознаграждение за свои труды. Я наблюдала этот феномен у своих дочерей, которые постепенно привыкли упорно трудиться, да и у самой себя.

С другой стороны, тренер Кейти Ледеки Брюс Геммелл утверждал, что этой пловчихе всегда нравились трудности и сложные задания.

– Я видел короткий видеоклип, снятый родителями Кейти во время одного из ее первых заплывов, – рассказывал мне Брюс. – Ей тогда было шесть лет, и она проплыла бассейн в длину всего лишь один раз. Она делает несколько гребков и хватается за канат, разделяющий дорожки. Потом снова делает несколько гребков и снова хватается за канат. Потом подплывает к бортику и вылезает из воды. Снимающий видео ее папа спрашивает: «Ну как? Как себя чувствуешь после своего первого соревнования?» Она отвечает: «Отлично!» И через пару секунд добавляет: «Было сложно». Но при этом она улыбается во весь рот. Вот какое у нее всегда было отношение к трудностям.

Брюс рассказал, что Кейти по собственной воле занимается целенаправленной практикой больше, чем кто-либо из известных ему пловцов. «Мы тренируем какой-нибудь элемент, который ей не удается, или стиль плавания, в котором она занимает третье место с конца в своей группе. Потом я замечаю, что она самостоятельно тренирует этот элемент или стиль, и через некоторое время она уже одна из лучших пловчих в этом стиле. С другими пловцами все совсем иначе. У них что-то не получается, и мне приходится уговаривать, чтобы они еще раз попробовали тот или иной элемент».

Если человек может получать удовольствие от целенаправленной практики, возможно ли во время таких занятий войти в состояние потока?

Я задала этот вопрос победительнице конкурса по правописанию Керри Клоус. «Нет, – ответила она. – Чувство потока я испытала только тогда, когда задание не было сложным». Но при этом Керри описывает целенаправленную практику как упражнение, от которого она получает удовольствие. «Самым приятным временем, проведенным за учебой, были периоды, когда я занималась в одиночестве, решая большую задачу, которую разбивала на части и постепенно делала», – рассказала мне она.

Пока мы не обладаем достаточными данными, чтобы понять, может ли человек получать удовольствие от целенаправленной практики. Мне кажется, занятия целенаправленной практикой могут приносить такое же удовольствие, как и чувство потока. Просто тут мы имеем дело с разными видами удовольствия – радостью от того, что ты развиваешься и растешь, и наслаждением от того, что ты выполняешь что-то на пике собственных возможностей.

* * *

Как же получать от целенаправленной практики по максимуму и испытывать при этом удовольствие, сравнимое с состоянием потока? В первую очередь нужен хороший тренер или наставник. Кроме того, следует уяснить базовые критерии и характерные черты осознанной практики:

• четко определенное задание на данную тренировку;

• полная концентрация внимания и приложение усилий;

• незамедлительная и информативная обратная связь;

• самонаблюдение в процессе повторений и улучшение.

Всего четыре критерия. Интересно, сколько людей в состоянии выполнить все четыре требования одновременно? Возможно, очень многие проживают жизнь, ни минуты не занимаясь целенаправленной практикой.

Даже супермотивированные люди, вкладывающие в свое дело массу сил и энергии, могут и не ведать о целенаправленной практике. Однажды японская олимпийская сборная по гребле пригласила к себе золотого призера Олимпиады Мадса Расмуссена, который был в шоке от многочасовых тренировок японцев. «Смысл тренировки не в количестве часов убийственного труда», – пытался объяснить спортсменам Мадс. Максимально эффективные и продуманные тренировки должны отнимать всего по нескольку часов в день.

Ноа Кагеяма работает психологом в Джульярдской школе музыки. Он сам играет на скрипке с двухлетнего возраста, но целенаправленной практикой начал заниматься только когда ему исполнилось 22. Почему? Он очень мотивированный человек. Еще в детстве он брал уроки у четырех преподавателей, и к трем из них ездил в другие города. Но лишь когда он понял, что существует научный подход к обучению, его результаты, а вместе с ними и удовольствие от занятий, значительно выросли. Сейчас он делится этим своим пониманием с другими музыкантами.

Пару лет назад мы с моей аспиранткой Лорен Эскрейс-Винклер решили научить детей целенаправленной практике. Мы подготовили серию упражнений, комиксы и истории, иллюстрирующие разницу между осознанной практикой и другими видами занятий. Мы объясняли детям, что независимо от таланта благодаря такой практике человек может добиваться большего. Мы рассказывали, что за каждым клипом на YouTube, который кажется на первый взгляд таким легким и изящным, стоят сотни часов упражнений и репетиций, на протяжении которых исполнитель делает ошибки, работает над ними и исправляет их.

Мы убеждали детей, что надо пытаться делать то, чего они еще не умеют, ошибаться, но делать снова. Мы говорили им, что именно так учатся мастерству все мастера и специалисты. Мы объясняли, что провал и следующее за ним чувство разочарования вовсе не обязательно свидетельствуют, что человек идет неправильным путем. И что это и есть часть процесса изучения и наработки навыка.

Потом мы сравнивали наши материалы с плацебо-методиками и техниками обучения. Мы пришли к выводу, что ученики могут изменить свое представление о работе и достижении. Например, если их спрашивали, какой совет они могут дать другим ученикам, чтобы помочь тем учиться лучше, те, кто знал, что такое целенаправленная практика, обычно рекомендовали «обратить внимание на слабые аспекты» и «максимально сконцентрироваться». И если этим ученикам предлагали выбор: заняться целенаправленной практикой по математике или развлечься в соцсетях либо на игровых сайтах, они предпочитали заняться учебой. И, наконец, те, кто учился хуже среднего уровня, узнав о целенаправленной практике, смогли улучшить свои оценки.

Отсюда можно сделать вывод, как получить максимум от целенаправленной практики: надо сделать так, чтобы она вошла в привычку. Это второй совет, который я хотела бы дать читателю.

Необходимо понять, где и когда именно вам удобнее заниматься. Занимайтесь целенаправленной практикой ежедневно в выбранном месте и в выбранное вами время. Потому что привычка – лучший помощник в любом трудном деле. Это доказывает море исследований, включая несколько исследований, проведенных мною лично. Благодаря привычке вам не надо тратить время на раскачку, вы просто садитесь и незамедлительно приступаете к делу.

Мэйсон Карри написал книгу «Дневные ритуалы», где описал распорядок дня 161 представителя творческих профессий (ученые, художники и др.). В этой книге нет конкретных советов наподобие «Пейте побольше кофе», или «Вообще никогда не пейте кофе», или «Всегда работайте в спальне» / «Никогда не работайте в спальне».

Отвечая на вопрос, что общего есть у всех людей творческих профессий, можно сказать только одно – у них есть свои привычки и ритуалы. Каждый из этих людей работает в одиночестве по многу часов в день, занимаясь целенаправленной практикой. Эти люди создали свои привычки и от них не отказываются. Привычка – вещь очень полезная.

Вот, например, Чарльз Шульц, автор комикса Peanuts^[24]. Шульц нарисовал в общей сложности около 18 000 комиксов. Он всегда вставал с восходом солнца, принимал душ, брился и завтракал вместе со своими детьми. Потом он отвозил их в школу и ехал в студию, где работал до обеда (на обед: бутерброд с ветчиной и стакан молока) до тех пор, пока дети не возвращались из школы. Писательница Майя Ангелу, попив утром кофе в компании с мужем, в семь утра отбывала в «крошечную и убогую» комнатушку в отеле, где и работала до двух часов дня.

Если вы начнете работать в одном и том же месте в одно и то же время, постепенно это войдет в привычку. «Нет человека более несчастного, – писал Уильям Джеймс, – чем тот, который каждый день должен решать где начинать свою работу».

Этот урок я выучила быстро. Я знаю, что имела в виду писательница Джойс Кэрол Оутс, когда сравнила окончание своего первого наброска книги с «толканием арахиса носом по грязному полу кухни».

Вот мой собственный рецепт привычки: когда в 8 утра я сажусь за письменный стол дома, я начинаю с того, что перечитываю все написанное за предыдущий день. Не буду утверждать, что от этого мне легче и проще писать, но это хорошее и дисциплинирующее начало рабочего дня.

И, наконец, мой третий совет по поводу целенаправленной практики: измените к ней свое отношение.

Когда я пересматривала информацию по опросам учеников – финалистов конкурса по правописанию об их отношении к целенаправленной практике, я связалась с тренером по плаванию Терри Лафлином. Терри тренировал спортсменов самых разных уровней и способностей и сам участвовал и побеждал в заплывах в открытом море или на реке для опытных пловцов. Меня интересовал продвигаемый им подход к плаванию в технике «полного погружения». Он делал акцент на очень осознанном, но при этом расслабленном стиле плавания.

– Целенаправленная практика может быть совершенно замечательной, – сказал мне Терри. – Можно научить себя не бояться сложной задачи, а приветствовать ее. Можно делать все, из чего состоит целенаправленная практика – иметь четко поставленную цель и получать обратную связь, – но при этом не ощущать никакого напряжения и чувствовать себя прекрасно. Для этого необходимо жить, осознавая настоящий момент, и избегать каких-либо ожиданий и суждений.

Я поговорила с Терри, повесила трубку и задумалась. Действительно, младенцы и малыши проводят большую часть времени, пытаясь сделать то, что еще не умеют делать. Они повторяют одно и то же действие, у них ничего не получается, но при этом это их совершенно не смущает. Такое ощущение, что правило «без труда не вынешь и рыбку из пруда» к детям ясельного возраста неприменимо.

Елена Бодрова и Дебора Леонг – психологи, изучавшие процесс обучения у детей. Они утверждают, что младенцы и малыши совершенно не возражают против того, чтобы учиться на собственных ошибках. Посмотрите, как маленький карапуз учится ходить – он совершает одну ошибку за другой, стремится сделать то, что еще не умеет, концентрируется и получает сполна обратной связи. Не ранят ли эти ошибки чувства детей? Их спрашивать бесполезно, ведь малыши еще не очень хорошо говорят, но, похоже, они не сильно страдают, когда им не удается сделать то, что они хотят.

А потом… потом что-то меняется. Елена и Дебора считают, что в возрасте, когда малышам пора идти в детский сад, они начинают замечать реакцию взрослых на свои ошибки. Как реагируют взрослые? Они хмурят брови. Краснеют. Бросаются к малышам с объяснениями, что именно те сделали неправильно. Так чему же мы учим наших детей? Мы учим их смущаться. Бояться. Стыдиться.

Тренер Брюс Геммелл считает, что именно это происходит со многими пловцами. «От родителей, тренеров, друзей и окружающего их информационного пространства они узнают, что неудача – это плохо, поэтому они перестают выкладываться по полной и проявлять инициативу».

– Чувство стыда не поможет решить какую-либо проблему, – сказала мне Дебора.

Тогда как надо поступать?

Елена и Дебора просят учителей создавать условия, при которых ошибки воспринимаются без эмоций. Более того, ученые советуют учителям сознательно совершать ошибки, чтобы ученики могли их заметить и поправить преподавателя. «О господи, я думала, что в этой пирамидке пять кубиков! Давайте-ка я еще раз пересчитаю. Раз… два… три… четыре… пять… шесть! Шесть кубиков. Надо во время счета прикасаться пальцем к каждому кубику».

Не знаю, что вам ближе и понятней – целенаправленная практика или экстаз потока, но уверена, вы можете сказать самому себе и окружающим: «Это было сложно! И это было прекрасно!»

Глава 8
Цель и призвание

Интерес – одна из составляющих страсти. Другая составляющая страсти – это цель, то есть намерение помогать окружающим и способствовать их благополучию. Страсть по-настоящему упорных людей зависит от этих двух факторов.

Некоторые считают, что цель важнее интереса. Именно так я воспринимаю поведение девочки по имени Алекс Скотт. Когда ей был один год, у нее нашли нейробластому. В четыре года она сказала матери: «Когда меня выпишут из больницы, я хочу открыть прилавок, за которым буду продавать лимонад». Ей еще не исполнилось и пяти лет, а она уже встала за прилавок своего стенда для продажи лимонада и собрала 2000 долларов для врачей, чтобы те «лечили других детей, как лечили меня».

Алекс умерла в девять лет, но своим примером вдохновила многих людей, которые тоже открывали стенды для продажи лимонада. Благодаря этому было собрано более миллиона долларов. Семья девочки продолжила ее дело, и сейчас Фонд лимонадных стендов собрал более ста миллионов долларов на лекарства от рака.

Алекс была поистине удивительным человеком. Однако чаще людей в первую очередь привлекает то, что нравится им самим, и лишь много позже они начинают понимать, как их собственные интересы и устремления могут помочь окружающим. То есть люди, отталкиваясь от того, что интересно им самим, проходят стадию дисциплинированной практики и только потом связывают свою работу с большим и полезным для окружающих делом.

Психолог Бенджамин Блум был одним из первых, кто заметил эти три стадии развития.

Тридцать лет назад Блум начал брать интервью у известных спортсменов, художников, музыкантов и ученых, стремясь понять, как эти люди добились успеха. Блум совершенно не ожидал, что сможет открыть универсальную модель освоения знаний и обучения, которая прослеживается во всех профессиональных областях. Несмотря на различия в воспитании и обучении, все успешные люди, которых он изучал, прошли три стадии освоения мастерства.

В Главе 6 мы уже упоминали «годы юности», а в Главе 7 – «зрелые годы». Наконец, мы подошли к третьей, самой продолжительной стадии развития по Блуму – «поздним годам», на протяжении которых человек начинает осознавать «цель и смысл» своей работы.

* * *

Когда очень упорные люди говорят, что у них есть цель, они имеют в виду нечто гораздо большее, чем обычное намерение. Они не просто ориентированы на достижение результата – у них есть совершенно особая цель.

Если я прошу их уточнить, какая именно, или объяснить подробнее, им зачастую трудно точно выразить это словами. Тем не менее всегда они упоминают других людей. Иногда это совершенно конкретные люди (например, «мои дети», «мои клиенты», «мои студенты»), а порой они оперируют более абстрактными понятиями («моя страна», «спорт», «наука», «общество»). Пытаясь объяснить, почему они вкладывают так много усилий в свою работу, переживают неудачи и жертвуют многим, упорные люди не считают это время потерянным, какие бы сложности они ни испытывали, потому что они стараются в конечном счете для других людей.

Упорные люди понимают свою цель как миссию – она имеет больше значения для других людей, чем для них самих. И они прекрасно понимают поступок Алекс Скотт.

Давайте вспомним Джейн Голден, о которой мы говорили в Главе 6. Она окончила колледж в Лос-Анджелесе и стала мастером по настенной росписи. Когда ей было около тридцати, Джейн заболела волчанкой, и врачи сказали, что жить ей осталось недолго. «Это стало для меня ужасным ударом, – рассказывала она. – После этого я увидела жизнь совершенно другими глазами». Джейн удалось победить болезнь, но жить ей пришлось с постоянной, хронической болью.

Джейн переехала в Филадельфию, где родилась, пошла работать в мэрию – в небольшой отдел, занимавшийся борьбой с граффити, а через три десятилетия возглавила одну из крупнейших в мире городских программ уличного искусства в общественных местах.

Сейчас Джейн уже около шестидесяти, но она продолжает работать с раннего утра до позднего вечера шесть дней в неделю. Одна из ее коллег сказала, что работать с Джейн – то же самое, что работать в последний день перед выборами на какого-нибудь политика-кандидата, лишь с той разницей, что день выборов никогда не наступает. Джейн работает по многу часов в день, благодаря этому на стенах домов появляется все больше росписей и картин, художники получают возможность показать свое искусство, а жители – его увидеть.

Я спросила Джейн, чувствует ли она боль от волчанки, и та совершенно спокойно призналась, что боль не оставляет ее ни на секунду. Однажды она так сказала журналисту: «Иногда я плачу. Иногда мне кажется, что у меня уже больше нет сил толкать в гору этот камень. Но жалеть себя – занятие бесполезное и неблагодарное, поэтому я нахожу способы зарядиться энергией».

Почему? Только потому, что у нее интересная работа? Не только. «Все, что я делаю, я делаю для людей, – объяснила мне Джейн. – И это придает мне сил. Я чувствую, что обязана делать то, что делаю». Потом она выдержала небольшую паузу и добавила: «Искусство спасает жизни».

И у других очень упорных людей есть свои цели, которые тоже помогают людям. Например, известный винный критик Антонио Галлони сказал мне так: «Я люблю вино, вино – это моя страсть, которой я хочу поделиться с другими людьми. Войдя в ресторан, я хочу видеть бутылку прекрасного вина на каждом столе».

Антонио говорит, что его миссия – «помочь людям понять свой собственный вкус». Когда это происходит – словно загорается электрическая лампочка, и Антонио хотелось бы, чтобы «загорелись миллионы лампочек».

Родители Антонио владели рестораном и магазином вина. Интерес к вину в нем проснулся рано: «Уже в детстве я считал, что вино – это что-то удивительное», а затем возникло желание помочь людям и научить их разбираться в вине. «Я, конечно, не хирург, который оперирует раковых больных. Но мне кажется, что я по-своему делаю мир лучше. Каждое утро я просыпаюсь, и у меня есть смысл жизни и четко поставленная цель».

Упорные люди обычно видят свое предназначение в том, чтобы способствовать благополучию других людей.

* * *

Неоднократно слыша высказывания упорных людей о том, что они работают на благо других, я решила детально разобраться с этим вопросом. Цель имеет большое значение, однако насколько эта цель важна по сравнению с иными целями, которые эти люди ставят перед собой? Если вдуматься, то полная концентрация на одной цели нередко служит скорее показателем эгоизма, а не подвижничества.

Аристотель был одним из первых философов, утверждавших, что счастья можно достичь двумя путями. Первый путь он назвал эвдемонизмом^[25], что означает стремление жить в гармонии с добром (eu-) и внутренним духом (daemon). Второй путь достижения счастья – гедонизм, то есть стремление к эгоистичным сиюминутным удовольствиям. Аристотель считал, что гедонизм – это вульгарный и примитивный путь достижения счастья, а эвдемонизм – путь благородный и более правильный.

Однако оба эти пути запрограммированы в нас эволюцией.

С одной стороны, человек стремится к удовольствию, потому что приятные и позитивные переживания увеличивают его шансы выжить. Если бы наши предки не ели и не занимались сексом, они бы не прожили долго и не смогли оставить потомство. Движущей силой человека, как писал Фрейд, в той или иной мере является «принцип удовольствия».

С другой стороны, в человеке заложена потребность иметь смысл и цель жизни. Все мы – существа социальные. Объединение с другими людьми и взаимопомощь способствуют нашему выживанию. У людей, живущих в группе и помогающих друг другу, больше шансов выжить, чем у одиночек. Общество строится на межличностных отношениях, общество помогает нам обеспечивать себя пищей, находить крышу над головой и защищаться от врагов. Потребность быть с другими людьми столь же естественна, как и стремление к получению удовольствия.

В той или иной мере в каждом из нас есть склонность и к гедонизму, и к эвдемонизму. Однако соотношение этих двух устремлений в каждом человеке может быть разным. Некоторые считают, что высшее предназначение важнее погони за собственными удовольствиями.

Чтобы исследовать мотивацию, я попросила 1600 взрослых американцев заполнить тест Шкалы упорства. Также я предложила им выразить свою реакцию на ряд утверждений о предназначении, например: «То, что я делаю, имеет значение для общества», – и ответить, насколько эти утверждения соответствуют реалиям их жизни. В тесте было и шесть вопросов об удовольствии и его роли в жизни людей, например: «Я считаю, что хорошая жизнь – это жизнь, наполненная удовольствиями». Ответы респондентов по параметрам «предназначение» и «удовольствие» мы оценили по шкале от 1 до 5.

Ниже вы увидите график результатов этого исследования. Как вы можете заметить, упорных людей нельзя назвать ни гедонистами, ни аскетами. Они подобно большинству стремятся к получению удовольствий. Однако в отличие от прочих упорные люди гораздо сильнее стремятся к наполненной смыслом жизни, центрированной на других людях. То есть те, у кого были высокие результаты теста по Шкале упорства, имели высокие баллы и по Шкале предназначения.

Упорные люди – далеко не святые, однако большинство из них считают, что их собственные цели тесно связаны с другими людьми.

Я хочу сказать, что для большинства людей предназначение – мощный мотиватор. Конечно, возможны исключения, но они лишь подтверждают общее правило.

* * *

Что я могла упустить в этом опросе?

Должна заметить, что среди респондентов вряд ли было много серийных убийц или террористов. Я не проводила опрос среди тиранов или мафиози. Возможно, поэтому я упустила упорных людей, чьи цели все-таки сугубо эгоистичны или даже приносят вред окружающим.

Чисто теоретически можно быть очень упорным человеконенавистником. Вне всякого сомнения, Сталин и Гитлер были трудолюбивыми и упорными людьми. Пример таких личностей свидетельствует, что предназначение человека может быть полностью извращено и не нести людям ничего хорошего. За всю историю человечества было достаточно демагогов, заявлявших о своих высоких идеалах и благородных целях, но в результате их действий погибли миллионы людей.

Да, упорный человек вполне может быть и подлецом. Я признаю, что это вполне возможно.

Тем не менее я склонна воспринимать собранную информацию и результаты исследования такими, какие они есть. Я считаю, что интерес, как и желание помогать другим людям, имеет огромное значение для длительного поддержания страсти.

Например, если вы вспомните случаи, когда вы были на высоте, – те случаи, которые вы вспоминаете с теплотой и гордостью, – скорее всего, заметите, что цели, которые вы тогда перед собой ставили, так или иначе были связаны с желанием нести добро людям. В этом мире, бесспорно, существуют упорные злодеи, однако упорных героев гораздо больше.

* * *

Воистину счастливы те, чьи высшие цели в той или иной мере работают на благо всего человечества.

Существует старая притча о каменщиках. Трех каменщиков спросили: «Что вы делаете?» Первый каменщик ответил: «Я кладу кирпичи». Второй сказал: «Я строю церковь». Третий ответил: «Я возвожу храм Господа». У первого каменщика есть работа, у второго – карьера, а у третьего – призвание.

Многие из нас хотели бы быть третьим каменщиком, но на деле нам ближе и понятнее цели первого и второго.

Профессор экономики Йельского университета Эми Вржесниевски пишет, что участники опросов, не стесняясь, говорят, с каким из каменщиков себя ассоциируют. Количество ответов по трем позициям приблизительно одинаково.

Работа («Работа – это жизненная необходимость, приблизительно как дыхание и сон»).

Карьера («Моя нынешняя работа – это шаг к другой, более оплачиваемой работе»).

Призвание («Моя работа – одна из самых важных вещей в жизни»).

Пользуясь критериями профессора Эми Вржесниевски, я пришла к выводу, что людей, выбирающих третью категорию, гораздо меньше, нежели тех, кто относит себя к первой и второй. По понятным причинам люди, ассоциирующие себя с третьим каменщиком, гораздо более упорные, чем те, кто просто выполняет «работу» или делает «карьеру».

Счастливчики, считающие свое дело призванием, обычно верят, что их «работа делает мир лучше». И они больше других довольны своим занятием и жизнью в целом. Кроме того, по данным одного исследования, они пропускают в три раза меньше рабочих дней в сравнении с теми, кто воспринимает свое дело как работу или карьеру.

Не так давно провели исследование 982 работников зоопарков. Среди них 80 процентов имеют высшее образование, но их зарплата в среднем не превышает 25 000 долларов в год. Оказалось, что сотрудники зоопарков нередко считают свою работу призванием («Работа с животными является моим призванием» и «Моя работа помогает сделать мир лучше»). Те, кто именно так воспринимает работу и предназначение, готовы жертвовать своим временем и оставаться после работы, чтобы заботиться о больных животных, хотя за переработки им никто не платит. Они считают, что у них есть определенный моральный долг («Я должен заботиться о животных так хорошо, насколько это возможно»).

Хочу отметить следующий очевидный факт: нет ничего зазорного в желании человека иметь работу и честно трудиться. Однако многие из нас мечтают о большем. Именно к такому выводу пришел журналист Стадс Теркель, который в 1970-х опросил более ста человек самых разных профессий.

Теркель пришел к выводу, что лишь небольшая часть людей считает свою работу призванием. Однако многие хотели, чтобы это было именно так. Теркель писал: мы стремимся «и заработать хлеб насущный, и иметь смысл в жизни… а не медленно умирать на работе с понедельника по пятницу».

Об отчаянии, которое испытывает человек, проводя большую часть дня за бессмысленным занятием, журналисту рассказала двадцативосьмилетняя Нора Уотсон: она работала в государственном издательстве, выпускающем справочники по здравоохранению.

«Большинство из нас стремятся найти свое призвание, а не просто работу. Я очень хотела бы иметь работу, столь важную и интересную, чтобы я была готова заниматься ей в свободное время». Нора призналась, что в издательстве продуктивная работа отнимает два часа в день, а все остальное время она лишь делает вид, что работает. «Мне дико повезло, я единственный человек в этом чертовом здании, у которого рабочий стол стоит перед окном, а не перед стеной, и я могу смотреть в окно. Не думаю, что у меня есть призвание. Мне кажется, мое предназначение – быть собой. Но за это никто не платит, поэтому я и работаю в том издательстве…»

К концу своего исследования Теркель встретился с парой счастливчиков, «которым нравилась их работа». Однако профессии этих счастливчиков не выглядели столь привлекательными, как работа в издательстве. Один из этих людей оказался каменщиком, а другой – переплетчиком.

Теркель взял интервью у пятидесятилетнего мусорщика по имени Рой Шмидт, который заявил, что его работа тяжелая, грязная и опасная. И что по сравнению с многими другими рабочими местами, включая его прошлую офисную должность, его нынешняя работа вряд ли привлечет много людей… «Но у меня другая точка зрения. Я считаю, моя работа важна для общества».

И продолжил (сравните это со словами Норы): «Однажды врач рассказал мне такую историю. Много лет назад во Франции… если человек не угождал королю, то получал самую плохую работу, например, становился мусорщиком в Париже. Уверен, улицы Парижа в то время были очень грязными. Так вот, один дворянин чем-то не угодил королю, и его назначили начальником мусорщиков. Но этот человек умудрился содержать улицы в таком идеальном порядке, что король его похвалил. У того человека была самая злосчастная работа во всей стране, но сам король его отметил. Это первая известная мне история о мусоре, в которой есть смысл и зерно».

* * *

В притче о трех каменщиках рассказывается о людях одной профессии, но с разным восприятием работы. Призвание редко связано с описанием рабочего функционала той или иной профессии. Эми Вржесниевски считает, что практически любую работу можно воспринимать как просто работу, или как карьеру, или как призвание.

Например, она исследовала секретарш, полагая, что вряд ли они считают свою работу призванием. Однако когда Эми обработала результаты опроса, выяснилось, что секретарши в равной пропорции могут воспринимать свою работу в любой из трех ипостасей. То есть раскладка по трем позициям у них мало отличалась от восприятия своей работы представителями других профессий.

Эми пришла к выводу, что люди воспринимают свою должность как средство заработка, карьеру или призвание вне зависимости от профессии. Главное – отношение самого человека к работе: считает ли он, что просто кладет кирпичи, чтобы заработать на хлеб, воспринимает ли свою профессию как возможность сделать карьеру и обогатиться или верит, что его труд помогает другим людям.

То, как человек воспринимает свою работу, гораздо важнее названия его должности. Отсюда можно сделать вывод: каждый из нас может, не меняя профессии, изменить свое отношение к работе, дойдя до понимания ее как призвания.

– Многие считают, что должны найти свое призвание, – говорит Эми. – Люди думают, что их призвание – словно сказочное существо, которое каждый должен найти.

– Аналогично люди воспринимают и интерес, – добавила я. – Будто не ведают, что играют самую активную роль в деле развития и углубления интереса.

– Призвание – это не что-то окончательно сформировавшееся, что человек находит в готовом виде, – говорит Эми. – Тут ситуация гораздо менее статичная. Чем бы человек ни занимался, будь он президент компании или уборщик, он волен постепенно изменять свое отношение к работе, лучше и глубже понимать, какую пользу она несет людям, и тогда эта работа становится выражением его ценностей и идеалов.

То есть каменщик, который сегодня утверждает, что просто кладет кладку, завтра может прийти к пониманию, что он строит храм Господа.

* * *

Вот пример человека, который сначала воспринимал свою работу исключительно как средство заработка, потом как карьеру и, наконец, как призвание. Его зовут Джо Лидер.

Джо занимает пост старшего вице-президента нью-йоркской компании NYC Transit. Он – главный инженер городской системы метрополитена. У него огромная зона ответственности. В год нью-йоркское метро перевозит 1,7 миллиарда пассажиров: это крупнейший метрополитен в стране. В нем 469 станций. Если соединить все рельсы городского метро, то можно проложить железную дорогу до Чикаго.

Когда Лидер был молодым, он не искал призвания. Ему нужна была работа, чтобы заплатить кредит, взятый на получение образования.

– Я закончил колледж, и мне была нужна работа. Любая! Представители метрополитена приехали в колледж и предлагали работу инженерам. Вот так я попал в компанию.

Когда Джо был стажером, его периодически отправляли работать на путях. «Я клал рельсы, закручивал болты, прокладывал кабель для третьего рельса».

Вряд ли это очень увлекательная работа, но Джо делал ее с удовольствием. «Это была моя первая должность. Все мои приятели работали в компьютерных или других компаниях. Мы встречались вечерами, ходили в бары, и друзья расспрашивали меня об оборудовании на станциях метро. «Джо, а что это, а то что?» И я им объяснял: «Это изолятор третьего рельса, а это изолированный стык». Мне все это было интересно».

У Джо появился интерес, который постепенно превратился в страсть.

Потом Джо пришлось много работать с чертежами и заниматься планированием. Ему понравилась и эта работа. Постепенно он становился профессионалом, проявлял все больше интереса к своей работе и начал воспринимать ее уже как карьеру. «Помню, по выходным я ходил стирать белье в прачечную самообслуживания и там раскладывал чертежи на столах для белья и работал. Все женщины тогда надо мной смеялись. Я тогда по уши влюбился в свою работу».

Джо говорит, что уже через год после начала работы в компании стал относиться к своей работе по-другому. Иногда он рассматривал закрученную гайку и думал, что ее закрутили несколько десятилетий назад и она все еще на своем месте и помогает людям добраться из пункта А в пункт Б.

– Я начал понимать, что делаю работу, полезную для общества, – рассказывал мне Джо. – Я понял, что несу ответственность за то, что люди имеют возможность доехать из одного конца города в другой. Потом меня назначили менеджером проектов, и я наблюдал установку огромных агрегатов и знал, что все они прослужат тридцать лет. Вот тогда я почувствовал, что занимаюсь своим делом, что нашел свое призвание.

На примере Джо можно подумать, что если человек не находит свое призвание спустя год после начала работы, стоит искать новую. Действительно, согласно исследованиям Эми Вржесниевски ее собственных студентов, многие из них бросают свою работу, так окончательно и не поняв, является ли она их призванием.

А вот пример Майкла Бейма, который потратил на поиски призвания гораздо больше времени, чем эти студенты. Бейм – профессор медицины в Пенсильванском университете. Читатель вполне обоснованно может подумать, что его призвание – лечить и учить. Но эта догадка верна лишь отчасти. Бейм лечит людей, обучая медитации и осознанности. Бейму понадобилось много лет, чтобы соединить свой личный интерес к медитации с призванием помогать другим людям жить более счастливой и продуктивной жизнью. И когда произошло соединение интереса и высокой цели, он понял, что занимается тем, ради чего появился на свет.

Я спросила Майкла, как появился его интерес к осознанности и медитации. «Я был еще мальчиком, когда однажды посмотрел на небо, и произошла очень странная вещь. Я почувствовал, словно потерялся в небе. Я почувствовал: там что-то открылось, словно горизонты стали шире. Это было самое потрясающее переживание из когда-либо испытанных мною».

Потом Майкл заметил, что подобное чувство обычно посещает его, когда он один и внимательно прислушивается к своему внутреннему миру. «Я был полностью охвачен этим переживанием, – рассказывал он мне. – Я даже не знал, как именно назвать это состояние, но хотел его ощущать постоянно».

Через несколько лет Майкл увидел в книжном магазине труд английского философа Алана Уоттса, писавшего о медитации еще задолго до того, как она стала массово популярной.

С разрешения и при поддержке родителей Майкл посещал сессии медитации во время учебы в школе и колледже. После окончания колледжа он должен был решить, чем будет заниматься в жизни. Но за работу «медитатора на полной ставке» никто не собирался платить, поэтому он решил стать врачом.

Спустя несколько лет, уже учась в медицинском институте, Майкл признался одному из своих преподавателей, гуру медитации: «Я не хочу заниматься медициной. Это совсем не для меня». Бесспорно, медицина была важна, но интерес к медитации был сильнее. «Не бросай, – посоветовал ему гуру. – Ты сможешь помочь многим людям, если станешь врачом».

Майкл продолжил изучение медицины. Он закончил университет и вот что вспоминает: «Я не знал, что делать дальше. Чтобы как-то почувствовать профессию, я пошел работать стажером».

К его величайшему удивлению, ему понравилось заниматься медициной. Все было совсем не как в мединституте, ему не приходилось препарировать трупы и зубрить латынь. Он быстро стал доктором, потом главным врачом больницы, затем заместителем декана общей медицины, и наконец – деканом факультета.

И все же медицина еще не стала его призванием.

– Я практиковал все больше и больше и потом понял, что многим пациентам помог бы не очередной рентгеновский снимок, а то, чем я занимался с детства. Многим больным людям необходимо просто остановиться, подышать и полностью соединиться с реальностью происходящего.

В 1992 г. Майкл начал вести класс медитации для страдающих тяжелыми заболеваниями. С тех пор программа настолько расширилась, что недавно стала его постоянной работой. К настоящему времени его курсы прошли около 1500 пациентов, медсестер и терапевтов.

Не так давно я попросила Майкла прочитать лекцию для учителей. Перед выступлением Майкл внимательно посмотрел в глаза каждому из 70 присутствующих, которые пожертвовали субботним днем, чтобы послушать, что он скажет. Воцарилась долгая пауза. Потом Майкл с широкой улыбкой произнес: «У меня есть призвание».

* * *

Мне был 21 год, когда я впервые ощутила силу одной из целей высшего порядка.

Это было весной, я училась на первом курсе. Я пришла в центр трудоустройства, чтобы присмотреть себе работу на лето. Переворачивая страницы толстенной папки с тремя пробитыми в ней дырками под общим названием «Коммунальные и социальные программы», я наткнулась на программу Summerbridge. Это была летняя программа базового образования, в которой учителями выступали студенты колледжей, а учениками – дети-школьники из неблагополучных семей.

«Ну и хорошо, – подумала я. – Буду учить детей. Могу преподавать биологию и экологию. Сделаем солнечную печь из фольги и картона. Будем хот-доги жарить. Все будет отлично».

Тогда я не ведала, что этот опыт изменит всю мою жизнь и что вскоре я открою для себя силу цели.

Если честно, я мало чего помню из того лета. Детали исчезли. Я помню, что вставала до рассвета и готовилась к занятиям. Помню, что работала до позднего вечера. Вспоминаю урывками отдельные моменты. Лишь потом я поняла, что же тогда произошло. Я осознала, что контакт ребенка с учителем может изменить жизни обоих.

Когда я вернулась в колледж, то нашла других студентов, участвовавших в летней программе. Один из этих ребят, Филипп Кинг, как и я, захотел организовать программу, подобную Summerbridge, – нам обоим очень она понравилась.

У нас не было денег, мы не знали, как создать некоммерческую организацию и управлять ею. И я ощущала недовольство и волнения родителей по поводу того, что я катастрофически глупо начинаю свою карьеру после отличного образования в Гарварде.

У нас с Филиппом ничего не было, но, с другой стороны, у нас было все, что нужно. У нас была цель.

Любой человек, поднимавший «с нуля» компанию, может подтвердить, что надо решить кучу больших и мелких проблем, не имея руководства к действию или инструкции. Если бы тогда мы с Филиппом делали всего лишь то, что нам интересно, мы не смогли бы вообще ничего добиться. Но мы настолько горели созданием этой программы – она казалась нам необычайно важной для детей, – что у нас появились силы.

У нас с Филиппом нашлось достаточно наглости, чтобы стучаться в двери ресторанов и небольших предприятий Кэмбриджа с просьбами о финансовой поддержке. У нас было достаточно терпения, чтобы часами сидеть в приемных. Мы ждали, когда сильные мира сего найдут время нас принять. И мы оказались достаточно упорными, чтобы неоднократно просить о том, что нам нужно. Ведь мы делали это не ради себя, а ради большого дела.

Через две недели после окончания института стартовала наша с Филиппом программа. В то лето семь учеников старших классов школы и студентов колледжей узнали, что такое быть учителем. А 35 мальчиков и девочек из средней школы смогли провести лето за занятиями, непростыми, но интересными.

Все это было двадцать лет назад. Сейчас эта программа называется «Прорыв» (Breakthrough Greater Boston) и разрослась до таких масштабов, о коих мы с Филиппом даже не мечтали. Ежегодно эту бесплатную программу проходят сотни учеников. Более тысячи юношей и девушек преподавали в рамках этой программы, после чего многие из них стали учителями.

Благодаря программе Summerbridge я начала преподавать. Работа учителем разбудила во мне желание помогать детям добиться того, о чем мечтают. Тем не менее…

Тем не менее одной работы преподавателем мне было мало. Я любила науку, меня очень интересовало, почему люди поступают так, как поступают. Когда мне было шестнадцать, в качестве летнего обучающего курса я выбрала курс по психологии.

Работая над этой книгой, я поняла, что в подростковом возрасте у меня появились определенные интересы, потом, когда мне стукнуло двадцать, мои цели стали яснее, но только после тридцати я окончательно поняла, что моя высшая цель – использовать достижения психологии для помощи детям.

* * *

В свое время мой отец очень расстроился, что я начала заниматься образовательной программой Summerbridge. Он меня любил и считал, что я зря жертвую собственным благополучием ради благополучия других (которых он любил гораздо меньше, чем свою дочь).

Действительно, на первый взгляд понятия упорства и предназначения могут противоречить друг другу. Можно ли быть полностью сосредоточенным на собственных целях высшего уровня и при этом учитывать интересы других людей? Ведь упорство зиждется на пирамиде личных целей.

– Многие полагают, что личные цели противоположны целям, ориентированным на благо других людей, – говорит мой коллега, профессор Уортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете Адам Грант. – Однако я неоднократно убеждался, что эти вещи существуют независимо друг от друга. Можно иметь и то и другое – или не иметь ничего.

Можно стремиться быть первым, но при этом не забывать о благе других людей.

Исследования Адама свидетельствуют, что руководители и сотрудники, имеющие определенные личные цели и заинтересованные, чтобы и другим было хорошо, в дальнейшем добиваются большего, чем те, кто мотивирован исключительно эгоистическими соображениями.

В одном из своих исследований Адам спросил пожарных: «Почему ваша работа вас мотивирует?» Потом он отследил, какое количество сверхурочных часов отработал каждый из пожарных за последние два месяца. Он ожидал, что альтруистичные пожарные скорее готовы потратить свое свободное время и наработают больше сверхурочных часов. Однако многие из тех, кто рассуждал о благе окружающих, имели меньше сверхурочных. Почему?

У них отсутствовал второй компонент необходимой мотивации – интерес к работе. Тратить свободное время готов лишь тот, кто испытывает интерес («Мне нравится то, что я делаю») и радеет о благе окружающих («Я хочу помогать людям»). Такие пожарные отработали за неделю на 50 процентов больше сверхурочных.

Потом Адам задал тот же вопрос людям, занимающимся фандрайзингом. Ста сорока работникам коллцентра, собирающим деньги на нужды государственного университета, задали вопрос: «Почему вас мотивирует ваша работа?» Результаты опроса оказались схожими с результатами опроса пожарных. Те сотрудники коллцентра, которые стремились помогать людям и считали свою работу интересной, совершали больше звонков и собирали больше денег на нужды университета.

Специалисты в области возрастной психологии Дэвид Игер и Матт Бундик пришли к выводу, что схожие результаты наблюдаются и среди подростков. В одном исследовании Дэвида около ста подростков должны были рассказать, кем они хотят быть и почему.

Некоторые из подростков говорили о будущем исключительно с точки зрения личной мотивации («Я хочу быть дизайнером одежды, потому что это интересная работа… Важно чтобы тебе нравилось то, чем ты занимаешься…»).

Часть подростков объясняла свой выбор мотивами, связанными с пользой для окружающих («Я хочу стать врачом… Хочу помогать людям…»).

И, наконец, только малая часть подростков упоминали и личную мотивацию, и желание помочь окружающим («Я хочу стать морским биологом и поддерживать океан в чистоте… Я бы выбрал определенное место в акватории Мирового океана и приложил все силы, чтобы в нем была чистая вода… Я всегда держал рыб в аквариуме, и мне нравилось смотреть, как они плавают. Рыбы кажутся совершенно свободными. Они словно летают в воде»).

Спустя два года ученики, упомянувшие и сугубо личные мотивы, и мотивы помощи другим, при новом опросе сочли свою учебу в школе более значимой, чем те, что упомянули всего один мотив выбора будущей профессии.

* * *

Я опрашивала многих упорных людей. Некоторые из них далеко не сразу нашли интерес, страсть и предназначение.

Аврора и Франко Фонте – австралийские предприниматели, возглавляющие компанию по уборке офисных и торговых зданий, где работают 2500 человек. Ежегодно их компания приносит 130 миллионов долларов дохода.

Двадцать семь лет назад Аврора и Франко только поженились, и денег у них не было. Они хотели открыть ресторан, но на это средств не хватило. Они нанялись уборщиками в торговых центрах и офисах небольших компаний не потому, что им нравилась эта работа, а потому что надо было платить по счетам.

Постепенно они начали осознавать, что могут заработать на клининге «нормальные деньги». Они вкалывали, как сумасшедшие, по 80 часов в неделю. Иногда они работали, взяв с собой детей-малышей (положив их в слинги). Они драили туалеты в офисах, словно эти туалеты были их собственными.

Жизнь не была простой. Франко сказал мне так:

– Мы не сдавались. Мы не боялись трудностей. Мы решили, что добьемся своего.

– Мне сложно представить, что уборка туалетов в офисах может стать чьим-то призванием на этой земле, – сказала я.

– Все дело не в уборке туалетов, – ответила Аврора, и в ее голосе я услышала волнение. – Мы хотели что-то создать. Мы стремились помочь нашим клиентам решить некоторые проблемы. И люди, которых мы нанимаем… Они – щедры душой, и по отношению к ним мы чувствуем большую ответственность.

* * *

По мнению специалиста в области возрастной психологии из Стэнфорда Билла Деймона, мотивацию, не связанную с личными интересами, необходимо развивать и поддерживать. Билл работает психологом уже более сорока лет. Он старается помочь подросткам жить более полной и успешной жизнью, которая, вместе с тем, приносит пользу обществу. Билл считает, его призвание – изучать мотивацию и цели людей.

По словам Билла, предназначение – это ответ на вопрос «Почему я это делаю?». И что же за все эти годы Билл узнал о призваниях?

– Я провел много исследований, и вот какой вывод сделал, – говорил он мне. – В каждом человеке есть какая-то искорка. Эта искорка и служит началом цели и призвания. Эта искорка и есть то, чем человек интересуется.

Подростку необходимо наблюдать за человеком, у которого есть призвание. Примером для подражания может стать член семьи, историческая фигура или политик. Неважно, схожи ли цели подростка и цели этого человека. Главное – кто-то примером своей жизни показывает, что можно служить благу людей.

Билл не припоминает случая, чтобы подросток понимал свое призвание без такого примера для подражания.

– В идеале, – говорит он, – ребенок должен понять, что достичь цели совсем не просто, потому что на пути человека возникает много препятствий и сложностей, но зато достижение цели приносит радость и удовлетворение.

Потом, по словам Билла, происходит озарение. Человек обнаруживает для себя некую проблему в нашем мире, которую нужно решить. Это открытие, или озарение, случается по-разному. Иногда оно происходит из-за потери кого-либо или чего-либо, а также из-за определенной конфронтации, противоречия или вражды. А порой подросток осознает на чьем-то примере, что в жизни существуют потери, конфронтация, противоречия или вражда.

Но одного понимания, что кто-то нуждается в помощи, явно недостаточно. Осознание призвания требует еще и второго «откровения»: «Я в состоянии изменить ситуацию». Это убеждение и следующее за ним намерение предпринять активные действия, говорит Билл, появляются благодаря примеру для подражания. «Человек должен быть уверен в том, что не зря потратит свои силы».

* * *

У Кэт Коул был пример для подражания.

Сейчас Кэт исполнилось 35 лет, и она – президент компании Cinnabon. Если особо не вникать в историю ее успеха, можно подумать, что она прыгнула из грязи в князи. Но если послушать ее рассказ, становится понятно, что она поднялась из бедности благодаря стоящей перед ней цели.

Кэт выросла во Флориде в городе Джексонвилль. Ее мать бросила своего мужа-алкоголика, отца Кэт, когда девочке было девять лет. Мать Кэт работала на трех работах, чтобы вырастить трех дочерей, и при этом находила время заботиться о других людях. «Она постоянно пекла кому-нибудь или что-то для кого-то делала. Она находила возможности помочь окружающим. Все, с кем она сталкивалась на жизненном пути, коллеги и соседи, – становились для нее частью семьи».

Кэт взяла пример с матери, которая умела работать и стремилась помогать окружающим.

Прежде чем поговорить о мотивации Кэт, давайте проследим ее карьерный путь. Она начала работать в пятнадцать лет продавщицей одежды в местном торговом центре. В восемнадцать она стала официанткой в сети ресторанов Hooters, а через год ее направили в Австралию – открывать первый в этой стране ресторан Hooters. Потом Кэт открывала рестораны Hooters в Мехико-Сити, на Багамских островах и в Аргентине.

Когда ей исполнилось 22 года, она уже возглавляла отдел из десяти сотрудников. В 26 лет она стала вице-президентом компании. На этом посту Кэт принимала участие в открытии более четырехсот ресторанов в 28 странах мира. Когда Кэт минуло 32 года, компанию Hooters перекупили, но у нее было столь впечатляющее резюме, что ей предложили пост президента сети пекарен Cinnabon. За время пребывания Кэт на этом посту компания Cinnabon развивалась стремительными темпами, и спустя четыре года ее годовые продажи превысили миллиард долларов.

Теперь поговорим о том, что мотивирует Кэт.

Однажды, когда еще Кэт работала официанткой в Hooters, в середине смены уволился повар.

– Я пошла с менеджером ресторана на кухню, и мы начали готовить, чтобы выполнить уже имеющиеся заказы, – рассказывала мне Кэт.

Почему она так поступила?

– Тогда я жила на чаевые. Если бы клиентов не обслужили, то они не оплатили бы счета и не оставили мне чаевых. Кроме того, мне было интересно, смогу ли я справиться. Ну, и я просто хотела помочь.

Чаевые и любопытство – это чисто личная мотивация, а вот желание помочь уже имеет прямое отношение к другим людям. Кэт встала за плиту и начала готовить блюда для посетителей, и от этого поступка выиграла и она сама, и окружающие люди.

Через некоторое время ее назначили ответственной за обучение персонала и попросили помочь с работой бэк-офиса.

– Однажды бармену надо было уйти с работы пораньше, и я встала за стойку бара. Потом уволился менеджер ресторана, и я научилась управлять сменой. В течение шести месяцев я попробовала на себе работу всех сотрудников ресторана. И не только попробовала, но и стала учить людей выполнять эту работу.

То, что Кэт «вызывала огонь на себя», проявляла инициативу и старалась помочь людям, не было с ее стороны преднамеренным шагом для продвижения по карьерной лестнице. Но именно такое отношение к работе привлекло внимание начальства, и благодаря этому отношению ей предложили заниматься открытием новых ресторанов, а потом и доверили руководящую позицию в компании.

Любопытно, что мама Кэт повела бы себя в подобной ситуации так же.

– Я хочу помогать людям, – рассказывала она мне. – Не имеет значения, что это за работа или услуга. Я всегда готова помочь. Я считаю, мне очень помогло то, что я готова делиться своей любовью. Я себе ничего не оставляю, все, что у меня есть, я готова отдать другим.

Кэт объясняет свое отношение к работе влиянием матери, научившей ее «работать в поте лица и всегда стремиться дать как можно больше».

– Постепенно я пришла к выводу, что прекрасно себя чувствую в новых ситуациях. И мне удается помочь людям понять, что они способны на большее, чем сами предполагают. Я осознала, что это мои сильные стороны. Потом пришло понимание, что могу помочь целым командам. А если я могу помочь командам, то смогу помочь и компаниям. Если же у меня получается помогать компаниям, то я способна помочь брендам. И если могу помочь брендам, то смогу помочь целым регионам и странам.

Недавно Кэт разместила в своем блоге пост под названием «Узнай, что возможно, и помоги другим сделать то же самое», где писала: «Когда я бываю в обществе людей, мои сердце и душа чувствуют, что я нахожусь в присутствии чего-то великого. Может быть, это великое еще не открылось и не успело развиться, но я вижу потенциал развития. Никто не знает, кто именно будет делать добрые или даже великие дела, кто станет следующим человеком, повлиявшим на ход развития мира… Поэтому надо относиться к каждому как к тому, кто этим человеком и станет».

* * *

Сколько бы вам ни было лет, никогда не поздно начать развивать в себе целеустремленность. Для этого я могу дать три рекомендации.

Дэвид Игер рекомендует задуматься над тем, как и какой позитивный вклад в развитие общества вносит ваша нынешняя работа. Он и его коллега Дэйв Паунеску провели ряд долгосрочных исследований. Учеников старших классов просили ответить на вопрос «Как можно сделать мир лучше?», а затем интересовались, может ли школьное образование помочь им этого добиться. Один девятиклассник написал: «Я хочу быть исследователем-генетиком. Я считаю, что эта работа может помочь людям, потому что благодаря генетике можно получить больше сельскохозяйственной продукции». Другой ученик писал так: «Мне кажется, что образование помогает понять мир… Я не смогу помочь людям, не получив образования и не закончив школу».

Это простое упражнение заняло несколько минут, но оно удивительным образом собрало и мотивировало учеников. По сравнению с заданием-плацебо, в котором ученикам предложили поразмыслить о своих целях, ученики, проделавшие первое упражнение, вдвое увеличили время подготовки к следующему экзамену, с большей отдачей трудились над решением сложных математических задач (хотя у них была альтернатива – посмотреть развлекательные видеоклипы) и значительно улучшили свои оценки.

Эми Вржесниевски рекомендует подумать, что именно вы можете изменить в вашей нынешней работе, чтобы немного связать ее с вашими основными ценностями.

Эми называет свой совет «совершенствованием и изменением рабочих задач». Основные принципы этой концепции она изучает с коллегами-психологами Джейн Даттон, Джастином Бергом и Адамом Грантом. Основанная идея исследователей проста – какой бы ни была ваша должность, вы можете слегка изменить функционал (что-то добавить, убрать, исправить или делегировать), чтобы эта работа соответствовала вашим ценностям и интересам.

Не так давно Эми с коллегами тестировали свои идеи на компании Google. Сотрудникам на позициях, мало ассоциируемых с большими целями (продажи, маркетинг, финансы, бухгалтерия), предложили пройти семинар по «совершенствованию рабочих задач». Там они сами предлагали внести в свою работу некоторые изменения, чтобы получать больше удовольствия от работы и чувствовать, что занимаются полезным делом. Спустя шесть недель после семинара их коллеги и руководство констатировали, что они стали трудиться значительно эффективнее и с большим энтузиазмом.

И последний совет: Билл Деймон рекомендует черпать вдохновение в примере для подражания. Он предлагает письменно ответить на ряд разработанных им контрольных вопросов. Например: «Представьте себя через пятнадцать лет. Что, по вашему мнению, будет тогда для вас самым главным?» и «Можете назвать имя человека, жизнь которого вас вдохновляет и помогает стать лучше? Почему именно он вас вдохновляет?».

Когда я проделала это упражнение, то поняла, что больше всех меня вдохновила когда-то моя собственная мать. Она показала мне, что можно жить ради других. Вне всякого сомнения, мама – самый добрый человек в моей жизни. Но когда я росла, я далеко не всегда ценила щедрость ее души. Мне очень не нравилось, что на День благодарения у нас собиралось много незнакомых мне людей. Она приглашала не только дальних родственников, недавно переехавших из Китая в США, но и их друзей, и друзей их друзей. Все те, кому некуда было пойти на праздник Благодарения, могли легко оказаться у нас дома.

Помню, как-то раз мама передарила кому-то из гостей подаренный мне подарок – спустя месяц после того, как я его получила, а однажды отдала кому-то всю коллекцию плюшевых игрушек моей сестры. Мы с сестрой дулись и говорили матери, что она нас не любит. «Но ведь есть и другие дети, для которых эти подарки гораздо важнее, чем для вас, – с искренним удивлением объясняла нам мама. – У вас и так много вещей, а у них ничего нет».

Когда я сообщила отцу, что не собираюсь сдавать экзамен для поступления в медицинский колледж, а займусь летней образовательной программой Summerbridge, он был в ужасе. «Почему ты думаешь о каких-то бедных детях?! Они же не члены твоей семьи! Ты их вообще даже не знаешь!» – возмущался он. Теперь я понимаю почему. В моей жизни есть один человек – моя мама, которая смогла помочь многим. Мне повезло, потому что я видела силу призвания.

Глава 9
Надежда

Старая японская мудрость гласит: «Семь раз упади, восемь раз встань». Если я когда-нибудь решусь сделать себе татуировку, именно эти слова я попрошу написать на себе несмываемыми чернилами. Так что же такое надежда?

Мы надеемся, что завтра будет лучше, чем вчера. Мы надеемся, что погода станет солнечной, а наш путь легким. При этом мы сами не несем за будущее никакой ответственности. Мы считаем, что Вселенная осуществит наши надежды.

Упорство связано с надеждой несколько другого толка. Она основана на ожидании, что наши собственные усилия помогут сделать жизнь лучше. Чувствуете разницу между фразой «У меня есть ощущение, что завтра будет лучше» и фразой «Я решил приложить все силы, чтобы завтра было лучше»?

Надежда, которую питают упорные люди, не имеет ничего общего с удачей. Надежда упорных основана на понимании, что утром они встанут и будут заниматься делами.

* * *

Во время весеннего семестра в первый год обучения в колледже я записалась на курс нейробиологии.

Я приходила вовремя на занятия, сидела в первом ряду и аккуратно переписывала диаграммы и уравнения в тетрадку. Я читала всю литературу, которую рекомендовал преподаватель, и выполняла все задания. Когда настало время моего первого теста по этому предмету, я немного волновалась. Программа была сложной, мой школьный курс по нейробиологии был, откровенно говоря, слабым, но в целом я чувствовала себя достаточно уверенно.

Вначале тест был достаточно легким, но потом пошли сложные вопросы. Я начала паниковать. Я с ужасом думала, что не успею выполнить все задания до конца теста. «Я провалю этот тест! Точно провалю!» – думала я. Так оно и вышло. Чем больше я беспокоилась, что не успею, тем сложнее мне было сконцентрироваться. Я даже не успела прочитать последнее задание, как отведенное на тест время подошло к концу.

Через несколько дней преподаватель отдал мне листки с проверенным тестом. Оценка была неудовлетворительной. Низко опустив голову, я поплелась в кабинет к куратору по учебной части.

– Тебе надо подумать о другом курсе, – посоветовал мне куратор. – Ты пока на первом году обучения, у тебя впереди еще три года. Если захочешь, можешь взять этот курс потом.

– В школе я прошла продвинутый курс биологии, – сказала ему я.

– И с какой оценкой?

– Во время учебного года у меня были одни «пятерки», но учитель у нас был слабый, поэтому я решила не сдавать экзамен.

Услышав это, куратор еще пуще начал уговаривать меня поменять курс. То же самое произошло в середине семестра. Я зубрила, как подорванная, но все равно после очередного теста оказалась в кабинете куратора по учебной части. Теперь тон куратора был гораздо более серьезным.

– Тебе совершенно не нужна неудовлетворительная оценка в дипломе. Пока еще не поздно бросить этот курс. Если ты это сделаешь, это не отразится на твоем среднем балле успеваемости.

Я поблагодарила его за совет и вышла из кабинета, удивляясь, что не плачу. Я задумалась – две неудовлетворительных оценки подряд, и до конца семестра будет только один экзамен. Надо было взять тот же предмет, но выбрать не такой продвинутый и сложный курс. Дело происходило в середине семестра, и я понимала, что вряд ли смогу наверстать упущенное до его конца. Если я останусь в группе и буду продолжать курс, то, скорее всего, получу «неуд», а если я брошу курс – никаких последствий и проблем.

Я крепко сжала челюсти и твердым шагом направилась к секретарю факультета. Я решила, что не только останусь в группе по нейробиологии, но возьму этот предмет в качестве специализации.

Тот день был для меня серьезным вызовом. Я могла подумать: «Ах, какая же я идиотка! Ничего у меня не получается!» И спокойно бросить курс. Но я не теряла надежды и не сдавалась. Я решила: «Нет, я не брошу! Я смогу со всем этим разобраться!»

До конца того семестра я не только старалась сама, но брала дополнительные уроки. Я просила преподавателя дать мне дополнительные задания. Я тренировалась, решая сложные задачи и поставив себе четкий дедлайн, чтобы подготовить себя к экзамену. Я понимала, что неизбежно буду волноваться на экзамене, поэтому решила выучить все, что должна была знать по программе. И когда пришло время сдавать экзамен, он показался мне таким невообразимо легким, словно я сама придумала его вопросы.

Я сдала на «отлично». В среднем по окончании учебы за нейробиологию у меня получилась «четверка». Это была самая низкая оценка в моем дипломе, но именно ею я гордилась больше всех остальных.

* * *

Когда я мучилась с нейробиологией, я даже и представить не могла, что неосознанно оказалась в ситуации известного психологического эксперимента.

Это был 1964 год. Два аспиранта, готовившиеся защищать докторскую, Мартин Селигман и Стив Майер, сидят в лаборатории и наблюдают, как собака в клетке получает электрические разряды в подушечки задних лап. Разряды происходят совершенно непредсказуемо и без предупреждения. Если собака ничего не делает, то разряд длится пять секунд, но если животное ткнется носом в стоящую в клетке панель, то разряды становятся короче.

В клетке рядом сидит другая собака. Она получает электрические разряды в то же самое время и точно такой же продолжительности, но у нее в клетке нет панели, с помощью которой можно сделать разряды короче. Только первая собака в состоянии контролировать продолжительность электрического разряда. В общей сложности собаки получают по 64 разряда, после чего их уводят и в клетки сажают новых животных.

На следующий день собак по одной сажают в другую клетку под названием «шаттл-бокс». В середине этой клетки стоит низкая перегородка, которую собака может перепрыгнуть. Раздается громкий звук, предвещающий электрический разряд. Этот звук раздается из-под пола в той части клетки, где находится собака. Практически все собаки, которые до этого контролировали продолжительность электрического разряда, постепенно понимают, что им надо перепрыгнуть через перегородку в клетке, чтобы оказаться в безопасности. А две трети собак, которые ранее никак не могли повлиять на продолжительность разряда, ложатся на пол клетки, скулят и покорно ждут, когда их пытка закончится.

Этот эксперимент показал, что не страдание приводит к ощущению безнадежности. Ощущение безнадежности возникает только тогда, когда мы считаем, что не в состоянии контролировать страдание.

Спустя много лет после того эксперимента и после моих неудач с нейробиологией в колледже я сидела в маленьком кабинете, расположенном рядом с кабинетом Мартина Селигмана и читала о его эксперименте – о выученной, или приобретенной, беспомощности. Я увидела параллели между своей жизнью и этим экспериментом.

От первых неудач во время тестов по нейробиологии мне было очень больно. Я старалась, как могла, выровнять ситуацию, но в середине семестра меня опять ждало большое разочарование. До конца семестра я находилась в «шаттл-боксе». Могла ли я после двух неудач и ощущения беспомощности решить, что мне не изменить ситуацию? Вполне логично предположить, что после двух провалов должен последовать третий.

Или я, подобно некоторым собакам, несмотря на боль, должна была с честью выдержать испытание? Могла ли я вспомнить, как побеждала раньше, и это придало бы мне новых сил? Я повела себя как треть собак в эксперименте Мартина и Стива. Я встала, отряхнулась и бросилась в бой.

* * *

После эксперимента 1964 г. был проведен ряд исследований, показавших, что страдания, источник которых мы не в состоянии контролировать, неизбежно приводят к клинической депрессии, включая потерю аппетита и сна, снижение физической активности и проблемы с вниманием.

Когда Мартин со Стивом предположили, что и животные, и люди могут понять, что они не беспомощны, многие их коллеги сочли эту теорию абсурдной. В то время мало кто верил, что у собак могут быть мысли и понимание ситуации, способные влиять на их поведение. Более того, очень немногие психологи-бихевиористы соглашались, что мысли людей способны влиять на их поведение. Тогда считалось, что все живые существа просто механически реагируют на наказания или поощрения^[26].

Однако после массы экспериментов научное сообщество смогло убедиться, что это не так.

Мартин Селигман начал изучать выученную, или приобретенную, беспомощность и пришел к выводу, что существует диаметрально противоположное явление – то, что он сам позже назвал выученным, или приобретенным, оптимизмом. Две трети собак испытывали шок, который не могли контролировать, и перестали что-либо делать, чтобы остановить боль. Но одна треть животных, несмотря на боль, продолжала бороться, чтобы положить конец страданиям.

Мартин стал исследовать феномен упорных людей, которые не желали сдаваться перед трудностями. Вскоре он понял, что оптимисты сталкиваются с жизненными сложностями не реже пессимистов. Однако оптимисты пытаются найти причины невзгод, а пессимисты считают, что страданий не избежать, и объясняют их самыми разными причинами.

Вот пример теста, разработанного Мартином Селигманом и его студентами. «Представьте, что вы не в состоянии выполнить свою работу. Теперь подумайте, в чем главная причина вашей невозможности это сделать. Что вам приходит на ум?» Далее человек читает гипотетический сценарий развития событий и пишет ответ. Потом ему предлагают еще несколько подобных сценариев, на которые он дает свои ответы. Затем ответы оценивают по статистическим критериям: насколько они связаны с данным случаем (непостоянны) и насколько специфичны (в отличие от распространенных и всеобъемлющих).

Если вы пессимист, вы можете сказать: «Я сам все испортил» или «Я полный лузер». Это так называемые постоянные объяснения. Вместе с тем эти объяснения являются всеобъемлющими. Они способны повлиять на ряд жизненных ситуаций, и не только рабочих. Постоянные и всеобъемлющие объяснения неудач способны превратить мелкие неурядицы в серьезные проблемы. Они позволяют человеку поднять вверх руки и сдаться на волю судьбы.

Оптимист же скажет в такой ситуации: «Я плохо и неэффективно работал, потому что отвлекался». Или «Я неправильно рассчитал свое время». Подобные объяснения будут сообразны случаю (непостоянны) и конкретны. Они мотивируют человека засучить рукава и решать возникшие проблемы.

Основываясь на результатах тестов, Мартин пришел к выводу, что у пессимистов больше шансов впасть в депрессию и они чаще испытывают тревогу и волнение. А оптимисты гораздо успешнее не только в плане психического здоровья. Например, оптимистично настроенные студенты получают более высокие оценки и реже бросают учебу. Взрослые оптимисты дольше сохраняют здоровье в зрелом возрасте и живут дольше пессимистов. Оптимисты в среднем более удовлетворены своим браком.

Проводившееся в течение года исследование агентов страховой компании MetLife показало, что у оптимистов вдвое выше шансы остаться на прежней работе, нежели у пессимистов. И в целом оптимисты продают на 25 процентов больше страховок, чем их коллеги-пессимисты. Исследование, охватившее продавцов недвижимости, показало, что оптимисты продают на 20–40 процентов больше товаров и услуг, чем пессимисты.

В одном исследовании «тест оптимизма» Мартина Селигмана прошли топовые пловцы, включая кандидатов в олимпийскую сборную США. Потом тренеры попросили пловцов максимально быстро проплыть определенную дистанцию и сказали каждому пловцу, что он проплыл чуть медленнее, чем на самом деле. Когда пловцов попросили проплыть повторно, оптимисты показали результат, по крайней мере, не хуже первого, а пессимисты – значительно худший результат.

Как упорные люди переносят неудачи? Практически все подходят к ним с оптимизмом. Журналистка Хестер Лейси, опросившая мегауспешных творческих людей, пишет, что во всех их ответах было много общего. «Расскажите о вашем самом большом разочаровании», – просила их она. Все, будь то художники, бизнесмены или чиновники, отвечали, по сути, одинаково. «Ну, я никогда не унываю. Все, что со мной происходит, дает мне опыт и помогает учиться. Когда что-то не получилось, я думаю: ну, ладно, на сей раз не вышло, но жизнь на этом не заканчивается».

* * *

Мартин Селигман два года учился у Аарона Бека, психиатра, который одним из первых стал исследовать причины депрессии. Бек оспаривал некоторые основы фрейдовского психоанализа. Как и других психиатров того времени, Бека учили, что все формы психических расстройств и заболеваний имеют корни в неосознаваемых конфликтах детства. Но Бек усомнился в правильности этой доктрины.

Он предположил, что психиатр может говорить с пациентом обо всем, что того волнует, и что целью терапии может быть внутренний диалог пациента. Бек выдвинул гипотезу, что одно и то же объективное событие – будь то потеря работы или спор с коллегой – может иметь очень разные субъективные толкования. И именно эти толкования (а не сами события) могут вызвать определенные чувства, влияющие на поведение.

Когнитивная поведенческая терапия лечит депрессию и другие психические расстройства, убеждая пациентов: какие бы проблемы и страдания у них ни были в детстве, можно прекратить негативные внутренние интерпретации и изменить неадаптивное поведение. Человек может научиться понимать, что происходит у него внутри, и реагировать как оптимист. Когнитивную поведенческую терапию в наше время широко используют для лечения депрессии, и она дает гораздо более продолжительный эффект, чем антидепрессанты и другие лекарственные препараты.

* * *

Спустя несколько лет после того, как я начала исследовать упорство, Венди Копп, создатель и президент компании Teach For America, приехала на встречу с Мартином.

В то время я училась в аспирантуре и очень хотела присутствовать на их встрече по двум причинам. Во-первых, компания Teach For America направляла сотни окончивших колледж молодых людей для работы учителями в школы, расположенные в бедных районах страны. По собственному опыту я знала, что профессия учителя требует много упорства, особенно если работаешь с учениками из бедных и социально неустроенных семей.

Во-вторых, сама Венди была необыкновенно упорным человеком. Она решила открыть компанию Teach For America, учась на втором курсе Принстонского университета, и в отличие от многих других идеалистов, которые сдались, не выдержав трудностей, она справилась и основала одну из крупнейших некоммерческих организаций США в сфере образования. Любопытно, что выражение «неуклонное стремление» является одной из основных корпоративных ценностей компании Teach For America, а также характеристикой самой Венди, по словам ее коллег.

На встрече мы втроем разработали следующую гипотезу: оптимистично настроенные учителя более упорны, чем их коллеги-пессимисты; и именно упорство зачастую объясняет преподавательский успех учителя.

Например, учитель-оптимист продолжает искать способы помочь отстающему ученику, в то время как учитель-пессимист отказывается от этой неблагодарной задачи. Мы решили протестировать упорство и оптимизм преподавателей до того, как они приступят к работе, а через год оценить их работу по успеваемости учеников.

В августе четыреста учителей компании Teach For America ответили на вопросы моего теста по Шкале упорства и опросника Мартина Селигмана об оптимизме. По ответам учителей о реакциях на негативные события мы раздели их на оптимистов и пессимистов.

Кроме того, мы оценили, насколько учителя чувствуют себя счастливыми. Почему? Потому что в научных кругах появилось мнение: ощущение счастья является не только следствием хорошей работы, но одновременно и причиной того, что человек успешно с ней справляется. К тому же нам было интересно узнать, насколько счастливыми чувствуют себя самые упорные учителя. Может ли человек быть упорным и счастливым? И какую цену приходится платить за упорство и страсть?

Через год после этого в Teach For America оценили эффективность работы учителей на основе успеваемости их учеников. Как мы и ожидали, оптимистично настроенные учителя оказались более упорными и счастливыми, их упорство и ощущение счастья, в свою очередь, коррелировали с более высокими оценками их учеников.

Изучив результаты исследования, я вспомнила, как сама преподавала. Вспомнила дни, когда возвращалась с работы уставшая и в совершенно расстроенных чувствах. Как в моей голове крутились мысли, что я идиотка и что какой-нибудь ученик так никогда и не поймет моих объяснений. Я тогда вставала утром и придумывала новую тактику: «Может, если я принесу в класс плитку шоколада и разломаю ее на кусочки, они смогут понять дроби? Может, если я попрошу учеников в понедельник прибраться в своих ящичках для хранения вещей, они станут более аккуратными?»

Опросы молодых учителей, интервью с упорными людьми, а также пятьдесят лет самых разных психологических исследований свидетельствуют о том же, что нам подсказывает здравый смысл: когда человек ищет способы выйти из сложившейся ситуации, рано или поздно он их находит. А если он перестает искать, то ничего хорошего не происходит.

Генри Форд однажды сказал: «Если ты думаешь, что можешь что-то сделать, – ты совершенно прав, а когда ты думаешь, что ничего не можешь сделать, – ты тоже прав».

* * *

Приблизительно в то время, когда Мартин Селигман и Стив Майер проводили свои эксперименты с собаками, молодая студентка курса психологии Кэрол Двек училась в колледже. Кэрол всегда интересовало, почему в одних и тех же обстоятельствах одни опускают руки, а другие – нет. После окончания колледжа она начала писать диссертацию на эту тему.

Исследования Мартина и Стива оказали на Кэрол огромное влияние, но у нее оставалось много вопросов. Конечно, можно объяснять все проблемы причинами, которые от тебя не зависят… Но почему кто-то поступает именно так, а кто-то – нет? Почему один человек вырастает оптимистом, а другой – пессимистом?

В одном из своих первых исследований Кэрол занялась учениками средней школы, которые (по единогласному мнению учителей, директора школы и школьных психологов) были совершенно беспомощны перед лицом трудностей. Кэрол подозревала: эти дети полагают, будто причина их неудач – отсутствие интеллектуальных способностей, а отнюдь не недостаток упорства. Кэрол считала, что не только череда неудач превратила этих детей в пессимистов, а их общее представление об учебе и образовании.

Дабы убедиться в правильности своих мыслей, Кэрол разделила учеников на две группы. Половина детей пошли по программе «только успех»: на протяжении нескольких недель они решали математические задачи и независимо от результата их всегда хвалили. Вторая половина учеников оказалась в так называемой группе «война на истощение». Эти дети тоже решали математические задачи, но им часто говорили, что они не успели решить все задачи за отведенное время, и, главное, им повторяли, что они должны вкладывать в свою работу больше сил и энергии. После этого обеим группам учеников был предложен тест, состоявший из сложных и легких задач.

Кэрол считала: если предыдущие неудачи служат причиной чувства беспомощности, то программа «только успех» должна укрепить мотивацию учеников. Но если все проблемы объясняются тем, как дети воспринимают свои неудачи, то более эффективной программой окажется «война на истощение».

Эксперимент показал, что дети, учившиеся по программе «только успех», сдавались перед сложной задачей так же легко, как и до начала эксперимента. А дети, прошедшие программу «война на истощение», проявили больше упорства при столкновении с трудностями. Судя по всему, неудачи мотивировали их больше и упорней работать, а не считать неудачу подтверждением, что у них недостаточно способностей добиться желаемого.

* * *

На протяжении последующих четырех десятилетий Кэрол продолжала работу в выбранном направлении. Она выяснила, что люди всех возрастов имеют собственные представления о том, как устроен мир. Эти представления – осознанные, и человек готов их озвучить, как только его об этом попросят. Однако человек может не осознавать эти представления до тех пор, пока ему не зададут о них прямой вопрос.

Вот четыре утверждения, при помощи которых Кэрол оценивает представления человека об умственных способностях. Прочитайте их и подумайте, насколько вы согласны или не согласны с ними.

Умственные способности – это нечто фиксированное, что человек не в силах изменить.

Можно выучить что-то новое, но невозможно изменить свои интеллектуальные способности.

Независимо от уровня интеллекта его можно в некоторой мере изменить.

Человек в состоянии значительно развить свои умственные способности.

Если вы согласны с двумя первыми утверждениями и не согласны с двумя последними, Кэрол сказала бы, что у вас фиксированная установка. Если все наоборот, у вас психологическая установка, направленная на рост.

Вот что я думаю по поводу направленной на рост установки. Некоторые из нас верят, что человек может меняться. Такие люди ориентированы на рост, они считают, что при наличии определенных условий, приложив усилия, потратив время и веря в себя, можно стать умнее.

Есть люди, которые полагают, что человек может освоить какие-то навыки, допустим, езду на велосипеде или умение бойко говорить о преимуществах товара, но вот способность к быстрому освоению навыков, то есть талант, наработать не получится.

Проблема с фиксированной установкой в том, что на любой дороге есть ухабы. Рано или поздно человек в них попадает. И в этот момент фиксированный настрой становится большим минусом. Ситуации, когда получаешь плохую оценку, или отказ в приеме на работу, или нарекания начальства, сильно выбивают из колеи. Человек с фиксированной установкой склонен расценивать неудачи как доказательство, что он хуже других. А вот настроенный на рост уповает в подобных ситуациях на то, что он может научиться и потом сделать лучше.

Человек с установкой на рост, скорее всего, хорошо учится в школе, физически и психически здоров и строит позитивные отношения с другими людьми.

Несколько лет назад мы с Кэрол попросили более двух тысяч студентов выпускного курса заполнить опросник, касающийся установки. Оказалось, что студенты, настроенные на рост, гораздо более упорны, чем обладатели фиксированной установки. Упорные студенты получают более высокие оценки и после окончания чаще попадают в колледж.

Потом я оценила такие установки и упорство у детей и пожилых людей, и в каждом случае наблюдалось совпадение психологического настроя на рост и упорства.

* * *

Я спросила Кэрол, откуда берется психологический настрой. Она говорит, что у всех есть собственный опыт успехов и неудач. Также на нас влияет поведение окружающих, в особенности наделенных властью над нами. То есть мы запоминаем, как авторитетные для нас люди реагировали на подобные ситуации.

Вспомните, например, что говорили вам в детстве, когда вы сделали что-то очень хорошо. За что именно вас хвалили – за способности, за какие-то особые личные качества? Или вас хвалили за усилие, предпринятые попытки? Вероятно, что вы себе и сейчас говорите те же слова о победах и поражениях.

В школах KIPP (Knowledge Is Power Program) учителя хвалят детей за усилия и желание учиться и меняться, а не за некие личные качества или способности. Аббревиатура KIPP означает: «Программа Знание – сила». И появились эти школы в 1994 г.

Первую школу открыли Майк Файнберг и Дейв Левин, прежде работавшие учителями в компании Teach For America. Сейчас в школах KIPP обучаются 70 000 учеников начальных, средних и старших классов по всей стране. Большая часть этих ребят родились в семьях с низким доходом. Однако почти все они оканчивают среднюю школу, а 80 процентов продолжают обучение в колледже.

На тренингах для системы KIPP учителей «натаскивают» в выборе слов. Их учат постоянно одобрять и поддерживать учеников. Так, чтобы в подтексте звучало: в жизни надо учиться делать то, что ранее не умел, и браться за сложные задачи.

Ниже вы увидите высказывания, которые подходят для людей любого возраста. Если вы родитель, менеджер, тренер или какой угодно наставник, попробуйте следить в ближайшие несколько дней за тем, что говорите. Вы можете заметить – даже сами того не подозревая, вы навязываете свои установки другим.

* * *

Слова помогают культивировать надежду. Но, может быть, еще важнее демонстрировать действиями свою убежденность в том, что человек может многому научиться.

Автор Джеймс Болдвин сказал однажды: «Дети обычно не очень внимательно слушают своих родителей, но зато всегда им подражают». Это одна из любимых цитат Дейва Левина, ею он часто начинает свои лекции и семинары KIPP.

Мой коллега по лаборатории Дэун Парк провел исследование одних и тех же школьников дважды – в первом и во втором классе. Оказалось, когда успевающим ученикам дают определенные привилегии и подчеркивают, какие они успешные по сравнению с другими, им тем самым навязывают фиксированную установку. Через год такие ученики-любимчики выбирают легкие задания, где «будет много известных вопросов». И они обычно соглашаются с утверждением, что «умственные способности человека являются фиксированными и мало меняются».

Кэрол и ее сотрудники пришли к выводу, что фиксированный настрой нередко развивается у детей, чьи родители сильно реагируют на их ошибки. Так, словно наступил конец света. Считают ошибки катастрофой или как минимум проблемой. Это работает даже тогда, когда родители на словах говорят, что придерживаются установки на рост. Дети внимательно наблюдают за нами и повторяют наше поведение.

Аналогичная динамика проявляется и в корпоративной жизни. Профессор Университета Беркли Дженнифер Чатман недавно опросила сотрудников компаний, входящих в список Fortune-1000, об их установках, мотивации и ощущении благополучия. Результаты показали, что в каждой компании есть некий консенсус по поводу психологического настроя.

В компаниях с фиксированным настроем сотрудники соглашались с такими заявлениями: «Если говорить об успехе, в этой компании сотрудникам присущ определенный уровень таланта. И он не станет ни больше, ни меньше». В таких компаниях считают, что вознаграждать надо нескольких звезд, а в развитие остальных сотрудников нет смысла вкладываться. Сотрудники этих компаний признались, что «косячат», скрытничают и обманывают – лишь бы преуспеть.

В отличие от них в компаниях с внутренней культурой и установкой на рост 47 процентов сотрудников говорят, что доверяют своим коллегам, 49 – считают, что компания поддерживает инновации, а 65 – находят, что компания поддерживает рискованные проекты.

Так как же быть с достижениями? И как реагировать, если кто-то вас расстроил?

Мне кажется, как бы мы ни приветствовали рост, мы часто в этом случае выдаем свою истинную установку. Нам хотелось бы, чтобы наша автоматическая реакция была спокойной и подбадривающей: «Хорошо, чему мы можем научиться на этой неудаче? Какой урок надо извлечь?» Но мы всего лишь люди. Поэтому гораздо чаще, чем хотелось бы, мы испытываем фрустрацию. Мы становимся нетерпеливыми. Мы судим способности другого человека, и это отвлекает нас от главного – рассказать и показать ему, как усовершенствовать сделанное в дальнейшем.

В большинстве из нас пессимист с фиксированной установкой соседствует со стремящимся к росту оптимистом. И это следует учитывать, поскольку слова-то подправить нетрудно, а вот тон голоса, выражение лица, язык тела и поведение в целом – могут вас выдать.

Так что же делать? Одна из сотрудниц Кэрол по имени Сюзан Макки работает с президентами компаний и предлагает им давать конкретные человеческие имена своим внутренним «я» с фиксированной установкой. И говорить себе: «Ой, кажется, на свет снова появился Джон, который хочет все контролировать и вести встречу. Пожалуй, попробую сначала». Или: «Похоже, Оливия переполнена противоречивыми чувствами и тонет в этих путаных требованиях. Мне надо преодолеть это».

Чтобы стать упорным, необходимо признать, что можно расти и совершенствовать свои умения. И когда человек споткнулся, надо дать ему понять: пусть то, что он сделал, получилось не совсем удачно – допущенные ошибки можно исправить.

* * *

Билл МакНабб с 2008 г. занимает должность президента компании Vanguard, управляющей крупнейшим паевым инвестиционным фондом в мире.

– Мы провели в компании определенную работу, – говорит Билл, – стремясь выяснить, почему некоторые руководители оказываются эффективнее других. Раньше мне казалось, причина – в успокоенности и самодовольстве, но чем больше я думаю на эту тему, тем больше убеждаюсь, что это не совсем так. Некоторые люди считают, что они уже более не в состоянии учиться. Они говорят: «Я таков. И вот так я делаю то, что делаю».

А что он мог бы рассказать об успешных людях?

– Все, кто успешно работает у нас долгое время, всегда были людьми роста. К нам приходят люди с резюме, на которое посмотришь и скажешь: «Да как же получилось, что ты стал таким успешным?» И приходят другие с совершенно потрясающим резюме, и мы гадаем: «Так почему же ты не взлетел еще выше?»

Когда Билл ознакомился с моими исследованиями упорства и установок, эта информация подтвердила все его догадки не только как руководителя крупной корпорации, но и как отца, бывшего школьного учителя латыни, спортсмена и тренера.

– Мне кажется, люди разрабатывают свои собственные теории, кто они такие и как устроен мир, и эти теории определяют их дальнейшую жизнь.

Я задала ему вопрос, как эти теории появляются на свет, и Билл ответил:

– Представляешь, у меня раньше была фиксированная установка.

Он рассказал: когда он был в начальной школе, родители записали его на исследование в близлежащий университет. Он прошел ряд тестов на IQ, и ему заявили: «Ты все очень хорошо сдал, в школе тебе будет легко учиться».

На некоторое время похвала его таланта в сочетании с хорошими оценками сделала его необыкновенно уверенным в себе.

– Я очень гордился тем, что заканчивал все тесты раньше других ребят. Результаты не обязательно были на сто процентов правильными, но мои оценки все равно были очень хорошими. Я был очень рад, что мне приходилось заниматься меньше, чем остальным ученикам из моего класса.

Билл считает, что его новая установка сформировалась, когда он стал членом команды по гребле в колледже.

– Я до этого никогда не занимался греблей, но мне нравилось быть на воде. Мне нравилось находиться под открытым небом. Я получал удовольствие от упражнений. Я влюбился в спорт.

Гребля давалась ему нелегко. Это было первое занятие, которое давалось ему с трудом, но которое он не бросил.

– Я не был гребцом от природы. Вначале у меня была масса ошибок. Но я не сдавался, и постепенно мои результаты становились все лучше. И только потом до меня, наконец, дошло: надо опустить голову и сильно грести. Это тяжелый труд, и от него никуда не убежишь.

К концу первого года в колледже Билла перевели на вторую лодку университетской команды по гребле. Это было доказательством его успехов, хотя Билл объяснил мне, что он вряд ли попал бы в команду первой лодки. Наступили летние каникулы, Билл остался в колледже и упорно тренировался в гребле.

И результаты его работы не заставили себя долго ждать. Билла назначили первым гребцом во второй лодке университетской команды, то есть человеком, которой задает темп всем остальным гребцам. Потом один из гребцов первой лодки в команде получил травму, и Билла взяли в первую лодку. Капитан команды считал, что Билл показал себя самым лучшим образом, но когда получивший травму гребец вернулся, Билла снова перевели во вторую лодку.

– Тренер был человеком с фиксированным настроем, – вспоминает Билл. – Он просто не мог поверить, что я добился больших успехов.

Потом были успехи и неудачи, и постепенно у Билла развивалась установка, направленная на рост.

– Я был очень близок к тому, чтобы бросить греблю, но не сдался. Это послужило мне уроком, который я хорошо запомнил. Да, у каждого могут случаться неудачи. Надо остановиться, понять их причину и решить, что делать дальше. И важно всегда оставаться оптимистом.

Как этот урок помог Биллу в жизни?

– Были периоды, когда я хотел уйти с выбранной работы. Я наблюдал, как повышение получал не я, а кто-то другой. В тяжелые минуты я говорил себе: работай дальше и учись. Все будет хорошо, все сложится.

* * *

«То, что меня не убивает, делает меня сильнее», – писал Ницше. То же самое говорят Канье Уэст и Келли Кларксон. Это хорошая фраза, которую стоит запомнить. Все мы помним случаи, когда мы сталкивались с трудностями и выходили из них победителем.

Давайте поговорим о программе Outward Bound, в рамках которой подростки в сопровождении опытных взрослых уходят на несколько недель в дикие леса. Эта программа существует уже полвека. Название ее происходит от морского термина, означающего, что корабль выходит из гавани и идет в открытое море. Жизнь в лесах закаляет дух и делает человека упорным.

Участники программы прошли массу самых разных тестов. Их результаты доказали, что подростки стали более независимыми, уверенными, напористыми. Они убеждены: что бы ни случилось, они смогут решить ситуацию. Любопытно, что качества, воспитанные этой программой, проявляются полностью не сразу, а через полгода после ее окончания.

Однако ради справедливости следует признать, что далеко не всегда то, что не убивает, делает нас сильнее. Иногда может сделать и слабее. Давайте вспомним, как мучили электрическими разрядами собак. Собаки не имели возможности контролировать появление и продолжительность разряда. Треть собак выдержали. Но у нас нет информации, что для всех собак это было полезным и позитивным событием. Более того, мы знаем, что собаки продолжали страдать даже после окончания эксперимента.

Получается, иногда то, что не убивает, делает нас сильнее, а порой – слабее. И вот вопрос: когда борьба ведет к надежде, а когда – к безнадежности?

Несколько лет назад Стив Майер со своими студентами разработал эксперимент, очень похожий на тот, который за сорок лет до этого Стив провел вместе с Мартином Селигманом. Сидящих в клетках крыс били электрическим током. Но если подопытные поворачивали передними лапами небольшое колесо, то электрический разряд прекращался. Вторая группа крыс тоже получала электрические разряды, но не имела никакой возможности на них влиять и контролировать.

Участвующим в эксперименте крысам было всего пять недель, что соответствует подростковому возрасту. И в отличие от прежнего опыта на собаках вторую серию этого эксперимента в измененной форме провели спустя пять недель – когда крысы стали взрослыми. На сей раз обе группы крыс били электрическим током, который те не могли контролировать, а на следующий день стали наблюдать, как изменилось социальное поведение животных.

Вот что наблюдал Стив: крысы, испытавшие в первый раз воздействие тока, который они не могли контролировать, во второй части эксперимента вели себя смирно и послушно. В этом нет ничего удивительного – они научились чувствовать себя беспомощными. А крысы, которые в подростковом возрасте могли контролировать разряды, выросли более активными и готовыми идти на риск. Во взрослом возрасте им было довольно сложно навязать чувство беспомощности. Хотя их тоже били током, они не ощущали себя беспомощными.

То, что не убило этих молодых крыс, поскольку они имели возможность контролировать происходящее, сделало их сильнее на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Когда я узнала о новом эксперименте Стива Майера, мне очень захотелось увидеть его лично. И я полетела в Колорадо.

Стив ходил по лаборатории и показывал мне клетки. В них были вмонтированы небольшие колеса, поворот которых отключал электрический ток. После этого аспирант, проводивший эксперимент на взрослых крысах, рассказал мне, как задействованы нейротрансмиттеры^[27] в процессе передачи информации. Потом я попросила Стива объяснить, основываясь на результатах этого эксперимента и его многолетнего опыта, какова нейробиология надежды.

Стив на мгновение задумался.

– Вот как можно все «упаковать» в несколько предложений. В мозге человека существует много мест, которые реагируют на неприятный опыт. Например, миндалевидное тело. На самом деле на стресс реагируют несколько структур лимбической системы^[28].

Я кивнула.

– Так вот. В работу этих лимбических структур могут вмешиваться высшие отделы мозга вроде лобной коры. И когда у человека появляется мысль, вера, оценка – назовите это как угодно, – тогда эта часть мозга говорит: «Минуточку, я могу с этим что-то поделать!», или «Да все на самом деле не так уж и плохо!», или что-то в этом роде. При этом в лобной зоне активируются подавляющие функции. Как бы появляется сообщение: «Спокойно! Не надо активизироваться. Мы сами можем кое-что предпринять».

Я его поняла. Однако я так и не могла уяснить, почему Стив решил проводить эксперименты со взрослыми крысами.

– Это нужно объяснять подробнее. Мы считаем, что в нейронных связях существует определенная гибкость. Если человек сталкивается с серьезными трудностями, которые он сам в юном возрасте преодолевает, то у него вырабатывается привычка бороться с трудностями. Важно, чтобы противодействие или проблемы были очень сложными. Потому что определенные участки мозга должны по новой соединиться нейронными связями, а мелкие проблемы не приводят к таким серьезным изменениям в мозге.

– Получается, невозможно одними словами убедить человека, что он способен преодолеть серьезные трудности?

– Совершенно верно. Если просто сказать человеку, что он способен своротить горы, ничего не получится. Чтобы произошли изменения в мозге, необходимо активировать контролирующие функции высших отделов мозга, чтобы они посылали сдерживающие сигналы в низлежащие структуры. Это происходит только тогда, когда человек проявляет мастерство и борется с трудностями.

А что он думает по поводу жизни, когда человек не способен контролировать сложности?

– Я очень переживаю по поводу детей из бедных семей, – отвечает Стив. – Они получают много опыта, свидетельствующего об их собственной беспомощности. И у них не хватает опыта ситуаций, когда они чего-то добились. Поэтому уроки жизни, которые они усваивают, таковы: «Я не могу. У меня не получится». Я полагаю, что воспоминания и стереотипы раннего опыта очень трудно изжить даже со временем. Человек должен научиться тому, что существует связь между его собственными действиями и тем, что с ним происходит. Важно понять: «Если я что-то предприму, то что-то произойдет».

* * *

Исследования ясно показывают, что травма, которую человек не в состоянии контролировать, может иметь самые негативные последствия. Однако я волнуюсь и за судьбы людей, которые долгие годы идут по жизни легко. Все у них проходит «без сучка и без задоринки», и лишь много позднее других они сталкиваются с первыми трудностями. Эти люди не научились падать и вставать. У них сформировались фиксированные установки.

Я видела много таких глубоко ранимых, некогда очень успешных молодых людей, которые испытали свои первые неудачи в раннем взрослом возрасте. И знаю, как им было сложно снова встать на ноги после того, как они упали. Я называю таких людей хрупкими совершенствами. Иногда они приходят ко мне в кабинет после финальных экзаменов или экзаменов в середине семестра. Я смотрю на них и понимаю, что у них очень светлая голова, и они во всех смыслах замечательные, они умеют добиваться и достигать, но пока еще не научились падать.

В прошлом году я плотно общалась с первокурсником Пенсильванского университета Кайвоном Асемани. Казалось бы, у него типичное для «хрупкого совершенства» резюме. Он зачитывал речь от лица всего выпускного класса школы, был президентом ученического совета школы, прекрасным спортсменом…

Должна заверить вас, что Кайвон – настоящее олицетворение оптимизма и настроя, направленного на рост. Мы встретились с ним в Школе Милтона Херши – бесплатном интернате, основанном шоколадным королем Милтоном Херши для детей, оказавшихся в особо сложных семейных обстоятельствах. Кайвон вместе со своими сестрами попал в этот интернат, когда был в пятом классе, – спустя год после того, как его отец чуть не задушил до смерти мать, отчего она впала в кому.

В интернате Кайвон учился отлично. Он начал заниматься музыкой и играл на тромбоне в двух музыкальных группах при этом учебном заведении. Он открыл в себе лидерские качества, выступал перед местными политиками, создал информационный сайт, где писали ученики интерната. Был председателем ряда комитетов, которые смогли собрать много десятков тысяч долларов на нужды благотворительности, а во время обучения в последнем классе его выбрали президентом совета учащихся.

В январе Кайвон написал мне письмо о том, какие оценки у него были в этом семестре. «Средний балл у меня 3,5, – писал он. – Есть три "пятерки" и одна "тройка". Я недоволен таким положением вещей. Я знаю, почему получил "пятерки", и знаю, почему мне поставили "тройку"».

И почему же он получил «тройку»? «Я получил "тройку" по экономике, потому что у меня были сомнения, сойдусь ли я с ребятами из группы… Я уверен, что могу получить оценку выше 3,5, думаю, что вполне могу иметь 4,0. На протяжении семестра я многому научился от ребят. Теперь мне кажется, что они тоже смогут у меня кое-чему научиться».

Весенний семестр прошел тоже не блестяще. Он получил несколько «пятерок», но его оценки по двум математическим курсам оставляли желать лучшего. Мы говорили с ним о возможности перевода в очень сложную бизнес-школу Уортон при университете, и я упомянула, что никогда не поздно поменять специализацию. Но Кайвон и слышать об этом не хотел.

Вот отрывок из его е-мейла, который он прислал мне в июне: «У меня всегда были сложности с числами. Но я не собираюсь сдаваться, а приложу все силы, чтобы разобраться с этими вопросами. И закончу с такими же хорошими оценками, какие бы получил, если бы не выбрал в качестве специализации предметы, связанные с математикой».

Я уверена, что Кайвон будет падать, но вновь подниматься, он всегда будет расти и учиться.

* * *

Подведем итоги. Итак, фиксированный настрой приводит к появлению пессимистических объяснений неудач, в результате человек начинает бояться трудностей и избегать их. А установка на рост дает оптимистический взгляд на жизнь и здравые внутренние объяснения неудач, благодаря чему человек не боится сложностей, а только крепнет и закаляется в борьбе.

Как научиться надеяться на лучшее? Вот что я рекомендую: задумайтесь над каждым звеном схемы и спросите себя: «Что я могу сделать для того, чтобы усилить каждое из этих звеньев?»

И вот мой первый совет: обновите свои представления об интеллекте и таланте.

Когда Кэрол и ее коллеги говорят, что интеллектуальные способности и талант можно развить, они начинают свой рассказ с объяснения, как работает мозг. И рекомендуют почитать статью в одном из престижных и уважаемых научных журналов Nature о развитии умственных способностей у подростков. Многие из участвовавших в том исследовании подростков увеличили показатели IQ в период между 14 и 18 годами, когда, соответственно, началось и закончилось исследование.

Далеко не все подозревают, что число баллов, которые человек набирает, выполняя IQ-тест, не является фиксированным на всю жизнь и может изменяться со временем. Кроме того, объясняет Кэрол, у тех подростков в значительной степени изменилась структура мозга: «Те, кто добился успехов в математике, усилил области мозга, причастные к освоению математических понятий. То же самое относится к знанию английского языка».

Кэрол говорит, что мозг прекрасно адаптируется к новым ситуациям. Он, словно мышца, разрабатывается, если его тренировать новыми и сложными задачами. В жизни не бывает периодов, когда мозг полностью статичен и не развивается. Нейроны мозга создают новые связи друг с другом и усиливают существующие.

Мой второй совет: практиковать оптимистичный внутренний диалог.

В рамках когнитивной поведенческой терапии представление о выученной беспомощности привело к появлению «тренировки жизнестойкости». По сути, это интерактивная образовательная программа с превентивной дозой когнитивной поведенческой терапии. Результаты одного исследования показали, что прошедшие этот курс дети стали менее пессимистичными и на протяжении последующих двух лет были менее склонны к депрессии.

Благодаря подобной терапии у пессимистичных студентов на протяжении последующих двух лет стало меньше симптомов беспокойства и за последующие три года уменьшились проявления депрессии.

Если, прочитав эту главу, вы пришли к выводу, что являетесь «махровым» пессимистом, я рекомендую вам обратиться за помощью к специалисту по когнитивной терапии. Много лет назад, когда я была подростком, я написала письмо «Дорогой Эбби»^[29], которая посоветовала мне сходить к терапевту. Помню, я тогда порвала ее письмо, потому что разозлилась, что она не предложила более простого, быстрого и эффективного решения.

Наверняка вы прекрасно понимаете, что прочитать двадцать страниц теста о научном подходе к надежде явно недостаточно, чтобы избавиться от глубоко заложенных внутри пессимистических мыслей. Когнитивная поведенческая терапия и, в частности, «тренировка жизнестойкости» – это очень полезные и эффективные вещи. Но на них я, увы, не могу долго заострять внимание в рамках этой книги.

Вы в состоянии контролировать свой внутренний диалог и научиться делать так, чтобы он не мешал вам двигаться к поставленным целям. Постепенно и с помощью специалистов вы сможете изменить свои мысли, чувства и, главное, реакции на трудности.

Мы скоро переходим к последнему разделу книги «Развитие упорства: внешние факторы», поэтому позвольте дать вам последний совет – как научиться надеяться. Просите окружающих о помощи!

Несколько лет назад я познакомилась с математиком по имени Ронда Хьюгс. Ронда к тому времени уже вышла на пенсию. Никто из ее семьи не учился в колледже, но когда Ронда была молодой, ей математика нравилась гораздо больше, чем работа стенографистки. Ронда защитила кандидатскую диссертацию по математике и разослала свое резюме в 80 университетов. Из них 79 отвергли ее кандидатуру, и она пошла работать в университет, который ее пригласил.

Ронда сама связалась со мной, потому что у нее был один вопрос, касающийся теста Шкалы упорства. «Я не понимаю пункта "Меня не пугают неудачи". Это полная бессмыслица. Да любого человека пугают неудачи! Меня-то уж точно. Мне кажется лучше писать "Неудачи пугают меня недолгое время. Я их переживаю и встаю на ноги"».

Да, Ронда, ты совершенно права! И я изменила слова в этом пункте.

Однако самое любопытное в истории Ронды, что всякий раз подниматься с земли ей помогали окружающие, и она решила, что просить о помощи не только не зазорно, но и полезно.

Вот одна из рассказанных ею историй.

«У меня был преподаватель, который понял, что я стану математиком, гораздо раньше меня самой. Одну из своих контрольных у него я написала очень плохо, пришла к нему в кабинет и расплакалась. Вдруг он вскочил со стула и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Потом через довольно долгое время вернулся и сказал: «Девушка, вам надо специализироваться на математике. Вы совершенно неправильно выбрали себе курсы». Он сказал мне, на какие курсы я должна пойти и какие предметы взять, и сообщил, что преподаватели, ведущие эти предметы, мне помогут».

Приблизительно двадцать лет назад Ронда вместе с другим математиком Сильвией Боземан стала одним из основателей программы EDGE (Enhancing Diversity in Graduate Education – «Повышение разнообразия в высшем образовании»).

– Некоторые считают, что для занятия математикой требуются какие-то особенные таланты, – рассказывала мне Сильвия. – Считается, что надо родиться математическим гением, хотя на самом деле это совсем не так. Мы с Рондой не уставали повторять: «Способность к математике надо развивать. И ни в коем случае не сдаваться!»

– В моей жизни я столько раз разочаровывалась и хотела все бросить, чтобы заняться чем-нибудь более легким, – говорила мне Ронда. – Но всякий раз рядом оказывался человек, который убеждал меня не сдаваться. Мне кажется, что такая помощь со стороны будет полезна каждому. А вы как думаете?

Часть III
Развитие упорства: внешние факторы

Глава 10
Развитие упорства у ребенка

«Что я могу сделать, чтобы развить упорство у своих подопечных?»

Этот вопрос мне задают, по крайней мере, раз в день. Иногда он исходит от тренера, иногда от предпринимателя или президента компании. На прошлой неделе я услышала его от учительницы четвертого класса, а за неделю до этого – от профессора математики в небольшом колледже. Этот вопрос мне задавали генералы армии и адмиралы флота, но чаще всего – переживающие за своих детей родители.

Все задающие мне этот вопрос думают как родители, пусть даже некоторые из них не имеют детей. Английское существительное parents, то есть «родители», и глагол parenting, то есть «воспитание», происходят от латинского корня, означающего «приводить» или «растить». Любой человек ведет себя подобно родителю, если спрашивает, как можно вызвать интерес у его подопечных, как развивать их, вселять надежду и воспитывать целеустремленность.

* * *

Я спрашиваю в ответ: что им подсказывает интуиция о том, как взрастить упорство? И слышу совершенно разные версии.

Некоторые считают, что упорство куется в борьбе с трудностями. Другие вспоминают цитату Ницше: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее»^[30].

От слов Ницше на ум приходят строгие матери и отцы, которые постоянно критикуют своих чад, стоя у разметки футбольного поля и давая советы, как выиграть этот матч. Такие родители, вполне возможно, могут цепью приковать ребенка к пианино или скрипке и будут орать на него, когда он получит «пять» с минусом.

С другой стороны, мы прекрасно знаем, что, кроме таких авторитарных и упертых родителей, существуют родители любящие и заботливые.

Сто лет назад большим авторитетом в этом вопросе считался главный преподаватель психологии в Университете Хопкинса по имени Джон Уотсон. В 1928 г. Уотсон выпустил бестселлер «Психологическое воспитание младенцев и детей», где писал, как воспитать ребенка, «который умеет забыться в игре и в учебе, который быстро учится преодолевать мелкие невзгоды жизни… и который, наконец, достигая взрослого возраста, получает стабильную работу, у него в полной мере сформированы привычки и его уже не выбросит из седла даже самая серьезная жизненная проблема».

Вот какой совет Уотсон давал родителям: «Никогда не обнимайте и не целуйте детей. Никогда не позволяйте им сидеть у себя на коленях. Если вы очень хотите, то можете поцеловать ребенка в лоб, желая ему спокойной ночи. По утрам пожимайте детям руки. Погладьте ребенка по голове, если он прекрасно выполнил какое-либо сложное задание». Уотсон рекомендует, чтобы дети, «начиная практически с рождения», сами разбирались со своими проблемами, а также чтобы родители часто меняли нянек и других людей, которые заботятся о детях, дабы у ребенка не сложилось нездоровой привязанности к одному из взрослых. Вообще, по мнению Уотсона, надо как можно меньше над ребенком «ворковать» и его лелеять – чтобы воспитать человека, способного покорить мир.

Как вы понимаете, большинство людей совершенно не следуют его советам.

Сторонники мягкого подхода к воспитанию считают, что настойчивость и страсть в ребенке можно развить только беззаветной любовью и неизменной поддержкой всех молодых начинаний. Они часто обнимают своих чад, разрешают им очень многое и утверждают, что дети по природе своей – искатели сложностей и приключений, а их внутреннее желание стать экспертом в какой-либо области может раскрыться, как цветок, только если их окружить любовью и заботой.

Когда дети почувствуют, что над ними не нависает тень строгих родителей, они неизменно начнут заниматься тем, что их интересует. А потом автоматически придет дисциплинированная практика, упорное освоение выбранного дела, а также твердость духа при столкновении с трудностями.

Вот две крайние точки зрения по поводу строгости в воспитании. На этом континууме между поддерживающим и требовательным родительскими подходами находится еще либеральный «центрированный на ребенке» подход – чуть левее от центральной точки континуума.

* * *

Так как же воспитывать упорство? В ежовых рукавицах и с самыми высокими требованиями и стандартами или с нежностью и любовью?

Я – ученый и должна сказать, что для точного ответа на этот вопрос необходимы дополнительные исследования. Существуют тонны исследований по самым разным вопросам воспитания, и очень немногие касаются упорства, а разработок, касающихся воспитания и упорства одновременно, нет вообще.

Но я и мать двух замечательных девочек, поэтому у меня нет времени ждать, пока наберется достаточная научная база по этим вопросам. Как и всем родителям, мне приходится принимать решения прямо сейчас. Мои девочки растут, и мы с мужем воспитываем их, как можем. Кроме того, я как профессор и директор лаборатории по долгу службы общаюсь с десятками молодых людей, которым не помешало бы стать более упорными.

Я внимательно взвесила все «за» и «против» и проанализировала аргументы обеих сторон. Я решила поговорить со Стивом Янгом. Он – хороший пример строгого родительского воспитания. Необыкновенно упорный человек и известный квотербен, Стив вырос в семье мормонов. С юных лет он подрабатывал почтальоном, каждый день до начала школьных занятий изучал Библию, никогда не употреблял алкоголя и не ругался.

А в качестве примера гораздо более либерального воспитания мне рекомендовали Франческу Мартинез – англичанку, стэндап-комика, которая не лезет за словом в карман. Отец Франчески работает писателем, а мама занимается вопросами охраны окружающей среды и экологии. Ее родители совершенно спокойно разрешили дочери в шестнадцать лет бросить школу и нисколько не возражали против того, что она выпустила мемуары под названием «А что такое, блин, нормальный?»^[31].

Давайте начнем сравнение этих молодых людей с описания жизни Стива Янга.

Стив играет в команде San Francisco 49ers, и Национальная футбольная лига дважды присуждала ему титул самого ценного игрока. Стива назвали самым ценным игроком по итогам «Супербоул-XXIX», во время которого он совершил рекордное количество тачдаунов, а именно шесть. После ухода из большого спорта Стив имел самый высокий рейтинг в истории НФЛ.

– Мои родители – это основа всего, что у меня есть, – говорит Стив. – Я считаю, что каждый ребенок достоин того, чтобы получить хорошее воспитание.

И вот его история.

Стив играл в футбол еще в школе, после окончания которой его активно звали в самые разные колледжи. Но он пошел в Университет Бригама Янга, где стал восьмым квотербеком. Поскольку перед ним и выходом на поле стояли еще семь квотербеков, тренер назначил его в «команду-мясорубку», в составе которой были самые плохие игроки, их использовали во время тренировок обороны основного состава.

– Ох, как же я хотел вернуться домой, – вспоминает Стив. – Весь первый семестр я ходил на занятия в колледж с сумками, полностью упакованными для отъезда домой… Помню, однажды позвонил отцу и сказал: «Тренеры моего имени запомнить не могут. Я для них просто чушка, которую надо свалить во время тренировки защиты. Пап, это ужасно. Я ожидал совершенно другого… Я хочу вернуться домой».

Отец, которого Стив описывает как «крепкого орешка высшей степени», ответил сыну так:

– Ты можешь бросить колледж… Но ты не можешь вернуться домой, потому что я не хочу жить под одной крышей со слабаком, который не смог добиться того, чего хотел. И ты сам об этом прекрасно знаешь. Так что сюда ты не возвращаешься.

Стив остался в колледже. На протяжении всего тренировочного сезона Стив первым приходил на поле и последним с него уходил. Он начал качаться и тренироваться дополнительно, кроме тренировок с командой.

– В конце поля была натянута огромная сетка. Я садился на корточки в центре перед сеткой, хватал мяч, делал три шага и бросал. С начала января по конец февраля я сделал более 10 000 таких бросков. Моя рука болела. Но я хотел быть квотербеком.

На втором курсе Стива сделали вторым квотербеком. На третьем курсе он стал квотербеком, начинавшим игру. На последнем курсе он получил награду Дэвида О’Брайана, присуждаемую лучшим квотербекам страны.

За время его спортивной карьеры было еще немало трудных периодов, когда он очень хотел бросить занятия спортом. Всякий раз он спрашивал совета у отца, и всякий раз отец не разрешал ему бросать спорт.

Один из сложных переломных моментов произошел, когда Стив играл в бейсбол в средней школе.

– Мне было тогда тринадцать лет, – вспоминает он. – На протяжении всего года во время игры я ни разу не отбил ни одного мяча. Это было кошмарно… И так продолжалось весь сезон.

После окончания сезона Стив сообщил отцу, что собирается бросить бейсбол.

– Отец посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Ты не можешь бросить. У тебя есть способности, поэтому ты должен вернуться на поле и работать».

На поле они вышли вместе с отцом. Тот кидал мяч, а Стив отбивал.

– Было очень холодно, погода стояла ужасная, шел снег с дождем, он кидал мяч, а я отбивал.

Во время учебы в последнем классе школы Стив стал капитаном школьной бейсбольной команды.

Уроки упорства, которые преподнес ему отец, пошли Стиву на пользу, когда он в составе команды San Francisco 49ers четыре года сидел на скамейке запасных. Стив решил не переходить в другую команду, а предпочел учиться мастерству у Джо Монтаны – защитника, который, будучи капитаном команды, четырежды привел ее к победе в супербоуле.

– Если я хотел расти и учиться, то должен был остаться в San Francisco 49ers, хотя учиться было убийственно сложно… Я неоднократно думал бросать спорт. По ночам мне снилось, как болельщики на поле меня освистывают, и я боялся позвонить отцу. Я знал, что он мне скажет: «Держись до конца».

* * *

Читатель, вполне вероятно, сделает вывод, что родители упорных детей чересчур авторитарны, что они руководят ребенком, основываясь на своих собственных стандартах, совершенно не принимая во внимание его желания и потребности.

Прежде чем читатель вынесет окончательный приговор, я хочу, чтобы он прочитал отрывки из разговора, который у меня произошел с родителями Стива – Шерри и ЛеГрандом Янгами. Интересно, что все члены семьи называют отца ЛеГранда его детским прозвищем, которое очень точно описывает его характер, – Grit, то есть Упорный.

– Он верит, что надо трудиться, не бояться трудностей и не ныть, – такими словами описывает своего отца брат Стива Майк. – Это прозвище нашему отцу очень подходит.

Упорный Янг-старший работает адвокатом с крупными корпорациями. За всю жизнь он не пропустил практически ни одного рабочего дня. Приблизительно 25 лет назад он тренировался в спортзале организации молодых христиан YMCA, и один из парней, посещавший тот же спортзал, вызвал его на состязание – кто сможет сделать больше приседаний. Спустя год после договора о состязании оба его участника умели приседать около тысячи раз. Тут соперник Упорного вышел из игры. Но Янг-старший не остановился. Он продолжал соревноваться сам с собой до тех пор, пока не смог проделать 10 000 приседаний без перерыва.

Когда я позвонила родителям Стива, я ожидала, что они окажутся холодными и формальными. Однако первыми словами Шерри были: «Мы очень рады с вами поговорить! Наш Стив – прекрасный парень!»

Потом Упорный пошутил, спросив меня, почему, учитывая тему моей работы и его кличку, я не связалась с ним раньше.

Я немного успокоилась, и они рассказали мне, как каждый из них научился упорно работать еще с самых малых лет.

– Мы жили на семейной ферме. Целое поколение, – объяснила Шерри. – У крестьян всегда полно дел, и у меня в семье были свои обязанности.

В десять лет она уже собирала черешню. Упорный тоже в детстве собирал черешню, а чтобы заработать на свою бейсбольную форму и перчатки, ему пришлось косить газоны, заниматься доставкой газет на велосипеде – между домами, расположенными друг от друга на расстоянии нескольких километров, а также брать любую работу по хозяйству.

Когда у Упорного и Шерри появились дети, они сознательно решили воспитать их так, как воспитывали их самих.

– Наша цель была проста – научить детей дисциплине, – говорил Упорный, – и делать все то, что делал я сам. Ведь само по себе ничего не происходит. Этому надо научиться. Очень важно, чтобы дети научились заканчивать то, что начали.

Без обиняков и напрямую Стиву и его братьям и сестрам дали понять: все, под чем они «подписываются», то есть начинают делать, они должны закончить.

– Я говорил им, что делать надо до конца. Тут нельзя сказать: «Ой, я устал!» Если ты решил что-то сделать, то ты должен это сделать. Будут периоды, когда тебе совсем не захочется этим заниматься, но это придется пережить.

Достаточно строго, как вы считаете? Но если послушать дальше, то становится ясно, что Янги-родители всей душой болеют за своих детей и их поддерживают.

Стив вспоминает историю, как он в девятилетнем возрасте играл в футбол и противник применил против него запрещенный прием – захват за шею. Потом он увидел, как его мать подошла к противнику, схватила его за грудки и сказала, что это был первый и последний раз, когда он так обошелся со Стивеном.

По своей работе адвоката, занимающегося корпорациями, Стив часто путешествует и отсутствует дома.

– Большая часть коллег в таком же положении, как я, оставались на выходные в том городе, в котором тогда работали. Потому что, закончив рабочую неделю вечером в пятницу, в понедельник утром мы должны снова быть на работе. Но это не про меня. Я всегда делал все возможное, чтобы на выходные оказаться дома.

Иногда сами путешествия домой являли яркое доказательство его характера.

– Однажды я оказался в Монтане и вел переговоры с руководством алюминеплавильного завода. В пятницу вечером я беру такси и еду в аэропорт, но оказывается, что все рейсы отменены из-за тумана.

Я на секунду задумалась, что бы я сама предприняла в подобной ситуации, а потом, постепенно краснея, слушала продолжение истории Упорного. Он взял напрокат машину, доехал до Спокейна, оттуда вылетел в Сиэтл, потом в Сан-Франциско, и, наконец, только третьим самолетом прибыл на следующее утро в аэропорт Кеннеди в Нью-Йорке. Он снова пересел во взятый напрокат автомобиль и добрался до Гринвича, штат Коннектикут.

– Это я рассказываю не для того, чтобы себя похвалить, – говорит он. – Просто для меня важно быть с детьми, их поддерживать, чем бы там они ни занимались, спортом или чем-нибудь еще.

Шерри и Упорный очень тонко чувствовали настроение ребенка и его эмоциональные потребности. Стив, например, был очень стеснительным и всего боялся.

– Мы поняли, что есть вещи, которые он не может заставить себя сделать, – рассказывает Упорный. – Во втором классе он отказался идти в школу. Когда ему было двенадцать лет, он не хотел ехать в лагерь скаутов. Он никогда не ночевал дома у своих приятелей.

Мне не верилось, что бесстрашный защитник Стив Янг был в детстве таким тихоней. Родители не могли ничего поделать со страхами Стива. Однажды Упорный отвез Стива из школы на один день в дом его дяди и тети, и Стив всю дорогу плакал в машине. Он был в ужасе, что окажется так далеко от дома. Упортный ничего не понимал.

Я напряглась, ожидая продолжения рассказа – как родители реагировали на поведение мальчика. Они наверняка попросили его «собраться»? Или они его наказали, отняв у него какие-либо привилегии?

Нет и еще раз нет. В описании Упорным случая, когда Стив отказался идти в школу, отец больше спрашивал и слушал, чем читал ребенку нотации.

– Я спросил: «Тебя кто-то дразнит или достает?» Он ответил: «Нет». «Тебе не нравится учитель?» «Нет, мне очень нравится учитель». – «Ну, а чего ты в школу не идешь?» – «Не знаю. Просто не хочу идти в школу».

Шерри пришлось несколько недель сидеть в классе до тех пор, пока Стив не почувствовал себя в школе достаточно комфортно.

– У него была боязнь расставания, – объясняет мне Шерри. – В то время мы точно не знали, как описать этот диагноз. Но понимали, что по большому счету с ним все в порядке, ему надо было просто кое-что «проработать» и перебороть свой страх.

Потом я спрашивала мнение Стива о том сложном семестре в Университете Бригама Янга и заметила, что если бы люди знали только эту часть истории, то сочли бы его отца настоящим тираном. Да какой отец может запретить сыну вернуться домой, когда тот об этом просит?

– Да, – кивнул Стив. – Все надо воспринимать в контексте событий.

Я замолчала и начала слушать.

– Контекст был таким, что мой отец меня знал. Он знал, что я очень хочу бегом броситься домой, и понимал – если он разрешит мне это сделать, то позволит мне поддаться моим страхам. Все это он сделал из любви ко мне, – заканчивает Стив. – Было непросто, но все из любви.

А где именно проходит граница такой любви и жесткого давления?

– Я знал, что решение принимаю сам, – ответил мне Стив. – И я знал, что отец не будет принимать его за меня. Главное, отец должен представить ребенку ситуацию так, чтобы тот понял: «Я от тебя ничего не хочу. Я не хочу тебя контролировать. Я не стремлюсь, чтобы ты вырос точно таким, как я, не собираюсь заставлять тебя делать то, чем занимался я сам. И я не прошу тебя делать того, чего сам не делал». Отец мне с самого раннего возраста показал, что проблема здесь совсем не в нем. Просто если чем-то занимаешься, то надо отдавать этому все свои силы.

– Во всем, что он делал, было бескорыстие и отсутствие эго. Вот такой была его любовь в ежовых рукавицах, – закончил Стив. – И мне кажется, это очень важно. Если любовь проявляется только в том, чтобы контролировать ребенка, он тут же это поймет. Этого никак не скрыть. Я знаю, что мои родители говорили: «Мы желаем тебе успеха. Мы здесь не важны, мы думаем о тебе».

* * *

Если встреча с семьей Янгов показала, что выражение «жесткая любовь» не обязательно содержит в себе противоречие, то вот вам история Франчески Мартинез и ее родителей Тины и Алекса.

Британская газета Observer назвала Франческу одним из самых смешных комиков страны. Она выступает перед полными залами по всему миру. Во время выступлений она часто матерится (в отличие от семьи Янгов, где такие слова исключены), а после выступления нередко пьет. Как и ее родители, Франческа всю жизнь была и остается вегетарианкой, атеисткой, она вне политики, хотя придерживается левых взглядов.

Когда ей было три года, врачи поставили ей диагноз – детский церебральный паралич (ДЦП). Сама Франческа называет свою болезнь словом «трясучка». Врачи сказали ее родителям, что их ребенок «никогда не сможет жить нормальной жизнью». Однако Тина и Алекс решили, что на свете нет доктора, который может с уверенностью утверждать, кем и какой будет их дочь.

Стать звездой стэндапа непросто и совершенно здоровому человеку, не говоря уже о тех, кому сложно даже выходить на сцену и произносить согласные. Как и многие другие начинающие комики, Франческа четыре часа добиралась в одну сторону до клуба, в котором в течение десяти минут бесплатно выступала. Она много часов потратила на звонки телепродюсерам, пытаясь привлечь их интерес к себе и своим выступлениям. В отличие от других комиков перед каждым выходом на сцену ей приходится делать дыхательные упражнения и упражнения для голоса.

– Я не считаю, что заслуживаю особой похвалы за то, что страстно отношусь к работе, – говорила мне Франческа. – Мне кажется, что это качество я унаследовала от родителей, которые всегда меня любили и поддерживали. Они всегда были позитивными и неизменно поддерживали меня, и именно поэтому я считаю, что могу достичь всего, чего захочу.

Учителя школы, где училась Франческа, не были в восторге от ее выбора карьеры, ведь ей сложно было и ходить, и говорить. Преподаватели вообще считали, что глупо бросать школу ради того, чтобы стать комиком. «Франческа, – говорили они с глубоким вздохом. – Может, ты выберешь какую-нибудь более спокойную профессию? Например, связанную с компьютерами?» Но Франческа не могла представить работы более скучной, чем офисная. Она попросила совета у родителей. «Иди туда, куда зовут твои мечты, – ответил ей Алекс. – А если что-то не сложится, тогда будем думать».

– Моя мама тоже полностью меня поддержала, – вспоминает Франческа и после паузы с улыбкой добавляет: – Мои родители вполне спокойно отнеслись к тому, что я в шестнадцать лет бросила школу и стала телеактрисой. Они позволили мне «клубиться» по выходным с друзьями и разными похотливыми персонажами, которые угощают молодых девушек коктейлями с сексуальными названиями.

Я спросила Алекса, что он имел в виду, когда советовал дочери идти туда, куда зовет ее мечта. Алекс сказал, что младший брат Франчески Рауль тоже бросил школу в шестнадцать лет и пошел подмастерьем к известному художнику-портретисту.

– Мы не настаивали, чтобы наши дети выбрали профессию врача или адвоката. Я считаю, что если человек очень хочет чем-нибудь заниматься, то это и есть его призвание. Франческа и ее брат – настоящие трудяги, и они обожают то, чем занимаются.

Тина совершенно согласна со своим мужем.

– Я всегда считала, что эволюция и природа наделили наших детей особыми способностями, и у каждого из них есть собственная судьба. Если ты заботишься о растении, вовремя поливаешь его, оно вырастет большим и сильным. Необходимо создать плодородную почву и атмосферу, когда детей слушают и им помогают. Если детям доверять, они сами поймут и сделают то, что для них хорошо.

Франческа говорит, что ее «суперкрутые» родители поддерживали в ней надежду даже тогда, когда, казалось, никакой надежды и быть не может.

– Главное – продолжать делать то, во что ты веришь. Эта вера приходит от понимания собственной ценности. А эта ценность, уверенность в себе, возникает благодаря отношению к тебе окружающих и самых близких.

Может показаться, что Тина и Алекс из числа родителей, которые позволяют своим детям буквально все. Я задала им прямой вопрос, что они думают об этом.

– У меня аллергия на избалованных детей, – отвечает Алекс. – Я считаю, что детей надо любить и принимать такими, какие они есть, но при этом должны быть четкие правила, которым их надо научить. Например: «Нет, нельзя бить сестру по голове палкой. Ты должен делиться. Нет, не получится иметь все, что ты хочешь и прямо сейчас». Родительский подход должен быть здравым.

Алекс приводит пример. Он хотел заставить Франческу делать упражнения, которые ей прописали врачи. Франческа ненавидела эти упражнения. Из-за них она с отцом воевала несколько лет подряд. Франческа считала, что может прожить, не выпячивая свои ограничения, а отец считал, что должен настоять на выполнении предписаний врачей. Вот как пишет Франческа об этом в своей книге: «Хотя во многом эти годы были счастливыми, зачастую происходили бурные сцены с громким хлопаньем дверей и бросанием в стену предметов».

Не будем обсуждать, можно ли было решить конфликт более мягкими способами. Алекс считает, что ему надо было больше убеждать дочь в необходимости делать упражнения и объяснить, почему именно он так сильно настаивает на их выполнении. В этой истории интересно вот что. Да, родители Франчески в ней души не чаяли и позволяли делать, что она хочет, но тем не менее настаивали на определенной дисциплине. Получается, что Алекс и Тина – не такие уж расслабленные родители из коммуны хиппи.

Алекс – писатель, и мне было любопытно услышать, какую трудовую этику он прививал своим детям.

– Надо приложить усилия, чтобы закончить начатое дело. Когда я был моложе, то встречал кучу людей, которые что-то там писали. Они говорили: «О, я тоже писатель, но я еще ни разу не дописал начатую вещь до конца». Тогда, с моей точки зрения, ты вообще не писатель. Ты просто некто, чирикающий что-то на листе бумаги. Если тебе есть что сказать – полный вперед, говори. И говори до конца.

Тина соглашается, что детям нужны не только свобода, но и определенные ограничения. Она сама преподаватель и активист борьбы за окружающую среду. Она часто наблюдала, как родители вступают с детьми в переговоры, умоляя что-то сделать.

– Мы учили наших детей жить по четким принципам и моральным установкам, – говорит она. – Мы объясняли, почему хотим, чтобы было так и не иначе, и они всегда знали границы, за которые не стоит заходить. Кстати, и у нас не было никакого телевизора, – добавила Тина. – Это гипнотизирующий ящик, и мы не хотели, чтобы он стал для нас заменой общения. Поэтому у нас дома просто не было телевизора. Если дети хотели посмотреть что-то конкретное, то могли дойти до домов бабушек и дедушек и сделать это там.

* * *

Так какие же выводы мы можем сделать из историй Стива Янга и Франчески Мартинез? И вообще, что говорят и думают упорные люди о своих родителях? Я заметила определенное сходство: научить упорству можно только упорством.

Но я – ученый, и, чтобы меня убедить окончательно, нужны факты и много информации. Через десять лет у меня будет достаточно данных о влиянии и пользе упорства в воспитании детей. Но поскольку есть люди, о которых мы заботимся, и нашу заботу не поставишь на «паузу», я все же выскажу свои догадки и соображения.

Определенные схемы наблюдаются в десятках результатов очень тщательно проведенных научных исследований воспитания (но не упорства). Эти схемы вполне понятны, если мы будем учитывать все, что узнали о человеческой мотивации со времен Джона Уотсона и его совета «Нечего с ними нянчиться». И те же схемы прослеживаются в многочисленных интервью, которые я провела с известными спортсменами, художниками и учеными. Мы наблюдаем нечто подобное и в выводах исследований Бенджамина Блума и его команды тридцать лет назад. Хотя воспитанию в исследовании не уделяли особого внимания (чаще всего родителей привлекали в качестве «свидетелей», способных подтвердить некоторые биографические детали из жизни их известных сыновей и дочерей), одним из главных выводов всей работы была важность правильного воспитания.

Так вот, теперь я скажу, что думаю на эту тему.

В первую очередь не бывает в чистом виде слишком требовательного и/или чересчур попустительского стиля воспитания. «Жесткая любовь» – это тщательно выверенный баланс между уважением и любовью с одной стороны и соблюдением четкой дисциплины, необходимой для достижения определенных целей. Поддерживать такой баланс совершенно реально.

Это прекрасно удалось родителям Стива Янга и Франчески Мартинез. Родители-Янги вели себя строже, но это не значит, что они любили сына меньше. Родители-Мартинез многое позволяли своей дочери, но в определенных аспектах стояли на своем. И Янгов, и Мартинез можно назвать семьями, построенными вокруг детей, потому что интересы детей обе семьи ставили во главу угла. Но они не считали, что у их детей есть право последнего слова в вопросах, как делать то, что они делают, сколько сил вкладывать в работу и когда бросать начатое дело.

Ниже вы увидите график, показывающий, в каких категориях психологи описывают разные стили родительского воспитания. На графике две оси: поддерживающий – неподдерживающий стиль и требовательный – нетребовательный.

Верхний правый квадрат отражает стиль родителей одновременно и требовательных, и поддерживающих. Такой вид родительства иногда называют авторитетным (в отличие от авторитарного). Но тут может возникать путаница из-за двух похожих слов. Я называю этот стиль мудрым родительством, поскольку такие родители точно оценивают все желания своих детей. Они понимают, что детям нужна любовь и вместе с тем – четкие рамки и ограничения, дабы они полностью могли раскрыть свой потенциал. Авторитет таких родителей основывается на знаниях и мудрости, а не на принуждении.

Три оставшихся квадрата обозначают три других распространенных родительских подхода, в том числе одновременно нетребовательный и неподдерживающий стиль у родителей с небрежным подходом к воспитанию. Родители, игнорирующие своих детей, создают в семье нездоровую эмоциональную атмосферу, но я не буду останавливаться на этом, поскольку нас интересует, как упорные родители воспитывают упорных детей.

Авторитарные родители требовательны, но не оказывают детям поддержки. Сторонником этого подхода был Джон Уотсон, который надеялся таким образом закалить характер ребенка. Снисходительные, или либеральные, родители, наоборот – нетребовательны и всегда поддерживают детей.

Когда психолог Лэрри Стейнберг зачитывал вступительную речь президента перед членами Общества исследования проблем подростков, он предложил наложить мораторий на дальнейшее исследование стилей родительского воспитания. По его мнению, за многие годы собрано уже достаточно доказательств преимущества поддерживающего, но требовательного подхода, и ученым стоит перейти к более интересным и мало исследованным вопросам. Все это именно так. За последние тридцать лет множество исследований однозначно показали, что дети мудрых родителей добиваются больших успехов в жизни, чем дети, выросшие в семьях с любым другим подходом к воспитанию.

Лэрри, например, провел одно исследование, в котором 10 000 американских подростков заполнили опросники о поведении своих собственных родителей. Независимо от пола, национальности, принадлежности к социальному классу и полноты семьи (в разводе родители или нет) – подростки, жившие с родителями, уважающими их, тепло относящимися, но требовательными, получали в школе более высокие оценки, чувствовали себя более независимыми, реже тревожились и впадали в депрессию и были менее склонны к асоциальному поведению.

Аналогичные результаты принесли исследования, проведенные практически по всему миру и с детьми самых разных возрастов. Данные долгосрочных исследований подтверждают, что указанные преимущества у детей могут сохраниться на протяжении десяти лет и дольше.

Вот одно из важнейших открытий всех исследований воспитания: не так важно то, что родители говорят своим детям, гораздо важнее то, что дети слышат.

То, что на первый взгляд может показаться типичным авторитарным воспитанием (например, отказ от телевизора, запрет нецензурных выражений), бывает принудительным и непринудительным. С другой стороны, либеральное воспитание может выглядеть слишком мягким (скажем, когда ребенку разрешают бросить школу). Но и такой подход может лишь означать, что родители считают некоторые общественные стереотипы совершенно не обязательными для выполнения.

В любом случае не стоит ввязываться или делать какие-либо выводы из сцены в магазине, когда мать отчитывает свое дитя. В большинстве случаев мы не знаем контекста и понятия не имеем, как ребенок воспринимает то, что ему говорят, а здесь важно именно то, что он думает и переживает.

Являетесь ли вы сами мудрым родителем? Чтобы выяснить это, используйте опросник, разработанный психологом и специалистом по работе с детьми Нэнси Дарлинг. С каким числом утверждений ваш ребенок без тени сомнения готов согласиться?

Обратите внимание, часть предложений выделена курсивом. Это так называемые «обратно закодированные» контрольные вопросы. Если ребенок соглашается с этими утверждениями, то вы, вероятно, не такой уж психологически мудрый, каким хотели бы себя считать.

Отношения поддержки, теплые отношения

Я знаю, что родители помогут, когда у меня возникнут проблемы.

Мои родители много со мной говорят.

Мы вместе с родителями занимаемся веселыми делами.

Моим родителям не очень нравится, когда я рассказываю им о своих проблемах.

Мои родители практически никогда не хвалят меня, когда я что-то хорошо сделал.

Отношения поддержки, уважительные

Мои родители считают, что я имею право на свою точку зрения.

Мои родители говорят, что знают лучше меня, и я не должен оспаривать их мнение.

Мои родители уважают мое личное пространство.

Мои родители предоставляют мне определенную свободу.

Мои родители принимают большинство решений по поводу того, что я должен делать.

Требовательные

Мои родители считают, что я должен следовать всем правилам, заведенным в семье.

Мои не обращают внимания на некоторые мои проступки.

Мои родители подсказывают мне, как я могу сделать что-то лучше.

Когда я делаю что-то неправильно, мои родители меня не наказывают.

Мои родители ожидают, что я все буду делать наилучшим образом, даже если это очень трудно.

* * *

Воспитание в условиях поддержки, уважения и высоких стандартов дает детям много преимуществ, одно из которых – обретение упорства. А самое главное – мудрые родители подают детям отличный пример своим поведением.

Дети до определенной степени копируют поведение отцов и матерей и даже стремятся догнать и перегнать своих родителей. Когда у маленького человека нет других примеров для подражания, на кого же ему еще равняться, как не на привычки, особенности речи и отношения самых близких людей? Дети говорят так, как говорим мы. Они едят так, как едим мы. Они перенимают наши вкусы – что нам нравится и что не нравится.

В ребенке заложен сильнейший инстинкт подражания взрослым. Более пятидесяти лет назад в Стэндфордском университете был проведен ставший классическим эксперимент. Группе детей дошкольного возраста показали, как взрослые играют с игрушками, а потом разрешили им самим поиграть. Половина группы детей наблюдала, что взрослые тихо и мирно играли в небольшие игрушки, но не трогали большие надувные куклы, которые валялись на полу комнаты. Вторая половина детей смотрела, как взрослые сначала начали играть в небольшие игрушки, а потом набросились на надувные куклы, принялись бить их кулаками, подбрасывать в воздух, пинать их и громко кричать.

Дети первой группы, наблюдавшие спокойную игру взрослых, поступили так же. А дети, наблюдавшие, как взрослые набрасывались на надувных кукол, вели себя по отношению к игрушкам так же агрессивно. Ученые писали, что поведение детей было практически идентичным тому, которое продемонстрировали им взрослые.

По мере роста ребенок начинает задумываться над своими действиями, некоторые из них осуждать, а другие – ценить и уважать. Если родители любят своих детей, относятся к ним с уважением и вместе с тем требовательны, те не просто следуют родительскому примеру, а благоговеют перед ним. Дети не только готовы делать, что им говорят, они понимают, почему их просят сделать именно так, а не иначе.

Дети начинают интересоваться разными занятиями, и зачастую теми же, которыми интересуются их родители. Например, отец Стива Янга был в свое время известным игроком команды Университета Бригама Янга. Отец Франчески Мартинез с ранних лет привил дочери любовь к слову и писательскому делу.

Бенджамин Блум и команда его исследователей обратили внимание на подобные параллели, работая с известными атлетами, художниками и учеными. Практически без исключений все требовательные, но любящие родители были «примером рабочей этики, сами показывали, как надо трудиться, прикладывали все силы для успешного завершения дела, которым занимались, всегда считали, что сначала работа, а развлечения потом, и личным примером демонстрировали детям необходимость упорной работы ради достижения далеких целей».

Более того, «большинство родителей считали совершенно естественным разрешать детям заниматься любимым делом».

Блум сделал вывод, что «интересы родителей каким-то образом передавались детям… Мы неоднократно наблюдали, как родители-пианисты отправляли детей играть в теннис, но их дети охотнее брались за уроки игры на фортепияно. А с детьми теннисистов было наоборот».

Многие из упорных и успешных людей, с которыми я провела интервью, говорили о своих родителях с гордостью и любовью, уверяя меня, что родители были для них лучшими примерами для подражания. Совершенно очевидно, что упорные дети не просто имитировали поведение своих упорных родителей, но перенимали их отношение к жизни.

Однако логика подсказывает, что не все дети мудрых родителей вырастут упорными людьми, поскольку такие родители не обязательно являются образцовыми примерами упорства. Мамы и папы, попадающие по своим характеристикам в верхний правый квадрат, то есть любящие, но требовательные, не всегда могут научить своих чад настойчиво идти к далеким и важным целям.

Если вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос упорным, обратите внимание, сколько страсти и сил вы сами вкладываете в достижение своих целей. Потом задайте себе вопрос, сможет ли ваш стиль воспитания заставить ребенка подражать вашему поведению и даже усовершенствовать его.

Если ответом на первый вопрос будет «вкладываюсь по полной», а ответом на второй вопрос – «с очень большой вероятностью», то вы уже учите своего ребенка быть упорным.

* * *

Чтобы развить в ребенке упорство, важны усилия не только мам и пап. Существуют наши родственники и друзья, которые в той или иной мере вносят свой вклад в воспитание следующего поколения. В роли поддерживающих, но требовательных учителей могут оказаться любые наши наставники.

Предприниматель в области IT Тоби Лютке – человек удивительно упорный, и у него в жизни был наставник, оказавший на молодого человека огромное влияние. Тоби живет в Германии. Он бросил школу в шестнадцать лет, потому что решил, что его там не учат ничему интересному и полезному. Он пошел работать в инженерную компанию в своем родном городе, где повстречался с программистом Юргеном, работавшим в небольшой комнате в подвале. Тоби описывал Юргена как «длинноволосого человека под пятьдесят лет, заядлого любителя рок-н-ролла и вообще персонажа, который бы легко сошел за своего на любом слете байкеров».

Тоби под чутким руководством Юргена пришел к выводу, что поставленный ему в школе диагноз – будто он неспособный ученик – совершенно не соответствует действительности и ничто не мешает ему стать блестящим программистом.

– Юрген был гениальным учителем, – вспоминает Тоби. – Он создал атмосферу, в которой мне было так легко развиваться, что я за год изучал то, на что люди обычно тратят десять.

Каждое утро Тоби приходил на работу и на столе находил распечатку кода, который сам написал накануне. Лист бумаги был исчеркан красными чернилами – Юрген писал свои комментарии, предложения и исправления. Юрген не жалел сил и времени, чтобы Тоби постиг все сложности программирования.

– Он научил меня не воспринимать ошибки как что-то личное, – вспоминает Тоби. – Все можно сделать лучше и проще, и все его комментарии и советы были для меня настоящим подарком.

В один прекрасный день Юрген поручил Тоби задание для General Motors. Компания дала Тоби денег, чтобы он купил себе приличный костюм, в котором должен был провести презентацию продукта и установить его на компьютерах General Motors. Тоби предполагал, что все разговоры с клиентом будет вести сам Юрген, но за день до презентации тот сообщил молодому человеку, что ему по делам надо быть совершенно в другом месте. Тоби был в ужасе, но тем не менее провел презентацию блестяще и установил все необходимые продукты на компьютерах клиента.

– И в будущем Юрген продолжал вести себя так же, – продолжал Тоби. – Он понимал мои возможности и давал мне задание, которое мне было по плечу, но все равно мне приходилось сильно волноваться. Постепенно путем проб и ошибок я научился… И преуспел.

Чуть позже Тоби основал интернет-компанию Shopify, через сайт которой продают свои товары тысячи магазинов. Не так давно доход этой компании превысил сто миллионов долларов.

* * *

Психологически мудрые учителя могут очень сильно повлиять на жизни своих учеников.

Рон Фергусон – экономист из Гарвардского университета. Вряд ли кто-либо собрал информации об эффективных и неэффективных учителях больше, чем он. Недавно он вместе с Гуманитарным фондом Гейтса исследовал учеников и учителей в 1892 разных классах. Исследование показало, что требовательные учителя год за годом ощутимо улучшают успеваемость своих учеников. (Их ученики говорят: «Наш учитель не принимает отговорок: «Я не умею» или «Не получилось», мы должны честно пытаться решить задание». Или: «Ученики в классе ведут себя именно так, как хочет учитель».)

Есть учителя, которые оказывают моральную поддержку и уважают учеников. О таких говорят: «Мой учитель видит, когда у меня возникают проблемы» или «Мой учитель хочет, чтобы мы честно высказывали свои мысли при всех». Такие преподаватели улучшают работу в классе, их ученики чувствуют себя счастливее, и большее их число стремится попасть после школы в колледж.

Рон считает, что можно быть мудрым преподавателем, или либералом, или авторитарным, или просто равнодушным. Но только мудрые учителя, судя по всему, помогают ученикам стать более компетентными и иметь высокие устремления в будущем.

Не так давно Дэвид Игер и Геофф Коэн провели эксперимент. Они хотели выяснить, какой эффект дает следующее поведение учителя: он предъявляет ученикам высокие ожидания, постоянно их поддерживает и им помогает. Ученые попросили преподавателей седьмого класса написать письменный отзыв каждому ученику на его сочинение, посоветовать что-то улучшить, а также всячески поддержать. Во время эксперимента учителя, как обычно, писали свои комментарии на полях эссе.

Потом преподаватели передали проверенные сочинения ученым, которые совершенно произвольным образом разделили их на две стопки. На половине эссе ученые прикрепили желтый стикер с надписью: «Я пишу тебе эти комментарии, чтобы дать тебе обратную связь по поводу твоей работы». Это были сочинения контрольной группы (плацебо).

На второй стопке эссе ученые прикрепили желтый стикер со следующим текстом: «Я пишу тебе эти комментарии, потому что жду от тебя высоких результатов и прочу тебе хорошее будущее». Это была обратная связь «мудрого наставника».

Чтобы сами учителя и другие ученики не видели приклеенные записки, каждое сочинение вложили в папки, которые учитель и раздал ученикам.

На следующей неделе ученикам предложили переписать сочинение, если они желают. Из контрольной группы приблизительно 40 процентов учеников решили переписать сочинение, а из тех, кто получил похвалу, – аж 80 процентов.

Кроме того, ученики, получившие стикер с поддерживающим текстом, сделали вдвое больше исправлений и дополнений, нежели согласившиеся переписать сочинение ученики контрольной группы.

Конечно, такой стикер никак не заменит ценных комментариев, конкретных действий, теплоты, уважения и действительно высоких ожиданий, о которых учитель говорит и которые проявляет к ученику ежедневно. Тем не менее этот пример свидетельствует, каким мощным оружием и прекрасным мотиватором является слово.

* * *

Далеко не все упорные и успешные люди, у которых я брала интервью, имели мудрых отца с матерью, но все припомнили какого-нибудь человека, который появился в нужное время, оказал поддержку, придал смелости и сподвиг на великие дела.

Вот пример Коди Коулмана. Пару лет назад Коди прислал мне электронное письмо. Он увидел в сети мою TED-лекцию об упорстве и хотел узнать, может ли переговорить со мной лично.

Коди учился в Массачусетском технологическом институте и осваивал электронную инженерию и компьютерные науки. Судя по всему, он должен был окончить вуз блестяще. Коди был совершенно убежден, что талант и возможности – это совсем не про него. Своим успехом он полностью обязан страсти и выдержке, которые проявлял долгие годы.

Коди родился в 45 километрах от Трентона, в штате Нью-Джерси в тюрьме Монмут. ФБР объявило его мать сумасшедшей после того, как она угрожала убить ребенка сенатора. Отца Коди никогда не видел. Опеку над Коди и его братьями взяла их бабушка. Однако не будем утверждать, что его бабушка была очень мудрым родителем. Она наверняка хотела быть строгой, но любящей, но ей было уже много лет, и сил у нее было мало. По словам Коди, он сам больше готовил и убирался, чем его бабушка.

– Мы были бедными, – вспоминал Коди. – Когда в моей школе собирали продукты для малоимущих семей и потом раздавали их, то мы всегда стояли первыми в очереди. Район, где мы жили, был тоже далеко не самым богатым и спокойным. Школы в моем районе были ниже среднего по всем возможным показателям.

– Мою жизнь не делало проще и то, что я не был ни спортсменом, ни особо умным и сообразительным в классе. Я дважды проходил курс одного класса по английскому языку. Мои оценки по математике были в лучшем случае самыми посредственными.

И что же произошло потом?

– Однажды к нам домой приехал мой старший брат. Он был на восемнадцать лет меня старше. Это было летом, после начала учебы в старших классах. Он приехал за мной на машине из Виргинии, чтобы отвезти к себе. По пути в Виргинию он поворачивается ко мне и спрашивает: послушай, а ты не собираешься пойти в колледж? «Не знаю, – ответил я ему. – Я хотел бы попасть в хорошую школу, скажем, в Принстон. – Но тут я испугался того, что сам сказал, и добавил: – Но в Принстон меня никто не возьмет». «А почему это тебя в Принстон не возьмут? – поинтересовался брат. – Оценки в школе у тебя не самые плохие. Ты начнешь больше трудиться, и если ты не будешь останавливаться на достигнутом, то вполне можешь туда попасть. Тебе терять совершенно нечего, поэтому стоит попробовать». И в тот момент у меня в голове что-то щелкнуло, – рассказывает Коди. – Я перестал задавать себе вопросы: «Зачем?» или «Возьмут ли меня?». Я понял, что если стану упорно трудиться, то смогу попасть в хороший колледж. Или, по крайней мере, у меня будет шанс попасть в хороший колледж. А если я не попробую, то точно никуда не попаду.

После начала следующего учебного года Коди засучил рукава и начал трудиться. За год до выпуска он уже учился на одни «пятерки». В последний год в школе он начал искать самый лучший колледж в стране, где изучают компьютерные науки и инженерное дело. Он понял, что ему хочется не в Принстон, а в Массачусетский технологический институт. И в это переломное время он встретил мудрую учительницу математики по имени Шантель Смит, которая начала ему активно помогать.

Шантель заплатила за его уроки вождения для сдачи на водительские права. Она нашла деньги на покупку всех необходимых учебных материалов после того, как он поступил в институт и переехал в общежитие. Шантель отправляла ему по почте свитера, шапки, перчатки и шерстяные носки, чтобы он спокойно мог пережить холодные бостонские зимы. Шантель встречала его, когда он приезжал домой на каникулы, и присутствовала на похоронах его бабушки.

Именно в доме Шантель Коди впервые в жизни нашел под рождественской елкой подарки, на упаковке которых было написано его имя, и у нее дома он впервые в жизни праздновал Пасху. В доме Шантель Коди впервые в жизни отмечал свой день рождения (ему тогда исполнилось 24 года), на который пригласил всех своих родственников.

Учеба в институте давалась нелегко, однако Коди был готов к трудностям. Учителя, профессора и студенты относились к нему с уважением.

Коди окончил Массачусетский технологический институт с отличием. Он остался в институте, чтобы пройти магистратуру по электронной инженерии и компьютерным наукам. Оценки у него были отличные, и разные институты предлагали ему писать докторскую, а компании из Силиконовой долины звали к себе на работу.

Коди решал, как лучше поступить: пойти работать или продолжить обучение в аспирантуре.

Он долго думал и решил пока отказаться от выгодных предложений работы – он решил писать докторскую. Этой осенью он начнет заниматься в аспирантуре в Стэндфордском университете. Вот первые строки из его заявления о зачислении в аспирантуру: «Моя миссия – использовать всю мою страсть к компьютерным наукам для пользы общества в целом. Я хочу стать примером успеха, который поможет изменить весь мир и его будущее».

У Коди не было мудрого отца или матери, бабушки или дедушки. Но у него был мудрый брат, который в ответственный и переломный момент сказал ему, что тот может достичь в жизни большего. У Коди была Шантель – мудрый учитель, создавшая все условия для его учебы, а также студенты и преподаватели университета, которые помогли ему осуществить его мечты.

Шантель говорит, что Коди всего добился сам: «Дело в том, что он сам меня многому научил. Благодаря Коди я поняла, что в жизни нет ничего невозможного. Он – один из самых добрых людей, с которыми меня свела судьба, и я очень горжусь, что он зовет меня матерью».

Однажды Коди выступал на местной радиостанции. В конце разговора его попросили дать совет людям, которые пытаются выбраться из сложных жизненных ситуаций.

«Не теряйте оптимизма, – сказал Коди. – Не обращайте внимания на стереотипы и представления, что можно и чего нельзя. Чтобы это понять, надо попробовать».

Вот что сказал Коди в конце того радиоинтервью: «В жизни ребенка огромное значение могут иметь не только родители. Если вам не все равно, если вы понимаете, что происходит, если у вас есть желание, вы можете помочь своему ближнему. Попытайтесь понять, что происходит в жизни другого человека, и помогите ему. Мне повезло, и мне помогли. И благодаря этому я изменил свою жизнь».

Глава 11
Игровое поле упорства

Однажды, когда моей дочери Люси было четыре года, она, сидя за кухонным столом, пыталась открыть небольшую упаковку с изюмом. Люси хотела есть, но никак не могла открыть коробку. Через минуту она сдалась, бросила коробку и отошла от стола. Я смотрела за происходящим из другой комнаты и думала: «Боже мой! Моя дочь сдалась, она так и не смогла открыть коробочку с изюмом! Из нее точно не получится упорного человека!»

Я взяла коробочку, подошла к Люси и хотела показать ей, как надо открывать упаковку. Дочь отказалась смотреть.

Спустя несколько дней я нашла поблизости от дома балетную студию для маленьких детей и записала в нее Люси.

Как у большинства других родителей, у меня было представление, что упорство воспитывается занятиями. Балетом, игрой на пианино, футболом… какой угодно организованной деятельностью (помимо детского сада или школы). Такого рода занятия имеют две основные черты. Во-первых, во главе секции или кружка стоит взрослый (в идеале требовательный, но внимательный), а не один из родителей ребенка. Во-вторых, эти занятия должны развивать интерес, давать возможность что-то практиковать и дарить надежду. Балетная студия, театральный кружок, секция баскетбола – вот места, где в игре дети имеют возможность развивать свое упорство.

* * *

Сведений о роли дополнительных занятий явно недостаточно, чтобы сделать какие-либо научно обоснованные выводы. Не существует специальных исследований с участием детей, посещающих секции. Понятно, что родители не станут отдавать детей только ради эксперимента заниматься тем, что им не нравится, а ученые по этическим соображениям не могут заставить детей ходить или не ходить в кружки и секции.

Тем не менее, как мать и ученый, я настоятельно рекомендую записать ребенка в секцию или на любой внеклассный вид деятельности, который ему нравится. Если бы у меня была волшебная палочка, я узнала бы, что кому нравится, и записала бы всех детей мира (учеников младших классов) в какую-нибудь секцию, а старшеклассников – в две подходящих им секции. И еще настояла б, чтобы они посещали эти занятия, по крайней мере, в течение года.

Я вовсе не считаю, что каждая свободная минута жизни ребенка должна быть расписана и жестко регламентирована. Но я полагаю, что ребенку будет полезно несколько часов в неделю заниматься тем, что ему нравится.

* * *

Пусть научных обоснований для этой смелой рекомендации у меня недостаточно. Однако все имеющиеся исследования указывают, что внеклассная работа, которая нравится детям, идет им на пользу. Можно утверждать, что под чутким руководством баскетбольного тренера, преподавателя балетной школы или умелого скрипача дети становятся более упорными.

В одном исследовании ученикам выдавали пейджер, при помощи которого дети несколько раз в день сообщали, как себя чувствуют. Когда дети находились на уроках, им часто было непонятно и трудно, особенно если у них не было особой мотивации. Во время игр с друзьями, разумеется, всем было легко и весело. Что же можно сказать по поводу внеклассных занятий? Когда дети занимаются спортом, репетируют игру на музыкальном инструменте или сцену в спектакле, они чувствуют одновременно сложность и радость этой деятельности.

В жизни молодого поколения нет другого вида деятельности, который гарантированно был бы сложным, но при этом имел бы внутреннюю мотивацию. Например, учиться в школе непросто, но не всем детям это нравится. Писать эсэмэс друзьям интересно, но совсем не сложно. А вот что можно сказать по поводу занятий балетом? Балет может оказаться и сложным, и интересным одновременно.

Хорошо, но это – сиюминутное переживание, а что мы можем сказать о преимуществах, проявляющихся со временем? Есть ли вообще смысл заниматься внеклассными занятиями?

Существует масса научных исследований, показывающих, что дети, занимаясь тем или иным видом внеклассных занятий, преуспевают по многим показателям. Они получают более высокие оценки в школе, становятся более уверенными в себе, реже попадают в неприятные положения и ситуации и так далее.

Часть подобных исследований проводилась в течение долгого времени. Благодаря им известно, как сложилась жизнь детей после окончания школы. Результаты таких долгосрочных исследований свидетельствуют, что участие во внеклассных видах деятельности помогает детям в будущем и идет им на пользу. Согласно этим исследованиям, «передозировка» внеклассными занятиями встречается крайне редко.

В наши дни средний американский подросток проводит более трех часов в день перед монитором телевизора или компьютера: смотрит кино или играет в видеоигры. Много времени уходит и на проверку событий в социальных сетях и просмотр видео про котиков. Так что сложно утверждать, будто у наших детей нет времени на шахматный клуб, репетицию школьной пьесы или любое другое организованное, направленное на получение знаний и умений занятие под руководством взрослого.

Что в связи с этим можно сказать об упорстве? Есть ли у подростков время и желание посвятить себя тому, на освоение чего уходят не недели, а месяцы и годы? Если упорство – это целенаправленное действие, имеющее долгосрочный результат, и если внеклассные занятия способствуют развитию упорства, то было бы логично, чтобы этими внеклассными занятиями дети занимались более года.

Упорные люди часто рассказывали мне, что улучшали свое умение от года к году. Вот пример: во время обучения в старших классах и довольно посредственного спортивного сезона будущий звездный защитник Стив Янг пришел в школьные столярные мастерские и выпилил на станке деревянную болванку в форме мяча для американского футбола. В один конец мяча он вкрутил крюк, привязал к нему веревку и использовал эту болванку для тренировки в спортзале. Другой конец веревки он привязал к тренажеру для поднятия тяжестей и, держа «мяч» в руках, качал руки, меняя угол наклона веревки, чтобы разработать разные группы мышц в руках и плечах, необходимых для паса и броска. В следующем сезоне Янг стал играть гораздо лучше.

Психолог Колумбийского университета Марго Гарднер провела интересное исследование влияния многолетних внеклассных занятий на учеников. Она отследила жизни 11 000 американских подростков до тех пор, пока им не исполнилось 26 лет. Марго стремилась выяснить, какое значение для будущей жизни имеет участие во внеклассном занятии продолжительностью один и два года.

И вот к каким выводам она пришла. Дети, более года посещавшие любое внеклассное занятие, имели больше шансов окончить колледж и принимали больше участия в жизни района и города в качестве волонтеров. Количество часов в неделю, вложенных во внеклассные занятия, в определенной степени служило показателем того, что у молодых людей будет работа (они не останутся безработными) и что они будут зарабатывать больше. Но только в том случае, если они посещали внеклассные занятия два года, а не один.

* * *

Уоррен Виллингхам одним из первых серьезно изучал активное участие в некой внеклассной деятельности в отличие от перескакивания с одного вида занятий на другой.

В 1978 г. Виллингхам занимал пост директора «Проекта изучения личностных качеств». Даже в наши дни очень мало таких масштабных исследований факторов, объясняющих успех молодых людей.

Этот проект был оплачен государственной программой под названием «Служба тестирования в области образования» (Educational Testing Service – сокращенно ETS). Штаб-квартира ETS расположена в Принстоне, штат Нью-Джерси. В этой организации работает более тысячи специалистов по статистике, психологов и других ученых. Их главная задача – создание тестов, способных предсказать успехи человека в школе и на рабочем месте.

Виллингхам и его коллеги прекрасно знали, что школьных оценок и результатов пары тестов явно недостаточно, чтобы даже предположить, каких успехов человек сможет добиться в будущем. Нередко у ребят с одинаковыми оценками и схожими результатами тестов жизнь складывается совершенно по-разному. Виллингхам хотел выяснить, какие личностные качества важны для достижения успеха?

Для этого Виллингхам и его коллеги отследили в течение пяти лет жизни нескольких тысяч учеников выпускных классов средней школы. В начале исследования на каждого ученика собрали материалы, которые он подавал для поступления в колледж, несколько школьных сочинений, все отметки и записи, сделанные о нем в школе, и провели личное интервью. На основе этих данных оценили более ста личностных характеристик каждого. В том числе оценку семейной ситуации (социальный статус родителей и их профессии), интересы человека, мотивы поступления в колледж, цели и многие другие показатели.

Во время обучения в колледже успехи студентов оценивали по трем категориям. Во-первых, по их учебной успеваемости. Во-вторых, по критерию лидерства. И в-третьих, оценивали, как и в каких областях эти молодые люди могут добиться успеха: в науке и технологиях, искусстве, спорте, ораторском мастерстве, предпринимательстве или на государственной службе.

В некотором смысле результаты этого проекта напоминали скачки. Каждый из сотни выбранных в начале исследования факторов мог «выстрелить» и оказаться решающим в конце гонки. Судя по первому отчету Виллингхама, написанному за несколько лет до получения окончательных данных, ученый не делал ставок ни на один из факторов и вел себя совершенно хладнокровно. Виллингхам тщательно описывал каждый из выбранных им критериев, причины выбора и способы его измерения.

Однако, когда всю собранную информацию обработали, мнение Виллингхама и его коллег было единым. В этой гонке выиграла только одна лошадь по имени последовательность и настойчивость^[32].

Вот какие слова мы читаем в финальном отчете: «Фактор последовательности и настойчивости показал целеустремленное, постоянное и последовательное выполнение определенных видов деятельности (в средней школе) по сравнению со спорадическими занятиями в самых разных областях».

Студенты, получившие максимально высокий рейтинг по результатам исследования, ходили на два разных внеклассных занятия на протяжении нескольких лет. И позже они добились существенных успехов в том, чем прежде занимались в свободное от школы время. Некоторые стали редакторами газет, выиграли чемпионат или получили приз за художественную работу. Виллингхам писал об одном студенте, который «три года был корреспондентом школьной газеты и потом стал выпускающим редактором, и при этом был членом команды по легкой атлетике и выиграл важное соревнование».

Студенты, не участвовавшие в какой-либо внеклассной деятельности более года, получили по результатам исследования самый низкий рейтинг. Некоторые из этих молодых людей в школьные годы вообще не принимали участия ни в одном виде внеклассных занятий. Многие же постоянно меняли свои занятия, например, год занимались в театральном кружке, а на следующий год записывались в другой кружок.

Помимо результатов «Академического оценочного теста» и школьных оценок в целом, именно «последовательность и настойчивость» в неком внеклассном занятии в школьные годы явились наиболее точным предсказателем того, что студенты окончат колледж с отличием.

«Последовательность и настойчивость» очень часто указывали на то, что студента выберут на какую-либо должность в школе или колледже и он продержится на этой должности достаточно долго.

Фактор последовательности и настойчивости оказался самым важным из ста факторов и личностных характеристик, выбранных в начале исследования, поскольку лучше и точнее предсказывал успехи молодых людей в самых разных областях: от волонтерской деятельности до предпринимательской.

Любопытно, что род внеклассных занятий не имел никакого значения. Будь то игра в теннис, участие в клубе ораторского искусства, в школьном или студенческом самоуправлении. Главное – чтобы ученик хотя бы два года был вовлечен в некую внеклассную деятельность и добился в ней каких-то успехов.

* * *

О проекте Виллингхама я узнала через несколько лет после того, как начала изучать проблему упорства. Когда мне попал в руки отчет Виллингхама, я прочитала его от корки до корки и снова начала читать с первой страницы.

Помню, в ту ночь я никак не могла заснуть. «Бог ты мой! – думала я. – Да ведь фактор последовательности и настойчивости, о котором пишут в отчете, и есть самое настоящее упорство!»

Я тут же решила провести свое собственное исследование и проверить результаты, полученные Виллингхамом.

Признаюсь, что одна из причин, почему я хотела перепроверить результаты, была чисто практической. Дело в том, что с ответами в опроснике Шкалы упорства очень легко «мухлевать». Если мы берем людей, которые просто участвуют в исследовании упорства, обычно они отвечают на вопросы честнее тех, кто проходит тестирование, чтобы попасть на хорошо оплачиваемую работу в стабильной и большой компании. Эти последние наверняка ответят «Да» на вопрос «Довожу ли я до конца все то, что начинаю».

Виллингхам оказался умнее, он завуалировал свои слова. Он не сказал напрямую «упорство», а назвал характеристику гораздо более научно – «фактор последовательности и настойчивости». Вот слова из отчета Виллингхама: «Положительный фактор последовательности и настойчивости – это достаточно верный показатель будущих успехов студента».

Однако я хотела понять еще и следующее: может ли фактор последовательности и настойчивости предсказывать, что человек не бросит начатое дело, что и является критерием упорства.

Я знала, что мне предстоит очередное, растянутое во времени (лонгитюдное) исследование, и решила попросить финансовой помощи у крупнейшего благотворительного фонда в области образования – Фонда Билла и Мелинды Гейтс.

Вскоре я узнала, что Фонд очень интересуется следующей проблемой: почему так много студентов уходят из колледжей, не завершив образования. Сейчас в колледжах США с двухлетним и четырехлетним обучением процент отсева является одним из самых высоких в мире. Бесспорно, эту ситуацию не облегчает высокая плата за образование и крайне запутанная система помощи, льгот и дотаций для студентов. Кроме того, успеваемость и подготовка студентов тоже оставляют желать лучшего.

Как бы там ни было, студенты с одинаковыми результатами «Академического оценочного теста» и располагающие приблизительно одинаковыми финансовыми средствами не обязательно завершат обучение. Перед социологией стоит серьезная проблема – как определить, кто окончит колледж, а кто бросит из-за неуспеваемости или других проблем. Пока никому не удавалось найти ответ на этот вопрос.

Я встретилась с Биллом и Мелиндой Гейтсами и сообщила им, что те, кто упорно занимается чем-то в школьные годы, получают прекрасную подготовку к жизни. Из нашего разговора я выяснила, что самого Билла Гейтса всегда интересовал в первую очередь не талант, а умения и компетентность человека.

Во времена, когда он лично занимался наймом программистов для Microsoft, он давал соискателям сложное задание по программированию, прекрасно зная, что на его выполнение уйдет много часов. Гейтса не интересовали показатели IQ-тестов соискателей, ему были нужны хорошие программисты. И его задание прекрасно показывало, кто является достаточно въедливым и дотошным и готов потратить много времени для решения задачи. Гейтса интересовали люди, которые умели заканчивать то, что начинали.

Фонд семьи Гейтсов оказал моему проекту щедрую финансовую поддержку, благодаря которой я опросила 1200 учеников выпускных классов. Они должны были перечислить свои внеклассные увлечения (если таковые имеются), как долго и часто ими занимаются и каких успехов достигли. Среди сотрудников лаборатории мы назвали этот инструмент Сеткой упорства благодаря его внешнему виду.

* * *

Инструкция: пожалуйста, перечислите внеклассные занятия, на которые вы тратите значительное время. Это могут быть увлечение спортом, самые разные секции и кружки, волонтерская деятельность, занятие наукой, исследованиями, работа за деньги или хобби. Если у вас нет вторых или третьих внеклассных занятий, кроме одного перечисленного, оставьте поля таблицы пустыми.

По примеру Виллингхама, мы в нашей исследовательской группе рассчитали баллы упорства, умножив количество внеклассных занятий в течение двух лет на число успехов из графы «Достижения».

Каждая внеклассная работа, которой ученик посвящал не менее двух лет, давала один балл упорства. Если внеклассным занятиям ученик посвятил только год, это не давало никаких очков. Если же внеклассные занятия продолжались более двух лет и в них добивались успехов (например, год человек был членом ученического совета, а на следующий год его избрали казначеем совета), то начислялся второй балл. И, наконец, если прогресс и успехи были достаточно большими (президент ученического совета, капитан сборной школы по баскетболу, сотрудник месяца), мы добавляли еще один дополнительный балл.

В нашей Сетке упорства ученик мог получить от нуля баллов (если участвовал во внеклассных занятиях не более года) до шести баллов (если был вовлечен в два внеклассных занятия и в обоих себя блестяще проявил).

Как мы и ожидали, ученики, набравшие большее количество баллов, считали себя упорными. Очень упорными признавали этих учеников и их учителя.

А потом мы сделали паузу. Участвовавшие в эксперименте ученики окончили школу и поступили в самые разные колледжи. Спустя два года только 34 процента из 1200 учеников учились по двух- или четырехлетней программе обучения в колледже. Как мы и предполагали, 69 процентов набравших максимальные шесть баллов продолжали образование в колледже. Для сравнения: лишь 16 процентов из набравших ноль баллов продолжали учиться в колледже.

Потом мы провели исследование с применением Сетки упорства на начинающих учителях колледжей. Результаты оказались удивительно схожими. Преподаватели, которые во время обучения в колледже имели несколько интересов помимо основной программы, с большей вероятностью оставались учителями и не уходили из профессии, а их студенты лучше успевали в учебе. Эффективность и настойчивость учителей, кстати, никак не измерялась ни «Академическим оценочным тестом», ни результатами собеседования на тему лидерства.

* * *

Все вышеизложенное можно оценить с двух точек зрения. Я писала, что внеклассные виды деятельности позволяют молодым людям практиковаться, обрести страсть и наработать упорство для достижения «долгоиграющих» целей. Но при этом остается возможность, что на подобные подвиги способны только упорные люди. Впрочем, эти два вывода не являются взаимоисключающими. Вполне вероятно, что здесь задействованы оба фактора – культивация и селекция – одновременно.

Человек, увлекающийся каким-либо видом деятельности, не просто должен быть упорным, чтобы долго заниматься выбранным делом, но в процессе роста и развития он еще и еще нарабатывает и развивает свое упорство.

Я считаю, что нас притягивают занятия и ситуации, усиливающие наши основные и самые сильные личностные особенности. Этот подход к развитию личности называют принципом соответствия. Автор термина – Брент Робертс – один из крупнейших авторитетов, исследующих причины изменения наших мыслей, чувств и действий.

Когда Робертс учился в аспирантуре в Университете Беркли, многие психологи придерживались мнения, что наши личностные особенности окончательно и бесповоротно складываются еще в детстве, как гипсовый отпечаток. Робертс и другие исследователи личности собрали достаточно доказательств, свидетельствующих, что личностные черты меняются и после выхода из подросткового возраста. Это были лонгитюдные (длительные) исследования, продолжавшиеся в течение нескольких десятилетий, и в них участвовали буквально тысячи людей.

Робертс и его единомышленники пришли к выводу, что для развития личности характерен процесс взаимного притяжения ситуаций и соответствующих особенностей личности. Согласно принципу соответствия наши личностные черты приводят нас к ситуациям, которые усиливают и укрепляют эти черты. Такое взаимодействие иногда оборачивается порочным кругом.

Например, в одном исследовании Робертса участвовали тысяча подростков из Новой Зеландии. Эти подростки входили во взрослую жизнь и искали работу. На протяжении многих лет недружелюбно настроенные молодые люди получали главным образом малопрестижные работы и сообщали, что испытывают проблемы с деньгами. Такая ситуация, в свою очередь, делала их еще более недружелюбными и нерасположенными к окружающим, что ухудшало их перспективы найти интересную и хорошо оплачиваемую работу.

А позитивно настроенные и расположенные к окружающим подростки пошли по более позитивному жизненному и психологическому кругу. Эти «милые парни» нашли престижную работу с хорошей зарплатой, что, в свою очередь, способствовало дальнейшему улучшению их «социабельности».

Все хорошо, но вот только пока еще не было аналогичного исследования упорства и того, как это качество сохраняется в людях на протяжении длительного времени.

Позвольте мне сделать некоторые предположения. Давайте представим, что маленькой девочке никто так и не помог открыть коробку с изюмом. Девочка подумала: «Это слишком сложно! Не буду с этим возиться!» После этого бедная девочка может попасть в порочный круг негатива. Она будет постепенно сдавать позиции, избегая борьбы, благодаря которой она может чему-нибудь научиться, стать увереннее и попробовать дела посложнее.

А если, допустим, мама отведет маленькую девочку в балетную студию, где тоже все непросто? Может, девочка устала, и ей не хочется надевать трико. Может, во время прошлого занятия преподаватель сказал ей, что она неправильно держит руки, и девочке было неприятно это услышать…

Что, если девочка не будет сдаваться, постарается правильно держать руки и почувствует радость от того, что у нее это получилось? Может ли эта маленькая победа привести за собой другую, более масштабную победу, когда девочка одолеет более сложные вещи? Возможно, девочка полюбит сложности или, по крайней мере, не станет от них убегать?

* * *

В год, когда Виллингхам опубликовал окончательные результаты своих исследований, Билл Фитцсиммонс стал председателем приемной комиссии Гарвардского университета.

Спустя два года после этого я подала документы в Гарвард, и Билл читал мои документы. Я точно знаю, что именно он, потому что незадолго до окончания оказалась на одной с ним площадке, где занималась благотворительным проектом. «А, вот и мисс Душа Школы!» – воскликнул Билл после того, как нас представили. У нас с ним сразу сложился хороший контакт, потому что он вспомнил, что во время учебы в школе я занималась разными проектами.

Недавно я поинтересовалась мнением Билла о роли внеклассных занятий для развития учеников и студентов. Оказалось, он был прекрасно знаком с исследованиями Виллингхама.

– Они у меня где-то здесь стоят… – пробормотал он, осматривая полки в своем кабинете. – Они у меня всегда под рукой.

Отлично! Так согласен ли Билл с выводами, которые сделал Виллингхам? Ведь в Гарвард принимают только по результатам «Академического оценочного теста» и школьным оценкам?

Я хотела знать ответ на этот вопрос, потому что во время выхода в свет исследования Виллингхама и несмотря на сделанные им выводы в приемных комиссиях мало интересовались внеклассными увлечениями абитуриентов.

Билл объяснил мне, что ежегодно в Гарвардский университет принимают несколько сотен студентов, основываясь исключительно на том, что у них выдающиеся оценки. Блестящие оценки можно расценить как вероятность того, что человек вырастет известным ученым.

И, по словам Билла, в Гарвард принимают много студентов, которые «приняли твердое решение заниматься тем, что им нравится, во что они верят и что ценят, прикладывая для этого всю свою энергию, знания, упорство и дисциплину».

Никто в приемной комиссии не хочет, чтобы абитуриенты продолжали свои внеклассные занятия и интересы, когда станут студентами.

– Возьмем, к примеру, спорт, – объясняет Билл. – Допустим, студент получил травму, или не попал в состав команды, или вообще передумал заниматься спортом. У этого человека было наработано много упорства в спортивной области, он вложил туда много сил и энергии. Все, что он наработал в спорте, можно перенаправить в другое русло.

Билл заверил меня, что на самом деле в приемной комиссии принимают во внимание внеклассные занятия и интересы студентов. Он рассказал мне о новых исследованиях, подтверждающих выводы Виллингхама, и заявил, что в Гарварде используют оценочную шкалу, очень похожую на разработанную мной.

– Мы просим наших сотрудников применять к абитуриентам тест, очень похожий на твою Сетку упорства.

Возможно это объясняет, почему сам Билл через год после ознакомления с моими документами помнил, чем я занималась летом во время учебы в школе. Билл принял во внимание, что я посвящаю время внеклассным занятиям, а также учел информацию из других моих документов для поступления, и у него сложилось мнение, что я готова к сложностям, которые ждут меня в колледже.

– Я работаю в приемной комиссии уже более сорока лет, – говорил Билл. – И я абсолютно убежден, у большинства из нас есть огромный потенциал. Проблема только в том, что человек должен засучить рукава и начать упорно работать. Именно те, кто это делает, добиваются успеха.

Тут я заметила, что участие в разного вида внеклассных занятиях может быть лишь показателем упорства, но не фактором, который способствует дальнейшему развитию этого качества. Билл согласился, но добавил, что все же интуиция подсказывает следующее: трудности, преодолеваемые во время внеклассных занятий, преподносят молодому человеку урок и дают опыт, который он может использовать в других областях своей жизни.

– Человек учится у других, он понимает свои приоритеты и закаляет характер. Иногда, – продолжал Билл, – молодые люди начинают посещать внеклассные занятия не по собственной инициативе, а по инициативе родителей или преподавателей. Как бы там ни было, молодые люди учатся важным вещам, и полученный опыт меняет их. Опыт, приобретенный в одной области, может быть использован в другой. И так, как ни родители, ни учителя даже не смели мечтать.

* * *

Меня поразило, насколько Билла волновала судьба детей, у которых нет возможности тренировать свое упорство, посещая внеклассные занятия.

– В наши дни многие средние школы исключают из своей программы музыку и уроки творчества, – говорил Билл. – В основном это происходит в школах, где учатся дети из бедных семей. Таким образом мы теряем территорию, на которой дети могут развивать свое упорство.

Исследования, проведенные ученым из Гарвардского университета Робертом Путнамом, показывают, что в богатых школах ученики имеют гораздо больше возможностей заниматься самой разной внеклассной деятельностью, а вот для учеников бедных школ возможность заниматься в кружках и секциях постоянно уменьшается.

Путнам писал, что причина этому – возрастающий разрыв в доходах между бедными и богатыми. Многие секции и кружки взимают с участников плату. Однако далеко не все родители могут себе позволить оплатить поездку ребенка на матч в другой город. Не все родители могут себе позволить приобрести для ребенка спортивную форму. Не все родители готовы отвозить на машине ребенка на тренировку и забирать его обратно домой. Если мы будем говорить об уроках музыки, то они не дешевы сами по себе, плюс родители должны приобрести дорогой музыкальный инструмент, на котором ребенок будет заниматься.

Можно проследить корреляцию между доходами семьи и оценками Сетки упорства. Оценки в Сетке у тех старшеклассников, которые получают бесплатные обеды, по меньшей мере на один балл ниже оценок ребят из более привилегированных семей.

* * *

Как и Роберт Путнам, социолог Джеффри Канада учился в Гарварде. Джеффри – очень упорный человек и работает для того, чтобы дети из бедных семей могли полностью реализовать свой потенциал. Несколько десятилетий он трудился, но его имя оставалось никому не известным. Он был директором образовательной программы «Детская зона» для детей из Гарлема – района для темнокожих. В последнее время эта программа приобрела широкую известность благодаря успехам ее учеников, часть из которых успели уже окончить колледж.

Несколько лет назад Джеффри приезжал в Пенсильванский университет, чтобы выступить перед выпускниками. Он – очень занятой человек, но все же уделил мне время для личной беседы.

– Вы получили образование социолога, – сказала я. – Я знаю, что мы недостаточно вкладываем в образование детей или вкладываем туда, куда, может, и не стоит вкладывать. Я хотела бы узнать ваше мнение, как можно помочь детям из бедных семей выбраться из порочного круга нищеты.

Джеффри выпрямил спину и сложил руки, словно в молитве.

– Я вот как вам отвечу. У меня самого четверо детей. Кроме того, я наблюдал, как растут очень многие дети других родителей. У меня нет проверенных научных доказательств того, что я вам скажу, но я точно знаю, чего не хватает детям из бедных семей. Им не хватает нормального детства.

Приблизительно через год после этого я была в аудитории, перед которой Джеффри читал свою TED-лекцию. Многое из того, что он делал в рамках программы «Детская зона», объяснил он, имело под собой научное обоснование – образовательные программы для детей дошкольного возраста и летние обучающие курсы. Но в его программе присутствовал один элемент, влияние которого наукой еще не доказано, а именно – внеклассные занятия.

– И вы знаете, почему я включил внеклассные занятия в нашу программу? – спросил он аудиторию. – Потому что я люблю детей.

В зале послышался смех, и Джеффри повторил свои слова.

– Потому что я действительно очень люблю детей. Нет никаких серьезных исследований, доказывающих, что если водить ребенка заниматься балетом, он будет лучше успевать по алгебре, – признался Джеффри. – Но вы попробуйте отвести ребенка на уроки балета, посмотрите, как они ему нравятся и как он им рад.

* * *

Джеффри Канада совершенно прав. Все, что я писала в этой главе о роли внеклассных занятий, не имеет под собой веских научных обоснований. Не знаю, смогут ли когда-нибудь ученые решить эту задачу с точки зрения процедуры и этики: заставить ребенка (или дать ему возможность) несколько лет заниматься балетом только с той целью, чтобы понять, как это отразится на его успеваемости по алгебре.

Тем не менее ученые уже провели ряд экспериментов, чтобы установить, можно ли, выполняя одни сложные задачи, научиться выполнять и другие сложные задачи.

Один из ведущих специалистов в этом вопросе – психолог из Хьюстонского университета Роберт Айзенбергер проводит эксперименты с крысами, заставляя животных решать сложные задачи. Например, одни должны нажать на рычаг двадцать раз, чтобы получить пищу, а другие должны решить задачу попроще – нажать на рычаг всего дважды, чтобы получить такое же количество пищи.

Потом Роберт давал всем крысам сложную задачу. Он провел массу опытов и пришел к следующему выводу: по сравнению с крысами, выполнявшими простые задачи, те крысы, которых заставляли решать задачи сложные, – более выносливые и бодрые.

Роберт поставил один эксперимент, который я считаю очень умным и интересным. Он знал, что лабораторных крыс кормят одним из двух способов. Первый: пищу насыпают в контейнеры из металлической сетки, и животные грызут пищу через зазоры сетки. Второй способ: разбросать пищу по полу клетки. Роберт решил научить молодых крыс пробегать по дощечке, чтобы получить пищу.

Он разделил крыс на две группы. Одна группа питалась из сетчатых контейнеров, а вторая подбирала пищу с пола клетки. После месяца такой жизни крысы, которые питались из сетки, бегали по дощечке лучше тех, что лениво подбирали пищу с пола.

Жена Роберта – учитель, и благодаря этому он имел возможность провести некоторые эксперименты на детях. В одном из исследований он давал второклассникам и третьеклассникам одноцентовые монеты за то, что те запоминали рисунки на картинках, считали количество предметов или находили одинаковые формы. Некоторые дети, которым легко давалось выполнение заданий, получали задания более сложные. Другим детям он постоянно давал разные варианты одних и тех же легких задач.

Все дети получали одноцентовые монеты, и всех их хвалили.

После этого детей обеих групп попросили выполнить совершенно другое, сложное и нудное задание – переписать длинный список слов на лист бумаги. И тут Роберт обнаружил, что дети, которые прежде получали сложные задания, с большим усердием и прилежанием переписали требуемые слова. Результаты эксперимента полностью совпадали с данными, полученными на крысах.

К каким же выводам пришел Роберт?

Трудолюбию можно научиться.

По образу и подобию работ Селигмана и Майера о выученной беспомощности, когда невозможность избежать наказания приводила к тому, что животные сдавались и не выполняли следующее сложное задание, Роберт назвал открытое им явление выученным, или приобретенным, трудолюбием.

Он сделал и еще один важный вывод: важно усвоить связь между выполнением сложного задания и получаемой за это наградой. Роберт считает, что без усвоения этой связи усилия и награды животные и люди предаются лени. Эволюция научила нас избегать излишнего сжигания калорий, когда мы можем это себе позволить.

* * *

Когда я впервые познакомилась с работой Роберта, моя дочь Аманда была маленькой, а ее младшая сестра Люси – еще младенцем. Мне было сложно создать необходимые условия, при которых дети усвоили простое правило: «Если ты хорошо потрудился, тебя ждет награда. Если нет – никакой награды не будет».

Честное слово, я очень старалась предоставить детям необходимую обратную связь. Я с энтузиазмом хвалила их за все, что бы они ни сделали. Вот еще почему внеклассные занятия – прекрасное игровое поле для развития упорства: тренеры и учителя призваны воспитывать упорство у детей, которые не являются их собственными.

В балетной школе, куда я каждую неделю отвозила моих девочек, был прекрасный преподаватель. Любовь этой женщины к балету была в буквальном смысле заразительной. Она поддерживала учениц, но при этом была очень требовательной. Если ученица опаздывала на занятия, ей приходилось выслушивать строгую лекцию о том, что следует уважать время других людей. Если ученица забывала дома трико или пуанты, то ей не разрешали репетировать, и приходилось сидеть и смотреть, как работают другие. Если движение выполняли неправильно, его повторяли десятки раз до нужного результата.

У преподавательницы были высокие требования. Иногда репетиция прерывалась, и она рассказывала про балет и известных танцовщиц, а также о том, какая ответственность лежит на ученицах, чтобы традиция балета не угасала.

Жестко? Не думаю. Высокие требования? Без сомнения.

Аманда и Люси обретали упорство, разрабатывали свой интерес и учились делать то, чего еще не умели, главным образом не дома, а в балетной студии. Они постепенно научились ценить вложенные усилия. В студии были и плохие дни, когда надо было подолгу повторять одно и то же, но потом наставали и хорошие деньки, полные радости и надежды.

* * *

В нашей семье заведено «Правило сложного дела». Оно состоит из трех частей. Во-первых, все, включая маму и папу, должны заниматься каким-либо сложным делом. Сложное дело – это такое, которое требует ежедневной сознательной практики.

Я сказала детям, что мои исследования в психологии – вот мое сложное дело, но кроме этого я занимаюсь йогой. Папа старается быть более успешным застройщиком и бегает по утрам. Наша старшая дочь Аманда в качестве своего сложного дела выбрала игру на пианино. Она несколько лет занималась балетом, но потом бросила. Люси тоже занималась балетом.

Вторая часть нашего семейного правила: бросить дело можно. Но не до окончания учебного года или игрового сезона либо пока есть оплаченные уроки. Начиная заниматься чем-либо, нельзя бросать до того, как ты чего-то достиг. Надо заканчивать то, что начал. Нельзя бросать лишь потому, что учитель на тебя накричал или занятия мешают получить удовольствие в чем-то другом. Нельзя бросать в день, когда все идет плохо.

И третья часть правила: каждый сам выбирает свое сложное дело. Ты сам выбираешь, чем тебе интересно заниматься. Девочки выбрали балет после того, как мы долго обсуждали разные возможные варианты.

Люси испробовала довольно много сложных дел. Она с энтузиазмом начинала заниматься балетом, гимнастикой, легкой атлетикой, ремеслами и фортепиано, но через некоторое время понимала, что это не для нее. В конце концов, она остановилась на виолончели. Она учится играть на виолончели вот уже три года, и за это время ее интерес только вырос. В прошлом году она вошла в состав городского школьного оркестра, и когда я поинтересовалась, не хочет ли она заняться чем-нибудь другим, она посмотрела на меня так, как будто я сошла с ума.

На следующий год Аманда начнет учиться в старших классах. Ее сестра перейдет в старшие классы через год. И тогда «Правило сложного дела» изменится. Будет добавлен четвертый критерий: каждая из девочек должна заниматься еще одним делом или продолжить то, чем она уже занимается (фортепиано и виолончель), по крайней мере еще два года.

Вы полагаете, мы тираны? Я так не считаю. И наши дочери, если, конечно, не кривят душой, тоже так не думают. Со временем они хотят стать более упорными и понимают, что любое умение требует вложений времени и сил. И они благодарны тому, что у них есть возможность расти и развиваться.

Всем родителям, которые желают развивать в своих детях упорство и при этом дать им возможность самим выбирать, чем они будут заниматься, я настоятельно рекомендую наше «Правило сложного дела».

Глава 12
Культура упорства

Первый супербоул, трансляцию которого я просмотрела от начала до конца, был супербоул-XLVIII. Второго февраля 2014 г. в финальной игре за звание чемпиона Национальной футбольной лиги встретились Seattle Seahawks и Denver Broncos. Seahawks выиграли со счетом 43—8.

На следующий день после победы у главного тренера Seahawks Пита Кэрролла брал интервью человек, который сам раньше играл за команду San Francisco 49ers. Он спросил, по каким критериям Пит подбирает игроков в команду, какова его философия.

– Я вот как скажу: нам нужны великие спортсмены, – ответил Пит. – Это как минимум. Нам нужны бойцы, очень упорные парни. Настрой у них всегда должен быть на победу. Нужны люди, которые хотят доказать, что они могут. Нам нужны выносливые игроки, которые не позволяют себе киснуть, если проиграли матч. Нам нужны личности, которых ничем не остановишь, поскольку они не боятся никаких препятствий. Самое важное, чтобы в человеке был настрой, который мы называем упорством.

Не могу сказать, что ответ Пита показался мне неожиданным. После этих слов я поняла, почему его команда выиграла супербоул.

И представьте себе, через девять месяцев Пит мне вдруг позвонил. Судя по всему, он увидел в сети мою TED-лекцию об упорстве, к которой я так долго готовилась. Однако Пит позвонил не просто так, а по делу. Во-первых, ему хотелось услышать от меня чуть больше подробностей об упорстве, чем я изложила в шестиминутной лекции.

Во-вторых, он хотел выразить мне свое негодование. Негодовал он, собственно говоря, только по поводу одной фразы, которую я сказала в конце лекции. Я призналась, что по сей день наука, к сожалению, мало знает о том, как стать упорнее. Услышав эти слова, Пит, по его словам, вскочил со стула и начал орать, что в его команде знают, как делать людей более упорными, потому что упорство – это неотъемлемая часть культуры «морских соколов»^[33].

Мы с ним проговорили около часа. Я была в Филадельфии, а он у себя в Сиэтле, вместе со своими тренерами, собравшимися вокруг телефона, включенного на громкую связь. Я рассказала ему, что нового узнала про упорство с тех пор, как записала свою лекцию, а он поведал мне, чего хочет добиться на посту главного тренера и как тренирует свою команду.

– Приезжай в Сиэтл и посмотри, как мы играем. Мы просто делаем из людей настоящих бойцов. Мы учим их выносливости. Мы раскрываем их страсть. Вот и все, что мы делаем.

* * *

Возможно, мы сами того не замечаем, но культура и среда, в которой мы живем (или с которой себя ассоциируем), оказывают на нас огромное влияние.

Говоря слово «культура», я имею в виду не географические или политические границы, разделяющие народы, а невидимый психологический барьер между понятиями мы и они. По сути, культура – это общие нормы и ценности группы людей.

Та или иная культура складывается, когда группа людей сходится в своих представлениях о некоторых вещах. Чем больше отличаются взгляды и ценности группы людей от мнений и ценностей окружающих вне группы, тем прочнее внутригрупповые связи. У психологов существует даже специальный термин in-group, то есть «группа людей с общими интересами», или сообщество.

Таким образом, внутри команды Seattle Seahawks или, скажем, среди учеников и преподавателей школ образовательной программы KIPP существует своя собственная культура. Если ты «морской сокол» – ты не просто игрок одной из команд Национальной футбольной лиги. Если ты учишься или преподаешь в школах системы KIPP – ты не совсем обычный ученик или преподаватель. «Морские соколы» и KIPP’овцы делают свое дело не так, как остальные.

И у кадетов и выпускников Академии Вест-Пойнт есть своя, отличная от других военных частей и военных учебных заведений культура, которой уже более двухсот лет и которая, как вы вскоре узнаете, продолжает развиваться и остается «живее всех живых».

Для многих из нас важна культура компании, где мы работаем. Например, мой отец всегда называл себя «дюпонтер», то есть сотрудник компании DuPont, воспринявший ее дух и ценности. Все карандаши в нашем доме были из офиса DuPont, и на них были выбиты разные слоганы наподобие «Безопасность в первую очередь». Отец оживлялся каждый раз, когда по телевизору транслировали рекламу продуктов компании, иногда даже повторяя за диктором корпоративный слоган: «Хорошие вещи для хорошей жизни». Отец несколько раз встречался с президентом компании и рассказывал нам легенды о его мудрости и справедливости, словно президент был эпическим героем.

Так как же понять, что вы стали частью культуры, а культура стала частью вас? Когда человек принимает ту или иную культуру, он как бы делает заявление о своей приверженности к определенной группе людей. Нельзя быть наполовину «морским соколом» или «кем-то типа» кадета Вест-Пойнт. Ты им являешься – или нет. Ты можешь быть или в группе или вне нее.

О связи культуры и упорства можно сказать следующее.

Если вы хотите стать более упорным, то найдите группу, где упорство культивируют и поддерживают, и присоединитесь к ней. Если вы руководитель и хотите, чтобы сотрудники вашей организации стали упорнее, создайте и поддерживайте культуру упорства.

* * *

Недавно я позвонила Дэну Чамблиссу – социологу (о нем я упоминала в Главе 3, он посвятил первые шесть лет своей карьеры изучению пловцов).

Я задала Дэну простой вопрос – изменил ли он мнение по поводу таланта спустя тридцать лет после своего исследования. Считает ли он по-прежнему, что талант – обманка, которая только уводит нас в сторону от понимания причин появления мастерства? Считает ли он, как и прежде, что развитие от уровня пловца местного клуба до члена сборной страны и победителя Олимпиады зависит от какого-то качественного изменения, а не просто от количества часов, потраченных на тренировки? И действительно ли мастерство – это комплекс идеально выполненных действий, совершенно обычных и выполнимых, если взять их по отдельности?

На все мои вопросы Дэн ответил:

– Да, да и еще раз да. А теперь я скажу самое важное, – продолжил он. – Чтобы стать выдающимся пловцом, надо стать членом великой команды.

На первый взгляд может показаться, в этом утверждении есть что-то нелогичное. Хочется думать, что сначала человек становится выдающимся пловцом и только потом переходит в великую команду. Ведь в лучшие команды не берут кого попало, верно? Надо пройти отборочный конкурс. Состав команды не резиновый, количество мест ограниченно. К членам хорошей команды предъявляют высокие требования. И чем лучше команда, тем выше эти требования и сильнее конкуренция.

Дэн имеет в виду обоюдное влияние культуры команды на человека, который к ней присоединился. За много лет, которые он провел в бассейне и около него, он наблюдал влияние прекрасной команды на сильного пловца и наоборот. Он наблюдал принцип соответствия, или взаимовлияния, в действии и его роль в развитии личности. Кроме того, он видел, что характерные черты личности, соответствующие определенным ситуациям, становятся еще сильнее и очевиднее благодаря влиянию команды.

– Когда я начал изучать олимпийцев, я подумал: что за странный народ – встают в 4 утра, чтобы начать плавать? Пойти на такой подвиг может далеко не каждый человек… Но если практически все, кого ты знаешь, встают в 4 утра и идут плавать, ты как-то не задаешь себе лишних вопросов. Ты не считаешь такое поведение из ряда выходящим. Ты это делаешь, и это превращается в привычку.

Дэн несколько раз наблюдал, как в команде появлялись новые пловцы, а команда в целом делала кое-что лучше, чем этот новичок. И очень быстро человек нагонял, начинал соответствовать нормам и стандартам команды.

– И я сам, если оказываюсь в компании людей, которые пишут статьи и читают лекции и занимаются этим постоянно и серьезно, вскоре начинаю «идти с ними в ногу». Если я попадаю в определенную среду, то быстро к ней адаптируюсь и начинаю соответствовать ее нормам.

Стремление приноравливаться, быть принятым группой, очень сильно?. Известные психологические эксперименты показали, как быстро (и обычно даже не осознавая этого) человек начинает «идти в ногу» с группой, которая думает и ведет себя не так, как он сам.

– Поэтому я мог бы сказать, – завершает мысль Дэн, – что можно стать более упорным двумя путями: простым и сложным. Сложный путь – это когда ты все делаешь сам. Второй путь – через конформность – гораздо легче. Конформность – это базовое человеческое стремление быть принятым в группу и соответствовать ей. То есть если тебя окружают упорные люди, ты тоже неизбежно станешь упорным.

* * *

Меня вдохновляет, что культура в состоянии изменить нашу личность. Спустя какое-то время и при удачно сложившихся обстоятельствах ценности и нормы сообщества, к которому мы принадлежим, становятся нашими собственными. Мы их впитываем. Мы становимся как все. Постепенно фраза «Вот так мы тут делаем и вот почему» превращается в «Вот так я делаю и вот почему».

Идентичность^[34] влияет на наш характер и имеет прямое отношение к упорству. Часто решения, показывающие наше упорство (как пережить жаркое лето и не уехать за город, пробежать с товарищами семь километров и так далее), являются выражением нашей идентичности, как ничто другое. Часто наша страсть и выдержка появляются не из холодного подсчета плюсов и минусов какого-либо действия и его альтернатив. Идентичность, то есть представление о том, кем он является, – вот источник силы человека.

Эксперт по вопросам принятия решений, сотрудник Стэнфордского университета Джеймс Марч объясняет это следующим образом. Иногда в принятии решения мы руководствуемся холодным расчетом (сколько сил вложим и что из этого получим). Это не значит, что перед обедом или отходом ко сну мы берем лист бумаги и калькулятор. Это значит, что, принимая решение, мы часто учитываем, что мы от этого выиграем, какую цену нам придется заплатить и действительно ли «расходы и доходы» будут такими, как нам кажется. Взвешивание «за» и «против» происходит у нас в голове. Когда я решаю, что собираюсь приготовить на обед или когда мне стоит лечь спать, я могу взвешивать все «за» и «против», стараясь вести себя логично.

Но иногда, по словам Марча, мы совершенно не продумываем последствия своих действий. Мы не задаемся вопросами: «Какие здесь риски? Чем нам придется заплатить?» Вместо этого мы задаем себе такие вопросы: «Кто я? В какой ситуации я оказался? Какого поведения и каких действий ожидают от меня окружающие?»

Вот как, например, представился мне Том Диерлейн: «Я выпускник Вест-Пойнта. Служил в воздушно-десантных войсках и дважды был президентом компаний. Я основал благотворительную организацию и возглавляю ее. Я – обычный человек, который ничем не выделяется. Разве что меня выделяет одно качество: упорство».

Летом 2006 г., когда Том служил в Багдаде, его ранил снайпер. Пуля разбила ему крестец и таз. Доктора не знали, как срастутся кости, и не делали никаких прогнозов, сможет ли он ходить. Более того, они сказали Тому, что, скорее всего, ходить он не будет.

– Вы меня не знаете, – ответил врачам Том и принял решение, что обязательно будет участвовать в пробеге «Армейский Десятимильник» – в соревновании, к которому он готовился до ранения.

Через несколько месяцев его состояние улучшилось настолько, что он смог вставать с кровати и заниматься лечебной физкультурой. Он делал все рекомендованные ему упражнения словно сумасшедший – делал сколько надо и даже больше. Иногда он вскрикивал от боли, иногда подбадривал себя криками.

– Мои крики начали пугать других пациентов, – рассказывал Том. – Но потом они к ним привыкли и, поддразнивая меня, тоже громко стонали и охали.

После особенно напряженной тренировки у Тома стала периодически появляться резкая боль в ноге, будто в нее попала молния.

– Боль продолжалась одну или две секунды, – рассказывал Том. – А потом стала возникать совершенно непредсказуемо в любое время. От этой боли я дергался, как ужаленный.

Но Том поставил себе цель и тренировался ежедневно. Спустя несколько месяцев боли и усилий он начал замечать результаты. Сначала он смог немного ходить с костылями, потом с тростью, а потом и самостоятельно. С каждым днем он передвигался все быстрее и дольше, а потом встал на тренажер беговой дорожки. Сначала он, держась за перила тренажера, мог выдержать на нем всего несколько секунд, но постепенно довел время тренировки до минуты. Медленно, но верно – его состояние значительно улучшилось через несколько месяцев.

– Мой специалист по лечебной физкультуре сказала мне: «Все, мы с тобой закончили», но я ей ответил: «А я еще нет». Она говорит: «Послушай, ты уже сделал все, что нужно. У тебя все в порядке. Можно закончить с этими упражнениями». Но я ей говорю: «Нет, нет, я еще с ними не закончил».

Том продолжил тренироваться еще восемь месяцев, на протяжении которых не происходило никаких видимых улучшений. По правилам больницы, специалист лечебной физкультуры уже не имел права его лечить, но Том все равно приходил в спортзал при кабинете и тренировался там.

Был ли смысл тренироваться еще несколько месяцев? Может, и был. А возможно, нет. Том сам не знает, помогли ли ему эти несколько месяцев дополнительных упражнений. Но он точно знает, что следующим летом он начал тренироваться для участия в «Армейском десятимильном забеге».

До ранения Том планировал пробегать милю (1,609 км) за 7 минут, что позволило бы ему закончить маршрут приблизительно за 70 минут. После ранения он пересмотрел свои планы и надеялся пробегать милю за 12 минут, чтобы закончить забег за 2 часа. И за какое же время в конечном счете Том пробежал 10 миль? За 1 час и 56 минут.

После этого десятимильного забега Том пробежал еще два триатлона. Он не может припомнить, чтобы, принимая свое решение, он прибегал к логике, взвешивая все «за» и «против».

– Я вообще об этом не думал, – говорит он. – Я не допускал мысли, что у меня не получится. Я просто должен был попробовать пробежать, вот и все.

Действительно, сложно логически оценить заранее все «за» и «против» страсти и упорства. По крайней мере, на ближайшую перспективу. Порой человек понимает, что правильнее было бы просто обо всем забыть и продолжать жить дальше. Ведь упорство дает дивиденды только через несколько лет.

Вот почему нам важно принимать во внимание идентичность человека и культуру группы, к которой он принадлежит, чтобы понять, почему упорные люди поступают так, как они поступают. Выбор, который мы делаем в некоторых ситуациях, мало связан с обычной логикой. Здесь вступает в силу логика идентичности.

* * *

Население Финляндии составляет чуть более пяти миллионов человек. Во всей стране живет меньше людей, чем в Нью-Йорке. Это небольшая страна с холодным климатом. Зимой световой день в Финляндии всего шесть часов. На Финляндию нападали и захватывали более крупные соседи. Сложно сказать, как холодный климат и история страны повлияли на создание финского менталитета. Однако финны считают себя одним из самых упорных народов в мире.

По-фински упорство – sisu. На самом деле sisu – это больше, чем просто упорство. Упорство, как мы знаем, предполагает страстное стремление к какой-либо цели высшего порядка и вместе с тем настойчивость, которая помогает достигнуть этой цели.

Финны часто трактуют слово sisu как настойчивость. Для них это источник внутренней силы, своего рода психологический капитал. Финны считают, что все они рождаются с этим качеством, которое является частью их национального характера. В буквальном смысле слово sisu отсылает нас к внутренней сути личности, ее стержню.

В 1939 г. Финляндия вела войну с СССР. В России эту войну называют Финской, а в Финляндии – Зимней. В рядах советской армии на финском фронте было втрое больше солдат, чем у финнов, и в тридцать раз больше самолетов, и в сто раз больше танков. Тем не менее финны упорно сопротивлялись несколько месяцев, гораздо дольше, чем рассчитывало советское командование и любые сторонние наблюдатели. В 1940 г. в журнале Time опубликовали статью о финском sisu.

«Финны наделены качеством, которое они сами называют sisu. Это одновременно смелость, выдержка, сила, ярость и способность продолжать борьбу после того, как большинство окружающих сдались. Это желание бороться, чтобы победить. Финны переводят слово sisu как «дух финского народа», и мы должны понимать, что sisu – это далеко не только смелость, решимость и выдержка».

В тот же, 1940-й год в газете New York Times появилась статья под названием «Sisu – слово, объясняющее финский характер». Вот что тогда сказал один из финнов американскому журналисту: «Финн – человек очень упорный. Он будет бороться с любой бедой, чтобы доказать, что готов пережить что-то гораздо более страшное».

Когда я читаю студентам лекции про упорство, я часто упоминаю sisu. Я задаю студентам риторический вопрос: можем ли мы создать культуру, где будет развиваться и процветать sisu и упорство?

Несколько лет назад, когда я говорила студентам про sisu, в аудитории оказалась финка по имени Эмилия Лахти. После лекции Эмилия подошла ко мне, чтобы прокомментировать мое понимание sisu и подтвердить, что я понимаю его правильно. Вместе с Эмилией мы решили, что понятие sisu ждет своего исследователя, который опишет, что именно вкладывают в него финны и какое значение оно имеет в их жизни.

Потом Эмилия пошла в аспирантуру, и я стала ее научным руководителем. Эмилия опросила тысячу финнов и пришла к выводу, что большинство связывают это понятие с установкой на рост и развитие, о которой мы говорили выше. На вопрос: «Считаете ли вы, что sisu можно научиться или развить при помощи осознанных действий?» 83 процента финнов ответили положительно. Один из опрошенных финнов сказал так: «В Финляндии очень популярно спортивное ориентирование. Часто в соревнованиях по ориентированию тринадцатилетние дети ведут по лесу десятилетних. Мне кажется, что это имеет прямое отношение к развитию sisu».

Я ученый и не могу опираться на представление о том, что финны (или люди любой другой национальности) хранят где-то внутри себя дополнительную энергию, которую могут использовать в критический момент. Как бы там ни было, из понятия sisu мы можем вынести два урока и сделать два вывода.

Во-первых, когда человек верит, что способен преодолеть самые серьезные трудности, он обычно их действительно преодолевает.

Если ты наделен sisu, жизнь может сколько угодно сбивать тебя с ног, ты все равно каждый раз встаешь. Ты – человек, который готов отдать все силы ради победы. Ты не куксишься после поражений и неудач. Ты – само упорство во плоти.

Во-вторых, метафора о скрытой внутри человека силе все же очень хорошо подходит для описания ситуации. Иногда в тяжелые жизненные моменты мы чувствуем, что совсем выбились из сил, но продолжаем упорно идти вперед и достигаем тех целей, которых вряд ли могли бы достигнуть с точки зрения здравого смысла.

* * *

Понятие sisu существует в финской культуре уже много столетий. Однако корпоративную культуру можно создать гораздо быстрее, чем за несколько сотен лет. Для того чтобы понять феномен упорства, я посетила несколько организаций, упорным руководителям которых успешно удалось создать культуру упорства в довольно сжатые сроки.

Джеймс Даймон – председатель совета директоров и генеральный директор JPMorgan Chase. Джеймс является одним из 250 000 сотрудников этого крупнейшего в стране банка. Вот как думают сотрудники банка: «То, что я изо дня в день делаю для клиентов, очень важно. В этой жизни нет ничего малозначащего. Важен каждый сотрудник, каждая деталь… Я горд тем, что являюсь сотрудником этой великой организации».

Джеймс находится на посту председателя совета директоров и генерального директора банка JPMorgan Chase уже более десяти лет. Во время финансового кризиса 2008 г. его банк не только выжил, но и заработал пять миллиардов долларов.

Староанглийское написание слова «упорство» – grytte – это девиз Школы Браунинга, которую закончил Джеймс. В школьном альбоме 1897 г. понятие grytte расшифровывается как «твердость, смелость, настойчивость… Они сами по себе служат успеху любого дела, за которое берется человек».

Когда Джеймс учился в выпускном классе школы, у его учителя математического анализа случился инсульт, а пришедший ему на замену педагог понятия не имел о математическом анализе. Половина ребят ушли из класса, вторая половина, включая Джеймса, решили сами разобраться с математическим анализом, и целый год ученики добровольно сидели в классе без преподавателя, упорно грызя гранит науки.

– Необходимо научиться преодолевать трудности, переживать неудачи и ошибки, – сказал мне Джеймс, когда я спросила его о корпоративной культуре, которую ему удалось построить в JPMorgan Chase. – Неудачи неизбежны, и чтобы быть успешным, надо научиться их переживать. Для этого требуется совершенно исключительное упорство. Чувство ответственности. Вы называете это словом «упорство». Я называю словами «стойкость» и «сила духа».

Сила духа для Джеймса Даймона – это то же, что sisu для любого финна. Джеймс вспоминает, как в возрасте 33 лет его уволили из Citibank. Тогда он взял паузу на целый год, чтобы подумать. После этого, по его мнению, он стал более успешным руководителем. Джеймс верит в силу духа настолько, что сделал это качество основой корпоративных ценностей JPMorgan Chase: «Самое главное – мы должны расти и развиваться».

– Но может ли один человек так сильно повлиять на культуру огромной корпорации? – спросила я.

Действительно, критики считают, что корпоративная культура JPMorgan Chase – это «культ личности Джеймса». Но как такое возможно, когда много тысяч сотрудников банка даже в глаза его не видели?

– Есть такое мнение, – отвечает Джеймс. – Тут необходима тотальная коммуникация. Важно, что ты говоришь и как говоришь.

Также значение имеет, как часто ты это повторяешь. Судя по графику Джеймса, он, как евангелист, колесит по всей стране, выступая перед своими сотрудниками. На одной из таких выездных встреч его спросили:

– Какие качества вы считаете необходимыми для руководящего состава банка?

– Способности, характер и то, как человек относится к другим людям, – ответил Джеймс.

В разговоре со мной он сказал, что по поводу кандидата на ту или иную руководящую позицию в банке он задает себе два вопроса: «Позволю ли я ему вести бизнес без моего участия?» и «Разрешу ли я своим детям работать под начальством этого человека?».

У Джеймса есть одна любимая цитата Теодора Рузвельта, которую он любит повторять:

«Критик не имеет никакого значения. Неважен тот, кто указывает, как сильный человек споткнулся или что кто-то мог бы сделать это лучше. Мы снимаем шляпу перед тем, кто на арене, чье лицо в грязи, в поту и в крови, перед тем, кто храбро сражается, перед тем, у кого не получается. Потому что не существует усилия, освобожденного от ошибок и недостатков. Перед тем, кто стремится делать дело, кто тратит время и силы на благородное занятие. Кто знает, что в лучшем случае он добьется своего, а в худшем, если у него ничего не выйдет, его постигнет неудача и он падет. Падет, свершая великие дела, зная, что ему не место среди холодных и смиренных душ, не познавших ни радости победы, ни горечи поражения».

Эти поэтические строки Джеймс переиначил в кредо сотрудников JPMorgan Chase: «Все, что мы делаем, мы делаем с яростным упорством и силой духа», «Действуйте решительно, упорно и настойчиво», а также «Не дайте временным неудачам превратиться в вечные объяснения, почему вы не в состоянии достигнуть желаемого» и, наконец, «Используйте ошибки и проблемы как возможности стать лучше, а не как повод бросить начатое дело».

* * *

Перед Ансоном Дорранс стоит задача сделать упорными гораздо меньшее число подопечных, чем работает в JPMorgan Chase. Он – главный тренер женской футбольной команды университета Северной Каролины в Чапел-Хилл. В составе команды 31 девушка. Ансон – самый успешный тренер в истории женского футбола. В целом его команда участвовала в 22 чемпионатах за 31 год существования. В 1991 г. Ансон привел Национальную сборную США по женскому футболу к первой победе на мировом уровне.

В молодости Ансон играл капитаном в мужской футбольной команде Университета Северной Каролины. Он не был особенно талантливым, но каждую минуту игры и тренировки выкладывался по полной, чем и заслужил уважение товарищей по команде, которые прозвали его «Мистером Шумом и Суматохой».

Однажды отец заявил Ансону: «Ты – самый самоуверен- ный в себе человек из тех, с кем мне привелось столкнуться в этой жизни, хотя у тебя нет ни капли таланта». На это Ансон быстро ответил: «Папа, я воспринимаю это как комплимент». Спустя много лет Ансон сказал: «Талант – явление достаточно обыденное, чтобы стать великим. Важно, что ты вкладываешь в развитие своего таланта».

Многие из его поклонников считают, что у Ансона необыкновенное чутье на людей, которых он подбирает в команду.

– Нет, это совсем не так, – говорит мне Ансон. – Есть пять-шесть университетов, которые регулярно забирают лучших игроков, которых мы тоже хотели бы взять. Но мы умеем делать настоящих игроков из тех, которые у нас есть, и в этом мы сильны. Все дело в нашей культуре.

– Построение культуры команды, – объясняет Ансон, – это эксперимент, который никогда не кончается. Мы много чего пробуем, и если что-то нам подходит, мы берем это на вооружение.

Когда Ансон узнал, что я изучаю упорство, он попросил всех девушек своей команды заполнить тест Шкалы упорства и познакомился с его результатами.

– Если честно, я был просто в шоке. Я бы и сам оценил упорство девушек так же, как показали результаты теста, пожалуй, за исключением одной или двух.

Ансон ввел в практику для членов команды – сдавать тест по Шкале упорства каждую весну, дабы «они лучше понимали основные качества, необходимые для успеха». Каждый член команды видит результаты теста, и, по словам Ансона, «результаты теста одних девушек застают врасплох, а другим раскрывают, каковы они на самом деле».

Игроки год за годом сдают тест по Шкале упорства и сравнивают результаты с результатами прошлых лет.

Каждый сезон тренировки команды начинаются с так называемого «теста-пищалки» (Beep Test). Все игроки встают в ряд плечо к плечу и по звуку электрического сигнала пробегают двадцать метров до следующей линии, затем снова раздается сигнал, извещающий, что надо развернуться и бежать назад на исходную позицию. Постепенно время между сигналами становится короче. Через несколько минут игроки один за другим выдыхаются и падают на землю в полном изнеможении. Результаты этого теста записывают и вывешивают в раздевалке на всеобщее обозрение.

«Тест-пищалку» изобрел канадский физиолог для измерения аэробной выносливости, но Ансон использует его для тренировки. Как и исследователи из Гарварда в 1940 г. (со своим тестом на беговой дорожке, измерявшим способности человека выдерживать боль), Ансон считает, что «тест-пищалка» – двойное испытание характера.

– Обычно перед началом упражнения я коротко поясняю, что мы тут стремимся доказать, – говорит он. – Есть два варианта: или ты все лето тренировалась, или у тебя достаточно выдержки, чтобы перетерпеть боль, которую не в состоянии вынести большинство людей. В идеале, конечно, нам надо, чтобы было и то и другое.

Перед первым сигналом пищалки Ансон громко возвещает: «Леди, помните, это не физическое, а психологическое испытание. Начали!»

Какими еще способами Ансон создает развивающую выносливость культуру? Как и Джеймс Даймонд, он активно использует общение. Конечно, это далеко не единственный способ, но он – человек, защищавший диплом по философии и специализировавшийся в колледже на английской литературе, – любит и ценит силу слова.

– Язык для меня – это все, – объясняет он.

За долгие годы работы Ансон разработал список из двенадцати ключевых ценностей женской команды Университета «дегтярников»^[35].

– Если ты хочешь создать великую культуру, – говорил он мне, – надо создать набор ключевых ценностей, объединяющих всех участников.

Половина ценностей имеет прямое отношение к работе в команде и объединяющему всех командному духу, вторая половина ценностей – к упорству. Сумму ценностей Ансон и его игроки называют «все, что нам нужно для победы».

– Однако ключевые ценности многих компаний регулярно нарушают и игнорируют, – заметила я.

Ансон не стал со мной спорить.

– Конечно, нет ничего исключительного в том, что компания заявляет, что ее корпоративная культура основана на трудолюбии. Все это крайне банально.

С банализацией ценностей Ансон борется довольно любопытным способом, который имеет прямое отношение к его гуманитарному образованию.

На мысль о том, как можно бороться с банализацией ключевых ценностей, он натолкнулся в статье об Иосифе Бродском – русском поэте и нобелевском лауреате, иммигрировавшем в Америку.

В статье было написано, что Бродский, преподававший в Колумбийском университете, просил всех аспирантов, писавших диссертацию по русской литературе, выучить наизусть по-русски несколько стихотворений. Большинство аспирантов сочли это требование надуманным и совершенно излишним и отказались. На что поэт сказал: если они хотят получить кандидатскую степень, то им придется выполнить эти требования.

– Аспиранты выползли из его кабинета поджав хвост, – рассказывал Ансон, – и принялись учить наизусть русскую поэзию.

То, что произошло потом, по словам Ансона, «превзошло все ожидания». Выучив несколько стихотворений, аспиранты Бродского совершенно неожиданно «почувствовали Россию, как она есть». Мертвые буквы на странице словно ожили и задышали.

Когда Ансон прочитал об этом случае, он понял: этот пример можно использовать, чтобы игроки ни на секунду не забывали о высших целях, которых пытаются достичь. Ансон не просто читает, видит и слышит. Все, что он узнает, он старается использовать для развития культуры команды.

Раз в год каждая девушка его команды должна выучить три цитаты из прозы или поэзии, выбрав их из списка. Эти цитаты передают ту или иную ключевую ценность команды. В меморандуме тренера написано так: «Цитаты необходимо зачитывать перед началом сезона, а также во время каждой конференции. Следует не просто выучить цитаты наизусть, но понимать их и внимательно обдумывать…»

К последнему курсу обучения девушки знают наизусть все двенадцать ключевых ценностей команды. Первая ценность гласит: «Мы не ноем». Соответствующая этой ценности цитата принадлежит перу Бернарда Шоу:

«Истинная радость жизни – это быть силой судьбы, а не эгоистичным и самовлюбленным сгустком горечи и страданий, который постоянно жалуется, что мир не хочет посвятить себя тому, чтобы сделать его счастливым».

* * *

В Вест-Пойнт тоже существует традиция заучивания высказываний и цитат. Кадеты должны знать наизусть много песен, стихов, цитат из кодексов чести и кредо. Сборник необходимых для запоминания и заучивания текстов называется «Ноты для горна», и их должен выучить всякий первокурсник.

Начальник Академии генерал-лейтенант Роберт Каслен тоже считает, что одни только выученные наизусть сборники цитат не в состоянии поддерживать культуру организации. Надо сделать, чтобы слова не расходились с делом.

В 1879 г. командир Академии Вест-Пойнт Шофильд в обращении к кадетам дал свое определение дисциплины. Вот как начинается отрывок его речи, который кадеты обязаны знать наизусть: «Такой дисциплины, когда на солдат свободной страны можно положиться в бою, нельзя добиться грубым или тираническим отношением – подобное отношение к солдату не создает армию, а уничтожает ее».

Далее Шофильд говорил (и это современные кадеты тоже должны знать наизусть), что одну и ту же команду можно подать так, что она вдохновит человека, а можно подать так, что лишь сделает ему больно. Самое важное, чтобы в этой команде было уважение. Уважение подчиненных к своему командиру? Нет, утверждает Шофильд. Великие лидеры – это командиры, уважающие своих подчиненных.

Когда сам будущий начальник Академии – восемнадцатилетний Каслен заучивал эти слова в 1971 г., на него кричали и им помыкали кадеты старших курсов. Это были годы, когда с «дедовщиной» не только не боролись, а поддерживали ее.

– В то время выдержать могли только самые живучие, – вспоминает Каслен. – Тогда самым сложным были не физические трудности, а психологическое давление, которое выражалось в ругани и криках.

Сорок лет назад 170 кадетов бросили «учебку», так ее и не закончив. Это составляло 12 процентов всех кадетов-новобранцев. Когда десять лет назад я посещала Вест-Пойнт и проводила свои исследования, процент бросивших «учебку» был вдвое ниже. В прошлом году доля бросивших «учебку» кадетов-новобранцев составила чуть менее 2 процентов.

Теперь больше новобранцев проходят «учебку», видимо, потому, что «дедовщина» среди кадетов исчезла. Раньше считалось, что физическое и психологическое издевательство кадетов старших курсов идет на пользу новобранцам, поскольку закаляет их. К такому жестокому обращению относились лояльно, поскольку считалось, что благодаря «дедовщине» армия отсеивает слабых. На протяжении нескольких десятилетий список одобренных издевательств в рамках «дедовщины» регулярно урезали, а в 1990 г. практика «дедовщины» была вообще запрещена.

Хорошо, теперь понятно, почему сейчас доля покинувших курс «учебки» резко снизилась. Но чем можно объяснить резкое падение отсева новобранцев десять лет назад? Неужели кадровики Вест-Пойнта научились определять степень упорства у новобранцев? Судя по статистической и другой информации, которую мне довелось видеть, это не так. Среднестатистические показатели по Шкале упорства у новобранцев нисколько не изменились со времен проведения первого исследования.

По словам генерал-лейтенанта Каслена, в Академии изменилась доминирующая культура.

– Если выдержать могут только самые «живучие», – объяснил генерал, – то получается, что мы поддерживаем только модель выживания. Однако есть другой вид лидерства, именуемый моделью развития. Стандарты, к которым мы стремимся, высокие и одинаковые в обоих случаях, но в первой модели мы для достижения этих стандартов используем страх, а во второй – играем по-честному.

На фронте, на настоящей войне лидерство означает, что командир буквально первым идет в атаку впереди своих солдат. Он рискует своей жизнью, как и все остальные. Командир делает ту же тяжелую работу, что и простой солдат. Теперь в Вест-Пойнте ко всем кадетам относятся с уважением, и если у них не получается самостоятельно достичь соответствия высоким стандартам Академии, им стараются помочь.

– Например, – объясняет Каслен, – существует норматив общей физической подготовки, в рамках которого есть трехкилометровая пробежка. Если кто-то из кадетов не укладывается в норматив и если я – непосредственный командир этих кадетов, то я вместе с ними разрабатываю индивидуальную тренировочную программу для каждого. Я обязательно должен составить план, который был бы реальным и выполнимым. Допустим, если у нас есть пара свободных часов, я могу сказать этим ребятам: «А ну-ка, давайте пробежимся» или «Пойдем в тренировочный зал!». Я как непосредственный командир должен довести кадета до нужной кондиции, чтобы он выполнял нормативы. Как только человек начинает делать успехи, его мотивация усиливается. Когда кадет, наконец, сдает норматив, он становится более уверенным в себе. И потом, сталкиваясь с какой-либо проблемой, этот кадет будет в состоянии решить ее самостоятельно.

Приведенный Касленом пример напомнил мне историю, которую рассказал выпускник Вест-Пойнта – Том Дейерлейн о подготовке десантников. Том рассказывал, как однажды он повис на каменном склоне скалы, на которую и раньше не мог забраться. Мускулы тела отказывались поднимать его выше. «Не могу!» – пронеслось у него в голове, и именно эти слова Том крикнул стоящему внизу инструктору.

– Я думал, тот заороет: «Ну, давай, лузер, сдавайся!» Но этот парень начал кричать: «Ты можешь! Давай забирайся!» И я победил ту скалу. Я забрался на ее вершину и дал себе слово, что больше никогда в жизни не скажу «Не могу».

Всем критикам «либеральной» позиции руководства Вест-Пойнта Каслен говорит, что академические требования, физическая и боевая подготовка в наши дни стали еще более высокими и строгими. Генерал уверен, что из Академии выпускают более стойких, сильных и во всех смыслах подготовленных лидеров.

Что еще примечательно в Вест-Пойнте, кроме ставших более высокими требований и стандартов? Здесь все та же вежливость и выправка. За время пребывания в Академии я постоянно глядела на часы, стараясь хоть на пару минут раньше оказаться на месте следующей запланированной встречи, и не думая говорила всем «сэр» и «мэм». Серая парадная форма того же цвета, что и двести лет назад.

Каслен, конечно, не такой наивный, чтобы думать, что четыре года в Академии могут превратить человека, чей индекс упорства составлял 2 или 3 балла, в упорного на 5 баллов. Но все же люди меняются. Генерал видит, как работает установка на рост и какие результаты приносит.

* * *

Спустя два года после первого звонка Пита Кэрролла я отправилась в Сиэтл. Я захотела собственными глазами увидеть, как Пит создает самую упорную, по его словам, культуру среди всех команд Национальной футбольной лиги.

К тому времени я уже прочитала автобиографию Пита под названием «Всегда побеждать», где он описывает, как страсть, упорство и настойчивость помогли ему в жизни.

«Я считаю, если ты создашь какое-то конкретное видение будущего и станешь всегда к нему стремиться, то в твоей жизни начнут происходить совершенно удивительные вещи. По своему опыту я знаю, что благодаря дисциплине и усилиям это видение станет реальностью. Дисциплина и усилие – две стороны одной медали. Как только ты создал видение, твой путь к его достижению начался, но для реализации мечты требуются дисциплина и усилия. Эту мысль я постоянно стараюсь донести до своих игроков».

В интервью Пит очень часто говорит об упорстве и культуре команды. В одном из интервью в Университете Южной Калифорнии, куда Пит возвратился в качестве почетного гостя (ранее он был тренером университетской команды Trojans, выигравшей под его руководством за девятилетний период чемпионат шесть раз из семи выходов в финал), его спросили: «Что нового? Что интересного и нового ты узнал?» Отвечая на этот вопрос, Пит сказал, что открыл для себя мои исследования упорства и как это отразилось на его многолетней тренерской работе.

Пит подчеркнул, что в тренировочной программе команды поддерживает культуру упорства при помощи «разбора возникающих в игре возможностей и примеров…».

– Мы стараемся сделать наших ребят более упорными. Мы учим их выдержке. И мы пытаемся донести до них: чтобы стать упорнее, надо иметь больше страсти, – сказал Пит.

Он привел следующий пример. Во время тренировок члены команды играют, чтобы выиграть. То есть защитники и нападающие ведут себя на тренировке так же агрессивно, словно играют с противником. Эти максимально приближенные к настоящей игре тренировки традиционно проходят по средам.

Идею проведения таких тренировок Пит почерпнул из книги Ансона Дорранса о тренерстве, которую в свое время прочитал. «Здесь смысл не в том, кто выиграет, а кто проиграет… Все дело в том, что человек, стоящий напротив тебя, противник, помогает тебе стать таким, какой ты есть». Пит объяснил, что противники создают сложности, которые помогают нам раскрыться.

Пит признает, что некоторые игроки в состоянии научить других. Например, защитник Ерл Томас пришел в команду «с потрясающим боевым духом. Это потрясающе упорный парень. Он на тренировке ведет себя максимально приближенно к игре. Он на 100 процентов сконцентрирован, он учится, делает все, что нужно».

Благодаря культуре команды упорство одного из игроков становится примером для других. День ото дня Ерл «самыми разными способами показывает, что такое упорство». Упорство одного игрока заразительно и со временем начинает играть функцию «социального множителя», по выражению социолога Джима Флинна. Это своего рода система отражающих себя до бесконечности зеркал: один человек увлекает и вдохновляет своим примером других, и те становятся более упорными. Начинается цепная реакция, которая может длиться бесконечно.

Как сам Ерл Томас комментирует слова тренера?

– Мои товарищи по команде с самого первого дня поставили очень высокую планку. Они помогают мне развиваться, а я помогаю им. Надо по-настоящему ценить товарищей по команде, которые готовы работать до седьмого пота, надо стать частью системы, надо настроиться на то, что тебя не должно удовлетворять достигнутое и ты хочешь добиться большего. Такая простая, в общем-то, идея и никакого выпячивания себя, но вы бы видели, каких результатов это помогает добиться.

* * *

К тому времени, когда я наконец попала на тренировочную базу Seahawks, я буквально сгорала от любопытства. Дело в том, что команда два года подряд выходила в финал «Супербоул-XLIX». В прошлом году болельщики команды отметили победу в чемпионате грандиозным праздником и шествием, которые оказались самыми многолюдными за всю историю Сиэтла. В этом году команда проиграла, и болельщики плакали и стонали. Проиграла команда из-за решения тренера, которое, как говорили многие комментаторы, оказалось «самым неудачным за всю историю футбольной лиги».

Как это произошло? За 26 секунд до окончания игры мяч был у «морских соколов», которые находились в метре от тачдауна и победы. Все думали, что Пит попытается реализовать тачдаун. Как я уже упомянула, до финальной линии всего метр. Кроме того, в составе команды был Маршон Линч по кличке «Человек-зверь», его считают одним из лучших в лиге бегущих. Но вместо этого сценария кворетбек Seahawks Рассел Уилсон делает пас, мяч перехватывают, и чемпионом становится команда New England Patriots.

Супербоул-XLIX был всего лишь третьим матчем американского футбола, который я просмотрела от начала до конца, поэтому я не буду отнимать хлеб у профессионалов и высказывать свое дилетантское мнение, надо ли было тогда команде разыгрывать мяч или идти на прорыв. Меня гораздо больше интересовала реакция на эту неудачную игру самого Пита и членов команды.

Кумир Пита – легендарный баскетбольный тренер Джон Вуден часто повторял: «Успех никогда не бывает окончательным, а проигрыш не смертелен. Главное – это смелость». Мне было интересно узнать, как культура упорства продолжает работать не после победы, а после поражения. Я хотела знать, как переживают проигрыш Пит и его команда и откуда берется кураж продолжать делать то, что они делают.

* * *

Мое посещение тренировочной базы началось в офисе Пита. Дверь офиса в буквальном смысле всегда открыта, и из нее раздается рок-музыка.

– Ангела, – говорит Пит, – как мы можем сделать этот день для тебя полезным?

Я объясняю, что мне нужно. Сегодня я в роли социального антрополога – приехала к нему, чтобы подробно разузнать о культуре его команды. Услышав мои слова, Пит приходит в возбуждение. Он говорит, что в его работе миллион разных деталей. Нет одного-единственного рецепта создания культуры команды. Это одновременно и стиль, и содержание.

После целого дня, проведенного в гостях у «морских соколов», я должна с ним согласиться. Все дело в массе мелочей, которые так легко забыть или не учесть. И хотя таких деталей бесконечное множество, есть отдельные общие темы и направления.

Первое, на что обращаешь внимание, это язык. Один из тренеров Пита Кэрролла сказал так: «Я свободно говорю на кэрроллианском». Говорить на языке Кэрролла – значит говорить:

«Всегда соревнуйся. Ты либо соревнуешься, либо нет. Соревнуйся во всем, что делаешь. Ты – Seahawk 24 часа в сутки. Заканчивай сильно на высокой ноте. Внутренний диалог – только позитивный. Команда – в первую очередь».

Даже затруднюсь сказать, сколько раз за тот день, проведенный вместе с командой, игрок, тренер или скаут^[36] с энтузиазмом выдавали мне перлы кэрроллианского языка. Одно из любимых выражений Пита – «Без синонимов». Почему? «Если хочешь эффективно что-то передать, надо очень точно подбирать слова».

Все окружающие меня члены семьи Seahawks (так они себя сами называют) часто используют выражения шестидесятитрехлетнего тренера Кэрролла, и через некоторое время я начинаю лучше понимать, что эти выражения значат.

Например, слово «соревноваться». Смысл его не в том, чтобы победить, как выясняю я. По-английски «соревноваться» звучит как compete.

– У этого слова латинские корни, – объясняет спортивный психолог Майк Гервэйс, который помогает Питу создавать культуру команды. – Буквально оно означает «бороться вместе». В слове не заложено понятие, что кто-то из участников проиграет.

Майк рассказывает мне, что существуют два фактора, способствующие развитию мастерства у человека и команды в целом: поддержка друг друга и постоянное желание совершенствоваться. Когда он произносит эти слова, у меня в голове словно вспыхивает электрическая лампочка. Требовательные, но внимательные родители ведут себя психологически мудро, способствуя тому, что дети начинают не только подражать им, но и пытаться сделать лучше, чем их родители. Значит, требовательные, но внимательные руководители должны вести себя так же.

Постепенно я начинаю понимать. Члены команды видят смысл не только в том, чтобы победить другую команду, а еще добиться чуть большего, чем вчера. Смысл – в овладении мастерством. Девиз «Всегда соревнуйся» значит «Добивайся того, что можешь. Всегда старайся сделать лучше».

После встречи с игроками в коридоре ко мне подходит один из помощников главного тренера.

– Не знаю, слышали ли вы фразу «Заканчивай на высокой ноте». Это целое понятие, в которое мы верим, – говорит он и объясняет мне на примере.

Игроки Seahawks заканчивают игру на высокой ноте, вкладывая в последние секунды игры всю свою душу. Команда заканчивает сезон на высокой ноте. Команда заканчивает на высокой ноте каждую тренировку.

– Но в чем же смысл, – спрашиваю я. – Разве начинать на высокой ноте не важно?

– Да, и это тоже важно, – отвечает он. – Но начинать на высокой ноте – легко, это каждый может. И для нас, для Seahawks, «заканчивать» не значит в буквальном смысле «заканчивать». «Заканчивать на высокой ноте» значит постоянно концентрироваться на все сто процентов и всегда выкладываться по максимуму от самого начала до самого конца.

Вскоре я начинаю понимать, что психологической подготовкой команды занимается не только Пит. В какой-то момент во время встречи игроков все спонтанно начинают хором скандировать: «Не ныть. Не жаловаться. Не находить объяснения и отмазки». Потом все хором произносят: «Защищай команду», а потом «Не опаздывай, приходи заранее».

Не опаздывай? Я сказала им, что, прочитав книгу Пита, взяла эту фразу на вооружение. Один из ребят объясняет мне ее значение: «Так ты проявляешь уважение. Все дело в деталях. Все дело в мастерстве».

Около полудня я зачитываю членам команды небольшую лекцию об упорстве. До этого я делала короткую презентацию этой темы тренерам и скаутам. После моей лекции команда отправляется на обед, но один из парней подходит ко мне и спрашивает совета, как ему лучше поступить со своим младшим братом.

Игрок говорит, что его брат – очень умный и смышленый парень, но в какой-то момент начал получать плохие оценки. Тогда игрок, чтобы мотивировать младшего брата, купил ему Xbox и, не распаковывая игровую приставку, поставил ее в комнате. Он договорился с братом, что тот может открыть коробку лишь после того, как у него будут одни «пятерки». Вначале все шло нормально, и брат получал хорошие оценки, но потом коса опять нашла на камень.

– Так как же мне лучше поступить? Все равно отдать ему Xbox?

Я не успеваю рта раскрыть, как другой игрок произносит:

– Да, перестань, он не в состоянии учиться на одни «пятерки».

Я отрицательно качаю головой.

– Насколько я понимаю, твой брат – умный парень, поэтому сможет учиться на одни «пятерки». Раньше же он именно так и учился?

Задавший вопрос игрок соглашается:

– Да, верно, он парень умный.

Я все еще думаю, что посоветовать игроку, как в разговор вклинивается Пит:

– Ни в коем случае не давай брату игрушку. Ты его сейчас замотивировал. Это хорошее начало. Что надо сделать сейчас? Его надо тренировать! Ему надо объяснить, что необходимо делать. Нужен план! Ты должен помочь ему выработать пошаговый план!

Эти слова Пита напоминают мне, что он сказал в начале дня: «Каждый раз, когда я принимаю решение и говорю что-нибудь игроку, я думаю: а как бы я в этом случае обошелся с моим собственным сыном? Знаете, что у меня в жизни получается лучше всего? Я – самый лучший в мире отец! И приблизительно так же я стараюсь вести себя как тренер».

В конце дня я стою в лобби в ожидании такси. Рядом со мной стоит Пит, который вышел меня проводить. Тут я понимаю, что не задала ему вопроса, как он и его команда нашли в себе смелость двигаться дальше после его так называемого «самого плохого решения за всю историю лиги».

Позже Пит говорит в интервью журналу Sports Illustrated, что это было не самым плохим решением, а «самым плохим результатом из возможных». Он объясняет, что любой опыт – хороший и плохой – «становится частью человека». «Я не собираюсь игнорировать это поражение. Я с ним живу. И если я о нем вспоминаю, то все во мне начинает кипеть, но я продолжаю заниматься своим делом. Я использую этот опыт себе на пользу. Вот и все!»

Глава 13
Заключение

Я написала эту книгу, чтобы помочь вам стать более упорными и полностью использовать свой потенциал. Я написала эту книгу, потому что в марафоне под названием «жизнь» достижение долгосрочных целей зависит от упорства, страсти и настойчивости. Не стоит чересчур много внимания уделять таланту, потому что это мешает понять истину.

Книга подходит к концу. Позвольте напоследок высказать несколько соображений. В первую очередь важно то, что вы можете стать более упорными.

Есть два пути стать упорнее. Можно растить упорство изнутри. Развивайте для этого собственные интересы. Придумайте собственное упражнение, чтобы практиковать то, что вы еще не умеете, стремясь, чтобы задача превышала ваши возможности. Свяжите свою работу с целями, которые выше ваших личных интересов. Научитесь верить, когда кажется, что ничего уже поделать нельзя.

Другой путь – развивать упорство с помощью вашего окружения. Родители, тренеры, учителя, начальство, наставники, друзья – не забывайте, что люди могут помочь вам стать упорнее.

Я хочу немного поразмышлять на тему счастья. Успех, будь то победа в национальном соревновании школьников по правописанию, окончание Вест-Пойнта или первое место по продажам за квартал, – не главное в жизни. Вы хотите быть счастливым. Успех и счастье – понятия взаимосвязанные, но не идентичные.

Вы можете задать вопрос: «Если я стану упорным, буду ли я от этого счастливее?»

Несколько лет назад я опросила две тысячи американцев. Чуть ниже вы увидите график, показывающий, как упорство сочетается с удовлетворенностью жизнью. Все это было измерено по шкале от 7 до 35 и включало такие вопросы, как: «Если бы мне предло- жили прожить жизнь заново, я бы практически ничего в ней не изменил».

В этом исследовании я измеряла и положительные чувства (например, радость), и негативные (например, стыд). Результаты этого исследования свидетельствуют: чем упорней человек, тем выше вероятность, что он наслаждается здоровой эмоциональной жизнью. Даже у людей, находящихся на самом пике Шкалы упорства, оно всегда сочетается с ощущением удовлетворения жизнью.

Опубликованный отчет об этом исследовании заканчивается словами: «А насколько счастливы супруги и дети упорных людей? А коллеги и подчиненные? Стоило бы исследовать возможные негативные стороны упорства».

Не могу точно ответить на эти вопросы, но люди вправе их задавать. Когда особо упорные люди рассказывают мне, что счастливы страстно предаваться своему делу – гораздо более грандиозному и масштабному, чем они сами, я не могу знать, что думают по этому поводу их супруги и члены семей.

Я не знаю, какую цену платит человек, посвятивший много лет жизни делу, которое его страстно влечет. Возможно, я упустила и не оценила здесь какие-либо аспекты.

Однако я спросила своих дочерей Аманду и Люси, каково им жить с упорной мамой. Они наблюдали, как я взялась за написание книги (чем раньше в жизни никогда не занималась), и видели, что писать эту книгу мне было совсем не просто. Они на собственном опыте знали, как сложно бывает научиться чему-то нетривиальному.

– Мам, мы всегда за обедом будем говорить об осознанной практике? Почему мы должны постоянно обсуждать и слушать то, над чем ты сейчас работаешь? – спрашивали они.

Аманда и Люси, я очень хотела бы быть чуть более расслабленной и способной говорить о чем-нибудь другом. Например, о Тейлор Свифт.

Но, с другой стороны, мои дочери сами желают видеть меня упорным человеком.

Аманда и Люси хотят быть похожими на меня. Они видели, какую радость приносит выполнение важного для тебя самого и других дела. Они осознали, как приятно уметь хорошо делать то, чем ты занимаешься, хоть это и может быть сложным. Они стремятся жить так, как живу я. Они понимают, что лениться очень приятно, но еще приятнее реализовать свой внутренний потенциал.

* * *

И еще один вопрос, который меня будоражит: а не может ли быть у человека слишком много упорства?

Аристотель писал, что избыток, как и недостаток, чего-то хорошего – в равной степени пло?хи. Он рассуждал так: недостаток храбрости – это трусость, а чрезмерная храбрость – это кураж и необоснованный риск. Согласно этой логике, человек может быть слишком добрым, излишне щедрым, чересчур честным или чрезмерно себя контролирующим.

Психологи Адам Грант и Бэрри Шварц высказали несколько мыслей по поводу аргументации Аристотеля. Они предположили, что существует обратная сторона (инверсия) любого качества и что оптимальная мера всякого качества лежит где-то посередине, в одинаковой удаленности от крайностей.

Пока мне не удалось найти отрицательных сторон упорства, существование которых можно было бы предположить по логике Аристотеля, хотя Адам и Бэрри выявили оборотную сторону некоторых личностных особенностей (например, экстраверсии). И все же я готова признать, что упорство, возможно, имеет свои недостатки.

Например, иногда лучше всего просто «отпустить» ситуацию, закончить историю и разорвать отношения. Вряд ли стоит заниматься нелюбимой работой, нелюбимым видом спорта или продолжать жить с нелюбимым человеком.

Когда в детстве все поняли, что у меня нет ни таланта, ни желания играть на пианино и я перестала играть, это было большим облегчением. Может, даже стоило бросить занятия фортепиано раньше, чтобы поберечь терпение моего учителя музыки, которому я играла этюды. Кроме того, я совершенно правильно бросила занятия французским языком (хотела говорить бегло и без акцента), несмотря на то что мне язык давался легче, чем музыка, и языковые занятия мне нравились… Время, высвободившееся от музыки и французского, я могла употребить на занятия более продуктивные.

Если завершать все начатое без исключения, рискуешь упустить возможность освоить что-то другое – более интересное и полезное.

Однако я надеюсь, что, отказываясь от какой-либо цели среднего или нижнего уровня, вы не забудете о своих далеко идущих планах и целях первого эшелона.

Я уверена, что человечеству не грозит эпидемия «обострения упорства». Случалось ли вам, вернувшись с работы, жаловаться супругу: «Бог ты мой, до чего ж все у нас в офисе упорные! До чего же они любят свои цели! Они так вкалывают! Как хотелось бы, что бы в них на порядок убавилось страсти»?

Недавно я попросила триста американцев заполнить опросник Шкалы упорства. Я рассказала им о результатах их тестирования и спросила, что они по этому поводу думают. Многие заявили, что довольны своими результатами, а некоторые хотели бы стать более упорными. Из трехсот человек не нашлось ни одного, пожелавшего стать менее упорным.

Я полагаю, что большинству из нас не повредило бы стать упорнее. Вполне возможно, есть исключения, но таких случаев очень мало.

* * *

Мне неоднократно задавали вопрос, почему я считаю упорство самым важным в этой жизни. На самом деле я далека от этой мысли и так вовсе не думаю.

Скажу честно, я не хочу, чтобы единственным качеством моих детей, которые скоро станут взрослыми, оказалось упорство. Хочу ли я, чтобы у них хорошо получалось делать то, что они делают? Конечно! Но быть признанным экспертом в чем-то и быть просто хорошим человеком – разные вещи. Если бы меня заставили выбирать одно из двух, я бы выбрала, чтобы мои дети выросли хорошими людьми.

Как профессиональный психолог я с полной уверенностью утверждаю, что упорство – далеко не единственное и далеко не главное качество характера. Во всех исследованиях, выяснявших, какие качества привлекают людей, на первое место выходит нравственность и честность.

Упорство – далеко не все в жизни. Для развития и процветания человеку нужны и другие качества. Характер складывается не из одной, а из многих черт.

Не стоит забывать, что упорство связано с другими чертами характера. Оценивая упорство по сравнению с другими качествами, я выделяю три основные категории: внутриличностные, межличностные и интеллектуальные аспекты характера. Можно назвать эти группы качеств «силой воли», «сердцем» и «умом».

Упорство относится к внутриличностной группе качеств характера. В эту большую группу входит и самоконтроль. Можно утверждать, что упорные люди наделены хорошим самоконтролем. Качества, позволяющие достигать значимых целей, также называют «рабочими чертами характера», или «навыками самоорганизации». Журналист Дэвид Брукс называет эти качества «добродетелями для резюме», потому что именно они помогают найти работу и вести себя так, чтобы нас не уволили.

К межличностным качествам относятся благодарность, навыки социального поведения, а также контроль над своими чувствами. Именно эти качества помогают нам ладить с людьми и ценятся окружающими. Иногда эти черты характера называют «моральным характером». Дэвид Брукс предпочитает название «ценности для некролога», потому что в конечном счете именно эти качества люди в нас помнят. Когда мы говорим о каком-то «очень хорошем человеке», мы имеем в виду именно этот набор качеств.

К интеллектуальным аспектам человеческого характера относятся такие качества, как любопытство и прилежание. Эти качества помогают нам ориентироваться в мире идей.

По данным моих лонгитюдных исследований, каждая из этих трех групп качеств дает нам результат в определенной области. Для хорошей академической успеваемости важна группа внутриличностных качеств, куда входит и упорство. Чтобы иметь много друзей, требуются навыки социального общения, то есть группа межличностных качеств. А для продвижения в обучении важны качества интеллектуальные.

Личность каждого из нас уникальна и многопланова, в ней не может быть одного главного качества.

* * *

Мне часто говорят, будто, делая акцент на упорстве, я способствую тому, что дети начинают ставить перед собой нереальные и недостижимые цели. «Поосторожнее, – говорят мне. – А то наши дети начнут думать, что могут стать Эйнштейном, Моцартом или Усэйном Болтом^[37]».

Если ты не в состоянии стать Эйнштейном, есть ли смысл учить физику? Если ты не можешь стать Усэйном Болтом, зачем каждое утро совершать пробежку? Стоит ли вообще пытаться пробежать чуть быстрее и чуть дольше, чем вчера? Мне кажется, это совершенно абсурдные вопросы. Если моя дочь скажет мне, что не хочет сегодня репетировать за пианино, потому что ей никогда не стать Моцартом, я ей отвечу: ты репетируешь не для того, чтобы стать Моцартом.

У всех нас есть свои ограничения, как в таланте, так и в возможностях. Но довольно часто эти ограничения находятся лишь у нас в голове. Мы пытаемся что-то сделать, попытки заканчиваются ничем, и мы решаем, что у нас не получится, что мы достигли предела своих возможностей. Или, может быть, мы предпринимаем несколько шагов к выбранной цели, а потом решаем преследовать совершенно другую. В том и другом случае мы не достигаем того, чего могли бы достичь.

Упорство – это умение не сдаваться и двигаться дальше. Упорство – это стремление не изменять интересным и полезным целям. Быть упорным – значит день ото дня, год от года вкладывать время и энергию в свою работу. Быть упорным – значит семь раз упасть и восемь раз встать.

Недавно у меня брал интервью один журналист. Собираясь уходить, он заметил:

– Вы наверняка могли бы говорить на эту тему целый день. Вам действительно очень нравится то, чем вы занимаетесь.

– Конечно, – ответила я. – Что может быть интереснее в жизни, чем психология успеха? Да и что может быть важнее?

Он рассмеялся.

– Вы знаете, – заметил журналист, – я тоже очень люблю свою работу. Иногда я встречаю людей, которым уже за сорок, а они все еще не нашли то, что им нравится делать. Такие люди теряют в жизни очень многое.

* * *

И, наконец, последнее соображение.

Не так давно объявили людей, получивших в этом году стипендию Мак-Артура. Одним из стипендиатов оказался журналист Та-Нехиси Коатес, вторая книга которого под названием «Между миром и мной» стала бестселлером.

Восемь лет назад Коатес был безработным, потому что его уволили из журнала Time, и он искал работу как фрилансер. Это были сложные времена. Из-за стресса он набрал лишних пятнадцать килограммов. «Я знал, каким писателем хочу стать. Но у меня ничего не получалось. Казалось, я бьюсь лбом о стену, и все без толку».

Его жена поддерживала его, как могла. Но у них был маленький ребенок и масса счетов, по которым надо было платить. «Я уже подумывал начать работать таксистом».

Наконец, кризис миновал, он постепенно начал писать то, что хотел. «Мой стиль стал совсем другим. В каждом предложении стало больше силы».

На сайте стипендии Мак-Артура выложено трехминутное видео Коатеса, где он говорит следующее: «Неудача – это, возможно, самый главный фактор моей работы. Когда пишешь текст, неизбежно периодически возникает ситуация полного провала». Потом он говорит, что в детстве был очень любопытным ребенком. Он вырос в Балтиморе и с ранних лет маниакально интересовался физической безопасностью. Интерес к этой теме остался у него навсегда. Как говорит Коатес, журналистика помогает ему задавать вопросы, которые его волнуют.

В конце видео Коатес зачитывает текст, описывающий творческие муки писателя. По-моему, это лучший текст на эту тему. Чтобы читатель лучше уловил интонацию и звучание, я разбила его по строчкам, как стих.

Сложность писательского труда

В том, что ты видишь корявость текста на странице,

Ты смотришь на этот кошмар

И потом ложишься спать.

И на следующий день ты просыпаешься

И начинаешь бороться с корявостью и недостатками текста.

Ты исправляешь,

И текст уже не выглядит так ужасно.

И потом ты снова ложишься спать.

И на следующий день

Ты еще больше правишь текст,

И он уже кажется не таким плохим,

И ты снова ложишься спать.

И потом ты снова его правишь,

И текст становится средним.

И потом опять правки,

И вот уже текст не такой плохой.

Если ты так поступаешь,

То добьешься успеха.

Вы можете подумать, что Коатес – человек очень скромный. Это действительно так. Но он еще удивительно упорный. Я никогда в жизни не встречала нобелевского лауреата, стипендиата Мак-Артура или олимпийского чемпиона, который говорил бы, что добился славы таким тяжелым путем.

– Ты у нас точно не гений, – вторил мне в детстве отец. Теперь я понимаю, что он произносил эти слова не только для меня, но и для самого себя.

Если гений – тот, кто совершает великие дела без каких-либо усилий, то мой отец абсолютно прав. Ни я, ни он гениями не являемся.

Но если гений – тот, кто упорно и неустанно, каждую секунду своей жизни стремится к совершенству, тогда получается, что мы с отцом – гении, Коатес тоже гений, и если вы захотите, то и вы сможете стать гением.

Благодарности

Когда я беру в руки новую книгу, всегда открываю ее на разделе «Благодарности». Мне не терпится узнать имена тех, кто помог поставить это шоу. Во время работы над собственной книгой я еще больше убедилась в важности вклада всех участников команды в создание творческого продукта. Если вам понравилась книга, пожалуйста, прочитайте имена всех, кто способствовал ее появлению. Пора прекрасным людям выйти на сцену и поклониться публике. Если я и забыла кого-нибудь за кулисами, приношу свои глубочайшие извинения.

В первую очередь я хочу поблагодарить моих коллег. Я написала эту книгу от первого лица, хотя практически все, что я сделала как ученый и исследователь, было трудом коллективным. Все, кому я многим обязана, поименно перечислены в разделе «Примечания». Я бесконечно благодарна всем исследователям, чьи труды помогли мне в работе.

Если говорить уже не в целом, а именно об этой книге, то особенной благодарности заслуживают три человека. В первую очередь это мой редактор Рик Хорган, он работал с текстом и помогал мне писать лучше и лучше. Я даже не предполагала, что в состоянии это сделать. Если удача улыбнется мне, я с радостью буду работать с ним снова.

Макс Нестерак – мой лаборант, моя совесть и редактор прямо на рабочем месте. Если бы не он, то вы бы сейчас не держали в руках эту книгу.

И, наконец, мой волшебник – чудесный литературный агент Ричард Пайн. Это он предложил мне написать книгу. Восемь лет назад Ричард отправил мне электронное письмо с вопросом: «Вам никто не говорил, что вам стоит написать книгу на эту тему?» Я задумалась. Он вежливо, но настойчиво повторял свой вопрос до тех пор, пока я не созрела. Ричард, спасибо тебе за все.

Вот имена ученых, которые прочитали, прокомментировали и высказали свое мнение по поводу рабочих вариантов текста этой книги: Елена Бодрова, Михай Чиксентмихайи, Дэн Чамблисс, Жан Коте, Сидни Д’Мелло, Билл Деймон, Нэнси Дарлинг, Кэрол Двек, Боб Айсенбергер, Андерш Эрикссон, Лорен Эскрейс-Винклер, Рональд Фергусон, Джеймс Флинн, Брайон Гала, Марго Гарднер, Адам Грант, Джеймс Гросс, Тим Хаттон, Джерри Каган, Скотт Бэрри Кауфман, Дэннис Келли, Эмилия Лахти, Рид Ларсон, Люк Легер, Дебра Леонг, Сюзан Макки, Стив Маейр, Майк Мэтьюз, Даррин МакМахон, Барбара Меллерс, Кол Ньюпорт, Габриэль Эттинген, Даеун Парк, Пэт Квин, Анн Реннингер, Брент Робертс, Тодд Роджерс, Джеймс Раундс, Бэрри Шварц, Мартин Селигман, Пол Сильвиа, Лэрри Стайнберг, Ронг Су, Фил Тетлок, Чия-Юнг Цай, Эли Цукаяма, Элиот Такер-Дроб, Джордж Вайллант, Рашель Вайт, Дэн Виллингхам, Воррен Виллингхам, Эми Вржесниевски и Дэвид Игер.

Меня глубоко тронуло желание многих людей поделиться со мной своими историями. Даже если я не включила их рассказы в финальный текст книги, их опыт расширил мое понимание проблемы исследования. Это Хемаланта Аннамалай, Кайвон Асемани, Майкл Бэйм, Джо Барш, Марк Беннетт, Джеки Безос, Джилиет Блейк, Джеффри Канада, Пит Кэрролл, Роберт Каслен, Улрик Кристенсен, Керри Слоуз, Роксан Коади, Кэт Коул, Коди Коулман, Дарел Жейвис, Джо де Сена, Том Диерлейн, Джеймс Даймон, Ансон Дорранс, Аврора Фонте, Франко Фонте, Билл Фитцсиммонс, Роуди Гейнс, Антонио Галлони, Брюс Геммелл, Джеффри Джентелмен, Джейн Голден, Темпл Грандин, Майк Хопкинс, Ронда Хьюз, Майкл Джойнер, Ноа Кагеяма, Пейдж Кимбл, Саша Косаник, Хестер Лейси, Эмилия Лахти, Терри Лафинг, Дж Лидер, Майкл Ломакс, Дэвид Луонг, Тоби Лютке, Воррен МакКензи, Вили МакМуллен, Боб Манкофф, Алекс Мартинез, Франческа Мартинез, Тина Мартинез, Дафф МакДональд, Билл МакНабб, Берни Ное, Валерии Райнфорд, Мадс Рассмусен, Энтони Селдон, Вилл Шортц, Шантель Смит, Аре Трасдал, Марк Ветри, Крис Винк, Грит Янг, Шерри Янг, Стив Янг, Сэм Зелл и Кай Жанг.

Многие из моих друзей и членов семьи помогали мне дорабатывать и улучшать текст. Спасибо всем, кто высказал свои бесценные комментарии. Это: Стив Арнольд, Бен Макмолсон, Эрика Деван, Фероз Деван, Джо Дакворт, Джордан Элленберг, Ира Хандлер, Дональд Каметц, Аннет Ли, Сюзан Ли, Дэйв Левин, Фелисия Льюис, Алисса Маттеичи, Дэвид Мекетон, Иван Нестерак, Рик Никольз, Ребекка Ньюквист, Таня Шлам, Роберт Сейфарт, Наоми Шавин, Пол Солман, Дэнни Саутвик, Шэрон Паркер, Доминик Рандольф, Ричард Шелл, Паоло Тернии, Пол Таф, Эмми Вэкс и Ричард Уилсон.

Схемы и графики для книги рисовал Стивен Фью. Стивен – специалист по визуализации тестового материала, щедрая душа и терпеливый человек.

Я бесконечно благодарна за поддержку сотрудникам издательства Simon & Schuster. Единственное, что представляло сложность в процессе работы над книгой, так это само ее написание, все остальное благодаря издательству было легко. Благодарю Нан Грэхам за ее энергию, оптимизм и теплые чувства к авторам, с которыми она работает. Продвижением и рекламой книги занимались Кейт Монагхани и Брайан Белфиглио, и во многом благодаря их усилиям эта книга оказалась у вас в руках. Благодарю Карлу Бентон и ее команду. Дэвид Лэм, ты настоящий профессионал, ты следил за качеством редактуры и печати на каждом этапе. И, наконец, благодарю Джаю Мичели за прекрасную обложку.

Огромное спасибо за прекрасную работу команде InkWell Management, в которую входили Элиза Ротштейн, Линдси Блессинг и Алексис Херли. Вы – истинные профессионалы.

Как у многих упорных людей, у меня были свои требовательные, но поддерживавшие меня учителя и наставники. Мэтью Карр научил меня писать и любить печатное слово. Кэй Мерсет нередко напоминала мне, что каждый из нас – автор своей жизни. Благодаря Мартину Селигману я поняла, что правильно поставленный вопрос не менее важен, чем верный ответ. Покойный Крис Петерсон научил меня, что настоящий учитель всегда ставит на первое место своих учеников, а не себя. Сигал Барсайд неоднократно демонстрировал, как должен вести себя настоящий профессор. Уолтер Мишел показал мне, что наука в своем высшем проявлении есть искусство. Джим Хекман научил меня, что любознательность – лучшая подруга упорства.

Я от всего сердца благодарна организациям и учреждениям, а также их сотрудникам, которые помогали мне в исследовательской работе. Это Национальный институт старения, Благотворительный Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Фонд Пинкертона, Фонд Роберта Вуда Джонсона, ассоциация школ KIPP, Фонд Джона Темплтона, Фонд Спенсера, Фонд Lone Pine, Фонд семьи Уолтон, Фонд семьи Ричарда Кинга Меллона, Исследовательский Фонд Пенсильванского университета, бренд Acco, Мичиганский исследовательский центр пенсионеров, Пенсильванский университет, а также Мелвина и Каролин Миллер, Ариэл Кор и Эмми Абрамс.

Совет директоров и сотрудники Character Lab заслуживают особой признательности, потому что они являются прошлым, настоящим и будущим всей моей работы.

И, наконец, я хочу выразить благодарность членам моей семьи. Аманда и Люси, спасибо вам за терпение, юмор и истории, которые вошли в эту книгу. Мама и папа, вы сделали для своих детей все, и мы безмерно вас любим. Джейсон, ты каждый день помогаешь мне становиться лучше. Эта книга посвящается тебе.

Примечания

Глава 1. Главное – не сдаваться

«Ежегодно в Вест-Пойнт подают документы более 14 000 человек»: подробнее информацию о приеме в Вест-Пойнт см. www.usma.edu.

«…из Академии уходит каждый пятый принятый в нее кадет»: Информация предоставлена Военной академией Вест-Пойнт.

«…сделать из нового кадета настоящего солдата»: «Информация для новых кадетов и их родителей», см. www.usma.edu/parents/SiteAssets/Info-4-New-Cadets_Class-of-19.pdf.

«…закалить кадета»: там же.

«…а кто – выдержит и останется»: Подробнее: кто, по мнению Джерри Каган, выдержит трудности обучения, см. его статью An Argument for Mind (New Haven, CT: Yale University Press, 2006), с. 49–54.

«…процесс приема в Вест-Пойнт»: Подробнее о тесте «Общая оценка абитуриента» и истории его создания см. Lawrence M. Hanser, Mustafa Oguz, United States Service Academy Admissions: Selecting for Success at the Military Academy West Point and as an Officer (Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2015).

«…как и те, кто получил наименьшее количество баллов»: см. Angela L. Duckworth, Christopher Peterson, Michael D. Matthews, and Dennis R. Kelly, Grit: Perseverance and Passion for Long-term Goals, Journal of Personality and Social Psychology 92 (2007): 1087–1101.

«…я дико устал, я чувствовал себя совершенно одиноким»: Michael D. Matthews, Head Strong: How Psychology Is Revolutionizing War (New York: Oxford University Press, 2014), 16.

«…психологический настрой и решимость ни за что не сдаваться»: Цитата профессора психологии и сотрудника Военной академии Вест-Пойнт Майка Мэтьюза из разговора с автором 25 мая 2015 г.

«…оценки… по физической подготовке»: Hanser and Oguz, Selecting for Success.

«…Академию покинул семьдесят один новобранец»: см. Angela L. Duckworth et al, Grit: Perseverance and Passion for Long-term Goals.

«…55 процентов работавших тогда продавцов уволились»: Frontiers in Psychology 5 (2014): 1—12 / Lauren Eskreis-Winkler, Elizabeth P. Shulman, Scott A. Beal, and Angela L. Duckworth, The Grit Effect: Predicting Retention in the Military, the Workplace, School and Marriage, Frontiers in Psychology 5 (2014): 1—12.

«…оказались более упорными, чем те, кто просто закончил четыре года обучения»: Angela L. Duckworth et al, Grit.

«…до 80 процетов поступивших в государственные колледжи покидают учебное заведение, так его и не закончив»: Подробнее о стабильности кадров и отсутствии текучки среди студентов см. информацию на сайте Центра национальной статистики в сфере образования с последним обновлением в мае 2015 г. http://nces.ed.gov/programs/coe/indicator_cva.asp.

«…решается, кому быть…»: Dick Couch, Chosen Soldier: The Making of a Special Forces Warrior (New York: Three Rivers Press, 2007), 108.

«…42 процента солдат покидают его…»: Lauren Eskreis-Winkler et al. The Grit Effect.

«…люди добиваются успеха в образовании, бизнесе и в рядах вооруженных сил…»: там же. Обращаю ваше внимание на то, что во всех этих случаях связь между упорством и результатами – значимая.

«…273 опросника финалистам конкурса…»: Angela L. Duckworth et al, Grit…

«…высокие оценки по результатам «Академического оценочного теста»: см. Kennon M. Sheldon, Paul E. Jose, Todd B. Kashdan, and Aaron Jarden, Personality, Effective Goal-Striving, and Enhanced Well-Being: Comparing 1 °Candidate Personality Strengths, Personality and Social Psychology Bulletin 1 (2015), 1—11.

Во время этого проходившего в течение года исследования ученые пришли к выводу, что упорство – черта, которая с большей вероятностью позволяет предсказать успех, чем какая-либо другая черта. Мои коллеги Фил Тетлок и Барбара Меллерс провели продолжительное исследование, показавшее, что лучше и точнее всего будущее могут предугадать люди, наделенные упорством: «Главный фактор точного определения будущих событий – стремление к самосовершенствованию. Оно в этом смысле оказалось втрое более важным, чем другой, идущий непосредственно за ним фактор умственных способностей». См. Philip E. Tetlock, Dan Gardner, Superforecasting: The Art and Science of Prediction (New York: Crown, 2015), p. 192.

Глава 2. Увлечение талантом

«Я нашла работу в средней школе Ловелл…»: Школа, в которой я преподавала, была основана выпускником курса «Учить на благо Америки» / Teach For America Даниэлем Оскаром. Я считаю, что лучшим преподавателем той школы был учитель по имени Нил Доросин. Даниэль и Нил – преподаватели, выступающие за реформу образования.

«…почувствовал, что отстаю от остальных учеников…»: Слова Дэвида, сказанные во время моего с ним интервью 8 мая 2015 г.

«…был самым настоящим вундеркиндом»: Karl Pearson, The Life, Letters and Labours of Francis Galton, vol. 1 (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1930), 66.

«…способностью к тяжелому и упорному труду»: Francis Galton, Hereditary Genius (London: Macmillan, 1869), 38. Необходимо отметить, что Гальтон ошибочно придавал слишком большое значение вопросу наследственности. Сделанные им выводы о рвении и трудолюбии подтверждены современными научными исследованиями, однако все то, что он говорил о расе и наследственности, оказалось неверным.

«…эти качества представляют собой самую большую и важную разницу»: Frederick Burkhardt et al., ed., The Correspondence of Charles Darwin, vol. 17, 1869 (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2009), 530.

«…наличие какого-либо сверхъестественного интеллекта»: Подробнее см.: Leonard Mlodinow, The Upright Thinkers: The Human Journey from Living in Trees to Understanding the Cosmos (New York: Pantheon Books, 2015), 195. Catharine Morris Cox, The Early Mental Traits of Three Hundred Geniuses, in Genetic Studies of Genius, vol. 2, ed. Lewis M. Terman, (Stanford, CA: Stanford University Press, 1926), 399.

«У меня совершено отсутствует быстрота восприятия»: Charles Darwin, The Autobiography of Charles Darwin (London: Collins Clear-Type Press, 1958), 140–141.

«…и держал их в голове до тех пор, пока не получал какую-либо новую информацию, имевшую отношение к этой проблеме»: Adam S. Wilkins, Charles Darwin: Genius or Plodder? Genetics 183 (2009): 773–777.

«Энергии человека», Уильям Джеймс: The Energies of Men: William James, The Energies of Men, Science 25 (1907): 321—32.

«Человек обладает самыми разными способностями…»: Слово «способности», так же, как и «таланты», использовано во множественном числе. Подробнее см.: Howard Gardner, Frames of Mind: The Theory of Multiple Intelligences (New York: Basic Books, 1983), а также Ellen Winner, Gifted Children: Myths and Realities (New York: Basic Books, 1996), Robert J. Sternberg and James C. Kaufman, Human Abilities, Annual Review of Psychology 49 (1998): 479–502.

«…вдвое больше, чем тех, кто ставит во главу угла работу и приложенные усилия»: Исследование внутренней финансовой жизни Америки, Survey of America’s Inner Financial Life, Worth Magazine, November 1993.

«Точно так же американцы думают и о спортивных достижениях»: Опрос канала CBS: Does Practice Make Perfect in Sports? сайт CBS News, 6 апреля 2014, www.cbsnews.com/news/cbs-news-poll-does-practice-make-perfect-in-sports.

«…чем умственные способности»: опрос передачи The 60 Minutes / журнала Vanity Fair, Vanity Fair, январь 2010.

«…гораздо важнее врожденного таланта»: Chia-Jung Tsay and Mahzarin R. Banaji, Naturals and Strivers: Preferences and Beliefs About Sources of Achievement, Journal of Experimental Social Psychology 47 (2011): 460–465.

«…респонденты испытывают больше доверия к музыкантам, наделенным талантом от природы»: Chia-Jung Tsay, Privileging Naturals Over Strivers: The Costs of the Naturalness Bias, Personality and Social Psychology Bulletin (2015).

«…одаренный от природы исполнитель имеет больше шансов…»: там же.

«…раскрыться художественному дару, а также виртуозному и техническому исполнению»: Juilliard Pre-College, The Juilliard School, http://www.juilliard.edu/youth-adult-programs/juilliard-pre-college.

«…часто наши ожидания становятся реальностью»: Robert Rosenthal, Pygmalion Effect, The Corsini Encyclopedia of Psychology, ed. Irving B. Weiner and W. Edward Craighead (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, Inc., 2010), 1398–1399.

«Я хотела научиться и играть все лучше и лучше»: Чия-Юнг Цай в интервью автору 8 апреля 2015.

«Война за таланты»: Elizabeth Chambers et al., The War for Talent, McKinsey Quarterly 3 (1998): 44–57.

«…в виде книги, которая стала бестселлером»: Ed Michaels, Helen Handfield-Jones, Beth Axelrod, The War for Talent (Boston: Harvard Business School Press, 2001).

«Какой смысл вкладываем мы в слово «талант»?»: там же.

«…наподобие сравнения ваших результатов «Академического оценочного теста»: Duff McDonald, McKinsey’s Dirty War: Bogus ‘War for Talent’ Was Self-Serving (and Failed), New York Observer, November 5, 2013.

«…выступил с критикой выводов…»: Malcolm Gladwell, The Talent Myth, New Yorker, July 22, 2002.

«…это было крупнейшее банкротство за всю историю корпоративной Америки»: Clinton Free, Norman Macintosh, and Mitchell Stein, Management Controls: The Organizational Fraud Triangle of Leadership, Culture, and Control in Enron, Ivey Business Journal, July 2007, http://iveybusinessjournal.com/publication/management-controls-the-organizational-fraud-triangle-of-leadership-culture-and-control-in-enron/.

«…увольняла 15 процентов всех сотрудников…»: там же.

«Я всегда был в классе одним из отстающих»: Scott Barry Kaufman, director of the Imagination Institute, May 3, 2015, see www.scottbarrykaufman.com.

«Я хотел доказать, что в состоянии добиться поставленной цели»: Из «От оценки до вдохновения» Скотт Кауфман на TEDxManhattanBeach, видео на YouTube, выложено 6 января 2014, https://youtube/HQ6fW_GDEpA.

«…а бывает такое, когда достижения становятся важнее потенциальных способностей?»: там же.

«Я все равно добьюсь того, чего хочу»: Кауфман, интервью с автором.

«Результаты теста были далеко не блестящими»: Я лично знакома с еще двумя людьми, результаты тестов которых в свое время показывали, что они точно не семи пядей во лбу. Первый из этих людей – известный историк, преподающий в Дартмутском колледже Даррин МакМахон (Darrin McMahon). Он написал книгу «Божественный гнев: История гениев» / Divine Fury: A History of Genius (New York: Basic Books, 2013), где высказал мысль, что гении вызывают у людей смешанные чувства. С одной стороны, нас привлекает представление, что некоторые из людей по воле Господа умнее многих других. Но, с другой стороны, нам нравится думать, что все люди равны, что все мы имеем одинаковые шансы преуспеть в этой жизни.

Не так давно в личной беседе Даррин сказал мне: «Сейчас происходит демократизация понятия «гений». Просто мы хотим, чтобы каждый из нас имел возможность стать гением». Мне всегда плохо давалась история, поэтому я очень удивилась, что книга Даррина захватила меня.

Эта книга написана прекрасным языком. Даррин очень тщательно исследовал материал, он прекрасно аргументирует свои идеи, и все это непостижимым для меня образом написано хорошей прозой и совсем не мешает ему рассказывать историю. Неожиданно в самом конце книги на с. 243 я прочитала в разделе «Благодарности» следующие слова: «Вне всякого сомнения, я много раз в жизни заблуждался и по сей день продолжаю заблуждаться. Однако я никогда не обманывал себя мыслью о том, что являюсь гением».

После этого Даррин с юмором рассказывает, что в его детстве взрослые не очень-то занимались его образованием и не сделали ничего, что могло бы заложить его будущую карьеру. Он вспоминает, что он не прошел тест для перевода в класс одаренных детей. Даррин пишет, что смутно помнит из этого теста «какие-то формы и картинки», но точно помнит, что он его не прошел. Потом он пишет, как его сверстники каждую неделю тащились на уроки в классы для особо одаренных. Даррин размышляет, помогло ли ему в жизни то, что в свое время его заклеймили как ребенка без талантов, или помешало. «С самого раннего возраста мне говорили, что у меня «свет горит, но никого нет дома». Я мог бы тогда сдаться и согласиться с этим вердиктом, но я парень настырный и в течение долгих лет боролся с этим клеймом и работал, чтобы, черт побери, доказать самому себе и всем остальным, что я не ущербный от рождения».

Второго моего знакомого зовут Майкл Ломакс. Его тоже в детстве не считали одаренным. Тем не менее его резюме вызывает уважение: он – президент Объединенного фонда негритянских колледжей и занимает эту должность уже более десяти лет. До этого Майкл был президентом Университета Дилларда. Он преподавал английский язык в Университете Эмори, колледжах Спелман и Морхаус, а также дважды выдвигал свою кандидатуру на пост мэра города Атланты.

«Честное слово, никто в детстве не считал, что у меня уж какая-то особенно светлая голова», – сообщил он мне недавно. Тем не менее, когда ему исполнилось шестнадцать, его мать написала президенту колледжа Морхаус с просьбой принять ее сына на подготовительные курсы. «Но в Морхаус и в помине не было подготовительных курсов или подготовительного факультета!» – сказал Майкл с улыбкой. Президент колледжа посмотрел на хорошие оценки и принял его на первый курс. «Я попал в колледж. Мне он очень не понравился. Я хотел перевестись. Я был лучшим студентом класса, но все равно хотел в другой колледж. Я почему-то решил, что мне будет лучше в колледже Уильямса, и подал туда документы. Они уже фактически меня приняли, а потом говорят: «Да, кстати, нам нужны результаты вашего "Академического оценочного теста"». А в Морхаус-колледж его взяли без формальной письменной просьбы о зачислении, и этот тест не делали. Получается, что Майкл никогда до этого не проходил «Академический оценочный тест».

«Я очень напрягся, – вспоминает Майкл. – Для меня это был очень важный тест. Я его сделал. И сделал очень плохо». В колледж, в который он хотел перевестись, его не взяли. Майкл остался в Морхаус и учился на «отлично», став членом общества Phi Beta Kappa и получив диплом по английскому языку. Потом он закончил магистратуру в Колумбийском университете, а докторскую по американской и афроамериканской литературе защитил в Университете Эмори.

Сейчас Майклу 64 года, и он говорит так: «В моем возрасте я считаю, что характер важнее таланта. Я знаю массу самых разных талантливых людей, которые свой талант на ветер пустили, и тех, кто недоволен и несчастлив от того, что одного таланта недостаточно. Более того, скажу вам: его более чем недостаточно. Вот что я повторяю своим детям и внукам: «Все дело в тяжелом труде, в настойчивости и решимости. Упал – встал и отряхнулся. Только этак, и никак по-другому». Я уже предвижу, что получу много неприятных писем, но скажу так: я всей душой за то, чтобы дети получали максимум умственной стимуляции. В то же время я призываю открыть программы для одаренных для всех тех, кто получит от них пользу».

Тридцать лет назад Бенджамин Блум сказал так (и лучше, пожалуй, не скажешь): «В этой стране мы привыкли верить, что при помощи оценочного теста музыкальных способностей можно определить, кто станет великим музыкантом, и способного к математике – при помощи оценочного теста математических способностей. В итоге мы слишком рано отсеиваем часть детей, и кто-то недополучает того, что ему следовало бы… Всем детям необходимо предоставить возможность заниматься любым делом, к которому у них лежит душа, и которое кажется им интересным». Ronald S. Brandt, On Talent Development: A Conversation with Benjamin Bloom, Educational Leadership 43 (1985): 33–35.

Глава 3. Усилия засчитываются дважды

«Прозаичность мастерства», The Mundanity of Excellence: Daniel F. Chambliss, The Mundanity of Excellence: An Ethnographic Report on Stratification and Olympic Swimmers, Sociological Theory 7 (1989): 70–86.

«…из десятков небольших умений»: там же, с. 81.

«…надо текст немного приукрасить»: там же, с. 86.

«…объяснение причин выдающихся спортивных достижений»: там же, с. 78.

«…отличает наиболее успешных спортсменов»: там же, с. 78.

«…можно легко понять, почему это происходит»: там же, с. 79.

«…анатомические особенности…»: профессор психологии колледжа Гамильтон Даниэль Чамблисс в интервью автору 2 июня 2015 г.

«…мы не задаем себе вопросов о том…»: Это мой собственный, а не официально принятый или санкционированный перевод, Friedrich Nietzsche, Menschliches, Allzumenschliches: Ein Buch f?r Freie Geister (Leipzig: Alfred Kr?ner Verlag, 1925), 135.

«…словно оно по волшебству появилось из-под земли»: Friedrich Nietzsche, Human, All Too Human: A Book for Free Spirits, trans. R. J. Hollingdale (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1986), 80.

«…он теряет свой пыл»: там же, с. 86.

«…культ гения»: там же.

«…люди, думающие в одном направлении»: там же.

«…о даровании и врожденном таланте!»: там же.

«…о процветании человека»: Мартин Селигман изложил основные принципы позитивной психологии в выступлении президента перед членами Американской психологической ассоциации, текст которого был перепечатан в журнале American Psychologist 54, 1999, с. 559—62.

«…талант – это скорость…»: Люди используют слово «талант» в разных значениях, но приведенное здесь определение мне интуитивно кажется наиболее правильным. О доказательствах, что люди осваивают умения с разной скоростью, см. статью Paul B. Baltes and Reinhold Kliegl, Further Testing of Limits of Cognitive Plasticity: Negative Age Differences in a Mnemonic Skill Are Robust, Developmental Psychology 28 (1992): 121–125.

Кроме этого: Tom Stafford and Michael Dewar, Tracing the Trajectory of Skill Learning with a Very Large Sample of Online Game Players, Psychological Science, 25 (2014), 511—18. И, наконец, работы Дэвида Хамбрика и его коллег о других факторах, кроме тренировки, которые помогают освоению и запоминанию. Кроме того: Brooke N. Macnamara, David Z. Hambrick, and Frederick L. Oswald, Deliberate Practice and Performance in Music, Games, Sports, Education, and Professions: A Meta-Analysis, Psychological Science 25 (2014): 1608–1618.

С критикой метаанализа, высказанной психологом Андерсом Эрикссоном, и о которой мы подробно говорим в Главе 7, можно ознакомиться на сайте ученого: https://psy.fsu.edu/faculty/ericsson/ericsson.hp.html.

«…во всех отношениях развитыми людьми, как в эпоху Возрождения»: Интервью Уоррена МакКензи, 29 октября 2002 г., архивы по американскому искусству, Смитсоновский институт, www.aaa.si.edu/collections/interviews/oral-history-interview-warren-mackenzie-12417.

«…это занятие привлекает нас больше всего»: там же.

«…хороший гончар может в день сделать 40–50 горшков»: Уоррен МакКензи в интервью автору 16 июня 2015 г.

«…радовать владельца своими не только функциональными, но и художественными дотоинствами»: заявление художника, Уоррен МакКензи, галерея Schaller Gallery, https://www.schallergallery.com/artists/macwa/pdf/MacKenzie-Warren-statement.pdf.

«…интересные вещи, которые находят свое место в домах людей»: Интервью, архивы по американскому искусству.

«…к которым я сейчас стремлюсь»: там же.

«…первые 10 000 горшков…»: блог Walker Art Center, 16 февраля 2014 http://blogs.walkerart.org/visualarts/2014/02/16/living-with-pottery-warren-mackenzie-at-90. / Alex Lauer, Living with Pottery: Warren MacKenzie at 90.

«Гарп был рассказчиком от природы»: Джон Ирвинг, «Мир глазами Гарпа», New York: Ballantine, 1978, с. 127.

«…великим рассказчиком современной американской литературы»: New York Times, http://www.nytimes.com/books/97/06/15/lifetimes/irving.html. / Peter Matthiessen, Life & Times: John Iriving.

«…мог складно выдумывать»: Джон Ирвинг, «Мир глазами Гарпа», New York: Ballantine, 1978, с. 127.

«…у меня нет писательского таланта»: John Irving, The Imaginary Girlfriend: A Memoir (New York: Ballantine, 1996), 10.

«…результаты устного "Академического оценочного теста": Sally Shaywitz, Overcoming Dyslexia: A New and Complete Science-based Program for Reading Problems at Any Level (New York: Alfred A. Knopf, 2003), 345–350.

«…учителя считали его ленивым и глупым»: там же, с. 346.

«…слова, в которых я часто допускаю ошибки»: John Irving, The Imaginary Girlfriend, 9.

«…держа кончик пальца под словом, которое читал»: Sally Shaywitz, Overcoming Dyslexia, 346.

«…мне надо сильно напрячься…»: там же, с. 347.

«…каким сложным он бы ни оказался», там же.

«…лучше всего мне удается рерайтинг»: Джон Ирвинг, «Вопросы и ответы автора», Author Q&A, Random House Online Catalogue, 2002.

«…не мог ни быстро писать, ни бегло читать»: Сэлли Шайвитц, «Борьба с дислексией…», с. 347.

«…в маниакальном соблюдении рабочей дисциплины»: 60 Minutes, CBS, 2 декабря 2007 г., http://www.cbsnews.com/news/will-smith-my-work-ethic-is-sickening.

В одной из песен Уилла Смита есть такие слова: «Если ты говоришь, что пробежишь три мили, но пробегаешь всего две, мне не стоит волноваться, потому что я тебя "сделаю" / См. интервью с Уиллом Смитом «Сила воли» в журнале Reader’s Digest, декабрь 2006 г.

«…два варианта развития событий: мой соперник сойдет первым или я умру»: Tavis Smiley, PBS, 12 декабря, 2007 г.

«…молодые здоровые мужчины»: Clark W. Heath, What People Are: A Study of Normal Young Men (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1945), 7.

«…всего четыре минуты»: Katharine A. Phillips, George E. Vaillant, and Paula Schnurr, Some Physiologic Antecedents of Adult Mental Health, The American Journal of Psychiatry 144 (1987): 1009–1113.

«…сила воли»: Clark W. Heath, What People Are, 47.

«…становится слишком сложным»: там же, с. 74.

«…наказание не станет слишком болезненным»: Katharine A. Phillips, George E. Vaillant, and Paula Schnurr, Some Physiologic Antecedents…, 1012.

«Я совсем не упорный»: Профессор медицинской школы Гарвардского университета Джордж Вайллант в интервью автору 8 апреля 2015 г.

«…так не создают ни пьесу, ни роман»: William Safire, On Language; The Elision Fields, New York Times, August 13, 1989.

«…успех в жизни приходит тогда, когда ты появляешься в назначенном месте»: там же.

«… никогда ими не пользуются или используют их гораздо меньше, чем рассчитывали»: Consumer Reports, Home Exercise Machines, August 2011.

«…регулярность прикладывания усилий – фактор, определяющий успех»: Today show, NBC, 23 июня 2008 г.

Глава 4. А насколько упорны вы?

«Шкала упорства»: сначала шкала состояла из 12 утверждений, затем возникла версия теста из 10 утверждений, впервые появившаяся в статье Angela L. Duckworth et al, Grit… Корреляция двух версий теста составляет r = 0,99. Я также изменила вопрос № 2, добавив предложение «Я не сдаюсь легко» к утверждению «Меня не пугают трудности». Подробнее об этом в Главе 9.

«…ваша оценка упорства отражает ваше состояние»: подробнее см. Angela L. Duckworth et al, Grit…, исследование № 1, а также в статье Angela L. Duckworth and David S. Yeager, Measurement Matters: Assessing Personal Qualities Other Than Cognitive Ability for Educational Purposes, Educational Researcher 44 (2015): 237–251.

«Я страстно мечтал жить и работать в Восточной Африке»: начальник корпункта New York Times в Восточной Африке Джефф Джентльмен в интервью автору 22 мая 2015 г.

«…на этом отделении было меньше всего требований при поступлении»: Abigail Warren, Gettleman Shares Anecdotes, Offers Advice, Cornell Chronicle, March 2, 2015, http://www.news.cornell.edu/stories/2015/03/gettleman-shares-anecdotes-offers-advice.

«Я хотел сделать это частью моей жизни…»: Джентльмен, интервью.

«Да кому интересно работать на какую-то скучную газету?»: New York Times Reporter Jeffrey Gettleman ’94 Chronicles His Time in Africa, Cornell Daily Sun, April 6, 2011.

«…я чувствовал себя с точки зрения выбора предметов практически потерянным»: Джентльмен, интервью с автором.

«У вас есть своя философия этой жизни?»: Пит Кэрролл, главный тренер Seattle Seahawks в интервью с автором 2 июня 2015 г.

«…самое главное – создать общее виденье»: Подробнее о Пите, его философии и жизни читайте в его книге Win Forever: Live, Work, and Play Like a Champion (New York: Penguin, 2010). Часть цитат Пита из этого отрывка и дальше в тексте книги взяты из интервью с автором, проведенных в 2014–2015 гг. Другая часть цитат – из книг и публичных выступлений Пита.

«…которая лежала бы в основе всех моих действий»: Caroll, Win Forever: 73.

«…и потом сохранял в папках с пластиковыми файликами»: там же, с. 78.

«…видит определенную иерархию целей»: Подробнее о структуре целей смотрите статью Angela Duckworth, James J. Gross, Self-control and Grit: Related but Separable Determinants of Success, Current Directions in Psychological Science 23 (2014): 319–325.

Более общую информацию об иерархии целей вы можете почерпнуть в статье Arie W. Kruglanski et al., A Theory of Goal Systems, Advances in Experimental Social Psychology 34 (2002): 331–378. И, наконец, о теории постановки целей читайте статью Edwin A. Locke and Gary P. Latham, Building a Practically Useful Theory of Goal Setting and Task Motivation: A 35-Year Odyssey, American Psychologist 57 (2002): 705–717.

«Некоторые психологи называют это конечной целью»: Robert A. Emmons, The Psychology of Ultimate Concerns: Motivation and Spirituality in Personality (New York: Guildford Press, 1999).

«Когда в 1987 г…»: Ira Berkow, Sports of the Times; Farewell, Sweet Pitcher, New York Times, June 23, 1987.

«…изо дня в день и из года в год»: Pat Jordan, Tom Terrific and His Mystic Talent, Sports Illustrated, July 24, 1972, http://www.si.com/vault/1972/07/24/612578/tom-terrific-and-his-mystic-talent.

«Зимой я ем творог, а не печенье…»: там же.

«…и я хочу продолжать оставаться быть счастливым»: там же.

«…называет такое поведение "позитивным фантазерством": Gabriele Oettingen, Future Thought and Behaviour Change, European Review of Social Psychology 23 (2012): 1—63. Более полную информацию, а также практические советы о постановке целей и планировании см.: Gabriele Oettingen, Rethinking Positive Thinking: Inside the New Science of Motivation (New York: Penguin, 2014).

«…дал однажды своему личному пилоту совет…»: James Clear, Warren Buffett’s ‘Two List’ Strategy: How to Maximize Your Focus and Master Your Priorities, Huffington Post, originally posted October, 24, 2014, updated December 24, 2014, http://www.huffingtonpost.com/james-clear/warren-buffetts-two-list-strategy-how-to-maximize-your-focus-_b_6041584.html.

«…встречается и другая иерархия целей»: Во время проведения одного исследования молодых людей попросили записать их долгосрочные, краткосрочные и среднесрочные цели. После этого в течение двух недель участники эксперимента регулярно сообщали исследователям, что у них не получилось и что их расстроило.

Те, чьи цели были четче организованы и структурированы, оказались более стрессоустойчивы и легче переносили житейские неудачи и трудности. Даже в сложных ситуациях эти люди смогли сохранить ощущение, что продолжают достигать целей и не теряют контроль.

Результаты другого подобного проходившего в течение двух недель исследования показали, что более четкая иерархия целей обуславливает, что человек в меньшей степени расстраивается после происходящих с ним бытовых неурядиц и проблем. Подробнее: Michael D. Robinson and Sara K. Moeller, Frustrated, but Not Flustered: The Benefits of Hierarchical Approach Motivation to Weathering Daily Frustrations, Motivation and Emotion 38 (2014): 547–559.

«Импровизировать, адаптироваться, преодолевать»: Michael Martel, Improvise, Adapt, Overcome: Achieve the Green Beret Way (Seattle: Amazon Digital Services, Inc., 2012).

«…назвал цифру, которая показалась мне шокирующее высокой»: Robert Mankoff, How About Never – Is Never Good for You?: My Life in Cartoons (New York: Henry Holt and Company, 2014), 34.

«Я написал эту книгу»: Syd Hoff, Learning to Cartoon (New York: Stravon Educational Press, 1966), vii.

«Да как можно нарисовать более двадцати семи комиксов?»: Mankoff, How About Never, 38.

«…я – самый веселый человек на свете»: Bob Mankoff, cartoon editor of the New Yorker, in an interview with the author, February 10, 2015.

«Я решил, что стану стэндап-комиком или художником-карикатуристом»: там же.

«…что мог бы легко обклеить ими стены своего туалета»: Mankoff, How About Never, 44.

«…ты один из самых лучших»: там же, с. 46.

«Я пришел в главную городскую библиотеку и просмотрел все комиксы»: Манкофф, интервью.

«…я был совершенно уверен»: там же.

«…девять из десяти проектов не "взлетают"»: Mankoff, How About Never, 114.

«…исследование жизни 301 известных и успешных людей»: Cox, Early Mental Traits.

«…первая десятка»: там же, с. 181. Список составлен в алфавитном порядке по фамилиям.

«…не такой точный»: там же, с. 187.

Глава 5. Больше упорства

«На вопрос о том, обусловлено ли наличие упорства в человеческом характере нашим ДНК…»: психолог Стив Хайне провел исследование, показавшее: если мы считаем, что какое-то качество генетически обусловлено, мы смиряемся с ним. Если, например, заявить тучным людям, что полнота является наследственной, то они перестанут прилагать усилия, чтобы похудеть при помощи диеты. См.: Ilan Dar-Nimrod and Steven J. Heine, Genetic Essentialism: On the Deceptive Determinism of DNA, Psychological Bulletin 137, 2011, с. 800–818.

Мы должны понимать, что связь наследственности и окружающей среды – очень сложная, и влияние обоих факторов переплетается между собой. Рекомендую для чтения очень дельные работы Daniel A. Briley and Elliot M. Tucker-Drob, Comparing the Developmental Genetics of Cognition and Personality Over the Life Span, Journal of Personality (2015): 1—14.

«150 лет назад»: Timothy J. Hatton and Bernice E. Bray, Long Run Trends in the Heights of European Men, 19th—20th Centuries, Economics and Human Biology 8 (2010): 405–413.

«…средний рост составлял 151 сантиметр»: Alison Moody, Adult Anthropometric Measures, Overweight and Obesity, in Health Survey for England 2013, ed. Rachel Craig and Jennifer Mindell (London: Health and Social Care Information Centre, 2014).

«…увеличился почти на десять сантиметров»: Hatton, Long Run Trends / Yvonne Schonbeck et al., The World’s Tallest Nation Has Stopped Growing Taller: The Height of Dutch Children from 1955 to 2009, Pediatric Research 73 (2013): 371—77.

«…честность, щедрость…»: Eric Turkheimer, Erik Pettersson, and Erin E. Horn, A Phenotypic Null Hypothesis for the Genetics of Personality, Annual Review of Psychology 65 (2014): 515–540.

«…то же самое относится и к IQ»: Richard E. Nisbett et al., Intelligence: New Findings and Theoretical Developments, American Psychologist 67 (2012): 130—59.

«…нравится ли нам находиться на природе…»: Niels G. Waller, David T. Lykken, and Auke Tellegen, Occupational Interests, Leisure Time Interests, and Personality: Three Domains or One? Findings from the Minnesota Twin Registry. In Assessing Individual Differences in Human Behavior: New Concepts, Methods, and Findings, ed. David John Lubinski and Ren? V. Dawis (Palo Alto, CA: Davies-Black Publishing, 1995): 233–259.

«…нравится ли человеку лакомиться сладостями…»: Fiona M. Breen, Robert Plomin, and Jane Wardle, Heritability of Food Preferences in Young Children, Physiology & Behavior 88 (2006): 443–447.

«…заядлым курильщиком…»: Gary E. Swan et al., Smoking and Alcohol Consumption in Adult Male Twins: Genetic Heritability and Shared Environmental Influences, Journal of Substance Abuse 2 (1990): 39–50.

«…или заболеет раком кожи…»: Paul Lichtenstein et al. Environmental and Heritable Factors in the Causation of Cancer – Analyses of Cohorts of Twins from Sweden, Denmark, and Finland, New England Journal of Medicine 343 (2000): 78–85.

«…держать мелодию и ритм…»: Elizabeth Theusch and Jane Gitschier, Absolute Pitch Twin Study and Segregation Analysis, Twin Research and Human Genetics 14 (2011): 173—78.

«…хорошо играть в баскетбол…»: Lisa M. Guth and Stephen M. Roth, Genetic Influence and Athletic Performance, Current Opinion in Pediatrics 25 (2013): 653—58.

«…или решать математические задачи…»: Bonamy Oliver et al., A Twin Study of Teacher-Reported Mathematics Performance and Low Performance in 7-Year-Olds, Journal of Educational Psychology 96 (2004): 504–517.

«…во время плавания брассом…»: Чамблисс, интервью.

«…из рук вон плохие тренеры…»: Чамблисс, интервью. Подробнее об огромном значении преподавателя для успехов учеников см. Eric A. Hanushek, Valuing Teachers: How Much Is a Good Teacher Worth? Education Next 11 (2011), 40–45.

«…исследователи из Лондона»…»: Личная переписка с Робертом Пломиным, 21 июня 2015. Подробнее о наследовании черт характера см.: Eric Turkheimer, Erik Pettersson, and Erin E. Horn, A Phenotypic Null Hypothesis…

Хочу отметить, что есть исследования связи генетики и поведения, которые проводят не только на близнецах. В целом наследственность – слишком сложный и пространный вопрос, чтобы кратко затрагивать его в этой книге. Существуют взаимоотношения между генами, между генами и окружающей средой, а также эпигенетические эффекты. Ученые обсуждают и спорят, какая часть влияния приходится на долю родителей. Очень сложно разделить генетическое влияние родителей от других видов родительского влияния (воспитания). Ведь невозможно просто так взять и передать детей в другую семью.

Однако можно ставить эксперименты на крысах, перенося крысят к другим родителям. Можно поместить крысят к заботливой или совершенно безответственной матери-крысе. Нейробиолог Майкл Мини пришел к выводу, что крысята, воспитанные крысой, которая лижет детенышей и ухаживает за ними, вырастают более спокойными и меньше подверженными стрессу. Влияние воспитания прослеживается и на взрослых особях. Если крысят, родившихся у нерадивой матери, передать в течение суток после рождения заботливой крысе, то крысята тоже потом будут заботливыми матерями, часто лижущими своих детенышей. Подробнее об этом: Darlene Francis, Josie Diorio, Dong Liu, and Michael J. Meaney, Nongenomic Transmission Across Generations of Maternal Behavior and Stress Responses in the Rat, Science 286 (1999): 1155–1158.

«…черты – полигенетичны…»: Christopher F. Chabris et al., The Fourth Law of Behavioral Genetics, Current Directions in Psychological Science 24 (2015): 304—12.

«…по крайней мере, 697 различных генов»: Andrew R. Wood et al., Defining the Role of Common Variation in the Genomic and Biological Architecture of Adult Human Height, Nature Genetics 46 (2014): 1173–1186.

«…25 000 разных генов»: A Brief Guide to Genomics, National Human Genome Research Institute, last modified August 27, 2015, http://www.genome.gov/18016863.

«…Шкала интеллекта Векслера…»: Тест Векслера публикует Pearson’s Clinical Assessment.

«…за последние 50 лет…»: Информация об эффекте Флинна из личной переписки автора с Джеймсом Флинном в период с 2006 по 2015 г. Подробнее об эффекте Флинна см.: James R. Flynn, Are We Getting Smarter?: Rising IQ in the Twenty-First Century (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2012). См. так же Jakob Pietschnig and Martin Voracek, One Century of Global IQ Gains: A Formal Meta-Analysis of the Flynn Effect (1909–2013), Perspectives on Psychological Science 10 (2015): 282–306.

Было выполнено 271 независимое исследование, в которых участвовали почти четыре миллиона человек из 31 страны, и вот некоторые из выводов, к которым пришли ученые. За минувшие сто лет IQ вырос во всех странах, увеличение IQ по определенным показателям было разным, за последние годы скорость роста IQ замедлилась, и, наконец, главными причинами увеличения IQ можно назвать социальные изменения в обществе (т. н. «социальный множитель»): изменения системы образования, а также улучшение питания, гигиенических условий, медицинской помощи и увеличение проведения и обработки самих тестов.

«…эффект социального множителя»: William T. Dickens and James R. Flynn, Heritability Estimates Versus Large Environmental Effects: The IQ Paradox Resolved, Psychological Review 108 (2001): 346–369.

«…упорство и возраст»: Впервые эта информация появилась в статье Duckworth et al., Grit, 1092.

«…со временем становятся более заботливыми, уверенными в себе и добросовестными»: Avshalom Caspi, Brent W. Roberts, and Rebecca L. Shiner, Personality Development: Stability and Change, Annual Review of Psychology 56 (2005): 453–484.

«…получило название личностной зрелости»: там же, с. 468.

«…не происходит мгновенно»: Shaywitz, Overcoming Dyslexia, 347.

«Если ты хотя бы раз опоздаешь, мы тебя тут же уволим»: директор школы Лейксайд Берни Ное в интервью автору 29 июля 2015 г.

«…интерес без цели»: Ken M. Sheldon, Becoming Oneself: The Central Role of Self-Concordant Goal Selection, Personality and Social Psychology Review 18 (2014): 349–365.

Психолог Кен Шелдон написал интересные работы о значении интереса и ощущения значимости для достижения «автономно мотивированных целей». Кен подчеркивает, у каждого из нас есть обязательства, которые мы выполняем по необходимости. Мы можем как угодно серьезно относиться к выполнению этих обязательств, или «внешне мотивированных целей», но их выполнение очень редко приносит нам такую радость и удовлетворение, как дает решение интересных и значимых для нас задач.

Кен исследовал множество людей, принадлежащих верхней прослойке среднего класса, то есть обеспеченных и устроенных, но не имеющих при этом в жизни «автономно мотивированных целей». Большинство заявили Кену, что не чувствуют себя у руля собственной жизни. Кен провел долгосрочное исследование этих людей и пришел к выводу, что они реже других добиваются достижения собственных целей, а даже когда достигают их, не получают большого удовольствия.

Недавно я обработала данные нескольких сотен человек в возрасте от 25 до 75 лет и пришла к выводу, что выработанные Кеном показатели автономной мотивации во многом соответствуют критериям упорства.

Глава 6. Интерес

«Занимайтесь тем, что вы любите»: Индианский университет, выступление Уилла Шортца перед выпускниками в 2008 г. CSPAN, http://www.c-span.org/video/?205168-1/indiana-university-commencement-address.

«Чем бы вы ни хотели заниматься…»: Принстонский университет, «Выступление Джеффа Безоса перед выпускниками-бакалаврами в 2010 г.», лекция-TED, https://www.ted.com/talks/jeff_bezos_gifts_vs_choices.

«Одна из больших ошибок людей – они пытаются навязать…»: Taylor Soper, Advice from Amazon Founder Jeff Bezos: Be Proud of Your Choices, Not Your Gifts, GeekWire, October 13, 2013, http://www.geekwire.com/2013/advice-amazon-founder-jeff-bezos-proud-choices-gifts.

«…разными словами высказывают одну и ту же мысль»: Hester Lacey, The Inventory, published weekly in the Financial Times.

«Я люблю то, чем занимаюсь»: Журналистка Financial Times Хестер Лейси в интервью с автором 2 июня 2015 г.

«…когда занимаются тем, что им лично нравится»: Mark Allen Morris, A Meta-Analytic Investigation of Vocational Interest-Based Job Fit, and Its Relationship to Job Satisfaction, Performance, and Turnover, PhD dissertation, University of Houston, 2003.

«…чувствуют себя более счастливыми»: Rong Su, Louis Tay, and Qi Zhang, Interest Fit and Life Satisfaction: A Cross-Cultural Study in Ten Countries (manuscript in preparation).

«…гораздо больше удовлетворены и довольны своей работой…»: Christopher D. Nye, Rong Su, James Rounds, and Fritz Drasgow, Vocational Interests and Performance: A Quantitative Summary of over 60 Years of Research, Perspectives on Psychological Science 7 (2012), 384–403.

«…совершенно реальные ограничения»: Cal Newport, So Good They Can’t Ignore You: Why Skills Trump Passion in the Quest for Work You Love (New York: Hachette Book Group, 2012). Кол отмечает, что нередко сначала человек в чем-то преуспевает, и это делает его полезным для окружающих, и только потом начинает называть свое занятие страстью.

«…сила нашего интереса»: William James, Talks to Teachers on Psychology; and to Students on Some of Life’s Ideals (New York: Henry Holt and Company, 1916), 114.

«…увлеченными своей работой…»: State of the Global Workplace: Employee Engagement Insights for Business Leaders Worldwide (Washington, DC: Gallup, Inc., 2013).

«…о том, что пища может быть такой вкусной»: «Джули и Джулия», режиссер Нора Эфрон, Columbia Pictures, 2009.

«…и изменил меня на всю жизнь»: Marilyn Mellowes, About Julia Child, PBS, June 15, 2005, http://www.pbs.org/wnet/americanmasters/julia-child-about-julia-child/555.

«Ребенком я обожал спорт…»: олипийский чемпион пловец Роуди Гейнс, в интервью с автором 15 июня 2015 г.

«Я рад, что стал поваром»: шеф-повар Марк Ветри в интервью с автором 2 февраля 2015 г.

«…написать поваренную книгу о французской кухне для американского рынка»: Julia Child with Alex Prud’homme, My Life in France (New York: Alfred A. Knopf, 2006).

«…даже близко не подходила к плите»: там же, с. 3.

«…чтобы найти свою страсть»: Mellowes, About Julia Child.

«Не знаю, чем заняться в жизни…»: Reddit, просмотрено 17 июня 2015, https://www.reddit.com/r/jobs/comments/1asw10/fleeting_interest_in_everything_no_career.

«Они стремятся к идеалу…»: профессор социологии Суортмор-колледж Бэрри Шварц в интервью автору 27 января 2015 г.

«…только в средней школе дети начинают чувствовать…»: Douglas K. S. Low, Mijung Yoon, Brent W. Roberts, James Rounds. The Stability of Vocational Interests from Early Adolescence to Middle Adulthood: A Quantitative Review of Longitudinal Studies, Psychological Bulletin 131 (2005): 713–737.

«Почему влияние окружающих имеет такое значение?»: большая часть содержания этой главы о развитии интереса взята из интервью автора с писателем Анн Реннингер и профессором Суортмор-колледж Юджином Лангом, проведенном 13 июля 2015 г. Всем заинтересовавшимся этой темой рекомендую книгу K. Ann Renninger, Suzanne Hidi, The Power of Interest for Motivation and Engagement (London: Routledge, 2015).

«…сила интереса»: Rob Walker, 25 Entrepreneurs We Love: Jeff Bezos, Amazon.com, Inc. magazine, April 2004, 150.

«…одно событие привело к другому»: Майк Хопкинс, космонавт и полковник американских ВВС, в интервью с автором 12 мая 2015 г.

«…я начал готовить некоторые блюда у себя дома»: Ветри, интервью.

«Мама и папа, вы всегда разрешали мне искать свой собственный путь…»: Marc Vetri, Il Viaggio Di Vetri: A Culinary Journey (New York: Ten Speed Press, 2008), ix.

«…то, что они любят»: Amy Chua, Battle Hymn of the Tiger Mother (New York: Penguin, 2011), 213.

«…провел интервью с 120 звездами…»: Benjamin Bloom, Developing Talent in Young People (New York: Ballantine, 1985).

«…назвал годами юности»: там же. Хотела бы подчеркнуть, хотя обычно сначала появляется интерес, а потом идет практика, бывают случаи, когда вложенные в дело силы увеличивают интерес. Подробнее см.: Michael M. Gielnik et al., ‘I Put in Effort, Therefore I Am Passionate’: Investigating the Path from Effort to Passion in Entrepreneurship, Academy of Management Journal 58 (2015): 1012–1031.

«…на ранних стадиях развития интереса…»: Подробнее об этом см.: Stacey R. Finkelstein and Ayelet Fishbach, Tell Me What I Did Wrong: Experts Seek and Respond to Negative Feedback, Journal of Consumer Research 39 (2012): 22–38.

«Возможно, главными качествами…»: Bloom, Developing Talent, 514.

«…могут пагубно сказаться на мотивации ученика»: Robert Vallerand, Nathalie Houlfort, and Jacques Forest, Passion for Work: Determinants and Outcomes, in The Oxford Handbook of Work Engagement, Motivation, and Self-Determination Theory, ed. Maryl?ne Gagn? (Oxford, UK: Oxford University Press, 2014), 85—105.

«…получат травму или выгорят психологически»: профессор психологии Университета Куинс Жан Коте, в интервью с автором 24 июля 2015 г. Подробнее читайте Jean C?t? Karl Erickson, and Bruce Abernethy, Play and Practice During Childhood, in Conditions of Children’s Talent Development in Sport, ed. Jean C?t? and Ronnie Lidor (Morgantown, WV: Fitness Information Technology, 2013), 9—20. А так же C?t?, Baker, and Abernethy, Practice and Play in the Development of Sport Exercise, in Handbook of Sport Psychology, ed. Gershon Tenenbaum and Robert C. Eklund (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2007), 184–202.

«…разные мотивационные потребности»: Robert J. Vallerand, The Psychology of Passion: A Dualistic Model (Oxford, UK: Oxford University Press, 2015).

«Я захотел сделать свой собственный»: редактор отдела кроссвордов газеты New York Times Уилл Шортц в интервью с автором 28 февраля 2015 г.

«…мой первый кроссворд»: Elisabeth Andrews, 20 Questions for Will Shortz, Bloom Magazine, December 2007/January 2008, 58.

«Я продал свой первый кроссворд…»: Шортц в интервью с автором.

«Я была очень молода…»: Джеки Безос в интервью с автором 6 августа 2015 г. Джеки сказала мне, что свою детскую любовь Джефф сохранил на всю жизнь. Его выступление на окончании школы было посвящено вопросам колонизации космоса. Через много лет после этого Джефф создал программу Blue Origin с целью основания колоний людей на других планетах, см.: www.blueorigin.com.

«…потому что они такие разные»: Шортц, интервью.

«…я называю их летунами»: Джейн Голден, основатель и исполнительный директор программы Городской настенной живописи в интервью с автором 5 июня 2015 г.

«…это один из инстинктов человека, помогающий ему выживать»: адъюнкт-профессор психологии университета Северной Каролины в Гринсборо Пол Сильвия в интервью с автором 22 июля 2015 г.

«…упорные люди в состоянии поддерживать свой интерес в течение долгого времени»: Paul J. Silvia, Interest – the Curious Emotion, Current Directions in Psychological Science 17 (2008): 57–60.

«Как мало мы знаем…»: www.templeton.org.

«Возьмем, к примеру, современное искусство…»: Сильвия в интервью автору.

«Как решать кроссворды газеты New York Times»: Will Shortz, New York Times Magazine, April 8, 2001.

«Старое, но чуть-чуть другое…»: James, Talks to Teachers, 108.

Глава 7. Практика

«…более упорные дети – участники федерального конкурса по правописанию…»: Angela L. Duckworth et al, Grit.

«Актер может сказать…»: Лейси, интервью.

«Эрикссон стал признанным экспертом по самым экспертам в мире»: Anders Ericsson and Robert Pool, Peak: Secrets from the New Science of Expertise (New York: Houghton Mifflin Harcourt, 2016). См. также: Anders Ericsson, The Influence of Experience and Deliberate Practice on the Development of Superior Expert Performance, in The Cambridge Handbook of Expertise and Expert Performance, ed. K. Anders Ericsson et al. (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2006). А также: K. Anders Ericsson, Ralf Th. Krampe, and Clemens Tesch-R?mer, The Role of Deliberate Practice in the Acquisition of Expert Performance, Psychological Review 100 (1993): 363–406.

«По мере обретения успехов в своей области скорость роста мастерства снижается…»: см. Anders Ericsson and Paul Ward, Capturing the Naturally Occurring Superior Performance of Experts in the Laboratory, Current Directions in Psychological Science 16 (2007): 346—50. Кроме этого: Allen Newell and Paul S. Rosenbloom, Mechanisms of Skill Acquisition and the Law of Practice, in Cognitive Skills and Their Acquisition, ed. John R. Anderson (Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1981), 1—56.

Упорные люди утверждают: если внимательно присмотреться к графику, отражающему процесс обучения, можно увидеть, что он не такой уж ровный. На этом графике есть небольшие ровные участки, отражающие тот факт, что человек может на много часов, дней или недель застрять, решая проблему, после чего происходит прорыв. Поэт и стипендиат фонда Мак-Артура, 96-летний Ирвинг Фельдман сказал мне об этом так: «Кривая графика процесса обучения неровная, она состоит из горизонтальных отрезков, чередующихся с отрезками, демонстрирующими рост и приобретение навыков и знаний».

«…около 10 000 часов»: Anders Ericsson et al, The Role of Deliberate Practice.

«Требуется десять лет для того, чтобы стать зрелым танцором»: Martha Graham, I Am a Dancer, on Edward R. Murrow’s This I Believe, CBS, circa 1953. Republished on NPR, An Athlete of God, January 4, 2006, http://www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=5065006.

«…чтобы телеграфист совершенно бегло освоил…»: Bryan Lowe William and Noble Harter, Studies on the Telegraphic Language: The Acquisition of a Hierarchy of Habits, Psychological Review 6 (1899): 358. См.: также: John R. Hayes, Cognitive Processes in Creativity, in Handbook of Creativity, ed. John A. Glover, Royce R. Ronning, and Cecil R. Reynolds (New York: Springer, 1989), 135–145.

«Эти цифры дают вам общее представление о времени, необходимом…»: Anders Ericsson, The Danger of Delegating Education to Journalists: Why the APS Observer Needs Peer Review When Summarizing New Scientific Developments (unpublished manuscript, 2012), https://psy.fsu.edu/faculty/ericsson/ericsson.hp.html.

«…потому что не занимаетесь целенаправленной практикой»: профессор психологии университета Флориды Андерш Эрикссон в интервью автору, декабрь 2005 г.

«Они сознательно ставят себе цели, которых не в состоянии достичь»: Anders Ericsson et al, The Role of Deliberate Practice.

«…на следующий день на тренировке я стараюсь проплыть стометровку за 1.14»: Гейнс в интервью автору.

«…найти свою Ахиллесову пяту…»: Роберто Диаз, президент института Curtis Institute of Music в интервью автору 7 октября 2015 г.

«…работаю со своей игрой…»: еще 15 процетов времени, по его словам, он тратит на тренировку перехвата, борьбы с одним противником или тройками, чтобы закрепить навыки и внести их в игру команды. И, наконец, последние 15 процетов уходит на игру в команде. Kevin Durant, кинопроект The Film Room Project.

«Все уже домой ушли, и мы с ним «зависли»…»: Ulrik Juul Christensen, executive chairman of Area 9, senior fellow at McGraw-Hill Education.

«Целенаправленную практику обычно изучают на шахматистах…»: Herbert A. Simon and William G. Chase, Skill in Chess: Experiments with Chess-Playing Tasks and Computer Simulation of Skilled Performance Throw Light on Some Human Perceptual and Memory Processes, American Scientist 61 (1973): 394–403. Кроме этого: Ericsson et al. The Role of Deliberate Practice.

«…многократно перечитывал эти эссе…»: The Autobiography of Benjamin Franklin: With an Introduction and Notes (New York: MacMillan Company, 1921), 14.

«Менеджмент состоит из небольшого количества действий и практик…»: Peter F. Drucker, The Effective Executive: The Definitive Guide to Getting the Right Things Done (New York: HarperCollins, 2006), ix.

«…днем и ночью, много лет подряд»: Atul Gawande, The Learning Curve: Like Everyone Else, Surgeons Need Practice. That’s Where You Come In, New Yorker, January 28, 2002.

«Вот это для меня и есть настоящее чудо…»: David Blaine, How I Held My Breath for 17 Minutes, TED video, filmed October 2009, http://www.ted.com/talks/david_blaine_how_i_held_my_breath_for_17_min. Также: Roy F. Baumeister and John Tierney, Willpower: Rediscovering the Greatest Human Strenth (New York: Penguin, 2011).

«Параллельно я читала всю возможную литературу об этом конкурсе…»: Barrie Trinkle, Carolyn Andrews, and Paige Kimble, How to Spell Like a Champ: Roots, Lists, Rules, Games, Tricks, and Bee-Winning Tips from the Pros (New York: Workman Publishing Company, 2006).

«…рекомендуют три вида упражнений»: James Maguire, American Bee: The National Spelling Bee and the Culture of Word Nerds (Emmaus, PA: Rodale, 2006), 360.

«Если ученики занимались осознанной практикой…»: Angela Duckworth et al., Deliberate Practice Spells Success, Social Psychological and Personality Science 2 (2011): 174–181.

То, что ребята проходили тесты на правописание, являлось одним из показателей, что они могут добиться бо?льших успехов на конкурсе, чем дети, которые не проходили регулярные диктанты и проверки. Сравнивая детей, которые тратили одинаковое время на диктанты и проверки, я пришла к выводу: более успешными оказывались те, кто больше занимался целенаправленной практикой. Среди тех, кто посвящал целенаправленной практике равное время, перевес имели те, кто проходил больше диктантов и тестов.

«Во-вторых, необходимо тренироваться при помощи компьютерных программ и репетитора…»: Henry L. Roediger and Jeffrey D. Karpicke, The Power of Testing Memory: Basic Research and Implications for Educational Practice, Perspectives on Psychological Science 1 (2006): 181–210.

«…десять часов в неделю»: Duckworth et al., Spells Success, 177.

«…многие участники конкурса воспринимали чтение как занятие для собственного удовольствия…»: о вопросах дающейся легко учебы читайте Elizabeth L. Bjork and Robert Bjork, Making Things Hard on Yourself, but in a Good Way: Creating Desirable Difficulties to Enhance Learning, in Psychology and the Real World: Essays Illustrating Fundamental Contributions to Society, ed. Morton A. Gernsbacher et al. (New York: Worth Publishers, 2011), 56–64.

Кроме этого, Sidney K. D’Mello and Arthur C. Graesser, Confusion in International Handbook of Emotions in Education, ed. Reinhard Pekrun and Lisa Linnenbrink-Garcia (New York: Routledge, 2014), 289–310.

«Эрикссон считает, что целенаправленная практика совершенно справедливо считается более сложной…»: Ericsson et al., The Role of Deliberate Practice.

«Каждый день происходит несколько маленьких смертей»: Graham, I Am a Dancer.

«Каждый день – это эксперимент»: Judd Apatow, interviewed by Charlie Rose, Charlie Rose, July 31, 2009, republished in Apatow, Sick in the Head: Conversations About Life and Comedy (New York: Random House, 2015), 26.

«…уже не занимаются целенаправленной практикой так много, как ранее»: Anders Ericsson, How Experts Attain and Maintain Superior Performance: Implications for the Enhancement of Skilled Performance in Older Individuals, Journal of Aging and Physical Activity 8 (2000): 366–372.

«…ведущей к чувству спонтанности»: Karen Stansberry Beard, Theoretically Speaking: An Interview with Mihaly Csikszentmihalyi on Flow Theory Development and Its Usefulness in Addressing Contemporary Challenges in Education, Educational Psychology Review 27 (2015): 358. Чиксентмихайи подчеркивал: с точки зрения качества нашего сиюминутного опыта огромное значение имеет субъективный уровень проблемы и субъективный уровень умения.

«Поток – это исполнение на пике своих возможностей»: Mihaly Csikszentmihalyi, Play and Intrinsic Rewards, Journal of Humanistic Psychology 15 (1975): 50.

«…человек просто делает и не должен об этом думать»: Mihaly Csikszentmihalyi, Flow: The Joy of Reading, in Applications of Flow in Human Development: The Collected Works of Mihaly Csikszentmihalyi (Dordrecht, Netherlands: Springer, 2014), 233.

«…что целенаправленная практика может быть такой приятной, как поток»: Anders Ericsson and Paul Ward, Capturing the Naturally Occurring Superior Performance of Experts in the Laboratory, Current Directions in Psychological Science 16 (2007): 349.

«…далеко не так очевидны»: Csikszentmihalyi, Applications of Flow, xx.

«…а плоды сладки»: там же.

«…и стать тем, кем ты захочешь»: там же.

«…страсть и исполнение на мировом уровне»: Mihaly Csikszentmihalyi and K. Anders Ericsson, Passion and World-Class Performance (presentation, University of Pennsylvania, Philadelphia, PA, August 2006).

«Я попросила тысячи людей…»: В этом исследовании поток оценивали при помощи ранее сделанного теста из шести вопросов, баллы которого составляли от 1 до 5. Пример: «В игре или во время работы я не осознаю самого себя», подробнее: Katherine R. Von Culin, Eli Tsukayama, and Angela L. Duckworth, Unpacking Grit: Motivational Correlates of Perseverance and Passion for Long-term Goals, Journal of Positive Psychology 9 (2014): 1–7.

«Я проплыл по экватору вокруг земного шара…»: Гейнс, интервью.

«Весь секрет в постоянной и тяжелой работе»: олимпийский чемпион в академической гребле Мадс Рассмуссен в интервью с автором 28 июня 2015 г.

«…можно объяснить только тем, что я упорно работала»: Rod Gilmour, Ledecky Betters Own 1500m Freestyle World Record, Reuters, August 3, 2015, http://in.reuters.com/article/2015/08/03/swimming-world-1500m-idINKCN0Q813Y20150803.

«…является твоим преимуществом во время соревнований»: Ashley Branca, Katie Ledecky: I’ve Just Always Felt Comfortable in the Water from Day One, Guardian, March 10, 2015.

«…но и оценили этот вид занятий как одновременно более приятный»: Duckworth et al., Spells Success.

«Вот какое у нее всегда было отношение к трудностям…»: Брюс Геммелл, тренер олимпийской сборной по плаванию США в интервью с автором 24 августа 2015 г.

«…которую разбивала на части и постепенно делала»: победительница конкурса по правописанию 2006 г. Керри Клоус в интервью с автором 10 августа 2015 г.

«…самые простые и базовые критерии или характерные черты целенаправленной практики»: Anders Ericsson, The Influence of Experience and Deliberate Practice on the Development of Superior Expert Performance, in Cambridge Handbook of Expertise and Expert Performance ed. K. Anders Ericsson et al. (Cambridge, UK: Cambridge University Press), 685–706.

Подробнее о важности «стратегического» аспекта практики читайте Robert Duke, Amy Simmons, and Carla Davis Cash, It’s Not How Much; It’s How: Characteristics of Practice Behavior and Retention of Performance Skills, Journal of Research in Music Education 56 (2009): 310–321.

«Смысл тренировки не в количестве часов убийственного труда»: Расмуссен, интервью.

«…когда ему исполнилось 22…»: психолог Джульярдской школы музыки Ноа Кагеяма в интервью с автором 21 сентября 2015 г.

«…стоят сотни часов упражнений и репетиций»: Lauren Eskreis-Winkler et al., Using Wise Interventions to Motivate Deliberate Practice, Journal of Personality and Social Psychology (in press).

«…вы просто садитесь и незамедлительно приступаете к делу»: Judith A. Ouellette and Wendy Wood, Habit and Intention in Everyday Life: The Multiple Processes by Which Past Behavior Predicts Future Behavior, Psychological Bulletin 124 (1998): 54–74. Кроме этого: Charles Duhigg, The Power of Habit: Why We Do What We Do in Life and Business (New York: Random House, 2012).

«Он всегда вставал с восходом солнца…»: Mason Currey, Daily Rituals: How Artists Work (New York: Alfred A. Knopf, 2013), 217–218.

«…крошечную и убогую комнатушку в отеле…»: там же, с. 122.

«…где начинать свою работу»: William James, The Laws of Habits, The Popular Science Monthly 30 (1887): 447.

«…толканием арахиса носом по грязному полу кухни»: Robert Compton, Joyce Carol Oates Keeps Punching, Dallas Morning News, November 17, 1987.

«…не ощущать никакого напряжения и чувствовать себя прекрасно»: Терри Лафлинг, главный тренер и главный оптимист (это реальное название его должности) команды Total Immersion Swimming в интервью с автором 24 июля 2015 г.

«…младенцы и малыши совершенно не возражают против того, чтобы учиться на собственных ошибках»: Елена Бодрова и Дебора Леонг, создатели программы «Инструменты ума» для детей младшего возраста в интервью с автором 15 июля 2015 г. Подробнее: Adele Diamond and Kathleen Lee, Interventions Shown to Aid Executive Function Development in Children 4 to 12 Years Old, Science 333 (2011): 959–964. Clancy Blair and C. Cybele Raver, Closing the Achievement Gap Through Modification of Neurocognitive and Neuroendocrine Function, PLoS ONE 9 (2014): 1—13.

«…поэтому они перестают выкладываться по полной и проявлять инициативу»: Геммелл, интервью.

Глава 8. Цель и призвание

«…встала за прилавок своего стенда для продажи лимонада»: Alex’s Lemonade Stand, http://www.alexslemonade.org.

«…три стадии развития»: Bloom, Developing Talent.

«…цель и смысл…»: Bloom, Developing Talent, 527.

«…увидела жизнь совершенно другими глазами»: Голден, интервью.

«…сам день выборов никогда не наступает»: Melissa Dribben, Gracing the City Jane Golden Has Made Mural Arts the Nation’s Top Public Arts Program, Philadelphia Inquirer, July 27, 2008, http://articles.philly.com/2008-07-27/news /25245217_1_jane-seymour-golden-globes-philadelphia-s-mural-arts-program.

«…помогают мне зарядиться энергией»: там же.

«Искусство спасает жизни»: Голден, интервью.

«…бутылку прекрасного вина»: основатель компании Vinous и винный критик Антонио Галлони в интервью автору 24 июля 2015 г.

«…выключились миллионы лампочек»: Антонио Галлони в интервью для Liv-Ex, часть первая, блог Liv-Ex, 13 декабря 2013, www.blog.liv-ex.com/2013/12/liv-ex-interview-with-antonio-galloni-part-one.html.

«…есть смысл жизни и четко поставленная цель»: Галлони, интервью.

«…намерение способствовать благополучию других людей»: Разные ученые используют слово «призвание» по-разному. Чаще всего имеется в виду полезная цель, которая имеет смысл и значение как для самого человека, так и для окружающих. Я акцентирую внимание на акспектах этого слова, выходящих за рамки конкретного человека, потому что мы уже обсуждали цель с эгоистической точки зрения в главе об интересе.

«…эвдемонизм – путь благородный и более правильный»: Aristotle, The Nicomachean Ethics, trans. David Ross (Oxford, UK: Oxford University Press, 2009), 5.

«…принцип удовольствия»: Sigmund Freud, Formulations Regarding the Two Principles in Mental Functioning, in The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, vol. 12, trans. James Strachey and Anna Freud (London: Hogarth Press, 1958), 218–226.

«…заложено желание иметь смысл и цель жизни»: Подробнее: John T. Cacioppo and William Patrick, Loneliness: Human Nature and the Need for Social Connection (New York: W.W. Norton & Company, 2008). See also Roy F. Baumeister and Mark R. Leary, The Need to Belong: Desire for Interpersonal Attachments as a Fundamental Human Motivation, Psychological Bulletin 117 (1995): 497–529. И, наконец, Edward L. Deci with Richard Flaste, Why We Do What We Do: Understanding Self-Motivation (New York: Penguin, 1995).

Обратите внимание, недавние исследования приматов показали, что долголетие и обеспечение потомства зависит от способности создавать стойкие и стабильные социальные связи с другими особями. Желание находиться в обществе с другими является общечеловеческим (а также свойственным всем млекопитающим) базовым инстинктом – точно так же, как и стремление к удовольствию. Подробнее: Robert M. Seyfarth and Dorothy L. Cheney, The Evolutionary Origins of Friendship, Annual Review of Psychology 63 (2012): 153–177.

«…наше стремление к получению удовольствия»: Richard M. Ryan and Edward L. Deci, On Happiness and Human Potential: A Review of Research on Hedonic and Eudaimonic Well-Being, Annual Review of Psychology 52 (2001): 141–166.

«…старая притча о каменщиках»: Amy Wrzesniewski, Clark McCauley, Paul Rozin, and Barry Schwartz, Jobs, Careers, and Callings: People’s Relations to Their Work, Journal of Research in Personality 31 (1997): 25.

«Счастливчики, считающие свое дело призванием…»: мы собрали эту информацию в 2015 г.

«…чем тех, кто считает, что принадлежит к первой и второй»: Amy Wrzesniewski et al., Jobs, Careers and Callings: 25.

«…исследование 982 работников зоопарков»: J. Stuart Bunderson and Jeffery A. Thompson, The Call of the Wild: Zookeepers, Callings, and the Double-Edged Sword of Deeply Meaningful Work, Administrative Science Quarterly 54 (2009): 32–57.

«…влачить существование медленного умирания на работе с понедельника по пятницу»: Studs Terkel, Working: People Talk About What They Do All Day and How They Feel About What They Do (New York: Pantheon Books, 1974), xi. Обратите внимание, что имена всех упомянутых в книге людей являются вымышленными.

«…не думаю, что у меня есть призвание»: там же, с. 521–524.

«…которым нравилась их работа»: там же, xi.

«…моя работа значима для общества»: там же, с. 103–106.

«…она исследовала секретарш»: Amy Wrzesniewski et al., Jobs, Careers and Callings.

«…это сказочное существо, которое каждый из нас должен найти»: профессор организационного поведения Йельской школы менеджемета Эми Вржесниевски в интервью автору 27 января 2015 г.

«…можно проложить железную дорогу до Чикаго»: Metropolitan Transit Authority, Facts and Figures, accessed March 10, 2015, http://web.mta.info/nyct/facts/ffsubway.htm.

«…предлагали работу инженерам»: старший вице-президент компании New York City Transit Джо Лидер в интервью автору 26 февраля 2015 г.

«…самое потрясающее переживание, которое я когда-либо испытал»: адъюнкт-профессор медицины Пенсильванского университета и директор программы Penn Program for Mindfulness Майкл Блейн в интервью автору 21 января 2015 г.

«…были непростыми, но при этом интересными»: На следующий год количество участников увеличилось вдвое, и была разработана программа помощи ученикам в часы после окончания учебы в будние дни. Еще через год программа получила награду штата Массачусетс Better Government Award. Приблизительно в то же время профессора Гарвардской школы Кеннеди, одного из факультетов Гарвардского университета, описали наши курсы Summerbridge в своих исследованиях, назвав их примером социального предпринимательства.

«…сотни учеников…»: Подробнее о программе Breakthrough Greater Boston см.: на www.breakthroughgreaterboston.org.

«Можно иметь оба одновременно…»: профессор Уортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете Адам Грант в интервью автору 15 июля 2015 г.

«…говорили о том, что заботятся о благе окружающих…»: Adam Grant, Give and Take: Why Helping Others Drives Our Success (New York: Penguin, 2014).

«…считали свою работу интересной…»: Adam Grant, Does Intrinsic Motivation Fuel the Prosocial Fire? Motivational Synergy in Predicting Persistence, Performance, and Productivity, Journal of Applied Psychology 93 (2008): 48–58.

«…и собирали больше денег на нужды университета»: там же.

«…опросил около ста подростков…»: David S. Yeager and Matthew J. Bundick, The Role of Purposeful Work Goals in Promoting Meaning in Life and in Schoolwork During Adolescence, Journal of Adolescent Research 24 (2009): 423–452. Было показано, что ясное понимание ценностей не только повышает другие показатели работы, но заставляет человека вести себя более здраво: Geoffrey L. Cohen and David K. Sherman, The Psychology of Change: Self-Affirmation and Social Psychological Intervention, Annual Review of Psychology 65 (2014): 333–371.

«Мы не сдавались…»: Супруги Аврора и Франко Фонте, основатели и директора компании Assetlink в интервью автору 13 марта 2015.

«В каждом человеке есть какая-то искорка…»: Профессор психологии Стэнфородской педагогической аспирантуры Билл Деймон в интервью автору 20 июля 2015 г.

«…из-за потери кого-либо или чего-либо, а также определенной конфронтации, противоречия или вражды»: Например, детективы и полицейские, лично ставшие жертвами преступления, – более упорные и увлеченные своей работой. Подробнее: Lauren Eskreis-Winkler, Elizabeth P. Shulman, and Angela L. Duckworth, Survivor Mission: Do Those Who Survive Have a Drive to Thrive at Work? Journal of Positive Psychology 9 (2014): 209–218.

«…становились для нее частью семьи»: президент компании Cinnabon Кэт Коул в интервью автору 1 февраля 2015 г.

«…продажи превысили миллиард долларов»: Charlotte Alter, How to Run a Billion Dollar Brand Before You’re 35, Time, December 2, 2014.

«Я хочу помогать людям»: Джо Барш в интервью автору 31 июля 2015 г.

«…мне удается помочь людям…» Cole, See What’s Possible, and Help Others Do the Same, from Kat Cole’s blog, The Difference, August 7, 2013, http://www.katcole.net/2013/08/see-whats-possible-and-help-others-do.html.

«Как можно сделать мир лучше?»: David S. Yeager et al., Boring but Important: A Self-Transcendent Purpose for Learning Fosters Academic Self-Regulation, Attitudes and Social Cognition 107 (2014): 559–580.

«…совершенствованием и изменением рабочих задач»: Amy Wrzesniewski and Jane E. Dutton, Crafting a Job: Revisioning Employees as Active Crafters of Their Work, Academy of Management Review 26 (2001): 179–201. Также: www.jobcrafting.org и Grant, Give and Take, 262–263. Для написания этого раздела автор использовал личную переписку с профессором организационного поведения Йельской школы менеджента Эми Вржесниевски, 20 октября 2015.

«…и помогает стать лучше?»: Заинтересовавшиеся читатели могут ознакомиться с полным списком вопросов Билла Деймона в его книге The Path to Purpose: How Young People Find Their Calling in Life (New York: Free Press, 2008), 183–186.

Глава 9. Надежда

«…что утром они встанут…»: подробнее о том, как надежда помогает нам жить, см.: Kevin L. Rand, Allison D. Martin, and Amanda M. Shea, Hope, but Not Optimism, Predicts Academic Performance of Law Students Beyond Previous Academic Achievement, Journal of Research in Personality 45 (2011): 683–686. Shane J. Lopez, Making Hope Happen: Create the Future You Want for Yourself and Others (New York: Atria Books, 2013).

«…останусь в группе по нейробиологии, но возьму этот предмет в качестве специализации»: В Гарвардском университете до 2006 г. студенты объявляли о своей специализации весной во время учебы на первом курсе. В это же время студент решал, какие остальные предметы он будет изучать. У меня была специализация по нейробиологии.

«…покорно ждут, когда их пытка закончится»: Steven F. Maier and Martin E. Seligman, Learned Helplessness: Theory and Evidence, Journal of Experimental Psychology 105 (1976): 3—46. В исследованиях и экспериментах о приобретенной беспомощности участвовали и собаки, которые не получали никаких электрических разрядов. Чаще всего эти собаки вели себя точно так же, как и те, которые этот шок получали, но могли его контролировать. Материалы этой главы частично построены на интервью автора с Селигманом 20 июля 2015 г., а также на книге Мартина Селигмана «Приобретенный оптимизм: как изменить ум и жизнь» / Martin E. P. Seligman, Learned Optimism: How to Change Your Mind and Your Life (NewYork: Pocket Books, 1990).

«Когнитивная поведенческая терапия в наше время широко используется для лечения депрессии…»: подробнее об Ароне Беке на www.beckinstitute.org.

«…отделить пессимистов от оптимистов»: Christopher Peterson et al., The Attributional Style Questionnaire, Cognitive Therapy and Research 6 (1982):287–300. Кроме этого: Lyn Y. Abramson, Gerald I. Metalsky, and Lauren B. Alloy, Hopelessness Depression: A Theory-Based Subtype of Depression, Psychological Review 96 (1989): 358–372.

«…страдают от депрессии, а также испытывают тревогу и волнение»: Peter Schulman, Camilo Castellon, and Martin E. P. Seligman, Assessing Explanatory Style: The Content Analysis of Verbatim Explanations and the Attributional Style Questionnaire, Behavioural Research and Therapy 27 (1989): 505–509.

«…и реже бросают учебу»: Leslie P. Kamen and Martin E. P. Seligman, Explanatory Style Predicts College Grade Point Average (unpublished manuscript, 1985). Christopher Peterson and Lisa C. Barrett, Explanatory Style and Academic Performance Among University Freshman, Journal of Personality and Social Psychology 53 (1987): 603–607.

«…дольше сохраняют здоровье в среднем возрасте и живут дольше…»: Toshihiko Maruto, Robert C. Colligan, Michael Malinchoc, and Kenneth P. Offord, Optimists vs. Pessimists: Survival Rate Among Medical Patients Over a 30-Year Period, Mayo Clinic Proceedings 75 (2000): 140—43. Christopher Peterson, Martin E. P. Seligman, Pessimistic Explanatory Style Is a Risk Factor for Physical Illness: A Thirty-Five-Year Longitudinal Study, Journal of Personality and Social Psychology 55 (1988): 23–27.

«Оптимисты в среднем более удовлетворены своим браком…»: Karen J. Horneffer and Frank D. Fincham, Construct of Attributional Style in Depression and Marital Distress, Journal of Family Psychology 9 (1995): 186–195. Кроме этого: Horneffer and Fincham, Attributional Models of Depression and Distress, Personality and Social Psychology Bulletin 22 (1996): 678–689.

«…оптимисты продают на 25 процетов больше страховок…»: Об оптимизме и продажах см.: Martin E. P. Seligman and Peter Schulman, Explanatory Style as a Predictor of Productivity and Quitting Among Life Insurance Sales Agents, Journal of Personality and Social Psychology 50 (1986): 832–838. Peter Schulman, Applying Learned Optimism to Increase Sales Productivity, Journal of Personal Selling & Sales Management 19 (1999): 31–37.

«…максимально быстро проплыть определенную дистанцию…»: Martin E. P. Seligman, Explanatory Style as a Mechanism of Disappointing Athletic Performance, Psychological Science 1 (1990): 143–146.

«…но жизнь на этом не заканчивается»: Лейси, интервью.

«…в качестве основы лечения разобраться с идеями из внутреннего диалога пациента»: Aaron T. Beck, A. John Rush, Brian F. Shaw, and Gary Emery, Cognitive Therapy of Depression (New York: Guilford Press, 1979). Альберт Эллис разработал схожий с этим метод, поэтому его вместе с Беком считают первопроходцами лечения, которое сейчас называют когнитивной поведенческой терапией.

«…более продолжительный эффект, чем антидепрессанты и другие лекарственные препараты»: Robert J. DeRubeis et al., Cognitive Therapy vs Medications in the Treatment of Moderate to Severe Depression, Archives of General Psychiatry 62 (2005): 409–416. Steven D. Hollon et al., Prevention of Relapse Following Cognitive Therapy vs Medications in Moderate to Severe Depression, Archives of General Psychiatry 62 (2005): 417–422.

Некоторым пациентам, проходящим курс когнитивной поведенческой терапии, непросто отказаться от негативного внутреннего диалога. Эти пациенты говорят так: «Я понимаю, что неправильно себя называть лузером. Я наклеиваю ярлык, я мыслю категориями «все или ничего», словно я никогда не буду нормальным, как все остальные». Для решения этих проблем появилась новая форма когнитивной терапии, а именно так называемая «терапия приверженности, или привязанности». В рамках этого вида терапии пациент отмечает происходящий негативный внутренний диалог, но не позволяет ему управлять своими действиями.

«…неуклонное стремление»: об организации Teach For America и ее миссии подробнее на www.teachforamerica.org.

«…оптимистично настроенные учителя – более упорные»: Claire Robertson-Kraft and Angela L. Duckworth, True Grit: Perseverance and Passion for Long-term Goals Predicts Effectiveness and Retention Among Novice Teachers, Teachers College Record (1970) 116 (2014): 1—24.

«В одном из своих первых исследований Кэрол…»: Carol S. Dweck, The Role of Expectations and Attributions in the Alleviation of Learned Helplessness, Journal of Personality and Social Psychology 31 (1975): 674–685.

«…люди всех возрастов имеют свои соображения о том, как устроен мир»: Эта техника была разработана Уэрол Двек, Валанн МакГайверс, Си Чиу, Инг-йи Нонг. Подробнее ознакомиться можно в книге: Carol Dweck, Mindset: The New Psychology of Success (New York: Ballantine Books, 2008).

«…позитивные отношения с людьми»: Carol S. Dweck, Mindsets and Human Nature: Promoting Change in the Middle East, the Schoolyard, the Racial Divide, and Willpower, American Psychologist (2012): 614–622.

«…после окончания часто попадают в колледж»: Brian Galla et al., Intellective, Motivational, and Self-Regulatory Determinants of High School Grades, SAT Scores, and College Persistence (manuscript under review, 2015).

«В школах KIPP…»: подробнее об этой организации на www.kipp.org.

«…надо хвалить усилие и желание учиться…»: Набор выражений впервые разработан психологом Дэвидом Игером: Daeun Park et al., How Do Generic Statements Impact Performance? Evidence for Entity Beliefs, Developmental Science (in press, 2015). И, наконец, о важности настроя на рост: Carol S. Dweck, Carol Dweck Revisits the ‘Growth Mindset’. Education Week, September 22, 2015.

«…но всегда им неукоснительно подражают»: James Baldwin, Nobody Knows My Name (New York: Vintage Books, 1993), 61–62.

«…навязывали им, сами того не зная, фиксированную установку»: Daeun Park et al., Young Children’s Motivational Frameworks and Math Achievement: Relation to Teacher-Reported Instructional Practices, but Not Teacher Theory of Intelligence, Journal of Educational Psychology (in press, 2015).

«…родители реагируют на ошибки»: Kyla Haimovitz and Carol S. Dweck, What Predicts Children’s Fixed and Growth Mindsets? Not Their Parent’s Views of Intelligence But Their Parents’ Views of Failure (manuscript under review, 2015).

«…та же манера поведения проявляется в корпоративной жизни»: «Как компании могут выиграть от настроя на рост», Harvard Business Review Staff, How Companies Can Profit from a ‘Growth Mindset’. Harvard Business Review, November 2014.

«…и спрашивали наше руководство…»: Билл МакНабб, президент Vanguard в интервью автору 20 августа 2015 г.

«Делает нас сильнее…»: Friedrich Nietzsche, The Anti-Christ, Ecce Homo, Twilight of the Idols: and Other Writings, ed. Aaron Ridley, trans. Judith Norman (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2005), 157.

«То же самое говорят Канье Уэст…»: точнее, поют, Канье Уэст, песня Stronger, альбом Graduation, 2007. Келли Кларксон перепевает популярный вариант этой фразы «То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее» в песне Stronger, альбом Stronger, 2011.

«…подростки стали более… уверенными»: Представление, что страдание делает нас достойными, уходит корнями в далекое прошлое. Практически в каждой религиозной традиции есть притча, как страдание помогает просветлению. Латинский корень английского слова страсть (passion) – это pati, что переводится как «страдание». OED Online, Oxford University Press, сентябрь 2015 г.

«…качества, воспитанные этой программой…»: подробнее о программе Outward Bound на www.outwardbound.org.

«…обычно проявляются не сразу после ее окончания, а через полгода»: John A. Hattie, Herbert W. Marsh, James T. Neill, and Garry E. Richards, Adventure Education and Outward Bound: Out-of-Class Experiences That Make a Lasting Difference, Review of Educational Psychology 67 (1997): 43–87.

«…гораздо более ранимые…»: Maier and Seligman, Learned Helplessness.

«Стив Майер со своими студентами…»: Kenneth H. Kubala et al., Short— and Long-Term Consequences of Stressor Controllability in Adolescent Rats, Behavioural Brain Research 234 (2012): 278–284.

«…реагировали на стресс…»: Steven F. Maier, professor of psychology and director of the Center for Neuroscience at the University of Colorado at Boulder, in an interview with the author, April 2, 2015.

«Школа Милтона Херши»: Как можно догадаться, сам Милтон Херши был настоящим олицетворением упорства. Он открыл одну за другой несколько безуспешных компаний, после чего путем проб и ошибок разработал формулу молочного шоколада, благодаря которому его компания потом стала крупнейшим производителем шоколада и сладостей во всем мире. У них с женой не было детей, поэтому Милтон создал Школу Херши, которая является владельцем контрольного пакета акций компании. Подробнее о Школе Херши и ее создателе на www.mhskids.org.

«Он начал заниматься музыкой…»: Его музыку вы можете послушать на www.kayvonmusic.com.

«…увеличили количество баллов IQ»: Sue Ramsden et al., Verbal and Non-Verbal Intelligence Changes in the Teenage Brain, Nature 479 (2011): 113–116.

«…тренировки жизнестойкости»: Программа усиления жизнестойкости Пенсильванского университета разработана Джейн Гиллхам, Карен Рейвич и Лисой Джейкокс. Основанная на школьной, программа учит студентов когнитивно-поведенческим и социально-эмоциональным навыкам при помощи ролевых игр, простых игр, а также интерактива. Подробнее: J. E. Gillham, K. J. Reivich, L.H. Jaycox, and M. E. P. Seligman, Preventing Depressive Symptoms in Schoolchildren: Two Year Follow-up, Psychological Science 6 (1995): 343–351. Martin E.P. Seligman, Peter Schulman, Robert J. DeRubeis, and Steven D. Hollon, The Prevention of Depression and Anxiety, Prevention and Treatment 2 (1999).

Обратите внимание, что недавние обзоры метаанализов полностью подтвердили пользу программы на протяжении двенадцати месяцев после вмешательства (по сравнению не с отсутствием лечения, а с не очень активным лечением в контрольных условиях): Steven M. Brunwasser, Jane E. Gillham, and Eric S. Kim, A Meta-Analytic Review of the Penn Resiliency Program’s Effect on Depressive Symptoms, Journal of Consulting and Clinical Psychology 77 (2009): 1042–1054.

«…когнитивная поведенческая терапия»: подробнее см. на www.beckinstitute.org.

«Я их переживаю и встаю на ноги…»: Ронда Хьюгс, почетный профессор математики в Брин-Мор-колледж и сооснователь программы EDGE в интервью с автором 25 мая 2013 г.

«И ни в коем случае не сдаваться!»: почетный профессор математики в колледже Спелман Сильвия Бозельман в переписке с автором 14 октября 2015 г.

Сильвия высказывала подобные замечания в книге Эдны Франциско «Изменяя культуру человека» 16 сентября 2005 г. Хочу отметить: иногда бывает, что у человека просто нет кого-то, кто посоветовал бы не сдаваться. Психолог Кристин Нефф предлагает следующий выход: подумайте, что бы вы сказали другу, который попал в такую же сложную ситуацию, а потом постарайтесь с состраданием и пониманием сказать вслух те же слова себе.

Глава 10. Развитие упорства у ребенка

«…который умеет забыться в игре и в учебе…»: John B. Watson, Psychological Care of Infant and Child (London: Unwin Brothers, 1928), 14.

«Погладьте ребенка по голове…»: там же, с. 73.

«Мои родители – это основа всего, что у меня есть»: Don Amore, Redemption for a Pure Passer? Hartford Courant, January 29, 1995.

«Ох, как же я хотел вернуться домой…»: Grit: The True Story of Steve Young, directed by Kevin Doman (Cedar Fort, KSL Television, and HomeSports, 2014), DVD.

«Но ты не можешь вернуться домой…»: там же.

«…я сделал более 10 000 таких бросков»: Steve Young with Jeff Benedict, Ten Thousand Spirals, chapter in forthcoming book, 2015, http://www.jeffbenedict.com/index.php/blog/389-ten-thousand-spirals.

«…я ни разу не отбил ни одного мяча»: Doman, Grit: The True Story.

«Ты не можешь бросить»: Christopher W. Hunt, Forever Young, Part II: Resolve in the Face of Failure, Greenwich Time, February 2, 2013.

«…он кидал мяч, а я отбивал»: Doman, Grit: The True Story.

«Держись до конца»: речь Стива Янга по поводу включения его имени в Зал славы профессионального футбола 7 августа 2005 г.

«Это прозвище нашему отцу очень подходит»: Doman, Grit: The True Story.

«…до тех пор, пока не смог сделать 10 000 приседаний без перерыва»: Kevin Doman, Grit: The True Story of Steve Young, Deseret News, April 4, 2014.

«Наш Стив – прекрасный парень!»: Шерри и Упорный Янги в интервью с автором 23 августа 2015.

«Все надо воспринимать в контексте событий, понятно?»: Стив Янг в интервью с автором 18 августа 2015 г.

«Британская газета Observer назвала Франческу одним из самых смешных комиков страны»: Observer, The A-Z of Laughter (Part Two), Guardian, December 7, 2003.

«Мне кажется, что это качество я унаследовала…»: Франческа Мартинез в интервью с автором 4 августа 2015 г.

«И если что-то не сложится, тогда будем думать…»: Francesca Martinez, What the – **** Is Normal?! (London: Virgin Books, 2014), 185.

«…не возражали, что я в шестнадцать лет бросила школу»: Мартинез, интервью, то же самое Франческа пишет и в своей книге.

«…сцены с громким хлопаньем дверей и киданием предметов»: Francesca Martinez, What the – **** Is Normal?!

«…такой вид воспитания детей называется авторитарным»: Wendy S. Grolnick and Richard M. Ryan, Parent Styles Associated with Children’s Self-Regulation and Competence in School, Journal of Educational Psychology 81 (1989): 143–154. Earl S. Schaefer, A Configurational Analysis of Children’s Reports of Parent Behavior, Journal of Consulting Psychology 29 (1965): 552–557. Diana Baumrind, Authoritative Parenting Revisited: History and Current Status, in Authoritative Parenting: Synthesizing Nurturance and Discipline for Optimal Child Development, ed. Robert E. Larzelere, Amanda Sheffield Morris, and Amanda W. Harrist (Washington, D.C.: American Psychological Association, 2013), 11–34.

«…предложил наложить мораторий на дальнейшее исследование стилей родительского воспитания…»: Laurence Steinberg, Presidential Address: We Know Some Things: Parent-Adolescent Relationships in Retrospect and Prospect, Journal of Research on Adolescence 11 (2001): 1—19.

«…подростки, жившие с уважающими их, тепло относящимися к ним, но требовательными родителями…»: Laurence Steinberg, Nina S. Mounts, Susie D. Lamborn, and Sanford M. Dornbusch, Authoritative Parenting and Adolescent Adjustment Across Varied Ecological Niches, Journal of Research on Adolescence 1 (1991): 19–36.

«…на протяжении десяти и более лет…»: Koen Luyckx et al., Parenting and Trajectories of Children’s Maladaptive Behaviors: A 12-year Prospective Community Study, Journal of Clinical Child & Adolescent Psychology 40 (2011): 468–478.

«…только то, что именно он думает и переживает по этому поводу»: Earl S. Schaefer, Children’s Reports of Parental Behavior: An Inventory, Child Development 36 (1965): 413—24. Nancy Darling and Laurence Steinberg, Parenting Style as Context: An Integrative Model, Psychological Bulletin 113 (1993): 487–496.

«…используйте опросник, разработанный психологом и специалистом по работе с детьми Нэнси Дарлинг»: использовано с разрешения Нэнси Дарлинг и Теру Тоекава. Nancy Darling and Teru Toyokawa, Construction and Validation of the Parenting Style Inventory II (PSI–II), (unpublished manuscript, 1997).

«…поведение детей было практически идентичным тому, которое продемонстрировали им взрослые»: Albert Bandura, Dorothea Ross, and Sheila Ross, Imitation of Film-Mediated Aggressive Models, Journal of Abnormal and Social Psychology 66 (1963): 3—11.

«…необходимость работать ради достижения далеких целей»: Bloom, Developing Talent, 510.

«…интересы родителей каким-то образом передавались детям»: Ronald S. Brandt, On Talent Development: A Conversation with Benjamin Bloom, Educational Leadership 43 (1985): 34.

«…свой вклад в воспитание следующего поколения»: Center for Promise, Don’t Quit on Me: What Young People Who Left School Say About the Power of Relationships (Washington, D.C.: America’s Promise Alliance, 2015), www.gradnation.org/report/dont-quit-me.

«…длинноволосого человека около пятидесяти лет»: Tobi L?tke, The Apprentice Programmer, Tobi L?tke’s blog, March 3, 2013, http://tobi.lutke.com/blogs/news/11280301-the-apprentice-programmer.

«…исследования учительства»: Kathryn R. Wentzel, Are Effective Teachers Like Good Parents? Teaching Styles and Student Adjustment in Early Adolescence, Child Development 73 (2002): 287–301. Douglas A. Bernstein, Parenting and Teaching: What’s the Connection in Our Classrooms? Psychology Teacher Network, September 2013, http://www.apa.org/ed/precollege /ptn/2013/09/parenting-teaching.aspx.

«…в 1892 разных классах»: Ronald F. Ferguson and Charlotte Danielson, How Framework for Teaching and Tripod 7Cs Evidence Distinguish Key Components of Effective Teaching, in Designing Teacher Evaluation Systems: New Guidance from the Measures of Effective Teaching Project, ed. Thomas J. Kane, Kerri A. Kerr, and Robert C. Pianta (San Francisco: Jossey-Bass, 2014), 98—133.

«…Дэвид Игер и Геофф Коэн»: David Yeager and Geoff Cohen: David Scott Yeager et al., Breaking the Cycle of Mistrust: Wise Interventions to Provide Critical Feedback Across the Racial Divide, Journal of Experimental Psychology 143 (2013): 804—24. Подробнее об эффективных преподавателях, использовавших методы такого вмешательства, читайте: Mark R. Lepper and Maria Woolverton, The Wisdom of Practice: Lessons Learned from the Study of Highly Effective Tutors, in Improving Academic Achievement: Impact of Psychological Factors on Education, ed. Joshua Aronson (New York: Academic Press, 2002), 135–158.

«…я жду от тебя высоких результатов и прочу тебе хорошее будущее»: David Yeager et al., Breaking the Cycle of Mistrust.

«Коди Коулман…»: Коди Коулман пишет диссертацию по компьютерным наукам в Стэндфордском университете, в разговоре с автором 24 мая 2013 г.

«Шантель Смит…»: Шантель Смит, учительница математики в средней школе Виндслоу Тауншип, в разговоре с автором 15 марта 2015 г.

«Не теряйте оптимизма»: Коди Коулман в интервью со Стефани Рене, 900AM-WURD, 31 октября 2014 г.

Глава 11. Игровое поле упорства

«…Балет может оказаться и сложным, и интересным»: Reed W. Larson and Douglas Kleiber, Daily Experience of Adolescents, in Handbook of Clinical Research and Practice with Adolescents, ed. Patrick H. Tolan and Bertram J. Cohler (Oxford, UK: John Wiley & Sons, 1993), 125–145. Reed W. Larson, Positive Development in a Disorderly World, Journal of Research on Adolescence 21 (2011): 317–334. Информация изначально появилась в Data are originally from Reed W. Larson, Giovanni Moneta, Maryse H. Richards, and Suzanne Wilson, Continuity, Stability, and Change in Daily Emotional Experience Across Adolescence, Child Development 73 (2002): 1151–1165.

Кроме этого: David J. Shernoff, Mihaly Csikszentmihalyi, Barbara Schneider, and Elisa Steele Shernoff, Student Engagement in High School Classrooms from the Perspective of Flow Theory, School Psychology Quarterly 18 (2003): 158–176. David J. Shernoff and Deborah Lowe Vandell, Engagement in After-School Program Activities: Quality of Experience from the Perspective of Participants, Journal of Youth and Adolescence 36 (2007): 891–903. Kiyoshi Asakawa and Mihaly Csikszentmihalyi, The Quality of Experience of Asian American Adolescents in Academic Activities: An Exploration of Educational Achievement, Journal of Research on Adolescence 8 (1998): 241–262.

«…дети, посещающие внеклассные занятия…»: Reed W. Larson, Toward a Psychology of Positive Youth Development, American Psychologist 55 (2000): 170–183. Robert D. Putnam, Our Kids: The American Dream in Crisis (New York: Simon & Schuster, 2015), 174–182.

«…предсказывает лучшие результаты»: Jennifer Fredricks and Jacquelynne S. Eccles, Extracurricular Participation Associated with Beneficial Outcomes? Concurrent and Longitudinal Relations, Developmental Psychology 42 (2006): 698–713.

«…играют в видеоигры»: Bureau of Labor Statistics, American Time Use Survey, Average Hours Spent Per Day in Leisure and Sports Activities, by Youngest and Oldest Populations Graph, 2013, http://www.bls.gov/TUS/CHARTS/LEISURE.HTM. Кроме этого: Vanessa R. Wight, Joseph Price, Suzanne M. Bianchi, and Bijou R. Hunt, The Time Use of Teenagers, Social Science Research 38 (2009): 792–809.

«…успех в будущем (во взрослом возрасте)»: Margo Gardner, Jodie Roth, and Jeanne Brooks-Gunn, Adolescents’ Participation in Organized Activities and Developmental Success 2 and 8 Years After High School: Do Sponsorship, Duration, and Intensity Matter? Developmental Psychology 44 (2008): 814–830.

«Виллингхам был директором…»: Warren H. Willingham, Success in College: The Role of Personal Qualities and Academic Ability (New York: College Entrance Examination Board, 1985). Приблизительно в то время, когда Уоррен Виллингхам занимался этим исследованием, его сын Дэн поступил в колледж и начал изучать психологию. Сейчас Дэн – профессор психологии в Виргинском университете. Он пошел по стопам отца и помогает детям средствами и методами когнитивной психологии. Моя любимая книга Дэна: «Почему ученики не любят школу?» (Why Don’t Students Like School? San Francisco: Jossey-Bass, 2009).

«…школьных оценок и результатов пары тестов явно недостаточно для того…»: Валидность стандартных тестов академической и профессиональной успеваемости хорошо документирована. См. работы Пола Сэкетта и Натана Кунселя. Я считаю, дело не в том, что эти тесты недостоверны, но скорее они являются неполными и несовершенными инструментами измерения знаний и умений студентов. Подробнее: Angela L. Duckworth, Patrick D. Quinn, and Eli Tsukayama, What No Child Left Behind Leaves Behind: The Roles of IQ and Self-Control in Predicting Standardized Achievement Test Scores and Report Card Grades, Journal of Educational Psychology 104 (2012): 439–451. Так же: James J. Heckman, John Eric Humphries, and Tim Kautz, ed., The Myth of Achievement Tests: The GED and the Role of Character in American Life (Chicago: University of Chicago Press, 2014).

«…целеустремленное, постоянное и последовательное выполнение»: Willingham, Success in College, 213.

«…выиграл важное соревнование»: Michael Wines, Extracurricular Work Spurs Success in College, Los Angeles Times, October 17, 1985.

«…фактор последовательности и настойчивости»: Willingham, Success in College, 193. Подробнее о преимуществах и недостатках разных подходов в измерении качеств, наподобие упорства, см.: Duckworth and Yeager, Measurement Matters.

«…с разной скоростью»: Brian M. Galla et al., Cognitive and Noncognitive Determinants of High School Grades, SAT Scores, and College Persistence, Journal of Educational Psychology (under review, 2015).

«Среди сотрудников лаборатории мы начали называть наш опросник Сеткой упорства…»: Alyssa J. Matteucci et al., Quantifying Grit from Extracurricular Activities: A Biodata Measure of Passion and Perseverance for Long-Term Goals (manuscript in preparation, 2015).

«…на начинающих учителях колледжей»: Robertson-Kraft and Duckworth, True Grit.

«…принцип соответствия»: Brent W. Roberts and Avshalom Caspi, The Cumulative Continuity Model of Personality Development: Striking a Balance Between Continuity and Change in Personality Traits Across the Life Course, in Understanding Human Development: Dialogues with Lifespan Psychology, ed. Ursula M. Staudinger and Ulman Lindenberger (Norwell, MA: Kluwer Academic Publishers, 2003), 183–214.

«…наши личностные особенности окончательно и бесповоротно складываются еще в детстве, как гипсовый отпечаток»: Уильям Джеймс писал в 1890 г., что к тридцати годам личность складывается, «как гипсовый отпечаток». Цитата по: Brent W. Roberts and Wendy F. The Rank-Order Consistency of Personality Traits from Childhood to Old Age: A Quantitative Review of Longitudinal Studies, Psychological Bulletin 126 (2000): 6.

«…изменения, происходящие после детского возраста»: там же. Также см.: Avshalom Caspi, Brent W. Roberts, and Rebecca L. Shiner, Personality Development: Stability and Change, Annual Review of Psychology 56 (2005): 453–484. Brent W. Roberts, Kate E. Walton, Wolfgang Viechtbauer, Patterns of Mean-Level Change in Personality Traits Across the Life Course: A Meta-Analysis of Longitudinal Studies, Psychological Bulletin 132 (2006): 1—25.

«…становятся более социабельными»: Brent W. Roberts, Avshalom Caspi, and Terrie E. Moffitt, Work Experiences and Personality Development in Young Adulthood, Journal of Personality and Social Psychology 84 (2003): 582–593.

«Они у меня всегда под рукой…»: Уильям Фитцсиммонс, декан приемной комиссии Гарвардского университета и член финансового совета в интервью с автором 17 февраля 2015 г.

«…человек должен засучить рукава и начать упорно работать»: William R. Fitzsimmons, Guidance Office: Answers from Harvard’s Dean, Part 3, New York Times, September 14, 2009, http://thechoice.blogs.nytimes.com/tag/harvarddean.

«Опыт, полученный в одной области, может быть использован в другой…»: Фитцсиммонс, интервью.

«…а вот возможности заниматься в кружках и секциях для учеников бедных школ постоянно уменьшаются»: Kaisa Snellman, Jennifer M. Silva, Carl B. Frederick, and Robert D. Putnam, The Engagement Gap: Social Mobility and Extracurricular Participation Among American Youth, The Annals of the American Academy of Political and Social Science 657 (2015): 194–207.

«…программа "Детская зона": подробнее на www.hcz.org.

«…им недостает нормального детства»: Джеффри Канада, основатель и президент гарлемской организации в разговоре с автором 14 мая 2012 г.

«Потому что я люблю детей»: Джеффри Канада, «Коллапс школ. Хватит!», TED-лекция, снято в мае 2013, https://www.ted.com/talks/geoffrey_canada_our_failing_schools_enough_is_enough?language=en.

«Роберт Айсенбергер»: подробнее о его исследованиях: Robert Eisenberger, Learned Industriousness, Psychological Review 99 (1992): 248—67. И в его книге Blue Monday: The Loss of the Work Ethic in America (New York: Paragon House, 1989).

«Вот почему внеклассные занятия – такое прекрасное средство воспитания упорства…»: Даже если мы уже вышли из школьного и студенческого возраста, есть масса занятий, благодаря которым каждый из нас может развивать в себе упорство.

Вот что рассказал мне об упорстве Джо Де Сана, основатель организации Spartan Race: «Мы живем в Вермонте. Погода здесь холодная. Мой сын – в горнолыжной команде. Однажды он возвращается домой за час до обеда. Говорит, что закончил тренировку раньше потому, что было очень холодно. Но, оказывается, все остальные члены команды все еще на склонах. "Хорошо, – говорю ему я. – Я понимаю, что тебе стало холодно. Но ты же в команде, и другие еще тренируются. Так вот, теперь ты в моей команде, а в моей команде на гору на подъемнике не поднимаются"».

Отец с сыном возвращаются к горе и поднимаются пешком. Конечно, сыну это совсем не нравится, и он всю дорогу жалуется. Потом они съезжают с горы. Урок закончен. «Похоже на пытку», – говорю я Джо. «Смысл был совсем не в том, чтобы его мучить, – отвечает Джо. – Смысл в том, чтобы показать ему, что все может быть гораздо хуже. Больше у нас с ним подобных проблем не было. Он тогда понял, что все относительно и может быть гораздо хуже, – Джо замолчал и потом продолжил: – Вы знаете, в свое время я сошел с трассы и не стал участвовать в гонке. Я понял, что существуют вещи похуже, чем боль, которую испытываешь в какой-то конкретный момент. Ему надо было помочь получить похожий опыт».

Глава 12. Культура упорства

«Самое главное, чтобы в человеке был настрой, который мы называем упорством»: Eric Wayne Davis, NFL AM, Вывешено на страничке Seattle Seahawks под названием: Pete Carroll: We’re Looking for Grit, 3 февраля 2014, http://www.seahawks.com/video/2014/02/03/pete-carroll-were-looking-grit.

«Мы просто делаем из людей настоящих бойцов…»: главный тренер Seattle Seahawks Пит Кэрролл в интервью с автором по телефону 13 мая 2013 г.

«Чтобы стать выдающимся пловцом, надо стать членом великой команды…»: Чамблисс, интервью.

«Известные психологические эксперименты показали…»: Упомянутые эксперименты прекрасно описаны в книге: Lee Ross and Richard E. Nisbett, The Person and the Situation: Perspectives of Social Psychology (London: McGraw-Hill, 1991).

«Джеймс Марч»: James G. March, How Decisions Happen in Organizations, Human-Computer Interaction 6 (1991): 95—117.

«Я выпускник Вест-Пойнта…»: Том Диерлейн – один из основателей компании и президент ThunderCat Technology, в электронном письме автору 29 октября 2011 г.

«…но потом они к ним привыкли…»: Том Диерлейн, электронное письмо автору 17 сентября 2015 г.

«Финны переводят слово sisu…»: Time, Northern Theatre: Sisu, January 8, 1940.

«Финн – человек очень упорный…»: Hudson Strode, Sisu: A Word That Explains Finland, New York Times, January 14, 1940.

«…опросила тысячу финнов…»: Emilia Lahti, Above and Beyond Perseverance: An Exploration of Sisu (Masters Capstone, University of Pennsylvania, 2013).

«Я ношу эту рубашку…»: Betty Liu, Work Smarts: What CEOs Say You Need to Know to Get Ahead (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2014), 7.

«Важен каждый сотрудник…»: Thomas II, Amazon review of «Last Man Standing: The Ascent of Jamie Dimon and JP Morgan Chase», October 8, 2009, http://www.amazon.com/Last-Man-Standing-Ascent-JPMorgan/dp/B003STCKN0.

«…понятие grytte расшифровывается…»: Ben Smith, Master Howard Dean, Observer, December 8, 2003, http://observer.com/2003/12/master-howard-dean.

«Когда Джеймс учился в выпускном классе школы…»: Duff McDonald, Last Man Standing: The Ascent of Jamie Dimon (New York: Simon and Schuster, 2009), 5.

«Я называю словами «стойкость» и «сила духа»…»: Джеймс Даймон, президент и председатель правления директоров JPMorgan Chase в разговоре с автором 14 апреля 2015 г.

«Тут совершенно необходима…»: Даймон, интервью с автором.

«…культ личности Джеймса…»: Nick Summers and Max Abelson, Why JPMorgan’s Jamie Dimon is Wall Street’s Indispensable Man, Bloomberg Businessweek, May 16, 2013.

«Разрешу ли я своим детям работать под начальством этого человека?»: Даймон, интервью.

«Критик не имеет никакого значения»: Theodore Roosevelt, The Man in the Arena. Citizenship in a Republic, address delivered at the Sorbonne, Paris, 1910.

«Все, что мы делаем, мы делаем с яростным упорством и силой духа»: JPMorgan Chase & Co., http://www.jpmorganchase.com/corporate/About-JPMC/document/20140 711_Website_PDF_FINAL.pdf.

«Папа, я воспринимаю это как комплимент…»: Tim Crothers, The Man Watching: Anson Dorrance and the University of North Carolina Women’s Soccer Dynasty (New York: Thomas Dunne, 2006), 37.

«…то, что ты вкладываешь в развитие своего таланта»: там же, с. 106.

«Все дело в нашей культуре…»: Ансон Дорранс, главный тренер женской футбольной команды университета Северной Каролины в интервью автору 21 августа 2015.

«…тест-пищалка»: Luc A. L?ger, D. Mercier, C. Gadoury, and J. Lambert, The Multistage 20 Metre Shuttle Run Test for Aerobic Fitness, Journal of Sports Sciences 6 (1988): 93—101.

«Девушки, помните, что это не физический, а психологический тест…»: Дорранс в интервью с автором 30 сентября 2015 г.

«Язык для меня – это все»: Даймон, интервью.

«Истинная радость жизни»: George Bernard Shaw, Man and Superman: A Comedy and a Philosophy (New York: Penguin, 1903), 32.

«Ноты для горна»: West-Point.org, Bugle Notes, просмотрено 10 февраля 2015, http://www.west-point.org/academy/malo-wa/inspirations/buglenotes.html.

«Такое отношение к солдату не создает армию, а уничтожает ее…»: Major General John M. Schofield, former superintendent of the United States Military Academy, address to cadets, August 11, 1879.

«…которое выражалось в ругани и криках»: генерал-лейтенант Роберт Каслен, начальник академии Вест-Пойнт в интервью с автором 4 сентября 2015 г.

«…составил чуть менее двух процентов…»: информация предоставлена Военной академией Вест-Пойнт.

«…где он описывает, как страсть, упорство и настойчивость помогли ему в жизни»: Carroll, Win Forever, 183.

«…чтобы стать упорнее, надо иметь больше страсти»: Pete Carroll Returns to USC, Full Interview, 2014, YouTube video, 1:57:42, posted March 20, 2014, https://youtube/jSizvISegnE.

«Мои товарищи по команде с самого первого…»: Earl Thomas, Take Nothing for Granted, Earl Thomas’s blog, January 25, 2014, http://www.earlthomas.com/2014/01/25/take-nothing-granted.

«…самым плохим за всю историю футбольной лиги…»: Don Banks, The Worst Play Call in NFL History Will Continue to Haunt Seahawks in 2015, Sports Illustrated, July 21, 2015.

«…проигрыш не смертелен…»: The Wizard’s Wisdom: Woodenism, ESPN, June 5, 2010.

«Я использую этот опыт себе на пользу. Вот и все!»: Greg Bishop, Pete Carroll, NFL’s Eternal Optimist, Is Ready to Turn Heartbreak into Triumph, Sports Illustrated, August 3, 2015, http://www.si.com/nfl/2015/07/28/pete-carroll-seattle-seahawks-2015-season-super-bowl-xlix.

Глава 13. Заключение

«…упорство всегда сочетается с удовлетворенностью жизнью»: Victoria Young, Yuchen Lin, and Angela L. Duckworth, Associations Between Grit and Subjective Well-Being in a Large Sample of US Adults, poster presented at the 16th Annual Convention of the Society for Personality and Social Psychology, Long Beach, CA, February 2015.

«…где-то посередине, в одинаковой удаленности от крайностей»: Аристотель, Никомахова этика, Адам Грант, Бэрри Шварц, «Избыток хорошего: опасности и возможности перевернутой U», Perspectives in Psychological Science, 6, 2011, с. 61–76. Aristotle, Nicomachean Ethics. Adam M. Grant and Barry Schwartz, Too Much of a Good Thing: The Challenge and Opportunity of the Inverted U, Perspectives in Psychological Science 6 (2011): 61–76.

«…сказали, что хотели бы стать более упорными»: Эта информация собрана в 2015 г. и пока еще не была опубликована.

«…обычная человеческая нравственность и честность»: Geoffrey P. Goodwin, Jared Piazza, and Paul Rozin, Moral Character Predominates in Person Perception and Evaluation, Journal of Personality and Social Psychology 106 (2014): 148–168.

«Характер складывается не из одной, а из многих черт…»: Хотелось бы сказать, что я сама придумала такую хорошую фразу, но это не так. Многие до меня уже делали это наблюдение, включая Кристофера Петерсона и Мартина Селигмана в работе «Сила и ценности характера» (Character Strengths and Virtues, New York: Oxford University Press, 2004, с. 10).

«…три основные категории…»: Обратите внимание, что эти три группы, в общем, соответствуют трем личностным измерениям из модели личности под названием «большая пятерка»: сознательности, доброжелательности, открытости опыту. Daeun Park et al., A Tripartite Taxonomy of Character: Evidence for Interpersonal, Intrapersonal, and Intellectual Competencies in Youth, in manuscript, 2015.

«…упорные люди наделены хорошим самоконтролем»: Я считаю, что самоконтроль хоть и связан с упорством, но отличается от него. Можно контролировать себя в отношении вторичных неприоритетных целей, но самоконтроль не имеет такого значения, как упорство, для преодоления сложностей и неудач. Тем не менее, сочетание упорства и самоконтроля помогает достигать намеченных целей. Подробнее: Angela L. Duckworth and James J. Gross, Self-Control and Grit: Related but Separable Determinants of Success, Current Directions in Psychological Science 23 (2014): 319–325.

Самоконтроль, конечно, необыкновенно важное и ценное качество. Подробнее о нем: Walter Mischel, The Marshmallow Test: Mastering Self-Control (New York: Little, Brown, 2014), а также: Roy F. Baumeister and John Tierney, Willpower: Rediscovering the Greatest Human Strength (New York: Penguin, 2011).

«…добродетелями для резюме и ценностями для некролога…»: David Brooks, The Road to Character (New York: Random House, 2015), xi.

«…мир идей»: Я в этой книге не писала о креативности. Во многих профессиях это совершенно необходимое качество. Всем заинтересовавшимся этой темой я могу рекомендовать книгу: Scott Barry Kaufman and Carolyn Gregoire, Wired to Create: Unraveling the Mysteries of the Creative Mind (New York: Perigee Books, 2015).

«К межличностным качествам…»: Park et al., Tripartite Taxonomy.

«Но у меня ничего не получалось…»: совет о том, как писать, от автора издания Atlantic Та-Нехиси Коатеса, видео, выложено 27 сентятбря 2013, http://www.theatlantic.com/video/archive/2013/09/advice-on-writing-from-i-the-atlantic-i-s-ta-nehisi-coates/280025.

«Когда пишешь текст, неизбежно периодически возникает ситуация полного провала»: журналист Та-Нехиси Коатес, Мак-Артур стипендиант 2015, на сайте Фонда Мак-Артура, 28 сентября 2015, https://www.macfound.org/fellows/931.

Об авторе

Ангела Дакворт – стипендиат премии Мак-Артура 2013 года, профессор психологии в Пенсильванском университете. Ангела изучает упорство и другие качества, благодаря которым люди достигают успеха в жизни. Прежде она работала преподавателем математики в начальной и средней школе. Ангела – сооснователь некоммерческой организации Character Lab, которая занимается изучением характера у детей и помощью в становлении важных черт характера.

Примечания

1

Грант Марк-Артура – награда, которая ежегодно предоставляется фондом Джона и Кэтрин Мак-Артур обычно от 20 до 40 гражданам или резидентам США, «демонстрирующим исключительные достижения и потенциал для долгой и плодотворной творческой работы». Эту стипендию иногда называют «грантом для гениев». В настоящее время сумма гранта составляет 500 тысяч долларов, которые выплачиваются поквартально в течение пяти лет. – Здесь и далее: прим. ред.

(обратно)

2

Тест SAT (Scholastic Aptitude Test) – стандартизованный тест для приема в высшие учебные заведения в США.

(обратно)

3

Тест ACT (American College Testing) – стандартизованный тест для поступления в колледжи и университеты США, а также при переводе из одного в другой.

(обратно)

4

Этот семинедельный курс даже в официальных документах Вест-Пойнта называется «Чудовищные бараки», или просто «Бараки».

(обратно)

5

По-русски – аподжатура, или форшлаг, музыкальный термин.

(обратно)

6

Ассоциация восьми лучших частных американских университетов.

(обратно)

7

Одно из крупнейших американских высших учебных заведений в области искусства и музыки.

(обратно)

8

Привилегированное общество студентов и выпускников колледжей в США.

(обратно)

9

Американский пловец, единственный в истории спорта восемнадцатикратный олимпийский чемпион, двадцатишестикратный чемпион мира в пятидесятиметровом бассейне.

(обратно)

10

Трехкратный олимпийский чемпион по плаванию.

(обратно)

11

Один из четырех девятикратных олимпийских чемпионов в истории спорта.

(обратно)

12

Джон Уинслоу И?рвинг (род. 1942) – американский писатель и сценарист, обладатель премии «Оскар».

(обратно)

13

Мем (англ. meme) – единица культурной информации. Мемом может считаться любая идея, символ и образ действия, осознанно или неосознанно передаваемые от человека к человеку.

(обратно)

14

Например, если ваша оценка 4,1, то вы упорнее, чем 70 процентов взрослых американцев. – Прим. авт.

(обратно)

15

«Long and winding road» – цитата из названия одноименной песни Джона Леннона.

(обратно)

16

The New Yorker славится своими карикатурами, которые часто никак не связаны с текстом статей.

(обратно)

17

Improvise, adapt, overcome.

(обратно)

18

Стандартизованный тест для определения интеллектуального развития детей различных возрастных групп.

(обратно)

19

Стандартизованный тест для определения интеллектуального развития взрослых.

(обратно)

20

Классическое блюдо французской кухни из камбалы или палтуса.

(обратно)

21

Джеймс Бирд – американский кулинар и бизнесмен. Фонд его имени награждает лучших поваров США.

(обратно)

22

Немецкое слово, означает язык подлинника, праязык (лингв.).

(обратно)

23

От англ. Technology Entertainment Design («Технологии, развлечения, дизайн») – частный некоммерческий фонд в США, известный своими ежегодными конференциями.

(обратно)

24

Ежедневный американский газетный комикс, созданный Чарльзом М. Шульцем и выходивший с 1950 г. по 2000-е.

(обратно)

25

Этическое направление, признающее критерием нравственности и основой поведения человека его стремление к достижению счастья.

(обратно)

26

Речь идет о бихевиоризме – направлении в психологии, господствовавшем в США много десятилетий. Бихевиористы изучали не сознание, а исключительно поведение (преимущественно животных) по схеме стимул – реакция.

(обратно)

27

Нейротрансмиттеры, или нейромедиаторы – химические вечества в центральной нервной системе, которые передают информацию от одной нервной клетки (нейрона) к другой.

(обратно)

28

Лимбическая система – совокупность структур головного мозга, отвечающих за формирование эмоций, мотиваций, поведенческих реакций.

(обратно)

29

Dear Abby – газетная колонка с ответами на вопросы читателей и советами, как поступать в той или иной ситуации.

(обратно)

30

Иногда в этих случаях я замечаю, что результаты исследований Стива Майера свидетельствуют: делают нас сильнее не страдания, а способ, при помощи которого мы находим выход из страдания. – Прим. автора.

(обратно)

31

What the – **** Is Normal?!

(обратно)

32

В оригинале использовано выражение follow-through, буквально – «доведение дела до конца».

(обратно)

33

Буквальный перевод названия клуба.

(обратно)

34

Идентичность – представление человека о себе, о своих убеждениях, ценностях и идентификация с той или иной социальной группой.

(обратно)

35

«Дегтярники» – шутливое прозвище жителей штата Северная Каролина. В США кроме своего флага каждый штат имеет и шутливое прозвище, например, Флорида – «штат апельсинов».

(обратно)

36

Футбольный селекционер, человек, помогающий подбирать игроков.

(обратно)

37

Ямайский легкоатлет, бегун на короткие дистанции, восьмикратный олимпийский чемпион и одиннадцатикратный чемпион мира.

(обратно)

Отзывы о книге

Что вы узнаете из этой книги

Предисловие

Часть I Что такое твердость характера и почему она столь важна

Глава 1 Главное – не сдаваться

Вот как выглядит типичный день кадета в «Бараках»

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 2 Увлечение талантом

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 3 Усилия засчитываются дважды

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 4 А насколько упорны вы?

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 5 Больше упорства

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Часть II Как обрести упорство

Глава 6 Интерес

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 7 Практика

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 8 Цель и призвание

* * *

* * *

* * *

Часть I
Что такое твердость характера и почему она столь важна

Глава 1
Главное – не сдаваться

Глава 2
Увлечение талантом

Глава 3
Усилия засчитываются дважды

Глава 4
А насколько упорны вы?

Глава 5
Больше упорства

Часть II
Как обрести упорство

Глава 6
Интерес

Глава 7
Практика

Глава 8
Цель и призвание

Глава 9
Надежда

Часть III
Развитие упорства: внешние факторы

Глава 10
Развитие упорства у ребенка

Глава 11
Игровое поле упорства

Глава 12
Культура упорства

Глава 13
Заключение