Электронная библиотека
Форум - Здоровый образ жизни
Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла,
Консультации специалистов:
Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика


В. Савченко
Нестор Махно

Махно — один из самых ярких лидеров украинского народа, которого сравнивают с Робин Гудом, Спартаком, «Товарищем Че»… Выходец из бедной украинской крестьянской семьи, имевший за плечами всего несколько классов начальной школы, в 29 лет он сумел собрать 80-тысячную армию под знаменем анархии. Уникальность махновского движения заключается в том, что, захватив юго-восток Украины (с населением в 2 млн человек), Махно начал проводить первый в мире эксперимент по созданию анархистского общества. И эта анархистская Южноукраинская трудовая федерация, находясь под непрерывными ударами белых и красных, сумела просуществовать 100 дней!

* * *

Анархизм — прыжок в неизвестность, романтичная мечта об утверждении всеобщего равенства, свободы и справедливости. В начале XX ст. анархизм притягивал пылких, мечтательных юношей, которые верили в стихию бунта и в решающую роль личности, способной изменить ход истории. Анархизм был образом жизни, философией, моралью, тактикой и стратегией, заветной мечтой. Анархизм даровал иллюзию отмены социального неравенства, в том числе и неравенства между центральной властью и провинцией, поскольку отбрасывал понятие центральной власти вообще. П. Кропоткин, один из идеологов анархизма, писал: «Анархия не является синонимом беспорядка и хаоса, это — идеальный общественный строй, основанный на взаимопомощи, солидарности, свободной кооперации при отрицании централизма». В 1903–1905 годах создаются подпольные анархистские группы в Одессе, Нежине, Екатеринославе. Вокруг П. Кропоткина сгруппировались анархисты, которые мечтали о коммунистическом обществе без государства и без руководства массами со стороны чиновников или партии.

* * *

26 октября 1888 года в семье Ивана Родионовича Махно (крестьянина села Гуляйполе, служившего кучером у заводчика Кернера) и его жены Евдокии Матвеевны (в девичестве Передерни) родился пятый сын, которого на следующий день окрестили именем Нестор. Когда мальчику не исполнилось еще и года, умер его отец, оставив мать в бедственном положении с пятью сыновьями: Карпом, Савой, Григорием, Емельяном и Нестором. Махно впоследствии писал: «Плохо помню свое раннее детство, без обычных для ребенка игр и веселья, омраченное жестокими лишениями, в которых пребывала наша семья». С детства Нестор работал: то подпаском, то конюхом, то маляром в покрасочной мастерской, то продавцом вина. До нас дошли противоречивые сведения об образовании, полученном Махно. Сам он говорил, что закончил 4 класса начальной земской школы.

В 1904 году Нестор нанимается на завод сельскохозяйственных машин Кригера, где занимается отливкой чугунных колес. В 1906 году в Гуляйполе вернулся молодой чех, родившийся в Гуляйполе, — Вальдемар Антони. Он был анархистом, принимал участие в забастовках, а случалось, и в террористических актах и экспроприациях. Антони устраивается на тот же завод токарем и организует среди рабочих анархистскую группу «Союз бедных хлеборобов». Вместе с Антони лидерами анархистов стали и братья Семенюты — Прокопий и Александр. В своем доме они печатали на гектографе анархистские листовки, призывавшие крестьян к бунту, к поджогам имений, к саботажу аграрных реформ.

Гуляйпольская анархистская группа «Союз бедных хлеборобов» сначала маскировалась под самодеятельный театральный кружок при заводе. Неудивительно, ведь театральность, романтика, расчет на эффектность были характерны для анархистов. Молодой Нестор, записавшись в театральный кружок, проявил желание вступить в «тайную организацию». 14 октября 1906 года состоялось первое «боевое крещение» Махно. Трое вооруженных анархистов в черных масках ворвались в дом местного торговца и стали требовать отдать в пользу «бедных хлеборобов» 500 рублей. Торговец дал революционерам только 151 рубль. Через месяц Нестор принимал участие в нападении анархистов на дом хозяина завода Кернера. Тогда было захвачено 425 рублей и слиток серебра.

В конце того же 1906 года Махно попал под наблюдение полиции и впервые был арестован по обвинению в терроризме, но из-за недостатка улик его освободили. В сентябре 1907 года Нестор с двумя товарищами пошел на «экс» в село Гайчур. Нападение было неудачным. На следующий день Махно ввязался в перестрелку с полицейскими, во время которой был случайно ранен гуляйпольский крестьянин. Через несколько дней Антони и Махно были арестованы за участие в перестрелке и попали в тюрьму. Антони был отпущен из-под стражи из-за отсутствия улик. Ему удалось подкупить свидетелей, и те отказались от свидетельских показаний о том, что в них стрелял Махно, и Нестор 4 июля 1908 года был освобожден под залог в 2 тыс. рублей.

Но уже 27 августа 1908 года Махно вновь был арестован. Ему инкриминировали убийство провокатора. Сохранилась полицейская карточка «преступника» Н. Махно, в которой значилось: рост Махно 2 аршина и 4 вершка, глаза карие, волосы темно-русые, шрам на левой щеке; разговаривает на малороссийском и русском языках, православный, во время ареста денег и ценных вещей не обнаружено…

Следствие по делу гуляйпольских анархистов тянулось около полутора лет. На следствии Нестор заявил, что не принадлежит к разбойничьей шайке, а является членом политической революционной организации, которая борется за свободу. В марте 1910 года состоялся военный суд, рассматривавший дело 13 гуляйпольских анархистов. Пятерых анархистов, одним из которых был Махно, приговорили к казни через повешение. 52 дня просидел Нестор в камере смертников. Это объясняется тем, что Махно заболел тифом. Тяжелая болезнь спасла смертника, который отказался подписать ходатайство о помиловании. Мать Нестора выяснила у военного прокурора, что смягчения приговора ее сыну можно добиться, доказав, что в момент совершения преступления Нестор был несовершеннолетним, и обратилась с просьбой о помиловании во все инстанции. Она настаивала на пересмотре дела в связи с несовершеннолетием Нестора (совершеннолетия тогда достигали в 21 год). В результате смертная казнь Махно была заменена пожизненной каторгой.

С августа 1911 года Нестор отбывал наказание в Московской центральной тюрьме (Бутырке). Все попытки сбежать оттуда, которые предпринимал Махно, завершились неудачей. Глубокая депрессия и ужасные условия карцера спровоцировали тяжелую болезнь — туберкулез, что вынудило тюремного врача удалить Нестору одно легкое… В тюрьме Нестор получил «университетское», как он сам впоследствии иронизировал, образование: как губка он впитывал в себя политические знания своих сокамерников. Близко сошелся Нестор с Петром Мариным (П. Аршинов), с которым впоследствии на протяжении 20 лет поддерживал дружеские отношения. Судьбы этих бунтарей с момента встречи тесно переплелись.

2 марта 1917 года, когда восставший народ уже полностью контролировал положение в Москве, политические заключенные вышли из московских тюрем с ореолом героев-мучеников: возле тюремных ворот их встречали веселые толпы людей с цветами и подарками. Среди освобожденных были и анархисты Махно и Аршинов. В конце марта Нестор приехал в родное село, где его восторженно встретили земляки как «заслуженного революционера». На волне революции власть в волостном центре перешла к выборному Комитету общественного спасения, в состав которого вошел Махно, ставший председателем Крестьянского союза Гуляйпольской волости. Затем Махно был избран председателем местных советов и возглавил почти все выборные организации села: земельный комитет, профсоюз металлистов и деревообработчиков, районную милицию, больничную кассу.

Воспользовавшись хаосом в стране во время мятежа Корнилова и соперничеством политических блоков в Украине, Комитет защиты революции Гуляйполя, который возглавлял Махно, принял решение о разоружении буржуазии и ликвидации имущественных прав на фабрики и на землю. Анархисты вооружили рабочих Гуляйполя, при этом разоружив нескольких офицеров, выгнали чиновников. Те же представители буржуазии, которые остались, выплатили значительную контрибуцию. Власть в Гуляйполе перешла к Совету и Комитету защиты революции, то есть к Нестору Махно. Съезд советов Гуляйпольского района, который состоялся в сентябре в 1917 года, призвал игнорировать любые указания Временного правительства, Центрального совета и сосредоточил у себя в руках всю полноту власти в волости. На юге Российской республики было создано маленькое государство без власти с населением до 40 тыс. человек — Гуляйпольская коммуна.

В начале января 1918 года большевики Александровска (с 1921 г. — Запорожье) подняли восстание против Центрального совета, призвав на помощь анархистские отряды Махно и Марии Никифоровой (около 400 человек). Был создан ревком, куда кроме большевиков и левых эсеров вошли анархисты: М. Никифорова (товарищ председателя) и Н. Махно. В январе махновцы принимали участие в боях за Александровск, которые закончились установлением власти Советов. Однако через несколько дней Махно вышел из состава ревкома по соображениям несовместимости его анархистских взглядов с деятельностью ревкома.

19 февраля немецкие и австро-венгерские дивизии, по согласованию с Центральным советом, начали наступление в глубь Украины. Общее число наступавших войск составляло 450 тыс. человек. Так называемое советское правительство Украины не имело никаких шансов противостоять наступлению и в начале марта 1918 года переехало в Полтаву, затем — в Екатеринослав (ныне — Днепропетровск), а в июле окончательно перестало существовать, как и сама та власть, которую оно представляло. 3 апреля 1918 года Екатеринослав был оккупирован австро-немецкими войсками. Махно и гуляйпольские анархисты не признавали никаких соглашений с немецким империализмом.

В начале апреля 1918-го немецко-австрийские войска оказались недалеко от Гуляйполя. Махно получил от большевиков 3 тыс. винтовок, 11 вагонов патронов и 6 пушек. Тысяча добровольцев заявила о своем желании вступить в ряды Гуляйпольского полка самообороны. Командиром полка был избран бывший офицер А. Валаха, Махно возглавил штаб полка. Махно направился на ст. Волноваха в штаб командующего Красной армией — за указаниями в отношении обороны. А в это время Гуляйпольский полк отказался идти на фронт, повстанцы разоружили анархистов полка. На следующий день в Гуляйполе вошли части австро-венгерских войск. Карательный отряд сжег родительский дом Нестора, расстрелял его брата Емельяна. Нестор отбыл в Царицын (ныне — Волгоград), потом направился в Астрахань. Полмесяца Махно работал в местном агитотделе, а также в их газете «Мысли самых свободных людей», общался с анархистами. В этой газете под псевдонимом Скромный Нестор впервые напечатал свое стихотворение.

В июне 1918 года Махно добрался до Москвы, где надеялся найти ответ на важный для себя вопрос, касавшийся будущего анархистского движения, мечтал найти поддержку идеологов и «полубогов» анархизма. Однако то, с чем он столкнулся в анархистской среде столицы, он назвал «развалом», «болтовней», «бумажной революцией». Анархисты считали, что Октябрьский переворот является лишь ступенькой на пути к настоящей анархической революции — «третьей революции». Эта революция должна была свергнуть диктатуру большевиков, как и власть вообще, и установить анархический коммунизм. «Мирное сосуществование» большевиков с анархистами было прекращено в ночь на 12 апреля 1918 года, когда отряды ВЧК насильственно разоружили анархистские отряды. Потери анархистов в уличных столкновениях в Москве, а также после расстрелов на месте составили около 100 человек. В Советской России анархистов отстранили от власти, не оставляя возможности малейшего влияния на правительство, им также запрещали вести пропаганду в массах.

В Москве Махно с увлечением слушал лидеров-теоретиков анархизма, встречался со своим другом П. Аршиновым. Большое впечатление на будущего батьку произвела встреча с Петром Кропоткиным — старейшиной российских анархистов. Встретился Махно и с коммунистическими лидерами В. Лениным и Я. Свердловым. По распоряжению Ленина В. Затонский (член Всеукраинского бюро руководства повстанческой борьбой) сделал Нестору Махно фальшивый паспорт гражданина Украинского государства Ивана Шепеля, бывшего офицера-фронтовика, учителя, выдал небольшую сумму денег, снабдил революционной литературой и инструкциями, как перейти украинскую границу. 12 июня 1918 года Махно сел на поезд Москва — Курск. В Курске Махно встретил своего товарища, анархиста Алексея Чубенко. Махно и Чубенко решили вместе пробираться домой. Добравшись до нейтральной территории, Махно прикрепил себе погоны штабс-капитана, а Чубенко — погоны прапорщика, что дало им возможность проехать от Белгорода до ст. Лозовой. За 20 верст от Гуляйполя Махно и Чубенко спрыгнули с поезда и растворились в степи.

В мае 1918 года в Украине вспыхнуло пламя крестьянского восстания. Реакционная внутренняя политика гетманского правительства, возврат помещиков, различного рода реквизиции в селах, ликвидация демократических институций, господство иностранных войск и острое ощущение национального унижения всколыхнули украинский народ. Карательные отряды издевались над селянами, отбирали хлеб, устраивали расстрелы и показательные избиения непокорных. В этот период, скрываясь в селе Рождественка, Нестор известил близких о своем возвращении на родину.

В середине июля 1918 года Махно тайно посещает Гуляйполе, где образует инициативную группу по организации повстанческой борьбы и подготовке подвижных террористических групп для нападений на дома и подразделения гетманской охраны. В дальнейшем планировалось напасть на Гуляйполе, захватить село и напечатать там воззвание о начале восстания. Надо признать, что Махно сочетал в себе недюжинную храбрость и артистизм, это проявлялось в его поступках. Так, решив взорвать австрийский штаб в Гуляйполе, Махно с И. Лютым переоделись барышнями, спрятав под юбками бомбы. Но взорвать штаб так и не удалось, потому что в первый раз он был пустым, а на следующий день возле него оказались женщины и дети, и Махно отказался от плана, считая, что могут погибнуть невинные.

После нападения на филиал банка у Махно было 28 тыс. рублей. За 4 тыс. рублей он приобрел у крестьян пулемет, который установили на трофейном тарантасе, запряженном четверкой коней. Так в августе 1918 года в мире появился новый вид вооружения — тачанка. На тачанке подняли черный флаг, на котором были слова: «СТРАШНАЯ СМЕРТЬ БУРЖУЯМ — ВЕСЕЛАЯ ЖИЗНЬ БЕДНЯКАМ».

Уходя от преследования, Махно направился в Днепровские плавни. Оттуда он вел партизанскую борьбу и присоединил к своему отряду отряд гайдамаков. В столкновениях с махновцами было убито 8 офицеров и часовых, в плен попали 5 австрийцев. Махновцам достались 16 винтовок, пулемет, 15 коней. Пополнение отряда Махно зависело от наличия оружия, поэтому одной из главных задач махновцев был захват трофейного оружия.

В середине сентября сформировался махновский отряд, который уже мог выполнять боевые задания, — 120 сабель при 4 пулеметах. Этот отряд внезапно ворвался в Гуляйполе, но в селе оказалось много австрийских солдат. После короткого столкновения с австрийцами махновцам пришлось отступить.

После этого для подготовки «удара изнутри» в Гуляйполе было направлено несколько махновцев с телегами винтовок. 16 октября, воспользовавшись отсутствием основных австрийских сил, махновцы напали на Гуляйполе. В воскресенье, когда шла ярмарка, на ярмарочную площадь выехало несколько телег, в которых были спрятаны пулеметы и винтовки. Укрывшиеся в телегах неожиданно открыли огонь по группе австрийских солдат. Некоторые перепуганные австрийцы, подняв руки над головами, прокричали: «Ура, Махно!» В это же мгновение начал бить колокол гуляйпольской церкви. В центр села направились гуляйпольцы, которых заранее вооружил Махно. После короткой перестрелки отряд из 85 австрийцев капитулировал. Повстанцы захватили австрийскую бригадную кассу, часть денег Махно раздал пленным «для приобретения билета домой». По телеграфу Махно разослал телеграммы о победе гуляйпольского восстания, об установлении здесь Советской власти, призвав всех крестьян и рабочих Украины начать всеобщее восстание, последовав примеру Гуляйполя. Для руководства местной жизнью были избраны ревком и революционно-повстанческий штаб. Однако наступление превосходящих сил противника вынудило Махно после нескольких часов сопротивления оставить село. Выскользнув из окруженного Гуляйполя, Махно с сотней повстанцев вошел в с. Дибровка, в районе которого действовал повстанческий отряд под руководством матроса-анархиста Федора Щуся. Хотя отряды Махно (120 бойцов) и Щуся (53 бойца) объединились, Щусь некоторое время не признавал Махно командиром. Но последовавшие вскоре события подтвердили авторитет Нестора. Однажды ночью Дибровку окружил отряд, сформированный из австрийцев, гетманских часовых, местных помещиков и немецких колонистов. Выйдя незаметно из села, махновцы на рассвете, когда село заняли первые вражеские отряды, внезапно напали и отбили 4 пулемета и 20 лошадей, захватив 80 пленных. На следующий день к врагу присоединились новые подразделения войск с артиллерийской батареей, которая начала систематический артобстрел позиций повстанцев. Ситуация стала критической, повстанцы не могли сдержать натиск и начали разбегаться. Под командованием Махно и Щуся осталось лишь 30 бойцов, которые вместе с командирами отстреливались, отходя в глубь леса. Махно убедил товарищей, что не все еще потеряно и есть возможность выбраться из «огненного мешка». Неожиданно махновцы наскочили на гетманскую стражу. Прорвавшись сквозь цепь и не потеряв ни одного бойца, бойцы Махно с тыла ударили по захваченным врасплох часовым и вынудили их бежать. Через несколько часов Нестор собрал повстанцев, которые разбежались по степи, и взял Дибровку, где австрийский отряд охранял пленных. Это знаменательное событие произошло 28 октября 1918 года. Успех в этом бою утвердил авторитет Махно среди повстанцев, и впервые именно тогда, после этого боя, они назвали его батькой. С тех пор это прозвище стало неотделимо от Махно. Крестьяне увидели в нем своего защитника, он заслужил их уважение и преданность.

* * *

В конце октября махновцы курсировали вблизи Гуляйполя, нападая на станции Гайчур, Чаплино, Пологи, Гришино и Славгород, разбирая железнодорожные пути и пуская под откос эшелоны с австрийцами. 30 октября Махно снова ворвался в Гуляйполе, где продержался три дня. Деморализованные австро-венгерские солдаты отказались воевать с махновцами. Австрийское командование и гетманское правительство бросили против Махно части 12-го австро-венгерского корпуса и 8-го корпуса гетманских войск. Эти силы вытеснили махновцев из окрестностей Гуляйполя. При попытке захватить поезд с оружием на ст. Новогупаливцы махновский отряд был разгромлен. Под Нестором был убит конь. В ночь на 15 ноября произошло столкновение махновцев с австро-венгерскими частями возле с. Темировка. Часть махновского отряда разбежалась, остальные небольшими группами пытались держать оборону: 10 повстанцев во главе с Махно были окружены на окраине села. Батько с ручным пулеметом в руках бегал по узеньким улицам и отстреливался, пока его не ранили. Щусь тоже был ранен (в обе ноги) и не мог руководить боем. Из десяти повстанцев, которые остались с Махно, семь были убиты, а один, чтобы не сдаваться, застрелился. Махно, истекая кровью, также решил свести счеты с жизнью. Но друзья спасли его. Несмотря на яростный огонь, они пробрались к батьке и перетащили его в тачанку, посадив на скрещенные винтовки. В этом бою погибли и попали в плен более 200 махновцев… В 20-х числах ноября гетманская пропаганда распространила информацию о том, что «Махно убит, а банда его разгромлена».

* * *

Между тем в мире произошли важные события, которые в корне изменили положение и в Украине. В октябре 1918 года Германия и Австро-Венгрия потерпели военную катастрофу. Успешное наступление сил Антанты, экономический и политический кризис, революционные настроения и национальные движения разрушили Австро-Венгерскую империю, которая в конце октября 1918 года капитулировала. А 11 ноября 1918 года и Германия капитулировала перед Антантой. В тот же день было объявлено о постепенной эвакуации из Украины всех немецких и австро-венгерских войск. В середине ноября 1918 года Директория подняла всеукраинское народное восстание против гетманского режима. Эти события помогли махновскому отряду, оказавшемуся на краю гибели, продолжить борьбу.

27 ноября отряд Махно захватил Гуляйполе и окрестные села и на этот раз утвердился здесь надолго. Махно произвел реорганизацию своих военных формирований, пытаясь из мелких отрядов создать батальоны. Постепенно Гуляйполе стало центром всего революционного движения Екатеринославщины и Северной Таврии. Здесь были образованы органы управления подконтрольной повстанцам территории и руководство самим движением — революционный совет и штаб повстанцев. Махно был избран командующим всех повстанческих отрядов и начальником штаба, а его войско стало называться махновцами. К началу декабря отряд Махно уже состоял из 3 тыс. человек, вооруженных 30 пулеметами и 6 пушками.

14 декабря гетман Скоропадский отрекся от власти и выехал за границу. Началось возведение новой Украины — Украинской Народной Республики (УНР). Однако уже через несколько дней без объявления войны Советская Россия повела наступление на Украину. В. Антонов-Овсеенко, командующий красноармейскими силами, наступающий на Харьков, разослал директиву всем повстанческим отрядам Украины, требуя от них поддержать продвижение Красной армии.

13 декабря 1918 года махновская делегация подписала соглашение с петлюровцами, согласно которому махновцы должны были организовать фронт против белых. Махновцы получили от командования УНР вагон патронов и полвагона винтовок и взрывчатки. Ухудшение отношений между махновцами и силами Директории произошло после событий 20–21 декабря: в Екатеринославе петлюровцы разогнали городской совет и ревком большевиков. Губревком предъявил ультиматум с требованием освободить арестованных большевиков, угрожая при этом восстанием рабочих города. Большевики убедили Махно в «антинародности и буржуазности» Директории УНР. К батьке прибыл представитель губкома большевиков, чтобы направить махновские отряды на Екатеринослав. Он предложил Махно должность главнокомандующего советских революционных войск Екатеринославского района и обещал часть трофейного оружия, которое будет захвачено во время штурма Екатеринослава. ЦК КП(б)У разрешил местным парторганизациям входить в военный союз с Махно. У красных в Екатеринославе было около тысячи бойцов, Махно привел еще 700 человек. Он рассчитывал на внезапность нападения. Был определен главный участок прорыва — мост через Днепр. Железнодорожники пустили по мосту пустой поезд, а за ним поезд, в вагонах которого прятались махновцы. Этот поезд прибыл на екатеринославский вокзал и махновцы сумели захватить его. Начался ожесточенный бой в городе. К вечеру 28 декабря восставшие захватили большую часть города. Махновские отряды получили роскошные трофеи: 10 тыс. винтовок, 26 пулеметов, 4 пушки… Махновцы решили часть трофеев вывезти по железной дороге в Гуляйполе. Местный большевистский ревком пытался помешать этому. Махно, как командующий повстанческой армией, выступал за одинаковое представительство в Екатеринославском ревкоме от большевиков, левых эсеров и махновцев-анархистов и требовал объявить выборы в ревком, а после отказа выполнить эти требования решил не подчиняться решениям ревкома. 31 декабря 1918 года свежие силы войск УНР легко разгромили махновский отряд, который оборонял город. В Екатеринославе началась паника, большевистские отряды рабочих не подчинялись Махно. Многие махновцы при отступлении утонули в Днепре или погибли в уличных столкновениях.

5 января 1919 года, после того как в результате разгрома в Екатеринославе Махно вернулся в Гуляйполе, земляки высказали ему свое недовольство. Матери погибших обвинили командира в смерти своих сыновей. Махно объяснил поражение изменой большевиков и их отрядов. На вопрос, где остальные бойцы, батько сквозь зубы процедил: «В Днепре». Отношения между Махно и большевиками испортились. Большевики лишили его звания главнокомандующего повстанческой армией Екатеринославщины. Махно «проклинал большевиков и говорил, что нужно к черту поразгонять все большевистские штабы, тогда повстанцы будут с нами».

* * *

В начале января 1919 года Махно отправил отряд Петренко (800 бойцов) на север Екатеринославщины. За Павлоград и Лозовую махновцы вели ожесточенные бои с частями армии УНР. Большевистский отряд разоружил махновцев и арестовал Петренко. После этого Махно направил против красных довольно большой отряд под командованием брата Петренко, который освободил арестованного брата и разогнал большевистский штаб. Наступление махновцев против отрядов немецких колонистов, организованных в добровольческую Егерскую бригаду, сложилось неудачно.

3—4 января 1919 года на вокзале ст. Пологи состоялся повстанческий съезд, на который прибыли 40 делегатов от отрядов и местного населения. Съезд высказался за создание «свободных советов», которые действовали бы без нажима со стороны военных или партийных деятелей. Под власть Советов переходило разделение земли и сельскохозяйственного инвентаря, они распоряжались землей имений. Съезд избрал оперативный штаб армии — высший военный орган фронта и тыла. Махно оставался командующим всей армией. Штаб должен был слить отряды в полки и сформировать новые части. Сложно было ограничить самоуправство атаманов местных отрядов, которые не желали подчиняться штабу. Съезд вооружил штаб директивой о том, что все отряды, не подчиняющиеся решению штаба, подлежат разоружению, а их командиры будут отданы под общеповстанческий суд.

Махновский фронт подразделялся на 4 основных участка. Было создано 5 повстанческих полков имени батька Махно, «черная сотня» — охрана Махно, конный отряд Щуся. Всего махновское войско насчитывало 8—10 тыс. штыков.

В конце декабря 1918 года части Добровольческой армии (до 5 тыс. бойцов) высадились в Геническе, Мариуполе, Бердянске и захватили побережье Азовского моря. К Добровольческой армии присоединились белогвардейские части Крымско-Азовской добровольческой армии, изгнанные из Крыма в Мелитополь, и Егерская бригада самообороны немецких колонистов (всего 5 тыс. штыков). В середине 1919 года белые продвинулись в «свободный район». Оборона Гуляйполя стала наиболее героическим эпизодом махновского движения. Несколько раз Гуляйполе переходило из рук в руки. Не имея оружия, резервные махновские отряды шли в бой с вилами, копьями, топорами. Махновское командование решило любой ценой отстоять «свободный район». Во время боев за село погибло около 500 махновцев. Повстанцев белые в плен не брали, а вешали вдоль дорог или расстреливали в балках. Белые казнили 20 жителей села, в том числе и брата Нестора Карпа. Махно пообещал односельчанам мстить белым, где бы они ни были.

23 января неподалеку от фронта в с. Б. Михайловка открылся первый съезд крестьян и повстанцев «свободного района». На съезде присутствовало около 100 делегатов. Махно не было на этом съезде, так как он находился на передовой. Съезд принял решение о мобилизации в армию Махно всех фронтовиков, одобрил резолюцию в поддержку махновского движения и постановил создать в районе «свободный совет». Махно во главе тысячи повстанцев пошел в наступление на ст. Гуляйполе. По колено в снегу батько шел в первых рядах наступающих, подбадривая их крепкими словечками. В боях 27–28 января махновцы отбили Гуляйполе у белых, но бои на южной околице села и за Пологи продолжались еще 10 дней.

21 января красные части Павла Дыбенко захватили Синельниково и послали махновцам телеграмму с предложением о переговорах относительно военного союза. Части Дыбенко составляли тогда 4 тыс. пехотинцев при 50 пулеметах и 18 пушках. Но им удалось 26 января выбить из Екатеринослава отряды армии УНР. Дыбенко и махновский представитель Чубенко встретились в Синельниково и составили соглашение о совместной борьбе с Директорией и белогвардейцами. В соответствии с этим соглашением махновцы подчинялись оперативному командованию П. Дыбенко (командиру группы войск Екатеринославского направления, затем 1-й Заднепровской дивизии), сохраняя свою внутреннюю структуру и независимость, выборность, самодисциплину, самоназвание, черные флаги. В начале февраля 1919 года махновцы получили от командования украинских советских частей 9 тыс. винтовок, 20 пулеметов, батарею пушек, бронепоезд, а также немного амуниции и денег.

31 января 1919 года бронепоезд комдива Дыбенко прибыл на ст. Пологи, где в его честь махновцы устроили парад. В это время бронепоезд белых прорвал махновский фронт. На ликвидацию прорыва был направлен бронепоезд Дыбенко и гуляйпольцы, вооруженные только что привезенными комдивом несколькими тысячами винтовок. Победа над белыми, захват их бронепоезда и около сотни пленных, которые были привезены в Гуляйполе, вызвали общий подъем в «свободном районе». На переговорах с Дыбенко Махно заявил о том что, возможно, согласится руководить отрядами Красной армии, принять назначенных комиссаров и создать политотделы в полках.

В феврале 1919 года Махно во второй раз женился. Его женой стала Галина (Агафия) Андреевна Кузьменко 22 лет, которая родилась в семье писаря жандармской канцелярии. Галина закончила учительскую семинарию и с 1916 года работала в школе Гуляйполя. Она принимала участие во всех походах махновцев и оказывала большое влияние на решения Нестора. В армии она занималась как культурной, так и школьной работой.

В ноябре 1918 года в Курске состоялась учредительная конференция Конфедерации анархистских организаций Украины «Набат». На конференции было провозглашено: «Украинская анархистская революция станет первой в серии мировых анархистских революций». Началом такой революции анархисты считали повстанческое движение украинского крестьянства. В феврале 1919 года «набатовцы» сделали ставку на Махно и направились в Гуляйполе «для культурного труда». Группы «Набата» существовали в Александровске, Киеве, Одессе, Елизаветграде (ныне — Кировоград), Харькове, Екатеринославе и др. (всего в 35 городах).

14 февраля 1919 года между командованием Красной армии и махновцами было подписано официальное соглашение: махновские полки входили в 1-ю Заднепровскую дивизию как 3-я революционно-повстанческая бригада имени батьки Махно. Комбригом был утвержден Махно, а все выборные партизанские командиры остались на своих местах. В махновский штаб и полки были направлены политкомиссары. Таким образом, оперативное и административное подчинение частей Махно начдиву Дыбенко и командующему Антонову-Овсеенко предусматривало сохранение автономии внутренней организации бригады, выборного командования, добровольной мобилизации, самодисциплины, права бригады остаться в Приазовье и сохранение черных флагов. Все махновские части сливались в полки, которые получали военное снаряжение, продовольствие, фураж, деньги по штатному расписанию частей Красной армии. Перед махновцами была поставлена задача занять фронт против белых (расстояние составляло 180 км) и повести наступление на Ростов.

12—16 февраля в Гуляйполе состоялся II съезд повстанцев и крестьян 35 волостей (245 делегатов), который утвердил союз с Красной армией. В ходе съезда анархисты критиковали большевистскую диктатуру и установление власти никем не избранного Совнаркома Украины, охарактеризовав правительство большевиков как правительство «самозванцев-назначенцев». В своей речи Махно указал, что преследование анархистов в РСФСР, закрытие их газет, вооруженное подавления выступлений трудящихся — весь этот российский опыт не должен повториться в Украине. Позиция съезда была отражена в резолюции, где был высказан протест против большевистской «монополии на революции», против арестов и расстрелов представителей «революционных организаций». Съезд призывал строить свободное общество — безвластное и деполитизированное. Большое значение имело решение о создании Военно-революционного совета (ВРС) «свободного района» (государство в государстве). Махновский съезд утвердил раздел земли между крестьянами на принципах равенства, решил требовать от Центра автономии «свободного района».

В феврале 1919 года большевики начали массовые аресты левых эсеров и анархистов на юге Украины. Эти действия привели к тому, что Махно стал угрожать своей отставкой. Совет «свободного района» требовал прекращения «…партийной травли левых партий», недопущения в районе партийной диктатуры и ЧК, утверждения выборности в советских организациях, представительства в Александровском исполкоме.

В махновскую бригаду записалось до 24 тыс. человек, но только 7 тыс. были вооружены, остальных распустили по домам из-за нехватки оружия и амуниции. 10 марта началось наступление 1-й Заднепровской дивизии в Приазовье. На протяжении первой недели были одержаны существенные победы над Добровольческой армией, которая оставила Северную Таврию. Махновцы захватили Волноваху, Бердянск, подошли к Мариуполю. Корабли французской эскадры, которые стояли в мариупольском порту, обстреливали наступавших из 60 пушек. Около 5 тыс. белогвардейцев, зажатых в городе, предприняли ряд отчаянных контратак, однако все они окончились неудачей. 29 марта отряды Махно захватили город Мариуполь. Белые пытались удержать хотя бы порт, который они отчаянно защищали. После взятия Мариуполя 4 полка направились в Таганрог. Красный комдив предлагал наградить Махно орденом Красного Знамени. Командующий Украинским фронтом В. Антонов-Овсеенко называл тогда махновское движение «серьезным» и «героическим».

С марта 1919 года по селам началась продразверстка. Бесконтрольность, дикое самоуправство власти напоминали обычный грабеж. Массовое насилие продотрядов при отбирании хлеба в украинских селах привело к целому ряду крестьянских восстаний.

Командарм 2-й Украинской советской армии телеграфировал Антонову-Овсеенко: «Местные ЧК ведут усиленную кампанию против махновцев, в то время как махновцы воюют на фронте, в тылу их преследуют за принадлежность к махновскому движению… глупыми выходками мелкие «чрезвычайки» провоцируют махновское войско и население на бунт против Советской власти». Махновская контрразведка предупредила батьку о планировавшемся в ЧК покушении на него. Махно решил создать особый полк-«завесу», чтобы закрыть «свободный район» от проникновения комиссаров. Батько заявлял: «Комиссары не должны быть шпионами и контролерами на этой территории, следует прекратить агитацию против махновщины…»

10 апреля 1919 года Гуляйпольский совет созвал III съезд представителей 72 волостей и повстанцев (от 2 млн крестьян). Съезд высказался против системы «назначенства» сверху, требуя самоуправления на местах и широкой выборности на все государственные должности из состава местных трудящихся. Съезд решил не поддаваться на призывы к военным восстаниям против Советской власти, потому что свержение власти породило другую власть — не лучшую, а, скорее всего, худшую. Съезд решил добиваться свободы в пределах существующей большевистской системы: создавать свободные общества и экономические союзы, социализируя предприятия. Батько на съезде держался в стороне от политических баталий и старался удержать повстанцев от восстания против Советской власти, предлагая лозунг: «Идти отдельно, бить вместе!» Но начдив Дыбенко запретил проводить съезд как «…откровенно контрреволюционный», требуя распустить махновский совет и прекратить анархистскую пропаганду. Он предупреждал, что организаторы съезда будут объявлены вне закона.

4—9 апреля 1919 года белый 3-й конный Кубанский корпус генерала Шкуро (2 тыс. сабель) разбил части 8-й и 13-й советских армий Южного фронта возле Юзовки (ныне — Донецк). Соседняя с махновцами 9-я дивизия 13-й армии панически бежала с позиций, обнажив левый фланг махновской бригады, которая осталась на позициях. Конница Шкуро прорвалась в тыл к махновцам, захватив Волноваху и Мариуполь. Оказавшись перед угрозой полного окружения и уничтожения, махновцы отступили на 25 верст.

Г. Сокольников, член Реввоенсовета (РВС) Южного фронта, в телеграмме, направленной Ленину и Раковскому, предлагал убрать Махно, «чей престиж пошатнулся». Он хотел переложить вину за отступление на махновцев. Резолюция Ленина на эту телеграмму была красноречива: «Нужно поддержать». М. Подвойский — председатель Высшей советской военной инспекции — рекомендовал отдать под суд ревтрибунала «за бандитизм и контрреволюцию» Махно и его командиров. Харьковские «Известия» в статье «Прочь махновщину!» отмечали, что «незаконный» Гуляйпольский съезд отмечался «позорной, безудержной агитацией против Советской власти». Заканчивалась эта публикация мыслью, что «бесчинствам, которые вершатся в царстве Махно, должен быть положен конец».

В телеграммах в центр Дыбенко просил направить надежные части Советской армии в Гуляйполе, предлагал захватить Махно и его штаб, махновцев разоружить и расформировать «даже с боем, если будет необходимость». На 24 апреля Дыбенко запланировал ликвидировать Махно, вызвав его в свой штаб на совещание. Однако Антонов-Овсеенко запретил Дыбенко прибегать к террору и вмешиваться в дела Махно, а махновская контрразведка предупредила Махно, чтобы он не ехал в штаб.

28 апреля махновцы вытеснили белых из Мариуполя и Волновахи и подошли вплотную к Юзовке и Таганрогу. Антонов-Овсеенко в телеграмме правительству УССР требовал «…немедленно прекратить травлю махновцев, которая носит провокационный характер». Итоги своего визита к Махно Антонов-Овсеенко изложил в телеграмме Раковскому, указывая, что Махно проводит агитацию за «единый фронт» против белогвардейцев, что батько к агитации против большевиков непричастен, а на III Гуляйпольском съезде не был и его резолюций не подписывал, что бандитизма в частях Махно не замечено, а общее мнение о повстанцах: «кадр прекрасный, но нуждается в обработке». Антонов-Овсеенко дал согласие на развертывание махновской бригады в дивизию. В то же время Троцкий и командование Южного фронта послали телеграммы во все инстанции с запретом развертывания дивизии. Троцкий и К° продолжают снабжать махновскую дивизию как бригаду, а с середины мая вообще прекратили все поставки. 7 мая на махновском совете было принято решение о переформировании бригады в дивизию им. Махно, и комдивом этой дивизии избрали самого Махно. Махновцы удерживали важнейший участок фронта — 110 верст, от Азовского моря до ст. Кутейниково.

В начале апреля в Елизаветграде состоялся съезд конфедерации «Набат». Съезд отметил, что большевики применяют репрессии против анархистов, что карательные действия власти могут вынудить анархистов совершить адекватные действия. «Бюрократизация», «подавление низов», «контрреволюционность» — такими эпитетами анархисты характеризовали большевиков, обращаясь при этом к своим сторонникам и сочувствующим с лозунгом: «Никаких компромиссов с Советской властью!». «Набатовцы» призывали организовывать подполья на заводах и в военных частях, «всячески поддерживать повстанческое движение». К Махно прибыли несколько сотен анархистов во главе с лидером «набатовцев» В. Волиным, который вскоре стал вторым человеком в махновском движении — секретарем махновского совета (до декабря 1919 года).

8 мая 1919 года атаман Григорьев поднял мятеж против большевиков в своей 6-й дивизии 3-й Украинской советской армии (20 тыс. солдат). Григорьев отдает приказ всем своим единомышленникам формировать отряды, захватить все станции, уездные города, Киев и Харьков. В первые дни восстания григорьевцы достигли значительных стратегических успехов. Военные части Украинской Красной армии переходили на сторону восставших или объявляли о своем нейтралитете. 9—16 мая восставшие крестьяне и красноармейцы захватили Елизаветград, Черкассы, Кременчуг, Екатеринослав, Николаев, Херсон.

Паника охватила представителей власти. Казалось, все три Украинские советские армии развернули свои штыки против них и восстание достигнет успеха. Большевистские власти стали готовиться к эвакуации из Киева. Григорьевский «Универсал» в Украине имел эффект разорвавшейся бомбы, это был неожиданный вызов коммунистическому режиму. Атаман рассчитывал, что на его сторону перейдут не только повстанцы атаманов Зеленого, Ангела, Волынца, Заболотного, но и части трех Украинских советских армий, которые состояли из бывших украинских повстанцев. Особые надежды он возлагал на Махно. На 27 апреля 1919 года Махно и Григорьев назначили тайную встречу своих представителей в Екатеринославе для рассмотрения политической ситуации. Однако чекисты их арестовали.

Судьба восстания Григорьева в значительной степени зависела от позиции Махно. Григорьев посылает Махно телеграмму со словами: «От комиссаров, чрезвычаек не было жизни… Мои войска не выдержали и стали сами бить чрезвычайки и гнать комиссаров… И вот я, атаман вне закона, гоню их за пределы Украины… Не пора ли Вам, батьке Махно, сказать свое весомое слово тем, кто выше свободы народа ставит диктатуру отдельной партии?» Большевики требовали от Махно провозгласить воззвание против григорьевцев, угрожая, что объявят его вне закона. Однако батько заявил, что не верит «красной пропаганде». Он решил не вмешиваться в конфликт. Хотя Махно и выпустил прокламацию «Кто такой Григорьев», в которой атаман был назван врагом революции и антисемитом, но в то же время Махно призывал игнорировать «спор Григорьева с большевиками за политическую власть». В боях 16–24 мая части Григорьева были разбиты красноармейскими отрядами, но атаман сумел сохранить ядро своего повстанческого войска.

19 мая конная дивизия генерала Шкуро, ударив по флангу 9-й советской дивизии на стыке с махновскои дивизией, прорвала фронт. На протяжении первого дня наступления белые продвинулись на 100 км в глубь советского тыла. Конница белого генерала вышла в тыл махновскои дивизии с намерением окружить и уничтожить анархистов. А в это время Троцкий считал, что главная опасность для Советской власти на Украине — «махновский сепаратизм».

* * *

С 18 мая Троцкий начал бомбардировать Раковского и ЦК КП(б)У телеграммами, в которых он требовал «после разгрома главных григорьевских сил ликвидировать махновщину». Невыполнение этого решения, предупреждал он, «обещает повторение григорьевской авантюры, которая будет опаснее из-за огромной популярности Махно среди крестьянства и красноармейцев, потому что махновщина — единственная реальная власть на местах». Троцкий предлагал: «…расколоть Махно, уничтожив верхушку, и переформировать части Махно» с помощью отряда чекистов и балтийских матросов. 23 мая Троцкий приказал командарму Скачко осуществить «…радикальний перелом в укладе и поведении войск Махно на протяжении двух недель, а если это окажется невозможным — подать рапорт об открытом неповиновении Махно». Однако Скачко заявил, что лидеры махновцев не пойдут против власти, пока существует опасность белогвардейского реванша, поэтому необходимо использовать махновцев против белых. Скачко отмечал, что украинские советские части не пойдут против Махно, а для карательных операций против махновцев нужно 2–3 укомплектованные «российские» дивизии.

25 мая в Киеве собрался Совет Обороны Советской Украины при участии Троцкого, на котором судьба Махно была окончательно решена. Московское руководство за несколько дней до этого также одобрило идею ликвидации махновщины в кратчайшие сроки. Во главе операции был поставлен К. Ворошилов. Троцкий в телеграмме Раковскому предлагал начать интенсивную кампанию дезинформации против Махно в прессе, предупреждая, что без нее «ликвидация махновщины не будет понятной».

Махновские отряды в конце мая 1919 года оказались без боеприпасов, и им приходилось рассчитывать только на штыки и сабли. Под командованием батьки в это время находилось около 24 тыс. бойцов. Махно говорил, что не может больше отправлять невооруженных людей на смерть. Свое требование к власти изменить отношение к своим бойцам батько подкреплял угрозой своей отставки.

Махно направил телеграмму своим командирам с сообщением о том, что он слагает с себя полномочия комдива и комбрига и предоставляет право каждому полку выбирать, остается ли он в составе Южного фронта или становится самостоятельным отрядом. Командование Южного фронта запретило переформирование махновской бригады в дивизию, расценивая действия Махно как равноценные уходу с фронта, за которые его следует отдать под суд ревтрибунала.

30—31 мая были приняты два решения, которые давали врагам махновцев повод для новых обвинений. Махновская комиссия по проведению съездов объявила о созыве IV съезда представителей «свободного района» и махновских повстанцев 15 июля 1919 года в Гуляйполе. Съезд должен был собраться для решения следующих проблем: укрепления автономии местных советов и свободного района, объявления начала анархистского эксперимента, переформирования дивизии Махно в независимую Повстанческую армию из 13 полков пехоты и 2 ударных групп. Повстанческая армия имела бы внутреннюю автономию, только в оперативном отношении подчиняясь приказам командования Красной армии. Махно послал телеграмму всем махновцам и красноармейцам с предложением прибыть в Гуляйполе для формирования новой Повстанческой армии.

2 июня Троцкий по телефону связался с Махно и в резкой форме приказал немедленно закрыть махновскими частями обнаженный участок фронта от Гришино до Славянска (около 100 верст). С этого участка бежала 9-я дивизия. Махно, ссылаясь на критическое положение своей дивизии, а также на отсутствие патронов и оружия, отказался передислоцировать свои части. Троцкий якобы тогда заявил Махно: «Ты понимаешь разницу между собой и мной? Я главком вооруженных сил республики. А ты кто такой? Я таких, как ты, расстреливал по несколько штук в день». Махно, вспылив, обложил вождя революции отборными матерными словами. Это был последний разговор двух вождей. На следующий день в газете штаба Троцкого «В пути» появилась статья Троцкого под названием «Махновщина», в которой Махно назывался мятежником. Статья заканчивалась так: «С этим анархо-кулацким развратом пора покончить, покончить твердо, раз и навсегда, так, чтобы никому больше хотелось».

Приказ Троцкого № 107 гласил, что махновское движение должно быть «стерто с лица земли» за «открытие фронта белым» и созыв «антисоветского» съезда. За организацию этого съезда, участие в нем и распространение деклараций съезда Троцкий приказал расстреливать. В приказах Троцкого утверждалось, что Махно «открыто призывал к восстанию против Советской власти на Гуляйпольском съезде». Но съезд не состоялся из-за захвата района Гуляйполя белогвардейцами, а на апрельском съезде Махно вообще отсутствовал.

Махно отсылает несколько телеграмм Ленину и Раковскому, сообщая о своей добровольной отставке и прося прислать замену. Свое решение Махно объясняет необоснованностью обвинений со стороны власти и «личной враждебностью» Троцкого, указывая, что такая враждебность может привести к «кровавым событиям внутри трудового народа, к созданию в среде трудящихся особого внутреннего фронта».

8 июня Троцкий издает приказ № 108 «Конец махновщине!» и приезжает в Екатеринослав, чтобы лично руководить борьбой против Махно. В Екатеринославе Троцкий также издает приказ о создании Военно-революционного трибунала во главе с Г. Пятаковым, бывшим главой правительства УССР. Этот трибунал был наделен широкими полномочиями, чтобы «раскаленным железом» выжечь «махновщину». Расстрелы заложников, расстрел за сокрытие оружия, расстрел родственников махновцев, карательные отряды и блокада сел — такова «разнообразная деятельность» этого кровавого трибунала. Троцкий издает приказ о расстреле всех, кто станет «под знамена Махно».

А в это время (4 июня 1919 года) махновские части предприняли попытку контратаковать белогвардейцев. Но на следующий день белые перешли в тотальное наступление. Конный корпус Шкуро, наступая на запад, вышел в тыл махновцам. В это время против махновцев действовала белогвардейская группа, состоящая из 14 тыс. бойцов, 8 бронепоездов и 83 пушек.

Некоторые махновские полки, оказавшись в полном окружении, без боеприпасов, были полностью истреблены: пленных повстанцев белые казнили. Не имея артиллерийской поддержки, махновцы с холодным оружием бросались в бой против казачьей кавалерии, шли под пулеметный огонь, погибали сотнями, но не оставляли своих позиций. Белая конница неожиданно прорвалась в Гуляйполе. Имея в своих рядах еще 10 тыс. повстанцев, Махно попытался поставить заслон против белых возле Гуляйполя. На некоторое время махновцам удалось выбить врага из окрестностей Гуляйполя. Крестьяне с топорами и вилами вели рукопашный бой против белогвардейцев, вдохновленные примером батьки, который находился в эпицентре боя. Несколько лошадей под Махно были убиты, но сам он оставался невредимым. 8 июня 1919 года три конных полка казаков выбили махновцев из Гуляйполя. Во время боев неподалеку от Гуляйполя, на ст. Гайчур, находились части Красной армии (3 тыс. бойцов), которые не вмешивались в бой между махновцами и белыми. По приказу Троцкого, белых должны были беспрепятственно пропускать в район махновцев, для того чтобы уничтожить «анархистскую заразу».

Ворошилов (в то время он совмещал должности наркома внутренних дел УССР и командующего 2-й армией), получив приказ от Троцкого о ликвидации махновцев, приказал Махно и членам его штаба прибыть на ст. Гайчур для переговоров о реорганизации войсковых частей. Махно, смекнув, что готовится расправа, сбежал прямо из вагона Ворошилова, застрелив охранника. Часть махновской делегации не успела покинуть ст. Гайчур, была арестована и под охраной отправлена в Харьков, где их сразу же расстреляли. Среди арестованных и казненных были начальник штаба Озеров, заместители начальника штаба, командир полка, адъютант штаба, члены махновского совета. Троцкий в своем приказе от 18 июня 1919 года подтвердил казнь махновских командиров штаба Махно. Отряд ЧК особого назначения и дивизион под общим командованием комбрига К. Медведева отличались особенной жестокостью по отношению к махновцам. Этот отряд арестовал около тысячи махновцев, часть из которых была расстреляна.

Некоторые командиры предложили Махно отказаться от сопротивления красным, но большая часть собрания считала, что Махно должен выступить против красных. Махно решил уйти с должности советского командующего и предоставить дивизии возможность воевать против белогвардейцев, защищая «свободный район». Временно командование сосредоточилось в руках В. Белаша — начальника штаба. Несколько махновских полков и командиров выразили желание идти за батькой, но Махно приказал им оставаться на фронте — «до особого распоряжения». Получив вести о расстреле махновцев-штабистов в Харькове, батько изменил свое решение. Он уже думал о мести. Нестор успел напечатать несколько тысяч листовок под названием «Где власть — там нет свободы!». В листовках он предупреждал, что за каждого расстрелянного махновца будут казнены «десятки красных палачей». Смертный приговор был вынесен Троцкому и Пятакову.


* * *

Осознав, что красные не оставят его в покое, Махно и «черная сотня» (900 бойцов) переправились через Днепр на Правобережье. Основная часть махновских повстанцев осталась воевать на фронте против белых, формально находясь в составе Красной армии: 1-я бригада В. Куриленко продолжала защищать Бердянск, 2-я бригада В. Белаша сражалась возле Гуляйполя. Находясь фактически вне закона, махновцы сохранили свою внутреннюю структуру, своих выбранных командиров и продолжали оставаться на фронте. Возле Гуляйполя красные арестовывали и расстреливали махновцев, в то время как под Мелитополем они принимали махновские полки в состав своих частей. Троцкий праздновал победу над махновцами. Он гордился тем, что сумел разбить Махно чужими руками. Белые, захватив Гуляйполе, лишили Махно его тыла и взяли на себя все «заботы» по успокоению восставших волостей и уничтожению махновцев.

11 —15 июня белые захватили Бердянск и Синельниково, вплотную подойдя к Екатеринославу. 22 июня красная оборона возле Мелитополя была прорвана, и группа генерала Виноградова соединилась с белогвардейцами, которые ударили с Крыма. Конфронтация красных с махновцами привела к развалу фронта. Белая конница углубилась на 200 верст в тыл частей Красной армии.

Председатель Александровского исполкома предложил Махно организовать совместную оборону Александровска. Батько с отрядом в 2 тыс. бойцов вошел в город, но по требованию Троцкого переговоры с Махно были прерваны и махновцам предложили немедленно покинуть город. Махно пошел за Днепр, где решил самостоятельно занять участок фронта от Александровска до Никополя. Появление батьки на позициях привело к тому, что в его отряд начали перебегать его прежние бойцы, которые оказались в составе 14-й армии. Под Александровском у Махно уже было 4 тыс. бойцов при 6 пушках. Дыбенко приказал махновцам покинуть Никополь. В то же время конница белых захватила ст. Верховцево за 80 верст к западу от Екатеринослава, угрожая тылам как красных, так и махновцев. 9 июля отряд Махно покинул фронт и проследовал в красный тыл, уничтожив по пути продотряд, который грабил крестьян.

Махно решил сделать из Херсона новый базовый район своего движения, но здесь уже был свой харизматичный атаман — Григорьев, и батьке пришлось пойти с ним на компромисс. Махно с отрядом в тысячу сабель направился в село Верблюжки искать встречи с атаманом. Но в то время штаб атамана находился в с. Компанеевка. Отряды Григорьева в июне 1919 года насчитывали 3 тыс. повстанцев. Тогда атаману еще удавалось проводить громкие рейды, результатами которых были захват на несколько суток узловых станций Христиновка, Бобринская, Знаменка.

Махно получил информацию о том, что в Елизаветграде чекисты арестовали анархистов и махновцев. 10 июля 500 махновцев напали на Елизаветград, но так и не сумели взять центр города и тюрьму с ходу: красные пришли в себя и ударили по флангам наступающих. Махновцы отступили, разгромив местный вокзал и разогнав милицию. Следующее нападение махновцев, 12 июля, было удачнее: тюрьма была взята, и все политзаключенные выпущены на свободу. Однако закрепиться в городе и на этот раз махновцы не смогли. 13 июля они вышли к Компанеевке, вокруг которой действовали отряды григорьевцев. Махно встретил Григорьева с его «Универсалом» в руках и заявил, что хотя не полностью согласен с «Универсалом», но готов к совместным действиям и союзу. Объединение сил предусматривало, что Махно становился председателем Повстанческого совета единой армии, Григорьев — командующим объединенным войском, а брат Махно Григорий — начальником общего штаба. Григорьев пообещал не допускать еврейских погромов и заявил, что совершенные в прошлом погромы проходили без его ведома. На совещании махновских командиров большинство высказалось против этого союза, предложив расстрелять Григорьева за еврейские погромы. На что Махно ответил, что расстрелять Григорьева «всегда можно успеть», необходимо присоединить его повстанцев к себе. Было решено, что Григорьев займется обороной района от наступления белых. Союз между батьком и атаманом длился около двух недель, на протяжении которых объединенные силы совершили нападения на ст. Знаменка, Александрия, Помошная, сводя на нет попытки Красной армии окружить и уничтожить повстанцев.

Между тем Махно готовил переворот. Он считал, что Григорьев воевать против белых не будет, и к нему уже начали поступать жалобы на атамана от крестьян, местечковых евреев, да и от некоторых махновцев. Махновцы перехватили белогвардейских курьеров-офицеров с письмом для Григорьева, в котором речь шла о возможности союза между атаманом и белыми. Махно созвал совещание своего штаба и командиров, на котором единогласно было решено немедленно уничтожить атамана. 27 июля по инициативе Махно в селе Сентово был созван съезд повстанцев и крестьян Херсона для выработки программы защиты «свободного района» от красных и белых. Первым с речью на съезде выступил атаман, который заявил, что главным врагом крестьян являются большевики и в борьбе с ними крестьяне не должны гнушаться союзом с Деникиным. Далее выступил А. Чубенко, который обвинил Григорьева в сговоре с белыми генералами, в грабежах кооперативов, в организации еврейских погромов, назвал атамана «врагом крестьянства» и «царским слугой».

Возмущенный Григорьев требовал доказательств и прекращения обвинений. Для выяснения дела Махно предложил атаману зайти в помещение штаба. В штабе завязалась драка, во время которой Чубенко ранил атамана в плечо. Однако Григорьев, несмотря на ранение, успел выскочить во двор и позвать на помощь. Но во дворе его обступили Махно, Чубенко и Каретник и разрядили в него свои револьверы. Неожиданно раздались пулеметные очереди над головами тех, кто собрался на площади.

Перепуганная толпа участников съезда разбежалась, а махновцы разоружили несколько сотен григорьевцев, которые оказали сопротивление. На следующий день съезд повстанцев возобновил свою работу, он одобрил уничтожение Григорьева. Также было принято решение о вступлении его отрядов в махновское войско. Правительство УССР в июле 1919 года предложило махновцам амнистию при условии их возвращения в Красную армию. Однако махновцы, зная цену обещаниям большевиков, не спешили переходить под тяжелую руку Троцкого.

К концу июля махновские отряды контролировали северную часть Херсона. По селам махновские агитаторы обустраивали «свободные советы» и формировали повстанческие отряды. Район, занятый махновцами, был довольно важным в стратегическом отношении: здесь пересекались главные железные дороги, которые связывали все части Украины. Однако это же ставило махновцев в опасное положение — по ним наносили систематические удары силы Красной армии, которая стремилась выбить их с железнодорожных станций. Одновременно белогвардейцы, стремясь прорваться в тылы красных и отрезать Причерноморье, вступали в ожесточенные бои с махновскими отрядами.

5 августа 1919 года для борьбы с красными и белыми Махно провозгласил создание Повстанческой армии, которая вступила бы в борьбу против «буржуазии и ее охранников, советских комиссаров, членов карательных отрядов ЧК». Каждый повстанец обязывался задерживать и при малейшем сопротивлении расстреливать на месте этих представителей «диктатуры пролетариата». По оценкам военных специалистов УНР, на начало августа 1919 года махновское движение охватило более 50 тыс. человек, включая беженцев. Однако вооруженных и готовых воевать повстанцев было не слишком много — до 5 тыс. пехоты и до 1,5 тыс. кавалерии при 35 пушках без боеприпасов.

С 29 июля по 13 августа между красными и махновцами разгорелись бои за узловые железнодорожные станции Херсона. На ст. Помошная махновцы разгромили соединение 45-й дивизии. Но части 58-й дивизии все же захватили Помошную и окружили главные силы махновцев. Впрочем, это был лишь временный успех красных. Прорвавшись в с. Песчаный Брод, махновцы принялись громить красные тылы и советские учреждения. 10 августа станции Помошная, Новоукраинка, Компанеевка заняла карательная группа Затонского, прибывшая на нескольких бронепоездах из Киева. Во время ожесточенных боев за Помошную Затонский во главе карательного отряда захватил с. Песчаный Брод. Он решил наказать местных крестьян, пускавших под откос или останавливавших поезда и захватывавших имущество, которое большевики вывозили с юга Украины. По приказу Затонского было расстреляно несколько диверсантов, в том числе и тесть Махно. За три недели до своей гибели старый Кузьменко устроил свадьбу своей дочки Галины со славным повстанцем по церковному обряду. Махно и многие его командиры приехали в село, где были накрыты огромные столы. Село еще не видело такой роскошной свадьбы — она бурлила три дня. Карательная акция Затонского в Песчаном Броде сильно повлияла на настроение Махно и его командиров, которые до этого все еще думали о возможном союзе с Красной армией. Конный полк Щуся уничтожил карательный отряд, из которого спаслись лишь Затонский и 15 бойцов, которым удалось бежать. Тогда же махновцы расстреляли 16 пленных красноармейцев.

Частям 45-й, 47-й, 58-й советских дивизий было приказано объединиться в Южную группу и готовиться к отступлению на север Украины. Паника, хаос, дезертирство, отчаяние охватили рабочих и красноармейцев. В то время как большевики отходили на север, стремясь вывезти как можно больше ценностей, махновцы формировали свою Повстанческую армию как единственную защитницу народа от белогвардейцев. Махно заявил, что его армия продолжит борьбу на юге, даже если она и приобретет «партизанские формы». Махновские агитаторы, используя сложившуюся ситуацию, призывали «всех, кому дороги завоевания революции на Украине», не отступать, выполняя преступные приказы Троцкого, а, вступив в Повстанческую армию, преградить путь белым.

15—19 августа в частях 58-й дивизии произошли события, в некоторой степени определившие далынейшую судьбу Повстанческой армии. В эти дни на сторону Махно перешло около 20 тыс. красноармейцев.

Белогвардейцы замкнули окружение красных, захватив Елизаветград и подойдя к Киеву с Левобережья. Командование Южной группы выставило перед Махно требование — пропустить эшелоны группы через контролируемый махновцами район. Махно предложил красным два варианта выхода из ситуации: разоружиться, передав все оружие махновцам, или же войти в состав Повстанческой армии махновцев. Махно телеграфировал в Киев, требуя своего назначения на должность командующего всеми советскими войсками, которые еще остались на юге Украины, — Красной армией юга Украины. Однако большевистские лидеры отклонили предложение Махно.

На протяжении первого месяца своего существования Повстанческая армия Украины, пополнившись красноармейцами, восставшими крестьянами Херсона, григорьевцами, превратилась в реальную военно-политическую силу — она насчитывала 30 тыс. бойцов. Махно разделил свою армию на 4 бригады, 3 конных и 3 артиллерийских дивизиона. 1 сентября 1919 года в с. Добровеличковка состоялся съезд представителей повстанцев, который подвел итоги деятельности по созданию Повстанческой армии. Был избран Военно-революционный совет во главе с Лащенко, командующим Повстанческой армией вновь был избран Нестор Махно, начальником штаба — Белаш. Армия получила официальное название — Революционно-повстанческая армия Украины имени батьки Махно. Полустихийное возникновение Повстанческой армии на базе нескольких крестьянских отрядов стало событием, которое подтверждало расчеты анархистов на самоорганизацию и самодеятельность общественных сил.

Со второй половины августа махновцам пришлось вести непрерывные бои с белогвардейцами, которые наступали с Востока. 21 августа махновцы на один день выбили белых из Елизаветграда. Генерал Я. Слащев вспоминал, что Махно умел «быстро формировать и держать в руках свои части, вводя суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьезный характер, а его подвижность, энергия и умение вести операции приносили ему целый ряд побед». Слащев отмечал, что факт отсутствия у Махно военного образования создал легенду о полковнике немецкого генерального штаба Клейсте, который якобы разрабатывал стратегию махновцев. Махновцы вели ожесточенные бои с белыми, чтобы удержать Помошную. Они будто не замечали, что находятся в тотальном окружении, увязая в нем все больше. В то же время отсутствие тыла давало им возможность широкого маневра.

* * *

15 сентября белые прорвали линию обороны, выйдя в глубокие тылы махновцев, после чего махновский фронт шириной 40 километров распался. Махно, вырвавшись из окружения, решил покинуть опасный район Помошной, поскольку армия в результате 20-дневных боев с белыми осталась без патронов и снарядов. Этот район с его густой железнодорожной сетью ставил махновцев под удары бронепоездов и мобильных отрядов белых. Махно отступил за р. Синюху, решив, что она станет рубежом обороны. Отступая на запад, махновцы рассчитывали достичь расположения войск Петлюры, для того чтобы найти нового союзника, получить тылы, возможность отдыха и источник пополнения боеприпасов.

14 сентября 1919 года махновские полки вошли в Умань, которую уже заняла бригада Сечевых стрельцов из армии УНР. На ст. Христиновка было подписано военное соглашение между махновскими эмиссарами и командованием армии УНР о совместной борьбе против белых при сохранении независимости в политической сфере каждой из договаривающихся сторон. По этому соглашению, махновцы должны были получить от армии УНР 700 тыс. боеприпасов и определенное количество амуниции. Махновцы оставили в лазаретах армии УНР более 3 тыс. своих раненых и больных бойцов. Махновское войско, в соответствии с соглашением, занимало общий фронт шириной 40 км, глубиной 60 км к востоку от Умани. 20 сентября в Жмеринке состоялось подписание политического соглашения и закрепление военных договоренностей. Петлюра поставил махновцам условие не вести анархистской пропаганды в частях армии УНР. Также договорились о том, что в случае общей победы над белыми махновцам будет выделен автономный Запорожский район в составе УНР для построения там «свободного строя».

Несмотря на все разногласия, махновская армия должна была в оперативном порядке согласовывать свои планы с Генштабом армии УНР, аппарат армии УНР брал на себя снабжение махновской армии боеприпасами, амуницией, медикаментами. 20 сентября между махновцами и белыми разгорелись новые бои, части генерала Слащева перешли в наступление против армии УНР на махновском участке фронта. Слащев планировал окружить всю армию Махно в Умани. 25 сентября махновцы начали тотальное наступление на белогвардейцев. Но Волынская группа петлюровцев вынуждена была отступить к Тульчину, а Сечевые стрельцы сдали Умань белым. Махновский участок фронта оказался в полном окружении. Оказавшись в «котле», махновцы начали готовиться к прорыву и рейду кавалерии по тылам белым. Предполагалось после прорыва фронта белых выйти к Днепру. С этой целью всех повстанцев пересадили на телеги или на коней.

Утром 26 сентября белогвардейцы ударили по флангам махновцев. Окружая повстанцев, деникинцы не позаботились о своем тыле, поскольку считали, что махновцы не решатся на наступление. Около восьми часов бой достиг своей кульминации. За оружие взялись и махновцы-штабисты, и штатская обслуга. Махно в утреннем бою участия не принимал, потому что еще раньше направился с отрядом в тыл белых. Выйдя в тыл махновских частей, белые обнажили значительный участок своего фронта, чем немедленно воспользовались махновцы. 27 сентября в два часа ночи они взорвали большое количество морских мин, стремясь облегчить свой обоз. Этот взрыв стал сигналом для общего наступления махновцев. Но части 1-й и 2-й махновских бригад, истратив все боеприпасы, оказались в окружении. В махновском лагере началась паника, все резервы были брошены в бой, однако вражеское кольцо продолжало сжиматься. Но Махно и не думал об отступлении. Он появился на передовой линии со своей «черной сотней» в 300 сабель, ударив по флангу белых. Присутствие батьки подняло боевой дух повстанцев. Собрав их в единый кулак, Махно врезался в самую гущу белых. Теперь деникинцы сами были окружены махновской кавалерией. Несколько групп белых смогли вырваться из окружения, но Махно ринулся им наперерез. Несколько раз в ходе сражения батьке приходилось менять убитых под ним коней, он продемонстрировал невероятную смелость и молниеносную реакцию в принятии тактических решений. После 12 километров преследовании большая часть белых была окружена возле р. Синюхи, и почти всех их махновцы порубили. Белые потеряли убитыми, ранеными и пленными до 6 тыс. человек, половину из которых составляли офицеры.

После победы под Перегоновкой махновцы направились в тыл белогвардейцев, у которых не было ни одного крупного соединения, чтобы остановить Махно. Пути на Екатеринослав, Одессу и Киев были открыты. В оперативной махновской сводке отмечалось, что «офицеры убегают в леса, а поле засеяно трупами и погонами от Умани до Кривого Рога!». Отмечалось также, что «разведка наша, высланная в направлении Александровска, Пятихаток, Екатеринослава, до сих пор врага не нашла».

28 сентября махновские командиры решили возвращаться в Запорожье и тем самым начать «третью революцию» — «Екатеринославщину считать базой Повстанческой армии и революции». Культпросвет махновцев должен был составить программу третьей революции — «Декларацию махновцев» — и отпечатать листовки с призывом ко всеобщему восстанию.

Начиная поход на восток, махновские части выстроились в каре на 40 километров по ширине наступления. Армия Махно была разделена на 3 группы, которые направлялись в тыл белых, находясь на расстоянии 50 километров друг от друга, имея непрерывную связь и таким образом занимая 100 километров фронта. На основе бригад формировались корпуса армии Махно. Левая колонна махновцев, состоявшая из 1 — го Донского корпуса (командир Калашников) должны была пройти 320 километров в направлении Елизаветград — Екатеринослав. Центральной колонне — главным силам армии, возглавляемым самим Махно, — предстояло идти по дороге Верблюжка — Апостолово (350 километров). Правой колонне под командованием Павловского, 2-й Азовский корпус, следовало пройти 315 километров через Бобринец — Никополь. Покрывая по 70–90 километров в день, верхом или на телегах, махновцы представляли собой первую большую мобильную армию.

Успеху рейда способствовало широкое повстанческое движение на Херсонщине и Екатеринославщине. Белогвардейское командование не ожидало махновского наступления и не сумело организовать своевременного сопротивления. К тому же белым генералам было стыдно признаться в преимуществах крестьянской армии, и они дезинформировали ставку, всячески преуменьшая значение махновского прорыва. Командующий Добровольческой армией генерал Май-Маевский 30 сентября заявил, что победа Махно — «это эпизод, который существенного влияния на ход военных действий оказать не может», что Махно «остается добить», что «ни о каком отпоре собранными им отрядами не может быть и речи», а «все банды рассредоточены и уничтожены». Впоследствии Май-Маевский объяснял успехи Махно какими-то фантастическими причинами: «связью с Германией» и получением оттуда «хорошего вооружения» и одновременно «рукой Москвы».

Вести боевые действия с Махно было поручено генералу Ревишину, который разрабатывал эфемерный план окружения и уничтожения батьки, располагая войском, по численности в десять раз меньшим, чем войско Махно. В кольце белых были большие дыры, и сквозь них просачивались отряды повстанцев, которые, в свою очередь, сами окружали белогвардейцев. Слащев писал: «…Махно блестяще сумел воспользоваться пренебрежительным отношением к нему со стороны белой ставки, главкома и, обнаружив отличные организаторские способности, быстро сформировал новые отряды… Бросается в глаза умение Махно действовать не только партизанским, но и регулярным способом и быстро формировать свои части (по меркам Гражданской войны — вообще милицейского характера) и хорошее регулярное войско, которое упорно сражалось…»

Некоторые махновские командиры предлагали действовать против белых небольшими подвижными отрядами. Эти отряды численностью от 500 до 5 тыс. бойцов должны были бы разойтись по всем украинским уездам и сплотить вокруг себя всех недовольных, поднять восстание и подчинить это восстание махновскому движению и единому лидеру. Сторонники этой тактики утверждали, что огромная, в 50 тыс. бойцов, Повстанческая армия нецелесообразна, ее невозможно будет обеспечить всем необходимым при полном отсутствии тыла, военных заводов и других источников снабжения. Да и поддерживать дисциплину и порядок в такой большой армии, состоящей из автономных отрядов с их самоуправными «родителями», было бы просто нереально.

Однако стратегический и организаторский талант Махно как раз и заключался в том, что он добивался невозможного. Батько высказался против распыленной, партизанской тактики ведения войны и настоял на своем: на сохранении мощного военного кулака Повстанческой армии из 4 корпусов и вспомогательных частей — небольших маневровых групп, рассеянных по значительной части территории Украины. Махно считал, что бороться с таким сильным врагом, как белая Добровольческая армия, противостоять Красной армии и оказывать реальное влияние на события в Украине возможно лишь с помощью большой армии под руководством единого штаба.

Махновская Южная колонна, корпус Павловского, до 14 октября заняла Никополь, Каховку, Геническ и Мелитополь.

Эйфория от побед породила мысли о наступлении на Крым. Полки разворачивались в отдельные бригады. Херсонская группа (1 тыс. бойцов) должна была наступать на Николаев — Херсон. Киевская (500 бойцов) направлялась на юг Киевщины для формирования Киевского корпуса. Колонна Калашникова не выполнила полностью своего стратегического задания — только 8 октября она начала осаду Екатеринослава, захватив Славгород и Синельниково.

Наибольших успехов достигла Центральная махновская колонна, где были сконцентрированы главные силы кавалерии и артиллерии. 2 октября эти части захватили Софиевку Белые гарнизоны Александровска и Никополя, силами до 2 тыс. штыков, попытались «ликвидировать махновскую банду». Однако, не рассчитав сил, вынуждены были сами капитулировать. Большинство мобилизованных белыми бойцов этого отряда пополнили ряды армии Махно. Из них Махно сформировал повстанческую группу Матяша (1500 бойцов). Этой группе было приказано держать оборону в районе Пятихатки — Долинск. Основные силы Махно были направлены на штурм Александровска, который защищали батальон белой пехоты, эскадрон кавалерии, несколько рот гимназистов (тысяча бойцов). 5 октября вся конница Махно ворвалась в Александровск. На следующий день конные бригады Щуся и Коляды и 3-й корпус Гавриленко направились из Александровска на восток, 6 октября они с боем заняли Орехов, обошли Екатеринослав с востока, захватили Чаплино и Лозовую. На ст. Пологи махновцы Центральной группы встретились с первым серьезным сопротивлением белых (пехотный полк и 3 тыс. сабель). После четырехчасового сражения махновцы захватили до тысячи пленных и 9 вагонов патронов. Махно во главе Екатеринославского корпуса двинулся дальше на восток.

6 октября из Александровска на восток к Азовскому морю направился махновский Азовский корпус Удовиченко. 8 октября части этого корпуса окружили Бердянск. 2 тыс. белых упорно обороняли город на протяжении пяти часов, но не выдержали махновского давления. Остатки деникинцев бежали на косу, которая уходила в Азовское море на 20 км, где находился так называемый Варшавский арсенал. Махновцы стремились захватить все запасы арсенала, однако случайный пушечный выстрел привел к грандиозному взрыву. От детонации одного склада с минами взорвались все соседние склады. Эти взрывы разорвали несколько сотен белогвардейцев и ликвидировали все боевые запасы. Но и уцелевшие в Бердянске трофеи были значительными: 2 тыс. артиллерийских снарядов, 3 млн патронов для винтовок, 50 пулеметов, 5 броневиков, 16 пушек, аэроплан. Махновская авиация, а была и такая, насчитывала в октябре 1919-го 3 исправных самолета.

Азовский корпус продвигался к Мариуполю, и уже 14 октября повстанцы захватили этот важный промышленный центр. Мариуполь защищала артиллерия английской морской эскадры, которая нанесла махновцам серьезный вред. 15–18 октября махновцы очень интенсивно продвигались в восточном направлении. Тогда 2-я кавбригада махновцев заняла ст. Новоазовск, находившуюся в 65 верстах от Таганрога, где располагалась ставка Добровольческой армии. Махно мечтал захватить Таганрог и выйти в донские степи, чтобы поднять донских и кубанских казаков против их белогвардейских командиров. Махновцы подошли к окраинам ст. Волноваха, где находилась главная артиллерийская база Добровольческой армии. Два эскадрона махновской конницы ворвались в Волноваху, однако не смогли подорвать склады и захватить станцию. Махновцы захватили Юзовку и на протяжении трех дней удерживали город. Повстанцы заняли Павлоград и Новомосковск. Генерал Соколов писал: «Всюду царила паника. Паниковали иностранные миссии, паниковали штабные дамы, некоторые успели эвакуироваться. Спешно собирали офицеров. Говорили, что отряды Махно занимают Мариуполь и что махновцы находятся за 80 верст от Таганрога. Сил, которые могли бы им противостоять, практически нет».

Последним актом победного рейда махновцев можно считать захват губернского центра Екатеринослав. Около трех недель Екатеринослав был осажден махновцами. В штаб Махно прибыла делегация рабочих Екатеринослава с просьбой объединить усилия махновцев и рабочих отрядов (около тысячи бойцов) для захвата Екатеринослава. Члены махновского совета были против штурма Екатеринослава, уверяя, что основные силы следует бросить на восточный махновский фронт, откуда уже наступали белые. Но Махно настоял на немедленном штурме города. 23–27 октября махновцы успешно штурмовали Екатеринослав. Под видом крестьян, которые едут на телегах из окрестных сел на воскресный базар, махновцы пробрались в город, спрятав под капустой и арбузами свои пулеметы и винтовки. Прибыв в центр города и заняв таким образом стратегические пункты в разных частях города, махновцы по условному сигналу начали штурм правительственных учреждений. Пулеметная стрельба в центре города привела к панике среди деникинцев. Одновременно это было сигналом к общему штурму. 28 октября Екатеринослав захватили 4 тыс. махновцев, к которым присоединились отряды рабочих. Сводная дивизия белых и бригада городского дозора бежали в Верхнеднепровск.

С помощью повстанческих отрядов атаманов Кацюры, Келеберды, Блакитного махновский штаб сформировал Средне-днепровскую группу (2,5 тыс. бойцов). Полтавская группа Христового (1500 бойцов) должна была развернуться в Полтавский корпус. В районе Путивля повстанческую борьбу возглавлял анархист Шуба, который одним из первых выдвинул лозунг «Советы без коммунистов». Штаб Махно планировал формирование Черниговской повстанческой группы Шубы из 3 тыс. повстанцев. Боротьбисты Екатеринославщины и Полтавщины в оперативном порядке подчинили свои повстанческие отряды штабу Махно. Кроме Повстанческой армии махновцев, в состав которой на 17 октября входило примерно 60 тыс. бойцов, верховенство Махно и идеологию махновского движения признавали еще около 20 тыс. украинских повстанцев. Повстанческую армию Украины предполагалось переименовать в Украинскую советскую армию, основой которой должны были стать махновцы. Махновцы и боротьбисты считали, что эта армия станет гарантом независимости Советской Украины и ее равноправия в отношениях с РСФСР. В соответствии с соглашением, боротьбистам предоставлялась возможность участвовать в редактировании махновской газеты на украинском языке «Шлях до всш».

10 октября, когда Повстанческая армия, пройдя с боями около 450 км, освободила свои родные земли, Махно решил, что большая часть дела сделана и можно отдохнуть. Он объявил по армии недельный отпуск для 2/3 личного состава, который в то время непосредственного участия в сражениях не принимал. В Гуляйполе и окрестных селах начались свадьбы и празднование победы. Окружение Махно шумно праздновало день рождения батьки. Махно объезжал свои владения, наслаждаясь здравицами в свою честь. «Пьяная неделя» подорвала дисциплину и отвлекла руководство движением от планирования военных операций и организации тыла. К началу белогвардейского контрнаступления многие махновские отпускники еще не вернулись в свои части.

В атмосфере широкой поддержки армии махновцев со стороны украинского крестьянства идеологи махновцев провозглашали: «Наши знамена должны развеваться по всей Екатеринославщине, Харьковщине, Полтавщине, в Донецком бассейне <…>, на всей территории Украины, от крайнего севера до крайнего юга». Махно строил еще более фантастические планы: «вышвырнуть деникинскую сволочь с Украины, потом свергнуть в России комиссародержавие, а затем двинуться на Запад».

В начале октября 1919 года белые захватили Курск, Воронеж, Орел. Правительство Ленина уже обдумывало возможность сдачи Москвы и перехода в подполье. В это время власть большевиков спасло снятие с главного участка белого фронта Терской и Чеченской кавалерийских дивизий, кавбригады донских казаков, трех пехотных полков и трех артиллерийских батарей. Все эти силы были брошены против махновцев, которые захватили тылы белых, прервав в важнейший момент снабжение фронта, отрезав черноморские и азовские порты, в которые приходили корабли Антанты. На фронте у Добровольческой армии начались перебои с доставкой боеприпасов, провианта, угля. Транспорты союзников не спасли Деникина в решающую минуту. Соединение фронта и тыла было парализовано махновцами. Поэтому и направил Деникин свои лучшие части на украинское село Гуляйполе, что спасло «столицу мирового пролетариата». Наступление на Москву захлебнулось… Во второй половине октября под Орлом и Воронежем шли сражения, которые решили судьбу всей Гражданской войны. Снятие с фронта для борьбы с Махно 15 тыс. солдат сыграло фатальную роль для Добровольческой армии.

Белые начали контрнаступление против махновцев только 21 октября, когда снятые с «московского» фронта белые части уже прибыли на Донбасс. Был разработан план окружения главных сил Махно путем нанесения ударов с трех сторон: со стороны Волновахи, со стороны Ростова и десант с моря с английских кораблей в тыл махновцев в районе Бердянска и Мариуполя. 5 тыс. махновцев в Мариуполе оказались отрезанными от главных сил. Город обстреливался английской эскадрой. Махновская кавалерия сумела отбиться от нападения деникинцев и отступила в Бердянск. Однако казачья конница изрубила саблями пехоту повстанцев.

29—31 октября продолжались бои за Гуляйполе, где были сконцентрированы махновские резервы (около 10 тыс. повстанцев). Из-за большого скопления повстанческих войск и общего беспорядка Махно не смог организовать хорошей обороны. После сильных морозов началась оттепель, тачанки махновцев, погрязая в болоте, оказались неспособными к маневру. Махно оставил Гуляйполе, чтобы затем снова взять его. Победа была молниеносной, и Махно на несколько дней вернул себе Гуляйполе. Однако, во избежание полного окружения, Махно оттянул все свои силы в Александровск. Махновцы отбивали атаки двух дивизий белых, которые подошли к Александровску. На левом берегу Днепра махновцы оказались прижатыми к воде, это было плохо в стратегическом отношении. 7 ноября под Александровском произошло еще одно крупное сражение той войны. Белые попытались сбросить махновцев в Днепр. Хотя Махно отбил атаки белых на всех участках фронта, его силы не смогли занять главенствующего положения.

6 ноября части Слащева со стороны Пятихаток и бригада Шкуро со стороны Синельниково напали на Екатеринослав. И хотя белых было вдвое меньше, чем махновцев, они сумели захватить город благодаря измене повстанческого атамана Дьяковского, который пропустил белых за свой фронт. Не зная о реальных силах врага, махновский Екатеринославский корпус отступил на 30 км на юг от Екатеринослава. 11 ноября махновцы сдали Александровск. Оказала негативное влияние на обороноспособность города и забастовка металлистов Александровска, и отсутствие нормального тыла и тылового обеспечения. Партизанское войско было неспособно к длительной обороне.

После отступления из Екатеринослава и Александровска под властью махновцев осталась небольшая территория на правом берегу Днепра — вокруг Никополя. На общих собраниях повстанцев было решено любой ценой вернуть Екатеринослав. Махно предпринял три тотальных наступления на Екатеринослав, но они закончились неудачей и привели к значительным потерям. Только 13 ноября, под сильным ливнем, махновцы захватили Екатеринослав. В это же время махновцы осуществили неожиданные атаки на Александровск, Николаев, предместья Херсона. Однако закрепиться в этих городах им так и не удалось.

На протяжении всего этого времени Повстанческую армию разрывали внутренние проблемы, связанные с недочетами при ее формировании и с отсутствием военных специалистов. За считанные дни (11–18 октября) Повстанческая армия выросла в несколько раз: ее пополнили необученные, плохо вооруженные, недисциплинированные крестьяне. Резкое увеличение численности армии подорвало ее организованность, снабжение, сплоченность, связь между частями. Махновские командиры не были готовы командовать махновскими корпусами численностью по 25 тыс. повстанцев, а мелкие повстанческие атаманы стремились к максимальной независимости. Ушедшее в прошлое деление Повстанческой армии махновцев на бригады было заменено делением на корпуса и дивизии с весьма приблизительным составом. Бывали случаи, когда в дивизии было меньше людей, чем в соседнем полку. Корпуса были плохо приспособлены к борьбе, поскольку в полках и дивизиях еще не сложились структуры, обеспечивавшие возможность их взаимодействия. Армия находилась на стадии формирования. Отсутствие промышленной базы, военных заводов влекло за собой хронический дефицит боеприпасов, оружия, амуниции. Армии Махно приходилось рассчитывать лишь на трофеи. Четверть армии в начале октябрьских морозов не имела сапог и теплых вещей. Ранние морозы гнали махновцев с позиций. К середине ноября боеспособными оставались всего 30 тыс. бойцов.

Во второй половине ноября наступление белых по Днепру приостановилось. Ослабление давления белых было связано с началом наступления Красной армии на Харьков. Белая Терская дивизия, противостоящая Махно, была переведена на красный фронт. Донскую бригаду белых передислоцировали в район Елизаветграда, горцы Чеченской дивизии заявили, что они не будут воевать с Махно, и отправились на Кавказ. Казаки-кубанцы, узнав о подавлении на Кубани казачьего движения за независимость, покидали махновский фронт.

Тем временем Красная армия продолжала наступление на Украину и захватила Киев. Генерал Слащев, имея хорошо организованный 3-й корпус (2 тыс. штыков, 1,5 тыс. сабель, 2 бронепоезда, 32 пушки), вытеснил Махно из Екатеринослава. 19 декабря махновцы покинули город, хотя их силы достигали 5 тыс. человек. Однако Махно не смирился с потерей Екатеринослава и пытался на протяжении 5 дней изгнать белых из города. Потеряв самообладание, батько 8 раз отправлял повстанцев в атаку, неизменно идя в первых рядах, но каждый раз атаки захлебывались во встречном огне. В отчаянии он отправлял на смерть все новые и новые полки… Батько стремился вернуть Екатеринослав до появления в этих краях красных. Он рассчитывал, что обладание важным стратегическим центром поднимет его авторитет в отношениях с «приблудами с Севера». Махно, угрожая отставкой, требовал от своих командиров и совета утвердить расстрелы повстанцев за неоправданное бегство, беспорядки, дезертирство. Поражения этого периода надломили Махно физически и морально. В последние дни 1919 года непобедимый батько слег от тифа. Эпидемии тифа и оспы уничтожали бойцов Повстанческой армии.

Между тем с северо-востока к Екатеринославу уже подходили красные войска. Командование белых приказало генералу Слащеву оставить Екатеринослав и сосредоточиться на обороне Перекопа. Части Шкуро также начали покидать восточный участок фронта с махновцами и отошли в район Ростова. На совете махновцев было решено вытеснить из Александровска белых. 25 декабря белые покинули Екатеринослав и начали поход на Крым через район, занятый махновцами. Слащев выбил махновцев из Александровска, который те захватили 25 декабря, но не стал задерживаться в городе и в тот же день двинулся на Крым. Дойдя до Мелитополя, он на несколько суток и оттуда выбил махновцев. 31 декабря повстанцы собрали совет, на котором царила атмосфера угнетенности, безнадежности и отчаяния. Чтобы спасти Повстанческую армию от полного развала, необходимо было, избегая столкновений с белыми, отвести повстанцев в спокойный район и переформировать войска. В полках было по 100 солдат, численность Донского корпуса составляла полтысячи бойцов. В начале января 1920 года махновцы заняли Александровск.

Создание фронта в тылу белогвардейцев и содержание Повстанческой армии было удивительным явлением в истории. Повстанцы сдерживали наступление белых, находясь в круговой обороне, все время испытывая недостаток в боеприпасах, но так и не дали одержать над собой победу. Волей истории украинские крестьяне спасли российских большевиков в Москве и тем самым проложили себе путь на Голгофу.

* * *

В середине октября 1919 года, когда махновцы захватили значительную территорию юга Украины, возник вопрос о гарантиях революционных преобразований, порядка, обеспечения жизнедеятельности в городах и селах, подконтрольных махновцам. Перед Махно встала важнейшая задача по организации в «свободном районе» нового общества, основанного на уничтожении любой власти, государства и крупной частной собственности. Никогда еще возможность реализации анархистского эксперимента не была такой реальной. Однако фантастичность предполагаемого строительства заключалась в том, что развитие человеческой морали и цивилизации еще не достигло того уровня, чтобы сформировать «идеального человека», который и должен был бы жить в обществе анархии. Создавалась махновская «анархия» простыми крестьянами, озлобленными непрерывными войнами, вымогательством, ложью, насилием и несправедливостью. Жестокое время диктовало презрительное отношение к идеализму, порождало веру в силу — в винтовку, с помощью которой решались все вопросы в мире. Анархистское общество махновцы создавали в аде Гражданской войны. Военный вопрос доминировал над всеми другими сторонами жизни. Хаос, голод, полный разрыв связей, эпидемии, раскол общества — все это, казалось, было против планов Махно создать идеальное общество. Но он упрямо пытался реализовать свою мечту. Впоследствии память о провозглашенной махновцами Южноукраинской трудовой федерации старательно вытравливалась из народного сознания чекистами от науки. Хотя махновская федерация просуществовала в тылу деникинцев 100 дней, но о ней в советской исторической науке даже упоминание отсутствовало!

Организация «безвластной республики» должна была происходить не по указанию теоретиков и вождей — сверху, а как творчество масс — снизу. Принципы ее были сформулированы в «Проекте Декларации Революционно-повстанческой армии Украины», который был подготовлен Махно, Волиным и Аршиновым. Они были утверждены на съезде трудящихся юга Украины и повстанцев-махновцев, который прошел в Александровске с 27 октября по 2 ноября 1919 года. «Декларация» стала, по сути, провозглашением рождения нового украинского общества, в ней указывалось, что в Украине происходит третья — анархистская революция, призванная уничтожить государство, революция, авангардом которой являются махновцы. Кроме белогвардейцев, в числе врагов революции назывались и большевики, чья политика «приводит к разочарованию, неудовлетворенности и озлобленности… парализует свободную деятельность творческих масс». В «Декларации» фигурирует основное понятие — Украина, Россия выпадает из поля зрения Махно, который выступал за «социальную и трудовую независимость Украины».

Махно выдвинул идею «свободного советского строя», где советы — это не политические, а «общественно-экономические организации», которые регулируют производство и социальные отношения. Предполагалось создание «снизу доверху» объединительных органов — экономических советов, которые объединяли бы сельские комитеты, советы, кооперативы, фабзавкомы и тому подобное. Экономические советы должны были выполнять лишь совещательно-исполнительские функции, регулируя хозяйственную жизнь и распредение. Объединение советов в федерации, по районам, под руководством экономических советов должно было бы завершиться образованием Конфедерации трудовых федераций на договорных принципах. «Декларация» провозглашала полную свободу слова, печати, совести, собраний, организаций. Важным вопросом на съезде в Александровске был вопрос о земле. Его решение, исходя из указания съезда, было компромиссным — «земельные изменения проходят путем самоорганизации крестьянства», с желаемым переходом к общественному землевладению на условиях правового равенства крестьян и всех форм собственности, без «кровопускания» кулацких элементов.

Военно-революционный совет — ВРС (махновский парламент) — лишь формально руководил Южноукраинской трудовой федерацией, выполняя функцию совещательно-декларативного органа при Махно. Реальная же власть находилась у Махно и его военных комендантов и командиров. Совет обратился к населению с призывом создавать органы самоуправления — систему домовых коммун. В Военно-революционный совет были избраны три коммуниста, они стали членами исполкома совета (из 30 человек). С момента утверждения В. Волина председателем совета он пытался идеологически возглавить махновское движение, превратить его в подобие подсобной силы для «Набата». Совет начал требовать контроля над всеми махновскими финансами и контрразведкой. Махно убрал из совета Волина, и вместо него председателем совета был избран повстанец Лащенко. Однако вскоре Лащенко заболел тифом, и деятельность ВРС развалилась. Избранный городской совет Екатеринослава — «совет свободных городов» — не действовал, в нем продолжались непрекращающиеся ссоры между анархистами, эсерами и меньшевиками. Чувствовалось угрожающее отсутствие «интеллигентских кадров» — специалистов, отсутствие опыта анархистского строительства.

Махновцы печатали газеты: «Набат», «Путь к свободе» (официальная газета Повстанческой армии), «Шлях до волi» (украинский аналог «Пути к свободе»), «Повстанец». Выходили и местные махновские газеты.

Южноукраинская трудовая федерация на протяжении трех месяцев существовала на юге Украины. Ряд крупных промышленных центров Украины, в первую очередь Екатеринослав и Александровск, сотни сел, миллионы жителей степной Украины жили по законам нового безвластного общества под руководством батьки, у которого за плечами было четыре класса образования, при полном отсутствии административного аппарата и внеэкономического принуждения. Махновскую Южноукраинскую трудовую федерацию следует рассматривать как оригинальную форму украинской государственности — милитарно-безвластную демократию. Махновская федерация предусматривала широчайшее участие населения в решении основных вопросов в управлении обществом, поощряя инициативу и самоорганизацию трудящихся, строила экономику, которая функционировала бы на основе свободных договорных принципов и трудовой собственности.

* * *

7 декабря 1919 года с трибуны VII съезда Советов Троцкий заявил, что «после освобождения Украины махновцы станут смертельной опасностью для рабоче-крестьянского государства». Махновское движение он назвал «национальным украинским фурункулом», который следовало «вырезать раз и навсегда». Троцкий приказывал командирам Красной армии при встречах с повстанческими отрядами разоружать их и расформировывать, а атаманов отдавать под суд ревтрибунала: «Разоружение, следствие и расправа должны осуществляться в кратчайшие сроки, по возможности не более 24 часов».

30 декабря 1919 года части Красной армии захватили Екатеринослав, не встретив на своем пути серьезного сопротивления ни со стороны белых, ни со стороны махновцев. 5–7 января 1920 года красные заняли Мариуполь и Бердянск. Красные части, углубившись в махновский район, подошли к Александровску Махновцы, пропустив части Красной армии через свои позиции, оставались возле своих сел или расходились по домам, считая свою миссию в борьбе против белогвардейцев выполненной.

4 января 1920 года командование 14-й советской армии получило секретный приказ от Троцкого: готовиться к уничтожению «банд Махно». Операцию планировали начать через неделю. С этой целью 41-я дивизия должна была контролировать район Орехов — Гуляйполе, Латышская дивизия — район Павлограда. 9 января для борьбы с Махно были направлены Эстонская дивизия, 9-я стрелковая дивизия, 11-я кавалерийская дивизия. Однако большинство сил красных к началу антимахновской операции опоздали и основные действия против Махно вели только 41-я и 45-я дивизии. По данным разведки красных, в Александровске сконцентрировалось до 7,5 тыс. махновцев, а приблизительно 13 тыс. махновцев находились под Никополем и Мелитополем.

5 января бригада 45-й дивизии вошла в Александровск, за несколько дней до того освобожденный от белых частями махновцев. Там же находился штаб Повстанческой армии, да и сам Махно. На переговорах с командованием красной бригады махновцы заявили о своей готовности совместно действовать против белых, подчиняясь оперативным приказам командования, пообещав «вести себя пристойно». Повстанцы заявляли, что красные должны заключить с Махно политическое соглашение, которое бы признавало свободный махновский район. Пока шли переговоры, общие митинги, совместные рождественские ужины, пока махновский и красный коменданты делили город на сферы влияния, части Красной армии окружили Александровск и не выпускали из него махновские отряды.

8 января реввоенсовет 14-й армии приказал махновской армии немедленно отправиться на Польский фронт в район Мозыря — Гомеля для борьбы с поляками. Махновская армия, в соответствии с этим приказом, передавалась в распоряжение РВС 12-й армии. Уборевич, командовавший 14-й армией, заявил Якиру, что этот приказ — только политический маневр и что нет никаких надежд на то, что Махно и его штаб согласятся с этим приказом, зато он даст политический повод для обвинений против Махно и для разгрома повстанцев. Приказ этот был провокационным, создавая повод для выступления против Махно. У Повстанческой армии в это время не было никаких договоренностей с Красной армией, и она не находилась в подчинении РВС 14-й армии. Чтобы еще больше унизить махновцев, им приказывали в районе Гомеля — Мозыря перейти в подчинение 12-й армии. Когда в штаб махновцев поступил приказ 14-й армии, махновский штаб ответил на него официальным предложением подписать на высшем уровне военный союз Красной и Повстанческой армий, предоставив автономию махновскому району. Ультиматум красных о переходе махновской армии на польский фронт было решено пока игнорировать, ведь по всему было видно, что оторванные от своих сил махновцы попадут в ловушку еще в эшелонах по пути к польскому фронту. Махновские командиры заявляли, что будут бороться против белых на юге Украины и готовы занять ради этого участок фронта. Махно подписал телеграмму, в которой говорилось, что пока с центральной властью не будет достигнуто соглашение, не может быть и речи о выполнении махновцами каких-либо приказов красных.

9 января постановлением Всеукрревкома Махно и его командиры были объявлены вне закона за «неподчинение приказам», «мятеж», «грабежи», «разложение частей» и за такие призрачные грехи, как «дружба с Григорьевым», «открытие фронта деникинцам», «преступления анархистов в Москве», «продажа Украины польским господам». В соответствии с планами красных, не только пленные махновцы, но и сочувствовавшие им крестьяне должны были беспощадно истребляться.

Операция против Махно началась с вывода из Александровска всех красных частей и окружения города 4-й и 45-й дивизиями. Несколько полков отказались выступить против Махно, а 41-я дивизия вообще пропустила махновцев, которые отходили из Александровска. Однако из города не смог вырваться обоз, в котором находились 200 пулеметов, 12 пушек и до 2 тыс. пеших махновцев. Из частей 3-го махновского корпуса, стоявших в районе Никополя, 2/3 личного состава были больны тифом, некоторые разошлись по домам, некоторые попали в плен (около 8 тыс. повстанцев).

10 января 1920 года штаб Повстанческой армии с несколькими тысячами махновцев прибыл из Александровска в Гуляйполе. На следующий день на заседании штаба было решено отпустить армию в отпуск на месяц, пока ситуация в Украине окончательно не прояснится. Штаб 1-го корпуса и штаб армии остались в Гуляйполе, штаб 2-го корпуса направился в Новоспасовку. Члены совета и культпросветотдела махновцев разъехались по городам. Махно в тифозном бреду в сопровождении охранников был вывезен в Дибровку и затем спрятан на хуторе Белом. Фактически за десять дней огромная Повстанческая армия исчезла.

Красная контрразведка сообщала, что Махно «болен или умер», а в Гуляйполе остались 1 тыс. повстанцев при 12 пушках.

До 20 января казалось, что о махновцах забыли, поскольку их армии уже не существовало. Но 20 января 1920 года красные захватили Новоспасовку и разгромили штаб и структуры 2-го Азовского корпуса махновцев. 22 января красные силами двух дивизий окружили Гуляйполе. Чтобы захватить махновцев врасплох, красные пошли на хитрость. В Гуляйполе прибыла делегация, якобы для выяснения, собирается ли Махно подчиниться приказу 14-й армии и будет ли он разоружать свою армию. Махновский штаб отверг предложение разоружаться, но заверил красных, что Повстанческая армия готова воевать «против общего врага». Ранним утром красные пошли в наступление, но серьезного сопротивления 800 махновцев 7 тысячам красноармейцев оказать не смогли, хотя бой продолжался на улицах села восемь часов. Около 300 махновцев погибли или попали в плен. Красные захватили казну Повстанческой армии, лазарет, 8 пушек, 8 пулеметов. Махновская армия прекратила свое существование. В то время многие повстанцы были убеждены, что война закончилась.

* * *

В феврале 1920 года в Украине начались вооруженные выступления крестьян против реквизиции и насилия, учиненных красными частями. Большевики планировали не только отобрать у украинского крестьянства 600 млн пудов хлеба в качестве продразверстки — они наложили свою лапу на самостоятельные крестьянские организации, пытаясь путем насилия утвердить свое господство в украинском селе.

К середине февраля 1920 года о Махно и его армии не было никаких сообщений. Возле тяжелобольного Махно остались несколько командиров и охрана. Красные части, которые сновали по махновским селам, нигде не находили повстанческих отрядов. Складывалось впечатление, что украинское село наконец покорилось, а повстанцы превратились в мирных хлебопашцев. Но 2 февраля 1920 года возле с. Успеновка 20 махновцев взяли в плен 100 красноармейцев, а 4 февраля Махно на несколько дней захватил Гуляйполе, которое накануне оставили основные силы красных карателей. В Гуляйполе Махно удалось напечатать несколько тысяч листовок, в которых он снова призвал крестьян к борьбе против большевиков. Крестьянам предлагалось создавать тайные отряды в каждом селе и готовиться к всеобщему восстанию.

6 февраля 1920 года командующий Юго-западным фронтом издал приказ по Эстонской дивизии: в кратчайший срок задавить махновцев «до полного уничтожения и стереть населенные пункты с лица земли». 8 февраля кавполк 42-й дивизии неожиданно напал на Гуляйполе и окружил махновский штаб. Махно сумел вырваться из окружения вместе с 50 всадниками, большая же часть его отряда была разгромлена. Батько с оставшимися в живых бойцами ворвался в Царевоконстантиновск, где разоружил роту красных и расстрелял всех пленных коммунистов. На протяжении последующих 10 дней махновцы гуляли по степи, пуская под откос эшелоны, уничтожая продотряды и красных агитаторов. Узнав, что в Пологах находится центр снабжения 42-й дивизии, махновцы напали на эту станцию, захватив 12 пушек и 10 пулеметов.

В это время группами по 10–20 человек к Махно начали примыкать его бывшие товарищи-повстанцы. Когда у Махно набралось 150 бойцов, махновцы вновь захватили Гуляйполе, взяв в плен 300 красноармейцев. Там же Махно начал формировать свою армию в составе 3 полков пехоты, полка кавалерии и пулеметного полка. Но вскоре на Гуляйполе напал усиленный кавалерийский полк красных. В первые минуты боя красные захватили махновский штаб в центре села и убили штабистов и брата Нестора — Савву (начальника снабжения армии), что дезорганизовало оборону. К тому же красные снова захватили всю махновскую артиллерию и канцелярию.

Когда продотряды добрались до отдаленных степных сел, настроение крестьянства вновь качнулось в сторону вооруженной борьбы против «совдепии». 1 марта махновцы выбили из Гуляйполя красный полк и стали хозяевами в селе. Махно принялся восстанавливать систему «свободных советов», однако приток крестьян в повстанческое войско был незначительным. В отряде Махно собралось около 1,5 тыс. повстанцев. 4 марта красные попытались овладеть ст. Гуляйполе, но их атака была отбита, хотя несколько полков Эстонской дивизии были разгромлены. Вскоре на махновцев были направлены части Латышской и 41-й дивизий, а также отдельный кавалерийский полк. 12 марта махновцев снова выбили из Гуляйполя. Но уже 20 марта Махно предпринял новое нападение на Гуляйполе. Через два дня он был выбит оттуда особой кавдивизией, специально созданной для борьбы против махновцев. Эта дивизия и несколько бригад 42-й дивизии закрепились в Гуляйполе, заблокировав базовый махновский район.

В апреле отряд Махно осуществил рейд в направлении Новомосковск — Павлоград. Махновцы уничтожали продотрядовцев, комиссаров, коммунистов. 24 апреля Махно занял Гуляйполе, вытеснив оттуда конницу 14-й дивизии. В конце апреля 1-я Конная армия перебрасывалась с Кавказского фронта на Польский для того, чтобы остановить продвижение польского войска. Перед ее командованием была поставлена задача: во время марша через махновский район полностью уничтожить повстанческое движение. 29 апреля 14-я кавдивизия, окружив Гуляйполе, выбила оттуда махновцев. На следующий день махновцы, очутившись в полосе передвижения маршевых рот буденновцев, выдержали бой с частями 4-й и 6-й кавдивизий. Однако 1-я Конная так и не выполнила своей задачи, поскольку ее части стремились уклоняться от карательных акций, а Махно без труда уходил от ударов. В начале мая батько направился в район Новоспасовки, где возродилась махновская Азовская группа Удовиченко. После присоединения к Махно (1200 повстанцев, 50 пулеметов, 3 пушки) 500 новоспасовцев было решено форсировать восстановление Повстанческой армии. 12 мая, разгромив полк красных, махновцы заняли Гуляйполе, где взяли в плен часть бригады 42-й дивизии. Несколько сотен пленных красноармейцев выразили желание перейти к Махно, и за несколько дней Повстанческая армия выросла до 3 тыс. человек. Махновский штаб принял решение напасть на буденновцев, рассчитывая захватить богатые трофеи и привлечь в свою армию пленных. 14 мая махновцы нанесли удар по штабу 6-й кавдивизий, который стоял возле Новой Успеновки. В начале сражения махновцы захватили штаб, много пленных, армейскую кассу. Однако они замешкались, разбирая трофейный обоз. Тем временем буденновцы силами нескольких бригад окружили пехоту Махно, которая сосредоточилась возле трофеев, и силами 5 тыс. сабель ударили по махновской коннице. Махно потерпел страшное поражение, потеряв убитыми и пленными до 2,5 тыс. повстанцев, все 12 пушек и 50 пулеметов. Все, что батько собирал на протяжении трех месяцев, было уничтожено. Повстанческая армия вновь прекратила свое существование. С Махно осталось всего 300 повстанцев. Батько решил оставить район пребывания 1-й Конной и двигаться на север, стремясь соединиться с маневренными отрядами махновцев. Вскоре к Махно присоединились отряды Кожи и Москалевского (700 сабель).

23 мая махновцы на несколько часов захватили Гуляйполе. Махновская армия вновь выросла до 3 тыс. бойцов и курсировала вблизи от Гришино и Изюмских лесов, поэтому перед красными частями была поставлена задача до 15 июня ликвидировать махновское движение. Командование Красной армией и Совет Народных Комиссаров УССР приказывали войсковым частям сжигать или уничтожать артиллерийским огнем восставшие села, а махновцев «истреблять, как диких зверей». Села, которые отказывались принимать большевистских «назначенцев» и создавать ревкомы, рассматривались как «бандитские гнезда Махно» со всеми вытекающими последствиями. Тактика Дзержинского в борьбе с махновцами сводилась к окружению махновских отрядов значительными силами и разгрому повстанцев отдельными ударами.

Ввиду большого количества отдельных махновских отрядов, в начале лета 1920 года у Махно было около 10 тыс. бойцов. 6 июня махновцы, пройдя через Павлоградский и Новомосковский уезды, вернулись на Гуляйполыцину. 11 июня Махно захватил Гуляйполе и расширил свою власть на близлежащие села и хутора. Для управления обновленным «свободным районом» был восстановлен совет повстанцев (председатель — Н. Махно). Было решено развернуть процесс восстановления Повстанческой армии и силой вынудить большевиков признать независимость «свободного района».

15 июня 4 тыс. красных окружили Гуляйполе, к местечку также направлялись 6 тыс. бойцов 42-й дивизии, однако они опоздали к началу операции. Махновцы в первом же бою наголову разгромили красных. Захватив в плен часть бойцов Чаплинской и Гайчурской групп красных, Махно напал на 42-ю дивизию и обратил ее в бегство. Во второй половине июня махновцы сражались за «свободный район» против 42-й и 96-й дивизий, а также 1-го конного корпуса красных. Разделившись на три большие группы, Повстанческая армия атаковала Юзовку и Гришино. Задачей 42-й дивизии и конной красной бригады было не допустить махновцев в район Донбасса. Но части 42-й дивизии имели плохую связь, недостаточную выучку, слабых командиров и часто спасались от махновцев бегством. 42-я дивизия была наголову разбита махновцами. Около тысячи бойцов дивизии перешли в состав Повстанческой армии. Многих пленных махновцы отпускали «на все четыре стороны», и, возвращаясь в свои части, эти бойцы рассказывали о прелестях махновского плена, делая вывод, что лучше попасть в плен, чем быть порубанными повстанцами. В это время был образован новый орган Повстанческой армии — Комиссия антимахновских дел. Эта комиссия могла приговорить к смерти «без рассмотрения дела».

21 июня батько снова был в Гуляйполе, где захватил в плен тысячу красноармейцев, 30 пулеметов и обозы 13-й армии. Это село было окружено со всех сторон бригадой красных курсантов и 20-й кавдивизией, и через три дня махновцы направились в Новомосковск. В начале июля махновская армия вернулась в родные места и с ходу захватила Гуляйполе. «Красных не слышно», — сообщала махновская разведка. Красные действительно как будто забыли о Махно, сосредоточив все свои силы на отражении атак Врангеля. Близость фронта привела к сосредоточению южнее махновской «столицы» значительного количества красных войск. Проводить рейды среди этого военного лагеря было для махновской армии опасно, и встал вопрос о передислокации армии в более спокойный район. Вопрос этот возник еще и из-за того, что махновцы оказались в сложном политическом положении. Они не желали захвата своего района белыми, но понимали, что действия Повстанческой армии в тылу красных могут подорвать боеспособность последних. Махно выпустил листовки с призывом к красноармейцам держать фронт против белых, несмотря на все недостатки большевистской власти. Сам батько временно воздерживался от ударов по тылам красным. Совет махновских командиров предложил оставить прифронтовой район и направиться в тыл белых или красных, чтобы захватить там территорию и начать создавать анархический строй.

Официальные просьбы махновцев к советскому командованию — пропустить повстанцев для борьбы с белыми через линию фронта — остались без ответа. 11 июля махновцы направились к линии «бело-красного» фронта, чтобы прорваться в тыл к белым. Первая группа под командованием Щуся прошла через красный и белый фронты, но на группу Махно (1 тыс. сабель) напали два кавалерийских полка красных, которые вытеснили махновцев с передовой и нанесли повстанцам значительный урон.

12 июля 1920 года начался рейд Махно по востоку Украины — в Изюмские леса и на Донбасс. В его армии в это время было 5 тыс. повстанцев при 10 пушках и 160 пулеметах. Чтобы не допустить Махно на Донбасс, против повстанцев действовали 5 особых бригад и 42-я дивизия, которые пытались окружить и уничтожить Повстанческую армию в районе Гришино — Славянск, но Махно вырвался из окружения. Однако на следующий день одна из двух махновских групп была окружена возле Юзовки. К Махно прорвались лишь 500 всадников, а 1500 пленных махновцев красные расстреляли. В тот же день махновцы напали на Гришино и, горя желанием отомстить, изрубили всех местных коммунистов. 17 июля Махно захватил Изюм, уничтожив там всех коммунистов и взяв в плен около 2 тыс. солдат гарнизона, часть из которых вместе с освобожденными заключенными местной тюрьмы стали под знамена Махно. 20 июля махновцы столкнулись с частями Чаплинской и Гайчурской групп (9 тыс. бойцов). Прорываясь из нового окружения, Махно вышел в леса вдоль Северского Донца, где действовали многочисленные отряды махновской ориентации.

Возвращаясь из рейда по Донбассу, батько вышел на р. Орель к Кобелякам и там объявил о начале нового рейда по Полтавщине. 1 августа махновцы начали движение на север вдоль Днепра, до Кременчуга. Под этим городом махновцы разбили красную бригаду. На Полтавщине в то время действовало до 150 повстанческих крестьянских отрядов, их общая численность составляла 60 тыс. бойцов. 25 % отрядов имели анархические или «махновские» настроения. В июне 1920 года повстанческие отряды Бутовецкого и Христового окружили Гадяч и несколько раз пытались его захватить. 7 августа махновцы на один день все-таки заняли Гадяч, разбив три полка красных. К Махно присоединились отряды самостийницкого направления (5 тыс. повстанцев), а также автономные анархистские отряды атаманов Христового, Бутовецкого, Черного (3 тыс. человек).

9—15 августа махновцы отдыхали в захваченном городе Зенькове. В местной типографии Махно успел отпечатать номера газет «Путь к свободе» и «Голос махновца», провел несколько митингов и пополнил свою армию добровольцами, после чего она выросла до 8 тыс. бойцов. Располагая Зеньковом как своей базой, махновские отряды предприняли нападения на Ахтырку и Лебедин, на местные сахарные заводы. Именно район Зенькова махновские командиры предлагали использовать для анархистского строительства и призывали повстанцев защищать его всеми силами. 14 августа красные окружили Зеньков силами 9 тыс. солдат и 3 бронепоездов, однако махновцы разбили эти силы, захватив 6 пушек и 1 тыс. пленных. Оставив Зеньков, махновцы захватили уездный Миргород. На Полтавщине, Екатеринославщине, Харьковщине была разрушена вся «советская работа» — уездные комитеты и государственные учреждения. Летом 1920 года Повстанческая армия почти на треть состояла из бывших красноармейцев. По махновским данным, за 80 дней боев части Красной армии и ВОХРа потеряли пленными 13 тыс. бойцов. Махновцы захватили также 15 пушек, около 100 пулеметов.

Выходя с Полтавщины, Махно распустил часть своих бойцов, преимущественно полтавчан, по домам на полевые работы. Несколько дней махновцы отдыхали в Самарском лесу под Новомосковском на своей базе. Двигаясь в сторону Дона, махновцы захватили Константиновград, а 27 августа вновь напали на Изюм. В своем движении на Донбасс Махно преследовал несколько целей: получить боеприпасы на местных заводах и складах; разгромить центры власти красных и не допустить вывоза угля и хлеба в Россию; попытаться поднять на восстание казаков Дона и рабочих Донбасса. Одной из основных задач Махно в Донбассе был захват Луганска, это дало бы возможность завладеть продукцией патронного завода. (Начальник советского тыла Донецкой губернии указывал, что махновцы расстреляли все боеприпасы и могут рассчитывать только на сабли.) Однако красные, разгадав намерения батьки, сосредоточили под Луганском 10 тыс. солдат. Они не дали махновцам возможности соединиться с местными повстанческими отрядами, которым штаб Махно приказал наступать на Луганск и искать связи с отрядом Махно. В ночь на 29 августа под Изюмом, в тумане, армия Махно наткнулась на стену из 20 пулеметов красной бригады. Шквал пулеметного огня скосил первые ряды махновцев. На земле остались лежать Махно и Куриленко с перебитыми пулеметной очередью ногами. Но махновская конница уничтожила пулеметный заслон и разгромила бригаду. Махно и Куриленко были в очень тяжелом состоянии и надолго отошли от руководства армией.

3 сентября махновцы заняли Старобельск. Местный батальон ВОХРа сложил оружие, и часть его перешла на сторону повстанцев. В Старобельске были подняты на ноги местные врачи, которые прооперировали Махно и Куриленко, но батьке это помогло мало, и он долго не мог ходить, а в седле не мог держаться до конца ноября. В Старобельске к Махно присоединились отряды Буданова и Каменюка (3 тыс. повстанцев). В начале сентября махновцы контролировали район Старобельск— Беловодск — Лисичанск. Крестьяне из окрестных сел ринулись в захваченные Махно местечки на телегах, зная, что махновцы раздают местным крестьянам добро из государственных складов, хлебопунктов, сахарных заводов. 12 сентября махновцы ворвались на ст. Миллерово — красный полк, несший оборону станции, сдался в плен. Повстанцы захватили богатые трофеи: тысячу винтовок, 20 пулеметов, бронепоезд, патроны. Но задержка Махно под Миллерово дала возможность красному командованию подтянуть для окружения Махно до 10 тыс. красноармейцев. Однако, несмотря на ураганный артобстрел, махновцы прорвали кольцо окружения. Батько командовал боями, теряя сознание от боли в раненой ноге. Бои под Миллерово стоили Повстанческой армии жизни 1500 бойцов. 19–21 сентября махновцы совершили рейд по землям бывшего Войска Донского. Небольшие махновские отряды разъехались по окружающим казацким станицам, надеясь поднять дончаков на борьбу против красных. Однако митинги среди казаков, на которых выступали махновские агитаторы, не дали желаемых результатов. В красных сводках отмечалось, что при появлении Махно настроение казаков было «выжидательным». На протяжении двух недель двигалась истерзанная махновская армия по донским степям. И если крестьянство Донецкой губернии Украины сочувствовало махновцам, то россияне — казаки Дона — с недоверием отнеслись к «хитрому хохлу» Махно с его прежними «заслугами» в борьбе против казаков Добровольческой армии. Поход Махно на Дон не увеличил количество бойцов Повстанческой армии и не стал детонатором казацкого восстания. Махновцы сокрушили части 2-й Донской бригады, захватили 75 пулеметов, 65 тысяч боеприпасов… и эшелон с невооруженными красноармейцами. Из более чем 16 тыс. пленных 400 добровольно влились в состав армии Махно. 26 сентября махновцы вернулись с Дона в Старобельский уезд, где попали под обстрел бронепоезда, который, выпустив в воздух около 200 пушечных снарядов, не причинил повстанцам ни малейшего вреда. 27 сентября Махно вновь вошел в Беловодск.

* * *

Полной неожиданностью для большинства рядовых повстанцев-махновцев и красноармейцев стало начало переговоров о военном союзе между командованием Красной армией и махновскими вожаками. В июле — сентябре 1920 года махновцы послали несколько телеграмм в Москву и Харьков, в штаб Южного фронта, предлагая военный союз против Врангеля. Ответов на эти телеграммы не поступило. Только 27 сентября начальник штаба махновцев по телефону договорился с начальником особого отдела Южного фронта о начале переговоров между командованием Красной армии и представителями Махно. Это произошло, вероятно, потому, что в середине сентября 1920 года сдал дела и выехал в Москву начальник тыла Юго-западного фронта, временный диктатор Украины Дзержинский, который люто ненавидел Махно и отклонял любой компромисс с «бандитами». На фронте Красная армия беспорядочно отступала под ударами Врангеля. 14 сентября началось наступление белых по всему фронту, они разгромили красные части и захватили Александровск, Гуляйполе, Бердянск, Синельниково, вплотную подошли к Екатеринославу, в котором началась паника и последовала эвакуация. 13-я армия красных была полностью разгромлена, 28 сентября белые захватили Мариуполь и Волноваху Они были уже в 30 верстах от Таганрога. Казалось, еще одно усилие, и белые, выйдя на Дон, снова поднимут казачество и оставят Советскую власть без угля и металла. Тыл красных был дезорганизован и полностью деморализован. К тому же положение красных ухудшилось после разгрома Красной армии под Варшавой в августе 1920 года. Польская армия, начав контрнаступление, через месяц была уже под Житомиром. Эта критическая ситуация вынудила командование Красной армией «поступиться принципами» и начать переговоры с Махно.

Большевики надеялись использовать соглашение с батькой, чтобы подорвать повстанческое движение и укрепить свой тыл: они пытались освободить советские части от борьбы с махновцами. Помня рейд Махно по тылам белых, красные считали, что теперь опять можно будет это повторить. Большевики лелеяли надежду на то, что рейд Махно по врангелевским тылам не только подорвет оборону белых, но и обескровит, а возможно, и приведет к разгрому саму армию Махно. Таким образом они надеялись убить сразу двух зайцев. Большевики также планировали использовать соглашение с батькой с пропагандистской целью, распространив миф о том, что Махно пошел на союз потому, что «решил кровью смыть свою вину перед революцией».

29 сентября 1920 года Пленум ЦК КП(б)У подтвердил решение установить контакт с махновцами для подписания военного соглашения. Было решено максимально использовать союз с Махно для организации внутри его армии подпольной большевистской работы. Махно издал приказ по Повстанческой армии — прекратить военные действия против красных частей и администрации. Через два дня такой же приказ издал командующий красным Южным фронтом Фрунзе. В махновском руководстве не было единодушной поддержки решения о союзе с красными. Некоторые махновские командиры, осуждавшие этот союз, угрожали покинуть армию и требовали распустить совет Повстанческой армии за его примиренчество и измену идеалам анархии.

Махно сначала занял выжидательную позицию, заявив, что он тяжело болен и не работает в совете, переложив таким образом всю ответственность за союз на своего заместителя Белаша, с которого он угрожал «спросить», если этот союз с красными окажется ловушкой. Махно мечтал получить возможность отдыха для своих бойцов, избавиться от преследования со стороны Красной армии и получить от нее боеприпасы, оружие, военное снаряжение. Махновская армия была достаточно внушительной силой, способной повлиять на борьбу с Врангелем, — около 10 тыс. кавалерии и пехоты на тачанках при 200 пулеметах и 10 пушках.

Приказ махновского совета требовал «сплотиться вокруг Махно всем без исключения отрядам повстанцев, прекратив борьбу против Советской власти и Красной армии». Те же повстанцы, которые оставались пассивными или продолжали военные действия против Красной армии, назывались врагами повстанческого движения, с которыми «нужно расправляться, как с бандитами».

2 октября в махновский штаб прибыла делегация ЦК КП(б)У Проведя переговоры с Махно, эта делегация подписала предварительное соглашение: 5 октября решение о союзе с Махно принял Реввоенсовет, а 9 октября — московское правительство. 11 октября окончательное соглашение между правительством УССР, командованием Красной армией и махновцами было подписано.

Соглашение имело военную и политическую составляющие. Военная составляющая включала согласие махновцев в оперативном порядке подчиниться командованию Красной армией и воевать против Врангеля. Махновцы обязывались не принимать в свои ряды дезертиров из Красной армии, сохраняли полную автономию своей армии, постоянное руководство, черный флаг, они должны были находиться лишь на Южном фронте… Больным и раненым бойцам Повстанческой армии предоставлялось право лечиться в лазаретах Красной армии. Махновцы имели право вербовать в свои ряды местных крестьян. Четыре пункта политической части соглашения обеспечивали: 1) прекращение преследования махновцев и анархистов и освобождение их из тюрем; 2) свободу агитации и пропаганды для махновцев и анархистов, использование советских типографий для издания анархистской литературы; 3) свободное участие в выборах и подготовке V Всеукраинского съезда Советов для анархистов и махновцев; 4) создание в махновском районе независимых «свободных советов», признание автономии самоуправляющегося махновского района на федерально-договорных принципах. Четвертый пункт был самым главным «в торгах» и определял фактическую цель махновской борьбы. Но если все остальные пункты были приняты большевиками, то как раз 4-й пункт не был подписан советским руководством. Большевики всячески затягивали время, обещая, что только после согласования с Москвой могут подписать 4-й пункт, хотя на самом деле подписывать его они не собирались.

Махновцы лишь после подписания соглашения поняли, что забыли оговорить в нем вопрос снабжения и финансирования своих частей, что впоследствии привело к полному отказу руководства красных поставлять махновцам пищу, оружие, снаряжение. Боеприпасов со складов Красной армии махновцы получили очень мало: 300 снарядов для пушек и 20 тыс. патронов для пулеметов.

Фрунзе поставил перед махновцами задачу: глубоко внедрившись в белогвардейский тыл, разгромить вражеские коммуникации и оборонительные позиции под Мариуполем, попытаться захватить Крымский перешеек и при удачном развитии событий прорваться в Крым. Уже 20 октября махновцы начали боевые действия: махновская Ударная группа вошла в тыл противника в районе Синельниково и помогла красным захватить Александровск. 24 октября армия Махно вышла в глубокий тыл белых и взяла Орехов и Пологи. Тогда же началось наступление 13-й армии красных по всему фронту. 25 октября махновская группа ударила по Гуляйполю, где располагались значительные силы Донского конного корпуса, а также 2 танка и 8 аэропланов. Целый день боя за Гуляйполе стоил махновцам значительных потерь (около 2 тыс. повстанцев убитыми, ранеными, пленными), но захватить Гуляйполе повстанцы так и не смогли. Лишь в ночь на 26 октября, с подходом основных сил Махно, Гуляйполе было освобождено от белогвардейцев. Уже вечером 26 октября для нового рейда против белых была сформирована походная Крымская группа махновцев (10 тыс. сабель и штыков, 800 пулеметов, 16 пушек) под командованием Каретникова. В Гуляйполе осталась Тыловая группа, штаб армии и сам батько. Такая поспешность в новом походе махновцев объясняется резкой беседой Фрунзе с Махно: командующий фронтом выругал батьку за неудачную операцию в Гуляйполе, которая не была предусмотрена планом Фрунзе. Фрунзе планировал захватить Гуляйполе силами красных и не допустить махновцев к их «столице». Махно обвинялся в уклонении от похода в Крым по тылам белой армии. 27 октября махновская Крымская группа Каретникова, совершая рейд по маршруту Гуляйполе — Мелитополь, захватила в Большом Токмаке и Мелитополе значительные трофеи: 6 бронепоездов, 7 аэропланов, 2 танка, 18 пушек, а также 3 тыс. пленных.

Красное командование и ленинское руководство торопили Фрунзе с началом штурма Крыма. Им хотелось любой ценой приурочить разгром Врангеля к 7 ноября — к 3-й годовщине Октябрьского переворота, и никого не интересовало, каких жертв это будет стоить. Фрунзе разработал план, по которому первыми в Крым должны были войти махновцы, переправившись через Сиваш на Литовский полуостров, — в тыл перекопских укреплений. На махновцев была возложена опасная миссия, которая угрожала Повстанческой армии полным уничтожением, и некоторые махновские командиры подозревали, что этот план — ловушка. Вода в Сиваше начала прибывать, и вскоре даже на бродах ее уровень превышал человеческий рост. В тихую погоду уровень воды на бродах достигал 1 метра, при восточном ветре вода поднималась до 2 метров, прибывая из Азовского моря, а при сильном западном ветре достигала уровня всего нескольких сантиметров.

5 ноября конные махновцы начали форсировать Сиваш, но, пройдя половину пути и увидев, что грязная топь доходила до конских седел, повернули назад. Махновцы были возмущены, что красные хотят «утопить» их в Сиваше, отправляя на вражеские укрепления без артиллерийской подготовки. Когда бойцы Махно вернулись на берег, взбешенный Фрунзе пригрозил расстрелять командиров Крымской группы за срыв наступления. 6 ноября ветер сменил направление — Сиваш начал мелеть, саперы пролагали по его дну путь из досок, колод и соломы. В ночь на 8 ноября началась переправа на Литовский полуостров частей 52-й и 15-й красных дивизий. Эти части довольно быстро сбили береговую оборону белого отряда генерала Фостикова, однако прорваться в тыл Перекопа им не удалось, они были остановлены ввиду недостатка артиллерии и конницы и заняли оборону. Вода же в Сиваше вновь начала прибывать, затопив переправы и прервав связь десанта с основной группой красных. Врангель бросил на отрезанные на Литовском полуострове красные части свои лучшие резервные полки. Казалось, план Фрунзе провалился и Крым останется «непотопляемой территорией контрреволюции». Фрунзе выдвинул махновцам требование: они должны любой ценой немедленно форсировать Сиваш и спасти красные части. Крымская группа Махно форсировала семикилометровую водную полосу Сиваша, глубина которой была уже около метра. Форсирование происходило под ожесточенным артиллерийским огнем белых. Совместно с 15-й стрелецкой и 7-й кавалерийской дивизиями махновцы разгромили войска Врангеля, которые контратаковали Литовский полуостров.

В ночь на 9 ноября белые оставили перекопские укрепления, которые красные так и не смогли взять лобовым штурмом. Части Красной армии и махновцы всей массой навалились на Юшуньские укрепления. Чтобы помешать продвижению махновцев и красных, Врангель 11 ноября направил против них кавкорпус Барбовича и Кубанскую кавбригаду (4 тыс. сабель, 150 пулеметов, 30 пушек, броневики). Конница неожиданно ударила по флангу наступающих. 16-я дивизия красных не выдержала натиска и начала беспорядочно отступать. Но ситуация была спасена махновцами… Сначала они помчались на тачанках навстречу коннице белогвардейцев, а затем, молниеносно развернувшись, ударили по белым из своих 250 пулеметов. Когда белые, потеряв под сокрушительным огнем свои лучшие передовые эскадроны, повернули назад, махновская конница довершила разгром корпуса Барбовича. В бою против махновцев белые потеряли до 500 бойцов убитыми и несколько сотен пленными. Части махновцев и 2-й Конной армии вечером 11 ноября догнали разбитый корпус Барбовича около ст. Воинка. Белая конница вновь отступила под ударами махновцев. 12 ноября махновцы первыми ворвались на ст. Джанкой, а на следующий день вошли в оставленный белыми Симферополь. Враг был разбит, война закончилась.

Чтобы не раздражать большевиков, махновцы отказались от проведения запланированного на 15 ноября 1920 года очередного съезда крестьян и повстанцев в Гуляйполе, перенеся его на декабрь 1920-го. В Гуляйполе и окрестных селах большевикам не удалось создать ни ревкомов, ни ЧК, ни других властных структур. Эти попытки сразу же нейтрализовались штабом Махно, его советами на местах. Милиция и военкоматы были изгнаны из района, вместо этого были организованы отряды крестьянской самообороны и вербовочные пункты Повстанческой армии. Махновский совет, не дожидаясь подписания 4-го пункта соглашения, проводил политику утверждения независимости своего «свободного района». Специально созданная комиссия разрабатывала «Основные положения о свободном трудовом совете» и «Конституцию свободного района».

В середине ноября 1920 года большевики решили ликвидировать махновское движение как «потенциально опасное». 17 ноября Фрунзе приказал махновской Крымской группе переподчиниться командарму 4-й армии и занять район города Саки — глухой степной район, где с юга было море, а с запада Соленое озеро. Вокруг частей махновцев был размещен конный корпус. На крымских перешейках были поставлены сильные заградительные отряды.

Газета «Коммунист» (19 ноября 1920 года) в статье «Соглашение или обман» обвинила Махно в подготовке мятежа, а политотдел 4-й армии выпустил листовки «Вперед на Махно!», «Смерть махновцам!» и распространил их среди красноармейцев.

Махно понял, что нужно готовиться к ожесточенной борьбе. Батько издал секретный приказ своим маршевым ротам: быть готовыми развернуться в полки. Крымской бригаде махновцев было велено без приказа красного командования немедленно возвращаться в Гуляйполе. До 25 ноября на сторону Махно перешли 17 маршевых рот и кавалерийский дивизион красных. Командир дивизиона заявил, что красные должны напасть на Гуляйполе. Махно надеялся, что когда дойдет до вооруженного столкновения с Красной армией, красноармейцы в результате махновской пропаганды перейдут на его сторону или же откажутся нападать на своих вчерашних союзников.

С 25 ноября и в последующие дни по городам Украины продолжались аресты анархистов и махновцев. Всего за это время было арестовано около 3 тыс. анархистов. Были схвачены почти все члены секретариата «Набата», раненые махновцы, находившиеся на лечении в госпиталях.

Лидер Коминтерна Бела Кун, посетивший Гуляйполе, предложил Махно выступить против интервенции Антанты в Турции, а также быть проводником мировой революции в Азии. Такое предложение льстило Махно, но уход его армии из Украины означал потерю тыла, жизненно важной поддержки населения.

К тому же на стол Махно уже попали копия приказа о «ликвидации махновщины» и листовки «Смерть махновцам!», «Вперед на Махно!».

Разведка махновцев сообщила, что Гуляйполе постепенно окружают красные войска, перед которыми поставлена задача уничтожить штаб махновцев и лично Махно. Целый день шло собрание махновского совета и штаба, на котором были приняты «Общие положения о свободных советах», в соответствии с которыми местные советы объявлялись вполне независимыми от государства и чиновников, а руководство советов избиралось на крестьянском сходе. Махновцы пытались понять, что делать дальше. Как выход Махно предложил перейти на Кавказский фронт или в Турцию. В случае нападения красных на Гуляйполе Махно прогнозировал переход некоторых красных частей на сторону махновцев. Он мечтал, перетянув большинство соединений Красной армии на свою сторону, повести наступление на Харьков, чтобы ликвидировать большевистское государство в Украине.

Фрунзе старался сделать удар неожиданным и все свои приказы передавал по тайным каналам. Но в час ночи 26 ноября махновцы случайно перехватили приказ Фрунзе об уничтожении махновских соединений. К махновцам попал и приказ Фрунзе от 24 ноября, в котором он объявил «задачу Повстанческой армии выполненной» в связи с разгромом Врангеля, а существование самой Повстанческой армии — недопустимым. Фрунзе приказывал переформировать махновские части в соединения Красной армии, разрушив старую «свободную» структуру. Армии Махно приказывали влиться в состав 4-й советской армии, управление и штаб Повстанческой армии в соответствии с приказом ликвидировались, а его состав переходил в запасные части. Уже этот приказ фактически объявлял Повстанческую армию вне закона. А за день до этого Фрунзе издал приказ о немедленной передислокации армии Махно на Кавказский фронт для проведения операций против независимых Закавказских республик. Этих приказов махновский штаб не получил. Они должны были стать поводом для того, чтобы привлечь Махно к ответственности за их невыполнение.

Фрунзе надеялся на успех за счет численного преимущества, преимущества в вооружении и внезапности нападения. В операции против Махно Фрунзе решил задействовать огромные силы, оставшиеся после разгрома Врангеля. Соотношение сил в личном составе было доведено до 1:10 в пользу Красной армии, до 1:15 — в пушках, до 1:6 — в пулеметах; кроме того, в операцию вовлекались авиация, броневики, бронепоезда. Получить лавры победителя Фрунзе планировал, окружив махновские части двойным кольцом и уничтожив их поодиночке.

* * *

Разгром Махно должен был начаться 29 ноября, но под давлением Москвы Фрунзе ускорил события. 25 ноября он телеграфировал Ленину, что операция начнется совершенно секретно в ночь на 26 ноября, «чтобы не вызывать подозрения», приказ о передислокации махновцев он отошлет за несколько часов до начала операции, чтобы у махновцев уже не было времени на ответ. Главнокомандующий перестраховался и своего приказа так и не отослал…

25 ноября Гуляйполе было окружено 42-й дивизией, Богучарской бригадой ВЧК и Интернациональной кавалерийской бригадой. Второе кольцо окружения составляли дивизия красных курсантов, 2 полка ВОХРа, части 2-го Конного корпуса, Заволжской кавалерийской бригады и Запасной бригады.

26 ноября в два часа ночи перед началом штурма «свободного района» красным войскам зачитали приказ Фрунзе об уничтожении махновцев «за невыполнение приказа и открытое выступление против Советской власти». Но красные начали действовать неодновременно и несогласованно. Так, на махновские полки в Малом Токмаке и в Пологах было совершено нападение на несколько часов раньше, чем на махновские части в Гуляйполе. Большинство махновцев 3-го полка в с. Малый Токмак были захвачены в плен в 2 часа ночи. Их выводили из казарм и на месте расстреливали пулеметными очередями. Только командиру полка с тремя сотнями конницы удалось вырваться из окружения и добраться до Гуляйполя в 4 часа утра. В то же время в Гуляйполе услышали артиллерийскую канонаду, которая доносилась со стороны Пологов, где два часа продолжался бой красных с махновцами (500 бойцов). Несмотря на два кольца красного окружения, 200 махновцев вырвались из ловушки возле Пологов.

Разведка доложила Махно об окружении Гуляйполя. За считанные минуты батько организовал оборону села. Улицы были перекрыты телегами и баррикадами. В 7 часов утра начался артобстрел Гуляйполя и наступление на село Богучарской бригады. Махновцев в Гуляйполе было около 2 тысяч. Они несколько часов отбивали атаки красных. Впрочем, понимая, что оборона смерти подобна, Махно решается на прорыв. Он приказывает кавалерийскому дивизиону, который только вчера перешел на его сторону, показать себя в деле и выступить в авангарде прорыва. Новички показали себя блестяще: вместе с 500 махновскими всадниками они разбили Богучарскую кавалерийскую бригаду ВЧК и посеяли панику среди других красных частей, которые тут же отступили. Махновцы, узнав от пленных пароль, вечером прошли под видом частей Красной армии через заслоны второго кольца окружения.

Ночью 26 ноября кавалерийская бригада красных заняла оставленное махновцами Гуляйполе. Но остальные части 42-й дивизии и Богучарской бригады, которые окружили село, этого не знали и на рассвете 27-го начали ожесточенный штурм Гуляйполя. Перестрелка между красными частями продолжалась несколько часов, и этот «героический штурм» закончился потерями только среди красноармейцев. Махно с отрядом направился на Гришино, где столкнулся с частями 2-го Конного корпуса, попытавшегося его окружить, но безуспешно. Разбив полк красных и захватив 2 батареи, махновцы повернули на юго-запад.

Фрунзе телеграфировал своим войскам: «Преследовать Махно без остановки всеми конными частями», 2-й Конной армии — следовать на запад и уничтожить «банды» в районе Пологов, 1-й Конной — продвигаться в район Екатеринослава и закрыть Махно путь на север. Однако эти части вышли на позиции лишь через день после начала операции. Под Мелитополем повторился конфуз Гуляйполя. Плотно окруженный дивизией красных курсантов, махновскии кавалерийский полк (400 сабель) разгромил нападающих и прорвался в степь. На протяжении первых дней боев красным удалось захватить в плен или уничтожить лишь несколько частей общей численностью до 1200 человек. Несмотря на это Фрунзе телеграфировал в Центр, рапортуя о «славной победе», сообщив о том, что Махно нанесен сокрушительный удар, на что Раковский писал в Москву: «Абсолютно не разделяю взгляда командующего фронтом, якобы в Гуляйполе Махно был разбит, поскольку 300 пленных, 6 пулеметов и 2 пушки, скорее всего неисправные, вряд ли можно считать победой».

29 ноября махновскии совет принял решение уклоняться от боев со значительными силами красных и собрать Повстанческую армию воедино. На протяжении нескольких дней Махно собрал 3 тыс. сабель и, когда части 42-й дивизии и Интербригады оставили Гуляйполе, напал на село. 2 декабря, воспользовавшись туманом, махновцы ворвались в Гуляйполе и захватили в плен части мирно спавшей 42-й дивизии. После обстрела казарм махновцами среди красноармейцев началась паника, которая не дала возможности организовать сопротивление. Полторы тысячи пленных махновцы отпустили по домам, а 200 красноармейцев выразили желание перейти на сторону Махно. Комиссары и командиры бригады были расстреляны на месте. На следующий день махновцы оставили Гуляйполе и возле с. Комар встретились с остатками Крымской группы. Но вместо лучшей кавалерии и пулеметного полка к ним присоединилось несколько сотен измученных всадников. Это обстоятельство очень огорчило Махно и командиров движения.

Командир отряда «крымчан» Марченко рассказал о событиях последней недели. 22 ноября командиры махновской группы Каретник и Гавриленко были вызваны в штаб Фрунзе, где их арестовали и расстреляли. 26 ноября Крымская группа махновцев оказалась прижатой к Черному морю частями 3-го Конного корпуса, Латышской дивизии, 30-й, 31-й и 52-й дивизий. Командир 4-й армии, которому было поручено руководить операцией против махновцев, перенес ее с утра 26-го на утро 27 ноября, что дало возможность махновцам лучше оценить ситуацию. В этот же день красноармейцы получили приказ Фрунзе, который объявлял Махно врагом народа. Махновцы избрали новое командование бригадой — Марченко и Тарановского — и сгруппировались для прорыва в боевые порядки. Утром 27 ноября, когда кольцо красных начало сужаться и от их командования поступил ультиматум: немедленно сложить оружие, махновцы открыли ураганный огонь из 200 пулеметов, что вызвало среди красных панику и привело к сдаче в плен нескольких красных полков. Махновская кавалерия Крымской группы всей своей массой ударила по 7-й кавдивизии 3-го кавкорпуса, вынудив ее к бегству. По 9-й кавдивизии, находившейся рядом, махновцы огня не открывали. Бойцы этой дивизии пропустили махновцев через свои позиции, не вмешиваясь в ход сражения. Махновская группа численностью 3500 сабель при 150 тачанках с пулеметами и 40 пушках вырвалась из окружения и направилась на Перекоп.

Фрунзе приказал разместить на Крымских перешейках заградительные отряды, предупредив, что махновцы могут попытаться прорваться в Украину, и поставил главную задачу — не допустить этого. Для наблюдения за движением махновцев было выделено несколько аэропланов, и вслед за махновцами отправились 4-я и 5-я кавдивизии. Однако преследователи не особенно стремились догнать повстанческие войска и робко плелись у них на хвосте. 29-го махновцы вышли на оперативный простор Северной Таврии, ничего не зная о судьбе армии Махно. За три дня они с боями прошли 200 верст. 1 декабря 1920 года возле Томашевки Крымская группа махновцев наткнулась на мощный заслон из частей 43-й дивизии. Бой начался удачно для махновцев, они захватили в плен до тысячи красных. Но этот успех усыпил их бдительность. Вскоре они попали под перекрестные удары двух бригад 4-й дивизии и двух бригад 42-й дивизии, а также Интернациональной кавалерийской бригады. Шестикратное преимущество красных и полное окружение решили судьбу махновцев. Полторы тысячи повстанцев погибли в бою, столько же махновцев было взято в плен и расстреляно на месте. В этом бою погибла лучшая часть махновской конницы: только 300 всадников и 25 тачанок вырвались из окружения.

Махно, объединившись с остатками Крымской группы, напал на с. Комар, где стояла красная Киргизская конная бригада, набранная из киргизов, которые не знали русского языка. Операция армии Махно по разгрому бригады заняла 20 минут и прошла без единого выстрела. 500 киргизов сдались, 200 — в панике разбежались. Пленные киргизы, за исключением комиссаров и командиров, вскоре были отпущены. Возле с. Пришиб махновцы разоружили два полка 42-й дивизии, недалеко от Гуляйполя серьезно потрепали Заволжскую красную бригаду. Махновцы ворвались в Гуляйполе, где захватили в плен несколько тысяч красноармейцев. Но уже 6 декабря красные части вновь окружили Гуляйполе. Бой за село продолжался девять часов, после чего махновцы прорвали окружение и вышли к ст. Пологи, где вырвались из второго эшелона окружения. Фрунзе вызвали в Москву для объяснений провала антимахновской операции. Он пообещал до конца 1920 года уничтожить «этот гнойник», приказав своим частям наступать на махновский район, прижать Махно к Азовскому морю и уничтожить.

9 декабря на совете Повстанческой армии махновцы принимают решение делать все возможное, чтобы сохранить армию до весны 1921 года. Командующим конницей назначается Марченко, пехотой на тачанках — Петренко. Махновцы отказываются от борьбы за Гуляйполе, поскольку в этом районе им противостоит огромное количество красных частей. Вместо этого они решают идти на Бердянск — на соединение с группой Удовиченко.

Видя, что Махно сам направляется в ловушку — к побережью Азовского моря, Фрунзе решил, что удача сама идет ему в руки. Он организовывает «большой мешок» из всех сил, находящихся в его распоряжении. 100 тыс. красных против 4 тыс. махновцев. Командование операцией он поручает выпускнику академии Генштаба, командующему 4-й армией В. Лазаревичу.

До 10 декабря части 4-й армии заняли западный «махновский» фронт — линию Ногайск — Гайчур. Части 2-й Конармии наступали с востока по линии Волноваха — Мариуполь. 1 — я Конная армия должна была закрыть северное направление и ликвидировать отдельные махновские отряды на Екатеринославщине. Окружив Махно тройным кольцом, Фрунзе заранее телеграфировал в Москву об уничтожении махновской армии. Не было никаких сомнений в победе Красной армии: «глупый Махно сам залез в мешок» — 4 тыс. махновцев, вооруженных 150 пулеметами и 6 пушками, продвигались на юг, 2 тыс. махновцев из группы Удовиченко, вооруженных 70 пулеметами и 4 пушками, в это же время пытались соединиться с Махно.

Цель захвата Бердянска заключалась не только в соединении с группой Удовиченко и освобождении пленных махновцев. Рассчиывая на результаты своей пропаганды и переход частей Красной армии на свою сторону махновцы надеялись отпечатать большим тиражом в бердянской типографии листовку «Черная измена большевиков», в которой объясняли причины нового витка борьбы. В Бердянске находилась кавалерийская бригада красных, но никто не мог предвидеть того, что махновцы, которые были со всех сторон окружены красными, решатся на штурм города. Утром 12 декабря махновцы ворвались в город. Красная бригада разбежалась, а один из ее полков перешел на сторону Махно. Махновская армия пополнила свои арсеналы за счет местных складов. В 17 часов махновцы направились в Новоспасовку, а утром на следующий день приготовились к прорыву окружения. В первом и втором эшелонах окружения было до 60 тыс. красноармейцев, их вооружение состояло из 150 пушек, 700 пулеметов, 6 бронепоездов, 2 бронеотрядов, 8 аэропланов. 13 декабря возле с. Андреевка 6 тыс. махновцев под массированным огнем артиллерии сдерживали наступление красных частей. На протяжении 5 часов махновцы контратаковали части 42-й, 9-й, курсантской дивизий, рассчитывая прорваться. Под вечер повстанцы заняли круговую оборону, а ночью 5-я и 9-я кавдивизии, а также 42-я, курсантская дивизии начали новое всеобщее наступление. Казалось, что развязка уже близка и Повстанческой армии отпущено лишь несколько часов. Но удача вновь оказалась на стороне Махно. Махновские разведчики узнали, что на участке фронта, который занимает 42-я дивизия, произошла замена 136-й бригады на 124-ю. Махно, использовав обманный маневр и собрав все силы в кулак, напал на 124-ю бригаду, которая не успела закрепиться на новых позициях. Он сконцентрировал огонь всех своих пулеметов на участке шириной в полверсты. Бригада под шквальным огнем бежала с позиций и была уничтожена конницей Махно. Вырвавшись из окружения, махновцы уничтожили 136-ю бригаду, бойцы которой направлялись с позиций на отдых. То же произошло с двумя бригадами 9-й кавалерийской дивизии и ее штабом, которые были наголову разгромлены махновцами.

Вторую линию окружения, которая состояла из частей 1-й Конной, махновцы прошли незаметно и растворились в степи. Под Андреевкой повторилась трагикомедия Гуляйполя. После прорыва махновцев в Андреевку вошли красные курсанты, а части 1-й Конармии, не зная об этом, начали наступление на село, открыв массированный огонь из пушек и пулеметов по курсантам. Состоялся пресловутый «андреевский конфуз» красного командования — провал грандиозной операции Фрунзе, который стал позором командиров и предметом расследования советского Высшего военного трибунала. Ленин возмущался, отчитывал Фрунзе, требовал ежедневных сводок с «махновского фронта». В телеграмме заместителю Троцкого Склянскому Ленин приказывает «и в хвост и в гриву гнать (и бить, и трепать) главкома и Фрунзе, чтобы добили и поймали Антонова и Махно». ЦК РКП(б) отклонил просьбу Фрунзе приехать на VIII съезд Советов в Москву, на котором тот рассчитывал стать триумфатором, победившим армию Врангеля. Из Москвы в адрес Фрунзе прозвучал громкий приказ «удвоить энергию» в борьбе с Махно и до тех пор, пока тот не будет уничтожен, в столице не появляться.

Аршинов утверждал, что в декабре 1920 года махновцы захватили до 8 тыс. пленных: «Красная конница ни разу не приняла сабельного удара махновской кавалерии». Борьба против Махно показала слабую боеспособность Красной армии, стратегические просчеты, ошибочность практики брать числом, а не умением.

К сожалению, вырвавшись из одного «котла», махновцы попали в новое окружение — третьего эшелона, который состоял из нескольких дивизий. 15 декабря бой махновцев с красными возле Федоровки продолжался 12 часов. Заволжская бригада красных атаковала части Махно, вынудив их отступить. Махновская кавалерия, в свою очередь, атаковала красных с флангов, но, наткнувшись на стену пулеметного огня, отступила. Части красных, вновь подошедшие к Федоровке, окружили армию Махно. Однако махновцам удалось вырваться из окружения, потеряв 500 бойцов, 4 пушки, 18 пулеметов и 600 пленных красноармейцев. Фрунзе снова разослал в центральные правительственные учреждения телеграммы, заверяя, что под Федоровкой махновцы окончательно ликвидированы.

В это время махновцы вышли в район сосредоточения обозов II разряда трех дивизий Красной армии. Захваченная военная амуниция частично была роздана крестьянам, частично пригодилась самим махновцам. К Махно тут присоединился отряд Удовиченко, который несколько суток сдерживал красных под Новоспасовкой. Почувствовав свою силу (5 тыс. бойцов, 12 пушек, 70 пулеметов), Махно направился в Гуляйполе, уничтожая на своем пути мелкие отряды Красной армии. Пользуясь сильной метелью, когда за два шага уже не было видно всадника, махновцы напали на штаб Петроградской бригады в стельку пьяных красных курсантов. Махно и Щусь лично зарубили комбрига, комиссара и членов штаба бригады. 19 грудня, чтобы оторваться от преследования, махновцы отошли в район расположения 1-й Конной армии, чего совершенно не предвидел противник. Впрочем, Махно любил такие ходы, прячась в самом «волчьем логове». Армия Махно прошла мимо сторожевого поста буденновцев незамеченной. 12-я дивизия буденновцев была атакована махновцами, и в результате часть красноармейцев перешла к Махно.

Попытка Махно 21 декабря вновь занять Гуляйполе закончилась неудачей. Запорожье кишело красными войсками. Куда ни подавались махновцы, всюду они наталкивались на значительно превосходящие силы красных. Пользуясь данными своей разведки, махновцы знали, что на восточном и северном направлениях их ожидает сплошная цепь вражеских войск и бронепоездов. Часть командиров требовала от Махно закрепиться в гуляйпольском районе и организовать там круговой фронт против красных. Они рассчитывали на то, что призывы Махно к красноармейцам приведут к постепенному развалу Красной армии. Махно же решил направиться в Правобережную Украину по маршруту своего летнего рейда 1919 года, надеясь, что жители Правобережья помнят махновцев и с их приходом поднимут восстание против «коммунии».

Сделав демонстративный рывок на восток, армия Махно по заснеженным полям без дорог двинулась на запад. 24 грудня около 6 тыс. махновцев переправились по льду через Днепр, оставшись незамеченными. На Правобережье Махно надеялся дать отдых своей армии, пополнить запасы патронов за счет набегов на города и воинские части. Кроме того, уход из родных мест должен был прекратить отток из Повстанческой армии местных жителей — «на рождественский вечер, к женщинам», — и ослабить красный террор в селах.

В декабре 1920 года в частях Красной армии появилась инструкция по борьбе с народом, подписанная Раковским и Фрунзе. На население сел возлагалась ответственность за взрывы, разрушения мостов, железнодорожных путей, телеграфов и другие проступки, за «малейший вред, причиненный представителям комнезамов, содействующих Советской власти» (и далее шел целый список «неприкосновенных лиц»). Расстрелы заложников, поджоги домов, уничтожение сел артиллерийским огнем, аресты семей повстанцев и «переселение» их в концлагеря или Сибирь — вот далеко не полный перечень первоочередных мер власти. В селах, объявленных «контрреволюционными гнездами», всех, кто каким-либо образом был связан с махновцами, расстреливали. Александровский ревком требовал не «останавливаться перед полным сжиганием поселений».

Переправившись на Правобережье, махновцы уже 25 декабря наткнулись вблизи Софиевки на значительные силы Красной армии. Выдержав бой с частями 11-й и 14-й дивизий 1-й Конной армии, махновцы продолжили свой путь на запад. На следующий день возле с. Компанеевка махновцы были окружены вышеупомянутыми дивизиями, которыми командовали А. Пархоменко и В. Коробков. Окруженные превосходящими силами, махновцы выслали к конармейцам своих разведчиков, которые завязали с эскадроном красных переговоры и беседы с предложением братания, при этом обнаружилось множество людей с обеих сторон, знавших друг друга. В это время, двигаясь по балкам, махновцы окружили 1-ю кавбригаду красных, стремительной атакой и пулеметным огнем разбили ее растянутые фланги, после чего бригада, не успев развернуться, панически бежала. На плечах бежавших махновцы разгромили окружавшие их части и вышли из «мешка».

Когда махновцы под видом красных вошли в с. Новоукраинка, Махно приказал красному военкому обеспечить их фурами, а затем окружил и обезоружил советский полк. В те дни к армии Махно временно присоединились отряды Черного Ворона и отряды, действовавшие в районе Саврани. У Махно собралось 8 полков конницы, несколько пулеметных полков, махновцы действовали уже тремя отдельными группами: Махно, Удовиченко и Черного Ворона. Отряды батьки с ходу взяли Вознесенск и Саврань.

Закрепиться в районе Помошная — Песчаный Брод махновцам не удалось: части 1-й Конной армии, дивизии Красного казачества, кавбригада Котовского снова окружили Повстанческую армию. 31 декабря махновцы провели ряд боев возле сел Тальное и Маньковка против 8-й дивизии Красных казаков Примакова, 17-й конной дивизии Котовского, 14-й конной дивизии Пархоменко, 11-й конной дивизии Коробкова, 6-й конной дивизии Гродовикова. Путь махновцам на запад — на Подолье — перекрывала 12-я Красная армия. Дойдя до Умани, махновцы неожиданно повернули на северо-восток. Но 2 января они оказались в полном окружении. Сначала махновцам удалось посеять панику среди красных частей, разбить пехотный полк и выйти из окружения. Но вскоре они попали в новое кольцо. Бой махновцев с красной конницей продолжался целый день. При проведении маневра во время боя под махновскими тачанками провалился мост; обоз армии, 40 пулеметов и 6 пушек оказались в руках красных. Оторваться от преследования бойцам Повстанческой армии удалось лишь благодаря сильной метели и пулеметному огню с 50 тачанок, выстроившихся в линию и открывших огонь по преследователям.

На следующий день в с. Бучки махновский полк Марченко случайно наткнулся на штаб дивизии Пархоменко. Сначала Марченко удалось выдавать свой полк за красных, приблизиться к штабу Пархоменко и даже поговорить с ним. Затем махновцы быстро и без кровопролития разоружили красных. Красные командиры от неожиданности не оказали ни малейшего сопротивления. Очутившись в махновском плену, прославленный командир Пархоменко умолял оставить его в живых и принять в махновские части хотя бы рядовым, чтобы бороться с коммунистами. Но махновцы расстреляли комдива Пархоменко вместе со всем штабом 14-й дивизии и командующим группой войск. Отряд махновца Щуся также наткнулся на штаб красного полка и уничтожил захваченных в плен командиров и комиссаров.

Развернув Повстанческую армию в сторону Киева, Махно решил привлечь в свою армию атамана Орлика, который действовал вблизи Фастова. От Орлика к Махно прибыли уполномоченные повстанцы для заключения военного союза. Однако ввиду постоянного преследования встретиться с Орликом Махно не удалось. На пути махновцев к Фастову стояли плотные заслоны из красных частей и бронепоездов. Такие же заслоны не допустили Махно в леса Холодного Яра, где он хотел отдохнуть несколько дней и договориться с местными повстанцами. К Махно пришли атаманы-самостийныки, которых он давно разыскивал: Струк, Пономаренко, Радченко, Мартыновский, Радчинский с 300 повстанцами. Эти атаманы не выразили особого желания войти в состав Повстанческой армии, но заявили о своей поддержке и попросили оружия. Повстанцы Киевщины показались махновцам «оборванными и жалкими», плохо вооружейными, к тому же Махно понял, что местные повстанцы никуда из родных мест идти не собираются.

Из-за сильного мороза, гололедицы при передвижениях по холмистой местности махновцам пришлось бросить часть своих тачанок и артиллерии. Маневр армии для батьки усложнялся незнанием местности, к тому же кони повстанцев сбили копыта, их негде было подковать. На собрании штаба было решено оставить Киевщину и перейти на левый берег Днепра. Изможденные и утомленные двухнедельным рейдом, они мечтали об отдыхе и «спокойном районе». Во время рейда батько был дважды ранен (27 декабря 1920-го и 2 января 1921 года) и нуждался в лечении.

7 января махновцы по льду переправились через Днепр и вышли в Золотоношский уезд. Во время переправы на них напали буденновцы, и им пришлось бросить 3 пушки и 50 тачанок с пулеметами. Однако, несмотря на эти потери, махновцы были еще достаточно сильны (3 тыс. сабель, 1 тыс. штыков, 120 пулеметов, 8 пушек).

12 января неподалеку от местечка Хорол махновцы попали в окружение частей 1-го корпуса Красного казачества, 11-й, 14-й, 17-й кавдивизий, 7-й стрелковой дивизии, двух отдельных бригад управления Южным фронтом, Заволжской бригады, бригады красных курсантов, 3 полков ВНУСа, 4 бронепоездов (всего 30 тыс. красных). Фрунзе снова посчитал, что уничтожение Махно — дело нескольких часов. Кольцо начало сжиматься, но батько решил отбиваться до последнего. Окружение было плотное, двойное, а бой продолжался три часа. Случай и в этот раз помог Махно сохранить армию. Вырваться удалось через линию бронепоездов, которые стояли на железнодорожном пути Кременчуг — Хорол. В махновской канцелярии нашлось удостоверение расстрелянного красного командира. С настоящим документом под видом красного командира один из махновцев пошел к командиру поезда и заверил последнего, что между бронепоездами должен пройти полк буденновцев. Махновцы под красным флагом вышли из окружения, а командир поезда обстрелял колонну уже настоящих буденновцев, приняв их за махновцев. Кавдивизия Котовского на протяжении 20 дней преследования Махно всячески уклонялась от боев с повстанцами и пассивно преследовала их на расстоянии, выполняя функцию заслона. Командарм Буденный вспоминал: «Нам было стыдно смотреть друг на друга, с тяжестью на сердце подходил я к аппарату, когда вызывал командующий. Казалось, вот-вот Махно удастся поймать, но вместо победоносного рапорта поступали новые неприятные донесения».

Вырвавшись из окружения, махновцы очутились за несколько верст от Полтавы, что навело ужас на местных большевиков, которые начали эвакуацию. Однако ввиду большого скопления частей Красной армии в городе Махно не стал штурмовать его и двинулся в район Зенькова. Но Фрунзе решил изменить тактику. Вместо организации окружения многочисленными войсками он решил сделать ставку на скорость и маневренность. Для борьбы против Махно был создан «летучий» конный корпус Нестеровича (4 тыс. сабель, 66 пулеметов, 120 пушек). 15 января этот корпус и 3 бригады 11-й кавдивизии атаковали махновцев возле ст. Бирки. Нестерович расположил свои части на большом фронте, и махновцы, чувствуя в нем слабое звено, атаками с флангов и яростным артиллерийским огнем обратили две кавбригады красных в паническое бегство и затем преследовали их 25 верст.

Махновцев пытались окружить возле Веприка, но они прорвались к местечку Недригайлов и заняли его. На рассвете 19 января, когда махновцы еще спали, красные части окружили двойным кольцом Недригайлов и неожиданно напали на махновцев. Однако махновские командиры сумели организовать круговую оборону. Махновская конница вырвалась из окружения и переправилась по льду через р. Сулу Но вся пехота Махно погибла в Недригайлове. Оторвавшись от преследователей, махновцы ворвались в с. Новые Гарны, где разбили красный полк и бригаду киевских курсантов. Захватив значительное число пленных, повстанцы разгромили местный сахарный завод, раздав большую часть сахара крестьянам. Сильные морозы и метели, обморожение людей, невозможность смены лошадей, глубокий снег, затруднявший движение бронепоездов, осложняли преследование махновцев частями «летучего» корпуса и 2-й Конной армии.

После этого махновцы покинули территорию Украины и направились в Курскую губернию России, надеясь найти там возможность отдохнуть. Махновская разведка доложила, что в южных уездах губернии власть чувствует себя неуверенно. Махновцы взяли местечко Корчу и рассчитывали поднять в Курской губернии восстание. Батько восстановил свои силы: у него уже было 7 тыс. повстанцев. Сильный мороз в Курской губернии гнал махновцев на юг.

* * *

1 февраля 1921 года махновцы вернулись в Украину, где Фрунзе уже подготовил им очередную ловушку силами 2-й кавдивизии. Возле с. Каменка махновцы были вновь окружены и, выходя из окружения, разбили части полуобмороженной дивизии. Однако, нарвавшись на огонь 45 пулеметов, махновцы отступили. Конные части, которые ринулись их догонять, отстали, но завладели махновским обозом. Оторвавшись от преследователей, Махно направил свою армию на отдых в Изюмские леса. Затем, разгромив кавалерийскую бригаду, махновцы захватили Лисичанск и Беловодск. В состав его армии вошли повстанцы отрядов Савонова, Каменева, Маруси…

Повстанческая армия махновцев объединилась с отрядом атамана Бровы и восставшей 1-й бригадой 4-й кавдивизии 1-й Конармии. Эта бригада была одной из лучших в Конармии, но ввиду тесного контакта с махновцами и местным населением она отказалась вести карательные акции против махновцев, перейдя на сторону командира 3-й группы атамана Бровы, который стал начальником штаба кавбригады. 8 февраля комбриг Маслаков призвал местное население к восстанию и поддержке Махно и приказал бригаде выступить на Дон. Маслаков отпечатал листовку против «диктатуры бумажных коммунистов и продразверстки», «за свободные советы», «за настоящую Советскую власть без коммунистов». Маслаков привел к Махно свою бригаду в составе 600 сабель, 100 штыков, 18 пулеметов, 2 пушек. Но пребывание бригады Маслакова в Повстанческой армии Махно было недолгим. Уже 16 марта Маслаков с бригадой ушел от Махно на Северный Кавказ для организации там «Кавказской повстанческой армии махновцев». Около полугода отряд Маслакова вел борьбу против Советской власти в калмыцких степях.

28 февраля 1921 года против большевистской диктатуры восстали моряки Кронштадта. Весть о восстании вселила в Махно надежду на победу «третьей революции». Полевая радиостанция Махно сообщала о поддержке махновцами восстания моряков: «Приближается время соединения свободных казаков с кронштадтскими героями в борьбе против ненавистного правительства тиранов».

Два с половиной года партизанской борьбы, бесконечные бои и походы создали уникальную тактику махновцев и превратили Махно, не имевшего никакого военного образования, в талантливого полководца. Махно обладал храбростью и талантом наносить ощутимые удары по машине тоталитарного государства, располагавшего трехмиллионной армией, аппаратом подавления, миллионами чиновников и пропагандистов, неограниченными ресурсами и мощной промышленностью. Война против всех правительств создала замечательную кавалерию Повстанческой армии, которая заставляла бежать лучшие части врагов. Постоянная опасность, походная жизнь, когда махновцы круглосуточно не слезали с коней, проходя по 100 верст в сутки, ежедневные сражения и близость смерти — все это способствовало созданию ядра махновских бойцов-профессионалов, смелых и выносливых. В конце 1920 года вместо крупных соединений Махно создает небольшие мобильные кавалерийские и тачанковые отряды (полки). Главной силой Повстанческой армии становится кавалерия. Пехота передвигается на тачанках.

В бою махновская кавалерия налетала всей массой на врага и атаковала в лоб, прикрывая фланги пулеметным огнем. Любимым маневром Махно был удар конницей по флангам и тылу врага. Важная роль в Повстанческой армии отводилась тачанке с пулеметом. Линией пулеметного огня из 50—200 пулеметов на тачанках махновцы создавали «мертвое пространство», срывая атаки противника или вынуждая преследователей отказываться от погони. Пулеметы не раз спасали махновцев, но при этом требовали большого количества патронов, в которых махновцы все время испытывали острый недостаток. Махновцы не знали страха перед окружением, нанося противнику серьезный ущерб и частенько оставляя его в дураках. Генерал Слащев писал:

«Махно не боится окружения, а даже сам в него напрашивается, действуя в этом случае своими свободными от окружения отрядами конницы на тыл врага партизанским способом».

В отличие от регулярного войска, бойцы Махно не были серой массой, способной лишь на выполнение самых простых приказов командиров. Они сохраняли индивидуальность и рассчитывали на свою силу и изобретательность. Атаман стимулировал активность бойцов, проявляя высокую личную инициативу и активность. Можно сказать, что индивидуальность партизана была основой махновской стратегии. Иногда небольшие отряды или отдельные повстанцы действовали совершенно самостоятельно, руководствуясь лишь общими указаниями. При неудачном результате боя махновская армия распылялась на десятки автономных групп и отдельных бойцов, которым легче было уходить от преследования, пробираться через военные заслоны и линии бронепоездов в одиночку. Махно указывал этим группам маршрут, место и время сбора, давая им возможность самим вырваться из окружения. Избежав разгрома, группы вновь объединялись. Успехи рейдов махновцев были следствием отличной связи с местными повстанческими отрядами, подпольем, а также широкого применения разведывательных групп и агентуры. По Украине сновали мелкие отряды конных махновцев, которые были тылом Повстанческой армии. Эти отряды собирали сведения, распространяли махновские листовки и газеты, готовили и собирали патроны, лошадей, продовольствие, срывали продразверстку, препятствовали реквизициям, нападали на небольшие красные отряды. В селах действовали подпольные махновские группы, которые вербовали молодежь и периодически громили местную власть и гарнизоны по селам. Особенно сильными были такие группы в базовых районах махновского движения, где они являли собой своеобразную «теневую власть». Это был невидимый махновский тыл, который два года искали и пытались уничтожить чекисты. Перемещаясь по Украине, Махно всегда наведывался в базовые районы, зная, что там ему помогут и что там он всегда пополнит свою армию резервами. Базовыми районами махновцев были крупные села, откуда была родом большая часть командиров и рядовых махновцев (Гуляйполе, Новоспасовка, Дибровка, Басань, Пологи, Успеновка и др.). Базовые районы существовали в Новомосковском, Павлоградском уездах, по селам вблизи городов Мариуполь, Юзовка, Гришино, Волноваха, Изюм, Старобельск, Зеньков, Недригайлов; в лесах вдоль рек Самара и Северский Донец.

Однако махновская армия имела и ряд существенных недостатков, которые часто сводили на нет ее успехи. Зачастую у Махно и его штаба отсутствовал общий план действий, или поставленные задачи были невыполнимы. Повстанческая армия оказывалась неспособной вести целенаправленную борьбу, получать от своих побед стратегическое преимущество. Бои у махновцев сводились к уничтожению живой силы врага, что было неэффективным при огромном численном преимуществе Красной армии. По большей части махновцы не развивали начального успеха и после победы уклонялись от боев и преследования врага, стараясь отдохнуть. Это давало возможность противнику привести в порядок свои части, заново вооружить разоруженных солдат и отпущенных махновцами пленных, дождаться подкрепления и снова напасть на повстанцев. Отсутствие тыла было одновременно плюсом и минусом махновцев. Поскольку они не имели постоянной территории для отдыха, пополнения, лечения и производства зарядов, им нечего было защищать. Для них уже было неважно, где воевать. Они легко оставляли базовые районы, которые становились добычей карательных отрядов. Постепенно «невидимый тыл» Махно разрушался. В 1921 году махновцы в первую очередь боролись за существование своей армии, а не за свободу «свободных районов», что отразилось на уменьшении притока добровольцев в Повстанческую армию.

13 февраля махновцы вышли на Запорожье. Закончился 50-дневный рейд Махно, во время которого они преодолели 2500 км и выдержали около 40 сражений. В районе Гуляйполя армия Махно оказалась в окруженной со всех сторон Красной армией, части которой заполонили приазовские степи. На пути махновцев выставлялись мощные заслоны из частей 2-й, 5-й, 7-й, 9-й кавдивизий и двух стрелецких бригад. Но повстанцы прорвали их ряды с боем и устремились в родной край, где при появлении батьки вспыхнуло новое восстание, так что местное большевистское руководство охватила паника. Несколько набегов Махно на Гуляйполе не дали никаких результатов: они были отбиты 3-м конным корпусом, располагавшимся в селе. Махновцы направились на соединение с отрядом Белаша, на Бердянск, отбиваясь от 3-го конного корпуса, который «висел у них на плечах». В ночь на 20 февраля, когда повстанцы, измученные тяжелым переходом, остановились на ночь в с. Берестово, на них, спящих, напала 7-я кавдивизия. Кровавый бой завязался на улицах села. Махновцы еле успели вырваться из окружения, потеряв при этом тысячу бойцов, 29 пушек, 69 пулеметов. Красные полностью вырезали санитарный обоз с ранеными. Повстанческая армия распалась, небольшие отряды, спасаясь от преследования, разбежались в разных направлениях. Это был один из самых критических периодов для махновцев. Сам Махно, несмотря на холод, без верхней одежды, верхом на коне, бежал в район Новоспасовки, куда вместе с ним прибыли 200 повстанцев во главе с Удовиченко и Галиной Кузьменко.

Видя разгром своей армии, Махно стал думать о переходе в подполье и о роспуске армии. Однако через несколько дней махновцы восстановили свой боевой дух, поскольку к отряду Махно присоединился отряд Белаша и часть повстанцев, которые разбежались после боя.

Вскоре махновцы разоружили кавдивизион и 5 полков, захватив много лошадей, 35 пулеметов и 20 пушек, а также взяв в плен 5 тыс. красноармейцев. Тысяча пленных перешла на сторону Махно, 4 тыс. были разоружены, с них махновцы сняли шинели и сапоги. Отряды Удовиченко и Белаша остались под Бердянском, а Махно 23 февраля вновь попытался захватить Гуляйполе, но и эта попытка была отбита красным гарнизоном.

После неудачи под Гуляйполем Махно направился на запад, двигаясь только ему одному известными путями и уничтожая местные гарнизоны и советские учреждения. Махновцы по льду переправились через Днепр на Правобережье и проследовали в Херсон, в районе которого, по сведениям батьки, вспыхнуло крестьянское восстание. Но в Днепровских плавнях Махно встретил лишь небольшой (150 человек) отряд Павловского, который присоединился к махновцам. На Правобережье Махно наткнулся на части 45-й дивизии, которая навязала ему тяжелый бой. Несколько раз, чтобы оторваться от преследования, махновцы переходили Днепр по льду — с одного берега на другой. Вскоре Махно вернулся на Левобережье и двинулся на Геническ, вблизи которого действовала Мелитопольская группа махновцев Куриленко (250 сабель). Возле Апостолово бойцы Повстанческой армии захватили бронепоезд красных и разгромили кавбригаду, устроившуюся на отдых, причем они захватили весь штаб кавбригады вместе с командиром и пулеметами.

Советское командование разработало новый план ликвидации Махно. Решено было устроить ловушку для повстанцев между Азовским морем и озером Молочным, загнав их туда и сбросив в море. Для осуществления этого плана красные открыли махновцам путь к морю и закрыли ловушку с севера частями армии Буденного, 30-й и 4-й дивизий. За передвижением повстанцев наблюдали аэропланы, сбрасывая на колонны бомбы. Красные добились своего: махновцы были загнаны в «мешок» у озера Молочного. Надежды перейти озеро по льду не оправдались: несколько тачанок провалились под тонкий лед. Казалось, это был конец. Но… Вот как сам Махно вспоминал те события: «Под Мелитополем коммунистическое командование устроило мне ловушку. Поэтому мне самому пришлось сесть на коня и руководить маневром сражения. Я уклонился от боя с одной частью, другую своими разведывательными частями заставил стоять развернутым фронтом в ожидании боя, а тем временем предпринял переход в 60 верст, разбил на рассвете третью часть большевиков, стоящую у Молочного озера, и по Азовскому морю вышел на простор в районе Верхнего Токмака».

Разбив заслоны красных, махновцы по узкой и длинной косе (22 версты в длину и 10 саженей в ширину), на которой без особого труда все они могли быть уничтожены пулеметным и пушечным огнем, вырвались из устроенного большевиками ада. Красные даже не предполагали возможности такого перехода, на военных картах эта коса даже не была обозначена. 10 марта махновцы завязали бой возле с. Новоспасовка, где их ожидало подкрепление в 500 штыков. Сначала они разгромили кавбригаду, но сами попали в очередное окружение, и на этот раз действовали части Иркутской дивизии и группы Нестеровича. 380 махновцев заплатили жизнью за прорыв из этого окружения.

Несмотря на потери Махно решился на штурм Гуляйполя. Пленные красноармейцы (по-видимому специально подосланные) сообщили Махно, что в Гуляйполе находится лишь один конный полк красных, бойцы которого готовы перейти на его сторону. Успех восстания в Кронштадте вскружил голову Махно. Ему казалось, что уже началась «третья революция». 14 марта батько, без предварительной разведки, с ходу ворвался в предместья Гуляйполя, где его отряды сразу же попали в кольцо частей 3-го конного корпуса. Жестокое побоище, казалось, приведет к полному уничтожению махновцев. Только перейдя реку Волчью и закрыв мост пулеметным огнем, повстанцы смогли остановить преследователей. Во время боя Махно был тяжело ранен выстрелом в упор. Одна из пуль засела в стопе, другая задела бедро и живот. Махно упал с коня на снег. С поля боя на руках Махно вынес Лева Задов. Крики «Батько убит!» посеяли панику среди повстанцев. Им казалось, что они потеряли не только вождя, но и надежду на спасение. С этой минуты началось бегство махновцев. 12 верст раненого Махно везли на тачанке, не перевязывая ран, и он истекал кровью, не приходя в сознание. Все время, пока продолжалось преследование тачанки Махно, над его головой свистели пули. В ночь на 15 марта, оторвавшись от преследователей, махновские командиры собрались возле своего раненого вождя. Штурм Гуляйполя стоил армии Махно 150 повстанцев убитыми и 100 пленными. Командиры понимали, что махновская армия не может переломить ситуацию на Гуляйполыцине ввиду значительного превосходства в силе красных. Создание в Гуляйполе «свободного района» и его оборона стали теперь невозможными. Кровавые бои последней недели обескровили Повстанческую армию, она потеряла половину своего состава. Тяжелое ранение батьки осложняло общее руководство движением. Было решено вывезти раненого Махно куда-нибудь в тихий район на лечение, оставив для его охраны 300 всадников. Совещание командиров решило временно распустить Повстанческую армию, но продолжать действовать мелкими отрядами, чтобы и дальше уничтожать «институты насилия и террора», разоружать красные части и копить оружие, привлекать крестьян и красноармейцев на сторону Махно.

Но на следующий день, 16 марта, еще не распущенная армия Махно наткнулась на 9-ю кавалерийскую дивизию и была вынуждена 180 верст уходить от преследования. Когда красные уже почти догнали махновцев, Белаш, к седлу которого была привязана махновская казна, начал бросать деньги, монеты, золотые вещи из нее под копыта преследователей. Это остановило красных конников, они слезли с коней и, забыв о махновцах, начали собирать деньги. Махновцы оторвались от преследователей. На следующий день возле Новоспасовки отряд Петренко — Махно снова нарвался на части 9-й кавалерийской дивизии. Махновцы близко подпустили красных, считая, что это свои. Когда они осознали свою ошибку, им осталось только бежать. Красные гнались за измученными махновцами 25 верст. В с. Покровка они догнали повстанцев.

Махно вспоминал: «В седло я сесть не могу, я даже на тачанке не сижу, я лежу и вижу, как позади, на расстоянии 40–50 саженей, идет небывалая рубка. Люди наши умирают только за меня, только из-за того, что не хотят оставить меня. Но в конечном счете гибель очевидна и для них, и для меня. Противник численно превосходит нас в 5–6 раз, и их бойцы все свежие. Вижу: к моей тачанке цепляются "льюисисты"… Их было пятеро под командованием Мишки из с. Черниговка Бердянского уезда. Прицелившись, они прощаются со мной и тут же говорят: "Батько, вы нужны делу нашей крестьянской организации, это дело дорого нам. Мы сейчас умрем, но смертью своей спасем вас и всех, кто верен вам и вас оберегает, не забудьте передать это нашим родителям". Кто-то из них меня поцеловал, и больше я никого из них возле себя не видел. Меня в это время Лева Зеньковский на руках переносил из тачанки на крестьянские дроги, которые достали повстанцы. Я слышал лишь пулеметный треск и взрывы бомб: то "льюисисты" проехали 3–4 версты и перебрались через речушку. А "льюисисты" там погибли». Этот героический поступок так воодушевил батьку, что он, лежачий больной, сумел сесть на коня и благодаря этому спастись от преследователей. В том бою махновцы потеряли более 200 повстанцев. Красные захватили весь обоз и канцелярию, лазарет и артиллерию Повстанческой армии.

С 20 марта по 5 апреля Махно, Галина и несколько штабистов скрывались в Изюмских лесах в «гостях» у атамана Савонова. Красные «следопыты» потеряли след Махно, и пресса вновь принялась разглагольствовать о смерти батька. Будучи деятельной натурой, Махно во время лечения в подполье искал приложения своих сил. Он сел за написание «Декларации махновцев».

Узнав о прекращении действий Повстанческой армии, Постоянный совет по борьбе с бандитизмом решил досрочно провести продразверстку на Гуляйполыцине, что вызывало новую волну крестьянских выступлений. Но неожиданно для красных, как только Махно выздоровел, его отряды быстро возродились. Уже 6 апреля Махно со своим полком (1 тыс. сабель и 30 пулеметов) появился вблизи Гуляйполя. Однако красные части отогнали махновцев от села. Махно издал приказ о новом сборе Повстанческой армии, чтобы прийти на помощь полтавским повстанцам, выступившим против продразверстки. Оттеснив части красных, махновцы пробиваются к Кобелякам, где действовал атаман Шевченко, который провозгласил себя главным атаманом Полтавщины. 5 мая Махно объявил всеобщий сбор Повстанческой армии. Повстанческая армия увеличилась до 5 тыс. человек при 8 пушках и 200 пулеметах. Но этого было недостаточно для взятия Полтавы или Харькова. Покружив возле Полтавы, Махно решил вернуться в Запорожье. Фрунзе приказал своим частям прижать армию Махно к Днепру и уничтожить силами двух дивизии. В Запорожье Махно поджидали тщательно подготовленные ловушки. Батько снова распускает свою армию и с особым полком (500 человек) направляется на Большой Токмак. Отряд Щуся (500 человек) пошел на Гришине, Кожи (500 человек) — на Павлоград, Куриленко (500 человек) — на Бердянск.

В середине мая 1-я Конная армия на своем пути на Кавказ оказалась в махновском районе, где начала боевые действия против отрядов Махно. 18 мая повстанцы были окружены 19-й кавдивизией и броневиками. На махновцев с самолетов полетели бомбы. Но они блестяще вышли из затруднительного положения, разгромив три кавполка дивизии, а также стрелецкий полк, захватили 3 броневика и вынудили дивизию спешно отступить. 20 мая буденновцы покинули махновский район, а Махно объявил о сборе своей Повстанческой армии через 5 дней (место сбора армии — лес на р. Самара). Махно издал приказ о возвращении в армию всех бывших махновцев. 25 мая на смотр частей армии прибыли отряды Куриленко, Кожи, Белаша, Забудько, Золотарева, Савонова, Бровы, Каменюка, Маруси, Матвиенко, Петренко. Всего объединенная армия выросла до 2,5 тыс. штыков, 3 тыс. сабель при 300 пулеметах и 12 пушках. В приказе по Повстанческой армии шла речь о необходимости начать поход против большевиков, захватить Харьков и разогнать украинское советское правительство.

Были созданы две мобильные конные группы. Первыми командовали Щусь и Забудько, вторая находилась под объединенным командованием Куриленко, Кожи и Шевченко. Был разработан общий план рейдов: 3 тыс. махновцев отправились на Полтавщину, отряды Бровы, Матвиенко, Петраша остались в базовых районах Екатеринославщины, Белаш повел своих бойцов в район Новоспасовки. 31 мая махновская армия захватила Решетиловку (7 верст от Полтавы), а 2 июня — Зеньков, но идти на Полтаву не имело никакого смысла. Махно отказался от этого плана, потому что в городе находилось около 12 тыс. красноармейцев.

Фрунзе изменил тактику: теперь махновцев преследовали «летучими» конными отрядами и группами броневиков и создавали заслоны из надежных частей на пути к базовым районам, сочувствующим Махно. В этих районах действовали чекистские истребительные отряды. Красное командование уже предугадывало маршруты их рейдов и громило «секретные» базовые районы. При подготовке плана Фрунзе проанализировал предыдущие рейды махновцев на Полтавщину, предусмотрев серию встречных ударов. Чтобы лишить махновцев одного из основных преимуществ — маневренности и скорости, было решено отгонять лошадей от районов, через которые будут идти махновцы, а также снимать телефонные аппараты, чтобы предотвратить прослушивание махновцами. Для разведки и определения направления рейдов повстанцев и с целью бомбардировки их маршевых колонн было решено широко применять авиацию. 15 июня Фрунзе выехал из своего штаба в Полтаву для выяснения обстановки и оценки действий частей Красной армии и, едва не попав к махновцам в плен возле Решетиловки, был ранен.

7—16 июля Махно совершал рейд между Гадячем и Зеньковом, пытаясь поднять крестьян на борьбу. Красные пытались окружить махновцев, но те, словно песок сквозь пальцы, проскакивали через заслоны красных частей, нанося при этом ощутимый удар последним. За 10 дней махновцы выдержали 8 боев и вырвались из четырех «мешков»-окружений. Но повстанцы были невероятно измучены постоянными преследованиями и боями, около половины армии Махно погибло на Полтавщине или рассеялось. Для восстановления своих сил батько решает вернуться в Гуляйпольскую волость.

16 июня махновцы были снова окружены на переправе через Ворсклу Повстанческая армия рассредоточилась и спряталась в лесах. Но на юг махновцам прорваться не удалось. Они наткнулись на засаду частей Иркутской дивизии и 3-го конного корпуса. Истерзанные в боях махновцы начали действовать разрозненными отрядами, перейдя к пассивным действиям. Они совершали рейды по уездам, вовлекая местных повстанцев в свою армию. Положение махновцев несколько улучшил отряд Иванюка, который присоединился к батьке, после чего в рядах Махно насчитывалось 1,5 тыс. повстанцев при 72 пулеметах.

27 июня Махно направился в Недригайлов, который служил повстанцам базой, где собирались добровольцы и оружие. Красное командование именно на это и рассчитывало, образовав у Недригайлова очередной «мешок»; оно заранее перебросило корпус красных казаков и Владимирскую дивизию, перекрыв Махно путь. Красные попытались окружить махновцев на линии Ромны — Лохвица, создав барьер из бронепоездов и броневиков. Вечером 27 июня махновцы столкнулись с отрядом броневиков и грузовиков с красной пехотой. Несколько часов этот отряд преследовал повстанцев, но ночью махновцы все же оторвались от преследования. На следующий день возле Недригайлова махновцы были окружены отрядом красных казаков и пехотной бригадой. В ожесточенном бою повстанцы потеряли треть своего состава, но все же вырвались из окружения, бросив 20 тачанок обоза. Вскоре махновцы вновь были окружены возле с. Будки. Батько повел повстанцев в лобовую атаку на село. Красноармейцы разбежались, потеряв 150 бойцов и 8 пулеметов. 30 июня произошел бой двух конных отрядов, который мог закончиться победой Махно, но на помощь красным подошли отряды Заволжской и 55-й кавбригад, а с воздуха красных поддерживал авиаотряд. Учитывая эти обстоятельства, махновцам пришлось отступить и рассредоточиться. 2 июля повстанцы были окружены возле ст. Кочубеевка. Со значительными потерями, под огнем пулеметов и артиллерии им пришлось переправляться через р. Ворскла. Переправившись, махновцы попали под артобстрел бронепоездов. Разгромив отряд КНС (Комитета незаможных селян), они вырвались из нового окружения, бросив обоз и артиллерию. За ними ринулся истребительный отряд Харьковского округа, который преследовал махновцев более суток (преследование велось с помощью аэропланов).

Махновцы вернулись на ст. Кочубеевка, ночью перейдя мелкими группами железную дорогу под носом у красных. Благодаря этому маневру махновцы оторвались от преследователей на 100 верст, сохранив 300 всадников и 12 пулеметов. Они направились в свои базовые Новомосковские леса. В течение 77 дней этого рейда махновцы выдержали 69 боев, в которых потеряли всю свою артиллерию, большинство пулеметов, а главное — 4/5 личного состава. Погибли лучшие махновские командиры Щусь и Куриленко, были тяжело ранены Махно и Кожа. 3750 километров, которые прошла почти без отдыха махновская кавалерия, бесконечные бои истощили махновцев и подорвали их боевой дух, веру в победу.

Последние 53 дня пребывания Махно на родине были полны непрекращающихся боев, крови и отчаяния. За это время его отряд прошел 2700 км и выдержал 41 бой. Фактически повстанцы уже отказались от любых планомерных тактических действий, а стремились лишь сохранить свой отряд, выжить, спасаясь от преследователей. Перспектива остаться в живых для каждого махновца была равна нулю, однако какая-то сила вынуждала махновцев не выпускать сабли из рук. Они были «конкистадорами» степей — в их души вселился боевой дух вольных людей. Инстинктивное ощущение своей земли порождало страстную ненависть к носителям «нового революционного порядка». Однако крестьяне, обескровленные и измученные войной и голодом, уже не так активно поддерживали махновцев. Из политической силы махновское движение постепенно превращалось в небольшой кочевой отряд.

6 июля махновцы вновь направились на Гуляйполе. За ними погнался «летучий» отряд и части Иркутской дивизии. Отряды Красной армии в ожидании Махно заняли позиции на реках Орель и Самара с приказом не пропустить махновцев в Запорожскую губернию, а при их приближении нанести встречный удар. Нарвавшись на эти отряды возле с. Дибровка, махновцы отступили, оказавшись в окружении 7 бронепоездов и 6 карательних отрядов. Приняв бой, махновцы прорвали эту оборону, но отряд разделился… Возле р. Орель и ст. Мечебилово махновцы дважды выходили из окружения.

11 июля Махно подошел к Гуляйполю. В его отряде в то время насчитывалось 500 сабель, 30 пулеметов и около 100 пехотинцев на тачанках. Трехтысячный красный отряд отбил атаку конницы повстанцев, после чего те рассеялись по губернии небольшими мобильными отрядами.

С 13 июля у отряда Махно начинаются непрекращающиеся бои с группой Германовича (кавдивизия, 2 конных отряда, 8 бронепоездов, 2 мотоцикла, 2 грузовика с пехотой). Красное командование, учитывая предыдущие неудачи, перешло к тактике постоянного преследования Махно подвижными отрядами с использованием бронетехники. Первый бой состоялся под Мариуполем, после которого отряды Германовича постоянно «висели на хвосте» у Махно, не давая его бойцам отдыха ни днем, ни ночью. Повстанцам Махно, чтобы оторваться от преследования, пришлось снова разделиться на мелкие отряды. Отряд Махно (250 человек) двинулся в Таганрог для соединения с повстанцами Каменева. Но соединиться с Каменевым Махно не удалось, так как отряд Каменева был разбит. 15 июля отряд Махно был зажат группой Германовича в балке возле р. Миус и окружен. Махновцы оказались в ловушке под пулеметным огнем 8 броневиков, им приходилось прятаться за камни, спешиваться: отстреливаться от броневиков было бессмысленно. Три часа броневики выплевывали огонь, но из-за отставшей пехоты не смогли «выкурить» махновцев из балки. Один из броневиков все же сумел въехать в балку, но махновцы начали отчаянный прорыв, оставив в балке обоз (53 тачанки, 33 пулемета). 130 повстанцев погибло в том бою, некоторые махновцы оторвались от преследования, но через 2 дня, когда отряд Махно отдыхал, махновцев вновь догнал отряд Германовича. В этом сражении махновцы потеряли еще 20 бойцов. В конечном итоге махновцы так и не смогли пробиться к базовым районам из-за созданной красными эшелонированной системы заслонов. Пытаясь оторваться от преследователей, повстанцы стали силой отбирать у крестьян коней на смену, после чего они уже опасались возвращаться в районы, в которых «обидели» крестьян.

По Украине голодало около 4 миллионов человек, особенно в юго-восточных районах. Чтобы не ухудшать тяжелое положение крестьян, Махно издал приказ о переводе своих наиболее многочисленных отрядов (отряды Махно, Забудько, Петренко) на Дон. На Дону махновцы рассчитывали на отдых и лечение, так как половина бойцов отряда Махно имели ранения. 21 июля состоялось последнее собрание командиров Махно, которое должно было решить судьбу махновского движения. Махно предлагал поход в Галичину, чтобы поднять там восстание против польских оккупантов, создать большую армию из крестьян-галичан и возвратиться с ней в Украину, где новая армия возобновит борьбу против красных. Однако большинство командиров хотели продолжать борьбу на родине. Некоторые командиры даже предлагали согласиться на амнистию или договориться с красными о заключении нового перемирия и походе махновцев в Турцию. Однако собрание не приняло общего плана действий. Отряд Белаша направился в район Бердянска, отряд Махно — на Дон. Но и там Махно не мог найти даже временного укрытия от преследователей. На Дону их атаковала 2-я Донская дивизия и коммунистический батальон. Казаки с недоверием отнеслись к пришлым повстанцам, а местные повстанцы не торопились переходить под руку батьки. Не нашел Махно и своих атаманов возле Вешенской. 5 августа, вернувшись в Украину, Махно направился в Старобельский уезд, где население сочувствовало махновцам. Возле ст. Сватово махновцы наткнулись на Богучарскую бригаду, бронепоезд и 2 броневика красных. Махновцам все же удалось прорваться и уйти в леса под Изюмом — в базовый район, где к ним присоединился отряд Иванюка (100 сабель).

Махно попал под встречные и перекрестные удары отрядов красной «завесы». В ночь на 14 августа в с. Мишурино на спящих махновцев напал отряд КНС. Комнезамовцы прямо в постелях вырезали 30 повстанцев. Раненный в этом столкновении Махно сумел бежать из села в одном нижнем белье. 16 августа махновцы были окружены возле Перевалочной и прижаты к Днепру. Под огнем пулеметов они переправлялись на Правобережье частично на лодках, частично на лошадях. Многие из них нашли свой последний приют в водах Днепра. Переправившиеся на другой берег Днепра махновцы были атакованы красными, которые преследовали их на броневиках и грузовиках.

Махновцы хотели спрятаться в лесах Холодного Яра и найти там союзников, но путь к Холодному Яру им преградила 25-я Чапаевская дивизия, которая вынудила Махно повернуть на юг. Махно принял решение временно прекратить борьбу и выехать с отрядом за границу для лечения командного состава.

Возле с. Новый Буг махновцы, усиленные отрядами Маруси и Иванова, одержали последнюю, можно сказать, фантастическую победу. Сотня махновцев напала на 1-ю бригаду 7-й кавдивизии, по численности в десять раз превосходившую махновский отряд. Общая паника охватила красных уже при одном появлении махновцев. Махно, превозмогая адскую боль от последнего ранения, верхом возглавил ряды атакующих. Разбив пулеметную команду, махновцы захватили 25 тачанок с 16 пулеметами и открыли яростный огонь по лагерю красных. После того как повстанцы продолжили свой путь на запад, красные, придя в себя через несколько часов после махновского нападения, силами кавалерии организовали преследование. К ним присоединились 2 броневика и 2 грузовика с пехотой. Около 100 км преследовали они махновцев и атаковали их на переправе через р. Ингул, где погибли 45 повстанцев, в том числе атаманша Маруся. Через 2 дня 90 махновцев выдержали новый бой с 7-й кавдивизией возле Голты. В этом бою Махно был ранен в затылок, пуля прошла сквозь щеку навылет. После этого боя махновцы скрываются в Савранских лесах, где Махно заключает соглашение о совместных действиях с местными атаманами Лихом и Заболотным. Савранский лес окружили красные, которые готовились применить слезоточивый газ для «выкуривания» повстанцев. 26 августа махновцы прорываются сквозь кордоны врага на околицах леса, но в бою погибает близкий друг батьки Петренко. 28 августа 1921 года, разоружив пограничный пост в 5 км южнее с. Каменка, махновцы переправились через Днестр и двинулись в глубь румынской территории. Вместе с Махно направился в Румынию отряд атамана Хоробро — Лихо. По разным данным, махновцев, перешедших в Румынию, было от 77 до 125 человек. Большинство исследователей склоняются к цифре 78, хотя впоследствии к махновцам в Румынию могли перебраться еще несколько десятков их боевых побратимов из Украины.

* * *

Когда махновцы ступили на землю Молдовы, румынские пограничники встретили их огнем. Прижатые к Днестру, махновцы начали кричать: «Мы не большевики! Мы украинские казаки!» — румыны решили, что через границу пробились петлюровцы, с которыми у них было соглашение, и пропустили махновцев на берег. Через границу Махно переправили лежащим без сознания, он истекал кровью после последнего ранения. Через несколько часов Махно, придя в себя, был готов к переговорам с румынскими пограничниками. Он предоставил румынской власти документы, которые доказывали его борьбу против красных, и попросил политического убежища в Румынии. Махновцев разоружили и привели на пограничный румынский пост. У Махно были изъяты около 2 млн «романовских» рублей как золотом, так и бумажными купюрами. Махновцев отправили в лагерь для военнопленных, который находился в городке Бельцы. Через две недели Махно и его ближайшее окружение были освобождены, Нестору разрешили выехать в столицу Румынии, взяв с собой жену и 5 повстанческих «офицеров». Им были предоставлены номера в одном из отелей Бухареста и полное обеспечение. Махно сделали операцию по извлечению осколков разрывной пули.

Румынская пресса назвала Махно «гетманом», «мучеником цивилизации и прогресса», «уникальным стратегом», «человеком, который появляется один раз в сто лет». Румынские власти считали Махно влиятельным политическим деятелем, который может пригодиться хотя бы в случае войны с Советами. В Румынии Махно создает Заграничный центр махновского движения, с помощью которого он пытался руководить своими разрозненными отрядами и подпольем в УССР. Цель центра — подготовить все условия для возобновления широкомасштабной борьбы против красных. Центр организовывал «окна» на границе, через которые в УССР проникали махновские эмиссары. Махновский центр надеялся вовлечь в свои ряды украинских повстанцев петлюровского направления и солдат бывшей петлюровской армии.

В начале 1922 года из Румынии в Украину проникли 7 бойцов во главе с махновским командиром Кожей, который добрался до Гуляйполя и объединил там остатки махновской вольницы. Весной 1922 года еще 15 махновцев были направлены в Украину для организации восстания. Однако большинство из них были арестованы ЧК.

Правительства Советской России и Советской Украины в дипломатических нотах к румынской власти требовали выдачи Махно и его соратников, указывая, что все они являются разбойниками и бандитами и что они готовятся напасть на Украину. Однако румынская власть отвечала, что для выдачи Махно и его соратников нет никаких оснований — «в соответствии с нормами международного права». Для дискредитации Махно руководство Советской Украины, наркомат юстиции, наркомат иностранных дел, ГПУ завели следственное дело, стремясь доказать, что Махно — не политическая фигура, а главарь банды, которая совершила тысячи уголовных преступлений.

Обвинительный акт был подготовлен уже в январе 1922 года. Махно понимал, что румыны, получив какие-нибудь выгодные обещания, могут выдать его Советам или арестовать за «антирумынскую деятельность».

Махно предложил румынский власти переправить его отряд на границу с Польшей, и 28 апреля 1922 года Махно и 17 его соратников в сопровождении чинов румынской полиции были отправлены на север Румынии. Там ночью они нелегально переправились через польский участок границы в Галичину, уже два года назад захваченную поляками. После перехода группой Махно польской границы польские пограничники задержали махновцев и разместили их в лагере для военнопленных, где уже содержались интернированные петлюровцы. Сообщалось, что во время ареста Махно оказал сопротивление польским пограничникам и был ранен. Условия пребывания в лагере были ужасными даже в сравнении с лагерем румынским. Голод, тяжелый физический труд, колючая проволока, издевательство охранников сломили даже самых стойких бойцов.

В мае 1922 года суд Верховного ревтрибунала УССР утвердил обвинительный акт «уголовного преступника Махно» и потребовал от польской власти передать его советскому суду. Правительство УССР обращалось к польскому правительству с нотами, требуя выдать Махно, но поляки решили не выдавать политического беженца на расправу.

В сентябре 1922 года Махно, его жену Галину, а также его сподвижников Домашенко и Хмару арестовали и перевели в варшавскую тюрьму. Было начато следственное дело по обвинению махновской группы в попытке поднять антипольское восстание в Галичине и в связях с советской разведкой, с миссией УССР в Варшаве. Для Махно и его группы польское обвинение требовало наказания — восемь лет тюрьмы за шпионаж, разработку планов восстания и присоединения Галичины к УССР. Утверждалось, что Махно якобы получил из рук советской миссии 100 тыс. марок. Обвиняли Махно и в том, что «планы махновского восстания в Польше» были разработаны в Москве, что Махно требовал от Советов для восстания в Галичине передать под его руководство бригаду советской конницы и роту советской пехоты на тачанках… Больше года томились Махно, Хмара и Домашенко в варшавской тюрьме. Условия сырой камеры способствовали рецидиву туберкулеза легкого. Галина попала в тюрьму беременной и после рождения ребенка была выпущена на свободу. Дочка Махно, Елена, появилась на свет в тюремной камере 30 октября 1922 года.

23 ноября 1923 года начался судебный процесс по делу махновцев. Махно не вызывал симпатии у польской публики, свидетели обвинения Махно в бандитизме рассказывали о насилиях, грабежах, убийствах, бандитизме и погромах. «Адвокаты развеяли миф об антисемитизме махновцев, заявив, что американские евреи-анархисты собрали 5 тыс. долларов для Махно на все судебные расходы, что евреи всего мира считают Махно своим защитником. Защита строилась на полном отрицании обвинений. Защита убедила суд в том, что Махно никогда не боролся против польских войск, а в 1920 году даже отказался «воевать на Польском фронте». Защита утверждала, что и во время решающей битвы за Варшаву махновцы «помогли Польше», совершая рейд по тылам красных и подрывая боеспособность Красной армии. На суде Махно заявил: «Вы осуждаете не Нестора Махно из Гуляйполя. Вы осуждаете украинскую революцию, которая в настоящее время начинает изменять свою историю! Не знаю случая, чтобы кого-то из людей нашего времени могли судить за то, что он принадлежит будущему. Я — будущее!»

Махно в те тяжелые дни поддерживали анархисты всего мира, направляя в адрес польской власти протесты против его преследования. Анархисты США, Испании, Германии, Франции, Италии пикетировали польские и советские посольства в своих странах, протестуя против суда над Махно. Болгарские анархисты угрожали польской власти взорвать польские посольства по всей Европе, если Махно не будет оправдан.

27 ноября 1923 года суд признал надуманными все обвинения против Махно как против «уголовного преступника». Обвинения в советском шпионаже и намерении поднять восстание разваливались после экспертизы писем советских дипломатов, авторство которых приписывалось Махно. Махно и его побратимы были оправданы польским судом «ввиду отсутствия прямых доказательств» и уже на следующий день освобождены из тюрьмы. Но Махно было запрещено жить в Галичине, польская власть определила место его поселения — провинциальный городок Торунь. Махно и Галина с дочерью переехали в Торунь и поселились в местной гостинице. Там, в Торуни, советские чекисты снова попытались убить Махно. Но восьмая по счету попытка вновь оказалась неудачной.

За Махно был установлен полицейский надзор. Ему грозило насильственное выселение из Польши в случае «любых политических махинаций». Чувствуя постоянную слежку, Махно впал в депрессию и пытался покончить жизнь самоубийством. Через три недели после этого Махно вместе с женой и дочерью был выселен из польского государства на территорию «свободного города» Данциг (Гданьск).

Махно предстояло новое испытание. За участие в событиях 1918–1919 годов Нестора и Галину арестовывают власти «свободного города» Данциг. Махно обвинили в организации погромов и убийств немецких крестьян-колонистов. Нелепость этого ареста заключалась в том, что «свободный город» Данциг никакого отношения к событиям в Украине не имел и не мог выступать в роли международного суда или трибунала. К тому же Данциг не был исключительно немецким в этническом смысле. Но немцы (через самоуправление немецкого большинства города) фактически руководили этим городом, диктуя другим этническим сообществам свои законы. С немецкой педантичностью суд Данцига собрал свидетельства о преступлениях махновцев от потерпевших немцев-колонистов, которые эмигрировали на запад. Галина была освобождена из тюрьмы уже через несколько недель после ареста и вместе с дочерью выехала в Париж.

С мая 1924-го по февраль 1925 года Махно находился в тюрьме, а затем в тюремной больнице Данцига, не надеясь на скорое освобождение из новой западни. Для Махно эта тюрьма стала, наверное, самым тяжелым испытанием в жизни. Физические и моральные силы покидали его, болезнь становилась все тяжелее. Махно, видя бесцельность тюремного существования, решает уйти из жизни, пытаясь куском стекла перерезать себе горло. Но охрана тюрьмы нашла его в луже крови, и тюремные врачи возвращают его к жизни. Махно удается бежать из тюремной больницы, и он оказывается в Германии на нелегальном положении.

Последние девять лет жизнь «батьки украинских степей» связаны с Парижем. В Париже оказались и еще несколько десятков анархистов и махновцев из Украины, среди которых можно отметить В. Волина и П. Аршинова. Летом 1925 года Махно приехал в Париж и поселился в квартире феминистки Мэй Пикрей. Он прибыл в Париж без копейки денег. В новых поддельных документах с целью конспирации Махно уже значится под фамилией Михненко…

Французская власть отказала Махно в праве на проживание на территории Франции, но благодаря заступничеству депутата-социалиста П. Фора Махно был выдан временный вид на жительство. С весны 1926 года семья Махно стала снимать отдельную двухкомнатную квартиру в предместье Парижа Венсене. Рядом с квартирой находился литейный цех, где начал работать Нестор. Но в конце года он перешел на другую работу — стал токарем на заводе «Рено». Однако долго работать там Нестор не смог, ведь его здоровье было подорвано туберкулезом и многочисленными ранениями. К тому же из-за полного незнания французского языка и из-за конфликтов с начальством Махно не удавалось надолго задержаться на любом месте. Он некоторое время работал печатным рабочим, чернорабочим, художником-оформителем на киностудии. В конечном итоге Махно ограничился домашним трудом — вязанием носков из домашней пряжи.

Подрывало здоровье Махно и бесконечное курение, и склонность к спиртному. Вскоре семья Махно была обременена большими долгами, из которых уже невозможно было вырваться. К тому же долгое время Махно оставался безработным и существовал на пожертвования, которые собирали друзья-анархисты.

В Париже Махно попал в своеобразное маленькое анархистское «гетто». Он выступал против постоянных обвинений в организации махновцами еврейских погромов. В своем обращении «К евреям всех стран!» Махно опроверг эти обвинения, объяснив цель советских и эмигрантских фальсификаций.

В марте 1926 года во время обсуждения анархистской «платформы» в одном из кинотеатров Парижа все присутствующие, в том числе и Махно, были арестованы полицией, причем Махно был приговорен к высылке из Франции. Только ходатайство и гарантии мэра-социалиста Анри Сельте позволили отложить высылку Махно из Франции при условии политического нейтралитета и испытательного срока под надзором полиции.

В 1927 году увидел свет первый том воспоминаний Махно на французском языке. А в 1929 году первый том воспоминаний был издан в Париже на русском языке, а еще два тома воспоминаний увидели свет уже после смерти Махно. Вместе с Аршиновим Махно организовал в Париже группу украинских анархистов-коммунистов и от имени этой группы издавал журнал на русском языке «Дело труда» (в 1925–1930 годах выходил в Париже, затем в США). Махно и Аршинов призывали анархистов-эмигрантов объединиться, создать Общий союз анархистов, напоминающий политическую партию. Цель нового союза — анархо-революция в СССР. Аршинов предлагал «просачиваться» в СССР и разрушать сталинскую систему изнутри. Идею Махно и Аршинова подхватили около сотни эмигрантов. Но союз был создан только на бумаге.

В конце 1927 года Махно уже не мог ходить. Рана от разрывной пули (он был ранен в щиколотку правой ноги) гноилась, также началось обострение туберкулеза. В 1928 году Махно сделали операцию, которая спасла больную ногу от ампутации и подняла Нестора на ноги.

В 1929 году Махно принимает участие в съезде «Черного интернационала» в Париже, за что вновь оказывается под арестом. Хроническое отсутствие денег иногда прерывалось получением пожертвований из Фонда поддержки Махно. До 1930 года Махно регулярно получал пенсию, собранную международными анархистскими организациями, — тысячу франков в месяц. Болгарские анархисты предлагали ему возглавить «военную часть» восстания в Болгарии, испанские анархисты — руководить партизанской борьбой в Испании. Однако здоровье батьки было уже полностью подорвано, и он был вынужден отказаться от этих предложений.

В 1930 году французская полиция закрыла анархистский журнал «Дело труда» как экстремистский и выслала редактора журнала Аршинова за пределы Франции. Над Махно вновь нависла опасность ареста или высылки. К тому же опять резко ухудшилось его здоровье, что было связано с обострением туберкулеза легкого и с дистрофией мышц раненой ноги.

В феврале 1934 года в Париже местные фашисты пытались захватить власть. Трудовая Франция ответила на фашистский путч всеобщей забастовкой и грандиозной манифестацией. В числе манифестантов шел и Махно. После манифестации Махно надолго слег от простуды, которая усилила обострение туберкулеза. 16 марта 1934 года он был отправлен в больницу Тенон для туберкулезных больных в предместье Парижа. Врачи удалили два пораженных туберкулезом ребра, но батьку это не спасло. В ночь на 25 июля 1934 года Нестор Махно умер. Через три дня урна с его прахом была замурована в стене колумбария кладбища Пер-Лашез. На похоронах Махно присутствовал цвет анархистского мирового движения — около 500 человек. Умершего сравнивали с Бакуниным, даже бывшие оппоненты Махно отдавали почести славному революционеру, обещая продолжить его дело.

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно