Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Йога; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Правильное питание Эзотерика

I. Частная жизнь императора Петра I.

Вы не разъ удивлялись Петру I, вы слушали со вниманіемъ разсказы о подвигахъ его на пол? брани, о его неутомимости въ д?лахъ государственныхъ, его постоянной любви къ Россіи. Вы съ равнымъ участіемъ вид?ли его въ холстинной куртк? плотникомъ на Заандамской верфи, потомъ поб?дителемъ подъ Полтавою во время его тріумфальнаго въ?зда въ Москву и, наконецъ, по заключеніи Нейштадтскаго мира, торжественно принимающимъ благодарность народа. Но любопытство ваше завлекло васъ дал?е. Вы сд?лали мн? вопросъ: какая была частная жизнь Петра I? Покажите мн? его, говорили вы, не повелителемъ многочисленнаго народа, а гражданиномъ, въ домашнемъ быту, посреди его семейства. Какія были его частныя занятія, его домашнія забавы?

Вотъ мой отв?тъ.

Императоръ Петръ I былъ феноменъ своего в?ка. Физическія и нравственныя его свойства, доброд?тели и недостатки, занятія его по д?ламъ государственнымъ и частныя, которымъ онъ посвящалъ часы досуга, все въ немъ являетъ что-то необыкновенное, носитъ на себ? отпечатокъ какого-то неизъяснимаго величія, безпокойной, никогда не устающей д?ятельности, которыя не могутъ не возбудить удивленія.

Начинаю описаніемъ его наружности. Петръ I былъ слишкомъ 2 аршина 14 вершковъ и столько отличался ростомъ отъ другихъ, что во время пребыванія его въ Голландіи, въ Заандам?, жены корабельщиковъ, работавшихъ на тамошней верфи, унимали д?тей своихъ отъ шалостей, грозя гн?вомъ высокаго плотника изъ Московіи. Онъ былъ кр?пкаго сложенія, им?лъ лицо круглое, н?сколько смугловатое, черные волосы, обыкновенно прикрытые парикомъ, большіе черные глаза, густыя брови, маленькій носъ, небольшой рожь и усы, придававшіе ему н?сколько суровый видъ..

Сила его была соразм?рна необыкновенному росту. Заспоривъ однажды съ Августомъ, королемъ польскимъ, въ Бирж? въ 1701 году, онъ вел?лъ подать себ? штуку сукна подбросивъ ее вверхъ, кортикомъ прорубилъ оную на воздух?. Въ другой разъ, сидя съ нимъ же за ужиномъ, онъ свертывалъ въ трубку по дв? серебряныя тарелки вдругъ и потомъ между ладонями сплющилъ большую серебряную же чашу. Въ Амстердам? въ 1697 году, въ довольно сильный в?теръ, останавливалъ рукою мельничныя крылья, чтобъ лучше разсмотр?ть механизмъ н?которыхъ частей. Впрочемъ, однажды Петръ чуть было не заплатилъ жизнью за подобную самонад?янность. Это случилось въ 1717 году, въ Утрехт?, на шелковой фабрик? купца фонъ-Моллема. Дабы узнать быстроту воды, приводившей въ обращеніе колеса фабрики, государь вздумалъ было во время д?йствія оныхъ остановить самое большое колесо; но оно подняло его, и, в?рно, Петръ сд?лался бы жертвою своего любопытства, если бъ одинъ изъ бывшихъ тутъ работниковъ, схвативъ его об?ими руками, не оторвалъ насильно отъ колеса. Походка его, обыкновенно скорая, д?лалась еще скор?е, когда онъ занятъ былъ какою-нибудь мыслію или увлекался разговоромъ. Одинъ изъ иностранныхъ министровъ, находившихся въ то время при россійскомъ двор?, а именно цесарскій посолъ графъ Кинскій, довольно толстый мужчина, говаривалъ, что онъ согласится лучше выдержать н?сколько сраженій, нежели пробыть у царя два часа на переговорахъ; ибо долженъ былъ, при всей тучности т?ла, б?гать за нимъ во все это время.

Петръ любилъ веселиться въ обществахъ, на праздникахъ, которые давались ему въ честь, любилъ вид?ть вокругъ себя блескъ и пышность; но въ частной жизни представлялъ во всемъ образецъ строжайшей ум?ренности. Обыкновенная одежда его была самая простая; л?томъ черный бархатный картузъ или треугольная поярковая шляпа, французскій кафтанъ изъ толстаго сукна с?раго или темнаго цв?та, съ фабрики купца Серикова, тафтяные камзолъ и нижнее платье, цв?тные шерстяные чулки и башмаки на толстыхъ подошвахъ и высокихъ каблукахъ, съ м?дными или стальными пряжками. Зимою тотъ же нарядъ, кром? того, что вм?сто бархатнаго картуза носилъ онъ шапку изъ калмыцкихъ барашковъ — вм?сто суконнаго кафтана над?валъ другой, изъ красной матеріи, въ коемъ переднія полы подбиты были соболями, а спинка и рукава б?личьимъ м?хомъ, и вм?сто кожаныхъ башмаковъ, — родъ сапоговъ изъ с?вернаго оленя, м?хомъ вверхъ. Царь неохотно разставался съ сею простотою и даже не изм?нилъ ей въ 1717 году въ Париж?, гд? въ молодость Людовика XV пышность и частыя перем?ны въ одежд? составляли отличительную черту людей лучшаго общества. Прі?хавъ туда, онъ заказалъ себ? новый парадный парикъ; ему принесли сд?ланный въ посл?днемъ вкус?, широкій, съ длинными кудрями. Государь обр?залъ его по м?рк? прежняго своего парика, такъ что онъ едва только прикрывалъ волосы. Нарядъ его, состоявшій изъ кафтана безъ галуновъ, манишки безъ манжетъ, короткаго парика, шляпы безъ перьевъ и черной кожаной портупеи черезъ плечо, до того отличался отъ прочихъ, что, спустя н?сколько времени посл? отъ?зда его изъ Франціи, оный вошелъ у парижанъ въ моду подъ названіемъ habit du tzar или habit du farouche. Случалось иногда, что при аудіенціяхъ или въ большихъ церемоніяхъ онъ являлся въ одежд?, бол?е приличной празднуемому торжеству; но всегда при окончаніи онаго тотчасъ ее сбрасывалъ. Были, однакожъ, дни, въ которые и онъ любилъ наряжаться съ н?которою пышностію: такъ, наприм?ръ, при спускахъ кораблей, Петръ встр?чалъ гостей, всходившихъ на вновь спущенное судно, въ богатомъ, шитомъ золотомъ адмиральскомъ мундир? и въ андреевской лент? черезъ плечо. Въ день коронаціи императрицы Екатерины им?лъ онъ на себ? голубой гродетуровый кафтанъ, шитый серебромъ самою государынею. Когда она поднесла его супругу, Петръ взялъ кафтанъ въ руку и, взглянувъ на шитье, тряхнулъ имъ, отъ чего н?сколько канители осыпалось на полъ. «Смотри, Катенька», сказалъ онъ ей, указывая на упавшія блестки, «слуга смететъ это вм?ст? съ соромъ, а в?дь зд?сь слишкомъ дневное жалованье солдата».

Вообще Петръ, щедрый въ награжденіи заслугъ, показывалъ чрезвычайную бережливость во всемъ, что касалось до него собственно, и могъ ли онъ жить расточительно, им?я для своихъ расходовъ не бол?е 969 душъ въ Новгородской губерніи. Въ первое путешествіе свое по чужимъ краямъ, прибывъ вечеромъ инкогнито съ небольшою свитою въ Нимвегенъ, онъ остановился въ трактир? и потребовалъ ужинать. Ему дали 12 яицъ, сыру, масла и дв? бутылки вина. Когда надлежало расплачиваться, трактирщикъ, в?роятно, узнавъ, кто былъ его гость, запросилъ сто червонныхъ. Петръ вел?лъ гофмаршалу своему Шепелеву заплатить сіи деньги, но не могъ забыть этой издержки и, угощая въ Петербург? прі?зжавшихъ на судахъ голландцевъ, всякій разъ почти съ упреками напоминалъ имъ о корыстолюбіи нимвегенскаго трактирщика. «Мн? мотать не изъ чего», говаривалъ онъ въ другое время: «жалованья заслуженнаго у меня немного, а съ государственными доходами надлежитъ поступать осторожно: я долженъ, отдать въ нихъ отчетъ Богу». Часто ходилъ онъ въ башмакахъ, имъ самимъ заплатанныхъ и чулкахъ, штопанныхъ его супругою; носилъ по году и по два одно платье, и въ 1723 году давалъ персидскому послу Измаилъ-беку отпускную аудіенцію въ томъ самомъ голубомъ кафтан? съ серебряными нашивками по борту, въ которомъ въ 1717 году явился въ первый разъ къ французскому королю Людовику XV.

?здилъ онъ л?томъ въ длинной, выкрашенной въ красную краску одноколк? на низкихъ колесахъ, парою; зимою въ саняхъ, запряженныхъ въ одну лошадь, съ двумя денщиками, однимъ, который сид?лъ съ нимъ рядомъ, и другимъ, ?хавшимъ сзади верхомъ. Одинъ только разъ, 25 мая 1723 года, удивилъ онъ петербургскихъ жителей необыкновенною пышностію. Увид?ли его окруженнаго отрядомъ гвардіи, въ выложенномъ краснымъ бархатомъ длинномъ фаэтон? тогдашняго вкуса, цугомъ, съ лакеями позади въ ливре?. Онъ по?халъ за городъ навстр?чу князю Гр. ?ед. Долгорукому и графу А. Г. Головкину, которые, пробывъ около 15 л?тъ въ званіи посланниковъ при разныхъ дворахъ, возвращались въ Россію просв?щенными европейцами. Петръ, остановившись въ 4 верстахъ отъ города, ждалъ ихъ около четверти часа. Когда они подъ?хали, посадилъ къ себ? въ фаэтонъ, провезъ по главнымъ улицамъ столицы во дворецъ, куда созваны были знатн?йшія особы, и тутъ, передо вс?ми, изъявилъ имъ свое благоволеніе, принесъ новую дань уваженія ихъ познаніямъ и утонченной образованности.

Та же простота, какую наблюдалъ царь въ одежд? и въ экипаж? своемъ, господствовала и въ его обращеніи. «Если хотите остаться моими друзьями», говорилъ онъ заандамскимъ корабельщикамъ въ 1698 году, «то обходитесь со мною не какъ съ царемъ; иначе я не буду ученикомъ вашимъ. Я ищу не почестей, но полезныхъ знаній. Оставьте вс? церемоніи; мн? свобода въ тысячу разъ мил?е, нежели несносное принужденіе, котораго требуетъ св?тъ». Указомъ отъ 30 декабря 1701 года, рабское обыкновеніе предковъ нашихъ повергаться на землю или падать на кол?ни при встр?ч? съ царствующими особами было зам?нено поклономъ. Бывало, если на улиц? кто-нибудь изъ проходящихъ, поклонившись, останавливался передъ государемъ, онъ подходилъ къ нему и, взявъ за кафтанъ. спрашивалъ: «Чего ты!» и если тотъ отв?чалъ ему, что остановился изъ уваженія къ его особ?; — «эхъ, братъ», продолжалъ Петръ, ударивъ его по голов?: «у тебя свои д?ла, у меня мои; зач?мъ тратишь время по пустому; ступай своей дорогой». Запрещено было въ письмахъ къ государю называться словомъ холопъ, давать себ? уменьшительныя имена Ивашки, Мишки, и т. п., или снимать шапки передъ царскимъ дворцомъ, какъ сіе водилось въ старину, и теперь еще въ обыкновеніи у насъ въ н?которыхъ дворянскихъ домахъ для крестьянъ, приходящихъ па барскій дворъ. «Какое различіе между Бога и царя, когда воздавать будешь равное обоимъ почтеніе?» говорилъ онъ при семъ случа?. «Къ чему уничижать званіе, безобразить достоинство челов?ка? Оказывать дому моему въ жестокіе морозы безплодную почесть, обнажая голову, вредно для здоровья, которое мил?е мн? въ подданномъ всякихъ пустыхъ поклоновъ. Мен?е низости, бол?е усердія къ служб? и в?рности къ государству и ко мн? — вотъ почести, которыхъ я хочу». Вообще не было челов?ка настойчив?е Петра въ церемоніальныхъ этикетахъ; но, съ другой стороны, нельзя было обходиться съ людьми откровенн?е и дружелюбн?е въ частной жизни.

Вотъ прим?ръ, какъ онъ мало чинился съ особами, которыхъ даже совс?мъ не зналъ. Находясь въ Париж?, онъ хот?лъ вид?ть заведеніе Сенъ-Сиръ для воспитанія дворянскихъ д?вицъ и основательницу онаго госпожу Ментенонъ, которая н?когда управляла Людовикомъ XIV и всею Франціею и въ то время проводила посл?дніе годы своей жизни въ сей обители покоя. — Ему сказали, что г-жа Ментенонъ почла бы за счастіе вид?ть его, но что она лежитъ больная и потому не можетъ принимать никакихъ пос?щеній. «Это не м?шаетъ», отв?чалъ государь: «я ей не буду въ тягость; мн? надобно ее вид?ть; она много принесла услугъ королю и Франціи, хотя, увлекаясь суев?ріемъ и д?лала глупости, гнавъ протестантовъ». Съ сими словами по?халъ онъ въ Сенъ-Сиръ, вошелъ, не сказавшись, въ комнату Ментенонъ, отдернулъ занав?сы ея кровати, дружески поклонился больной и, с?въ на постель у ногъ ея, «извините», сказалъ онъ ей, «что я прі?халъ не во время и, можетъ быть, не соблюлъ вс?хъ формъ приличія, являясь къ вамъ; но я прибылъ въ вашъ край, чтобъ вид?ть все зам?чательное въ Париж? и въ Версал?: въ такомъ случа? могъ ли у?хать изъ Франціи, не заявивъ вамъ моего уваженія». Засимъ, не давъ ей отв?чать и не спуская съ нея глазъ, спросилъ у нея, ч?мъ она нездорова? «Бол?знь моя есть старость», отв?чала встревоженная Ментенонъ слабымъ голосомъ. — «Мы вс? рано или поздно потерпимъ отъ нея», сказалъ монархъ, всталъ, пожелалъ ей выздоровленія и, поклонившись, вышелъ вонъ.

Въ Петербург? царь былъ то же, что отецъ въ большомъ семейств?. Онъ крестилъ у однихъ, при чемъ родильницамъ давалъ на зубокъ, при поц?лу? въ голову, по рублю серебромъ; пировалъ съ другими; плясалъ на свадьб? у такого-то и ходилъ за гробомъ у иного. Случалось ли ему им?ть къ кому-нибудь д?ло, вельмож?, купцу или ремесленнику, онъ часто, взявъ съ собою камышовую трость съ набалдашникомъ изъ слоновой кости, бол?е изв?стную подъ именемъ дубинки, отправлялся къ нему запросто п?шкомъ, и если находилъ хозяина за об?домъ, то безъ чиновъ садился за столъ; приказывалъ подавать себ? то же, что подносили другимъ, толковалъ съ мужемъ, шутилъ съ женою, заставлялъ при себ? читать и писать д?тей, требуя, чтобъ обходились съ нимъ безъ чиновъ. Онъ былъ весьма пріятенъ въ обществ?, въ немногихъ словахъ говорилъ много и любилъ изъясняться аллегоріями. Считалъ Эзопа однимъ изъ величайшихъ философовъ въ св?т? и часто, въ отв?тъ на длинныя разсужденія, прочитывалъ одну изъ его басенъ. Отправляясь въ походъ противъ турокъ въ 1711 году, просилъ онъ сод?йствія у римскаго императора Карла VI, который подавалъ въ томъ надежду царю, но не об?щалъ ничего положительнаго. Когда походъ подъ Прутомъ былъ конченъ, императорскій посолъ встр?тилъ Петра въ одномъ м?стечк? въ Польш?, поздравляя его отъ имени своего государя съ т?мъ, что онъ такъ счастливо избавился отъ опасности. Петръ, выслушавъ посланника весьма хладнокровно, спросилъ у него, знаетъ ли онъ по-латыни, и, посл? утвердительнаго отв?та, взялъ со стола Эзопа, пріискалъ ему басню о козл? и лисиц?, сошедшихся у колодца, подалъ се посланнику и, сказавъ ему: «теперь желаю вамъ доброй ночи», вышелъ изъ комнаты. — Часто видали его на улицахъ идущимъ подъ руку съ честнымъ фабрикантомъ или иноземнымъ матросомъ; иногда бродящимъ въ толп?, прислушиваясь къ молв? народной.

Но, обращаясь открыто со вс?ми, онъ того же требовалъ отъ вс?хъ для себя, и худо тому, кто задумалъ бы въ разговорахъ или поступкахъ съ нимъ позволить себ? мал?йшую ложь. «За признаніе — прощеніе; за утайку н?тъ помилованія», повторялъ онъ часто: «лучше гр?хъ явный, нежели тайный».

Онъ любилъ правду, даже и въ такихъ случаяхъ, когда она могла бы другому показаться оскорбительною, и радовался, слушая въ 1697 году въ англійскомъ парламент? пренія оппозиціи и министровъ. «Усматривающій вредъ и придумывающій добро объявлять можетъ мн? прямо, безъ боязни; полезное слушать я радъ и отъ посл?дняго; руки, ноги и языкъ не скованы, а доступъ до меня свободенъ». Такъ говорилъ онъ не разъ своимъ приближеннымъ. «Князь Яковъ въ Сенат?», отзывался онъ о Долгоруков?, «прямой помощникъ. Онъ судитъ д?льно и мн? не потакаетъ; безъ краснобайства р?жетъ прямо правду, не смотря на лицо». Случалось иногда, что въ пылу гн?ва, увлеченный пламеннымъ характеромъ, Петръ обнаруживалъ негодованіе противу т?хъ, которые безъ покрова открывали ему истину; но зато какое раскаяніе показывалъ онъ посл?, какъ щедро награждалъ потерп?вшихъ въ такомъ случа? отъ его горячности? Я могъ бы насказать множества тому прим?ровъ; приведу одинъ. «Ты хочешь истребить лихоимство, пишешь приказы, наказываешь корыстолюбцевъ, а самъ берешь взятки», говорилъ Петру Ив. Ив. Бутурлинъ, когда, воротившись изъ второго путешествія по чужимъ краямъ, онъ повел?лъ изсл?довать неустройства, случившіяся въ его отсутствіе. Государь весь изм?нился въ лиц?. «Не гн?вайся, а слушай дал?е», продолжалъ Бутурлинъ. «Когда мы ?хали черезъ Тверь, мн? отвели квартиру въ дом? какой-то купчихи. За столомъ входитъ въ комнату староста и требуетъ сто рублей въ счетъ суммы, которую городъ опред?лилъ поднести теб? въ подарокъ. Не им?я денегъ, она проситъ подождать; но староста настаиваетъ: или тотчасъ деньги, или въ тюрьму. Она отдаетъ съ себя жемчугъ; но онъ остается при своемъ требованіи, и б?дняжку, в?рно, отвели бы, когда бы я не ссудилъ ее своими. Вотъ теб? добровольный подарокъ». — Петръ обнялъ Бутурлина, одарилъ его, вел?лъ возвратить взятыя деньги и принялъ м?ры, чтобъ впредь не случалось бол?е подобныхъ безпорядковъ.

Во время своего пребыванія въ Петербург? царь жилъ л?томъ во дворц? Л?тняго сада, зимою въ Зимнемъ, находившемся на томъ м?ст?, гд? нын? Эрмитажъ. Онъ ложился въ 10 часовъ, вставалъ л?томъ и зимою въ три утра, и ходилъ часъ по комнат?; читалъ въ это время С.-Петербургскія в?домости, которымъ иногда самъ держалъ корректуру, или пересматривалъ въ рукописи переводы книгъ, сд?ланные по его повел?нію. Петръ зналъ хорошо по-латыни, по-н?мецки и по-голландски, и понималъ французскій языкъ, хотя не могъ на немъ изъясняться. Остерманъ и пасторъ Глюкъ переводили съ н?мецкаго; Кононъ Зотовъ, Волковъ и Гарлицкій съ французскаго; Шафировъ и Кошевичъ съ голландскаго, а съ латинскаго также Копіевичъ и новгородскіе монахи подъ руководствомъ ?еофана Прокоповича. Ни одна книга не выходила изъ печати, не бывъ пересмотр?нною самимъ государемъ. Въ 4 или 5 часовъ Петръ, безъ чаю и кофею, выпивъ рюмку анисовой водки, отправлялся съ тростью въ одной и записною книжкою въ другой рук? смотр?ть производившіяся въ Петербург? работы, а посл? того въ свой натуральный кабинетъ, на томъ м?ст?, гд? нын? Смольный монастырь, или въ Адмиралтейство. Однажды назначилъ онъ вновь прі?хавшему въ Петербургъ бранденбургскому посланнику фонъ-Принцу пріемную аудіенцію въ 4 часа утра. Аудіенція сія была, в?рно, единственная въ своемъ род?. Посланникъ, не полагая, чтобъ государь вставалъ такъ рано, думалъ, что не опоздаетъ, явившись во дворецъ въ пять: но уже не засталъ Петра. Онъ былъ на верфи и работалъ на марс? какого-то военнаго корабля. Фонъ-Принцъ, им?вшій важныя порученія и не могшій вступить въ переговоры съ русскими министрами, не видавъ царя, принужденъ былъ отправиться всл?дъ за. нимъ въ Адмиралтейство «Пусть побезпокоится взойти сюда, если не ум?лъ найти меня въ назначенный часъ въ аудіенцъ-зал?», сказалъ Петръ, когда ему доложили о прі?зд?. Посланникъ принужденъ былъ, по веревочной л?стниц?, взбираться на гротъ-мачту, и государь, с?въ на бревно, принялъ отъ него в?рющую грамоту и обыкновенныя при подобныхъ случаяхъ прив?тствія подъ открытымъ небомъ, на корабельномъ марс?.

Въ шесть или сель часовъ Петръ отправлялся въ Сенатъ или которую-нибудь изъ коллегій и оставался тамъ до одиннадцати, слушалъ д?ла и споры сенаторовъ, излагалъ свои мн?нія, надписывалъ на д?лахъ р?шенія. Д?ятельность его при семъ случа? достойна удивленія. Одинъ современный писатель говоритъ, что онъ въ одинъ часъ д?лалъ бол?е, нежели другой усп?лъ бы сд?лать въ четыре. Зато государь ум?лъ и беречь время. Это прим?тно въ его разговорахъ, указахъ, письмахъ и во всемъ, что выходило изъ подъ его пера. Нигд? не найдете больше ясности и мен?е многословія. 16 марта 1711 года, отправляясь въ Прутскій походъ, написалъ онъ о совершенно разныхъ предметахъ 32 собственноручныхъ указа въ Сенатъ, изъ коихъ ни одинъ не занималъ бол?е четырехъ строкъ. Въ 11 часовъ Петръ обыкновенно уходилъ изъ Сената, при чемъ подносили ему рюмку анисовой водки и крендель. Время до полудня назначено было для пріема просителей. Государь давалъ имъ аудіенцію въ средней галлере? Л?тняго сада, построенной на берегу Невы, или въ хорошую погоду въ главной алле?. Туда могъ приходить всякій: и богатый и неимущій, и знатный вельможа и челов?къ простого званія. Петръ отбиралъ у просителей просьбы, выслушивалъ ихъ жалобы и немедленно давалъ свои р?шенія. Въ 11 часовъ ворота Л?тняго сада запирались. Царь садился за столъ и всегда почти об?далъ въ своемъ семейств?. Чтобъ кушанья не простывали, столовая его была обыкновенно рядомъ съ кухнею; поваръ передавалъ въ первую блюда прямо изъ печи, чрезъ окошечко, и всегда одно за другимъ, а не вм?ст?. Молодой редисъ, лимбургскій сыръ, тарелка щей, студень, ветчина, каша и жареная утка въ кисломъ соус?, который приправлялся лукомъ съ огурцами или солеными лимонами, были любимыми блюдами Петра, необходимымъ условіемъ его об?довъ. Мозельскія, венгерскія вина и вино эрмитажъ предпочиталъ онъ вс?мъ прочимъ. У прибора его клались всегда деревянная ложка, оправленная слоновою костью, ножикъ и вилка съ зелеными костяными черенками, и дежурному денщику вм?нялось въ обязанность носить ихъ съ собою и класть передъ царемъ, если даже ему случалось об?дать въ гостяхъ.

Петръ не терп?лъ многочисленной услуги и вообще называлъ лакеевъ шпіонами, которые худо слышатъ, а еще хуже разсказываютъ слышанное. Дежурный денщикъ служилъ государю, императриц? и великимъ княжнамъ. Онъ находился при цар? безотлучно днемъ и ночью; былъ дов?ренною его особою и занималъ м?сто камердинера, адъютанта, секретаря. Въ посл?дніе, годы своего царствованія Петръ им?лъ сл?дующихъ денщиковъ: А?анасія и Алекс?я Татищевыхъ, Ив. Мих. Орлова, Мурзина, Посп?лова, Алекс. Борис. Бутурлина, любимца имп. Елисаветы Петровны; Андрея Конст. Нартова, который училъ его точить; наконецъ Древника, взятаго въ Гамбург?, и Василія Нелюбохтова, который прежде былъ придворнымъ п?вчимъ. Для дальнихъ посылокъ употребляемы были Шемякинъ и Чеботаевъ, а для спальныхъ услугъ камердинеръ Полубояровъ. Государь столько любилъ денщиковъ своихъ, что часто въ большихъ собраніяхъ, прервавъ важный разговоръ, обращался къ нимъ и шутилъ съ ними по ц?лымъ часамъ. Вообще Петръ ?лъ мало вдругъ, не былъ разборчивъ въ пищ? и не терп?лъ причудъ въ другихъ. Такимъ образомъ онъ охотно поилъ т?хъ, кои притворялись, что не могутъ употреблять вина; кормилъ сыромъ и устрицами особъ, которымъ сіи кушанья были противны; и столько любилъ щекотать боявшихся этого, что многіе притворялись таковыми, жеманились и см?ялись отъ души, когда ихъ щекотали, чтобъ только угодить государю. Онъ садился за столъ по н?скольку разъ въ день, и если ему случалось заходить куда-нибудь въ посл?об?денное время, то хозяинъ, вышедъ къ нему навстр?чу, приводилъ его прямо въ комнату, гд? накрытъ былъ столъ съ разными холодными кушаньями. Впрочемъ, пріемъ такого рода д?лался не для одного царя, а былъ въ нравахъ тогдашняго времени.

Откушавъ, Петръ обыкновенно читалъ голландскія газеты и д?лалъ на поляхъ зам?чанія карандашемъ, съ означеніемъ, что должно переводить въ С.-Петербургскія в?домости; потомъ уходилъ на свою яхту, стоявшую передъ дворцомъ, ложился тутъ и отдыхалъ часъ или два. Иногда, во время торжественныхъ об?довъ, онъ для этого вставалъ изъ-за стола, приказавъ, однакожъ, гостямъ не расходиться прежде его возвращенія. Въ четыре часа уходилъ онъ въ токарную или въ кабинетъ. Сюда приходили къ нему по д?ламъ канцлеръ графъ Головкинъ, вице-канцлеръ баронъ Шафировъ и т. с. Остерманъ, генералъ-прокуроръ Ягужинскій, генералъ-фельдцейхмейстеръ графъ Брюсъ, графъ П. А. Толстой, сенаторъ князь Я. ?. Долгорукій, князь Меншиковъ, генералъ-полнцеймейстеръ Девіеръ или другой кто-нибудь изъ его министровъ. Одни только князь Ромодановскій и фельдмаршалъ Шереметевъ могли входить безъ доклада; ихъ однихъ государь всегда провожалъ до двери своего кабинета; вс? прочіе, даже сама императрица Екатерина Алекс?евна, должны были напередъ сказаться. Окончивъ д?ла государственныя, Петръ развертывалъ свою записную книжку, въ которой отм?чалъ все, что ему приходило въ тотъ день на мысль, и, удостов?рившись, что все означенное въ ней исполнено, остальное время дня посвящалъ собственнымъ занятіямъ.

Ничто не поселитъ въ васъ столько уваженія къ памяти Петра, какъ сіи занятія, предпринимаемыя безъ свид?телей, или иногда въ мирномъ кругу немногихъ, искренно преданныхъ царю особъ, разд?лявшихъ съ нимъ его труды. По д?ятельности Петра, по его любви ко всему полезному вы можете судить, сколько занятія сіи были разнообразны; но, несмотря на это разнообразіе, вс? им?ли одну постоянную, неизм?нную ц?ль.

Хотите ли знать ее? — «Трудиться надобно, братецъ», говорилъ Петръ Ив. Ив. Неплюеву, когда опред?лялъ его лейтенантомъ во флотъ: «я и царь вашъ, а у меня на рукахъ мозоли, а все для того, чтобъ показать вамъ прим?ръ, и хотя бъ подъ старость увид?ть мн? достойныхъ изъ васъ помощниковъ и слугъ отечеству».

Площадь, изв?стная нын? подъ именемъ Царицына луга, усажена была во время Петра деревьями въ н?сколько аллей. Между деревьями разбросаны были небольшіе домики съ тесовыми крышками, принадлежавшіе собственно Петру. Въ одномъ изъ нихъ содержался слонъ и два льва, привезенные въ Петербургъ въ 1714 году изъ Персіи тамошнимъ нашимъ посланникомъ Волынскимъ; въ другомъ поставленъ былъ славный Готторпскій глобусъ, им?вшій до 14 футовъ въ діаметр? и подаренный Петру Первому въ 1715 году правителемъ герцогства Голштинскаго; въ третьемъ домик? находились математическіе инструменты, н?сколько минераловъ, небольшой физическій и анатомическій кабинеты. Тутъ въ одномъ углу стоялъ токарный станокъ; въ другомъ лежали м?дныя доски съ приборомъ для р?занія на м?ди и гравированія; въ третьемъ модели различныхъ машинъ; на полу разбросаны были орудія, необходимыя для плотника, столяра, слесаря. Зд?сь, посл? краткаго отдохновенія отъ дневныхъ трудовъ, государь проводилъ почти ежедневно по н?скольку часовъ за работою.

Море было любимою стихіею Петра. Одинъ голландскій шкиперъ сказалъ ему, когда государь объявилъ, что предпринимаетъ катанья по Нев?, чтобы не забыть морскихъ эволюціи: «Н?тъ, царь, ты не забудешь, я чаю, ты и во сн? командуешь флотомъ». Вс? его дворцы въ Петербург? и окрестностяхъ или построены на морскомъ берегу, или окружены каналами, надъ которыми онъ частію самъ трудился. Онъ утверждалъ, что морской воздухъ есть лучшее для него л?карство отъ бол?зней, и если случалось ему занемогать въ приморскомъ город?, то приказывалъ переносить себя на одно изъ судовъ, стоявшихъ въ гавани. Въ Петергоф? онъ говаривалъ, что ему душно во дворц? и въ садахъ, и всегда ночевалъ въ Монплезир?, омываемомъ водами Финскаго залива. Домикъ сей, построенный на голландскій образецъ, напоминалъ ему время его молодости, его воспитанія: на ст?нахъ разв?шены были картины работы Адама Сило, учителя его въ теоріи кораблестроенія; он? представляли виды голландскихъ приморскихъ городовъ, и между прочимъ на одной изображенъ былъ самъ царь на верфи Остъ-Индской компаніи въ Амстердам?. Движимый сею страстію къ морю, Петръ всегда присутствовалъ при спускахъ кораблей, проводилъ по н?скольку часовъ съ зрительною трубою въ Монплезир? или въ Екатерингофскомъ подзорномъ дворц?, ожидая прибытія купеческихъ судовъ къ Петербургу; вы?зжалъ навстр?чу т?мъ, которыя приходили къ Кронштадту, и самъ, какъ искусный лоцманъ, вводилъ ихъ въ гавань, за что получалъ отъ хозяевъ по талеру или по крон?. Онъ позволялъ иноземнымъ шкиперамъ свободный къ себ? доступъ; охотно слушалъ разсказы о ихъ путешествіяхъ, объ опасностяхъ плаванія по Балтійскому морю и не разъ, за кружкою вина, съ глиняною трубкою въ зубахъ, проводилъ ц?лые вечера въ таковыхъ бес?дахъ. Долго находившись въ Голландіи, государь свелъ тамъ знакомство со многими корабельщиками: они привозили ему въ подарокъ сыръ, императриц? полотно, и пряники для малол?тнихъ великихъ князей Петра Петровича и Петра Алекс?евича. Царь, съ своей стороны, заботился о томъ, чтобъ имъ въ Петербург? доставить все возможное удовольствіе.

Занимаясь утромъ на адмиралтейской верфи практикою кораблестроенія, онъ вечеромъ трудился надъ теоріею: перечитывалъ съ капитанъ-лейтенантомъ Мухановымъ составленныя симъ посл?днимъ правила навигаціи, чертилъ на бумаг? изображенія различныхъ судовъ, сравнивалъ ихъ разм?ры, вычислялъ степень сопротивленія воды и степень глубины, потребной для разнаго рода кораблей. ?. А. Мухановъ учился въ чужихъ краяхъ вм?ст? съ Петромъ мореходному искусству и столько усп?лъ въ ономъ, что прозванъ былъ русскимъ голландцемъ. Петръ говаривалъ, что онъ лучше понимаетъ оснастку корабля; но въ наукахъ, которыя нужны для моряка, уступаетъ преимущество ?едору. Однажды, когда они перечитывали вм?ст? навигацію сего посл?дняго, вышелъ у нихъ споръ, который положено было р?шить на мор?. Мухановъ командовалъ 50-пушечнымъ фрегатомъ «Арондель». Въ назначенный для состязанія день приглашены были на корабль вс? флагманы и н?которые знатн?йшіе вельможи. Русскій голландецъ одержалъ верхъ, и Петръ въ благодарность подарилъ корабль образомъ Спаса, а въ память того, что ночевалъ въ тотъ день въ кают? Муханова, отдалъ ему съ себя рубашку.

Изученіе мореходнаго искусства ознакомило царя съ астрономіею, механикою и архитектурою. Онъ учился первой изъ сихъ наукъ въ 1697 г. у изв?стнаго роттердамскаго астронома Гартзукера и для наблюденій приказалъ себ? выстроить небольшую обсерваторію на городскомъ валу въ Амстердам?. Въ Петербург? государь весьма часто проводилъ по н?скольку часовъ вм?ст? съ графомъ Яковомъ Вадимовичемъ Брюсомъ въ Готторпскомъ глобус?, разсматривая обращеніе небесныхъ св?тилъ, изображенныхъ на внутреннихъ онаго ст?нахъ. Въ 1715 году, по случаю солнечнаго затменія, онъ, для предупрежденія всякихъ толковъ, за м?сяцъ до затменія издалъ объ этомъ указъ; построилъ надъ домикомъ, гд? былъ глобусъ, обсерваторію, и въ день затменія, приказавъ собраться на Царицынъ лугъ сенату, членамъ коллегій, канцелярскимъ служителямъ и особенно духовенству, провелъ тутъ ц?лый день, подводя каждаго къ труб? для наблюденій и объясняя причины вид?ннаго явленія.

Искусный въ корабельной и въ военной архитектур?, Петръ им?лъ также понятіе о гражданской. Почитаю излишнимъ говорить, сколь много способствовалъ онъ приращенію Петербурга, имъ самимъ основаннаго. Самъ составлялъ и чертилъ планы строимыхъ тутъ домовъ; любилъ, когда его приглашали къ закладк? оныхъ, и съ чистымъ, душевнымъ удовольствіемъ осушалъ заздравные кубки въ честь хозяина и архитектора, обыкновенно испиваемые въ такихъ случаяхъ.

Механика была одною изъ любимыхъ наукъ Петра. Онъ практически занимался ею въ Амстердам? у знаменитаго фанъ-деръ-Гейдена, трудился у него надъ д?ланіемъ часовъ и въ знакъ признательности оставилъ ему н?сколько моделей своей работы. Вообще онъ былъ самый послушный и понятливый ученикъ, безъ ропота исполнялъ самыя трудныя порученія, переносилъ строгіе выговоры. Вотъ тому доказательство. Герцогу Марльборугу, находившемуся въ Голландіи въ 1697 году, хот?лось вид?ть Петра. Онъ прі?халъ нарочно изъ Ло въ Амстердамъ и явился для этого къ хозяину, у котораго царь былъ въ ученіи. Домъ сего мастера находился на берегу залива Эй; передъ окнами между плотниками работалъ Петръ. «Я назову его по имени», сказалъ мастеръ Марльборугу: «онъ оборотится и вы усп?ете свободн?е разсмотр?ть его». Въ это время н?сколько челов?къ пронесли на плечахъ большое бревно. «Петръ изъ Заандама, что жъ ты з?ваешь? поди помогать другимъ», продолжалъ мастеръ, обратясь къ царю. Государь тотчасъ всталъ, бросилъ топоръ и, подставивъ плечо свое подъ бревно, перенесъ его съ другими въ надлежащее м?сто. Въ другой разъ, въ Заандам? (въ сентябр? того же года) случилось ему проходить мимо пильной мельницы. Петру показалось, что она д?йствуетъ медленно; онъ хот?лъ что-то въ ней поправить, но отъ того ли, что забылъ опустить щиты и т?мъ остановить воду, или что захот?лъ сд?лать это слишкомъ посп?шно, чуть не испортилъ колесъ и самъ не попалъ подъ оныя. «Лучше бы теб? оставаться въ своей Московіи, нежели прі?зжать сюда м?шаться не въ свое д?ло и причинять убытокъ честнымъ людямъ», сказалъ ему подосп?вшій хозяинъ мельницы. Царь, не отв?чавъ ни слова, ушелъ съ потупленнымъ взоромъ; но черезъ н?сколько дней прислалъ мельнику богатый подарокъ съ просьбою быть къ нему впередъ снисходительн?е.

Анатомія, медицина, а особенно хирургія и натуральная исторія также занимали досуги Петра. Онъ слушалъ курсъ первой изъ сихъ наукъ въ Амстердам? въ 1697 году у изв?стнаго своею ученостію профессора Рюйша; для изб?жанія толпы любопытныхъ, собиравшихся на городскихъ улицахъ, чтобы вид?ть его, нанялъ для себя комнату въ гостиниц? св. Петра, рядомъ съ домомъ профессора, и приказалъ на свой счетъ сд?лать между сими двумя зданіями коридоръ, сл?ды коего до сихъ поръ еще видны. Онъ купилъ у Рюйша его анатомическій кабинетъ, который вм?ст? съ собраніемъ аптекаря Себа составилъ собственный его кабинетъ натуральной исторіи (нын?шній музей Императорской Академіи Наукъ). Раза два или три въ нед?лю Петръ пос?щалъ оный, пополнялъ т?лами уродовъ, разными животными и растеніями, изъ коихъ н?которыя находилъ самъ, и всегда присутствовалъ при анатомическихъ операціяхъ, д?лаемыхъ въ его время въ Петербург?.

Любовь Петра къ хирургіи была сл?дствіемъ познаніи его въ анатоміи. Однажды, гуляя по масляному рынку въ Амстердам?, въ 1697 году, остановился онъ у лавки одного шарлатана, который дошелъ до такого совершенства, что рвалъ зубы ручкою чайной ложки, концомъ шпаги и т. и. Государь призвалъ его къ себ?, вел?лъ ему повторить опыты своего искусства и, посл? н?сколькихъ уроковъ, не уступалъ уже своему учителю. Уроки сіи бралъ онъ въ трактир? подъ выв?скою слона, на площади маслянаго рынка, и вм?сто того, чтобъ получать по грошу съ т?хъ, которые приходили къ нему рвать себ? зубы, какъ это обыкновенно д?лалось, онъ самъ платилъ имъ по шиллингу. Еще и теперь хранится въ музеум? Императорской Академіи Наукъ ц?лый м?шокъ зубовъ, вырванныхъ самимъ государемъ.

Во второе путешествіе свое по Голландіи, Петръ свелъ знакомство съ Боэргавомъ, который тогда былъ ректоромъ Лейденскаго университета, и почерпалъ отъ него новыя св?д?нія въ медицин? и ботаник?: гербарій Петра существуетъ до сихъ поръ; при каждомъ растеніи государь отм?чалъ собственноручно день, въ который оно имъ сорвано, и м?сто, гд? найдено. Онъ всегда носилъ въ карманахъ два футляра, одинъ съ математическими, другой съ хирургическими инструментами. Кром? того, что рвалъ зубы, онъ пускалъ кровь и даже, въ 1723 году, произвелъ операцію надъ женою голландскаго купца Борста, которая страдала водяною бол?знію. Когда случалось въ госпиталяхъ отр?зывать кому-нибудь руку или ногу, онъ всегда при этомъ присутствовалъ и самъ перевивалъ раны страждущимъ.

Но я никогда не кончилъ бы, если бы захот?лъ исчислять вс? роды упражненій императора Петра I, если бы вздумалъ подробно разсказывать, какъ онъ ткалъ въ Утрехт? на фабрикахъ Моллема полотно; ковалъ жел?зо на завод? Миллера неподалеку отъ Истецкихъ минеральныхъ водъ и бралъ за пудъ по алтыну; какъ работалъ у разныхъ слесарей, стекольщиковъ, и т.п. Довольно, если скажу, что не было науки, не было ремесла, которыми бы онъ не занимался, или, по крайней м?р?, о коихъ не им?лъ бы яснаго понятія. Зд?сь упомяну еще о занятіяхъ, которымъ онъ особенно посвящалъ свои досуги въ посл?дніе годы своей жизни, а именно о токарномъ искусств? и о выр?зываніи на м?ди.

Токарное искусство любилъ онъ столько, что въ каждомъ изъ дворцовъ своихъ им?лъ особенную комнату съ токарнымъ станкомъ и даже возилъ его съ собою въ дорог?. Токарную комнату государь называлъ м?стомъ отдыха и, чтобы избавиться отъ безпокойныхъ пос?тителей, прибилъ къ дверямъ сл?дующую собственноручную надпись: «Кому не приказано, или кто не позванъ, да не входитъ сюда, не токмо посторонній, но ниже служитель дома сего, дабы хозяинъ хотя сіе м?сто им?лъ покойное». Зд?сь производились вс? государственныя тайны; зд?сь, вручая инструкціи отправляемымъ за границу посламъ, Петръ давалъ имъ прощальные поц?луи въ голову; зд?сь изливалъ онъ милости на достойныхъ и хозяйски наказывалъ виновныхъ. Если случалось кому-нибудь изъ знатн?йшихъ вельможъ проступиться въ важномъ д?л?, а особенно въ лихоимств?, онъ, выславъ вс?хъ изъ комнаты, призывалъ его къ себ?, запиралъ двери и наказывалъ дубинкою изъ своихъ рукъ, говоря, что поступаетъ въ семъ случа? не какъ императоръ съ подданными, а какъ отецъ съ д?тьми, которыхъ надобно исправлять. Никто не зналъ никогда о семъ исправленіи: потерп?вшій наказаніе выходилъ изъ токарной съ веселымъ лицомъ, и государь, который вовсе не былъ злопамятенъ, чтобъ не дать постороннимъ прим?тить происходившаго, или провожалъ исправленнаго до двери, или приглашалъ его къ себ?, или самъ отправлялся къ нему посид?ть, и обходился съ нимъ, какъ будто бы ничего не бывало. Петръ работалъ за токарнымъ станкомъ всегда почти подъ надзоромъ мастера Андрея Нартова, котораго любилъ чрезвычайно. Онъ оставилъ потомству драгоц?нные плоды своихъ трудовъ. Большая часть вещей, выточенныхъ имъ изъ кости, заключается въ паникадилахъ или другихъ предметахъ, служащихъ къ украшенію храмовъ Божіихъ. Особенно любилъ онъ трудиться надъ изображеніемъ святой Екатерины, котораго до насъ дошло слишкомъ десять экземпляровъ.

Предметы для выр?зыванія на м?ди были совс?мъ другого рода. Государь изображалъ на оной достопамятные случаи своего царствованія. Вообще Петръ чувствовалъ ц?ну великихъ д?лъ своихъ и гордился ими, потому что вид?лъ въ нихъ благо Россіи. Онъ охотно говорилъ о своихъ походахъ, о сраженіяхъ, въ которыхъ участвовалъ; охотно разсказывалъ объ опасностяхъ, которымъ подвергался на суш? и на мор?, и съ особеннымъ удовольствіемъ распространялся о томъ времени, когда онъ въ 1716 году командовалъ на Балтійскомъ мор? флотами четырехъ державъ: англійскимъ, голландскимъ, датскимъ и россійскимъ. Обыкновенно былъ онъ молчаливъ, говорилъ отрывисто, изъяснялся коротко; тутъ румянецъ выступалъ на бл?дное лицо, въ глазахъ блистали радостныя слезы, слова лились р?кою, и одна мысль быстро см?няла другую. Съ какимъ жаромъ описывалъ онъ выгоды, которыхъ ожидалъ отъ учрежденія 12 коллегій, мечты о благод?тельныхъ посл?дствіяхъ просв?щенія, насаждаемаго имъ въ Россіи! Какъ сильно опровергалъ пристрастныя сужденія иностранцевъ, называвшихъ его жестокимъ, тираномъ, варваромъ! Онъ любилъ изображать себя въ вид? каменщика, обтесывающаго молотомъ обрубокъ мрамора, до половины обд?ланный, или кормщика, проведшаго челнъ чрезъ бурю и уже близкаго къ благополучной пристани, ц?ли постоянныхъ его трудовъ и пламенныхъ желаній. Самъ изобр?талъ и выр?зывалъ большую часть медалей, при немъ вычеканенныхъ, и всегда составлялъ прозрачныя картины фейерверковъ, коими оканчивалъ свои праздники. Картины сіи относились къ политическимъ происшествіямъ того времени, изображали въ иносказательномъ вид? или поб?ды россійскаго оружія, или усп?хи русскихъ въ просв?щеніи и гражданской образованности.

Я представилъ одного Петра: въ другое время постараюсь показать н?которыя черты его семейственной жизни.

II. Увеселенія русскаго двора при Петр? I.

В?къ Петра I есть одна изъ любопытн?йшихъ эпохъ въ исторіи нашихъ нравовъ. Царствованіе его представляетъ страшную борьбу между обыкновеніями освященными временемъ и обычаями прививными, вывезенными изъ-за моря, см?сь прежнихъ полуазіатскихъ обыкновеній со вновь вводимыми полуевропейскими. Въ доказательство опишу тогдашнія увеселенія русскаго двора, им?вшія непосредственное вліяніе на начало и забавы нашихъ обществъ.

Св?тскія общества, въ которыхъ участвовали мужчины и женщины, начались при Петр? Великомъ. Государь ввелъ оныя, справедливо полагая, что ничто бол?е обращенія съ женщинами не можетъ благопріятствовать развитію нравственныхъ способностей русскаго народа. Чтобъ сблизить вс? состоянія, дворъ давалъ праздники, учреждалъ гулянья, маскарады. Торжественные дни и воспоминанія о поб?дахъ, которыя были часты въ блистательное царствованіе Петра, нер?дко подавали къ тому поводъ. Въ то время указами предписываемо было участвовать въ забавахъ двора, и такимъ образомъ жители столицы съ?зжались часто, ибо одна только бол?знь извиняла отсутствующихъ.

ІІридворпые праздники д?лились на л?тніе и зимніе. Первые давались въ царскомъ и царицыномъ саду (нын?шніе л?тніе — верхній и нижній); посл?дніе — сперва въ царской австеріи или гостиниц?, которая находилась у самаго канала, окружающаго Петропавловскую кр?пость, подл? воротъ, неподалеку отъ Троицкаго собора; потомъ въ Сенат?, на Петербургской сторон?, или на почтовомъ двор? (тамъ, гд? нын? Мраморный дворецъ). Иногда сзывали гостей барабаннымъ боемъ или афишками; иногда, посл? об?дни въ собор? св. Троицы, желтый флагъ съ изображеніемъ двуглаваго орла, держащаго въ когтяхъ четыре моря (Б?лое, Балтійское, Черное и Каспійское), выставленный на одномъ изъ бастіоновъ Петропавловской кр?пости, и пушечные выстр?лы возв?щали жителямъ столицы, что должно собираться посл? об?да въ садъ. Чиновныя особы, дворяне, канцелярскіе служители, корабельные мастера и даже иностранные матросы им?ли право приходить туда съ женами и д?тьми. Въ 5 часовъ пополудни являлись въ садъ государь и вся императорская фамилія. Въ то время, на томъ м?ст?, гд? нын? находится р?шетка сада, построены были три галлереи: пос?тители прі?зжали къ саду въ лодкахъ и, привязавъ оныя къ кольямъ на берегу Невы взбирались по узкой тропинк? къ средней галлере?. Тутъ государыня и великія княжны, держась стариннаго обыкновенія, какъ хозяйки сада, подносили знатн?йшимъ изъ гостей по чарк? водки или по кружк? вина. Императоръ же, черпая большими деревянными ковшами изъ ушатовъ, несомыхъ за нимъ двумя гренадерами, угощалъ такимъ образомъ гвардію, полки Преображенскій и Семеновскій, которые строились на Царицыномъ лугу. Прочимъ пос?тителямъ предоставлено было самимъ черпать изъ бочекъ съ пивомъ, водкою и винами, которыя стояли въ сторон? отъ главныхъ аллей. Посл? того каждый могъ забавляться по произволу. Одни гуляли по саду, другіе оставались въ галлереяхъ, гд? былъ приготовленъ полдникъ: въ средней галлере? сахарныя закуски для дамъ, въ боковыхъ — холодныя блюда для мужчинъ. Иные садились въ разныхъ углахъ сада за круглые столики, на которыхъ находились трубки съ табакомъ и деревянными спичками, или бутылки съ винами. Бол?е всего зам?чательны господствовавшія на сихъ праздникахъ непринужденность и простота въ обращеніи, отличительныя черты обществъ во время Петра I. Казалось, вс? были заняты однимъ желаніемъ веселиться и забывали о различіи состояній. Самъ государь, отбросивъ весь этикетъ, обходился со вс?ми, какъ съ равными; иногда, сидя съ трубкою за столомъ съ матросами, въ главной алле?, на второй площадк? отъ Невы, у большого фонтана, говорилъ онъ о трудностяхъ морской службы, или, ходя съ н?которыми подъ руку по длиннымъ аллеямъ сада, разсказывалъ о своихъ походахъ. Въ другое время разсуждалъ о богословскихъ предметахъ съ духовными, собиравшимися въ дубовой рощ? подл? дворца, или велъ переговоры съ иностранными министрами. Съ наступленіемъ вечера, садъ осв?щался. Начинались танцы въ аллеяхъ или, въ дождливое время, въ галлереяхъ сада. Праздникъ оканчивался фейерверкомъ, или, какъ сіе тогда называли, огненною пот?хою, зажигаемою на судахъ, расположенныхъ на Нев?. Тутъ, между прочимъ, гор?ли всякій разъ прозрачныя картины съ аллегорическими изображеніями, приличными предмету празднуемаго торжества. Во все время праздника ворота сада были заперты; никто не см?лъ уйти отъ онаго прежде государя, безъ особеннаго на то позволенія.

Главныхъ поб?дныхъ праздниковъ было четыре: 27 іюня въ память Полтавской битвы, 9 августа въ воспоминаніе взятія Нарвы, 28 сентября въ намять сраженія подъ Л?снымъ, и, наконецъ, 18 октября, въ который торжествовали поб?ду подъ Кадишемъ. Зд?сь упомяну о двухъ, бол?е достойныхъ вниманія: объ одномъ, который данъ былъ 27 іюня 1721 года въ воспоминаніе Полтавской поб?ды, и другомъ, по случаю заключеннаго въ Нейштадт? мира. Въ первый служили молебенъ въ открытой палатк?, передъ соборомъ св. Троицы. У входа палатки стоялъ государь съ эспонтономъ въ одной и простр?ленною шляпою въ другой рук?, и въ томъ же плать?, которое носилъ во время сраженія: въ зеленомъ мундир? съ небольшими красными абшлагами и старою лядункою чрезъ плечо и въ зеленыхъ чулкахъ, съ башмаками на высокихъ каблукахъ; позади находились подполковники гвардіи: фельдмаршалъ князь Меншиковъ и генералъ-лейтенантъ Бутурлинъ. Императрица съ царицею Прасковьею ?еодоровною и придворными дамами расположилась въ близлежащемъ дом?, на балкон?. Во весь день производилась пушечная пальба съ позлащеннаго царскаго фрегата, стоявшаго на Нев? противъ Л?тняго сада. Ввечеру, посл? гулянья и танцевъ, въ семъ саду данъ былъ фейерверкъ, въ которомъ аллегорическія картины изображали усп?хи русскаго оружія противъ шведовъ.

Праздники 5 сентября и 22 октября 1721 года, данные въ С.-Петербург? по случаю Нейштадтскаго мира, отличались необыкновеннымъ великол?піемъ. При полученіи о немъ изв?стія, герольды въ рыцарскомъ од?яніи, съ б?лыми перевязями черезъ плечо и б?лыми знаменами, на которыхъ изображена была ув?нчанная лаврами масличная в?твь, и музыканты съ литаврами и трубами возв?щали на вс?хъ улицахъ отъ утра до вечера о предстоящемъ торжеств?. Въ день праздника собрались въ собор? св. Троицы царь со всею фамиліею и знатн?йшіе чины; кругомъ церкви выстроены были находившіеся въ Петербург? полки, а за ними толпился во множеств? народъ. Когда кончилась об?дня, Петръ, въ преображенскомъ мундир?, съ андреевскою лентою чрезъ плечо, взошелъ на высокій помостъ передъ церковью, снялъ шляпу и, поклонившись народу, произнесъ громкимъ голосомъ: «Здравствуйте, православные! благодарите Бога. Онъ кончилъ трудную войну, продолжавшуюся 21 годъ и даровалъ намъ съ Швеціею в?чный миръ». Засимъ, вел?въ подать себ? ковшъ вина изъ большихъ кадей, которыя стояли передъ помостомъ, и, повторивъ: «Здравствуйте, любезные! да поможетъ намъ Богъ подъ с?нію мира трудиться для пользы и прибытка вашего и облегчитъ тягости, понесенныя нами въ войн?; здравствуйте!» выпилъ за здоровье народа. Громкія восклицанія признательныхъ россіянъ служили отв?томъ монарху, который весь тотъ день провелъ на Троицкой площади, участвуя въ народныхъ увеселеніяхъ и отложивъ торжество мира до 22 октября. Въ сей день, по отп?тіи божественной литургіи, также въ Троицкомъ собор?, прочтена была ратификація мирнаго договора съ Швеціею. ?еофанъ произнесъ слово, въ которомъ, исчисливъ вс? д?ла Петровы, его военные подвиги и гражданскія доброд?тели, приглашалъ народъ ув?ков?чить достопамятный тотъ день, изъявивъ монарху должную признательность. По слову архипастыря, главн?йшее духовенство, сенатъ и знатн?йшее дворянство приблизились къ Петру. Канцлеръ графъ Гаврила Ивановичъ Головкинъ, какъ старшій, выступилъ впередъ, благодарилъ Петра отъ имени вс?хъ подданныхъ за дарованное имъ Россіи просв?щеніе, за распространеніе ея влад?ній, за силу и богатство, которымъ онъ положилъ начало, и заключилъ просьбою вс?хъ, чтобъ онъ принялъ названіе Петра Великаго, Отца отечества, Императора Всероссійскаго, дабы потомки не упрекали насъ въ равнодушіи къ великимъ подвигамъ Петра. Едва онъ кончилъ, какъ громкія восклицанія народа внутри и вн? церкви: «Ура! виватъ! да здравствуетъ императоръ Петръ!» раздались въ воздух?. Звуки трубъ и литавръ, барабанный бой, пальба съ Адмиралтейства, кр?пости и 125 галеръ, стоявшихъ на Нев?, и выстр?лы 23 полковъ, расположенныхъ на Троицкой площади, какъ будто освятили желаніе народа.

По окончаніи торжества дворъ, иностранные министры и вс? знатн?йшія особы обоего пола отправились въ домъ Сената. Мужчины были въ праздничныхъ кафтанахъ, дамы въ платьяхъ, шитыхъ золотомъ и серебромъ, съ великол?пными головными уборами. Одна только вдовствующая царица Прасковья, супруга Іоанна Алекс?евича, сохранила право од?ваться по старинному обыкновенію, т. е. въ черной бархатной шубейк?, съ м?ховою шайкою на голов?. Посл? пышнаго стола, который былъ накрытъ на 1000 кувертовъ, раздавались золотыя медали, выбитыя по случаю мира изъ русскаго золота. Праздникъ кончился танцами, за коими посл?довалъ великол?пный фейерверкъ. Между прочимъ представлялся тутъ храмъ Януса, осв?щенный 20,000 разноцв?тныхъ огней, и два воина, которые, затворивъ врата онаго, подали другъ другу руки въ знакъ примиренія. За храмомъ, въ н?которомъ отдаленіи, видны были на волнахъ син?ющаго моря корабли, надъ коими леталъ голубь съ масличною в?твію, а впереди, на высокихъ подмосткахъ, лежали для народа жареные быки съ позлащенными рогами; по сторонамъ били фонтаны б?лаго и краснаго вина.

Въ орденскіе кавалерскіе праздника, одинъ изъ кавалеровъ (обыкновенно Меншиковъ) давалъ об?дъ; вс? же другіе угощали другъ друга тремя кружками вина: одну выпивали за благоденствіе флота и войска, другую за здоровье вс?хъ кавалеровъ, третью за здоровье хозяина. Число кавалеровъ въ столиц? опред?ляло число кубковъ, осушенныхъ ими въ таковые дни.

Любимою забавою Петра было катанье въ лодкахъ. Катанья д?лились на л?тнія и зимнія, на общія и частныя. Изв?стно, что въ Петербург? во все время царствованія Петра не было на Нев? мостовъ. Государь раздалъ вс?мъ для переправы суда, написавъ собственноручно инструкцію для управленія оными. Первокласснымъ вельможамъ подарено было по яхт?, по буеру и по дв? шлюпки, одной въ 12, другой въ 4 весла. Прочимъ изъ жителей мен?е, смотря по чинамъ. Каждый хозяинъ обязанъ былъ содержать суда свои въ ц?лости и отв?чалъ за нихъ. Въ назначенный для катанья день выставляли въ четырехъ концахъ города флаги: вс? суда, подъ опасеніемъ значительнаго штрафа, должны были собраться близъ Петропавловской кр?пости, у австеріи 4 фрегатовъ, неподалеку отъ Троицкаго моста. По пушечному выстр?лу флотилія сія выступала въ походъ. Адмиралъ Апраксинъ открывалъ шествіе съ своею яхтою, им?вшею для отличія красный съ б?лымъ флагъ. Никто не см?лъ опередить его или у?хать безъ его позволенія. Потомъ сл?довала императорская шлюпка, гд? находились государыня и великія княжны, а рулемъ правилъ самъ Петръ, од?тый въ б?лое матросское платье; а за сею шлюпкою прочія безъ разбора. На н?которыхъ лодкахъ ставились качели; лодки сіи должны были подъ?зжать къ гуляющимъ, спрашивая, н?тъ ли желающихъ позабавиться. Знатные возили съ собою музыку. Сіе множество судовъ, стройно сл?довавшихъ одно за другимъ, изъ коихъ н?которыя были вызолочены, украшены р?зьбою и внутри обиты краснымъ или зеленымъ бархатомъ, съ широкими золотыми позументами по краямъ, согласныя усилія гребцовъ въ б?лыхъ рубашкахъ и звуки трубъ, литавръ и валторнъ, далеко раздававшіеся по волнамъ, очаровывали зр?ніе и слухъ.

Катанья обыкновенно оканчивались у загородныхъ дворцовъ Екатерингофа и Стр?льны. Тамъ всякій разъ готовы были закуски; гуляющіе, вышедъ на берегъ, полдничали, ходили по рощамъ и съ наступленіемъ вечера возвращались въ городъ въ томъ же порядк?. Иногда предпринимались дальн?йшія по?здки, т. е. въ Петергофъ, Ораніенбаумъ, принадлежавшій князю Меншикову, въ Кронштадтъ и даже въ Ревель. Безпрестанная пальба съ судовъ и громъ музыки оглашали воздухъ во время пути. Иногда сіи забавы им?ли непріятныя сл?дствія. Не говоря уже, что многія дамы долго не могли пріучиться къ плаванію въ открытомъ мор?, неум?ніе управлять судами во время бури приводило въ страхъ и часто подвергало опасности гуляющихъ. Подобный случай былъ 21 мая 1714 года. Въ то время прі?зжалъ въ Петербургъ посланникъ бухарскаго хана Гаджи-Могамедъ-Багадира. Царь пригласилъ его принять участіе въ предполагаемомъ путешествіи въ Кронштадтъ. По неопытности капитана, шнява, на которой находился посланникъ, канцлеръ графъ Головкинъ и н?сколько сенаторовъ, попала между мелей. Пока было тихо, опасность была не велика; но къ 9 часамъ вечера возстала сильная буря: разбило шлюпку, привязанную сзади, оторвало якорь и бросило судно на мель; все, казалось, грозило шняв? погибелью. Посланникъ, никогда до того не видавшій моря, дрожалъ отъ страха, но видя наконецъ, что н?тъ надежды на спасеніе, закутался въ шелковое од?яло, легъ на палуб? и вел?лъ мулл? своему, ставъ на кол?на, читать надъ собою молитвы изъ Корана. Къ утру буря утихла, и присланныя отъ царя галеры привели шняву въ Кронштадтъ.

Зимнія катанья въ лодкахъ были не столько опасны. Отъ дворца до Петропавловской кр?пости расчищали на Нев? ледъ; боты и другія небольшія суда ставили на полозья или на коньки, и, натянувъ паруса, пускались по в?тру въ такомъ же порядк?, какой наблюдался въ л?тнихъ катаньяхъ. Адмиральская шлюпка указывала путь прочимъ судамъ: соображаясь съ ея движеніями, они лавировали и д?лали разные маневры по льду, «для того, чтобъ не забыть морскихъ эволюцій», говаривалъ Петръ. Сіи катанья продолжались по н?скольку часовъ. Но время отдыха подносили вс?мъ мужчинамъ, отъ имени государя, горячій пуншъ, а дамамъ глинтвейнъ.

Въ частныхъ катаньяхъ участвовала одна императорская фамилія. Государь въ шкиперскомъ плать? управлялъ д?йствіемъ яхты, въ которой сид?ли императрица, великія княжны Анна и Елисавета и царевны Екатерина, Анна и Прасковья Ивановны, од?тыя вс? въ канифасовыхъ кофточкахъ, юбкахъ изъ красной матеріи и небольшихъ шляпкахъ, наподобіе того, какъ и теперь еще од?ваются жены заандамскихъ корабельщиковъ. Ц?лію катанья былъ обыкновенно Екатерингофъ. Зд?сь иногда, близъ пристани, встр?чалъ высокихъ пос?тителей адмиралъ Апраксинъ съ пушечною пальбою. «Пріучаю семейство мое къ вод?, чтобъ не боялись и полюбили море», говаривалъ Петръ своимъ приближеннымъ, когда заходилъ разговоръ о таковыхъ прогулкахъ.

Описывая катанья по вод?, могу ли не упомянуть о закладк? и спуск? кораблей. Петръ, создатель русскаго флота, не могъ не радоваться усп?хамъ великаго своего предпріятія. Оттого всякій подобный случай былъ для него истиннымъ праздникомъ. Наканун? изв?щали о семъ происшествіи барабаннымъ боемъ. Въ самый день корабельной закладки или спуска, по пушечному выстр?лу изъ кр?пости, вс? отправлялись въ Адмиралтейство. Въ первомъ случа?, посл? молебна, главный корабельный мастеръ Головинъ вбивалъ въ киль первый гвоздь и мазалъ его смолою. За нимъ д?лали то же царь и прочіе корабельные мастера, Во все время работы производилась изъ Адмиралтейства пушечная пальба. По окончаніи закладки императоръ со всею фамиліею и вс?ми присутствовавшими отправлялся въ флагманскую залу, которой ст?ны и потолокъ ув?шены были взятыми отъ шведовъ знаменами. Тутъ ждалъ пос?тителей сытный об?дъ, посл? котораго вс? съ?зжались къ генералъ-адмиралу Апраксину, чтобъ за кубкомъ вина пожелать благополучнаго окончанія начатому д?лу.

Во время корабельныхъ спусковъ, по совершеніи молебна на новопостроенномъ судн?, царь, взявъ въ руки топоръ, подрубалъ одну изъ подпорокъ, на которыхъ стоялъ корабль. Звуки трубъ и литавръ, громкія восклицанія народа и пушечные выстр?лы съ кр?пости и Адмиралтейства оглашали воздухъ. Когда якорь былъ брошенъ, Петръ, въ богатомъ, піитомъ золотомъ адмиральскомъ мундир?, съ андреевскою лентою черезъ плечо, всходилъ первый па корабль и прив?тствовалъ вс?хъ, приходившихъ къ нему съ поздравленіями, поц?луемъ въ голову. Императрица и великія княжны подносили имъ по рюмк? вина. Между т?мъ въ каютахъ накрыты были столы, въ верхнихъ для дамъ, а въ низшихъ для мужчинъ. За столъ, гд? находился государь, садились по правую сторону корабельные мастера, плотники и вс? участвовавшіе въ постройк? вновь спущеннаго судна; по л?вую — знатн?йшія особы. Не было об?довъ шумн?е: самъ Петръ былъ всегда за оными чрезвычайно веселъ. Между гостями его царствовала совершенная непринужденность: тосты сл?довали одинъ за другимъ Вино, особенно венгерское, лилось полной чашей. Сіи пирушки на корабляхъ продолжались отъ 4 часовъ пополудни до 2 часовъ пополуночи, и всякій обязанъ былъ принимать въ оныхъ равное участіе. Въ конц? об?да общество пирующихъ представляло странныя группы: такъ, наприм?ръ, 27 іюня 1721 года, при спуск? корабля «Пантелеймона», вид?ли въ одномъ углу валлахскаго князя Кантемира, борющагося съ оберъ-полицеймейстеромъ графомъ Девіеромъ; въ другомъ — старикъ-адмиралъ Апраксинъ, со слезами на глазахъ, дрожащею рукою подносилъ посл?дній кубокъ полусоннымъ своимъ пріятелямъ. Везд? слышны были чоканья стакановъ и об?ты в?чной дружбы; изр?дка шумъ и споры.

Говорить ли вамъ о масленичныхъ маскарадахъ, гд? маски, собравшись по пушечному выстр?лу на площади противъ собора Св. Троицы, у такъ называемой пирамиды 4 фрегатовъ^[1], по сигналу, поданному самимъ государемъ, который былъ од?тъ барабанщикомъ, скидали плащи и показывались въ своихъ нарядахъ. Тутъ, посреди множества испанцевъ, грековъ, турокъ, китайцевъ и инд?йцевъ, являлись карлы съ длинными бородами, возившіе въ тел?жкахъ гайдуковъ царскихъ, спеленанныхъ какъ д?ти. Говорить ли вамъ о катаньяхъ, гд? между множествомъ огромныхъ саней, которыя сд?ланы были наподобіе лодокъ, иныя въ 20 футовъ длины, и въ которыхъ находились въ костюмахъ царская фамилія, иностранные министры и знатн?йшія особы обоего пола, видны были: Нептунъ въ раковин?, съ трезубцемъ, влекомый двумя сиренами; Бахусъ, ?дущій на бочк? съ кубкомъ въ одной и ливеромъ въ другой рук?; государевъ шутъ, од?тый медв?демъ, въ саняхъ, запряженныхъ шестью медв?дями же; камчадалъ и камчадалка, ?хавшіе въ нарт? на собакахъ, и, наконецъ, множество арлекиновъ и масокъ, изображавшихъ разныхъ зв?рей и птицъ? Подобные маскарады продолжались ц?лую нед?лю. Участвовавшіе въ оныхъ собирались за н?сколько дней къ князю Меншикову, который назначалъ каждому его м?сто во время маскараднаго шествія; вс? служащіе должны были, подъ опасеніемъ штрафа въ 50 рублей, ходить во все это время въ костюмахъ и маскахъ, если даже не участвовали въ катаньяхъ. Опасаясь наскучить вамъ подробностями, ограничусь только зам?чаніемъ, что вс? масленичные маскарады во время Петра I носили на себ? отпечатокъ вкуса грубаго, необразованнаго, въ то время еще общаго въ Европ?.

Качели, составляющія нын? главн?йшее увеселеніе русскихъ въ масленицу, были въ употребленіи и при Петр?; но съ той разницею, что сія забава тогда не исключительно принадлежала простому народу, какъ теперь. Вс? состоянія принимали въ ней участіе. Въ 1722 году въ Москв?, въ понед?льникъ сырной нед?ли, царь съ офицерами гвардіи открылъ празднество масленицы на площади у Красныхъ воротъ, н?сколько разъ проверт?вшись на качеляхъ. Засимъ качались солдаты. Петръ между т?мъ с?лъ за столъ, приготовленный подъ открытымъ небомъ, у самыхъ воротъ, и народъ, признательный за то, что самъ царь принимаетъ участіе въ его увеселеніяхъ, толпился вокругъ, оглашая воздухъ радостными восклицаніями. Точно то же было и съ ледяными горами: он? обыкновенно были покрыты до вторника масленой нед?ли. Въ сей день народъ собирался на р?ку: по данному знаку шатеръ, подъ которымъ находились горы, раскрывался, и государь, а за нимъ императорская фамилія первые скатывались съ оныхъ.

Я упомяну подробн?е о музык? въ письм? моемъ о русскихъ ассамблеяхъ. Н?которые вельможи им?ли свои капеллы; но между высшимъ сословіемъ весьма немногіе сами занимались музыкою. По изв?стіямъ современныхъ писателей, изъ русскихъ дамъ княгини Кантемиръ и Черкасская и графини Головины, воспитанныя въ Швеціи, гд? отцы ихъ, генералъ-лейтенантъ князь Трубецкой и генералъ-адмиралъ Головинъ, находились въ пл?ну, ум?ли только играть на фортепіано. Прочія считали неприличнымъ посвящать часы досуга сему занятію. Концерты были, однакоже, въ мод?. Прусскій посланникъ баронъ Мардефельдъ, самъ превосходно игравшій на лютн?, не разъ забавлялъ оными петербургскую публику. Голштинскій министръ графъ Пассевицъ также давалъ музыкальныя собранія. Въ великій постъ 1722 года вся Москва съ?зжалась къ нему слушать духовныя ораторіи, игранныя музыкантами голштинскаго герцога Карла Фридриха. Музыканты сіи пользовались большою славою въ Петербург?: въ дни Новаго года, Св?тлаго Воскресенья или именинъ государыни герцогъ до разсв?та являлся съ ними подъ окнами императрицы и серенадами приносилъ ей свои поздравленія. — Рюмка вина, подносимая великою княжною Анною Петровною герцогу и всей его свит?, была обыкновенно наградою за ихъ вниманіе.

Наконецъ остается мн? упомянуть о театр?. Театровъ было н?сколько. Это увеселеніе, кажется, было въ тогдашнее время не во вкус? русскихъ; ибо, при вс?хъ стараніяхъ государя, театры не не могли удержаться. Еще въ малол?тство Петра семинаристы Заиконоспасскаго монастыря въ Москв? играли комидіи духовныя, какъ Юди?ь отс?кла голову Олоферну, какъ Артаксерксъ вел?лъ пов?сить Амана, и т. п. Н?которыя изъ комедій сочиняла царевна Софія Алекс?евна, другія были написаны преосвященнымъ Дмитріемъ Ростовскимъ. Піесы посл?дняго были вс? духовнаго содержанія, и одна изъ нихъ начиналась и оканчивалась двустишіемъ:

Благословенъ Господь отъ нын? и до в?ка,

Отъ всякаго зелія и даже до челов?ка.

Св?тскія комедіи давались на Сухаревой башн? и въ госпитал?. Актерами были ученики математической или хирургической школъ, которые пом?щены были въ сихъ зданіяхъ Иностранцы: Кунштъ, выписанный изъ Данцига въ 1701 году, Отто Фирштъ и Маннъ были при Петр? образователями нашихъ актеровъ, которыхъ выбирали изъ подъячихъ или посадскихъ людей. Государь вел?ть построить для нихъ въ Москв?, на Красной площади, противъ гостинаго двора, деревянный домъ, изв?стный въ то время подъ именемъ комидіальной храмины. Представленія давались по понед?льникамъ и четвергамъ, и дабы заохотить къ пос?щенію комедій, повел?но было ворота въ Кремл?, Кита? и Б?ломъ город?, обыкновенно запираемыя въ 8 часовъ вечера, держать отворенными до 10 и не брать за это указныхъ пошлинъ съ про?зжающихъ. Главн?йшія піесы того времени были:

1) О Франталп??, корол? эпирскомъ, и о Мирандон?, сын? его, и о прочихъ.

2) О честномъ изм?нник?, въ ней же первая персона Арцухъ (герцогъ) Фредерикъ фонъ-Поплей.

3) Тюремной заключникъ, или принцъ Никель Гирингъ.

4) О графин? Тріерской Геновев?.

5) Два завоеванные города, въ ней же первая персона Юлій Цесарь.

6) Александръ и Дарій Македонскій, комидія въ 18 д?йствіяхъ.

7) Порода Геркулесова, въ ней же первая персона Юпитеръ, и

8) Докторъ принужденный.

Съ пере?здомъ двора въ Петербургъ прибыли сюда и русскіе актеры. Царевна Наталья Алекс?евна, выпросивъ себ? въ 1716 году большой домъ на Петербургской сторон?, въ Никольской улиц?, устроила въ немъ ложи и родъ партера. Труппа сего театра состояла изъ 10 актеровъ и актрисъ; въ оркестр? находилось 16 музыкантовъ, игравшихъ на духовыхъ инструментахъ. Царевна сама сочиняла трагедіи и комедіи, иныя въ 12 д?йствій и бол?е, заимствовавъ предметы изъ Библіи или изъ, св?тскихъ происшествій. Представленія одной піесы продолжались иногда по н?скольку вечеровъ сряду. Особенно зам?чательна одна изъ сихъ піесъ, въ которой представлены были, въ иносказательномъ вид?, возмущеніе стр?льцовъ, ихъ покушеніе на жизнь царя и наконецъ совершенное уничтоженіе гибельныхъ ихъ замысловъ и постигшая ихъ казнь. Въ конц? спектакля являлся одинъ изъ придворныхъ служителей, который пояснялъ публик? темныя м?ста въ трагедіи и, указывая на бездушные трупы актеровъ, заключалъ нравоученіемъ, сколько должно уважать существующую власть. Зр?лища сіи позволено было смотр?ть всякому: приходившимъ подносили по рюмк? вина и по кренделю.

Въ это же время явилась въ Петербург? н?мецкая труппа, дававшая свои представленія на Литейной, въ дом? графа Брюса. Дворъ прилежно пос?щалъ оныя. Вообще н?мецкая драматическая литература того времени состояла большею частію изъ тупыхъ фарсовъ, въ которыхъ площадныя шутки зам?няли остроту; изъ ужасныхъ или сантиментальныхъ трагедій, гд? вс? умирали на сцен?, или гд? цари говорили языкомъ аркадскихъ пастушковъ. Петръ, который во всемъ им?лъ в?рный вкусъ, об?щалъ актерамъ богатое награжденіе, если они представятъ піесу трогательную безъ любви и веселую безъ шутокъ, выходящихъ за пред?лы благопристойности. Разум?ется, что они дурно исполнили это порученіе, но государь, для ободренія, вел?лъ выдать имъ об?щанное.

По смерти Наталіи мекленбургская герцогиня Екатерина, дочь царя Іоанна Алекс?евича, приняла на себя управленіе театромъ. Въ Петербург? былъ у нея спектакль въ ея дом? на Васильевскомъ острову, на томъ м?ст?, гд? нын? музей Императорской академіи наукъ; въ Москв? — въ сел? Измайлов?, принадлежавшемъ ея матери, цариц? Прасковь? ?еодоровн?. Герцогиня сама распоряжалась представленіемъ и потому во время онаго находилась за кулисами. Въ антрактахъ являлись старые дураки и дуры, которые забавляли пос?тителей пляскою подъ звукъ рожка съ при л?вомъ.

Изъ сказаннаго выше вы видите, что вс? увеселенія временъ Петра I им?ютъ н?что отличное, свойственное своему времени. Вы еще бол?е въ томъ удостов?ритесь, взглянувъ на множество карлъ и карлицъ, которые занимаютъ немаловажное м?сто въ л?тописяхъ тогдашнихъ забавъ. Въ конц? XVII в?ка карлы и шуты были еще въ употребленіи при вс?хъ европейскихъ дворахъ. Оттого вы встр?тите ихъ во множеств? и у пасъ, какъ при двор?, такъ и въ частныхъ домахъ. Государю вздумалось однажды позабавить герцога и герцогиню курляндскихъ свадьбою карлъ. Петръ вел?лъ одному изъ нихъ выбрать себ? супругу изъ д?вушекъ одинакаго съ нимъ роста; 13 ноября 1710 года назначена была свадьба. Созвали на сей праздникъ указомъ 19 августа 1710 года^[2] вс?хъ карлъ, находившихся тогда въ Москв? и Петербург?. Наканун? свадьбы двое изъ нихъ, бывшіе шаферами, по?хали въ колясочк? о трехъ колесахъ, въ одну лошадь, убранную разноцв?тными лентами, звать гостей, им?я впереди верхомъ двухъ офиціантовъ въ ливре?. На другой день, когда вс? гости съ?хались въ назначенный домъ, молодые отправились въ большомъ торжеств? къ в?нцу. Впереди шелъ карла, исправлявшій должность маршала, съ жезломъ, къ концу котораго привязанъ былъ букетъ изъ лентъ. За нимъ женихъ и нев?ста съ шаферами; потомъ самъ царь, множество дамъ, н?которые министры и другія знатн?йшія особы. Шествіе заключалось 72 карлами и карлицами, первые въ св?тлоголубыхъ или розовыхъ французскихъ кафтанахъ, треугольныхъ шляпахъ и при шпагахъ; посл?днія въ б?лыхъ платьяхъ съ розовыми лентами. Посл? церемоніи вс? отправились къ князю Меншикову, гд? ожидалъ молодыхъ богатый об?дъ. Карлы сид?ли въ средин?. Столы жениха и нев?сты были подъ шелковыми балдахинами, а надъ стуломъ нев?сты вис?ли три лавровыхъ в?нка. Маршалъ и 8 шаферовъ им?ли для отличія кокарды изъ кружевъ и разноцв?тныхъ лентъ. Кругомъ, вдоль по ст?намъ залы, сид?ли царская фамилія и прочіе пос?тители. Праздникъ кончился пляскою, въ коей участвовали одни карлы.

Сей карла, котораго свадьба зд?сь описана, умеръ въ январ? 1724 года. Похороны его также производились съ отличною церемоніею. Впереди шло челов?къ 30 п?вчихъ небольшого роста; старшему было не бол?е 13 л?тъ. Гробъ, обитый малиновымъ бархатомъ, съ серебряными позументами и кистями, поставили на построенныя для сего нарочно саночки, запряженныя шестью небольшими жеребятами въ черныхъ попонахъ. Въ головахъ покойника, на спинк? саней, сид?лъ пятидесятил?тній карла, братъ умершаго. За гробомъ сл?довали: сперва карла, исправлявшій должность маршаламъ жезломъ, который перевитъ былъ чернымъ и б?лымъ крепомъ, а потомъ 24 другихъ попарно, въ черныхъ платьяхъ, длинныхъ плащахъ и треугольныхъ шляпахъ, зав?шенныхъ флеромъ. За мужчинами шли женщины: впереди ведшій ихъ маршалъ; потомъ карлица великихъ княжонъ и другая, герцогини мекленбургской, которыя, какъ родственницы покойнаго, ведомы были подъ руки, каждая двумя карлами, а наконецъ прочія 24, также попарно, съ гирляндами на головахъ и длинными черными покрывалами. Но сторонамъ сей процессіи сл?довали съ факелами царскіе гайдуки и гренадеры. Въ замк? находились государь, герцогъ голштинскій, князь Меншиковъ и многіе вельможи, которые провожали покойника отъ дворца до Зеленаго, нын?шняго Полицейскаго моста. Когда т?ло было предано земл?, вс? участвовавшіе въ церемоніи возвратились во дворецъ, гд? посадили ихъ за особенные столики, на маленькихъ стульяхъ, и угостили великол?пнымъ об?домъ.

Шуты, или, какъ ихъ тогда называли, дураки, были едва ли не въ большемъ числ?, нежели карлы. При двор? и во всякомъ почти дом? находились шуты или шутихи. Петръ употреблялъ иногда первыхъ на то, чтобъ въ обществ? говорить р?зкія правды вельможамъ, которыми былъ недоволенъ, и когда сіи посл?дніе жаловались на котораго-нибудь изъ нихъ государю: «что вы хотите, чтобъ я съ нимъ д?лалъ», отв?тствовалъ императоръ, «они дураки». Дура днемъ играла съ барынею въ дураки и не см?ла никогда выиграть; вечеромъ разсказывала ей сказки, чтобъ прогнать ея безсонницу. Въ праздничные дни, или когда случались гости, дура, разряженная, какъ 18-л?тняя д?вушка, забавляла собраніе прыжками, кривляньемъ и п?ньемъ. Преимущественно старались выбирать для сего старыхъ женщинъ, полагая, что ч?мъ дура стар?е, т?мъ она охотн?е къ разсказамъ и т?мъ забавн?е въ пляск?.

III. Первые балы въ Россіи.

Балы введены въ Россіи Петромъ Великимъ по возвращеніи его изъ-за границы, въ 1717 году. Парижскія общества, и тогда законодатели моды, вкуса, любезности и св?тскаго обращенія, были заманчивою новостью для россійскаго монарха. Сл?дствіемъ этого былъ указъ 1719 года о неслыханныхъ дотол? собраніяхъ обоего пола, названныхъ ассамблеями. Вотъ его содержаніе.

1) Желающій им?ть у себя ассамблею долженъ изв?стить о томъ каждаго прибитымъ къ дому билетомъ.

2) Ассамблеи начинать не ран?е 4 или 5 часовъ пополудни, а оканчивать не позже 10.

3) Хозяинъ не обязанъ ни встр?чать, ни провожать гостей, или почему-либо для нихъ безпокоиться; но долженъ им?ть на чемъ ихъ посадить, ч?мъ ихъ потчевать и ч?мъ осв?тить комнаты.

4) Каждый можетъ приходить въ ассамблею, въ которомъ часу ему угодно, сид?ть, ходить, танцевать или играть.

5) Въ ассамблеи могутъ приходить: чиновныя особы, вс? дворяне, изв?стн?йшіе купцы, корабельные мастера и канцелярскіе служители съ женами и д?тьми.

6) Слугамъ отвести въ дом? особыя комнаты, чтобы въ покояхъ ассамблеи было просторн?е.

7) Преступившій сіи правила подвергается наказанію осушить кубокъ большого орла.

Говорятъ, что указъ сей произвелъ различныя впечатл?нія. Заключенныя въ высокихъ теремахъ красавицы наши, которыя только по праздникамъ осм?ливались подходить къ косящатымъ окнамъ, чтобъ посмотр?ть на гуляющій по улицамъ народъ, втайн? радовались большей свобод?. Съ другой стороны, матушки, воспитанныя по старин?, неохотно повиновались вол? государевой и жаловались на развращенное время, въ которое д?вушкамъ позволялось, не красн?я, разговаривать и даже (чего Боже сохрани) прыгать съ молодыми мужчинами.

Ассамблеи устроены были сл?дующимъ образомъ. Въ одной комнат? танцовали; въ другой находились шахматы и шашки; въ третьей — трубки съ деревянными спичками для закуриванія, табакъ, разсыпанный на столахъ, и бутылки съ винами.

Ассамблеи начинались всякую зиму у государя, а оканчивались у оберъ-полицеймейстера. Онъ по списку, составленному самимъ государемъ, изв?щалъ за н?сколько дней особъ, у коихъ надлежало собираться, о наступавшей очереди. Хозяинъ приглашалъ знатн?йшихъ, прочихъ изв?щали о семъ барабаннымъ боемъ по городу, или на перекресткахъ улицъ прибивались къ домамъ приглашенія ко вс?мъ проходящимъ, чтобъ пожаловали къ такому-то попрыгать и повеселиться. Въ день ассамблеи являлся къ хозяину въ два часа оберъ-полицеймейстеръ съ пятью канцеляристами, которые записывали прі?зжающихъ, для того, чтобъ потомъ донести о семъ государю. Въ три начинали съ?зжаться. Обыкновенно, и дамы и мужчины прі?зжали въ самыхъ богатыхъ нарядахъ; только во время траура при двор?, никто, кром? императрицы, не им?лъ права носить драгоц?нныхъ камней, золота или серебра. Въ 6 часовъ прі?зжалъ императоръ и немного спустя государыня съ великими княжнами: ей одной хозяинъ выходилъ навстр?чу и ее одну провожалъ до кареты. Излишняя учтивость къ прочимъ пос?тителямъ наказывалась осушеніемъ кубка большого орла. Дамъ угощали чаемъ, кофеемъ, миндальнымъ молокомъ, медомъ и вареньями; мужчинъ — пивомъ, виномъ и трубками. Лимонадъ, оршадъ, а особенно шоколадъ считались р?дкостью и подавались только на ассамблеяхъ у герцога голштинскаго и министра его Бассевица въ 1723 году.

Впосл?дствіи, когда любезность утвердила въ нашихъ обществахъ законы приличія, вошелъ въ употребленіе сл?дующій обычай. Хозяинъ вовремя танцевъ подносилъ букетъ цв?товъ дам?, которую хот?лъ отличить. Дама сія становилась царицею бала, распоряжала танцами, и тотъ же букетъ торжественно отдавала другому кавалеру, назначая при томъ день, въ который желала танцевать въ его дом?. Получившій цв?ты обязанъ былъ сл?по повиноваться вол? красавицы. Наканун? назначеннаго ею дня посылалъ онъ ей в?еръ, пару перчатокъ и также цв?ты, съ которыми она являлась въ собраніе, и, какъ влад?тельница букета, оставалась царицею бала до новаго избранія. Обыкновеніе это, напоминающее времена рыцарскія, въ которыя красота была душею всего великаго, продолжалось до царствованія императрицы Екатерины II.

Русская пляска, вм?ст? съ длинными кафтанами и сарафанами, осталась только въ нижнемъ класс? народа; зам?нили оную степенный польскій, тихій менуэтъ и р?звый англійскій контрдансъ. Пл?нные шведскіе офицеры, находившіеся въ Петербург?, первые учили танцовать русскихъ дамъ и кавалеровъ; они долго были единственными танцорами въ ассамблеяхъ. Кром? сказанныхъ танцевъ, былъ церемоніальный, которымъ всегда начинались свадебные и вообще торжественные праздники: становились, какъ въ экосез?; при степенной музык?, мужчина кланялся своей дам? и потомъ ближайшему кавалеру; дама его сл?довала тому же прим?ру, и, сд?лавъ кругъ, оба возвращались на свое м?сто. Сіи поклоны, повторенные вс?ми, заключались польскимъ; тогда маршалъ, зав?дывавшій праздникомъ, громко объявлялъ, что церемоніальные танцы кончились. Наставала шумная веселость: всякій изъ пос?тителей могъ участвовать въ танцахъ. Въ менуэтахъ дамамъ предоставленъ былъ выборъ. Кавалеръ, кончавшій танецъ съ выбравшею его дамою, обязанъ былъ, въ свою очередь, выбрать другую и, протанцовавъ съ нею, перестать; дама же продолжала танцовать съ другимъ кавалеромъ. Такимъ образомъ менуэтъ продолжался, пока музыка не возв?щала о перем?н?. Польскіе и контрдансы похожи были на нын?шніе, съ тою только разницею, что первые были весьма медленны и продолжительны, а въ посл?днихъ каждая пара д?лала свои фигуры, повторяемыя прочими. Вообще наши тогдашніе танцовщики, од?тые по образцу придворныхъ Людовика XIV, перенимали и въ обращеніи уловки сихъ корифеевъ св?тской жизни; но, подражая, старались иногда превосходить т?хъ, которыхъ брали за образецъ. Такимъ образомъ мужчина, желавшій танцовать съ дамою, подходилъ къ ней не прежде, какъ посл? трехъ церемоніальныхъ поклоновъ; во время танцевъ едва касался пальцами ея пальцевъ, а когда оканчивалъ, тогда изъявлялъ свою благодарность, поц?ловавъ ей руку. Гордая поступь въ польскомъ, важная осанка и узорчатыя на въ менуэтахъ отличали хорошихъ танцовщиковъ.

Вскор? различныя степени образованія разд?лили общества: собранія не прерывались, но ихъ могли пос?щать только особы, приглашенныя хозяиномъ. Тамъ-то важн?йшіе въ государств? люди забывшій на время свое величіе: императорская фамилія старалась ласковымъ обращеніемъ и участіемъ въ забавахъ не дать зам?тить своего присутствія. Императоръ, императрица и великія княжны всегда много танцовали, особенно посл?днія. Императрица съ супругомъ, или съ герцогомъ голштинскимъ, или съ княземъ Меншиковымъ, открывала балъ. Всякому свободно было просить великихъ княжонъ, и какъ многіе искали сей чести, то он? не знали отдыха. Одна только царевна Прасковья, сестра императрицы Анны, не любила танцевъ, и не иначе пускалась въ оные, какъ по повел?нію самаго государя. Люди преклонныхъ л?тъ и почтеннаго званія также прыгали вм?ст? съ другими. Царь забавлялся ихъ усталостію. Такимъ образомъ въ 1721 году, на свадьб? генерала-маіора князя Трубецкого съ дочерью главнаго корабельнаго строителя Ив. Мих. Головина, подозвавъ къ себ? генералъ-адмирала графа ?. М. Апраксина, вице-канцлера барона Шафирова, князя Кантемира, двухъ сенаторовъ князей Голицына и Гр. ?ед. Долгорукаго, И. А. Толстаго и генерала Ив. Ив. Бутурлина, вс?хъ л?тъ 60 и бол?е, онъ назначилъ каждому молодую даму и, взявъ самъ императрицу, пошелъ съ ними танцовать родъ нын?шняго гросфатера. Оный продолжался около часу. Государь, бывшій въ первой пар?, д?лалъ самыя трудныя па, и всякій изъ танцующихъ долженъ былъ сл?по подражать ему во всемъ, а не исполнившій сего осушалъ въ наказаніе огромный кубокъ орла. Изъ танцующихъ кавалеровъ отличались: самъ государь, графъ Ягужинскій, австрійскій посланникъ графъ Кпнскій, голштпнскій министръ Бассевицъ, молодые князья Трубецкой и Долгорукій и графъ Головкинъ. Изъ дамъ первое м?сто занимала великая княжна Елисавета Петровна; отличались также княжны Черкасская, Кантемиръ, графини Головкины и Долгорукая, бывшая впосл?дствіи нев?стою императора Петра II.

Ассамблеи давались не въ одномъ Петербург?; съ пере?здомъ двора въ Москву въ 1722 году завелись собранія и въ сей столиц?. Собранія по указу происходили три раза въ нед?лю: по воскресеньямъ, вторникамъ и четвергамъ. Кром? того, бывали частные балы, гд? было пос?тителей мен?е, но бол?е веселости: на сихъ посл?днихъ танцевали иногда до 3 часовъ пополуночи.

Музыка на ассамблеяхъ была большею частію духовая: трубы, фаготы, гобои и литавры. Петръ ввелъ сперва въ употребленіе тарелки, литавры и фаготъ; потомъ появились трубы, валторны и гобои. Государь выписалъ изъ Германіи капельмейстеровъ, съ т?мъ, чтобъ они обучали молодыхъ солдатъ, которые всякій день отъ 11 до 12 играли на адмиралтейской башн?. Особенно любилъ онъ польскій рожокъ; всегда им?лъ при себ? музыканта, который во время занятій наигрывалъ государю на семъ инструмент? польскія и малороссійскія п?сни, и самъ даже въ часы досуга занимался игрою на рожк?. Многіе вельможи им?ли также свои капеллы; лучшая принадлежала княгин? Черкасской. Герцогъ голштейнъ-готторпскій Карлъ Ульрихъ, прі?хавшій въ Россію въ 1721 году и посл? взявшій въ супружество великую княжну Анну Петровну, им?лъ въ своей свит? каппелу, состоявшую изъ одного фортепіано, н?сколькихъ скрипокъ, одной віольдамура, одного альта, одного віолончеля, одного контръ-баса, двухъ флейтъ и двухъ валторнъ. Пл?нительная игра сихъ музыкантовъ и новость привезенныхъ инструментовъ доставляли имъ часто случай показывать свое искусство: говорили, что тотъ праздникъ не въ праздникъ, гд? не играли голштинскіе музыканты.

Охота къ танцамъ часъ отъ часу бол?е распространялась. При императриц? Екатерин? I незнаніе танцевъ считалось уже въ д?виц? недостаткомъ воспитанія. Двору не было надобности приказывать ассамблеи: он? вскор? и совс?мъ уничтожились; зато частные балы не уставали. Зам?чательно, что около сего времени введены были въ наши общества карты. Петръ Первый не терп?лъ ихъ и предпочиталъ имъ шашки, а особенно шахматы, игру любимую имъ до чрезвычайности и въ которой онъ почти не находилъ себ? равнаго.

Императрица Анна, придавшая много великол?пія двору, любила веселость. Въ ея царствованіе праздники сд?лались пышн?е и получили европейскій видъ. Табачный дымъ и стукъ шашекъ не безпокоилъ уже танцующихъ, и наконецъ совершенно уничтожилось наказаніе осушать кубокъ большого орла. Въ торжественные дни и при всякомъ необыкновенномъ случа? были при двор? балы. Современные писатели упоминаютъ между главн?йшими объ одномъ, данномъ въ январ? 1734 года, на который приглашены были съ?хавшіеся тогда въ Петербург? посланники: бухарскій, турецкій и китайскій. Торжествовали въ тотъ день вступленіе на престолъ государыни. Праздникъ открылся въ зал?, построенной въ Зимнемъ дворц?, у нын?шняго Полицейскаго моста. Зала была украшена апельсинными и миртовыми деревьями въ полномъ цв?ту, которыя, образуя по об?имъ сторонамъ аллеи, оставляли въ середин? довольно м?ста для танцевъ. Въ аллеяхъ разбросаны были дерновыя скамейки и боскеты для отдыха гуляющихъ. Живость и разнообразіе сей картины составляли разительную противоположность съ мертвою природою, покрытою сн?гомъ и инеемъ. Благоуханіе искусственной рощи, яркое осв?щеніе, группы гуляющихъ и танцующихъ въ богатыхъ нарядахъ, при звук? величественной музыки, представляли н?что очаровательное. Императрица Анна спросила у китайскаго посланника: кто изъ дамъ, находящихся на бат?, ему бол?е нравится? «Въ зв?здную ночь,» отв?чалъ китаецъ, «трудно р?шить, которая зв?зда вс?хъ св?тл?е». Но увид?въ, что государыня не довольствуется такимъ отв?томъ, онъ подошелъ къ великой княжн? Елисавет? Петровн?, низко поклонился и, отдавъ ей передъ прочими преимущество, примолвилъ, что «невозможно было бы перенести ея взгляда, если бъ только глаза ея были поменьше». Такъ всякій народъ им?етъ свой вкусъ: большіе глаза, считающіеся у насъ красотою, казались азіатцу недостаткомъ.

Весьма много шуму над?лалъ праздникъ, данный въ Петербург?, въ Л?тнемъ саду, по случаю взятія Данцига въ 1735 году. Приглашенные съ?хались въ садъ въ часъ пополудни, дамы въ цв?тныхъ робахъ съ газовыми накладками, шитыми серебромъ. Длинные ихъ локоны перевиты были гирляндами изъ цв?товъ. Императрица, обошедъ гостей, пригласила ихъ къ столу. Государыня со всею фамиліею об?дала въ грот?, на конц? большой аллеи сада, въ сторон? отъ бассейна. Для прочихъ пос?тителей накрытъ былъ столъ въ 300 кувертовъ, подъ нав?сомъ изъ зеленой шелковой ткани, поддерживаемымъ колоннами, которыя покрыты были кисеею и увиты гирляндами изъ натуральныхъ цв?товъ. Между колоннами находился буфетъ, по одной сторон? съ золотою и серебряною, а по другой съ фарфоровою посудою. Приглашено было 150 кавалеровъ и столько же дамъ, и жребій назначалъ каждой дам? ея кавалера. Об?дъ состоялъ изъ двухъ перем?нъ, изъ коихъ въ каждой было по 300 блюдъ, кром? десерта. Посл? об?да гости разд?лились на разныя группы: одни гуляли по саду, другіе занимались катаньемъ по бассейну въ раззолоченныхъ яликахъ, принадлежавшихъ императриц?. Съ наступленіемъ вечера открылся балъ подъ т?мъ же нав?сомъ, гд? об?дали. Разноцв?тные огни, коими осв?щенъ былъ садъ; поставленныя въ разныхъ м?стахъ прозрачныя картины и аллегорическія изображенія, приличныя празднуемому торжеству, представляли н?что очаровательное. Въ начал? бала ввели въ палатку дв?надцать французскихъ офицеровъ, взятыхъ въ пл?нъ подъ Данцигомъ. Когда каждый изъ нихъ поц?ловалъ у императріцы руку, государыня, оборотясь къ начальнику ихъ, бригадиру графу де-ла-Моттъ-Перузу, сказала: «Не удивляйтесь, что я выбрала это время для вашей аудіенціи: французы дурнымъ обращеніемъ съ русскими^[3], им?вшими несчастіе попасться въ ихъ руки, даютъ мн? право къ отмщенію; но я довольствуюсь учиненною вамъ теперь непріятностію, какъ народъ вашъ славится любезностію, то над?юсь, что дамы зд?шнія усп?ютъ въ нын?шній вечеръ истребить изъ памяти вашей тягостное ваше положеніе». — Съ симъ словомъ 12 фрейлинъ вручили пл?нникамъ ихъ шпаги. «Ваше величество», отв?чалъ графъ де-ла-Моттъ, «ум?ли найти средство поб?дить насъ два раза: въ первый, когда мы, противъ желанія, положили оружіе передъ храбрыми войсками вашими, и теперь, когда охотно отдаемъ сердца наши прекраснымъ нашимъ поб?дительницамъ!»

Императрица Анна любила русскую пляску. Ежегодно на маслениц? приглашали ко двору унтеръ-офицеровъ гвардіи съ ихъ женами, которыя плясали по-русски. Придворные и даже члены императорской фамиліи принимали участіе въ этомъ народномъ увеселеніи.

Во времена Елисаветы Петровны балы русскаго двора славились во всей Европ?. Изв?стный балетмейстеръ Ланде говаривалъ, что нигд? не танцевали менуэта съ большею выразительностію и приличіемъ, какъ въ Россіи. Это т?мъ в?роятн?е, что сама государыня танцовала превосходно, и особенно отличалась въ менуэт? и въ русской пляск?. При ней же завелись и маскарадные балы, вм?сто бывшихъ при Петр? I масленичныхъ маскарадовъ, которые ограничивались однимъ катаньемъ въ саняхъ. Катанья вошли въ придворный церемоніалъ, но безъ масокъ, а вм?сто того им?вшіе прі?здъ ко двору прі?зжали, маскированные, танцовать въ опред?ленные дни во дворецъ. Въ новый годъ вс? мужчины являлись въ женскомъ, а дамы въ мужскомъ платьяхъ безъ масокъ. Мужской нарядъ весьма шелъ къ лицу императриц? Елисавет? Петровн?. Однажды, помнится 1 января 1752 года, на одномъ изъ таковыхъ маскарадовъ, великая княгиня Екатерина Алекс?евна, справедливо удивленная красотою государыни, сказала ей: «Il est tres heureux, Madame, pour nous autres femmes, quo vous n'etes cavalier que pour ce soir: sans cela vous seriez trop dangereuse». — «En ce cas la, Madame, отв?чала императрица, cost certainement a Vous la premiere, quo j’aurais adresse mes hommages».

Вотъ вамъ краткій отчетъ о первыхъ балахъ въ Россіи. Остается мн? еще упомянуть о нарядахъ, какіе были въ употребленіи у почтенныхъ нашихъ д?душекъ и бабушекъ. Но вы сами не разъ жаловались на в?треность моды, а она точно также распространяла непостоянное владычество на прежніе степенные покрои, какъ на нын?шнія легкія одежды. Но такъ и быть: чтобъ изб?жать вашего неудовольствія, постараюсь въ н?сколькихъ словахъ схватить н?которыя эпохи господствовавшаго въ Россіи вкуса въ нарядахъ.

Заимствовавъ у французовъ ассамблеи, мы у нихъ же переняли и бальныя наши платья. Не думайте, чтобъ то были т? легкія, э?ирныя ткани, въ какихъ нын? прі?зжаютъ на балъ наши красавицы. Старики твердятъ, что въ ихъ время молодежь была степенн?е нын?шняго. Вообще трудно в?рить старикамъ, обыкновенно хвалящимъ былое, счастливые годы ихъ славы и поб?дъ, и нарекающимъ на настоящее, когда они принуждены уступать другимъ право пл?нять и быть любезными; но въ семъ случа? едва ли они не правы. Представьте себ? женщину, стянутую узкимъ костянымъ кирасомъ, исчезающую въ огромномъ фишбейн?, съ башмаками на каблукахъ въ полтора вершка вышины, и танцующаго съ нею мужчину въ алонжевомъ напудренномъ парик?, въ широкомъ матерчатомъ шитомъ кафтан?, съ стразовыми пряжками въ четверть на тяжелыхъ башмакахъ, и посудите, можетъ ли эта пара кружиться, летать по полу въ экосез? съ тою легкостію, съ тою быстротою, какую видимъ нын?! Робы д?лались большею частію изъ одной съ корсетомъ матеріи, съ длинными шлейфами, парчовыя или штофныя, шитыя золотомъ, серебромъ, а иногда унизанныя жемчугомъ и драгоц?нными каменьями и обложенныя богатыми кружевами. Головной уборъ былъ также весьма различенъ. Ни надъ ч?мъ, кажется, мода не тиранствовала столько, сколько надъ волосами: каждый годъ, каждое собраніе то повышали, то понижали прическу, а потому и весьма трудно очертить ее въ н?сколькихъ словахъ. Волосы покрывали пудрою, или, оставляй въ природномъ вид?, переплетали ихъ брильянтами и жемчугомъ. Вообще пышность въ нарядахъ зам?няла вкусъ. Дамы не од?вались, какъ теперь, по рисунку Грацій, не знали пл?нительной простоты, въ каждой безд?лк? блистало тяжелое великол?піе, а не нын?шній милый, утонченный вкусъ.

IV. Частная жизнь русскихъ при Петр? I.

Частная жизнь людей высшаго общества въ царствованіе Петра I такъ разнообразна, что трудно, невозможно почти дать описанію ея надлежащаго единства, сд?лать изъ онаго н?что ц?лое. Но какъ безъ нея нельзя составить себ? яснаго понятія о русскихъ нравахъ того времени, то я р?шился пом?стить зд?сь н?которыя черты изъ тогдашней общественной жизни, предоставляя другимъ умножить собранныя мною св?д?нія новыми, и составить изъ нихъ полную картину.

Изв?стно уже, что Петръ, со вступленіемъ на престолъ, р?шился преобразовать наши нравы, и что сіе нам?реніе усилилось въ немъ съ 1718 года, посл? второго путешествія его въ чужіе края. Желаніе произвести сей переворотъ скор?е и, если можно, самому вид?ть посл?дствія онаго, сродное пылкому характеру и безпокойной д?ятельности сего монарха, не могло не встр?тить препятствій въ народ? полуобразованномъ, свято повиновавшемся обычаямъ старины. Никто не см?лъ ясно противостать вол? государевой; но большая часть, состоявшая изъ коренныхъ русскихъ вельможъ, исполняя оную по наружности, старались удержать что можно было изъ обыкновеній, въ которыхъ они взросли, которыя получили въ насл?дство отъ своихъ отцовъ. Другіе, въ угодность ли монарху, или потому, что понимали высокіе его виды, предупреждали желанія Петра, сл?дуя совершенно вновь вводимымъ перем?намъ. Сюда принадлежали особы, приближенныя къ царю, или т?, кои, бывъ отправлены въ начал? его царствованія въ чужіе края, возвратились оттуда съ желаніемъ сблизить насъ съ народами просв?щенн?йшими и поставить наши общества на европейскую ногу. Оттого-то вы увидите въ частной жизни русскихъ времени Петра I странную пестроту: борьбу стараго съ новымъ, остатки русскихъ обычаевъ съ прим?сью обыкновеній голландскихъ, французскихъ и англійскихъ; непринужденность въ обращеніи вм?ст? съ мелочнымъ этикетомъ; у однихъ азіатскую пышность, у другихъ благоразумную ум?ренность, не терпящую излишества и не знающую недостатка. Каждая семья представляетъ въ своемъ быту н?что отд?льное, сохраняющее свой особый цв?тъ. Я изложу вкратц? домашнюю жизнь главн?йшихъ лицъ въ столиц? и потомъ постараюсь схватить н?которыя черты, которыя, при всемъ разнообразіи нравовъ въ частности, были почти общія у вс?хъ.

Главою исключительныхъ любителей старины былъ князь ?едоръ Юрьевичъ Ромодановскій. Связанный съ государемъ узами родства; любимый и уважаемый Алекс?емъ, ?еодоромъ и Петромъ за его испытанную в?рность, любовь къ правд? и проницательный, хотя необразованный умъ; занимая въ государств? важн?йшую должность, онъ въ домашнемъ кругу являлся совершеннымъ русскимъ бояриномъ стариннаго покроя. Онъ одинъ осм?лился противостать точной вол? Петра касательно перем?ны въ одежд?. Никогда не угождалъ прихотямъ господствовавшей въ его время моды, всегда носилъ русскій кафтанъ, отороченный узенькимъ золотымъ или серебрянымъ позументомъ, и черные усы съ прос?дью, которые еще въ посл?дніе годы царствованія Алекс?я Михайловича украшали его лицо. Обыкновенно грубый въ обращеніи, онъ не перем?нялъ онаго ни съ к?мъ, и равно принималъ какъ вельможу, такъ и посл?дняго изъ гражданъ. Никто не см?лъ взъ?хать къ нему на дворъ. Самъ Петръ, нав?щая князя-кесаря, оставлялъ одноколку свою у тесовыхъ воротъ его и п?шкомъ подходилъ къ его дому; никогда не садился въ карет? съ нимъ рядомъ, а всегда напереди. Въ обществахъ никто не см?лъ с?сть передъ нимъ. Приходившіе къ нему, какого бы они званія ни были, должны были прежде поклона хозяину, осушить большой кубокъ простого вина, приправленнаго перцемъ, поднесеннаго на золотомъ блюд? ручнымъ медв?демъ. Худо тому, кто вздумалъ бы отказаться! медв?дь, упустивъ блюдо, вц?плялся въ парикъ или волосы гостя, и до т?хъ поръ не давалъ ему покоя, пока сей не соглашался принять чинимаго ему прив?тствія. Простыя щи, кулебяка съ угремъ, разварная стерлядь и баранья буженина съ чеснокомъ были главными кушаньями его об?довъ. Стол?тніе меды, пива, настоенныя ягодами, и изр?дка мальвазія наполняли золотыя или серебряныя кружки, поставленныя передъ каждымъ приборомъ. Въ осеннее время, когда хл?бъ былъ убранъ съ полей, отправлялся онъ изъ Москвы, чтобъ въ окрестностяхъ сей столицы, въ рощахъ, прилежащихъ къ селамъ Коломенскому, Измайлову и дал?е, пот?шиться охотою, а особенно соколиною, которую любилъ до страсти. Ни одинъ влад?тельный князь Германіи, можетъ быть, не показывалъ въ подобныхъ случаяхъ такой пышности, какую являлъ сей русскій вельможа. Въ то время бояре поставляли за славу им?ть во двор? многочисленную челядь: одни содержали домовыя войска, родъ т?лохранителей, состоявшія большею частію изъ дворовыхъ людей, од?тыхъ въ цв?та, находившіеся на гербахъ господъ; другіе им?ли каждый свой дворъ, составленный изъ б?дныхъ дворянъ на жаловань? и устроенный у однихъ наподобіе двора древнихъ русскихъ царей, у другихъ по образцу европейскихъ дворовъ. Въ день, назначенный княземъ Ромодановскимъ для охоты, множество ловчихъ, сокольничихъ, подсокольничихъ и поддатней, въ зеленыхъ чекменяхъ съ золотыми или серебряными нашивками, или опушенныхъ иногда соболями, въ красныхъ шараварахъ и желтыхъ сапогахъ, въ длинныхъ по локоть лосиныхъ рукавицахъ и горностаевыхъ шапкахъ, съ перевязями чрезъ плечо, одною изъ серебряной тесьмы, къ которой прив?шена была обитая бархатомъ лядунка, и другою золотою, на коей вис?лъ серебряный рогъ, опоясанные ремнями, которые ув?шены были кольцами, собравшись у воротъ, ждали повел?ній князя-кесаря. Но данному знаку вы?зжали они, при звукахъ роговъ, на горскихъ лошадяхъ въ поле: одни, ведя за собою на смычкахъ своры собакъ, другіе, неся на прикр?пленныхъ къ пальцамъ стальныхъ кляпышахъ^[4], обвитыхъ серебряною или золотою проволокою, сибирскихъ кречетовъ съ прив?шенными къ шейкамъ бубенчиками, подъ бархатными клобучками, шитыми серебромъ, золотомъ или разноцв?тными шелками. Князь-кесарь приглашалъ обыкновенно многихъ вельможъ для разд?ленія сей забавы. Онъ самъ вы?зжалъ на арабскомъ жеребц?. Свита его, простиравшаяся иногда до 500 челов?къ, вся посажена была на лошадяхъ съ его конюшенъ, большой обозъ со съ?стными припасами и напитками ?халъ всл?дъ. Во время охоты подсокольничіе подавали князю и гостямъ его кляпыши съ кречетами. Собаки напускались для отысканія добычи; едва она подымалась, державшіе на рукахъ кречетовъ снимали съ нихъ клобучки, и громкіе крики одобренія сопровождали сихъ в?рныхъ охотниковъ, когда, пустившись стр?лою на добычу іі поразивъ ее, они, по свисту сокольничаго, возвращались къ своимъ господамъ. Охота оканчивалась сытнымъ об?домъ. Т? изъ простыхъ ловчихъ или сокольничихъ, которые им?ли случай отличиться, удостаивались чести разд?лять трапезу князя. За множествомъ блюдъ сл?довала общая попойка: большія чаши, наполненныя виномъ, переходили изъ рукъ въ руки, и ч?мъ ловля была усп?шн?е, т?мъ пиръ былъ шумн?е. Таковыя охоты продолжались иногда по н?скольку м?сяцевъ сряду. Петръ не любилъ сего рода забавъ, но снисходилъ къ прихотямъ свата своего, князя ?едора Юрьевича.

Сія священная привязанность къ старин? оставалась почти насл?дственною въ род? князей Ромодановскихъ. По смерти князя ?едора Юрьевича, сынъ его князь Иванъ ?едоровичъ, принявъ титулъ отца^[5], руководствовался его правилами и въ домашней жизни. То же обращеніе со вс?ми, тоть же этикетъ, т? же забавы. Число посл?дователей Ромодановскаго было многочисленно. Иванъ Ивановичъ Бутурлинъ, Лопухины, Нарышкины и много другихъ вельможъ, которыхъ имена мен?е изв?стны, старались по возможности соглашать обычаи предковъ своихъ съ т?ми, какіе дворъ вводилъ въ употребленіе.

Графъ ?едоръ Матв?евичъ Апраксинъ, также какъ и князь ?едоръ Юрьевичъ, былъ сватъ государю и пользовался отличнымъ уваженіемъ Петра. Домъ его въ два этажа, на томъ м?ст?, гд? нын? Зимній дворецъ, былъ однимъ изъ обширн?йшихъ въ Петербург?; при ономъ находился большой садъ, извивавшійся по берегу Невы до нын?шняго Адмиралтейскаго бульвара. Убранство комната соотв?тствовало обширности зданія: везд? на ст?нахъ видны были штофные обои, тяжелые столы съ нас?чками изъ кости или разноцв?тнаго дерева и съ вызолоченными ножками, кресла и стулья съ высокими спинками, обитые рытымъ бархатомъ. Гостепріимство было одною изъ главныхъ доброд?телей генералъ-адмирала. Всякій день, въ 4 часа пополудни, ставились у него для полдника (л?томъ въ аллеяхъ или бес?дкахъ сада, зимою въ обширныхъ галлереяхъ дома) столы, одни съ холодными кушаньями, сахарными закусками и плодами на серебряномъ вызолоченномъ сервиз?, другіе съ разнаго рода винами. Апраксинъ, отдохнувъ посл? об?да, приходилъ въ залу, гд? ждали его собравшіеся гости. При звукахъ духовой музыки, расположенной въ разныхъ концахъ сада или въ галлереяхъ, гости садились за столы, и начиналась пирушка. Одни уходили, другіе приходили: слуги перем?няли блюда и особенно бутылки, и бес?да продолжалась до 10 часовъ вечера. По общепринятому въ то время мн?нію, ум?нье жить состояло въ томъ, чтобъ хорошо накормить и напоить гостя, въ какое бы время онъ ни пришелъ. Отказываться отъ предлагаемаго хозяиномъ было неучтиво, и молодой челов?къ, который не выпивалъ столько, сколько пилъ старшій, показывалъ неуваженіе къ хозяину и ко вс?мъ присутствовавшимъ. Добрый адмиралъ им?лъ особенное дарованіе угощать приходившихъ къ нему: часто видали сего почтеннаго старика съ обнаженною головою, покрытою с?динами, стоящаго на кол?няхъ передъ упрямымъ гостемъ съ просьбою осушить еще посл?дній кубокъ. Оттого р?дко кто уходилъ отъ него не навесел?. Носивъ званіе генералъ-адмирала, графъ Апраксинъ составлялъ, посл? Петра, главное лицо при закладк? и спускахъ кораблей. Посл? закладки императоръ со всею фамиліею и вс? присутствовавшіе при церемоніи съ?зжались къ нему, чтобъ за кубкомъ вина пожелать благополучнаго окончанія начатому д?лу. Однажды въ 1721 году вздумалъ онъ при подобномъ случа? позабавить гостей своихъ травлею. Сія любимая забава прежнихъ нашихъ царей выходила тогда уже изъ обыкновенія, а оттого новость сего явленія привлекла толпы любопытныхъ. На площади передъ графскимъ домомъ, нын?шней Дворцовой, построили родъ полукруглаго амфитеатра. — Когда пос?тители собрались въ галлереяхъ адмиральскаго дома, впустили въ ограду дикаго медв?дя и льва изъ т?хъ, которыхъ посланникъ Волынскій привезъ въ 1714 году изъ Персіи. Началась жестокая борьба: разъяренные зв?ри быстро бросились другъ на друга; поперем?нно слышны были то ревъ одного, то рыканіе другого; наконецъ медв?дь, изнуривъ противника, началъ брать верхъ; но царь, опасаясь, чтобъ левъ не сд?лался жертвою въ сей стычк?, приказалъ прекратить травлю. Иногда, въ отсутствіе Петра изъ столицы, генералъ-адмиралъ принималъ въ своемъ дом? посланниковъ: бухарскихъ, калмыцкихъ и хивинскихъ. Въ другое время, командуя на кронштадтскомъ рейд? флотомъ, давалъ онъ морскіе праздники. Вс? снасти судовъ украшались разноцв?тными флагами: въ одномъ м?ст? слышны были п?сельники; въ другомъ звуки духовыхъ инструментовъ; зд?сь матросы, для забавы съ?хавшихся изъ Петербурга гостей, ломались, кривлялись и прыгали; тамъ показывали они ловкость свою, б?гая по веревкамъ и спускаясь съ мачтъ. Съ наступленіемъ вечера, палуба, мачты, реи и вс? снасти были осв?щены. Богатый ужинъ, состоявшій, какъ обыкновенно, изъ множества блюдъ, ждалъ пос?тителей. При каждомъ тост? палили изъ пушекъ, и нер?дко залпъ изо вс?хъ орудій, при посл?днемъ здоровь? въ честь основателя Россійскаго флота, заключалъ собраніе. Никто не возвращался домой съ сихъ праздниковъ въ тотъ же день. Генералъ-адмиралъ поставлялъ въ томъ славу, чтобъ хорошо угостить дорогихъ своихъ пос?тителей, которые расходились не прежде, какъ при выстр?л? пушки, возв?щавшей на другой день утреннюю зарю.

Между боярами, способствовавшими Петру къ преобразованію россійскихъ нравовъ, первое м?сто занимаетъ фельдмаршалъ Борисъ Петровичъ Шереметевъ. Еще въ малол?тств? Петра употребляемъ онъ былъ въ заграничныхъ посольствахъ. По окончаніи азовскаго похода, въ которомъ явилъ онъ въ себ? будущаго героя подъ Полтавой, Шереметевъ, восхищенный устройствомъ вид?нныхъ имъ странъ, р?шился пос?тить ихъ снова, и въ то время, когда Петръ, съ топоромъ въ рукахъ строилъ суда на Заандамской верфи, ближній бояринъ его искалъ просв?щенія на противоположномъ конц? Европы. Онъ вид?лъ В?ну и пышный дворъ Леопольда, богатую Венецію и дожа ея во всемъ его великол?піи, величественный Римъ съ его развалинами и, наконецъ, Мальту, коей воинственные рыцари приняли его въ число своихъ собратій. Возвратившись въ отечество, онъ первый подалъ собою прим?ръ той утонченности въ нравахъ, того приличія, которыя посл? старался распространить между своими соотечественниками. Первый изъ русскихъ явился передъ Петромъ во французскомъ кафтан? съ мальтійскимъ крестомъ на груди и въ осыпанной брильянтами шпаг?, подаренной ему императоромъ Леопольдомъ. Онъ любилъ пышность, но не азіатскую, не ту, которая безъ нужды сл?питъ глаза, распространяясь на все безъ разбора. Домъ фельдмаршала на Фонтанк?, противъ Л?тняго сада, былъ приб?жищемъ для вс?хъ неимущихъ: за столъ его, на которомъ не ставилось мен?е 50 приборовъ, даже въ походное время, садился всякій, званый и незваный, знакомый и незнакомый, и только съ условіемъ, чтобъ не чиниться передъ хозяиномъ. Об?ды его, приготовленные лучшимъ образомъ, не обращались никогда въ шумные пиры: фельдмаршалъ ненавид?лъ излишество и не любилъ бес?дъ, въ то время обыкновенныхъ, въ которыхъ кубки съ виномъ играли главную роль. Самъ Петръ столько уважалъ его, что никогда не принуждалъ пить, и во время праздниковъ государевыхъ, Шереметевъ и князь Михаилъ Михаиловичъ Голицынъ одни освобождены были отъ наказанія, состоявшаго въ осушеніи кубковъ большого орла. Общество его состояло изъ людей самыхъ образованныхъ: генералъ-фельдцейхмейстера Брюса, англійскаго посланника лорда Витворта, прусскаго Мардефельда и другихъ иностранныхъ министровъ и ученыхъ, находившихся тогда въ Россіи, и, несмотря на малое просв?щеніе того времени, молодые люди считали за честь и славу, если могли попасть въ вечернія собранія фельдмаршала. Не было, можетъ быть, челов?ка в?жлив?е и ласков?е въ обращеніи. Часто, разъ?зжая по Москв?, окруженный множествомъ скороходовъ, б?гуновъ и домовыми войсками, останавливался онъ на улиц? и выходилъ изъ кареты, чтобъ подать руку старому сослуживцу. Посл?дніе годы жизни своей посвятилъ онъ благотворительности. Онъ умеръ въ 1719 году, любимый войскомъ и народомъ. Петръ уважалъ его чрезвычайно, называлъ его своимъ Баярдомъ и Тюреннемъ, всегда встр?чалъ и провожалъ его до двери своего кабинета, и поставилъ бы ему монументъ въ Невскомъ монастыр?,если бъ смерть не пом?шала государю въ исполненіи сего нам?ренія.

Но никто изъ приближенныхъ къ особ? Петра не жилъ великол?пн?е любимца его, князя Меншикова. Зная, что государь, сохранявшій простоту во всемъ, лично до него касавшемся, любилъ, вышедъ изъ частнаго быту, окружать себя блескомъ, Меншиковъ, въ угодность ли монарху, или по собственной склонности, показывалъ въ частной жизни пышность, соотв?тственную высокому званію влад?тельнаго князя ижорскаго и ингерманландскаго. Онъ им?лъ своихъ камергеровъ, камеръ-юнкеровъ и пажей. Домъ его на Васильевскомъ острову, на самомъ берегу Невы, тамъ, гд? нын? 1 кадетскій корпусъ, былъ въ тогдашнее время обширн?йшимъ и красив?йшимъ зданіемъ въ Петербург?. Обои штофные и гобеленовые, подаренные Петру I въ Париж?, большіе бронзовые часы съ боемъ и курантами, люстра изъ цв?тного хрусталя съ золотыми или серебряными в?твями, большія венеціанскія зеркала въ зеркальныхъ рамахъ съ позолоченными обручиками, столы на толстыхъ, вызолоченныхъ ножкахъ съ выкладками изъ разноцв?тнаго дерева, представлявшими всякаго рода зв?рей и птицъ, диваны и стулья, обитые шелковыми тканями, съ высокими спинками, на которыхъ изображенъ былъ гербъ хозяина съ княжескою короною, и персидскіе ковры на полу — служили украшеніемъ комнатъ. За домомъ простирался обширный садъ, лучшій въ Петербург? посл? царскаго, съ оранжереями, сараями фруктовыхъ деревьевъ, птичниками и небольшимъ зв?ринцемъ. Въ первые годы пребыванія своего въ Петербург? Петръ часто давалъ въ семъ дом? жителямъ столицы пиры, на которые отпускалъ князю по тысяч? рублей. Иногда принималъ зд?сь иностранныхъ пословъ въ устроенной для сего нарочно тронной зал?, подл? которой была гардеробная государя. Онъ прі?зжалъ къ Меншикову запросто: передъ началомъ аудіенціи выходилъ изъ гардеробной въ тронную въ парадномъ кафтан?, и по окончаніи оной, сбросивъ тягостную для себя церемоніальную одежду, уходилъ отъ своего любимца. Роскошные праздники князя Меншикова бол?е всего походили на европейскіе. Князь, столько способствовавшій Петру I въ произведенныхъ имъ перем?нахъ, поставлялъ въ томъ славу, чтобъ сколько возможно приблизиться къ обычаямъ, какіе въ то время наблюдаемы были при образованн?йшихъ дворахъ Европы: ибо зналъ, что нич?мъ лучше не угодишь Петру. Гости прі?зжали къ нему въ лодкахъ: на берегу р?ки, у крыльца, на л?стниц? и у вс?хъ дверей встр?чали ихъ, при звук? трубъ и литавръ, пажи, камеръ-юнкеры и камергеры князева двора, въ синихъ мундирахъ, шитыхъ золотомъ, въ башмакахъ съ золотыми пряжками и въ цв?тныхъ шелковыхъ чулкахъ съ золотыми или серебряными стр?лками. Об?ды его, приготовленные лучшими выписанными изъ Парижа поварами, состояли иногда изъ 200 блюдъ и подавались на золотомъ сервиз?: погреба наполнены были лучшими винами. Народъ толпился на улицахъ, чтобъ посмотр?ть на князя, когда онъ въ торжественные дни ?халъ во дворецъ. Въ тогдашнее время многочисленная услуга и пышность въ экипажахъ составляли необходимость для людей хорошаго тона. Баринъ или барыня не могли вы?хать изъ дому въ саняхъ ли, или въ карет?, безъ того, чтобъ, кром? слугъ позади, не им?ть впереди себя н?сколько верховыхъ, которые днемъ разгоняли на улицахъ народъ, а ночью, неся въ рукахъ длинные факелы, указывали и осв?щали дорогу. Въ большіе праздники любимецъ Петра, пере?хавъ черезъ Неву на выложенной зеленымъ бархатомъ внутри и раззолоченной снаружи лодк?, выходилъ у своей австеріи, находившейся на Исаакіевской площади, тамъ, гд? нын? Сената. Отсюда начиналось торжественное его шествіе: впереди шли скороходы и служители дома въ богатой ливре?, потомъ ?хали музыканты и пажи верхомъ, въ синихъ суконныхъ и бархатныхъ кафтанахъ съ золотыми позументами по швамъ, за ними самъ князь въ карет?, сд?ланной наподобіе в?ера, на низкихъ колесахъ, съ золотымъ гербомъ на дверцахъ и большою княжескою короною изъ того же металла на имперіал?, и запряженной шестью лошадьми въ убор? изъ малиноваго бархата съ золотыми или серебряными украшеніями. По сторонамъ шло по три камеръ-юнкера, изъ коихъ одинъ держался за ручку каретныхъ дверецъ, и наконецъ небольшой отрядъ драгунъ князева полка заключалъ шествіе.

Не буду говорить о гостепріимств? Шафирова, въ дом? котораго на Петербургской сторон?, неподалеку, отъ Сампсоньева моста, была обширн?йшая въ Петербург? зала, и коего погребъ заключалъ въ себ? лучшія вина; о жившемъ подл? граф? Головкин?, коего бережливость обратилась въ пословицу и котораго дочери по образованію, любезности и красот? были въ числ? первыхъ д?вицъ въ столиц?; объ ученомъ и веселомъ княз? Кантемир?, коего супруга, урожденная княжна Трубецкая, слыла первою красавицею въ Петербург?; о племянниц? ея, милой княжн? Черкасской; объ Измайлов?, посланник? нашемъ въ Пекин? въ 1720 году, коего домъ былъ весь меблированъ въ китайскомъ вкус?; наконецъ о барон? Строгонов?, на роскошныхъ пирахъ котораго являлось до 20 д?вицъ, игрою на арф? и п?ніемъ восхищавшихъ зр?ніе и слухъ пос?тителей. Описаніе ихъ образа жизни наскучитъ однообразіемъ. Перейду къ обыкновеніямъ, которыя были почти общими въ то время вс?мъ, составлявшимъ высшее общество.

Прим?ръ двора, всячески старавшагося сблизить вс? состоянія и распространить общественную жизнь между русскими, скоро под?йствовалъ на людей, у которыхъ гостепріимство было врожденною доброд?телью. Тогда этикетъ не разд?лялъ еще состояній столько, сколько теперь; зазывныхъ билетовъ не знали; приглашали только самыхъ знатныхъ; прочіе, знакомые и незнакомые, приходили въ назначенный часъ, садились за столъ и, покушавъ хл?ба-соли, уходили, часто не заботясь о хозяин?. Хозяинъ или хозяйка встр?чали гостей въ дверяхъ, при звук? трубъ и литавръ, поклономъ и рюмкою водки или вина. Об?ды, начинавшіеся въ 12 часовъ, были продолжительны и состояли изъ множества блюдъ. Въ частныхъ собраніяхъ, когда съ?зжались одни короткіе знакомые, жребій назначалъ дам? кавалера, который долженъ былъ ее вести къ столу, садиться рядомъ съ нею и услуживать за об?домъ. Во время стола доморощенный музыкантъ забавлялъ гостей игрою на гусляхъ. Въ торжественные дни вм?сто гуслей слышны были духовые инструменты: дамы находились въ одной, а кавалеры въ другой комнат?. Въ конц?, об?да подносили первымъ сахарныя закуски, къ мужчинамъ же приносили ящики съ винами: венгерскимъ, рейнскими и н?которыми французскими. Начинались тосты; обыкновенно предлагалъ оные самъ хозяинъ. Когда случалось, что государь находился въ числ? пирующихъ, то первымъ тостомъ было всегда призваніе Божіей милости, а вторымъ благоденствіе семейству Ивана Михайловича Головина, то есть флоту^[6]. Петръ считалъ сей тостъ столь важнымъ, что об?щалъ шуту своему, португальцу Лакосту, 100,000 рублей, если бы случилось когда-нибудь пропустить оный. Во время стола государь уходилъ отдыхать и черезъ часъ возвращался. Посл? об?да гости переходили въ другую комнату къ дамамъ, гд? ждали ихъ чай, кофе и лимонадъ. Если общество было не многочисленное, и нельзя было танцовать, то призывали домашняго казака, который т?шилъ пос?тителей пляскою съ прип?вомъ и игрою на торбан?, или на балалайк?. Въ другое время, когда не случалось гостей, передъ коими надлежало чиниться, садились играть: мужчины между собою въ кости, шахматы или шашки; замужнія дамы съ н?которыми кавалерами въ короли, марьяжъ, ломберъ, ламушь или лантре; д?вушки съ молодыми мужчинами забавлялись игрою въ фанты, или въ кошку и мышку, или въ жгуты, и тому подобное.

Общества наши того времени представляли странную противоположность: совершенную непринужденность между мужчинами и самый строгій этикетъ въ обращеніи съ женщинами. Простое обхожденіе Петра служило прим?ромъ для подданныхъ. Въ собраніяхъ одни л?та давали право на отличіе: часто вельможа, занимавшій важн?йшее м?сто въ государств?, вставалъ передъ челов?комъ низшаго званія, покрытымъ с?динами. Особенно старшіе въ семьяхъ пользовались у младшихъ уваженіемъ, котораго сл?ды и теперь прим?тны въ коренныхъ русскихъ фамиліяхъ: такъ, наприм?ръ, герой Финляндіи, князь Михайла Михайловичъ Голицынъ, им?я около 60 л?тъ отъ роду, не см?лъ никогда садиться при брат? своемъ, княз? Дмитріи Михайлович?, который былъ н?сколькими годами стар?е. Семейственная жизнь русскихъ бояръ представляла н?что патріархальное. Родственныя связи уважались гораздо бол?е нын?шняго. Въ семейственный праздникъ вс? родные съ?зжались къ дававшему оный. Старшій занималъ почетное м?сто; прочіе, мужчины и женщины, составивъ около него большой кругъ, ждали позволенія с?сть. Когда вс? занимали свои м?ста, онъ начиналъ разговоръ, входилъ въ обстоятельства каждой семьи: однимъ давалъ сов?ты, другимъ д?лалъ зам?чанія и, словомъ, распоряжалъ д?лами каждаго. Никто изъ присутствовавшихъ самъ собою не могъ заговаривать съ старшимъ или обращаться къ другимъ во время его разговоровъ; все д?лалось по его вол?; вс? старались о томъ только, чтобъ ему угодить.

Н?сколько сотъ лошадей на конюшн?, множество каретъ, колясокъ, фаэтоновъ и колымагъ въ сараяхъ и многочисленная дворня составляли принадлежность всякаго дворянскаго дома. Между слугами н?которые пользовались преимущественно отличіемъ передъ прочими. Няня зав?дывала вс?мъ хозяйствомъ; шутъ или дуракъ садился иногда за столъ съ господиномъ и им?лъ позволеніе говорить, что ни приходило ему на умъ; сказочникъ находился при барин?, когда онъ ложился спать, и обязанъ былъ, сидя у ногъ его на постели, разсказывать всякій день что-нибудь новое до т?хъ поръ, пока господинъ не уснетъ кр?пкимъ сномъ. За об?домъ слуга, отличавшійся долговременною службою въ дом?, им?лъ право, стоя за стуломъ, вм?шиваться въ разговоръ господъ своихъ. Въ большіе праздники вс? толпою приходили поздравлять своего господина или госпожу, которые подносили имъ по рюмк? вина. Для об?довъ каждый день накрывались длинные столы, покрытые множествомъ разнаго рода блюдъ, если даже садились за столъ не бол?е двухъ челов?къ. Когда не случалось постороннихъ, баринъ, в?роятно, по прим?ру прежнихъ царей, которые свой столъ посылали на домъ къ подданнымъ, коихъ хот?ли отличить, разсылалъ съ своего стола блюда, или, какъ ихъ называли, подачи: нян?, дворецкому, конюшему, сказочнику и другимъ изъ служителей, пользовавшихся его милостію.

Женщины не им?ли въ то время такого вліянія на общества, какимъ пользуются нын?. До Петра показывались он? между мужчинами р?дко, и то на н?сколько минутъ. Къ концу об?да, за хл?беннымъ, входила въ комнату, гд? сид?ли за столомъ мужнины гости, нарумяненная хозяйка въ кокошник?, бархатной, обложенной соболемъ т?логр?йк? и башмакахъ съ высокими каблуками. За нею дочери, съ повязками на головахъ, въ цв?тныхъ сарафанахъ и башмакахъ такихъ же, какъ у матери. Ос?нивъ себя три раза крестомъ передъ стоявшею въ углу иконою и поклонившись гостямъ, он?, не говоря ни слова, подносили каждому по четыре кубка: съ водкою, виномъ, пивомъ и медомъ. Каждый гость долженъ былъ осушить кубки за здоровье красавицъ, и въ благодарность получалъ отъ нихъ поц?луй въ щеку. — Симъ ограничивалось участіе женщинъ въ обществахъ, пока указы Петра не дали имъ правъ, равныхъ съ правами мужчинъ. Од?тыя въ европейскія платья, выученныя танцовать и говорить по-н?мецки, он? перестали зам?нять природный румянецъ подд?льнымъ, чернить зубы и брови; радовались большей свобод?; но, несмотря на вс? старанія государя, по привычк?, или сл?дуя внушенію старушекъ, сохранили въ обращеніи съ мужчинами н?которую дикость, поддерживаемую господствовавшимъ въ то время мн?ніемъ. Д?вушка въ обществ?, чтобъ не нарушить правилъ приличія, не могла вступать въ разговоръ съ незнакомымъ мужчиною, а если была къ тому принуждена, то должна была отв?чать на вс? вопросы самымъ короткимъ образомъ, и, если можно, не бол?е какъ да-съ и н?тъ-съ; не могла два или три раза танцовать въ вечеръ съ однимъ мужчиною, если онъ ей былъ не родственникъ. Замужнія пользовались большею свободою, но и эта свобода была гораздо ограниченн?е нын?шней. При такой заст?нчивости женщины не могли им?ть большого вліянія на мужчинъ. Однакоже, оно существовало. Желаніе нравиться, почти врожденное вс?мъ людямъ, занимало тотъ и другой полъ. Костюмы сд?лались щеголеват?е, или, лучше сказать, пышн?е прежняго. У женщинъ появились платья, шитыя золотомъ, серебромъ или унизанныя жемчугомъ; у мужчинъ — цв?тные бархатные кафтаны съ пуговицами изъ золота или драгоц?нныхъ камней, прически ? la Valli?re и длинные алонжевые парики. Обращеніе съ женщинами сд?лалось принужденн?е. Между мужчинами родилась услужливость къ дамамъ, которая еще носила прим?ты своего младенчества. Такъ, наприм?ръ, однажды въ 1721 году, чтобъ почтить красоту княгини Кантемиръ, гости, собравшись посл? об?да у нея въ спальн?, пили ея здоровье изъ вещицъ, принадлежавшихъ къ ея туалету: стеклянныхъ башмаковъ, сапожковъ и проч. Въ обществ? учтивый кавалеръ долженъ былъ поднести дамамъ, которыхъ хот?лъ отличить, букетъ св?жихъ цв?товъ. На улиц?, встр?чался ли ?хавшій мужчина съ знакомою дамою въ карет?, оба экипажа съ многочисленною ихъ свитою останавливались; кавалеръ, невзирая на погоду, выходилъ изъ своего, и съ обнаженною головою, держа шляпу въ рукахъ, подходилъ къ карет? красавицы, чтобъ им?ть удовольствіе прив?тствовать ее поц?луемъ руки.

Таковы были обыкновенія въ высшемъ класс? обществъ при Петр? I. Въ простомъ народ? оставались съ русскою одеждою и обычаи старинные. Они также изм?нялись, но весьма мало, и теперь еще являются наблюдателю почти въ первоначальной своей простот?.

Примечания

1

Пирамида сія была деревянная и построена въ память первой морской поб?ды надъ шведами при Гангуд? въ 1714 году.

(обратно)

2

Вотъ указъ сеіі въ подлинник?:

«Карлъ мужеска и д?вичска пола, которые нын? живутъ въ Москв? въ домахъ боярскихъ и другихъ ближнихъ людей, собравъ вс?хъ, выслать съ Москвы въ Петербургъ сего августа 25 дня, а въ дотъ отпускъ въ т?хъ домахъ, въ которыхъ карлы живутъ, сд?лать къ тому дню на нихъ карлъ платье: на мужеской полъ кафтаны я камзолы нарядные цв?тные съ прозументами золотыми и съ пуговицами м?дными золочеными, и шпаги, и портупеи, и шляпы, и чулки, и башмаки н?мецкіе добрые; над?внческъ полъ верхнее и исподнее н?мецкое платье, и фантажи, и всякой приличной доброй уборъ и въ томъ взять т?хъ домовъ съ стряпчихъ сказки», и проч.

(обратно)

3

Французы, не объявивъ войны, овлад?ли въ то время однимъ русскимъ фрегатомъ на Балтійскомъ мор? и заорали въ пл?нъ весь экипажъ.

(обратно)

4

Такъ назывались палочки изъ металла или твердаго дерева, на которыхъ сокольничіе держали кречетовъ.

(обратно)

5

Титулъ князя-кесаря, данныя Петромъ князю ?едору Юрьевичу передъ первымъ отъ?здомъ его въ чужіе края въ 1697 году.

(обратно)

6

Генералъ-маіоръ Головинъ отправленъ былъ Петромъ I въ конц? XVII в?ка въ Венецію выучиться итальянскому языку и строенію кораблей, а особенно галеръ; но сіи занятія были не по его вкусу. Четыре года пробылъ онъ въ Венеціи, и одинъ только разъ былъ на тамошней верфи. Когда онъ воротился, царь для испытанія повелъ его въ Адмиралтейство; но первые отв?ты Головина показали, что онъ не им?лъ понятія о кораблестроеніи. — Выучился ли ты хоть по-итальянски? — спросилъ Петръ. — Очень мало, государь. — Что же ты д?лалъ? — Курилъ табакъ, пилъ вино и игралъ на басу, отв?чалъ Головинъ. — Сей лаконизмъ и откровенность понравились Петру, и государь, какъ будто въ шутку, сд?лалъ его адмиралтейскимъ сов?тникомъ и главнымъ надзирателемъ С.-Петербургской корабельной верфи. Петръ любилъ Головина за его прямодушіе, испытанную в?рность и за оказанное въ сраженіяхъ мужество.

(обратно)

Оглавление

I. Частная жизнь императора Петра I.

II. Увеселенія русскаго двора при Петр? I.

III. Первые балы въ Россіи.

IV. Частная жизнь русскихъ при Петр? I.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © читать книги бесплатно