Разговоры на общие темы, Вопросы по библиотеке, Обсуждение прочитанных книг и статей, Консультации специалистов: Рэйки; Космоэнергетика; Учение доктора Залманова; Йога; Практическая Философия и Психология; Развитие Личности; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй, Обмен опытом и т.д.

Рамачарака Йог - "Раджа-Йога. Учение йогов о психическом мире человека."  

ЧТЕНИЕ VI
КУЛЬТУРА ВОСПРИЯТИЯ

Человек познает внешний мир через свои чувства. Вследствие этого многие думают, что именно эти чувства и совершают всю работу восприятия; тогда как в действительности они являются лишь проводниками вибраций, исходящих от внешнего мира, которые затем и преподносятся уму для ознакомления его с. ними. Ниже мы подробно остановимся на этом. Теперь же мы желаем лишь запечатлеть в уме читателя тот факт, что воспринимаем ум, а не органы чувств. Поэтому развитие восприятия в действительности равняется развитию ума.

Йоги заставляют своих учеников пройти очень трудный курс практических упражнений, имеющих своей целью развитие способностей восприятия. Многие примут эту работу лишь за систематическое развитие органов чувств, что может показаться несколько странным ввиду того, что йоги беспрестанно указывают на всп безумие подчинения себя чувствам и предоставления им власти над собой. Но в этом нет ничего парадоксального, так как йоги, отмечая все безумие чувственной жизни и осуществляя свое учение на практике, тем не менее признают пользу всех упражнений, имеющих целью "отточить" ум и довести его до состояния возможно большей остроты.

Они видят большую разницу между обладанием острым восприятием с одной стороны и порабощением себя чувствами с другой. Например, как отнестись к человеку, который не пожелал бы приобрести острое зрение из опасения, что оно отвлечет его от высших предметов вследствие того, что он слишком привяжется к тем прекрасным вещам, которые он увидит? Чтобы понять всю нелепость этой идеи, стоит только довести ее до логического вывода - т. е., что лучше всего было бы в таком случае вовсе уничтожить все чувства. Вся нелепость, чтобы не сказать злостность, этой мысли станет очевидной всякому после минутного размышления над. ней.

Тайна теории и учении йогов относительно развития умственных сил заключается в слове "господство". Изучающий Йогу достигает этого господства, осуществляя его двумя путями. Первый путь заключается в-подчинении всех чувств, ощущений и т. п. господству своего "Я" или своей воле, причем господство это достигается утверждением власти своего "Я" над внешними чувствами и эмоциями."Второй шаг или путь состоит в том, что йог, утвердив свое господство, начинает развивать и совершенствовать умственное орудие с темг чтобы оно совершало лучшую и более производительную работу. Таким образом он расширяет свое царство и становится господином гораздо более обширной области.

Для того чтобы приобрести знание, необходимо возможно лучше использовать умственные орудия, находящиеся в распоряжении человека. Но опять-таки надо" развивать и совершенствовать эти орудия - оттачивать их и т. д. Большое преимущество приобретается не только от развития способностей восприятия, но получается большая польза и вследствие общего развития ума, в силу умственной дисциплины и тренировки, обусловливаемых соответствующими упражнениями. В предыдущих чтениях мы указали некоторые средства, при помощи которых эти способности могут быть значительно усовершенствованы. Теперь же мы отметим, в каких направлениях способности восприятия могут быть воспитаны.

Надеемся, что простота этой идеи не уменьшит интереса изучающих предмет к этой работе. Если бы они только знали, к чему ведет такое развитие восприятия, они с радостью последовали бы нашим советам. Каждая мысль и упражнение, указываемые нами, имеют целью укрепление ума и раскрытие сил и способностей. К Раджа-йоге нет удобного пути, но ученик будет прекрасно вознагражден за труд восшествия на гору достижения.

Памятуя все вышесказанное, обратимся к изучению вопроса о чувствах. Через двери чувств человек получает все сведения касательно внешнего мира. Если он держит эти двери лишь полуоткрытыми или загромождает их всякими препятствиями и мусором, он может рассчитывать на получение лишь немногих сведений извне. Если же он будет всегда держать вход чистым, свободным, он будет вбирать все лучшее из того, что будет попадаться ему на пути.

Если бы человек родился без органов чувств, то, как бы прекрасен ни был его ум, он принужден был бы жить сонливой, растительной жизнью, малосознательной или даже вовсе лишенной сознания. Его разум подобен был бы семени в земле, почему-либо не имеющему возможности вырасти.

На это возразят, что самые высокие мысли приходят к нам не через чувства; но мы отметим, что все сведения, добытые через посредство чувств, являются "сырым материалом", над которым работает ум, вылепляя из него то прекрасное, которое он способен произвести на самых высоких своих ступенях.

Подобно тому, как рост тела зависит от принимаемой им пищи, так и рост ума зависит от впечатлений, получаемых от вселенной, и эти впечатления главным образом проходят через чувства. Опять-таки нам могут возразить, что мы знаем много вещей, познанных нами помимо внешних чувств. Но включит ли наш оппонент в это число впечатления, полученные нами при посредстве чувств в прежних существованиях и запечатлевшиеся в инстинктивном уме или в памяти души? Существуют несомненно чувства, стоящие выше чувств общепризнанных, но природа настаивает на том, чтобы выучены были сперва уроки низших ступеней, а затем уже приступили бы к высшим.

Не надо забывать, что мы сами "выработали" в себе все, что знаем. Ничто само не приходит к лентяю или к беспечному человеку. Все, что мы знаем, является лишь результатом "накопления запаса прежних опытов", как прекрасно выразился Льюис.

Итак, становится ясным, что утверждение йогов, что надо развивать все стороны ума, совершенно правильно, если только глубже вникнуть в этот вопрос. Человек знает и видит лишь очень небольшую часть того, что происходит вокруг него. Его ограничения велики. Его зрительные способности воспринимают лишь немногие вибрации света, тогда как выше этой гаммы вибраций и ниже ее есть еще бесконечное множество неведомых ему колебаний. То же самое можно сказать и относительно слуховых способностей ввиду того, что лишь сравнительно небольшая часть звуковых волн доходит до разума человека; даже некоторые животные слышат больше и лучше его.

Если бы у человека было лишь одно чувство, он получал бы лишь соответствующее этому одному чувству представление о внешнем мире. Если бы присоединилось другое чувство, знание его удвоилось бы. И так далее. Самое лучшее доказательство существования связи между утонченностью чувственных восприятий и общим развитием ума выясняется при изучении животных форм. В ранних стадиях своей жизни организм обладает лишь осязанием - и то очень смутным - и слабым чувством вкуса. Затем развиваются обоняние, слух и зрение, причем каждое из этих чувств отмечает собой определенный шаг вперед по ступеням жизни в силу того, что с каждым разом раскрывался новый мир перед развивающимися формами жизни. А когда человек разовьет в себе новые чувства - что и предстоит человечеству - он станет гораздо более мудрым и великим существом.

Много лет тому назад Карпентер выразил мысль, знакомую тем, кому известно учение йогов относительно раскрытия новых чувств. Он сказал: "Весьма вероятно, что существуют свойства материи, которые ни одно из наших чувств не может познать непосредственно, и что есть другие существа, так созданные, что они могут воспринимать эти свойства, как мы воспринимаем свет, звук и т. п.". Исаак Тэйлор писал: "Очень возможно, что. в границах поля, занятого видимой и весомой вселенной, существует и движется другой элемент, полный других видов жизни, телесной и разнообразной, но недоступной познанию существ, ограниченных условиями животной организации. Разве можно предполагать, что глаз человеческий является мерилом творческих Создателя, и что Он не создал ничего, кроме того что Он предоставил восприятию наших настоящих чувств? Обратное кажется более чем правдоподобным; пожалуй даже несомненным".

Другой писатель, проф. Массой, сказал: "Если бы к нынешнему нормальному числу чувств в человеке были присоединены еще одно или два чувства, то явление, представляющееся нам теперь феноменальным миром развернулось бы, может быть, в нечто совершенно различное и более обширное вследствие добавочного раскрытия этих новых чувств".

Это безусловно верно; мы добавим еще, что человек может увеличить свое знание, познавательные способности и опыт, если только он доведет присущие ему чувства до высокой степени развития, вместо того чтобы оставлять их в состоянии сравнительной атрофии. К этому результату и клонятся мои слова.

Ум получает впечатления от предметов внешнего мира посредством мозга и органов чувств. Органы чувств составляют орудия ума, каковыми являются и мозг и вся нервная система. Через посредство нервов и мозга ум пользуется органами чувств для приобретения сведений о внешних предметах.

Обыкновенно различают пять внешних чувств: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Йоги учат, что существуют высшие чувства, неразвитые или сравнительно нераскрытые в большинстве людей, но к выявлению которых стремится человечество. Но в данном чтении мы не коснемся этих скрытых чувств, так как они относятся к другой стороне вопроса. Некоторые физиологи и психологи утверждают, что кроме пяти вышеименованных чувств ясно обозначены и некоторые другие. Например, чувство, через которое внутренние органы обнаруживают свое присутствие и состояние. Мускульная система сообщает уму свои впечатления через какое-то чувство, которое не есть чувство "осязания", хотя оно тесно связано с ним. А чувство голода, жажды и т. д. сообщаются нам также через какое-то не имеющее особого названия чувство.

Бернштейн устанавливает следующее различие между пятью чувствами и тем чувством, о котором только что было упомянуто: "Характерное различие между этими общими ощущениями и ощущениями органов чувств состоит в том, что через эти последние мы познаем события и предметы, принадлежащие внешнему миру (и эти ощущения мы и относим к внешним предметам), тогда как через первое чувство мы ощущаем лишь состояния нашего тела".

Ощущение есть внутреннее, умственное восприятие, возникающее вследствие того, что внешний предмет или какой-нибудь факт раздражает органы чувств, нервы и мозг, заставляя таким путем разум "осознать" внешний предмет или факт. Как сказал Бэн, это есть "умственное впечатление, чувство или состояние сознательности, возникающее вследствие воздействия внешних предметов на какую-нибудь часть тела, называемую поэтому чувствительной".

Каждый проводник чувственного ощущения имеет свой орган или свои органы, специально приспособленные для раздражения его субстанции тем особым родом колебаний, через которые данный проводник воспринимает впечатления. Глаз чрезвычайно искусно и тщательно приспособлен к тому, чтобы получать световые волны; и звуковые волны не производят на него никакого действия. Все категории ощущений совершенно различны друг от друга, и органы и нервы, предназначенные для обслуживания каждой отдельной категории, нарочно приспособлены к своей специальной работе. Органы чувств, включая их специальные нервные механизмы, можно уподобить тонким инструментам, выработанным умом для собственного употребления с тем, чтобы он мог изучать, наблюдать и получать сведения из внешнего мира.

Мы так привыкли к работе чувств, что считаем ее совершенно заурядной и не замечаем более тонких и чудесных орудий, созданных и усовершенствованных умом. Если мы будем представлять себе ум изобретающим, создающим эти инструменты и пользующимся ими, мы начнем, может быть, яснее понимать их истинное отношение к нашей жизни и будем вследствие этого обращаться с ними с большим уважением и вниманием.

Мы привыкли думать, что отдаем себе отчет во всех ощущениях, получаемых нашим умом. Но это далека не так. Бессознательные области ума несравненно обширнее небольшой сознательной части, представляющейся нам, когда мы говорим: "мой ум". Ниже мы изучим эту чудесную область и рассмотрим, что она в себе содержит. Хорошо сказал Тэн: "Внутри нас происходит невидимый процесс, чрезвычайно обширный; нам известны лишь его результаты, и то мы познаем их лишь в массе. Но сознание наше не обнимает всех элементов нашей психики и их еще более первичных составных частей. Они являются для ощущений тем же, чем сложные и первичные молекулы являются для тела. Нам удается кое-где мельком взглянуть на темные и бесконечные миры, простирающиеся за границей наших отчетливых ощущений. Эти последние представляют собой сложное целое. Для того чтобы их элементы могли быть восприняты нашим сознанием, необходимо, чтобы ояи были сложены вместе и таким образом приобрели некоторый объем и заняли определенное протяжение во времени; потому что, если эта группа не достигнет известного объема и протяжения во времени, мы не заметим перемены в нашем состоянии. Тем не менее эта перемена происходит, хотя мы ее и не ощущаем".

Но мы должны отложить изучение этого крайне интересного фазиса вопроса до того времени, когда мы предпримем небольшую экскурсию в над- и подсознательную области ума. И для многих из нас экскурсия эта окажется необычайно интересной.

В настоящее время мы должны остановить наше внимание на проводниках, через которые материал для знания и мысли проникает в наш ум. Чувственные ощущения, приходящие извне, являются действительно "материалом", над которым работает ум, с тем, чтобы изготовить продукт, именуемый "мыслью". Мы получаем этот материал через проводники чувств и скопляем его в чудесном складе, называемом памятью, откуда мы время от времени извлекаем материал и вплетаем его в ткань мысли. Искусность работника зависит от его подготовки и от умения выбирать и сочетать надлежащие материалы. Важной частью работы является приобретение хорошего материала.

Ум, не обладающий запасом впечатлений и опыта, подобен был бы фабрике, не запасшейся материалом. Машинам не над чем было бы работать и фабрика бездействовала бы. Как сказал Гельмгольц: "Восприятие через чувства дает непосредственно или косвенно материал для всякого человеческого знания или по крайней мере стимул, необходимый для того, чтобы развить все врожденные способности ума". Герберт Спенсер пишет следующее об этой стороне вопроса: "Почти общим местом является теперь утверждение, что степень жизненности организма и число, быстрота и многообразие изменений в нем должны быть пропорциональны многочисленности различаемых этим организмом предметов и разнообразию сосуществований и последовательностей, на которые он реагирует".

При некотором углублении в этот вопрос выясняется, что чем больше чувства подвергаются тренировке и упражнению, тем значительнее становятся умственные силы и способности. Каково снабжение нашего умственного склада материалом, умеющим претвориться в мысль, таково и качество и количество изготовляемой ткани.

Поэтому следует отбросить умственную лень и приступить к развитию органов чувств и связанных с ними аппаратов ввиду того, что таким путем мы увеличиваем нашу способность к мышлению и познанию.
Прежде чем перейти к практическим упражнениям, полезно было бы, однако, окинуть беглым взглядом различные чувства и их особенности. Чувство осязания является самым простым и первичным чувством.

Задолго до того как низшие формы жизни развили более сложные чувства, они проявляли чувство осязания. Без него они не могли бы добывать пищу или воспринимать внешние впечатления и реагировать на них. В первичных формах жизни чувство осязания свойственно было в одинаковой степени всем частям тела, хотя в высших формах это чувство несколько локализовалось, так как некоторые части тела гораздо чувствительнее других. Органом чувства осязания является кожа и осязательные нервы распределены по всей поверхности ее. Рука и в особенности пальцы и кончики их составляют главные органы осязания.

Острота осязания существенно разнится в разных частях тела. Опыты показали, что если приложить острие циркуля к кончику языка, то сознанием отмечаются два различных ощущения даже при весьма ничтожном расстоянии между ножками циркуля. Наименьшее расстояние, на котором два укола в кончик языка еще отличались от одного, было названо "линией". Им стали пользоваться, как мерой чувствительности, причем было найдено, что нижняя поверхность третьего пальца руки различает уколы, отстоящие друг от друга на две линии; поверхность губ - отстоящие друг от друга на четыре линии, а кожа спины, средней части руки и бедра различают уколы лишь при расстоянии шестидесяти линий. Степень чувствительности по отношению к осязанию весьма различна у разных лиц; у некоторых пальцы обладают чрезвычайно тонким чувством осязания, тогда как у других они проявляют гораздо меньшую степень чувствительности.

Точно так же степень восприимчивости пальцев к весу, т. е. способность ощущать разницу в весе, бывает очень различна. Некоторые лица могут чувствовать разницу в весе вплоть до дробных частей унции. Была отмечена также способность некоторых лиц ощущать малейшую разницу в температуре.

Чувство осязания и развитие его имели большое значение для человека. Это единственное чувство, в котором человек превосходит животное в смысле остроты и тонкости. У животного, пожалуй, более тонкое чутье, вкус, слух и зрение, но его осязание значительно отстало от осязания человека. Анаксагор, говорят, сказал, что если бы животные имели руки и пальцы, они были бы подобны людям.

Приступая к развитию осязания, мы должны помнить, что внимание есть ключ к успеху. Чем напряженнее внимание, тем больше и степень возможного развития каждого чувства. Когда внимание сосредоточено на одном каком-нибудь чувстве, это последнее развивается быстрее, обостряется, и повторное упражнение под стимулом внимания может произвести чудеса в области каждого чувства.

С другой стороны, чувство осязания может быть почти или совершенно заглушено, если внимание сосредоточено на чем-нибудь другом. В виде убедительного доказательства тому напомним, что люди терпели иногда страшные пытки, по-видимому не замечая их, в силу того что ум их был неуклонно направлен на какую-нибудь идею. Как говорит Уайльд: "Мученик, вознесшийся над чувственными ощущениями, способен не только терпеть муки, но и погасить их. Истязания тела лишь удваивали силу предсмертной песни американского индейца, а чувство негодования по поводу совершаемой над ним несправедливости поддерживает даже раба, наказуемого плетью".

В тех случаях, когда люди занимаются каким-нибудь ремеслом, требующим изощренного осязания, тонкость его поразительна. Гравер, проводя рукой по доске, замечает малейшую шероховатость. Продавец сукон и других материй ощущает малейшие различия через чувство осязания. Сортировщики шерсти также развивают удивительную тонкость осязания. Слепой же может заменить утраченное зрение чрезвычайно развитым чувством осязания. Бывали случаи, когда слепые могли узнавать даже цвет по различию в "ощущении", вызываемом каким-нибудь материалом.

Вкус находится в тесной связи с осязанием - некоторые ученые считали даже вкус чрезвычайно развитым осязанием некоторых частей тела, в особенности языка. Не забудем что язык обладает самым тонким осязанием; причем вкус также развит в нем до совершенства. При вкусе и осязании предмет должен прийти в непосредственное соприкосновение с органом чувства, что не наблюдается при обонянии, слухе и зрении.

Не следует упускать из виду, что эти последние чувства имеют и специальные нервы, тогда как чувство вкуса принуждено пользоваться обыкновенными осязательными нервами. При этом вкус ограничен очень небольшой поверхностью тела, тогда как чувство осязания распространяется на все тело, но это свидетельствует лишь об особенном развитии специальной части поверхности тела.

Чувство вкуса также в значительной мере зависит от присутствия жидкостей, и лишь растворимые вещества возвещают о своем присутствии через органы вкуса.

Физиологи утверждают^ что чувство вкуса у некоторых лиц настолько остро, что они различают одну часть стрихнина, разведенную в миллионах частей воды. Некоторые профессионалы, как например люди, пробующие вино или чай, обнаруживают почти невероятную тонкость вкуса.

Чувство обоняния тесно связано с чувством вкуса, нередко действует в соединении с ним ввиду того, что мелкие частицы вещества, находящегося во рту, поднимаются к органам обоняния через отверстия в задней части рта. К тому же нос обыкновенно воспринимает запах вещества еще до того, как оно попадает в рот. Чувство обоняния функционирует в силу того, что мелкие частички или предметы подносятся воздухом к слизистой оболочке внутренней поверхности носа. Слизистая оболочка, будучи влажной, схватывает и удерживает на мгновение эти частички, и тонкий нервный аппарат сообщает о различиях и свойствах; таким образом ум получает сведения о природе данного предмета.

Чувство обоняния очень сильно развито у животных, которые принуждены в значительной степени полагаться на него. Многие занятия людей способствуют развитию этого чувства, например, табачное производство, виноторговля, продажа духов, аптекарское искусство и т. п. Некоторые слепые могут узнавать других лиц по запаху.

Чувство слуха более сложное, чем чувства вкуса, осязания и обоняния. Три последних чувства требуют близкого соприкосновения предмета с органами чувств, тогда как при слухе предмет может находиться на далеком расстоянии ввиду того, что впечатления переносятся колебаниями воздуха, подхватываемыми и передаваемыми нервным аппаратом чувства слуха. Внутренний механизм слуха необычайно сложен и возбуждает удивление людей, изучающих его. За недостатком места его нельзя описать на этих страницах, но мы советуем изучающему познакомиться с этим вопросом тем или иным способом. Механизм слуха является необыкновенной иллюстрацией деятельности ума, создающего орудия для своей работы с целью приобретения знаний.

Ухо воспринимает колебания воздуха, начиная от 20 или 32 колебаний в секунду - образующих самую низкую улавливаемую им ноту,- и кончая 38.000 колебаний в секунду, что соответствует самой высокой доступной слуху ноте. Отдельные индивидуумы представляют большое различие между собой в отношении тонкости слуха, но все люди могут развить его путем внимания. Животные и дикари обладают удивительным слухом, развивающимся у них, однако, только в смысле отчетливости; с другой стороны музыканты развивают это чувство по другим линиям.

Зрение считается обыкновенно наиболее высоким и тонким из всех человеческих чувств. Оно воспринимает значительно большее число предметов, на более далеком расстоянии и передает разуму гораздо более разнообразные наблюдения, чем какое бы то ни было из связанных с ними чувств. Оно представляет собой чувство осязания, во много раз увеличенное. Как говорит Уилсон: "Наше зрение можно рассматривать, как более тонкое и расплывчатое осязание, распространяющееся на бесконечно большое количество тел; оно обнимает самые большие фигуры и делает доступными нам самые отдаленные части вселенной".

Зрение получает впечатления внешнего мира через волны, идущие от тела к телу,- от солнца к земле, от лампы к глазу. Эти световые волны образуются вследствие колебаний в веществе, совершающихся с почти невероятной быстротой. Самое низкое световое колебание имеет 450.000.000.000.000 вибраций в секунду*, тогда как высшее достигает 750.000.000.000.000 вибраций в секунду. Эти цифры относятся лишь к колебаниям, воспринимаемым глазом, как свет. Выше и ниже этих цифр гаммы колебаний существует бесчисленное множество других колебаний, не видимых для глаза, хотя некоторые из них могут быть зарегистрированы инструментами. Различные цветовые впечатления зависят от числа колебаний причем красный цвет является гранью самых низких, а фиолетовый гранью самых быстрых видимых колебаний; оранжевый, желтый, зеленый, голубой и синий цвета связаны с промежуточными между этими двумя гранями колебаниями.

Культура зрения при помощи внимания имеет огромную для всех важность. Путем ясного рассмотрения частей какого-нибудь предмета приобретается степень знания, недостижимая при отсутствии упражнения этой способности. Мы говорили об этом выше в главе о внимании, к которой мы снова отсылаем читателя. Фиксирование взглядом одного предмета помогает человеку сосредоточить мысли и не позволяет им отвлекаться. Глаз обладает и другими свойствами и качествами; о них речь впереди. Он имеет и другие функции, кроме зрения. Влияние глаза - вещь чудесная и может быть культивировано и развито.

Надеемся, что все вышесказанное привело читателя к сознанию важности развития силы восприятия.

Чувства развивались умом в течение долгого периода эволюции и усилий, которые несомненно не были бы приложены, если бы цель того не заслуживала. "Я" настоятельно желает познать вселенную, и значительная доля этих знаний может быть добыта лишь через чувства. Изучающий Йогу должен быть "бодрствующим" и обладать развитыми чувствами и силой восприятия. Зрение и слух - два последних чувства в лестнице эволюционного роста и развития - должны подвергаться особенной тренировке. Ученик должен приучить себя "сознавать", что происходит кругом него с тем, чтобы "улавливать" лучшие вибрации.

Многие европейцы удивились бы, если бы пришли в соприкосновение с высокоразвитым йогом и наблюдали бы всю тонкость его чувств. Он видит малейшие различия в предметах и ум его настолько обострен, что он делает выводы из воспринятого им как бы путем ясновидения - способом, представляющимся людям непосвященным совершенно чудодейственным. Действительно, некоторая степень сновидения возможна для человека, развившего зрение путем внимания. Новый мир, раскрывается перед таким человеком. Надо учиться господствовать над чувствами, не только в смысле приобретения отрешенности от них и независимости от их побуждений, но и в смысле развития их до возможно высокой степени. Развитие физических чувств имеет точно также много общего с развитием "астральных чувств", о которых была речь в нашей книге "Основы миросозерцания индийских йогов", и которых мы подробнее коснемся в предлагаемой серии лекций. Смысл Раджа-йоги состоит в том, чтобы сделать человека, изучающего ее, обладателем высокоразвитого ума, имеющего в своем распоряжении и высокоразвитые орудия.

В следующих чтениях мы сообщим много иллюстраций, указаний и упражнений, имеющих целью развитие разных способностей ума: не только обыкновенных способностей, необходимых для ежедневной жизни, но и других свойств, скрытых за этими столь известными нам способностями и чувствами. Начиная со следующей лекции, мы изложим систему упражнений, тренировки и т. д., имеющую конечной целью вышеупомянутое развитие способностей ума.

В данном же чтении мы не приступим к указанию специальных упражнений и ограничимся лишь тем, что обратим внимание читателя на некоторые общие правила, лежащие в основе развития способности восприятия.

Общие правила восприятия.
При развитии искусства восприятия следует прежде всего иметь в виду, что не надо пытаться воспринять сложный объект целиком, сразу. Следует рассматривать объект в его подробностях, и затем уже, группируя подробности, человек увидит, что, собственно говоря, рассмотрел целое. Возьмем для примера лицо какого-нибудь человека или хорошо знакомый предмет. Если наблюдатель попробует рассматривать лицо его в целом, он испытает некоторую неудачу; впечатление окажется неясным, туманным, и воспоминание об этом лице будет естественно соответствовать первоначальному восприятию.

Но если наблюдатель будет рассматривать лицо подробно: сперва глаза, затем нос, рот, подбородок, волосы, овал и цвет лица и т. д., он приобретет ясное и определенное впечатление всего лица.

То же правило относится ко всякому объекту. Возьмем другой знакомый пример. Вы желаете рассматривать здание. Если вы воспримете его в общих чертах, вы мало что запомните о нем, кроме общего очертания, формы, величины, цвета и т. д. Ваше описание этого здания окажется очень неудовлетворительным. Но если вы во всех подробностях заметили, из какого материала оно построено, фасон дверей, труб, крыши, ворот, орнаменты, величину и число окон, форму и наклон крыши и т. д., вы получите разумное представление о здании вместо того общего абриса или впечатления, которое может получить и пробегающее мимо этого здания животное.

Мы закончим эту главу анекдотом о методах знаменитого естествоиспытателя Агассиса, применявшихся им при обучении своих учеников. Они были известны своим умением точно наблюдать и воспринимать и вытекающую из него способность "размышлять" о виденных ими вещах. Многие из них заняли выдающееся положение, что они приписывали в значительной мере полученной ими тщательной подготовке.

Рассказывают, что однажды Агассису представился студент-новичок, прося дать ему работу. Ученый взял рыбу из сосуда и, положив ее перед студентом, велел ему тщательно рассмотреть ее и рассказать ему затем о своих наблюдениях. Затем он оставил его одного с рыбой. Она ничего особенно интересного из себя не представляла, походя на многих рыб, виденных студентом раньше. Он отметил, что у нее были плавники и чешуя, рот, глаза, даже хвост. Через полчаса он был убежден, что рассмотрел все, что только можно было рассмотреть. Но Агассис все не приходил.

Время шло, и юноша, которому нечего было больше делать, стал скучать и чувствовать нетерпение. Он пошел искать учителя, но не нашел его, и ему пришлось вернуться и снова созерцать несносную рыбу. Прошло несколько часов, и он знал про рыбу немногим более, чем узнал о ней сначала.

Он ушел завтракать и, .вернувшись, снова принялся изучать рыбу. Он начинал ощущать неудовольствие и разочарование и пожалел, что пришел к Агассису, представлявшемуся ему теперь нелепым стариком, далеко отставшим от современности. Затем, чтобы убить время, он принялся считать чешуйки. Потом сосчитал иглы в плавниках; нарисовал рыбу и, рисуя ее, заметил, что у нее не было век. Таким образом он открыл то, о чем его учитель так часто упоминал на своих лекциях, а именно, что "карандаш лучше всяких глаз". Вскоре после этого учитель вернулся и, ознакомившись с наблюдениями ученика, оставил юношу несколько разочарованным, сказав ему, чтобы он продолжал смотреть и, может быть, что-нибудь и увидит.

Это уязвило самолюбие юноши, и он стал работать карандашом, отмечая мелкие подробности, раньше ускользнувшие от его внимания, но теперь казавшиеся ему совершенно очевидными. Он начинал проникать в тайну наблюдения. Мало-помалу он стал открывать в рыбе новые интересные стороны. Но это не удовлетворило учителя, продержавшего его на работе над рыбой в течение целых трех дней. К этому времени студент действительно знал кое-что о рыбе и, главным образом, распознал секрет и приобрел привычку тщательного наблюдения и восприятия подробностей.

Много лет спустя юноша, достигнув известности, говорил: "То был лучший урок по зоологии, который я когда либо имел; влияние его распространилось на подробности всех последних изысканий; то было наследство, оставленное профессором мне, как и многим другим - наследство огромной ценности, которое мы не не могли бы купить и с которым не можем расстаться".

Помимо ценности практических сведений, приобретенных студентом, важно было обострение способностей восприятия, позволявших ему отмечать характерные черты в изучаемом объекте и, следовательно, извлекать важные сведения из наблюдаемого им предмета. Ум жаждет знаний, и на протяжении многих лет тяжелой эволюции и усилий он создал целый ряд сложных органов чувств с тем, чтобы они доставляли ему эти знания; он и теперь продолжает свою созидательную работу. Люди, достигшие успеха, воспользовались этими чудесными проводниками сведений и, пользуясь ими, при помощи воли и внимания добились необъятных результатов. Эти вещи очень важны и мы просим читателей не пренебрегать этой частью предмета, как неинтересной. Воспитывайте настроение сознательности и восприимчивости и вы удивлены будете количеством приобретаемых вами "знаний".

Таким упражнением и практикой вы не только развиваете существующие чувства, но и способствуете выявлению скрытых сил и чувств, стремящихся раскрыться. Путем упражнения тех способностей, которыми мы уже обладаем, мы помогаем развиться таким способностям, о которых мы теперь лишь мечтаем.
Мантра.

Я - душа, обладающая способами сообщения с внешним миром. Я буду пользоваться этими способами и тем приобрету сведения и знания, необходимые для моего умственного развития. Я буду упражнять и развивать органы чувств, зная, что тем самым я буду способствовать развитию высших чувств, символами и предвестниками которых являются наши внешние чувства. Я буду сознателен и раскроюсь притоку знания и сведений. Вселенная - моя родина, и я ее изучу.

ЧТЕНИЕ VII
РАСКРЫТИЕ СОЗНАНИЯ

Мы сочли нужным несколько изменить порядок предлагаемых чтений. Мы думали сперва посвятить седьмое чтение изложению целой серии умственных упражнений, предназначенных для развития известных умственных способностей, но мы решили временно отложить описание этих упражнений, в видах более логической последовательности. В настоящем чтении мы будем говорить о раскрытии сознания в человеке, а в следующих двух постараемся как можно понятнее объяснить состояние ума сверх- и подсознательное, представляющие чудесную область, совершенно непонятную и неправильно толкуемую. Это подведет нас к вопросу о культуре различных способностей, как сознательных, так и лежащих вне нашего сознания, и вся серия закончится тремя чтениями, касающимися непосредственно самого сердца этого вопроса; в этих чтениях будут даны указания и правила, имеющие целью развить чудесную человеческую "мыслящую машину" и представляющие большой интерес и важность для всех, изучающих Йогу. Когда вы ознакомитесь со всеми чтениями, вы убедитесь в том, что такой порядок логичен и удобен.

В настоящей главе мы возвратимся к вопросу о "раскрытии сознания". Многие из нас привыкли "отождествлять" сознание с умом, но по мере того, как мы будем изучать наш предмет, мы увидим, что "сознание" есть лишь небольшая частица ума индивидуума и что даже эта небольшая частица постоянно подвергается переменам и раскрывает новые неожиданные состояния.

"Сознание" - слово, весьма часто употребляемое нами при изучении науки об уме. Рассмотрим, что оно значит. Вебстер определяет его, как "знание ощущений и умственных процессов, или того, что происходит в собственном уме". Галлек называет его неопределенным свойством умственных состояний, заставляющим сознавать их. Но, как утверждает Галлек: "Сознание не поддается определению. Чтобы определить какое-нибудь явление, мы должны описать его в терминах какого-нибудь другого явления. Но нет в мире ничего подобного сознанию, поэтому мы можем определить его только в его же собственных терминах, а это весьма похоже на попытку поднять себя за шнурки собственных башмаков. Сознание есть величайшая тайна, стоящая перед нами".

Прежде, чем нам понять, что такое в действительности сознание, мы должны точно знать, что такое "ум", а этим знанием мы не обладаем, несмотря на многочисленные замысловатые теории, пытающиеся разъяснить эту тайну. Метафизики не бросают достаточно света на этот вопрос; что же касается материалистической науки, то послушайте, что говорит Гексли: "Тот способ, который путем раздражения нервной ткани дает в результате нечто столь замечательное, как состояние сознания, так же необъясним, как и появление духов, когда Ала-дин зажигал свою лампу".

Многим лицам слова: "сознание" и "умственный процесс", или "мысль", представляются синонимами. И, действительно, психологи так и утверждали вплоть до последнего времени. Но теперь наука признает за факт, что умственные процессы не ограничиваются полем сознания, и ученые утверждают, что поле подсознательного мышления гораздо обширнее поля сознательного мышления.

Не только верно, что ум может вместить в сознание лишь один факт в каждое данное мгновение, и что, следовательно, лишь весьма малая частица нашего знания может присутствовать в сознании в каждое данное мгновение, но верно и то, что сознание играет лишь очень небольшую роль в совокупности умственных процессов или мышления.

Ум не сознает большую часть своей деятельности; Модели утверждает, что лишь десятая часть ее попадает в поле сознания. Тэн выразил эту мысль следующими словами: "В мире, составляющем наше бытие, мы видим лишь высшие точки - озаренные вершины материков, низины которых остаются в тени".

Однако, мы не намерены говорить сейчас об обширной области подсознания ввиду того, что нам придется подробно остановиться на этом вопросе ниже. Упоминаем об этом лишь для того, чтобы показать, что расширение, или развитие сознания является не столько "ростом", сколько "раскрытием", не новым творчеством или расширением, приходящим извне, а скорее раскрытием' изнутри наружу.

С самого момента появления жизни, среди частиц неорганического вещества заметны следы чего-то вроде ощущения и реакции на него. Многие авторы не были склонны называть это явление "ощущением" или "чувствительностью", в силу того, что эти термины слишком напоминали "чувства" и "органы чувств". Но современная наука, не колеблясь, окрестила их этими названиями. Наиболее передовые ученые утверждают, что при химических реакциях и т. п. можно наблюдать зачатки ощущений. Геккель пишет: "Я не могу вообразить самого простейшего химического или физического процесса, не приписывая движение материальных частиц бессознательному ощущению. Идея химического сродства состоит в том факте, что различные химические элементы воспринимают качественные различия в других элементах, испытывают "удовольствие" или "отвращение" при соприкосновении с ними и производят свои специфические движения на этом основании". Он говорит также, что чувствительность "плазмы" или вещества "живых тел" является лишь более высокой ступенью общей раздражительности вещества.

Химическая реакция между атомами называется химиками "чувствительной" реакцией. Чувствительность присуща даже частицам неорганического вещества и может рассматриваться как первые проблемы мысли. Наука признает это, называя бессознательное ощущение частиц эстезисом, или чувством, а бессознательную волю, отвечающую ему, тропезисом, или "склонностью". Геккель говорит, что "Ощущение воспринимает качественные различия стимулов, а чувство - количественные", а также, что "мы можем приписать чувства удовольствия или страдания (при соприкосновении с качественно различными атомами) всем атомам и тем объяснить избирательное сродство в химии (притяжение симпатизирующих атомов - влечение; отталкивание враждебных друг другу атомов - отвращение).

Невозможно составить себе ясное или разумное представление о явлении химического средства и т. п., не приписав атомам чего-то вроде ощущения. Точно так же немыслимо понять деятельность молекул, не представив их себе обладающими чем-то в роде ощущения. Закон притяжения основан на состояниях субстанции. Тот факт, что неорганическое вещество реагирует на электричество и на магнетизм, является также доказательством наличности ощущения.

В движениях и процессах жизни кристалла мы имеем доказательства существования в них еще более высоких форм ощущений и реакции на них. Процесс кристаллизации весьма близок к некоторым низшим формам, плазмической деятельности.

Наука утверждает, что в некоторых новейших открытиях она обрела "недостающее звено" между жизнью растения и кристалла, причем связь между ними была ею найдена в некоторых кристаллах, находящихся внутри растений, составленных из соединений углерода и во многом напоминающих неорганические кристаллы.

Кристаллы растут по определенным линиям и формам, пока не достигнут известных размеров. Затем они начинают образовывать на своих поверхностях маленькие кристаллики, к которым затем переходит рост - причем процесс этот почти аналогичен с процессом жизни клеток. В известных химических соединениях наблюдались процессы, напоминающие брожение. Многие явления свидетельствуют о том, что начало психической жизни следует искать среди минералов и молекул; не надо забывать, что из этих последних состоят не только неорганические, но и органические вещества.

По мере того, как мы поднимаемся по ступеням жизни, мы наблюдаем все более и более высокие степени развития психической жизни; простые проявления уступают место более сложным. Минуя простые жизненные процессы, совершающиеся в монере или одноклеточных существах, мы наблюдаем более высокие нормы жизни клетки, обнаруживающие все усиливающуюся чувствительность или ощущение. Затем мы доходим до многоклеточных организмов, в которых наблюдается как некоторый род ощущения, присущий каждой отдельной клетке, так и общее ощущение, соответствующее всей совокупности клеток. Такие организмы различают, выбирают и хватают пищу, делая известные движения в погоне за ней. Живое существо начинает проявлять более сложные психические состояния. Затем наступает стадия низших растений, и мы отмечаем разнообразные явления в этой области, обнаруживающие усиленную чувствительность, хотя фактически нет и признаков специальных органов чувств. Далее мы встречаемся с высшими формами растительного мира, в которых уже проявляется известная чувствительность или наблюдаются группы клеток, являющееся зачаточными органами чувств. Затем мы переходим к формам животной жизни; здесь мы видим развитие всех высших степеней чувствительности и усложнение органов чувств, что постепенно приводит к образованию своего рода нервной системы.

Среди низших животных форм мы наблюдаем различные степени мыслительных процессов, с соответственным развитием нервных центров и органов чувств, но не видим еще почти или вовсе признаков сознания; эти мыслительные процессы, постепенно проявляясь все в высших формах, переходят наконец в пробуждающееся сознание в царстве пресмыкающихся и т. д. и в более полное сознание и известную степень разумной мысли в еще более высоких формах. Сознательность постепенно развивается и достигает высокой степени у высших млекопитающих, как, например, у лошади, собаки, слона, обезьяны и т. д. Эти животные обладают уже сложной нервной системой, мозгом и хорошо развитым сознанием. Мы не будем останавливаться подробнее на проявлениях психической деятельности в формах жизни, находящихся ниже сознательной стадии, так как это отвлекло бы нас слишком далеко от нашего предмета.

Среди высших форм животной жизни, после периода возгорающейся "зари" сознания или периода полусознательности, мы наблюдаем стоящих на сравнительно низкой ступени развития высших животных, обладающих хорошо развитой мыслительной деятельностью и сознанием, причем последнее называется психологами "простым сознанием"; этот термин мы считаем слишком неопределенным и будем обозначать эту форму сознания термином "физическое сознание", дающим приблизительно точное представление о данном явлении. Мы употребляем слово "физическое" в двояком смысле "внешнего" и "относящегося к материальной структуре живого существа"; оба этих определения содержатся в словарях. Это именно и есть то, что представляет собою в действительности физическое сознание: "осведомленность" ума, или "осознание" им "внешнего" мира, о котором свидетельствуют внешние чувства, и сознание наличности "тела", принадлежащего данному животному или человеку. Животное или лицо, думающее в плоскости физического сознания (все высшие животные так думают, и даже многие люди, пожалуй, неспособные подняться выше этого), отождествляет себя с физическим телом и сознает лишь относящееся к этому телу и к внешнему миру. Оно "знает", но, не сознавая умственные процессы или существование ума, оно "не знает, что знает". Эта форма сознания, хотя она несравненно выше мышления бессознательной плоскости "ощущения", является как бы миром мысли, отличным от сознания высоко развитого интеллектуального человека нашего века и нашей расы.

Трудно составить себе представление о физическом сознании низших животных и дикарей, тем более, что и нам самим трудно понять собственное сознание иначе, как самим актом сознания. Но наблюдение и разум в достаточной, мере разъяснили нам, чем является это физическое сознание животного - или, по крайней мере, чем оно отличается от нашего сознания. Возьмем излюбленный пример. Лошадь, стоящая на холоде и под дождем, несомненно чувствует неприятное состояние и, вероятно, боль, так как мы знаем по опыту, что животные чувствуют и то и другое. Но лошадь неспособна анализировать свои умственные состояния и думать о том, когда же выйдет ее хозяин, и как жестоко не пускать ее в теплую конюшню; она неспособна спрашивать себя, выведут ли ее снова на холод завтра? Почему она принуждена быть на дворе в холодные ночи? Она не может и завидовать другим лошадям, оставшимся дома, и т. п. Словом, она не думает, как думал бы при тех же обстоятельствах разумный человек. Она сознает неприятное состояние, как сознавал бы его человек, и она побежала бы домой, если бы могла это сделать, как побежал бы домой и человек.

Но она не может жалеть себя или думать о своей личности, подобно человеку, или о том, что такою жизнью, -в конце концов, и жить не стоит. Она "знает", но она не в состоянии думать о себе, как о знающей - она "не знает, что она знает", как знаем мы. Она чувствует физическое страдание и неприятное состояние, но не знакома с умственным неприятным состоянием и тревогой, порождаемыми физическим состоянием и столь часто испытываемыми людьми.

Животное не может перенести свое сознание с ощущений внешнего мира на внутреннее состояние бытия.

Оно не в состоянии "познать себя". Это различие можно довольно грубо иллюстрировать примером человека, чувствующего, видящего или слышащего что-то, что доставляет ему приятное или неприятное ощущение. Он сознает чувство или ощущение и тот факт, что оно приятно или неприятно. Это есть физическое сознание, и животное разделяет его вместе с человеком. Но животное на этом и останавливается. А между тем человек может начать спрашивать себя, почему это ощущение приятно, и ставит его в связь с другими вещами или лицами; или рассуждать, почему ощущение ему неприятно, что из него вытекает и т. д. Это есть "ментальное" сознание, потому что оно признает существование внутреннего "Я" и обращает свое внимание внутрь. Данное лицо может при виде другого человека испытывать чувство или ощущение, влечения или отвращения, симпатии или антипатии. Это сознание физическое, и животное может испытывать такое же ощущение. Но человек идет дальше животного и размышляет о том, что, именно в другом человеке влечет или отталкивает его, сравнивает себя с ним, догадывается о том, чувствует ли тот человек то же самое, что и он, и т. д. Это есть "ментальное" сознание.

У животного умственный взор всецело направлен наружу и никогда не обращается на самого себя. В человеке умственный взор может быть обращен внутрь или возвращен внутрь, после экскурсии во внешний мир. Животное "знает"; человек же не только "знает", но и "знает, что он знает"; он может анализировать это знание и размышляет над ним. Мы называем это высшее сознание ментальным сознанием. Деятельность физического сознания мы называем инстинктом; деятельность же ментального сознания мы называем разумом.

Человек, обладающий ментальным сознанием, не только "чувствует" или "ощущает"; он имеет в своем распоряжении и слова или умственные понятия об этих чувствах и ощущениях и может представлять себя испытывающим их, отделяя себя, ощущение или чувство от чувствуемого или ощущаемого объекта. Человек способен думать: "Я чувствую; я слышу; я вижу; я обоняю; я желаю; я делаю", и т. д. Сами эти слова указывают на то, что ментальное сознание познает умственные состояния, дает им названия и познает вместе с тем нечто, называемое "Я", которое испытывает ощущения. Этот последний факт заставил психологов называть эту стадию "самосознанием", но мы оставляем идею сознания "Я" для более высокой стадии.

Животное испытывает нечто, что дает ему впечатление или чувство, определяемое нами, как "боль", "страдание", "приятное", "сладкое", "горькое" и т. д.; все это формы ощущения. Но животное неспособно думать о них словами. Страдание кажется ему частью его самого, хотя оно и связывает его с лицом или предметом, причиняющим его. Наблюдение над развитием сознания в младенце дает нам гораздо более ясное представление о ступенях и различиях сознания, чем всякое словесное изображение его.

Ментальное сознание его продукт роста. Как говорит Галлек: "Многие люди имеют лишь туманное представление о таком умственном состоянии. Они всегда понимают себя целиком и никогда не обращают взор внутрь".

Наука сомневалась в том, развили ли в себе дикари самосознание, и даже многие люди нашей расы, по-видимому, стоят немного выше животного по интеллекту и сознанию. Они не способны "познать себя", хотя бы поверхностно. Для них "Я" представляется хчисто физической вещью - телом, имеющим желание и чувства,- и только. Они могут почувствовать какое-нибудь действие; но не больше. Они не способны отделить от себя какое-нибудь физическое "не-Я", не будучи совершенно в состоянии считать себя чем-нибудь иным, чем телом. "Я" и тело составляет для них одно, и они, по-видимому, неспособны отличать их друг от друга. Затем наступает другая стадия, когда появляется ментальное сознание в собственном смысле слова. Человек начинает сознавать, что у него есть ум. Он способен "познать себя", как существо, обладающее умом, и несколько обращать взор вовнутрь. Этот период развития наблюдается в маленьких детях. Некоторое время они говорят о себе в третьем лице, а затем уже начинают говорить "я". Немного позднее у них является способность распознавать собственные умственные состояния, как таковые; они знают, что имеют ум, и умеют отличать его от тела. Как рассказывают, некоторые дети испытывают чувство страха при переходе на эту ступень. Они проявляют застенчивость. Некоторые из них утверждали впоследствии, что когда они впервые осознали себя, как сущность, они были охвачены страхом и как бы чувством одиночества и отрешенности от вселенной. Молодые люди часто чувствуют это в течение нескольких лет. В них является ясное чувство, что вселенная им враждебна и составляет нечто отдельное от них.

Хотя это чувство отчужденности теряет свою остроту по мере того, как человек становится старше, однако оно все же существует в большей или меньшей степени, вплоть до достижения еще высшей ступени,- сознания "Я", когда это чувство исчезает, как мы увидим ниже. Это только что описанное нами состояние ума является для многих людей тяжелым периодом. Они запутываются в массе умственных состояний, которые человек принимает за "себя самого", и борьба между истинным "Я" ч ограничивающими его оболочками бывает тягостна. Она становится еще болезненнее к концу пути, так как, по мере того, как в человеке развивается ментальное сознание и знание, он острее чувствует и, следовательно, острее страдает. Человек вкушает от плода древа познания, начинает страдать, изгоняется из того Эдема, в котором пребывают младенцы и дикие расы, живущие, как птицы небесные, и не помышляющие об умственных состояниях и проблемах. Но впереди предстоит освобождение в виде высшего сознания, хотя немногие люди это понимают и еще меньшее число их достигает его в наше время. Надеемся, что эта глава укажет вам путь к нему. Вместе с зарождением ментального сознания является и знание того, что и у других людей есть ум. Человек способен рассуждать об умственных состояниях других людей, потому что он сознает эти состояния в самом себе. По мере того, как человек развивает в себе ментальное сознание, он начинает развивать все возрастаю-ющие степени разумности и поэтому приписывает огромную важность этой части своей природы. Некоторые люди поклоняются интеллекту, как Богу, не принимая в расчет его ограничений, на которые указывали другие мыслители. Такие люди склонны думать, что в силу того, что человеческий интеллект (в настоящей стадии его развития) утверждает, что такое-то явление должно быть или не может быть, вопрос о существовании этих явлений тем самым решен окончательно. Они не знают того факта, что человеческий интеллект на настоящей ступени своего развития может познать лишь весьма небольшую частицу вселенского факта, что могут существовать бесчисленные области реальных фактов, которые он и представить себе не может, так далеки от его опыта. Развитие нового чувства открыло бы новый мир и выявило бы факты, которые совершенно перевернули бы настоящий наш мир понятий в силу новых сведений, которые оно бы нам дало.

Тем не менее ментальное сознание дало в результате чудесную работу интеллекта, выразившуюся в достижениях человека, вплоть до нашего времени, и, хотя мы должны сознать ограничения интеллекта, мы все же с радостью воздаем ему хвалу. Разум есть орудие, которым человек раскапывает залежи фактов, обнаруживая каждый день новые сокровища. Эта стадия ментального сознания приводит человека к познанию самого себя, к познанию вселенной, и познание это стоит цены, уплачиваемой за него. Человек действительно платит цену при вступлении в эту стадию, и цена все увеличивается по мере того, как он идет вперед, ввиду того, что, чем дальше он подвигается, тем острее он страдает и наслаждается.

Способность страдать составляет цену, уплачиваемую человеком за достижение, вплоть до определенной стадии. Его страдание переходит из физического в ментальное сознание, и он сознает проблемы, о существовании которых он и не подозревал; отсутствие разумного ответа и порождает умственное страдание. И душевные страдания, испытываемые им вследствии неудовлетворенных стремлений, разочарований, страданий других любимых им существ и т. п., гораздо хуже всякого физического страдания. Животное, живя своей животной жизнью, чувствует себя удовлетворенным, потому что оно не знает ничего лучшего. Если оно сыто, имеет логовище для спанья и самку или самца - оно счастливо.

Некоторые люди подобны ему. Но другие погружаются в целый мир умственного недовольства. Возникают новые потребности, и невозможность удовлетворить их порождает страдание. Цивилизация становится все сложнее и приносит новые страдания наряду с новыми наслаждениями. Человек привязывается к "вещам" и с каждым днем создает искусственные потребности, для удовлетворения которых он должен работать. Его интеллект вместо того, чтобы вести его ввысь, дает ему лишь возможность придумывать новые и тонкие способы удовлетворения его чувств в степени, недоступной для животных. Некоторые люди возводят в религию удовлетворение своей чувственности, своих низших влечений и становятся, так сказать, могущественными животными, вооруженными всеми силами интеллекта. Иные становятся тщеславными, самодовольными и преисполненными сознания важности своей личности (ложного "Я"). Иные болезненно сосредоточиваются на самих себе и занимаются анализом и изучением своих настроений, мотивов, чувств и т. д. Иные еще исчерпывают свои способности к удовольствию и счастию, но при этом ищут его вне, а не внутри и вследствие этого пресыщаются всем и становятся в тягость самим себе. Мы отмечаем все это не в духе пессимизма, а лишь с целью указать, что даже великое ментальное сознание имеет обратную, непривлекательную сторону наряду со светлым обликом, приписываемым ему.

Когда человек достигает высших стадий этого ментального сознания и перед ним начинает раскрываться следующая высшая ступень, он склонен острее, чем когда-либо, чувствовать неудовлетворительность жизни, какою она представляется ему. Он не может понять самого себя - свое происхождение, судьбу, назначение и природу - и он бьется о прутья клетки интеллекта, в которой он заключен. Он спрашивает себя: "Откуда я? Куда я иду? Какова цель моего существования?" Он не удовлетворяется ответами, даваемыми миром на эти вопросы, и громко взывает в своем отчаянии, но непроницаемые стены, окружающие его, отсылают ему обратно лишь собственный его голос. Он не сознает, что ответ должен раздаться изнутри.

Психология останавливается, достигнув границ ментального сознания, или, как она называет его, "самосознания", и отрицает существование чего бы то ни было за пределами его, каких бы то" ни было неисследованных областей ума. Она издевается над сведениями, доставляемыми теми людьми, которые проникли далее в глубины своего существа, и считает эти показания "снами", "фантазиями", "иллюзиями", "экстатическим воображением", "ненормальными состояниями" и т. д. Тем не менее существуют философские школы, в которых преподается учение об этих высших состояниях, и есть люди всех веков и всех рас, которые учились в них и оставили нам сведения о них. Поэтому мы чувствуем себя вправе принять в соображение их свидетельства.

Существуют две плоскости сознания, о которых мы считаем уместным говорить, ввиду того, что мы приобрели кое-какие знания относительно их. Есть и еще более высокие плоскости, но они принадлежат к фазисам жизни более возвышенным, чем те, о которых идет речь на этих страницах.

Первая из этих плоскостей или состояний сознания, стоящая выше "самосознания" психологов (которое мы называли "ментальным сознанием"), может быть названа "сознанием Я" ввиду того, что оно дает сознание реальности "Я". Это "сознание" гораздо выше "самосознания" человека, способного отличать "я" от различных свойств ума, которые он признает за "не-я", пока он не наталкивается на нечто, что он не может отстранить, что он называет "я"; хотя эта стадия значительно выше ступени, на которой стоит большинство человечества, и является высокой степенью достижения. Она сродни этой последней стадии и все же полнее и законченнее ее. При нарождении сознания "Я", наше "я" познает себя самого более ясно и всецело проникнуто чувством "сознания" собственной своей реальности, до той поры неизвестным ему. Это сознание не есть результат рассуждения, а именно "осознание", подобно тому, как физическое сознание и ментальное сознание составляет нечто совершенно отличное от "интеллектуального убеждения". Это - знание, а не предположение или вера. "Я" знает, что оно реально что оно коренится в высшей Реальности, лежащей в основе всей вселенной, и причасгно ::е сущности. Оно не понимает еще, что такое эта Реальность, но знает, что она подлинно существует и представляет собой нечто совершенно непохожее на что бы то ни было в мире имени, формы, числа, времени, пространства, причин и последствий - нечто трансцендентально и превосходящее всякий человеческий опыт. Зная это, наше "Я" знает, что оно не может быть уничтожено или повреждено; что ему не угрожает смерть; что оно бессмертно; что есть нечто, что составляет самую сущность добра, лежащего в основе личного нашего бытия и даже в нем самом. И в этой уверенности, и в этом сознании кроется мир, разумение и сила. Когда оно всецело раскрывается человеку сомнение, страх, беспокойство и неудовлетворенность спадают с него, как изношенные одежды, и он облекается в веру,, которая знает, в бесстрашие, в ясность, в удовлетворенность. Тогда он может с полным пониманием и знанием сказать: "Я есмь".

Это сознание "Я" для многих является как бы зарей познания, словно первые лучи солнца показывается из-за холмов. К другим оно пришло во всей своей полноте, хотя постепенно и медленно, и они ныне живут в ярком свете этого сознания. Перед иными OHQ блеснуло, как молния или видение, как свет, нисшедший с ясного неба, чуть не ослепивший их с первого раза, но оставивший их измененными, обладающими чем-то, что не может быть объяснено теми, кто этого не испытал, и понято-ими. Эта последняя стадия называется "просветлением" (в одной из его форм).

Человек, обладающий сознанием "Я", может быть, и не понял еще загадки вселенной и не может ответить на великие вопросы жизни, но он перестал тревожиться ими, они его больше не беспокоят. Он может упражнять на этих вопросах свой интеллект, но отнюдь не будет думать, что от интеллектуального разрешения их зависит его счастье или спокойствие.

Он знает, что стоит на твердой, твердой скале, и, хотя бури мира, материи и силы бушуют кругом него, они не могут нанести ему вреда. Он знает это и еще многое другое. Он не может доказать всего этого другим людям, потому что это недоказуемо аргументами - сам он не этим путем приобрел это знание. Поэтому он мало об этом говорит и живет, как будто он этих вещей не знает; так по-крайней мере кажется со стороны.

Но внутри он другой человек; его жизнь отлична от жизни его братьев, потому что тогда как их души погружены в сон или мечутся в тревожных сновидениях, его душа проснулась и смотрит на мир ясными и бесстрашными глазами. Существуют, конечно, различные степени этого сознания, подобно тому, как они бывают различны и на низших плоскостях сознания. Некоторые обладают этим сознанием в слабой степени, тогда как другие имеют его во всей полноте. Может быть, эта глава объяснит некоторым читателям, что именно "случилось" с ними, о чем они не решаются рассказывать самому близкому другу или спутнику жизни. Для других она, может быть, послужит путем к более полному осознанию. Мы искренне надеемся на это, потому что человек начинает жизнь лишь с той минуты, как он сознал свое "Я", как Реальность.

Есть стадия, стоящая еще выше упомянутой ступени, но ее достигли лишь весьма немногие представители человечества. Сведения о ней приходят изо всех стран, всех времен и веков. Она была названа "космическим сознанием" и описывается людьми, обладающими им, как осознание единства жизни, т. е. как сознание, что вселенная наполнена единой жизнью; как действительное восприятие и знание, что вселенная полна жизни, движения и разума, что не существует слепой силы или мертвой материи и что все живо, вибрирует и разумно. Все это относится, к истинной вселенной, составляющей сущность и основу вселенной материи, энергии и ума. Описание тех, кто испытал это состояние, указывает на то, что они всю вселенную воспринимают, как Разум,- что в последнем счете все есть Разум. Некоторые люди,- но лишь немногие - испытали эту форму сознания, в минуты "просветления", причем периоды эти продолжались очень недолгое время и исчезали, оставляя за собой лишь воспоминания. В момент "просветления" люди, испытавшие его, чувствовали "соприкосновение" с Вселенскими Знанием и Жизнью, не поддающееся описанию и сопровождаемое неизреченной радостью.

Относительно "космического сознания" мы сказали бы, что оно означает нечто большее, чем интеллектуальное убеждение, вера или понимание фактов, в виду того, что в момент просветления наступало настоящее видение или сознание этих вещей. Другие утверждают, что они испытывают глубокое, постоянное ощущение реальное! я фактов, описанных просветленными, но не испытали "экстаза" и не имеют видения. Эти люди, по-видимому, обладают постоянным умственным состоянием, подобным тому, что испытали люди, которые имели "видение" и были покинуты ими, сохранив лишь воспоминание и чувство, а не действительное сознание, достигнутое ими в момент просветления. Они сходятся в существенных чертах своих описаний. Д-р Морис Бекк (Виске) написал книгу, озаглавленную "Космическое сознание", в которой он описывает некоторые подобные случаи, включая и свой опыт в данном направлении, опыт Уотта Уитмана и других; он утверждает, что эта стадия сознания будет в будущем достигнута человечеством и постепенно будет перед ним раскрываться; он держится того мнения, что проявление его, осенившее некоторых людей, является первыми лучами солнца, засиявшими над нами и возвещающими появление самого светила.

Мы не будем здесь подробно разбирать свидетельства великих религиозных учителей прошлых веков, утверждавших, что в минуты большого духовного подъема они "сознавали себя в присутствии Абсолюта" или в сфере "света лица Его". Мы относимся с большим уважением к этим свидетельствам, и многие из них имеют полное основание считаться подлинными, невзирая на противоречивые показания, дошедшие до нас от людей, испытавших это состояние. Свидетельства эти противоречивы в силу того, что умы людей, имевших эти проблески сознания, не подготовлены были к полному пониманию природы этого явления. Они оказывались в присутствии чего-то подавляюще великого и духовно-возвышенного и были при этом совершенно ослеплены и ошеломлены. Они не понимали природы Абсолюта и, придя в себя, говорили, что они находились в присутствии "Бога" - причем слово "Бог" - означало их личное понимание Божества, т. е. представление, играющее роль Божества в их особой религии или школе. Они не видели ничего, что могло бы побудить их отождествить это нечто с их особым пониманием Божества, кроме своей догадки, что оно "должно быть Богом" и, не зная иного Бога, кроме своего личного понятия с Нем, они естественно, отождествляли это нечто с "Богом", каким они Его себе представляли, и свидетельства их, естественно, принимали соответствующую окраску.

Таким образом свидетельства всех религий полны рассказов о так называемых чудесных событиях. Католический святой утверждает, что он видел "свет лика Божья", а некатолик также рассказывает о Боге, каким Его себе представляет. Магометанин свидетельствует, что он видел лицо Аллаха, а буддист, что он видел Будду под деревом. Брамин видел лицо Брамы, а различные индусские секты описывают свои специальные божества. Персы оставили нам такие же свидетельства, и подобные рассказы дошли до нас даже от древних египтян.

Эти противоречивые показания привели людей, не понимающих природы этого явления, к тому заключению, что все это было лишь "воображением" и фантазией, если не грубой ложью и обманом. Но йоги смотрят на это совершенно иначе. Они знают, что в основе всех этих показаний лежит одна общая истина, которая раскрывается человеку, изучающему этот предмет. Они знают, Что все эти свидетельства (за исключением некоторых, основанных на обманных подражаниях подлинному явлению) основаны на истине и являются лишь неумелыми показаниями различных наблюдений. Они знают, что эти люди были временно подняты над обыденной плоскостью сознания и им открыто было присутствие Существа или Существ высших, чем смертные люди. Из этого не следует, что они видели "Бога или Абсолютное", ввиду того, что много есть Существ, достигших высокого духовного развития, которые могут казаться смертному воистину богами. Католическое учение об ангелах и архангелах подтверждается теми йогами, что проникли "за завесу", и они свидетельствуют о существовании "Дев" и других высокоразвитых существ. Йог принимает показания разных мистиков, святых и вдохновенных людей и объясняет их законами, представляющимися совершенно естественными людям, изучающим философию йогов, но кажущимися сверхъестественными тем, кто не углублялся в эти вопросы по указанным выше линиям.

Мы не имеем возможности распространяться об этой стороне вопроса, так как это отвлекло бы нас от общей темы данного чтения. Но мы хотели бы установить, что есть некоторые центры в умственном существе человека, которые могут пролить свет на вопросы о существовании Абсолюта и высшего разряда существ.

От этих центров исходит та часть его чувств", которые он называет "религиозным инстинктом или интуицией". Человек не приходит к сознанию "чего-то потустороннего" путем своего интеллекта; сознание это является как бы лучом света, исходящим от высших центров "Я". Он замечает эти лучи света, но, не понимая их, начинает возводить сложные богословские и религиозные построения в объяснение им.

Однако работа интеллекта никогда не обладает "чувством", свойственной самой интуиции. Истинная религия, независимо от того, каким именем она называется, исходит от "сердца" и не удовлетворяется интеллектуальными разъяснениями; отсюда и беспокойствие, и жажда удовлетворения, обуревающие человека, когда свет начинает пробиваться.
Но в настоящее время мы должны отложить дальнейшее обсуждение этого вопроса. Мы вернемся к его рассмотрению ниже, в связи с другими вопросами. Как мы сказали выше, последующие две главы будут касаться областейг лежащих вне сознания среднего человека. Изучение их чрезвычайно интересно и поучительно и откроет многим из вас новое поле мышления.

Мантра.
Я существо гораздо менее ограниченное и более величественное, чем я думал раньше. Я медленно, но верно развиваюсь, поднимаюсь на новые плоскости сознания. Я постоянно двигаюсь вперед и ввысь.. Цель моя - сознание моего истинного "Я", и я приветствую каждую ступень развития, которая приближает меня к этой цели. "Я" проявление Реальности. "Я есмь".

ЧТЕНИЕ VIII
ВЕРШИНЫ И НИЗИНЫ УМА

"Наше "Я" обладает орудием проявления, которое мы называем умом; но орудие это гораздо больше по объему и сложнее, чем мы склонны думать. Как говорит один писатель, "наше "Я" больше, чем мы знаем; у него есть вершины, возвышающиеся над плоскогорьем нашего сознательного опыта, и низины, лежащие ниже его". То, что известно нам, как "сознательный ум", не есть душа. Душа не есть лишь часть того, что мы знаем, как входящее в состав нашего сознания; наоборот, то, что входит в наше сознание, есть лишь небольшая часть души - сознательного носителя еще большего "Я".

Йоги всегда учили, что ум имеет много плоскостей проявления и деятельности и что многие его области лежат выше и ниже плоскости сознания. Западная наука начинает понимать этот факт, и ее теории относительно этого вопроса излагаются в любом новейшем труде по психологии. Но западная наука приступила к изучению этого вопроса лишь недавно. До самого последнего времени она утверждала, что сознает всю свою деятельность, все свои изменения.

Лейбниц был одним из первых западных философов, выдвинувший идею существования областей умственной деятельности, лежащих вне плоскости сознания, и с той поры передовые мыслители медленно, но верно развивали это положение.

В настоящее время наука установила, что по крайней мере девять десятых наших умственных процессов происходит в несознательной области. Проф. Эльмер Гете, известный ученый, говорит: "По меньшей мере девяносто процентов нашей умственной жизни подсознательны. Анализируя умственные процессы, вы увидите, что сознательное мышление не представляет никогда непрерывной линии сознания, а серию сознательных данных с большими промежутками подсознательной деятельности ума. Мы принимаемся за решение задачи, и оно нам не дается. Мы встаем, ходим, снова принимаемся за нее, и снова нас постигает неудача. Но внезапно возникает мысль, которая приводит к разрешению задачи. Подсознательные процессы, оказывается, все время совершались в нас. Мы создаем наше мышление не волевым напряжением. Оно протекает в нас, причем мы воспринимаем его более или менее пассивно. Мы не можем изменить природы мысли или истины, но- мы можем, так сказать, управлять кораблем, поворачивая руль.

Наше мышление составляет в значительной мере результат действия на нас всего космического целого".
Сэр Уилльям Гамильтон говорит, что сфера нашего дознания представляет собою лишь небольшой круг в центре гораздо большей сферы деятельности и, мысли, которую мы сознаем через ее результаты.
Тэн пишет: "За пределами небольшого освещенного круга лежит большое кольцо сумерек, а за ним неопределенная тьма; но события этих сумерек и этой тьмы столь же реальны, как и те, что происходят внутри освещенного круга".

Известный английский ученый, сэр Оливер Лодж, говорит относительно различных плоскостей ума следующее: "Вообразите ледяную гору, гордую своей твердостью и блещущими вершинами и недовольную вниманием, оказываемым ее подводной части или поддерживающей ее области, или соленой жидкости, из которой она выросла и в которую она с течением времени вернется. Или же, пользуясь другой метафорой, мы можем уподобить наше настоящее состояние положению подводной части кораблей, погруженных в темный океан среди странных чудовищ и смело движимых вперед; может быть также подводная часть корабля гордится тем, что она собирает много раковин в виде украшений; узнает нашу цель лишь по толчкам о стенки пристаней и не имеет понятия о палубе и каютах, находящихся над нами, о мачтах и парусах, о компасе и капитане, о виде с высоты мачты, о далеком горизонте; не имеет представления о предметах, лежащих далеко впереди, об опасностях, о целях' путешествия, о других кораблях, с которыми можно общаться не только через физическое соприкосновение, об области солнечного света и облаков, о пространстве или восприятии и об уме, абсолютно недоступном частям, лежащим ниже ватерлинии".

Просим читателей внимательно прочесть вышеприведенные слова сэра Оливера Лоджа, так как из всего, что нам встречалось по этому поводу в западной литературе, они дают одну из самых ясных и точных картин настоящего состояния вопроса о различных плоскостях умственной деятельности.

И другие западные писатели отметили эти несознательные области и говорили о них. Льюис сказал:

"Несомненно в каждом сознательном волевом движении, в каждом акте, носящем такой характер, большая часть этого акта вполне бессознательна. Точно так же несомненно, что каждое восприятие содержит бессознательные процессы воспроизведения и индукции. Существует среднее расстояние подсознания и фон бессознательности".

Тэн говорит следующее: "Умственные события, незаметные для сознания, гораздо многочисленнее остальных; мы замечаем лишь высшие пункты мира, составляющего наше существо,- освещенные вершины материка, низины которого остаются в тени. Под обычными ощущениями лежат их составные части, т. е. элементарные ощущения, которые должны быть соединены в группы, чтобы дойти до нашего сознания".

Модели говорит: "Изучите внимательно и без предубеждения обыкновенные умственные процессы ежедневной жизни и вы увидите, что сознание не имеет и десятой части тех функций, что ему обыкновенно приписываются. Во всяком сознательном состоянии работают сознательная, подсознательная и инфра-сознательная энергии, причем последняя столь же необходима, как и первая".

Оливер Вендель Гольмс сказал: "Существуют мысли, никогда не вступающие в область сознания, влияние которых все же чувствуется среди ясно ощущаемых умственных токов точно так же, как невидимые планеты управляют движением тех планет, которые астрономы наблюдают и наносят на карту".

Многие другие писатели приводили примеры и случаи процессов, протекающих во внесознательных областях мышления. Один из них свидетельствует, что когда разрешение задачи, которое он долгое время искал, oблеснуло в его уме, он задрожал, как бы в присутствии другого существа, сообщившего ему тайну.

Всем нам случалось тщетно вспоминать имя или нечто подобное и затем выкидывать эту мысль из головы; между тем искомое имя или мысль внезапно являлась в нашем сознательном уме несколько минут или часов спустя. Нечто в нашем уме работало тем временем, отыскивая недостающее слово и, найдя его, передавало его нашему сознанию.

Один писатель упоминает о так называемом им "бессознательном размышлении", случавшимся с ним, когда он читал книги, развивавшие новые точки зрения по -существу своему противоречившие его прежним, мнениям. По истечении нескольких дней, недель или месяцев он, к своему великому удивлению, видел, что его старые мнения оказывались совершенно переработанными и что их место заняли новые точки зрения. Многие примеры подобной бессознательной умственной переработки и ассимиляции описаны в книгах, написанных на эту тему за последние несколько лет.

Говорят, что сэр В. Р. Гамильтон открыл учение о кватернионах однажды, когда гулял с женой по обсерватории в Дублине. Он рассказывает, что вдруг почувствовал, что "гальваническое кольцо мысли" замкнулось, и искры, посыпавшиеся от него, были основные математические отношения его задачи, составляющей ныне важный математический закон.

Д-р Томпсон писал: "Временами я чувствовал тщетность всякого намеренного усилия, а также сознавал, что вопрос сам ясно разрабатывался в моем уме. Мне много раз казалось, что я являюсь пассивным орудием в руках какого-то другого лица. Имея в виду необходимость выждать результаты этих бессознательных процессов, я приобрел привычку собирать весь материал заранее и затем позволять всей этой массе переработать себя самое, пока я не был готов приняться за писание. Я отложил на месяц писание моей книги "О системе психологии" и продолжал знакомиться с источниками. Я старался не думать о книге. Я с интересом следил за людьми, проходившими мимо моих окон. Однажды вечером, когда я читал газету, суть недостающей части моей книги сверкнула в моем уме, и я принялся писать. Это лишь один пример многих подобных переживаний".

Вертело, основатель синтетической химии, говорил, что опыты, приведшие к его необычайным открытиям, никогда не являлись следствием тщательной последовательности мысли, чисто рассудочных процессов, а приходили сами собой, так сказать с ясного неба.

Моцарт писал: "Я не могу сказать, по совести, что я ответствен за свои произведения. Мысли текут, и я не знаю, откуда и как они приходят. Я не слышу в своем воображении частей в последовательном порядке, а слышу их, так сказать, все одновременно. Остальное является лишь попыткой воспроизвести то, что я слышал".

Вышеупомянутый д-р Томпсон также сказал: "Когда я писал эту книгу, я в течение целых дней и недель не мог распределить мои познания о данном предмете, пока я не почувствовал наконец просветление ума; тогда я взял перо и, не колеблясь, стал писать. Я добился этого преимущественно тем, что отвлек (сознательный) ум возможно дальше от предмета, о котором писал".

Проф. Барретт пишет: "Таинственность нашего существа не ограничивается тонкими физиологическими процессами, свойственными как нам, так и всякой животной жизни. В нашей человеческой личности скрыты более высокие и мощные силы, чем те частые проявления их, которые известны нам, как наше сознание, воля и разум. Существуют сверхнормальные и трансцендентальные силы, проблески которых в настоящее время мы лишь изредка улавливаем; а за пределами сверхнормальных сил лежат бездонные пропасти, Божественное дно души - конечная Реальность, которой наше сознание является лишь отражением или слабым отблеском. Я не предполагаю разрабатывать такие возвышенные темы, они навеки лежат за пределами человеческих изысканий; невозможно также в границах этой статьи дать правильно понятие о тех таинственных областях нашей сложной личности, которые раскрываются и начинают выясняться путем научных изысканий".

Священник д-р Андрью Муррей пишет: "Глубже того, куда может проникнуть душа с ее сознанием, живет дух-материя, соединяющий человека с Богом; а глубже того, куда может спуститься ум и чувства или воля - з незримых глубинах скрытой жизни - живет Дух Божий". Эти показания замечательны, исходя из данного источника, так как они подтверждают и повторяют учения йогов относительно Духа, живущего внутри человека.

Скофильд писал: "Наш сознательный ум, в сравнении с бессознательным умом, уподобляется видимому спектру солнечных лучей в сравнении с невидимой частью его, простирающегося на неопределенное расстояние по обе стороны. Мы знаем теперь, что главная доля теплоты исходит от ультракрасных лучей, не дающих света; и что главная часть химических изменений в растительном мире является результатами ультрафиолетовых лучей на противоположном конце спектра, которые точно так же невидимы для глаза и познаются по тому сильному эффекту, который они производят; и подобно тому, как эти невидимые лучи простираются на неопределенное расстояние по обе стороны видимого спектра, точно так же можно сказать, что и ум включает не только видимую или сознательную часть и то, что мы назвали подсознанием, лежащее ниже красной линии, но и сверхсознательный ум, лежащий на другом конце - все те области высшей душевной и духовной жизни, которые мы лишь от времени до времени сознаем смутно, нб которые всегда живут и соединяют нас с телом с другой стороны".

Мы знаем, что наши читатели оценят вышеприведенное свидетельство д-ра Скофильда, так как оно стоит в непосредственной связи с учениями философии йогов относительно различных плоскостей ума (см. "Основы миросозерцания индийских йогов").

Мы чувствуем себя вправе и далее цитировать д-ра Скофильда, ввиду того, что он самым определенным образом подтверждает то, что философия йогов считает основными истинами, относящимися к деятельности ума. Д-р Скофильд, английский писатель по психологии и, поскольку мы знаем, не имеет влечения к оккультизму; он выработал свои взгляды путем тщательного научного изучения и изысканий по линиям западной психологии, что придает его показаниям тем большую ценность, доказывая, что человеческий ум инстинктивно находит путь к истине, даже если ему приходится пролагать дорогу через дебри и отклоняться от торных путей других умов кругом него, не имеющих достаточно мужества и инициативы, чтобы самим пробиваться вперед.

Д-р Скофильд пишет: "Ум действительно объемлет собою все и, будучи с одной стороны вдохновляем Всемогущим, он с другой стороны вливает энергию в тело, обусловливая целесообразность, проявляющуюся в его жизни. Можно назвать сверхсознательный ум областью жизни духа, подсознательный ум - областью жизни тела, а сознательный ум - средней областью, где первые два встречаются".

Далее, д-р Скофильд пишет: "Говорят, Дух Божий живет в верующих; между тем его присутствие не составляет предмета непосредственного сознания, поэтому-мы бы включили в сверхсознательный ум все духовные идеи, вместе с совестью,- голосом Бога, как называет ее Макс Мюллер - являющегося несомненно полусознательной способностью. К тому же деятельность сверхсознательного как и подсознательного ума, как сказано выше, всего лучше воспринимается во время бездействия сознательного ума. Видения, медитации, молитвы и даже сны являлись, без сомнения, средствами духовных откровений, и много можно привести примеров в подтверждение наличности работы духа, независимо от деятельности рассудка или ума. Истина заключается, вероятно, в том, что ум, как целое, есть бессознательное состояние и что его средние регистры, за исключением высших духовных и низших физических проявлений, временами освещаются в различной степени сознанием; к этой освещенной части диска прилагается наименование "ум", по праву принадлежащее целому во всем его объеме".

Оливер Вендель Гольмс сказал: "Автоматическое течение мысли нередко странным образом стимулируется слушанием слабой, беспрерывной речи, содержащей ровно столько идей, чтобы (сознательный) ум был занят. Вызванное течение мысли часто бывает быстрым и блестящим в обратном отношении к силе вызывающего его течения".

Вудт говорит: "Бессознательные логические процессы происходят с точностью и правильностью, немыслимой там, где существует возможность ошибки. Наш ум так прекрасно построен, что он готовит для нас наиболее важные основы познания, при полном нашем неведении о его modus operandi. Эта бессознательная душа, подобно милосердному незнакомцу, работает и заботится о нас, снабжая нас лишь спелыми плодами".

Один писатель в английском журнале пишет: "Бессознательный ум сообщает нашему сознанию, что ум готов работать, бодр, полон идей". "Основой наших суждений является иногда знание, настолько удаленное от сознания, что мы не можем осветить его лучами этого последнего".- "Человеческий ум включает бессознательную часть; бессознательные процессы, совершающиеся в этой части, являются ближайшими причинами сознания; большая часть человеческих интуитивных деяний представляет результат бессознательной причины; истинность этих положений так ясно вытекает из обыденных фактов умственной жизни, так близка к области очевидного, что удивительно, каким образом дедукция не предупредила индукции при рассмотрении этих фактов".- "Наше поведение подчиняется влиянию бессознательных предпосылок относительно общественного и интеллектуального положения нас самих и нашего собеседника. В обществе мы бессознательно держим себя иначе, чем в семейном кругу. При занятии нами более высокого положения все наше поведение незаметно и бессознательно меняется сообразно с ним".

Скофильд добавляет к'последней мысли цитируемого нами автора следующее: "Это верно, хотя и в меньшей степени, также относительно разных стилей и видов одежды и окружающей обстановки. Мы совершенно бессознательно меняем наше поведение, осанку и облик сообразно с обстоятельствами".

Енсен пишет: "Когда мы всеми силами ума размышляем о чем-нибудь, мы можем впасть в' состояние полной бессознательности, в течение которого мы забываем не только внешний мир, но и не знаем ничего про себя самих и про мысли, возникающие в нас некоторое время спустя. Мы тогда внезапно пробуждаемся, как ото сна и обыкновенно в ту же самую минуту результаты наших размышлений выявляются отчетливо в нашем сознании, тогда как мы и не знаем, как мы их выработали".

Баском говорит: "Совершенно необъяснимо, каким образом посылки, лежащие в подсознании, могут поддерживать доводы в сознании; как может ум намеренно подхватить мыслительный процесс в подвинутой стадии, не быв посвящен в его первоначальные шаги".

Гамильтон и другие писатели сравнивали деятельность ума с тем, что происходит с рядом биллиардных шаров, если ударить первый из них. Импульс в таком случае передается всему ряду, но в результате этого действительно приходит в движение лишь последний шар; остальные остаются неподвижными. Последний шар изображает сознательную мысль, другие же - стадии бессознательного мышления.

Льюис пишет, ссылаясь на этот пример: "Гамильтон утверждает, что подобное нередко происходит с последовательным рядом мыслей, причем одна мысль тотчас же вызывает в сознании другую, и этот толчок передается другим мыслям, которые сами, однако, не всплывают в сознании. Тот факт, что мы не сознаем процесса образования групп, а лишь уже образовавшуюся группу, может пролить свет на существование бессознательных суждений, бессознательных умозаключений и бессознательной регистрации опыта".

Многие писатели описывали процесс постепенного выявления в поле сознания бессознательного мышления и сопровождающее его неприятное состояние. Интересно и поучительно привести несколько примеров.

Модели говорит: "Удивительно, какое неприятное состояние может породить смутное чувство, что что-то было сделано или сказано, чего нельзя никаким образом вспомнить. Утраченная идея силится войти в сознание, и чувствуется облегчение, как только мысль ворвется в область его".

Оливер Вендель Гольмс сказал: "Некоторые мысли никогда не всплывают в сознании; между тем влияние их чувствуется среди воспринимаемых нами мысленных течений, подобно тому, как невидимые планеты управляют движениями известных планет". Тот же писатель-замечает: "Мне рассказывали про одйого дельца в Бо-стонии, что он однажды долгое время размышлял над одним важным вопросом и наконец отказался заниматься им дальше, считая его слишком трудным для себя. Но он чувствовал такое тревожное состояние ума, что боялся, что ему грозит припадок эпилепсии. Несколько часов спустя естественное разрешение вопроса само представилось ему, будучи выработано, как он полагал, в этот тревожный промежуток времени".

Д-р Скофильд отмечает несколько примеров этого рода деятельности бессознательных плоскостей ума. Мы упоминаем лишь два случая, особенно интересных и доказательных:

"В прошлом году, рассказывает д-р Скофильд, я ехал в Phillmore Gardens, с тем, чтобы передать некоторые письма одному приятелю. По дороге смутное беспокойство овладело мной, и какой-то голос как бы сказал: "Сомневаюсь, что у тебя были эти письма". Сознательный рассудок запротестовал, сказав: "Конечно, письма у тебя; ты сам вынул их из ящика". Смутное чувство не было удовлетворено, но не знало, что ответить. По приезде писем не оказалось в моих карманах. По возвращении домой я нашел их в передней на столе, куда я положил их на минуту, пока одевал перчатки".

"На днях мне надо было навестить пациента, живущего в Фолькстоне, на Шекспировской террасе. Я приехал очень поздно и не остался у пациента, а отправился в павильон переночевать; ночь была темная и дождливая. На следующее утро в одиннадцать часов я пошел пешком искать дом, где жил пациент; я знал, в каком направлении искать дом, где жил пациент; я знал, в каком направлении он находится, но никогда еще не ходил пешком в ту сторону. Я пошел по главной улице и, пройдя известный поворот, начал чувствовать' некоторое беспокойство в сознании, подсказывавшем мне, что я прошел террасу.

Осведомившись о дороге, я убедился, что так и было; поворот тот и был тем местом, где началось беспокойство. Предыдущая ночь была совершенно темная и очень ненастная, и виденное мною из закрытого экипажа совершенно бессознательно запечатлелось в моем уме".

Проф. Кирхенер говорит: "Наше сознание может ясно усвоить лишь одну мысль сразу. Все другие мысли временно несколько тускнеют. Они в действительности существуют, но лишь потенциально для сознания, т. е. они блуждают, так сказать, на нашем горизонте или за порогом сознания. Факт внезапного возвращения в сознание прежних мыслей объясняется просто тем, что они имеют длительное психическое существование; внимание иногда намеренно или ненамеренно отвлекается от настоящего, и таким образом появление прежних мыслей становится возможным".

Оливер Вендель Гольмс говорит: "Различные наши мысли являются как бы ступенями; мы не знаем, как мы переходим с одной на другую; что-то переносит нас. Мы (наши сознательные "я") не ступаем на следующую ступень. Созидающий и животворящий дух, живущий внутри нас, хотя он и не от нас, всюду познается в реальной жизни. Он приходит к нам в виде голоса, требующего, чтобы его слушали; он говорит нам, во что мы должны верить; он слагает наши фразы, и мы удивляемся этому пришельцу, избирающему свое местожительство в нашем уме".

Гальтон говорит: "Я хотел показать, как целые умственные процессы, выпавшие из обыкновенного сознания, могут быть снова извлечены на свет".

Монгомери говорит: "Мы постоянно знаем, что всплывают чувства, не вызванные предыдущим умственным состоянием, являясь непосредственно из темного лона бессознательности. Все наши наиболее яркие чувства появляются таким мистическим путем. Внезапно ощущение присутствия чего-то нового, неожиданного, непрошенного вторгается в наше сознание. Как^я-то неисповедимая сила заставляет его подняться и явиться в ум, как составная его части. Если приходится предположить подобную явную зависимость от бессознательных сил по отношению к наиболее ярким фактам нашей умственной жизни, то тем более необходимо признать существование подобной основы для тех бледных оживших образов прежних ощущений, которые в такой значительной мере способствуют образованию нашего сложного умственного облика".

Сэр Вениамин Броди говорит: "Мне часто случалось нагромождать целую гору факторов и ощущать невозможность идти дальше. Спустя некоторое время неясность и путаница исчезали; факты распределялись по местам, хотя я сознательно не сделал никакого усилия в этом направлении".

Вудт говорит: "Традиционное воззрение, что сознание составляет все поле внутренней жизни, не может быть принято. В сознании психические акты очень разнятся между собой, и самонаблюдение естественно приводит к единству в психологии. Но действующее начало этого единства находится вне сознания, которому известны лишь результаты работы, совершаемой в неведомой лаборатории, за пределами его. Внезапно рождается новая мысль. Конечный анализ психических процессов доказывает, что область бессознательности является местом действия самых важных умственных явлении. Сознательное всегда обусловливается бессознательным".

Крейтон говорит: "Наша сознательная жизнь представляет собою сумму этих появлений и исчезновений. За кулисами, как мы полагаем, находится огромный запас, которому мы делаем название "бессознательного", пользуясь при этом очень простым приемом: мы просто присоединяем к первоначальному слову отрицательную частицу. Основой всего того, что находится за сценой, является лишь отрицание сознания".

Модели говорит: "Процесс умозаключения ничего не прибавляет к знанию (размышляющего). Он лишь развертывает то; что было в нем раньше, и вводит ум в сознательное владение тем, что было раньше бессознательно". И далее: "Ум может делать свое дело, сам того не сознавая. Сознание есть свет, освещающий процесс, а не агент, совершающий его".

Вальштейн говорит: "Шекспир, вероятно, познал через свое подсознательное "я", без всяких усилий, великой истины, скрывая от сознательного ума исследователя, стремящегося найти их; вероятно точно таким же образом Фидий взял мрамор и бронзу, Рафаэль рисовал Мадонн и Бетховен сочинял симфонии".

Рибо говорит: "Ум получает от опыта известные данные и разрабатывает их бессознательно, путем свойственных ему законов, и результаты всплывают в сознании".

Ньюман говорит: "Когда непривычное порождает удивление, то дело происходит не так, что мы воспринимаем вещь сначала, а затем чувствуем удивление; удивление является сперва, и затем мы уже ищем причину его; таким образом теория, должно быть, воздействовала сначала на бессознательный ум, создавая чувство, а затем уже была воспринята сознанием".

Один писатель в английском журнале пишет: "Какую чрезвычайную важность имеет тот факт, что бессознательная часть ума так же относится к сознательной части1, как волшебный фонарь относится к светлому диску на экране, и что большая часть преднамеренных действий, вся практическая жизнь огромного большинства людей является следствием событий столь же отдаленных от сознания, как движение планет".

Д-р Скофильд говорит: "Совершенно верно, что область бессознательного ума должна по необходимости оставаться неопределенной; никто не может сказать, как высоко она может подняться или как низко опуститься... Мы не определяем здесь, в пределах ли или за чертой низших граней бессознательного ума находятся те бессознательные жизненные силы, что превращают злаки в яйца и перья, и траву в молоко, мясо и баранину. Достаточно установить факт существования бессознательного ума, Отметить,главные его черты и показать, что во-всех отношениях он столь же достоин называться умом, как и тот ум, что работает в сознании. Поэтому мы возвращаемся к первоначальному нашему определению ума, как "суммы психических действий в нас, сознательных или бессознательных".

Гартман обращает наше внимание на весьма важный пункт: "Бессознательный ум не болеет, не утомляется; между тем всякая сознательная умственная деятельность подвержена усталости".

Кант говорит: "Иметь идеи и вместе с тем не сознавать их - в этом как будто есть противоречие. Тем не менее, мы можем непосредственно знать о существовании в нас мысли, хотя бы мы прямо и не сознавали ее". Модели говорит: "Может казаться парадоксальным утверждение, что мысли не только могут существовать в уме помимо сознания, но и что мысль или ряд последовательных мыслей могут быть стимулированы к деятельности и порождать движения, не требуя внимания к себе. Когда мысль исчезает из нашего сознания, она не исчезает совершенно; она может оставаться в скрытом виде под горизонтом сознания. Кроме того, действуя, как сказано, под порогом сознания, она может влиять на поступки или на другие мысли".

Лейбниц говорит: "Из того, что мы не воспринимаем мысль, еще не следует, что она не существует. Большая ошибка думать, что в уме нет иных восприятий, кроме сознательных".

Оливер Вендель Гольмст говорит: "Чем более мы изучаем механизм мысли, тем более мы видим ту предшествующую бессознательную деятельность ума, которая в значительной мере входит во все умственные процессы. Люди, которые более всего говорят, не всегда более всего думают. Я сомневаюсь точно так же в том, чтобы люди наиболее думающие,- т. е. в уме которых проходит более всего сознательных мыслей - совершали непременно наиболее значительную умственную работу. Рост всякой новой идеи, внедренной в ум истинного мыслителя, совершается тогда, когда он менее всего сознает это".

Модели говорит: "Печально было бы для людей, если бы они должны были действовать всегда сознательно.

Люди, сами не зная почему, поступают определенным образом, причем на то есть хорошие основания.

Более того. Практические инстинкты человечества нередко действуют и дают благодетельные результаты, несмотря на то, что они находятся в полном противоречии с исповедуемыми человечеством доктринами".
Тот же писатель говорит: "Лучшими мыслями автора являются те непроизвольные мысли, которые повергают его самого в изумление; поэт, предаваясь творческой деятельности, как бы пишет под чью-то диктовку, поскольку дело касается его сознания".

Автор статьи, напечатанной в одном английском журнале, говорит: "Поджидая пароход на пристани, я направился к первому и, как оказалось, ошибся. Я вернулся и стал ждать, причем упустил свой пароход, находившийся на другом конце пристани, вследствие сделанного мною бессознательно ложного предположения, что это было единственное место, где можно было ждать парохода. Я увидел однажды, как один человек вошел в комнату и вышел в другую дверь. Вскоре я увидел другого человека, совершенно похожего на первого, который проделал то же самое. Это был тот же человек, но я сказал себе, что это были два близнеца, бессознательно предполагая, что для первого человека не было другого выхода как через ту дверь, через которую он вошел".

Модели говорит: "Самое твердое решение или намерение иногда исчезает, когда дело доходит до совершения поступка1 потому что истинная воля, определяющая, может быть, другой поступок, внезапно вырывается из глубин бессознательной природы, побеждая сознательную природу".

Скофильд говорит: "Наше бессознательное влияние есть бессознательно совершающаяся проекция нашего бессознательного ума и личности на других людей. Это действует на их бессознательные центры помимо нашего сознания, вызывая изменения в их характере и поведении, заметные для сознания. Например, появление хорошего человека в комнате, где сквернословят, бессознательно изменит и очистит тон всех присутствующих. Наши умы бросают тени столь же бессознательные, как и тени наших тел; и эти тени влияют в хорошую или дурную сторону на всех, кого они осеняют. Это наблюдается ежедневно и свойственно всем, хотя более заметно в сильных личностях".

Мы уделили много времени и места изложению мнений различных западных ученых относительно существования плоскости или плоскостей ума, лежащих вне поля сознания. Мы отвели место ценным показаниям не только в силу их внутреннего значения и достоинства, но потому, что мы хотели показать читателю, что наличность этих внесознательных плоскостей ума признается теперь и лучшими авторитетами западного мира, хотя всего лишь несколько лет тому назад над этой идеей издевались, называя ее "фантазией восточных учителей". Каждый из цитированных писателей подчеркнул какой-нибудь интересный и ценный пункт в этом предмете, и изучающий увидит, что собственный его опыт подтверждает факты, описанные этими учеными. Таким образом вопрос этот обозначится яснее и за-печатлится в умах лиц, изучающих с нами этот вопрос.

Но мы должны предостеречь их от слишком поспешного принятия некоторых возникших за последние годы теорий западных писателей относительно внесозна-тельных состояний. Дело в том, что западные ученые, ослепленные видением подсознательных плоскостей мышления,-внезапно осветившим западную мысль, поспешно приняли некоторые теории, полагая, что они объяснят все явления, относящиеся к области так называемого "психизма", и все задачи, связанные с этим вопросом. Эти писатели, совершая чрезвычайно ценную работу, помогшую тысячи людей составить себе новые представления относительно природы и деятельности ума, вместе с тем недостаточно изучили саму проблему. Между тем, некоторое знакомство с восточными философскими учениями избавило бы их и их читателей от многих заблуждений.

Большинство этих писателей, например, поспешно предположили, что в силу существования внесознатель-ной плоскости мышления все функции ума можно разделить на "сознательные" и "подсознательные" и что все внесознательные явления можно группировать под рубрикой "подсознательного ума", "субъективного ума" и т. д.; они игнорируют тот факт, что этот разряд умственных явлений включает не только высшие, но и низшие формы мышления. В их вновь обретенный "ум" (названный ими "субъективным" или "подсознательным") они поместили самые низменные свойства и животные страсти, безумные импульсы, обманчивые видения, ханжество, животноподобный интеллект и т. п. и наряду с ними вдохновенные поэты и музыканты и возвышенные духовные стремления и чувства, исходящие, как мы признаем, из высших областей души.

Эта ошибка была естественна, и с первого же раза западный мир, взятый приступом, принял новые идеи и теории, как истину. Но когда наступил период размышления и к этим теориям был приложен анализ, возникло чувство разочарования и недовольства, и ученые почувствовали, что чего-то здесь не хватает.

Чутье подсказывало, им, что их высшее вдохновение и интуиция исходили из другой области ума, чем низшие эмоции, страсти и др. подсознательные чувства и инстинкты. Беглый взгляд, брошенный на восточные философские учения дает нам сразу ключ к этой проблеме. Восточные учителя всегда держались того взгляда, что сознательное мышление составляет лишь небольшую частицу всего объема мысли, но они всегда учили, что подобно тому, как есть поле мышления, лежащее ниже сознания, так есть и поле мышления, лежащее выше сознания, которое настолько же возвышеннее интеллекта, насколько первое ниже его. Одно упоминание об этом факте покажется откровением для людей, впервые слышащих о нем и запутавшихся в теориях о "двойственном уме", созданных новейшими западными писателями. Чем более изучаешь этот вопрос, тем более ценишь превосходство восточной теории над взглядами западных писателей. Она подобна химическому реактиву, сразу проясняющему мутную жидкость в пробирке.

В следующей главе мы коснемся.вопроса о надсозна-тельных и подсознательных плоскостях ума и ясно отметим разницу между ними, дополнив сказанное нами по этому предмету в других наших книгах.

Все это приводит нас к той точке, когда мы можем преподать указания относительно воспитания и культуры, а также перевоспитания этих внесознательных свойств и относительно господства над ними.

Перевоспитывая способности низших плоскостей мышления и заставляя их работать надлежащим образом и стимулируя способность высших плоскостей ума, человек может "переделать себя" умственно и приобрести силы, о которых он теперь лишь мечтает. Поэтому мы и подводим наших читателей, шаг за шагом, к пониманию этого предмета. Мы советуем читателям ознакомиться с каждым фазисом этого вопроса, чтобы научиться успешно применять учение и указания, которые мы дадим ниже.

Мантра.
Я признаю, что мое "Я" больше, чем оно кажется; что выше и ниже области сознания существуют другие плоскости ума; что подобно тому, как существуют плоскости ума, принадлежащие прежнему моему опыту, приобретенному в прошедшие века и над которыми я теперь должен утвердить свое господство, так есть и плоскости ума, на которые я постепенно перехожу и которые дадут мне мудрость, силу и радость. Я "Я" среди этого умственного мира; я господин своего ума; я утверждаю свою власть над его низшими проявлениями и требую от высших проявлений, чтобы они дали мне все, что они хранят для меня.

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно